Сказка о солдате, поэте и короле (джен)

When you get older, plainer, saner

Will you remember all the danger

We came from?

Burning like embers, falling, tender

Longing for the days of no surrender

Years ago

And well you know...

Lost on You — LP

Огонь в камине почти потух, а за окном светало. Женщина расхаживала по пустой гостиной, задумчиво кусая ногти. Она остановилась, с нежностью и грустью посмотрела на ребенка, спавшего на потертом старом диване. Дверь распахнулась, и дом залетел молодой темноволосый мужчина. Его черная мантия была покрыта серой пылью, а на виске виднелась темная запекшаяся кровь. Хозяйка дома рвано вздохнула и бросилась к нему.

— Мириам! — прошептал мужчина, когда её руки обвили его шею. — Мириам, мы проиграли. Все потеряно, нужно уходить.

— Что? — она отстранилась. — Что ты такое говоришь? Куда уходить? Уильям... — Мириам провела рукой по его щеке, стирая грязь.

— Я не знаю, — Уильям провел рукой по темным волосам жены. В его глазах блестели слезы. — Нас будут искать. Нужно уходить сейчас же.

Мириам поджала губы, кивнула и стала собираться. Она остановилась, держа ребенка на руках, и посмотрела на мужа.

— Куда мы пойдем? — дрогнувшим голосом спросила женщина.

Мужчина подошел к ней и посмотрел на их сына, которого она прижимала к себе.

— Мы не сможем взять его с собой. Его нужно будет оставить.

— Уильям, нет... — Мириам энергично покачала головой.

— Мириам, послушай, — он взял её за плечи, заставляя смотреть ему в глаза. — Мы оставим его в безопасном месте. Там, где ему ничто не будет угрожать.

— Нет, — женщина продолжала крутить головой. По её щекам покатились слезы и она сильнее прижала к себе ребенка.

— Мы заберем его, когда все успокоиться. Я обещаю тебе, Мириам, — Уильям взял её лицо в ладони и большими пальцами стер дорожки слез. — Мы должны подумать о нем. Брать его с собой слишком опасно. Мириам...

Женщина задумалась и снова посмотрела на сына. Осторожно провела подушечками пальцев, смахивая темную челку с его лица. Мириам, всхлипнув, снова посмотрела на мужа и кивнула.

* * *

— Маргарет? — осторожно позвала Минерва. — Что вы решили?

Заходящее за темный холм солнце подсвечивало оранжевым легкие бледные облака и растекалось по светло-голубому небу. Минерва сидела прямо, держа фарфоровую чашку, как настоящая английская королева. Маргарет тихо усмехнулась этому сравнению и сделала глоток горячего чая из своей чашки.

— Минерва, я уже давно не преподаю. Вы же знаете, — ответила женщина.

— Знаю, но я все же здесь, — она отставила чашку и провела рукой по платью. — Как некстати, — Минерва цыкнула и покачала головой в ответ на какие-то свои мысли. — Мистер Морис так неожиданно ушел.

— Из-за чего он ушел? — поинтересовалась Маргарет, переведя взгляд на розовый куст, ветви которого качались на ветру.

— Понял, что работа с детьми это не его и уехал в какой-то ковен, в Австралии, — она взмахнула рукой. — Маргарет, я еще не видела никого, кто с такой же страстью подходил к работе. Но я пойму, если вы откажетесь.

Женщина снова посмотрела на неё и задумчиво побарабанила пальцами по подлокотникам плетеного садового кресла. Уже почти пять лет она не работала в школе и отказывалась от всех предложений работы. Из дома доносился голос Эдит Пиаф, чьи пластинки проигрывались на старом граммофоне. Маргарет снова посмотрела на Минерву.

— Хорошо, — кивнула она. — Я согласна.

Макгонагалл улыбнулась и встала с кресла.

— Я отправлю вам билет на поезд и попрошу приготовить комнату. Ожидайте сову в конце августа, — сказав это, Минерва с хлопком аппарировала.

Коричневая сова действительно пришла в конце августа с письмом и билетом. До этого момента Маргарет продолжала сомневаться. Однако, прочитав письмо Минервы, она убедилась, что поступает правильно. В конце концов, думала женщина, пора продолжать жить дальше.

Собрав все необходимое в старый, потрепанный, но вместительный чемодан, с которым она когда-то впервые приехала в Хогвартс, Маргарет в последний раз решила поужинать на террасе, слушая музыку. Место перед ней уже привычно пустовало. Женщина грустно улыбнулась и, подняв бокал, отсалютовала невидимому гостю. На небе холодно светила полная луна.

* * *

Николас в шестой раз перечитал эссе по защите от темных искусств и в шестой раз принялся его исправлять. Парень снова проверил эссе и, оставшись довольным, спрятал его и учебник под кровать.

Ломаны были самыми порядочными и правильными людьми. У них был нормальный (или, по мнению Ника, скучный) дом, ухоженный сад и подающий надежды сын. А ещё, к их разочарованию, у них был другой сын, который учился черт знает где, занимался черт знает чем и водился черт знает с кем. Гектор и Мэри ненавидели волшебство и все что с ним связано, поэтому они забирали у Ника учебники и палочку. Возможно, они надеялись, что если он перестанет делать домашнюю работу, то очень быстро вылетит из Хогвартса. Как бы то ни было, Ник все равно из года в год возвращался в школу.

Дверь его комнаты распахнулась и на пороге появилась мать. У нее были мышиного цвета волосы и вздернутый маленький нос. Женщина внимательно осмотрела его комнату на предмет запрещенных магических вещей и позвала его ужинать. Николас кивнул и последовал за ней.

Ужин, как обычно, проходил в тишине. Отец постоянно бросал взгляд на пустующее за столом место, которое принадлежало его старшему сыну. Мэри голову не поднимала, уткнувшись взглядом в тарелку. Покончив с ужином, Николас ушел в свою комнату.

Он ненавидел проводить лето дома. Здесь всегда было душно и скучно. Николас любил Хогвартс. Любил огромные коридоры, пыльные классы, тихие часы в библиотеке и даже скучные уроки. Парень любил все это, потому что там были его лучшие друзья, с которыми он не мог связаться летом. Он знал, что они общаются между собой и ему было жутко обидно от этого. Обидно, что он не может общаться с ними из-за дурацких запретов.

Кровать рядом с ним прогнулась, заставив его открыть глаза и снять наушники. Теодор с самой глупой ухмылкой из всех нагло разлегся на его кровати. Ник цокнул и отложил наушники.

— Почему ты не пришел на ужин? — спросил парень.

— У меня были дела, — легко и не задумываясь, ответил брат.

Ему было двадцать два и родители не опекали его так, как Николаса. Тео было позволено делать все, что он захочет. Он мог целый день шататься где-то, приходить поздно ночью и уходить рано утром. И всем было все равно.

— Мне кажется, они меня ненавидят, — буркнул Николас, сложив руки на груди.

— Нет, тебе кажется. Они просто… Беспокоятся за тебя и твое будущее.

Парень фыркнул.

— Они запрещают мне учиться, — сказал он. — Отличная забота о моем будущем.

— Ты еще ребенок, Ник, — покачал головой Теодор. Он лег на спину и тоже сложил руки на груди. — Они действительно боятся. Страх перед неизвестным есть у всех. И магия для них — неизвестное. Ты поймешь их, когда придет время.

— Я думаю, что за шесть лет можно было привыкнуть.

— Пойми, ты встречаешься с этим каждый день с одиннадцати лет, поэтому тебе было легче к этому привыкнуть. А единственное проявление магии, которое они помнят, это то, как ты разбил всю посуду на кухне во время одного из этих твоих всплесков и как к нам пришел тот странный старик и обозвал их маглами, — спокойно проговорил брат.

— Маглы — это не оскорбление, — парировал Николас.

— Может быть, но звучит довольно оскорбительно, — поморщив нос, ответил Теодор. — В любом случае, они еще не могут этого понять. Может, когда-нибудь, но не сегодня и точно не завтра.

— Я не хочу в колледж. Я не хочу быть хирургом, как они.

— А чего ты хочешь? — серьезно спросил Тео, повернувшись к нему.

Николас долго смотрел ему в глаза, после чего отвернулся и повел плечом. Чего он хотел? Парень никогда не задумывался об этом. Он всегда был убежден в своей обреченности.

— Не знаю. Точно не этого.

— Ну, у тебя будет еще год, чтобы подумать, — брат поднялся с кровати и пошел к двери. — Может быть, все же захочешь быть и хирургом.

Он ушел, закрыв за собой дверь. Теперь Ник лежал в звенящей тишине, слушая только себя и свои мысли и разглядывая белый потолок. Глаза начали слипаться, мысли путаться и парень провалился в сон.

* * *

Закатное солнце освещало спальню, плакаты на стенах. Подувший из окна ветер покачал перья на ловце снов, висевшим над кроватью, и заставил хрусталики на люстре крутиться и звенеть, сталкиваясь друг с другом. На полках зеленели и тянулись к полу различные растения.

Сара еще раз придирчиво осмотрела свое отражение. Поправила волосы, подтянула гольфы, надетые поверх черных капроновых колготок, нанесла блеск на губы и довольно улыбнулась. Под рамой зеркала были закреплены фотографии, которые она сделала с друзьями.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, заглянули. Девушка повернулась к нежданному гостю, и её губы растянулись в улыбке. Она тут же бросилась к двери и угодила в объятия отца.

— Вы приехали! — Сара отстранилась. — Мама внизу?

— Нет, разбирает вещи в спальне, — Оливер кивнул на коридор.

Девушка выскочила из своей комнаты, чтобы поздороваться с мамой. Они виделись редко из-за частых разъездов родителей. Большую часть времени Сара жила в Хогвартсе, а до пятнадцати лет летом она находилась у бабушки. Теперь бабушка Джо приходила раз в неделю, чтобы проверить девушку.

Сара залетела в спальню и заключила мать в объятия. Лилит обняла её в ответ, не выпуская из рук перчатки из драконьей кожи. Позже, за ужином, девушка говорила с родителями обо всем, что успело накопиться за это время. Да, быть дочерью игроков сборной Великобритании по квиддичу сложно, но Сара знала, что, несмотря ни на что, она была любима.

Когда стемнело, девушка взяла метлу и вылетела из окна своей спальни.

* * *

— С днем рождения! — прокричали все, когда Джеймс задул свечи на торте.

На улице было тепло, поэтому праздновали в саду. В воздухе были подвешены цветные бумажные фонарики, на старом дереве висела пиньята, которую дети с радостными криками пытались разрушить. На столе стояла гора из ярких подарочных коробок. Тед улыбнулся, глядя на пробегающего мимо Альбуса, а затем его взгляд встретил пару голубых глаз. Её голубых глаз, похожих на яркие драгоценные камни. Мари улыбнулась.

— Если вы пытаетесь скрываться, то выходит у вас из рук вон плохо, — рядом раздался голос Гарри, заставивший Теда вздрогнуть и посмотреть на него.

Крестный улыбнулся.

— Кто пытается скрываться? — парень решил строить из себя идиота. Мужчина фыркнул. — Это, правда, так заметно? — тихо спросил Люпин.

Гарри пожал плечами.

— Я вижу, а Билл, кажется, предпочитает не замечать, — просто ответил он, кивнув на Билла Уизли. — В любом случае, вас тут никто не осудит.

Дома Тед думал о словах крестного. Он не боялся чьего-то осуждения. И уж тем более парень не боялся гнева отца Мари. Скрывать их отношения было её желанием, которое девушка озвучила еще в начале лета, когда они только начали встречаться. Тед уважал её желания. Размышления Люпина прервал стук в окно.

Он приподнялся на локте, посмотрел на время и, вспомнив об их договоре, подскочил с кровати. Тед завязал кроссовки, натянул джинсовку, подошел к окну и распахнул его. Красноволосая ведьма тут же залетела в комнату на метле. Она ловко спрыгнула, откинула челку с глаз и улыбнулась. Парень фыркнул и закрыл за ней окно.

— Ты не могла еще громче завалиться сюда? Чтобы бабушка точно услышала, — буркнул он.

— Могла и думала, что это будет еще более эффектно. Но потом пожалела нервы бедной бабули Тонкс, — усмехнулась она, уменьшая метлу. Девушка сложила руки на груди. — Ну что? Идем вызволять малыша Никки?

— Мы аппарируем или..?

— Лучше аппарировать, чтобы не наделать шуму. Его мамаша точно вызовет магловских авроров, если мы завалимся на метлах, — Сара протянула руку Теду.

— Ты же знаешь, куда нам надо? — взяв её за руку, спросил парень.

— Ну приблизительно, — девушка смотрела на их руки.

— Приблиз…

Он не успел договорить, потому что в глазах резко потемнело, а его самого сдавило аппарацией. В следующую секунду мир снова стал прежним только теперь друзья стояли в темном узком переулке. Сара, зажмурившись, прислонилась к стене и пыталась прийти в себя. Тед пригладил волосы рукой, возвращая им светло-русый цвет. Во время аппарации они часто почему-то меняли цвет и длину. Придя в себя, друзья вышли из переулка. Сара долго смотрела сначала на табличку с названием улицы, а потом по сторонам. Она нахмурилась.

— Что-то не так? — поинтересовался Тед.

— Я немного промахнулась, — ответила девушка. — Мы должны быть в комнате Ника. — Она посмотрела вдаль на безграничные морские просторы, а потом на их все еще сцепленные руки. — Но мы немного дальше, — продолжила Сара, вырвав свою руку и убрав её в карман.

Она пошла вверх по улице, а Тед последовал за ней. Парень был уверен в том, что подруга не знает куда идет. Скорее всего девушка шла просто наугад, ожидая, что Николас сам к ним выйдет. Саре не хватало только выкрикивать его имя, чтобы он быстрее нашел их. Впрочем, сам Тед не имел никаких идей, поэтому и не осуждал её методов. В один момент подруга резко остановилась и, схватив его за руку, перенесла их куда-то.

* * *

Ник лежал на заправленной кровати, подбрасывая в воздух зеленый теннисный мячик. Он чувствовал себя какой-то принцессой, которую заперли в башне под охраной двух драконов. Под кроватью уже несколько дней был заготовлен чемодан и рюкзак. Пару часов назад парень подумал о том, что стоит написать прощальные письма родителям и Тео. Поэтому все это время он был занят написанием этих писем. Письмо для брата получилось самым чувственным и эмоциональным, чего нельзя сказать о письмах для Гектора и Мэри. Сколько бы Николас не переписывал их получалось все равно очень сухо. Перечитав последние версии, парень понял, что для родителей они будут достаточно эмоциональными хотя бы из-за слов «Искренне ваш…».

С довольно громким хлопком, напоминающим падение книги, в его комнате появились друзья. Сара слегка покачнулась, закрыв глаза рукой, но не упала, схватившись за книжную полку. Тед, который после аппарации чувствовал себя намного лучше, подхватил её под локоть. Николас подскочил с кровати, быстро достал чемодан и закинул на плечо рюкзак. Сара пришла в себя открыла глаза и осмотрела его.

— Почему так долго? — громким шепотом поинтересовался Ник.

— Знаешь, перемещаться в место, которое знаешь только по фотографии, немного сложно. Попробуй как-нибудь на досуге, — ответила Сара и улыбнулась. — Как будем выбираться отсюда?

Тед осматривал спальню друга.

— У тебя же есть метла, — задумчиво проговорил он и посмотрел на подругу.

— Я думаю, что она сейчас немного не в состоянии управлять метлой. К тому же, это магловская деревня, — ответил Ломан. — И вряд ли мы втроем поместимся.

— Ага, — кивнула Сара, — а перенести всех нас я не смогу. Может, отдохнем пару минуточек?

Николас прислушался к звукам с первого этажа и кивнул. Девушка, с удовольствием выдохнув, плюхнулась на кровать. Тед остался стоять, оперевшись на спинку стула, а Ник еще раз осмотрел свою комнату. Не успел он о чем-то подумать, как дверь его комнаты резко распахнулась. Друзья напряглись, увидев на пороге Тео: Сара резко села на кровати, а Тед схватился за палочку. Теодор, осмотрев подростков и оценив обстановку, примирительно поднял руки вверх и захлопнул ногой дверь.

— Спокойно, — тихо проговорил он. — Опусти палочку, парень. — Брат кивнул на Теда.

Люпин бросил взгляд на друга, не зная, что делать. Ник кивнул и тот убрал палочку в карман джинсовки. Тео слабо улыбнулся и посмотрел на младшего брата.

— Я ухожу, — объявил Ник, сжав ручку чемодана.

— Я уже понял, — кивнул Теодор. — Видимо, уже не вернешься.

— Не знаю. Наверное, нет.

— Судя по всему, перспектива стать хирургом настолько ужасна, — усмехнулся брат. — Ладно, через окно пойдете?

Парень посмотрел на друзей. Сара отрицательно покачала головой и Ник снова посмотрел на брата.

— Нет, мы как раз обсуждали что делать дальше.

Тео задумчиво кивнул, затем, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Потом он вновь посмотрел на подростков и пообещал прикрыть их, веля выходить через дверь на кухне. Ник переглянулся с друзьями и вскоре они все крались по коридору, словно воры. Теодор, как и обещал, начал отвлекать родителей разговорами. Когда Тед и Сара покинули кухню, Ник остановился, выложил на столешницу три конверта с письмами и еще раз осмотрел дом, в котором он прожил семнадцать лет своей жизни. Затем парень выскользнул в сад через заднюю дверь, оборвав себе все дороги назад.

* * *

Серые стены комнаты для допросов и оглушающая тишина давили. Из-за них комната казалась меньше, чем она была. Стул тихо поскрипывал. Николас вздохнул. Черные волосы спадали на глаза. Он приподнял руки над столом, а затем обессилено уронил их, заставив тяжелые холодные цепи звякнуть. Парень взглянул на свое отражение в мутном одностороннем зеркале. Он долго вглядывался в отражающую поверхность, словно мог и видел за ней кого-то. Однако не увидев никого, Ломан поставил локти на стол и спрятал лицо в ладонях. Его держали здесь уже вторые сутки.

Наконец дверь открылась, заставив Ника поднять взгляд и криво улыбнуться вошедшему аврору. Тед вздохнул, глядя на него, и крепче сжал в руке палочку. Николас откинулся на спинку стула, сдерживая усмешку. Люпин сел напротив него. Его брови были нахмурены, на лице белели мелкие шрамы, полученные в ходе операций. Насколько Ник знал, Тед потерял способность к метаморфомагии пару лет назад.

— Так и будем молчать? — хрипло поинтересовался Николас.

— Они мертвы, восстание подавлено, — проговорил Тед. — Суда не будет. Тебя ждет Азкабан.

Николас фыркнул. Нет, он не поведется на эти дешевые приемы.

— Я ожидал, как минимум, поцелуй дементора.

— Ник…

— Николас, — раздраженно исправил Ломан.

— Как скажешь, Николас. Я понимаю, что ты мне не веришь, но я здесь не как аврор. Я здесь как твой друг.

— Конечно, — усмехнулся Николас.

— Тебя в любом случае ждет Азкабан. Ты можешь говорить, а можешь продолжать молчать. Это не имеет значения. — Тед повел плечом.

Они молчали, сверля друг друга взглядами. Люпин вздохнул.

— Расскажи мне, когда это началось? Хэллоуин? Рождество? Когда все пошло коту под хвост?

— Не знаю, — опустив взгляд, ответил Ник. — Может быть, раньше.

— Расскажешь?

Николас вздохнул. Он ничего не потеряет, если расскажет начало истории. В конце концов, Ломан всегда был превосходным рассказчиком. Парень вновь криво улыбнулся и начал свой рассказ.

— Мальчики, подъем! — из коридора донесся женский голос.

Ник зевнул и перевернулся на спину. Несколько минут он смотрел на потолок комнаты Теда, после чего пробежался взглядом по самой комнате. С вечера тут ничего особенно не изменилось. В комнате Люпина никогда не было ярких плакатов, как у Сары, а на столе и книжных полках царил порядок, в отличии от комнаты Ника. Тут не было ничего лишнего. Его спальня была довольно простой и уютной. Размышления Ломана прервала внезапно обрушившаяся на его лицо рука. Он отмахнулся от неё и пихнул Теда в бок. Тот открыл глаза и сонно огляделся.

— Мальчики! — снова прокричала Андромеда Тонкс. — Вы проснулись или мне подняться?

— Идем! — крикнул ей в ответ Тед, а затем чуть тише добавил, — черт, лето так быстро закончилось.

— По-моему, оно в этом году тянулось отвратительно долго, — поморщился Ник. — Я даже рад, что сегодня уже первое сентября.

Друг фыркнул. Несколько минут они молчали.

— Подумать только, — нарушил тишину Тед. — Последний год. Как думаешь, что нас ждет?

— В том году старшеклассники устроили вечеринку на поле для квиддича. По слухам, они наложили барьер вокруг поля, чтобы никто кроме седьмых курсов не мог туда зайти, — ответил парень.

— Нам тоже нужно устроить что-то крутое. Что-то запоминающееся, — кивнул своим мыслям Тед.

— И это говорит староста школы, — усмехнулся Ник.

До них вновь донесся голос его бабушки и друзья наконец встали с кровати. Вскоре они собрались в столовой на первом этаже. Миссис Тонкс читала «Ежедневный пророк», иногда комментируя новости, а парни молча завтракали. Закончив с новостями, Андромеда отложила газету и осмотрела их.

— Вы точно все собрали? — поинтересовалась она.

— Да, точно, — кивнул Тед. — Вчера все проверили, — он поднял взгляд на часы и подскочил из-за стола. — Черт, Ник…

Николас тоже посмотрел на часы и подскочил из-за стола, поблагодарив миссис Тонкс за завтрак. Парни побежали наверх за вещами, после чего сразу из комнаты аппарировали на платформу девять и три четверти. До отправления поезда оставалось десять минут и это означало, что они чуть не опоздали.

На платформе было шумно. Родители долго провожали своих детей, кто-то переговаривался, высунувшись из окна, а кто-то искал утерянных животных. Друзья осматривались вокруг в поисках Сары и остальных. Первым они заметили Джейми Грейвза. Он был высоким плотным коренастым парнем из Когтеврана. Заметив парней, он улыбнулся и помахал им рукой. В этом году его младшая сестра впервые приезжала в Хогвартс. Посадив сестру на поезд, Джейми подошел к парням.

Прозвучал первый гудок и студенты поспешили зайти в поезд. В тамбуре их тут же выловила Сара, которая отвела друзей в их купе, где уже сидели Доминик и Мари-Виктуар. Ник сел рядом с Джейми, Мари-Виктуар и Доминик сидели напротив, а Сара и Тед, как старосты, пошли в свой вагон на собрание.

* * *

Прозвучал второй гудок и вскоре поезд двинулся. Маргарет продвигалась по коридору в поисках свободного купе. Она вспомнила, как приезжала в Хогвартс, когда была моложе. Как волнительно было думать о новом учебном годе. За это время Хогвартс-экспресс нисколько не изменился. Все тот же ковролин и все те же обитые красным бархатом сидения. Женщина заглянула в одно из купе и обнаружила, что там достаточно места.

— Excusez-moi, — сказала она, но потом поспешила исправить себя. — Извините, тут свободно?

Студенты, судя по всему, старшеклассники, посмотрели на неё, после чего переглянулись и темноволосый парень, сидевший между двумя блондинками, кивнул. Маргарет улыбнулась и прошла в купе. Другой мальчик, занимавший вторую половину купе, убрал ноги с сидения и помог ей поставить чемодан наверх. Женщина села рядом с ним, поставила ридикюль на колени, достала книгу и начала читать, расслаблено откинувшись на спинку сидения.

Некоторое время подростки молчали, видимо, стесняясь говорить в её присутствии, но заметив, что Маргарет полностью погружена в чтение, продолжили обсуждение недавнего матча по квиддичу.

Переезжать в другую страну, в другой город, переходить в другую школу было нелегко. Но так было нужно. Отцу предложили работу в Французском Министерстве Магии и это была отличная возможность, которую ни в коем случае нельзя упускать. Поэтому Маргарет была готова смириться со всеми сложностями, видя радость в глазах родителей.

Однако, время шло, а подружиться с кем-то девушка так и не смогла. Шармбатонцы не были чем-то хуже её предыдущих однокурсников. Просто Маргарет не могла ни с кем найти ничего общего. Возможно, кто-то сказал бы, что она недостаточно пыталась. Может быть, это было так. В любом случае, со временем девушка привыкла к своему одиночеству и прекратила попытки с кем-то подружиться.

Он перешел в Шармбатон из Ильверморни и тоже был для всех чужой. Он был так же одинок, как и она. Поэтому, когда они встретили на уроке Травологии, Маргарет сразу увидела в нем что-то родное. Его звали Ренард Паскаль. Тогда ей показалось, что они были знакомы уже не один год, а годами позже он шутил, что, наверное, это не первая жизнь, где они встречают друг друга.

Сейчас, вспоминая его слова, Маргарет думает, что, пожалуй, он был совершенно прав. Уходя, он пообещал, что еще найдет её в новой жизни, и женщина ему верила. Она верила и с нетерпением ждала их встречи в следующей жизни…

* * *

— Поттер, клянусь, если я еще раз увижу тебя, бегающим по тамбуру, я прокляну тебя и не посмотрю на то, что я староста! — пригрозив пальцем, прокричала мальчику в след Сара.

Тот проигнорировал её просьбы, скрывшись в купе. Девушка закатила глаза и устало вздохнула. Быть старостой факультета тяжело, а быть старостой школы еще труднее. Сара чувствовала, что с этого года на ней лежит еще большая ответственность. И все же, помимо новых обязанностей это давало еще и много новых привилегий. Поэтому девушка считала, что быть старостой круто, а старостой школы еще круче.

Тед, стоявший рядом с ней, усмехнулся. Сара повернулась к нему.

— Как ты думаешь куда он пойдет? — спросил парень.

Девушка бросила взгляд туда, куда убежал Джеймс, и пожала плечами.

— Надеюсь, что не в Гриффиндор.

— Поттер и не в Гриффиндор? — вновь усмехнулся Люпин.

— Всегда бывают исключения, — улыбнулась Вуд.

Они продолжили свое дежурство. Сара заметила, что Ник сегодня был задумчивее, чем обычно. Она знала, что парень обдумывает свой уход из дома. Он делал это последние несколько недель. Девушка знала, что он все еще сомневается в том, было ли это хорошей идеей. Ник не говорил ей об этом прямо, но Саре было достаточно видеть его таким задумчивым, чтобы все понимать без слов. Она знала его дольше всех.

Девушка остановилась посреди коридора и, прислонившись к стене, посмотрела на Теда. Он вопросительно поднял брови, глядя на неё карими глазами.

— Ник думает о своих родителях, — сказала она, отводя взгляд.

Люпин кивнул.

— Это нормально. Я думаю, что он по ним скучает, хотя и не хочет этого признавать. По крайней мере, он скучает по брату, — Тед поджал губы. — Ну, я бы на его месте скучал.

— Они ненавидели магию и все, что с ней связано, — поморщив нос, ответила Сара.

Парень пожал плечами. Дверь дальнего купе открылась и оттуда выглянул Джейми.

— Ребят, а вы чего там стоите?

* * *

Дорога до Хогсмида прошла без происшествий. На станции Тед и Сара вышли первыми, чтобы открыть двери вагонов и выпустить других студентов. Казалось, в этом году было в два раза больше первокурсников, чем в прошлом. Старосты направляли их к Хагриду, а студентов постарше — к повозкам. Когда все были распределены Тед и Сара забрались в последнюю повозку к Нику и Мари. За окнами сгущались сумерки.

В Большом Зале было как всегда шумно. Студенты бродили по залу в поисках места за столами своих факультетов. Попрощавшись на входе, друзья разошлись к своим факультетам: Ник ушел к дальнему столу Слизерина, Сара и Мари ушли к Гриффиндору, а Тед — к Пуффендую.

Вскоре в зале настала тишина и началось распределение. Люпин сидел ближе всего к учительским столам и рядам первокурсников. Макгонагалл принесла шляпу и поставила её на табуретку. Распределяющая шляпа запела новую песню, рассказывающую о её создании и четырех факультетах. Когда она закончила, на табуретку стали садиться первокурсники и шляпа распределяла их по факультетам. На Джеймсе Сириусе она не думала ни минуты, сразу определив его в Гриффиндор. Тед усмехнулся и бросил взгляд на Сару. Макгонагалл произнесла приветственную речь и начался торжественный ужин.

Только тогда Тед понял насколько он был голоден. Отрываясь от разговоров с однокурсниками, он смотрел на своих друзей. Сара и Мари много разговаривали и почти не ели, словно другой возможности поговорить у них больше не будет. Джейми и Доминик болтали, но в основном между собой. И только Ник сидел, уткнувшись задумчивым взглядом в тарелку.

Люпин перевел взгляд на учительский стол и заметил, что их преподавателя магловедения мистера Мориса больше нет. Вместо него там сидела женщина из поезда. Её темные волосы косами были убраны в «корзинку», а взглядом она скользила по залу.

Когда ужин закончился, а гимн школы был спет, студенты отправлись в свои комнаты. Друзья, как обычно, встретились после отбоя в пустом коридоре и пошли к хижине Хагрида.

— Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс! — хором распевали они, смеясь. — Научи нас хоть чему-нибудь.

Сара, Ник, Джейми и Доминик шли чуть впереди, а Тед и Мари следовали за ними, сцепившись мизинцами. От этих невидимых для остальных прикосновений по всему телу разбегались мурашки и разряды электрического тока. Мари улыбнулась, а он улыбнулся ей в ответ. Люпин чувствовал, что его волосы снова сменили цвет, сделавшись цвета ярко-розовой жвачки. Хижина Хагрида оказалась совсем близко, поэтому они расцепили руки и приблизились к друзьям.

* * *

Стук каблуков отскакивал от каменных стен и растворялся в пустом коридоре. Теплый оранжевый свет от фонаря мерцал и освещал путь. Старый завхоз шел, хромая, и что-то бубнил себе поднос, а его кошка грациозно шагала рядом. Маргарет решила прислушаться к его монологу.

— Эти дети сплошное наказание, — говорил Филч. — Бедный, бедный мистер Морис. Они и его довели. Гадкие мерзавцы…

— Я бы попросила вас следить за языком, мистер Филч, — откашлявшись, сказала женщина. — Они не могут быть настолько ужасны. Они же дети.

Он хотел сказать что-то еще, но Маргарет снова его перебила:

— И я бы еще попросила вас идти молча.

Всю оставшуюся дорогу они молчали. У двери завхоз молча отдал ей ключи и ушел. Женщина вздохнула, сжав в руке связку металлических ключей. Мысленно напомнила себе какой из ключей что открывает и выдохнула. Провернув клюк в замке до щелчка, Маргарет открыла дверь и зашла в комнату.

Это была простая комната для преподавателей. Напротив входа находилось окно, из которого на пол падал луч бледного лунного света. Под окном стоял стол, рядом с ним дубовая кровать, на которой аккуратной стопкой был сложен дополнительный комплект постельного белья, а рядом с кроватью стоял старый чемодан. Дверцы дубового шкафа были плотно закрыты. Маргарет подошла к ним и осторожно потянула на себя медную ручку шкафа. Дверца со скрипом приоткрылась.

Женщина стала разбирать вещи и раскладывать их по местам. Закончив, она упала на кровать и несколько минут смотрела в потолок. Приезд в замок навеял ей школьные воспоминания.

— Клянусь, я на пороге великого открытия, Мегги! — восторженно произнес Роберт, взмахнув руками.

Девушка рассмеялась.

— Тебе бы для начала написать эссе, которое Бинс от тебя уже неделю ждет, — ответила она, улыбаясь.

Парень фыркнул.

— Эссе, эссе… Я уверен, что старик его даже не прочитает, — парировал Роберт.

— Ну, тогда в чем проблема?

— Я не могу тратить время на эссе по истории, — отмахнулся он. — Когда… Ох, черт, зельеварение, — посмотрев на часы, сказал Роберт и ускорился. — Ну, еще увидимся. — Парень помахал рукой, скрываясь в толпе студентов.

Маргарет усмехнулась и покачала головой. Она прокрутила перо в руке, задумчиво закусив губу и глядя на незаконченное письмо. Дописав его, женщина убрала конверт в стол и потушила лампу.

* * *

Девушки в спальне Гриффиндора обсуждали летние каникулы, готовясь ко сну. Спальня, ставшая такой родной, вновь заполнялась вещами, которые они забирали на лето. Сара клеила на стену плакат «Паддлмир Юнайтед», Джейн Хейвуд и Мэнди Кристал, лежа в кроватях, обсуждали августовский концерт «Ведуний».

Мари-Виктуар сидела на кровати Сары, по-турецки скрестив ноги. Подруга устало упала на кровать и улыбнулась ей. Её розовые волосы разметались по красному одеялу.

— Что? — усмехнувшись, спросила она.

— Ничего, — покачала головой Мари. — Просто задумалась.

Она думала о том, стоит ли рассказать Саре про свои отношения с Тедом. В мысленном споре с самой собой девушка решила, что пока что не стоит. Конечно, рано или поздно Мари расскажет ей, но сейчас еще рано. Поболтав немного перед сном, девушки попрощались и Уизли ушла к себе.

Яичница выжидающе смотрела на него своими желтыми глазами. Аппетита не было, но Ник продолжал ковырять её вилкой, ожидая конца завтрака. Сегодня утром он проснулся, что называется, не с той ноги. Все шло наперекосяк. Во-первых, он почти проспал из-за того, что всю ночь посветил чтению учебника, чтобы наверстать упущенное. Во-вторых, будить его пришла Сара собственной персоной. Как она попала в гостиную Слизерина было непонятно, но свою порцию презрительных смешков от однокурсников Николас все же получил.

Вздохнув, парень отложил вилку в сторону, допил кофе, плескавшийся на дне чашки, и встал из-за стола, взяв мантию и вскинув сумку на плечо. По дороге в кабинет зельеварения Ломан пытался повторить параграф из учебника, совершенно не следя за дорогой. Поэтому было неудивительно, что он наткнулся на кого-то. Девушка тихо пискнула, а книги с грохотом упали на каменный пол. Николас цокнул, вздохнул и опустился, чтобы поднять учебники. Подняв, он протянул одну книгу девушке, застывшей и смотрящей на него взглядом испуганного оленя. Ресницы у нее были длинные, почти кукольные, и такие же черные, как волосы, убранные в хвост. Взгляд Ника опустился к галстуку девушки. Синий с серебром. Значит, когтевранка. Она сунула книгу под подмышку и стала изображать что-то руками. К ним тут же подбежал какой-то парень, похожий на неё, как две капли воды, который приобнял её за плечи.

— Извини мою сестру, — протараторил он. — Ирма глухая с рождения и часто не смотрит куда идет.

— Все нормально, — Ник поднял руку, останавливая поток извинений.

Прозвенел звонок и они распрощались. Николас подумал, что вероятнее всего они шестикурсники, поэтому он не замечал их раньше. Покачав головой, парень прошел в кабинет зельеварения и сел за парту рядом с Тедом. Вскоре в кабинете показался Слизнорт. Время совсем не щадило старика. Если в том году он старался скрыть свою лысину париками, то в этом, видимо, решил представить её в слабом свете кабинета. Он достал платок, утер со лба пот и принялся объяснять новую тему.

На третьем курсе Слизнорт начал отбирать любимчиков в свой «Клуб Слизней». По началу Ник изо всех сил пытался попасть туда. Из кожи вон лез, чтобы стать тем самым любимчиком, но так у него ничего и не получилось. Гораций упорно его не замечал, поэтому Николас бросил все попытки, однако в то время он неплохо подтянул зельеварение. В отличие от него Сара и Тед с легкостью попали в клуб. Но это было не удивительно: им на руку сыграло происхождение и хорошая успеваемость по всем предметам. Иногда — не часто, но все же — Ломан завидовал им. Он покачал головой и продолжил приготовление зелья.

После зельеварения они с Тедом распрощались и Ник ушел к кабинету истории, где его уже ждала Сара. Девушка задумчиво расхаживала по коридору вдали от остальных студентов. В её руках была какая-то листовка. Николас подошел к ней и она, заметив его, улыбнулась и, сложив, убрала лист в карман.

— Прости за то, что так вломилась с утра, — попросила Вуд.

Нику было сложно долго обижаться на неё. В конце концов, Сара всегда старалась сделать, как лучше. Парень улыбнулся ей в ответ. Пожалуй, впервые за день.

— Посидим в библиотеке вечером? — спросил он.

— Да, конечно, — ответила девушка и ухмыльнулась. — Нужно же помочь тебе, придурку, подтянуть оценки.

Ломан усмехнулся и закатил глаза. Рядом с ними остановились проходившие мимо соседи по комнате Ника. Один из них — Дональд Снайд — являлся стереотипным, даже карикатурным, слизеринцем и, по мнению Николаса, позорил весь факультет своими выходками. Его рыже-каштановые волосы были зачесаны, нет, зализаны назад и выбриты на висках. Рядом с ним стояли его шестерки Джо Смит и Бобби Маршал. Они были совершенно простыми, как булыжники.

— О, смотрите-ка кто здесь, — усмехнулся Дональд, сложив руки на груди. — Ломан и его утренняя гостья. Вуд, Никки сегодня такой нервный, потому что мы тебе помешали разбудить его как следует? — он сделал характерное движение языком за щекой.

Сара схватила друга за рукав мантии, удерживая на месте. Николас сжал челюсть. И вот Дональд, минуту назад поливавший девушку грязью, уже сотрясается в приступе кашля. Из его рта стали одна за другой вылетать, распугивая зевак, пчелы. Снайд пытался закрыть рот, но тогда насекомые начинали жалить его язык. Ник сложил руки на груди, наблюдая за ним, и невольно ухмыльнулся. Сара в панике застыла, переводя взгляд с задыхавшегося однокурсника на спокойно стоявшего рядом Ломана.

— Ник, что бы ты не делал, прекрати, — прошипела она, касаясь его плеча. — Он уже все понял.

Но Николас продолжал неотрывно смотреть на соседа. Тот раскраснелся, ползал по полу на четвереньках и выглядел жалко. Парень не замечал, что уже прозвенел звонок и что все однокурсники куда-то разошлись. Ник сильнее сжимал кулаки, не отводя взгляда от Дональда. Но внезапно мир вокруг погрузился во тьму и наполнился звуками. Парень крутил головой, стараясь увидеть хоть что-то. Он слышал, что Снайду стало лучше, потому что связь проклятия была разорвана и пчелы перестали его душить. Ломан ощутил резкую слабость.

Когда зрение вернулось, парень увидел, что они по-прежнему стояли в пустом коридоре. Дональд оперся на стену, выкашливая последних пчел, Сара стояла рядом с Макгонагалл, сложив руки на груди, директриса поджимала губы, переводя взгляд с одного парня на другого, а рядом с ней с поднятой рукой стояла новая преподавательница. Ник подумал, что это она могла его ослепить.

— Благодарю за помощь, профессор Кин. Мисс Вуд, проводите мистера Снайда в больничное крыло, — наконец сказала Макгонагалл, после чего перевела строгий взгляд на Ника. — А вы, мистер Ломан, пройдите со мной. — Директриса развернулась и ушла.

Вскоре они уже были в её кабинете. Макгонагалл сидела за столом, сложив руки в замок, а над ней возвышался портрет Дамблдора. Шумели различные магические приборы. Николас сидел в мягком кресле, разглядывая ранки от ногтей на ладонях и стараясь не смотреть в глаза декану Гриффиндора. Парень нисколько не сожалел о содеянном. Он не испытывал мук совести, ему не было жаль Снайда. Ник сделал бы это еще раз, если Дональд попытался бы снова оскорбить или зло пошутить над Сарой. Но смотреть в суровые глаза директрисы было некомфортно. В кабинет, пыхтя и извиняясь, забежал Слизнорт. Ломан проводил его взглядом и наконец посмотрел на Макгонагалл.

— Мистер Ломан, — прочистив горло, начала женщина, — что побудило вас напасть на мистера Снайда?

— Я проклял его, потому что о мудак, — просто и не задумываясь ответил парень, сдерживая ухмылку.

— Мистер Ломан, я бы попросил… — встрял Слизнорт.

— Прошу прощения, сэр, — бросив взгляд на него, сказал Ник, а затем посмотрел на Макгонагалл. — Прошу прощение, профессор, — и, извинившись, продолжил, — но это чистая правда. Я не собираюсь извиняться перед этой свиньей. Я считаю, что сделал все правильно, и нисколько не сожалею о содеянном. Можете наказать меня.

Макгонагалл и Слизнорт переглянулись.

— И все же я не услышала причину, по которой вы решили проклясть мистера Снайда, — проговорила директриса.

— Причина, причина… Я проклял его, потому что он ненавидел меня все семь лет и потому что он поливал грязью близкого мне человека. Я считаю, что это может быть причиной. Вы бы поступили на моем месте так же, — парень сложил руки на груди. — Я ответил на ваш вопрос, профессор?

— Вы могли убить однокурсника, мистер Ломан, — строго сказала Макгонагалл.

— Нет, я знал, когда стоит остановиться, — ответил Николас.

Он бы не остановился, если бы его не остановили. Но говорить об этом сейчас было лишним. В конце концов, ничего ужасного не произошло, так? Он всего лишь припугнул ублюдка и теперь тот не посмеет к ним лезть.

* * *

— Не произнося ни слова? — удивленно спросила Мари-Виктуар. — И не доставая палочку?

Сара кивнула и перевела взгляд на стол Слизерина, где по-прежнему не было Ника. И вот, наконец, он появился в Большом зале. Парень прошел до своего места, гордо подняв подбородок. Девушка попыталась улыбнуться ему, но её улыбка растаяла, когда она поняла, что из-за неё у него были и, наверное, будут проблемы. Мари тоже повернулась к нему, а затем снова посмотрела на девушку.

— Что случилось? — обеспокоено спросила она. — Он же заступился за тебя.

— Я могла и сама со всем справиться. У него теперь будут проблемы, — ответила Сара.

— Да, я думаю, он это и сам знал. Но все равно заступился за тебя, — Мари улыбнулась. — Знаешь, парни заступаются за нас, девушек, когда мы им небезразличны. Они делают всякие безумные штуки, чтобы показать свою симпатию.

— К чему ты ведешь? — нахмурилась Вуд.

— К тому, что ты явно нравишься Нику, — подруга улыбнулась шире.

Девушка обняла себя руками и опустила взгляд. Она надеялась, что все это глупости. Потому что в романтическом плане Ник ей не нравился. Он был хорошим другом, почти братом для неё, но Сара никогда не рассматривала его как парня. И до этого момента Вуд была уверена, что он так же видит её скорее сестрой или подругой, чем девушкой.

— Глупости все это, — только и ответила Сара.

— Как знаешь, — пожала плечами Уизли. — Что у вас сейчас? — она решила сменить тему.

— Магловедение, — проговорила девушка, вспоминая расписание уроков.

— О, вы наконец познакомитесь с ней, — подруга кивнула на стол преподавателей. — У Доминик до обеда был урок с ней и она в полном восторге. Мне даже интересно, чем эта мадам могла впечатлить Мику.

Раньше, когда уроки магловедения вел мистер Морис, все приходили туда, чтобы пообщаться и получить хорошую оценку. Как-то, на третьем курсе, Морис четыре урока рассказывал им как работает лампочка, поэтому особенным уважением преподаватель не пользовался. Иногда над ним откровенно смеялись, а он воспринимал все в серьез, словно они действительно не понимали очевидных вещей. Он плохо знал предмет, который преподавал. Ник считал этот предмет бесполезным и довольно часто они его прогуливали. Их отсутствия все равно никто не замечал, будучи занятым общим балаганом в аудитории.

Сара прошла шумный класс и остановилась на пороге, осматриваясь. Кабинет претерпел некоторые изменения. Во-первых, теперь тут было меньше магловского хлама и аудитория ощущалась пустой. Столы были сдвинуты так, что формировали полукруг, разрезанный проходом по середине. На дубовом учительском столе были аккуратно разложены перья разных цветов и размеров, мел, чернильница и с краю стояла печатная машинка. Во-вторых, тяжелые темно-фиолетовые гардины сняли и теперь через большие окна в кабинет проникало больше света. На подоконниках стояли дивно пахнущие цветы в фарфоровых вазах и пышные зеленые растения, тянувшие свои стебли к деревянному полу, в глиняных горшках. Кто-то толкнул девушку, заставляя сдвинуться с места.

Она села в первом ряду. Если верить Доминик, урок обещал быть интересным. Вскоре рядом с Сарой сел Николас. Он приветственно улыбнулся.

— Прости, от меня у тебя сегодня одни проблемы, — покачала головой девушка.

— Все нормально, не извиняйся.

Несколько секунд они молчали, после чего Вуд выдохнула и усмехнулась.

— Maledicto pulmonis vespae, — хмыкнула она, догадавшись, — но я и сама могла за себя заступиться, — чуть улыбаясь, ответила Сара. — И сделать это более правильно.

— Да, я знаю, — кивнул Ник. Он опустил взгляд. — Что за листовка?

— Какая листовка? — Сара нахмурилась.

— Которую ты рассматривала с утра.

— А, эта... — девушка коснулась кармана мантии.

Утром Макгонагалл вызвала её и Теда в свой кабинет из-за этих листовок. Они были и раньше, но в этом году их стало в два раза больше и содержание их было намного яростнее. Они висели на стенах в коридорах, валялись на столах в гостиных и на лавочках в раздевалках, передавались из рук в руки. Содержание было примерно следующим:

ВЕДЬМЫ И ВОЛШЕБНИКИВСЕХ ВОЗРАСТОВ, ЦВЕТОВ КОЖИ, РАСЫ И ВИДОВ КРОВИ!МИНИСТЕРСТВО ТВЕРДИТ, ЧТО ЗАЩИЩАЕТ НАС, НО НА САМОМ ДЕЛЕ ОНО ЛИШЬ ВЕКАМИ ОБМАНЫВАЛО ВАС, ДЕЛАЛО СЛАБЕЕ И ПОРАБОЩАЛО. НАСТАЛО НОВОЕ ВРЕМЯ — ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН, ВРЕМЯ, ЧТОБЫ ДАТЬ ОТПОР.НАМ НЕ НУЖНО МИНИСТЕРСТВО, КОНГРЕСС ИЛИ КОВЕН. НАМ НЕ НУЖЕН СТАТУТ О СЕКРЕТНОСТИ. НАМ НУЖНА СВОБОДА! ВАМ НУЖНА СВОБОДА! Конечно, Макгонагалл увидела в этом призыв к революции и это обеспокоило её. Услышав это, Ник вскинул брови и вздохнул, не зная, что сказать. Они никогда не обсуждали эти листовки, поэтому даже на какое-то время забыли о них.

— Это... — он не успел договорить, потому что прозвенел звонок.

Двери кабинета распахнулись, резко наступила тишина и преподавательница изящно прошла в аудиторию. Она прошла к доске, развернулась к студентам и, взмахнув палочкой, написала свое имя на доске.

— Здравствуйте, студенты. Я профессор Маргарет Луиза Кин, но вы можете называть меня просто профессор Кин или мадам Кин, — вслед за её словами на доске появлялись надписи витиеватым почерком. — В этом классе вам не понадобятся ваши палочки, котлы и заклинания. Мы будем изучать Магловедение. Многие маги не понимают ценности этого предмета и относятся к нему крайне пренебрежительно. И в этом есть их ошибка. Если вы планируете не серьезно относится к моему уроку, пожалуйста, покиньте кабинет сейчас.

Она выждала паузу. Кто-то, судя по звукам отодвигающихся стульев, действительно встал и вышел, однако все остальные продолжили слушать профессора. Губы женщины дрогнули в слабой улыбке.

— Я рада, что в этой аудитории многие заинтересованы в изучении предмета, — сказала она. — Итак, кто-нибудь может ответить мне почему так важно изучать магловедение? — преподавательница внимательно осмотрела кабинет. Сара посмотрела на Ника и заметила, что он поднимает руку. — Да, мистер…?

— Николас Ломан, — ответил парень.

— Да, мистер Ломан, в чем, по-вашему мнению, состоит важность нашего урока?

— Магический мир становится сложнее скрывать от маглов.

— Да, а кто-нибудь знает почему? — она снова осмотрела студентов.

— Потому что маглы постоянно что-то изобретают? — послышался голос Теда.

— Верно, — кивнула преподавательница. — Маглы стараются компенсировать отсутствие магии в своей жизни, изобретая все больше и больше новых приборов и устройств. Научный прогресс не стоит на месте и магловское общество меняется. Поэтому волшебникам нужно уметь приспосабливаться к жизни в обществе, чтобы скрывать свое происхождение. Маги, пренебрегающие изучением мира маглов, рано или поздно нарушают Статут о Секретности. Они выдают себя нелепой одеждой, неумением обращаться с магловской валютой и прочими, казалось бы, мелочами.

Чуть позже она раздала тест, чтобы проверить их знания в магловедении. Тест оказался довольно сложным для многих. Сара, например, запнулась на магловской валюте. Ник сдал работу самым первым, потому что был маглорожденным, и ему ответить на вопросы теста не составило труда. Собрав оставшиеся работы, профессор Кин продолжила рассказ о мире маглов. После звонка она попросила всех задержаться, чтобы прослушать какое-то объявление.

— Для всех, кого Магловедение интересует на более углубленном уровне, у меня есть дополнительные занятия. Я провожу их по вторникам, четвергам и субботам. Все желающие могу прийти завтра в этот кабинет в четыре часа после полудня, — она улыбнулась, сложив руки в замок перед собой. — Всем спасибо, можете идти.

* * *

— Вы пойдете завтра на дополнительные занятия? — поинтересовалась Сара, развернувшись к ним и идя теперь вперед спиной.

— Не знаю, — пожал плечами Ник, — у меня отработки.

Тед усмехнулся и покачал головой. Учебный год только начался, а Ломан уже на отработках. Пожалуй, это рекорд. В прошлые годы он оставался на отработки чаще остальных. По разным причинам.

— И где на этот раз? — поинтересовался Люпин.

— В архиве, — Николас поморщил нос, очевидно, представив пыльную полутемную маленькую комнатку архива. — Клянусь, лучше бы я кубки протирал в Зале Славы. Но, наверное, Макгонагалл обиделась на то, что я ей нагрубил.

— Что?! — резко остановившись, спросили Тед и Сара.

— Ну, немного нагрубил, — Ломан показал расстояние между большим и указательным пальцем.

Сара вздохнула и пошла дальше, отвернувшись от них. Парни догнали её и все трое направились на последний урок. У Ника смежные с Когтевраном заклинания, а у Сары и Теда была травология. В холле друзья разошлись.

Девушка шла чуть впереди и её ярко-розовые крупные кудряшки подпрыгивали при ходьбе. У нее не всегда были яркие волосы. Когда-то, примерно с первого по третий курс, у нее были обычные прямые темно-русые волосы, потом Сара начала много экспериментировать со внешностью. И если раньше она стабильно раз в месяц жгла волосы магической краской, отличавшейся особой стойкостью, то теперь девушка заклинанием красила волосы в новый цвет каждую неделю. Никто так и не понял, что сподвигло Сару на изменения.

Последний урок травологии проходил, как обычно. После него друзья отправились к старому дубу у озера, чтобы подождать остальных. Первыми пришли сестры Уизли и любой, кто знал их недостаточно хорошо, мог бы сказать, что они похожи, как две капли воды. Однако это было не так. Конечно, они, как и все сестры, были похожи, но светлые, почти белые, волосы Мари были длиннее, чем у Доминик. Одевались они тоже по разному. Виктуар одевалась аккуратно, сочетала школьную и свободную форму. Доминик не носила форму с третьего курса, заменяя её объемными свитерами, джинсами и кроссовками. Мари и Доминик были совершенно разными.

* * *

В воздухе витал запах пыли и сырости. Архив представлял собой небольшое помещение с кучей стеллажей, куда попасть можно было только с разрешения библиотекаря или директора и где хранились все документы и личные дела учеников. Когда Филч закрыл за ним дверь, Николас устало выдохнул и принялся за работу. Казалось, что годами сюда приносили и сваливали папки с документами, не удосуживаясь разложить все по местам. Скорее всего так и было.

Через маленькое окошко, покрытое толстым слоем пыли и находившееся в другом конце комнаты, слабо освещало помещение. Больше света давали настенные светильники. Ник взял первую попавшуюся стопку, стоявшую на полу, поделил её на две и принялся разбирать. Это были личные дела учеников с шестидесятых по восьмидесятые. Ничего интересного.

Время тянулось бесконечно долго. Николас разбирал и относил папки к нужным стеллажам, солнечный луч, проникавший в комнату через пыльное стекло, становился все бледнее. Когда Ник разобрал чуть меньше половины, из глубины помещения донесся чих, заставивший Ломана выронить папку из рук. Его палочка была у Филча, поэтому парень схватил первое, что попалось под руку. Это была старая швабра. Хоть что-то, подумал Ник и пошел в сторону звука, крепко сжимая швабру. Он резко выскочил из-за стеллажа, подняв швабру, и…

И в глаза ему ударил луч яркого белого света. Парень зажмурился, закрывшись рукой от источника света. Неизвестный потушил палочку и Николас наконец мог на него посмотреть. Это был тот парень, которого он видел с утра в коридоре и у которого была глухая сестра по имени Ирма. Сейчас он сидел на полу, а на коленях у него лежала раскрытая папка, которую он тут же захлопнул.

— Что ты тут забыл? — пожалуй, немного грубо поинтересовался Ломан.

— Архив изучаю, — ответил незнакомец. Он произнес это, словно говорил про самую очевидную вещь в мире.

— Зачем? — Ник почувствовал себя тупым, задавая этот вопрос. Может быть, это было из-за слегка надменно-когтевранского взгляда собеседника.

— Мой ответ что-то изменит для тебя? — подняв брови, поинтересовался когтевранец.

— Нет, мне просто интересно, — парень поставил швабру и сложил руки на груди, приподняв подбородок. — Ты добровольно сидишь в пыльной полутемной комнате, разглядывая архивные записи. Это довольно…

— Странно, — закончил собеседник. — Да, может быть, — кивнув, ответил он и тут же сменил тему. — Ломан? Наказание отбываешь?

— Что-то типо того, — Ник усмехнулся. — А что я уже знаменитость?

Незнакомец пожал плечами и опустил взгляд на свои колени. Его черные до плеч волосы были сейчас собраны в хвост, открывая слегка торчащие уши.

— Слышал, как семикурсники называют тебя чокнутым. Якобы ты кидаешься на всех без повода, — он поднял взгляд и ухмыльнулся. — Собираешься напасть на очередную невинную жертву?

— Ага, отвлекаю тебя разговорами, чтобы неожиданно напасть. Жду момента, — фыркнул Николас. — Кстати, как тебя можно записать в моей тетради?

— Тетради?

— Ну, знаешь, список жертв.

Собеседник усмехнулся, отведя взгляд на стеллажи. Затем он стал собирать разложенные на полу папки в свою сумку.

— Эрнест Торнтон, — ответил когтевранец, поднявшись с пола, и закинул сумку на плечо.

Парень пошел к выходу из комнаты. По пути он взмахнул палочкой и все оставшиеся папки с документами и личные дела улетели на нужный стеллаж. Через пару секунд, осознав, что ему помогли, Ник почти выбежал из архива в залы библиотеки, чтобы поблагодарить нового знакомого, однако тот исчез, словно его никогда и не было. Ломан вздохнул и пошел к мадам Бин, чтобы забрать свою палочку.

— Надо еще подумать про Хэллоуин, — сказала Сара. — Я попробую договориться с Макгонагалл насчет Большого зала, но если что нужно организовать комнату.

Она шла впереди всех, периодически оглядываясь назад. За ней следовали Джейми, Доминик, а Мари и Тед снова шли в конце их цепочки, тайно держась за руки.

Мари много думала обо всем этом. Ей надоело скрываться, но в то же время она не знала, как рассказать всем про их отношения, потому что главной проблемой была Сара. Вуд уже несколько лет была влюблена в Теда, но скрывала это от всех. Уизли догадалась довольно скоро. Просто сложила в голове все те взгляды, случайные прикосновения и внезапную смену имиджа подруги. И… Мари любила её и дорожила их дружбой. Из-за всего этого Сара становилась проблемой, хотя Уизли и не хотела так о ней думать. Девушка задумчиво смотрела в пустоту, не вслушиваясь в разговор друзей, и не заметила как они оказались в комнате.

Пару лет назад друзья нашли её на восьмом этаже. Утерянная на долгие годы Выручай-комната. Они переделали её и теперь часто собирались здесь, потому что больше никто не верил в её существование. Мари-Виктуар узнала про комнату от Джинни, когда тетя рассказывала про Отряд Дамблдора. Вернувшись с летних каникул, Уизли рассказала об этом всем остальным и они начали поиски. Выручай-комната стала для них идеальным убежищем.

Они сделали из неё общую гостиную для всех четырех факультетов. Здесь были гриффиндорские плакаты, слизеринские флажки, пуффиндуйские и когтевранские знамена. Комната освещалась от множества свечей и от каменного камина. У стен стояли высокие книжные полки, принадлежавшие главным зубрилам — Саре, Доминик и Теду. Зайдя в комнату, Мари отпустила руку Люпина.

— Вампирами обычно становятся самоубийцы, преступники или злые колдуны, хотя в некоторых случаях ставшее вампиром «порождение греха» может передать свой вампиризм на невинных жертв, — прочитал Тед и перелистнул страницу.

Мари слушала его, подперев щеку поставленной на подлокотник дивана рукой. Сара перечитывала своё эссе, положив голову на колени девушки, Доминик сидела у дивана, облокотившись на ноги сестры, рядом с ней сидел Джейми. Тед, устроившийся в кресле, читал им заданный параграф по Защите от Темных Искусств. Все было тихо, спокойно и… хорошо. Мари было сложно представить, что через год все это закончится и все её друзья закончат Хогвартс. Девушка любила их всех и так не хотела расставаться. Если бы могла, она бы остановила время, чтобы они всегда были здесь, в Хогвартсе. Однако все когда-то заканчивается. Это нужно просто принять и наслаждаться каждой минутой, каждым мгновеньем.

— Мы же проходили вампиров на втором курсе? — нахмурила Сара, отвлекаясь от своей работы.

Тед пожал плечами. Он не успел что-то ответить, потому что дверь комнаты распахнулась и на пороге появился Николас. Все остались на местах и продолжили заниматься своими делами. Ник ткнул пальцем в Теда и, развязывая зеленый галстук, произнес:

— Люпин, прочь с моего кресла!

— Кто зевает, тот место теряет, — парень показал средний палец, не отрывая взгляда от книги. Ломан подошел к нему и навис над креслом.

