Сказка о солдате, поэте и короле (джен)

When you get older, plainer, saner

Will you remember all the danger

We came from?

Burning like embers, falling, tender

Longing for the days of no surrender

Years ago

And well you know...

Lost on You — LP

Огонь в камине почти потух, а за окном светало. Женщина расхаживала по пустой гостиной, задумчиво кусая ногти. Она остановилась, с нежностью и грустью посмотрела на ребенка, спавшего на потертом старом диване. Дверь распахнулась, и дом залетел молодой темноволосый мужчина. Его черная мантия была покрыта серой пылью, а на виске виднелась темная запекшаяся кровь. Хозяйка дома рвано вздохнула и бросилась к нему.

— Мириам! — прошептал мужчина, когда её руки обвили его шею. — Мириам, мы проиграли. Все потеряно, нужно уходить.

— Что? — она отстранилась. — Что ты такое говоришь? Куда уходить? Уильям... — Мириам провела рукой по его щеке, стирая грязь.

— Я не знаю, — Уильям провел рукой по темным волосам жены. В его глазах блестели слезы. — Нас будут искать. Нужно уходить сейчас же.

Мириам поджала губы, кивнула и стала собираться. Она остановилась, держа ребенка на руках, и посмотрела на мужа.

— Куда мы пойдем? — дрогнувшим голосом спросила женщина.

Мужчина подошел к ней и посмотрел на их сына, которого она прижимала к себе.

— Мы не сможем взять его с собой. Его нужно будет оставить.

— Уильям, нет... — Мириам энергично покачала головой.

— Мириам, послушай, — он взял её за плечи, заставляя смотреть ему в глаза. — Мы оставим его в безопасном месте. Там, где ему ничто не будет угрожать.

— Нет, — женщина продолжала крутить головой. По её щекам покатились слезы и она сильнее прижала к себе ребенка.

— Мы заберем его, когда все успокоиться. Я обещаю тебе, Мириам, — Уильям взял её лицо в ладони и большими пальцами стер дорожки слез. — Мы должны подумать о нем. Брать его с собой слишком опасно. Мириам...

Женщина задумалась и снова посмотрела на сына. Осторожно провела подушечками пальцев, смахивая темную челку с его лица. Мириам, всхлипнув, снова посмотрела на мужа и кивнула.

* * *

— Маргарет? — осторожно позвала Минерва. — Что вы решили?

Заходящее за темный холм солнце подсвечивало оранжевым легкие бледные облака и растекалось по светло-голубому небу. Минерва сидела прямо, держа фарфоровую чашку, как настоящая английская королева. Маргарет тихо усмехнулась этому сравнению и сделала глоток горячего чая из своей чашки.

— Минерва, я уже давно не преподаю. Вы же знаете, — ответила женщина.

— Знаю, но я все же здесь, — она отставила чашку и провела рукой по платью. — Как некстати, — Минерва цыкнула и покачала головой в ответ на какие-то свои мысли. — Мистер Морис так неожиданно ушел.

— Из-за чего он ушел? — поинтересовалась Маргарет, переведя взгляд на розовый куст, ветви которого качались на ветру.

— Понял, что работа с детьми это не его и уехал в какой-то ковен, в Австралии, — она взмахнула рукой. — Маргарет, я еще не видела никого, кто с такой же страстью подходил к работе. Но я пойму, если вы откажетесь.

Женщина снова посмотрела на неё и задумчиво побарабанила пальцами по подлокотникам плетеного садового кресла. Уже почти пять лет она не работала в школе и отказывалась от всех предложений работы. Из дома доносился голос Эдит Пиаф, чьи пластинки проигрывались на старом граммофоне. Маргарет снова посмотрела на Минерву.

— Хорошо, — кивнула она. — Я согласна.

Макгонагалл улыбнулась и встала с кресла.

— Я отправлю вам билет на поезд и попрошу приготовить комнату. Ожидайте сову в конце августа, — сказав это, Минерва с хлопком аппарировала.

