Влюблен и ещё влюбленнее (гет)

Вот он близок миг блаженный,

Тень любимого лица.

И на миг лишь станет тихо

В их тоскующих сердцах.

Кто они и что им надо?

Пить да пить бы сладкий яд.

Пикник — Лишь влюблённому вампиру

Ну, во-первых, яд не сладкий, а, во-вторых, в тень любимого лица Снейп не верил. После стольких жизненных обломов как-то разучился на что-то надеяться и верить. Если и были какие-то Высшие силы, то те явно над ним издевались.

Сначала родился в семье магла, принц-полукровка, как же... Спасибо, матушка! Могла хотя бы непьющего найти, хотя запил-то, возможно, Тобиас (называть отцом было неприятно — сразу возвращало в обволакивающие, липкие воспоминания... Прямо как те замызганные стаканы, что тот его порой, как какого-то магла, заставлял мыть) из-за жены-ведьмы. Тоже нашёл трагедию! Радоваться надо было, но нет, куда там! Волшебства Тобиас боялся, а потому не любил. Ненавидеть — слишком сильное слово.

Он не хотел обвинять мать, но порой именно это и делал. Могло ведь быть по-другому. Могло. Конечно, испортила она себе (и Северусу!) репутацию в магическом мире. И пришлось бы им туго: денег толком не было, работу бы дали самую тяжелую. Но все равно! Постепенно бы это улеглось, и жизнь пусть немного, но наладилась бы. И та могла... Должна была уйти от Тобиаса, а не держаться за что угодно, но только не за своё достоинство и ребёнка!

Впрочем, была и от Тобиаса польза, о которой тот и не догадывался. Во всём детстве Северуса только одно светлое солнышко — Лили. Если б не папаша-магл, она бы с ним не подружилась. Даже внимания бы на слизеринца-полукровку не обратила. А так он стал для неё проводником в сказку! Жаль только, что сказка оказалась с несчастливым концом.

Очень жаль. По большому-то счёту, кроме Лили не было в его жизни иного света, а сам Северус неспособен оказался тот зажигать. Может, поэтому так и не смог отпустить.

Что хорошего, если погаснет последний согревающий лучик мёртвой звезды, хоть немного озаряющий его путь во мгле? Ну откажется он от воспоминаний, что хоть и приносят страдания, но делают тем, кто он есть... Ничего хорошего из этого не выйдет. Не то чтоб Снейпу он сам так уж нравился, но... Иного не дано.

Жить прошлым — так себе идея, особенно, если оно ещё и ранит. Потому что ему хоть и повезло полюбить, но любовь эту у него отняли. Жизнь, где одни получают всё — любящую семью, друзей и славу, а другие только горечь воспоминания, несправедлива. И пусть это парнокопытное Поттер и умер молодым, однако хоть и недолго, но у него всё было. У него была Лили!

Снейп бы трижды умер и в более раннем возрасте, если та хоть на одну ночь стала бы полностью его! Да что там секс — он вторичен. Сказал тот, кто... А, впрочем, об это он тоже предпочитал не вспоминать. Ему бы хватило и простого осознания, что его любовь взаимна. Тогда он бы умер с улыбкой. Но нет — друг, всего лишь друг... А в последнее время он и право им называться утратил. Лили его так и не простила. И это она ещё так и не узнала, кто не специально, не со зла сдал её Лорду...

Снейп и сам себя не простит. Даже кровью не смоёт. Даже в затуманенном ядом мозгу не допустит и мысли. О сыне Лили он, может, и позаботился, сделал всё, что мог. Но этого не хватило. Треклятый мальчишка, рождённый в неправильное время от неправильного парнокопытного, должен умереть. И он, Снейп, через свои воспоминания обязан ему об этом сообщить.

Малодушно Северус надеется, что Поттер пошёл в папашу и не станет смотреть воспоминания врага. Хотя как раз поэтому тот и посмотрит. Мальчишка любопытен. Плохо, что мысли путаются и передать тому конкретные воспоминания без сбоев не выходит. Увидит лишнего! Отпрыск Поттера... А впрочем, Снейп слишком устал. Единственное, что он сейчас хочет, это смотреть в глаза... В глаза Лили — близость смерти позволяет почти абстрагироваться от того, на чьём лице они находятся... Или нет!

