Год Крысы. Дороги. Часть 2 (гет)

Прошло всего две седмицы, прежде чем до школы докатились новости, связанные с неприятностями Хаскилей, и в Плынь впервые за долгое время — несмотря на снегопады — приехала Казимира Севрина.

До этого Рыска видела её всего два раза.

Летом основательница школы приезжала улаживать дела, связанные с ремонтом поместья, и ей было немного не до Рыски. Впрочем, тогда Казимира её узнала, радостно поприветствовала и заявила, что знает «о больших успехах новой ученицы». На самом деле на тот момент об успехах говорить было рано, зато другие девушки, заметив, что весчанка-полукровка на короткой ноге с самой госпожой Севриной, перестали слишком явно демонстрировать своё превосходство.

— А вы нашли своего жениха? — вкрадчиво спросила Рыска у своей покровительницы.

Та показала ей висящее на кожаном шнурке кольцо, усыпанное мелкими блестящими камешками. Так Рыска узнала, что по саврянской традиции кольца супруги носят не на пальцах, а на шнурках или цепочках.

Рыска просияла. Она до сих пор винила себя за то, что, вызвав наводнение возле Хольгиного Пупа, использовала дар кого-то из саврян, и вообразила себе, будто погубила именно жениха Казимиры. Новость о том, что это не так, её невероятно порадовала.

Во второй раз госпожа Севрина приезжала улаживать дела с плынским наместником, которому продолжали поступать жалобы на школу и «больно умных девиц», создавших в Плыни и других городах Саврии благотворительные компании по сбору средств на нужды «пострадавших от несправедливости» женщин. Наместник, хоть и уважал и немного побаивался господина Севрина, отца Казимиры — от такого и прилететь может, — в глубине души школу недолюбливал, и если бы не его жена, заявившая, что не позволит ему стать ренегатом, мизантропом и шовинистом, гнобящим «талантливых, влекомых к знаниям девушек», отказал бы Казимире в просьбе присмотреть за школой. А так он пообещал приструнить тех, кто подначивал остальных «поставить на место машущих мечами, а не сковородами баб, позабывших о своём предназначении», и согласился, что Хольга учёным женщинам благоволит, а перечить Божине негоже.

Увидев Казимиру в третий раз, через несколько недель после своей тайной свадьбы с Альком, Рыска скромно наблюдала за ней со стороны, пока та не подозвала её и не пригласила для разговора в свою комнату на верхнем этаже. Отправляясь туда под взглядами заинтригованных учениц, Рыска почувствовала внезапную тревогу: невидимая струна в груди тоненько завибрировала…

Усевшись в уютные кресла, они немного обсудили Рыскины успехи в фехтовании, врачевании и сказкосложении, но Казимира не стала ходить кругами вокруг плетня и сразу перешла к главному, заговорив на всякий случай по-ринтарски:

— Я позвала тебя, потому что мне стало известно, что у Алька Хаскиля неприятности.

Рыска нервно сглотнула, но ничего не ответила. Казимира понаблюдала за её реакцией и осторожно спросила:

— Ты знаешь, где он?

Помотав головой, Рыска взмолилась:

— Расскажите, пожалуйста, что вам известно?

— Совсем немного. Так, услышала кое-что от отца.

— Альку угрожает опасность?

— И не только ему, — Казимира вновь смерила Рыску долгим, внимательным взглядом. — Ты давно с ним виделась?

Вспомнив просьбу Алька поменьше болтать, Рыска остановилась на полуправде.

— В прошлом месяце. А что?

— Я не должна тебе этого говорить, но что-то подсказывает мне, что судьба Алька тебе не безразлична. Очень надеюсь на твою деликатность.

— Я вас не выдам даже под пытками, — пообещала Рыска.

Казимира поморщилась.

— Уверена, до этого не дойдёт. Так вот, — она бросила быстрый взгляд на дверь и понизила голос. — Я случайно узнала, что на Алька идёт охота по всем фронтам: даже путников зарядили, не говоря уже о «хорьках» и «тараканах».

— Правда? Но за что? — прошептала Рыска, холодея от страха. — Из Пристани его отпустили с миром, всё это время он был на тсарской службе и на хорошем счету!

