Ревизор (гет)

Северус Снейп был таким

пессимистом, что даже

его улыбка напоминала

трещину на могильной плите.

 

Это был шаг, к которому Министерство уже готовилось какое-то время, — тем не менее, визит чиновников Департамента магического образования всё равно стал для всех сюрпризом.

«Образовательная реформа» — так они это назвали! Стремление возвести стандарты на небывалую высоту, подняв Хогвартс до уровня одной из лучших школ чародейства и волшебства. Хоть я не раз подчёркивал: в первую очередь это единственная школа чародейства и волшебства на многие мили вокруг, жареного гиппогрифа им в тыл.

Но разве меня кто-нибудь слушает?

В конце концов, неотъемлемая принадлежность к магической касте никогда не мешала Хогвартсу наслаждаться своей собственной, уникальной, свободой. К тому же такая самостоятельность была обусловлена не только расположением посреди Мерлиновой глуши, но и традиционным отсутствием влияния со стороны правительства. И пока всё шло тихо да гладко, никакие безголовые пришельцы — я имею в виду Министерство — не смели вставлять нам палки в колёса.

Так почему же это происходит именно сейчас, позвольте спросить? Когда все, наконец-то, дыша обрели равновесие и, стряхнув с мантий пепел войны, стали возвращаться к привычной жизни — почему вдруг чиновники решили устроить новую возню, и непременно в системе образования?

По всей вероятности, им стало скучно.

Я продолжал стоять на том, что наш статус-кво не требует никаких улучшений, — в итоге бюрократические крысы были просто вынуждены сдаться и посвятить меня в детали.

— Это всё маггловские родители, — оправдывались функционеры. — Люди хотят видеть, куда посылают своих детей: «Нам отказано даже в посещениях! — возмущаются они. — Вы ждёте, что мы отпустим ребёнка в школу, ничего толком не зная ни о ней, ни о процессе обучения?».

— Наш сотрудник предоставляет семьям всю необходимую информацию, — напомнил я. — Какого лешего им ещё нужно? Ну отправьте этим «родным и близким» копию «Истории Хогвартса»!

Хотя нет — возможно, не стоит: в нашем волшебном прошлом есть несколько таких «гремучих» периодов, от которых у магглов наверняка волосы встанут дыбом.

— Да, но они требуют официальных гарантий. И желают быть в курсе всего. Кто работает в школе? Какие предметы входят в программу? Насколько всестороннее образование получит их ребёнок? Каково состояние замка, и достаточно ли средств выделяется на его содержание? По каким критериям оцениваются работы учащихся? Тепло ли в спальнях, и чем питаются дети? Есть ли в школе дополнительная поддержка, каковы её виды, и может ли поступающий рассчитывать на получение хотя бы одного из них? Список бесконечен!

Я с сомнением покачал головой:

— Хогвартс — это учебное заведение, сюда приходят учиться, что ещё о нём нужно знать? Результаты наших студентов при сдаче СОВ и ЖАБА говорят сами за себя. Раньше подобных проблем никогда не возникало.

— Это всё последствия войны, — продолжали гнуть свою линию чиновные прихвостни. — Магглы стали выказывать повышенное недоверие к магическому миру. Наблюдается тревожная тенденция, когда родители предпочитают отправлять детей в простые образовательные учреждения. Они чувствуют, что так безопаснее: война никогда не касалась маггловских школ. Вы даже не представляете, с какими проблемами мы можем столкнуться, если целое поколение ведьм и колдунов вырастет необученным.

В этих словах был смысл.

— Но мы не можем заставить их посещать Хогвартс, — веско заметил я.

— Без притока магглорождённых нам придётся совсем туго.

— Богатые магглы хорошо платят, не так ли?

— Давайте не будем углубляться в вопросы финансирования, директор. Только магглорождёнными проблема не ограничивается. Мы связались с родителями одного из полукровок, которые просят, чтобы имя их сына было удалено из списка учащихся. Поинтересовавшись, как ребёнок, посещающий маггловскую школу, собирается осваивать магию, мы получили ответ, что изучением волшебных дисциплин и развитием магических способностей мальчик вполне может заниматься дома.

Я вздохнул, не в состоянии отрицать серьёзности вопроса.

— В чём конкретно будет заключаться эта реформа?