Последняя связная мысль: "Джеймс Поттер, будь ты проклят!" — эхом отдаётся в черепной коробке и аукается рывком куда-то вперёд, как в случае с плохо настроенным порталом.

* * *

Это второй канун Дня Всех Святых Гарри! И первый, когда их малыш уже активно носится по дому и радуется, а вовсе не боится, как опасалась Лилс, украшений в виде паучков, тыкв с рожами и всего прочего, что они с Бродягой намутили!

Да-да, его жена права: у них с Сириусом всё ещё детство в одном месте играет. И что? Это разве плохо?! Вот Снейп и в Хогвартсе походил на угрюмого взрослого — никакого веселья и радости, одна тоска.

А они и в самые тёмные часы, когда приходилось прятаться, словно тараканам, находили светлые моменты. Например, они все вместе, у них с Лили много времени друг для друга и для Гарри! Бродяга, когда приходит, и тот дела Ордена оставляет за порогом и носится с малышом. Сохатик его зовёт... Ну да, носится по дому мелкий, точно как Бэмби какой. Это и Лили признаёт.

Вот Лунатик так не умеет — наоборот, его развлекать приходится. Да и Хвост тоже какой-то грустный. Вот и получается, что они с Сириусом, как могут, атмосферу нагоняют... Так-то Хэллоуин — одно, а Рождество, что уже не за горами — другое. Нарядят ёлку, развесят омелу. На Бродягу шубу Санты напялят, сам Джеймс в сани запряжётся... Весело будет! Ещё можно у маглов прикупить гирлянды — дом украсить — и Лилс, и Гарри порадовать. Уж как-нибудь придумают, чтоб с магией в конфликт не входило.

В общем-то, предвкушал Джеймс. И вообще, настроение имел превосходное. В шкафу ждали своего часа костюмчики... особые. Ну надо же жизнь разнообразить. Гарри уложат, а сами в зале. Лили, разодетая под ведьму древности (ну, которых на костре сжигали, ага), он — под инквизитора маггловского. Ни разу не пробовали, но Поттер уже предвкушал.

Так что проснулся он просто в превосходном настроении. Потянулся, поцеловал сонную Лили и поплелся к Гарри — тот тоже проснулся. Его очередь настала малыша умывать да кормить.

Да, не срослось со Звездой Борца Светлых сил, как и квиддича, но ему и так вполне неплохо. Вон малыш ручонки тянет, лопочет по-своему. И вообще, проснулся в хорошем настроении... Значит, может ему с Лилс и обломится чего. И мысли Джеймса плавно перетекли в сторону костюмчиков, как вдруг...

— Фу, Поттер! — раздалось в голове знакомым-знакомым голосом.

Не уронил Гарри он только потому, что у него, как у охотника, реакция отменная.

— Нюниус? — осторожно, чтоб не разбудить Лили, прошептал. — Какого хрена ты делаешь в моей голове?

Башка молчала, а так как такое наглое вторжение было невозможным, то Поттер решил, что ему приглючилось — этакий подгон от сознания к Хэллоуину. Страшно, аж жуть, м-да...

— Не приглючилось, — с ужасной неохотой протянул голос... Снейп, когда Джеймс уже умыл Гарри и, посадив того в стульчик, во всю готовил кашу.

— Слушай, не смешно! — Поттер прибавил бы словцо покрепче, но Гарри рядом, а тот имеет дурную манеру повторять всё за ним... Лили не одобрит. — Да и нет у тебя чувства юмора! Ну-ка, брысь с моей головы!

— Поверь, Поттер, мне приятно так же, как и тебе! Даже ещё больше! — развонялся Нюниус. — И да, необязательно вслух! Можешь просто думать!

— То есть ты мои мысли читаешь?! Ты, да я тебя... — воспользовался советом и усиленно задумался Джеймс.

— Поттер! — перекричал его Снейп. — Некогда ругаться. Времени совсем нет... Ради Лили, — он ощутимо скривился, — ради Лили нам нужно объединиться.

— Может, объяснишь? — чуть сбавив тон, спросил Поттер. — Откуда ты взялся, и причём тут Лили?!

— Я тут не по своей воле. Как очутился — сам не знаю, но я умер... Семнадцать лет тому вперёд.

