Панкшарики (джен)

Сейчас

— Скажите, Михаил, а ваши дочки какие мультики смотрят? Андрей, и к вам тот же вопрос? — интервьюерша была мила, улыбалась светло и ясно, прямо как акула заглядываясь на музыкантов, всем видом показывая искреннюю заинтересованность в поставленном вопросе.

Вы спросите, как так вышло, что дамочка почуяла «кровь» и показала зубки, пока в милой улыбке, но нашим ребятам она показалась самым, что ни на есть, холодным оскалом?! С чего это вдруг сей диалог, который по привычке выруливал Князь, (Горшка как всегда начало заносить по бровке на непаханое поле диких ответов), вдруг коснулся мультфильмов?.. Ну вот где они суровые мужики, один вовсе панк-анархист, и мультяшки?!

На первый взгляд, связь лишь одна — и у того, и у другого — дети! Но посмурневшие рожи и покрывшиеся испариной лбы их выдавали с кишками. А началось всё с того, что Миха с нескрываемой радостью (Хотя когда это он что-то умел скрывать, ха? Экспрессивный наш товарищ!) поделился наблюдениями! Так, на их концертах всё чаще и чаще стали ходить семьями! Часть тех, кто начинал их слушать молодыми и зелёными, остепенилась, женилась, но дух старой сказки в них не угас. И они приходили ради прыжка в юность, но уже не одни. Надо же детей к горшку с измальства приручать, ё-моё! И маленькие фанаты, кому вместо колыбельной включали Элиса Купера и Оззи Осборна, отрывались, откровенно балдея.

— Да, ты понимаешь… — Миха растерянно почесал голову (сейчас на ней не было ставших брендом колючек — гладко зачесанный, приличный панк сегодня представился перед зомбоящиком). — Нас же и дома почти не бывает, то тур, то концерт: сложно за мультики-то сказать, чё они там смотрят. Чё-то да, смотрят, — пожал Горшок плечами, мимолётно поглядев в сторону Князя. Оба заерзали пятыми точками.

— Ну, может хоть какой-то есть? — допытывалась журналисточка. — Рассказывали вам жены-то? — зацепилась та, а потом, вспомнив питерский продукт, оживилась, поддавшись вперёд. — Ну, вот «Смешарики», например…

Тут Мишку передернуло. Нет, не то слово! Его знатно перекосило. В глазах разожглась не просто злость, а лютая ненависть, дорогущие зубы смачно хрустнули, ноздри побелели, а краешек рта подозрительно подрагивал.

Князь выглядел немногим лучше: вцепился в ручку кресла так, что костяшки побелели, а глаза казались особенно пронзительно синими, словно он только что с кастинга в массовку Игры престолов прибежал.

Милая раньше девочка (поверьте, они далеко не всех интервьюеров такой характеристикой награждали!)предстала помесью ведьмы и вампира, дикой химерой в облике людском, только что клыков не хватало, чтоб оттяпать от Горшка ручку!

— Ёпт, ты о чём вообще?! — казалось, ещё немного и у Миши изо рта пойдет пена. — Знаешь, что это взрослый мультик, страшный такой, понимаешь, да? Я теперь девчонкам не разрешаю такое смотреть, там знаешь какие вещи серьёзные творятся, ё-моё!

— Михаил, Михаил, не волнуйтесь так, вы можете повторить помедленнее? — журналистка с профессиональным безразличием вытерла со светлой кофточки капельки долетевшей слюны и продолжала механически улыбаться, ожидая сенсации. Конечно!

Где это видано: их жуткие песни, значит, детям можно, а «Смешариков» нет?! Взрослый мультик? А чего там взрослого? Неужели в новых сериях Бараш-таки добился Нюшу, а сценаристы обкурились?! Вместе с редакторами телеканалов, что пустили это в эфир? Так нет ж, вроде… Но нельзя же считать взрослыми некоторые темы и мотивы, что порой там проскальзывают… Поиск кузинатры, пролом четвертой стены, все мы в матрице живем, так, что ли?! Дамочка облизнулась.

Только вот «Михаил» с перекошенной от самых разных чувств, в основном от дежавю, физиономией повторять на бис ничего не собирался. Вот ещё! Тут бы себя в лапках… Тьфу ты! Удержать.

В ушах у него стрекотало эхо стрекоз, размером с упитанных таких котят, звонкое ёлки-иголки, и на остаточной тяге дрыгнулась задняя лапа… Ой, нога! А ещё хвост облез и отвалился, мамочки! Блохи снова скачут! Айя, бл*!