Министерский флоббер-червь помялся в нерешительности:

— Мы, э-э, позаимствовали идею у магглов, надеясь, что она понравится тем, кто в настоящее время пребывает в сомнениях. Для этого планируется выпускать ежегодный доклад о положении дел в Хогвартсе, который будет содержать в себе всё — начиная с подробной детализации расходов и кончая результатами успеваемости студентов, как во время учёбы, так и на экзаменах в конце года. В отчёт также войдут перечни предметов, имеющих наибольшую эффективность, списки внеклассных мероприятий, информация об изменениях в кадровом составе и т. д. и т. п.

Я воззрился на них:

— И кто же должен составлять такой отчёт?

— Нам, безусловно, понадобится ваша поддержка и помощь ваших сотрудников в предоставлении некоторых деталей, но в конечном итоге данным вопросом намерено заниматься Министерство.

— И насколько я понимаю, этот доклад будет опубликован?

Оба чиновника кивнули в знак согласия:

— Мы лишь хотим показать школу в лучшем свете. А такой документ, с конкретными цифрами и наглядными материалами, способен реально обозначить все преимущества Хогвартса, став яркой демонстрацией имеющихся средств и возможностей.

Я нахмурился:

— Вы собираетесь рекламировать школу, словно какой-нибудь кусок мяса?

— В наше время одними разговорами о безупречной репутации сыт не будешь.

Я усмехнулся.

— Есть ещё кое-что...

— Неужели? — И почему всегда обязательно бывает что-то ещё?!

— Каждые пять лет маггловские власти устраивают в своих учебных заведениях ревизорские проверки — мы решили рассмотреть возможность применения такого подхода и у нас.

Волна гнева захлестнула меня изнутри:

— Вы хотите отправить сюда целую толпу назойливых бездельников, чтобы рассказывать моим учителям, как надо работать?

Сановные болванчики дружно замотали головами:

— Заверяем вас, директор, что назначенные люди должны будут просто убедиться в эффективности работы школы и подтвердить, что обучение ведётся на соответствующем уровне.

— То есть вы ставите под сомнение мою компетентность?

Они аж подскочили на местах и, отпрянув, вжались в стулья:

— Здесь нет ничего личного, профессор Снейп…

— Не позволю, — отчеканил я властно.

— Боимся, что указ всё же примут.

— Не вижу необходимости!

— Но, директор, результаты проверки будут доведены до сведения родителей. И мы очень надеемся, что такие меры помогут восстановить доверие к Хогвартсу.

Я сверлил взглядом этих бюрократических выскочек, наслаждаясь их тягостно-болезненной неловкостью:

— А если Министерству не понравится содержание доклада?

— Ну, тогда... нужно будет внести изменения.

Изменения! Я бы продемонстрировал зажравшимся чинушам, что значит «вносить изменения»!.. Если б можно было в тот момент предвидеть, сколько неприятностей и потрясений вызовет устроенный властями фарс, то... что тогда? Я был бессилен, и мы все об этом знали.

Однако это нисколько не умаляло моей решимости показать им, где зимуют пикси.

 

Когда я рассказал Минерве о предстоящих событиях, она была возмущена ничуть не меньше. Перо на её шляпе раздражённо затрепетало, и с риском превратить его в Прытко Пишущее профессор МакГонагалл обрушила на меня всё своё негодование:

— Это же форменное безобразие, Северус! И вы не могли предотвратить его, во имя Мерлина? Как подумаю, что кто-то будет стоять у меня над душой во время занятий... у меня, преподавателя с более чем полувековым стажем! Мало того, что эта мерзкая Амбридж диктовала нам свои порядки, изведя указами даже стены, — так теперь ещё и… Да нет, это ни в какие рамки не лезет! В смысле…

Слушать горестные причитания о тридцати трёх несчастьях всех её девяти жизней долее было невозможно.

— Минерва! — прервал я наконец эту печальную исповедь, растирая виски. — Неужели вы и правда думаете, что я молча расстелился на крыльце парадной мантией, чтобы этим чистоплюям было удобней вытирать ноги?

Она слегка сбавила темп и серьёзно взглянула на меня сквозь очки:

— Прошу прощения. Я понимаю, что у вас не было другого выхода.

— Выход есть всегда. У нас в запасе ещё несколько месяцев, чтобы подготовиться к этому... инородному вторжению и разгрести наши «тайные комнаты». Проверка, по всей вероятности, будет проходить в мае. Старший инспектор комиссии приедет через пару недель — только для общей встречи с сотрудниками.

