Дёрни за верёвочку (гет)

В том, что некогда покинутые и заброшенные земли решили заново освоить, не было ничего удивительного. Государство не располагало большими территориями, а тут такой кусок среди леса простаивал. Не порядок, определённо. Странным было то, что для освоения этих земель понадобилась его помощь.

Ален мог понять, для чего в подобные места звали малефиков. ⁽¹⁾ Просто так плодородные места никто не покинул бы, вполне могла там поселиться какая-то зараза, которую только они и могли изгнать. Без стихийников в подобных местах вообще было не обойтись, но некромант-оборотень? Даже если там кладбище поднялось, то хороший огневик справился бы с этим не менее эффективно, чем он сам. Но нет. На столе Алена лежал приказ о его временном переводе в ту глушь и ни слова о том, с чем там придётся иметь дело.

На следующий день после письма, воспользовавшись порталом, он оказался на главной площади деревни. Её успели очистить от лишней растительности, и голый пятачок земли смотрелся инородно посреди старых покосившихся домиков с заросшими тропинками между деревьями и кустарниками. Деревня в глухом лесу выглядела до ужаса странно — раньше Ален с подобным не встречался. В некоторых местах деревья проросли прямо сквозь крыши. Обычно дома просто равнялись с землёй, разносились животными и стихией, но чтобы вот так...

Из разъяснений он выяснил, что по ночам из леса доносились не человеческие крики и плач. Разведка результатов особых не дала: поплутав по лесу, отряд вышел к небольшому дому, откуда и раздавались крики. Никого живого вокруг не было, а с призраком никто связываться не решился, так что в столицу было срочно отправлено письмо, а работы приостановлены до разбирательств.

Ален глубоко вдохнул чистый лесной воздух и улыбнулся. Пускай везде были признаки того, что здесь когда-то жили, но таких необитаемых мест он ещё не встречал. Это место словно было потеряно во времени, и Ален дал себе несколько минут, прежде чем двинуться в нужную сторону.

Он очень смутно представлял, куда именно ему нужно, но провожающих, понятно, с ним не было. Так что пришлось продираться сквозь заросли колючих кустов, переступать через корни, петлять между домами, пока он не вышел за пределы деревни.

Контраст был разительным. Лес тут будто пришёл в себя и не был уже таким непроходимым, так что идти стало намного легче. Ален, подобрав крепкую ветку, пошёл лёгкой походкой между деревьев. Они будто сторожили тропку, и внутреннее чутьё, которому он привык доверять, подсказывало, что идёт он верно. Миновал поляну с росшими белыми полевыми цветами и увидел крышу старого дома.

Тот прятался под тремя могучими дубами с накренившимися в стороны и иссохшими на верхушках ветках. Когда-то вокруг домика, возможно, была красивая изгородь из орешника, но тот за прошедшее время так разросся, что перекрыл небольшую тропинку к крыльцу и закрыл любой обзор и подход к домику. Ветки кустов переплелись между собой; из плодов, которые опадали на землю, выросли новые саженцы, заменявшие те, что усохли от времени.

Просто так пробраться к домику было нельзя, но Ален не сомневался, что это то самое место, откуда по ночам разносились крики и стенания. Прав он оказался, что решил для начала прийти на разведку, уверенный, что призрак раньше темноты себя не проявит. В ночи он бы тут точно не пробрался.

Скинув с плеча походную сумку, Ален достал из неё нож, который использовал преимущественно в ритуалах, но острое магическое лезвие прекрасно справилось бы и с зарослями орешника. Добрый час ушёл на то, чтобы прорубить себе проход к покосившемуся крыльцу. Можно было, конечно, применить заклинание тлена, но Ален не знал, как отреагирует на это место, в котором живёт враждебный призрак. Лучше было не рисковать.

Доски крыльца ужасно скрипели и только чудом не проломились под весом Алена. Дверь со старыми петлями не поддавалась, и Ален едва не вырвал её с косяка, пытаясь открыть. Та накренилась на бок, но упрямилась по-прежнему. Стоило Алену подумать, что он пришёл сюда с миром, а не для того, чтобы нарушать покой хозяина домика, как на двери появилась неприметная верёвочка, убегавшая через круглый прорез во внутреннюю сторону. К таким обычно привязывалась щеколда. Ален дёрнул за верёвочку — дверь открылась, приглашая зайти.

Домик был в ужасном запустении. Стены накренились, мебель была полуразрушена и покрыта толстым слоем пыли и грязи, а через щели в крыше нападали дубовые листья и прочий сор. Ален осторожно прошёл к старой кровати в глубине комнаты и оттуда оглядел всё ещё раз. Присутствие призрака он чувствовал остро, но тот показываться не желал. И волосы на загривке, как бывало в случае опасности, не вставали. Было даже как-то спокойно в этом Светом забытом доме.

Ален уселся прямо на пол, не боясь запачкать одежду, и принялся доставать пучки сухих трав из сумки, чтобы провести малый обряд очищения. Раз призрак показываться не хотел, то придётся его побеспокоить, чтобы выяснить, кто и зачем распугал всех жителей в деревне. В том, что это была банши или кто-то ей подобный, Ален сильно сомневался.

Но стоило ему начать перемалывать листья боярышника в ступке, как ему прямо в лицо прилетели дубовые листья с пола. Ален вскинул голову, оглядываясь. Ветра в доме не было, и так мог сделать только призрак, который всё так же оставался невидим глазу.

— Может, покажешься? — спросил он, но в ответ ему была тишина.

Пожав плечами, продолжил свои приготовления, но на этот раз перевернулась уже чашка с порошком, и Ален вздохнул. Призрак явно был против его присутствия здесь, но и вредить будто не желал. И Ален решил завершить свои приготовления где-нибудь поблизости от дома, а вернуться сюда уже ночью, в более активную фазу.

К вечеру всё было готово, и осталось только увидеть призрака, чтобы спокойно его изгнать. Это дело казалось Алену до ужаса простым, и он не понимал, отчего же решили вызвать некроманта его уровня, если с этим бы справился кто-то попроще. Но раз платят, то какие вопросы могут быть?

Войдя в дом снова, Ален подошёл к столу, одна из ножек которого сгнила, и поставил на неё вначале сумку, а потом кинул алый шейный платок, который отчего-то стал ужасно мешаться. На деле это была женская косынка, но она когда-то давно принадлежала матери Алена. Он носил её вместо шейного платка в знак памяти.

Подхватив сумку, чтобы достать из неё порошки и свечи, Ален даже не сразу заметил, что в доме уже был не один. Возле стола стала проявляться фигурка молодой девушки. Она была не очень высокой, в платье старомодного покроя по щиколотки, фартучке и с двумя косами по грудь. На голове у неё был чепчик, и Алену отчего-то подумалось, что он должен быть обязательно красным, хотя призрак, как и полагается, был молочно-белого цвета.