— Значит я либо стяну тебя с этого кресла, либо сяду сверху, — он ухмыльнулся. — Выбирай.

В следующий момент они уже, смеясь, боролись за место. Доминик, сдерживая улыбку и закатив глаза, выдохнула:

— Ох, Мерлина ради, вы ведете себя, как первокурсники, — она достала палочку и наколдовала второе такое кресло.

Вскоре, когда все успокоились, они снова сидели в тишине, делая домашнюю работу. Тед тихо читал, Сара, прикрыв глаза, лежала на коленях Мари, перебиравшей её волосы, Джейми и Доминик играли в шахматы, сидя в камина. Ник, перебросив ноги через подлокотник, заканчивал работу по нумерологии. В какой-то момент он поднял голову и несколько секунд, размышляя, смотрел в пустоту.

— Мика, ты знаешь Торнтонов? — поинтересовался парень, переведя взгляд на подругу.

— Ага, — кивнула она, не отрываясь от шахматной доски. — Близнецы Торнтон, довольно странные ребята, — девушка сделала ход и посмотрела на него. — А что?

— В архиве я встретил Эрнеста и он помог мне с отработкой. Просто так.

— Они обычно держатся особняком и редко с кем общаются. Я же говорю, они странные.

— В хорошем или в плохом смысле странные?

— Ни в том и ни в другом.

Николас задумчиво нахмурился. Мари понаблюдала за ними еще пару секунд, после чего опустила взгляд на, судя по всему, уснувшую Сару.

* * *

Зеленая листва шелестела на ветру. Шмели, жужжа о чем-то своем, пролетали над нежными цветами, спрятанными в высокой траве. Утки крякали, рассекая ровную темно-зеленую поверхность заросшего озера. По лазурному небу медленно проплывали пушистые облака. Солнце согревало землю ласковыми лучами.

Двое влюбленных сидели в тени старой ивы, склонявшей свои ветви к земле. Она водила пальцем по его ладони, лежа на его размеренно вздымающейся груди. Он старался запечатлеть в памяти каждое мгновение проведенное с ней, перебирая свободной рукой её волосы цвета горького шоколада. В этот момент им казалось, что время остановилось. Девушка приподнялась, глядя в глаза молодому человеку. Она протянула руку, коснулась шрама на его губе, после чего наклонилась и поцеловала его.

— Как ты? — спросила девушка, отстранившись, но все еще поглаживая его щеку рукой.

— Не переживай, mon amour, — он накрыл её руку своей и слабо улыбнулся, — я буду в порядке.

— Я не могу не переживать, Рен. Ты уверен, что хочешь этого? — пожалуй, она спрашивала это уже в сотый раз.

— Да, конечно, — кивнул Ренард. — Я доверяю Робу. К тому же, если зелье действительно поможет мне, то это будет… Это будет величайшее открытие столетия, — он взял её за руку и слегка сжал. — Мегги, мы так долго работали над этим…

— Я знаю, — Маргарет опустила взгляд. — И все же, вдруг что-то пойдет не так? Вдруг все станет только хуже?

— Мы в любом случае не узнаем, если не попытаемся, — выдохнул парень, поцеловал её, пальцы и опустил взгляд на наручные часы. — Пойдем, он скоро приедет.

* * *

Вечер четверга Сара ждала с нетерпением. Потому что именно в четверг должны были проходить дополнительные занятие у профессора Кин. Девушка все никак не могла перестать думать о том, что они будут делать на этих занятиях. На первом урок мисс Кин показалась Саре ужасно интересной. Вуд еще не видела людей, рассказывающих о чем-то с такими горящими глазами. Мадам Кин любила то, что она делала и это было видно. Поэтому в кабинет магловедения девушка шла чуть ли не вприпрыжку.

Остановившись у дверь, она постучалась и, получив ответ, зашла. Как оказалось, Сара была первой, кто пришел. Преподавательница похвалила её пунктуальность и от этого на душе стало как-то теплее. Первое, что девушка заметила, мадам Кин не носила мантии, как все учителя. На первом уроке женщина была в магловском брючном костюме. Сейчас она была в шелковой рубашке и темно-синих брюках.

Передние парты в кабинете были чуть сдвинуты назад и восемь стульев стояли полукругом в середине комнаты. Сара села на один из них и принялась ждать. Следующей пришла Доминик, после неё в аудитории вместе появились Тед и Мари. Оставалось еще четыре стула. Опоздав на три минуты, пришли Торнтоны, после них появился Джейми. И все же, занятие не начиналось, а стул оставался свободен. Сара, неосознанно, нетерпеливо начала трясти ногой. Время шло и через десять минут в кабинете появился Николас. Он занял оставшийся стул напротив Сары.

— Итак, все здесь. Мы можем начинать, — хлопнув в ладоши для привлечения внимания, произнесла мадам Кин. — В отличии от обычных уроков, где мы изучаем теорию, здесь мы опробуем знания на практике. Сейчас я попрошу вас взять один предмет с моего стола, — она махнула в сторону стола. — Берите тот, что больше нравится.

Ничего не понимая, они взяли по предмету. Сара выбрала красивое большое пушистое зеленое перо. Тед, сидевший к ней ближе всех, крутил в руках старый фотоаппарат. Преподавательница, тем временем, продолжила:

— Предметы, что вы держите в руках, являются порталами, которые перенесут вас в различные магловские города. В один город идут два портала, значит, вы уже разделились на пары. Ваша задача без использования магии купить книгу в магловском книжном магазине, — говоря все это, мисс Кин раздала всем по небольшому мешочку, в котором, судя по всему, были деньги. — Кодовое слово мгновенно заставит портал перенести вас сюда. — Женщина посмотрела на наручные часы, сложила руки в замок перед собой и улыбнулась, — желаю вам удачи.

— А что за…?

Сара не успела договорить, потому что мир вокруг закружился и погрузился во тьму.

* * *

Мир вновь обрел звуки и краски. Все было слишком резким. Ник прислонился к холодной стене, зажмурился и, выдохнув, открыл глаза. Парень осмотрелся по сторонам и взгляд зацепился за его напарника.

— И снова судьба сводит нас, — хмыкнул Ломан.

Эрнест слабо улыбнулся, отряхивая одежду. Николас сжал в руке ферзя и посмотрел на мешочек с деньгами внутри. Он заглянул внутрь и увидел несколько фунтов и сложенный пергамент. Парень развернул его и прочитал:

«Вино из одуванчиков, Рэй Брэдберри. Прыг-скок» Ломан убрал деньги и пергамент в карман. Они вышли из переулка на оживленную лондонскую улицу. Ник почти не бывал в Лондоне, хоть и жил довольно близко. Парень посмотрел на напарника, идущего рядом. Эрнест чувствовал себя, как рыба в воде и словно знал куда идти.

— Что у тебя? — поинтересовался Николас.

— Шекспир, — ответил Торнтон, — а у тебя?

— Брэдберри, — Ник ухватил его за локоть, заставляя остановиться и посмотреть на него. — Куда мы идем?

— Мы ищем книжный, — просто ответил Эрнест.

— Откуда ты знаешь что он тут есть?

— Он должен быть здесь. Она бы не послала нас в другой конец города.

Здесь действительно было много разнообразных магазинов. За витринами мелькали манекены, подсвечивались вывески. Ник следовал за напарником, осматриваясь по сторонам. Вскоре Эрнест остановился, посмотрел вверх и взмахнул рукой, слегка улыбнувшись, мол, что и требовалось доказать. Николас посмотрел на вывеску. «Daunt Books». Торнтон, тем временем, зашел в магазин.

Последовав за ним, Ник увидел множество полок с, казалось, бесконечным количеством книг. Эрнеста это совершенно не впечатлило, поэтому он пошел искать нужную книгу. Ломан несколько секунд следил за его попытками найти нужный стеллаж, после чего вздохнул, покачал головой и пошел искать консультанта. Они всегда есть в таких крупных магазинах.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — сказала консультантка, не отвлекаясь от экрана.

— Здравствуйте, — он назвал свою книгу, после чего посмотрел на Эрнеста, пытавшегося найти нужную книгу в отделе классики. Парень снова вздохнул. — И еще Гамлета.

Девушка за стойкой кивнула, пару раз щёлкнула мышкой и пошла искать его книги. Они не говорили друг другу названия книг, но Николас почему-то был уверен в том, что нужно Торнтону. Консультантка вернулась с книгами и Эрнестом. Парни оплатили покупку и вышли из магазина.

Осматриваясь по сторонам в поисках места для перемещения, Ник заметил, что его напарник уже ушел куда-то. Ломан поспешил догнать его.

— Обратиться к консультанту было логично, — сказал Эрнест, не останавливаясь. — Я бы там долго искал. Спасибо за помощь.

— Почему ты помог мне в архиве? — поинтересовался парень.

— Нужно было выпроводить тебя оттуда. И я решил, что если у тебя не будет там работы, значит, тебя отправят на отработку в другом месте, а я смогу спокойно позаниматься в архиве.

Николас фыркнул.

— А я думал, что ты мне по доброте душевной помог.

— Тебе было бы легче, если бы я сказал, что я помог тебе, потому что ты выглядел жалко? — усмехнулся Торнтон.

— Может быть, — пожал плечами Ник. — Куда ты идешь?

— Ищу ближайший ресторан или что-то вроде того, — Эрнест ускорился. Дальше они шли молча.

* * *

«Унесенные ветром, Маргарет Митчелл. Красота» Вокруг возвышались стеклянные многоэтажки. По дороге проносились машины. Редкие зеленые деревья разбавляли бетонную серость людных улиц. Сара восторженно осматривалась вокруг, не следя за тем, куда идет. Мари-Виктуар, оказавшаяся её напарницей, шла рядом, держа девушку за руку и не давая ей врезаться в столбы и людей.

После перемещения они оказались на лестнице, ведущей в какое-то подвальное помещение. Наверное, на порталы было наложено лингвистическое заклинание, помогавшее им понимать японский. Выйдя на улице, подруги остановили какую-то девушку и поинтересовались у неё, где найти ближайший книжный магазин. Теперь они бродили по улицам Токио в поисках нужного магазина. И вот наконец девушки увидели оранжево-красную вывеску «Tower Records».

Пришлось постараться, чтобы найти нужные книги. Они провели в книжном около часа. Мари вела себя как-то странно в последнее время. Вуд хотела поговорить с ней, но подруга постоянно уходила от разговора или меняла тему. Сара подумала, что это может быть связано с тем, что в этом году они все заканчивают школу, а Уизли останется. Но это ведь не означало, что они перестанут общаться. Да, видеться они будут реже, но им никто не запрещает переписываться и встречаться на каникулах.

* * *

«Над пропастью во ржи, Джером Дэвид Сэлинджер. Корешок» Напарником Теда оказался Джейми и это более чем устраивало его. Хотя, когда Люпин услышал про напарников, он первым делом подумал про Мари и желал, чтобы они оказались вместе. Ведь город, в который его перенес портал, был прекрасным Парижем, про который так много говорила девушка.

Джейми много рассказывал про квиддич и про начало сезона. Он был капитаном когтевранской команды, поэтому было не удивительно, что он говорил об этом. Парни познакомились в середине первого года, когда оказались за одной партой на Трансфигурации. Тед привел Грейвза в их небольшую компанию, тогда состоявшую из него, Сары и Ника. Так их стало четверо. Через год к друзьям присоединилась Мари-Виктуар, а через два она привела Доминик.

Друзья спокойно дошли до магазина под названием «Boulinier» и купили нужные им книги. В книжном Люпин так же присмотрел комикс, который купил на оставшиеся деньги. Сказав кодовое слово, парни перенеслись в кабинет магловедения.

* * *

Они перенеслись в кабинет самыми последними. Это произошло из-за того, что девушки заблудились, а потом Ирма долго искала свою книгу. Доминик не могла назвать её худшей напарницей, но если бы Уизли могла выбирать, то она определенно выбрала бы кого-нибудь другого.

— Я рада, что у вас все получилось, — с улыбкой посмотрев на них, произнесла профессор Кин, а затем обратилась ко всем, — ваше домашнее задание это прочитать купленные книги. На этом все, — она сложила руки в замок перед собой, — до следующей встречи.

Студенты покинули аудиторию. Близнецы Торнтон тут же отделились от всех и скрылись за углом. Мнение Доминик о них не изменилось. Она все еще считала обоих странными. Просто странными. Ни в плохом и ни в хорошем смысле.

— По моему, это было круто, — сказала Сара. Они обсуждали урок.

Ник пожал плечами. Мари и Тед, как обычно, шли чуть в стороне от остальных. Доминик всегда была довольно наблюдательна, но тут она совершенно не понимала почему отношения её сестры оставались секретом. Это было очевидно. Они, казалось, и не пытались скрываться. И все же, никто не замечал. Или же все только делали вид, что не замечают, подыгрывая двум влюбленным. Доминик тряхнула головой, отгоняя мысли о своей сестре.

Дождь стучал по крыше и стеклам. Капли падали на подоконник через открытое окно. Тяжелые серые тучи нависали над Лондоном. Где-то совсем близко грохотал гром. Холодный ветер задувал в комнату через открытую дверь балкона. Николас отложил книгу на кофейный столик, поднялся из кресла и закрыл балконную дверь.

Осень в этом году была теплая, но ужасно дождливая и серая. Возможно, так думал только Ник, потому что в то время, как все пытались насладиться последними ясными деньками, он сидел дома, работая над книгой или над статьями для Пророка. Правда, работа над книгой продвигалась слишком медленно, статьи казались Ломану совершенно никчемными, несмотря на похвалы читателей и знакомых. Парень считал, что может намного лучше. И именно поэтому книга писалась медленнее.

Николас вспомнил, как легко ему далось написание своей первой книги, ставшей бестселлером. Конечно, в её основу легли ужасающие события, но именно они и послужили ему вдохновением. События, произошедшие шесть лет назад…

* * *

Сентябрь пролетел незаметно и еще более незаметно пролетел октябрь. Выпускникам задавали намного больше домашнего задания из-за ЖАБА и занятия у мадам Кин были единственным глотком свежего воздуха для учеников. Николас не ожидал, что преподавательница сделает эти уроки по-настоящему интересными. Она показывала им магловские фильмы, посвящала их в мировую историю, рассказывала про моду, говоря как это тем или иным способом повлияло на культуру. Конечно, Ник и так все это знал, поскольку был маглорожденным, но мадам Кин умела рассказывать интересно. А еще Сара была от нее в восторге.

Кстати, о Саре. В середине сентября девушка возобновила тренировки для команды Гриффиндора, так как была твердо намеренна выиграть кубок школы перед выпуском. Поэтому большую часть времени она пропадала на тренировках или занималась делами старост.

В общем-то, все друзья Ника, кроме Доминик, были старостами своих факультетов, поэтому они редко собирались вместе. Николас никогда не хотел быть старостой. Конечно, какие-то плюсы это давало, но все же отнимало слишком много времени, которое парень мог потратить на что-то другое. Например, на подготовку к экзаменам.

Ломан часто бывал в библиотеке в этом году, намного чаще чем раньше. В гостиной факультета было слишком шумно, в спальне был Снайд и его компания, которые теперь немного побаивались Ника, а библиотеке всегда было очень тихо и спокойно. Так же здесь он часто встречал близнецов Торнтон.

По коридорам Ирма и Эрнест ходили вместе и, как говорила Доминик, ни с кем больше не общались, кроме друг друга. Во время завтраков, обедов или ужинов их нельзя было увидеть в Большом Зале, поэтому Николас видел их только на дополнительных занятиях и в библиотеке, где они брали нужные им книги и вновь куда-то исчезали. Ломан подозревал, что они где-то прячутся, но где и зачем? Только им двоим и было известно. Но каждый раз, видя их у стойки мадам Бин, в библиотеке, Ник взглядом провожал их до выхода и в какой-то момент они стали смотреть в ответ. Эрнест кивал и парень кивал ему в ответ. Это было своего рода общение. На дополнительных занятиях близнецы так же молчали, однако никто и не решался с ними заговорить.

Однажды Ник, идя по коридору после ужина, услышал прекрасную игру на пианино из класса музыки, в котором обычно репетировал школьный оркестр. Дверь была немного приоткрыта, поэтому парень заглянул внутрь и обнаружил, что Торнтоны сидят за пианино и руки Ирмы торопливо бегают по клавишам. Эрнест молча сидел рядом. Николас понаблюдал за ними несколько минут, после чего ушел, думая о том, как Ирма могла играть музыку, которую не слышала. Как она могла знать, как именно звучат те или иные клавиши? Или же она знала как они звучат только в теории? Эти вопросы не отпускали его несколько дней и тогда Сара посоветовала ему выбросить этот странный эпизод из головы. Ник, конечно, не забыл его, но думать перестал.

Утром тридцать первого октября студенты увидели Хогвартс украшенным к Хэллоуину. В большом зале вместо свечей в воздухе висели тыквенные фонари, по стенам были развешаны искусственные паутины и гирлянды. Сара все-таки договорилась с Макгонагалл о вечеринке для старшекурсников в Большом зале, при условии, что никакого алкоголя не будет. И конечно, этим условием многие собирались пренебречь. Главным условием Сары было то, что все должны прийти в костюмах.

* * *

— А это платье не слишком короткое? — спросила Сара, оглядывая себя в зеркало.

Девушки в спальне Гриффиндора во всю готовились к вечеринке. Сама Вуд собиралась прийти в классическом образе Франкенштейна, но Мари убедила её добавить немного огоньку в образ. Подруга дала ей свое платье, но была небольшая проблема… Сара была почти на полголовы выше Уизли, поэтому маленькое черное платье казалось ей уж слишком маленьким.

— Нет, ты отлично выглядишь, — улыбнулась Виктуар. — Такие ноги как у тебя нельзя скрывать.

Сара улыбнулась и поправила прическу. Заклинанием девушка перекрасила свои волосы в черный, обрезала и уложила их назад, оставив одну прядь у лица. К шее были приклеены болты. Вуд повернулась к подругам. Мари была в образе вампирши, а Доминик, особо не заморачиваясь, оделась в черное и нанесла грим скелета на лицо.

Небо в Большом зале сверкало зловещими грозами. В фиолетовом свете светились неоновые украшения. Студенты старших курсов, одетые в различных пугающих существ, бродили тут и там, болтали и смеялись, танцевали и совершенно игнорировали запрет на алкоголь. К девушкам тут же подошли Николас, Тед и Джейми. Люпин, как и Мари, был в образе вампира. Глядя на него, Сара почувствовала, что сердце начинает биться чуть быстрее.

* * *

Пока все толпились на своеобразном танцполе, Ник стоял у стены и ждал Сару, которая ненадолго отошла, чтобы что-то там проверить. Он как-то даже не заметил, как все разошлись. Парень тихо подпевал игравшей песне.

— Привет, — раздался рядом с ним довольно знакомый голос.

Ник посмотрел и сильно удивился, увидев Эрнеста и Ирму. Ломан был на сто процентов уверен, что их тут не будет. Близнецы были в костюмах-калавера. Их лица были раскрашены на подобие сахарных черепов. Волосы Ирмы были собраны в «корзинку» и украшены яркими цветами. На ней было платье выше колена с широкими рукавами, напоминающими крылья птицы или летучей мыши. На голове Эрнеста было сомбреро, украшенное свисающими на веревках черепами.

— Классные образы, — прокомментировал Николас.

Близнецы переглянулись и улыбнулись. Парень все еще был удивлен и даже не знал чем больше. Тем, что они пришли, или тем, что они подошли к нему, словно они были давними друзьями. Хотя еще его удивляли их улыбки. Сейчас близнецы улыбались так, словно искренне были рады видеть его. И в этом было что-то зловещее.

— Ты тоже ничего, — Эрнест вернул ему комплимент.

Вообще-то, Ник был из тех, кто не особенно заморачивался насчет образа. Он был кем-то вроде зомби. В зале он видел гриффиндорцев в костюмах охотников за привидениями. И это было намного круче. Но Торнтоны, пусть и из вежливости, первые похвалили костюм Николаса. Это было приятно.

— Ты пьешь шоколадный ликер? — вдруг спросил Эрнест.

В руках Ирмы тут же откуда-то появилась бутылка с темной жидкостью. Ник усмехнулся. Вскоре они сидели на лестнице, распивая шоколадный ликер. Пожалуй, неделю назад Николас бы никогда не подумал, что будет выпивать, сидя в холле с близнецами. Эта вечеринка становилась все интереснее.

— Почему вы одеты именно так? — поинтересовался парень.

— Наша бабушка по маминой линии была мексиканкой и до Хогвартса мы часто оставались у нее в Мексике, пока родители… — он запнулся, посмотрев на сестру, — пока родители были в разъездах.

Николас кивнул и Эрнест тут же сменил тему. В какой-то момент Ник подумал, что Ирма все слышит, но такого не могло быть. С другой стороны, может быть, у нее было что-то вроде магического слухового аппарата? У Ломана создалось впечатление, что она слушает их разговор. Хотя, возможно, на него начал действовать шоколадный ликер.

В какой-то момент близнецы ушли, а Ник вернулся в зал. К нему тут же подошла симпатичная однокурсница и позвала танцевать. Дороти Фостер — так её звали. У неё были каштановые волосы и большие голубые глаза. Она нравилась всем парням и, конечно, Николас согласился выйти с ней на танцпол.

* * *

Сара обошла зал, чтобы узнать все ли в порядке, но, когда вернулась к тому месту, где оставила Ника, его там уже не было. Тогда она решила найти кого-нибудь еще. Больше всего Вуд хотела найти Теда, чтобы позвать его потанцевать. Девушка, с которой она ходила на Прорицание, сказала ей, что сегодня удача на её стороне и что нужно действовать. Это дало Саре надежду. И, в конце концов, когда же ей начать сказать Люпину об этом, если не в этом году? Может быть, после школы жизнь разнесет их по всему миру и девушка так и не сможет признаться Теду.

Она давно представляла этот момент. Наверное, с четвертого курса. Сара долго прокручивала в голове их диалог. В её мечтах девушка признается ему и Люпин обязательно обнимает её, целует и говорит, что тоже любил её долгие годы. И тогда Вуд была бы так счастлива, как никогда в своей жизни. Даже мысли об этом заставляли её бабочек в животе трепетать сильнее.

И вот девушка наконец увидела его. Тед танцевал с Мари. Но это ведь нормально, да? Они друзья. Он бы и с ней по-дружески танцевал. Вот только… Его руки находились ниже положенного, а Виктуар была слишком близко. Еще мгновение и Люпин наклонился вперед, чтобы поцеловать Уизли. Бумажный стаканчик с огненным виски выпал из рук. Бабочки в животе в один момент лишились крыльев. Сара прерывисто вздохнула и выбежала из зала, когда друзья заметили её. Кажется, Мари что-то прокричала ей в след.

Вуд не заметила, как оказалась у озера. Колени подогнулись и девушка упала на холодную землю. По щекам градом стекали горячие слезы, размывая макияж. Сара обняла себя руками. Почему она была такой дурой? Почему она не замечала? Почему они это скрывали? Почему Тед выбрал Мари? Чем Виктуар была лучше? Конечно, Уизли была лучше всем, но все же… Из замка тихо доносилась музыка, но у озера было слышно только всхлипы Сары. Оно принимало всю её боль и успокаивало девушку. Вуд рвано вздохнула и вытерла холодные щеки, размазывая макияж еще сильнее. Позади послышался шорох сухой листвы, заставивший девушку обернуться.

— Проваливай, Снайд, — рявкнула она.

Дональд усмехнулся.

— Что случилось, Вуд? Не поделили Ломана с Фостер?

— Отвали от меня!

— Я к тебе и не пристаю, — ответил он. — Это озеро тебе не принадлежит, если ты не знала.

Парень подошел ближе к воде и бросил в воду камешек. Сара внимательно следила за ним, ожидая какую-нибудь очередную мерзость в свой адрес. Но он просто молча пускал «блинчики».

— Знаешь, я могу помочь тебе отомстить придурку.

Вуд фыркнула и поднялась с земли.

— Если ты думал, что сможешь использовать меня, чтобы отомстить Нику, то придумай что-нибудь получше. — Сказав это, она ушла обратно в замок.

Утром субботы большинство старшекурсников мучались от похмелья, что было совершенно не удивительно. Кого-то и вовсе не было. Например, Ника, Мари и Теда. Сара и сама хотела проспать завтрак. И обед. И вообще весь день, но все же заставила себя проснуться и спуститься. Она чувствовала абсолютную пустоту. Плакать уже не хотелось. На самом деле, девушке уже ничего не хотелось. В голове был только белый шум. Поэтому, отсидев на завтраке пятнадцать минут и ничего не съев, Вуд отправилась туда, где ей было легче всего. На поле для квиддича.

Прохладный ноябрьский воздух бодрил и помогал проветрить голову. Ветер трепал волосы. Больше не цветные. Той ночью, вернувшись в комнату, Сара вновь сменила цвет волос, вот только теперь это был её натуральный темно-русый цвет. Ей больше не нужно было, чтобы Тед заметил её и сделал комплимент новому образу. Ей больше не нужно было быть заметной, громкой, яркой. Она снова могла быть тихой и обычной.

Сара, тяжело дыша, упала на мокрую и холодную траву. Закрытое облаками небо было серым. Казалось, вот-вот пойдет дождь.

Утром после хэллоуинской вечеринки Николас проснулся в своей комнате. Он был один в тихой пустой спальне. Все куда-то ушли. И, посмотрев на часы, Ник понял, что все сейчас на обеде. Значит, у него есть где-то час или два, чтобы полежать в тишине и подумать.

Парень попытался вспомнить, что было прошлой ночью. Ломан точно помнил, что видел близнецов и, более того, они вместе сидели на лестнице и что-то пили. Кажется, это был шоколадный ликер. Или огненный виски? Впрочем, это не важно. Они сидели и разговаривали. Но о чем? Сколько не пытался, Ник не мог вспомнить ни слова из того, что ему сказали. Парень помнил, что было после их разговора и как он оказался в своей комнате. Он помнил, как Дороти поцеловала его и как они разговаривали в её спальне, целуясь и распивая огненный виски. Ник даже помнил о чем они говорили с ней. О будущем, страхе Дороти повзрослеть и об их семьях. И в то же время, Николас не мог вспомнить даже, как выглядели близнецы. Их лица расплывались, сливаясь в одно. Может быть, это все ему приснилось? Может быть, их не было на той вечеринке? Может быть, они, как Ломан и ожидал, остались в своей гостиной? Нет, парень слишком четко помнил вкус шоколадного ликера и был уверен, что видел Торнтонов в тот вечер.

Николас поднялся с кровати и стал одеваться. Он был намерен расспросить близнецов после дополнительных занятий по магловедению, которые проводились по субботам. Надев большой, не по размеру, свитер, принадлежавший Теодору и являвшийся прощальным подарком брата, парень вышел из комнаты и тут же наткнулся на Дороти. Она ойкнула, а подняв на него взгляд, расплылась в улыбке и, приподнявшись на носочки, чмокнула в щеку.

— Приветик, — проговорила Фостер. — Ты только проснулся? Я не видела тебя на завтраке. Хочешь вместе пообедаем?

— Да, конечно, почему бы нет? — девушка говорила так быстро, что Нику понадобилось несколько секунд, чтобы понять её и ответить. Дороти подхватила его под руку и повела из гостиной.

В Большом зале Ломан взглядом искал своих друзей. Больше всего он хотел найти Сару, чтобы извиниться перед ней за свое исчезновение с вечеринки. Первое, что заметил парень, это отсутствие Теда и Мари. Это было немного странно, но Ник решил не обращать внимание. Сару найти оказалось сложнее. Николас привык к тому, что из-за своих волос подруга выделялась на фоне остальных. Сейчас её волосы были темно-русого цвета и девушка слилась с остальными. Ник решил, что об этом тоже нужно будет расспросить. Второе, что бросилось в глаза, это появление близнецов на обеде. Судя по всему, удивлен этому был не только Ломан, а еще и весь Когтевран. Конечно, Торнтоны все еще сидели вдали от всех остальных, но главное, что они были здесь.

Дороти без умолку говорила, держа его за руку или прижимаясь к нему, словно Ник мог вот-вот сбежать. Что ж, видимо, Фостер решила, что они теперь встречаются. Николас был не против. Она была умная, красивая и интересная, поэтому почему бы и нет? Сара, тем временем, поднялась из-за стола и покинула Большой зал.

* * *

— Я рада снова видеть вас, — улыбнувшись, сказала мадам Кин. — Сегодня мы посетим один из известнейших музеев магловского искусства. Поэтому я попросила вас взять теплые вещи.

Мари пыталась слушать её, но все мысли уходили к Саре, привычно сидевшей рядом с преподавательницей и внимающей каждому слову. Она выглядела так, словно ничего не произошло. В начале занятий Вуд, как обычно, поприветствовала Уизли и Теда. Словно вчерашней ночи и не было вовсе. Это беспокоило Виктуар. Девушка ждала чего угодно и в голове прокручивала различные варианты развития событий. Поэтому подобное спокойствие казалось затишьем перед бурей. Ураганом по имени Сара. С другой стороны, несмотря на яркий образ Сары, подруга всегда была очень сдержанной и никогда не обижалась громко. Делать вид, что ничего не произошло, было в её стиле.

— Итак, я прошу вас взяться за этот медный чайник, чтобы мы могли перенестись, — женщина чуть потрясла кухонной утварью. Студенты взялись за чайник со всех сторон и перенеслись.

Из теплого кабинета они оказались в темном саду. Огни фонарей блестели на мокрой мостовой. Холодный ветер тут же ударил по щекам и взлохматил волосы. Мадам Кин пригладила темные волосы и, постукивая каблуками своих сапог, пошла к выходу из сада. Сара последовала за ней. Вскоре перед им представился Лувр во всей своей красе. Яркие огни подсветки выделяли его на фоне черного вечернего неба. Сильнее всего горела стеклянная пирамида, являвшаяся главным входом в музей.

Профессор Кин шла впереди и иногда останавливалась, чтобы рассказать про зал, в котором они находятся, или про картины, которые они видели.

— Она шагает по груде трупов, словно выходя из холста прямо на зрителя… — донесся до Мари голос преподавательницы.

Девушка вновь погружалась в свои мысли, разглядывая картины, но не слыша и не видя ничего вокруг. Взгляд остановился на лице Марианны, затем скользнул на французский флаг в её руках, после чего вновь вернулся к лицу. Наверное, из-за беспокойства Мари начала сходить с ума, но лицо Марианны казалось ей смутно знакомым. Виктуар так долго смотрела на картину, что в какой-то момент ей показалось, что девушка, изображенная там, повернула голову и посмотрела на Уизли, игриво подмигнув. Девушка отпрянула, несколько раз моргнула, а когда вновь посмотрела на картину, то изображенная на ней Марианна вновь была неподвижна и отвернута от зрителей. Мари осмотрела всю их группу и заметила, как резко отвернулась Ирма. Значит, она решила подшутить и зачаровала картину? Виктуар фыркнула и откинула волосы назад, закатив глаза.

Через пару часов занятие закончилось и они вернулись в школу. Сара первая выскочила из кабинета, а Мари, решив поговорить с ней, поспешила догнать подругу.

— Сара, стой! Давай поговорим?!

Вуд повернулась, удивленно глядя на неё, после чего кивнула. Они зашли в пустующий кабинет. Сара села на край стола, сложив руки перед собой и приготовившись слушать.

— Прости меня, — выдохнув, сказала Мари.

— За что? — удивилась подруга.

— Я знаю, что ты была влюблена в Теда, и мне жаль, что ты все узнала таким образом, — от волнения Виктуар начала быстро говорить. — Я хотела сказать, но…

— Что? — усмехнувшись, спросила Сара. — О чем ты?

— О том, что произошло на вечеринке. Ты так быстро ушла и я…

— Подожди, почему ты вообще решила, что я влюблена в Теда?

— Я… — начала Мари и запнулась. А ведь и правда. Это ведь были всего лишь её догадки. У нее не было никакого подтверждения. Но почему тогда Сара убежала с вечеринки? — А почему ты ушла вчера?

Подруга вздохнула, опустив взгляд на свои руки.

— Это не связано ни с тобой, ни с Тедом, — ответила она. — Если это все, о чем ты хотела поговорить, то я пойду. — Сара поднялась и покинула кабинет, оставив Мари.

* * *

Николас откинулся на спинку стула, закрыв лицо руками, когда буквы в книге начали скакать по строчкам. Тишина библиотеки очень скоро наскучила ему. Да, это помогало готовиться к ЖАБА, но как же тоскливо было сидеть в одиночестве. Во время хэллоуинской вечеринки что-то произошло. Ломан понял это, когда заметил, что Сара стала холоднее относится к Мари и Теду и почти перестала общаться с ними без остальных. Смену цвета волос девушка объяснила тем, что перепробовала все яркие цвета и теперь хотела немного отдохнуть от этого. Конечно, Ник спросил всех, но Джейми ни о чем не знал, Доминик послала его к Саре, а Мари и Тед отмахнулись, сказав, что все в порядке. Парень каждый день приходил в их гостиную, но там никого не было, поэтому к середине ноября он перестал это делать, проводя все свободное время в библиотеке.

— Привет, — раздался рядом с ним голос Эрнеста.

Ломан открыл глаза и уставился на него. Обычный черный джемпер, под которым была белоснежная рубашка и темно-синий в белую полоску когтевранский галстук, иссиня-черные волосы едва не достававшие до плеч и темно-синие, казавшиеся черными, глаза, которые с легким интересом наблюдали за парнем. Пожалуй, это был первый раз, когда Николас смог по-настоящему рассмотреть Эрнеста.

— Привет, — сказал Ник, кивнув, и бросил взгляд на стойку библиотекаря.

— Она ищет книгу в запретной секции, — словно читая мысли, ответил Торнтон, — а ты что здесь делаешь?

— Готовлюсь к тесту по трансфигурации, — парень кивнул в сторону учебника.

Через минуту рядом с ними появилась Ирма. Они, как и все близнецы, были удивительно похожи друг на друга. Только волосы девушки были длиннее, вместо брюк на ней была юбка и сейчас она повязала свой галстук на голову, как ободок. В остальном они были совершенно одинаковы. Ирма убрала книгу в свою сумку и выжидающе взглянула на брата. Тот несколько секунд смотрел на неё, после чего снова повернулся к Нику.

— Хочешь позаниматься с нами? — спросил он.

На несколько долгих секунд Николас задумался о его предложении, а затем согласился. Вскоре они втроём шли по пустым вечерним коридорам Хогвартса. Ник не знал, куда они его ведут. В какой-то момент Ирма, шедшая впереди, остановилась у старого гобелена и принялась водить по нему руками. Она водила, пока её ладони не провалились сквозь ткань. Девушка просунула руки глубже и спустя мгновенье исчезла за гобеленом. Эрнест последовал её примеру, бросив Нику: «Не отставай!». Николас, наверное, несколько минут пялился на стену с гобеленом, после чего повторил действия Торнтонов.

Пройдя сквозь гобелен, Ломан оказался в узком темном лестничном проеме. Вздохнув и зажигая свет на кончике палочки, Ник стал подниматься. Лестница привела его в небольшую башню, в которой свободно могло разместиться трое или четверо человек. На полу стояли стопки книг, лежали одеяла и подушки. Через большое окно, по которому стучал дождь, был виден Запретный лес.

— Мы уж думали, что ты потерялся, — сказал Эрнест, отбрасывая джемпер в сторону и ослабляя узел галстука.

— Что это за место? — спросил Ник, осматриваясь.

— Это наша башня. Мы нашли её на первом курсе, — Торнтон махнул рукой, — и с тех пор это наше убежище. О нем никто не знает, кроме нас и теперь тебя, и надеюсь, что так оно и останется, — последнее предложение парень сказал тверже и глядя на Ломана.

Николас посмотрел на него, а затем перевел взгляд на Ирму, сидевшую на подушках и сверлившую его взглядом голубых глаз.

— Никто не узнает, — пообещал парень.

— Хорошо, — кивнул Эрнест. — Ты хотел позаниматься трансфигурацией?

Несколько часов они честно занимались уроками, после чего Ирма достала откуда-то крапивное вино и учебники были отложены. Оказалось, что близнецы почти жили в этой башне, поэтому большинство их вещей хранилось там. В том числе и старый виниловый проигрыватель. И тут Николас заметил очередную странность. Поставив пластинку, Ирма стала пританцовывать с бокалом в руке. Но как она могла это делать, если не слышала музыку?

— Ирма слышала эти песни моими ушами, поэтому она знает, как они звучат, — объяснил Эрнест, наблюдая за сестрой.

— Что значит «слышала твоими ушами»? — не понял Ник.

— То и значит, — просто ответил Торнтон, после чего сменил тему. Это оставило у Николаса еще больше вопросов.

Они как-то незаметно перешли к занятиям у профессора Кин. Эрнест поделился тем, что его захватила магловская литература. Особенно ему понравились магловские детективы. В этом они с Николасом были похожи. Оставшееся до отбоя время парни обсуждали рассказы о Шерлоке Холмсе, а потом Ник, попрощавшись, ушел к себе.

Подобные встречи в башне становились все чаще к концу ноября и в какой-то момент Ломан понял, что ему это нравится. Ему нравилось находиться в обществе Торнтонов, обсуждать с ними книги, занятия у мисс Кин и многое другое. Ник неожиданно для себя понял, что ждет с нетерпением ждет этих встреч. По началу близнецы приходили к нему в библиотеку, но потом он начал приходить к ним сам. Со временем Торнтоны перестали казаться ему холодными и отстраненными и теперь Ник мог совершенно спокойно мог сказать, что они не странные, а просто другие.

* * *

— Макдональд, прекрати летать, как черепаха! — рявкнула Сара, наблюдая за тренировкой. — Такими темпами ты даже слизеринского первокурсника не догонишь.

— Легко говорить, когда у тебя метла новой модели, — ответил он, зависнув в воздухе.

Вуд подлетела ближе к нему. Она вопрошающе подняла брови.

— Ты считаешь, что дело в метле? — спросила девушка.

— Да, я считаю, что дело в ней, — выпрямившись и вздернув подбородок, ответил Дэниэл.

Сара прищурилась, глядя на него, после чего махнула рукой в сторону земли.

— Так давай поменяемся? Предлагаю пари. Если догонишь снитч на моей метле, то я признаю, что была не права и что метла действительно что-то решает. Если снитч догоню я, то ты захлопнешься и начнешь больше стараться, — девушка протянула ему руку для того, чтобы скрепить пари рукопожатием.

Макдональд ухмыльнулся и крепко пожал её руку.

— Идет, — он осмотрел команду. — Эй, Роб, будь другом!

Самый младший загонщик в их команде подлетел к ним и разрубил рукопожатие. Они спустились на землю, поменялись метлами и, выпустив снитч, вновь взмыли в воздух. Ледяной ноябрьский ветер бил по щекам и трепал волосы, выбившиеся из хвоста, но сейчас это не волновало Сару. Она пыталась поудобнее устроиться на старой спортивной метле «Комета-290». Конечно, эта метла не шла ни в какое сравнение с американской «Старсуипер», принадлежавшей Саре, но это было пари, поэтому Вуд была обязана победить.

Девушка несколько минут провисела в воздухе, высматривая снитч. И вот золотая вспышка мелькнула рядом с трибунами Пуффендуя. Сара тут же рванула туда на всей скорости данной ей метлы. Дэниэл, так же заметив снитч, летел за ней следом. Да, преимущество было на его стороне, но Вуд ведь собиралась доказать ему, что метла — это не главное. Когда они поравнялись, снитч рванул вверх. «Комета» была недостаточно маневренной, поэтому Макдональд на «Старсуипер» обогнал девушку. Раздраженно рыкнув, Сара надавила на метлу и догнала однокурсника. Они снова поравнялись. Вуд крепче обхватила «Комету» ногами и вытянула руку, пытаясь поймать маленький мячик. Её пальцы коснулись крылышек снитча. В следующее мгновение Сара схватила его. Вот только… Обрадовавшись, девушка не удержалась на метле и соскользнула с неё.

Падая с огромной высоты, Вуд хваталась руками за воздух. От страха сердце начало колотиться так сильно, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку. В голове никак не укладывалась мысль о том, что Сара сейчас упадет и разобьется в лепешку. И ради чего? Ради дурацкого спора. Она вспомнила, что оставила свою палочку в раздевалке. Девушка зажмурилась и сжалась, словно это могло как-то спасти её. В один момент кто-то подхватил её за руку, заставив открыть глаза.

Дэниэл испуганно смотрел на неё, крепко удерживая одной рукой. Он осторожно подтянул её к себе на метлу и они вместе спустились землю, до которой оставалось каких-то пару десятков футов. Только когда ватные ноги Сары коснулись мягкой травы, сердце наконец успокоилось.

— Я поговорю с Макгонагалл насчет метел, — пообещала девушка, уходя с поля.

— Доброй ночи, — с легкой улыбкой сказал Эрнест и отвел взгляд, оглядываясь по сторонам.

— Ночи, — так же ответил Николас, поправив ремешок сумки на плече.

Колокол уже давно объявил об отбое, но они его не слышали, засидевшись в башне. По темному пустынному коридору пробежал сквозняк, прикоснувшийся к пламени в настенном факеле. Ник прокручивал в голове этот вечер, стараясь запечатлеть его в памяти. Они — он и Эрнест — читали стихи, сравнивая магловских и магических поэтов. Вторых оказалось сложно найти и их читал Торнтон. Ломану достался Джордж Байрон, а Ирма, как всегда, молча сидела с ними, читая роман, иногда поднимая взгляд и словно слушая. Попрощавшись, Ник развернулся и ушел в темноту коридора.

Ноябрь заканчивался. Листва давно осыпалась с черных деревьев, небо было перманентно серым, а в гостиной Слизерина стало еще холоднее. К тому же на студентов старших курсов давили свои приближением экзамены. Атмосфера становилась все более напряженной. Сара ходила нервной и часто пропадала на тренировках, готовясь к матчу. Она была настроена получить Кубок Хогвартса и Кубок школы по квиддичу. Девушка относилась к этому так, словно от кубков зависела её жизнь. Хотя для неё в любом случае есть место в парочке английских квиддичных команд.

— Никки, ты пойдешь на завтрашнюю игру? — поинтересовалась Дороти, посмотрев на него.

У Фостер был особенный взгляд, который предназначался учителям, когда она не сделала какую-то работу, другим парням, когда ей что-то было нужно, завхозу, когда тот заставал ее в коридоре после отбоя. И еще этот взгляд по каким-то понятным только ей причинам предназначался Нику. Это был глуповатый, наивный взгляд, которому можно простить и позволить все, что угодно. Однако Дороти никогда не была глупой или наивной. Таких как она в детстве, обычно, называют умными не по годам. На начальных курсах она любила пакостить, а благодаря этому взгляду ей все всегда сходило с рук.

— Да, конечно, — кивнул Николас.

Он всегда ходил на матчи с тех пор, как Тед, Сара и Джейми получили свои места в командах. Самого Ника квиддич не интересовал. Летать на метле у него получалось крайне плохо, но парень не пропускал матчи или тренировки своих друзей. К тому же, сейчас это была почти единственная возможность видеться с ними вне уроков и дополнительных занятий.

Дороти прикусила губу, опустив взгляд на кубок с тыквенным соком. Казалось, она хотела что-то сказать, но не знала как.

— Что-то случилось? — наклонив голову вбок и заглянув ей в лицо, спросил Ник.

— Ты заметил, что последние три года команда Слизерина состоит в основном из парней? — вопросом на вопрос ответила Фостер.

— Ну да, — кивнул Ломан.

— Это все из-за Снайда, — раздраженно проговорила она, после чего резко переменилась в лице, став спокойной, — когда Дарлин Чепмен ушла и он стал капитаном, первым делом он выгнал всех девушек из команды, — Дороти поджала губы и сжала руки в кулаки, вздохнула, прикрыв глаза. — Это несправедливо, Ник. А знаешь, как он это объяснил декану? — Ломан промолчал, слушая. — «Девушки слишком легкомысленны и эмоциональны для игры в квиддич», — передразнивая голос Дональда, сказала девушка. — И старый слизняк-маразматик спустил ему это с рук! — воскликнула Фостер, после чего отдернула себя, вспомнив, что находится в Большом зале. — Ник, я последние три года пытаюсь вернуться в команду, но все тщетно, — она посмотрела на него тем самым взглядом, — не мог бы ты… Ну…

Николас вопрошающе вскинул брови.

— Поговорить с ним.

— Со Слизнортом или со Снайдом? — уточнил Ник.

— Со Снайдом. Ник, пожалуйста. Он теперь тебя боится, а значит точно послушает.

Ломан несколько секунд молча смотрел на нее, обдумывая её слова. Девушка, казалось, была готова вот-вот заплакать, только чтобы он согласился. Парень вздохнул, провел рукой по волосам.

— Я поговорю с ним, если для тебя это так важно, — ответил Ник.

Дороти радостно вскрикнула, подскочила с места, обежала стол и, плюхнувшись рядом с Николасом, принялась покрывать поцелуями его лицо. Однокурсники и не только стали оборачиваться на них, пытаясь понять причину радости Фостер. Ломан положил руки на плечи девушки и мягко отстранил её от себя. Не чувствуя стеснения парня, Дороти обвила его руками, заключая в крепкие объятия.

Они покинули столовую и всю дорогу до гостиной девушка неустанно повторяла как это важно для нее и как она благодарна. Остановившись у комнаты Дороти, пара еще долго прощалась.

— Зайдешь за мной перед завтраком? — повиснув на его шее, спросила Фостер.

Ник пообещал, что зайдет, девушка поцеловала его еще раз на прощание и скрылась в комнате. Парень забросил школьную мантию в комнату и пошел в башню близнецов, где они должны были не сговариваясь встретиться. Перед этим он захотел проверить Выручай-комнату, но та почему-то была закрыта. Значит, там был кто-то из их компании и этот кто-то изменил комнату. Покачав головой, Николас двинулся дальше.

В башне близнецы встретили его как-то холодно. Только Ирма подняла взгляд из-под книги и слабо улыбнулась. Эрнест же уткнулся носом в свой учебник по Древним рунам. Ник поприветствовал их, махнув рукой, бросил сумку на пол и сам упал на плед. В этот раз они сидели в тишине, пока Эрнест не захлопнул «Расширенный курс перевода древних рун» и не встал с места.

— Я думал, что ты захочешь провести время со своей девушкой, — спокойно, даже равнодушно, проговорил он, перебирая книги в стопке и пытаясь что-то найти.

Ирма оторвалась от «Маленьких женщин», которых она так увлеченно читала, и подняла на взгляд на брата. Ник, удивившись, несколько секунд смотрел на Торнтона. Эрнест сказал, что он думал, а не они, как парень говорил это обычно. Он говорил только о себе. Николас опустил взгляд, выдохнул и ответил:

— Мы видимся днем.

— Судя по всему, этого не хватает, если вы тискаетесь в Большом зале у всех на виду, — все так же флегматично заметил Эрнест.

— В чем проблема? — не выдержав, спросил Ломан.

— Ни в чем, — покачав головой, ответил Эрнест.

— Ладно, — сказал Ник, глядя на друга.

— Ладно, — повторил Эрнест, перебирая книги.

Это было странно. Николас еще несколько минут смотрел на него, а потом вновь опустил взгляд в учебник по защите от темных искусств. Эрнест нашел нужную книгу и сел на место, подальше от Ника.

* * *

Сара долго вглядывалась в овсянку, стараясь найти в ней что-то. Может быть она думала, что если достаточно долго смотреть, то рано или поздно можно увидеть самую выигрышную тактику для их команды. Однако, в овсянке не было ничего, кроме нескольких темно-синих ягод голубики. Девушка вздохнула, отставила нетронутую кашу и поднялась из-за стола. Мари-Виктуар молча наблюдала за ней.

Целый месяц Уизли и Люпин надоедали Вуд своими виноватыми и сочувствующими взглядами и «незаметными» обжиманиями по углам. В один момент Мари набралась смелости попросить у Сары прощение. Она была не обязана это делать, потому что ни она, ни Тед, ни кто бы то ни был еще не был виноват в том, что не ответил ожиданиям Сары. Девушка могла бы даже порадоваться за них, если бы не этот спектакль с тайными романами, жалостью и извинениями. Теперь друзья не вызывали у Вуд ничего, кроме раздражения. Она продолжила общаться с Виктуар, слушать новые сплетни, которые та узнала, но с каждым днем необъяснимое раздражение только росло. К утру перед матчем с Пуффендуем Сару раздражало в подруге все.

Её раздражало то, как долго Мари собирается, хотя ей ничего не стоит выглядеть идеально. То, как она иногда посматривает на стол Пуффендуя, изображая из себя Джульетту, которой запрещено быть с Ромео. То, как она старается поддерживать разговор, всячески избегая темы отношений. Уизли жалела Сару и она всем своим видом это показывала. Из-за этого Вуд действительно начинала чувствовать себя ущербной и жалкой. И она ненавидела это чувство. Поэтому сейчас она торопилась в раздевалку, чтобы побыть в одиночестве и подальше от подруги.

Полностью собравшись, Сара лежала на лавочке и, разглядывая потолок, думала о том, будут ли они еще дружить, как раньше? Она была готова сделать вид, словно ничего не было. Она была готова сделать вид, что Мари, по-настоящему доверяя, рассказала ей про отношения с Тедом. Она была готова сделать вид, что не было этого месяца жалости. Или все же не готова? Больше всего Саре было обидно, что Виктуар не доверяла ей настолько, чтобы несколько месяцев скрывать отношения. На второй день после той вечеринки Вуд вдруг поняла, что все всё знали, потому что никто не удивился. Это было обиднее и больнее всего.

Кто-то осторожно постучал в дверь раздевалки, заставив девушку подняться и посмотреть на нежданного посетителя. Ник тихо прошел в комнату, закрыв за собой дверь, и сел на скамейку рядом с ней. На его мантии и волосах таяли мелкие снежинки. Парень привычно сутулился, поэтому Сара ткнула пальцев ему в спину, заставляя выпрямиться. Николас недовольно поморщился, а затем тепло улыбнулся.

— Ты знаешь, что меня бесит, когда ты так делаешь, — проговорил он.

— Знаю, малыш Никки, — усмехнулась девушка, — но кто еще будет следить за твоей осанкой, если не я?

Николас фыркнул в ответ, после чего стал серьезнее и спросил:

— Что случилось? Не говори, что все нормально.

— Я думала, ты знаешь.

Он покачал головой.

— Ладно, — кивнула она, — я расскажу вкратце. Я, как дура, втрескалась в Теда, а он оказывается последние… полгода? Не знаю, может быть, год. В общем, он встречался с Мари и они скрывали это от меня.

— Оу… — выдохнул Ломан, задумчиво глядя в пустоту. — Это дерьмово.

Сара пожала плечами.

— Как ты? — он был первым, кто спросил это.

— Это не самое страшное, что могло произойти. Поэтому я буду в порядке. Мне просто… Просто нужно время. И победа в матче, — он улыбнулась, посмотрев на него, после чего перевела взгляд на наручные часы. Они отставали на две минуты. — Скоро сюда придет команда.

— Угу, пойду на трибуны, — Николас поднялся со скамьи.

— За кого будешь болеть? — улыбнувшись и зная ответ, спросила Сара.

Парень усмехнулся.

— За победителей, — ответил он той фразой, которую говорил всегда перед матчем, и покинул раздевалку.

Когда все игроки команды были готовы, вдохновляющая речь сказана, а сигнал для выхода на поле подан, они покинули раздевалку. Погода на улице была отвратительная, но это не должно было стать препятствием к победе. Небо заслонили серые тучи, шел снег смешанный с дождем, а ледяной ветер продувал до костей. Сара поборола желание поежиться и вышла в центр поля, чтобы пожать руку Юстасу Фоули — капитану команды Пуффендуя. Её взгляд невольно метнулся к Теду, стоявшему рядом с другими игроками в стороне и обсуждавшему что-то Джулией Макдауэлл — другой охотницей. Сердце предательски забилось быстрее. Сара заставила его успокоиться и взяла себя в руки.

По команде метлы взлетели вверх и матч начался. Вуд находилась выше всех игроков, высматривая маленький золотой мячик. Рядом с ней парил новый пуффендуйский ловец — третьекурсник Диего Смит. У него не было такого опыта, как у нее, поэтому девушка была уверена в своей победе. С другой стороны, Сара решила не недооценивать его. Спустя секунду мальчик рванул куда-то вниз и девушка уже подумала, что он заметил снитч, и хотела последовать за ним, но вовремя поняла, что никакого снитча там нет и он либо ошибся, либо решил обвести её вокруг пальца. Вскоре Вуд и сама разглядела мячик, только на этот раз он был настоящим. Она покрепче схватилась за метлу и полетела за ним вверх.

Ледяной ветер и капли дождя били по щекам. Действие согревающего заклинания постепенно заканчивалось. Кончики пальцев начинали неметь, но Сара лишь крепче сжимала древко метлы, прижимаясь к ней. Когда мячик был совсем близко, девушка увидела Диего боковым зрением. Мальчик толкнул её в бок. Вуд удержалась на метле, но снитч оказался вновь потерян.

— Маленький говнюк, — прошипела Сара, зависнув в воздухе и глядя на то, как Смит летел вниз.

Она наклонила метлу и полетела вниз. Это было больше похоже на падение, но девушка все контролировала. Земля приближалась и вот уже были слышны выкрики зрителей и реплики комментатора. Сара вдруг поняла, что снитч находится в нескольких дюймах от земли и что она на полной скорости несется к ней. Сердце стучало в висках, руки крепко сжимали метлу. Когда до земли оставалось пару футов, Диего, испугавшись, остановился, а Сара продолжала нестись к снитчу.

Почти у самой земли Вуд схватила снитч и резко развернула метлу вверх. Пройдясь прутьями метлы по траве, девушка взлетела вверх. Поднявшись достаточно высоко, она остановилась и вскинула руку со снитчем, тяжело дыша и победно улыбаясь. Комментатор объявил о том, что Гриффиндор победил, набрав три сотни очков.

* * *

— Может быть, ты хочешь вон того котенка? Или, может, того филина? — спросила мать, мягко улыбнувшись.

Девочка сложила руки на груди, нахмурилась и надула губы.

— Нет, мама! Я уже сказала, что хочу МЕТЛУ! Не нужны мне твои совы и кошки, — она топнула ногой.

— Доротея, прекрати сейчас же! — строго сказала женщина и посмотрела на мужа. — Ты же девочка. Выбери что-нибудь… Что-нибудь, что не метла.

Дороти посмотрела на отца. Мужчина разглядывал крыс в клетке, совершенно не заинтересованный ни в споре жены и дочери. Поняв, что они смотрят на него, ожидая ответа, он посмотрел на них, поправил очки и сказал:

— Да, Доротея, мама права. Выбери лучше сову или кролика. Полеты на метле — это слишком опасно.

Девочка разочарованно вздохнула и опустила взгляд, ткнув в первую попавшуюся клетку. Родители, обрадованные тем, что дочь наконец перестала сопротивляться и выбрала себе подарок на Рождество, не задумываясь, купили старую коричневую сипуху и гордо вручили дочери клетку с птицей.

* * *

В честь победы гриффиндорцы устроили вечеринку в своей гостиной, пригласив всех желающих. И Дороти, естественно, тоже захотела там быть. Николас думал поздравить Сару и уйти в башню к близнецам, но Фостер была настойчива. Поэтому теперь они сидели в кресле гриффиндорской гостиной — Ник в кресле, Дороти на его коленях, обвив шею тонкими руками. Парень все еще никак не мог к этому привыкнуть, а девушку, казалось, ничего не смущало. Она спокойно болтала с Мари-Виктуар, обсуждая последний выпуск в «Спелле». В какой-то момент песня, бьющая по ушам (Саре такая определенно понравилась бы) сменилась на более медленную и девушки стали вытаскивать парней в центр комнаты.

Дороти забросила руки на его плечи, а Николас притянул её к себе за талию. Они медленно покачивались под музыку. И казалось, что вот сейчас все хорошо, но… Ник чувствовал, что он не там, где должен быть. Он не должен быть в гостиной Гриффиндора, не должен танцевать с Дороти, не должен пить огненный виски и не должен вслушиваться в слова этой дико популярной магловской песни. Парень должен быть в башне Торнтонов, должен спорить с Эрнестом по поводу прочитанной недавно книги, проливая вино, и наблюдать за тем, как Ирма покачивается под музыку, которую «слышит не своими ушами», что бы это ни значило.

И только он про это подумал, как его взгляд зацепился за знакомую фигуру. Эрнест стоял, прислонившись к стене, держал в руках стаканчик с огненным виски или еще чем-нибудь и смотрел на него. Он выглядел, как обычно, по-эрнестовски — рубашка в тонкую вертикальную полоску и темно-синие брюки. Их взгляды встретились на секунду, заставив Николаса замереть. Это длилось всего несколько секунд, после чего Торнтон отставил стаканчик и ушел из гостиной Гриффиндора. Ник почувствовал, что он должен последовать за ним, поэтому, извинившись перед Дороти и сказав, что устал, ушел вслед за другом. Похожее чувство у него было тогда, в книжном магазине.

— Мне казалось, что ты не любишь такую музыку, — проговорил Николас, догоняя Эрнеста.

— Она действительно ужасна, — подтвердил Торнтон, — но мне нужно было кое-что узнать.

— Что? — поинтересовался Ник.

— Тебя это не касается.

Ломан фыркнул.

— Как скажешь, — ответил он. — Обсуждение Агаты Кристи еще в силе?

— Да, хотя мне казалось, что тебе…

— Ой, только не начинай это снова, — толкнув его в плечо, усмехнулся Николас.

В середине первой недели декабря пошел первый снег и вскоре он закрыл собой серую, покрытую рыже-коричневой листвой, землю. В Хогвартсе стала чувствоваться атмосфера приближающихся рождественских каникул. На выходных должна была состояться первая вылазка в Хогсмид.

Раньше Ник пользовался ей, чтобы закупиться подарками для своих друзей, но в этот раз у него было слишком мало денег. Раньше Ломаны давали ему пятьдесят фунтов на год. А теперь он от них ушел и оказалось, что оставшихся пятнадцати не хватит на какую-то хоть сколько-то самостоятельную жизнь. Именно поэтому Ник решил, что останется в Хогвартсе.

Дороти попрощалась с ним и, смеясь и болтая с подругами, покинула гостиную. Она говорила ему, что собирается найти платье на предстоящий бал. На который Ник до сих пор не пригласил её, хотя, наверное, должен был. Да, он определенно должен был позвать её, но… Парень не хотел позорить Фостер, появившись в старой парадной мантии, которую ему когда-то на всякий случай одолжила Андромеда. Мантия не была плохой. Нет, она была очень даже парадной. Женщина говорила, что мантия когда-то принадлежала одному из её братьев. И все же, она была старомодной и появиться в такой мантии было бы неуважением к такой девушке, как Дороти.

