Буря начинается (джен)

— Нужно немедленно уходить, — уверенным, но отстранённым тоном объявил Король Фабьену и Саре, врубив свет на кухне посреди ночи.

Сказать, что это было слишком уж внезапно — не сказать ничего. Ещё не до конца проснувшийся Фабьен Реймоу подскочил с перепугу на своём неудобном диване, и едва не стукнулся от неожиданности головой о балку. Эта словно была какая-то шутка. И всё же — за время жизни с повстанцами, Фабьен, пожалуй, почти привык выполнять приказы. Да и Король на шутника как-то не тянул. Фабьен выбрался из-под старого одеяла и зевнул. Встал с дивана, засунул ноги в стоявшие рядом ботинки...

Испуганная Сара, которая, вроде и не спала вовсе этой ночью, смотрела то на Короля, то на Фабьена полными слёз глазами, но ничего не говорила. Она только прижимала к груди кособокую тряпичную куклу, с которой уже несколько недель не расставалась ни на минуту, и не двигалась с места. Она была слишком маленькая, подумал Фабьен. Слишком худенькая и невесомая для своих лет. И слишком испуганная.

— На сборы даю десять минут, — добавил Король, прежде чем пройти в свою комнатушку, оставляя Сару и Фабьена одних.

Не сказать, чтобы у Фабьена и Сары было много вещей, чтобы сборы могли затянуться. Но Фабьен знал, что Сара ужасно стесняется переодеваться при нём и прячется под одеяло, чтобы переодеться там, из-за чего может провозиться дольше. И потому Фабьену пришлось одеться как можно быстрее — ему для этого не пришлось ничего снимать, только надеть друг за другом носки, штаны, рубашку и старенькую куртку Юстаса, что была ещё слишком велика самому Фабьену — и выйти в прихожую, чтобы демонстративно громко начать копаться в сложенных там вещах в надежде, что ближайших пяти минут Саре хватит, и Фабьен успеет вернуться в кухню и прихватить с собой хотя бы пачку какой-нибудь крупы и макарон.

В прихожей Фабьен заметил три свитера — из тех, что были найдены раньше. Самый маленький из этих свитеров был велик любому из присутствующих здесь — даже самому Фабьену, что за последние несколько месяцев весьма существенно вырос и раздался в плечах, а уж похудевшему от болезни Королю (он до сих пор не до конца отошёл от той тяжёлой хвори, что едва его не убила) или малютке Саре ничего не стоило в этих свитерах утонуть. Свитера эти следовало непременно взять с собой — неизвестно, куда собирался притащить их Король, и Фабьен подумал, что стоило быть готовым к тому, что в том месте окажется холодно.

Почему-то Фабьена не покидало ощущение, что вот-вот разразится буря — такая, какой он ещё не видел за свои пятнадцать с половиной лет.

Король вышел из своей комнаты — Фабьен это понял по приглушённому ойканью Сары, что теперь периодически ойкала, когда видела рядом Короля — и Фабьен поспешил из прихожей, где он сумел-таки отыскать подходящий для путешествий рюкзак и ещё немного тёплой одежды, обратно на кухню. Король — заметил Фабьен с каким-то странным, необъяснимым облегчением — и сам, без всяких напоминаний, догадался сложить в свою сумку немного провизии — несколько пачек макарон, каких-то круп и некоторое количество галет, которые Фабьен отложил на крайний случай.

Король погасил свет на ферме и вышел прочь из дома. Сара и Фабьен переглянулись и поспешили за ним. Король, замотанный в свои чёрные тряпки, казалось, ещё плотнее, открыл двери стоявшей под навесом старенькой машины и кинул на заднее сиденье свою сумку, затем рюкзак подошедшего ближе Фабьена, после чего кивком приказал Саре забраться туда. Сам Король тут же уселся на переднее пассажирское сиденье.