— Ты знаешь, кто я? — печальным голосом спросила девушка, стоя к нему вполоборота и не отрывая призрачного взгляда от стола. — Зачем ты сюда приходишь, человек?

— Увы, миледи, я не знаю, кто вы такая, — спокойно отозвался Ален, положив на стол пару свечей. — Но знаю, что вы пугаете людей в деревне своим плачем по ночам.

— Жителей деревни... — девушка кисло улыбнулась, поднимая взгляд на Алена. — Что ж, они правильно делают, что боятся. Почему ты не боишься, человек?

— Всё просто, вы не сможете причинить мне вреда, — Ален выдержал призрачный взгляд, чувствуя, как защитные амулеты на груди нагреваются, готовые отразить любую атаку.

Лицо девушки исказилось гримасой боли, и она исчезла, а в лицо Алену метнулся красный платок. Но за этим ничего не последовало. Видимо, призрак оказался обидчивым, но Алена это волновало мало. Проблемой стало то, что свечи упорно не хотели зажигаться — призрак девушки тушил их каждый раз.

Поняв, что придётся ещё и рисовать защитный контур, Ален плюхнулся на пол и достал из сумки кусок пирога с флягой. Уходить отсюда он никуда не собирался, пока не завершит дело, а из его рук призрак ничего вырвать теперь не смог бы. Так что можно было поесть перед тем, как заниматься контуром, требующим много сил, ведь у Алена с самого утра ничего не было в желудке.

Открутив крышку фляги, Ален скривился. В нос ударил резкий запах уксуса. В спешке он перепутал фляги, взяв обычную, и компот в ней забродил! Ну как же не вовремя. Вздохнув печально, он отложил флягу и откусил от пирога, и тут снова увидел девушку, которая сидела на полу прямо перед ним.

— Почему ты не уходишь? — спросила она, с лёгким неодобрением покосившись на флягу.

— Вы не слишком активно меня прогоняете, — хмыкнул Ален, пожав плечами, но пирог пришлось отложить.

— Ты же знаешь, что здесь случилось? — следом спросила девушка, наклонив голову к плечу, и становясь ещё более печальной.

— Так подозреваю, вы здесь погибли? — предположил Ален. — Но уж такая у меня работа...

Девушка нахмурилась, и взгляд её стал более озлобленным. Она резко взметнулась к потолку, и мусор по полу беспорядочно закружил, целясь в Алена, но отлетая от невидимого щита. Ален вскочил на ноги, подхватывая свою сумку. Девушка закричала, требуя, чтобы Ален немедленно убрался из их дома и не порочил память, и тот предпочёл послушаться, чем иметь дело с разгневанным призраком. Хотел по-хорошему, но, видимо, придётся всё же по-плохому.

Чуть не выбив дверь окончательно, Ален сбежал по крыльцу и быстро пересёк заросли орешника. Что-то в его словах не на шутку разозлило девушку.

— Давно я её такой разгневанной не видел, — голос с грустной усмешкой раздался за спиной Алена, и тот разве что не подскочил от неожиданности.

Он резко крутанулся на пятках, сжимая амулет на груди, и увидел перед собой ещё одного призрака. Это был мужчина, судя по стилю одежды, примерно того же времени, что и девушка в чепчике.

На нём были простые штаны, свободная рубаха с завязками на воротнике. Волосы по плечи, лёгкая щетина на подбородке, и Ален смог различить клыки в его усмешке. Приглядевшись, он заметил когти на руках, да и взгляд, пусть и цвет глаз нельзя было угадать наверняка, был будто звериный. Оборотень?

— Не пугайтесь. Вы же маг, не так ли? — продолжил как ни в чём не бывало призрак. — Неужели в первый раз встречаете призрака? Я не собираюсь причинять вам вред. Как вы здесь оказались?

Ален зажмурился, выравнивая дыхание, впервые думая, что призрак перед ним может быть игрой его сознания.

— Да вот, прогуливался, — Алену стоило огромных усилий взять себя в руки, но сердце в груди всё так же громко ухало, не желая успокаиваться. Ещё ни перед одним призраком он так не робел, а встречались ему личности и полегендарнее. Может, это знак судьбы и Ален, наконец, узнает ответы на свои вопросы?

Он давно искал способ понять своего внутреннего Зверя, но Тайну эту пока постичь пока так и не мог. Как обрести гармонию со своим Зверем. Как сохранять человеческий разум во время полной луны и использовать способности Зверя в обычное время.

— Меня зовут Ален.

— Саймон, — представился призрак. — Я бы пожал вам руку, но, боюсь, это просто невозможно.

Он усмехнулся, покачав головой.

— Так всё же что вас сюда привело? Места глухие, мне кажется, что я не встречал тут людей уже очень и очень давно.

— Я оборотень, — вырвалось у Алена раньше, чем он смог подумать. — И вы ведь тоже, верно?

— Верно, — кивнул призрак, улыбнувшись широко. — Рад встретить не просто мага, но ещё и сородича! Подозреваю, именно из-за этого вы Шарлотте и не понравились?

— Шарлотта? — переспросил Ален, но практически сразу понял, что речь про девушку в чепчике. — Боюсь, ей я представиться не успел. Так что не уверен, что она поняла, кто я такой, — Ален развёл руками.

Обычно он с призраками предпочитал не разговаривать, а просто выпроваживать их за Грань, но случай тут был даже не то что особенный, а уникальный. Он должен во что бы то ни стало узнать у оборотня, не постиг ли тот Тайну!

— Жители деревни, пока не покинули эти места, долго передавали из уст в уста легенду о девушке, отправленной в дом бабушки, чтобы отнести пирог и бутылку вина, но повстречавшей по дороге оборотня, — с печалью произнёс Саймон, жестом указывая Алену на поваленный ствол дерева.

Он явно соскучился по собеседнику, потому что дальше продолжил с бо́льшим воодушевлением.

— Тот был единственным в своём роде, ведь он мог не только примириться со своей животной сущностью, но и стать с ней одним целым, сохраняя разум в полнолуния и пользуясь силами оборотня в обычные дни.

Ален весь подобрался.

— Охотники на оборотней, коих в то время было много, знали о нём и пытались отловить, — рассказ Саймана лился тоном хорошей сказки. — Но все их попытки были тщетны, пока оборотень не повстречал Красную Шапочку — так девушку звали за любовь к чепчику, подаренному бабушкой. Красную Шапочку сразу напугал чужак в их краях, и после первой встречи она нашла охотников в своей деревне. Они придумали план, как оборотня поймать и убить. Красной Шапочке следовало пустить оборотня в дом и задержать разговорами.

Но, увы, охотники пришли слишком поздно. Никто не подумал о том, что приближалась ночь полнолуния.