— Вряд ли Альк рассказывал тебе про все свои дела.

— Конечно, нет, но...

— Кроме того, проблемы возникли и у его отца.

Рыска удивлённо заморгала. Ей казалось, что в Саврии имя Хаскилей могло открыть любые двери и решить все проблемы.

— Какие?

— Он, скажем так, поссорился с остальными саврянскими семьями.

— Из-за чего?

— Хм-м… Неважно.

Казимира, конечно, могла бы рассказать Рыске про дворцовые интриги, про борьбу за места в новом Совете, про передел торговли и покупку новых земель, но она сильно сомневалась, что девчонка во всём этом разберётся, а про оскорблённое самолюбие отцов, чьи дочери не возражали породниться с Хаскилями, нарочно умолчала.

— И что теперь? — спросила Рыска.

— Кажется, господин Хаскиль и его супруга отправились в путешествие.

— Далеко?

— Ты что, не понимаешь? — Казимира многозначительно повела бровями.

Не поднаторевшая в политике Рыска вопросительно уставилась на собеседницу, ощущая себя полной дурой.

— Не совсем…

— Они тоже в бегах.

— Хаскили?

Её изумление было таким искренним, что Казимира сочувственно вздохнула.

— Ты думаешь, они всесильны? Уязвимы, как и все остальные. Впрочем, Хаскили поступили хитро. Видишь ли, чтобы дать отпор, необязательно идти напролом. Они не стали дожидаться, пока остальные семьи предъявят им ультиматум, а заблаговременно «уехали по делам». Без официального уведомления о прекращении дел ответственность за нарушение договора, в том числе финансовую, будет нести сторона, не выполнившая условия договора.

Рыска сердито засопела. Что такое «ультиматум», она не знала, но подозревала, что это какая-то гадость.

— Но это ещё не всё, — Казимира снова понизила голос, наклонилась к столу. — Я думаю, тебя тоже ищут.

— Кто?

В голове у Рыски пронеслись все совершённые ею за последний год злодеяния, от воровства коровы у Сурка до устроенной на плынской площади драки, — а между ними ещё были бегство с виселицы в Зайцеграде и вызванное пророчеством наводнение…

— Думаю, это связано с Альком, — удивила её собеседница. — Он сюда часто наведывался?

— Не очень… то есть иногда.

Рыскины уши вспыхнули, Казимира с пониманием кивнула.

— Одним словом, тебе здесь небезопасно оставаться.

Рыска так растерялась, что её мысли испуганно разбежались, как тараканы от зажжённой в тёмной кухне лучины.

— Мне тоже нужно пуститься в бега?

— Ну, я могла бы пригласить тебя в свой дом, — Казимира с досадой поморщилась, — но мои слуги не совсем надёжны.

— Нет, что вы, не нужно! Я что-нибудь придумаю.

— Вернёшься домой, в Ринтар?

Рыска не сомневалась ни мгновенья.

— Нет, ни за что!

В Заболотье она могла вернуться лишь победительницей — смелой, успешной, учёной, — а не разыскиваемой преступницей.

— Я так и думала, — заключила Казимира, переходя на деловой тон. — Послушай, у меня в Брбржыще есть знакомая лекарка, которой нужна помощница. Ты ведь занимаешься лекарским делом?

— Немного.

— Варвара тебя похвалила и сказала, что твой дар видуньи помогает врачевать. Это правда?

— Да, но… Я знаю слишком мало, — призналась Рыска.

— Научишься по ходу дела. Сейчас в Брбржыще полно ринтарцев, на тебя не будут обращать внимания. И, главное, с Хаскилями никак не свяжут.

— Но Альк хотел, чтобы я оставалась в школе.

— Решай сама, — Казимира пожала плечами. — Может быть, обойдётся. Но даже если им нужна не ты сама, они могут засадить тебя в тюрьму и ловить Алька на живца. Придёт он или нет — другой вопрос.

Казимира не сомневалась, что придёт. Альк когда-то не смог проехать мимо попавшей в беду незнакомки, что уж говорить про девчонку, о которой он так печётся и за которой попросил по возможности присмотреть, если с ним что-то случится. Как в воду глядел. Альк Хаскиль был из тех, кто всегда найдёт приключений на коровье седло.