Фабьен тяжело вздохнул. Происходящее, пожалуй, злило его, пусть он и пытался сдерживаться, чтобы не напугать и без того перепуганную Сару.

— Нельзя было подождать хотя бы до утра? — сварливо отозвался Фабьен, садясь за руль старенькой машины. — И куда мы вообще?

Король промолчал, и Фабьен, фыркнув раздражённо, завёл двигатель. Машина затарахтела.

Фабьен, Сара и Король покидали ферму, служившую им домом последние четыре месяца. Не сказать, что Фабьен слишком сильно привязался к этому месту — на ферме было почти нечеловечески тоскливо, — но какое-то сожаление всё же колыхнулось в его душе. На ферме, при всех её недостатках, было привычно. Тихо. Безопасно, должно быть. Фабьен, во всяком случае, чувствовал себя почти в безопасности.

Некоторое время машина тряслась по не слишком хорошей дороге, освещённой лишь фарами. Сара — видел в зеркало Фабьен — прижимала к себе кособокую тряпичную куклу и словно баюкала её.

— Что в твоей сумке, мальчик? — поинтересовался Король спустя несколько минут после того, как дорога, ведущая с фермы — Фабьен знал, что это ненадолго, и скоро, как раз рядом с развилкой, дорогу преодолеть будет едва ли не трудней, чем любое бездорожье — стала чуточку лучше.

— Три свитера, шаль, перчатки, какой-то старый плащ, — послушно отозвался Фабьен. — Я не знал, куда мы едем, поэтому взял, что подвернулось под руку.

Король немного помолчал, словно обдумывая сказанное Фабьеном, после чего повернулся к Саре.

— Девочка, ты сейчас откроешь рюкзак, достанешь оттуда свитера, один наденешь на себя, а ещё один передашь мне, — обратился к ней Король чуть мягче, чем обычно разговаривал с Фабьеном. — Ещё ты передашь вперёд перчатки и плащ, а в шаль обернёшься так, чтобы закрыть нос и рот.

Дорога вновь становилась отвратительной, и Фабьен про себя в который раз проклял нелюбовь местных чиновников к своему народу, позволяющую не ремонтировать дороги в провинциях помногу лет. И почему нельзя было прокладывать асфальт не только там, где враждующие группировки, сменяющие друг друга во власти, часто бывали?.. Почему только столица и крупные города — да и то, не все их районы — заслуживали ровных дорог и достаточного их освещения?..

А Король начертил на стекле валявшимся в бардачке фломастером какой-то символ. Символ был сложным. Красивым, пожалуй, если всякие символы вообще можно назвать красивыми.

— Останови машину, — приказал Король Фабьену рядом с развилкой, после чего заставил его надеть свитер, плащ и перчатки. — И запомни, как выглядит знак на стекле. Только в точности — до последней точки.

Фабьен молча подчинился — как-то совсем привычно, как всегда подчинялся Юстасу, Сьерре, Миабе или кому-либо из повстанцев, — и чёрные глаза всё ещё больного, измученного хворью Короля, казалось, взглянули на него чуточку мягче. Во всяком случае, Фабьен был готов поклясться, что из взгляда Короля исчезла та вечная жёсткость, словно возводившая высокую прочную стену перед тем, кому доводилось оказаться к Королю достаточно близко.

— Не важно, куда мы направляемся, мальчик, мы просто бежим из Хострута, — объяснил Король бесцветно, зачем-то помогая Фабьену застегнуть некоторые пуговицы у ворота плаща, — Сердце мира взломано, и оно уже начинает меняться, как того желает Капитан — я чувствую это. А это значит — буря начинается. А я с некоторых пор предпочитаю наблюдать за бурей со стороны, а не находиться в её эпицентре, — помолчав немного, король добавил. — Сейчас мы поедем направо.

Машина снова тронулась. Они поехали по той дороге, чем была справа — это была не та дорога, по которой Фабьен, Король и Сара добрались до фермы четыре месяца назад, и она, признаться, была ещё хуже. Машину трясло так, что Фабьен не был уверен, что они вообще сумеют куда-то добраться этой ночью.