Коричневая сова действительно пришла в конце августа с письмом и билетом. До этого момента Маргарет продолжала сомневаться. Однако, прочитав письмо Минервы, она убедилась, что поступает правильно. В конце концов, думала женщина, пора продолжать жить дальше.

Собрав все необходимое в старый, потрепанный, но вместительный чемодан, с которым она когда-то впервые приехала в Хогвартс, Маргарет в последний раз решила поужинать на террасе, слушая музыку. Место перед ней уже привычно пустовало. Женщина грустно улыбнулась и, подняв бокал, отсалютовала невидимому гостю. На небе холодно светила полная луна.

* * *

Николас в шестой раз перечитал эссе по защите от темных искусств и в шестой раз принялся его исправлять. Парень снова проверил эссе и, оставшись довольным, спрятал его и учебник под кровать.

Ломаны были самыми порядочными и правильными людьми. У них был нормальный (или, по мнению Ника, скучный) дом, ухоженный сад и подающий надежды сын. А ещё, к их разочарованию, у них был другой сын, который учился черт знает где, занимался черт знает чем и водился черт знает с кем. Гектор и Мэри ненавидели волшебство и все что с ним связано, поэтому они забирали у Ника учебники и палочку. Возможно, они надеялись, что если он перестанет делать домашнюю работу, то очень быстро вылетит из Хогвартса. Как бы то ни было, Ник все равно из года в год возвращался в школу.

Дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась мать. У нее были мышиного цвета волосы и вздернутый маленький нос. Женщина внимательно осмотрела его комнату на предмет запрещенных магических вещей и позвала его ужинать. Николас кивнул и последовал за ней.

Ужин, как обычно, проходил в тишине. Отец постоянно бросал взгляд на пустующее за столом место, которое принадлежало его старшему сыну. Мэри голову не поднимала, уткнувшись взглядом в тарелку. Покончив с ужином, Николас ушел в свою комнату.

Он ненавидел проводить лето дома. Здесь всегда было душно и скучно. Николас любил Хогвартс. Любил огромные коридоры, пыльные классы, тихие часы в библиотеке и даже скучные уроки. Парень любил все это, потому что там были его лучшие друзья, с которыми он не мог связаться летом. Он знал, что они общаются между собой и ему было жутко обидно от этого. Обидно, что он не может общаться с ними из-за дурацких запретов.

Кровать рядом с ним прогнулась, заставив его открыть глаза и снять наушники. Теодор с самой глупой ухмылкой из всех нагло разлегся на его кровати. Ник цокнул и отложил наушники.

— Почему ты не пришел на ужин? — спросил парень.

— У меня были дела, — легко и не задумываясь, ответил брат.

Ему было двадцать два и родители не опекали его так, как Николаса. Тео было позволено делать все, что он захочет. Он мог целый день шататься где-то, приходить поздно ночью и уходить рано утром. И всем было все равно.

— Мне кажется, они меня ненавидят, — буркнул Николас, сложив руки на груди.

— Нет, тебе кажется. Они просто… Беспокоятся за тебя и твое будущее.

Парень фыркнул.

— Они запрещают мне учиться, — сказал он. — Отличная забота о моем будущем.

— Ты еще ребенок, Ник, — покачал головой Теодор. Он лег на спину и тоже сложил руки на груди. — Они действительно боятся. Страх перед неизвестным есть у всех. И магия для них — неизвестное. Ты поймешь их, когда придет время.

— Я думаю, что за шесть лет можно было привыкнуть.

— Пойми, ты встречаешься с этим каждый день с одиннадцати лет, поэтому тебе было легче к этому привыкнуть. А единственное проявление магии, которое они помнят, это то, как ты разбил всю посуду на кухне во время одного из этих твоих всплесков и как к нам пришел тот странный старик и обозвал их маглами, — спокойно проговорил брат.

— Маглы — это не оскорбление, — парировал Николас.

— Может быть, но звучит довольно оскорбительно, — поморщив нос, ответил Теодор. — В любом случае, они еще не могут этого понять. Может, когда-нибудь, но не сегодня и точно не завтра.