— Не толпитесь! Стойте в парах, пожалуйста! — размахивая руками требовала Сара.

Ломан тряхнул головой, отгоняя мысли о мантии. Подруга стояла перед кучкой третьекурсников, взывая к порядку. Чуть дальше Тед и другие старосты занимались тем же. Ник еще раз порадовался тому, что он не староста, и уже собирался уйти в Большой зал, как наткнулся на Торнтонов.

Они появились, словно из воздуха. Близнецы были в черных длинных утепленных мантиях, расшитых золотыми нитями. На голову Ирмы был наброшен капюшон, а волосы Эрнеста были собраны в низкий хвост. Торнтоны приветственно улыбнулись.

— Привет, — сказал Эрнест, а затем, оглядев его, продолжил, — пойдешь в Хогсмид с нами?

Николас, не думая, согласился. Близнецы подождали, пока парень заберет свою мантию из комнаты, и они все вместе покинули школу.

* * *

— Тедди, спустись, пожалуйста! — донесся женский голос.

Тед распахнул глаза и, сонно оглядев свою комнату, поднялся с кровати. Вечерело. За окном шел снег. Это был канун Рождества и вскоре должны были прийти гости. Парень зевнул, потянулся и вышел из комнаты.

Скрипя половицами, Люпин спустился на первый этаж и увидел родителей на пороге. Их одежда и волосы были припорошены снегом, похожим на сахарную пудру, а в руках были пакеты с продуктами. Тед подошел к ним и забрал бумажные пакеты. Мама поцеловала его в щеку и потрепала по русым, как отца, волосам.

Проходя на кухню, она рассказывала про то, как много людей было в супермаркете, а Тед слушал её и разбирал пакеты с продуктами. А потом они занялись приготовлением праздничного ужина. Парень рассказал про Мари-Виктуар, мама сказала, что она давно подозревала, что Уизли нравится ему, а отец просто сказал, что он рад за Теда. И все было хорошо. Вот только… Как жаль, что все это было сном.

Медленно кружась, снег опускался на землю. По улицам Хогсмида, от магазина к магазину бродили группки школьников. В воздухе, в праздничных украшениях, в конфетах, выставленных на витрину «Сладкого королевства», чувствовался дух Рождества. Тед невольно улыбнулся и засунул руки поглубже в карманы.

Он шел один. Потому что Сара и Мари выбирали платье на бал, Джейми покупал канцелярию, Доминик гуляла с однокурсниками, а Ник остался в Хогвартсе. Впрочем, там, куда он направлялся, Люпин должен был быть один. Это было важно и все его друзья это понимали. К тому же, они все равно встретятся в «Трех метлах».

Вскоре голоса и смех студентов стихли. Тед покинул основную часть деревни, где располагались все яркие лавки, и вышел туда, где находились серенькие, покрытые ослепительно белым снегом, домики. Парень остановился у кованых ворот, поскрипывающих на ветру. Это было главное и единственное кладбище Хогсмида. Он толкнул ворота и прошел внутрь.

Дойдя до нужного места, Люпин остановился, смахнул снег с каменных надгробий и еще раз прочитал эпитафии. Парень поменял свечи, зажег новые и наколдовал венок. Он всегда заходил сюда, когда особенно сильно скучал по ним. Покойтесь с миром Римус Джон Люпин и Нимфадора Тонкс-Люпин.

Тед шмыгнул и утер нос рукавом мантии. Те, кто знал его родителей, очень много про них рассказывали. Ему говорили какой смелой была его мать и каким умным был его отец. Парень видел их на многих фотографиях и на портрете в Хогвартсе. И все же, этого было недостаточно. Люпин хотел знать их. По-настоящему знать. Какими бы они были сейчас, если бы выжили в ту ночь? Тед хотел слушать, как они бы без конца вспоминали про свое знакомство, про школьные годы, про свое детство. Может быть, они бы шуточно ругались из-за какого-нибудь пустяка. Может быть, они бы праздновали Рождество дома и приглашали всех знакомых из Ордена или наоборот ходили бы в дома Поттеров и Уизли. Или вообще посещали министерскую рождественскую вечеринку.

Тед так хотел, чтобы они были сейчас здесь. Чтобы они были живы. Часто, слушая своих друзей, когда те жаловались на какую-нибудь ссору с родителями, Люпин думал о том, как им повезло. Когда он видел Поттеров или Уизли, парень представлял, каково это — иметь большую семью. Конечно, у него была бабушка и Уизли с Поттерами относились к нему, как к родному. И все же, это было совершенно не то.

В детстве Люпин фантазировал, будто его родители живы и просто притворяются. Будто они по приказу Ордена отлавливают оставшихся Пожирателей и рано или поздно обязательно вернутся к нему. Однако время шло, а они все не возвращались. Тогда Тед повзрослел и понял, что они никогда не вернутся, как бы ему этого не хотелось. Ему было двенадцать лет и он впервые заплакал на их могиле. Как жаль, что все это было реальностью.

* * *

Мари кружилась перед зеркалом в небесно-голубом шелковом платье, рассматривая себя со всех сторон. Это было уже шестое платье, которое она меряла. И оно тоже ей идеально подходило. Казалось, все платья в этом магазине шились специально для неё и при этом ни одно её не устраивало. Сара устало наблюдала за Виктуар, сложив руки на груди и прислонившись к стене. Подруга вопрошающе взглянула на неё через зеркало.

— Если хочешь знать мое мнение, то это платье подходит тебе так же, как предыдущие. Знаешь, если ты придешь туда в мешке из-под картофеля, ты все равно будешь выглядеть идеально.

Виктуар улыбнулась.

— И все же, я хочу померять последнее, — с этими словами она скрылась в кабинке. Доминик, сидевшая рядом с Сарой, устало вздохнула.

Над дверью звякнул колокольчик и в магазин прошла Ирма Торнтон. Все разговоры стихли и другие студентки, готовившиеся к балу, уставились на неё. Девушка этого, казалось, не заметила, сняла мантию и стала ходить по магазину, рассматривая платья и костюмы. Было странно видеть её здесь, потому что за все шесть лет своего обучения она и её брат ни разу не появлялись на ни на одном Зимнем балу. Доминик поднялась с места, подойдя к Торнтон, улыбнулась ей и стала помогать с платьем. Слизеринки, находившиеся чуть подальше, зашептались между собой.

Старшая Уизли вышла из кабинки в новом платье, которое было похоже больше на свадебное. Оно было белым, без рукавов и расшито узорами цветов. Без шелка любимого Виктуар, конечно, не обошлось. Из него были длинные белые перчатки длиной чуть выше локтя. Мари вновь внимательно осмотрела себя в зеркале и сказала, что хочет посмотреть что-то еще. Саре это надоело и она, предупредив подруг, ушла.

Вуд не знала, куда идет. В общем-то, она могла остаться с сестрами Уизли в теплом магазине, а не бродить по улице в снегопад. Или не могла? Девушка знала, что Мари выбирает платье, чтобы покрасоваться перед Тедом, чтобы все вновь восхищались ей, чтобы вновь быть в центре внимания. Все, кто был в том магазине, выбирали лучшие платья, чтобы ими восхищались и любовались. Это было естественно, потому что Зимний бал был одним из важных событий года. И все — от третьего до седьмого курса — хотели там блистать. В том числе и Сара.

Утонув в своих мыслях, девушка не следила за тем, куда идет, и в один момент она с кем-то столкнулась. Подняв взгляд, Вуд увидела охотника гриффиндорской команды по квиддичу — Дэниэла Макдональда. Сара поспешила извиниться, а затем заметила, где они столкнулись. Лавка «Все для квиддича». На витрине была выставлена новая модель «Нимбуса», которую, судя по всему, и рассматривал Дэниэл.

— Все в порядке, — ответил парень и перевел взгляд на метлу. — С твоей, конечно, не сравнится, но, по-моему, ничего так, а?

Сара тоже посмотрела туда.

— Слишком много прутьев, по-моему, — придирчиво сказала она, а потом поспешила объяснить. — Это утяжеляет метлу и делает её менее маневренной.

Макдональд хмыкнул.

— Да, но зато ей становится легче управлять.

Девушка пожала плечами и ответила:

— Выбирая между маневренностью и управлением, я выберу маневренность.

— Если ты сейчас свободна, то можешь помочь мне выбрать новую метлу? Как капитан и эксперт в квиддиче, а?

— Хорошо, почему бы и нет? — усмехнулась Сара.

Он подошел к двери и распахнул её, пропуская Вуд внутрь. Девушка помогла ему выбрать хорошую метлу, а Дэниэл поделился с ней, что хотел бы попробовать попасть в «Стоунхейвенских сорок» после школы. Закончив с покупками, они вышли из лавки и, стоя на пороге, Дэниэл пригласил её в «Три метлы». Так как, скорее всего, Мари все еще занята платьем, Сара согласилась. К тому же, она хотела побыть сегодня с кем-то, кроме подруги.

* * *

— Мы в этом году останемся в Хогвартсе на Рождество, — сообщил Эрнест, растирая замерзшие руки. — Наши родители сейчас в Австралии.

— Я тоже в этом году никуда не еду, — разглядывая снег под ногами, ответил Николас.

— Из-за родителей?

Ник остановился и посмотрел ему в глаза. Он попытался вспомнить, когда говорил что-то Эрнесту про своих родителей или про побег, но у него не получалось. Нет, парень определенно ничего не говорил. Про то, что он ушел из дома, знали всего несколько человек. Эрнест поджал губы и отвел взгляд.

— Я просто предположил, — объяснил он, — что если ты никуда не едешь, то скорее всего поругался с родителями.

— Я ушел из дома, — ответил Ник. — Тед проведет каникулы у Поттеров, а Сара обычно уезжает с родителями. Поэтому в этом году я в Хогвартсе.

Торнтон кивнул, а затем, осмотревшись, предложил:

— Зайдем в «Три метлы»?

Ник кивнул. Вскоре они уже сидели в баре за самым отдаленным столиком, обсуждая книги. Начав читать больше магловской литературы, Николас загорелся идеей написать свою книгу. У него даже были идеи насчет сюжета и персонажей. Этими идеями он поделился с Эрнестом и тот подхватил его настрой, предлагая новые идеи. Позже к ним присоединилась Ирма. Жестами она объясняла что-то брату, а он переводил её мысли Николасу.

— Так, — откинувшись на стуле и заложив руки за голову, произнес Ломан, — действие происходит в старом особняке, который переделали под детский дом. Героев будет…

— Трое, — подсказал Эрнест и глотнул сливочного пива.

— Да, их будет трое. Кэрол, Джон и Трэвис, — когда он сказал это Ирма сморщила нос. — Над именами мы, конечно, еще подумаем, — успокоил её Николас.

Парень щелкнул пальцами, подумав, что стоит записывать их мысли, и стал искать пергамент. К счастью, пустой блокнот нашелся у владелицы бара мадам Розмерты. Они сидели, расписывая и обсуждая все идеи, до тех пор, пока не стемнело. Но даже то, что многие студенты стали покидать бар и возвращаться в Хогвартс, не остановило их. В какой-то момент перо вылетело из рук Николаса. Возмущенно оглядываясь, он увидел Дональда Снайда, стоявшего у их стола.

— У вас тут типо свидание? — ехидно протянул тот. — Что, Ломан, Фостер больше не дает и ты решил переключиться на фриков? Или тебе нравится, что их двое?

Ник шумно выдохнул и поднялся из-за стола. Ему как раз нужно было поговорить со Снайдом. Глядя в глаза однокурснику, Николас сказал:

— Нужно поговорить, пойдем выйдем.

Дональд усмехнулся, бросил взгляд на близнецов и ответил:

— Ну пойдем.

Накинув мантию, Ломан вышел из бара вслед за Снайдом. Дональд зашел в переулок и остановился, сложив руки на груди. Николас повторил его жест.

— Не смог смириться с тем, что девчонки играют лучше тебя, и решил их всех выгнать? — поинтересовался он.

— Чепмен была дурой и набирала себе команду из таких же куриц. Общеизвестный факт, что бабы не умеют играть в квиддич, — ответил он. — И я так понимаю, что это каблук Фостер, придавивший тебя к земле, заставил сюда прийти. В любом случае, ты меня опозорил, — его кулак резко прилетел в живот Ника, заставив того сложиться пополам, — а я такого не прощаю.

Николас выругался, вспомнил, что забыл палочку в баре, и уже занес кулак, чтобы ударить в ответ, но ему в спину прилетело замораживающее заклинание. Еще одним ударом Дональд повалил застывшего на месте парня на землю. Затем удары посыпались на него со всех сторон. У Ника не было возможность себя как-то защитить. Все, что ему оставалось, — ждать и терпеть. Он чувствовал себя жалким. И чего он только ожидал?

— Эверте Статум! — прокричал кто-то, чей голос Ник не мог разобрать из-за звона в ушах, и Снайд отлетел в сторону. — Инкарцеро! Коньюктивитус!

Удары прекратились. Неизвестный, хрустя снегом под подошвами ботинок, подошел к нему. В тот же момент Ник почувствовал, что снова может двигаться. Звон в ушах еще был, но перед глазами не плыло и парень увидел протянутую ему руку. Николас схватился за неё и ему помогли подняться с холодной земли. Это был Эрнест. Он закинул руку Ломана на свое плечо, позволяя опереться на себя, и помог выйти из узкого переулка, где их ждала Ирма.

Близнецы помогли Нику дойти до больничного крыла, где мадам Помфри, ужаснувшись, стала приводить его в порядок. Закончив, женщина ушла в свой кабинет, оставив их. Николас вздохнул, еще раз взглянул на себя в зеркало и отложил его на тумбочку. Он сидел на кровати, рядом с ним была Ирма, а напротив на деревянном больничном стуле расположился Эрнест. В больничном крыле было пусто и тихо. За окном продолжал падать снег.

— Как ты? — подал голос Эрнест.

— Вроде, нормально, — повел плечом Ник. Целительница сказала, что синяки и остальные повреждения заживут быстро. — Спасибо, — добавил парень чуть тише.

Ирма молча улыбнулась и слегка толкнула его плечом. Наверное, это не так удивительно, но после месяца постоянного общения ей не требовались слова, чтобы Ломан понял её. Он даже успел запомнить, что означают некоторые жесты. Парень перестал удивляться, когда она отвечала ему так, словно слышала. Ник попытался улыбнуться ей в ответ, но разбитая губа сделала улыбку немного ломанной.

— Она может читать по губам, — неожиданно сказал Эрнест, ответив на немой вопрос Николаса. Ирма посмотрела на брата, а потом кивнула. Торнтон поднялся со стула. — Проводить тебя до гостиной?

— Я и сам могу дойти, — ответил Ник, слезая с кровати, — но буду рад, если вы составите мне компанию.

Ирма и Эрнест снова улыбнулись. Девушка спрыгнула с койки, провела рукой по ткани черного сарафана, разглаживая её, и вышла из-за ширмы. Парни последовали за ней.

* * *

Тед на ходу стянул с себя теплую мантию и открыл появившуюся дверь. В легком полумраке потрескивал камин и шелестели страницы. Люпин повесил мантию на крючок. Книга захлопнулась и была отложена на кофейный столик. Парень подошел к дивану и упал на него, расположив голову на коленях девушки. Мари тут же запустила тонкие пальцы в его волосы, перебирая их. Несколько минут они молча сидели, думая о своем.

— Как ты? — поинтересовалась Уизли.

— Как всегда, нормально, — ответил Люпин, прикрывая глаза. — Как сходили за платьем?

— Выбрала самое лучшее, чтобы мы выглядели потрясающе, — ему не нужно было смотреть на неё, чтобы знать, что она улыбается.

— Ты всегда выглядишь потрясающе, — ухмыльнулся Тед.

Она щелкнула его по носу, усмехнувшись:

— Льстец.

— Может быть, — ответил парень.

Они снова замолчали, затем Тед поднялся и посмотрел в голубые, подобные драгоценным камням, глаза. Люпин невольно улыбнулся, провел рукой по её волосам, заправляя прядь за ухо.

— Мисс Уизли, ты пойдешь со мной на Зимний бал? — серьезно и торжественно спросил он.

Девушка хихикнула, кивнула и так же торжественно ответила:

— О, мистер Люпин, конечно, я пойду с тобой.

Тед засмеялся, рассмешив Мари. Взяв его лицо в ладони, девушка притянула и поцеловала его.

Бал должен был, как обычно, состояться в конце третьей недели декабря, но готовиться к нему начинали еще с первой. Больше всего работы было возложено на старост. Они отвечали за еду, напитки, музыку и украшение. Так же они традиционно открывали бал со своими спутниками или спутницами. И до Хэллоуина Сара надеялась на то, что в этом году бал она будет открывать с Тедом. Однако все её надежды разрушились, поэтому она оставалась без спутника. Николас шел с Дороти, Тед — с Мари, а Джейми позвал какую-то неизвестную девушку. Пойти одна Сара не могла, а значит за оставшуюся неделю должна была найти себе хорошего спутника.

По началу девушка ожидала приглашения от кого-нибудь из парней, но прошла одна неделя, другая, а её так никто и не пригласил. Тогда Вуд стала ходить и пытаться самостоятельно пригласить кого-нибудь. Но за неделю до бала у всех, кого бы она не спросила, уже была пара. Иногда ей отказывали просто так. В какой-то момент Сара отчаялась и уже думала идти к слизеринцам, но тут же отбросила эту идею. Так получалось, что на Зимний бал девушка шла одна. И это было ужасно обидно.

Сара спрыгнула с метлы и устало побрела в раздевалку, пытаясь отогреть замерзшие пальцы. Девушка упала на деревянную лавку и закрыла лицо ладонями. В голове снова появились мысли о бале. Неужели она настолько никому не нравилась? Ни одному человеку в этом гребанном Хогвартсе? Вуд нервно усмехнулась и провела руками по волосам. Ну и пускай! Она будет первой, кто придет на бал и откроет его с самой собой. Нет, она откажется и никуда не пойдет. Одного старосты школы должно быть достаточно.

Скрипнувшая дверь прервала размышления девушки, заставив сесть на скамейке. Из мужской раздевалки, держа в руке новую метлу, вышел Дэниэл. Он улыбнулся и отсалютовал:

— Добрый вечер, капитан!

Сара усмехнулась и кивнула в ответ. Макдональд стал серьезнее, склонил голову на бок, заглянув в лицо девушки, и спросил:

— Что-то случилось?

— Нет, все в порядке, — отмахнулась Вуд.

— Ладно, — он кивнул и чуть приподнял метлу. — Полетаем? Или ты уже уходишь?

— Давай, — девушка улыбнулась.

Наложив на одежду и перчатки согревающие чары, они вышли из раздевалки. Долго полетать, конечно, не получилось из-за погоды, но не тренировочные полеты на метле помогли Саре расслабиться и отвлечься от мыслей о приближающемся бале и собственном одиночестве. Когда окончательно стемнело, они вернулись в раздевалку. Дэниэл сел на пол, прислонившись спиной к шкафчикам. Сара села рядом. Некоторое время они молчали и девушка невольно начала разглядывать его. У него были короткие черные кудрявые волосы и смуглая кожа. У него были карие глаза, похожие на кофейные зерна. Макдональд, если подумать, был довольно симпатичным.

Парень, словно почувствовав её взгляд, повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Не знаю, на что я рассчитываю, но все же спрошу, — начал он.

— Пойдешь со мной на бал? — выпалила девушка и прикусила обветренную губу, с надеждой глядя на него.

— Да, именно это я и хотел спросить, — сказал Дэниэл и засмеялся.

— Это не ответ, — фыркнула Сара.

— Да, да, — закивал Макдональд. — Я пойду.

Вуд улыбнулась.

— Тогда приходи завтра после занятий в музыкальный кабинет, — она поднялась с пола и ушла в женскую раздевалку.

* * *

— Мистер Ломан, задержитесь, пожалуйста, — в конце урока сказала профессор Кин.

Ник и Сара переглянулись, парень пожал плечами. Он сказал ей, чтобы она не ждала его. Девушка кивнула и вышла из кабинета. Мадам Кин проводила её взглядом, после чего посмотрела на Николаса, убрав руки в карманы брюк.

— Николас, — начала она.

— Профессор, — кивнул Ломан.

— Мне сказали, что у тебя проблемы с парадной мантией и из-за этого ты не хочешь идти на бал. Это так?

Он смутился и отвел взгляд.

— Нет, мадам, все нормально, — соврал Ник.

Женщина внимательно смотрела на него, прекрасно понимая, что он врет ей. Она вздохнула и покачала головой.

— У меня есть костюм, который может подойти тебе.

— Приму к сведению, — кивнул парень. — Я могу идти?

— Конечно, — преподавательница махнула рукой и отошла к окну.

Ломан покинул кабинет магловедения. Всю дорогу до гостиной Слизерина он думал об этом предложении. С чего вдруг она предложила ему костюм? И кто сказал ей про то, что его мантия его не устраивает? Неужели Эрнест? Кроме него больше некому, потому что только он знал. Николас, вздохнув, покачал головой и зашел в спальню.

Там уже во всю шли приготовления к балу. Дональд крутился у зеркала и укладывал волосы гелем, Джо Смит обмазывался «десятисекундным прыщевыводителем», а Бобби Маршал носился по комнате, разыскивая запонки. Ник осмотрел всю эту картину и подумал о том, что какие-то несчастные девушки ведь пойдут с ними на бал. Бедняжки. Решив на них не зацикливаться, Ломан стал примерять парадную мантию брата Андромеды.

Мантия была темно-зеленого, почти болотного цвета, в черную полоску и украшена различными рюшами. Николас придирчиво осмотрел себя в зеркале. Эта старомодная мантия была ему немного мала. Заметив то, во что он одет, Дональд, прихрюкивая, загоготал. Его дружки подхватили смех, хотя, если честно, их мантии были такими же. Быстро переодевшись в обычную футболку и джинсы, Ник вылетел из спальни, пока Снайд продолжал травить шутки по поводу его мантии.

Ноги сами привели его к кабинету мадам Кин. Парень постучал и вскоре на пороге появилась преподавательница. Взглянув на него, она тепло и приветственно улыбнулась и пропустила студента в пустой класс.

— Не мантия, конечно, но я думаю, что подойдет, — сказала профессор, принося костюм на вешалке.

— Вам Эрнест сказал, да? — поинтересовался Ник, разглядывая костюм.

— Да, он очень хотел тебе помочь. Я заметила, что он любит тебе помогать, — ответила женщина, сложив руки перед собой. — Ты можешь зайти в мою комнату и померять там, — она протянула ему ключ.

Николас благодарно улыбнулся. Это был классический черный костюм-тройка и темно-зеленый галстук. Все вместе выглядело потрясающе и прекрасно сидело на Ломане. Еще раз поблагодарив учительницу, Ник вернулся в комнату, чтобы окончательно собраться на бал. Закончив с приготовлениями, парень встретил Дороти, одетую в великолепное изумрудное облегающее платье, и они вместе отправились в Большой зал.

Когда все собрались, свет в зале приглушили и старосты вышли открывать бал. Первыми шли старосты школы и их спутники, за ними старосты факультетов. Они вышли в центр зала и закружились в вальсе. Ник посещал этот бал уже в четвертый раз, но все равно, как в первый, удивлялся красоте этого действия. Старосты, казалось, летали, а не танцевали. Красное воздушное платье Сары выделяло её на фоне остальных. Постепенно и все остальные пары начали выходить на танцпол. Дороти тоже взяла его за руку и повела танцевать.

Ведя Фостер в танце, Николас осматривал остальные пары. Сара была с охотником гриффиндорской команды, Тед был, конечно же, с Мари, а загадочной спутницей Джейми оказалась Доминик Уизли. Однако Ник искал не их. Больше всего парень хотел увидеть Торнтонов. И он нашел их. Близнецы не танцевали. Они стояли в рядах тех, кто просто смотрел, стесняясь влиться в поток танцующих.

Музыка остановилась и вместе с ней на месте застыли все пары. Дороти с сияющей улыбкой посмотрела на Николаса и присела в реверансе. Ник, как того требовали правила, поклонился ей в ответ и подставил руку, чтобы она за нее взялась. Они покинули танцпол.

После открывающего вальса было еще несколько танцев, в некоторых Ломан и Фостер принимали участие. В середине вечера Дороти отошла, чтобы поговорить с подругами, оставив Ника у шведского стола. Парень взял со стола бокал с шампанским фей и встал у стены, наблюдая за танцующими. Особенно за Сарой. В этот вечер она была особенно счастлива в компании Макдональда. И Ник был искренне рад за неё. Может быть, если она сейчас сможет переключиться и забыть Теда, то все вновь будет как раньше.

— Привет, — прервал его размышления голос Эрнеста.

Николас несколько раз моргнул и повернулся к ним, приветственно улыбнувшись. Они улыбнулись в ответ. Как обычно на публике, довольно сдержанно. Ник осмотрел близнецов. В их образах привычно преобладал темно-синий, а на платье Ирмы, как на ночном небе, блестели золотые узоры звезд и планет.

— Потрясающе выглядите, — сказал Ник вместо приветствия.

— Ты тоже ничего, — кивнув в сторону его мантии, ответил Эрнест. — Почему не танцуешь с остальными?

— Не хочется, а вы?

— Не хочется, — усмехнувшись и прислонившись к стене рядом, ответил Торнтон. — Да и не с кем особенно.

— А друг с другом?

— Это… — Эрнест поджал губы и посмотрел на сестру. — Это не лучшая идея. Подтвердит слухи в их воспаленных мозгах, — он кивнул в сторону танцующих и стоявших у столов.

Ломан кивнул, решив не уточнять какие именно слухи это может подтвердить.

— А что насчет меня? — спросил парень и посмотрел на Ирму. — Потанцуем? — он протянул руку.

Девушка глянула на брата и взяла его за руку. Николас вручил Эрнесту свой бокал и повел подругу на танцпол. Песня и танцоры сменились, вновь заиграл вальс. Они остановились, Ирма положила свободную ладонь на плечо Ника и он повел её в танце. Она не слышала музыку, но создавалось такое впечатление, словно девушка чувствовала её по-другому. Словно Торнтон могла почувствовать запах мелодии, словно видела её цвет и ощущала её каждой частичкой тела. Никто в этом зале так не слышал игравшую мелодию.

Ник стал ощущать на себе взгляды однокурсников, друзей и особенно Эрнеста. Тот все еще стоял у стены, неотрывно наблюдая за ними. Вместе со всеми танцующими Николас приподнял Ирму, заставив темно-синий шлейф её платья взлететь в воздух. Еще пару кругов и мелодия завершилась, а пары остановились. Ломан с улыбкой поклонился девушке, а та в ответ сделала реверанс. Они вернулись к Эрнесту.

Не успел Ник и бокала забрать, как рядом с ним появилась Дороти. Она бросила взгляд на близнецов, вздернув подбородок, после чего посмотрела на Николаса.

— Нужно поговорить, — сухо и холодно сказала девушка и, развернувшись, ушла.

Ломан последовал за ней, оставив бокал на ближайшем столе. Они покинули зал, остановившись в холле. Фостер сложила руки на груди и едва заметно скривила губы, показывая свое недовольство.

— В чем дело? — спросил Ник.

— Мне не нравится то, что они трутся рядом с тобой, — ответила Дороти.

— Что? — усмехнулся Ломан.

— Ник, вся школа знает об их репутации. Я не хочу, чтобы это как-то отразилось на тебе.

— Послушай, — Николас положил руки на её плечи, — мне плевать какая у них репутация. Они мои друзья.

— Тебе стоит получше выбирать друзей, — проговорила девушка, глядя ему в глаза.

— Да, наверное, — он убрал руки с её плеч и отстранился. — В тебе я ошибся.

— Чего? — нервно усмехнулась Фостер и криво улыбнулась.

— Не могу общаться с человеком, с которым у нас разные мнения насчет ситуации. Я не люблю судить людей по слухам, а ты только и рада им верить.

— Ты хочешь сказать, что бросаешь меня… Из-за них? Ты серьезно? — она снова усмехнулась.

— Да, я серьезно, — Николас обошел её, чтобы вернуться в зал.

— Ник, ты… Я пыталась тебя предупредить. Они больные, Ник! — крикнула Дороти ему вслед.

Он вернулся к Торнтонам, но продолжал думать о словах Фостер. Ник не был любителем копаться в чужом грязном белье, поэтому не особенно интересовался школьными слухами. Судя по всему, все его размышления отразились на лице, поэтому очень скоро Эрнест предложил выйти из зала и поговорить где-нибудь, где было бы тише и меньше людей. Таким местом стала пустынная лестница в дальнем от зала коридоре.

— Дай угадаю, Фостер попросила тебя держаться подальше от нас? — поинтересовался Торнтон. — Могу в общем-то понять, если ты захочешь её послушать, — добавил он.

— Эрнест.

— Нет, правда, можешь не извиняться…

— Эрнест, — повторил Ник, — я расстался с ней.

Друг несколько минут смотрел на него, после чего сказал:

— Ты что, идиот? — серьезно спросил Эрнест.

— Что? — фыркнул Николас.

— Ты идиот, — покачал головой Торнтон.

— Эй, почему? — парень невольно улыбнулся.

— Потому что только идиот бросит Фостер ради нас, — ответил он.

Ник пожал плечами. Несколько минут они сидели молча, слушая отзвуки музыки из зала. Ломан перевел взгляд на Эрнеста. Тот на него не смотрел, разглядывая шнурки на своих ботинках. Его темно-синяя мантия лежала на ступеньках рядом. Николас вновь вспомнил про слухи и стал думать о них. Он не понимал, что такого можно говорить про Торнтонов.

— Они чего только она нас не думают, — вновь словно услышав мысли, сказал Эрнест. — Они считают нас извращенцами. Считают, что мы с Ирмой спим. И ладно если бы просто думали, но некоторые представляют это во всех самых мерзких подробностях, — парень поморщился. — Пожалуй, даже хорошо, что ты не видишь то, что видим мы. — Он обхватил себя руками.

— В каком смысле? — не понял Ник.

— Ни в каком. Забей, — тихо ответил Торнтон. Они снова замолчали. — Спасибо тебе за то, что не веришь слухам, как большинство, — друг повернулся к нему и слабо улыбнулся.

— Честно говоря, зная вас, мне тяжело в них поверить, — усмехнулся Николас.

— Вернемся в зал? — через пару минут спросил он. Ломан кивнул.

Эрнест поднялся со ступеней, отряхнул мантию и пошел в сторону зала. Ник последовал за ним. До зала они шли в тишине, пока Торнтон вдруг не схватился за голову, зажмурившись. Головные боли преследовали друга всю его жизнь, но, даже зная это, Николас все равно растерялся на несколько секунд. Эрнест покачнулся и чуть было не упал, но Ломан успел подхватить его.

— Я отведу тебя к мадам Помфри, — сказал Ник, забрасывая руку друга себе на плечо.

— Нет… Нет, только не туда, — покачал головой тот. — Лучше до башни.

— Я тебя не дотащу.

— До когтевранской башни, Ник, — уточнил Эрнест.

Кое-как парни добрались до башни Когтеврана. Эрнест, даже с раскалывающейся головой, отгадал загадку и дверь открылась. Николас помог Торнтону добраться до кровати и по его указаниям нашел склянки с зеленоватым густым зельем, похожим на незастывшее желе. Друг его выпил и, кажется, ему стало легче.

— Побудешь со мной, пока не вернется Ирма? — садясь и опираясь на балку кровати, спросил Эрнест.

— Да, конечно, — кивнул Ник и сел на кровать рядом с ним.

— Расскажи что-нибудь, — попросил он.

— Что рассказать? — усмехнулся Николас.

— Что хочешь. Как рассказ?

Вспомнив про историю, Ник невольно улыбнулся и стал рассказывать. Парень говорил, пока глаза Эрнеста не закрылись и он не уснул. Ломан уложил друга в кровать и накрыл его пледом. Вскоре пришла Ирма и Николас смог уйти.

It's just a

'Nother try not to cry at Christmas

It's just a

'Nother try not to cry at Christmas

And when I tell my eyes

"Don't you cry, it's Christmas!"

What do they do?

Oh

They monsoon...

Cry Christmas — Mother Mother

Николас долго смотрел в окно невидящим взглядом, словно надеялся увидеть там какие-то ответы. Парень перевел взгляд на подоконник, на котором стоял почти высохший цветок и лежала пачка, забытых Эрнестом, сигарет. От мыслей его отвлек звонок телефона.

Нахмурившись, парень подошел к столу, взял телефон в руки и прочитал название контакта. ЛЮПИН. И что ему вдруг понадобилось? Ник принял звонок и поднес мобильник к уху.

— Поздравляю с помолвкой, — вместо приветствия сказал Ломан.

— Угу, спасибо, — ответил Тед. — Слушай, ты свободен завтра? Нужно встретиться.

— Да, у меня тоже все хорошо. Спасибо, что спросил, — вздохнув, проговорил Ник.

— Прости, — виновато сказал друг, — у меня мало времени. Работа, сам понимаешь. Ну так что?

— Я свободен, но зачем нам встречаться?

— Мы давно не виделись, — ответил Тед. — Последние два года ты как-то… отстранился. Поговорим, посидим, как раньше. Что думаешь?

Ломан чувствовал какой-то подвох, но все равно согласился. В конце концов, они действительно давно не виделись, несмотря на то, что жили в одном городе и даже работали почти в одном месте. Люпин напомнил свой адрес и отключился. Ник тяжело вздохнул и еще некоторое время смотрел на экран телефона. Странное чувство не проходило.

* * *

— Мама сказала, что в этом году мы никуда не поедем, — сообщила Сара. — Точно не хочешь провести Рождество у нас?

— Нет, прости, — ответил Ник, разглядывая каменный пол у себя под ногами.

В Хогвартсе царила предрождественская суета. Студенты носились по школе, собирая вещи и прощаясь, словно больше никогда не увидятся. Сара, собравшая свои вещи с вечера, могла себе позволить побродить по школе в компании Ника. Они, как раньше, болтали, обсуждая все подряд.

— Так, значит, ты остаешься здесь с Дороти? — с улыбкой поинтересовалась девушка.

— Нет, — спокойно ответил Николас, — мы расстались.

— Ой, — Вуд остановилась, глядя на него. — Как ты?

— Это я предложил расстаться, поэтому нормально.

Сара опешила. Несколько секунд она смотрела на него, хлопая глазами. Ломан действительно не выглядел расстроенным или опечаленным расставанием. Он выглядел так, словно ничего не случилось. Вуд не знала как отреагировать и что сказать, поэтому просто продолжала на него смотреть. Ник предложил сменить тему и стал говорить про последний тест по трансфигурации.

К обеду школьники уже рассаживались в купе Хогвартс-экспресса. Сара и Тед, как старосты, ходили по вагонам и дежурили. Девушка старалась не смотреть на Люпина, а он большую часть времени молчал, говоря только что-то по делу. Это было жутко обидно. Вуд хотела разговаривать с ним, как раньше. Хотела, чтобы они шутили и подкалывали друг друга. Но теперь Тед знал, что она влюблена в него, и чувствовал себя неловко. Эта неловкость висела в воздухе в виде глухого молчания. И в один момент это стало невыносимо. Сара остановилась и посмотрела на него. Его глаза были сейчас голубыми. Прямо, как у Мари-Виктуар.

— Слушай, я рада, что вы с Мари встречаетесь, — ком подкатил к горлу, но девушка продолжала говорить. — Вы действительно подходите друг другу и… И вам совсем не обязательно прятаться от меня, избегать разговоров о ваших отношениях и как-то жалеть мои чувства. Мне плевать. Мне просто обидно, что вы скрывали это от меня. И все.

Тед задумчиво кивнул.

— Значит, ты…?

— Я не была влюблена в тебя, Тед. Ты мне абсолютно безразличен, если ты об этом.

Он вновь кивнул. Сара отвернулась и ускорила шаг, чтобы парень немного отстал от неё. Однако Люпин несколько секунд стоял на месте. Поэтому, отойдя на достаточное расстояние, девушка с силой закусила губу, не позволяя себе заплакать. Нет, она не будет плакать из-за всего этого. Пусть лучше она задохнется от этого кома в горле, чем позволит ему выйти через слезы. Ей совсем не больно. Она рада за своих друзей. Вуд повторяла себе это, как мантру, надеясь, что она когда-нибудь станет правдой.

Их дежурство подошло к концу и на смену вступили старосты Слизерина. Тед ушел в купе к остальным, а Сара сказала, что присоединится к ним позже. Сама девушка нашла пустое купе и села там. Она хотела побыть в одиночестве. Вуд села, сбросила кроссовки, притянула колени к груди и, достав из кармана толстовки небольшую книжку со стихотворениями, которую ей дала мадам Кин после последнего занятия, стала читать. Это помогло ей успокоиться и отпустить все мысли из головы. Сара не заметила, как провалилась в сон, свернувшись на мягком сидении.

Проснулась девушка, когда за окном уже стемнело и поезд, судя по всему, приближался к Лондону. В купе горел приглушенный свет. Кто-то накрыл её своей мантией, как пледом. Сара приподнялась на локтях, сонно осматриваясь по сторонам. На противоположном сидении расположился Дэниэл. Он задумчиво сидел и раскладывал пасьянс. Заметив, что Вуд проснулась, парень повернулся к ней и тепло улыбнулся.

— Ты уснула в моем купе и я решил не будить, — объяснил Макдональд. — Как спалось, капитан?

Сара усмехнулась и потянулась, зевая. Дэниэл собрал карты, а затем принялся их тасовать и раздавать. На секунду он остановился и посмотрел на неё.

— Или ты пойдешь в свое купе? — спросил парень.

— Нет, раздавай, — девушка перебралась к нему на сидение и попыталась отдать мантию.

— Оставь, — отмахнулся Макдональд. — Тут прохладно. У меня на свитере согревающие чары.

Они стали играть в карты. Оказалось, это были обычные, не магические, игральные карты. Дэниэл играл чертовски хорошо, но до Ника ему было далеко. Хотя, наверное, это было потому что Николас не брезговал шулерить, в отличии от Макдональда. Через час или около того Дэниэл покинул купе, а когда вернулся принес целую кучу сладостей.

— За рождественские каникулы! — парень поднял бутылку сливочного пива.

— За рождественские каникулы, — с улыбкой ответила Сара, стукнув горлышком своей бутылки по его.

До приезда поезда на платформу 9¾ они сидели вместе, а потом Вуд ушла в купе к остальным за своими вещами.

В Лондоне тоже шел снег. Не такой крупный и сильный, как в Хогсмиде, конечно, но его было достаточно для того, чтобы почувствовать дух праздника. Сразу сойдя с поезда Сара угодила в объятия родителей. И только тогда девушка осознала, как сильно она по ним скучала. Решив оставить все вопросы до дома, они аппарировали.

Небольшой домик в лондонском пригороде встретил их зажженным камином и витавшим в воздухе запахом печенья. Глубоко вдохнув запах дома, Сара сорвалась с места и побежала на кухню, где застала бабушку Джозефину. Девушка радостно загребла женщину в объятия. Она была так счастлива вновь вернуться домой.

* * *

— Тедди! — радостно прокричала Лили, сбегая вниз по лестнице.

Парень улыбнулся и раскинул руки в стороны, чтобы обнять её. Девочка подбежала и обхватила его маленькими ручками, крепко обнимая. Гарри потрепал дочь по рыжим волосам, сказав:

— Лилс, дай ему хотя бы мантию снять.

Лили ойкнула и отстранилась. Затем в её поле зрения попал Джеймс, которого она тоже бросилась обнимать. Пока девочка засыпала старшего брата вопросами, со второго этажа спокойно спустился Альбус, которого Тед потрепал по темным волосам. Мальчик недовольно нахмурился и тогда Люпин протянул ему руку для рукопожатия, как взрослому. Ал остался этим доволен и вместе с остальными детьми ушел в гостиную. Джинни и Гарри ушли на кухню, а Тед решил пойти отнести вещи в свою комнату.

Люпин разобрал свои вещи и лег на кровать. Несколько минут он лежал, слушая как завывает ветер за окном и как этажом ниже общаются младшие Поттеры, и смотрел в потолок. На время каникул ему досталась комната Джеймса, которую ту с радостью отдал. Стены в комнате были увешаны плакатами квиддичных команд и его любимого магического телешоу. В дверь постучали и следующее мгновение Гарри заглянул в комнату. Тед сел на кровати, глядя на него.

— Значит, ты еще не спишь, — проговорил крестный.

— Нет, — покачал головой парень, — что-то случилось?

— Ничего, скоро будем ужинать, — Поттер опустил взгляд в пол, сжал губы, а затем вновь посмотрел на крестника и, пройдя, сел на кровати рядом. — Знаешь, мы с Джинни думали отдать тебе его, как подарок на Рождество. Но сейчас решили, что лучше отдать раньше, — Гарри протянул ему ключ на раскрытой ладони.

— Что это? — нахмурившись, спросил Тед. Он забрал ключ.

— Это подарок от твоих родителей, я думаю. Ключ от дома твоего отца в Блэкпуле. Он пришел нам еще осенью. Там на бирке есть адрес. Если хочешь, мы можем завтра туда сходить.

— Что значит «пришел»?

— Кто-то прислал его по почте. Мы с Джинни уже были там, ничего опасного не нашли. Просто дом.

— А почему… почему ключ был не у вас? — читая адрес на бирке, спросил Люпин.

— После твоего рождения Римус и Дора скрывались в доме твоей бабушки. Скорее всего твой отец отдал ключ кому-то, кому доверял, чтобы, возможно, в случае его смерти, ключ передали тебе или твоей матери.

Парень кивнул.

— Я сам туда схожу, — сказал он. — Если ты не против.

— Нет, тебе нужно побыть там одному, я думаю, — выдохнул Гарри и мягко улыбнулся.

Они посидели в тишине несколько секунд, после чего мужчина, хлопнув себя по коленям, поднялся с кровати и вышел из комнаты, сказав Теду, что ужин, скорее всего, уже готов. Люпин последовал за ним.

Следующим утром он аппарировал в блэкпульский парк аттракционов — одно из самых популярных мест. Дом его отца располагался на окраине Блэкпула и до него парень шел пешком. Через пару часов Тед был на месте. Он стоял, сжимая ключ в кулаке, перед маленьким заваленным снегом двухэтажным домом. Люпин вздохнул и пошел к дому. Пробравшись через сугробы к двери, парень распахнул её и зашел внутрь.

Внутри дома, казалось, было еще холоднее, чем внутри. Тед поежился и посильнее закутался в зимнюю куртку, спрятав свой нос в шарф. Парень осмотрелся. Он все еще стоял на пороге, но никакой прихожей в доме не было. Рядом с дверью стояла пустая стойка для зонтов, в обувнице пылились старые оксфорды и пара сапог, а на вешалке висела заплатанная мантия и одно серое пальто. Так называемая прихожая была совмещена с кухней-гостиной. Люпин прошел в кухню, смахивая пыль с разных поверхностей.

В кухне его внимание привлекла дверь чулана, над которым была лестница на второй этаж. Тед дернул за ручку и оказалось, что дверь была открыта. Поэтому парень зажег свет на кончике своей палочки и стал осматриваться. Большинство полок в чулане пустовали, но на одной из них, находившейся на уровне глаз, стояла коробка. Люпин взял палочку в зубы и стал доставать заинтересовавшую его коробку. На него вылетело облако пыли, заставив чихнуть.

Тед донес коробку до дивана и, сев, открыл её. Там было множество писем, фотографий и гриффиндорский галстук, к которому были прикреплены значки старост. Парень улыбнулся, отложив галстук в сторону, и стал рассматривать фотографии. На всех был изображен его отец в школьные годы и его друзья — мародеры. Двух мародеров Люпин сразу узнал — Джеймс Поттер и Сириус Блэк. Их фотографии он видел в доме Поттеров и о них он узнал от Гарри.

После фотографий Тед решил прочитать некоторые письма. Многие из них были от Джеймса, Сириуса, Питера Петтигрю и Лили Эванс. Везде они рассказывали про свои школьные каникулы и вообще разговаривали на всякие подростковые темы. Например, Блэк разговаривал с отцом Теда про музыкальные группы и про желание купить мотоцикл, а Поттер говорил про квиддич. Люпин усмехнулся. Да, видимо, у всех Поттеров квиддич в крови.

Рассмотрев все вещи в коробке, Тед решил пойти на второй этаж и уже поднялся с дивана, как дверь дома распахнулась. Парень тут же выхватил палочку и направил её на пришельца. Неизвестный так же наставил на него палочку. Уже стемнело, поэтому рассмотреть его было сложно. Очень скоро Люпин смог рассмотреть, что это женщина.

— Римус? — удивилась она, но палочку не опустила. — Неужели это ты?

— Кто вы? — спросил парень.

Незнакомка сделала несколько шагов вперед и попала под лучи «люмоса». Это была темнокожая женщина с очень кудрявыми волосами.

— Ты не Римус, — сказала она. — Эдвард Люпин, верно?

— Кто вы? — повторил Тед.

Она взмахнула палочкой, заставив лампочки гореть. Теперь Люпин смог рассмотреть её получше. На вид незнакомке было примерно сорок и её волосы были местами седыми. Он опустил палочку.

— Мэри Макдональд, — женщина протянула ему руку.

— Эдвард Люпин, — парень ответил на её рукопожатие. — Вы знали моего отца?

Мэри усмехнулась.

— Знала ли я твоего отца? Малыш, в этом мире нет больше никого, кто знал бы его лучше, чем я. Ну теперь нет, — она поникла и опустила взгляд. Женщина покачала головой. — А ты видимо получил посылку.

— Значит, это вы отправили ключ?

— Да, — кивнула она.

Несколько минут они стояли в тишине. Мэри осматривая дом и её взгляд задержался на коробке. Она хмыкнула, но ничего не сказала. Тед смотрел на неё, размышляя. О его матери знали многие. Бабушка много рассказывала про неё, благодаря чему Люпин знал, что она была неуклюжей и не любила, когда её называют по имени. Парень знал о своей матери хоть что-то, кроме сухих классических фраз про мужество и самоотверженность.

— А вы… Вы можете рассказать мне о моем отце?

Мэри посмотрела на него, тяжело вздохнула и кивнула.

— Только не здесь, ладно? Я живу буквально через дорогу.

Вскоре они были уже у её дома. Женщина разлила горячий чай по чашкам и села в кресло напротив Теда. Она начала со школьных лет и закончила тем, как они поселились на одной улице. Из её рассказа парень узнал, что Римус Люпин придумывал идеи для большинства розыгрышей мародеров, что он действительно был таким смелым, как о нем говорят, а еще он действительно был довольно скрытным. И конечно, в нем были свои недостатки. Мэри также рассказала, что на выпускной бал она пошла именно с Люпином, но никаких отношений, кроме дружеских, между ними не было.

В тот вечер Римус Люпин перестал быть для Теда просто именем и прикрепленным к нему образом идеального супер-человека. Он стал кем-то более реальным.

* * *

— Доброе утро, — проговорил Николас, присаживаясь за стол рядом с близнецами Торнтон.

На Рождество в этом году осталось очень мало людей. В основном сироты и некоторые учителя, среди которых была мадам Кин. Поэтому и учителя, и студенты сидели за одним столом. Но близнецы, конечно, сидели дальше всех остальных. Большой зал был украшен несколькими большими елями, а с волшебного потолка сыпался снег, недолетавший до столов.

— Доброе, — ответил Эрнест, а Ирма молча кивнула и уткнула взгляд в книгу. — Какие планы на сегодняшний день?

— Такие же, как и вчера, — усмехнулся Ник. — То есть никаких. Думал поработать над романом. Я почти закончил с набросками сюжета.

Ирма подняла взгляд на брата и несколько секунд на него смотрела, после чего продолжила читать. Эрнест несколько секунд еще наблюдал за ней, после чего вздохнул и вновь посмотрел на Ника.

— Пойдешь с нами гулять после завтрака?

— Конечно, — Ник улыбнулся и кивнул.

Позавтракав, они оделись и вышли из школы. Обсуждая сценарий, друзья дошли до опушки Запретного леса, у которой находилась хижина Хагрида. Когда Эрнест замолчал, Ник заметил, что Ирма куда-то пропала, и повернулся к её брату.

— А где…?

Не успел парень что-то ответить, как ему в затылок прилетел снежок. Он обернулся и увидел улыбающуюся Ирму, после чего он посмотрел на её ухмыляющегося брата.

— Ты мне зубы заговаривал! — сказал Ломан с притворной обидой.

— В войне все средства хороши, — пожал плечами Эрнест.

— Ах так! — Ник сгреб с деревянной ограды немного снега и бросил его в лицо друга, начав бой снежками.

Они носились по заснеженной лужайке, перебрасываясь снежками, как первокурсники. В какой-то момент друзья забежали в лес и прятаться стало проще. Однако и найти близнецов стало сложнее для Ника. Они отстреливались из-за деревьев и каким-то чудом успевали убегать раньше, чем он находил их. Но выследить Эрнеста у Ника все же получилось. Парень наложил на себя дезиллюминационное заклинание, незаметно подкрался к другу со спины и повалил того в снег.

— Ага! Попался! — хохотнул Ник, прижимая Торнтона к земле. Заклинание слетело без должной концентрации.

Черные волосы Эрнеста разметались по белому снегу, щеки раскраснелись от мороза, черные глаза блестели. Он улыбался, посмеиваясь и тяжело дыша, и выставил руки в примирительном жесте, сдаваясь. Только спустя одну долгую минуту Николас понял, что разглядывает его, и в этот же момент ему в затылок прилетел снежок. Эта небольшая заминка позволила Эрнесту сбросить друга с себя и поменяться с ним местами. Теперь в снегу лежал Ломан, а Торнтоны нависали над ним, победно улыбаясь.

Промокнув и начав замерзать, друзья вернулись в школу. Время близилось к четырем часам дня и обед уже прошел, поэтому близнецы решили забежать на кухню, чтобы взять что-нибудь поесть. Николас сначала зашел в спальню, а потом отправился в библиотеку потому, что атмосфера там лучше настраивала на размышления. Он выбрал стол между окном и большим камином, который хорошо освещался, и положил на него тетрадь с заметками по сюжету и перо с чернилами, а затем и сам сел за стол, решив перечитать написанное. Вскоре к нему присоединились Торнтоны.

— Хорошо, — кивнул Ник и постучал пальцами по столу. — Я думаю, что из них троих больше всего способен на убийство Виктор.

Они трижды изменили имена героев, прежде чем оставить те, которые есть. Николас поднял взгляд на Эрнеста, покачавшего головой. Он сидел на столе, пока они обсуждали сюжет, и задумчиво смотрел в окно, иногда опуская взгляд на друга.

— Нет, он может говорить и думать, что способен, но после каждого убийства будет раскаиваться. Мысль о том, достоин ли он вершения чьих-то судеб, сведет его с ума, — объяснил Эрнест. — Нужно чтобы убийство совершил кто-то другой.

— Астрея? Ради него, может быть.

Торнтон кивнул, задумчиво поджав губы. Несколько секунд он сосредоточено думал, после чего вновь покачал головой.

— Угу, — кивнул Ник, после своих размышлений. — Астрея достаточно безумна к тому моменту, чтобы без угрызений совести пойти на убийство, но она не так безумна, как старший брат. Остается Тимеус?

— Да, но зачем ему это делать? Зачем ему убивать старуху Бэк?

— Она любительница телесных наказаний, как ты помнишь. Может, она изобьет Астрею и тогда это станет для него последней каплей. Он мог бы… — Николас откинулся на спинку стула, — подговорить Виктора. Виктор довольно ведомый, к тому же, он любит Астрею. Я думаю, он бы согласился.

Эрнест кивнул, несколько секунд задумчиво смотрел на снегопад за окном, а затем вновь взглянул на Ника.

— А ты бы согласился?

— Что? — усмехнулся Ломан.

— Ты бы согласился на убийство? Если это было бы… ну, скажем, убийство во благо?

Николас долго смотрел на друга, пытаясь понять, шутит ли он. Но Эрнест был совершенно серьезен. Его черные глаза внимательно следили, казалось, за мыслями Ника, пытаясь узнать ответ до того, как Ломан его скажет. Николас задумался. Смог бы он пойти на убийство человека? О чем тут думать? Конечно, нет. Он, вероятно, даже какое-нибудь маленькое существо, по типу крысы, не смог бы тронуть.

— Нет, — покачал головой Ник.

— Какой хороший, порядочный мальчик, — усмехнулся Эрнест. — Расслабься ты, я же пошутил. А то у тебя такое лицо, как будто я тебе действительно предложил кого-то убить.

Ник хмыкнул и отвел взгляд в сторону, чтобы не смотреть в бездонные черные глаза.

* * *

Сара несколько раз моргнула, застыв с расческой на волосах. Несколько минут она задумчиво их расчесывала и только сейчас смогла выплыть из своих мыслей. Её, кажется, звала мама. Девушка отложила расческу, поправила платье и вышла из комнаты.

За ужином родители обсуждали работу с коллегами, которые пришли к ним на Рождество, и продолжали расспрашивать Сару о том, как прошел год. Девушка отвечала им, но опускала некоторые подробности, чтобы они не волновались. Все было, как обычно. И это было хорошо. Это давало какую-то уверенность в том, что все будет хорошо, как раньше, что Сара разлюбит Теда и сможет общаться с Мари. Довольно скоро гости ушли, ужин прошел хорошо. Девушка помогла убрать со стола и, пожелав спокойной ночи, ушла в свою комнату.

Неосознанно она испытывала тот трепет, который обычно испытывают дети, предвкушая утром подарки от Санты. В целом, этот вечер прошел довольно хорошо. Сара смогла отвлечься от постоянных мыслей о Теде. Стоя перед зеркалом в ванной, девушка чистила зубы, слегка пританцовывая и напевая засевшую в голове рождественскую песенку. Закончив, она вышла из ванной в коридор и собиралась пойти в свою комнату, как услышала голоса с первого этажа.

Девушка нахмурилась и приблизилась к лестнице. Это были голоса её родителей. Любопытство пересилило манеры, поэтому Сара спустилась на пару ступенек, чтобы лучше слышать.

— Оливер, я устала, слышишь?! Я устала делать вид, что все хорошо, — громко сказала мама. Скорее всего она сейчас, привычно, активно жестикулировала.

— Лилит, — тише сказал отец.

— Что? Что ты мне скажешь, чего я еще не слышала? — она выждала паузу. — Я устала, Оливер. Я устала от тебя, от этого брака, который должен был закончиться еще шесть лет назад, я устала притворяться.

— Лилит, — снова повторил отец. — Лилит, пожалуйста. Я уверен, что все еще можно исправить.

— Нет, — ответила мама. — Прости, но не все в этой жизни можно исправить. Что-то стоит только принять и понять. И я прошу тебя понять. Пожалуйста.

— Ты… — его голос стал еще тише, словно слова давались ему тяжело. — Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Да, Оливер.

— Хорошо.

Сара сидела на ступеньках лестницы и слышала, как отец собирает вещи и уходит, а в голове у нее продолжала играть та гребанная рождественская песня. Подбородок затрясся, ком подкатил к горлу и девушка была готова вот-вот заплакать, но у нее просто не получалось. Ни одной слезинки не выпало из её глаз. Вуд просто продолжала сидеть на той гребанной лестнице и бездействовать, прокручивая в голове все произошедшее. Как же так? Они же были счастливы пару часов назад? Что же случилось? Все же было хорошо…

* * *

Ирма тихо посапывала, свернувшись под мягким одеялом. Её черные волосы разметались по подушке. Эрнест взмахом палочки подозвал к себе другую бутылку и разлил вино по бокалам. Он протянул один Нику, разглядывавшему метель за окном. Парень принял бокал и, посмотрев на друга, благодарно улыбнулся.

— Расскажи о своих родителях, — предложил Эрнест, прислонившись спиной к холодному стеклу. — Чем они занимаются в магловском мире?

— О, — выдохнул Ник, опустив взгляд, — они хирурги. В общем-то, это все. Они считают хобби бесполезной тратой времени. И еще они удивительно праведные и консервативные для людей науки. Знаешь, они были бы из тех, кто с радостью пошел бы аллергию лечить кровопусканием, если бы это было разрешено. Это все, что о них можно сказать.

— А твой брат? — Торнтон отпил из бокала. — Он, вроде, лучше.

— Да, он определенно лучше, — кивнул Николас, плеская винов в своем бокале. — Он не такой, как они. Он намного лучше, но… Но почему-то при них каждый раз старается быть копией отца. Наверное, так лучше и легче, и проще, но… Я этого не понимаю.

— Ты бы хотел встретиться с ним?

— Не знаю, может быть. Я думаю, что если вернусь туда, то больше никогда не смогу уйти.

Эрнест вздохнул, а затем решительно посмотрел в глаза Ломана, забрал у него бокал и поднялся с места. Ник удивленно смотрел на него и на то, как друг спешно натягивает на себя теплую одежду. Ничего не понимая, парень тоже стал одеваться и вскоре они покинули башню. Только когда они стали подходить к Хогсмиду, Николас догадался, что делает Эрнест. Тот схватил его за руку и они аппарировали.

В приморской деревне, в которой жили Ломаны, снега было намного меньше, но теплее там от этого не становилось. Холодные ветры ударили по щекам. Николас подождал пока перестанет кружиться голова от аппарации и только тогда, осознав, отпустил руку Эрнеста. Они двинулись по улице в сторону дома Ломанов.

— Черт, — прошипел Ник. — Как позвать моего брата, не разбудив при этом родителей.

— Никак, — легко ответил Эрнест, — он сам сюда выйдет.

— Ну, конечно, — фыркнул Николас. — Рано или поздно он выйдет из дома.

— В нашем случае рано.

Торнтон прислонился к каменной стене дома, убрав руки в карманы. Ломан стоял и смотрел на него. Неужели он действительно собрался ждать? И сколько? Однако, несмотря на скептицизм Ника, из дома действительно, кутаясь в куртку, вышел Тео. Он на секунду застыл, увидев младшего брата, затем оглянулся по сторонам и улыбнулся.

— Ник! — воскликнул Теодор.

Они пошли на встречу друг другу и старший загреб парня в крепкие медвежьи объятья. Отстранившись через несколько секунд, но не прекращая улыбаться, Тео осмотрел брата.

— Что ты здесь делаешь?

— И тебе счастливого Рождества, — усмехнулся Ник. — Я ненадолго. Просто хотел узнать как ты?

— Ну, как я могу быть. Я в порядке. Без тебя тут, конечно, так себе, но что поделать, — пожав плечами, ответил Тео, после чего наконец заметил Эрнеста.