Минерва прекратила сопротивляться.

— Но всё же будет хорошо, правда, Северус? Мы ведь крепко держимся на плаву?

Я мрачно посмотрел на неё:

— Даже идеально просмолённое судно может дать крен.

— Вы правы… — задумчиво кивнула МакГонагалл.

— Так что нам придётся найти и тщательно законопатить все щели. В Министерстве безусловно ждут, что мы совершим промах. Вы только представьте, с каким нескрываемым удовольствием они будут указывать нам, что делать. Поэтому мы просто обязаны их упредить! Я хочу, чтобы фискальные паразиты уехали отсюда в полной уверенности, что вся их затея бесполезна. Мы, забодай меня патронус, покажем этим власть предержащим, чьи палочки больше!

— И как же мы будем действовать? — с улыбкой спросила Минерва.

 — Чтобы ответить на этот вопрос, надо провести кое-какие исследования. Пара мыслей у меня уже есть...

 

В то время как мы с МакГонагалл занимались развитием стратегии, назрела необходимость проинформировать и весь персонал. Для этого было созвано экстренное совещание.

Стоя во главе стола, я оглядывал присутствующих. Мерлин, ну и пёстрая же подобралась компания!

Коротко обрисовав картину, я вполне ожидаемо вызвал у своих сотрудников шок.

— Оценивать наши методы обучения — какая наглость! — воскликнул Филиус.

— Не только методы — всё! — уточнила Минерва, с порога поддавая жару — как будто накал страстей был недостаточно высок.

— Всё?! Мерлиновы подштанники, и что нам теперь делать? — взвизгнула Помона.

Пришлось заверить их, что ситуация под контролем.

— Я буду встречаться со всеми вами в рабочем порядке, чтобы обсудить конкретные обязанности каждого. Тогда же мы обговорим и возникающие проблемы. Если вы считаете, что есть вопросы, которые требуют немедленного решения, я буду готов их выслушать.

Одному Лорду известно, какие скелеты я мог откопать во время этих встреч. Но если б ненароком оказалось, что наш надёжный хогвартский трюм кишит нарглами, то я согласен был напялить на себя любое количество спектральных очков, какое только существует в Лавгудовой природе, чтобы выловить мелких паршивцев всех до единого, тем самым вернув команде веру в непотопляемость нашего судна. А если в корпусе вдруг откроются дыры — что ж, я собирался стать первым из нюхлеров, ищущим не золото, а течи, устранив которые, мы сообща поднимем весь корабль.

— Если у вас имеются безалаберные студенты, я хочу знать их имена и фамилии. Если вам было лень составлять планы уроков, я должен быть в курсе. Если совы успели свить гнёзда в непроверенных вами контрольных или кентавр не валялся там, где должны стоять оценки за домашние работы, — отрывайте свои задницы от стула и разберитесь с этим! Если «убранство» ваших классов знавало лучшие дни — назначьте отработки и наведите порядок. Если учебники по какому-либо из предметов пришли в негодность — закажите новые! Если вы не слишком тратили силы на выполнение своих обязанностей — самое время поставить меня в известность.

Судя по воровато-смущённым взглядам, которыми обменивались некоторые из присутствующих, поводов для оптимизма было немного.

— Минерва проинформирует вас о времени и датах предполагаемых встреч со мной. Кроме того, деканы должны представить отчёты по всем проблемам своих факультетов за прошедший год. Также я хотел бы видеть финансовые документы с цифрами за последние три года от тех, у кого отдельный бюджет: мне нужна не только общая информация о расходах, но и детали. С этим всё ясно?

Под рокот отдельных голосов — «Конечно, Северус» и «Да, Северус» — я кивнул и поднялся из-за стола.

В ближайшие несколько недель я ждал лишь одного — хаоса, полнейшего и безоговорочного хаоса.

 

* * *

Гром грянул спустя две недели, когда мы с Минервой всё ещё совершенствовали план действий — ожидая встречи с главой инспекционной комиссии. Нам казалось вполне разумным оценить масштабы бедствия прежде, чем наводить на выработанную стратегию последний лоск и приниматься за конкретные меры. Школа получит беспрецедентный по своей идеальности отчёт! Так мы одним Флиппендо припечатаем двух гномов: утрём нос Министерству и покончим с недоверием родителей.

— Помните о вежливости, Северус… — напутствовала меня МакГонагалл, пока мы шли с ней к главному входу встречать инспектора. — Кстати, вы не в курсе, это мужчина или женщина?

