Неоновый нуар, или Откуда у феечки крылья (гет)

— Почему ты не возвращаешься на свою планету? — этот вопрос так огорошил Андрея, что он поперхнулся воздухом и закашлялся.

Чуча сидела в кресле второго пилота, привычно подобрав под себя ноги, теребила бусы и смотрела сквозь причудливые узоры раскинувшегося перед ними космоса. Мгновение назад Андрей, распаляясь от собственной важности, рассказывал ей, почему космос не черный, что создаёт здесь свет, и жизнь, и путь, и цель, и... Она слушала и молчала, а сейчас с видом того самого крохи, для которого от ответа на заданный вопрос зависит добро и зло, свет и тень, жизнь и смерть, спросила: «Почему ты не возвращаешься на свою планету?»

Преступно было юлить и уходить от ответа, призывая её смилостивиться и повременить, пока Андрей по праву старшего и разумного подумает, но...

— Я хотел показать тебе красоты Вселенной. Тебе скучно? — проговорил он.

Она, не поворачиваясь, отрицательно замотала головой, и Андрею показалось, что в глазах у неё заблестели слёзы. Чуча и без него знала ответ на заданный вопрос. Маленькая разумная Чуча. Нет, Андрей не мог упрекнуть ни её, ни себя. Он сделал всё, что мог. Она изменилась. Даже вот эта её поза, в которой она сидела в кресле, защищая себя ногами и руками, была новой для гордой дочери вождя дикого племени Муганго-Бонго.

Всего лишь пару астрономических месяцев назад она стояла против всего своего племени и свирепого вождя с двуручным мечом, который не могла поднять. И никто не посмел бросить ей вызов. С тех пор она выучила новый язык, перестала вплетать в белокурые волосы перья птиц и мазать их красной глиной, но и одежду носить так и не научилась. Андрей перепрограммировал робота погрузчика на шитьё, но любое бельё мешало ей в шаге, касание ткани и швов натирало... Если Андрею и удалось заставить её носить мешковатые платья, то в них она цеплялась подолом за переборки и постоянно пыталась расширить платье в вороте, выставив туда груди. Должно быть, глядясь в отполированные поверхности окружавших её стен, она считала, что вся эта одежда её уродует, делает толстой, неловкой.

Он невольно вспоминал её той, кто выходила его, единственного выжившего землянина из уничтоженной дикарями поисковой экспедиции. Той самой Чучей, которая слушала его, не всегда понимая, а потом, выучив язык, так беспрекословно разделила его идеалы. Ради него она пошла против своего отца и племени. Его она сделала своим мужем, потеряв больше, чем он мог себе представить.

Между той Чучей, что в боевом раскрасе, подволакивая тяжелый двуручный меч, стояла против толпы дикарей, и той, что сидела сейчас в соседнем кресле, сомневаясь, думая и страдая, было мало общего, и Андрей был уверен, что его «соплеменники» не оценили бы произошедших с дикаркой перемен.

Если в первые минуты после аврального старта Андрей ещё надеялся на лучшее, то растерянное лицо притихшей Чучи окончательно убедило его в том, что она не приживется на Земле. Возможно, вот так с ним наедине исследуя границы Вселенной, она будет счастлива?

Он показал ей ближайшую туманность, пролетел в нескольких парсеках от взрыва сверхновой, зацепился за «хвост» кометы, воспользовавшись созданным ей тяготением, чтобы уйти от притяжения звезды… Он научил Чучу прокладывать курс. Андрей был увлечён своей миссией, наслаждался искренним восторгом и удивлением жены вот до этого самого момента.

— Твои родичи не примут меня? — переспросила разумная Чуча.

Андрей отрицательно покачал головой в ответ. Сил произнести это «нет» вслух у него не было. Он врал. Земляне с удовольствием бы приняли дочь вождя одичалого племени такой, как она есть, но не такой, как она могла бы стать. Нет, не позволили бы Андрею оставить дикарку при себе. Не позволили бы остаться на Земле — назвался груздем, полезай в кузов: искатель должен искать, первооткрыватель — открывать, путешественник — путешествовать.

