Бурная ночь (гет)

Где наш герой, там зависть и любовь.

Но он не тешится лишь ими.

От смертных чувств дурнеет голова,

А от завистников тем боле.

БУРНАЯ НОЧЬ

любовная комедия в трех актах

Акт I

Скайрим. Недалеко от Вайтрана.

Дом отца Изольды, возлюбленной Довакина.

Ужин. Отец Изольды, уже слегка хмельной, уплетает за обе щеки, попутно прославляя урожай Тамики.

Изольда мало ест и о чем-то думает.

Прибывает гонец с письмом. Гонец подходит к Изольде.

 

Гонец: Госпожа, вам пишут! Я мчался как стрела сквозь гряд лесов. В лесах бандиты! Письмо я сохранил, его вручаю вам!

 

Отец Изольды поднимает бокал.

Отец: Дороги нынче сеют страх и смерть! Налить гонцу вина!

Гонец: Благодарю вас, господин.

 

Гонец уходит, приостанавливаясь у двери. Изольда вскрывает конверт и читает письмо.

Изольда: Знакомый почерк... Ох! Это милый мой! Отец!

Он пишет мне. Дела уладил в Сиродиле и мчится на коне.

Прибудет завтра в полдень Довакин!

Отец: Добрая весть!

Изольда: Какой счастливый миг! Тревожно сердце бьется!

Отец: Не знаю, доченька, мне ликовать или вина испить?

Изольда: Отец. Довольно вам. Вы все еще об этом?

Отец: Совсем не так тебе подумалось. Хотя, признаться, бокал еще испил бы я.

Но вовсе не о том хотелось мне сказать.

 

Отец Изольды понизил голос и склонился.

 

Отец: Я слышал в городе, в таверне, Микаэль…

Изольда: Что Микаэль? Тот Бард?

Отец: Да-да, скажи мне, дочь! Давно ли ты прониклась музыкой его и сладкими речами, пропитанными пошлостью одной?

Изольда: О боги! Кто говорит так?

Отец: Все.

Изольда: Отец! Позволь тогда и мне спросить.

Ужель ты стал питать себя трактирной болтовней?

Я думала, вино ты ценишь выше!

Вся истина в нем, говорят.

Отец: Ох, доченька! Теперь вдвойне ты выдала себя!

Кто научил тебя так говорить? Не тот ли малый?

Да он за грош готов воспеть всю красоту Горзы гра-Багол, что в Маркарте кует мечи!

Изольда: Ту орчиху? Ну нет, тот бард не слеп.

И я не преклоняюсь лирике его ничуть.

Мне мил мой верный Довакин! О нем он пел!

Отец: Ну что ж. Я вижу, как тревожна ты.

Не только от грядущего свидания.

И потому хотел предупредить: тот бард — подлец. Забудь о нем.

Твой Довакин почувствует неладное.

Ему лишь пожелаю я не отрастить еще рогов:

Не более, чем заслужил наш Довакин.

А ты, мое дитя, ответь: ревнив ли Довакин?

Изольда: Отец, он не из тех, кто истезать готов того,

Кто любит сердцем и душою... Его драконий нрав, воителя черты...

Отец: Что ж. Доверюсь чуткости твоей.

Да... Быть может, познала ты не только бардовскую лиру,

И нрав мужей ты также изучила.

 

Отец Изольды встает.

Отец: Эй слуги! Очистить дом к утру!

От пыльных наших ожиданий и надоедливых терзаний!

К нам едет Довакин!

Я думаю, останусь до утра, потом покину дом,

Оставлю вас наедине вдвоем.

Друг друга вы не видели давно;

Столь утомительна разлука, столь много выпито вина!

* * *

Таверна «Гарцующая кобыла» в Вайтране. Двое за столиком в углу: Бард, Гонец.

Бард: Ну как? Ты говорил с ней?

Гонец: Эх, друг. Она встревожилась. Отец был рядом.

Бард: И?

Гонец: Я не успел сказать ей то, что ты просил.

Письмо рогатого пришлось отдать без слов.

Бард: Дурак!

Гонец: Мне заплатили больше, чем две бутылки жалкие твои. Паршивый эль!

Бард: Письмо она читала как?

Гонец: Встревоженно, уже упомянул.

Бард: А дальше что?

Гонец: Отцу она сказала, что будет ждать его. И все.

Бард: Вот шлюха! Точно все?

Гонец: Я не расслышал больше.

Бард: Так-так. Уж надо как-то рогоносца убедить:

Слывёт Изольда потаскухой, таскается по кабакам.

Уже полгорода пускает мои слухи.

Гонец: Они и внемлют сплетням, друг.

Ее отец, похоже, тоже знает. Хоть он и пьяница.

Бард: Мой друг! Не мог бы ты найти его приятеля?

Он с ним давно знаком!

Уверует его словам наш олух Довакин!

Гонец: Что мне с того? Твоей Изольдой я сыт по горло.

Уж если Довакин узнает, не миновать нам трепки!

Бард: Слабак! Его букет уже ты про́пил!

Не становись на полноги, покуда голова цела.

Гонец: Ты угрожаешь мне?

Бард: Тебе? Как можно! Ты лучший мой приятель!

Так скучно без твоих речей. К тому же пьешь ты лучше нордов!

И дар твой может сослужить.

Гонец: Ты хочешь, чтобы я напоил Собьорна, друга Довакина? И убедил его?

Бард: Вот умный малый!

Гонец: Ну нет! Довольно!

Бард: Слушай! А я ведь мог бы рассказать Собьорну одну историю про мед.

Гонец: Мерзавец!

Бард: Ты сам подлец — мы вместе можем процветать.

Тебя я познакомлю с красавицей одной.

В знак благодарности, дружище!