К моменту прихода охотников оборотень убил и бабушку, и Красную Шапочку, а потом двух из трёх охотников успел серьёзно покалечить. Выживший же охотник содрал со зверя шкуру и сшил из неё плащ, которым хвастался до самой смерти.

— Всё было не так, как рассказывают легенды? — догадался Ален.

В глазах Саймана разлилась тоска. Он серьёзно посмотрел на Алена.

— Не хотели бы вы услышать настоящую историю? Из первых уст, так сказать. Возможно, вы бы смогли нам даже помочь. Жить призраком так мучительно, вы бы знали…

Ален кивнул, не раздумывая.

* * *

Знойный июльский день вынуждал его прятаться в тени леса, где солнце не так пекло. Саймону было ужасно жарко, он хотел пить, но поблизости не чувствовалось никакой воды. Сил на то, чтобы переместиться, у него не осталось, и он надеялся вскоре выйти к какому-нибудь жилью, где, возможно, наконец удалось бы утолить жажду.

Но раньше он повстречал девушку. Она беспечно шла по лесной тропинке, напевая мелодию себе под нос. Простое коричное платье с белым фартучком красиво облегало её формы, оставляя вдоволь места для фантазии. Тугие косы тяжело падали ей на грудь и чуть подпрыгивали в такт шагам. И, что показалось Саймону очень забавным, на голове у неё был красный чепчик, который абсолютно не подходил к её платью, но ужасно шёл ей самой.

Саймон не смог сдержать своего интереса и вышел ей наперерез. Девушка замерла, испуганно уставившись на него и прижав к себе корзинку, которую накрывала краем фартучка.

— Здравствуй, Красная Шапочка, — улыбнулся Саймон. Ничего умнее он сейчас придумать не смог.

— Спасибо тебе на добром слове… волк, — пробормотала она, сделав шажок назад.

Саймон расхохотался. Девчушка наверняка даже не догадывалась, как же она близка к истине! Хотя, видок у него действительно тот ещё был. Одежда вся потёртая и грязная, волосы отрасли, на лице неприятная щетина. Да и с недавних пор его животная сущность проявлялась куда сильнее обычного. Он разве что не одним целым стал со своим Зверем.

— Куда это ты так рано выбралась, Красная Шапочка? — продолжил он с глупой улыбкой.

— К бабушке… — ещё тише ответила она.

И вдруг упала на колени, разрыдавшись. Саймон опешил, не понимая такой реакции. А девушка принялась всхлипывать, растирая слёзы кулачками, прося её пощадить и не трогать. Уверяла, что никому-никому не скажет, что видела его тут, если он её отпустит. Когда она заговорила про то, что и корзинку с гостинцами отдаст, то Саймон всё же обрел дар речи и присел перед ней на колени, осторожно беря её за руки.

— Да не собирался я тебя трогать, что ты, дурёха? За кого ты вообще меня приняла-то? — с теплотой в голосе спросил Саймон, находя растерянное выражение на лице девчушки просто очаровательным.

— Мама… — она шмыгнула покрасневшим носиком. — Мама говорила, что в лесу волки и разбойники водятся… А разбойники грабят и у-убивают, — она вновь расплакалась, крепко зажмурившись.

— Ну-ну, — Саймон, поддавшись порыву, сжал плечи девушки и попытался заглянуть ей в глаза. — Какой я тебе разбойник. Мы же условились, что я волк, а?

— В-волк? — переспросила девушка, икнув от своих рыданий, и несмело взглянула на Саймона.

— Да, волк, — кивнул он, сдерживая улыбку и пытаясь казаться серьёзным. — Серый волк. Да и чего ты разбойников-то боишься? Амулет защитный вон при тебе, — он кивнул на красный камень в медной окантовке, что висел на тонкой цепочке. — А ты рыдать сразу, ну?

— Значит вы меня съедите? — с убийственной серьёзностью спросила она, прикусив нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться.

И Саймон не удержался от того, чтобы не рассмеяться. Эта девушка была так очаровательна в своей наивности, что просто обезоружила. В сердце его приятно что-то завозилось.

До бабушки Шарлотта — у неё было чудесное имя! — дошла только к вечеру, хоть и вышла на рассвете. Саймон потратил много времени, чтобы убедить её, что он не желает ей зла. Он, мол, обычный волшебник, который изучает новые для него места. А потом Шарлотта, смущённая своими слезами и подозрениями, заставила его взять гостинцы из корзинки в знак извинения.

Так они отобедали на цветочной поляне. Кувшин молока и пирожки оказались очень кстати для Саймона, и он честно пытался не показывать Шарлотте свой настоящий аппетит, а та лишь улыбалась ему, подавая очередной пирожок с мясом. А для бабушки они насобирали большой букет полевых цветов.

Шарлотта ходила к бабушке трижды в неделю, и каждый раз Саймон встречал её у кромки леса, возле тропинки, после чего провожал к домику, который окружала изгородь из орешника и три больших дуба. Больше они так долго не задерживались, ведь в тот раз бабушка и мама Шарлотты сильно переживали, но теперь Шарлотта нарочно брала больше пирожков или другой снеди, которые носила бабушке, чтобы непременно угостить Саймона. А тот с каждым разом всё больше привязывался к девушке в красном чепчике.

Полнолуние прошло для Саймона спокойно. Зверь окончательно укрепил свои узы с человеком, так что Саймон не боялся, что нападёт на деревню. Туда тянуло, конечно, но он смог повернуть Зверя обратно в лес, хотя не был уверен, что его не успели заметить. Да и выл он, кажется, достаточно громко, чтобы его услышали.

На следующее утро он вновь встретился с Шарлоттой и сразу понял, что что-то случилось. Та была мрачной и пришла несколько позже обычного. Весь путь она была рассеянной и задумчивой, отвечала невпопад и странно поглядывала на Саймона.

— Что тебя тревожит, душа моя? — решился он, когда до дома бабушки оставалось не так много.

— Почему ты живёшь в лесу, Саймон? — тихо спросил Шарлотта, не поднимая на него взгляда. — Ты ни разу не выходил в деревню, но тут ты уже почти месяц. Вокруг нет других поселений, это я точно знаю.

— Я же уже говорил, — Саймон нахмурился, сжимая тёплые ладони крепче, словно они могли ускользнуть от него. — Мне нравится жить на природе, а с людьми я плохо уживаюсь.

— Сегодня… Сегодня в лесу был оборотень, — Шарлотта тяжело сглотнула и мягко освободила свои руки, сделав шаг назад. — Его видели у деревни и слышали, и… Саймон. Скажи мне, что это был не ты, прошу? — Шарлотта подняла на него полные страха глаза, и сердце Саймона ухнуло в пятки.

Он так этого боялся. За всё это время он успел привязаться к Шарлотте, а та доверяла ему. Они ходили, держась за руки. Обнимались при встрече и на прощанье, а иногда целовались на цветочной поляне, где в первый раз обедали.