Ник повернулся к другу и невольно улыбнулся.

— Тео, это Эрнест, мой друг, — сказал он, указав на Торнтона. — Эрнест, это мой брат Теодор.

Тео протянул руку, приветственно улыбнувшись. Эрнест её пожал с легкой улыбкой. Николас хотел бы поговорить с братом подольше, но мать окликнула его, поэтому времени у них оставалось совсем мало.

— Счастливого Рождества, — произнес на прощание Тео и сжал плечо младшего.

— Счастливого Рождества, — ответил Ник. Брат скрылся в доме, а парни направились в ближайший переулок, чтобы вернуться обратно.

Когда они оказались в теплой башне, Ник наконец спросил:

— Как ты догадался, что Тео выйдет из дома?

— Никак, просто предположил, — пожал плечами Эрнест.

Они несколько минут молча сидели и распивали вино, думая о своем. Торнтон вздохнул, отставил стакан в сторону и лег пол. На полу в башне одеяла были уложены в несколько слоев, чтобы было мягче на них спать. Близнецы часто ночевали здесь. Ник одним глотком допил оставшееся вино и лег рядом. Они продолжали молча разглядывать потолок.

— Наши родители умерли, когда нам было по семь лет, — неожиданно признался Эрнест. — Они экспериментировали с магией и мама случайно загорелась от адского пламени. Отец пытался потушить её, но огонь перешел на него. Наш дом сгорел за считанные секунды и мы едва успели выбежать, — тихо закончил он.

— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

— Все нормально. Мы же делимся семейными историями, — друг поджал губы. — Летом мы живем у нашего дяди, но он нас скорее терпит, поэтому дома мы бываем как можно реже. Это, отвечая на твой вопрос, почему мы на Рождество остались в Хогвартсе.

Ник повернулся и серьезно посмотрел на него.

— Спасибо за то, что доверяешь, — сказал он.

Эрнест посмотрел на него и мягко улыбнулся.

— Счастливого Рождества, Николас, — сказал друг и отвернулся.

— Счастливого Рождества, Эрнест, — невольно улыбнувшись, ответил Ломан.

— Земля вызывает Николаса! — сказал Тед и помахал рукой перед лицом друга.

Ник несколько раз моргнул и удивленно посмотрел на него. Из-под шапки торчали бирюзовые кудри, а болотно-зеленые глаза внимательно осматривали лицо парня, словно желали проникнуть ему в голову и прочитать мысли. Николас отмахнулся от его руки.

— Прости, о чем ты говорил? — спросил парень.

Люпин вздохнул.

— Ты заметил, что Сара себя странно ведет? — повторил он.

Ломан нахмурился, вспоминая. На каникулах Сара не отвечала на письма, а сейчас она вела себя, как ни в чем не бывало. Она стала бодро общаться с Мари и перестала избегать их, уходя на тренировки. Казалось, ей стерли из памяти последние несколько месяцев. Ник связал это с тем, что на каникулах подруга была у родителей и смогла отойти от всей ситуации с этим любовным треугольником. В общем, Вуд выглядела счастливой. И если на каникулах она что-то осознала и ей стало легче, то Николас был только рад за неё. Потому что больше всего на свете он хотел, чтобы Сара была счастлива.

— Слушай, я не могу понять, — вырвавшись из раздумий, сказал Ник, — вы с Мари испытываете какое-то извращенное удовольствие, когда она страдает?

Тед смотрел на него, удивленно хлопая глазами, словно его обвинили в чем-то настолько абсурдном и неправдоподобном, что он не мог в это поверить. В следующее мгновенье он смутился и отвел взгляд.

— Нет, не пойми неправильно, я рад, что она счастлива, — начал Люпин. — Просто до каникул она была более раздражительная…

— Я бы тоже был раздражительным, если бы на меня постоянно смотрели вот так, — он махнул на друга. — Просто… Она вам уже сказала, что ты ей безразличен, а вы продолжаете до нее докапываться. В чем твоя проблема, Тедди? Или тебя просто не устраивает тот факт, что не все девчонки бегают за тобой? — Ник скептично повел бровью, серьезно глядя в зеленые глаза.

Люпин опешил и опустил взгляд.

— Дело не в этом, — сказал он тише. — Ты знаешь, что Сара мне, как младшая сестра. Я хочу быть уверен, что не причиню ей боль каким-нибудь тупым неверным действием, понимаешь? И прекрати направлять на меня свою агрессию. Я просто спросил, потому что тебе она бы наверняка сказала бы.

— Если она тебе как младшая сестра, то задумайся, почему она не рассказала бы тебе? — Николас склонил голову, заглядывая в лицо друга. Тот промолчал. — Сменим тему?

Тед кивнул.

* * *

Девочка, будучи не в состоянии спокойно стоять на месте от волнения, слегка подпрыгивала, выглядывая высокую строгую женщину в темно-зеленой мантии. Казалось, она сейчас сорвется с места, распахнет двери и побежит в зал. Она крутила головой в разные стороны, рассматривая будущих однокурсников. Её взгляд остановился на хмуром мальчике, стоявшем рядом.

— Привет, — бодро сказала девочка.

Он посмотрел на неё и фыркнул.

— Как тебя зовут? — сделав вид, что не заметив его реакции, спросила она. — Я Сара Вуд, — не дожидаясь ответа, гордо сказала девочка.

— Николас Ломан, — безразлично буркнул он.

Сара еще раз повторила свое имя, сделав акцент на фамилии. Николас остался безразличен. Вуд вздохнула, закатила глаза и принялась объяснять ему, что её родители какие-то супер-крутые игроки в квиддич. Ломан был по-прежнему равнодушен.

— Я думаю, что все это чушь собачья. Волшебников не существует. Мне так папа сказал.

— Но ты ведь волшебник. И я волшебница. Как же мы можем не существовать? — не понимала Сара. — Мы же в школе для волшебников, в конце концов.

— И на кого нас тут выучат?

— На волшебников, глупый, — усмехнулась Вуд.

— Сама ты глупая, — сложив руки на груди, ответил мальчик. — Мой отец врач. Он учился в Кембридже и спасает теперь жизни людей.

— А-а-а, — понимающе протянула девочка. — Он целитель?

— Нет, он хирург.

Сара нахмурилась и покачала головой. Она улыбнулась ему.

— Я думаю, ты попадешь на Слизерин. Тебе очень подходит это факультет.

— Почему? — поинтересовался Ник.

— Потому что ты такой же противный, как и все слизеринцы, — хохотнула Вуд.

Николас снова обиделся и отвернулся от неё. Сара поджала губы.

— Не обижайся, — сказала она, — на Слизерине учился сам Мерлин. К тому же, я просто предположила, что ты туда попадешь. Может быть мы вместе окажемся на Гриффиндоре? Кто знает?

— Почему ты так уверена, что попадешь на этот Гриффиндор?

— Мои родители были на Гриффиндоре. Папа был капитаном квиддичной команды, а мама старостой. Я тоже стану старостой. Или капитаном команды. Но, вообще-то, я хочу быть первой, кто станет и тем, и тем.

— Это звучит нечестно, — скептично ответил Николас.

— Нет, я буду много стараться. Буду хорошо учиться и играть в квиддич. Вот увидишь, — она гордо приподняла подбородок. — Кстати, — девочка протянула ему руку, — давай дружить?

Он взглянул на её руку и пожал.

— Я могу звать тебя Ником?

— Нет, — резко оборвал её Ломан. — Только Николас. — Сара хихикнула и кивнула.

* * *

Едва прозвенел звонок, как Николас тут же собрал учебники с парты и покинул кабинет истории. Это был ужасно скучный урок. Профессор Бин что-то монотонно рассказывал про восстание русалок и это было так неинтересно слушать, что Ник быстро пробежался глазами по параграфу в учебнике, а все остальное время урока ничего не делал. Сара покинула кабинет вслед за ним.

Они шли по коридору молча. Девушка под нос напевала какую-то песенку, а парень с головой погрузился в свои мысли. Большую часть времени он думал о своем рассказе. За каникулы они с Эрнестом закончили с сюжетом и теперь надо было приступать к написанию. Ник уже пытался начать, но все было не то. Он никак не мог подобрать нужных слов. Все было не то.

— Как ты относишься к Торнтонам? — вдруг спросил Николас.

Сара остановилась и нахмурилась. Она несколько секунд пыталась осознать его вопрос.

— Никак, — пожав плечами, наконец ответила девушка. — А что?

— Ты веришь слухам про них?

Вуд поправила лямку сумки на плече и выдохнула.

— Я знаю, откуда берутся слухи. По крайней мере, про Эрнеста, — она взглянула на друга. Он вопрошающе поднял брови и Сара вновь вздохнула. — Эрнест довольно симпатичный парень, ты замечал? — подруга не стала дожидаться ответа. — В общем, за свои семнадцать лет он ни разу не встречался с девушками, зато везде носится со своей сестрой. И ладно, если бы девушки не предлагали ему встречаться, но они ведь предлагали. Он сам отказывался. Причем отшивает он довольно грубо. Вот слухи и плодятся.

— Понятно, — кивнул Николас.

— А зачем ты спрашивал? Неужели… — она вздохнула и коварно улыбнулась. — Неужели втрескался в Ирму?!

— Нет, — Ник резко оборвал все её размышления. — Мне просто стало интересно.

— Ладно-ладно, я просто предположила, — усмехнулась Сара, примирительно подняв руки. В следующее мгновение она переключилась на другую тему. — Я тут думала, что можно сделать для этого выпускного года. И, знаешь, мне тут пришла в голову идея, — она выжидающе посмотрела на друга. — Устроить для старших курсов прятки по всей школе. От заката и до рассвета весь свет в школе будет выключен и прятаться можно будет везде, где не заперто. Мы — выпускники — поделимся две команды: на тех, кто будет искать, и на тех, кого будут искать. Я чуть позже подумаю над подробностями, но как тебе идея?

— По-моему, неплохая. Но нужно её додумать. И как ты собираешься уговорить Маккошку?

— О, предоставь это мне, Никки, — Вуд улыбнулась. — Мамочка все решит.

Николас фыркнул и закатил глаза. Её взгляд упал на очередную листовку, приклеенную к стене, и девушка раздраженно рыкнула. В последнее время их появлялось все больше и больше. Только этим утром Ник увидел пять штук в гостиной Слизерина.

— Мерлином клянусь, что если я узнаю, кто развешивает эти листовки, я прокляну этого кретина, — сказала Сара, срывая листовку и сминая ее в комок. — Макгонагалл поручила старостам разобраться с этим, но сколько бы мы не пытались поймать этого революционера, он не попадается. Даже на Пивза думали, но это не он.

— Рано или поздно кто-нибудь выдаст себя, — пожал плечами Ник.

— Кто знает, кто знает. В любом случае, этот идиот мне уже порядком надоел.

Сара посмотрела на часы и ускорила шаг:

— Мне еще на Прорицания, — сообщила она. — Увидимся!

Улыбнувшись на прощание, девушка скрылась в потоке студентов. Ник повернул в сторону Большого зала. Обед был еще не скоро, но у парня вместо последнего урока было окно в расписании, а в зале он мог встретить кого-нибудь из знакомых.

В холле толпились люди, было шумно и определенно что-то происходило. Ник попытался пробиться хоть куда-нибудь вперед, но нормально стоять получалось только у самого края лестницы. Его чуть ли не вжимали в перила. Но даже так Николас смог расслышать крики. Хотя, пожалуй, точнее было бы сказать, что это были лозунги и требования.

— Долой средневековые устои!

Голос был ужасно знакомым, но расслышать его лучше не получалось, потому что он тут же тонул в других голосах. Любопытство оказалось сильнее, поэтому Ник всеми силами пробивался вперед. И у него, на удивление, это почти получилось. Вскоре он стоял достаточно близко, чтобы видеть, что происходит.

Дороти и другие слизеринки с плакатами стояли у самого входа в Большой зал. Фостер сложила ладони у рта наподобие мегафона и выкрикивала лозунги, а остальные девушки вторили ей. Ник улыбнулся. Да, это было в стиле Дороти. Она хотела решить вопрос мирно с его помощью, но мирно не получилось и она решила добиться своего силой.

— Девушки ничем не хуже парней! Долой средневековье! Даешь места для слизеринок в команде по квиддичу!

Неудивительно, что на эти крики вскоре сбежались все учителя, которые были поблизости, и Филч. Макгонагалл разогнала всех зевак и забрала протестующих в свой кабинет. Николас, засмотревшись на все это зрелище, не заметил, как к нему подкрался Эрнест. Резко развернувшись и наткнувшись на абсолютно черные глаза, Ник вздрогнул от неожиданности и тихо выругался. Торнтон непонимающе моргнул несколько раз и склонил голову немного на бок. Они отошли в сторону от лестницы.

— Ты зачем так подкрадываешься? — спросил Ломан, отстранившись от друга на пол шага.

— Это ты по сторонам совсем не смотришь, — мягко, едва заметно, улыбнулся Эрнест, прислонившись к стене. — Я сегодня вечером занят, а Ирма хотела посидеть в башне. В башне Когтеврана, — уточнил он. — Поэтому посидеть не получится.

Ник кивнул. Он постарался скрыть, как досадно ему стало в тот момент. Но Эрнест вновь, словно прочитав его мысли, ободряюще улыбнулся и добавил:

— Ты пока можешь сесть за написание первой главы. Главное, перестань сомневаться и начни писать. Все остальное само придет.

Губы невольно дернулись в улыбке. Николас отвел взгляд и стал рассматривать студентов спешивших на урок. От чего-то стало легче. То ли от слов Эрнеста, то ли от его улыбки, такой теплой и такой редкой при посторонних.

— Ты свободен сейчас? — вдруг поинтересовался Эрнест.

— Да, у меня окно, а что? — Ник поднял взгляд.

— Зайди к мадам Кин, — сказал он и ушел, смешавшись с остальными.

Ломан проводил его взглядом, вздохнул и пошел к кабинету магловедения. Он ужасно не любил, когда Эрнест начинал говорить кратко и совершенно неинформативно. Друг бросал какие-то фразы и уходил, растворяясь в толпе. Казалось, у него был какой-то образ, роль, которую он обязан был играть перед всеми.

Дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась профессор Кин. Заметив Николаса, она приветственно улыбнулась и пригласила его войти. Женщина велела ему сесть в кресло напротив учительского стола, а сама взмахнула палочкой, заставив чашки и небольшой заварочный чайник вылететь из шкафа. Она села на свое место и сложила перед собой руки в замок. Чай, тем временем, разлился по фарфоровым чашкам.

— Я рада, что ты зашел ко мне сегодня, — сказала мадам Кин.

— Эрнест сказал мне зайти к вам, профессор, — ответил Николас. — Понятия не имею, что я здесь делаю.

Она улыбнулась в свою чашку.

— Да, он был, как всегда, немногословен, полагаю, — согласилась женщина. — Тогда расскажите мне про свою книгу.

— Книгу? — удивленно переспросил Ник.

— Да, я бы хотела узнать о ней побольше. Это детектив, не так ли?

— Почему Эрнест постоянно просит вас помочь мне чем-то? — проигнорировав её вопрос, спросил Ломан.

Женщина вздохнула и поставила чашку на стол.

— Я была косвенно знакома с его родителями. Они, как и мой муж, были учеными и я не могла не знать про их детей, конечно. Пожалуй, сейчас я второй человек в мире, которому они искренне доверяют. Я ответила на твой вопрос, Николас?

Парень кивнул.

— Что ж, полагаю, теперь ты можешь рассказать мне наконец про свою книгу.

Ник начал рассказывать. Удивительно, но её слова о доверии Торнтонов заставили и Николаса ей больше доверять. Парень поделился с ней идеей своего рассказа и своими мыслями насчет него. Мадам Кин внимательно слушала, не перебивая и иногда задавая хорошие, заставляющие задуматься, вопросы. Когда Ломан закончил, профессор вздохнула и кивнула.

— Я думаю, что процесс написания пошел бы быстрее, будь у тебя нужная вещь, — она взмахнул палочкой и из-под её стола вылетел деревянный ящик. Чашки подлетели в воздух и застыли, а на их место встал ящик.

— Что это? — встав со стула, спросил Ник.

Кин встала из-за стола и вновь махнул палочкой, открыв крышку ящика. Она с улыбкой кивнула на ящик, предлагая заглянуть. Николас подошел и осторожно посмотрел внутрь. Там оказалась почти новая печатная машинка. Парень изумленно поднял взгляд на преподавательницу и покачал головой.

— Простите, но я не могу её принять.

— Почему?

— Это, должно быть, слишком дорого и я…

— Николас, — перебив его, сказала профессор Кин, — это… Она принадлежала моему мужу и, услышав про твою книгу, я подумала: «Вот, подходящий человек, которому явно пригодится печатная машинка!». Моему мужу она больше не нужна, мне — тем более. Я предпочитаю рукописные тексты. Поэтому я хочу отдать её тебе.

— Вы помогаете мне из-за того, что попросил Эрнест?

Она тяжело вздохнула и, видимо, едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.

— Я люблю помогать своим ученикам, Николас, и я никогда не прошу ничего взамен. Так же, я никогда не помогаю ученикам из-за их фамилии или чего-то еще. Да, безусловно, Эрнест рассказал мне про твои сложности, но я согласилась потому, что хотела и могла помочь.

Ник долго смотрел на неё, а затем на машинку. Он действительно хотел принять помощь, но это было бы как-то… Неправильно. Парень был уверен, что никому другому не помогали преподаватели.

— Мне придется выбросить её, если ты не возьмешь, — добавила женщина.

Ломан неверяще посмотрел на неё. Неужели она действительно хочет выбросить такую замечательную печатную машинку. Он надеялся, что преподавательница шутит или что-то еще, но Кин был серьезна.

— Спасибо вам за это, — вновь глядя на машинку, сказал Николас. — Я возьму её.

— Я рада, что ты принял такое решение, — улыбнувшись, ответила профессор. — Она не простая, но все объясню.

Вернувшись в свою гостиную, Николас достал из кармана печатную машинку, поставил её на стол и заклинанием увеличил. Парень сел перед ней и несколько секунд просто осматривал каждую клавишу и золотые инициалы на ней. Затем он напечатал первые слова, а за ними последовали предложения. Удивительно, но профессор Кин была права. Написание на печатной машинке далось Нику лучше. За делом время протекало совершенно незаметно.

* * *

Дождь барабанил по окнам, словно отвечая на постукивания по клавиатуре печатной машинки. Минутная тишина, в которой слышался только ливень, затем лист бумаги оказался скомкан и выброшен. Маргарет слушала, лежа на диване и с нежностью наблюдая за фигурой, сидящей за столом. Плечи напряжены, руки бегали по клавиатуре и периодически отбрасывали от лица светлые волосы. Он остановился, вздохнул и перечитал написанное.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказала женщина, вставая с дивана и подходя к нему. — Сегодня полнолуние.

— Мегги, мне нужно переписать все это, — он махнул на блокнот, — и отправить таки это Торнтонам, чтобы они наконец отстали от меня, — мужчина усмехнулся.

Маргарет тоже усмехнулась и, подойдя к нему и положив руки на его плечи, начала разминать их. Ренард откинулся на спинку стула, уткнувшись затылком ей в живот и закрыв глаза.

— Мария может быть ужасно назойлива, когда ждет чего-то, — сказала женщина.

— Это точно.

— В любом случае, она не умрет, если подождет еще пару дней, — добавила Маргарет.

Ренард тяжело вздохнул и поморщился от боли. Женщина поджала губы, словно и сама ощущала его боль. Она провела рукой по его волосам, убирая их от лица, и прижалась губами ко лбу. Когда она отстранилась, мужчина открыл глаза.

— Давай, к работе вернешься потом. Если хочешь, я могу писать за тебя, пока ты восстанавливаешься. Что думаешь? — спросила Маргарет, встречая малахитовый взгляд.

— Если тебе не сложно, — ответил Ренард.

— Нет, мне не сложно, — она мягко улыбнулась.

* * *

Протесты продолжались еще две недели и за это время к небольшой группе слизеринок, возглавляемой Дороти, присоединились и другие девушки, в числе которых были Сара и сестры Уизли. Поэтому, когда целая толпа студенток заполнила Большой зал с требованиями справедливого отбора в квиддичные команды, администрации школы пришлось провести беседу с капитаном Слизерина. Так Дороти Фостер добилась того, чтобы слизеринок допускали на отбор в команду.

С вечера Зимнего бала она всячески игнорировала существование Ника. Девушка вела себя так, словно они никогда не были знакомы и он не стоил и секунды её внимания. Пожалуй, это было справедливо. Ведь в тот вечер Дороти ожидала, что Николас выберет её, а не Торнтонов, про которых ходили самые разные слухи. И Ломан не ожидал, что они снова заговорят только в конце января.

Вечером, идя по коридору от близнецов, Ник услышал голоса, которые заинтересовали его. Он остановился и прислушался. Это была Дороти и Дональд. Парень подкрался ближе и увидел, что Снайд, держа за горло, прижимает девушку к стене, а та смотрит на него с нескрываемой ненавистью и, задыхаясь, пытается выбраться из его хватки.

— Захотела места в команде? — спросил Дональд, встряхнув её. — Может, тебе стоило просто попросить вместо того, чтобы устраивать весь этот цирк, а? О, я уверен, мы бы смогли договориться…

Николас выхватил палочку и вышел из укрытия, направляя её на однокурсника.

— Снайд, разве твоя мамаша не объясняла тебе, что нападать на беззащитных девушек нехорошо? — поинтересовался парень, привлекая внимание к себе. Дональд цыкнул и повернулся к нему. — Остолбеней!

Снайд свалился, оглушенный заклятием. Дороти, тяжело дыша и растирая шею, смотрела на него, а затем перевела взгляд на Ника. Она подхватила с пола свою сумку и поспешила уйти оттуда, толкнув Николаса плечом.

— Да, конечно, Дороти, — раздраженно буркнул он. — Не стоит благодарить меня.

Фостер застыла, а затем развернулась к нему и в её глазах Ник увидел ту же злость, с которой она смотрела на Дональда.

— Я не собиралась благодарить тебя. Помог? Молодец, — медленно и четко проговорила она. — Но помогать тебя никто не просил. Мне герой в сияющих доспехах не нужен, поэтому можешь идти спасать кого-нибудь другого. Например, девчонку Торнтон.

Сказав это, Дороти развернулась и ушла. Ник вздохнул и покачал головой. Возможно, у нее действительно были причины вести себя так по отношению к нему. В любом случае, парень решил не думать об этом слишком долго. Его взгляд зацепился за очередную листовку, которую он тут же сорвал со стены и сунул в карман мантии.

На следующий день, пытаясь найти Эрнеста, Ломан обнаружил, что друга не было в школе. Ник обошел все места, где мог бы быть Торнтон, но тот словно под землю провалился. В Большом зале Ирма была одна. Она привычно сидела в одиночестве почти на самом краю стола и читала, попивая тыквенный сок. Николас подошел к ней и сел напротив.

— Привет, — он махнул рукой, улыбнувшись.

Ирма приветственно улыбнулась в ответ.

— Ты не знаешь, где Эрнест? — поинтересовался Ник.

Торнтон отвела взгляд, чуть нахмурила брови и покачала головой. Несколько минут она задумчиво смотрела в пустоту, после чего полезла в свою сумку. Девушка достала пергамент, разорвала его на две части и написала на них что-то, после чего протянула одну Николасу. Ломан взял записку и прочитал: «Он может быть у фестралов. Вторую отдай ему». Парень поднял взгляд на Ирму и та протянула ему второй кусочек пергамента, затем она допила сок, встала из-за стола и, подхватив сумку, ушла.

Николас вышел из школы и направился в сторону Запретного леса. Снег хрустел под его ногами, в голове крутились мысли об Эрнесте и о том, зачем ему понадобилось идти к фестралам. Наконец парень вышел к опушке и увидел Торнтона. Тот стоял к нему спиной и проводил рукой по воздуху, очевидно, гладя невидимое животное. Николас подошел к нему и встал рядом. Эрнест повернулся к нему и слабо улыбнулся.

— Это Ирма сдала меня? — поинтересовался он.

— Ага, — кивнул Ник. — Что ты тут делаешь?

— А на что это похоже? Кормил фестралов, — парень вздохнул и опустил руку. — Патронусом нашей матери был фестрал. Не знаю, что делало её настолько счастливой, чтобы вызывать телесного патронуса, но иногда она делала это, чтобы развлечь нас, — Эрнест улыбнулся воспоминаниям. Ник смотрел на него и внимательно слушал. Слабая улыбка на губах друга растаяла. — Сегодня десять лет со дня их смерти. Хороший подарок на день рождения сделали, а?

— У вас сегодня день рождения? — удивился Николас.

— Да, — кивнул Эрнест, — у тебя есть планы на вечер?

— Никаких.

— Отлично, потому что я приглашаю тебя на нашу скромную вечеринку.

— Я с радостью приму это приглашение, — улыбнувшись, ответил Ник.

Несколько секунд они молчали. Торнтон отвел взгляд, вновь глядя на фестрала, которого не мог видеть Ломан. Друг вновь посмотрел на парня и кивнул в сторону животного, предлагая погладить. Николас неуверенно протянул руку.

— Э-э, нет, — усмехнулся Эрнест, перехватывая его руку, — так ты ему только пальцем в глаз ткнешь. Вот тут его гладь, — он переместил руку и Ник почувствовал гладкую шелковистую кожу фестрала.

Торнтон хохотнул. Николас удивленно посмотрел на него.

— Ты бы видел сейчас свое лицо, — ответил друг и попытался спародировать, комично выпучив глаза.

Ломан усмехнулся. Эрнест отпустил его руку и убрал свои в карманы мантии, после чего поинтересовался, чуть склонив голову набок:

— У тебя, кажется, для меня что-то есть?

— Ах, да, — вспомнил Николас и, достав из кармана кусочек пергамента, протянул его Торнтону.

Эрнест прочитал записку и, кивнув, подхватил с земли пустое ведро и пошел в сторону леса. Ник поспешил за ним. Шли они молча, думая каждый о своем, и это молчание было совсем не напряженным.

По дороге в башню парни зашли на кухню, чтобы взять торт, который любила Ирма, и несколько бутылок сливочного пива. Этот вечер, как и многие предыдущие, они провели в башне. Только в этот раз к ним присоединилась Доминик Уизли. Как оказалось, занятия мадам Кин помогли Ирме и Доминик подружиться. Они сошлись на том, что обе хотят стать целительницами и любят одни и те же книги. Уизли учила язык жестов, а Торнтон ей в этом активно помогала.

Вечер прошел хорошо.

— Что ты делаешь? — хихикнула Сара, поморщив курносый нос.

— О, мне остановиться, капитан? — усмехнувшись, спросил Дэниэл и, не дожидаясь ответа снова поцеловал её, притягивая ближе к себе. Девушка улыбнулась, позволяя его рукам забраться под форменный красный свитер Гриффиндора.

Это началось на рождественских каникулах. В ночь, когда Сара узнала о разводе родителей, она оделась и незаметно ушла из дома, не оставив никакой записки. Все, что у нее было, это адрес написанный на кусочке пергамента, который она долго держала в кармане теплой мантии и иногда доставала и крутила в руках. Не долго думая, Вуд аппарировала в Блэкпул.

Она чувствовала себя легче, когда находилась с ним. Именно ему девушка рассказала про своих родителей, а он выслушал и все понял. Ведь, как никто другой, знал какого это, когда родители разводятся. Дэниэл помогал ей чувствовать себя снова собой. В ту же ночь они поцеловались. Сара сделала это на эмоциях, он, вероятно, тоже.

Вуд не любила его и даже не была влюблена. Да, это было эгоистично, но ей нужно было это. Нужно было почувствовать, что она кому-то нужна и кем-то любима. Макдональд давал Саре почувствовать это и, наверное, он знал как ей это необходимо.

— Эй-эй, — выдохнула она, положив ладони на его плечи и отстранив от себя. — Вдруг кто-нибудь зайдет? — девушка кивнула в сторону дверей раздевалок.

Дэниэл чуть нахмурился. Улыбка играла на его губах, а руки продолжали тесно прижимать к себе Вуд.

— Ты что, серьезно хочешь скрывать все это? — поинтересовался он.

— Нет, но скоро начнется тренировка и мне было бы крайне неловко, если бы нас кто-то увидел, — ответила Сара, взяв его лицо в ладони.

— Но ты была бы не против стать моей девушкой?

Сара улыбнулась и задумалась, после чего кивнула:

— Да, я была бы не против стать твоей девушкой. Я только против того, чтобы все остальные узнали об этом так.

— Хорошо, — кивнул Дэниэл, — как бы ты хотела, чтобы это произошло?

— Поцелуешь меня при всех, когда Гриффиндор победит? — ухмыльнулась Вуд.

— С радостью, а можно сейчас?

Макдональд наклонился и поцеловал её, после того, как девушка, улыбаясь, кивнула. Затем они до прихода команды, как ни в чем не бывало, обсуждали различные тактики и приемы. Тренировка прошла, как обычно, и вечером Сара вернулась в свою спальню.

В комнате она застала Мари, сидевшую у нее на кровати и листавшую журнал. Удивившись, девушка застыла в дверях. Обычно, Виктуар ждала её в гостиной, чтобы поговорить о чем-то. Подруга подняла на неё взгляд и улыбнулась.

— Как прошла тренировка?

— Неплохо, что-то случилось? — Сара прошла в комнату и стянула с себя свитер.

— Ничего такого, — покачала головой Уизли. Она несколько секунд смотрела на девушку, после чего вздохнула, собираясь что-то сказать. — Ты заметила, что Ник все чаще встречается с Торнтонами и все меньше общается с нами? Когда он в последний раз приходил в нашу гостиную?

Вуд пожала плечами. Конечно, Сара видела, что Николас отстранился от них, но она связывала это с его книгой, которую он сейчас пишет. Было неудивительно, что он часто советовался с теми, кто больше разбирался в магловских детективах, и что он тратит много времени на написание и прочтение полезной литературы. Вдобавок ко всему, Нику нужно было не забрасывать учебу. Поэтому для Сары было совершенно нормально, что парень немного отстранился. Но ведь это не значит, что перестанет с ними дружить? Вуд повторила все свои размышления подруге и Мари задумчиво кивнула.

— И все же, когда встал выбор между чем-то и Торнтонами, он выбрал их, — заметила Виктуар. — Что если он и от нас так легко откажется?

— Он не откажется, если не ставить ему дурацкие ультиматумы, — сложив руки на груди, ответила Сара. — Мы для него такие же друзья, как и они.

— Но…

— Никаких «но», я больше не хочу этого слышать, — перебила её Вуд.

— Сара, это не серьезно, — сказала Уизли, подскакивая с кровати.

— Ну, уж посерьезнее будет, чем тайные отношения с одним из наших друзей.

Мари застыла, глядя на неё. Сара прикусила язык, мгновенно пожалев, что вновь подняла эту тему. Она не хотела перестать думать об этом, но эти слова сами вылетели из её рта. Девушка сжала руки в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Вуд выдохнула и спокойно повторила:

— Я сказала, что не хочу говорить об этом. Уходи.

— Ты до сих пор обижаешься на меня за это?

— Мари, уйди.

— Нет, подожди, — фыркнула Виктуар. — Давай тогда поговорим об этом. О тебе. Сколько еще раз я должна извиниться, чтобы ты соизволила меня простить? Да, я виновата, я не сказала тебе об этом, но разве мои отношения должны тебя волновать?

— Мне плевать на тебя, на Теда, на ваши недоотношения и на прочее дерьмо, как ты не поймешь? Мари, уходи. Я не хочу больше об этом говорить.

— Тогда почему ты продолжаешь припоминать мне это?

Сара вздохнула и решила больше не продолжать диалог, поэтому выставила подругу за дверь и закрылась в комнате. Она прислонилась к двери и сползла на пол, прижимая колени к груди и обнимая себя руками. Девушка прекрасно понимала, что Мари не виновата ни в чем. Что её злость и раздражение не обоснованы. Что все это банальная зависть, от которой Сара, как ни пыталась, не могла избавиться. Вуд честно пыталась забыть обо всем и продолжать вести себя так, словно ничего не произошло. Но сложнее всего для нее было разлюбить того, о ком она думала каждую секунду с тринадцати лет.

Сара была старостой, капитаном, отличницей и такой хорошей лгуньей. Вуд врала всем сколько себя помнила. Она врала родителям, говоря, что все хорошо. Она врала друзьям, тайно завидуя каждому из них. Она врала Дэниэлу, улыбаясь и целуя его. Но больше всего девушка врала самой себе, когда убеждала, что честна со всеми.

* * *

Мари долго смотрела на закрытую дверь перед собой, после чего ушла обратно в свою комнату. Девушка села на кровать и задвинула полог, спрятавшись от соседок, чтобы побыть в одиночестве и подумать.

Она боялась. Больше всего она боялась, что что-то, казавшееся таким вечным, как их дружба, вмиг перестанет существовать. Девушка боялась потерять тех, кто за все эти годы стал её второй семьей. А прямо сейчас все, что у нее было, разрушалось на глазах и всем было абсолютно все равно. Сара обижалась на неё из-за того, что Уизли не доверилась ей, Николас и Доминик все больше своего времени отдавали фрикам Торнтонам, а Джейми готовился уехать после школы на другой материк. Мари знала, что только Тед всегда будет рядом. Но как долго продлится это «всегда»?

Виктуар упала головой на подушку. Голова начинала болеть от всех мыслей и страхов, мучивших её. Девушка попыталась прогнать их, сосредоточившись на разговоре соседок. Однако те очень тихо обсуждали своих парней. Тишина давила на Уизли. В один момент Мари встала с кровати, накинула теплую одежду и вышла из школы.

Начинало темнеть. Она бездумно брела куда-то, стараясь убежать от своих мыслей. Прохладный воздух приятно холодил кожу. Мари-Виктуар чувствовала себя виноватой во всем, что происходит. Это из-за её глупых предположений Сара отдалилась от всех в компании. Это из-за её страха они опять поругались и если Ник все же окончательно уйдет от них к Торнтонам, то в этом наверняка будет виновата она. Мари обхватила плечи руками и всхлипнула. От приближающихся слез перед глазами все поплыло. Следующий всхлип девушка заглушила, закрыв рот рукой. Как бы Уизли не старалась, мысли все равно догнали её.

— Ты чего ревешь, королева выпускного? — раздался рядом голос.

Мари вздрогнула и огляделась. Она остановилась у теплиц и за ними, прислонившись к стене, стояла Дороти Фостер. Слизеринка скептично осмотрела её с ног до головы. В её руке тлела сигарета. Виктуар спешно вытерла слезы рукавом, подошла и встала рядом с ней, надеясь, что Фостер заговорит. Хоть о чем-нибудь.

— Ничего, — шмыгнув носом, ответила Мари. — Просто устала.

Дороти хмыкнула и сделала затяжку.

— Ухожу сюда, когда мне нужно побыть одной. Но тебя, видимо, лучше не оставлять сейчас, — сказала она. — Где твой парень? Или друзья?

— Я поругалась со своей подругой из-за парня. Несколько месяцев я думала, что он ей нравится, и поэтому скрывала от нее свои отношения с ним. А потом все случайно раскрылось и теперь она думает, что я не доверяю ей.

— Да уж, — ответила Фостер и протянула девушке сигарету. Та покачала головой и опустила взгляд на свои ботинки. — Как хочешь, — пожала плечами Дороти. — Так, та подруга, о которой мы говорим, это наша староста Вуд? Неужели Люпина не поделили? — невесело усмехнулась слизеринка, но Уизли только кивнула. — Ник бросил меня из-за этой… инцестницы Торнтон, представляешь? Или из-за её братца, что еще хуже, по-моему.

Мари повела плечом, а Дороти продолжила:

— Джулия Макдауэлл с Пуффендуя говорила, что её подруга с Когтеврана слышала, что Эрнест встречался с каким-то парнем семикурсником два года назад. — Она поморщилась и сделала еще одну затяжку. — Надеюсь, они не подлили Нику какого-нибудь навороченного любовного зелья, чтобы он активнее соглашался участвовать в их извращениях… Ох… — Фостер выдохнула и посмотрела на Виктуар, словно только сейчас пришла к этой мысли.

Дальше она молча докурила и ушла, оставив девушку у теплиц в одиночестве. Мари почувствовала, как воздух с уходом слизеринки стал холоднее и тяжелее. Она обхватила себя руками и прислонилась спиной к стене теплицы. Мысли вернулись и теперь жужжали в её голове, как рой обозленных пчел. Виктуар зажмурилась и крепче сжала себя. Вдруг кто-то взял её лицо в горячие ладони, заставив открыть глаза.

Обеспокоенный взгляд родных лазурных глаз скользил по её непривычно бледному лицу. Уизли рванула вперед, обвивая его руками и прижимаясь ближе. Тед шумно выдохнул и обнял её плечи, положив подбородок на светлую голову. Находясь рядом с ним, Мари чувствовала, что успокаивается и что все её плохие мысли и страхи уходят в дальние уголки её сознания.

Вернувшись в замок, в их гостиную, Мари-Виктуар рассказала ему все, что её беспокоило. Тед выслушал её и поделился своими страхами, зная, что и она его сможет понять. И Мари могла его понять, а он мог понять её. А затем Люпин рассмешил её так, как умел, а Уизли рассмеялась тем смехом, которым могла смеяться только с ним. Они любили друг друга, пусть и немного боялись говорить об этом вслух.

* * *

В камине потрескивали дрова. Огонь блестел в глазах женщины, сидевшей в кресле напротив. Её руки сжимали бокал с красным вином, похожим на кровь. Её взгляд скользнул на большой семейный портрет над камином. Холодные, безэмоциональные лица. Когда-то давно Мерула пообещала себе, что никогда не допустит ошибок своих родителей. Она не знала, что стала еще хуже, чем были они. Конечно, женщина не получила свою метку во время Второй магической войны, в отличие от своего мужа и родителей, которые были ярыми фанатиками Темного Лорда, но она до сих пор продолжала разделять его идеи.

Дверь скрипнула, заставив женщину отвести взгляд от картины и посмотреть в окно. На улице бушевала метель. Мерула слышала шаги и злость в её крови закипала. На столике рядом с ней лежало письмо из Хогвартса и из Министерства.

— Сколько раз я тебе говорила, что за твои выходки, я отвечаю головой? — человеку, который не знал её, показалось бы, что женщина довольно спокойна. Однако её сын знал, что она в ярости. — Чего ты добиваешься? Того, чтобы у нас отняли поместье? Чтобы меня отправили гнить в Азкабан к твоему папаше-неудачнику? Отвечай! — она так сильно сжала бокал в руке, что тот лопнул и остатки вина пролились на пол. Браслет на ее ноге начал неприятно жечь кожу и гореть красным.

— Нет, — опустив голову, сказал Дональд.

— Тогда почему мне приходят чертовы письма?! — Мерула схватила письмо и бросила его в лицо сыну.

— Это были гребанные грязнокровки. Ты же сама говорила, что они хуже маглов!

Женщина сжала губы в тонкую полоску. Браслет начинал обжигать.

— Ты идиот, — прошипела она. — Неужели ты не понимаешь, что, пока ты учишься в их школе, ты играешь по их правилам. Знаешь, что это значит? — Мерула выдержала паузу, подходя ближе, как акула к беззащитной жертве. — Это значит, что ты беспрекословно выполняешь все их требования и следуешь каждому гребанному правилу, даже если это означает целовать обувь каждой грязнокровки в школе!

Она выкрикнула это практически ему в ухо, заставив вздрогнуть и зажмуриться.

— Но…

Хлопок пощечины был самым громким, почти оглушительным, звуком в тишине гостиной. Парень схватился за горящую щеку и уставился на метель за окном.

— Никаких «но», — ответила Мерула. — Они должны думать, что я идеальная мать, тебе это ясно?

— Ясно.

— В глаза мне смотри, — схватив его за щеки и развернув его лицо, женщина заставила посмотреть себе в глаза.

— Все ясно.

— Вот и отлично.

* * *

— Итак, — хлопнув в ладоши, сказала Сара, — пойдем и порвем их?

Команда откликнулась ей бодрыми выкриками. Девушка улыбнулась и повела их к выходу из раздевалки. Комментатор объявил их и гриффиндорские болельщики встретили появление своей команды с бурными овациями. Вскоре игроки взлетели в воздух и матч начался.

Сара, заняв свою позицию, следила за ходом игры и выискивала снитч. Она видела, как ловко Доминик защищала ворота. Вуд перевела взгляд на остальных игроков. Дэниэл преследовал нового когтевранского охотника, который, судя по всему, решил, что квиддич больше не командный спорт. Однако нельзя было не отметить, что играл он очень даже неплохо. Девушка посмотрела на Надин Лебрен — ловца Когтеврана — и, кивнув на нового игрока, спросила:

— Кто это?

Лебрен хмыкнула.

— Это Торнтон. Он просто бешеный, — заметив снитч, Надин отсалютовала и рванула за ним.

Вуд, тряхнув головой, последовала за ней. Ветер бил по лицу, трепал волосы и свистел в ушах. Девушка вновь почувствовала тот азарт, тот адреналин, который испытывала на каждом матче. Губы невольно растянулись в улыбке. Она преследовала снитч, стараясь обогнать когтевранку. В один момент они поравнялись и летели рядом.

— Вы в разных командах, — решив отвлечь, сказала Сара, — это не мешает вашим отношениям?

— Нисколько, — сосредоточенно глядя вперед, сказала Надин. — Она на другой позиции, поэтому во время матча мы почти не пересекаемся. Еще есть вопросы?

— Да. Ты не против, если я сделаю так?

— Как? — нахмурившись, Лебрен повернулась к ней.

Вместо ответа Вуд слегка толкнула когтевранку в бок и ускорилась, сбив с курса и оставив соперницу позади. Девушка уже протянула руку, чтобы поймать снитч, но тот выскользнул и она едва смогла коснуться пальцами серебряных крылышек. Мячик улетел назад. Не успев развернуться, Сара услышала, что снитч был пойман и игра закончилась победой Когтеврана. В этот момент, казалось, что-то внутри неё вновь треснуло.

— Сара, успокойся, — проговорил Дэниэл, следуя за ней в раздевалку.

Девушка остановилась и шумно выдохнула. Она закрыла глаза и провела руками по волосам. Сердце бешено колотилось в груди, ком в горле мешал нормально дышать, руки тряслись. Казалось, Сара вот-вот заплачет, но она запретила себе это делать, пока в раздевалке слишком много людей. Она снова выдохнула, сжала руки в кулаки и открыла глаза.

— Все нормально, — поборов ком в горле, ответила она и оглянула команду. — Мы все еще лидируем по очкам. — Вуд заставила себя криво улыбнуться.

Игроки гриффиндорской команды, перешептываясь, разошлись переодеваться и только Дэниэл остался с ней в тренерской. Когда никого, кроме них не осталось, Сара вновь закрыла глаза. Макдональд подошел к ней ближе и взял за руки, заставляя разжать кулаки.

— Как ты?

— Я же говорю, все в порядке.

— Ты не выглядишь, как человек, у которого все в порядке.

— Ладно, мне немного обидно, но, как я и сказала, мы лидируем по очкам и это главное, — девушка ткнулась лбом ему в плечо.

Он притянул её к себе, обхватывая руками. Сара обняла его в ответ. Ей нравилось, что он всегда был очень теплым. Это успокаивало. А еще Дэниэл всегда знал, когда нужно остаться и побыть рядом. Парень распустил её хвост, позволив волосам упасть на плечи, и поцеловал девушку в макушку. Они простояли еще несколько минут, после чего разошлись по раздевалкам.

После матча команда победителей решила устроить большую вечеринку в своей гостиной для всего факультета и после этого небольшую вечеринку, куда были приглашены лишь члены двух команд и по одному гостю от каждого игрока. Сара очень удивилась, увидев там Николаса, которого пригласил Эрнест.

Гостиная Когтеврана была очень красивой, но, как показалось Саре, также и очень пустой. Здесь не было ничего лишнего, что отвлекало бы от учебы. Все гости разбились на небольшие группы, обсуждавшие прошедшую игру под огненный виски. За весь вечер Ник ни разу не подошел к Саре, удостоив её одной улыбкой, и просидел с близнецами и Доминик, говоря о чем-то своем. Это было обидно, но девушка стойко решила не обращать на это внимание. Вуд провела этот вечер с Дэниэлом, продолжая думать о своем проигрыше.

Утром субботы Николас проснулся в башне. Бледный свет падал на стопки книг через большое окно, на полу рядом с которым стояли печатная машинка и бокалы с остатками вина на дне. Справа от Ника Ирма крепко спала, свернувшись под одеялом, а рядом с ней лежала её книга. Ломан отвернулся от девушки и посмотрел на брата Ирмы, спавшего слева от него. Сон Эрнеста был беспокойным. Парень прерывисто дышал, а его веки подрагивали. Длинные волосы слегка спадали на глаза. Не думая, Ник поднял руку и убрал их, открывая бледное, фарфоровое, лицо. Торнтон нахмурил черные брови. Спустя мгновение его ресницы дернулись и глаза приоткрылись, осматривая комнату. Темный взгляд остановился на лице Николаса.

— Доброе утро, — шепотом сказал Ник, словно это могло разбудить Ирму.

— Доброе утро, Николас, — также шепотом ответил Эрнест. Он перевернулся на спину и потер лицо руками, отгоняя сон. — Который час?

— Шесть утра, — взглянув на часы, проговорил Ломан.

— Ужасно, — поморщился Торнтон.

Ник усмехнулся, заставив Эрнеста посмотреть на себя.

— Сходим на кухню? Не хочу выходить отсюда на завтрак, — предложил друг. — Вообще, если честно, не хочу выходить к людям сегодня.

Вскоре они уже шли на кухню по пустым школьным коридорам. У дверей в гостиную Когтеврана Эрнест остановился и они разошлись, чтобы переодеться. Чуть позже друзья встретились в подземельях и пошли наконец на кухню, где эльфы были готовы завалить их различной едой. Парни позавтракали там и, взяв еду для Ирмы, пошли обратно в башню. Было семь утра.

В башне они перечитывали все, что было написано вчера. Ник иногда отвлекался, засмотревшись на Эрнеста, на то, как он внимательно читает, на то, как крутит в воздухе перо, на то, как черные волосы, выбившиеся из хвоста, падают на бледную шею.

— Что? — оторвав взгляд от текста, спросил Эрнест.

Николас несколько раз моргнул, посмотрев ему в глаза.

— Как давно ты в команде? Я думал еще вчера спросить, но забыл.

Торнтон опустил взгляд.

— Помнишь вечеринку гриффиндорцев? Я тогда искал Грейвза, чтобы спросить про пробы в команду. У них не было охотника и я подумал… — он повел плечом.

— Ты отлично играешь, — улыбнувшись, сказал Ник.

— Ты говорил это вчера, — вернув глаза к тексту, ответил Эрнест. Ломан заметил, что друг попытался скрыть улыбку, но уголки его губ все равно дернулись. Затем он прочистил горло и стал озвучивать свои замечания по поводу главы.

Они просидели с этим до одиннадцати, потом проснулась Ирма и друзья решили прогуляться. На улице было холодно, местами еще лежал снег, но уже чувствовалось приближение весны. Николас и Эрнест обсуждали прятки Сары, которые та планировала устраивать в июне после экзаменов для всех студентов, заканчивающих в этом году школу.

— Мы сдаем ЖАБА на год раньше, — поделился Эрнест. — Значит, считаемся заканчивающими школу в этому году, так?

— Почему?

— По той же причине, по которой мы прятались все эти годы в башне, — ответил друг. Ник остановился и посмотрел на него. Эрнест тоже остановился, но смотрел он только на тонкий слой снега и льда под ногами. — Это долгая история… И я не хочу говорить об этом сейчас.

— Как скажешь, — кивнул Николас и сменил тему раньше, чем это сделал бы Торнтон.

В эту субботу, как обычно, проходили дополнительные занятия по магловедению. Профессор Кин попросила всех прийти в деловых магловских костюмах. Когда все собрались, она привычно встала перед ними, сложив руки в замке перед собой. На её шее блестело жемчужное ожерелье, а сама женщина была в роскошном темно-синем платье, поверх которого было надето черное совершенно не подходящее пальто, словно снятое с чужого плеча. Мадам Кин привычно попросила всех взяться за портал, который перенес их на улицу.

— Доброе пожаловать в Берлин, — раскинув руки в стороны, объявила преподавательница, когда они вышли к большому зданию. Оно было великолепно. — Немецкая государственная опера, — объяснила женщина, улыбнувшись изумленным взглядам. — Не будем стоять на месте, пойдемте.

Внутри все было еще великолепнее. Близнецы, шедшие рядом с Ником, были в восторге настолько, что едва не раскрывали рты. Зал был огромен. Студенты и мадам Кин заняли место на балконе. Когда начался балет, все взгляды были устремлены на сцену. Николас честно смотрел, но вскоре его взгляд стал ускользать к сосредоточенному выражению лица Эрнеста. На его слегка нахмуренные брови, прямой нос и холодные черные глаза, которые метались по сцене вслед за балеринами в легких белых пачках. В какой-то момент внимательный взгляд Торнтона перешел на Ника, заставив того, смутившись, посмотреть на сцену.

В последние напряженные минуты Ломан вновь посмотрел на близнецов. Ирма была эмоциональнее брата. Её тонкая рука застыла на губах. Девушка прерывисто взволнованно дышала, словно все происходящее на сцене было реальным. Казалось, Торнтон слышала музыку. Нет, Николас был уверен, что она определенно слышит мелодию. Нельзя так проникнуться представлением, не слыша музыки. Взрыв аплодисментов заставил Ломана и Ирму вздрогнуть и захлопать с остальными.

— Профессор, это было великолепно! — восторженно улыбаясь, проговорила Сара. — Это было так…! — она взмахнула руками, не сумев подобрать слов.

Мисс Кин с улыбкой слушала её, а затем посмотрела на Ирму и Мари-Виктуар, которые задумчиво шли рядом.

— Девочки, у вас все хорошо?

Уизли подняла на неё взгляд и очень скоро тоже присоединилась к разговору. Её восхитил сам театр и балерины. Они ушли чуть вперед, обсуждая постановку. Ник и близнецы чуть отстали. Ирма взяла брата и Николаса под руку, мягко улыбнувшись обоим. Ник вновь посмотрел на Эрнеста. Друг рассматривал улицы вокруг.

— Никогда не был в Германии, — задумчиво сказал он.

— А ты хотел бы?

— Да, наверное, — кивнул Эрнест и посмотрел на парня. — Да, я бы хотел посетить как можно больше мест в своей жизни. Может быть, после Хогвартса поеду в кругосветное, кто знает?

— Если поедешь, не забудь позвать меня, — усмехнулся Ник.

— Ты будешь первым, кого я позову, — совершенно серьезно ответил Торнтон.

Ирма толкнула его бедром и он закатил глаза.

— Ладно, ты будешь вторым после неё.

Девушка довольно улыбнулась. Николас рассмеялся. Мадам Кин обернулась и попросила их не отставать. Друзья ускорились.

В тот вечер они втроем вернулись в башню. Ник и Эрнест продолжили писать, а Ирма очень скоро уснула. Примерно к двум часам ночи Николас отстранился от печатной машинки и потянулся, зевая. Эрнест потер лицо руками. Ломан посмотрел на него.

— Ты устал?

— Немного, — ответил он, — хочешь закончить на этом?

— Нет, давай сделаем перерыв. Сходим на кухню за кофе?

Взяв кофе они не стали возвращаться в башню. Они сели у стены в пустой кухне и молча пили. Ник прокручивал в голове события вечера. Эрнест крутил в руках чашку, тоже задумавшись о чем-то. Он посмотрел на парня и поджал губы.

— Знаешь, наверное, это не то место, но все же, — начал друг. — Некоторые из слухов обо мне правдивы. Нет, не те, которые связаны с Ирмой. Боже, нет. — Торнтон поморщился. — Меня никогда не интересовали девушки.

Ник невольно удивленно вскинул брови.

— И, честно говоря, никто не интересовал. Но ты, Николас, интересный, — продолжил он, а затем повернулся.

— Я говорил, что ты можешь звать меня Ником, — усмехнулся Ломан.

— Да, но Николас нравится мне гораздо больше, — усмехнулся в ответ Эрнест, а потом вновь стал серьезнее, отвернувшись. — И раз уж у нас вечер откровений. Я и Ирма обладаем врожденной легилименцией. Я говорил, что наши родители были… ну, кем-то вроде ученых. До нашего рождения они проводили много опытов, пытаясь вывести более совершенных волшебников. Они считали, что за последнее столетие маги сильно деградировали и еще через сто лет магии вовсе не останется. Поэтому они создали нас. Меня, Ирму и нашего брата. — Николас задумчиво нахмурился. — Все магические возможности равномерно распределялись между нами, создавая сильную эмоциональную и магическую связь, но из-за того, что он умер во младенчестве, вся его магия распределилась между нами. Это, знаешь, как в полные до краев кубки налить еще воды. Её будет слишком много. Вообще-то, даже, если бы он не умер, этой магии было бы все еще слишком много. Мы до сих пор ощущаем на себе последствия этих экспериментов. Из-за этого наш брат был слепым, а Ирма глухой.

— Это из-за этого у тебя случаются мигрени?

Эрнест кивнул и сделал глоток кофе.

— Я, считай, легко отделался. И из-за того, что этой магии слишком много, мы слышим чужие мысли постоянно. Каждую секунду. Чужие мысли, чувства, иногда воспоминания. Как будто в твоей голове миллиард разъяренных пчел, — свободной рукой он махнул в воздухе рядом со своей головой. — Из-за этого мы с Ирмой большую часть провели в башне. Учителя знают об этом, поэтому иногда разрешают нам заниматься отдельно от остальных. — Эрнест вздохнул и вновь посмотрел на Николаса. — И, да, я слышу твои мысли, но ты не такой сложный и чаще всего у тебя все написано на лице. Вот, как, например, сейчас.

Ник фыркнул. Торнтон вновь выдохнул и чуть опустил взгляд:

— Я все рассказал тебе, — тихо сказал он. — Что ты планируешь делать с этим?

— Ты же знаешь.

— Знаю, но я хочу, чтобы ты ответил.

— Вернемся к тому, что я тебя интересую, — улыбнулся Ломан.

Он отставил чашку в сторону, наклонился немного вперед и, прикрыв глаза, поцеловал Эрнеста. Торнтон переложил свободную руку ему на шею, притягивая ближе к себе. Сидя там, на полу школьной кухни, и целуя своего друга, Николас почувствовал, словно с этой минуты он по-настоящему уходит туда, откуда нет дороги обратно. Это было темным лесом. Это было омутом. Это было башней близнецов.

Торнтон немного отстранился и прижался лбом к лбу Ника, тяжело дыша и облизнув губы. Ломан невольно усмехнулся.

— Что ты смеешься? — улыбаясь, спросил Эрнест.

— С утра я даже представить себе этого мог, — ответил Николас. — Почему именно сегодня?

— Не знаю, — он потерся носом о нос Ника. — Почему-то захотелось именно сегодня. Возможно, это ты спровоцировал меня своими переглядками. Но, вообще-то, я хотел еще на Рождество. Знал бы ты, как часто я об этом думал, проходя под чертовой омелой. Глупо, наверное.

— Надеюсь, через год ты будешь об этом не только думать, — фыркнул Ник.

— Да, я тоже, — ответил Эрнест. Его палец вырисовывал круги на шее парня. — Вернемся в башню?

Николас улыбнулся.

* * *

Маргарет беспокойно ходила из угла в угол, глядя на часы. Она нервно кусала губы, выдергивая пальцами ворсинки из пледа, наброшенного на плечи. Лучи утреннего солнца не проникали в подземелья Министерства. Охранник скучающе наблюдал за ней последние несколько часов. Он бросил взгляд на часы, вздохнул и сказал, что она может заходить. Женщина на несколько секунд застыла, после чего рванула в открытую им дверь.

Болезненные стоны и хруст костей заставили её зажмуриться. Маргарет заставила себя открыть глаза, подойдя к нужной клетке. Она прислонилась к прутьям, глядя на него. К сорока девяти годам его светлые волосы почти полностью поседели, а на теле не было мест без шрамов. Ренард уже полностью трансформировался и сейчас, упираясь в пол руками, пытался подняться. Его руки дрожали и вскоре мужчина без сил упал на бетонный пол. Маргарет рвано вздохнула и посмотрела на лениво подходящего охранника. Тот не спеша подошел и открыл дверь, запуская Кин в клетку.

Женщина в два шага оказалась у мужа. Она сняла с себя плед и накинула его на Ренарда, положив его голову себе на колени. Маргарет смахнула его светлые волосы и принялась покрывать поцелуями лицо. Он выглядел хуже, чем после предыдущих полнолуний, и это пугало её. Веки дрогнули и мужчина приоткрыл глаза.

— Как ты? — прошептала Кин.

— Нормально, — явно соврал Ренард. — Мегги, как ты?

— Со мной все хорошо, не беспокойся, — всхлипнув, ответила она.

— Хотя, знаешь, что-то мне нехорошо, — его голос был хриплым, тихим.

— Что-то не так, — взгляд женщины бегал по всему телу мужа, пытаясь найти какое-то повреждение, но ничего такого не было. — Эй, Рен, смотри на меня. Не переставай говорить, слышишь? — голос Маргарет дрогнул. — Quelqu'un! Que quelqu'un appelle un guérisseur! Пожалуйста! — прокричала она в коридор.

Маргарет вновь посмотрела на Ренарда, погладила кончиками пальцев его щеку. Он перехватил её предплечье. Все звуки в этом мире исчезли для неё, оставив только его хриплое дыхание.

— Все будет хорошо, — проговорила женщина, пытаясь скорее успокоить себя. — Только не засыпай, пожалуйста. Помнишь нашу свадьбу? Твоя тетя все время жаловалась на шампанское и я думала о том, чтобы заморозить её заклинанием, — мужчина тихо засмеялся, а затем закашлялся.

Вскоре его дыхание стало тише и сердце перестало биться. Маргарет была с ним до последней минуты. Она держала его руку, говорила с ним, пока слезы градом стекали по её щекам. Пришедшие слишком поздно целители оттащили Кин от тела её мужа. Позже Маргарет сказали, что аконитовое зелье оказалось бракованным. Нелепая случайность, говорили они, такое могло произойти с каждым, а он был слишком старым для оборотня.

Когда Маргарет вернулась домой, она вдруг осознала, что осталась совсем одна. В этом мире не было больше никого, кто понимал бы её лучше, чем она сама. Весь мир Кин крутился вокруг Ренарда. Нет… Ренард был для неё всем миром. А теперь его нет. В этот день умер не просто её муж. В это день сама Маргарет умерла. Остановившись посреди комнаты, женщина бессильно упала на колени и заплакала. Такой через пару часов Маргарет нашел её младший брат. Полностью разбитой.