Гонец: Как имя?

Бард: Эйла.

Гонец: Она дурна собой.

Бард: Но не в постели.

Гонец: Что ж. Я кое-что придумал лучше, друг. Один алхимик…

* * *

Все та же таверна. Почти ночь. В таверне полно народу. Входит Довакин.

Довакин: Вайтран! Как ждал я этого момента!

Коню овса! Мне чан воды нагрей! А лучше два!

Я смою жиром тролля всю грязь дорог, бандитов кровь! И полечу к любви своей.

Люди в таверне: Довакин! Это же Довакин! Драконий зад! Ты весь горишь!

Довакин: Я мчался, еле видя путь.

 

Двое у стола.

 

Бард: Давай быстрей. Не видишь? Он прибыл раньше.

Гонец: Подождем, пока он помоется.

Бард: Договорились. Я спою для него.

 

Бард встал и запел.

 

О, кто же это на коне

Спешит в Скайрим в бесследной тьме?

Наш Довакин путь озарил мечом,

Так каждый скажет позже днем.

Уже в родной Вайтран прибыв,

Наш Довакин решил вина испить.

Пылали щеки, капал пот,

И всяк глазел, разинув рот!

Никто-никто не смог побить

Его уменье столько пить

И сохранять свой ясный ум,

Пока трактирщик не угрюм.

 

Довакин рукоплещет.

 

Довакин: Налей ему вина, трактирщик.

Покуда вправду не угрюм ты стал.

Хоть знаю я, что лестной песней он мне рассудок заковал.

 

Трактирщик наливает вино. Бард обращается к Довакину.

 

Бард: Ох, Довакин! Тебя мы томно ждали.

Благодарю тебя за честь,

Испить с тобой вина мы рады,

К твоим ногам готовы сесть.

Довакин: Дай мне очиститься, плутливый бард.

Потом я расскажу тебе все сплетни Сиродила, ведь ты за этим?

Бард: Почти попал.

Что шепчет люд, я воспеваю лирой.

Готов тебя я подождать.

 

Довакин уходит мыться. Бард возвращается к столу.

Двое за столом.

 

Гонец: Он будет слеп как пугало, пока не станет расцветать.

Бард: Чего мы ждем? Готовь свою бутылку.

Гонец: Сейчас. Добавлю зелье, нужно размешать.

Бард: Я запою про Сиродил, как он по шлюхам там ходил.

Гонец: Не сразу, друг.

Ты убедись сначала, что выпил он не меньше кружки.

Он будет веровать потом всему-всему, что ты ему расскажешь.

Бард: А как проверить?

Гонец: Просто, друг. Доверься мне. Я буду рядом.

Подам сигнал, а если нет, не обессудь.

* * *

 

Позже возвращается Довакин.

 

Довакин: Ох, выпил бы я чарку.

Но голос говорит: «Не запятнай амбру любовной ласки, ждет милая тебя» — она мне не простит.

 

Двое переглянулись.

 

Бард: Тебе и впрямь не надо напиваться, друг.

Я знаю вина лучше — никто не сможет им напиться,

С тобой готов я поделиться.

Довакин: Не стоит, бард, я расскажу и так все слухи.

Но, может быть, один глоток и не заметен будет в брюхе.

Бард: Ты посмотри, от этого вина еще никто не запьянел.

Ну расскажи, какие в Сиродиле слухи?

 

Довакин рассказывал и пил. Бард получил сигнал.

 

Бард: Скажи мне, Довакин, а в Лейавине том все так же девы горячи?

Довакин: Не знаю, друг. Я был проездом, и не за этим уж совсем.

Бард: А как же Тсави? Ты говорил, она мила?

Довакин: Какая Тсави?

Бард: Каджитка та, целитель Лейавинского двора.

Она сразила первым взглядом, ты говорил. Ужель забыл?

Довакин: Похоже, да.

Бард: Кокетливо хвостом виляя, тебя сразила наповал.

Скажи мне, хвост ее пушистый был мягок там?

Довакин: О да, припоминаю.

Бард: Потом пошел ты в «Три сестры», к блудливым девам поспевая.

Довакин: Не помню. Было ль это?

Бард: А как же нет! Иль ты забыл?

Ты так расписывал их ножки...

Болел ты после этой ночки.

А как потом поехал в Бравил?

Довакин: Я там не был совсем.

Бард: С пловчихой городской ты в луже кувыркался,

Иль ты зазнался, Довакин?

Довакин: Возможно. Похоже, знаешь ты меня получше моего.

Бард: Конечно, друг, давай спою. К тебе вернется память.

Ты подпевай и пей, прошу.

Довакин: От этого вина мне будто дурно.

Невкусно и не чувствую хмеля.

Бард: Ты сам просил его. Я взял вино у богача.

Ты просто не привык к такому вкусу.

Пей больше, друг.

Довакин: Ты сам его не пьешь!

Бард: Уже его я выпил много. Вон те бутылки легли мне так тепло.

(Бард указал на пустые бутылки из-под эля своего друга.)

Бард: Давай, дружище, мне нужен сильный голос твой,

Драконьей магии уже давно я не слыхал.

Глотни вина и подпевай.

 

Бард запел.

 

Ох как милы эльфийки, нам говорят имперцы,

Но Довакину греют сердце

Лишь наши кошечки с хвостами,

Пушистые и мягкие местами.

Никто не может понимать,

Как усики каджитки щекочут пузо Довакина.

Это диво! Ох, как мила каджитка Лейавина,

И нашего героя она сразила наповал.

Аргонианки Бравила милы,

Особенно Пловчиха!

Какая грудь! А плавает как лихо!

Нам Довакин открыл глаза.

 

Бард повторял, Довакин подпевал.