Песни мэллорна. Сборник историй (джен)

Искры костра с веселым потрескиванием взлетали ввысь, и на их фоне небо казалось непривычно глубоким, загадочным и манящим.

— Никогда не видел таких необычных сиреневых красок, — философски заметил Курво, разглядывая видневшийся поверх сосновых верхушек закат, и, глубоко вздохнув, растянулся у костра.

Тьелкормо поворошил разгорающиеся поленья и, тепло улыбнувшись брату, заметил:

— Просто ты еще ни разу не уезжал так далеко от Тириона.

— Может быть, — легко согласился младший, однако прозвучали его слова задумчиво и немного лениво, будто мысли его теперь блуждали где-то очень далеко от лесной поляны, приютившей на эту ночь охотников.

Одна за другой постепенно просыпались ночные птицы, и скоро над лагерем поплыл веселый разноголосый щебет. Воздух казался густым и терпким, как хорошее вино.

Развязав одну из седельный сумок, старший брат с интересом изучил ее содержимое, достал пару лембасов и протянул один из них Курво.

— Благодарю, — ответил тот и откусил щедрый кусок.

— О чем задумался? — не удержал наконец любопытства Турко.

Младший в ответ небрежно пожал плечами:

— Да так, вспомнилось. Завтра Праздник Рождения цветов.

— Ну да. И что с того?

— Лет тридцать назад, когда я был еще совсем маленьким, Кано мне однажды рассказал сказку.

Курво перевернулся на бок и, откусив еще один кусок лембаса, продолжил рассказ:

— Родители тогда задержались на празднике у Финвэ. Я никак не хотел засыпать без сказки, и тогда Макалаурэ, распахнув окно, устроился рядом с моей кроватью и начал рассказывать.

Был разгар весны, и может, именно это, цветение трав и пение птиц, натолкнули его на мысль сочинить легенду.

Тьелкормо заинтересованно подался вперед:

— Это какую же?

Курво заговорщически улыбнулся:

— Он рассказал мне, что на самой границе владений Яванны есть одна поляна. Найти ее несложно, если идти со стороны Тириона. Там, дескать, есть один старый засохший куст, который чьи-то заботливые руки превратили в лиру. И вот, если в самый канун Праздника Рождения цветов прийти на ту поляну в особом расположении духа и тронуть струны, то можно услышать что-нибудь по-настоящему волшебное, относящееся к твоему будущему.

— Что-то вроде предсказания? — догадался Турко.

— Вроде того.

— Действительно любопытная получилась сказка, — заметил старший брат и, посмотрев на младшего, заметил, каким лукавством блестят у него глаза. — Вижу, ты что-то задумал.

— Верно, — согласился весело Курво.

Вскочив одним упругим движением, он оглянулся на темнеющую неподалеку чащу леса и в предвкушении потер руки:

— Сегодня как раз канун праздника, а до владений Яванны рукой подать. Не знаю, как ты, а я намереваюсь прямо сейчас отправиться на поиски приключений. Ты как, со мной?

Тьелкормо ухмыльнулся и покачал головой:

— Не отпускать же тебя одного. Умчишься еще куда-нибудь, а мне потом перед отцом отвечать. Ладно уж, пошли. Только костер затушу.

— Отлично! — обрадовался младший и принялся помогать.

Оставив лошадей пастись, они пристроили седельные сумки под приметным деревом, а сами отправились вдоль границ владений валиэ на поиски заветной поляны. И если юный Атаринкэ шел вперед практически наугад, то старший Тьелкормо, уже успевший за время охотничьих вылазок хорошо изучить местный рельеф, искал одному ему известные приметы. В конце концов Турко уверенно объявил:

— Вот тут, в полулиге, должна быть подходящая поляна. Но я, ей-ей, не помню там никакой лиры.

— И все же давай проверим, — оживился Курво. — Ты давно там был?

— Как раз вскоре после твоего рождения.

— То есть без малого сорок лет назад. Серьезный срок.

— Согласен. Ты думаешь, наш менестрель успел там побывать после меня?

— Почему бы и нет. Ты же сам знаешь, Кано любит сочинять свои баллады в уединении.

Некоторое время они шли молча, и только птицы жизнерадостным чириканьем отмечали их путь. Глаза Атаринкэ горели неподдельным энтузиазмом, хотя он сам, должно быть, не смог бы внятно сказать, верит он в ту давнюю историю или нет.

