Resurgam (джен)

— Переоборудовали под кабинет зельеварения Больничное крыло? — Гермиона едва не оступилась на ступеньке, но её тут же подхватил под локоть сурового вида молодой человек — профессор зельеварения Александр Шванн. — А где же теперь владения милой мадам Помфри?

Профессор Шванн помог Гермионе преодолеть лестничный пролёт и выпустил её локоть, лишь когда они оказались перед массивной, затянутой паутиной дверью, в которой с большим трудом можно было узнать вход в прежний кабинет зельеварения.

— Мадам Помфри давно уже на заслуженном отдыхе, мисс Грейнджер...

— Миссис Грейнджер.

Гермиона потёрла локоть, слишком уж крепкой и недружелюбной оказалась хватка профессора Шванна. Словно не помощь оказал, а продемонстрировал превосходство.

Профессор коротко кивнул и выделил холодным тоном "миссис":

— Миссис... Грейнджер, медпомощь обитателям Хогвартса оказывается в Выручай-комнате. После вашей "помощи" Выручай-комната более не способна создавать ничего, кроме простейших лечебных зелий и самого необходимого колдомедицинского оборудования.

Если этот надменный тип желал намекнуть на отсутствие у Гермионы компетенции, сил, способностей или опыта работы, то послание было принято к сведению. Но свару затевать Гермиона не желала, как и напоминать о том, что никто из маститых волшебников так и не взялся восстанавливать выгоревшую чуть не дотла Выручай-комнату.

— Вы поняли совершенно верно, именно "миссис" и "Грейнджер", — расставила точки над "i" Гермиона, подцепила пальцем пыльную прядь паутины и потянула к себе. — Почему дверь в таком состоянии? Паутина тоже охраняется страшным заклятием?

В серых глазах профессора Шванна мелькнуло нечто, похожее на испуг, он даже отступил на пару шагов.

— Уберите руку! Останетесь без пальцев!

Тон не допускал промедления, вышколенная войной и долгим опытом работы в Аврорате, Гермиона повиновалась беспрекословно. Клочок паутины тут же вернулся на прежнее место.

— Покажите мне вашу руку, миссис Грейнджер!

Последовала процедура тщательного осмотра тех мест, которые прикоснулись к паутине и вскоре прозвучал вердикт: "Ничего. Странно" и демонстрация:

— А вот что оставила паутина на моей руке.

Пальцы Шванна пересекал ровнёхонький шрам, словно тонкое безжалостное лезвие рассекло не только кожу, но и мышцы чуть ни до самых костей.

— Странно... — Теперь пришла очередь Гермионы попытаться облечь промелькнувшую мысль в ветхие одежды бесполезного слова. — Чем лечили? — Она тянула время, тщетно пытаясь вернуть ускользнувшее туманное воспоминание.

— Вы не колдомедик, вряд ли поймёте, — отрезал профессор Шванн. Но его странный тон вроде бы сделал воспоминание чуть ярче, надо ещё немного времени, что-то знакомое...

— Какие заклятья использовали в попытках открыть дверь, какое действие они оказали?

Профессор Шванн сухо перечислил стандартный набор чар, оказавшийся совершенно бесполезным.

— Вы остолбенели, миссис Грейнджер? Перед кем я тут распинаюсь?

Гермиона моргнула, отводя взгляд от шрама, шевельнула пальцами правой руки, впившимися в запястье левой. Переступила с ноги на ногу. Воспоминание так и осталось затянутым флёром времени.

— Благодарю вас за заботу и помощь, профессор Шванн, вы можете быть свободны. Дальше я сама. Несмотря на каникулы, у вас, конечно же, весь день расписан по минутам, полагаю.

— Именно! Вы необычайно догадливы, миссис Грейнджер! — Профессор Шванн развернулся и сделал несколько стремительных шагов по коридору, словно даже дышать рядом с Гермионой ему было тяжело. Но тут же вернулся, опёрся спиной о стену и сложил руки на груди. — Но я не могу вас оставить одну. Приказ директора. Пока вы будете перебирать всё, чему вас учили, и учили, без сомнения, отвратительно, я обязан вас страховать.

— Это вы мне Выручай-комнату простить не можете? — мирно поинтересовалась Гермиона, бесстрашно снимая паутину. Та больше напоминала довольно плотную занавеску, нежели творение восьминогих портных. И опять странность: дверь за серой вуалью оказалась без единой пылинки, будто недавно её тщательно вымыли трудолюбивые хогвартские эльфы.

Руки Шванн сложить на груди сложил, но в пальцах правой виднелась волшебная палочка, а вся кажущаяся расслабленной поза опытному глазу выдавала волнение в ожидании чего-то ужасного.