— Я не хочу в колледж. Я не хочу быть хирургом, как они.

— А чего ты хочешь? — серьезно спросил Тео, повернувшись к нему.

Николас долго смотрел ему в глаза, после чего отвернулся и повел плечом. Чего он хотел? Парень никогда не задумывался об этом. Он всегда был убежден в своей обреченности.

— Не знаю. Точно не этого.

— Ну, у тебя будет еще год, чтобы подумать, — брат поднялся с кровати и пошел к двери. — Может быть, все же захочешь быть и хирургом.

Он ушел, закрыв за собой дверь. Теперь Ник лежал в звенящей тишине, слушая только себя и свои мысли и разглядывая белый потолок. Глаза начали слипаться, мысли путаться и парень провалился в сон.

* * *

Закатное солнце освещало спальню, плакаты на стенах. Подувший из окна ветер покачал перья на ловце снов, висевшим над кроватью, и заставил хрусталики на люстре крутиться и звенеть, сталкиваясь друг с другом. На полках зеленели и тянулись к полу различные растения.

Сара еще раз придирчиво осмотрела свое отражение. Поправила волосы, подтянула гольфы, надетые поверх черных капроновых колготок, нанесла блеск на губы и довольно улыбнулась. Под рамой зеркала были закреплены фотографии, которые она сделала с друзьями.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, заглянули. Девушка повернулась к нежданному гостю, и её губы растянулись в улыбке. Она тут же бросилась к двери и угодила в объятия отца.

— Вы приехали! — Сара отстранилась. — Мама внизу?

— Нет, разбирает вещи в спальне, — Оливер кивнул на коридор.

Девушка выскочила из своей комнаты, чтобы поздороваться с мамой. Они виделись редко из-за частых разъездов родителей. Большую часть времени Сара жила в Хогвартсе, а до пятнадцати лет летом она находилась у бабушки. Теперь бабушка Джо приходила раз в неделю, чтобы проверить девушку.

Сара залетела в спальню и заключила мать в объятия. Лилит обняла её в ответ, не выпуская из рук перчатки из драконьей кожи. Позже, за ужином, девушка говорила с родителями обо всем, что успело накопиться за это время. Да, быть дочерью игроков сборной Великобритании по квиддичу сложно, но Сара знала, что, несмотря ни на что, она была любима.

Когда стемнело, девушка взяла метлу и вылетела из окна своей спальни.

* * *

— С днем рождения! — прокричали все, когда Джеймс задул свечи на торте.

На улице было тепло, поэтому праздновали в саду. В воздухе были подвешены цветные бумажные фонарики, на старом дереве висела пиньята, которую дети с радостными криками пытались разрушить. На столе стояла гора из ярких подарочных коробок. Тед улыбнулся, глядя на пробегающего мимо Альбуса, а затем его взгляд встретил пару голубых глаз. Её голубых глаз, похожих на яркие драгоценные камни. Мари улыбнулась.

— Если вы пытаетесь скрываться, то выходит у вас из рук вон плохо, — рядом раздался голос Гарри, заставивший Теда вздрогнуть и посмотреть на него.

Крестный улыбнулся.

— Кто пытается скрываться? — парень решил строить из себя идиота. Мужчина фыркнул. — Это, правда, так заметно? — тихо спросил Люпин.

Гарри пожал плечами.

— Я вижу, а Билл, кажется, предпочитает не замечать, — просто ответил он, кивнув на Билла Уизли. — В любом случае, вас тут никто не осудит.

Дома Тед думал о словах крестного. Он не боялся чьего-то осуждения. И уж тем более парень не боялся гнева отца Мари. Скрывать их отношения было её желанием, которое девушка озвучила еще в начале лета, когда они только начали встречаться. Тед уважал её желания. Размышления Люпина прервал стук в окно.

Он приподнялся на локте, посмотрел на время и, вспомнив об их договоре, подскочил с кровати. Тед завязал кроссовки, натянул джинсовку, подошел к окну и распахнул его. Красноволосая ведьма тут же залетела в комнату на метле. Она ловко спрыгнула, откинула челку с глаз и улыбнулась. Парень фыркнул и закрыл за ней окно.

