Ставки на смерть (джен)

Кровь заливалась в глаза, уши и рот, вызывая приступы тошноты. Гермиона попыталась вытереться рукавом, но это практически не помогло — он тоже успел пропитаться насквозь. Раненый затылок горел, и ей стоило больших усилий отодвинуть эту боль, постараться не замечать её, пока еще оставалась возможность двигаться. Она плотнее прислонилась к камню, давая себе передышку, и судорожно думала.

Заклятие Конъюнктивитус только еще сильнее разозлило дракона, зря она его применила. Шипы теперь не опасны — она превратила их в сахарную вату, вспомнив дурацкое заклинание, которое они когда-то нашли вместе с Гарри. Но что делать с пламенем?

Заряд сине-лилового огня снова пролетел примерно на метр выше камня, за которым она пряталась, но в этот раз он был намного шире и длиннее. Её обдало жаром. Гермиона поняла, что дракон приближается, а значит, ей опять предстояло сменить место. Она огляделась и заметила в нескольких метрах от себя глубокую яму, похожую на ров. Видимо, след от хвоста. Как бы пробраться к ней незаметно? У дракона хоть и ослабло зрение, но полностью видеть он не перестал. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Думай. Думай.

Решение появилось — такое простое, что Гермиона удивилась, как оно сразу не пришло в голову. Дракона нужно просто отвлечь. Она крепко сжала кулаки, снова закрыла глаза, сосчитала до трех и выскочила из-за камня с палочкой в руке.

— Бомбарда!

Раздался жуткий грохот, дракон сразу сменил траекторию и отвернулся, а Гермиона, не помня себя, помчалась к заветной яме. Кровь все еще лилась на лицо и мешала полному обзору, поэтому она не заметила корягу, торчащую из земли, и упала так неудачно, что, похоже, вывихнула ногу. Проклятие! Встать у нее не получилось. Ей показалась, что она слышит смех, но Гермиона постаралась абстрагироваться от этого так же, как от боли. Все это сейчас неважно — ей бы только выжить. Дракон все еще вглядывался в пыль, идущую от разбитой скалы, и Гермиона поползла со всей скоростью, на которую только была способна, стараясь выглядеть настолько достойно, насколько возможно в текущих условиях.

И почему именно сейчас, в эту минуту, она забыла, как лечить вывихнутые лодыжки?

Есть! Она упала в яму почти кубарем, совсем не изящно. Теперь во рту, помимо крови, оказалась и земля. Боль в ноге усилилась. Гермиона огляделась и чуть не завопила от радости. Неподалеку от нее оказалась мантия, которую она потеряла во время битвы. Она подползла к ней и решительно разорвала. Ну вот, теперь можно вытереть лицо, перевязать голову и попробовать что-то сделать с ногой. Станет хоть немного, но проще…

Дракон наконец потерял интерес к разрушенной скале и теперь просто палил огнем во все стороны без разбора. Сильно же она его разозлила.

Нужно придумать, как спрятаться от пламени: еще одного ожога, как на затылке, она не переживет. Чего боится огонь? Очевидно, воды. Гермиона снова осмотрела ров. Что, если превратить его в реку? Как быстро он сможет наполниться? Простое Агуаменти тут не поможет… Не годится. Щитовые чары тоже бесполезны — в этом она успела убедиться; как и Импервиус, произнесенный от безысходности. Даже будь у нее метла, она не смогла бы с ней справиться так же виртуозно, как Гарри когда-то.

"Ты же самая умная ученица. Давай, шевели мозгами!"

Но Гарри был прав. Простое знание теории вовсе не помогло ей мыслить ясно и здраво в экстремальных условиях.

"Со мной случится то же, что с Роном и Невиллом, — в отчаянье подумала Гермиона. — Никто из них не смог выйти живым из этой схватки… И я тоже не смогу. Но я не буду молить о пощаде и просить, чтобы все закончилось. Даже если мне придется ползти как маленькому ребенку, я сделаю это с гордо поднятой головой. Они не увидят ни моих слез, ни моего страха. Я буду сражаться до последнего, как все, кто был на этом месте до меня".

Удивительно, но эти мысли подбодрили, и в мозгу вдруг словно что-то встало на место, вспомнилось лишь одно слово, но такое важное: "Эпискеи". Гермиона произнесла его сначала над головой — кровь остановилась, и затылок перестал гореть, затем над ногой — неестественно изогнутая лодыжка вернулась в нормальное положение, и она почувствовала, что в ней снова просыпается надежда. Может быть, еще не все кончено.