— А зачем вы вообще вызвались? И тогда, и сейчас? Сидели бы у себя в тепленьком министерском кабинетике. Женщины должны заниматься семьёй и женскими обязанностями.

— Или я лично вам перешла дорогу? На экзамене по Трансфигурации завалила? Или снизила баллы по Чарам? — Гермиона повернулась к ярому поборнику старинных обычаев чистокровных, улыбнулась.

Профессор понял намёк, его щёки покраснели, он оттолкнулся от стены и выпрямился:

— Я не намного младше вас, миссис Грейнджер! И своё место в Хогвартсе получил по праву! Я вам не мальчишка!

— И вы, скорее всего, учились в Дурмстранге, так что я не могла быть председателем комиссии на ваших экзаменах. — Гермиона оставила на потом попытки понять, чем она заслужила столь яркое проявление негативных эмоций профессора Шванна, и вновь принялась водить палочкой в дюйме от поверхности двери.

Ничего, выявляющие магию чары совершенно ничего не обнаружили. Гермиона, в точности как и предсказал профессор Шванн, исчерпала весь запас подобных заклинаний, но перед нею были самые обычные дубовые доски самой обычной двери. Старинной, слегка покрытой патиной времени, но абсолютно безопасной.

— А ключ где... — Гермиона осеклась, вспомнив, что ни разу не видела, чтобы бывший хозяин кабинета, профессор Северус Снейп, хоть раз пользовался ключом. Дверь сама собою отворялась при его появлении. Но тем не менее замочная скважина присутствовала.

— Миссис Грейнджер, ключ расплавился при попытке вставить его в скважину. Посмотрите внимательно!

Гермиона наклонилась к отверстию — скважина действительно была запечатана металлом.

— А ведь я вас спрашивала! — Она укоризненно взглянула на Шванна и получила ожидаемый высокомерный ответ:

— А с каких это пор ключ относится к чарам? Вас заклятия интересовали, а не физические предметы!

Профессор Шванн лучился таким знакомым ехидством, что Гермиона не удержалась:

— Видимо, теперь проклята должность преподавателя зельеварения. Вы в некотором роде достойный преемник профессора Снейпа. Тоже не любите учеников?

— Слышал, и не раз. — Он вновь откинулся на стену. — Я не люблю дам, лезущих в мужские дела, мэм.

Гермиона, нехорошо улыбаясь, вытащила палочку из висевшего на поясе чехла, наблюдая за тщившимся казаться невозмутимым почитателем некоторых традиций Снейпа. Медленно подняла палочку, направляя ее в грудь Шванна.

— Алохомора!

В последнее мгновение заклятие ударило туда, куда и положено — в дверь. Простенькое заклинание из далёкого детства сработало: золотистый свет каким-то чудом проскользнул в казавшуюся неприступной скважину и послышался щелчок отодвигаемого засова.

Профессор Шванн быстрее молнии метнулся вперёд, прикрывая собой Гермиону, оттеснил ее в сторону, выставив палочку.

Дверь резко распахнулась, совсем как при появлении профессора Снейпа, дохнуло затхлой тьмой. Гермиона и профессор Шванн застыли, напряжённо вглядываясь в нечто слабо светящееся, медленно плывшее им навстречу из глубины кабинета. Длилось это буквально пару мгновений, как вдруг неизвестная сила отшвырнула Шванна в сторону, бросила на пол коридора. Гермиону потащило в кабинет, сковав запястья ледяными невидимыми оковами, не давая возможности воспользоваться палочкой.

"Только ты!" — возник то ли приказ, то ли просьба в голове Гермионы, и тут же дверь захлопнулась прямо перед её носом, а ледяные оковы исчезли.

Вся сцена длилась от силы несколько секунд, но Гермионе показалось, что её закружило в хроновороте и на самом деле прошло не менее часа.

Профессор Шванн, пошатываясь, поднялся с пола, не сводя глаз с Гермионы, но вдруг побледнел и быстро оглянулся. Покачнулся, схватился рукой за стену.

Гермиона приманила палочку, отлетевшую далеко, к ступеням лестницы, вернула профессору и села прямо на пол, опершись спиной о дверь.

Шванн явно не знал, куда девать глаза, весь его напыщенный вид испарился, но вот он пересилил себя и взглянул на Гермиону.

— Я... не смог защитить вас, миссис Грейнджер, — хрипло сказал он.

— Вы вели себя достойно, не ваша вина, что вы не могли посещать прекрасные уроки ЗоТИ мистера Поттера, — слабо улыбнулась Гермиона.