— Андро, да поясни ты ей! — в припадке праведного гнева заорал Горшенёв, косясь одним глазом на друга, вторым — на журналистку, что смотрела на него, как на диковинное животное. Да что ж ты будешь делать, ё-моё!

Князев выразительно вздёрнул бровь, обращая её явно не к несчастной девчонке с вопросами в блокнотике (вытянула короткую спичку и отправили овечку на съеденье панкам, но тут что-то пошло не так: овечка сбросила шкурку и оказалась тем ещё… Ой, не надо тут про волчков!), а к родному Горшочку с немой, но очень выразительной просьбой: «Горшочек, не вари!». Если по простому: «Миха, перестань вещать по телевизору про это: мне не улыбается тебя из психушки вытаскивать, а то и вовсе соседнюю койку с вязками занимать!» Если ещё проще: «Заткнись, Мих!»

Тем временем, несмотря на все усилия, приложенные двумя непутёвыми музыкантами; та давняя, припрятанная под тоннами нервов, история невольно всплывала в омуте памяти…

* * *

Тогда

Тот день Андрей не помнил слишком уж подробно. Всё слилось в пёстрый ковер из разноцветных лоскутков, где каждый — это разрозненное воспоминание.

Вот она всплывает, подобно вздувшемуся трупу из пруда, эпичная ссора с Михой накануне, собственные, произнесенные чужим голосом брошенные вскользь, тяжелые, словно палочки Поручика, слова: «Да катись, ты, Мишк, колбаской. Я устал, я ухожу!» Не думал Княже, что будет цитировать Ельцина, да!

Отдельным отрывком ярко вспыхнула и пронеслась по волнам памяти злость на окружающих, особенно на одно лесное парнокопытное в человеческом облике. Потом, некстати, подвернулась являвшаяся следствие дурного расположения духа перепалка с Агатой…

Тут в него снова впилась зубами отнюдь не робеющая совесть. Да, Князю было стыдно… До сих пор за то, что произошло потом! Итак, он поссорился не только с Горшком, но и с молодой женой, затем подуспокоился… Затаился! Как-то уверил Агату в своей дееспособности, и та, постоянно оглядываясь, всё же отбыла по неотложным делам, оставив на него Алиску… Всё равно он заявил, что на реп точку больше ни ногой. И вообще свободен, как птица в небесах, чтоб некоему Лер Санычу икалось!

В душе, (сжавшейся, съежившейся, к слову, до посудной лавки) словно потоптался слонище, размерами с синего кита, внутри всё полыхало и требовало срочного тушения. Это он при жене держался… А вот мысля напиться и забыться, имея на руках мелкую… Очевидно, думал Андрей тоже седалищным нервом.

Лишь одна мысль билась в мозгу — потушить пламя. Только он позабыл, что алкоголь только больше распаляет пожар. Вот Княже и поддал жару, оставив дочку в манежике играть мягкими кубиками и смотреть мультики (насколько годовасик с хвостиком вообще способен!), а сам прохаживался туда-сюда, из комнаты в комнату, с каждым походом становясь всё бодрее и веселее (по мере уменьшения в серванте бутылок с виски и ромом, к которым он поочередно прикладывался).

В очередной приход к телевизору (и дочке), узрел в нём Князь нечто шароообразное, синее, лихорадочно что-то поющее. Хорош мотивчик — даже не зная текста, можно было начать подпевать… Как минимум мурлыкать под нос… Алиска смешно навострила ушки, обратив внимание на папу… Мягкий кубик с вышитой буквой «О» и изображением осла легонько отскочил от его лба… Что ж, такие овации из зала Андрей ещё не снимал! Он шутливо поклонился после того, как закончил подпевать ЭТОму.

«О! Эти! Шарики!» — выудил из памяти пытавшийся вырубиться мозг. Андрей не выдержал и хрюкнул от смеха. Ну до чего он докатился! Видел бы его Горшок сейчас! Ну, вот… вспомнил черта лохматого! Тело потребовало увеличения содержания спирта в крови. Немедленно. Но сил дойти до кухни не было.

Князь тяжело опустил на пол у манежика, свесившаяся же за борт Алиска цепко ухватилась ему за волосы. Это чуточку отрезвило горе-папашу и он обратил внимание… На телевизор.

Меж тем, к синему кругляшу, по-видимому, зайцу, или кролику — кто там поймет обкурившихся сценаристов…. Присоединился ещё один шарик — смешной фиолетовый ежик в круглых очках-велосипедах. Шрама только не хватало, так бы — вылитый Гарри Поттер. Или Джон Леннон, кто про что, кто про что, ребятки!

