Отражение луны (гет)

Биллу с детства нравилась луна. Тёплыми летними ночами её было видно из окна его комнаты. В сравнении с уютной, но всё-таки немного неряшливой Норой и уж тем более с беспорядочным нагромождением деревьев, взбегавших на соседний холм, луна казалась совершенством.

Если летом Биллу случалось проснуться среди ночи, то он, стараясь не скрипеть половицами, прокрадывался от кровати к подоконнику и долго-долго смотрел на луну.

Она висела в пустом небе, или сидела в облаках, или пряталась от солнца за спиной планеты.

Последнюю версию, которая заодно объясняла, почему луна иногда ужимается до полумесяца, девятилетний Билл вычитал в одной из отцовских книг авторства магглов. Раньше ему казалось, что луна и месяц никак друг с другом не связаны, но потом, в Хогвартсе, преподаватель астрономии подтвердила версию магглов.

Луна всегда восхищала Билла. Аккуратный, изящный круг на небе напоминал ему искусно сделанную серебряную камею на чёрной мантии или узорную верхнюю пуговицу на рубашке.

В Хогвартсе Билл тоже мог смотреть на неё из окна, и теперь у него было целых две луны: настоящая и отражённая. Луна из озера нравилась ему гораздо меньше. Её часто перекрывала рябь, отчего безупречный круг расплывался, растекался неопрятной кляксой.

Что удивительно, Билл был совершенно одинок в своих впечатлениях. Из-за луны он увлёкся литературой — искал её образы, но нигде не находил схожей с собственной неприязни к лунному отражению. Писатели и тем более поэты его, как и её, боготворили.

Отношение Билла к отражённой луне разделяла только Серая Дама, привидение Дома Рейвенкло. Во всяком случае, он думал, что разделяла.

На старших курсах Билл, как и полагалось гриффиндорцу, завёл себе запретную привычку: в ночь с субботы на воскресенье он сбегал из замка и выходил на берег озера. Там он искал укромное местечко и садился наблюдать за луной. Из окна было совсем не то, там его ограничивали стены. На берегу же не оставалось никого, кроме него и луны.

Белая, голубая, иногда желтоватая и с алым отливом, она безучастно покачивалась в едва различимых облаках и как будто смотрела в ответ.

Однажды в июне, когда экзамены уже завершились, Билл по привычке выбрался из замка и направился к озеру. Он брёл по склону холма, смахивая росу со спящих цветов и поскрипывая ботинками. Озеро расстилалось перед ним неподвижной гладью, и отражение луны на сей раз блестело ровно, подобно луне настоящей.

У самой кромки воды, рискуя замочить подол платья, стояла светлая фигура. Билл сначала подумал, что это женщина в светлой мантии, но, подойдя ближе, он узнал Серую Даму.

Иногда она выбиралась из замка, чтобы, как при жизни, побродить под луной — эту легенду с упоением пересказывали девчонки, каждая из которых обязательно добавляла подробностей на свой вкус. Упоминали Кровавого Барона, танцы, плач и стоны, призрак Ровены Рейвенкло… Может, что-то из этого и было правдой, но когда Билл вышел к озеру, Серая Дама просто стояла у воды и смотрела вверх.

Билл, чтобы не тревожить её, убрался подальше и сел, стараясь не шуршать высокой травой, на широкий плоский камень. Серая Дама повернула голову и, едва скользнув по Биллу взглядом, вернулась к созерцанию луны.

С тех пор Билл почему-то часто видел её. Серая Дама всегда стояла на том же самом месте и удостаивала его одним лишь мимолётным взглядом.

Билл рассматривал её. Полупрозрачная фигура нежно переливалась в лунном свете. Слабые, будто несуществующие отблески голубоватого сияния ложились на воду, словно ещё одна отражённая луна, маленькая, прибитая к берегу холодным течением. Лёгкая ткань призрачного платья колыхалась на ветру, сливаясь в одно целое с водой.

На вторую или третью встречу Билл подумал, что Серая Дама — самая красивая женщина из всех, кого он когда-либо видел.

В следующем июне их молчаливые встречи продолжились. Летом, находясь дома, и зимой, когда не было возможности выйти к озеру ночью, Билл, привыкший к её компании, скучал. Конечно, Серая Дама обитала в том же Хогвартсе, что и он; однако в бесконечных коридорах они ни разу не встречались. Призрак Рейвенкло не искал общества живых.