— Посмотри! — попытался отвлечь Чучу от неприятных размышлений Андрей. — Наш телескоп уже видит черную дыру, хотя мы не чувствуем её притяжения. Разве тебе не хотелось бы вот так открывать чудеса космоса вместе со мной? Посмотри на это свечение горизонта событий, на эту черноту в центре. Ты хочешь приблизиться?

Чуча кивнула. Андрей не собирался приближаться к черной дыре на уставших двигателях, но теперь пришлось держать обещание. На сонаре мигал жёлтый сигнал предупреждения. Андрей не реагировал. Они приближались к черной дыре.

— Взгляни, — он в очередной собирался объяснить Чуче происходящее, когда она дотронулась пальчиком до сенсорной поверхности, открыв сигнал предупреждения. Карта гравитационных полей на сонаре была возбуждённой, но центр тяжести здесь был не один, а два, и этот второй двигался.

— Комета? — предположил Андрей и принялся менять курс. Теперь они могли подойти близко, выключив двигатели, и разогнаться потом в поле этого объекта...

Оптимизма Андрея хватило ненадолго. Противостояние чёрной дыры и непонятного нечто стало очевидным. Корона чёрной дыры взорвалась протуберанцами.

— Ложимся на обратный курс, — Чуча внезапно взяла управление на себя, но было поздно.

Объект стал виден. Плоскость вращалась в пространстве и казалась бесконечной, разрезая Вселенную надвое.

— Что это? — Андрей не удержался от вопроса, зная, что ответа на него не существует.

— Плоскость, — Чуча не оставила вопрос без достойного, ничего не значащего ответа.

Андрей отключил автоматику и взял управление на себя:

— Нас раздавит!

Андрей, переложив всю мощность на двигатели, дал задний ход. Плоскость грозила прихлопнуть корабль, точно мухобойкой. Андрей выжимал тормоза, стараясь избегнуть режущего края. К счастью, край оказался значительно дальше, чем показывал сонар. Сближение с таким колоссом отозвалось гравитационным взрывом — корабль подхватило, как щепку, понесло, закружило.

Автоматика выдавала одно предупреждение за другим, предлагая взять управление. Андрей знал, что в памяти машины не было таких ситуаций, а значит... Он убрал тягу. Корабль продолжало трепать мощным гравифлаттером, но он больше не сопротивлялся. Андрей рычал от перегрузок, не в силах повернуть голову. Чуча не откликалась, сколько бы он её ни звал. Её к такому не готовили. Андрей знал, что это не так, но испуганное воображение рисовало что-то раздавленное или вывернутое наизнанку на месте Чучи в соседнем кресле.

Едва гравифлаттер отступил настолько, что корабль стал управляемым, Андрей вцепился в штурвал. Надежда на то, что гравифлаттер отбросил корабль куда-то подальше от черной дыры, сразу разбилась о реальность. Аварийная система выдала предупреждение и увеличила поступление кислорода. Андрей оглянулся — Чуча сидела в кресле с закрытыми глазами, была без сознания. Система жизнеобеспечения уже прикрывала её защитным чехлом. Андрей попытался воспользоваться проложенным курсом, чтобы пройти по касательной к горизонту событий, но гравитационные поля после прохождения той плоскости изменились. Корабль тянуло в дыру и прибивало сверху. Оранжево-красное свечение заливало смотровое окно. Остальное — чернота. Там, в непроглядной черноте, и мигнула белая спасительная звёздочка. Андрей не стал разбираться, показалось ему или нет, и в следующее мгновение уже менял курс. Звезда приближалась, её гравитационные поля вытянули корабль из ловушки. Андрей отпустил штурвал и отдал управление автоматике. Он смертельно устал. Через четверть астрономического часа автоматика выдала техническую справку: корабль был цел, приближающаяся звезда оказалась не нанесённым на известные карты жёлтым карликом с системой планет. Андрей разрешил самодиагностику, облёт и поиск планеты для припланечивания. Ему нужен был сон до обещавшей оказаться сложной посадки. Андрей позволил себе забыться на несколько минут, доверившись автопилоту. Когда он открыл глаза, всё смотровое окно занимала звезда. Автоматика засбоила. У Андрея не было времени разбираться в причине ошибочных решений, но корабль, переложив всю мощность энергетических установок на системы жизнеобеспечения, прямым курсом шёл на звезду. Андрей перехватил управление и ещё раз изменил курс, порядком потрёпанные двигатели не могли преодолеть притяжение звезды. Надеясь разогнаться, Андрей провел корабль по орбите, пошёл на следующий круг, увеличив мощность, — корабль подчинился. Искатель в очередной раз перехватил управление и выдал первую порцию информации — вокруг звезды кишела жизнь.

