Банши (джен)

Где-то за городом орала банши.

Выходили из строя офисные принтеры, беспомощно мигали красными лампочками терминалы, перегруженные работой экраны компьютеров окрашивались в синий, а более пятидесяти ответственных и незаменимых работников, вопреки ежегодным планам и спискам дел в ежедневниках, так и не проснулись наутро.

Вероника проснулась ровно в шесть тридцать, по будильнику, но особой радости от этого факта не испытала. В утренней суете — спешном мытье головы, шуме орущего зарезанным поросёнком чайника и рассыпанного по скатерти кофе — она далеко не сразу заметила свежий синяк на бедре и длинную царапину, прямой линией рассекшую руку от локтя до запястья. Под ногтями, давно просившими маникюра, засела грязь.

— Чертовщина какая-то! — простонала Вероника, натягивая колготки. Времени на долгие размышления не было: автобус уходил с ближайшей остановки уже в семь тридцать утра.

Ей снова снился ночной лес — корни огромных деревьев, словно чьи-то толстые пальцы, зарывались в землю, протяжно ухали совы, луна, выглядывающая из одеяла облаков, была похожа на светодиодную лампу в Вероникином кабинете. Кто-то кричал — жутко, надрывно, и вместе с этим криком в холодный октябрьский воздух улетали злость, тревога и раздражение, скопившиеся за долгие недели унылого, бесполезного труда.

Вероника покрепче завязала шарф поверх пальто. Горло, как и всегда по осени, начинало неприятно саднить — первый звоночек приближающейся простуды. На краешке подсознания мелькнула мысль, что заболеть сейчас, остаться дома, выключив рабочий телефон и заварив большую чашку травяного чая, было бы гораздо приятней, чем трястись в автобусе, чтобы потом на целый день засесть в холодном кабинете, пялясь в чёрные узоры из цифр в мониторе.

— Синоптики сообщают о сильных магнитных бурях, накрывших Землю. — Кто-то из «добрых» автобусных попутчиков, решив не терять время поездки даром, врубил на полную громкость радио на телефоне. — Напомним, что подобные капризы природы могут оказывать неблагоприятное влияние на здоровье человека. Врачи отмечают повышение количества вызовов скорой помощи в периоды высокой геомагнитной активности…

«Может, потому мне и снятся кошмары?» — уныло подумала Вероника, быстро выбрасывая, впрочем, эту мысль из головы. Когда жизнь похожа на день сурка, каждый рабочий день начинается с магнитной бури.

— Горе-то какое! — запричитала пожилая секретарша Аллочка Витальевна, стоило Веронике переступить порог офиса. — Сергей Иванович ночью помер, слышала уже? Ты скидываться на похороны будешь?

С тупым отстранённым хладнокровием Вероника подумала, что теперь рабочие обязанности Сергея Ивановича — худощавого желчного трудоголика лет пятидесяти — лягут на её, Вероникины, плечи. На поиски нового работника могут уйти месяцы, а проект надо сдавать вот прям сейчас…

— Да, жалко, — повторила она за Аллочкой Витальевной, пустившейся в причитания о молодости покойного и несвоевременности его кончины. — По сколько собираем?

«А ведь я видела его ночью во сне», — пришло внезапно ей на ум. Прикрывая лысую голову портфелем, Сергей Иванович плутал, словно заяц, между деревьями, спасаясь… от чего? Неужели от неё самой?

Порой Вероника в сердцах думала о коллегах плохо, но уж точно не желала никому зла. В коллективе к ней относились ровно, хотя очень не любили, когда она повышала голос. «Есть в тебе что-то такое, — объясняла Аллочка Витальевна. — Что порой аж жуть берёт! Может, тебе надо было в актрисы пойти?»

— Может, и надо было, — плюхая на рабочий стол сумку, проворчала Вероника.

* * *

По ночам лес жил своей особой жизнью. Маленькие зверьки тихо шуршали в своих норах, холодный ветер нещадно трепал ещё не успевшую опасть листву, выходили на охоту волки. Вероника не боялась — она сама была частью этого леса. Тревога, присущая бешеному ритму большого города, в котором каждый отдельный человек — всего лишь легко заменяемый винтик огромного механизма, постепенно покидала её тело вместе с истошным криком.

Периодически она видела других людей. Одетые кто в пижамы, кто в рабочие костюмы и пиджаки, они были немы как рыбы и трусливы как кролики. Лес их не принимал, пугая своей зловещестью. Напряжение и гнев копились в них день за днём, чтобы однажды прорасти из позвоночника, окутать удавом шею и утянуть в мир теней навсегда, оставив лишь тонкую черточку между двумя датами… Вероника кричала, пытаясь что-то объяснить несчастному Сергею Ивановичу, даже после смерти отказывающемуся выпускать из рук свой портфель.

Вероника не любила свою жизнь и свою работу. Более того — не видела в ней особого смысла. Врач лечит людей, учитель учит детей, повар готовит еду, а электрик даёт свет. За красивыми же должностями офисных работников зачастую скрывалась пустота, бесполезная порча бумаги, единственная цель которой — заработать ещё больше бумаги, другой, более красивой и желанной, с водяными знаками. Но здесь, в лесу, среди шума ветра и темноты, жажда денег ради самих денег казалась такой глупой…

* * *

— Ну вот, сначала Сергей Иванович, а затем ты, — огорчённо протянула Аллочка Витальевна, держа заявление двумя пальцами, словно сдохшую мышь.

Вероника хотела было возразить, что сравнивать увольнение со смертью глупо, но передумала. Что-то общее в этих двух событиях определённо было.

— Куда ж ты теперь пойдёшь, бедняжечка… — Поток жалости от Аллочки Витальевны и не думал останавливаться. — Может, мужика наконец-то себе нашла? Сказал, что содержать тебя будет?

— Просто хочу попробовать что-то новое, — попыталась объяснить Вероника. — Психологи же рекомендуют раз в пять лет менять работу, а я и так тут подзадержалась… Лучше уж уйти самой, чем меня вынесут ногами вперёд, правда?

Аллочка Витальевна закивала, но Вероника по глазам видела — не поняла и не поверила. Небось решила, что Вероника ушла то ли в содержанки, то ли к конкурентам — ещё неизвестно, какой грех в глазах старой секретарши более тяжкий. Ну и плевать.

Ночью за городом проснулась и заорала другая уставшая от всех и вся банши, но Вероника, поглощённая планами на перемены в будущем, спала слишком крепко, чтобы её услышать.