— Придёт, — подтвердила Рыска. — И я не хочу его подвести. Не хочу стать живцом.

— Тогда слушай. Завтра из Плыни в столицу выезжают три торговых обоза и карета, в ней — бывшая ученица этой школы. Я попрошу её довезти тебя до Брбржыща.

— Уже завтра? — простонала Рыска.

А как же наставницы? А её любимая подруга? А планы изучить риторику и дипломатию, прочесть кучу книг?

— Завтра, — отрезала Казимира, решительно вставая. — И постарайся, чтобы в дороге тебя никто не узнал. Волосы спрячь под платком. Ученицу зовут Ярослава. Она не станет тебя ни о чём расспрашивать, но ты сама рот поменьше открывай. И никому не доверяй! Если за чью-то поимку власти объявляют награду, всегда найдутся желающие подзаработать.

Рыска и так об этом знала — из печального опыта.

— Спасибо!

Она тоже встала, с горечью осознавая, что, сбежав с хутора, обрубила старые корни, а новые отрастить не получается. Альк как-то сказал ей, что он — перекати-поле. Вот и она то же самое: несётся по бурной реке, не выбирая дороги, едва минуя коряги и водовороты.

— Запомни адрес в Брбржыще: Угольная Горка, лекарка Йиржина.

— Йиржина?

— Это «рожь» по-саврянски. Приедешь, скажешь, что я тебя прислала, и передашь ей вот это, — Казимира сняла с шеи шнурок с каким-то странным белым камнем, при рассмотрении оказавшимся зубом.

— Это тоже ваша бывшая ученица?

— Нет, — Казимира впервые за весь разговор улыбнулась, — скорее, спасительница. Когда-то давно меня сильно искусал северный енот, а Йиржина меня вылечила. Этот зуб остался мне на память.

Рыска протянула руку и взяла тёплый от человеческого тела клык с дырочкой посередине. Она знала, что северные еноты поопасней ринтарских волков будут — менее трусливые и более жадные. К счастью, встречаться с ними ей не доводилось. Перекинув через голову шнурок, Рыска стала заправлять клык под ворот платья, но оттуда вдруг выскочил другой шнурок — белый, с обручальным кольцом.

Казимира едва заметно повела бровями, но ничего не спросила, и кольцо поспешно скрылось за воротом.

— Вот, возьми ещё это, — она достала из кармана платья мешочек с монетами, отмахнувшись от Рыскиного протеста. — Это осталось от оплаты за твою учёбу.

— Но я знаю, что от моей оплаты ничего не осталось…

— А от оплаты Алька осталось, — Казимира протянула деньги. — Я пообещала принять тебя в школу бесплатно, ведь когда-то вы спасли меня если не от смерти, то от позора, но ремонт крыши потребовал больших трат, а Альк настаивал... Сказал, что жизнь за деньги спасают только трусы или голодранцы.

Рыска обдумала сказанное, слегка поморщилась от «голодранцев», но взяла деньги — ей страшно было пускаться в новую жизнь совсем без средств.

Оставшись одна, Казимира открыла буфет и налила себе полный бокал крепкой смородиновой наливки.

К счастью, Рыска не знала, что средства на её обучение действительно закончились, но Казимира Севрина не любила оставаться в долгу. Три злата — мелочь, а девчонке их хватит на месяц, если не шиковать и иметь крышу над головой. А там, глядишь, и у Хаскилей всё наладится. Саврянские семейства как поссорились, так и помирятся — грызня была неотъемлемой частью их жизни, — а разлетевшиеся от рубки леса щепки уже будет не вернуть… Ей не хотелось, чтобы Рыска стала такой щепкой.

Отец Казимиры часто ругался с Ромом Хаскилем из-за торговых дел, но и общих интересов у них хватало — они уважали друг друга как достойные и благородные соперники. Если бы отец два дня назад не напился, она бы и не узнала, что пять самых больших саврянских семейств ополчились на «выскочку и везунчика Хаскиля» и решили его проучить — а заодно, по возможности, оттяпать куски от его пирога. Только вот отец и сам в это не верил, бормоча что-то вроде: «Как бы ответочка не прилетела, откуда не ждали».