Каждый поцелуй отдавался трепетом в сердце, и Саймон был готов повалить Шарлотту прямо на поляне, среди цветов, находя это очень романтичным, но она была не готова. Каждый раз, едва его руки забирались под подол платья и касались бёдер, она отчаянно краснела и отстранялась. Саймон уважал её выбор, не торопил, готовый ждать столько, сколько нужно, хоть и останавливаться было всё труднее.

Его Зверь был тем ещё собственником, и он непременно хотел обозначить своё. Хотел, чтобы от Шарлотты пахло им, чтобы никто не смел даже смотреть в её сторону, но пока Зверя удавалось держать в узде. И Шарлотта это ценила. Потому что после отказа тут же смущалась ещё больше и принималась бормотать извинения, обхватив его лицо руками и заглядывая в глаза.

— Я не причиню тебе вреда, — в отчаянье шепнул Саймон, протянув к ней руку, не в силах прикоснуться сейчас, когда она сама отошла. — Шарлотта, я не трогаю людей. Я сохраняю сознание, я абсолютно безвреден. Прошу, поверь мне, — Саймон чувствовал себя щенком, которого пнул любимый хозяин, столько страха и недоверия было в глазах девушки. — Я не такой оборотень, на которых охотятся.

— Саймон… — Шарлотта прикусила губу, сдерживая слёзы, и шагнула назад. — Уходи. Сейчас же.

Саймон опустил голову. Рука, протянутая к Шарлотте, безвольно повисла. Его прогоняли. Его боялись, и этот страх он мог ощутить, даже не имея животной сущности. Видимо, страх перед оборотнями оказался куда сильнее первой юной любви. И Саймон подчинился. Он развернулся и быстро скрылся в лесу, пытаясь убедить самого себя, что рыдания за спиной ему только слышатся.

Прошло ещё два месяца, знойное лето сменилось прохладной осенью. Листья в лесу стали желтеть, а природа готовиться к скорой спячке, отдавая свои последние дары. Шарлотта всё так же продолжала ходить к бабушке через лес, пытаясь преодолеть это расстояние быстрее, а Саймон продолжал за ней наблюдать, теперь уже не смея приближаться.

Говорят, что волки — однолюбы. Видимо, и оборотни тоже. Или же прошло ещё слишком мало времени, но сердце всё ещё ныло. Зверь не хотел успокаиваться, тоскуя по своему человеку. Саймон в бессилии от эмоций изматывал себя физически. Он рвал кору на деревьях когтями, гонялся в иступленной ярости за оленями, дрался с другими хищниками, которые практически сразу перестали появляться на его территории, а по ночам бездумно выл, даже не думая, что его могут услышать в деревне.

Возможно, так бы могло продолжаться ещё очень долго, но однажды Шарлотта вошла в лес не одна. С ней шёл мужчина средних лет, от которого ощутимо веяло опасностью. Он держал меч в руке, даже не думая скрываться, а Шарлотта шла, держа спину подчёркнуто ровно, смотря только вперёд.

Когда они проходили возле поляны, где совсем недавно отцвели последние цветы и теперь стояла пожухлая трава, мужчина схватил Шарлотту за предплечье и потянул в сторону с тропинки. Она вскрикнула от страха, и Саймон успел заметить у мужчины недобрую ухмылку, прежде чем кинулся на него.

Похоть, которую он прочитал во взгляде, грубость, с которой он схватил Шарлотту, заставила Зверя взять верх. Саймон даже забыл о том, что он человек, он кинулся на обидчика с природным оружием Зверя — когтями и клыками.

Шарлотта увидела его быстрее и толкнула мужчину, вырываясь из хватки, а следом Саймон повалил того на землю, с силой погрузив когти ему в грудь и разрывая ткань. Хлынула кровь, и до ушей Зверя тут же донёсся крик. Крик его человека.

— Саймон, нет! — она вцепилась ему в плечи, тщетно пытаясь оттащить. — Не трогай его! — она кричала, а по её перепуганному лицу катились слёзы. — Не убивай! Прошу, не надо, Саймон!

Саймон рыкнул недовольно, грубо отмахиваясь от хватки Шарлотты, и поднялся на ноги. Она сама его прогнала в тот раз. Сама не захотела даже слушать, а теперь притащилась в лес с каким-то мужиком, который явно задумал недоброе. И снова прогоняет его, когда он её спас! Гордость Зверя была уязвлена. Ведь ему предпочли какого-то несчастного подонка.

Саймон с досадой пнул мужчину, который то ли от боли, то ли из-за удара о землю потерял сознание, и собрался было уходить, когда Шарлотта вцепилась в край его рубахи.

— Это охотник, — прошептала она. — Охотник на оборотней. Тебе нужно уходить отсюда, Саймон. Если ты убьёшь одного из них, то охота будет серьёзнее, чем сейчас, — Шарлотта смотрела на него большими глазами, едва сдерживая новые слёзы. — Тебе нужно уходить отсюда. Тебе опасно находиться тут, Саймон.

— Как и тебе таскаться в лез с незнакомцами, — Саймон наклонился к ней и впился в губы, не давая отстраниться.

Поцелуй вышел на грани с грубостью. Солёный от слез Шарлотты. Её пальцы мёртвой хваткой вцепились в ворот его рубахи, его руки прижимали её так, словно от этого зависела вся жизнь. Он больше кусал, чем целовал, пытаясь насытиться вдоволь, восполнить всё, что было упущено за это время. А она едва отвечала, пытаясь просто дышать и справиться со слезами. Но судорожная хватка за воротник его рубахи выдавала то, что она нуждалась в этом поцелуе ничуть не меньше, чем он сам.

— Давай уйдём вместе? — предложил он, едва оторвавшись от поцелуя, чтобы перевести дыхание. — Куда-нибудь, не важно. Мест много. Я не хочу уходить без тебя, моя Красная Шапочка, — он грустно усмехнулся, проведя рукой по красному чепчику.

— Саймон, — она шмыгнула носом, не моргая и глядя в его глаза. — У меня здесь мама. Бабушка… Она больна. Я не могу просто взять и бросить её, Саймон. Скоро зима, она не справится одна, — Шарлотта говорила спешно, глотая окончания, обхватив его лицо руками, как раньше. — Пожалуйста, тебе нужно уйти. Одному.

— И ты так просто меня отпустишь? — с горечью спросил Саймон, понимая, что он куда охотнее подставится под меч охотника, чем оставит её. — Я погибну без тебя, Шарлотта.