— Ты не могла еще громче завалиться сюда? Чтобы бабушка точно услышала, — буркнул он.

— Могла и думала, что это будет еще более эффектно. Но потом пожалела нервы бедной бабули Тонкс, — усмехнулась она, уменьшая метлу. Девушка сложила руки на груди. — Ну что? Идем вызволять малыша Никки?

— Мы аппарируем или..?

— Лучше аппарировать, чтобы не наделать шуму. Его мамаша точно вызовет магловских авроров, если мы завалимся на метлах, — Сара протянула руку Теду.

— Ты же знаешь, куда нам надо? — взяв её за руку, спросил парень.

— Ну приблизительно, — девушка смотрела на их руки.

— Приблиз…

Он не успел договорить, потому что в глазах резко потемнело, а его самого сдавило аппарацией. В следующую секунду мир снова стал прежним только теперь друзья стояли в темном узком переулке. Сара, зажмурившись, прислонилась к стене и пыталась прийти в себя. Тед пригладил волосы рукой, возвращая им светло-русый цвет. Во время аппарации они часто почему-то меняли цвет и длину. Придя в себя, друзья вышли из переулка. Сара долго смотрела сначала на табличку с названием улицы, а потом по сторонам. Она нахмурилась.

— Что-то не так? — поинтересовался Тед.

— Я немного промахнулась, — ответила девушка. — Мы должны быть в комнате Ника. — Она посмотрела вдаль на безграничные морские просторы, а потом на их все еще сцепленные руки. — Но мы немного дальше, — продолжила Сара, вырвав свою руку и убрав её в карман.

Она пошла вверх по улице, а Тед последовал за ней. Парень был уверен в том, что подруга не знает куда идет. Скорее всего девушка шла просто наугад, ожидая, что Николас сам к ним выйдет. Саре не хватало только выкрикивать его имя, чтобы он быстрее нашел их. Впрочем, сам Тед не имел никаких идей, поэтому и не осуждал её методов. В один момент подруга резко остановилась и, схватив его за руку, перенесла их куда-то.

* * *

Ник лежал на заправленной кровати, подбрасывая в воздух зеленый теннисный мячик. Он чувствовал себя какой-то принцессой, которую заперли в башне под охраной двух драконов. Под кроватью уже несколько дней был заготовлен чемодан и рюкзак. Пару часов назад парень подумал о том, что стоит написать прощальные письма родителям и Тео. Поэтому все это время он был занят написанием этих писем. Письмо для брата получилось самым чувственным и эмоциональным, чего нельзя сказать о письмах для Гектора и Мэри. Сколько бы Николас не переписывал их получалось все равно очень сухо. Перечитав последние версии, парень понял, что для родителей они будут достаточно эмоциональными хотя бы из-за слов «Искренне ваш…».

С довольно громким хлопком, напоминающим падение книги, в его комнате появились друзья. Сара слегка покачнулась, закрыв глаза рукой, но не упала, схватившись за книжную полку. Тед, который после аппарации чувствовал себя намного лучше, подхватил её под локоть. Николас подскочил с кровати, быстро достал чемодан и закинул на плечо рюкзак. Сара пришла в себя открыла глаза и осмотрела его.

— Почему так долго? — громким шепотом поинтересовался Ник.

— Знаешь, перемещаться в место, которое знаешь только по фотографии, немного сложно. Попробуй как-нибудь на досуге, — ответила Сара и улыбнулась. — Как будем выбираться отсюда?

Тед осматривал спальню друга.

— У тебя же есть метла, — задумчиво проговорил он и посмотрел на подругу.

— Я думаю, что она сейчас немного не в состоянии управлять метлой. К тому же, это магловская деревня, — ответил Ломан. — И вряд ли мы втроем поместимся.

— Ага, — кивнула Сара, — а перенести всех нас я не смогу. Может, отдохнем пару минуточек?