Я пожал плечами:

— Понятия не имею. Министерство намеренно скрывает всю информацию, касающуюся этой затеи. Соответственно, имя они мне тоже не назвали. А насчёт вежливости… я всегда вежлив до отвращения!

Минерва скептически поджала губы.

— Вам не мешало бы помнить о том, как много стоит на кону, Северус, и хотя бы поэтому проявить чуть больше уступчивости, нежели присуще вашему характеру.

Я проигнорировал её слова:

— Полагаю, наш главный инспектор — какой-нибудь сварливый, выживший из ума старикашка с эонами времени на руках: отсюда и согласие участвовать в столь нелепом фарсе. Но вы ведь знаете, Минерва, что надо делать, если ревизора вдруг не впечатлит уровень нашей школы, не так ли? — вкрадчиво спросил я, спускаясь по мраморной лестнице в вестибюль. Глаза МакГонагалл блеснули любопытством. — Вам придётся его обольстить, чтобы бедняга поверил в обратное.

Её ненавязчивый интерес мгновенно сменился вспышкой такого благородно-праведного возмущения, что мне стоило большого труда остаться внешне спокойным. Минерва даже слегка покраснела.

— Должна поставить вас в известность, что предпочитаю мужчин помоложе.

Я едва не лишился равновесия и не упал с лестницы, вызвав на лице МакГонагалл победно-триумфальную гримасу.

— Какой вы впечатлительный, Северус! Так шарахаться... — бросила она с довольным видом.

В этот момент мы остановились у дверей, и я потянулся к одной из створок, чтобы впустить в замок неизбежное…

Открытый проём представил взору широкую полоску света, и для обнаружения нашего чокнутого старца достаточно было скользнуть глазами по линиям входной площадки. Однако ничего похожего на антикварную рухлядь за дверью не оказалось — вместо этого меня ожидало зрелище, наблюдать которое «здесь и сейчас» едва ли когда-нибудь входило в мои насущные планы. Даже в самую последнюю очередь. Я с бешенством пнул дверной косяк:

— Салазар поимей всех в душу, Минерва! В это невозможно поверить!

— Северус! — взвилась она. — Я, кажется, просила вас не выражаться!

Я повернулся к ней:

— Гермиона-разнеси-её-тролль-Грейнджер собственной неубиваемой персоной! Только не говорите мне, что этот визит — простое стечение обстоятельств!

И до чего же я возненавидел околомартовский прилив кошачьей радости на лице МакГонагалл.

— Ревизор — мисс Грейнджер? — быстро переспросила она. — Но, Северус, ведь это замечательно! Гермиона никогда не даст Хогвартсу плохую оценку!

— Минерва, — зашипел я. — Да она же вдрызг помешана на правилах! Ей в чужом котле пылинку найти — что воздуха глотнуть в «Сладком королевстве»: Грейнджер родную бабушку оформит в Азкабан за съеденный до кассы леденец… а заодно и всех, кто, на её взгляд, конфеты не по ГОСТу заворачивал!

— Думаю, вы преувеличиваете, Северус!

О, как бы мне хотелось верить, что я сплю, и надо лишь открыть глаза, чтоб весь этот чудовищный спектакль прекратился!

Просто непостижимо! Хогвартс был готов к чему угодно — это я! не мог контролировать свои эмоции в присутствии гриффиндорской всезнайки. Ужасней факта не придумаешь.

— Помяните моё слово, Минерва. Добром всё это не кончится.

Она лишь сдвинула брови и шагнула мимо меня, чтобы поприветствовать нарисовавшуюся в дверном проёме гостью.

— Профессор МакГонагалл, — воскликнула Грейнджер, — как приятно снова вас видеть!

— С возвращением в Хогвартс, мисс Грейнджер!

Тьфу ты! Интересно, заметили бы они, реши я избавить себя от дальнейшего созерцания этой утомительно-слёзной идиллии?

Наконец Минерва покинула холл, чтобы проверить, на месте ли остальной персонал и все ли готовы к собранию. Меняться с ней ролями было уже поздно, так что в результате я оказался один на один с худшим из моих кошмаров. Грейнджер, бодро гарцуя по каменным плитам, двинулась мне навстречу с вытянутой для приветствия рукой. Её пышные волосы были собраны сзади в пучок, а одежда выглядела строго и официально; в целом такой чопорный вид добавлял ей лет пять, если не больше.