* * *

Эрнест тихо подкрался к шкафу, протянув ладони, и резко распахнул двери. Ирма выскочила оттуда и бросилась бежать, смеясь. Её длинные черные волосы летели за ней, напоминая крылья. Мальчик улыбнулся и бросился вслед за ней. Она выбежала из дома через задний двор побежала в сторону леса.

Они бежали, смеясь и перепрыгивая через корни деревьев. Снег хрустел под их ногами. Ирма то и дело скрывалась за деревьями, а затем резко выпрыгивала, стараясь напугать. Щеки горели от холодного воздуха. Волосы трепал ветер. В один момент, сестра споткнулась о корень и упала в снег. Эрнест подбежал к ней, упал рядом и стал беспокойно осматривать её. Ирма в ответ на его беспокойства лишь рассмеялась, сказав, что с ней все в порядке. Мальчик помог ей подняться и тут рядом с ними появился полупрозрачный фестрал. Он фыркнул и пошел в сторону дома. Дети последовали за ним.

Дом встретил их теплом и разговорами родителей на кухне. Близнецы побросали теплые вещи в прихожей и поспешили на кухню. На их появление родители не обратили никакого внимания, разве что мама потрепала детей по волосам. Они обсуждали очередной проект, над которым день и ночь работали. Близнецы уселись за стол, ожидая обеда. Ирма положила голову на сложенные руки и прикрыла глаза, а Эрнест прислушивался к разговорам родителей.

— Все идет строго по плану. Нам не о чем волноваться, — сказал отец, зажимая сигарету зубами.

Мама строго посмотрела на него. Она терпеть не могла, когда он курит, и еще сильнее её раздражало, когда он делал это рядом с детьми. Женщина называла это ужасной привычкой, отец не видел в этом ничего такого. Они часто ругались по этому поводу. Мужчина вздохнул и убрал сигарету за ухо. Она молча разлила суп по тарелкам и Торнтоны сели обедать.

— Мария, что случилось? — спросил отец, когда увидел, что мама задумчиво мешала суп в тарелке.

— У меня плохое предчувствие, — ответила женщина.

Эрнест чувствовал её тревожность постоянно. Мария постоянно чего-то боялась и из-за чего-то переживала. Больше узнать мальчик не мог, потому что мама блокировала для него свои мысли. Главным правилом родителей был полный запрет чтения их мыслей. А еще они запрещали интересоваться их работой и заходить в их лабораторию.

— Все пройдет хорошо, — Ричард потянулся и слегка сжал её руку, слабо улыбнувшись. — Это прорыв. Мы еще никогда не были так близки к этому, как сегодня, — он повернулся к детям. — Хотите сегодня посидеть с нами в мастерской?

Близнецы переглянулись и бодро закивали. Сразу после обеда родители ушли в свою мастерскую, дети последовали за ними. Наблюдать за их работой было очень интересно. Эрнест с восторгом наблюдал за тем, как ловко его отец управлялся с палочкой. Мама взяла маленькую пробирку с бушевавшим в ней пламенем. Она объяснила, что это Адское пламя, и уже хотела перебросить содержимое пробирки в котел, как склянка лопнула и пламя упало под ноги женщины. Спустя секунду Мария была полностью охвачена огнем.

Её крик прочно впечатался в память Эрнеста. Мать извивалась, пытаясь потушить себя. Отец носился вокруг нее, пытаясь погасить пламя, но то лишь разгоралось сильнее. Пламя очень быстро охватило все комнату и только тогда, казалось, Ричард вспомнил про детей. Он велел им убегать. Последнее, что видел Эрнест, это как тело матери упало на пол, а пламя перешло на отца. Его громкий вопль до сих пор звучал в ушах мальчика.

Дети выбежали на улицу. Ирма побежала в сторону леса, а Эрнест застыл, глядя на то, как огонь пожирает их деревянный дом. Он продолжал слышать крики родителей, хотя они давно затихли. А потом что-то взорвалось и мальчик едва успел прикрыть сестру собой.

* * *

Ночью Николаса разбудил Эрнест. Он беспокойно ворочался, хмурил брови и бормотал что-то. Ник, конечно, не умел читать мысли, но прекрасно понял, что Торнтону снится кошмар. Парень решил спросить об этом позже, а сейчас просто притянул Эрнеста к себе, обхватывая руками и зарываясь носом в темные волосы. Друг шумно выдохнул, успокаиваясь, и расслабился.

В воскресенье они решили посетить Хогсмид. Ближайший поход планировался только на следующей неделе, но друзья решили сходить туда, когда там не так много людей. Незаметно для Филча они перелезли через забор и поспешили по дороге к деревне. Эрнест предложил пойти не в «Три метлы», а в «Кабанью голову», объяснив это тем, что они находятся в Хогсмиде в неположенное время. Так друзья сели за один из ближайших к стойке столиков.

Эрнест ушел за напитками, оставив Ирму и Николаса вдвоем. Девушка посмотрела на Ломана, поставив локти на стол и положив подбородок на сцепленные в замок руки, и склонила голову чуть вбок, искоса глядя на него. Она так выделялась на фоне окружения. В полутьме трактира её белоснежная кожа, казалось, светилась вместе с кольцом на тонком длинном пальце. Ирма сняла свою мантию и положила её себе на колени, оставшись в большом темно-синем свитере, принадлежавшем явно Эрнесту, на вороте которого золотыми нитями были вышиты планеты.

— Он тебе все рассказал, не так ли? — совсем рядом раздался девичий голос, похожий на звон колокольчиков.

Николас оглянулся, но других девушек поблизости не обнаружил. Он вновь посмотрел на Ирму.

— А что ты так смотришь? — её губы растянулись в улыбке, хотя она ни слова не произнесла.

— Это ты? — спросил Ник.

— Нет, старик Аберфорт, — закатив глаза, сказала Ирма. — И не говори вслух. Тут, конечно, собирается разный сброд, но, если ты будешь говорить сам с собой, они вряд ли сочтут тебя нормальным.

Только тогда Ломан понял, что голос, который он слышал, звучал у него в голове.

— Но ведь ты сидишь передо мной, значит, я уже не говорю сам с собой.

Она пожала плечами.

— В любом случае, это выглядит довольно странно. Николас, я легилимент, я слышу твои мысли. Нет нужды их озвучивать.

— Мне все же привычнее проговаривать, — ответил Ник. Значит, именно так она общалась с Эрнестом и слышала музыку не своими ушами.

— Как скажешь, — она вновь пожала плечами. — И, да, мы так общаемся. Хотя некоторые мысли он от меня все же скрывает. В основном это, конечно, мысли о тебе. Да я и не горю желанием узнавать, что там происходит в его пубертатной голове.

Николас фыркнул, девушка тоже улыбнулась.

— Знаешь, мне так гораздо удобнее, чем изображать чтение по губам и искреннее непонимание того, о чем говорят собеседники. Хотя в этом способе есть некоторые… некоторые недочеты. Например, ты знал, что наш внутренний голос отличатся от того, который слышать окружающие? — Ирма тряхнула головой. — Доминик не знает об этом. Я, в отличие от Эрнеста, не хочу грузить её этим, — она отвела взгляд в сторону. — Отвратительное место. Не знаю, почему Эрнест выбрал его.

— Ты же слышишь его мысли, нет?

— Я уже говорила, что он скрывает от меня некоторые вещи. Как и я от него, конечно. Это сложно. Когда за все годы мысли и чувства становятся общими, ты уже не понимаешь, что действительно чувствуешь. Эрнест научился отделяться раньше.

Тут вернулся сам Эрнест. Он всучил Нику пыльную бутылку огненного виски и стал одеваться, бросив взгляд на Ирму. Не задерживаясь больше ни на секунду, они оделись и покинули таверну. Николас не понял, зачем они заходили туда и почему так быстро ушли. До школы друзья дошли молча и только в холле Ирма вновь заговорила в его голове.

— Чувствую, мы туда зашли не только за виски. Он снова закрылся. Попробуй позже спросить, может быть, он скажет тебе, — она поджала губы и вдруг сменила тему. — Пойдешь со мной на вечер Слизнорта?

Николас кивнул, мягко улыбнувшись ей.

— Тебе нужно научиться контролировать свои мысли, — сказал Эрнест, а затем посмотрел на сестру. — А тебе нужно перестать вести светские беседы в его голове.

Девушка закатила глаза и с улыбкой пихнула брата в бок. Они разошлись по своим гостиным, чтобы подготовиться к вечеринке Слизнорта. Через полчаса Николас подошел ко входу в башню Когтеврана и вскоре оттуда вышла Ирма. Девушка улыбнулась и покружилась. На ней было темно-синее платье чуть ниже колена, а её черные волосы были собраны, открывая бледную шею и украшения из жемчуга. Ник галантно подал ей руку и они отправились в кабинет Слизнорта.

Играла музыка, эльфы разносили шампанское на подносах, а гости, разбившись на группки, заводили новые полезные знакомства. Николас был на таком собрании впервые, как, судя по всему, и Ирма. Зайдя в кабинет, девушка поджала тонкие губы и сжала пальцами рукав его пиджака.

— Это второй раз, когда я здесь. Снайд пытался позвать меня в том году, но я ему отказала.

— И правильно сделала, — подумал Николас.

Она слабо улыбнулась.

— Я много думала о том, что если бы я не отказала, то, возможно, он бы не так придирался к Эрнесту. Но, наверное, я все же правильно сделала, что не пошла с ним.

— О! Мисс Торнтон! — к ним с широкой улыбкой приближался Слизнорт. Девушка улыбнулась и кивнула в качестве приветствия. — И вы, мистер Ломан, тоже здесь, — заметив Ника, сказал профессор. — Рад вас видеть. Прошу, проходите, — он махнул в сторону своей вечеринки.

Мужчина ушел к другим гостям, оставив их. Николас, перехватив руку подруги, повел её танцевать. В этот вечер им было весело и Ломан узнал Торнтон получше, потому что теперь она могла говорить за себя сама. Оказалось, что Ирма любит разговаривать и рассказывать что-то интересное. Если бы не глухота, она могла бы быть запросто заводить друзей.

— Спасибо за этот вечер, — девушка улыбнулась. — Я бы хотела, чтобы у нас был полноценный выпускной со всеми, но, видимо, не быть мне королевой бала, — её улыбка стала печальнее.

— Ты бы хотела?

Ирма кивнула. Николас покрутил её в танце, заставив улыбнуться.

— Тогда ты можешь пойти со мной на мой выпускной. Ты и Эрнест. Вряд ли у меня получится потанцевать с Эрнестом, но я всегда смогу потанцевать с тобой.

Торнтон усмехнулась. После вечеринки Ник проводил подругу до башни Когтеврана и пошел к себе, прокручивая в голове этот день. Проходя мимо гобелена, закрывающего вход в башню, парень остановился. Он поднял взгляд на гобелен и несколько секунд рассматривал его, словно мог что-то увидеть. Из картины вылезли руки и загребли его в проход. Николас улыбнулся, увидев перед собой Эрнеста, и, не медля ни секунды, поцеловал его. Отстранившись, Ник долго смотрел на Торнтона.

— Зачем мы заходили в «Кабанью голову»? Явно не за дешевым огненным виски.

— Мне нужно было кое-что еще там купить, — ответил Эрнест, опустив взгляд и проведя руками по плечам Ломана. — Не забивай голову.

— Эрнест…

— Николас, — сжав его плечи, парень улыбнулся, — я же говорю, не забивай голову. Это не касается тебя. Просто дела дяди.

— Как скажешь, — вздохнул Николас.

Как только прозвенел звонок с последнего урока, Сара собрала вещи и первой покинула кабинет. Она быстро, почти бегом, дошла до поля для квиддича, переоделась в раздевалке и отправилась на пробежку. Это был любимый и единственный способ девушки снимать напряжение, накопленное за день. Холодный мартовский ветер холодил кожу и помогал проветрить голову.

За последний месяц не было ни дня, когда Сара и Мари-Виктуар не ссорились бы. Чаще всего их ссоры возникали, казалось, на пустом месте и чаще всего их инициатором была Вуд. Она постоянно чувствовала раздражение, когда видела подругу. Возможно, это было связано с тем, что Сара видела, что Мари была права. Их компания действительно разрушалась. Вот только, был ли в этом виноват Ник?

Он все чаще отказывался встречаться с остальной компанией, выбирая вечер в кругу Торнтонов. Все чаще парень не замечал их в коридоре и все чаще Ломан забывал про какие-то важные даты и встречи. Николас опоздал на День рождение Сары, придя под конец вечера, забыл и не пришел на Дни рождения Джейми и Доминик. Это было обидно. Сара чувствовала себя преданной, когда друг выбирал тех, кого он знал пару месяцев, а не её. Не их дружбу и не их компанию.

Задыхаясь, Вуд замедлилась и постепенно остановилась. Она провела рукой по волосам и попыталась восстановить дыхание. Сара хотела поговорить с Ником, но, сколько бы девушка не пыталась, у него всегда находились отговорки. Николас всегда был слишком занят для неё. Сара села на сухую траву и притянула колени к груди, обнимая себя руками. Сердце начинало постепенно успокаиваться. Девушка ткнулась лбом в свои колени.

— Сара? — позвала Доминик.

Сара подняла взгляд на неё.

— Там Тед говорит, что Мари видела, что Ник сказал, что твоя мама просила позвать тебя, — сказав все это Уизли вздохнула и покачала головой. — Надеюсь, я не запуталась и ты все поняла.

Вуд кивнула и подруга ушла с поля, передав сообщение. Сара поднялась с земли и, приведя себя в порядок, пошла в холл. Её мать действительно стояла там, переминаясь с ноги на ногу и вцепившись руками в свою сумку. Заметив дочь, женщина мягко улыбнулась, а потом, когда девушка подошла ближе, она взяла Сару за руку и с нежностью пригладила каштановые волосы.

— Как ты? Как школа? — спросила Лилит.

— Хорошо, — кивнула Вуд, выдавив улыбку. — Все хорошо.

— Это замечательно, — женщина улыбнулась. — Милая, я уже поговорила с твоей директрисой и она тебя отпустила на один вечер со мной.

— Что-то случилось?

— Нет-нет, — покачала головой мама. — В смысле, ничего плохого. Мы просто поужинаем.

Девушка кивнула и вскоре они уже аппарировали из Хогсмида в Лондон. Затем на такси они доехали до какого-то небольшого ресторана. Лилит не говорила ни зачем она забрала дочь на один вечер, ни почему они аппарировали в Лондон, ни зачем они приехали в ресторан итальянской кухни.

— Мам, зачем мы здесь? — наконец спросила девушка.

Женщина вздрогнула и повернулась к ней, перестав высматривать кого-то.

— Милая, как ты уже знаешь, мы с твоим отцом разводимся. Так бывает и иногда это неизбежно. У нас это было неизбежно. Ты уже взрослая девочка и, я надеюсь, ты понимаешь это.

Сара поджала губы, сжала под столом руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и кивнула.

— Я встретила другого мужчину, которого полюбила, и это подтолкнуло меня к разводу с твоим отцом. Это замечательный мужчина, милая, и он делает меня по-настоящему счастливой, — Лилит улыбнулась. — И сегодня я хочу тебя с ним познакомить.

Ногти сильнее впились в ладони. Девушка снова кивнула. Дальше мать говорила про этого мужчину, но Сара уже не слышала. Её голова была совершенно пуста от мыслей. Вуд не могла ни слышать, ни говорить про этого незнакомца. Каким бы хорошим он ни был, это из-за него все разрушилось. Это он разрушил их семью. Вскоре он сам появился в ресторане и сел за их столик, поцеловав Лилит в щеку. Саре стало настолько противно, что захотелось заплакать, но она себя сдержала, сжимая кулаки сильнее.

— Сара, ты чего молчишь? — поинтересовался мужчина. Альфред Линдси, кажется, так его звали.

Девушка посмотрела на него, несколько раз моргнула, фокусируясь на его лице и на его словах.

— Простите, что? — спросила она.

— Я спросил, что сейчас в Хогвартсе, — повторил Альфред.

— Ничего нового, — ответила Сара.

Однако такой ответ его не устроил и Линдси начал засыпать её вопросами про школу, учителей и уроки. Когда девушка ответила на все его вопросы, мужчина улыбнулся и накрыл руку Лилит своей.

— Я думаю, мы станем отличной семьей. Как ты считаешь, Сара? — свободной рукой он потянулся за бутылкой шампанского. Рукав его пиджака задрался и девушка успела увидеть кусочек бледной черной метки. Заметив её взгляд, мужчина отдернул пиджак.

— Нет, не станем, — ответила Сара. — Я не собираюсь родниться с убийцей.

Альфред поставил бутылку обратно в ведро со льдом. Улыбка исчезла с его лица.

— Сара! — возмущенно сказала Лилит.

— Что? — девушка посмотрела на неё. — Как ты можешь защищать его? Разве это не с ему подобными вы сражались восемнадцать лет назад?

— Да, Сара, это было восемнадцать лет назад. К тому же, невиновность Альфреда доказал Визенгамот.

— Да, а еще Визенгамот доказал невиновность Малфоя, Нотта, Каркарова… Мне продолжать? — Вуд бросила взгляд на Альфреда, а затем вновь посмотрела в глаза матери.

— Сара, прекрати сейчас же.

— Раскрой глаза, мам! Он Пожиратель и история уже подтвердила, что они не меняются.

— Сара, замолчи.

— Нет, — Сара сильнее сжала руки в кулаки. — Выбирай, я или он.

Лилит несколько минут смотрела на дочь, возмущенно открывая и закрывая рот, как рыба, будучи не в силах придумать ответ. Женщина вздохнула и наконец сказала:

— Сара, это глупо…

Не собираясь дослушивать, девушка встала из-за стола и выбежала из ресторана. Она брела по улице, обхватив себя руками и не глядя по сторонам. Хотелось заплакать, разреветься как маленькой, но слез не было. Поэтому Сара продолжала идти, кусая губы. В один момент девушка остановилась и, оглядевшись, поняла, что заблудилась. Она дошла до ближайшей автобусной остановки, вызвала «Ночного рыцаря» и села на лавку. Долго ждать не пришлось, потому что спустя минуту автобус был перед ней.

За пару часов «Ночной рыцарь» довез её до Хогсмида, откуда Сара дошла до Хогвартса. Стараясь никого не встретить, девушка добралась до спальни, переоделась и без сил упала на кровать. Сейчас было время ужина, поэтому общая комната и спальня пустовали. Вуд могла бы пойти в Большой зал и успеть поужинать со всеми, но аппетита не было. Сара ворочалась, пытаясь уснуть, но, несмотря на сильную усталость, сон не шел. Девушка достала учебники и попыталась позаниматься, но и это у нее не получилось. Тогда она принялась просто ходить по комнате и пытаться уложить в голове события последних нескольких месяцев. Ноги болели. Сара вновь упала на кровать и закрыла лицо руками.

Уснуть не получалось. Девушка слышала, что в гостиную зашли другие гриффиндорцы. Значит, ужин уже закончился. Сара вновь встала с кровати и вышла из комнаты. Она решила сходить к мадам Помфри и попросить у нее самый лучший умиротворяющий бальзам. Целительницы не оказалось на месте, поэтому Вуд села на стул, стоявший у стены. Мадам Помфри через несколько минут вышла из своего кабинета вместе с Эрнестом. Парень попрощался с целительницей и покинул больничное крыло.

— Мисс Вуд, что-то случилось? — поинтересовалась женщина, заметив девушку.

— Мадам, не могли бы вы дать мне усыпляющее зелье? — поднявшись со стула, спросила Сара.

Женщина посмотрела на неё, поджала губы, но ничего больше не спросила, только достала маленькую склянку с зельем и протянула её Вуд. Сара поблагодарила её, забрала зелье и покинула больничное крыло. Выйдя за дверь, девушка тут же наткнулась на Торнтона и вздрогнула от неожиданности.

— Привет, Сара, — сказал он. — Пройдемся?

Сара несколько минут смотрела на него, после чего раздражение вновь накрыло её с головой. Её губы невольно скривились и девушка вздернула подбородок.

— Нет, я устала, — ответила Вуд и поспешила уйти. Она услышала, что Эрнест идет за ней, поэтому остановилась и раздраженно повернулась. — Прекрати преследовать меня.

Парень примирительно поднял руки вверх.

— Я не виноват, что нам в одну сторону.

Девушка шумно выдохнула и провела рукой по лицу. Ну вот, теперь она просто так бросается на людей, которые не виноваты в её проблемах. Сара развернулась и пошла дальше. Эрнест догнал её и несколько минут молча шел рядом, после чего вдруг сказал:

— Не злись на него. Он сейчас стал одержим своей книгой, поэтому многое не замечает. Попробуй просто поговорить.

Она невесело фыркнула.

— Пробовала уже. Только он бегает от меня, как от оспы.

— Заставь его тебя услышать. Он еще не понимает, но ему нужен кто-то, кроме меня и Ирмы. И больше всего ему нужна ты, — Торнтон поджал губы.

— Что между вами всеми происходит?

— Мы… мы дружим, — ответил Эрнест и кивнул каким-то своим мыслям. — Ничего более.

Вуд кивнула.

— Поговори с ним, — сказал парень и, ускорившись, скрылся за углом.

Дойдя до комнаты, Сара залезла на кровать, задвинула полог и залпом выпила усыпляющее зелье. Оно сработало незамедлительно. Глаза начали слипаться, голова стала тяжелой и вскоре девушка погрузилась в сон. Однако, к трем часам ночи действие зелья прошло и Вуд проснулась такой же уставшей, какой засыпала. Она снова стала ворочаться в кровати, но сон вновь не шел. Тогда Сара встала с постели и вышла из комнаты, быстро оглядев крепко спавших соседок.

Девушка дошла до нужной спальни и занесла кулак, чтобы постучать, но тут же себя отдернула и тихо прошла в комнату. Окна были распахнуты и в спальне было свежо. Сара поежилась и заметила лучи светившие из-за задвинутого полога нужной кровати. Она слабо улыбнулась и тихо прошла туда.

— Дэниэл, — шепотом позвала девушка.

Свет погас и вскоре из-за полога выглянул парень. Он мягко улыбнулся и позволил ей залезть к нему на кровать. Дэниэл закрыл книгу и убрал её на прикроватную тумбочку, а затем притянул Сару к себе. Макдональд перебирал волосы девушки, пока она рассказывала ему все, а затем они вместе уснули.

Утром Сара выскользнула из объятий парня и вернулась обратно в свою спальню. Она все еще чувствовала себя ужасно уставшей. Стоя под душем, девушка пыталась собраться, но её мысли каждый раз возвращались к матери, Альфреду, Мари, Теду, проигрышу на матче и прочим проблемам. Ком подкатил к горлу. Сара прислонилась к стене и опустилась на пол, притянув колени к груди и обняв себя руками. Хотелось заплакать, но слез не было. Девушка вздохнула и вылезла из-под душа. Она стояла перед зеркалом и долго рассматривала свое отражение, крутя в руке палочку. Выдохнув, Сара принялась водить палочкой по волосам и те постепенно стали краснеть. Вскоре Вуд вновь стояла с ярко-красными волосами. Перед тем, как выйти из ванной, девушка оделась и накрасилась.

Не глядя на сонных соседок, Сара вышла из комнаты и отправилась в Большой зал на завтрак. Поесть снова не получилось. Вся еда на вкус была, как картон, поэтому Вуд сразу пошла к кабинету магловедения. Она пришла туда намного раньше всех остальных, чем удивила преподавательницу. Женщина сняла очки для чтения и удивленно посмотрела на девушку.

— Сара, что-то случилось? — спросила Кин.

— Нет, профессор, — Сара неосознанно теребила рукой ремешок сумки. Она бросила взгляд на часы, висевшие над доской и поняла, что занятия начинались примерно через час. Девушка вздохнула, прикрыв глаза. — Я просто проснулась сегодня рано, а есть не хотелось. Могу я посидеть у вас?

Преподавательница долго смотрела на неё, после чего немного рассеянно кивнула и вернулась к своей работе. Сара села на свое место и, разложив учебники, достала учебник по заклинаниям и стала повторять. Она несколько раз прочитала одну и ту же строчку, но так и не поняла смысла, поэтому отложила учебник и закрыла лицо руками.

— Сара, — вновь позвала её профессор Кин.

Девушка подняла на неё взгляд, отняв руки от лица. Женщина была чем-то встревожена. Она крутила в руках перо, поджимая губы и глядя на студентку.

— Ты хочешь рассказать мне о чем-то?

— Нет, профессор. Я просто немного волнуюсь из-за экзаменов и финального матча.

— Как скажешь, — кивнула Кин, очевидно, мало поверив в слова ученицы.

Сара до боли закусила губу и опустила взгляд в учебник. Она не сказала профессору правду, потому что до сих пор наивно надеялась, что все снова будет нормально. Что мама поймет, что Альфред не тот, за кого себя выдает, что она вернется к отцу и что они снова будут жить все вместе, словно ничего не произошло. Девушка чувствовала, как преподавательница иногда бросает на неё обеспокоенные взгляды. Вуд понимала, что если она сейчас расскажет обо всем кому-то еще, то она окончательно смирится и примет это. А Сара не хотела с этим мириться.

После уроков девушка тут же отправилась на поле для квиддича, переоделась в форму и начала тренировку. Пробежав круг по полю, Сара остановилась, заметив Мари, переминавшуюся с ноги на ногу от прохладного весеннего воздуха. Вуд подошла к ней, сложив руки на груди.

— Тед предложил всем собраться в нашей гостиной, — сказала Уизли. — Приходи.

— Я не смогу, — ответила Сара. — У меня планы.

— Будешь тренироваться до потери пульса? — Мари тоже сложила руки на груди и выставила одну ногу вперед. — Или, может быть, у тебя планы на ночь с Макдональдом? О, прости у тебя слишком плохо получается скрываться.

— Да, ты же у нас мастерица обжиматься в кладовых. Мне до тебя далеко, поэтому я решила не скрываться. Удивительно, что узнала ты только сейчас…

— Неважно, — оборвала её Виктуар, подняв руку вверх. — Я здесь не за этим. Мы должны поговорить о Нике.

— Тогда я тем более не приду. Я не собираюсь обсуждать его за его спиной.

— Ты не понимаешь…

— Да, я не понимаю, — перебила её Сара. — Я не понимаю, к чему этот цирк. Неужели тебе из всего так необходимо сделать театральное представление? Ладно, пожалуйста, представляй себя Джульеттой или еще кем-нибудь сколько угодно, — девушка махнула рукой в сторону выхода, — но только не лезь в чужую жизнь с этим.

— Сара… — в глазах подруги заблестели слезы.

— Что?

— Дороти сказала, что Торнтоны подлили любовное зелье Нику.

— О, ты уже успела найти себе новую подругу? Поздравляю, слушай её побольше, — к горлу Вуд подкатил ком. — Передай ей, что он не выглядит как тот, кого напоили любовным зельем.

— Нет, Сара, это же очевидно. Поэтому он так внезапно бросил её и перебежал к девчонке Торнтон. Неужели ты этого не видишь?

— Нет, не вижу. А теперь уходи.

Мари поджала губы, а затем резко развернулась на каблуке и ушла. Сара проводила её взглядом, после чего вернулась к тренировке. В голове ядовитыми змеями вились мысли о словах подруги. Нет, Николас точно не был под любовным зельем. Тогда Эрнест не стал бы её уговаривать продолжать пытаться поговорить с Ником. Может быть, зелье подбросила Ирма, а Эрнест не знает как об этом сказать? Нет, это уж точно бред. Даже если бы Ирма использовала любовное зелье, то её брат уж точно был бы с ней заодно и не пытался её раскрыть.

К вечеру Сара вернулась в Хогвартс для дежурства. Судя по всему, Мари рассказала про их ссору, поэтому Тед весь вечер молчал. Эта тишина давила, но начинать диалог Вуд не спешила. После дежурства они разошлись и до своей башни Сара шла, погрузившись в свои мысли и не замечая ничего вокруг. Поэтому Эрнеста она увидела только тогда, когда он чуть не сбил её с ног.

— Простите, — пробормотал он и пошел куда-то дальше.

Девушка заметила, что нос Торнтона был разбит, по губам стекала темная кровь, волосы были криво обрезаны, а его белая рубашка была грязной и местами рваной. Сам парень был чем-то очень взволнован, если не сказать напуган.

— Стой! Эрнест! — Сара догнала его и схватила за локоть. Она не держала его сильно, поэтому Эрнест легко вырвался и пугающей яростью посмотрел на неё.

— Чего тебе?

— Что с тобой?

— Это не твое дело, — буркнул он и осмотрел коридор. — Ирма. Мне нужно найти Ирму, — злость в его глазах сменилась страхом. Парень запустил руки в волосы, прерывисто дыша. — Или Николаса. Хоть кого-нибудь… Ты видела их?

Сара покачала головой. Эрнест снова сорвался с места и побежал. Девушка бросилась за ним. На вопросы Торнтон не отвечал, только постоянно повторял, что должен найти свою сестру или Ника. Вуд чувствовала, что случилось что-то ужасное и страх Эрнеста передался и ей. Наконец они увидели две фигуры в другом конце коридора. Ирма, заметив брата, бросила туфли на пол, сорвалась с места и побежала к нему. Подбежав, близнецы заключили друг друга в крепкие объятия.

В целом, Ирма выглядела лучше, чем её брат. Она, очевидно, отделалась легким испугом, порванными колготками и юбкой и потекшей тушью. Сара не знала, что произошло. Она взглянула на Николаса, а затем заметила его разбитые костяшки. Девушка взяла его за руку, рассматривая рану.

— Вам всем нужно сходить в медпункт, — сказала Сара.

— Нет, — резко возразил Эрнест и все удивленно посмотрели на него. Однако парень смотрел только на Вуд. — Нам нужно просто привести себя в порядок, — после минутного молчания сказал Торнтон.

Сара поджала губы и посмотрела на Ирму и Николаса. Ломан кивнул и девушка, вздохнув, повела их в ванную старост. Пока близнецы приводили себя в порядок, Вуд предложила Нику поговорить.

— Ты снова сменила цвет волос? — начал Николас.

— Да, решила, что хватит с меня обычности, — слабо улыбнулась девушка. — Что случилось?

— Как обычно, Снайд. Кто-то за ужином подлил ему лошадиную дозу того зелья, которое заставляет чувствовать себя всемогущим, и он напал на них, — парень сжал руки в кулаки. — Я думал, что убью его, но после первого же удара Ирма оттащила меня.

Несмотря на то, что Ник забыл название зелья, Сара прекрасно поняла его и кивнула. Они сменили тему и стали говорить ни о чем. Только вернувшись в свою комнату, девушка смогла обдумать все, что произошло сегодня. Кто-то подлил зелье. Не было сомнений, кто это может быть. Неужели жажда мести стала сильнее, чем здравый смысл? Вуд пообещала себе поговорить с Мари об этом и уснула.

Just for your love, yeah

Give you the world

Mona Lisa's smile

Aye

Hell I'll do 25 to life

If it makes me a king

A star in your eyesGuilty or innocent

My love is infinite, I'm giving it

No need for prisoners... Эрнест вздохнул и вновь опустил взгляд в карту. Красная полоса все продолжала идти, не собираясь останавливаться на каком-то конкретном месте. Парень свернул карту и огляделся. Одинаковые серые дома и рыжие деревья выглядывали из плотного тумана. Дорога обрывалась, дальше шел лес. Пробираясь через деревья, Эрнест продолжал сверяться с картой. Он думал о своей сестре и о Николасе, оставшемся в Лондоне. Линия в карте резко начала расплываться кроваво-красным пятном, после чего карта вспыхнула и за несколько секунд сгорела. Пепел осыпался на землю. Торнтон остановился.

Он вышел на небольшую поляну посреди леса. Голова начинала болеть, но парень решительно не обращал на это никакого внимания. Это лишь было свидетельством, что Эрнест уже достаточно близко. Торнтон протянул руки вперед и коснулся чего-то невидимого. От его прикосновения по защитному полю пошли волны. Парень надавил руками на купол и они провалились внутрь. Вскоре, когда Эрнест и сам прошел через защиту, перед ним оказался двухэтажный старый дом из черного дерева с немного покосившейся крышей. Торнтон сделал несколько шагов по узкой тропинке к дому, когда дверь распахнулась и на крыльце показалась фигура.

С их последней встречи её черные волосы стали еще длиннее и теперь они почти доставали до середины её бедра. От кончиков пальцев до локтей по бледным рукам протягивались темные вены. Черты лица девушки стали острее. Черный корсет утягивал тонкую талию. Заметив, кто пришел Ирма потушила огненный шар, сжав его в ладони, и спустилась по ступенькам во двор. Несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего девушка подбежала и заключила его в объятия. Отстранившись, Эрнест пригладил руками её волосы, заправил их за уши, чтобы получше осмотреть лицо сестры. Бледные потрескавшиеся губы растянулись в улыбке.

— Пора возвращаться домой, — сказал Эрнест.

Улыбка растаяла. Ирма сбросила его руки и развернулась, чтобы уйти в дом. Парень схватил сестру за руку, останавливая.

— Сколько еще ты собираешься прятаться здесь? Я шесть лет пытался тебя найти.

— Я не собираюсь возвращаться в Англию, — ответила она. — Ты нашел меня только потому, что я позволила себя найти.

— Я уверен, что Министерство и Конгресс общими усилиями найдут тебя быстрее, когда это понадобится. И найдут они тебя здесь, в доме, до самой крыши заполненном запрещенной литературой.

Ирма нахмурилась.

— О чем ты говоришь?

— В Министерстве вот-вот начнут расследование.

* * *

— Итак, ключевые компоненты гербицида, — прочитав карточку, спросил Эрнест.

— Слизь флоббер-червя, сок мурлокомля, хребет рыбы-льва, — не задумываясь, ответил Николас и взял другую карточку с вопросом. — Ирма, основные компоненты Напитка Живой Смерти?

Они сидели в башне и готовились к экзамену по зельеварению, который должен был состояться на следующий день. За окном красное солнце заходило за верхушки елей в Запретном лесу. Когда карточки с вопросами закончились, друзья развалились на подушках, лениво говоря ни о чем и играя в карты.

— Мисс Ки, предложила мне попробовать поступить в магловский университет. Она сказала, что у неё там работает знакомый на нужном мне направлении, — сказал Ник и бросил карту перед Ирмой.

— Кажется, в начале года ты не хотел магловскую профессию, — съехидничал Эрнест, пальцами перебирая волосы Ломана.

— Я говорил, что не хочу быть хирургом. Про писательство я ничего не говорил, — ответил Николас, улыбнувшись. — Я думаю, что можно попробовать, — он повернулся к парню, — попробуешь со мной?

— Не знаю, — Эрнест переместил руку с волос на плечо Ника. — Ирма, подглядывать в чужие карты через мысли — это жульничество.

— Нечего тискаться во время игры, — закатив глаза, ответила девушка. Николас фыркнул.

Утром, стоя у дверей Большого зала, Ник, как и все студенты, нервничал. Это было совершенно ожидаемо, потому что только идиот не стал бы волноваться перед самым главным экзаменом. Больше всего переживала Сара. Она ходила из стороны в сторону, судорожно проговаривая все, что знала. Николас, да и всем в холле, было понятно, что её волнения напрасны, потому что она будет первой, кто сдаст все экзамены на оценку выше, чем «Превосходно». Дэниэл Макдональд пытался её успокаивать, но все его попытки проваливались.

Ломан взглядом искал близнецов. Он знал, что и экзамен они будут сдавать отдельно от всех в другом кабинете, но все равно надеялся увидеть их. Наконец, парень заметил Эрнеста и подошел к нему.

— Ты как? — спросил Ник, положив руку на плечо друга.

Торнтон взглянул на его руку и повел плечом, сбрасывая её. Ник все понял и сложил руки на груди. Волосы Торнтона были непривычно короткими. Он по какой-то причине отказался отращивать их заклинанием обратно.

— В порядке, — ответил Эрнест и слабо улыбнулся. — Не переживай, — он оглянулся на Ирму и экзаменаторов, стоявших на лестнице. — Удачи.

— И тебе, — Ник успел улыбнуться ему на прощание, прежде чем Торнтон ушел.

Так проходил первый экзамен в году.

* * *

Сара вздохнула и взмыла в воздух на метле. Она знала, что на этом матче будут её родители и тренера нескольких команд, в течении года отбиравшие игроков. Девушка не могла проиграть, поэтому сейчас, находясь на высоте, она не обращала внимания на реплики Снайда и высматривала снитч.

— Я думаю, твоя мамаша уже постаралась, где нужно, чтобы у тебя было место в команде, — ехидно улыбаясь, сказал Дональд и кивнул в сторону учительских трибун.

Взгляд невольно скользнул туда и девушка увидела, что её родители сидят на разных рядах и мать расположилась рядом с Альфредом, держа его за руку. Сара сильнее сжала древко метлы и оторвала взгляд в сторону. Снайд, тем временем, продолжал в красках расписывать свои теории. Он явно пытался спровоцировать Вуд, а девушка решительно не обращала на него никакого внимания. Она взглянула на команду. Загонщики Слизерина сбили с метел двух охотников гриффиндорской команды, оставив Дэниэла одного. Сара видела, как хладнокровно Фостер отбивала бладжеры в сторону Макдональда.

— Фостер знает, что если мы проиграем сегодня, то она пожалеет, что вообще так рвалась сюда.

В этот момент Сара наконец заметила снитч и, не дослушав, рванула за ним. Ветер свистел в ушах, бил в лицо и трепал волосы. Сердце бешено колотилось в груди. Ей нужно было, чтобы Дэниэл и Рита — вратарь Гриффиндора — продержались подольше. Потому что если их выведут из игры, то слизеринцам ничего не будет стоить забить нужное количество очков для победы команды и тогда даже пойманный снитч не спасет положение Гриффиндора. Вуд летела к снитчу, зная, что она впереди, и внутренне ликовала.

Она была уже совсем близко, даже руку протянула, когда Снайд схватил рукой прутья её метлы, заставив девушку потерять равновесие и свалиться вместе с метлой. Первое, о чем подумала Сара, так это не то, что она сейчас разобьется, а то, что они проиграют, если она разобьется в лепешку. А если Вуд проиграет Слизерину, то она непременно разочарует родителей, Макгонагалл, профессора Кин, пришедшую посмотреть на её игру, и многих других. Эти мысли заставили её взять себя в руки и, переборов страх, попытаться ухватиться за падающую рядом метлу. Саре повезло. Она схватила метлу рукой за древко и притянула к себе, обхватывая руками и ногами. Девушка смогла восстановить равновесие и выдохнуть.

Только тогда Вуд поняла, что игра продолжается и что снитч до сих пор не пойман. Сара поднялась повыше и стала высматривать мячик заново. Снайд сказал, он искренне надеялся, что она разобьется. Однако эти выпады были неспособны вывести Вуд на какую-нибудь реакцию. Заметив снитч над трибунами, Сара рванула вниз к земле, надеясь обмануть Дональда. И у нее это хорошо получилось, потому что слизеринец ускорился, обогнал её и понесся прямо к земле. Когда он был достаточно далеко, девушка резко сменила курс, развернув метлу вверх. Теперь Снайд не смог ей помешать и Сара схватила снитч, принеся победу Гриффиндору.

Спустившись на землю Вуд тут же побежала к Дэниэлу. Парень подхватил её и закружил вокруг своей оси. Когда он поставил Сару на ноги, девушка притянула его к себе и на эмоциях поцеловала. Пожалуй, впервые за этот год она была так счастлива. Еще ни одна победа не приносила Вуд таких эмоций, как эта. Отстранившись, Сара смущенно улыбнулась Макдональду и оглянулась на остальную команду. Макгонагалл вручила ей Кубок школы по квиддичу.

Сидя в раздевалке, девушка не могла не говорить про матч. Сьюзанн, Рита и Элизабет не перебивали капитана, молча переодевались и улыбались, давая Саре насладиться победой. Когда Вуд замолчала, перестав нахваливать свою команду, чтобы выдохнуть, в дверь раздевалки постучали. Девушки переглянулись. Сара пошла открывать. Увидев свою мать на пороге, Вуд вышла из раздевалки.

— Милая, тут с тобой хотят поговорить, — начала Лилит. — Здесь тренер из Паддлмир Юнайтед, которого привел твой отец, но Альфред настаивает, что…

— Альфред тренер? — остановившись, спросила Сара.

— Да, моей первой команды. Сканторпских стрел.

— Скажи ему, что он зря сюда пришел. Я не пойду в команду Пожирателя смерти.

Женщина вздохнула и закатила глаза, назвав дочь слишком категоричной. На знакомстве с тренерами команд Сара не обращала на Альфреда никакого внимания, общаясь только с Дугласом Алленом — тренером Паддлмир Юнайтед. К концу их беседы Вуд пригласили на общую тренировку с командой, чтобы после обсудить условия контракта. В тот день Сара была на седьмом небе от счастья.

* * *

— Профессор Кин? — позвал Николас, заглядывая в кабинет.

Преподавательница замерла посреди кабинета с вазой в руках. Узнав его, она мягко улыбнулась и кивнула, приглашая войти. Парень стоял, оперевшись на одну из парт, и ждал, пока женщина закончит с цветами. За этот год он заметил, что в кабинете Кин никогда не было гор лишнего хлама, как это было у предыдущего профессора, хранившего сотни магловских вещей и не знавшего их применения.

— Профессор, я обдумал ваше предложение насчет университета, — начал Ник. — Если оно все еще действует, то я согласен.

— О, конечно, Николас, — выдохнула Кин и повернулась к нему, разгладив складки на юбке и привычно сложив руки в замок перед собой. — Я знала, что ты согласишься, — она улыбнулась. — Вечером напишу своей подруге из Оксфордского университета. Знаешь, ты уже второй, кто решился на это, из моего класса.

Ник немного нахмурился, пытаясь вспомнить, кого еще интересовало образование в магловских университетах.

— Это Мари-Виктуар, ты не знал об этом? — удивилась женщина. — Она так вдохновилась теми фильмами, которые мы смотрели на уроках, а поход в оперу стал, так сказать, последней каплей. Она поделилась со мной этим и я организовала ей небольшое прослушивание с моей знакомой преподавательницей из академии. Странно, что ты об этом не знал. Я думала, вы дружите.

Ломан поджал губы и опустил взгляд.

— Наверное, она хотела сделать сюрприз.

— О, может быть, — кивнула профессор Кин и снова улыбнулась. — Что ж, как я и сказала, я напишу своей подруге о тебе, а пока ты можешь быть свободен, Николас.

Парень кивнул и покинул кабинет. Он попытался найти Эрнеста, чтобы обо всем рассказать, но тот, словно сквозь землю провалился. Не найдя Торнтона, Ник наткнулся на Сару, которая взяла его под руку и потащила с собой на улицу, где, развалившись на яркой свежей траве, отдыхали студенты после последнего экзамена. Вуд привела его к иве, которая росла у берега Черного озера, и, постелив на землю мантию, села на неё. Николас последовал её примеру, развязал галстук и расстегнул пару пуговиц на рубашке.

— Ты можешь поверить в то, что все заканчивается? — наконец заговорила Сара, глядя на ровную поверхность воды. — Следующая неделя последняя, потом выпускной и всё… Ничего этого не будет, — она махнула рукой, имея в виду школу и учебные будни. — И на что мы потратили наш лучший год? На глупые ссоры друг с другом! — девушка поджала губы. — Мне так жаль, что все так получилось.

— Сара… Ты не виновата, — начал Ник и запнулся, наткнувшись на серьезный взгляд подруги. — Ну, ладно, может быть, виновата, но не намного больше, чем все мы. Я тоже виноват в том, что наша компания распадается. Я, честно говоря, не знал, на чью сторону мне встать, поэтому решил, что будет лучше, если я буду подальше от всего этого.

— Если бы была возможность вернуться в прошлое и все изменить, ты бы сделал это?

Ник задумался. Стал бы он менять что-то в прошлом, если бы это значило, что он не сблизится с Торнтонами, но сохранит компанию? Парень покачал головой, Сара понимающе кивнула.

— Почему именно они? — поинтересовалась Вуд. — В школе больше тысячи человек, но ты выбрал именно их. Почему?

— Не знаю, — пожал плечами Ник. — Я думаю, что это скорее они меня выбрали, впустили в свой мир, позволяя изучить его и узнать их получше, — он замолчал, думая о том, стоит ли рассказывать Саре про Эрнеста. — Знаешь, я и Эрнест мы… Мы, наверное, встречаемся или что-то типо того.

Девушка вздохнула и кивнула.

— Я догадывалась, если честно. Хотя, конечно, продолжала думать на его сестру, — она посмотрела на друга и усмехнулась. — Господи, Ник, что ты ожидал? Только, пожалуй, слепой не увидел, как ты на него глазеешь, и только глухой не услышал, как ты о нем говоришь. Мне только одно интересно, как давно?

— С вечера похода в оперу, — невольно улыбнувшись, ответил Николас. Сара тоже улыбнулась, прислоняясь спиной к стволу ивы. — И что ты теперь думаешь?

— Спасибо, что рассказал мне. Немного поздно, конечно, но все же лучше, чем застукать вас где-то, — фыркнула Вуд. — Мне не хватало наших посиделок и разговоров, малыш Никки.

Ломан улыбнулся и закатил глаза.

— И распрями ты плечи, в конце концов, — добавила девушка и засмеялась. Они посмеялись и потом вновь замолчали. — Сегодня ночь пряток, не проспи, — напомнила Сара, поднимаясь с земли.

Вечером, после ужина, все выпускники того года собрались в Большом зале. Они шумно переговаривались друг с другом, ожидая начала. Сара вышла к трибуне и прочистила горло, привлекая внимание. Её голос был громче, благодаря заклинанию.

— Добро пожаловать на наши последние Прятки, — начала девушка. — Рада вас всех видеть. Я думаю, что правила все знают, но все-таки повторю. Жеребьевкой мы поделимся на две команды — те, кто ищет, и те, кого ищут. После этого весь свет в замке погаснет и игра начнется. Все пойманные перенесутся в Большой зал из любой точки замка. Прячьтесь везде, куда можете залезть, кроме ванной старост и общих гостиных. Игра закончится с рассветом или тогда, когда охотники поймают всех. На этом все, — она улыбнулась. — Начнем жеребьевку.

После этого все стали подходить к старостам своих факультетов и доставать из шляп маленькие стеклянные шарики, горевшие либо желтым, либо красным светом. Николасу попался красный шар, поэтому он пошел к остальным охотникам, среди которых была Мари-Виктуар, Эрнест, Снайд и Дороти. Ирма попала во вторую команду вместе с Тедом, Сарой, Доминик и Джейми. Прятавшиеся покинули зал, а вскоре после этого погас свет и охотники вышли искать.

Николас и раньше ходил по вечерним коридорам, но он еще никогда не видел, чтобы в Хогвартсе было так темно. Все остальных охотники так быстро куда-то разошлись и он остался один в пустом коридоре. Парень успешно поймал нескольких студентов, к тому моменту, когда заметил Ирму и Дональда. Торнтон шла к выходу из замка, а Снайд преследовал её. Ник почувствовал что-то неладное и решил проследить за ними.

Девушка была совершенно спокойна, направляясь к Запретному лесу. Она знала, что Снайд идет за ней, но ни разу не обернулась. Только, когда они зашли на территорию леса, Николас понял, что Ирма не пытается спрятаться. Торнтон целенаправленно вела Дональда куда-то. Ломан наступил на ветку и та хрустнула, заставив Снайда обернуться. Ник успел спрятаться за деревом, а Ирма продолжила идти, не останавливаясь. Они продолжили идти все глубже в лес.

В какой-то момент Торнтон остановилась и резко развернулась, увидев наконец Дональда. Этим вечером она надела все белое из-за чего, казалось, сияла в лунном свете. Снайд приблизился к ней, как волк к овечке, и навис над девушкой. Ирма прижалась спиной к дереву и бросила взгляд куда-то за спину слизеринца. Ник тоже туда посмотрел и наконец увидел Эрнеста. В свете луны блеснуло лезвие кинжала в руке Торнтона. Николас резко осознал, что они собираются сделать, поэтому он вышел из своего укрытия, обратив на себя внимание Снайда. В этот момент Эрнест воткнул нож в спину Дональда.

Он наносил удар за ударом, после чего остановился, смахнул волосы с лица и посмотрел на Ника. Ломан сглотнул, не веря в то, что Торнтон способен убить его. Эрнест протянул ему нож, предлагая закончить начатое. Николас переводил взгляд с окровавленного ножа и рук друга на его бледное и безэмоциональное лицо, а затем взял кинжал в руку и полоснул по горлу умирающего Дональда Снайда. Кровь брызнула в стороны и его тело мешком упало на остывшую землю.

Николас рвано вздохнул, несколько раз моргнул, фокусируя зрение на лицах близнецов. Затем он посмотрел на свои сжимающие кинжал руки, которые были в темной крови. На рукаве белой рубашки краснели уродливые пятна. Парень заставил себя отвести взгляд и снова посмотрел на Эрнеста. Торнтон поднял на него взгляд еще более черных глаз и осторожно взял Ломана за руку, переплетая пальцы. Ник сжал его руку в ответ. Ирма вытянула из кармана желтый шарик и бросила его как можно дальше в лес.

— Её можно было отправить в Большой зал только, когда у неё был шар, — объяснил Эрнест. — Теперь она вне игры.

Он отпустил руку Николаса и ушел куда-то, а когда вернулся, то в его руках были лопаты. Одну друг протянул парню, а второй принялся копать яму. Помогая ему, Ник не мог поверить в то, что все это действительно происходит. Это просто в голове не укладывалось. Он не мог убить человека. И Эрнест не мог. Они не могли этого сделать. Нет, это же просто смешно. Это все нереально. Однако, кровь на белых конверсах Ирмы говорила об обратно. Взгляд Николаса невольно упал на собственные руки, покрытые грязью и кровью. К горлу подкатил ком. Ирма, почувствовав его состояние, протянула руку, чтобы взять лопату и копать вместо него, но парень покачал головой и продолжил копать.

Они столкнули тело Снайда в готовую яму и тогда Ирма, достав палочку, зажгла там огонь. Пламя зловеще отразилось в её глазах. В тот момент Ник понял, что все это время она, как и Эрнест, хладнокровно наблюдала за этим и сейчас она так же безразлично сжигала труп. У них был план, которому они успешно следовали. Входил ли Николас в этот план? Эта мысль заставила парня вздрогнуть. Огонь погас.

— За нами наблюдают, — сообщила Ирма, сжимая палочку крепче. Она пошла туда, где по её мнению сидел свидетель.

На секунду Николас подумал, что девушка собирается убить кого-то еще. Он бросился за ней, чтобы остановить, и увидел, как Ирма стирает память Дороти Фостер и заставляет её уйти в свою спальню и спать до рассвета. Парень выдохнул, получив от Ирмы осуждающий взгляд.

Они закопали яму и Эрнест велел им идти к Черному озеру. Он подошел к ним чуть позже, ничего не объяснил, и стал раздеваться. Ирма последовала его примеру и, сбросив одежду, ушла в воду. Николас просто застыл на месте, глядя на то, как полная луна отражается на черной поверхности воды. Эрнест вздохнул, подошел ближе и, положив руки на плечи парня, сказал:

— Николас, — он слегка встряхнул Ломана, приводя его в чувства. — Одежда в крови. Её тоже нужно уничтожить. Давай, — Торнтон стал помогать ему расстегивать пуговицы на рубашке.

Ник закивал, возвращаясь в реальность из своих мыслей. Раздевшись, они вошли в воду. Парень тер руки, пытаясь смыть кровь и грязь, но те, казалось, впечатались в кожу. Николас начинал паниковать. Что если кровь так и не сотрется? Все узнают о том, что они сделали? Все непременно узнают. И что тогда будет? Их посадят в Азкабан и остатки своей жизни они проведут в тюрьме. Сердце забилось быстрее, намереваясь сломать ребра, дыхание участилось.

— Эй, Николас, — Эрнест взял его за руки, — перестань.

— Надо стереть кровь, — проговорил Ник и опустил взгляд на свои руки, которые уже были чистыми.

— Успокойся, — тихо сказал Торнтон, сжимая его руки. — Я понимаю, что все это слишком для тебя, но паниковать еще рано, а отступать уже поздно. Поэтому соберись и пойдем, — он потянул парня на берег.

На берегу Ирма сожгла все их вещи и испарила пепел. После этого друзья пошли к замку так, как были, в одном нижнем белье. Эрнест придумал им легенду, пока они шли обратно, но, к счастью, она не пригодилась и они дошли до башни Торнтонов без свидетелей. В башне друзья переоделись в сухую теплую одежду и стали придумывать себе алиби.

— Ирма попадется кому-нибудь на верхнем этаже, а ты, Николас, пойдешь сейчас в низ и продолжишь играть, — говорил Эрнест. — Никто из нас не выходил из замка и не был на озере.

— А если нас кто-то видел?

— Только Фостер, а у нее стерта память об этом вечере. Сейчас темно и все должны быть в школе. Мы находились в той части Черного озера, которую не видно со стороны замка, поэтому нас не должны были видеть.

— Ясно. Николас, пошли, — сказала Ирма, перебросив волосы за спину и посмотревшись напоследок в зеркало.

Ник последовал за ней, но в коридоре они разошлись в разные стороны. Игра продлилась до утра, но Ломану было уже совсем не весело. Все его мысли крутились вокруг убийства, совершенного им и близнецами.

Утром Николас вернулся в свою комнату и, прислонившись спиной к двери, оглядел её, словно впервые видел. В залитой зеленоватым светом от Черного озера спальне царила тишина, нарушаемая еле слышным сопением его соседей. Ник перевел взгляд на мутную воду за окном и вспомнил, как пару часов назад он смывал в ней кровь со своих рук. Ломан невольно взглянул на свои чистые ладони и заметил остатки крови под ногтями. Парень тут же бросился в ванную и принялся усердно мыть руки. Его всего трясло, по щекам побежали слезы.

Только сейчас он смог по-настоящему осознать, что они натворили. Они убили человека. Они убили его, вырыли яму и закопали труп. Они стерли память единственному свидетелю и смыли кровь в озере. Близнецы сделали это и глазом не моргнули, словно проворачивали такое не в первый раз. А он? А он даже не попытался их остановить. Ник просто стоял и смотрел на все, а в конце парень даже добил умирающего Снайда. Ломан закрыл рот ладонью, заглушая всхлип. Николас посмотрел на себя в зеркало и увидел в отражении Эрнеста. Он вздрогнул и резко повернулся.

— Я могу стереть тебе память, если хочешь, — предложил Торнтон, подходя ближе. — Ты не будешь помнить о нас, об этой ночи, вообще ни о чем, что связано с нами. Тебе станет легче.

— Я не хочу, — покачал головой Ник, ни на секунду не задумавшись. Да, этой ночью они совершили что-то по-настоящему ужасное, но он бы не обменял чистую совесть на память об Эрнесте, об Ирме и обо всем, что было в этом году. — Я мог уйти, но не стал. Я мог не брать кинжал, но взял.

Эрнест опустил взгляд. Они стояли в тишине, думая каждый о своем. Ник продолжал смотреть на Торнтона через отражение в зеркале, сжимая руками раковину, словно если бы он отпустил её, то непременно потерял бы равновесие и упал. В полутьме ванной комнаты бледная кожа Эрнеста, казалось, светилась, словно он сошел с полотен Рембрандта. Его черные брови были слегка нахмурены, на лбу образовалась едва заметная складка. Парень протянул руку, выключил шумевшую воду и поднял наконец черный взгляд на Ника.

— Зачем все это? — наконец спросил Николас.

— Я знал, что он задумал. Ты не остановил его тем вечером, только раззадорил. Последние три года я слышал о чем он думал, — Эрнест зажмурился и сильнее нахмурил брови в приступе головной боли. — Его мысли… Я никогда не видел ничего более мерзкого и темного. Если бы ты мог слышать их, ты бы понял.

— Некоторые из своих мыслей он озвучивал вслух, — поморщившись, ответил Ник. Торнтон кивнул.

— Он обдумал, как сможет напасть на Ирму, чтобы ни я, ни ты не смогли ему помешать. Этой ночью, увидев её одну, он решил больше не ждать. Как и мы.

— Как… Как давно вы это запланировали?

— Я купил кинжал, когда мы были в «Кабаньей голове».

— Но это же задолго до того, как Снайд напал на Ирму, — нахмурился Ник. — И почему именно этот кинжал? Есть столько всего… Почему вы не могли убить его заклинанием?

— Когда здесь будут авроры, я уверен, твоя подружка с радостью расскажет им про наш конфликт и мы станем главными подозреваемыми. К тому же, это был не просто какой-то нож. Это Кинжал души. Он уничтожает душу без остатка, поэтому это надежнее, чем палочка, — Эрнест вздохнул. — Я сделал то, что сделал бы любой на моем месте. Не вини меня в этом… Пожалуйста… — он ткнулся лбом в плечо Ломана.

В ванной комнате вновь воцарилась тишина. Николас вздохнул, оторвал руку от холодной раковины и коснулся кончиками пальцев руки Эрнеста. Тот перехватил его ладонь и взял за руку, переплетая пальцы.

— Прости за то, что втянул тебя в это, — шепотом проговорил Торнтон.

Ник хмыкнул.

— Я сам себя в это втянул, — ответил он. — И, знаешь, я влез бы во все это еще раз, если бы ты позвал.

В этот раз хмыкнул Эрнест. Он поднял взгляд на парня, слабо улыбаясь.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — покачав головой, ответил Торнтон. — Я бы не позвал тебя убивать людей. Потому что, во-первых, я больше не собираюсь никого убивать, а во-вторых, из тебя отвратительный сообщник.

Ломан тихо рассмеялся, чуть откинув голову назад.

— Я серьезно, у тебя же все на лице написано. Ты бы еще неоновую вывеску на себя повесил. Но если я вдруг позову, то незамедлительно вызывай авроров и целителей из Святого Мунго.

— Обязательно, — кивнул Николас. — Хотя, если в один день ты вдруг решишь слететь с катушек, я, вероятно, слечу вместе с тобой.

— Как романтично, — усмехнулся Эрнест.

Спустя еще несколько минут тишины Торнтон предложил пойти в башню. В отличие от Николаса, он сразу уснул, когда они пришли. Ломан долго ворочался, слушая тишину и пытаясь уснуть, а потом взял лист пергамента и перо и начал записывать все свои ощущения от ночи. Все, что он мог помнить. Позже все его заметки выльются на страницы романа, став удивительно подробным описанием убийства, за которое Николаса так полюбят будущие читатели.