— Поздравляю, хоть столько прожил! Твою мать, а я-то и Лили тут при чём?! — кипел Поттер.

— При том, что и ты, и Лили умрёте сегодня вечером.

— Очень смешно, — тон у Нюниуса был очень серьёзным, но Джеймсу верить в такое уж очень не хотелось. — У нас надёжный Хранитель Тайны!

— Хвост-то? — Снейп усмехнулся. — Болван ты, Поттер, кто ж крысу на такую роль ставит, лучше пса — он хоть верный... Или оборотня твоего. Или самого себя! Из-за тебя Лили умерла! Урод!

— Так, — Джеймс лихорадочно думал. Про Хвоста этот мерзкий пожиратель знать не мог, только если... Хвост и правда их предал. — Нас убьёт Лорд, а Гарри? Гарри выживет? — уцепился он за соломинку.

— Да, ваш отпрыск — грёбаное дитя пророчества! Он выживет... Ну, доживет до семнадцати. Поттер, когда я умер, тому тоже предстояло умереть от руки Лорда, потому что тот наградил его кусочком своей души! И заметь, такую участь ему наш славный Дамблдор уготовил! — яд из Снейпа можно было сцеживать, но Джеймс признавал, что Лили этому мерзавцу не безразлична, а значит, проигнорировать сложно.

— Почему наш? — лихорадочно спросил. — Ты разве не Змеемордому служишь?!

— Я двойной агент! — взвыл Снейп. — И только из-за Лили, понял, да?

— Понял, — согласился Джеймс. — Ладно, давай сейчас я разбужу Лили, оставлю её с Гарри и навестим Дамблдора. Расскажешь ему всё.

— Нельзя! Ты глухой? Он отправил твоего семнадцатилетнего сына на смерть! Дамблдора волнует только Общее благо. Он с печалью пожертвует и тобой, и мной, и Лили, и ребёнком! К нему нельзя, ослиная ты башка!

— Оленья, — машинально поправил Сохатый. — Ладно! Тогда надо брать Лили и бежать! Да хоть к её сестре! Не прогонит же нас Петунья!

— Я б засомневался, — Нюниус хмыкнул. Ну, когда он не ноет, что всё пропало, то почти сносный. Джеймс машинально принялся кормить Гарри, тот съел три ложки и интерес к тыквенной каше утратил. Пришлось прибегать к уловкам в виде огонечков, дыма из палочки и плюшевого льва, что расстраивался, если Сохатик не ест. — Но мысль здравая была бы...

— А почему нет? — Поттер запихнул в Гарри ложку, изобразив Хогвартс-экспресс.

— Потому что Лорд убился об твоего сына... Эта козявка у нас Мальчик-который-выжил. От него Авада Лорда отскочила, а самого Лорда на четырнадцать лет развоплотило. Четырнадцать мирных лет!

— Слушай, Снейп, — Джеймс аккуратно отставил кашу, потому что его начало трясти. — Я, конечно, гриффиндорец, но подставить сына под Аваду я не дам! Даже если от этого всему миру будет хорошо. Иди в жопу!

— Никто и не просит! Потому что там мало подставить широкий лоб твоего отпрыска, — Снейп вздохнул. — Лили должна умереть, а иначе не получится.

— Может, один я помру, а? — Гарри внезапно обрел интерес к каше, но Поттеру было почти физически плохо. Поэтому он сосредоточился на этом немыслимом разговоре у себя в башке.

— Я бы с радостью, да не выйдет! Мне Лорд пообещал, что не тронет Лили. И он предлагал ей отойти, но та не отошла — в результате получилось как-то, что он взял её жизнь взамен этого... Магия-то слов на ветер ведь не бросает.

— То есть, — Джеймс ни хрена удивлен не был, — ладно, ты мне сдохнуть желаешь, но ты, по сути, договорился насчёт Лили, а на ребёнка тебе начхать было? Пусть умирает? А ты б потом Лили утешил? Ну ты и урод, Нюниус!

— Слушай, Поттер! — голос Снейпа взлетел на октаву выше. — Да, я не скрываю, что я сволочь! И что утешил бы Лили непременно. Но на твоем сыне сошлось пророчество, его Лорд выбрал, потому что он — в отличие от Лонгботтома — полукровка, как и сам Лорд! Участь мальчишки была предрешена пророчеством!