«А ведь Поттер с этого, с инглиша, Горшечник… Горшки делает! — пролезла некстати мысль. — Да что ж этот вид посуды преследует-то меня?!»

Алиска, не посвящённая в чаяния отца, нашла методичное обслюнявливание его прически занятием более интересным, нежели впяливание в зомбоящик. «Творческая натура растёт!» — невзначай подумал тот, не желая прерывать процесс. Главное, чтоб без колючек-сосулек обошлась!

Заяц, между тем, продолжая напевать что-то озорное и весьма психоделичное, мчался с холма вниз навстречу верной смерти на автомобиле. Андрей присмотрелся. Больно знакомо это выглядело. Безумец! Он не пёкся ни о своей безопасности, ни о чужой. Князь невольно вновь прислушался:

Он у меня внутри живёт,

Он мне покоя не дает.

Он удивительный хитрец,

Он баламут и обормо-о-от!

Он всё творит исподтишка,

Да так, что кружится башка.

Он Баламут и Обормот,

Он на слабо меня берёт!!!

Неизвестно от детской ли песенки внутри у бедного Андрея всё взорвалось вдрызг по швам, подняв весь имеющийся внутри запас гнева и обиды, то ли это вспыхнул весь залитый в нутро алкобензин. Так или иначе, выхлоп он дал нехилый.

Взревел раненым кабанчиком, вскочил на ноги, оставив Алиске трофей — зажатую в кулачке прядь волос. Вне себя от боли и гнева (а ещё горючего и воплей зайца!) он подхватил с пола выроненную дочуркой игрушку — это, как ни странно, был плюшевый волк — чем-то напоминающий героев транслируемого мультфильма, что сейчас действовал на Князя, как красная тряпка на быка, — и со всей дури швырнул в злосчастный ящик:

— Чтоб ты, обормот несчастный, хоть раз увидел всю нашу гребаную ситуацию со стороны! — проревел он, чем напугал дочку. Алиса захныкала, по счастью остатками пропитого сознания Андрей заслышал повороты ключа в замке…

Потому что, к несчастью, замахиваясь в пылу эмоций игрушечным зверьком, наш великовозрастный идиот и обормот не учел три вещи: ковёр на полу, подбитый телик и силу притяжения Земли.

Запнувшись о несчастное покрытие, Княже, проигравший схватку с притяжением и дополнительно приложенный нарушенной координацией, позорно, с грохотом и красивыми взмахами загребущих рук под внимательным взглядом внезапно замолчавшей Алиски приземлился рожей в пол, а сверху на его череп обрушился мстительный телик… холодная темнота показалась спасением от приближающихся быстрых шагов Агаты.

* * *

— Мать вашу, что за х*йня?.. — первое, что услышало возвращающееся без особой охоты сознание.

Князев лениво открыл глаза. Над ним сияло ярко-голубое небо с ядовито-желтым солнышком. Проплывали однотипные облачка, будто наштампованные облачной машиной. Тепло. Под его тушкой обнаружилось поле зеленого перенасыщенного цвета с большущими ромашками-переростками. Рядом застыла зеркальная гладь небольшого озерца. Странно, вода была словно нарисованной — ни малейшей волны не пробегало по его поверхности. Ляпота! Приглючится же…

У кромки воды на идеальном песочке сидел большой круглый …пёсик? Волк? В общем, приличных таких размеров существо, напоминающее кого-то из семейства псовых, состоящее из чёрного шарика, на котором располагались налепленные в верхней части огромные тёмные глазищи (в которых виднелось естественное натяжение воды в стакане, когда с горкой его переливаешь, а это значило, что крокодильи слёзы на подходе!), крупного чёрного же носа, мокрого на вид, непропорционально махоньких ручек, ножек, да встопорщенной шерсти на верхушке шарика, напоминающей иголки Горшка…

Ах да, а ещё пёсик был голый. Совсем. И это было бы нормальным… Где Андрей видел зверей в одежде! Если бы не одно маленькое «но»… Половых признаков у данной особи не наблюдалось, совсем.

В довершении всего существо продолжало ругаться, и ругалось оно Михиным голосом…. Стоп. Что?

Князев резко вскочил. Ну, точнее попытался — тело, непривычно большое и неповоротливое, слушалось из рук вон плохо-плохо, руки-лапы были слишком короткие, всё было не такое. А ещё у него появились смутные подозрения, что он тоже гол, как сокол, и без члена… Однако задумываться над таким оказалось шибко страшно! И, завалившись грузно на бок, Андрей перекатился колобком, затем кое-как вскочил и бросился к странной собаке.