You are the dancing queen

Young and sweet

Only seventeen

Dancing queen

Авроры появились в школе на третий день пропажи Снайда. В первой половине первого дня они сновали по школе, чем ужасно нервировали не только Ника, но еще и остальных студентов. Никто не знал, что происходит, но каждый строил свои теории. После обеда студентов седьмого курса и некоторых слизеринцев стали по одному вызывать на допрос. Николас понимал, что рано или поздно позовут и его, и оттого нервничал еще больше.

Он мерял шагами туалет на третьем этаже, считая квадратики плитки под ногами и нервно обдирая кожу вокруг ногтей на руках. Стук воды из капающего крана напоминал тиканье зловещих часов. Ник начинал нервничать сильнее и все чаще поглядывать на свои наручные часы. И вот дверь наконец открылась и в туалет зашел Эрнест. Один его вид немного успокоил Николаса. Торнтон проверил все кабинки на наличие других студентов и, убедившись, что они одни, подошел к Ломану.

— Успокойся, — сказал Эрнест в его голове и взял парня за руки. — Ты помнишь, что должен говорить?

Ник кивнул. Всю ночь они пробыли в замке, играя в прятки, и не видели Дональда. Ирма ходила на верхних этажах, а он искал людей на нижних. Утром он вернулся в спальню и спал до девяти утра, после чего весь день пробыл в библиотеке. Это было несложно запомнить и все же Ломан волновался. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг он как-то себя выдаст? Вдруг их кто-то мог видеть? Вдруг…

— Николас, — прервал его размышления Эрнест. — Прекрати себя накручивать, ладно? Даже если среди них есть легилимент, они все равно не смогут прочитать твои мысли. Единственный способ выдать все — сказать об этом. Или в твоем случае думать слишком много. Мы можем закрыть тебя, но если ты будешь думать, то это все равно будут видеть на твоем лице. Ты не такой сложный, помнишь?

— Ну, спасибо, — закатив глаза, ответил Ник, заставляя Торнтона усмехнуться.

— Прости, просто постарайся не зацикливаться на этом. Поверь в нашу версию, а остальным мы займемся с Ирмой.

— Хорошо, — кивнул Николас и опустил взгляд на их руки. — А как же её шар? Ну, в ту ночь Ирма швырнула тот шарик для распределения в кусты.

— Она нашла его тем же утром и спрятала. Все нормально, я же говорю. Не волнуйся, Николас, — Эрнест ободряюще улыбнулся.

Торнтон сжал руки Ника в своих и, подавшись вперед, поцеловал его. Ломан высвободил руки и запустил их в волосы Эрнеста, притягивая его к себе ближе. Когда они были вместе, все тревоги, весь мир и все окружающие отходили на второй план. Чуть отстранившись, Николас прислонился лбом к лбу Эрнеста и, выдохнув, спросил:

— Что будет, если все пойдет не по плану?

— Я не знаю, — Торнтон выдохнул. — Правда, не знаю. Если сложится так, что всё полетит к чертям, я возьму всю вину на себя. И не надо меня отговаривать. Я скажу, что Ирма, как и ты, ничего не знала и стала случайной свидетельницей, а потом я вам угрожал, чтобы вы молчали. И ты подтвердишь это или я заставлю тебя подтвердить.

— Это даже звучит бредово.

— Значит, нам нужно сделать все, чтобы до этого не дошло.

Дверь скрипнула, заставив парней отскочить друг от друга. Это была Ирма. Она сказала, что авроры ищут Ника для допроса. Николас выдохнул, пытаясь успокоиться, взглянул на Эрнеста и вышел из туалета. Идя по коридору, он настраивал себя на разговор с аврорами, повторял свою историю и пытался успокоить бешено колотящееся в груди сердце. Остановившись у нужного кабинета, парень постучал, после чего зашел внутрь.

Ему велели сесть на стул перед учительским столом, за которым сидел коренастый и местами седой мужчина. Рядом с ним, гордо вздернув острый подбородок, стояла молодая помощница, волосы которой были собраны в тугой конский хвост. Ник сложил руки на груди, глядя на них. Он решил вести себя так, словно его в очередной раз вызвали к директору из-за потасовки со Снайдом и его компашкой. Так было легче.

— Здравствуй, Ник, не так ли? — заговорил мужчина.

— Николас, — с некоторым раздражением исправил Ломан. Родители привили ему раздражение к коверканью его имени незнакомцами. Они говорили, что называли его Николасом не для того, чтобы кто-то звал его Ником.

— Да, верно, — прочистив горло, кивнул аврор. — Николас, Дональд Снайд был твоим соседом, не так ли? Какие у вас были отношения?

— Никаких, — пожав плечами, ответил Ник. И это было правдой. Они никогда не были друзьями, но и кровными врагами их не назовешь. Николас никогда не конфликтовал с Дональдом постоянно. Да, Снайд ужасно злил его и да, иногда они могли сцепиться из-за чего-то, но все же врагом для Ломана он не был. Вряд ли они бы вообще контактировали, если бы Снайд не нападал на друзей Ника. Возможно, сложись обстоятельства иначе, Николас был бы в компании Дональда наравне с Джо и Бобби.

— Странно. Остальные говорят, что вы враждовали и что в начале года ты проклял его своим заклинанием. Такое было?

— Было, — поджав губы, кивнул Ник, — мы действительно повздорили и я проклял его. Но, в основном, у нас не было никаких отношений. Он задирал моих друзей и я за них заступался.

— Мадам Помфри сказала, что вы подрались зимой.

Николас молча кивнул.

— Что тогда произошло?

— После случая с моим проклятием он на меня сильно разозлился и, когда я пытался поговорить с ним, Дональд и его дружки напали на меня. Я рассказывал об это профессору Слизнорту и мадам Помфри.

— Я думаю, ты знаешь, что Дональд пропал.

— Да, сэр. Мы живем в одной комнате.

— Он исчез после вашей ночи пряток, так? Как ты думаешь, куда?

Ломан пожал плечами, глядя в глаза аврора. В свой жест он хотел вложить всю искренность, какая у него была.

— Понятия не имею. Он не отчитывается мне о своих действиях.

— Ты не видел, может быть, он выходил из школы или еще что-нибудь необычное?

— Нет, сэр. В последний раз я видел Дональда в Большом зале до начала игры.

Мужчина вздохнул и посмотрел на помощницу — легилимента, как догадался Ник. Она кивнула и после этого Николаса отпустили. Выйдя в коридор, он тут же обнаружил близнецов. Тяжелый груз, лежавший на его плечах, тут же исчез, стоило Ломану увидеть друзей. Однако сразу после него в кабинет вызвали Эрнеста, поэтому поговорить у них не получилось. Торнтон, уходя на допрос, едва заметно коснулся руки Николаса, вкладывая в это прикосновение всю поддержку, которую мог дать. Ирма, которую допрашивали до них, увела парня в башню.

Несколько минут они сидели в тишине, ожидая Эрнеста, после чего Ник поднял взгляд на подругу. Девушка сидела рядом, прислонившись спиной к окну, вытянув ноги и сложив руки на груди. Её черные брови были задумчиво сведены к переносице. Взгляд темных глаз был направлен в никуда.

— Я не знаю, что вы сделали, но это помогло мне. Я совсем не думал про то, что на самом деле произошло в ту ночь. Спасибо, — Николас слабо улыбнулся.

Ирма отмахнулась, её губы немного дернулись в улыбке. Вскоре к ним пришел Эрнест. Он сел слева от Ника и, повторяя его позу, обнял колени руками. Несколько секунд друзья сидели в молчании, после чего Эрнест сказал:

— Они ни о чем не догадываются. Но Вуд все же сказала им про то, что видела. И вообще все в этой гребанной школе бодро растрезвонили о том, какие мы фрики, — последнюю фразу парень практически выплюнул с такой яростью, какой Николас у него еще ни разу не видел.

Ник попытался взять его за руку, но Эрнест тут же отдернул руку.

— Плевать, что думают остальные, главное, чтобы копы верили в то, что вы нормальные, — ответил Ломан, стараясь успокоить его.

— Копы? — Торнтон выпал из своих размышлений и удивленно посмотрел на Николаса.

— Э-э-э… Маглы называют так полицейских, ну или авроров.

Эрнест понимающе кивнул и вновь вернулся к своим размышлениям.

— Не думаю, что расследовать будут долго. В конце концов, он сын Пожирателей, — сказал Торнтон спустя несколько минут. — Как насчет сходить в бар, после занятия у мисс Ки?

Усмехнувшись, Николас кивнул. Посидев еще немного, друзья пошли на последнее занятие у профессора Кин. Когда они пришли, все, кроме ушедшего от них два месяца назад Джейми, уже были в сборе и привычно сидели на своих местах. Мадам Кин колдовала над очередными порталами. Закончив, женщина раздала студентам большие длинные перья. Однако, в этот раз она не сказала им кодового слова для возвращения. Они даже спросить ничего не успели, как порталы потянули их за собой.

* * *

В нос ударил соленый воздух. Сара распахнула глаза и огляделась. Под её ногами был мягкий песок. Ветер трепал розовые волосы и ткань свободной футболки. В сером грозовом небе парили чайки и их крики смешивались с шумом волн, разбивающихся о скалы. Черный утес возвышался над тонкой полоской пляжа. Девушка наконец заметила своих друзей и нахмурилась. Это занятие не было похоже на предыдущие, хотя бы потому, что профессор ничего им не объяснила. Кин просто выбросила их на морской берег.

— И что это такое? — донесся до Вуд голос Мари.

Эрнест слабо улыбнулся и покачал головой. Сара сложила руки на груди и вопрошающе посмотрела на него.

— Профессор Кин, судя по всему, хочет, чтобы вы поговорили и решили все свои конфликты, — объяснил парень. — И, видимо, мы не уйдем отсюда, пока вы не поговорите.

Он объяснил что-то своей сестре языком жестов и они ушли. Ник хотел пойти за ними, но Эрнест остановил его, оставив с остальными. Мари-Виктуар невесело усмехнулась, пробормотав себе что-то под нос, и пошла к воде. Тед и Доминик последовали за ней.

— Потрясающе, — прошипела Сара.

— По-моему, это действительно… Это действительно нужно нам, — сказал Ник, глядя на спины удаляющихся друзей. — Особенно тебе и Виктуар.

— Она хотела следить за тобой и Торнтонами, — проговорила Вуд. — А еще она считает, что твой новый парень подлил тебе любовное зелье.

Николас поджал губы и опустил взгляд.

— Это потому, что мы не разговариваем почти. Я думаю, что этого не было бы, если бы мы говорили почаще, — ответил он. — Я поговорю с Тедом и Микой, а ты разберись с Виктуар, — парень поспешил догнать их. Сара вздохнула и последовала за ним.

Ломан увел Теда и Доминик в сторону, чтобы Вуд и Уизли остались наедине. По началу они молчали и терпели общество друг друга. Сара посмотрела на подругу. Даже с растрепанными волосами Мари была очень красивой, несомненно, благодаря вейлам в роду. Она сняла туфли и теперь несла их в руке. Вуд всегда завидовала её красоте, наверное, еще поэтому её так задело то, что они с Тедом начали встречаться. Сара опустила взгляд, вновь подумав об этом. Она вздохнула и решила начать с правды, какой бы она не была.

— Я влюблена в Теда с третьего курса, — тихо проговорила девушка. — И я люблю его до сих пор. И я завидую тебе. Я так завидую тебе, — она неосознанно сжала руки в кулаки.

— Почему? — удивилась Мари.

Сара остановилась, глядя на неё.

— Ты действительно не понимаешь? Ты… Ты красивая. Ты худая голубоглазая блондинка. Ты же… Ты идеальная, Мари, и только глупец будет отрицать это. А еще твоя семья. Вас так много и вы такие дружные. И вот тебе достается Тед. Тед, о котором я годами мечтала и которого я годами любила, даже больше, чем кого-либо в этом мире, — Вуд бессильно взмахнула руками, не зная, как еще можно объяснить подруге, что ей сказочно повезло. — Всю свою жизнь, сколько я себя помню, я хотела быть тобой или кем-то вроде тебя. Но я знала, что так нельзя. Я не хотела завидовать тебе, потому что ты моя подруга, но, черт… Это так сложно.

Уизли прерывисто вздохнула, не зная, что сказать. Сара сильнее сжала кулаки и опустила взгляд. Ей тут же стало стыдно, что она вывалила все это на подругу. Однако девушка решила, что должна закончить.

— И вот, когда я узнала про вас с Тедом, мне стало так обидно, как еще никогда прежде. Я врала, когда говорила, что обижаюсь из-за того, что ты мне не доверяла. В смысле, конечно, мне было обидно из-за этого тоже, но в начале это было не главным. Мне было так обидно, что Тед выбрал тебя. А потом вы начали избегать меня и тогда я чувствовала себя еще более жалкой от всего этого. Но еще хуже стало, когда вы перестали это делать. Я видела, как ты счастлива с ним и желала, чтобы вы поскорее расстались. Это ужасно, я знаю, прости, но я ничего не могла с собой поделать. Потом еще развод родителей и все так навалилось… — Сара выдохнула и провела рукой по волосам. — Мне жаль, я заставляла тебя думать, что это ты виновата в том, что я так остро реагирую. Скорее всего ты теперь считаешь меня последней дрянью, поэтому я пойму, если ты захочешь перестать дружить.

— Ох, Сара, — тихо сказала Мари, глядя на неё. Туфли выпали из её рук. Девушка подалась вперед и заключила подругу в объятия.

В нос ударил сладковатый запах цветочных духов. Вуд опешила от такого. Её руки безвольно висели вдоль тела, как у куклы, кукловод которой обрезал ниточки. Сара не понимала, почему после всего сказанного Мари-Виктуар обнимает её. Подруга крепче сжала девушку в объятиях, но та так и не могла найти в себе силы обнять её в ответ.

— Мерлин, Сара, почему ты не говорила об этом раньше? — в этот момент Уизли, видимо, поняла, что подруга не обнимает её в ответ, и отстранилась.

— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спросила Вуд. — Ты должна ненавидеть меня, Мари.

— Да, наверное, должна… Но, знаешь, все это время я так боялась потерять вас всех. И я все еще боюсь, потому что кроме вас у меня больше ничего нет. Все вокруг видят во мне только красивую девушку и больше ничего. Наверное, это потому, что во мне ничего больше и нет. Но, когда я с вами, я думаю, что все же стою чего-то. Что во мне есть что-то более запоминающееся, чем внешность. Я не могу тебя ненавидеть, потому что точно так же завидовала твоей игре в квиддич, твоим безграничным знаниям, твоему упорству. Потому что у меня ничего такого нет. Если я вдруг умру, никто не скажет, что я была умной, целеустремленной, — она печально усмехнулась. В голубых глазах блеснули слезы, — никто, черт возьми, даже не вспомнит, что я была старостой. Они просто скажут: «она была красивой девушкой и все парни хотели бы с ней переспать». Поэтому я завидовала тебе. Ведь никто не скажет, что ты была просто дочерью игроков сборной. Все будут говорить: «Сара Вуд! Подумать только она была старостой школы и капитаном команды, которая, кстати, получила кубок школы».

Мари поджала губы, глядя на подругу. Она смахнула слезы и улыбнулась.

— Я устала от всех этих ссор и я уверена, что ты тоже. Тебе нужно хорошенько постараться, чтобы я тебя возненавидела. Потому что я не хочу тебя ненавидеть, Сара.

Вуд притянула её к себе и сжала в объятиях. Зарывшись носом в светлые волосы, Сара вдохнула привычный аромат духов. Как же ей не хватало этих объятий. Девушка простояли так несколько минут, после чего отстранились и взглянули на друзей, сидевших кругом у костра. Уже вечерело и по сероватому небу разливался розовый закат.

— Что насчет Ника? — вновь заговорила Мари. — Я, правда, за него переживаю.

— Я думаю, что тебе лучше поговорить об этом с ним. Уверена, что он все тебе расскажет.

Подруга кивнула.

— А тебе лучше поговорить с Тедом, как со мной.

— Да, пожалуй, — кивнула в ответ Сара.

Они пошли к костру, где Мари осталась, чтобы поговорить с Ником, а Вуд и Люпин отошли к берегу. Тед по началу молчал, а потом вдруг спросил:

— Значит, вы помирились?

— Да, мы обсудили все и помирились, — Сара вздохнула, собираясь с силами. — Я люблю тебя с третьего курса, — выпалила она, решив «быстро сдернуть пластырь». — Да, знаю, что несколько месяцев назад я говорила другое, но сегодня я решила, что нужно рассказать вам все, чтобы больше не было ссор и прочих недопониманий. Я не прошу о взаимности, я понимаю, что ты любишь Мари. Я всего лишь прошу не жалеть меня и не относиться как-то по особенному. Просто прими этот факт и пойми, что если я и вела себя как-то странно, то только поэтому.

Парень выслушал её и молча кивнул. Сказав все это и получив такую реакцию, Сара почувствовала себя крайне неловко. Она обняла себя руками, поежившись от прохладного ветра.

— Но ведь теперь ты любишь Дэниэла, да? — спросил Тед. Девушка посмотрела на него и кивнула. Она почувствовала, как ком подкатывает к горлу. Сара хотела быть честно сегодня, но вновь соврала. — Значит, никакой неловкости быть не должно?

— Никакой неловкости, — Вуд заставила себя улыбнуться ему.

Парень улыбнулся ей и его волосы стали такого же розового оттенка, как и у нее. Они дошли до костра, где сидели все остальные. Ник рассказал Теду последние новости и так у них не осталось друг от друга секретов. Ну, или почти не осталось. Сара утешила себя мыслью о том, что есть вещи, которые лучше оставить в тайне. Девушка видела, как все вновь счастливо общаются, как раньше, и все больше убеждалась в том, что она все правильно сделала, когда соврала. Так будет лучше для всех. К тому же, её ложь касается только её самой и никого больше.

Когда солнце село за горизонт, перья-порталы отправили их обратно в класс.

* * *

В середине недели авроры покинули школу, объявив Дональда пропавшим без вести. Это позволило Николасу свободно выдохнуть. Конечно, он не мог поверить, что им все так легко сошло с рук. Каждый день до конца недели парень ожидал, что в школу вот-вот явятся авроры, чтобы арестовать их и поместить в Азкабан. Однако, в субботу студентам Хогвартса пришли результаты экзаменов, а в воскресенье по плану должен был состояться Выпускной бал.

Выпускной бал — это главное событие выпускного года. К нему всегда готовятся заранее и его всегда ждут с нетерпением. Студенты и студентки со всех факультетов в течение всего года ищут себе самые лучшие парадные мантии и самую лучшую пассию на этот вечер. Ник, пожалуй, был исключением из правил. У него не было денег на новую мантию, зато был превосходный костюм-тройка оставшийся с Зимнего бала. Появиться на балу парень планировал с Ирмой, хотя больше всего на свете он хотел шокировать публику, появившись под руку с Эрнестом. От этого его отговорила Ирма и сам Эрнест.

После торжественного обеда все отправились готовиться.

* * *

Сара стояла, разглядывая себя в зеркале. Мари сказала, что девушка должна сегодня блистать, потому что она открывала вечер и потому, что ей в этом году вручалась награда за особые успехи в учебе. Они нашли для Вуд нежное светло-розовое, под цвет волос, воздушное платье с глубоким декольте, украшенном цветами. Волосы девушка убрала в низкий немного небрежный пучок. Сестры Уизли, сидевшие на кровати позади нее, изумленно вздохнули. Сара улыбнулась и покружилась вокруг своей оси, показывая им весь свой наряд, который они и так видели.

— Выглядишь волшебно, — тихо сказала Мари с улыбкой на губах.

Она оделась проще, потому что это был не её выпускной, хотя не менее изысканно. На ней было серебристое шелковое платье. Виктуар выглядела, как известная актриса из прошлого века. Казалось, после выпускного она сразу пойдет на красную дорожку покорять мир своей улыбкой.

Девушки закончили со сборами и, попрощавшись с Доминик, поспешили покинуть комнату. Заметив Теда в гостиной Гриффиндора, Мари бросилась к нему, оставив подругу, выглядывать своего спутника. Сара заметила Дэниэла у камина в компании других парней из их команды. Однако он уже не принимал участия в их разговоре, а неотрывно глядел на неё. Девушка улыбнулась, приветственно махнула рукой и стала спускаться к нему. Попрощавшись с друзьями, Макдональд поспешил к ней навстречу. Они столкнулись посреди гостиной и парень, ничего не говоря, поцеловал её.

Студенты седьмых курсов находились в Большом зале, а старостам школы вновь досталась честь открывать бал. Первыми выходили Сара и Дэниэл, а за ними Тед и Мари-Виктуар. Вуд немного волновалась и крепче сжимала руку Макдональда. Он понимающе и ободряюще улыбался. Заиграла музыка, двери открылись и пары двинулись вперед.

Танец, которым открывали Выпускной бал, отличался от простого вальса для Зимнего или других балов. Он был сложнее и его дольше репетировали. Сара волновалась, но теплые крепкие руки Дэниэла успокаивали её. Девушка чувствовала, что все взгляды направлены на них, но для неё в тот момент существовал только один взгляд — Дэниэла. В какой-то момент она забыла о том, что они находятся в зале, прикрыла глаза и полностью отдалась танцу, позволяя Макдональду вести её. Он кружил её, поднимал, иногда едва касался, а иногда заключал в кольцо своих рук. Когда они остановились, Сара открыла глаза и посмотрела на Дэниэла. В ту же секунду девушка поняла, что у неё получилось обмануть не только всех вокруг, но и себя. Вуд поняла, что влюбилась в того, в ком надеялась забыться. Её губы невольно растянулись в улыбке и в груди потеплело, когда Макдональд ответил на её улыбку.

После открывающего танца начались обычные, заиграла современная музыка и свет стал приглушеннее. Дэниэл попросил Сару выйти в холл, чтобы поговорить о чем-то. Вуд было слишком весело, чтобы почувствовать что-то неладное. Улыбка не спадала с её лица с момента танца. Они сели на одну из лавочек у стены и Макдональд заговорил:

— Мне пришло письмо от «Звёзд Суитуотера», — серьезно сказал он. — Они приглашают меня в команду.

Сара улыбнулась еще шире.

— От тех самых «Звёзд»?! Так это же замечательно, Дэниэл! — она положила руку на его плечо.

— Я хочу отказаться, — вдруг ответил парень и взял её за руку.

Улыбка девушки постепенно растаяла.

— Что? Почему?

— Это техасская команда, Сара. Если я приму приглашение, мне придется уехать.

Вуд выдохнула и опустила взгляд на их руки. Она прекрасно понимала, почему он отказывается, и не могла позволить Дэниэлу этого. Он просто не понимает чего хочет себя лишить. В ту же секунду девушка поняла, что нужно сделать.

— Я люблю тебя и хочу быть здесь, с тобой, в Англии. Я попробуюсь в «Паддлмир» и мы…

— Я не хочу, — посмотрев ему в глаза, ответила Сара. — Я не люблю тебя, Дэниэл, и, если ты откажешься от места в команде, будешь круглым идиотом.

Её сердце бешено колотилось и разрывалось от каждого её слова. Вуд знала, что Дэниэл испытывает то же, что и она. Однако её голос был ровным, спокойным, холодным. Сара поднялась с места.

— Ч-что? — парень непонимающе смотрел на неё. — Что ты такое говоришь?

— Я не люблю тебя. Никогда не любила, вообще-то, — девушка до боли сжала руки в кулаки. — Я просто использовала тебя, чтобы забыть Теда. — Она усмехнулась, чтобы сделать ему еще больнее. — Неужели ты поверил?

Сара развернулась и быстро ушла, чтобы больше не видеть его потерянный и разочарованный взгляд. Она разбила и растоптала его сердце, а вместе с тем и свое. Девушка раздавила человека, поддерживающего её целый год. К горлу подкатил ком. Ей стало так противно от самой себя. Вуд продолжала мысленно повторять, что так лучше. «Звёзды Суитуотера» — хорошая команда и Дэниэл достоин этого.

Макгонагалл объявила о выдаче почетных наград и пригласила Сару на сцену. Девушка почти не слышала речи преподавательницы. Её взгляд постоянно метался по залу в поисках Дэниэла. И он был там, но совершенно не смотрел на неё. Профессор вручила Вуд золотой кубок за особые заслуги в учебе и предложила произнести речь. Сара взглянула на кубок, прочитала свое имя на нем и начала говорить, не глядя на публику.

— Эта награда далась мне тяжелым трудом, очень тяжелым, — ком в горле мешал говорить. — Но кто говорил, что это легкий путь? Знаете, когда-то, стоя у дверей большого зала и не имея факультета, я сказала своему будущему лучшему другу, что обязательно стану и старостой, и капитаном команды. И вот мы здесь, — Сара усмехнулась, посмотрев на слушателей.

Она заметила, что по её щекам уже несколько минут ручьем текут слезы. Все эмоции, которые накопились за год, вышли именно в этот момент. Подбородок задрожал. Вуд знала, что слезы ей не идут, и должно быть она выглядела сейчас просто отвратительно.

— Я бы хотела сказать спасибо всем, кто поддерживал меня на этом долгом пути, — голос дрогнул. — Спасибо вам, друзья, родители, учителя. Без вас я бы не оказалась здесь, — Сара раскинула руки и криво улыбнулась. — А сейчас извините, но мне нужно побыть в одиночестве несколько минут.

Девушка спустилась с трибуны и выбежала из зала, продолжая сжимать в руке свою награду. Когда двери за ней закрылись, колени подогнулись и Сара бессильно упала на пол. Кубок со звоном выпал из её рук. Слезы лились из глаз рекой, не желая заканчиваться. Вуд попыталась взять себя в руки, но ничего не получалось. Поэтому продолжала сидеть на холодном каменном полу и реветь. Не плакать, а именно реветь, размазывая макияж по щекам. Все произошедшее за год ударило по ней разом. Сара вспомнила обиду на Мари в ночь Хэллоуина, разговор с Тедом в поезде, развод родителей на Рождество, все ссоры с Мари, ужин с Альфредом, когда мама выбрала его, а не её, и расставание с Дэниэлом. Она вспомнила все и все подавленные эмоции накрыли её с головой.

Дверь зала распахнулась и вскоре девушка оказалась окружена друзьями. Они помогли ей дойти до комнаты. Выпускной был испорчен и, лежа в своей кровати, Сара надеялась, что только для нее, что все остальные продолжат веселиться.

Фиолетово-голубой свет блестел в серебрянном конфетти на полу. Мягкие звуки музыки разливались по залу. Парочки покачивались в медленном танце. Руки Ирмы небрежно лежали на его плечах, в то время как его расположились на её талии. Длинные черные волосы струились по спине девушки. На ней было переливающееся сине-изумрудное платье, напоминавшее одеяние древнегреческой богини.

— Спасибо, — раздался её голос в его голове. — За все.

Ник улыбнулся. Ирма мягко улыбнулась, продолжая смотреть ему в глаза.

— Пообещай мне кое-что, хорошо? Пожалуйста, пообещай! — продолжила она серьезнее. Парень кивнул, переняв её серьезность, немного нахмурился. — Пообещай мне, что не бросишь его. Что бы ни случилось. Я знаю, что ты этого не сделаешь, но все же…

— Я обещаю, — подумал Ник, зная, что она услышит это.

Девушка вновь улыбнулась, а затем притянула его в крепкие объятия, обвив шею тонкими руками. Они простояли так несколько минут, после чего Ирма отстранилась и сказала:

— Потанцуй с ним.

Ломан взглянул на Эрнеста, стоявшего у банкетного стола, а затем перевел взгляд на его сестру. Она медленно кивнула и выскользнула из его объятий. Николас следил за её удаляющейся фигурой до тех пор, пока она не затерялась в толпе выпускников. Девушка так быстро исчезла, что парень задумался, а не привиделась ли она ему? Покачав головой, Ломан пошел в сторону Торнтона. Подойдя достаточно близко, Ник взял его за руку и под удивленные взгляды окружающих потащил на танцпол.

* * *

Николас еще несколько минут крутил в руках телефон, глядя в окно. Парень вздохнул и перевел взгляд на темный экран молчавшего телевизора. Они включали его не так часто, в основном, чтобы посмотреть какие-нибудь фильмы, которые они никогда не досматривали. Ник отошел от окна, оставил телефон на кофейном столике и лег на диван, включив телевизор. Там, как обычно, шли шестичасовые новости, которые парень слушал краем уха.

После школы всего трое из их группы поступили в магловские университеты. Это был сам Николас, Мари-Виктуар и Эрнест. Уже через полгода их обучения Мари изменилась почти до неузнаваемости, оказавшись в компании актеров. Она стала одеваться еще более изысканно, так, что члены королевской семьи могли позавидовать, и вести себя, как и все остальные актёры. Виктуар полностью исключила из своей речи не-магловские слова и вообще практически ушла из магического мира. На втором курсе Уизли повезло попасть в сериал, быстро ставший безумно популярным, и с тех пор её карьера пошла в гору. Примерно три года назад их общение сошло на нет, но Николас продолжал следить за ней и узнавать про её успехи по новостям.

Ломан выключил телевизор и взял в руки книгу, вернувшись в кресло. Без Эрнеста их квартира казалась непривычно пустой и холодной. Здесь было так много деталей, напоминавших о его постоянном присутствии, таких как: пачка сигарет — Эрнест начал курить пять лет назад, — его одежда, аккуратно сложенная в шкафу, учебники и книги на полках, бумаги беспорядочно разбросанные по столу. В этой квартире они жили уже почти шесть лет и каждая комната была наполнена множеством воспоминаний. Плохих, наполненных звоном битого стекла, и хороших, где слышался такой редкий и тихий смех Эрнеста. За эти годы они научились понимать друг друга лучше, чем самих себя. Их мысли, идеи, мечты, секреты — все стало общим. И все же, несмотря на это, три дня назад Николас проснулся и не обнаружил Торнтона в их квартире. Он просто исчез.

Парень встал с дивана, прошел на кухню и налил себе кофе. Ник не находил себе места и совершенно не знал чем себя занять. Некоторое время он стоял в серой тишине кухни, попивая кофе. Потом в гостиной послышался хлопок, после которого последовали тихие разговоры. Отставив чашку, Николас вылетел из комнаты.

Посреди гостиной стояли они. Ставшие такими разными за годы и все же продолжающие походить на отражения друг друга. По началу взгляд Ломана метнулся к Эрнесту. Тот выглядел привычно, так же, как и три дня назад, как и месяцы назад. Тени под глазами делали черный взгляд, направленный на Николаса, еще более темным. На нем был темно-зеленый свитер, принадлежавший когда-то Нику, но теперь ставших их общим. Торнтон неловко улыбнулся. Николас перевел взгляд на стоявшую рядом с ним и оглядывавшую гостиную Ирму.

Она сильно изменилась за эти шесть лет. Иссиня-черные волосы стали в два раза длиннее, кожа — бледнее, а сама девушка, казалось, уменьшилась. Взгляд Ника упал на её руки, которые словно принадлежали взрослой женщине, а не двадцатилетней девушке, с черными, тянущимися от кончиков пальцев до локтя, венами. Ирма повернулась, посмотрев в глаза друга, и улыбнулась. В два шага девушка подошла к нему и, обвив руками, заключила в объятия. В нос тут же ударил запах трав и леса. Спустя мгновение Торнтон отстранилась и посмотрела ему в глаза, после чего нахмурилась.

— Окклюменция, — с улыбкой ответил Ник, постучав себя пальцем по виску, — и легилименция.

Девушка вновь улыбнулась.

— А вы тут времени зря не теряли, — в его голове вновь спустя годы раздался звонкий, похожий на колокольчик, голос.

— Где ты была? Мы искали тебя… — вслух сказал Николас. Ирма приложила палец к губам.

— Все вопросы потом, если не возражаешь. Я ужасно хочу принять нормальный горячий душ.

Николас кивнул. Она подхватила свой потрепанный чемодан и покинула гостиную. Ломан вопрошающе посмотрел на Эрнеста, подойдя к нему. Торнтон выложил на кофейный столик из кармана карту и, взмахнув палочкой, сжег её, после чего устало выдохнул.

— Магия крови, — объяснил он, проведя рукой по лицу и откинув волосы со лба. — Изматывает не хуже, чем магловские мотели. — Парни посмотрели на горстку пепла на столе.

В вечер Выпускного бала Ирма взяла с Ника обещание, после чего исчезла на долгих шесть лет. Они перепробовали все, чтобы найти её, но девушка словно сквозь землю провалилась. И вот, судя по всему, три дня назад сработала Магия крови, благодаря которой Эрнест смог найти сестру. Неудивительно, что он пропал, не оставив никакого объяснения. Вообще-то, для поискового заклинания требовалась кровь того, кого нужно было найти, но так как Ирма и Эрнест были близнецами, кровь парня тоже подходила.

Спустя пару часов они собрались на кухне, чтобы приготовить ужин. Ирма по-прежнему отказывалась говорить что-либо и вместо этого попросила рассказать ей всё, что она пропустила.

— Может быть, ты уже объяснишь, где пропадала шесть гребанных лет? — не выдержал Эрнест.

Он стоял, сложив руки на груди и прислонившись бедрами к столешнице. Весь вечер парень был мрачным и неразговорчивым. И это было понятно. Торнтон шесть лет пытался найти сестру и вот, когда Эрнест наконец нашел её, она отказывается говорить зачем исчезала. Ирма поджала губы, опустила и положила вилку на тарелку, сложив руки перед собой. Несколько секунд девушка молчала.

— Хорошо, — ответила она, взглянув на него холодным, черным взглядом. — Честно говоря, я ужасно устала, но я понимаю, что тебе нужны ответы. Шесть лет мне наконец удалось узнать о проекте, над которым работали наши родители. Я объездила полмира, чтобы узнать, что все, кто были задействованы в этом проекте, мертвы. Подробнее расскажу завтра, — Ирма поднялась из-за стола и ушла с кухни.

Переглянувшись с Эрнестом, Николас ушел вслед за ней.

* * *

Из-за двери доносились разговоры. Разобрать слова было сложно, хотя, честно говоря, Эрнест и не пытался. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене, обняв колени руками и положив на них подбородок. Ирма сидела рядом с ним, вытянув ноги и разглядывая свои черные лаковые туфли. В конце длинного коридора было открытое окно, через которое в помещение попадал сладкий запах цветов из сада. Они несколько месяцев прожили в шумном приюте, прежде чем им нашли опекуна, поэтому тишина этого большого дома одновременно настораживала и успокаивала.

Эрнест ненавидел приют. Это было небольшое серое здание на окраине Лондона. В коридорах, столовой и классных комнатах были отвратительного горчичного цвета обои, а в спальнях они должны были быть белыми, но за годы проживания детей в комнатах обои стали светло-серого цвета с грязно-цветными пятнами. Неудивительно, что в таком уродливом доме росли такие злые дети. Им всегда что-то не нравилось. Они смеялись над Ирмой из-за её глухоты и над Эрнестом из-за его замкнутости. Однажды другие сироты заперли их в темной каморке для швабр. Воспитатели нашли близнецов только ближе к ужину и все это время Торнтоны сидели в кромешной тьме. Они могли перевернуть тарелку с вязкой картонной кашей на голову Эрнеста. Некоторые старшие девочки угрожали Ирме порезать её волосы, пока она спит. Это было ужасно.

Вчера вечером директриса приюта подошла к ним и сказала, что они нашли их троюродного дядю. Утром одна из воспитательниц помогла близнецам собрать вещи и к обеду она уже привезла их в этот дом. Сидя у двери кабинета, Эрнест думал о том, каким будет их дядя. Он будет, как их бабушка? Или, может быть, как их отец? Как мама? Каким бы он ни был, он будет лучше, чем приют. Чарльз Вилкерсон — так его называли воспитательница и директриса.

Дверь открылась и из кабинета наконец вышла воспитательница в компании Чарльза. Он оказался моложе, чем думал Эрнест. На вид ему было лет двадцать. Он был плотного телосложение и среднего роста. Его русые волосы, похожие по цвету на волосы отца близнецов, были зачесаны назад. Увидев их, дети тут же подскочили с пола. Воспитательница объявила о том, что Чарльз согласен приютить их у себя. Обрадовавшись этой новости, Эрнест сжал руку сестры и широко улыбнулся — впервые с момента пожара.

* * *

— Сара, — мягкий голос психотерапевта вывел девушку из задумчивости.

Перед Вуд сидела женщина лет тридцати пяти в брючном костюме и со светлыми волосами, собранными в аккуратную «улитку» на затылке. Из-под стекол очков половинок виднелись добрые глаза болотного цвета. Она сидела в кресле напротив дивана для пациентов, закинув ногу на ногу и держа в руках блокнот. Её звали Рита Блэр или мисс Блэр.

— Как прошла ваша неделя?

— Точно так же, как и предыдущая. Скоро важная игра, если выиграем поедем на чемпионат мира, поэтому каждый день тренировки, — Сара вздохнула, уронила руки на колени и слабо улыбнулась.

Рита мельком взглянула в свой блокнот и продолжила говорить с Вуд. Этот сеанс прошел точно так же, как и тот, который был на прошлой неделе, как и те, которые были каждую неделю последние шесть лет. Выйдя из здания офиса, Сара раскрыла зонт и направилась вверх по улице. Неподалеку находилась хорошая кофейня, где Вуд каждый раз брала раф и какую-нибудь выпечку.

Дождь стучал по зонту, а её каблуки по мокрому асфальту, покрытому редкими ржаво-коричневыми листьями. Холодный осенний ветер задувал под пальто, заставляя девушку поежиться. Она ускорилась и забежала в кофейню, когда выходивший оттуда молодой человек открыл дверь. Сквозняк взлохматил её волосы. В здании тепло и кофейный аромат окутали Сару, как тяжелое одеяло. Вуд выдохнула, расслабляя плечи, и подошла к стойке, где улыбчивая девушка-бариста приняла её заказ. Вскоре Сара уже держала в руках стаканчик с горячим кофе и пакетом ароматных миндальных круассанов. Взглянув в окно, девушка увидела, что погода только еще больше испортилась: дождь и ветер усилились, срывая рыжие листья с деревьев. Вуд вздохнула и села за ближайший свободный столик у окна.

Попивая кофе и глядя в окно, девушка услышала рядом с собой знакомый голос:

— Извините, тут свободно? Я могу присесть?

Сара подняла взгляд и увидела перед собой его. Знакомые кудрявые угольно черные волосы и глаза цвета темного шоколада. Он улыбнулся, чуть обнажая белые зубы.

— Дэниэл? — невольно улыбнулась девушка.

— Сара? Ох, я тебя не узнал, — усмехнулся Макдональд. — Ну так что?

Она махнула рукой в сторону свободного стула. Дэниэл сел напротив неё, поставив стакан на стол. Парень вновь повторил, что она изменилась, и, возможно, это действительно было так. После школы она вновь вернула свой цвет волос и больше ни разу не перекрасилась. Цветные волосы стали ассоциироваться с не самым лучшим для нее учебным годом в Хогвартсе. Также она обрезала их, чтобы не мешали на тренировках. И все же, Сара не считала что изменилась слишком сильно. Просто прошло слишком много времени с их последней встречи.

— Ну и погодка, а? — Дэниэл кивнул в сторону окна.

— Я думала, ты в Техасе.

— Я был. Только сегодня вернулся, — он улыбнулся чуть шире, — и сразу встретил тебя, представляешь?

Сара улыбнулась в ответ, отведя взгляд в сторону. За окном ветер с дождем срывали листья с деревьев. Они много разговаривали, вспоминая школьные годы, обсуждая квиддич и совершенно не следя за временем. Выпускной год, не сговариваясь, не обсуждали, словно его не было. Когда дождь закончился, Дэниэл вздохнул, глядя в окно, и улыбка его стала слабее. Он не хотел расставаться, как и Сара.

— У тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?

— Я… — Вуд задумалась, прикусив губу. — Думаю, что сегодня я совершенно свободна.

— О, это хорошо, — Макдональд вновь широко улыбнулся. — Прогуляемся? Я несколько лет не был в Лондоне. Только раз в год приезжал в Блэкпул к матери.

Они вышли из кафе и сразу направились в Гайд-парк. В это время года он горел медово-янтарной и темно-бордовой листвой. Еще зеленая трава и мокрые дорожки были усыпаны рыжими листьями. Друзья молча шли рядом, думая о чем-то своем. Сара иногда бросала взгляд на Дэниэла, замечая в нем какие-то новые и старые детали.

— Наверное, я должен… Должен поблагодарить тебя, — сказал вдруг Макдональд. — Когда ты бросила меня на выпускном… — он иногда смотрел на девушку, но, казалось, боялся встретиться с ней взглядом. — Это стало хорошим пинком для меня, поэтому спасибо. И все же, то, что ты сказала тогда. Ты говорила правду?

Слова, сказанные тогда, Сара запомнила на всю жизнь. Жалела ли она о них? И да, и нет. Прокручивая всю ситуацию в голове, Вуд понимала, что они могли придумать что-нибудь еще. Но стоило ли придумывать что-то? Они расстались бы рано или поздно. Тренировки отнимают слишком много времени. Возможно, все было бы еще хуже. Кто знает?

— Нет, но ты и сам понял, что так было лучше. Для нас. — Сара прерывисто вздохнула.

— Да, так было лучше, — Дэниэл кивнул, поджав губы.

Затем, после нескольких минут молчания, он сменил тему и далее они обсуждали квиддич, прогуливаясь по осеннему парку. Вскоре друзья уже весело смеялись, вспоминая общие тренировки и старые шутки.

* * *

С портрета на стене на него смотрели родители. Отец — с присущей ему холодностью и суровостью. На момент создания портрета у него уже были пирамидальные усы, хотя на вид ему было чуть больше двадцати пяти лет. Взгляд его болотных глаз был устремлен вперед. Мать смотрела теплее, даже немного дерзко. Её тонкие губы изгибались в легкой полуулыбке, а прямой нос был чуть вздернут. Черные глаза так же смотрели прямо, но иногда женщина чуть поворачивалась, чтобы посмотреть на мужа. Иссиня черные волосы обрамляли немного смуглое лицо. Их портрет был немым и зацикленным, но это не мешало Эрнесту каждый раз приходить в пустую гостиную и смотреть на них, иногда тихо рассказывать о чем-то.

Все стены в этой гостиной были увешаны портретами его предков. Самые старые и дальние висели ближе к потолку, а самые новые — к полу. Это было удобно, потому что Эрнест мог смотреть на родителей, пока Ирма, находясь в этой же комнате, перебирала клавиши пианино. Здесь, не считая легкой мелодии пианино, было тихо и спокойно. Этажом ниже Чарльз устраивал свои приемы, после которых запах вина от него можно было почувствовать за милю.

Эрнест поднялся с пола, на котором он сидел, и, оглянувшись на Ирму, вышел из комнаты. Она вскоре догнала его в коридоре и вцепилась в его руку. Сестра всегда боялась незнакомцев в их доме, поэтому, когда они покидали гостиную, девочка хватала брата за руку и так они вместе шли до её комнаты, где она закрывалась до утра. Проводив сестру, Эрнест зашел в свою комнату, переоделся в пижаму и забрался в слишком большую для него кровать.

Дом, принадлежавший Чарльзу, был огромным и большую часть времени казался пустым. Он сильно отличался от того, в котором жили Торнтоны. Тот дом находился в лесу и вместо шикарного сада у них были дикие лесные поляны. Вместо отдельных комнат у близнецов была одна общая. Кухня, столовая и гостиная в том доме были совмещены в одну комнату — единственную, в которой свободно могли находиться близнецы. Оставшиеся две комнаты — спальня и лаборатория — принадлежали родителям и всегда были заперты.

Вспомнив о старом доме, Эрнест подумал и о родителях. Он тут же вспомнил их смерть, горящие тела и небольшой деревянный дом поглощенный адским пламенем. Не то, чтобы мальчик был в силах когда-нибудь это забыть. Четыре года назад, когда они только попали в приют, ему каждую ночь снился один и тот же сон. Ночь за ночью Торнтон слышал душераздирающие крики своей матери и видел как её бездыханное обгоревшее тело падает на пол, а огонь расползается в разные стороны.

Однако, в его памяти все еще были свежи и хорошие воспоминания. За несколько недель до пожара они праздновали Рождество. Тогда родители оставили свою работу на один день, нарядили ель во дворе, а вечером они собрались за столом на праздничный ужин. После ужина мама посидела с ними в их комнате, читая сказки, до тех пор, пока они не уснули. Эрнест уснул, пытаясь вспомнить её голос.

* * *

Над головой проскользнули бумажные самолетики. В Отделе магического правопорядка раздавалось трещание машинок и шум от различных приборов. Сотрудники отдела привычно суетливо носились с протоколами и проектами, но все они останавливаясь, замечая его, и пропускали вперед. Добравшись до своего стола, Тед бросил мокрый плащ на спинку стула и устало опустился на край стола. Он провел рукой по влажным русым волосам, приглаживая их.

Сегодня Люпину пришлось три квартала гнаться за торговцем запрещенных зелий. Парень потратил два месяца на то, чтобы переловить всю их шайку и теперь ему оставался последний, но сегодня он вновь ускользнул. В добавок ко всему на улицах стало появляться все больше революционных листовок с призывом свергнуть Министерство. Тяжело вздохнув, Тед заклинанием высушил одежду и очистил её от грязи. В следующий момент у его стола возникла Дороти. Она выглядела непривычно обеспокоенной: поджимала губы, теребя пальцами рукав вязаного кардигана.

— Что-то случилось? — нахмурившись, поинтересовался Тед.

В первые два года после школы Фостер играла в квиддич за «Сорок», но потом что-то случилось и она решила стать аврором. Поэтому последние несколько лет девушка работала в Министерстве. И, следует сказать, что Дороти была превосходным аврором и выбить её из колеи могло только что-то действительно экстраординарное.

— Я… Я не знаю как об этом сказать и почти на сто процентов уверена, что ты мне не поверишь, — Фостер вздохнула и провела руками по лицу. — Мы можем поговорить где-нибудь, где поменьше людей?

Она бросила взгляд на других сотрудников отдела, занимавшихся своими делами. Тед, оглядевшись, кивнул. Они сели в пустой комнате для допросов. Дороти села на один из стульев, а Люпин сел на край стола, сложив руки на груди.

— Это прозвучит странно, — начала девушка, — что ты помнишь из Ночи пряток? Выпускной год.

Тед пожал плечами.

— Помню, что нам тогда было весело, а потом мы узнали, что пропал Снайд. И в общем-то все.

— А я не помню ничего о той ночи, — Дороти наклонилась к нему ближе. — Точнее не помнила до недавних пор. У меня несколько лет, знаешь, был такой туман в голове. Я помнила только самое начало ночи, выключение света и пробуждение в собственной кровати. Но недавно я увидела, что… Дональда убили. В ту ночь.

Люпин фыркнул.

— Чего?

— Я не знаю! — она взмахнула руками. — Я просто… Я стояла на кухне, готовила ужин и тут увидела такие вспышки воспоминаний. Небольшие отрывки. Мне кажется, что кто-то намеренно стер мне память о той ночи, потому что я стала свидетельницей убийства.

— И что же ты увидела? — Тед вздохнул.

— Я увидела лес, — Дороти прикрыла глаза, вспоминая. — Скорее всего Запретный. Потом… Потом был огонь. Их было трое, кажется…

— Кажется? — Люпин вопросительно изогнул бровь.

— Я запомнила место. Может быть, если мы придем туда, я вспомню что-нибудь еще. Место я хорошо вспомнила, — девушка неотрывно смотрела на него. — Пожалуйста, Люпин. Я чувствую, что схожу с ума. Последние несколько дней я только и вижу эти воспоминания. Постоянно.

Тед устало вздохнул и взглянул на часы. Половина четвертого. Он взглянул на Дороти и, подумав еще несколько секунд, кивнул. Вскоре они уже брели по Хогсмидской дороге к школе. Когда в школе появились авроры, студенты стали на них подозрительно коситься и перешептываться, строя догадки. Несколько лет назад и Тед был на их месте.

Взяв у Хагрида лопаты, они направились в лес. Дороти шла впереди, постоянно оборачиваясь на него. Спустя полчаса хождений она наконец остановилась, указав на большую сосну.

— Здесь была яма, — Фостер указала на кусты напротив дерева, — а вон там сидела я.

— Вспоминаешь что-нибудь?

Она покачала головой и, сжав крепче лопату, принялась копать. Понаблюдав за её стараниями, Тед присоединился к работе, хотя и считал это бесполезным занятием. Девушка безмолвно толкнула его в плечо, когда они выкопали довольно глубокую яму. Люпин посмотрел туда, куда Фостер указывала. В темной рыхлой земле виднелся человеческий череп. Тед прерывисто вздохнул и перевел взгляд на девушку. Дороти неотрывно смотрела на останки, как вдруг резко схватилась за голову руками. Люпин подхватил её, чтобы она не упала на землю. Спустя несколько секунд Фостер отпустила голову и взглянула на Теда.

— Я знаю, кого я видела. — Больше она не сказала ничего.

Вернувшись в Министерство, они сразу нашли Майкла Беннета, занимавшегося делом Снайда шесть лет назад, чтобы сообщить ему о новых деталях. Вскоре трое авроров вновь сидели в комнате для допросов. Дороти стала еще более нервной и беспокойной. Она ходила из угла в угол, пытаясь собраться с мыслями. Для начала девушка повторила Беннету все то же, что она сказала Теду.

— Когда я увидела… останки, я тут же вспомнила всю ту ночь. Тогда я увидела, как кто-то скрывается в лесу. Мне стало интересно и я пошла туда. Их точно было трое и, я уверена, двое из них это Торнтоны. Они сначала убили Дональда, а затем спрятали тело. Ирен…

— Ирма, — исправил её Тед.

— Да, точно, — кивнула Дороти. — Ирма стерла мне память. Больше я ничего не знаю.

Выслушав её, Майкл сложил руки перед собой и вздохнул. Сердце Теда быстро колотилось в груди. Дороти взглянула на него. Она знала, что он догадался, кто был третьим человеком. Зная Ника, это мог быть только он. Ломан до безумия был предан Эрнесту и эта преданность должна была рано или поздно сыграть против него.

— Фостер… Ты же понимаешь, что это не достаточное основание для ареста? У нас есть только твои воспоминания и останки, — проговорил Люпин.

— Разве этого недостаточно? Я единственный свидетель, но ты, конечно, можешь попытаться позвать Дональда.

— Он прав, — Майкл вклинился в их спор. — Твои воспоминания, Фостер, сейчас ненадежны. Мы допрашивали тогда всех и Торнтоны были честны.

Взгляд Дороти беспомощно метался от одного мужчины к другому. Она резко встала со стула, опрокинув его, схватила пальто со стола и стремительно покинула кабинет. Тед вздохнул и, бросив взгляд на старшего коллегу, пошел вслед за ней. Он догнал её уже у лифта.

— Я найду доказательство, — прошипела Фостер, яростно тыкая в кнопку лифта. — Я всегда знала, что Торнтоны те еще фрики, и теперь мы узнали, что они, ко всему прочему, еще и гребанные маньяки.

— Ты так говоришь только потому, что до сих пор злишься на них из-за Ника, — ответил Тед.

Она метнула в его сторону яростный взгляд. Двери лифта распахнулись и девушка залетела в него, не дав войти Люпину, нажала на кнопку.

* * *

— О, Мерлин, — проговорил Чарльз из стороны в сторону расхаживал по комнате.

Полы его домашнего халата, расшитые золотыми нитями, развевались, напоминая цветные крылья. Он провел рукой по волосам и наконец остановился, глядя на племянника. Его тонкие губы дрогнули в сочувствующей улыбке.

— Эрнест, я сделаю все, что от меня зависит, — сказал Вилкерсон, сложив руки на груди. — Мне жаль, что все так произошло. А это…?

— Нет! Это не правда! — резко воскликнул Эрнест, подскочив с места.

Пару дней назад какая-то идиотка с Гриффиндора увидела его и Нейтана в кабинете и разболтала об этом всей школе. Вот только почему-то все помои общественного мнения вылились исключительно на Эрнеста, а Картер стал избегать его, как чумы. Этим вечером, когда Торнтон возвращался из библиотеки, он случайно наткнулся на Снайда и его шестерок в темном коридоре. Дональд избил его и отогнать его смогли только ловец когтевранской команды и староста Гриффиндора. Они же и отвели Эрнеста к Макгонагалл, а та, в свою очередь, вызвала Чарльза в школу.

— Черт, выглядишь… Честно говоря, отвратно, — сказал он, сев на подлокотник.

Эрнест закатил глаза.

— Сходи к целительнице. Ирма знает об этом? — мужчина красноречиво указал на свое лицо.

— Нет, не думаю, — покачал головой Торнтон, — она расстроится.

Чарльз фыркнул.

— Ну, конечно, она расстроится. Я пойду найду её, — сказал Вилкерсон, поднимаясь с кресла.

— Так? — спросил Эрнест, имя в виду наряд дяди.

Мужчина остановился, осмотрел себя, а затем взмахнул палочкой и его одежда стала менее домашней. Он покинул кабинет директрисы, Эрнест вышел вслед за ним. Парень направился в больничное крыло, где мадам Помфри вылечила большинство его синяков и выправила сломанный нос. Женщина оставила его сидеть на кушетке, а сама пошла за крововосполняющим зельем. Торнтон сидел, слушая тишину больничного крыла и рассматривая кровавые капли на рукаве своей рубашки. Вскоре послышались шаги. Эрнест подумал, что это может быть целительница, и поднял взгляд, но увидел он только ловца Когтеврана. Темноволосая девушка мягко улыбнулась и села рядом с ним.

— Спасибо за помощь, — тихо сказал Эрнест.

— Обращайся, — усмехнулась она. — А насчет того, что произошло, не волнуйся. Скоро все привыкнут и перестанут это обсуждать. Ну, по крайней мере, у нас так было…

— Нет, — раздраженно выплюнул Торнтон и встал с койки. — Я не такой, как ты. У меня другой случай. Все это просто глупые слухи, которые ничем, кроме слов той идиотки, не подтверждены. Если ты настолько тупая, чтобы поверить в это, то я думаю, что шляпа ошиблась, когда распределила тебя на наш факультет!

Надин удивленно смотрела на него, открывая и закрывая рот. Эрнест смотрел на неё, тяжело дыша и сжав руки в кулаки. Осознав все сказанное, Лебрен выпрямилась, вздернула подбородок, встала с места и, бросив в парня презрительный взгляд, сказала:

— Так бы и сказал, что тебе не нужна никакая помощь. Совсем не обязательно было оскорблять меня, Эрнест. Хотя, знаешь, после этого пропадает всякое желание помогать тебе. Удачи разобраться со слухами, — она откинула волосы с плеча и ушла.

С тех пор девушка затаила на него обиду и стала полностью не замечать его. Даже, когда он обращался к ней, Лебрен никогда не отвечала и, честно говоря, Эрнесту было все равно. Ему не нужна была её жалость. Ему не нужно было ничье сочувствие.

Выйдя из больничного крыла, парень заметил Нейтана, стоявшего у стены. Торнтон ускорил шаг. Нейт, увидев его, стремительно подошел к нему. Вид у него был довольно жалкий. Казалось, что Картер вот-вот расплачется. Он схватил Эрнеста за локоть, заставляя замереть на месте.

— Мне жаль, что все это произошло, — тихо и быстро проговорил парень.

— Тебе жаль? — фыркнул Торнтон, сбрасывая его руку с локтя. — Да неужели?

— Да, Эрн…

— Я Эрнест, — прошипел он в лицо Нейтана. — Но ты можешь продолжить избегать меня. Так было нужно, да? — услышав его мысли, поинтересовался Эрнест. — Я доверял тебе, а ты бросил меня со всем этим. Ах да, тебе всегда было плевать на меня!

— Эрнест, послушай.

Торнтон знал, что Нейт скажет. Снова будут оправдания, извинения. Ему, как всегда, все сойдет с рук, пока Эрнест будет расхлебывать все это за них двоих. Снайд, или кто-нибудь другой, вновь встретит его в коридоре и изобьет, потому что ему так хочется. Тогда Нейтан вновь попросит прощения. Эрнест почувствовал такую злость, какой еще никогда и ни к кому не испытывал. Он сжал руки в кулаки и резко ударил Картера.

Несмотря на все надежды, в следующем году ситуация только ухудшилась. Слухи продолжали множиться. Снайд научился бить, не оставляя синяков, поэтому жаловаться на него теперь стало совсем бесполезно. По началу он просто издевался, но потом Дональд стал вымогать деньги. Он почувствовал свою полную безнаказанность. Все это заставило близнецов еще сильнее запереться в башне. Они говорили учителям, что способности становится сложнее контролировать. На самом деле их всегда было сложно как-то сдерживать, поэтому Торнтоны научились терпеть сотни голосов в своей голове и чужие эмоции, которые могли обрушиться на них внезапно, как лавина.

Библиотека и башня стали единственными местами, где они могли быть в полной безопасности. Торнтоны стали отшельниками, перестав обращать внимание на слухи и все остальное и полностью погрузившись в учебу. Так было проще. Они сдали СОВ и хотели уйти из школы, закончив всего пять курсов, но Чарльз заставил их остаться еще на два года, чтобы сдать ЖАБА.

— Ты не можешь нас там оставить! — воскликнул Эрнест, заходя за ним в кабинет.

— О, я-то, как раз, могу, — ответил Чарльз, садясь за стол.

— Нас там ненавидят! Какой смысл нам там оставаться? Чарльз, не будь идиотом, — сжав руки в кулаки, сказал Торнтон.

Вилкерсон сложил руки перед собой в замок и отвел взгляд к окну.

— Это не обсуждается.

Эрнест сверли дядю взглядом, пытаясь проникнуть в его голову, узнать о чем он думает. Неужели Чарльз не видел всего? Или ему просто было плевать на близнецов, поэтому он хотел сплавить их в школу? Эрнест ненавидел Хогвартс. Ему были противны эти старые стены, шепчущиеся идиоты-однокурсники, не понимающие равнодушные взрослые. И Снайд. Торнтон ненавидел его всей душой. Неужели Чарльз не видел этого? Конечно, он видел. Он всегда видел и ему всегда было плевать.

— Я тебя ненавижу! — наклонившись ближе к дяде, прошипел Эрнест и вылетел из кабинета, хлопнув дверью.

* * *

Ирма сделала глоток кофе из большой чашки и поставила её на стол. Николас сидел напротив неё, а Эрнест стоял за ним, прислонившись к столешнице и сложив руки на груди. Девушка вздохнула и обвела их взглядом, а затем её голос раздался в голове Ника.