Вредить своему отцу Казимира ни за что бы не стала. Спорить, бунтовать, своенравничать — да, но вставлять палки в колёса — нет. Однако и Альку с Рыской она плохого не желала. А потому, расспросив подвыпившего отца про «длинноносых Хаскилей» и услышав про «удачное совпадение» — тсарскую охоту на Хаскиля-младшего и какую-то «шпионку-полукровку», — засобиралась в Плынь. В то, что Рыска могла быть шпионкой, верилось с трудом, а в то, что её могут ловить из-за полезшего на рожон Алька — запросто. Молодой Хаскиль был непрост. За последние месяцы она не раз слышала о его дипломатических успехах, но тсарская служба — она такая: перейдёшь кому-то дорогу, не угодишь важной персоне при дворе или наоборот, заслужишь слишком горячую похвалу, и завистники с лицемерами уже стоят в очереди и толкаются локтями, чтобы увидеть твой позор. Альк выскочил после Пристани как Саший из табакерки, а слишком рьяных при дворе не любят, даже если они эффективны…

Казимира много натерпелась со своей школой: ей угрожали, на неё нападали, писали гневные письма и оскорбляли, но она не сдавалась из чистого упрямства. Спасибо тсарице Нариде, вовремя поддержавшей школу и приструнившей особо рьяных ненавистников "свободных женщин". Строго говоря, свободных женщин Казимира не встречала, но науки хотя бы помогали им не потеряться в мире мужчин.

Её супруг, тоже лихой и крутого нрава — а иного она бы не выбрала в спутники жизни, — сам был из Цисаржей, а те тоже имели зуб на Хаскилей, так что делиться с ним своими переживаниями Казимира не стала. Пусть мужчины сами разбираются и машут невидимыми мечами, она же сочла своим долгом предупредить ни в чём не повинную девчонку. Из благодарности, женской солидарности и веры, что Хольга зачтёт ей это на небесных Дорогах.

* * *

Горше всего было от расставания с Иришей, которая даже немного всплакнула. Хорошо хоть ей врать не пришлось.

— Это из-за Алька, да? — догадалась подруга.

Рыска кивнула.

— И надолго ты уезжаешь?

— Не знаю.

— Куда?

— Пока в Брбржыщ, только никому не говори…

— Я так и думала, что помолвка с этим гордецом не приведёт ни к чему хорошему, — выпалила Ириша.

— Какая помолвка? — удивилась Рыска.

— Думаешь, я не заметила шнурок с кольцом? Такие у нас только на помолвку или на свадьбу дарят. Надеюсь, он обесчестить тебя не успел?

Рыска так опешила, что, не придумав нормального ответа, покраснела и встала на защиту Алька.

— Он не такой!

— Вот и хорошо. А то у некоторых благородство только на словах, а ты потом воспитывай их бастардов… Ы-ы-ы… — Ириша слегка делано провыла Рыске в плечо. — Я останусь в школе до конца весны, а потом вернусь домой. Буду отцу в делах помогать. Навестишь меня как-нибудь?

Рыска кивнула.

Для наставниц подошла версия Казимиры о том, что Рыске нужно проведать семью в Ринтаре, но и с ними проститься было непросто: Варвара дала ей в дорогу несколько книг по медицине, пригрозив, что после «каникул» проверит её на знание всех болезней кожи. Не взять толстенные тома было невозможно, и Рыска запихнула их в и без того тяжёлый дорожный ларь.

Ехать не на корове, а в карете было непривычно, а везти с собой кучу вещей — тем более. Раньше Рыска как-то обходилась одним набором одежды и флягой с водой, но это было летом. Зимой под кустом не переночуешь, да и хищники злее. Зато теперь у неё был свой меч, хоть и по-прежнему тупой: напугать несведущего труса можно, а победить в бою — вряд ли, разве что кто-то сам напорется, глазом.