— Ты погибнешь здесь! — взмолилась она, снова всхлипнув, но слёз уже не осталось. — Будь разумнее, прошу тебя, Саймон. Тебе здесь не место, мы… Мы не можем быть вместе. Я человек. Это ничем хорошим не закончится. Тебя поймают, если ты останешься здесь. Тебе нужно идти. Ну же! — она вдруг ударила его кулачками в груди. — Брось меня! Уходи! Неужели ты не понимаешь?! Охотники только и ждут, что полнолуния, чтобы объявить на тебя охоту! — крича это, она продолжила бить его кулаками в грудь. — И я не могу сейчас бросить свою семью, чтобы уйти с тобой!

— Шарлотта, Шарлотта, — Саймон поймал её руки за запястья, бережно сжав их, поцеловав каждый пальчик, прежде чем продолжил говорить. — Я буду ждать столько, сколько нужно. Я разумен в полнолуние, они меня не поймают. Я всегда буду поблизости. Когда решишься, если вдруг захочешь уйти со мной... Я буду тебя ждать. Просто позови меня, и я приду, — он поцеловал её в кончик носа, и в этот момент охотник у их ног слабо завозился, приходя в себя. — А теперь я советую тебе бежать в деревню и сказать, что на вас напал волк. Обычный серый волк, — Саймон грустно усмехнулся, поцеловал её в губы коротко и быстрым шагом направился обратно в лес, не оборачиваясь.

Саймон и правда стал замечать следы охотников в лесу. Но достаточно далеко от его убежища. Не зря он выставлял вокруг охранный круг. Охотники на оборотней охотились как на обычных зверей, забывая порой, что оборотни могут быть такими же малефиками и полагаться на магию, а не только на животную силу.

Тёплый сентябрь сменился промозглым ноябрём, и лес вокруг походил теперь на настоящую золотую сказку. Листва хрустела под ногами, вокруг кричали птицы, собираясь в стаи, а по ночам становилось заметно холоднее.

Саймон всё же не смог сдержать своего обещания, когда увидел, что Шарлотта идёт по тропинке, потирая плечи от холода. Было раннее утро, а она оделась легко, явно рассчитывая, что днём будет теплее. И сейчас мёрзла. Саймон просто не мог позволить ей этого. Тем более после той встречи с охотником Шарлотта неизменно оставляла ему на их поляне что-нибудь из домашней выпечки. Саймон в ответ собирал ей поздние ягоды и грибы. Но сегодня он решил положить конец их молчаливому обмену, всерьёз переживая, что та может заболеть на холоде.

— Здравствуй, Красная Шапочка, — он перегородил ей путь недалеко от поляны, сдерживая улыбку.

— Спасибо тебе на добром слове, волк, — Шарлотта замерла недалеко от него, и радостный блеск её глаз не смог уйти от внимания Саймона.

— Куда это ты так рано выбралась, Красная Шапочка? — продолжил он, припоминая их самую первую встречу.

— К бабушке, — хихикнула Шарлотта, уже не в силах сдержать улыбки.

— И не холодно тебе, девица? — спросил Саймон и развёл руки для объятий.

Корзинка с пирогом тут же полетела на землю, а Шарлотта кинулась в его объятья, крепко обхватывая его и прижимаясь щекой к груди. Саймон прижал её к себе и уткнулся носом ей в макушку, просто вдыхая полюбившийся запах девушки.

Они стояли так достаточно долго, но для них двоих время пролетело в одно мгновение. Саймон гладил её по спине, пытаясь согреть, а Шарлотта жалась к нему, не в силах оторваться.

— Ты такой тёплый, — наконец прошептала она, не открывая глаз, и глубоко вдохнула. — И пахнешь лесом…

— А ты совсем замёрзла, пока шла. Чего же не оделась-то нормально? — мягко пожурил её Саймон, поцеловав куда-то в висок. — Или знала, что я не смогу на это спокойно смотреть и обязательно выйду?

Шарлотта рассмеялась, замотав головой, но отвечать ничего не стала. Так и продолжила жаться, переминая пальцами рубаху Саймона на спине.

— Сделай меня тоже оборотнем. Чтобы не мёрзла, — тихо сказала она, и Саймон почувствовал, что едва успокоившееся сердце девушки вновь стало биться чаще.

— Ну глупости уж не болтай. Одевайся теплее, или я вот так могу тебя греть, — хмыкнул Саймон, даже не думая, что она может быть серьёзна.

— Саймон… — Шарлотта подняла голову, посмотрев на него неожиданно серьёзным взглядом. — Я не шучу. Обрати меня. И тогда я смогу отпустить свою семью. Я не могу без тебя. Но и их бросить без причины не могу, — она перевела руки ему на грудь и вновь сжала его рубаху.

Они чуть ли не поругались, едва встретившись вновь. Шарлотта настаивала на обращении, говоря, что по-другому ей будет расстаться с прежним образом жизни очень трудно. А Саймон пытался убедить её, что оно того не стоит. Вот только отнекивался он не слишком охотно, потому что Зверь внутри уже встал в стойку.

Находиться рядом с такой же, как он сам, было бы куда проще, чем быть с человеком. Можно было бы проводить вместе полные луны, он мог бы обучить её всем хитростям. Он мог бы рассказать ей, как объединиться со своим Зверем со временем. И плюсов насчитывалось куда больше, чем минусов.

— Послезавтра, — Саймон вздохнул.

Они сидели на поваленном стволе дерева. Точнее на нём сидел сам Саймон, а Шарлотта устроилась у него на коленях, обнимая его за шею и выглядя сейчас как никогда убедительно. Саймон бережно прижимал её к себе, понимая, что абсолютно безоружен под её напором.

— Приходи на закате, я тебя заберу от нашей поляны. И ты увидишь, как происходит оборот, — Саймон сглотнул, прекрасно зная насколько нелицеприятно это зрелище. — И если после этого ты всё ещё будешь хотеть стать оборотнем…

— Буду, — тут же горячо его заверила Шарлотта. — Тебе нужно будет меня укусить, да? — спросила она и чуть напряглась. — Это очень больно?

— Оборот очень и очень болезненный, — кивнул Саймон. — Но я не буду тебя кусать. Придумаю что-то другое.

* * *

— И ты её обратил? — спросил Ален, когда в рассказе возникла продолжительная пауза.

Саймон вообще прерывался довольно часто, предаваясь воспоминаниям, и Ален не хотел ему мешать в эти моменты, торопить. Он терпеливо ждал, давая призраку собраться с мыслями. Но сейчас пауза слишком затянулась.

— Я предложил ей подумать над этим до следующей луны, а эту просто провести вместе, — Саймон покачал головой, не поднимая взгляда от травы. — Видишь ли, Зверь не хотел ей причинять вред ни при каких обстоятельствах. И так как я сохранял сознание во время оборота, то инстинкты, заставляющие нападать на людей, не могли взять верх. Она видела мой оборот. Потом полночи чесала мне за ушами и брюхо, — Саймон печально улыбнулся. — А потом порезала свою ладонь и сунула мне прямо под нос. Я честно не хотел её обращать. Но на рефлексах облизал рану, чтобы убрать кровь.