— Миха? — спросил недоверчиво Князь, добежав и не словив одышку. Короткие лапки были шустренькими, даже шибко!

«Пёсик» ненадолго перестал материться и, подняв голову, раззявил пугающих и будоражащих воображение размеров пасть с клыками… А затем, как взял да заголосил так, словно он был голосящий Кивин чёрта патлатого перед собой увидел:

— А-А-А, сгинь, сгинь в пень, глюк! Пошло нахрен, чудище! — волк отшатнулся… Откатился… Бл*, дёрнулся, короче, совершая поступательные сферо-движения прочь от Андрея. Кабы в воду неестественно голубую не свалился, простофиля дурачина!

— Э-э, Горшок, бл*дь, это же я, Князь! — отчаянно тыкал в себя паль… лапкой Андрей, которого, кажется, самого вот-вот придётся успокаивать отнюдь не чаем с плюшками. — Давай поспокойнее, — едва ли не взмолился он, а про себя подумал: «Опять двадцать пять! И тут пса этого успокаивать!»

— Допился, до шариков допился, — прошептал волк сокрушённо и снова пронзительно заорал: — Ты себя-то видел, пятачок ходячий? Ты с какого бока Князь-то, самозванец?!

И тут в голову Андрея закрались первые смутные сомнения по поводу своего интересного состояния. Отступив от отмахивающегося всеми лапами (как он идентифицировал, а Княже обормота этого в любом обличии узнает!) Горшка, он заглянул в природное зеркало.

Спокойная вода безучастно отразила круглый, покрытый темной шерсткой шарик, с двумя парами отростков, оканчивающихся до тошноты умильными копытцами. На верхушке шара имелась любимая (но такая геморная в создании!) прическа самого Князя, перекочевавшая и в этот облик, спереди были заметны знакомые голубые глаза, нос пятачком (незнакомый, естественно!), рот, торчащие из него симпатичные маленькие клычки и очень выразительно улетевшая под самые волосы левая бровь. Ещё были уши (в одном болталась любимая серьга!) и почти, наверняка, имелся хвост… Но прокрутиться бочком и убедиться у него моральных сил не хватило!

Заорав не хуже теперь уже примолкшего волка, который хвостом-калачом щекотил собственное пузо, периодически переходя на возмущенно-испуганное хрюканье и фальцетный визг, Андрей бросился наутёк. Это чё такое вообще?!

Далеко убежать не удалось — метров через десять он столкнулся лоб в лоб с розовым шариком-свинкой. Надо сказать, весьма симпатичной свинкой. Ну насколько сбрендивший от столкновения с телевизором мозг Купчинского поэта мог судить.

По шарообразным меркам даже красивой. Глазищи, обрамленные пушистыми ресницами, рыжие волосы, собранные в хвостик и украшенные цветочком… Был бы кабаном — влюбился бы.

Тут Князев осознал, что он так-то в самом деле кабан (даром не Пумба и не колдун!) и попятился. Право, пока не влюбился! И Агата его окончательно не пришибла… Имела право, учитывая, что он нажрался до поросячьего визга, следя (!) за мелкой… Кажется, это Алиска за ним присматривала, ха!

Свинка же, наоборот, заулыбалась радостно и уверенно шагнула к нему, сграбастывая в крепкие объятия:

— Дорогой Кузен! Наконец-то! — не переставая слегка придушивать Андрея с недюжинной для дамы силой, Свинка повернулась к (и только тут он заметил как в сказке хлопнула дверь их) целой команде шарообразных животных — лось, медведь, ежик, заяц, пингвин, барашек, ворон, сова… Кажется, где-то сегодня поэт-алконавт этот не совсем бойз-бенд видел.

— Друзья, — торжественно прихрюкнула Свинка, — Позвольте вам, наконец, представить моего двоюродного братика — Знатный Вепрь из далеких лесов, князь Наф Нафыч!

— Помогите, мамочки!.. — прохрюкал обреченно Андрей, повиснув в хватке Свинки, а где-то недалече послышался визгливый вой упившегося до шариков… Мишки!

Неадекватно ровное солнце подмигнуло ему пресветлым ликом дедушки Егора Летова... Мда, а мир-то был... Если не пластмассовым, то точно нарисованным!

Примечания:

Ничего не употребляем и вам не советуем!