Выехали из Плыни после обеда. Большой обоз с товаром направлялся в столицу Саврии, и шестеро ехавших на нём торговцев получили небольшое вознаграждение за то, что сопроводят туда же карету с двумя девицами.

Зимняя дорога была медленной и неудобной: пара коров, тянущих карету с двумя пассажирками и возницей, лениво шла по проторенной обозом колее, ветер задувал в дверные щели, и только угольные грелки под ногами девушек делали путь терпимым.

Ярослава, молчаливая и угрюмая девица лет двадцати пяти, большую часть времени дремала, и скоро сама Рыска, начитавшаяся в медицинской книге про лишаи, родинки и бородавки, стала проваливаться в сон.

На ночь остановились в придорожной кормильне. Наспех поужинав кашей с тыквой, девушки переночевали в отдельной комнатке под звуки подвыпивших, поющих под расстроенную гитару торговцев, а утром, едва рассвело, обоз и карета снова поползли по снежной глуши.

Рыска смотрела в окно, любуясь утренним зимним лесом и сочиняя сказку про прекрасного тсаревича, похищенного драконом, и отважную весчанку, спасшую его от верной смерти. В конце истории её осенило: если Хаскили в опале, кто выручит Алька? Кто ему поможет, похлопотав при дворе перед тсарицей? Кто с мечом наперевес встанет с ним плечом к плечу против его врагов? Сюжет сказки поплыл в иную сторону, и Рыска ясно осознала, что всё это падает на её плечи, ведь это она его законная супруга, которая должна сделать всё, чтобы спасти своего любимого.

Она радовалась, что едет именно в Брбржыщ — там дворец, там бывшая тсарица Нарида, которая, кстати говоря, знает про школу, — значит, к ней можно будет попасть на аудиенцию под ложным предлогом. Например, чтобы выразить благодарность за поддержку женского образования. В столицу так или иначе стекаются все главные саврянские новости, к тому же у Хаскилей там есть дом. Конечно, в дом Рыске соваться не следовало, хотя… смотря в каком виде. Можно ведь и сказочницей прикинуться, и на работу устроиться — понарошку. А если окажется, что Алька в чём-то очернили перед тсарём, то она доберётся и до Ринстана. Исенара наверняка её вспомнит и выслушает! Рыска не сомневалась, что при необходимости найдёт способ попасть во дворец, ведь когда-то они с Альком и Жаром ограбили целый замок — правда, их странная и эффективная шайка давно распалась...

Сказка обрела хороший финал, от которого у Рыски потеплело на душе. Главная героиня не подкачала: её дипломатия и риторика, её отвага и сила, её дар — всё это помогло спасти попавшего в беду героя.

Вдруг впереди, по ходу движения, раздался злобный мужской вопль, затем другой, и карета резко остановилась. Возница едва успел крикнуть путницам, чтобы те заперли двери и сидели тихо, как его слова оборвались на полуслове неприятным гортанным хрипом.

Ярослава и Рыска в ужасе переглянулись.

С торговцами, конечно, ехать было безопасней, но и татей лесных нагруженные товаром обозы привлекали больше, чем случайная карета, простая и без герба. В такой по зиме кто угодно мог ехать — даже бедняки, если припрёт.

Крики, улюлюканье и шум драки становились всё явственней. Рыска вжалась в стену кареты, но Ярослава быстро успокоилась и достала из-под сиденья свой меч.

— Мы же не захотим сдаться без боя? — спросила она у Рыски, и той стало сразу совестно.

Для чего её обучали драться и наставница, и Альк? Чтобы она в минуту опасности сидела и стучала зубами от страха? Достав и свой меч из ножен, Рыска сделала героическое лицо, давая понять попутчице, что тоже не лыком шита.

Судя по всему, мужики на обозах не в первый раз попадали в переделку и с защитой своего добра справлялись неплохо. Когда нападение было отбито, возницы на телегах подхлестнули коров и помчались прочь от лесных разбойников. Жаль, что они не заметили в пылу драки, что возницу стоявшей позади обозов кареты сразила арбалетная стрела, пробив насквозь шею. Схватить поводья было некому.

Девушки остались сидеть внутри, прислушиваясь к гнетущей тишине и пытаясь разглядеть хоть кого-нибудь в окна.

