А разве я есть на свете? (джен)

— Так вы, Гарри, я ведь могу называть вас Гарри? — человек в зеленом оперся о стол, слегка наклонившись вперед и дожидаясь утвердительного кивка. — Вы утверждаете, что единственный помните эту девушку? И помните, как познакомились с ней?

Напротив него, слегка ерзая на стуле, сидел невысокий молодой человек в круглых очках.

— Да, доктор, мы встретились в Хог… — он замялся, — в поезде по пути в школу. Она тогда показалась мне ужасно странной. Впрочем, ее все так и называли — «полоумная».

Мерный перестук колес, единственное свободное купе, мнущийся Невилл с очередной гадостью в горшке и перевернутый вверх ногами чудной журнал — все это, казалось, случилось только вчера.

— И что же, после вы изменили свое мнение? Вы ведь назвали ее своим другом, — несмотря на отсутствие ошибок в речи, легкий акцент выдавал в говорившем иностранца.

Этот сидящий в кресле человек в зеленом производил весьма приятное впечатление. Нестарый еще, но уже с благородной сединой, в неброской, но явно дорогой одежде, он слушал внимательно и серьезно, как, впрочем, и должен был, ведь взгляни кто на дверь его кабинета с другой стороны, они могли бы прочитать на позолоченной табличке слова «Д-р Н. Э. Вебер, психотерапия».

— Ну, Луна… она всегда была, э-э, немного странной, — тот, кого назвали Гарри, запнулся, — но я даже ходил с ней на одну вечеринку. Как друг, разумеется, ничего такого.

Шумное собрание Клуба Слизней. Луна в мантии в серебряных блестках. И невероятные, абсолютно нелогичные замечания про Скримджера-вампира и заговор гнилозубов, без которых вечеринка и вполовину не была бы так хороша. Совсем как его Эйфорийный эликсир для Слагхорна несколько месяцев спустя не удался бы без веточки перечной мяты.

— И она много раз выручала нас…

Головы странных тощий коней, похожие на головы рептилий. Белесые, вовсе не лошадиные глаза. Сильные взмахи кожистых крыльев. Шум ветра в ушах. И полет навстречу багровому закату, в Лондон…

Посетитель явно смутился и принялся нарочито заинтересованно разглядывать кабинет. Правая сторона комнаты, не считая пары старых выцветших карточек с горными пейзажами на стене, была пуста, левая стена — скрыта книжными полками. И если кое-каких авторов он явно опознал, то большинство имен вроде Германа Вирта⁽¹⁾ или Фридриха Хильшера⁽²⁾ так и остались для него ничего не значащими именами…

— Вы пытались что-нибудь разузнать о ней?

— Конечно! — Гарри возмущенно вскинул голову. — Сначала я поговорил с друзьями, а когда не добился толку, пошел к отцу Луны.

— Вы были знакомы с ним?

— М-м, отчасти, но да. Но, представляете, он заявил, что… что… что у него никогда не было детей!

Продуваемые всеми ветрами холмы милях в двух от деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул. Странный дом в форме шахматной ладьи, стены которого изнутри были расписаны яркими птицами и цветами. Сливы-цепеллины во дворе. И «Нежелательное лицо № 1» на обложке свежего номера журнала, от которого все еще пахнет типографской краской.

— А через пару месяцев я увидел в газете его некролог.

На этот раз пауза чуть затянулась.

— Тогда я вспомнил о Колине, — молодой человек стянул очки, повертел их в руках и снова нацепил на нос. — Он вечно бегал по Хо… по школе с камерой. И я подумал, что у него должны были остаться хотя бы негативы.

— Однако?..

— Я отправил ему сов… сообщение. Мы условились встретиться через пару дней. Но так и не встретились, — он снова опустил голову, — Колин погиб. Говорят, это был несчастный случай. А его семью я не знал, так что идти к ним после трагедии не решился.

По столу скользнул последний луч солнца: скоро оно и вовсе должно было скрыться за горизонтом, уступая место тягучим, как патока, сумеркам, а после — прохладной беззвездной ночи.

— Я надеялся, что смогу возобновить поиски, когда стану авро… полицейским. Но на тот момент про мои попытки найти Луну не знал только слепой и глухой, и…

— И вы не прошли психиатрическую экспертизу?