Пробить чешую дракона магией можно даже не пытаться, ей это явно не под силу. Что, если попробовать связать ему пасть? Сможет ли она за считанные секунды произнести сразу два заклинания — сначала вызвать веревки, а потом сделать их огнестойкими и крепкими? Что ж, других идей у нее нет, придется попробовать. Только для этого нужно подобраться к дракону поближе, иначе её магия может не дотянуться.

Гермиона не дала себе времени для сомнений. Он убедилась, что дракон сделал паузу в своем огненном безумии, ловко вылезла из ямы и побежала прямо на него, надеясь только на эффект внезапности.

— Инкарцеро! — воскликнула она, и морду дракона сковали веревки.

Не успел он одуматься, как она уже произнесла два других заклинания, а потом повторила то же самое со всем туловищем — чтобы ни ноги, ни крылья не могли пошевелиться. Дракон яростно дергался, пытаясь освободиться, но все-таки упал, и земля содрогнулась так сильно, что и Гермиона тоже не смогла устоять на ногах.

Только в этот момент она поняла, что вокруг нее действительно находится толпа, и она кричит, и улюлюкает, и ведет себя словно на матче по квиддичу, наблюдая за ним с высоких трибун.

— Браво! — закричал в волшебный мегафон знакомый голос. — Вы все это видели! Грязнокровка справилась лучше, чем чистокровный волшебник! один-ноль в пользу мисс Грейнджер, кто бы мог подумать! Наверняка она станет фавориткой первого драконьего кубка на выживание! Ну-ка, похлопайте те, кто теперь будет болеть за мисс Грейнджер?

Раздались оглушительные аплодисменты. Перед глазами у Гермионы все поплыло. Она вдруг поняла, что страшно устала. Происходящее казалось ей диким сном. Ей нужна только одна минутка — прийти в себя… Она прикрыла глаза и сразу же отключилась.

* * *

В вип-ложе Всемирного драконоводческого заповедника царило оживление. Яксли немного волновался перед визитом Темного Лорда. Он не ожидал от грязнокровки ничего выдающегося, выставляя её на разогрев, но Грейнджер сумела удивить не только его.

— Твоя идея сделать в заповеднике арену для битв оказалась очень удачной, — заметил Волдеморт, наблюдая, как девчонку выносят с поля на носилках.

Яксли почувствовал, как радостно забилось сердце.

— Зрители в восторге. Много ли сделано ставок?

— Достаточно, мой лорд, точные цифры я смогу сказать, когда выступят все сегодняшние участники. Но уже сейчас могу точно сказать, что никакой гуманностью даже не пахнет. Все, кто и раньше нас поддерживал, но не кричал об этом, только рады показать свое истинное лицо. А весь оставшийся Орден Феникса, я надеюсь, скоро присоединится к своей грязнокровке и порадует нас отменнейшими битвами.

— Кто следующий?

— Предатель, мой лорд. Северус Снейп.

Волдеморт благосклонно улыбнулся.

— Прекрасно. Это зрелище обещает быть более интересным. Пожалуй, даже я бы поставил на него пару сотен галеонов.

Яксли нарочито рассмеялся.

— Я с вами согласен, Северус должен быть великолепен. Пойду, отдам последние распоряжения перед его выходом на сцену.

Волдеморт кивнул. Яксли поклонился ему и поспешно вышел, плотно закрыв за собой дверь.

* * *

Когда Гермиона пришла в себя, то обнаружила, что лежит в постели и у нее ничего не болит, только каждая косточка ноет от усталости. Она подняла руку и пощупала затылок — все волосы на месте, ожога нет. Что это значило? На запястье у нее снова был браслет, блокирующий магию.

Комната напоминала больничную палату. Кровать казалась удивительно мягкой, особенно после плоской деревяшки, на которой Гермиона спала последние несколько недель. Кроме нее, рядом никого не было.

Значит, она правда выжила?

Из глаз заструились слезы. Брызнули резко и обильно, как первый дождь после долгой засухи, и ей не хотелось их унимать. Все еще не верилось, что все это происходит с ней.

С того момента, как Гарри произнес имя Волдеморта в палатке и егеря случайно его убили, прошло уже больше года. Они с Роном смогли сбежать и скрывались несколько месяцев, но гибель Избранного значительно изменила ход войны — воодушевила Пожирателей и опустошила их противников. Гермиона и Рон вернулись к дом Уизли, однако попались во время одного из заданий. Гермиона была уверена, что их сразу запытают до смерти, но — странное дело — их просто поместили в одиночные камеры и совсем не трогали, только изредка кормили.

Гермиона не могла точно сказать, сколько времени провела в полной изоляции от мира. Она не знала, жив ли Рон, на какой стадии сейчас война, что вообще происходит. Только мысли о Гарри помогали ей не сойти с ума. Он рассчитывал на нее и на Рона. Только они знали о крестражах, только они могли окончательно победить Волдеморта, а значит, она должна была жить и должна сохранять рассудок.