На старших курсах Билл готовился поступать в Академию Аврората — в будущем это обещало неплохое жалование. Однако, наткнувшись на Косой Аллее на объявление «требуются новые разрушители проклятий», он подумал: почему нет? Семья Уизли разрослась, и отец не справлялся в одиночку, а разрушитель проклятий — профессия прибыльная.

К июню своего выпускного года Билл окончательно решил пойти именно по этой стезе. Очередной ночью у озера он зачем-то рассказал об этом Серой Даме.

— В августе я уезжаю в Норфолк — там нас будут учить. А потом, наверное, в Египет или в Индию. Кажется, там сейчас разрушителям проклятий больше всего работы.

— Гриффиндор, — просто сказала Серая Дама, повернувшись к нему всем телом.

Это был первый раз, когда Билл слышал её голос — тихий до шелеста. Жаль, что этот раз — ещё и последний: через несколько дней Билл покинет Хогвартс и вернётся, только если ему вздумается здесь что-то преподавать. Вряд ли. Преподавать — скучно.

— Я буду заглядывать сюда, чтобы снова посмотреть на луну, — зачем-то выпалил Билл.

— Ты сможешь смотреть на неё отовсюду, — заметила Серая Дама, легко пожав плечами. — В Египте или Индии она едва ли будет менее прекрасна.

— Да… наверное.

Да, Билл мог бы смотреть на луну откуда угодно, но теперь ему хотелось видеть и её отражение. Не то, что рябит на середине озера, а маленькое, что волнами прибито к берегу.

— Но ты всё равно можешь заглядывать, — смилостивилась Серая Дама. — Смотреть на неё с тобой… интересно.

Билл не мог взять в толк, что может быть интересного в молчаливом созерцании луны, но был полностью с ней согласен. Ему тоже нравилось смотреть на луну с Серой Дамой.

В следующие несколько лет Билл смотрел на луну с вересковых пустошей, с головы сфинкса, из трещины в стене пирамиды, из-под сводов пещерных храмов, с берега моря… Луна была прекрасна и безупречна, близка или далека, отражалась в море и серебрила песок, играла с камнями… Билл видел её в сотне обличий, но ни одно из них не завораживало его так, как увиденное над озером.

Возможность вернуться в Британию появилась у него лишь спустя шесть лет. Билл собирался сразу же заглянуть в Хогвартс, но вырваться от матери сумел только в конце августа.

Это была довольно холодная ночь, уже почти осенняя. Август шуршал первыми опавшими листьями, а небо затянули тучи.

Серой Дамы на берегу не было. В пасмурную погоду она почти никогда не приходила, вряд ли придёт и сегодня.

Билл устроился на знакомом камне и от нечего делать зажёг Люмос. Серебристая точка выхватила из тьмы какие-то оранжевые цветы. Некоторое время Билл разглядывал их, но потом по привычке поднял взгляд к небу — в надежде, что луна всё же появится.

— Ты здесь.

Серая Дама появилась сзади, почти незаметно. Её платье бесшумно колыхалось, задевая травинки, но оставляя их неподвижными.

— Думал, ты не придёшь.

— Ты ведь меня ждал, — прошелестела она.

— Ждал, — эхом отозвался Билл. Действительно ждал, хоть и не слишком надеялся. — Тебя и луну.

— В Египте она не такая красивая? — Серая Дама едва заметно улыбнулась и опустилась на камень рядом с ним.

— Без тебя — нет.

— Я призрак, — напомнила она.

— Но ведь с тобой всё равно можно смотреть на луну?

Билл хотел сказать это как утверждение, но вышло скорее вопросительно.

— Можно, — разрешила Серая Дама, улыбнувшись чуть более ярко.

Билл снова посмотрел вверх. Облака разбежались, и луна воздвиглась над ними — большая, серебристо-голубая, яркая. Её отражение, как обычно, расплывалось по поверхности озера мелкой рябью.

Впрочем, это отражение Билла, как и прежде, не интересовало. Было другое, сидящее возле него на берегу. А над ними, появившаяся из-за облаков будто бы специально, сияла приятная обоим луна.