— Их всех убили? — с надеждой спросила Рыска.

— Или они сбежали, — с сомнением отозвалась Ярослава. — Придётся вылезать, коровы сами себя не погонят.

Она уже положила ладонь на дверную ручку и собиралась приоткрыть дверцу, как одно из окон с грохотом разбилось, и внутрь кареты залетела ледышка. Девушки взвизгнули от неожиданности и снова прислушались к тишине, на этот раз более тревожной: ледышки сами по себе тоже не летают…

— А-а! — завопила Рыска, когда в пробитое окно просунулся меч, едва не попав ей в бок.

Она отшатнулась к другой дверце, в которую уже вжалась её попутчица.

Меч убрался наружу, зато в проеме появилась красная от мороза бородатая рожа. Ехидно усмехнулась и громко заявила:

— Да тут девки! С виду не оборванки… Делиться добром и честью придётся, красавицы! Кто первый?

«Девки» переглянулись и недобро уставились на бородача. Первая оторопь прошла, и если раньше Рыска в подобной ситуации замерла бы как изваяние, то теперь страх, наоборот, заставил её усиленно думать.

— Спрячь меч, — прошептала ей в ухо Ярослава, как только бородатая рожа исчезла.

Рыска бросила на спутницу сердитый взгляд.

— Сдаться? Ни за что.

— Дура. Сейчас узнаем, сколько их, и неожиданно нападём. Они думают, что мы испугались.

Рыска-таки испугалась, и даже очень, но план попутчицы ей понравился. Пусть разбойники считают, что имеют дело с беззащитными овечками, а в нужный момент овечки обернутся волчицами — ну или хотя бы злыми собаками — и смогут постоять за себя.

— Двое, — прошептала Ярослава, услышав недалеко от кареты ещё один мужской голос.

— Трое, — уточнила Рыска, когда раздался третий.

— Этот раненый, так что не считается…

Рыска тоже поняла по крикам, что третий звал на помощь, но дружки, похоже, сомневались, что его спасение было важней содержимого кареты.

— Ты править сможешь? — спросила Ярослава. — Нашего возницу, похоже, убили.

Рыска каретой управлять не умела, но могла бы попытаться, однако, представив, что нужно будет сесть рядом с мёртвым телом, растерянно покачала головой.

— А-а! — снова вскрикнули девушки, когда прямо возле двери пролетело что-то большое и тяжёлое.

Это свалилось тело возницы.

— Я попробую, — сказала Рыска, пристёгивая к поясу ножны и пряча в них меч.

Пока разбойники разбирались со своим раненым, она выбралась наружу, перешагнула через тело и уже занесла ногу на ступеньку, чтобы забраться на козлы, как сзади кто-то рыкнул:

— Куда-а?

Она обернулась.

Бородач решил обогнуть карету, чтобы застать девушек врасплох. Подбежав к Рыске, он схватил её за рукав, но получил коленом в пах и злобно взвыл, а чуть разогнувшись, схватился за нож. Однако увидев перед носом острие меча, так удивился, словно до этого мирно гулял по городскому парку, а тут такое.

— Пошёл вон! — завопила Рыска отчего-то на ринтарском, но бандит прекрасно её понял.

На какое-то мгновенье в его глазах мелькнуло желание метнуть ножик девке в горло, вот только лезвие второго меча своевременно чиркнуло его по ягодице. Он громко выругался и схватился за больное место, выпуская нож.

Рыска не стала дожидаться, пока подоспеет его дружок, возившийся-таки с раненым на обочине. Засунув меч в ножны, она стрелой взвилась на козлы и, увидев, что Ярослава заскочила в карету, изо всех сил дёрнула за поводья. Коровы, не привыкшие к такому обращению, недовольно замычали, но под громкое девичье «э-ге-гей!» решили повиноваться и помчались вперёд.

Ветер ударил в лицо. На запорошенном ухабе карета опасно наклонилась, но всё же вписалась в колею, и Рыска лишь спустя щепку рискнула оглянуться, чтобы выяснить, нет ли погони. К счастью, позади никого не было видно. Вероятно, не заполучив лёгкой добычи, разбойники остались зализывать раны.