Впервые она снова увидела Рона, когда их перевозили из тюрьмы в новое место. Куда именно, они не знали. Он жутко исхудал и побледнел, казалось, что на лице остались только веснушки, но все равно просиял, когда увидел, что Гермиона тоже цела и невредима. Поговорить у них не получилось — только обменяться секундными взглядами облегчения.

В пути Гермиона постоянно прислушивалась к разговорам, если удавалось, то и к радио, и понемногу смогла восстановить примерную картину происходящего.

Смерть Гарри позволила Волдеморту вдохнуть полной грудью и открыто заявить о своей власти. Остатки несогласных разбежались, были убиты или прятались. Пока Гермиона была в заточении, другие европейские страны попытались оспорить легитимность Темного Лорда, но после нескольких жутких терактов вынуждены были перейти в нейтралитет. Волдеморт захватил Всемирный драконоводческий заповедник и с помощью драконов спалил столько соседских деревень, что у них не осталось выбора.

Именно в этот заповедник везли Гермиону с Роном, и она долго не могла понять, что с ними планируют там делать. Правда не могла присниться ей даже в самых страшных кошмарах.

Кубок на выживание среди грязнокровок и врагов Темного Лорда — кто и зачем пойдет смотреть на такое, делать ставки? Гермиона поверить не могла, что кого-то действительно может привлечь такая вопиющая жесткость. Но судя по тому, что она слышала, желающих насладиться бойней нашлось немало, причем не только из Британии. Расисты-волшебники со всего мира были в восторге от предстоящих соревнований.

Первый день кубка неотвратимо приближался, именно в тот раз убили Невилла. Гермиона даже не знала, что он в руках Пожирателей… Второй этап состоялся через неделю. Так не стало Рона. И вот сегодня — третий этап, а она осталась жива, хотя даже не готовилась — в таком была шоке. Как это все возможно?

В коридоре послышались шаги, и Гермиона постаралась быстро вытереть слезы. Никому нельзя показывать свою слабость. Дверь открылась, и она с удивлением увидела Людо Бэгмена. Так вот чей голос она услышала на арене!

Его лицо по-прежнему было круглым и дружелюбным, хотя взгляд голубых глаз изменился. В них больше не сквозили оживленность и лукавство, скорее, они вообще ничего не выражали. Однако заметив, что Гермиона на него смотрит, он постарался улыбнуться:

— Вы пришли в себя! Очень хорошо, мисс Грейнджер. По правде говоря, я за вас очень переживал.

Гермиона молча на него смотрела. Бэгмен осторожно присел на краешек её кровати.

— Э-э-м, я понимаю, что вы удивлены и, наверное, гадаете, зачем я пришел. По правде сказать, мне велели сообщить, что вы стали одной из фавориток вчерашнего турнира. Ну, не только вы. Вы и Северус Снейп, так будет вернее.

Увидев выражение ее лица, Бэгмен спохватился.

— Ах да, ведь вы, наверное, не в курсе. Я точно не знаю, за что на него ополчился Тот-Кого-Нельзя-Называть, но говорят, что он, вроде как, того — оказался двойным агентом.

К Гермионе наконец вернулся дар речи.

— Он убил Дамблдора.

— Ну-у, деталей я не знаю, со мной не делятся. Я всего лишь комментатор и посредник между организаторами и участниками… турнира.

— Вы хотите сказать, бойни? — К Гермионе возвращалась смелость.

Бэгмен сглотнул.

— Как вам будет угодно назвать. Так вот, я пришел сообщить, что ваша сегодняшняя схватка очень понравилась зрителям. На ставках удалось заработать кучу золота, а значит, она будет не последней. Вы… вы должны быть к этому готовы.

Гермиона побледнела, но больше ничем не выдала своих чувств.

— Второй этап состоится через месяц. Вам выделят хорошую комнату, где вы сможете отдыхать и тренироваться. Я имею в виду, по полной программе, даже браслет снимут. Скоро придет колдомедик, убедится, что вы в порядке, и вас проводят в новое жилище.

Бэгмен смущенно улыбнулся.

— Ну, пожалуй, это все, что я должен был сообщить. Если у вас возникнут еще какие-то вопросы, вы сможете меня вызвать через… ваших помощников.

С этими словами он встал с кровати и направился к выходу.

— Мистер Бэгмен? — окликнула Гермиона.

— Да? — он обернулся.

— А что будет, если я выживу и во втором этапе? Вряд ли меня отпустят домой?

Бэгмен растерянно почесал одну руку другой.

— Этого я не знаю, мисс Грейнджер, — мягко сказал он и быстро вышел, пока она не спросила что-нибудь еще.