Она не уточнила, что и сама не успела предпринять ничего, несмотря на весь свой опыт и выучку.

— Кости целы? — Не хотелось унижать профессора, но пришлось поинтересоваться — слишком уж помятым тот выглядел.

Шванн немедленно вспыхнул:

— Я не сахарный!

— Зато я перепугалась так, что голова кружится, — вздохнула Гермиона. — На сегодня всё. Позже обсудим создавшееся положение. А пока не поможете ли мне добраться до моих покоев, профессор?

— А я говорил, что женщинам не стоит заниматься мужской работой! Помогу, конечно.

И профессор Шванн галантно предложил руку даме.

Краткого отдыха хватило, чтобы голова прояснилась, прибыли силы.

Самое главное, утих голос, постоянно повторявщий одни и те же слова: "Только ты".

Гермиона отлично знала, каково это, когда зацикливаешься на чём-то и это не отпускает тебя, напоминает так часто, что доводит до изнеможения, до нервной дрожи и одаряет бессонницей.

Ей даже пришлось обратиться к маглу-психотерапевту, когда она в ужасе поняла, что крепко подсела на действенное, но вызывающее привыкание зелье спокойного сна.

Гермиона полагала, что уж теперь-то она избавлена от этой напасти, ан нет — странный, ни на что не похожий, словно сконструированный из отдельных звуков голос прочно застрял в мозгу, вызывая отвратительнейшие ощущения.

Сигнальные чары мягко звякнули, предупреждая об ожидающих за дверью посетителях. Гермиона набросила на себя чары, скрыв халат и создав иллюзию делового костюма и аккуратной причёски, и открыла дверь.

Рыжеволосый голубоглазый вихрь чистой радости чуть не сбил её с ног и с визгом "Мамочка!" бросился шею, обхватывая ножками талию.

Лицо профессора Шванна выражало крайнюю степень недоумения.

— Миссис Грейнджер! Я и директор Макгоннагал ожидаем вас в учительской через тридцать минут.

Едва успев кивнуть в ответ, Гермиона осела в кресло под тяжестью родного тёплого тельца, а лицо профессора покраснело, придавая светловолосому Шванну сходство с варёной креветкой. Увидев, куда устремлён взгляд профессора, смутилась и Гермиона. Ну конечно, как и всегда, простенькие чары не выдержали появления маленькой разрушительницы, и посторонним взорам предстал короткий халатик и то, что не силах была скрыть легкомысленная одежда.

— О, Мерлин! Чёрт знает что!

Профессор выскочил из комнаты, послышались поспешно удаляющиеся шаги.

— Я ожидала тебя к вечеру, — Гермиона выбралась из кресла и закружила своё маленькое огромное счастье на руках по комнате, — но бабушке, наверное, окончательно надоели твои проделки, моя радость?

— Наоборот! Я хорошо себя вела и даже не трогала её вязание, поэтому бабуля отпустила меня пораньше!

Гермиона, покрывая золотую головку поцелуями, выслушала поток новостей, переодела дочь и вручила сокровище доброй заботливой эльфийке. С Тинки они сдружились ещё при восстановлении Хогвартса после Последней битвы. До этого эльфийка работала в Больничном крыле, у неё был талант находить общий язык даже с непоседами-первокурсниками.

Перед дверью учительской Гермиона остановилась и трансфигурировала окно в большое зеркало. Тщательно осмотрела строгий чопорный костюм и прическу. И только после этого вошла в комнату.

— Директор задерживается. Предлагаю начать без неё, — сухо известил Гермиону профессор Шванн. — Я знаю, что нам требуется.

Он поставил на стол Омут памяти, и на Гермиону вдруг накатило тошнотворное чувство, словно её ожидала не банальнейшая процедура, а жестокая пытка.

— После вас, профессор Шванн.

Ехидный огонёк вновь загорелся в его глазах, но Гермионе было не до того, чтобы развлекать коллегу. Она призвала из шкафа чайную чашку: "Агуаменти!" и, отвернувшись к окну, принялась пить маленькими глотками.

— Готово. Вам напомнить, как пользоваться этим прибором?

Гермиона вздрогнула, едва удержала чашку в холодных подрагивающих пальцах и повернулась к ухмыляющемуся Шванну:

— Я помню. И буду вам весьма благодарна, профессор, если вы сделаете одолжение и оставите меня наедине с Омутом. Ваш пристальный взгляд не даёт мне сосредоточиться.

Шванн пожал плечами, взял со стола журнал и расположился спиной к Гермионе, в кресле возле вечно горящего камина.