— Ладно! — Джеймс попытался собраться, взял чашку и продолжил попытки накормить странно притихшего и наблюдавшего за ним с тревогой сына. Слава Мерлину, Гарри пока не надумал плакать, вот только Лили им тут не хватало. Лили... Сердце кольнуло. — Но смерть Лили тебя же не устраивает! Давай, говори, если знаешь, что делать, гость из будущего!

— В каком же ты отчаянии, что готов послушать меня, — внезапно тихо, без издевки отозвался этот урод.

— Послушать, но не факт, что сделать, как ты говоришь. Это разные вещи, Снейп, — Джеймс кипел. Чудесный день оборачивался форменным кошмаром.

— Всё равно что-то за годы вне Хогвартса ты... Изменился. Видимо, Лили влияет лучше даже на таких козлов, как ты!

— Знаешь, а вот ты для сорокалетнего мужика мог бы поменьше держаться за школьные обиды! — шипел Джеймс. — Я отцом стал, слышишь! Это заставляет пересмотреть взгляды на жизнь. Я ради Гарри с Лили даже тебя послушать готов.

— Раз так, давай сделаем это. Вместе, Поттер. Для начала спрячем Лили и твоего сына. Да хотя бы у Петуньи, Хранителем Тайны саму Лили сделаем.

— Вернон будет в восторге... — пробормотал Поттер.

— В восторге тот был, когда ему Дамблдор вашего сына подкинул! В таком, что пацан аж в чулане под лестницей вырос, — в голосе Снейпа послышалось злорадство.

— Ты шутишь? Я его...

— Тихо, Поттер! Ненадолго спрятать — варианта лучше нет. Да и так твой сын хоть человеком вырос!

— Нет, а что Сириус? Почему он Гарри не забрал? — Поттер снова отставил кашу, его трясло. Его малыш да у маглов в чулане?! Там ж метлы хранят? Неужели Петунья настолько за шутки на свадьбе обиделась? Нет... Та же не была такой грымзой! Да и Вернон не злой мужик, какого хрена?! Их что, Конфундусом приложили? Но кто? Зачем? И что с Бродягой? — Он умер?

— Его в Азкабан посадили... Потому что все думали, что это он вас предал, — голос Снейпа лучился довольством. Он наслаждался. Вот тварь!

— А что, сыворотку правды отменили?

— Так он, дурак, сам признался... Зачем ценный продукт тратить?! Так корил себя, что только и твердил, что виноват! Потому идиот и ты, Поттер: сломал жизнь другу, а всего-то не надо было крысу выбирать!

— Я убью Хвоста, — мрачно заявил Поттер, пропустив мимо ушей оценку их с Бродягой умственных спосоюностей. — Мы его пригрели, а он...

— Не успеешь, хотя в этом я бы тебе помог. У нас много дел, пошли будить Лили, — недовольно буркнул Снейп. Будто бы не рад ту видеть, а то как же.

* * *

Высшие силы его не любили. Совсем. Потому что умереть спокойно, уйти в пустоту или ещё куда ему не дали. Причём таким образом ужаснейшим, что хотелось выть. И биться головой. Но и этой малости был лишен.

Потому что очнулся Снейп не в себе, а в злейшем враге. Сначала-то Северус обрадовался: лежит в постели, ничего не болит, метка не горит, а на соседней подушке взлохмаченная Лили сладко спит.

Наивный, решил, что в рай попал... Как же! Тело внезапно начало двигаться само, без его на то позволения... Да и как ни старался Снейп, он был лишь пассажиром в этом поезде! Тело поцеловало Лили — а приятно, дракл задери, затем потянулось и, двигаясь к печально знакомой кроватке, начало... думать. О костюмчиках ведьмы и инквизитора и о том, как и в каких позах они с Лили будут праздновать этот Хэллоуин.

Только тогда Снейп очнулся и понял, что он в аду. Персональном. Правда, вырвавшееся "фу" заставило проклятого Джеймса Поттера подумать о галлюцинации... Он... Он его слышал!

А это значит, что пусть ради этого и нужно объединиться с этим уродом, но у него есть шанс спасти, действительно, спасти Лили! Тем более, что это казалось не таким уж и невозможным. Потому что Поттер, при всех его недостатках, всё же несправедливо был обвинен Снейпом в одном грехе. А именно: он не назло ему за Лили приударил, и отобрал её тоже не только потому, что мог и сделал.

