Маленькая кондитерская (джен)

Едва заприметив аппетитные ряды изысканных сладостей, даже самый убеждённый противник сахаросодержащей продукции хоть на секунду, но замедлит шаг, нервно сглотнёт и только потом пойдёт дальше, гордо вздёрнув нос.

И ничего удивительного: прилавок даже с самым высококачественным фермерским мясом таким магнетизмом не сможет похвастаться, несмотря на все ухищрения стоящих за ним людей. Полезней? Да. Сытнее? Бесспорно. Практичней и экономически выгодней? Разумеется. Вкуснее? Об этом, как говорится, не спорят. Однако же и любители ежедневно подвергать экзекуции прожаренную до хрустящей корочки хрюшку, птичку, рыбку, и ревностные блюстители здорового образа жизни, и махровые диабетики, отвергнув все аргументы и доводы, с нескрываемым удовольствием потратят пару мгновений своей динамичной жизни на созерцание.

Хотя бы созерцание таких манящих, утончённых, притягательных, красочных, воздушных и, безусловно, вредных для фигуры и организма в целом пирожных. И чем артистичней кондитер, чем неукротимей его фантазия, тем длиннее будут эти мгновения, тем сложнее удалится с пустыми руками, не купив хотя бы вот то крохотное. Что же остаётся заядлому сладкоежке, волею случая оказавшемуся в свой обеденный перерыв перед витриной едва открывшейся маленькой кондитерской, от которой так и веет восточным колоритом?

Верно. Остаётся сделать шаг к неизвестному. Потом ещё один. Потянуть на себя стеклянную дверь с приветственной вывеской и окунуться с головой в море тонких фруктово-ягодных ароматов с едва уловимым оттенком доселе незнакомой лёгкой сладости. Порадовав свои обонятельные рецепторы, можно отпустить и остальные органы чувств в свободное плаванье. В небольшом светлом помещении найдётся, кажется, для каждого из них что-нибудь приятное: фактуры, цвета, формы и опять же, запахи.

Крохотные, словно припудренные, конфеты, мягкие даже на вид. В пику им — глянцевые, будто покрытые латексом, округлые, прямоугольные, сферические пирожные. Мороженое, кажется, всех возможных и не очень сортов. Сотни поистине очаровательных вкусностей на любой, даже самый искушённый вкус.

Особое место среди всего этого изобилия занимают капкейки, некоторые из которых украшены столь своеобразно и вместе с тем утончённо, что поверить в их съедобность крайне сложно. Космические, морские, фантазийные сюжеты будоражат воображение и толкают в цепкие лапы расточительности и чревоугодия.

Потоптавшись для приличия у каждого прилавка всего по пять-шесть минут, погипнотизировав каждую полку всего с десяток раз вместо трёх десятков, приходится определиться с тяжёлым выбором. Ведь время поджимает, а работа сама себя не выполнит. Ткнув пальцем в, пожалуй, самый эксцентричный десерт — румяный капкейк, украшенный нежным, словно облако, муссом, на котором царственно восседает среди сахарных кораллов и нежных жемчужин отливающий влажным блеском очаровательный осьминожек — можно свободно выдохнуть.

Поскольку кроме ценников, на полке с морской тематикой пестрит только три слова с тремя же восклицательными знаками в обрамлении пухлых звёздочек, гласящих: «Всё очень свежее!!!» — не звёздочки — слова, разумеется — желание узнать, из чего же сделан столь реалистичный морской гад, неукротимо. Расплатившись с улыбающимся и говорящим на ужасно-ломанном языке азиатом и устроившись за одним из четырёх стоящих здесь же, пока ещё пустующих столиков, можно, наконец, вкусить шедевр кондитерского искусства.

Надломив хрустящий коралл и обмакнув его в воздушное суфле, почувствовать, как один вкус, неуловимо лаймовый, плавно перетекает в другой, ягодный — Малина? Черника? — растворяясь друг в друге, гармонично дополняя. Если такой букет ощущений дарят украшения пирожного, то чего ждать от его «примы»?

Не желая лицезреть поэтапное разрушение тонко сплетённой кулинарной эстетики, в голову приходит только одна светлая мысль: съесть осьминожка целиком, а не надкусывать понемногу, чтобы увидеть начинку, как хотелось сделать ранее. Прохладный и действительно скользкий. Какого-то определённого вкуса пока не чувствуется. Может, если надкусить?

Едва зубы смыкаются на тоненьких щупальцах, приходит не очень приятная в данной ситуации ассоциация с плотной резиновой перчаткой. К вполне уместному замешательству присоединяются новые ощущения: сначала удивление, лёгкий шок, непонимание сменяется догадкой, а затем приходит и отвращение. И страх. Пока мысли и эмоции атакуют несчастный мозг, что-то юркое, стремительное делает то же, но уже по отношению ко рту. Требуется какое-то время, чтобы совладать с собой. Маленькому захватчику этого вполне достаточно — отвратительные щупальца уже повсюду. Они присасываются к языку, лезут в глотку и даже проникают в дыхательные пути, полностью перекрывая доступ кислорода.

Уютную тишину заведения нарушает грохот: стол, а заодно и пара стульев падает на деревянный пол. Шум привлекает внимание владельца кондитерской. Следом за ним откуда-то сбоку выплывает ещё один человек в светлом фартуке: лица его не разглядеть. Они оба суетятся вокруг еле держащегося на ногах и издающего булькающие хрипы посетителя, активно жестикулируют, что-то внушают почти спокойными голосами, но смысл слов не может пробиться сквозь панику. Собственные пальцы раздирают горло, влага в глазах искажает окружающий мир до неузнаваемости.

Попытки вынуть изо рта или хотя бы раскусить склизкую тварь приводят к обратному эффекту: существо начинает бороться за жизнь с удвоенной силой. С каждым судорожным недовздохом щупальца проникают всё глубже. Вот их кончики уже противно щекочут горло. Такие длинные и сильные, что кажется, проникни они ещё чуть глубже и смогут сдавить даже сердце. Эта лихорадочная мысль даже не выглядит такой уж пугающей. Во всяком случае, такая смерть была бы милосердной. Но то — фантазия. Реальность куда отвратительней. Присоски ощущаются везде, как и постоянное движение. Вот два тонких отростка уже нашли выход из западни через ноздри. Несколько других прочно присосались к нёбу, дёснам, языку.

Когда уже начинает казаться, что спасения ждать неоткуда, оно приходит, откуда не ждёшь: ноги подкашиваются, и тело летит на встречу с полом, попутно познакомившись с чугунной ножкой перевёрнутого стола. Вот оно, избавление.

* * *

Выгружая бездыханного посетителя из багажника небольшой машины, двое мужчин с раскосыми глазами, то и дело ворча и препираясь, пробираются через строительный и прочий мусор к бездонному заброшенному коллектору.

— Уже четвёртый за последние три месяца. Да что с этими людьми не так?

— Четвёртый. Может, это знак? Поищем другой город? Или лучше страну?

— Знаешь же, что нам это не по карману! И где гарантии, что в другом месте будет иначе?

— Дома такого не было. Может, предупреждение разместим?

— Так уже! Какое ещё нужно предупреждение? Или они что же, все поголовно читать не умеют? Чёрным по белому написано: «Всё очень свежее!!!»