— И слюна попала ей в кровь, — Ален хмыкнул, покачав головой. — Умно, конечно.

— Я даже сам не сразу понял, что случилось, — Саймон вздохнул тяжело и посмотрел на Алена в упор. — В легенде жителей я убил её саму и бабушку. Всё ещё думаешь, что я подхожу на роль оборотня-убийцы?

— Это она напала, да?

* * *

— В последний раз, Саймон! — Шарлотта вцепилась в его плечи, едва сдерживая себя. — Прошу, дай мне с ней попрощаться, и мы сразу же отправимся куда ты захочешь.

— Полнолуние уже завтра, — Саймон хмурился, не зная, как поступить.

Он хотел отправиться с Шарлоттой, для которой это полнолуние должно было стать первым, куда-нибудь подальше, в совершенно дикие и глухие места, где он бывал уже не один раз. Но Шарлотте так хотелось попрощаться с бабушкой.

Он даже был не против. Предлагал ей вернуться после полнолуния, чтобы она смогла закончить все свои дела и провести время с бабушкой. Да даже был готов по несколько раз в день прыгать туда-сюда, пока ситуация с охотниками не уляжется, но Шарлотта оставалась непреклонной.

— Но не сегодня же, — улыбнулась она, ласково проведя ладонью по его щеке. — Я даже не буду засиживаться допоздна. Ну пожалуйста, Саймон. Всего на часок, м?

Шарлотта поцеловала его в скулу, и Саймон сдался, как и всегда.

Он проводил её до дома бабушки, но заходить отказался. Хоть Шарлотта и хотела познакомить его с бабушкой, Саймон этого не желал. Так что остался ждать под изгородью из орешника, перебирая веточки в пальцах и разглядывая плоды на земле.

Он нервничал, и сам не знал из-за чего. Он был уверен, что полнолуние завтра, так что ничего страшного случиться было не должно. И нервозность списывал просто на ожидание перемен. Однако порой одна ошибка, один забытый день и уменьшение светового дня, вылетевшее из памяти, может стоить дорого.

В том месяце было редкое явление — двойная луна. В такие дни полнолуние происходило дважды, и так же оборотень дважды перекидывался. Первый день двойного полнолуния был на день раньше.

Когда стемнело практически окончательно, мышцы стали наливаться тяжестью, кости неприятно заныли, а Зверь внутри стал ощущаться намного ярче обычного. Саймон замешкался, не до конца осознавая происходящее. А когда понял, то оказалось слишком поздно.

Он подскочил на ноги, собираясь бежать к домику, чтобы переместиться вместе с Шарлоттой, пока у них ещё есть время, но упал в полуметре от крыльца. Ноги сковало болезненной судорогой, и он ужасно пожалел, что способен сохранять сознание, когда услышал из домика крик Шарлотты, полный боли, который перешёл в вой. Следом ему вторил старческий крик страха.

Когда Саймон влетел в дом, то большая бурая волчица уже рвала горло пожилой женщины на кровати, и Саймону стоило больших трудов заставить себя отогнать её от пиршества. Волчица выла, огрызалась, не понимала, почему её прогоняют от еды, а Саймон гнал из домика, порыкивая угрожающе и клацая пастью возле её боков. Ему помогало, что Шарлотта его любила, ведь эта любовь передалась и волчице, и та его слушала. Хоть и пыталась огрызаться.

Ночь прошла кошмарно. Шарлотта всё время пыталась вернуться в дом, и Саймону было трудно удерживать её, не причиняя вреда. Он прижимал её к земле, хватал клыками за загривок, и та подчинялась на некоторое время. А потом всё повторялось по новой.

* * *

— Она бы не смогла с этим жить, — голос Саймона совсем сник. — Как и я не смог бы скрывать от неё произошедшее. Тем более оборотень, попробовавший хоть раз вкус человеческой крови…

— Уже не сможет отказаться от неё, — продолжил Ален, когда призрак вновь затих.

— Знаешь не понаслышке, да? — Саймон посмотрел на него с лёгким осуждением, и Алену даже стало несколько совестно. — Я никогда не трогал людей. И смог перебороть своего Зверя. Но в юности я увлекался запрещённой магией. Даже не знаю, сохранились ли знания о ней сейчас… Есть заклинание, которое способно подчинить волю другого человека.

— Никогда не любил менталистику из-за этого, — хмыкнул Ален. — У нас раздел контроля разума всё так же вне закона, но многие им не чураются.

— Не чураются… Я не хочу вдаваться в детали, но я наложил на Шарлотту одно заклинание, едва обрёл человеческий облик. Это из-за моей ошибки она напала на свою бабушку. Из-за моей ошибки она была обречена тянуть этот груз. Мне вообще тогда не стоило соглашаться проводить луну вместе, но я надеялся на то, что будучи оба оборотнями, мы заживём лучше… Я внушил ей ложные воспоминания, и она должна была сообщить о нападении.

* * *

Саймон сидел в изножье кровати и просто ждал. Если всё сработало правильно, то Шарлотта должна найти охотников, а потом закрыться в доме матери. И Саймон забрал бы её перед закатом, когда охотники нагрянули бы сюда.

Она вряд ли бы смогла дальше жить, зная, что растерзала горячо любимую бабушку, а он оказался слишком малодушен, чтобы рассказать ей. Или смотреть в глаза после этого. Но оставаться здесь было решительно нельзя. Саймон хотел лишь немного прийти в себя, и после скрыться в укромном месте до вечера.

Если бы он её уговаривал, то потерял бы драгоценное время. Потому и подверг свою любимую такому страшному заклинанию. Потом вымолит прощения, а сейчас он постарается сделать так, чтобы в случае чего, у неё было куда вернуться.

Саймон перенесёт её далеко отсюда и вернётся обратно, чтобы показаться охотникам. И заодно даст понять, что случилось с бабушкой. В его плане не было объяснения, куда делась Шарлотта после того, как ушла из деревни, но они придумают что-то позже, если она вообще захочет сюда возвращаться.

Но голова работала плохо. И Саймон допустил ещё одну роковую ошибку. Он не знал, что после полных лун в домик бабушки наведывался один из охотников, чтобы проведать старушку и убедиться, что с ней всё в порядке. Когда дверь открылась, мужчину на пороге поджидал большой сюрприз.

Саймон знал, что его слияние со Зверем отразилось на его внешности. Та стала более дикой, в нём легко проглядывались звериные черты. Да и клыки с когтями уже не прятались. Он даже не успел встать, как в него прилетело какое-то заклинание, обездвижив.

* * *

— Охотник, надо отдать ему должное, надо мной не издевался. Убил быстро и практически безболезненно, — Саймон криво усмехнулся. — Прямо тут, под изгородью орешника, едва я обратился с наступлением темноты. Шарлотту мне так больше увидеть и не удалось. К этому охотнику приходил ещё кто-то, возможно, другой охотник, и из их разговора я узнал, что Шарлотта всё же дошла до деревни.

