Филин (джен)

1.

В небе ярким кругом горела луна, словно око голодного хищника. Точнее хищной птицы, которая с высоты осматривает территорию в поисках жертвы. Я же, в отличие от небесной хищницы, уже не искал, а наблюдал за добычей… За моей славной мышкой. Невысокой, слегка пухленькой девушкой с блёкло-русыми волосами и невзрачно-типичной внешностью. Ей чуть за двадцать. Она работает воспитательницей, посещает по воскресеньям церковь и библиотеку, жертвует каждый месяц часть зарплаты на приюты для животных. Такая же, как и остальные мои мышки. Скромница. Обо мне она совершенно ничего не знает, но уже скоро мы с ней познакомимся очень близко. Когда наступит новолуние, я запущу свои когти во внутренний мир моей добычи.

Глядя за тем, как она, одетая в старенький спортивный костюм, кормит бродячих кошек в переулке рядом со своей квартиркой, я чувствовал трепет предвкушения. Такая аппетитная. Лишь руку протяни — и она в моей власти. Только сила воли и самодисциплина не позволяли мне нарушить заведённый порядок. А порядок — главный ключ в моём ритуале, который позволяет выпустить на волю духовного покровителя. Филина. Я даю ему кровь мышей, а он приносит мне удачу в делах.

Не желая больше подвергаться искушению, я мысленно попрощался с мышкой и, покинув свой наблюдательный пункт, отправился к машине.

«Проклятая жара, — смахивая пот, подумал я. — Чёртов Майами с его зноем. Даже ночью здесь как в духовке».

Полгода назад меня перевели из Чикаго сюда, и я ждал, когда начальство наконец-то вернёт меня обратно. Мой охотничий костюм — несколько слоёв одежды, которые создавали подобие рыхлого и мягкого оперения филина — не подходил для местного климата. В таком костюме я выглядел гораздо массивнее и толще, чем был на самом деле. Многие предложили бы сменить его на что-то подходящее жаркому климату, но я не мог нарушить порядок даже под угрозой теплового удара. Порядок — ключ к клетке филина. Без него я не впитаю жизненную силу мыши. Без него у меня на руках останется лишь сто шестьдесят фунтов бесполезной плоти.

Сев в машину, я сразу же скинул верхние слои одежды, оставив лишь насквозь сырую майку-алкоголичку. Затем взял бутылку с переднего пассажирского сиденья и сделал большой глоток воды. Едва тепловатая вода успела проскользнуть по пищеводу, в мою шею впилась крепкая рыболовная леска. Над ухом раздался вкрадчивый мужской голос:

— Теперь ты мой. Делай всё в точности, как я скажу.

Я посмотрел в зеркало заднего вида. Мой взгляд встретился со взглядом хищника, чьё лицо было скрыто белым шёлком маски.

«Теперь я мышь», — красным загорелось в моей голове.

2.

Толстая красноватая луна и зов знойной тропической ночи пробудили острую Жажду. Жажду, которая заставила отойти в сторону старину Декстера-милашку, освобождая меня настоящего и Тёмного Пассажира. Луна звала нас играть, и для игры у нас уже был партнёр. Артур Оак. Чудовище в человеческой шкуре, которое возомнило себя птицей, филином. Занятный экземпляр, капля крови которого пополнит сегодня мою коллекцию.

Об Оаке я узнал от сестрёнки более года тому назад. Во время совместного ужина Деб рассказала о том, как её бывший однокурсник по полицейской академии, который обосновался в Чикаго, был понижен в звании из-за того, что упустил серийного убийцу — «Ночного Похитителя», так прозванного прессой за то, что он похищал своих жертв поздним вечером, когда на город спускалась безлунная ночь. После я через свои источники узнал о нём больше: подробный modus operandi и деталь, которую копы скрыли от журналистов, чтобы не плодить подражателей. В левую руку жертвы убийца клал хвост мыши, а в правую — перо филина. И вот четыре месяца назад нашу команду лабораторных крыс вызвали на место преступления. Я тут же узнал по характерным штрихам, что здесь приложил руку Ночной Похититель (позже из дневника с графиками и полным описанием событий, о существовании которого знали только мы с ним, я узнал, что он предпочитал звать себя Филин). Едва веря своей удаче, я всматривался вокруг в поисках зацепки, которая уж точно приведёт меня к будущему партнёру для игр. Не все чудовища так же чистоплотны, как я, многим из них просто везёт на копов-идиотов, которые не видят дальше своего носа. Но в тот день ушёл ни с чем.