— Профессор Снейп, — произнесла она ровным тоном.

— Мисс Грейнджер, — чарующе мягко прошелестел я в ответ, игнорируя протянутую ладонь. — Тысяча извинений, но я, должно быть, проспал всё то время, пока вы накапливали багаж в области педагогических знаний. Потому что никто ведь не будет настолько глуп, чтобы поручить эту крайне ответственную миссию самозванцу, не так ли? Пойдёмте, прогуляемся.

Кажется, в первую секунду она замешкалась, но потом её шаги догнали меня.

Я шёл в привычном для себя молчании, тогда как Грейнджер сопровождала каждое движение дурацким цоканьем своих туфель, хлёсткой дробью выбивающих из стен беспрерывно-назойливое эхо. Проклятая девчонка!

— Думаю, вас не касается, почему на эту должность выбрали именно меня. Если в Министерстве считают мою кандидатуру подходящей, всё остальное несущественно, ведь правда?

Ах, значит, и она чувствовала свою неопытность: от её дерзкого заявления буквально за версту несло репетицией.

— Полагаю, наши взгляды на то, что является существенным, а что нет, весьма различны.

— В таком случае мы просто будем вынуждены не согласиться друг с другом, директор.

Само собой, я хотел бы высказаться по данному вопросу более обстоятельно, но на это, увы, не было времени, поскольку в комнате для собраний нас уже ждали учителя. Безусловно, все они станут заискивать перед ней точно так же, как и Минерва, свято уверовавшая, что Грейнджер является нашей спасительницей. Разумеется, только полные идиоты способны мыслить подобным образом.

Стоило мне открыть дверь, и всё случилось в точности как я ожидал: «О, мисс Грейнджер!» — «Как приятно вас видеть, мисс Грейнджер!». А самое отвратительное, что я был уверен: большинство присутствующих радовались её приходу абсолютно искренне.

Удовлетворение вызвал лишь скептически прищуренный взгляд Горация, провожавший нас обоих от порога до центра комнаты. Слизеринцы никогда не упускают из виду таких нюансов: он, равно как и я, понимал, что грейнджеровский визит сюда вовсе не является спасением. Она была у Министерства в кармане — подобно любому другому выскочке, которого они могли бы заслать вместо неё.

— Как все вы, очевидно, поняли, мисс Грейнджер находится здесь потому, что именно она будет возглавлять проверочную комиссию.

Филиус аж изогнулся в предвкушении, и я с трудом сдержал собственный порыв отрезвить его под шумок заклинанием — так, чтобы искры чар из глаз посыпались.

— А теперь мисс Грейнджер поведает нам детали этого… балагана, и если у вас имеются к ней какие-либо вопросы — самое время задать их.

Я демонстративно сел и выжидающе уставился на всезнайку. К слову, она вовсе не выглядела хоть сколько-нибудь обескураженной — видимо, гриффиндорское упрямство победило в ней любой дискомфорт.

— Для тех, кто ещё не знает, меня зовут Гермиона Грейнджер и я возглавляю ревизорскую комиссию недавно созданного Управления по образовательным стандартам. Наша проверяющая группа будет состоять из четырёх человек, каждый из которых отвечает за определённые разделы школьной программы. Мистер Игнатиус Эпплби является моим заместителем и призван курировать большинство основных предметов — Трансфигурацию, Чары, Зелья и Гербологию.

— Мерлин Всемилостивый, он преподавал нам Чары, когда я ещё училась в школе! — воскликнула МакГонагалл.

— И ради теперешней проверки его воскресили из мёртвых? — пробормотал я про себя.

Грейнджер кивнула:

— Да, в отношении Хогвартса у мистера Эпплби очень богатый послужной список — собственно говоря, все мои коллеги имеют преподавательский опыт.

Я фыркнул, и она тут же коротко взглянула в мою сторону, но ничего не сказала. Ладно хоть остальные знают своё дело! Сама же Грейнджер пусть и не вправе приписывать себе что-то подобное, однако без сомнений ещё попытается сделать это.

— Мистер Джереми Джонс будет сопровождать Уход за магическими существами, Прорицания, Астрономию, а также возьмёт на себя вопросы, касающиеся спорта и школьного досуга.