* * *

Новая комната Гермионы действительно совсем не походила на сырой подвал без капли солнечного света, в котором она находилась до схватки с драконом. Светлая и просторная, с большими панорамными окнами — даже дома она не жила в такой роскоши. Ей приносили вкусную еду три раза в день, вернули волшебную палочку, чтобы она могла тренироваться, даже подготовили какое-то подобие манежа.

Первые несколько дней Гермиона потратила на то, чтобы придумать, как сбежать. Она убедилась, что помещение заколдовано — ни двери, ни окна ей не помогут. К тому же у входа и на улице обязательно дежурили охранники. Снова встречаться с драконом у нее не было никакой охоты. То, что она выжила в первый раз, всего лишь простая случайность. Да и к чему тешить себя иллюзиями — даже победи она каким-то чудом снова, это не даст ей свободу. Либо её будут отправлять на арену снова и снова, либо просто убьют, когда надоест с ней играть. При любом раскладе она не жилец.

Гермиона по-прежнему не знала, как обстоят дела за пределами заповедника — идет ли какая-то борьба, осталось ли что-то от Ордена Феникса, поэтому не рассчитывала, что помощь придет снаружи. Судя по количеству зрителей, уже весь мир в курсе, какую забаву устроил Волдеморт, но что-то не видно, чтобы кто-нибудь пытался это пресечь. Однако сидеть сложа руки и смиренно ждать смерти Гермиона не собиралась.

Спало оцепенение, которое овладело ей после начала турнира, смерти Невилла и Рона, и теперь ей как никогда прежде хотелось действовать. Проблема заключалась только в одном — она не знала, что именно может предпринять.

В первую очередь Гермиона решила воспользоваться любезностью Темного Лорда. Раз ей оставили палочку и дали место для тренировок, значит, она должна заниматься каждый день. После первой схватки она поняла, что одних заклинаний недостаточно: нужно развивать выносливость и ловкость, поэтому не меньше четырех часов в день тратила на физические упражнения. Во вторую очередь попыталась вспомнить все, что знает о заповеднике, и собрать из этих сведений подобие карты. Из её окна мало что было видно, и она старалась прислушиваться к чужим разговорам в коридоре. Почерпнуть из них можно было немного, но кое-что она все-таки выяснила. Например, что в соседней комнате живет Северус Снейп.

Гермионе все еще было сложно поверить, что он оказался двойным агентом. Как тогда объяснить то, что он убил Дамблдора? Гарри видел это своими глазами. Но и Волдеморт не стал бы без веской причины отправлять к драконам приспешника, который оказал ему такую услугу. Она думала об этом каждый день, но так и не нашла объяснения.

Вечерами, когда со всеми делами было покончено, Гермиона по обыкновению плотно задергивала шторы и наконец позволяла себе дать немного слабины. Она не знала, наблюдают ли за ней, и на всякий случай всегда дожидалась темноты. Под подушкой хранилась единственная вещь, которую она сумела тайком забрать с собой из прежней камеры. В тот день, когда не стало Рона, Яксли и другие Пожиратели сами принесли и бросили ей прямо в лицо обломки его волшебной палочки. Она все еще помнила их издевательский смех до мельчайших подробностей. Каких нечеловеческих сил ей стоило тогда сдержаться и не разрыдаться! Только когда они ушли, Гермиона собрала обломки и дала волю чувствам. С тех пор она хранила их таким же образом, как когда-то свою бисерную сумочку — в носке, а на новом месте положила под подушку.

Вот и в этот вечер, на пятый день после схватки с драконом, Гермиона достала останки волшебной палочки, закрыла глаза и по обыкновению прижала их сначала к щеке, потом к сердцу. Дерево было теплым, и она верила, что оно все еще хранит запах Рона. Иногда ей казалось, будто он и сам здесь: обнимает её, гладит по волосам и шепчет, чтобы она не сдавалась и не боялась. Сегодня воображение разыгралось настолько, что она даже услышала свое имя:

— Гермиона! Мисс Грейнджер!

Не сразу до нее дошло, что Рон никогда не называл её "мисс Грейнджер", да и голос совсем не похож на его. И вообще — кажется, он звучал в реальности, а не только мерещился ей. Гермиона открыла глаза, положила на кровать обломки и прислушалась.

— Мисс Грейнджер! — снова раздался настойчивый шепот.

— Профессор Снейп? — неуверенно переспросила она.

— Проклятье Мерлина! Наконец-то! Вы одеты?

— Что?

— Одеты вы или нет?

— Одета, — удивленно ответила она.

— Тогда отойдите от стены.

Она отошла, все еще не понимая, что происходит. И вдруг в стене появился проем, а уже через несколько секунд к ней в комнату вошел Северус Снейп.