Николас прислушался к звукам с первого этажа и кивнул. Девушка, с удовольствием выдохнув, плюхнулась на кровать. Тед остался стоять, оперевшись на спинку стула, а Ник еще раз осмотрел свою комнату. Не успел он о чем-то подумать, как дверь его комнаты резко распахнулась. Друзья напряглись, увидев на пороге Тео: Сара резко села на кровати, а Тед схватился за палочку. Теодор, осмотрев подростков и оценив обстановку, примирительно поднял руки вверх и захлопнул ногой дверь.

— Спокойно, — тихо проговорил он. — Опусти палочку, парень. — Брат кивнул на Теда.

Люпин бросил взгляд на друга, не зная, что делать. Ник кивнул и тот убрал палочку в карман джинсовки. Тео слабо улыбнулся и посмотрел на младшего брата.

— Я ухожу, — объявил Ник, сжав ручку чемодана.

— Я уже понял, — кивнул Теодор. — Видимо, уже не вернешься.

— Не знаю. Наверное, нет.

— Судя по всему, перспектива стать хирургом настолько ужасна, — усмехнулся брат. — Ладно, через окно пойдете?

Парень посмотрел на друзей. Сара отрицательно покачала головой и Ник снова посмотрел на брата.

— Нет, мы как раз обсуждали что делать дальше.

Тео задумчиво кивнул, затем, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Потом он вновь посмотрел на подростков и пообещал прикрыть их, веля выходить через дверь на кухне. Ник переглянулся с друзьями и вскоре они все крались по коридору, словно воры. Теодор, как и обещал, начал отвлекать родителей разговорами. Когда Тед и Сара покинули кухню, Ник остановился, выложил на столешницу три конверта с письмами и еще раз осмотрел дом, в котором он прожил семнадцать лет своей жизни. Затем парень выскользнул в сад через заднюю дверь, оборвав себе все дороги назад.

* * *

Серые стены комнаты для допросов и оглушающая тишина давили. Из-за них комната казалась меньше, чем она была. Стул тихо поскрипывал. Николас вздохнул. Черные волосы спадали на глаза. Он приподнял руки над столом, а затем обессилено уронил их, заставив тяжелые холодные цепи звякнуть. Парень взглянул на свое отражение в мутном одностороннем зеркале. Он долго вглядывался в отражающую поверхность, словно мог и видел за ней кого-то. Однако не увидев никого, Ломан поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях. Его держали здесь уже вторые сутки.

Наконец дверь открылась, заставив Ника поднять взгляд и криво улыбнуться вошедшему аврору. Тед вздохнул, глядя на него, и крепче сжал в руке палочку. Николас откинулся на спинку стула, сдерживая усмешку. Люпин сел напротив него. Его брови были нахмурены, на лице белели мелкие шрамы, полученные в ходе операций. Насколько Ник знал, Тед потерял способность к метаморфомагии пару лет назад.

— Так и будем молчать? — хрипло поинтересовался Николас.

— Они мертвы, восстание подавлено, — проговорил Тед. — Суда не будет. Тебя ждет Азкабан.

Николас фыркнул. Нет, он не поведется на эти дешевые приемы.

— Я ожидал, как минимум, поцелуй дементора.

— Ник…

— Николас, — раздраженно исправил Ломан.

— Как скажешь, Николас. Я понимаю, что ты мне не веришь, но я здесь не как аврор. Я здесь как твой друг.

— Конечно, — усмехнулся Николас.

— Тебя в любом случае ждет Азкабан. Ты можешь говорить, а можешь продолжать молчать. Это не имеет значения. — Тед повел плечом.

Они молчали, сверля друг друга взглядами. Люпин вздохнул.

— Расскажи мне, когда это началось? Хэллоуин? Рождество? Когда все пошло коту под хвост?

— Не знаю, — опустив взгляд, ответил Ник. — Может быть, раньше.

— Расскажешь?

Николас вздохнул. Он ничего не потеряет, если расскажет начало истории. В конце концов, Ломан всегда был превосходным рассказчиком. Парень вновь криво улыбнулся и начал свой рассказ.