И всё же моя тёмная удача не покинула меня. Мы столкнулись с ним через пару недель. По иронии случилось это в пятницу, вечер свиданий. Я направлялся в цветочный магазин за букетом для Риты (важная деталь образа её воображаемого мужчины) и словно шестым чувством ощутил присутствие чужака. Точно так, как хищник чувствует присутствие другого на своей территории. Уловив своим внутренним радаром чудовище, я приступил к поиску — и, конечно же, опоздал на свидание с милой Ритой, — но всё же нашёл своего будущего партнёра для кровавой игры. Он занимался слежкой за очередной своей жертвой — девушкой, которая вряд ли заставит мужчину посмотреть ей вслед, когда та пройдёт мимо. Когда мой будущий партнёр вдоволь налюбовался на свою добычу, он проследовал к своей машине, которую оставил за пару кварталов. Узнав и запомнив её номер (он был чикагский — ещё один плюс в пользу того, что это тот, кто мне нужен), я со спокойной совестью отправился в дом Риты.

На следующий день я пробил номер машины и знал о моём приятеле столько, чтобы начать за ним следить и, когда придёт время, сыграть с ним.

3.

И вот сияющая с тропического неба луна пропела моему Тёмному Пассажиру, а тот вкрадчиво шепнул мне, что настало время Артуру Оаку пополнить список без вести пропавших, а Филину оказаться в нашей Чистой Комнате и затем прокатиться на катере в белых мусорных пакетах.

Когда он отправился полюбоваться своей добычей, я проскользнул на заднее сиденье его машины с леской, способной выдержать тунца весом не менее пятидесяти фунтов, и стал ждать. Внутри у меня всё пело от предвкушения; боковым зрением видел луну, которая кокетничала со мной и Тёмным Пассажиром. И вот Оак вернулся, принеся с собой острый запах кислого пота, который тут же заполнил салон машины. Наш климат точно не для него и его экипировки. Он снял с себя несколько слоёв свитеров, оставив только липнущую к телу белую майку. Когда он сделал глоток воды, я накинул ему на шею удавку из рыболовной лески и почти по-приятельски сказал:

— Теперь ты мой. Делай всё в точности, как я скажу.

Оак, испуганно глядя на моё отражение в зеркале заднего вида, молча кивнул. Как же быстро чудовище само превратилось в жертву. Признаюсь, это даже как-то скучно. Мне хотелось немного борьбы, а он тут же подчинялся моим словам, словно мы играли в игру «Саймон говорит…». Только в нашем случае «Декстер говорит…». Когда мы приехали на нужное место, я прижал к его шее иглу шприца и ввёл лёгкое седативное, которое перестанет действовать где-то через полчаса. Нельзя же, чтобы мой партнёр пропустил всё веселье; это было бы очень невежливо.

Мой новый приятель очнулся на месте готовым к игре. С выкрашенными два дня назад в белый цвет стенами Чистая Комната была вымыта, выдраена, проветрена до такой чистоты, что посрамила бы любую первоклассную операционную. Посередине Комнаты, окна которой были заклеены плотными прорезиненными листами белого цвета, под яркими лампами на столе, сделанном собственноручно, привязанный к нему серебристой клейкой лентой лежал Артур Оак. Монстр, возомнивший себя ночной птицей. Вокруг в строгом порядке стояли коробки с белыми мешками для мусора, стеклянными бутылками с химикатами и выложенные в ряд пилы и ножи. Я прикрепил к стенам черно-белые снимки пяти жертв (фото до и после того, как Филин их истязал). Не спорю, весьма театральный штрих, но вы уж простите меня.

— Взгляни на творение своих рук напоследок, — сказал я Оаку, когда наши взгляды встретились.

Рот его не был заклеен. Он облизнул пересохшие губы и прохрипел:

— Мне нужна была их жизненная сила, а Филину — кровь.

— Ну что ж, мне от тебя тоже нужна кровь, — я сделал первый надрез острым кончиком ножа.

Мы завершили за час до рассвета. Один монстр был мёртв, а другой сыто уснул. В нагрудном кармане у меня лежал очередной препарат для коллекции. Едва солнце появилось на востоке и скользнуло по морской глади, я закончил с уборкой и плыл на «Уэйлере» к месту, куда обычно сбрасывал мусорные пакеты с останками партнеров по особым играм. Смотря на игру солнечного света на воде, я думал о грядущем дне, и мысли мои были безмятежны так же, как сон моего Тёмного Пассажира, который продлится, пока его не потревожит голодная песня хищной луны.