Небо все больше темнело, последние золотые всполохи постепенно гасли, и в вышине начинали появляться первые, пока еще самые крупные, звезды. Фэа Курво отзывалась на их неяркий серебристый свет непривычным восторгом. Казалось, она о чем-то поет, негромко, но все же светло и радостно. Заметив, как деревья расступились, образовав широкий круг, Атаринкэ радостно воскликнул:

— Кажется, мы пришли!

Оба брата застыли, с внимательным любопытством оглядываясь по сторонам, и вскоре Турко был вынужден согласиться:

— Очень похоже на то.

Недалеко от края поляны действительно стоял засохший куст, по форме отдаленно напоминавший лиру. Чьи-то заботливые руки натянули на ветки некое подобие струн. Плети вьюнка обвили корпус, и, озаренный светом звезд, этот необычный инструмент казался выходцем из волшебной сказки. А может, так оно и было.

Восхищенно вздохнув, Курво приблизился к лире и, с благоговением на лице оглядев ее, устроился рядом.

Даже птицы на ветках в этот миг замолкли, ожидая, что будет дальше. А юный нолдо тем временем, проведя рукой по веткам бывшего кустарника, тронул струны. Они были сделаны из лиан, и меньше всего Турко ожидал услышать мелодию. Ее и не последовало. И все же на вмиг изменившемся лице младшего брата он прочел неподдельное восхищение и живой интерес. Казалось, Курво прислушивается к чему-то, и старший, решив ему не мешать, принялся терпеливо ждать.

Прошла минута, за ней другая. Серебристый свет далекого Тельпериона пробился сквозь облака, и Атаринкэ наконец, глубоко вздохнув, поднялся на ноги.

— Ну, что? — не удержался Тьелкормо. — Слышал что-нибудь?

— Да, — признался Атаринкэ. — Причем совершенно отчетливо. Детский смех. Совершенно непонятно, к чему это было. Может, рядом гуляет кто-то?

Турко задумался. Никто из эльдар все это время к выбранной ими поляне не приближался, уж в этом он, как охотник, был совершенно уверен. Поэтому он, поглядев на младшего, с уверенностью покачал головой:

— Нет.

— Странно, — отозвался Курво. На его лице отчетливо читалась растерянность. — Я точно слышал. Голос был очень приятный и понравился мне. И в нем было что-то неуловимо знакомое. Но раз ты уверен…

— Абсолютно, — подтвердил старший.

— Значит, мне показалось, — сделал вывод Курво.

Несколько мгновений Турко молчал, с интересом разглядывая брата. В конце концов он спросил:

— Быть может, это как раз и было то предсказание, о котором говорил Кано? Какая-нибудь очередная магия валар.

Аатринкэ тут же встрепенулся и мотнул головой, словно вылезший из воды пес:

— Ну уж нет. Какие дети? Ты можешь представить меня в компании мелкого?

— Честно? — уточнил на всякий случай Турко.

— Да.

— Могу.

Тьелкормо ехидно ухмыльнулся, и Курво, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, попытался отвесить старшему брату подзатыльник, но не достал. Тот весело рассмеялся:

— А что тебя смущает? Тебя я могу представить с мелким на руках больше, чем того же Морьо.

— Где дети, там должна быть и их мать, — пояснил младший.

Старший согласился:

— Логично.

— Откуда она возьмется в кузне? Ведь именно там я провожу большую часть времени.

Вопрос, однако, старшего брата не смутил:

— Откуда-то взялась ведь в жизни нашего отца аммэ. Так что ты не переживай — если что, и на тебя управа найдется. Просто ты пока еще очень молод и о девах не думаешь. Если только это не ваниар, в тарелки которым ты обычно подкладываешь на пирах лягушек.

Курво весело фыркнул:

— Из этого возраста я уже вырос.

— От души надеюсь.

На несколько долгих секунд повисло молчание, и Курво, смерив старшего брата изучающим взглядом, предложил:

— А почему бы тебе самому не попробовать?

Он взглядом указал на волшебную лиру, и Турко согласился:

— Почему бы и нет.

Но может, у него настрой в эту ночь был не тот, а может по иным причинам, однако вскоре по выражению лица брата Атаринкэ понял, что тот ничего не услышал. Попробовав еще раз, Тьелкормо оставил попытки.

— Пора и домой собираться, — предложил он. — Неплохо было бы нам с тобой самим успеть к празднику.

— Пожалуй, — согласился Курво.

Они, не откладывая, тронулись в обратный путь, однако уже на самом краю поляны Атаринкэ обернулся и с любопытством поглядел сначала на волшебную лиру, а потом в небеса. А через мгновение, спохватившись, принялся догонять уходящего брата.

Примечания:

Аммэ (кв.) — мама