— Если ты знал, что так обязательно будет, нам следовало покинуть ферму раньше! — вяло возмутился Фабьен, когда машину вновь тряхнуло. — А не бежать в последний момент посреди ночи, не успев даже толком собраться!

— Непросто решиться на эту авантюру, если я не могу применить магию для открытия портала в Межмирье без ощущения, будто меня разрывают на куски без наркоза, а после ещё поливают раны составом, из-за которого раны точно долго не заживут! — огрызнулся Король. — К тому же — и свою глупость я признаю — я недооценил нашего Капитана, думая, что ему придётся потратить хотя бы год на взлом кода!

Фабьен промолчал. По правде говоря — лишь потому, что говорить что-либо ему теперь было почти стыдно, и он мысленно упрекнул себя за вспышку раздражения, из-за которой глаза Короля вновь гневно засверкали (и если то, о чём он говорил было правдой — было из-за чего), а малютка Сара, которой свитер был до смешного велик, вжалась в сидение, явно пытаясь стать ещё меньше.

— Выходим здесь, — приказал Король спустя какое-то время, и Сара и Фабьен покорно покинули машину.

Виднелись какие-то развалины. Даже не до конца развалины, пожалуй — ещё некоторое время назад, здесь, должно быть, мог располагаться какой-нибудь склад или храм (в столице некоторые склады и размещались на месте старых храмов, а Юстас и вовсе считал, что все напоминания о злоупотреблении всевозможных жрецов следовало поскорее снести), но теперь место казалось явно заброшенным.

Отчего-то Фабьену стало почти грустно смотреть на это место, и он поспешил достать из машины рюкзак и сумку Короля, чтобы лишний раз не думать о том, что размещалось в старинном здании с выбитыми окнами и отвалившимися дверями. Король взял сумку, и перекинул лямку себе через плечо.

— В местах ритуального назначения, как правило, есть заготовки для порталов в иные миры или Межмирье, — задумчиво проговорил Король, вероятно, заметив смятение Фабьена. — Открыть такой портал мне будет по-прежнему больно, но я во всяком случае буду использовать магию этого места, а не остатки собственной, что потом может меня исцелить чуточку быстрее.

Фабьен кивнул. Смотреть на полуразрушенное здание впереди всё ещё отчего-то было грустно — и мысль о том, что Юстас, если план Капитана удастся выполнить, уничтожит остатки этих красивых величественных зданий, почему-то отозвалась в сердце Фабьена непонятным сожалением.

— Ой! Ой! — вдруг плаксиво и испуганно отозвалась Сара, дёрнув Фабьена за рукав старенького плаща.

Фабьен поднял голову — и он заметил краешком глаза, что Король сделал так же — и заметил светящиеся алые облака в небе, что с каждым мгновением становились постепенно всё ярче и ярче. Надвигался ядовитый туман. Сердце Фабьена похолодело от ужаса. В старенькой машине не было стёкол, кроме переднего. Они были выбиты когда-то давно, а устанавливать новые было слишком дорого, чтобы решиться на этот шаг. В храме стёкол тоже не было, и неизвестно ещё — удастся ли отыскать там хоть какую-нибудь каморку с герметичными дверями...

Фабьен и Король переглянулись. Взгляд Короля был тяжёлым.

— В запасе у нас минут двадцать или, если повезёт, чуть больше, — мрачно отозвался Король, снимая с себя шарф (и обнажая уродливые шрамы на почти красивом лице) и повязывая его Фабьену, закрывая шарфом его рот и нос. — Сейчас ты и девочка добежите до здания и попытаетесь отыскать там камень с символом, который я попросил тебя запомнить. Я бежать не смогу, но мне туман и не причинит вреда. А теперь — бегом.

Фабьен взял Сару за руку, и они побежали.