— Итак, — начала она, — это началось, пожалуй, когда мы пришли в «Кабанью голову», чтобы купить кинжал. Пока Эрнест встречался с продавцом, мы с тобой, Ник, разговаривали. В тот день там было не так много людей, поэтому услышать мысли, отличавшиеся от общего потока, мне было легко. Это была женщина. Она следила за нами все то время, что мы были в пабе, — Ирма подняла взгляд на Ника. — Она думала о тебе, Николас. Мы ушли, она выбежала за нами, но не решилась догнать.

Николас переглянулся с Эрнестом. Тот пожал плечами. Ирма сделала глоток кофе и шмыгнула носом. Ник невольно взглянул на её руки, сжимавшие горячую чашку. Вчера, перед тем как уйти спать в комнату, она коснулась его плеча и парень почувствовал ужасный холод от её прикосновения. Её кожа была ледяной. Возможно именно поэтому она спала под несколькими одеялами, а сейчас пила очень горячий кофе, одетая в два теплых свитера.

— В общем, уйдя с выпускного, я решила первым делом найти её. Она была англичанкой и волшебницей, а значит должна была учиться в Хогвартсе.

— И? — поинтересовался Николас.

— И ничего. Но потом я вспомнила про фотографию, — Ирма взмахнула рукой и из гостиной в следующую секунду прилетел снимок. Девушка передала его Ломану. — Трое в левом краю фотографии и один в правом.

Парень пригляделся. Его взгляд тут же упал на трех темноволосых студентов Хогвартса — две девушки и один парень. Студентка Когтеврана была, как две капли воды, похожа на Ирму и Эрнеста. Те же иссиня-черные волосы, те же черные глаза, но кожа чуть темнее. Вторая девушка — студентка Слизерина — бледная брюнетка с голубыми глазами. За ними стоял высокий юноша, чья рука покоилась на плече Слизеринки. Вглядываясь в его лицо, Ник все больше осознавал сходство между ними. Нос с горбинкой, бледная, местами проблемная, кожа, короткие темные волосы, темно-синие глаза. Он тоже был слизеринцем. Николас заставил себя оторвать взгляд от него и посмотрел в правый край фотографии, где, гордо чуть вздернув подбородок, стоял, судя по мантии, профессор. У него не было ничего необычного. Русые волосы, зеленые глаза.

Николас поднял взгляд на Ирму. Она придвинулась ближе и указала сначала на троицу студентов.

— Наша мать — Мария, — сказала она, указав на когтевранку. — Рядом с ней Мириам Лоу и Уильям Хоувелл. А это, — девушка указала на профессора, — наш отец. Научная группа Хогвартса. Она распадется на время Второй Магической войны, а потом вновь соберется в девяносто девятом.

— Ничего не понимаю. Как это связано с той женщиной?

— Та женщина и есть Мириам Лоу, а Уильям Хоувелл её муж. Ну, на момент фотографии, будущий. Когда мы были в пабе, она приняла тебя за Уильяма, Николас, — Ирма смотрела ему в глаза. — Мы встретились с ней и она мне все рассказала. В апреле девяносто восьмого она родила ребенка… — девушка замолчала, глядя на него.

— И что?

— А десятого сентября того же года она оставила его у порога магловского дома. Мириам была Пожирательницей. Хоувеллы пустились в бега. Ребенка воспитывали маглы.

Николас нервно усмехнулся.

— Если я правильно тебя понимаю, то это полнейший бред.

Ирма склонила голову чуть вбок. Это все казалось какой-то нелепой шуткой. Слишком странно. Так не бывает в жизни. Не может быть эта Мириам его матерью. Его матерью всегда была Мэри Ломан — лучший хирург в их небольшом городе и праведная католичка. Его матерью никак не могла быть Пожирательница смерти. Торнтон коснулась его руки, своими ледяными пальцами.

— Такое было не редкостью в то время, Николас. Во время войны родилось множество детей, которых подбрасывали маглам.

Ломан поджал губы и шумно выдохнул через нос.

— И что было дальше? Неужели это все, что ты узнала?

— Нет, конечно, не все. Если тебе интересно узнать о своих…

— Они не мои родители, — отрезал Николас и отдернул свою руку.

— Хорошо, — кивнула Ирма и опустила взгляд в кружку. — Как я и говорила, в девяносто девятом группа снова собралась и вот тогда стали происходить странные вещи. В две тысячи третьем погибают несколько участников группы, причастные к «Олимпийскому проекту», — она посмотрела на брата, а затем на Ника. — «Олимпийским проектом» называли нас с Эрнестом. Точнее, я думала, что так называют только нас с Эрнестом, — для Ломана объяснила девушка.

— Почему «Олимпийский»? — нахмурился парень.

— Они дали нам сначала божественные имя, подчеркивая нашу… Нашу «исключительность», как они это называли. На самом деле, давая нам такие имена, они лишний раз подчеркивали, что мы не больше, чем просто проект. Поэтому Офион и Адрастея, — подал голос Эрнест. Николас оглянулся на него, но тот опустил взгляд. Ирма тоже уставилась на кофе в своей чашке, кивнув. — Наша мать дала нам другие имена, потому что привязалась.

— Да, — вновь кивнула Ирма. — Итак, я остановилась на странностях. Тогда погиб руководитель группы и им стал наш отец. А через три года случился пожар. Эрнест, ты помнишь, что тогда произошло? — Она посмотрела на брата.

— Мария уронила склянку с Адским пламенем, — пожав плечами, ответил Эрнест.

— Нет, она не просто уронила, она её кинула, — возразила Ирма. — Вспомни.

Эрнест перевел взгляд на окно. Николас нахмурился.

— Но зачем ей это делать? — спросил он.

— Я не знаю, — вздохнула Ирма. — Такое ощущение, что она пыталась покончить с «Олимпийским проектом», уничтожив все, в том числе нас и себя. — Девушка покачала головой. — После этого руководителем проекта становится оборотень Ренард Паскаль и временно наступает затишье. Но потом и Паскаль погибает. Неудачное полнолуние. Потом еще череда загадочных смертей и группу распускают. По крайней мере, официально её больше не существует.

— Это все? — поинтересовался Эрнест.

— Чарльз. Он был в составе последней группы. Он должен знать больше, — добавила Ирма. — Все, что я узнала, я узнала от участников последнего состава.

— Зачем нам узнавать больше? — спросил Торнтон.

— Ты не хочешь знать больше? — спросила его сестра. — Эрнест, мы с тринадцати лет пытаемся узнать хоть что-то.

— Да, но легче от этого не становится. Да и ты сама сказала, что группу распустили. Эксперименты больше не проводятся. Никто не умирает.

Наступило напряженное молчание. Николас откинулся на спинку стула, сложив руки на груди и обрабатывая всю полученную информацию. Все это было нелегко осознать. Ирма вывалила на них всю информацию, которую по крупицам собирала годами. Тяжелее всего было принять, что Ник может быть не родным ребенком Ломанов. Они воспитывали его точно так же, как и Теодора, и относились к нему так же. Не превознося и не принижая.

Парень молча поднялся из-за стола и ушел в гостиную. Подхватив телефон, он нашел номер в контактах и позвонил. Ответили почти сразу.

— Ник? Что-то случилось? — поинтересовался Теодор.

— Нет. Ну, ничего… ничего такого. — Николас провел рукой по волосам. — Я хотел спросить кое-что. Кое-что о себе.

— Что-то все-таки случилось, — сказал Тео. — Выкладывай. Если знаю, я отвечу.

У них с братом было шесть лет разницы, поэтому момент появления Николаса в семье Ломанов Тео, хоть и смутно, но должен был помнить. Конечно, Ник мог бы позвонить родителям и спросить их об этом, но они не общались с тех пор, как он сбежал из дома.

— Я ведь… Я ведь не Ломан, да? — быстро выпалил Ник. Теодор на том конце провода вздохнул. — Тео.?

— Нет, по крайней мере, не по крови, — ответил Тео. — Честно говоря, я думал, что ты уже давно знаешь. Сейчас ты, наверное, ждешь больше подробностей, но я их, хоть убей, не помню. Помню, что был сентябрь. Десятое сентября. Мы сделали этот день твоим днем рождения, потому что тебя просто положили под нашу дверь. Ни записки, ни корзинки, как это бывает в фильмах. — Он замолчал. — Ник, мне плевать родные мы или нет. Ты всегда будешь моим нелепым младшим братишкой, — на том конце провода усмехнулись.

Ник невольно улыбнулся.

— Хорошо, — он кивнул, зная, что Тео этого не видит. — Мне нужно было услышать это, спасибо.

— Ага, — Теодор снова усмехнулся. — А теперь, если не возражаешь, я вернусь к Джесс.

— Передавай ей «привет» от меня, — сказал на прощание Николас.

— Обязательно, — ответил брат. — Береги себя.

Попрощавшись, Ник положил трубку и выдохнул. В следующую минуту в комнату зашла Ирма. Она прислонилась к дверному косяку, чуть улыбнувшись другу. Парень заметил, что Торнтон была одета в уличную одежду, а в руках она держала его пальто.

* * *

Солнце мягко согревало землю, а легкий летний ветер трепал волосы и шелестел зеленой листвой. Где-то в деревьях пели птицы. Фигуры на шахматной доске двигались самостоятельно. Лучи поблескивали в чистой воде бассейна, к которой по каменным колоннам тянулись темно-изумрудные лапы плюща. Слегка поскрипывая, пластинка кружилась в проигрывателе. Эрнест вздохнул и взмахом руки отправил фигуру вперед.

— Я думаю, что они все забудут к следующему году, — сказала Ирма, наблюдая за тем, как её фигуры движутся к победе. — У меня такое чувство, что ты мне подыгрываешь.

— Тебе кажется, — с улыбкой ответил Эрнест.

Победив в шахматной партии, девушка поднялась с травы, на которой они сидели, и потянулась. Она взглянула на прохладную воду бассейна, а затем посмотрела на брата, хитро улыбнувшись.

— Кто последний в воду, тот дохлый соплохвост, — только и сказала она, сбрасывая сарафан и направляясь в воду.

Эрнест усмехнулся и вскоре прыгнул в бассейн вслед за сестрой. Она ударила по воде рукой, отправляя в сторону брата брызги воды. Парень не остался в долгу и так у них завязалась водная баталия, которую прервал вышедший из дома Чарльз. Он встал на краю бассейна, глядя на племянников. Мужчина, как всегда, был босиком и в своем цветастом халате. Его русые волосы находились в некотором беспорядке, говоря о том, что он недавно проснулся. Близнецы молча смотрели на него.

— Развлекаетесь? — с легкой улыбкой поинтересовался Чарльз, присаживаясь на корточки у края бассейна.

— Что-то случилось? — спросил Эрнест, насторожившись.

Вилкерсон покачал головой.

— Нет. Просто я, пожалуй, впервые вижу, что вы, как обычные подростки, беситесь в воде. Вы же, обычно, закрываетесь в библиотеке и сидите там до ужина. Что же заставило вас сегодня выйти?

— Погода хорошая, — фыркнул Эрнест.

Чарльз поднял взгляд и, щурясь, поглядел на солнце. По голубому небу безмятежно проплывали облака. Пока дядя отвлекся на погоду, племянники подплыли ближе к краю бассейна. Они резко схватили его за руки и утащили в воду. Вилкерсон вскрикнул от неожиданности. Барахтаясь в воде, он выплевывал различные ругательства под смех племянников.

— Гаденыши, — заключил мужчина, проведя руками по лицу. — Я к ним со всей душой, приютил у себя, а они пытаются утопить меня в моем же бассейне. Какое безобразие!

— Непозволительное хамство, — чопорно и сдерживая смех, добавил Эрнест.

Мужчина взглянул на него и внезапно ударил по воде, подняв столб брызг. Водная баталия продолжилась, но теперь с участием Чарльза.

Деревья, высокие кустарники и часть особняка исчезали в плотной стене молочного тумана. Под ногами тихо шуршал гравий. Казалось, что туман не пропускает ни единого звука на территорию старого родового поместья. Ирма — слишком тепло одетая для начала октября — быстро шла впереди, Ник и Эрнест молча следовали за ней. Иногда Николас бросал взгляд на её руки, в теплых черных вязаных перчатках.

Она не говорила ничего про это и даже не думала объясняться. Однако не нужно было быть гением, чтобы знать, что это следы темной магии. Ломан, закрывая свои мысли от близнецов, думал об этом. Как долго она занимается темной магией? Почему Ирма изучает её? Из исследовательского интереса? Или из простого желания стать сильнее? Эти вопросы не давали ему покоя.

Тем временем друзья подошли к дверям дома. Ирма постучала в дверь и та тут же распахнулась. На пороге показался пожилой мужчина в угольно-черном фраке, с длинным острым носом под которым были тонкие усы. Дворецкий чуть поклонился и пропустил их внутрь.

— Мисс Торнтон, мистер Торнтон, — проговорил он, принимая сумку из рук Эрнеста, — мистер Вилкерсон сейчас занят, но я обязательно доложу ему о вашем приезде. Могу я еще чем-нибудь вам помочь?

— Нет. Вы можете быть свободны, Джонс, благодарю, — ответил Эрнест.

Николас осматривал просторную прихожую. Темно-красные обои на стенах прекрасно сочетались с мебелью из темного дерева. На стенах висело множество волшебных картин, но, в отличии от полотен Хогвартса, изображения на них были зацикленными. Джонс исчез в одной из комнат, Ирма молча пошла наверх по немного скрипучей лестнице. Ник так бы и стоял, если бы Эрнест не потянул его за руку, поспешив вслед за Ирмой. Однако в коридоре на втором этаже они разошлись в разные комнаты, которые оказались спальнями близнецов.

— Зачем мы здесь? Я думал, тебя не интересует информация от Чарльза, — спросил Ник, осматриваясь.

Комната была простой, мебель здесь тоже была из темного дерева. Постельное белье было серо-белого цвета, контрастируя с каркасом кровати. Эта спальня была больше похожа на гостевую, чем на ту, в которой несколько лет жил Эрнест. Здесь не было ничего “эрнестовского”. С другой стороны, это было больше всего в его стиле — жить так, чтобы если пропадешь, все считали бы тебя не больше, чем сном, жить не оставляя следов.

— Да, но… Ирма уверена в том, что группа все еще существует. Просто убедимся, что это не так и вернемся домой, — Эрнест слабо улыбнулся. — К тому же, тебе давно пора познакомиться с остальной моей семьей.

— Мне казалось, вы в ссоре, — ответил Николас.

— Так и было. В любом случае, нам нужно поговорить, — сказал Торнтон, а затем сменил тему. — Ты говорил, что хотел встретиться с Тедом сегодня, да?

— Да, но мы же здесь…

Эрнест отмахнулся от его слов и подошел ближе.

— Чарльз до ужина просидит в своем кабинете. Можешь идти, я позвоню, если что-то изменится. — Николас кивнул, затем, поцеловав парня в щеку на прощание, аппарировал обратно в Лондон.

Погода в Лондоне была чуть лучше, чем за городом. Сквозь серые облака иногда просачивался бледный солнечный свет. Ветер задувал под пальто, заставляя прохожих ежиться и кутаться. Николас толкнул дверь ресторана и спустя мгновенье оказался в теплом полумраке помещения. Он огляделся.

Это был небольшой ресторанчик итальянской кухни с баром, каких в Лондоне полно, с вечно занятыми столиками и шумной болтовней. В такие приходят, когда не хочется готовить дома или когда нужно отдохнуть от тяжелой рабочей недели. Тед сидел за одним из столов, уткнувшись в экран телефона. Вздохнув, Николас подошел к нему и сел напротив. Оторвав взгляд, Люпин приветственно улыбнулся.

— Итак, — проговорил Ник, — ты хотел поговорить. О чем будем говорить?

Тед усмехнулся и, подняв палец вверх, стал искать что-то в кармане плаща. Затем он протянул Нику конверт — приглашение на свадьбу с Мари-Виктуар.

— Еще раз поздравляю, — читая надпись, проговорил Ломан. — Как работа?

— Расследуем, ловим, восстанавливаем справедливость, — откинувшись на спинку стула, пожал плечами Тед. — Будни. Твоя как?

— Творческий кризис, назовем это так, — ответил Ник.

Беседа не клеилась. В его голове промелькнула мысль: “Когда и как они пришли к этому?”. Раньше они могли часами говорить обо всем подряд. С другой стороны, раньше все было проще. Когда им было семнадцать, все, что их заботило, — это музыка, комиксы и школа. Тогда у них у всех было больше общих интересов. Сейчас они стали старше. Теперь Тед стал лучшим и самым перспективным аврором штата, о нем говорили, что он протеже Самого-Гарри-Поттера. Николас же был находившимся в творческом кризисе автором одного бестселлера. Интересы стали разными. Слишком разными.

— Над чем сейчас работаешь?

Тед опустил взгляд и, прочистив горло, ответил:

— Над одним старым незакрытым делом. Скучно.

Николас кивнул. Люпин, глядя на него несколько секунд, сменил тему и начал вспоминать какую-то старую историю, произошедшую с ними на третьем. Ломан продолжил. Весь вечер они провели, вспоминая школьные годы. Когда дело подошло к выпускному, оба начали слишком часто и слишком долго молчать. У них было слишком мало воспоминаний, связанных с тем годом. Слишком мало хороших воспоминаний.

— А помнишь Снайда? — вдруг спросил Тед, неотрывно глядя на парня.

— Конечно, особенно свое пчелиное проклятие. — Николас выдавил из себя улыбку.

— Ты применял его после того, как тебя наказали? — поинтересовался друг.

Ломан поднял взгляд на него, чуть склонил голову вбок и немного прищурился.

— Я на допросе? — фыркнул он.

Тед моргнул и усмехнулся, покачав головой.

— Нет, прости. Привычка, — ответил Люпин. — Я просто интересуюсь. Ну так что?

— Нет, больше я то заклинание ни разу не использовал. — Это была почти правда. В школе Николас больше ни разу не использовал его, а все остальное точно Теда не касалось.

Парень внимательно посмотрел в глаза друга и сосредоточился. Все звуки в ресторане постепенно исчезли. Все, кроме их столика, погрузилось во тьму. Вскоре Ник видел только светлые голубые глаза Теда. Ломан медленно вздохнул, а затем… Пытаясь проникнуть в мысли Люпина, он словно наткнулся на каменную стену. Звуки и окружение резко вернулись. Николас несколько раз моргнул, привыкая к ставшему слишком ярким свету. Он удивленно взглянул на друга.

— Что-то случилось? — поинтересовался Тед, оставляя свою долю за ужин.

— Нет, ничего, — прочистив горло, ответил Ник и покачал головой.

Они вышли из ресторана. Тед напомнил дату проведения церемонии и друзья разошлись в разные стороны. Николас вернулся в поместье. В прихожей дворецкий забрал его пальто и проводил Ломана в гостиную, где сидели близнецы.

За окном стремительно темнело. В камине, освещая комнату слабым теплым светом и потрескивая, горели дрова. Камин был окружен высокими книжными стеллажами. В темном углу одиноко стояло пианино. Близнецы сидели на диване и читали, шурша страницами. Когда Николас закрыл за собой двери, Эрнест поднял на него взгляд. Ломан сел на диван рядом с ним, Торнтон молча упал в кольцо его рук. Ирма бросила взгляд из-за книги на них и тихо усмехнулась.

Некоторое время они сидели в комфортной для всех тишине, после чего дворецкий объявил о том, что скоро будет подан ужин. Эрнест сказал Нику надеть костюм, объясняя это тем, что Чарльз пригласил каких-то гостей на ужин. Через полчаса парни встретились с Ирмой у лестницы. Она была в роскошном черном платье чуть выше колена с глубоким V-вырезом. Её тонкую белую шею украшало жемчужное ожерелье. На её руках были короткие черные кружевные перчатки и не было никаких следов черной магии.

— Я скрыла их, — ответила девушка на его немой вопрос. — Вы готовы? Можем идти?

Когда они спустились в столовую, там уже шумели разговоры. Мужчины и женщины в изысканных нарядах сидели за большим столом и разговаривали друг с другом, пока вокруг них, как тени, проносились официанты. Друзья сели на единственные свободные места, приготовленные специально для них и находившиеся рядом с Чарльзом.

Чарльз Вилкерсон был мужчиной тридцати пяти лет с темно-русыми волосами и аккуратной ухоженной бородой. Он, посмеиваясь и попивая шампанское, беседовал с сидевшей рядом с ним милой темноволосой и загорелой женщиной. Вообще-то, сидя во глава стола, Чарльз умудрялся немного разговаривать со всеми гостями. Настоящий светский лев. И при всем этом, мужчина совершенно не замечал своих племянников и их гостя. Он только однажды молча улыбнулся Ирме, после чего вернулся к разговору.

— Извините, мистер… — женщина посмотрела на Николаса, обворожительно улыбнувшись.

— Николас Ломан, — представился Ник.

— Ох, неужели тот самый? — она переглянулась с другой женщиной, сидевшей рядом с ней. — Автор “Мертвых костей”? — получив кивок в ответ, женщина улыбнулась еще шире. — О Мерлин! Я перечитывала вашу книгу, пожалуй, сотню раз. Франческа мне свидетель. Я Розабелла. Розабелла Бенедетти. А это моя сестра Франческа, — Розабелла кивнула на сидевшую рядом девушку.

Она продолжила расспрашивать Ника про его книгу и пытаться выпытать подробности второй части до конца ужина, после чего все гости перебрались в гостиную. Не в ту, в которой сидели близнецы. “Гостевая” гостиная была лучше освещена, книжных полок было больше, но и книжных муляжей было намного больше. Гости разбились на группы и разбрелись по всей комнате: кто-то стоял ближе к камину, а кто-то расположился на удобных диванах, попивая шампанское. Чарльз, как хозяин вечера, подходил то к одним, то к другим, но большую часть времени проводил с очаровательной Розабеллой Бенедетти. Чем дольше длился вечер и чем дольше Вилкерсон избегал их, тем сильнее начинал раздражаться Эрнест и тем больше он пил виски.

— Эй, — Николас забрал из его рук пятый по счету бокал. — Остановись, а то мне придется выносить тебя отсюда.

Эрнест удивленно вскинул брови, а затем закатил глаза. Ирма тихо фыркнула в бокал с шампанским. Парни посмотрели на неё и Николас тут же заметил, как из-под её перчатки вверх по руке стремительно ползут тонкие черные линии. Ирма взглянула на свои руки и в ту же секунду выронила бокал. Тот упал и со звоном разбился у её ног, забрызгав остатками шампанского ковер. Некоторые гости обернулись, чтобы с некоторым раздражением посмотреть на девушку. Ирма сложила руки на груди, спрятав полосы черной магии, Эрнест набросил на её плечи свой пиджак и подтолкнул её к выходу из гостиной. Николас заклинанием убрал осколки и пятна от шампанского, а затем последовал за ней.

Друзья вернулись в свою гостиную. Эрнест со вздохом упал на кресло, прикрыв глаза рукой, Николас взглянул на часы и обнаружил, что было уже далеко заполночь. Ирма вновь ушла куда-то, а через некоторое время вернулась с двумя бутылками красного вина. Закрыв двери поплотнее, она открыла одну из бутылок, а вторую поставила на крышку пианино, сделала глоток и передала её Нику. Тот последовал её примеру и передал бутылку Эрнесту. Ирма взмахнула рукой и откуда-то с книжных полок прилетела пластинка, вставшая в проигрыватель. По залу начали разливаться мягкие звуки джаза. Девушка взяла Ника за руку и вытащила танцевать в центр комнаты, сбросив туфли. Николас вздрогнул от её ледяного прикосновения, Ирма тут же отдернула руку и стала танцевать на некотором расстоянии.

Вечер тут же стал намного лучше. Они смеялись, спотыкаясь о собственные ноги в танце, и пили дорогое вино из запасов Чарльза. Спустя бутылку вина им удалось вытащить хмурого Эрнеста танцевать. Вокруг не было чопорных аристократов и официантов в белоснежных рубашках. Только они втроем. Пластинки менялись и их танцы уже начинали не подходить к музыке. Элвису, которого Ирма обожала еще со школьных лет, девушка тихо подпевала.

Музыка резко прервалась, заставив друзей обернуться к двери. Чарльз нетвердой походкой дошел до дивана и оперся руками на спинку, глядя на них. Он выглядел уже не так аккуратно и элегантно. Его галстук-бабочка болтался на шее, а несколько пуговиц рубашки были расстегнуты. Хотя вряд-ли Эрнест и Николас сейчас выглядели лучше. Их пиджаки, как и галстуки, были сброшены на диван. Волосы Ника, которые он перед ужином аккуратно уложил, были взъерошены. Высокая прическа Ирмы растрепалась и распустилась.

Чарльз вздохнул. Он неотрывно смотрел на руки племянницы.

— Черная магия, значит, — медленно проговорил мужчина. — Я так понимаю, что у вас с ней проблемы, поэтому вы надеетесь пересидеть здесь. — Вилкерсон кивнул своим мыслям. — Что ж, мне все равно на что вы надеетесь, потому что уже завтра мне должны доложить, что вас тут нет.

— Что? — нервно усмехнувшись, спросил Николас. Чарльз перевел на него взгляд, словно только сейчас заметил. — Они твои племянники. Единственные живые родственники и ты прогоняешь их? Ты ведь и сам занимался черной магией, не так ли? Если не чем-нибудь похуже.

— Николас, верно? Что ж, мои “единственные живые родственники” сказали мне, что ненавидят меня всем сердцем, и исчезли на шесть лет. И вот, они возвращаются ко мне, когда у них появляются проблемы с законом. Я ведь все правильно понял, да? Вы же не погостить приехали? — он оглядел племянников. — Так вот. Да, я действительно был связан с черной магией, я знаю, что это такое, поэтому не хочу связываться с этим снова. — Чарльз оттолкнулся от спинки дивана и побрел к выходу. — У вас ночь на сборы. Утром я сдам вас аврорам и с вами будут разбираться они.

Хлопнув дверью, Вилкерсон покинул гостиную. Николас переглянулся с близнецами. Некоторое время они молчали, после чего Ирма подхватила туфли и ушла вслед за Чарльзом. Эрнест опустился в кресло и уставился на огонь в камине

— Прости, — тихо проговорил Ник, глядя на него.

— Не извиняйся, — отмахнулся Эрнест. — Это было ожидаемо, но спасибо, что попытался вступиться.

Они несколько секунд молчали. Николас смотрел на него, на его профиль, слабо освещаемый золотым светом камина.

— Министерство вот-вот начнет расследование, — проговорил Эрнест. — Так что Чарльз прав. Мы пришли сюда, чтобы спрятаться.

— Расследование чего? — нахмурился Ник.

— Сначала смерти Снайда, потом всего остального. Когда я нашел Ирму в Салеме, она была в доме, до самой крыши забитом книгами по черной магии.

— Чем она занималась? Все эти годы. Помимо расследования.

— Не знаю, она закрыла свои мысли от меня, — вздохнул Эрнест. — Я точно видел книгу о крестражах у неё на столе.

— Думаешь она..? — начал Ломан.

— Нет, точно нет. Ей не нужно бессмертие. Тут что-то другое.

Они вновь замолчали. Эрнест поднялся с кресла.

— Пойдем спать, — сказал он, взяв Ника за руку и переплетая их пальцы.

Рано утром Ирма вломилась в их комнату, говоря о том, что нужно срочно уходить. Ничего не понимая, они сонно глядели на то, как она, размахивая руками, собирает все их вещи в свою сумку. За окном по-прежнему была стена плотного тумана, не пропускающего бледные лучи утреннего солнца. Заметив, что парни все еще сидят в кровати, Ирма остановилась и только тогда Ник смог заметить, что она была в панике. Её била крупная дрожь.

— Что случилось? — жестами спросил Эрнест у нее, нахмурившись.

— Проверьте свои палочки, — в их головах раздался дрожащий голос.

Парни взяли с прикроватных тумбочек свои палочки и одновременно произнесли заклинание. Из палочки Николаса вылетело несколько пчел, а из палочки Эрнеста — луч зеленого света.

— “Авада-Кедавра”, — ответила Ирма. — У меня такое же. А у Николаса, по видимому, “Maledicto pulmonis vespae”.

— Что? — сон тут же как рукой сняло. Николас переглянулся с Эрнестом. — Ирма, что происходит?

Она поджала губы, закрыла лицо руками и вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Когда девушка отняла руки от лица, Ник увидел, что в её глазах блестели слезы.

— Чарльз мертв, — медленно и очень тихо проговорил Эрнест, судя по всему, посмотрев её воспоминания. — И его убили мы…

Взгляд Ломана метался между близнецами. Ирма вцепилась руками в изножье кровати до побелевших костяшек, словно ноги едва держали её, а Эрнест уставился невидящим взглядом в пустоту.

— Но мы его не убивали, — нарушив тишину, сказал Николас. — Может быть…

— Нет, кроме нас и дворецкого тут больше никого не было. Дворецкий сквиб, поэтому он не мог убить Чарльза нашими палочками. Но… Как?

Вновь наступило напряженное молчание. Ирма закрыла рот рукой, заглушая всхлип. По её щекам бесконтрольно текли слезы и это был первый раз, когда Николас видел, как она плачет. Несмотря на все разногласия, Ирма, как и Эрнест, по-своему, любила Чарльза. В конце концов, он воспитывал их с семилетнего возраста и как мог заменил родителей. Эрнест поднялся с кровати и заключил содрогающуюся в рыданиях сестру в объятия.

Вскоре парни были уже одеты, а Ирма немного успокоилась. Эрнест ушел, чтобы проверить Чарльза, оставив сестру и Ника одних. Девушка мяла в руках белоснежный платок, шмыгая носом. Её плечи были опущены, словно груз всех воспоминаний и знаний, которые у нее были, резко обвалился на неё.

— Мы не убивали его. Не могли… Мы же всю ночь спали, — Николас взглянул на подругу. — Ты уверена, что он мертв?

Ирма молча посмотрела на него и в её покрасневших от слез глазах он не увидел ничего, кроме бесконечной усталости и печали. Ник опустил взгляд и осторожно коснулся её руки. Он взял девушку за руку и чуть сжал её. Девушка опустила голову на его плечо.

— Уверена, — ответила она, хотя в этом уже не было надобности. — Никто не поверит, что мы его и пальцем не тронули, Николас. Все указывает на то, что мы убили его.

* * *

Заклинание пролетело рядом с его головой. Тед спрятался за стеной, сжимая палочку в руке еще сильнее. Восстановив дыхание, он выскочил из своего укрытия, бросив в преступников несколько проклятий. Ему удалось оглушить двоих, а оставшийся бросился в узкий переулок. Люпин сначала поспешил за ним, но затем остановился, глядя на ползающих на четвереньках ослепших торговцев запрещенными зельями. Парень перевел взгляд на убегающего участника банды. Спустя секунду тот упал, оглушенный заклинанием со стороны. Вскоре над ним нависла Фостер. Она посмотрела на Теда, кивнула и взмахом палочки заставила веревки связать преступника. Люпин проделал то же самое с оставшимися двумя.

Спустя пару часов Фостер и Люпин вновь гнались разыскиваемыми преступниками, но в это раз уже за членами другой банды. И та миссия закончилась для них успехом, поэтому к концу дня Поттер вызвал их в кабинет, где похвалил за отлично проделанную работу. Так проходили дни двух лучших и самых перспективных работников аврорского центра.

Когда Тед узнал, что его родителей убили Пожиратели смерти, он решил стать аврором, чтобы бороться со злом. Он видел Гарри, видел, как тот ловит преступников разных мастей, видел других авроров. Он слушал истории о своих родителях, о своей матери. И вот спустя годы Тед стал тем, кем так хотел быть, — лучшим в своем деле. Получая похвалы от старших коллег, парень думал о том, как гордились бы им его родители, его дедушка.

Закончив заполнение отчетов, Люпин надел плащ и уже собирался уходить, когда перед ним возникла Дороти. Парень вздохнул, а затем заметил в её руках омут памяти. Он вопрошающе молча поднял брови, на что она только ответила, что это может помочь делу, ушла, велев Теду следовать за ней. Заинтересовавшись, он пошел за ней в комнату для допросов. Дороти закрыла дверь за коллегой и, вздохнув, подошла к омуту памяти, который поставила на стол.

— Ты сказал мне найти доказательства и я нашла, — она достала из своей сумки несколько склянок.

— Какому делу это может помочь? — уточнил Тед.

— Двум сразу. И по Торнтонам, и по нашему зельеторговцу. — Дороти вылила содержимое одной из склянок в омут. Бледно-голубые воспоминания вихрем закружились в серебряной чаше. — Они связаны.

— И как же? — Люпин подошел ближе к столу.

— Ты же знаешь, что шесть лет назад Ирма Торнтон исчезла с радаров, а тут вдруг появилась. Ровно месяц спустя, после появления торговцев. Проведя свое личное расследование, я выяснила, что она и Флойд Мортон давние друзья. Вместе изучали темную магию на Аляске, по слухам, даже готовили государственный переворот, а потом Торнтон вновь исчезла с радаров и, вроде как, оборвала связи с Мортоном.

— Откуда ты это узнала?

— Допросила тех, кого уже удалось отловить. Немного сыворотки правды, правильных вопросов и вот я уже все знаю. Но это еще не все. Я выяснила, что Торнтон и Мортон пять лет с перерывами путешествовали по миру. Конечно, они никому не говорили, куда едут, но я все равно выяснила весь их маршрут. И знаешь что?

Тед чуть склонил голову набок и ничего не ответил.

— Всю дорогу за ними тянется красная дорожка крови. В каждом городе, где они были, находили умерших странными смертями ученых. Наших, магических, ученых.

— Мы не можем стопроцентно утверждать, что это они.

— Не можем, но, согласись, странное совпадение.

— Чьи это воспоминания? — Люпин кивнул на омут.

— Вчера я решила посетить дом их троюродного дяди. Меня встретил дворецкий. Он выглядел… до смерти напуганным. Это его воспоминания о той ночи, когда Николас и Торнтоны были в поместье. На утро их и след простыл. — Дороти махнула рукой на омут, предлагая посмотреть.

Парень вздохнул и опустил лицо к омуту, окунаясь в воспоминания, девушка последовала за ним следом. Мир вокруг закружился и вскоре авроры стояли посреди темного коридора. Из приоткрытой двери тянулась тонкая полоска тусклого света и слышались приглушенные голоса. Дворецкий — пожилой мужчина в белоснежной рубашке — тихо и осторожно ступал в сторону кабинета. Переглянувшись с Дороти, Тед двинулся вперед. Дворецкий заглянул в щель и авроры последовали его примеру. То, что он увидел, повергло Люпина в шок.

Лиц не было видно, но Тед был уверен в том, что видит Николаса, Ирму и Эрнеста. На них были официальные костюмы, но вид был немного потрепанный, словно они только вернулись с шумной и веселой вечеринки. Они нависали над, судя по всему, Чарльзом Вилкерсоном. Мужчина стоял на четвереньках, задыхаясь, хрипя, кашляя и выплевывая пчел. Взгляд Люпина упал на плотно сжатые кулаки Николаса. В какой-то момент Эрнест коснулся рукой предплечья Ника, тот разжал руки и Чарльзу стало легче.

— Что вам нужно? — хрипя и тяжело дыша, спросил Вилкерсон, глядя на них снизу вверх.

Ирма склонила голову на бок. По её рукам от пальцев тянулись черные полосы. Она наклонилась, протянула руку к Чарльзу, убрала с его лба прядь русых волос и молча, как бы выражая сожаление, покачала головой. Встревоженный взгляд мужчины метался от девушки к парням. Ирма выпрямилась, переглянулась с братом и, направив палочку на дядю, выстрелила в него заклинанием. Ярко-зеленая вспышка осветила комнату и… Омут вытолкнул авроров из воспоминания.

Тяжело дыша, Тед поднял взгляд на напарницу. Мысли метались в голове. Парень не знал с чего начать. Не знал, что сказать. Ноги стали ватными. Он опустился на стул и провел рукой по лицу. Да, они давно не общались с Ником, но… Разве мог его друг детства стать хладнокровным убийцей? Разве мог он так легко, и глазом не моргнув, позволить кому-то умереть. Мог направить палочку и произнести смертельное заклинание? Мог пытать? Нет, Николас не смог бы. Это кто-то другой. Он же был повернут спиной, значит, нельзя было точно утверждать, что это был он.

— Я знаю, что ты сейчас думаешь, — медленно проговорила Дороти. — Но, видимо, это должно было когда-нибудь случиться.

— Что? Что ты несешь, Фостер? — в голове Теда проскользнула нотка раздражения, которую он не смог сдержать.

— Я посмотрела… Я… Я посмотрела Николаса в реестре. Он не маглорожденный, Тед, он чистокровный волшебник. До того, как его подбросили к маглам, его звали Кристофером Хоувеллом. Его родители — Уильям Хоувелл и Мириам Лоу — были Пожирателями и умерли в бегах.

Парень покачал головой, отказываясь верить во все это. Это какой-то бред! Даже если Николас и был сыном Пожирателей, это все равно ничего бы не значило. Он никогда не видел своих родителей, а значит, не мог бы пойти по их стопам. Николас просто не мог… Не мог ведь, да? Тед несколько раз вздохнул и выдохнул, успокаиваясь и заставляя себя мыслить холодно. Сейчас за него вновь говорил Тед, школьным другом которого был Ник, Тед, который сидел с ним в их общей гостиной и шутил понятные только им шутки.

Уже давно пора понять, что все это ушло. Им больше не по семнадцать, они больше не учатся в школе и не сидят в гостиной, обсуждая сумасшествие Трелони. Они больше не те, кем были раньше. Поэтому, да, Николас мог быть там. Мог мучить, убивать, заниматься черной магией или контактировать с разыскиваемым преступником. Он мог быть в лесу в ночь убийства Снайда. Николас мог врать и очень хорошо, если постарается. Николас больше не был другом Теда. Он перестал им быть тогда, когда стал отдавать Торнтонам все свое время. Когда стал одержим Эрнестом. Когда пошел на убийство и когда шесть лет это скрывал.

— Что в других склянках? — холодно спросил Тед, подняв взгляд на Дороти.

— Воспоминания Джонсона и мои. На случай, если ты захочешь перепроверить.

Тед кивнул.

— Что мы будем делать дальше? — поинтересовался Люпин. — Их нужно поймать.

Дороти посмотрела на него и поджала губы.

* * *

Николас осторожно вошел в комнату. Ирма лежала, свернувшись и обняв колени руками, на диване. Последние несколько дней она только лежала, выходя из комнаты только по ночам. Эрнест стал больше курить. Торнтоны тяжело переживали смерть Чарльза, особенно тяжело приходилось Ирме. Она первой нашла его и была привязана к дяде больше, чем Эрнест. Мысль о том, что они могут быть как-то причастны к смерти Чарльза, медленно убивала её.

Парень сел на диван рядом с ней. Девушка молча смотрела на него покрасневшими от слез глазами. Ник вздохнул, ссутулившись. Он не знал, что сказать, чтобы ей стало лучше. Чтобы ей стало легче.

— Николас… Я все вспомнила. — Её голос, звеня, прозвучал в его голове. — И он все вспомнил.

— Что? О чем ты?

Она покачала головой и вновь замолчала. Несколько секунд они сидели в тишине, прежде чем Николас понял, что он — это Эрнест. Бросив взгляд на подругу, Ломан поднялся с дивана, вышел из гостиной и пошел искать Эрнеста. Тот стоял в ванной, вцепившись руками в раковину. По его лицу стекала, капая на серую футболку, вода. Николас остановился в дверях, глядя на него. Только сейчас он заметил, что Торнтона трясло, как во время лихорадки.

— Она уже сказала, да? — тихо поинтересовался Эрнест, глядя на Ника.

— Только о том, что она что-то вспомнила. И ты тоже. — Николас нахмурился. — Что происходит?

Эрнест поджал губы и опустил взгляд. Он молчал, собираясь с мыслями, но так и не смог ничего сказать, схватившись за голову от очередного приступа мигрени. Эти приступы стали происходить чаще после того, как Ирма вернулась. Ломан в быстро подошел к нему и подхватил под руку, не давая упасть. Николас помог дойти парню до комнаты, усадил его на кровать и сел рядом, ожидая ответов.

— Я не знаю, что происходит. Николас, я не знаю, что происходит. Не знаю, не знаю, — качая головой, повторял Эрнест. Его голос был хриплым, тихим и дрожащим. Казалось, что Торнтон на грани истерики. — Мы. Это были мы, Николас. Мы его убили. Мы его убили, но почему-то забыли об этом на утро. Точнее… Мы не забыли, нет, не забыли. Просто подумали, что это был сон, а сны быстро забываются.

Язык Эрнеста заплетался, он повторял несколько раз одно и тоже, и словно не слышал Николаса. Ломан решил, что парень бредит, поэтому принес ему умиротворяющий бальзам и уложил спать. Это было какое-то сумасшествие. Близнецы, казалось, разом сошли с ума. Ник зашел на кухню, не зная, куда себя деть и что с ними делать. Не задумываясь, парень стал наливать кофе. Это было такое простое, отлаженное и будничное действие, которое помогло ему не поддаться всеобщему безумию.

Приготовив кофе, Ник собирался взять чашку в руки, но его голову тут же пронзила острая головная боль. В ушах послышался звон. Мир погрузился по тьму. Колени подкосились, Николасу пришлось схватиться за столешницу, чтобы не упасть. Перед глазами вспышками проносились воспоминания о вечере. Невыносимая боль в голове распространилась по всему телу. Казалось, что кости вот-вот расплавятся. Все мысли исчезли, кроме одной — мысли о смерти.

Боль, как от заклятия “Круциатус”, закончилась так же внезапно, как и началась. Однако теперь Николас помнил все. Все, что случилось в тот вечер. Помнил кабинет, свое заклинание, задыхавшегося Чарльза. Они действительно убили его. Хладнокровно и ни секунды не сомневаясь. Но… Почему? Зачем они это сделали? Почему они ничего не помнили?

Паркет в коридоре заскрипел и вскоре в дверях появилась Ирма. Она обняла себя руками, молча глядя на него. Только сейчас Николас понял, что сидел на полу. Девушка подошла к нему ближе и помогла подняться.

— Что это было? — хрипло спросил Ник.

— Я не знаю. Я ничего теперь не понимаю, — ответила Ирма, запустив пальцы в волосы. — Просто надеюсь, что скоро все это закончится.

— Я уверен, что это только начало. — За её спиной раздался голос Эрнеста, заставивший их обернуться.

Парень стоял в коридоре, слегка покачиваясь. Он оперся рукой о стену, чтобы не упасть. Николас хотел было к нему подойти, но Эрнест поднял другую руку, останавливая его. Они смотрели на него, ожидая продолжения.

— Кто бы не заставил нас это сделать, он хочет, чтобы мы потеряли все. Чтобы у нас не осталось ничего, — Эрнест вздохнул, глядя на них, и провел рукой по волосам, отбрасывая их с лица. — Мы будем ждать следующего шага от них, а до тех пор… Николас, нас, кажется, звали на свадьбу? Торжество состоится сегодня вечером, да?

Ломан ничего не понимал, но все равно кивнул. Скорее всего Эрнест еще немного бредил.

— Мы пойдем, но перед этим… Перед этим мне нужно поспать, чтобы действие бальзама прошло, — с этими словами парень развернулся и ушел обратно в комнату.

Ник посмотрел на Ирму, цвет кожи которой стал еще бледнее и болезненнее. Она сорвалась с места и скрылась в гостиной. Вздохнув, Николас проследовал за Эрнестом в комнату. Что бы ни происходило, они все были замешаны в этом.

Раньше Ломан много думал обо всем этом. Если бы у него была возможность вернуться в прошлое, стал бы он что-то менять? Пошел бы он в лес той ночью? Взял бы он кинжал из рук Эрнеста? Нет, все началось намного раньше. Все началось в сентябре две тысячи пятнадцатого, когда он получил приглашение от мадам Кин, когда пришел в кабинет магловедения, когда получил их первое с Эрнестом задание. Смог бы он поменять что-то тогда? Нет, не смог. Да и не захотел бы. Ему было семнадцать, а близнецы были для него тайной, мистической мечтой, которую непременно хотелось разгадать. Теперь их тайны стали общими и Николас не представлял своей жизни без них, без Эрнеста.

* * *

— Мерлин… Ты самая красивая невеста, которую я видела, — восхищенно вздохнув и застыв в дверях, проговорила Сара.

Мари-Виктуар обернулась, улыбнулась, смущенно опустив взгляд, и провела руками по воздушной белоснежной ткани. Её платье было таким пышным, что, казалось, занимало половину всего пространства комнаты. Оно было украшено кружевом, жемчугом и блестящими на свету драгоценными камнями, которые также были и в диадеме на светлой голове Виктуар. Во всем этом девушка была похожа на прекрасного ангела. Да, именно на ангела, — так обязательно напишут во всех статьях, описывающих их свадьбу.

— Я так волнуюсь, — дрожащим голосом проговорила Мари, не переставая улыбаться. — Сегодня все должно быть идеально!

— Так и будет, ma chérie, — проговорила Флер, подходя к ней, чтобы еще раз поправить фату и провести кончиками пальцев по щеке дочери.

Они были так похожи, что, казалось, перед Мари стоит её более взрослая версия. Доминик, сидевшая в кресле, конечно, тоже была похожа на Флер, но не так, как её старшая сестра. Вообще-то всю свою жизнь младшая Уизли стремилась к тому, чтобы максимально отличаться от сестры и матери. Однажды девушка сказала Саре, что её раздражает, когда её сравнивают с Флер, участвовавшей в Турнире Трех Волшебников и в Битве за Хогвартс, при этом совершенно не замечая заслуги самой Доминик. Поэтому летом, после выпуска Сары, Теда и Ника, Доминик перекрасила волосы в рыжий, чтобы не быть похожей на сестру и мать. Она делала это и по сей день.

— Ты готова? — взволнованно поинтересовалась Флер. Виктуар посмотрела на Сару, та ободряюще улыбнулась, показав большие пальцы, и девушка кивнула матери.

— Да, я готова.

Доминик поднялась с кресла и, подхватив Сару под руку, аппарировала с ней в церковь. Они сели в первом ряду, где Виктуар отвела места для близких друзей. Вуд все время смотрела на пустое место, которое должен был занять Ник, но он все никак не появлялся. Шум и разговоры стихли, когда в зал вошла Мари, держа отца за руку. Гости встали. Её лицо скрывала фата, на изрезанном шрамами лице Билла сияла гордая улыбка. Щелкали вспышки дюжины фотоаппаратов, однако большинство гостей не обращали на них никакого внимания будучи очарованными невестой. И она действительно была прекрасна в этот момент. Билл подвел Мари к алтарю, оставив быстрый поцелуй на лбу своей дочери, и передал её руку Теду. Гости сели.

Глядя на них, Сара почти не слышала клятв. Она только видела, как Тед смотрит на свою невесту, не сдерживая счастливой улыбки, как клянется ей в вечной любви, а затем целует. На глазах Вуд навернулись слезы, которые она быстро смахнула. Это, конечно, были слезы счастья. Доминик чуть сжала её руку, заставляя посмотреть на себя, и улыбнулась.

После официальной части был банкет, куда прессу не пускали и где остались только друзья и родственники. Ища свое место за столом, Сара обнаружила, что рядом с ней сидит Дэниэл Макдональд. Оказалось, что Мари пригласила его чуть ли не в последний момент и из-за этого у него возникли сложности с подарком. После той встречи в кафе они стали встречаться чаще. Дэниэл звонил ей, приглашал куда-нибудь и Сара всегда соглашалась. Возможно, поэтому Мари вдруг решила пригласить его на свою свадьбу.

Когда настало время первого танца молодоженов, свет в зале погасили, оставив только слабые огни гирлянд и свечей. Для танца Мари сменила платье на более простое, но не менее красивое атласное. Сам танец был таким чувственным и таким волшебным, что все гости сидели и наблюдали, затаив от восхищения дыхание. Тед и Мари были так счастливы и так влюблены в этот вечер. Пожалуй, семнадцатилетняя Сара в этот момент просто сгорела бы от зависти, но не Сара из настоящего. Сара из настоящего была искренне счастлива за своих друзей.

После молодоженов на танцпол вышли и все остальные гости. Сара думала, что будет сидеть за столом весь вечер, попивая шампанское, но Дэниэл протянул ей руку и позвал танцевать. Они вышли на танцпол и стали медленно кружиться под плавную музыку. Танцуя с ним, Сара вновь почувствовала то же, что и во время Выпускного бала. Она почувствовала приятный трепет в груди, заставлявший невольно улыбаться каждый раз, когда их взгляды встречались.

— Сара, я… — тихо начал Дэниэл. — Я думаю об этом уже долго…

— О чем? — девушка чуть склонила голову.

— О нас, о тебе. — Он вздохнул, собираясь с мыслями. — Сара, я думал о тебе все эти годы. Я пытался, но не мог полюбить кого-то, кроме тебя. Я люблю тебя, Сара.

— Оу… — Сара опустила взгляд.

— Давай попробуем еще раз? В тот раз у нас не получилось, потому что ты боялась, но сейчас… Сейчас уже нечего бояться.

Они остановились. Вуд вновь посмотрела на него. Она не знала насколько это плохая идея, даже думать не хотела. Дэниэл был прав. Им больше нечего бояться. Они два взрослых состоявшихся человека. Так почему бы не попробовать снова любить друг друга?

— Хорошо, — Сара кивнула. — Да, давай попробуем. — Вуд улыбнулась.

— Могу я..? — тихо начал Макдональд, но вместо ответа девушка притянула и поцеловала его.

* * *

Играла музыка, гости шумно веселились. Николас схватил с подноса официанта три бокала шампанского и отдал два близнецам. Сейчас они выглядели лучше, чем несколько часов назад. Парни были в черных смокингах, а Ирма в темно-красном платье и длинных перчатках в цвет ему. Несмотря на то, что они пришли сюда, чтобы отдохнуть и переключиться, все трое были напряжены. Ирма выловила взглядом в толпе гостей Доминик и, слабо невольно улыбнувшись, пошла к ней, оставив брата и друга.

— Здесь так много авроров, — прошептал Эрнест. — Чуть ли не весь центр.

— Эй, расслабься, — Николас коснулся его плеча, заставляя посмотреть на себя. — Тед аврор, а это просто его коллеги.

— Если они просто коллеги и сейчас отдыхают, то почему тогда у всех заблокировано сознание? — Эрнест посмотрел на него и одним глотком допил оставшееся шампанское.

— Потому что, даже вне работы, они остаются аврорами. — Ник попытался успокоить парня, однако услышанное заставило напрячься. — Эрнест…

Он не успел сказать что-то еще, потому что в этот момент к ним подошла их старая преподавательница магловедения. За эти годы она состарилась еще сильнее. Её некогда темные волосы стали полностью серебряными. Однако, королевская грация в её движениях и дружеское тепло в её улыбке остались.

— Николас! Эрнест! Как я рада вас видеть, — проговорила она, с улыбкой пожимая им руки.

Каждый год Маргарет звала их на рождественский ужин. Это были те редкие моменты, когда они всей группой собирались где-то. Она ушла из школы, когда Доминик выпустилась, и с тех пор находилась на пенсии. Насколько Николас знал, четыре года назад на каждое лето к ней стала приезжать внучатая племянница, поэтому женщина была не одинока в своем доме во Франции.

Кин расспрашивала его о работе над книгой, делилась с ним своими новостями.

— Николас… — дернув его за руку, тихо позвал Эрнест.

— Ну, вот как-то так, — закачивала Маргарет.

— Николас, — вновь позвал Торнтон.

— Что?

Николас посмотрел на него. Эрнест кивнул на группу других гостей, наблюдавших за ними и что-то тихо обсуждавших. Парни переглянулись. Ник обвел весь зал взглядом и заметил, что таких гостей, смотревших на них, было много. Это были авроры. Он почувствовал на себе внимательный взгляд Теда. Ломан отсалютовал Люпину бокалом — самоуверенный жест, заставивший друга стиснуть челюсть.

— Что-то случилось? — чуть нахмурившись, поинтересовалась Маргарет.

— О, нет-нет, ничего, — улыбнувшись ей, ответил Ник. — Прошу нас простить, но нам нужно удалиться.

Женщина тепло улыбнулась, по-матерински коснулась его руки и, кивнув, ушла сама. Парни хотели найти Ирму, но девушка сама вышла к ним. Она была встревожена и тоже озиралась по сторонам.

— Твои дружки устроили тут ловушку для нас, — её голос раздался в голове Николаса. — Нужно уходить, пока слух о том, что мы здесь, не дошел до Поттера.

Николас кивнул и, схватив Эрнеста за руку, аппарировал. Мир ненадолго погрузился во тьму, живот скрутило привычное неприятное ощущение, а в следующее мгновение они уже были в квартире. Ирма с хлопком появилась напротив них и, сбросив туфли, тут же начала бегать по квартире, размахивая палочкой и судорожно собирая вещи в свой чемодан, лежавший на кофейном столике. Парни последовали её примеру. Времени у них было крайне мало, поэтому они не тратили его на переодевания, только сбросили пиджаки и развязали галстуки.

Когда все необходимые вещи были собраны, Ирма защелкнула чемодан, взяла брата и друга за руки и попыталась аппарировать, но ничего не вышло.

— Что случилось? — спросил Николас, нахмурившись.

— Я не знаю. Попробуй ты.

Ник сосредоточился, представил маленькую приморскую деревеньку и попытался перенести их туда. Когда он открыл глаза, они по-прежнему стояли посреди гостиной. Эрнест отпустил руку сестры и подошел к окну.

— Черт… — прошипел он.

Переглянувшись, Ирма и Николас подошли к нему. На улице под их окном стояла толпа людей: соседи, магловская полиция и простые зеваки, которых не подпускали к зданию ближе. Ник тихо выругался и все трое отпрянули от окна. Ирма побежала в коридор, чтобы заблокировать дверь. Эрнест стал нервно мерить шагами комнату, пытаясь придумать хоть что-нибудь.

— Они закрыли нас здесь. Выйдем из квартиры и нас схватят. Не выйдем — вломятся и схватят здесь, — говорил он.

Неужели это конец? Их схватят, а что будет дальше? Суд? Азкабан? Мысли бешено метались внутри черепной коробки. Николас запустил пальцы в волосы, схватившись за голову. Сердце колотилось в груди, грозя раскрошить ребра. Дыхание стало прерывистым.

— Эй, Николас, — он увидел перед собой Эрнеста. Тот положил свои ладони на плечи Ломана, заставляя смотреть в свои угольные глаза. — Николас, слушай меня внимательно. Тебе нужно успокоиться, слышишь? Времени не так много, поэтому, пожалуйста, сосредоточься. Я вырублю вас заклинанием и изменю ваши воспоминания, а когда сюда явятся авроры, я окажу сопротивление. Потом на допросе ты скажешь, что никогда ничего не знал и что я напал на тебя сейчас. Я не знаю. Придумай что-нибудь. Говори что угодно, обвиняй меня во всем, но сделай все возможное, чтобы не оказаться в Азкабане, слышишь?

— Что? — неверяще прошептал Николас, глядя ему в глаза. — Нет! Нет, слышишь, я не буду этого говорить! Ты не окажешься в Азкабане один.

— Это единственный выход!

— Нет, я уверен, мы сможем придумать что-нибудь получше.

— Мы окружены, Николас.

— Нет! Я не буду этого делать.

— Николас, у нас нет времени! — Эрнест толкнул его в грудь, выхватил палочку и направил на Николаса.

Ломан выхватил свою палочку и отразил первое заклинание, прилетевшее в его сторону. Эрнест принялся бросать в его сторону заклинание за заклинанием. Он был хорош в дуэлях, поэтому Николас едва успевал отражать его атаки. Они кружили по гостиной, перебрасываясь заклинаниями и переворачивая мебель. С каждым новым заклинанием Эрнест подходил все ближе и вот, когда он уже собрался произнести заклинание стирающее память, направив палочку на Ника, громкий и звенящий голос Ирмы раздался в их головах:

— Прекратите сейчас же! —Она стояла в дверях, держа в руке огненный шар и готовясь бросить его в того, кто посмеет её ослушаться. — Эрнест, ты не будешь брать всю вину на себя. И это не обсуждается.

Он бросил на неё испепеляющий взгляд, тяжело дыша. На стенах чернели пятна сажи от заклинаний, разорванные занавески лежали на полу у окна, кофейный столик разбился и осколки хрустели под ногами.

— У меня есть план, поэтому вам придется довериться мне и обойтись без жертв.

Они переглянулись.

* * *

Ровно в восемь часов вечера в окнах квартиры на пятом этаже сверкнула ярко-зеленая вспышка. Это видели все, кто стоял на улице в этот момент. Среди жителей дома, магловских полицейских и простых зевак стояли Сара Вуд, Дэниэл Макдональд, Доминик и Мари-Виктуар Уизли. Сара была первой, кто осознал, что произошло. Она вскрикнула, её колени подкосились и из глаз брызнули слезы. Вслед за ней догадалась Мари-Виктуар. Уизли молча схватила сестру за руку, чтобы устоять на ногах.

В то же время в эту же квартиру ворвались авроры, сумевшие преодолеть блокирующее заклятие. Первым туда вошел Эдвард Люпин, проводивший операцию захвата. Именно он был первым, кто нашел три бездыханных тела в полуразрушенной гостиной. Люпин застыл в дверях, схватившись за дверной косяк. Он неотрывно глядел в стеклянные синие глаза своего бывшего лучшего друга, лежавшего на полу. Позже в отчете он напишет, что Торнтоны и Ломан, зная, что их ожидает Азкабан, убили себя заклятием “Авада-Кедавра”.

Уже утром об этом напишут в газетах. Всем известная Рита Скитер напишет, что она “всегда знала, что Николас Ломан — волк в овечьей шкуре”. Говорить об этом будут долго, добавляя новых деталей и приукрашая, но потом забудут, как это всегда и бывает.

Ночью в ту квартиру зайдет человек с белыми, как снег, волосами и кроваво-красными глазами. Он подденет половицы, достанет спрятанный чемодан и исчезнет в ночи.

Oh, who is she?

A misty memory

A haunting face

Is she a lost embrace?

I call her name

Across an endless plain

She'll answer me

Wherever she may be...

Стоя в стороне, она с улыбкой наблюдала за тем, как Николас вытаскивает её брата танцевать и как удивленно все на них глазеют. Когда Ирма поняла, что все слишком заняты, чтобы заметить её отсутствие, девушка покинула Большой зал. В своей комнате она достала из шкафа уже собранный чемодан, на который до этого наложила заклятие незримого расширения, и, взяв его, поспешила в башню. Времени у неё было слишком мало.