Я поймал взгляд Минервы, и она едва заметно кивнула. Мы тщательно изучили опыт наших маггловских коллег и нашли таким образом несколько областей, в которых могли бы позаимствовать что-то полезное и ввести у себя в качестве улучшений. Спорт был одной из таких сфер. Выходило, что мистер Джонс оказался ответственным за большинство наших слабых мест.

— Миссис Иви Льюис — инспектор по ЗОТИ, Арифмантике, Древним Рунам и Маггловедению, а также по вопросам устройства студентов: то есть всего, что касается общежитий, питания и тому подобного. Я, в свою очередь, буду заниматься проверкой руководящей и управленческой сторон процесса — бухгалтерией, счетами, отчётной документацией, ресурсами, — а кроме того, обязательно выделю время для осмотра территории, общения со студентами и так далее.

«Ну всё, понеслась душа в арку! — подумал я. — Мало ей "шкурной инспекции" моих запасов на втором году учёбы — теперь Грейнджер вознамерилась проверять меня лично».

— К сожалению, мы не сможем уделить равного внимания Больничному крылу, поскольку оно и так регулярно подвергается проверкам со стороны Департамента здравоохранения, имеющего собственные стандарты. Но прежде чем перейти к другим вопросам, я хотела бы лишний раз подчеркнуть, что как инспекторы мы в своих действиях никоим образом не зависим от Министерства.

Тут уж я не смог отказать себе в удовольствии перебить её:

— А разве вы не являетесь сотрудником Отдела по контролю за магическими существами? Или такое понятие, как конфликт интересов, мисс Грейнджер, для вас ничего не значит?

Её челюсти сжались, и я едва успел подавить ухмылку: не лицо, а вопль мандрагоры, обращённый к груде наушников.

— Я единственная из нашей команды, кто последние годы работает в Министерстве. Чтобы стать членом комиссии, мне пришлось уйти в длительный отпуск. И если вы намекаете на моё участие в некой двойной игре, придуманной правительством, то сильно ошибаетесь.

— О, я ни за что не посмел бы думать о вас так плохо, мисс Грейнджер. На самом деле, такая мысль даже не приходила мне в голову.

Она безусловно видела, что я вру как Сивый Фенрир, ни слова не имея в виду из того, что сказал, и конечно же была права. Глупо надеяться, что её назначили на эту должность из лучших побуждений. А ещё можно смело отправить к дементорам пустую болтовню о независимости: влиянье Министерства присутствует везде. Грейнджер собралась оценивать моё руководство и профессиональные навыки? Какой сюрприз! Я больше чем уверен, что все её оправдания жизненно-чисты, как наволочка Добби на Малфое, — просто кто-то там, наверху, прислав мне «в помощь» меч Гриффиндора, на самом деле примеривается таким образом к моей шее.

Последующие свои слова Грейнджер обращала уже не ко мне, а ко всей аудитории:

— У нас нет задачи поймать кого-то из вас за руку. Всё, чего мы хотим, — это тихо посидеть на уроках, просто чтобы ощутить атмосферу в школе. Вам совершенно не о чем волноваться…

— Другими словами, нас не уволят, если уровень нашего преподавания будет признан не соответствующим стандартам? — спросил Джордж Блэкуэлл, учитель Маггловедения.

Я мысленно поаплодировал ему — буквально в одночасье Блэкуэлл прямо-таки вырос в моих глазах.

— Боюсь, я не могу ответить на этот вопрос, — в раздражающе покровительственном взгляде Грейнджер мелькнуло беспокойство. — Мы лишь будем докладывать об увиденном Департаменту образования, а там уже сами решат, как действовать дальше.

Я развернулся в кресле:

— То, о чём мисс Грейнджер пытается поведать столь туманно, означает, что если результат будет неблагоприятным, это повлечёт за собой вмешательство Министерства. Ведь именно так и происходит в маггловских школах, не правда ли? И это именно то, на чём с самого начала строилась вся затея: Акцио Хогвартс.

Она впилась в меня взглядом измученной диетами Нагайны, в то время как по рядам преподавателей пробежал недовольный ропот. Я молча пожал плечами: какого эльфа — никто не обязывал меня вступать в ГАВНЭ и бороться за чужие права, а уж тем более сюсюкаясь кормить её служебное рвение с ложки.

— Прошу вас, — миролюбиво произнесла Грейнджер, — не беспокойтесь об этом. Такие меры применяются лишь в самых крайних случаях. Вы сможете увидеть публикуемый документ до того, как мы покажем его Департаменту образования. И в нём будет вся информация с комментариями по каждому из пунктов, включая соответствия используемым критериям и шкалам.