Пять планет, три имели спутники, а две из них считались условно пригодными для жизни. Андрей слушал торжественно выданную справку вполуха, пытаясь освободиться от пут системы жизнеобеспечения. Плотный кокон из ремней, оплетавших его, не поддавался, а Чуча не отзывалась.

Наконец ему удалось подняться и, схватившись за подлокотники, перелететь к соседнему креслу. Чуча оказалась не готова к перегрузкам — так считала система жизнеобеспечения, погрузившая её в медикаментозный сон. Андрей недоверчиво хмыкнул — вот так же бы не поверили в силы дикарки на его родной планете. Система жизнеобеспечения сообщала о возможных разрывах сосудов и внутренних органов — Андрей не верил.

За его спиной искатель с гордостью заявлял об обнаружении планеты земного типа: с атмосферой, магнитным полем, двумя лунами и явными признаками разумной жизни.

— Курс на вторую планету, — скомандовал Андрей.

На этот раз корабль не подвёл. Только к концу третьих астрономических суток Андрею удалось договориться с системой жизнеобеспечения настолько, чтобы подключить Чучу к обычному переносному диагносту. Диагност не нашел никаких внутренних кровотечений, разрывов сосудов и внутренних органов. Обычная здоровая Чуча, только напичканная седативными препаратами, — сплошные наветы на неё.

Андрей спросил с автоматики за все решения: и за решение пожертвовать потенциальным вторым пилотом в момент неуправляемости корабля, и за неуместное своеволие. К тому времени, как на видовом окне появилась вторая планета, он успел отредактировать свои собственные настройки, которые запрещали Чуче брать управление. Возможно, именно это его вмешательство и сыграло роковую роль при посадке, может, магнитное поле было возмущенным или атмосфера слишком плотной, но... Поверхность планеты приближалась, а корабль, сталкиваясь с облаками и теряя ориентацию в пространстве, отказывался гасить скорость. В кромешной темноте, судя по всему, теплой влажной южной ночи, планета жила огнями.

Под кораблем растекались реки неоновых огней: необычно ярких и контрастных жёлтых, оранжевых, красных, синих, зелёных, фиолетовых.

Реки огней брали начало в извергающихся вулканах, сливались в моря: волнующиеся, шевелящиеся, живые. От этих рек и морей и уводил Андрей падающий корабль, но они казались бесконечными. Андрей попытался настроить радар, но он только показал, что и в небе они были не одни. Две точки приближались, заходили на перехват. Возле горящего корабля появились два лёгких маневренных воздушных судна, не предназначенных для того, чтобы покидать атмосферу. Пилоты в закрывавших нижнюю часть лица прозрачных шлемах были гуманоидами. Андрей позволил самолётам аборигенов приблизиться и снял защитное покрытие с окон. Теперь Андрея тоже могли разглядеть. Какой бы приказ ни получили пилоты, они не торопились его исполнить, будто понимали, что происходит. Против всякой логики Андрей не чувствовал угрозы от приблизившихся кораблей. Они покачали крыльями погибающему и полетели вперёд, указывая направление для безопасной посадки.

Андрей шёл за ними, будто слепец за поводырём, будто весь его предыдущий опыт, учивший не доверять незнакомцам, был позабыт. Они могли сбить горящий, падающий на город корабль — дёшево и прямолинейно. Если они этого не сделали сразу, значит…

Неоновые огни приближались, принимали форму. Андрей падал на город. Город жил, горел, сиял яркими красками ночных развлечений. Огни погасли только на мгновение и абсолютно внезапно, когда Андрей был уже близок к отчаянию. Из-под упавшего на брюхо корабля поднялся рыхлый угольно-черный грунт. Андрей на мгновение потерял обзор, но корабль, копнув носом грунт, продолжил движение.