Проскакав ещё несколько щепок, Рыска привстала на козлах и с тревогой вгляделась в тёмную точку впереди, но испугаться не успела: это возвращался спасшийся от ограбления обоз. Придержать коров оказалось сложнее, чем подогнать — к счастью, скотина оказалась понятливая.

Как только первая телега поравнялась с каретой, с неё соскочили два мужика, и один воскликнул, глядя на Рыску:

— Барышни, вы в порядке?

— Да, но возница… Он там остался!

— Похоже, в него из арбалета попали, — посетовал мужик.

— Надо вернуться и проверить, что с ним, — сказала Рыска. — Бандитов всего трое, и двое из них ранены.

Мужики неуверенно переглянулись.

— А ну как в лесу их дружки поджидают? — сказал один. — Не, надо убираться отсюда побыстрей. Мы вам сейчас дадим в возницы одного из наших.

Тут дверь кареты распахнулась, и на белый снег ступил красный женский сапожок.

Такой брани ни на саврянском, ни на ринтарском Рыска в жизни не слышала — и, похоже, торговцы тоже. В какой-то момент ей показалось, что меч в руках Ярославы пойдёт в ход, но мужики, негромко отгавкнувшись, развели руками и попятились к телеге, с которой раздались виноватые крики.

— Мы не сразу поняли, что с вашим возницей неладно, думали, он за нами припустит. А потом решили, что вы отстали немного. Ну, через вешку сообразили и развернулись…

— А разве вам не заплатили за охрану кареты? — наконец изрекла цензурное разъярённая барышня, опуская меч.

— Простите, госпожа, недоразумение вышло!

— Ага, как же…

— А за возницей надо вернуться, — неуверенно повторила Рыска.

— Мы не на прогулке, товар везём, причём не свой. Если его тати загребут, кто перед нашим хозяином будет отвечать — ты? — воскликнул один мужик, но главный сердито на него цыкнул.

— Если вам нужен тот возница, сами за ним возвращайтесь. А у нас и так двое раненых.

— Сильно? — спросила Рыска, собираясь предложить помощь, но оказалось, что одному только шубу порезали, а кричал он с перепугу, а второму стрела попала в плечо, слегка содрав кожу.

— Ладно, — проворчала Ярослава, усаживаясь в карету, — вознице всё равно уже не поможешь, я его хорошо рассмотрела.

— Но бросать его вот так, на дороге… У него же тоже есть родные, семья.

— Пути Хольгины суровы.

— Но свои мы выбираем сами!

— Одна за ним поедешь? — спросила Ярослава, выглядывая из разбитого окна кареты.

Рыска вздохнула и залезла внутрь. От обоза им выделили нового возницу, и поездка возобновилась. Ветер мерзко задувал в разбитое окно, и девушки, укутавшись по самые носы в шубы и одеяла, больше не проронили ни слова до самой столицы.

Не то чтобы они дулись друг на друга — выдержки и самообладания каждой хватило, чтобы гордиться пройденным испытанием, — вот только Ярослава сочла свою случайную знакомую показной моралисткой, а Рыска решила, что её попутчица — безразличная эгоистка.

В столице Рыску с ларем высадили возле лавки лекарки, а карета и телеги поехали своей дорогой. Проводив их долгим взглядом, Рыска глянула на — предположительно — своё новое жилище.

Дом Йиржины расположился на окраине Брбржыща, недалеко от северных ворот, между источающей чудесный дух пекарней и небольшой швейной мастерской, за которой начиналась приличная жилая улица. Рыска, проведшая когда-то с Альком и Жаром один очень странный день в столице Саврии, начавшийся с посещения тсарского дворца и закончившийся её похищением разбойниками, попыталась узнать окрестности, но распознала лишь зубцы дворцовых башен.

Где-то за их стенами жила бывшая тсарица Саврии Нарида, а ещё в этом городе был дом Хаскилей, в который Рыска не могла пойти.

Развернувшись к добротной дубовой двери, она тихо постучала. Ответа не последовало. Сообразив, что в лавку к лекарю приходят без приглашения, она дёрнула за ручку и зашла внутрь.