Нет, как ни мерзко признавать, но весь дальнейший Хэллоуин это доказал. Они с Поттером искренне любили одну и ту же женщину. Тот хоть и раздражал неимоверно, но, кажется, то ли с годами Снейп стал мудрее, то ли Поттер и впрямь за время вне Хогвартса повзрослел и стал чуть меньшей скотиной... Ну, о мелком он и правда заботился так, как от этого самовлюбленного урода ожидать и не стоило.

Ещё и поэтому, а не потому, что к дерьму привыкаешь (а он в нём и плавал, пока был на службе Лорда), было не столь сложно взять себя в руки и разработать план. Правда, до последнего не верилось, что Поттер прислушается... Но он удивлял. Даже его мелочные победы в части рассказать правду о паршивом детстве отпрыска Поттера или о блохастом... узнике Азкабана — не так много радости принесли.

Мелкий и впрямь лишился очень дорогого. Лили рядом. Ну и не такого уж паршивого отца, м-да... Самому не верилось, что такое подумал. Вилимо, яд Нагайны отравил не только мозг, но и само сознание.

К тому же, как ни крути, а Снейп уже изменил прошлое. Лили тут выживет, как и его молодая версия. А вот Поттер — совсем не факт... Так что Снейп о своем же будущем заботился, пусть ему и суждено помереть окончательно с Джеймсом Поттером. Вместе, да.

Убедить Лили было сложно (особенно, что у них нет времени упаковывать и тащить полдома вещей), даже сложнее, чем Петунью. Та хоть и поджала губы, но пустила сестру с ребёнком на руках. Мелкий, впрочем, тут же выпросился на пол и отправился знакомиться с кузеном... Да уж. тот у них крупный. А вот Лили осталась прощаться с Поттером. Они сказали, что Хвост скомпрометирован, но об этом пока никто не должен знать, даже Дамблдор, и что ей пока нужно залечь на дно. Та не шибко поверила и как минимум чувствовала, насколько нервозен и серьёзен Поттер.

— Говорить, чтоб не лез на рожон, не буду, всё равно полезешь... Но учти, погибнешь — я тебе этого не прощу! — обнимала его, точнее, не его, а Поттера Лили. Внутри Снейпа всё рвалось от двояких чувств. Одно знал: видеть слёзы у неё в глазах — больно. Поттеру, видимо, тоже — он аккуратно стер те ладонью, клюнул почему-то в шею и отчалил.

Минут десять они шли по магловской улице молча, пока этот... олень не спросил глухо:

— Что дальше?

— Бери бумагу, чернила — будем много писать.

— Завещание я уже написал, — вот интересно: Поттер только притворяется дуболомом или пытается так разрядить обстановку? Очень коряво, надо признать. Написал он... Гордится, поди: есть что завещать! Богатенький Пинокио.

— Письмо Дамблдору напишем. О Крестражах. И о Лорде, — Снейп напомнил себе, что времени на выяснение отношений нет. Получалось плохо, но если он сейчас нокаутирует Поттера в его же башке, Лили из-под удара не выведут.

— Ты же говорил, что к нему идти нельзя? — скрип шестеренок в мозгу Поттера можно было услышать.

— Мы в Хогсмид смотаемся. Аберфорту оставим. Велим передать завтра, — Снейп закатил свои отсутствующие глаза, но тем не менее пояснил. Больше у Поттера вопросов не возникло. И они принялись за дело. Подписался он как "Гость из будущего — Снейп".

— А не перебор? — поинтересовался Поттер, фыркнув что-то про пафос. Поттер про пафос. Иронично. — Он же знает мой почерк.

— А ещё то, что ты всё это знать не можешь.

— Ладно, но я от себя приписку добавлю... — и добавил же козё... Олень! Ладно, пускай. Плевать. Тем более ничего крамольного тот там не написал, кроме угроз и с того света достать, если тот посмеет его сына послать, как свинью, на убой к Волдеморту.

Если Дамблдор и со всей информацией захочет отсидеться за спиной мальца... Что ж, Снейп способен и подписаться под этим предложением. Поэтому он попросил добавить, да-да, Поттера попросил, что пророчества только тогда имеют силу, когда в них верят!