— А что дальше случилось, не ясно, — кивнул Ален. — Но как факт, её призрак появился именно в этом доме, а в легенде ты убил и бабушку, и её саму. Когда ты очнулся, она уже была здесь?

— Я не знаю. В одну из ночей я услышал плач из дома. Попытался зайти, но не смог. Я её звал, но Шарлотта не отзывалась. Боюсь, она может даже не подозревать, что я всё это время был рядом, и считать, что она совсем-совсем одна. А мне так невыносимо слушать её слёзы. Если бы мог, то умер бы ещё раз за возможность поговорить с ней и извиниться за всё.

— И ты хочешь, чтобы я помог вам поговорить? — Ален хмыкнул скептично. — Сам слышал, с какими криками она меня прогоняла. Ты же наверняка чувствуешь, что я могу провести вас обоих за Грань. И мне ничего не мешает это сделать.

— Я надеялся, что моя история тебя разжалобит, — вздохнул Саймон, присев на бревно рядом с Аленом. — И ты позволишь нам поговорить перед тем, как мы навсегда исчезнем из этого мира.

— Ну, чисто технически, вы просто... — Ален прикусил губу, прерывая сам себя. Последнее, что им нужно, это лекция о том, что становится с призраками. — Значит, тебя держит здесь то, что ты не успел объясниться с Шарлоттой? И как же мне помочь тебе это сделать?

— Может, если ты скажешь про меня, то она захочет хотя бы выслушать? Я не рассчитываю получить от неё прощения, ведь вина моя слишком велика перед ней, но мне было бы куда спокойнее, если бы я смог ещё хоть раз посмотреть на неё. Поговорить...

— Услуга за услугу? Если я смогу её убедить поговорить с тобой, то ты откроешь мне свой секрет. Как ты смог слиться со своим Зверем?

— Ты уверен? Это на самом деле не так хорошо, как ты думаешь, — Сайман встал с бревна и принялся нервно мельтешить из стороны в сторону. — Мне удалось сохранить больше человеческого, но я был в шаге от того, чтобы моим телом завладел Зверь. Жестокий и беспощадный. Ему чужды любые человеческие эмоции и чувства. Из-за меня уже пострадало достаточно людей, а если я тебе расскажу и ты не справишься... Боюсь даже представить, что может тогда случиться.

— По-моему, — Ален поднялся на ноги и тщательно отряхнулся. — Ты слишком много на себя берёшь. Я, конечно, благодарен тебе за рассказ, но я это выслушал не из-за загадочной истории Красной Шапочки. Я хотел узнать о тебе. Ты тот, кто смог стать истинным оборотнем вне зависимости от фазы луны. Возможно, твоя тайна не такая уж большая цена за возможность воссоединиться с твоей любимой?

— Да... Да. Ты прав, — Саймон долго не раздумывал. Алену даже показалось, что тот был только рад, что у него так легко забрали ответственность за возможные последствия. — Если ты поможешь, то я расскажу.

Решено было начать попытки уговорить Шарлотту с утра, так как та не унималась ни на секунду за время рассказа Саймона, а время близилось к рассвету. Алену отчаянно хотелось спать, но возвращаться в деревню не было сил. Так что он устроился прямо посреди леса, выстроив вокруг себя простенький охранный контур, который отпугнёт дикое зверьё. И проспал до обеда, после чего отправился прямиком в дом.

Кинув красный платок на стол, особо не рассчитывая на то, что это сработает, Саймон с удивлением увидел призрак девушки, и сразу взял быка за рога. Рассказ про Саймона спровоцировал только слёзы, но никак не желание встретиться с любимым. Шарлотта рыдала безостановочно, причитая, что во всём виновата только она. И никак не хотела выходить из домика, чтобы поговорить с ним.

— Вот вам и вселенская любовь, — проворчал Ален, глядя на рыдающую девушку от двери домика.

Казалось бы, выйди ты просто, да поговори. Так ведь нет, ей стыдно! Вбила себе в голову, что это из-за неё Саймон умер и всё. Стыдно в глаза смотреть. А про бабушку она запретила поднимать разговор, сказав, что это её самая огромная ошибка, и Саймон был прав.

— Он буквально ждал тебя кучу лет, а сейчас просто не может войти в дом. Может, тебе стоит хоть попытаться выйти? — без особых надежд предложил Ален в очередной раз, уже всерьёз подумывая над тем, чтобы передавать ей записки со слов Саймона, раз уж в этом доме она его не слышит.

— Нет, нет, нет, — она закрутила головой. — Он меня возненавидит, едва узнает, что я натворила. Я его предала, понимаешь? Предала! Я его любила больше жизни и рассказала о нём охотникам! — она вновь зашлась рыданиями.

Больше чем за сутки, которые Ален провёл с рыдающим призраком, удалось выяснить лишь то, что она сдала Саймона с потрохами ещё тогда, когда узнала о его сущности. Потому-то с ней тогда и пошёл охотник. Страх перед оборотнями оказался сильнее зарождающейся любви, а когда она поняла, что натворила, стало поздно, ведь охотников в их деревеньке было слишком много. Правда она пыталась их убедить, что больше его не видела, да Саймон сам с собой злую шутку сыграл, решив страдать из-за неразделённой любви около деревни, где его вой слышали.

Первое и последнее полнолуние она помнила смутно. Помнила, что упросила Саймона заглянуть к бабушке, говорила с ней, а потом осознала себя в доме матери. И тут же побежала обратно к бабушке, уверенная, что случилось что-то непоправимое. Вторая луна застала её в лесу, практически у домика, и она успела увидеть, как над крупным чёрным волком, в котором она узнала Саймона, заносят меч. И после очнулась призраком в домике бабушки, уверенная, что она сдала Саймона охотникам во второй раз.

— Ну вот иди и покайся ему, значит! — зарычал Ален, ударив кулаком по дверному косяку, от чего дверь покосилась ещё сильнее. — Хватит сопли-то на кулак мотать! Что вы как пятилетки? Виноват, виновата, да какая разница-то? Померли вы давно, уже даже не десятки, а сотни лет прошли, — Ален сплюнул на пол, глянув раздражённо на девицу. — Красная Шапочка, блин... — Ален вышел наружу и уселся на крыльцо, которое жалобно скрипнуло и следом треснуло по длине доски, но вес всё же выдержало.

Ален оглянулся и покосился на дверь с тоненькой верёвочкой, убегающей внутрь. Складывалось впечатление, что дверь вообще только на этой верёвке и держится и только из-за неё он её пока не снёс.

— Дёрни за верёвочку... — пробормотал Ален. — Дверь откроется. Саймон. Саймон! — заорал он во всю глотку, слетая с крыльца. — Саймон, у меня появилась идея!