— Можете не сомневаться, мисс Грейнджер, мы ознакомимся с вашим отчётом самым тщательным образом.

Минерва грозно взглянула мне в лицо, будто желая крикнуть: «Хватит настраивать её против себя!». Я столь же молча проигнорировал призыв. Эта материнская опека и беспокойство за свою питомицу вызывали во мне тошноту — как если бы весь сегодняшний завтрак состоял из блевательных батончиков.

Грейнджер потянулась рукой к волосам, словно хотела заправить за ухо непослушную прядь, однако её пальцы так и замерли в воздухе, будто хозяйка наконец вспомнила, что мятежная причёска и без того находится «в камере», под неусыпной охраной тугого пучка, который (как верный донжон) лишь один и стоит на страже её интересов. Прекрасно — «львица» ощущала себя не в своей тарелке. Может, теперь она будет иметь хоть отдалённое представление о том, как вынуждены чувствовать себя учителя, зная, что какие-то мерзкие проныры собираются целый день наблюдать за каждым их движением, стоит только войти в свой класс.

— Мы с коллегами прибудем к вам через два месяца. И единственная моя просьба — чтобы к этому времени вы подготовили для нас выборку: примеры эссе учащихся разных курсов и с разным уровнем успеваемости — самых лучших, середнячков и наиболее слабых, — которые позволят нам оценить ситуацию в целом. Кроме этого, я уверена, вам действительно больше не о чем волноваться. Просто представьте, что нас здесь нет…

Она ободряюще улыбнулась, и я буквально затылком почувствовал, что, обернувшись, смогу увидеть на некоторых лицах те же эмоции. Что ж, я лишь надеялся, что их улыбки не угаснут, когда мисс Грейнджер проявит себя по-настоящему и, открыв сезон «охоты на ведьм», разнесёт нас в пух и прах.

Там же и тогда же я решил, что буду неустанно следить за ней. Грейнджер намерена взвешивать каждый мой шаг? Пожалуй, ради этого я даже готов стать джентльменом — было бы некрасиво не ответить даме встречной любезностью. И если она задалась целью дискредитировать меня, или моих учителей, или мою школу — я как человек вежливый буду в ответ дискредитировать её.

Это было более чем справедливо.

После завершения встречи я лично проводил всезнайку до дверей, пока кто-нибудь из собравшихся не повёл себя как идиот, предложив ей остаться на ужин. В наиболее опасной близости к такому решению оказалась Минерва, поэтому я недолго думая наложил на неё временное Силенцио. Очевидно, столь явное палочкоприкладство не могло сойти с рук даже директору и в скором времени меня ожидала расплата, но на тот момент я просто не видел другого способа предотвратить дальнейшее пребывание Грейнджер в замке.

Не знаю, почему я соблаговолил довести её аж до главного входа. Не то чтобы гриффиндорская выпускница не знала дороги. Думаю, я лишь хотел удостовериться в том, что она не блуждает где-нибудь в родных закоулках Болотным фонарником, начав шпионить за всеми досрочно. Не сомневаюсь — внутри себя Грейнджер уже начала составлять список подводящих нас (как минимум) под карьерный Обливиэйт проступков. К примеру, таких: «О, да у вас тут кусок стены отвалился! Разве это не опасно для детского здоровья?».

Я распахнул перед ней двери:

— Прощайте, мисс Грейнджер. Я с огромным нетерпением буду ждать вашего следующего визита.

Она хмуро посмотрела на меня, и я невольно задался вопросом, огрызнётся ли глава министерской комиссии, как какая-нибудь обиженная пятикурсница. Но нет, она не стала этого делать. Напротив — её лицо отражало утомлённую покорность, убедившую меня в обратном.

— До встречи через два месяца, профессор.

Наблюдая за тем, как Грейнджер ковыляет вниз по лестнице, я намеренно бурил глазами каждый её шаг, до самой последней ступеньки, от души надеясь, что она спиной чувствует мой взгляд, и что он до конца держит её в напряжении. И лишь когда стойкий волосяной Клубкопух на ревизорской макушке достиг ворот, а затем выплыл с территории школы, я позволил себе захлопнуть дверь.

Через два месяца? Да если бы речь шла даже о двух столетиях — и то это было бы слишком скоро!