После Хогвартса они посетили Паучий тупик. Снейп знал, как обойти собственную защиту, а ещё знал, что Волдеморта им надо развоплотить во что бы то ни стало. Тем более, что Поттер заупрямился и сказал, что Блэка звать на верную смерть не будет. Самого готовь в камикадзе, но друга не трожь. Ну и идиот... А впрочем, одним идиотом рулить проще.

Так что Лорда в доме Поттеров ждали ловушки. Развешанные крайне неприятные зелья — Снейп, между прочим, собственной версией рискует... Если план не удастся, Лорд может не поверить, что Северус не причём! В кои-то веки пригодились способности Поттера по устройству подля... ловушек хитроумных.

Весь арсенал Мародеров в сочетании с гениальностью Снейпа обрушился в ту ночь на Лорда Волдеморта. Гремучая смесь. Особенно адский огонь, который Поттер не знал, как вызывать, зато умел Снейп, и при верном наущении у них получилось... Кинутый в нужную склянку (он смешал кое-что по рецепту Лонгботтома по-быстрому — такое уж никто не переживёт) и в выверенный момент, когда Лорд увяз в липкой паутине якобы декораций к Хэллоуину — он развоплотил Змеемордого уро... Ну вот, заразился от Поттера!

Снейп напоследок напомнил себе, что Лили спасена, а его молодая версия имеет все шансы, потому что Поттер помер героем (прекрасный вариант, Мордред с героем, главное — помер!), как вдруг уже в заполняющей вокруг пространство вспышке взрыва мелькнул знакомый хвост...

"Фоукс!" — обречённо узнал Северус, а затем знакомое ощущение выдергивания из тела и он... На вокзале Кинг-Кросс. И не один.

— Вы. — мрачно резюмировал он, недобро оглядывая Дамблдора.

— А ты ждал кого-то другого, Северус? — этот старик был без почерневшей руки, здоровый и лучащийся довольством. Ну вот последнее-то почему?

— Да, — нагло ответил Снейп, ему уже не было нужды сдерживаться. — Лили. — Ведь все маски сброшены.

— Возможно, ты увидишь её и очень скоро, мальчик мой, — глаза Дамблдора хитро блеснули.

— Хватит с меня загадок и ваших интриг, Альбус! Это жестоко — давать мне надежду! Причем несбыточную! Лили любит Поттера, а Поттер её! — признавать это было невыносимо, но не признавать... Снейп болезненно поморщился. Нечестно. Даже для слизеринца.

— Одно другому не мешает. К тому же... Я очень горжусь тобой, Северус! Вы с Джеймсом отлично справились!

— Ну да, ну да... — Снейп скривился. — Я все сделал, а он теперь герой... Причём живой! — он опустил плечи. Что-то внутри слабенько напомнило: зато Лили страдать по своему парнокопытному не будет. Северус ведь знает, что такое мука утраты. Желает ли ей этого, а? Не слишком ли эгоистично с его стороны?

— Ты и сам всё правильно подумал, — проклятый Дамблдор улыбался. — Ты помудрел, Северус.

— Скажите, разве я не заслужил счастья, а? — вырвалось давно накопленное.

— Заслужил... Но ведь это ты предложил Аберфорту отдать письмо. Лично. Мог бы заказать на почте отправку ко времени. Или положить в дальний ящик директорского стола, куда он заглянул бы не скоро. Но ты дал шанс Поттеру спастись. Ты знал, что Аберфорт может заподозрить и, как тогда с Трелони, рассказать брату. Это и есть твоё искупление, Северус... Теперь ты можешь идти дальше.

— Куда дальше-то? — буркнул Снейп, который не мог спокойно смотреть на Дамблдора, блестящего, точно начищенный нерадивыми, но боязливыми студентами котёл на его отработке.

— В новую жизнь! — подмигнул этот старый гад, и всё привычно завертелось...

Последнее, что успел осознать Северус перед тем, как воспоминания о былой жизни его покинули — это то, что он кричит, как резанный поросёнок, по глазам бьёт свет — и это больно, больно его видеть! А потом по ушам шандарахнуло:

— Поздравляем, миссис Поттер, у вас мальчик!

У судьбы очень странное чувство юмора.