Ирма должна была уйти одна. С каждым годом своей жизни девушка понимала, что ей нет места в том мире, в котором они жили. Она была другой, странной, отстраненной. Она была лишней. После школы Торнтон не смогла бы жить, как все. Девушка не смогла бы работать в Министерстве или в больнице Святого Мунго. Не смогла бы завести семью. Эрнест был не такой, как она. У него был шанс на нормальную жизнь. Николас поможет ему. Ирма знала это. Но нормальная жизнь была возможна только в том случае, если девушка уйдет сейчас. Ирма делала его странным. Поэтому Торнтон уходила. Без прощаний, оставив только короткую записку на его кровати и забрав все папки с их личным расследованием об «Олимпийском проекте».

Первым делом девушка решила найти женщину из паба. Ирма была уверена, что это та же женщина, что и с фотографии их родителей. Сев за свободный столик в «Кабаньей голове», Торнтон отсеяла все лишние мысли и стала искать ту женщину. Бар опустел, когда чужие мысли покинули её голову. По началу девушка почувствовала холод, пробежавший по позвоночнику, а затем на неё огромной волной нахлынула невыносимая скорбь. Словно ей снова было семь лет и она только потеряла родителей. Ирма огляделась и наконец заметила её.

Темноволосая женщина лет тридцати сидела за самым дальним столиком, плеская остатки виски в мутном стакане. Это точно была женщина с фотографии. Только кожа её была болезненно бледная, под глазами залегли глубокие тени и чернели остатки туши. Её лицо осунулось, щеки впали, а темные волосы были спутаны. Тонкие костлявые руки сжимали стакан. На ней была старая потрепанная мантия.

Ирма встала со своего места и двинулась к незнакомке, лавируя между посетителями паба и совершенно их не замечая. Женщина не подняла на неё взгляда даже тогда, когда Торнтон встала напротив неё. Девушка откашлялась, привлекая внимание, и только тогда незнакомка посмотрела на неё своими мутными голубыми глазами. Её губы слабо пошевелились. У Ирмы не получилось разобрать сказанного, поэтому она заглянула в мысли женщины. «Мария!» — только одно имя и крутилось у неё в голове. Ирма вздохнула.

— Мария мертва, — послала девушка в сознание незнакомки, — я её дочь.

Женщина выдохнула, опустив взгляд. Ирма села на свободный стул напротив неё.

— Адрастея, верно? — подумала женщина. — Ты на неё похожа.

— Мириам, — Торнтон вытащила из памяти незнакомки её имя. — Возможно, вы не помните, но несколько месяцев назад я была здесь со своим другом. Вы назвали его именем… Кто такой Уильям?

Мириам невесело хмыкнула.

— Мой муж. Я приняла твоего друга за своего мужа…

— Почему?

— Не знаю. Возможно, потому что я была пьяна, а твой друг был на него похож.

Девушка достала из кармана фотографию и протянула её Мириам над засаленным столом. Женщина сжала губы в тонкую полоску.

— Да, это он, — ответила она. — Тебе, наверное, теперь интересно, что с ним стало. — Мириам вздохнула и, вытянув руку, чуть приподняла рукав. На бледной тонкой коже виднелась серая исполосованная шрамами черная метка. — Его родители были Пожирателями, мои были против. Мы были молоды и глупы, жаждали власти, величия. Это казалось самым простым способом. Мы, не задумываясь ни на секунду, продали свои души дьяволу. Кто бы мог подумать, что когда продаешь свою совесть, то нужно быть готовым отправиться в ад, если все пойдет коту под хвост. — Она допила остатки виски. — Мы не были готовы к этому.

Мириам вспомнила что-то, но скрыла свои воспоминания.

— Я знала, что твои родители сбежали в Болгарию в девяносто седьмом. У нас был ребенок и мы пошли к ним. Мария была моей подругой долгие годы… Это я привела её к Торнтону! — она указала пальцем на себя. — Я привела её в проект! Я сделала её той, кем она стала! А по итогу оказалось, что она та еще безжалостная и неблагодарная сука. Мы стояли у её порога. Просили убежища для себя и нашего ребенка. Мы умоляли! Но она прогнала нас. Она была нашим последним шансом…

Ирма поджала губы, опустив взгляд. Она все еще сжимала пальцами кончик фотографии, но её рука упала на стол. Посетители недовольно оглядывались на них. Годами девушка никак не пыталась характеризовать своих родителей. До своей смерти они были для неё примером, были лучшими из лучших, она любила их безусловно, как и Эрнест, но потом… Потом она стала больше узнавать про их эксперимент. Стала понимать, что они были холодны к ним, потому что не считали своими детьми. Сейчас Ирма не думала о них ничего. Она не считала их плохими или хорошими. Они просто были. Поэтому услышав историю Мириам, Ирма не была расстроена или разочарована, не пыталась оправдать их. Они просто были.

— Если хочешь знать о своей матери что-то, то знай, что она всегда была готова пойти по головам ради цели. Это никогда особенно не смущало меня, потому что я была такой же. Все мы, вообще-то.

— Что стало с вашим мужем? — Ирма хотела сменить тему.

— Он погиб. Нас поймали в Бразилии, он оказал сопротивление и… — она изобразила пальцем волшебную палочку, рассекающую воздух в заклинании.

— А ребенок?

— Нам пришлось оставить его. В Кловелли, кажется. Семья маглов. Это лучше, чем быть ребенком Пожирателей смерти… Знаешь, Адрастея, один из моих профессоров как-то сказал, что жизнь — крайне несправедливая штука. Тогда я смеялась, а теперь понимаю, он был абсолютно прав… Поверь мне, девочка, эта жизнь прожует тебя и выплюнет на обочину.

Ирма вышла из душного паба в прохладу летней ночи и крепче сжала ручку чемодана. Мириам дала ей список исследователей первого состава, но что делать дальше девушка не знала. Куда ей идти? С кого начать? Она все еще пыталась упорядочить в своей голове информацию о своих родителях. Торнтон, прикрыв глаза, вздохнула.

Когда она распахнула глаза, перед ней стоял молодой человек. Его волосы и кожа были белыми, как снег. Кроваво-красные глаза обрамляли такие же светлые ресницы. Он чуть склонил голову набок, глядя ей в глаза. Его руки были в кармане черного пальто, не подходящего для теплого летнего вечера. Юноша улыбнулся.

— Здравствуй, Ирма.

Он сказал это. Его губы шевелились, когда он произносил слова вслух. По-настоящему сказал. И Ирма услышала его. Не прочитала движение губ или жестов. Не услышала его среди своих беспорядочных мыслей. По-настоящему услышала. Услышала, как если бы могла слышать своими ушами. Но ведь она не могла. Тогда как это было возможно?

Ирма сосредоточилась и, глядя ему в глаза, попыталась считать его мысли, но впервые наткнулась на стену окклюменции. Её попытки проникнуть в его голову развеселили незнакомца. И девушка вновь услышала его. Его смех, похожий на раскаты грома, посреди ясного неба. Она не слышала ничего, кроме его голоса и смеха.

— Обычно в таких ситуация принято отвечать на приветствия. Разве ты этого не знаешь, Ирма? Разве твой дядюшка не научил тебя этому? — улыбаясь, продолжил незнакомец. — Ирма-Ирма, — он покачал головой, словно был всерьез обижен и оскорблен её поведением. — Ну же. Поздоровайся со мной, как подобает. Не пытаясь залезть в мою голову, как ты делаешь это с остальными. Все равно не получится. Так что давай.

Она невольно нахмурилась, но махнула рукой и жестами показала, что глухая. Незнакомец вновь рассмеялся. Девушка потянулась за своей палочкой и, прежде, чем парень успел сказать что-то еще, направила её ему в лицо. Однако юношу это нисколько не смутило. Он продолжал улыбаться, даже тогда, когда её палочка была направлена ему в лоб.

— Ирма Адрастея Торнтон, что за манеры! — воскликнул он. — Я все же добьюсь от тебя приветствия сегодня. Давай. Скажи его. Ты ведь прекрасно меня слышишь. Тогда к чему эти игры?

Торнтон вздохнула и, как могла, выдавила из себя приветствие. Она не слышала своего голоса, но была уверена в том, что скорее всего сказанное ею мало походило на осознанную речь. Однако незнакомец, казалось, понял её и удовлетворенно кивнул.

— Так-то лучше, — проговорил он и отвел кончик её палочки от своего лица. — А теперь поговорим. Ты не против пройтись? И убери палочку, а то разговора у нас не получится, пока ты так враждебна.

Поколебавшись, Ирма опустила палочку, но продолжила сжимать её в руке. Незнакомец кивнул на чемодан, ручку которого девушка напряженно сжимала в другой руке уже несколько минут.

— Позволишь помочь тебе? Я же джентльмен, в конце концов.

Вместо ответа она только сильнее сжала ручку. Юноша понимающе кивнул и, развернувшись, пошел прочь от бара. Ирма осталась на месте и, когда он понял это, парень обернулся на неё и пожал плечами, словно ему было абсолютно все равно идет она за ним или нет. Девушка смотрела ему вслед и думала. Мог ли он дать ей ответы на вопросы, которые у неё были? Он знал её полное имя и общался с ней так, словно они были давними знакомыми. Вздохнув, Ирма поспешила догнать его.

— Давно я не был в Хогсмиде, — проговорил парень, оглядываясь, — и посмотри какая сегодня ночь. Во всем мире нет ни одного места, где летние ночи были бы такими же звездными, как здесь.

Ирма подняла взгляд. Темно-синее небо действительно было усеяно множеством ярких блестящих звезд. Огни деревни были не способны их затмить. Девушка любила наблюдать за звездами и, да, Хогвартс действительно располагал этому. Торнтон вновь посмотрела на незнакомца. Его белоснежные волосы перебирал легкий ветер.

— Ты, наверное, задаешься вопросом… множеством вопросов, я полагаю. — Он взглянул на неё и улыбнулся. — Я буду с тобой честен, Ирма, поэтому отвечу на каждый из них. Откуда я тебя знаю? Я много наблюдал за тобой. Целый год. Изучил вашу историю, ваши дела от корки до корки. Исключительный случай! Такая связь, такой ум, такая сила и поразительная хладнокровная жестокость! Я, признаться, восхищаюсь вами, но больше, конечно, тобой. Твой брат… Он, понимаешь, другой. Он довольно вспыльчив, агрессивен, но нам он не подходит. Ты верно подметила, он создан для нормальной жизни. Он не такой, как мы.

«Мы»? Ирма чуть нахмурилась.

— О, Ирма, ты же не думаешь, что они остановили свои эксперименты лишь на одних близнецах? Вы, безусловно, самый удачный случай, но все же не единственный. Последние несколько лет я разыскиваю других подопытных по всему миру. Я видел множество способностей, но вы такие одни, представляешь? Я знаю парней, способных оборачиваться в любого зверя всего за минуту и по собственному желанию, знаю девушку, которая видит будущее во снах. Но я еще не видел прирожденных легилиментов. Удивительно, да?

Девушка обдумывала все сказанное им. Всю свою жизнь она думала, что они единственные дети из «Олимпийского проекта», но, как оказалось, были еще и другие. Значит, и он был такой же, как и Торнтоны? Но что в нем было странного, кроме внешности?

— У меня, на мой взгляд, одна из самых бесполезных способностей, после прорицания, конечно. Могу проникать в сны, управлять ими, подпитывать навязчивые идеи. Такие как, например, убить агрессора, отравляющего ваше существование. — Он улыбнулся и от его улыбки у Ирмы внутри все похолодело. Заметив ужас на её лице, юноша вновь рассмеялся. — Я говорил, что буду предельно честен с тобой, Ирма. Не делай меня злодеем, прошу. Вы ведь и сами хотели этого. Я просто… подтолкнул вас. Просто подкинул идею, а все остальное вы делали сами.

Ирма опустила взгляд. Она была так зла от их постоянной беспомощности, от того, что им постоянно приходится прятаться, как крысам, в то время, как Снайд упивался своей силой и вседозволенностью. Девушка действительно и сама часто думала о том, что если бы его не было, если бы он был мертв, то ей было бы намного легче. Им было бы легче.

— У нас с тобой одна цель, Ирма. Мы хотим найти тех, кто сделал нас подопытными, кто решил нашу жизнь, кто закрыл нам дорогу в нормальный мир. Они испортили, сломали нас. Мы не можем просто взять и позволить им жить дальше, продолжать свои бесчеловечные эксперименты. — Он остановился.

Торнтон взглянула ему в глаза. Незнакомец протянул ей руку и она увидела как на белой коже расползаются черные вены — последствия темной магии.

— Меня зовут Флойд Мортон, Ирма. Ты пойдешь со мной, чтобы отомстить тем, кто сделал это с нами?

Подумав, Ирма вложила свою ладонь в его и в следующую секунду они аппарировали.

* * *

За окном завывала вьюга, утопая в душераздирающих криках. Ирма вновь упала на колени, тяжело дыша и впиваясь ногтями в темные доски. Волосы приклеились к покрытому испариной лбу. Кости ужасно ломило, кожа горела. По щекам неконтролируемо скатывались слезы, падая на пол. Девушку трясло. Еще несколько секунд её единственным желанием было поскорее умереть. Не поднимая взгляда, она увидела черные начищенные до блеска туфли перед собой. Он присел на корточки перед ней и, подняв пальцем подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. Другой рукой он вытер её слезы и ободряюще улыбнулся.

— Ненавижу тебя, — прошептала она, не слыша собственной речи. Ирма думала, что так должно было прозвучать то, что она сказала.

— Ты говоришь это уже в третий раз за этот вечер, Ирма, — усмехнулся Флойд. Она все еще могла слышать только его. Она не слышала ни жестокого воющего ветра за окном, ни музыки с пластинок, ни собственных криков. — Я думаю, на сегодня можно закончить.

— Я все еще не могу контролировать это.

Он заставлял её проговаривать все свои мысли вслух, а не посылать их в чужие головы. Это стало привычкой — говорить, как все. Свое сознание Мортон закрывал от всех.

— Ты устала. Такими темпами я тебя просто убью, а мертвая ты мне не нужна, Ирма.

Она криво улыбнулась. Он встал и помог ей подняться на ноги, которые стали ватными. Парень придержал девушку за локоть, чтобы она не упала. Однако ноги совсем отказывались её держать, поэтому Флойду пришлось поднять её на руки и отнести в комнату. Уложив девушку на кровать, парень остался сидеть рядом с ней.

— Завтра отдыхаешь, — задумчиво проговорил он, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди.

— Когда мы уже сделаем что-то действительно полезное? — нетерпеливо спросила она, заставив его рассмеяться.

— Угомонись, — фыркнул Флойд. — Ты еще не готова, Ирма.

— К чему ты меня готовишь? — глаза начинали слипаться, но девушка хотела получить ответ. — Ты же сам говорил, что чем дольше мы ждем, тем…

— Ирма, я помню, что говорил. Но тебе еще рано. Спи, — поднимаясь со стула, он коснулся её руки и вышел из комнаты. Дверь за ним не успела захлопнуться, когда Ирма провалилась в сон.

Утром Торнтон проснулась отдохнувшей, но её по-прежнему немного трясло. Она приняла душ, переоделась, вышла из своей комнаты и застала всех в зале. Волшебники, собравшиеся в одной комнате, переговаривались и обсуждали возможные темы собрания. Ирма жила в их общине уже полгода и понемногу узнала каждого из них. Все они были такими же странными, как и она. Все они имели какие-то свои способности и недостатки. Только среди них девушка смогла почувствовать себя по-настоящему нормальной.

История общины началась, когда семь лет назад Флойд построил большой дом, спрятанный на Аляске, и стал собирать себе подобных по всему миру. За это время они стали настоящей большой семьей. Они называли себя «Дикими» — волшебники без палочек, без министерств, без правил, без заклинаний. И Ирма чувствовала, что она одна из них. Что она наконец-то на своем месте.

Ирма села в свободное кресло у большого камина, а рядом с ней, на подлокотнике примостилась итальянка Кармела Чеккарелли, с которой девушка сблизилась больше всего. Она чем-то напоминала Торнтон Доминик. Кармела знала язык жестов и не заставляла Ирму говорить с ней словами. Чеккарелли улыбнулась, обнажив ровные белые зубы, и поздоровалась. До того, как её нашел Флойд, она работала горничной в доме итальянских чистокровных волшебников Бенедетти.

Вскоре к ним вышел Флойд. Он рассказал о последних новостях и раздал задания на день, после чего все разошлись, а Мортон попросил Ирму зайти в его комнату. Когда они остались вдвоем, Флойд сел на край стола и сложил руки перед собой. Ирма села рядом с ним.

— Я обещал тебе быть честным с тобой. И это правда. Я еще ни разу не солгал тебе, Ирма. Вчера ты спросила меня, к чему я тебя готовлю, да?

Она кивнула.

— Не только к мести, нет. Последнее время я учил тебя противостоять проклятию Круциатус, потому что может быть так, что тебе пригодится это. Грядет революция, Ирма, и её поведем мы. Министерства заставляют нас жить в рамках, сдерживать себя. Они заставляют, как жалких тараканов, прятаться по углам. Знаешь, «Олимпийский проект» начинался с того, что в восьмидесятых Идрис Адамасто решил, что волшебники деградировали и что нужно создать новое поколение волшебников. Министерство тогда поддержало его. Была война, им нужны были новые… солдаты, — последнее слово он проговорил медленно, словно пробуя его на вкус. — Но война закончилась, а Министерство продолжало поддерживать его. Они знали, чем он занимается.

Ирма внимательно слушала его, впитывая все его идеи, как губка. Ей было семнадцать и за те полгода, что она жила с «Дикими», девушка успела привязаться к нему. Он стал её наставником, помогал учиться и тренироваться. Флойд был честен с ней, он считал её равной себе и при этом исключительной. Поэтому все его идеи она принимала и поддерживала.

— Я хочу тренироваться сегодня.

— Хорошо. — Он задумчиво кивнул. — Зайди к Чеккарелли и попроси у нее укрепляющий раствор. Я жду тебя здесь.

Девушка воодушевленно улыбнулась и поспешила к Кармеле. Когда она вернулась в комнату Мортона, вся мебель была сдвинута к стенам. Они встали друг напротив друга, поклонились, как подобает, и дуэль началась. Первой начала Ирма, Флойд заблокировал её заклинание и, не медля ни секунды, бросил заклятие в ответ. Дуэли с ним не были похожи на школьные, он с ужасающим спокойствием кидал в нее по-настоящему опасными проклятиями, как будто действительно хотел навредить. Иногда их дуэли были похожи на игру, но чаще всего это был танец. Сложный и холодный, словно отлаженный вальс, или горячий и хаотичный, будто свинг.

Дуэль закончилась на том, что Ирма обездвижила Мортона. Он вновь рассмеялся и похлопал её, когда она расколдовала его. Они оба были вымотаны, тяжело дышали, но отчего-то, слыша, как он смеется, Торнтон тоже начала невольно улыбаться.

— Ученик превзошел учителя, — проговорил Флойд, подняв руки в примирительном жесте.

— Я показала, что готова пойти с тобой? — спросила девушка, смахивая волосы от лица.

Он поджал губы, глядя на неё и думая о чем-то, после чего вздохнул, закатив глаза, и сказал:

— Хорошо, но будь готова делать все, что я скажу.

Ирма улыбнулась шире и кивнула.

— Тогда иди к себе и отдыхай. Я зайду за тобой вечером.

Флойд действительно зашел в её комнату вечером. Он был в белом брючном костюме, сжимая в руке черную коробочку. Он оглядел девушку, взмахнул рукой, заставляя её волосы собираться в аккуратную прическу, а затем вторым взмахом руки парень изменил её одежду на элегантное черное платье в пол. Ирма оглядела себя в зеркало и улыбнулась, чувствуя себя Золушкой из магловской сказки. Мортон подошел к ней со спины и застегнул на её шее жемчужное колье, которое достал из коробочки, отложенной на комод.

— Выглядишь превосходно, — у мягкой улыбкой проговорил он. — Только… — парень порылся в карманах, вынул кольцо с бриллиантом и, взяв её за руку, надел его на безымянный палец. — Поздравляю, теперь ты будущая миссис Миллер, но пока что ты только Анна-Диана Блэк. Если кто спросит, мы познакомились во Франции два года назад, а через месяц у нас свадьба. Ах, как быстро летит время! Запомнила?

Ирма несколько раз моргнула и кивнула.

— Отлично, — он оглядел её комнату и, заметив на столе яблоко, очередным взмахом руки трансфигурировал его в черную дамскую сумочку, которую подал Ирме. — Готова? — парень подставил локоть.

— Всегда, — она улыбнулась и взяла его под руку.

Они с хлопком аппарировали. После вчерашнего Ирме потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после перемещения, которое Флойд терпеливо ей дал. Они вошли в шикарный особняк, который был заполнен людьми в шикарных парадных мантиях. Здесь на рождественскую вечеринку собрались все сливки магического общества, новое и старое чистокровие. Это напомнило Торнтон вечеринки в доме Чарльза, где также собирались богатые, красивые и творческие люди. Вспомнив все это, девушка подумала про брата. Она исчезла полгода назад и с тех пор ни разу его не видела. Ирма не пыталась связаться с ним, потому что знала, что стоит им снова встретиться, уйти без него ей не получится. Мысли о семье навеяли грусть. Флойд, словно почувствовав настроение Ирмы, коснулся её руки и ободряюще улыбнулся.

Нужного им человека звали Фредерик Боун. Он был руководителем четвертой группы, которая была после группы Торнтонов. Они нашли его быстро и Мортон заклинанием заставил Боуна выйти в сад, куда они последовали за ним. Когда дурман принуждения спал, Фредерик удивленно оглядывал их, а стоило Флойду начать говорить, как удивление в его глазах сменилось животным ужасом. С каждым словом Мортона Боун пятился от них назад, словно это могло его спасти. И вот, когда Ирма собиралась убить его, как Флойд и просил её, девушка услышала чужие мысли. Мысли другой девушки. Торнтон обернулась и увидела позади них испуганную девочку-подростка. Фредерик Боун был её отцом. Ирма взглянула на него, а затем на Флойда.

Она подумала о том, скольким людям успел причинить вред Боун, сколько жизней он успел разрушить. А теперь он просто пил дорогущее шампанское и наедался от пуза, бросив своих подопечных на произвол судьбы. Ирма вспомнила Кармелу, которую по достижении пятнадцати лет выбросили на улицу, когда подумали, что её способности исчезли. Вспомнила свои месяцы проведенные в приюте среди озлобленных, жестоких, покалеченных детей. Вся эта злость, накопленная с годами, загорелась в груди

— Найди отчеты и уведи девчонку, — вздохнув и подумав, что она не может решиться, проговорил Мортон. Торнтон махнула рукой, свернув Фредерику шею. Мужчина упал на землю, девочка вскрикнула.

— Сотри ей память, а я заберу отчеты, — проговорила Ирма, уходя.

Флойд тихо хмыкнул, глядя ей вслед.

* * *

— Круцио!

Резкая горячая боль вновь разлилась по телу. Девушка невольно вскрикнула. Ноги подкосились. Она упала на пол. Кости горели огнем, казалось, что их ломают. Из глаз брызнули слезы. Ирма пыталась не думать об адской боли, представляя что-то хорошее. Она заставила себя закрыть рот и перестать кричать. Постепенно боль стала отступать, становилась слабее. Торнтон пересилила себя и с трудом поднялась на дрожащих ногах, исподлобья глядя на Мортона. Кости по-прежнему ломило, но Ирма заставляла себя не обращать внимание на боль. Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и повела подбородком в сторону. В следующее мгновение боль прекратилась так же резко, как и началась.

Флойд смотрел на неё, улыбаясь, как безумец, и прижимая к груди сломанную руку. Тяжело и шумно дыша, Ирма смотрела на него. Она бросила взгляд на свое отражение в немного треснувшем зеркале, висящем на стене. Черные волосы выпали из хвоста и приклеились к мокрому болезненно бледному лицу. Торнтон расслабила руки и, посмотрев на них, увидела расползающиеся от подушечек пальцев черные полосы. Мортон подошел к ней, излечив свою руку, и убрал волосы от её лица, заставляя посмотреть ему в лицо.

— Как ты? — тихо спросил он.

— Порядок, — выдохнула Ирма.

— Врешь ведь, — усмехнулся Флойд.

— Может быть, — проговорила девушка.

Несколько секунд парень смотрел ей в глаза, слабо улыбаясь. Его взгляд опустился чуть ниже, зацепившись за кулон на её груди. Флойд покрутил подвеску в руке, провел большим пальцем по гравировке инициалов И.А.Т., внимательно рассматривая.

— Я смотрю, тебе понравился мой подарок, — медленно проговорил он и отпустил кулон, вновь посмотрев ей в глаза и позволив ему упасть обратно на грудь девушки. Она улыбнулась и, не задумываясь, коснулась кулона кончиками пальцев.

За те полтора года, что они были знакомы Ирма многое узнала о нем. Флойд никогда не говорил о себе, но, если его спрашивали, всегда отвечал честно и не уходил от ответа. Так девушка узнала, что он был таким же сиротой, как и она, что большую часть своей жизни он проучился в Дурмстранге и закончил его с отличием, что парень был подопытным самой первой группы и что его родители были учениками Идриса Адамасто.

— Почему я могу тебя слышать? — спросила она. — Ничто и никого, кроме тебя, не слышу.

— Потому что я хочу быть услышанным, а ты хочешь услышать, — пожав плечами, ответил Флойд. — Я, честно, не знаю.

— Тогда почему ты сразу заговорил со мной у паба? Мне казалось, ты уверен в том, что я могу тебя услышать.

— Я не был уверен. Ни минуты. Но я позвал тебя и ты отреагировала, — он усмехнулся, вспомнив ночь, когда они встретились. — Лицо у тебя тогда было таким смешным. Попыталась проникнуть в мою голову, но не получилось, — Мортон выпучил глаза, изображая её выражение лица тогда. Девушка рассмеялась, парень мягко улыбнулся.

Некоторое время они стояли в тишине. Прислушавшись, Флойд тихо проговорил:

— Кажется, праздник вот-вот начнется. Иди, тебе нужно привести себя в порядок.

Ирма кивнула. Вскоре, сходив в душ и переодевшись, девушка вышла из дома. На Аляске наступило лето.

Жизнь в общине кипела. Месяц назад Кармела и американец Франческо объявили о своей помолвке. Сегодня двор был украшен к их свадьбе. Это было не так официально и торжественно, как бывает обычно. Их свадьба была небольшим праздником для своих. Церемония прошла тихо, но по-своему красиво, а после неё были танцы и банкет.

— Чудесно выглядишь, — голос Флойда заставил Ирму обернуться.

Она улыбнулась, заправив прядь волос за ухо. На ней был обычный темно-синий сарафан и вряд-ли в нем могло бы быть что-то, что можно было бы назвать «чудесным», но комплимент все равно заставил девушку смущенно улыбнуться. Ирма оглядела Мортона. На нем не было костюмов, как на официальных вечерах, но, даже в обычной белой рубашке, он все равно выглядел хорошо. Флойд держал в одной руке бокал с нетронутым шампанским. Его темно-красный внимательный взгляд давно перестал пугать её. Напротив, девушка начала сравнивать его глаза с драгоценными рубинами, а не с кровью.

Над местом проведения свадьбы летали зачарованные свечи, которые напоминали Торнтон о Хогвартсе и брате. Она скучала по нему. И по Николасу. По их вечерам в башне, по их зимним играм, по их обсуждению книг. Девушка скучала по Чарльзу и по дому. Даже по пресловутым торжественным ужинам, которые она так не любила, когда была младше. Воспоминания навеяли грусть.

Флойд чуть склонил голову набок, обеспоенно заглядывая в её опечалившееся лицо. Ирма поджала губы и сделала глоток шампанского из своего бокала.

— Ты скучаешь, — заметил Мортон, — это нормально. Тебе было, что терять, когда ты уходила. Я могу понять, если ты захочешь вернуться.

Девушка покачала головой и, шмыгнув носом, быстро смахнула слезы, которые еще не успели навернуться. Она вздохнула и ответила ему:

— Я не хочу возвращаться. Я скучаю, но… Не могу. — Ирма улыбнулась. — Николас выпустил книгу, а Эрнест наверняка учится в университете, как и хотел. Я там буду лишней.

Парень ободряюще улыбнулся.

— Кстати, у меня для тебя кое-что есть, — проговорил он. — Ты же не против уйти отсюда ненадолго?

Ирма оглянулась, чтобы посмотреть на счастливую Кармелу, и кивнула Флойду. Они ушли обратно в дом, в комнату Мортона. Пока он что-то искал в беспорядке на столе, девушка поставила их бокалы на книжную полку, а сама села на свободный край стола. Торнтон оглядела комнату парня. Его кровать, стоявшая у окна, была аккуратно заправлена, правее от неё стоял деревянный комод, над которым висело треснувшее зеркало. У входа в комнату находились книжные полки и рабочий стол, где вечно царил бардак. Комната была небольшой и в ней не было ничего лишнего. Флойд наконец что-то нашел и протянул Ирме.

— Еще один подарок? — улыбнулась она, принимая подарок завернутый в крафтовую бумагу. — Ты для всех так щедр или только для меня?

— Открывай давай, — фыркнул он, прислонившись к столу рядом с ней.

Девушка разорвала упаковку и тут же увидела, что это книга. Она увидела название и автора. «Мертвые кости» Николас Ломан. Ирма невольно улыбнулась и, выбросив обертку, стала разглядывать обложку. Три силуэта подростков с орудиями убийства в руках, каждое из которых должно было намекать на будущее героев. Это была её идея, которую Николас запомнил. У девушки вырвался тихий смешок. Она пролистала книгу, вдыхая запах новых страниц, а затем подняла взгляд на Флойда. Парень с улыбкой наблюдал за её реакцией на подарок.

— Спасибо, — прошептала Ирма.

— Пустяк, — отмахнулся Мортон. — Я рад, что тебе нравится.

Не думая ни секунды, Торнтон обвила руками его шею и притянула в объятия, после чего быстро отстранилась, вновь опустив взгляд в книгу. Некоторое время они просидели в тишине — она читала, он наблюдал за ней, — после чего Флойд поднялся с места, поставил пластинку в виниловый проигрыватель и подошел к девушке, протянув ей руку. Ирма отложила книгу в сторону, решив, что почитает позже, и приняла приглашение потанцевать.

Они вышли в центр комнаты, чтобы не наткнуться на мебель, — Торнтон положила руки на его плечи, а Мортон на её талию — и стали медленно покачиваться под музыку. С Флойдом ей было спокойно, несмотря ни на что. Возможно, это было чистым безумием — чувствовать себя в безопасности с ним и каждый день подставляться под пытки заклятием «Круциатус». Но только с ним Ирма была по-настоящему собой.

— Что будет потом? Когда Министерство падет?

Флойд пожал плечами.

— Волшебники будут наконец-то свободны…

— Нет, я не об этом. Я имею в виду, что будет потом с тобой? Что ты будешь делать, когда все закончится?

Он вздохнул.

— Не знаю, — тихо ответил парень. — Никогда не думал, честно говоря. Если… Если все пройдет, как по маслу, я вернусь сюда. Буду по-прежнему выращивать овощи в теплице и отгонять лисиц от кур, — Флойд улыбнулся, заставив Ирму улыбнуться в ответ.

— Хороший план, — тихо проговорила она.

— Что насчет тебя?

— Поеду путешествовать по миру. В смысле, по-настоящему путешествовать. Знаешь, посетить тот странный клубок ниток в Техасе или побродить по Лувру. Мы были там с группой избранных учеников, но я бы хотела походить там подольше. Посмотреть побольше.

— Это хороший план, —ответил он.

Некоторое время они молчали, медленно кружась на месте. Ирма положила голову на его грудь и прикрыла глаза. Флойд опустил подбородок на её макушку. Она не слышала музыки, но музыка была внутри неё. Торнтон рассуждала о будущем. Девушка пыталась представить каким будет это будущее. Волшебники и маглы живут в мире и не скрываются друг от друга — идеальная утопия! Будет ли оно действительно так? Ирма вдруг поняла. Флойд не думал о будущем, потому что считал, что оно не наступит для него. Мортон был готов погибнуть за свои идеи.

— Ирма, — тихо позвал он её.

Они остановились, девушка подняла на него взгляд. Несколько секунд Флойд смотрел ей в глаза, рассуждая о чем-то, после чего обхватил её голову руками и, наклонившись, прижался губами к её губам. В следующую секунду парень хотел отстраниться, но Ирма за шею притянула его ближе к себе, углубляя поцелуй. Стук в дверь заставил их остановиться и отойти друг от друга, восстанавливая дыхание. Мортон улыбнулся ей, поцеловал в лоб и вышел за дверь.

Когда дверь за ним захлопнулась, девушка невольно улыбнулась и приложила пальцы к губам. Она впервые в своей жизни чувствовала тот трепет, про который читала только в книгах. Ирма оглянулась на свое отражение в зеркале, поправила прическу и, взяв со стола книгу, вышла из комнаты.

* * *

Желтые фонари отражались в лужах на мостовой. Ледяной ветер задувал под одежду и трепал волосы. Здания скрывались в плотном молочном тумане. Пара — мужчина и женщина средних лет — бежала по пустынной улице, сцепившись руками и постоянно спотыкаясь. Они были до смерти напуганы. Их дыхание давно сбилось. Наконец им удалось забежать в переулок. Появилась надежда спрятаться, запутать преследователя. Он действительно скрылся из вида. Мужчина выдохнул с облегчением, прислонился к мокрой стене и, достав платок из кармана мантии, принялся промакивать лоб.

Женщина дернула его за руку, заставляя поднять взгляд. Она была смертельно бледна, её испуганный взгляд был направлен на девушку, которая, словно из воздуха, появилась перед ними. На ней было темно-красное платье, расшитое множеством рюш, в черные волосы были вплетены крупные розы. Лицо было раскрашено подобно сахарному черепу, как на Хэллоуин. Взмахнув руками девушка раскрыла веера и направилась в их сторону. Женщина вскрикнула, вжавшись в стену и закрыв руками лицо. Она услышала глухой стук, с которым тело её мужа упало на мостовую.

— Ты заставляешь меня делать за тебя всю грязную работу, — проговорила Ирма, взяв с комода стакан с виски.

Оставляя на деревянных досках следы мокрых босых ног, она прошла через комнату и залезла на кровать. Взмахом руки девушка высушила мокрые волосы, а затем в несколько глотков выпила виски. Флойд хмыкнул, не отрывая взгляда от своих бумаг.

— Но, надо сказать, ты делаешь её просто великолепно, — ответил он. Ирма улыбнулась.

Некоторое время они молчали: парень работал, а она наблюдала за ним. Девушка поднялась с кровати и подошла к нему, заглядывая в бумаги на столе. Мортон тут же убрал их, поднялся из-за стола и посмотрел ей в глаза. Ирма нахмурилась.

— Что это? — спросила она.

Флойд улыбнулся, провел рукой по её волосам, заправляя прядь волос за ухо. Девушка вопрошающе смотрела на него, ожидая ответов, однако вместо них она получила поцелуй в лоб.

— Флойд, — Ирма отстранила его от себя, — что в бумагах?

— Ирма, я обещал тебе быть честным.

— Да, обещал. Поэтому я и прошу ответов.

— Это вся информация на Маргарет Луизу Кин. Её муж был в проекте, но умер из-за неправильно приготовленного зелья. Его бумаги должны были остаться у неё. Ты сама понимаешь, чем это грозит.

— Ты хочешь убить её… — прошептала девушка, опустив взгляд. Она отшатнулась от парня.

— Да.

— Ты не посмеешь. Она непричастна!

— Ванесса Боун тоже была непричастна к проекту, — Мортон равнодушно пожал плечами.

— Ты убил её? — Ирма попятилась назад и вскоре наткнулась спиной на книжный шкаф.

— Нет. Я стер ей память, но смерть отца свела её с ума.

— Ты не убьешь её, Флойд. Она ничего не сделала.

Он долго смотрел ей в глаза, поджав губы. Затем вздохнул и опустил взгляд.

— Хорошо, не убью.

Ирма выдохнула.

— Но ты должна будешь уйти отсюда.

— Что? Почему? — девушка смотрела на него.

— Не хочу, чтобы ты была здесь, когда все начнется. — Мортон вышел из-за стола и направился к выходу из комнаты.

— Но ты же хотел, чтобы я была с тобой? Что же изменилось? — она последовала за ним, желая получить ответы.

— Собирай вещи. Утром я создам тебе портал в безопасное место.

Он ушел, тихо хлопнув дверью и оставив Ирму одну. Девушка почувствовала такую злость. Она выбежала из комнаты, чтобы вытрясти из него ответы на её вопросы, но Мортон исчез. Коридор был пуст.

* * *

Яркий свет ударил в глаза. Николас несколько раз моргнул и огляделся. Он был в комнате, в которой кроме кровати больше ничего не было. Парень провел ладонями по лицу, смахивая сон, и попытался восстановить в памяти последние события. Они пошли на свадьбу, не подумав о том, что там может быть ловушка, затем вернулись домой, но их окружили, а что потом? У Ирмы было решение. Эрнест… Они подрались. Эрнест. Где Эрнест?

Ник резко поднялся с кровати, решив отыскать Тортона. В глазах потемнело, поэтому парню пришлось немного подождать, прежде, чем отправляться на поиски. Николас вылетел из комнаты и тут же встретил в коридоре Эрнеста, покинувшего комнату напротив. Не медля ни секунды, парень заключил Торнтона в объятия. Из соседней комнаты вышла Ирма, заставив парней отстраниться друг от друга.

— Где мы? — спросил Николас, глядя на них.

Ирма вздохнула и посмотрела на брата.

— Она соврала нам… — медленно проговорил Эрнест. — Чарльза убили не мы. И в хижине она жила только последний год.

Девушка опустила взгляд. Затем она покачала головой и куда-то направилась.

— Я понимаю, что у вас много вопросов. Но вы не должны были здесь оказаться. Вы попали сюда по моей вине. Простите, — её звонкий голос раздался в их головах. Больше она не сказала ничего.

Торнтон выбежала из дома и парни последовали за ней. Ирма, оглядевшись и заметив светловолосого мужчину, направилась к нему. Увидев её, он улыбнулся. Николас увидел его ярко-красные глаза, от которых ему стало не по себе. Однако Ирма сжала кулаки, а когда разжала в её руках были огненные шары. В следующую секунду она кинула один из них в блондина. Он увернулся и она кинула второй.

— Ирма-Ирма, — рассмеялся мужчина. — Разве так здороваются с теми, кто спас тебя?

Вместо ответа она швырнула в него еще одним заклинанием. Незнакомца её действия только веселили. Девушка продолжала испытывать на нем различные заклинание, которые мужчина мастерски отражал. В какой-то момент Ирма выдохлась и блондин воспользовался этой заминкой, чтобы связать девушку заклинанием. Эрнест бросился, чтобы вступиться за сестру, а Николас, защищая Торнтона.

— Спокойно, господа, — незнакомец предупреждающе выставил руку. — Я не причиню ей вреда. Просто даю секундочку, чтобы успокоилась.

Ломан ухватил Эрнеста за локоть, останавливая. Торнтон бросил на него вопрошающий взгляд.

— Если бы хотел навредить, давно убил бы, — ответил Николас.

— Молодец, Николас, хороший мальчик.

Ник бросил на него суровый взгляд, но на незнакомца это не подействовало. Он отпустил Ирму и помог ей подняться с земли. Поднявшись на ноги, Торнтон замахнулась кулаком, чтобы хотя бы так ударить незнакомца, однако тот поймал её кулак и цыкнул, вновь попросив успокоиться. Девушка вырвалась из его хватки.

— Ирма, где твои манеры? Разве так встречают друзей? Или, если быть точным, любовников?

Парни удивленно посмотрели на Ирму. Она сложила руки на груди, не обращая внимания на их взгляды. Мужчина, стоявший перед ними, вполне мог быть ровесником Чарльза. Может быть, это какая-то шутка? Но незнакомец был серьезен.

— Ладно, молчи сколько влезет, — мужчина закатил глаза. — Николас, Эрнест, приятно наконец познакомиться с вами, — он переключил свое внимание на них. — Меня зовут Флойд Мортон. Мы с вами уже встречались, но вы меня, конечно, не помните.

Николас нахмурился, пытаясь вспомнить.

— Я был в обличии официанта на званном ужине Вилкерсона. Тебе всегда шел черный, Ирма. — Флойд бросил на неё взгляд, а потом вновь вернулся к парням. — Эрнест, прекрати пытаться залезть в мою голову. Это некрасиво. Ты хочешь знать я ли убил Чарльза. Да, я. Вашими палочками. А потом я внушил вам, что это сделали вы, — он улыбнулся. — Нам предстоит долгий разговор, господа. Добро пожаловать к «Диким». Чувствуйте себя, как дома.

I'm worse at what I do best

And for this gift I feel blessed

Our little group has always been

And always will until the end

— Теперь ты знаешь, — тихо проговорил Николас, — как мы пришли к тому, к чему пришли. Правда если ты думал, что я расскажу тебе что-то действительно важно, то ты сильно ошибся. Я не поверю в твою байку про их смерть.

Тед молча смотрел на него. Ник изменился. Его черные волосы начали немного виться на концах, лицо стало бледнее, немного осунулось, трехдневная щетина на щеках. На улице зеленел май, а это значит, что неофициально Ломану уже исполнилось тридцать восемь. Забавно, но когда-то, встретив мрачного одиннадцатилетнего мальчишку в компании Сары и подружившись с ним, Тед думал, что они пронесут свою дружбу сквозь года. На деле их дороги разошлись еще даже до окончания школы.

— И все же, — прочистив горло, начал Люпин, — почему ты остался?

— Потому что остался он. — Николас пожал плечами, опустив взгляд. — Ты бы тоже пошел за Мари-Виктуар в самое пекло, не так ли?

Тед кивнул, не задумываясь. Он любил Мари. Любил больше собственной жизни. Поэтому, если бы она захотела устроить государственный переворот, он был бы с ней. Именно поэтому Люпин понимал Ника. Потому что тот так же любил Эрнеста и точно так же пошел за ним в самое пекло.

Несколько секунд они молчали. Тед смотрел на Ломана. Тот был расслаблен. Он действительно не верил в то, что близнецы и Мортон погибли. Николас ждал. Ждал, что они вот-вот появятся и вызволят его.

— Можешь посмотреть мои воспоминания. Я не вру тебе, Николас.

Ломан внимательно посмотрел на него. Тед освободил свой разум, позволяя Николасу проникнуть туда. Мужчина чувствовал, как Ник роется в его памяти, перебирая воспоминания одно за другим. В следующую секунду перед глазами всплыло воспоминание.

Это было два дня назад. Берлин. Площадь перед Министерством Магии. Протестующие шумят, кричат, поют, выбрасывают в воздух искры заклинаний. Подобные восстания вспыхнули по всему миру всего час назад. Бунтовщики пошли штурмом на Министерства. В Берлине толпу возглавлял Флойд Мортон, Ирма и Эрнест Торнтоны. Заклятия стали лететь в авроров.

Тед наблюдал за восстанием из окна кабинета немецкого министра магии. Толпа подобралась совсем близко ко входу в Министерство. Мортон и Торнтоны отделились от нее. Флойд вышел вперед. С трех разных сторон в него прилетели убивающие заклятия. Наступила тишина, которую резко разорвал душераздирающий крик Ирмы. Она бросилась к телу Мортона и следующее заклятие прилетело ей в спину. Эрнест побежал к сестре и в тот же момент авроры убили его. Тед сжал губы и отвернулся.

Когда Николаса выбросило из головы Теда, Люпин увидел, что по щеке Ломана бежит одинокая слеза. Его стеклянный взгляд был направлен в пустоту. Ник поспешил вытереть слезу тыльной стороной руки. Тед наблюдал за ним. Он видел как последняя надежда покинула Николаса.

— Тед? — тихо позвал его Ник. — Можешь сделать для меня несколько одолжений по старой дружбе?

Люпин кивнул.

— Можешь принести мне несколько листов бумаги, перо и чернила. Это моя первая просьба.

Он снова кивнул и поднялся из-за стола. Когда мужчина вернулся, он выложил перед Ником все, что тот попросил, и сел обратно на свое место. Николас взял первый лист и, обмакнув перо в чернила, принялся выводить буквы на бумаге. Его руки дрожали, поэтому написанное выглядело криво. Закончив и исписав три листа, Ник сложил их и подписал сверху.

— Передай это, пожалуйста, им. Я написал что и кому. Это моя вторая просьба, — Николас вздохнул. — Ты знаешь какой будет третья.

Тед кивнул. Он знал, что Ломан попрощался в этих письмах. Он знал, что у Ника не осталось смысла жить дальше. Он знал, что просил Николас. Поэтому Тед поднялся из-за стола и направил палочку на бывшего друга.

— Спасибо. Может быть, в следующий раз выйдет лучше? — Николас улыбнулся и закрыл глаза, приготовившись.

Люпин вздохнул и произнес заклятие. Яркая зеленая вспышка осветила кабинет. В дверь постучали и позвали его. Тед подхватил письма и поспешил за стажером. Когда они вышли из лифта, авроры увидели толпу протестующих в атриуме Министерства. Развевались протестные флаги с изображением пера, короны и меча, которыми обозначали Торнтонов, Мортона и Ника. Министр Грейнджер, стоя на возвышении, пыталась их успокоить. Тед вздохнул и сжал крепче палочку.

* * *

Заходя в квартиру, Сара бросила ключи на комод и прошла на кухню, откуда доносился приятный сладковато-пряный запах. Она улыбнулась, подошла к мужу и обняла его, обвив руками и прижавшись щекой к его спине. Дэниэл хмыкнул и развернулся в её объятиях, оставив шипящую сковородку. Мужчина поцеловал её.

— Как прошла тренировка? — поинтересовался он.

— Неплохо, но я устала и ужасно хочу есть, — проговорила она. — Что у вас нового?

— Спим, едим, спим, едим. Ничего нового. Тебе, кстати, пришло письмо.

Сара посмотрела туда, куда он указал, и действительно увидела письмо. Она распаковала конверт и достала оттуда сложенный лист бумаги, на котором размашистым почерком было написано её имя. Вуд разложила его и стала вчитываться.

Дорогая Сара,

Наверное, мне стоит начать это письмо иначе, но времени у меня, я думаю, не так много. Я потерял все, что имел. В том числе и твою дружбу. Не думай, что я забыл про тебя, когда исчез. Я думал о тебе каждый день, вспоминал наши беззаботные школьные деньки в самые темные времена. Ты выручала меня тогда, когда я больше всего нуждался. Ты была рядом даже тогда, когда нас разделяли мили и страны. Я бесконечно рад, что тогда, двадцать шесть лет назад, ты выделила именно меня — безумно вредного и упертого пацана — и сказала мне свое вечно жизнерадостное «привет». Я рад, что ты выбрала меня. Прости за то, что подвел тебя. Прости за то, что плакала из-за меня, и за то, что плакала без меня. Я был плохим другом и таким себе человеком. Я не прошу о прощении — я его не заслуживаю, — но надеюсь, ты найдешь в себе силы понять меня.

Навеки твой,Малыш Никки.

Сара прислонилась бедрами к столешнице и зажала рот рукой, заглушая всхлип. Слезы бесконтрольно потекли по щекам. Девушка сжала в руке письмо. Дэниэл заключил её в кольцо своих рук, пытаясь утешить. Она уже пережила смерть Николаса однажды — пятнадцать лет назад. А теперь он вернулся, чтобы вновь умереть.

* * *

Ласковое майское солнце мягко согревало плечи Маргарет пока она возилась с клумбами в своем саду. Здесь, на юге Франции, чувствовалось скорое наступление лета. Ветер трепал атласные ленты на её шляпе. Женщина сняла перчатку и тыльной стороной руки утерла пот со лба. Она могла бы использовать заклинания, чтобы ухаживать за садом, но Кин больше нравился ручной труд. Маргарет поднялась на ноги, оглядела результат и удовлетворенная им она пошла в дом по узкой выложенной крупными камнями тропинке.

Зайдя в кухню, женщина почувствовала в воздухе сладкий запах свежего хлеба. Катрин улыбнулась, увидев её. Её собранные в две косы русые волосы торчали из-под белой косынки. От улыбки на щеках появились ямочки. Миловидное лицо было исполосовано шрамами, однако даже они не портили её красоты.

— Я сделала хлеб, maman, — похвасталась девушка.

Маргарет удочерила Катрин четырнадцать лет назад, когда та была совсем крошечной. Катрин находилась в приюте для волшебных детей. О её родителях ничего не было известно, но скорее всего один из них был оборотнем, от которого Катрин передалась ликантропия. Несмотря на это она выросла доброй и милой девушкой. Они стали друг для друга тем, чего давно хотели: Катрин получила мать, а Маргарет — дочь.

— Тебе пришло письмо, пока ты была в саду. Сова оставила его на подоконнике и улетела, peux-tu imaginer? *

Кин нахмурилась и подошла к подоконнику, на котором так и осталось лежать письмо. Женщина вскрыла его и приступила к чтению.

Дорогая профессор Кин,

Знаю, вы говорили, что больше не профессор, но для меня вы навсегда останетесь лучшим преподавателем в Хогвартсе. Я рад, что был удостоен такой чести — учиться у вас, в вашей особенной группе. Вы открыли для меня мир, в котором я вырос, с совершенно другой стороны. Вы помогли мне встретиться с человеком, которого я буду любить до конца своих дней. Вы дали мне перо (а если быть точным, то печатную машинку) в руки и помогли стать писателем. Помогли найти свой путь. Но теперь он подходит к концу. Я горжусь тем, что я ваш студент. Простите за то, что я разочаровал вас, и спасибо вам за все.

С большим уважением,

Ваш непутевый студент Николас Ломан.

Маргарет печально улыбнулась, перечитывая завершение этого короткого письма, и смахнула слезу. Она покачала головой, когда Катрин спросила у неё про содержание письма.

* * *

Вернувшись домой, Тед достал два последних письма. Одно из них принадлежало ему, а второе тому, кто уже не сможет его прочитать. Поужинав и закрывшись в спальне, чтобы никто ему не мешал, Люпин достал письмо, которое было для него.

Тед,

Я долго думал над твоим письмом, потому что не знал, что написать. Я рад, что мы были друзьями, но все в этой жизни рано или поздно заканчивается. Мне жаль, что у нас не получилось быть друзьями. Ты знаешь, я не изменил бы своего выбора, но мне все равно жаль, что мы оказались по разные стороны баррикад. Ты — бравый солдат, защитник — это твоя судьба. Я — убийца, бунтовщик, преступник — и это мой путь. Если так подумать, то мы всегда ими были. Ты — староста школы, я — вечный гость отработок. Я никогда не верил в судьбу и ты это знаешь, но сейчас это очень похоже на неё. Мои родители — я имею в виду, биологические родители — выбрали «не ту сторону» и я, как бы не хотелось признавать, тоже выбрал её. Только моя сторона не была простой. Это был не легкий путь, Тед. Это был очень трудный путь. Я потерял все и остался на пепелище. Не могу сказать, что все делал правильно. Мне жаль, что наша дружба закончилась, но я не сожалею о содеянном.

Прости и прощай,

Твой бывший лучший друг Ник.

Тед долго сидел в тишине, осознавая прочитанное и весь сегодняшний день. В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, Мари заглянула в комнату. Она села рядом с ним, взяла за руку и положила голову на плечо. Виктуар прочитала письмо, которое он держал в другой руке, и сжала губы в тонкую полоску.

— А что во втором? — тихо спросила она.

Люпин несколько раз моргнул и перевел взгляд на другое письмо, лежавшее на прикроватной тумбочке. Мужчина взял его в руки, развернул и начал читать.

Эрнест,

Ну и наломали же мы дров, а? Наверное, я должен был догадываться, что все так и закончится, когда связывался с тобой. Разлюбил бы я тебя? Нет, точно нет. Я помню нашу первую встречу. Я шел на Зельеварение, а Ирма врезалась в меня. Ты так забавно тараторил, пытаясь извиниться. Помнишь как пафосно ты ушел, когда помог мне в архиве? Наверное, это и влюбило меня в тебя. Странный парень, сидящий в полутьме в пыльном архиве, изучающий что-то, неуловимый и чертовски красивый. Я пошутил про «Тетрадь смерти», но ты понял мою шутку только спустя четыре года. А еще помнишь какой язвой ты притворялся поначалу? Но я-то тебя сразу раскусил. Помню наш «клуб юных-и-не-таких-уж-и-анонимных алкоголиков» и еще твою ужасно смешную и милую ревность. Я могу до бесконечности перечислять причины почему я любил тебя. И до сих пор люблю. Как бы я хотел, чтобы все сложилось иначе. Я бы никогда не отказался от тебя, нет. Я бы сделал все возможное, чтобы твоя жизнь была лучше. Чтобы у нас не было выбора между смертью, Азкабаном или постоянной жизнью в бегах. Ты мертв, я не буду заставлять тебя ждать слишком долго. Я обещал тебе, что мы слетим с катушек вместе и мы слетели. Представлю наш выпускной. До встречи в следующей, лучшей жизни.

До безумия люблю тебя,

Николас.

P.S. Сожгите это письмо.

Огонь постепенно поглощал бумагу, на которой было написано прощальное признание в любви, и в месте с пеплом в окно улетали крупицы души Николаса. Тед тяжело вздохнул и закрыл окно, когда письмо догорело.

* * *

Набросив черную джинсовую куртку, Николас подошел к зеркалу, взъерошил волосы и вышел из комнаты. Он быстро сбежал вниз по ступенькам, скрипнувшим под его весом. Из гостиной доносились звуки вечерних новостей и тихих разговоров. Ник проскользнул мимо неё, надеясь остаться незамеченным, но, когда он уже собирался выйти из дома, в коридоре появилась Мэри. Она прислонилась плечом к стене и сложила руки на груди.

— Куда ты? — спросила мать.

Николас вздохнул и повернулся к ней.

— Гулять, — ответил он, засунув руки в карманы.

— Один? — скептично поинтересовалась она.

— С друзьями. Из старой школы. — Парень соврал.

Упоминание старой магловской школы успокоило Мэри. Она кивнула и ушла обратно в гостиную, а Николас, вставив в уши наушники, выскользнул на улицу.

Закатное солнце, окрашивая небо во все оттенки розового и оранжевого, готовилось скрыться под водой. Вечером на улицах города появлялись люди. Кто-то торопился домой с работы, а кто-то с нетерпением ждал окончания дневной августовской жары. Прохладный ветер трепал черные волосы, сдувая их с лица. Звуки улицы смешивались с музыкой в наушниках. Наконец Николас увидел их.

Мятно-голубые волосы Сары перебирал ветер. Её блестящие от вишневого блеска губы растянулись в улыбке, обнажая немного неровные зубы. Рядом с ней шел Тед. В этот раз его вьющиеся волосы были цвета розовой жвачки. На синей джинсовке красуются значки и нашивки. Заметив Николаса, Вуд улыбнулась еще шире и побежала навстречу. Она раскинула руки, когда была достаточно близко, и прыгнула в объятия друга, чуть не сбив его с ног. Ник рассмеялся, раскрутил её на месте, а затем поставил, отстраняясь. Тед подошел спокойнее подруги и тоже обнял Ломана.

— Тед, покажи ему! — нетерпеливо попросила Сара, едва ли не подпрыгивая на месте.

Люпин фыркнул и приподнял рукав, показывая на предплечье татуировку с фазами луны, которая была, несомненно, посвящена его отцу.

— Круто, — улыбнулся Ник.

— Я тоже хочу, — кивнула Сара, не отрывая взгляда от предплечья Теда, — но бабушка будет в таком шоке. Боюсь, она этого не выдержит.

— А что на это сказала Андромеда? — усмехнувшись, поинтересовался Николас.

— Ну… — Тед отпустил рукав. — Она пока что не знает. Но я обязательно ей скажу, — добавил парень на фырканье друзей.

— Ладно, — Сара хлопнула в ладоши, привлекая внимание, хотя в этом не было необходимости. — Так и будем стоять или пойдем?

Парни закивали и девушка, взяв их под руки, повела их на набережную. Никто из прохожих не обращал внимания на их громкий смех или странные разговоры о магии. Сара размышляла о том, каким будет их пятый курс. Они становятся старшекурсниками. Подумать только! Вуд знала, что будет старостой, и знала, что Тед будет. Николас к этому не стремился. Старосты должны были подавать пример, быть идеальными студентами. Никакого веселья. Да и его успеваемость не позволяла этого. Парень слишком часто бывал на отработках из-за несделанного задания или еще из-за какой-нибудь чепухи.

— Эй, ты чего задумался? — поинтересовалась Сара, пихнув его плечом.

Они сидели на пристани, свесив ноги к воде. Ник покачал головой.

— Этот год будет для меня последним… Может стать последним. Если они решат меня забрать.

— Не заберут, слышишь? Мы что-нибудь обязательно придумаем. Ты не можешь закончить школу раньше нас, — она пригрозила ему пальцем. — Не смей заканчивать Хогвартс раньше нас, малыш Никки!

Николас тихо рассмеялся.

— А что ты смеешься? — нахмурившись, спросил Тед. — Она вообще-то права. Ты не уйдешь из школы после пятого курса. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Хорошо, — Ник закивал.

— Ага, никакой безысходности. Мы вместе придем на выпускной. Я обязательно стану капитаном команды через год и старостой школы через два. А потом, когда мне будут выдавать награду за особые заслуги, я выйду со своей речью, в которой упомяну, что без вас у меня ничего бы не вышло.

Люпин и Ломан дружно фыркнули.

— Не удивлюсь, если она у тебя уже написана, — проговорил Николас.

Честно говоря, он верил в то, что у неё все получится так, как задумывалось. Потому что она была Сарой Вуд, а у Сары Вуд всегда есть план. И не какой-нибудь, а самый грандиозный. Ник опустил взгляд на маленькие волны, разбивающиеся о каменный причал. Парень не знал каким будет его будущее. Не знал кем будет через пять, десять, двадцать лет, но он точно знал, что кем бы он ни был, их небольшая группа друзей всегда будет с ним, что они всегда будут рядом.

Солнце медленно спряталось за горизонтом, заставив подростков разойтись по домам. Тед и Сара сели на «Ночного рыцаря» и, высунувшись из окна, в сотый раз попрощались с ним, словно они расставались навсегда. Но ведь они еще встретятся, не так ли?

---

Примечания:

Ах

Ну вот история и закончилась. Спасибо всем тем, кто дошел до финала вместе со мной, кто читал эту историю, кто лайкал её и кто добавлял её сборники.

Если вам понравился фф, пожалуйста, напиши отзыв и поставьте лайк, если ещё не поставили?

Всем ещё раз спасибо и до новых встреч!