Она казалось такой абсурдной, что однозначно должна была сработать. Изложив план, он, понятно, встретился со скепсисом и недоверием. Но Ален поспешил напомнить, что планы самого Саймона при жизни тоже не страдали изящностью и имели кучу нюансов. Терять призраку тоже было нечего, так что он согласился.

Саймон дёрнул за верёвку, вызвав глухой стух щеколды с той стороны, на пару секунд сконцентрировав энергию в руке. Но выглядел настолько скептично настроенным, что Ален уже думал, где бы напиться, чтобы похоронить свою мечту, а потом попросту изгнать обоих призраков, чтобы они уже где-нибудь там между собой разобрались.

— Кто там? — раздался голос изнутри дома, и Ален победно посмотрел на Саймона, но тот выглядел растерянно.

— Если ты сейчас скажешь, что она снова тебя не слышит, то я сам наряжусь в этот красный чепчик, и ты мне всё выскажешь, — пробормотал Ален, закатив глаза. За прошедшие сутки призрак юной девушки успел ему крепко надоесть своими слезами.

— Слышит... — прошептал Саймон. — Она услышала! — его глаза широко распахнулись в недоверии произошедшего.

— Может, тогда не будешь заставлять даму ждать и ответишь, — Ален галантно вытянул руку, словно пропуская его вперёд.

— Красная Шапочка, — срывающемся голосом произнёс Саймон и усмехнулся, вспоминая её извечную приговорку. — Несу тебе пирожок и винца. Отворишь?

Из дома больше не доносилось ни звука. Но Ален уже был рад тому, что Шарлотта смогла услышать Саймона. Раньше у них не выходило и этого. Так что даже если не пустит, то усадит Саймона здесь. Пускай пока не отвечает, но она уже перестала там рыдать, словно затаилась.

— Дёрни за верёвочку, — раздалось в ответ едва различимо.

У Саймона явно было меньше опыта с прикосновениями к предметам, в отличие от той же Шарлоты, которая весьма резво бросалась в Алена всяким хламом. Так что верёвочку сильнее он смог потянуть далеко не с первого раза. Но когда всё получилось, дверь тихонько отворилась, не известив на всю округу о старых петлях, как бывало у Алена.

Саймон обернулся к Алену, но тот лишь помахал ему рукой, чтобы шёл в дом к своей Красной Шапочке, а сам уселся на крыльцо. Будет обидно, конечно, если они сейчас всё выяснят и просто исчезнут, ведь на земле их больше ничего держать не будет. Но Ален надеялся, что чувство долга у Саймона такое же большое, как и чувство вины, и он задержится, чтобы приоткрыть ему тайну.

* * *

— Зверь, а Зверь? Для чего это у тебя такие большие уши? — лениво протянул он, болтая босой ступнёй в студёной воде горной речки.

— Чтобы услышать какая опасность к тебе липнет, — так же лениво отвечал ему Зверь, нежась рядом на нагретых на солнце камнях.

— Ах, Зверь, а глаза-то у тебя какие большие! — он уловил в отражении большие жёлтые глаза.

— А это, чтобы увидеть то, что просмотрел ты, — Зверь фыркнул, когда вода попала в нос, и уложил голову на его бёдра.

— Зверь, а лапы-то какие у тебя большие! — он накрыл ладонью лапу с когтями.

— Это для того, чтобы быстрее унести тело, когда тебя снова захотят схватить, — Зверь боднул его в живот, заставляя упасть на спину и наступил лапами на плечи, нависая сверху.

— Но, Зверь, зачем же у тебя такой большой рот? — спросил он, спокойно рассматривая грозные клыки.

— А это чтобы для тебя громче свои мысли доносить, — Зверь недовольно фыркнул и клацнул пастью у самого лица, заставляя проснуться.

Ален заворочался на сырой от росы траве и недовольно вздохнул. Порой желания Зверя становились настолько абсурдными, что приходилось весной ночевать на голой земле. Прошло почти полгода с тех пор, как Саймон открыл ему Тайну. И сны с тех пор ему снились двух видов. Такие как сегодня, когда он разговаривал со Зверем внутри себя, подчиняя его, приручая, знакомясь заново. Хотя, казалось, знал его и так вдоль и поперёк.

И сны другого толка. Но сегодня, видимо, Зверь решил пошутить, раз объединился с легендой о Красной Шапочке.

В тех, других снах, он видел последние мгновения красивой пары. Молодой девушки в чепчике и мужчины диковатого внешнего вида. Они говорили в тот день долго. Ален прождал их весь вечер, всю ночь и первую половину дня. Кажется, они пытались наговориться за всё время, что были порознь, бесконечно прося прощения друг у друга и тут же прощая.

И ведь едва не ушли! Но Ален вовремя спохватился, отозвав Саймона, который уже ничего кроме своей Красной Шапочки не замечал. Тут уже разговор вышел короче, а после Ален смог стать свидетелем крайне редкого явления даже для его профессии. Он увидел как призраки, которых на земле больше ничего не держало, уходят за Грань.

Волк и Красная Шапочка, Саймон и Шарлотта, стояли, взявшись за руки. Их призрачная сущность совсем не мешала им касаться друг друга и долго обниматься. Но сейчас, влекомые неведомой силой, они прошли сквозь заросли орешника, и двинулись дальше, к их цветочной поляне, куда проникали солнечные лучи из-за горизонта.

Шарлотта дёрнула плечами и крепче стиснула руку Саймона, а тот в ответ вдруг притянул её к себе за плечи и поцеловал в чепчик.

В этот момент призрачных фигур коснулись первые лучи закатного, ярко-оранжевого солнца. Луч пробился сквозь их тела, создавая вокруг золотой ореол. Саймон прижал Шарлотту к себе ещё крепче, чтобы той было не страшно. Одну он её больше оставлять не собирался.

Солнце быстро двигалось за горизонт, окрашивая всё вокруг в алый и ярко-рыжий, а два призрака таяли на небольшой поляне, озаряя вокруг себя всё нестерпимым светом. Алену пришлось даже зажмуриться, ведь на его глазах разве что солнце новое не рождалось, до того это свечение было ярким.

Всё закончилось в один миг. До его ушей донёсся мелодичный перезвон неведомых колокольчиков, и он открыл глаза. Поляна, до этого украшенная белыми полевыми цветами, изменялась на глазах. Искры, оставленные призраками Саймона и Шарлотты, оседали на белых лепестках, окрашивая их в золотой цвет. В лучах ещё не до конца скрывшегося солнца казалось, что на нежных бутонах надеты красные чепчики.

1) Устоявшийся термин в жанре "фэнтези". Малефицистика — раздел магии, изучающий проклятья и их последствия. Малефик — маг, способный как наслать проклятье, так и снять его.

Вернуться к тексту