— Да, — он пожал плечами, мол, можно было и не спрашивать, — если так можно выразиться. И я понял, что с меня хватит. И свалил из вол… порвал все связи с друзьями. Вот только со временем я стал сомневаться в собственной памяти. Поэтому и пришел к вам.

— И правильно сделали, Гарри, — мужчина мягко улыбнулся. — А напомните мне, при каких обстоятельствах вы встречались с этой девочкой? В какой ситуации тогда были вы, что чувствовали? У вас самого все было хорошо?

Презрительные взгляды окружающих на перроне. Улыбающаяся Луна с ревущей львиной головой вместо шляпы перед матчем Гриффиндора. Луна в конце года, ищущая свои ботинки и обещающая, что все еще обязательно вернется на свои места, хотя в тот момент он сам готов возненавидеть самого себя за дурацкую ошибку и весь мир, где больше нет Сириуса…

— Н-нет, — он медлил, словно пытался ухватиться за ускользающие воспоминания, — мне не верили, меня сторонились мои… одноклассники. Потом я… у меня были проблемы с одним преподавателем. А в конце года умер крестный. Но с Луной я всегда ощущал поддержку, ведь, в отличие от меня, она никогда не унывала, не злилась, не обижалась на окружающих, даже если ее дразнили! Она была умной! И сильной! И…

— Или такой, каким вы бы сами хотели быть, Гарри? Не реагировать на насмешки? Не чувствовать неуверенность из-за мнений других? Не замыкаться в себе?

Что, если кормить фестралов он ходил с Хагридом? Что, если Слагхорн лип к нему всю вечеринку, потому что видел, что студент пришел один? Что, если они выжили в подвале поместья Малфоев, потому что пути назад уже не было?

И гаснет патронус-кролик. И рассыпается на глазах в прах черная башня-ладья, ставшая последним пристанищем для ярких нарисованных птиц.

— Значит, я все же псих? — тяжелый обреченный вздох.

— Отнюдь, молодой человек, отнюдь, — доктор даже покачал головой, подтверждая свои слова, — рискну предположить, что это только ответ мозга на травмирующие события. Вам нужна была помощь, но никого не оказалось рядом… в реальности.

— И тогда я выдумал Луну? — голос посетителя, как бы он ни старался взять под контроль нахлынувшие вдруг эмоции, немного дрожал.

— Совершенно верно. Она ведь исчезла, когда у вас все наладилось, — мужчина помолчал. — Страдай вы, скажем, от параноидальной шизофрении, все обстояло бы иначе. Проявлялись бы другие симптомы. А так... Дети часто выдумывают себе друзей. Вы, конечно, уже давно не ребенок, но мы до сих пор далеко не все знаем о нашем разуме.

Кабинет погрузился в тишину, нарушенную лишь раз, когда человек в зеленом достал и привычным жестом раскрыл на ладони круглые карманные часики.

— Боюсь, на сегодня наше время подходит к концу, — доктор удрученно покачал головой, словно бы виня себя за то, что не уследил за временем. — Сейчас я напишу вам несколько рекомендаций и жду на следующей неделе. И не стоит отчаиваться, мы справимся с вашей проблемой!

* * *

Едва за посетителем захлопнулась дверь, человек в зеленом обернулся и вперил тяжелый немигающий взгляд куда-то в пустой угол.

— Вы были правы, огромный потенциал, — он слегка вздохнул, — и упертость, возведенная в абсолют.

Угол, разумеется, молчал, только раскрытые позолоченные часики с вензелем DUF⁽³⁾ на столе отмеряли секунду за секундой. Все еще точные, несмотря на десятилетия службы, но, кажется, выражавшие глухим тиканьем свое явное неодобрение происходящему.

— Передайте Отделу тайн, что эксперимент можно считать успешным, — человек покосился на часы. — Крайние меры, как с этой Лавгуд, пока не потребуются.

Не дожидаясь хлопка аппарации, он перевел взгляд на дверь и довольно улыбнулся, будто видел выбитую на притолоке надпись «Für das größere Wohl»⁽⁴⁾...

1) этнолог и мистик, автор теории о происхождении нордической расы

Вернуться к тексту

2) оккультист, наставник будущего генерального секретера «Аненербе»

Вернуться к тексту

3) Deutsche Uhren-Fabrikation, часы дрезденской фирмы, обладавшей эксклюзивным правом продавать свой товар на территории Германского рейха

Вернуться к тексту

4) нем. «Ради высшего блага»

Вернуться к тексту