Вдова мистера Коллинза (гет)

Июнь 1811 г.

Колесо кареты наехало на небольшую кочку, и Элизабет резко проснулась. С самого раннего утра она была в пути, и, открыв глаза, поняла, что скоро вернётся в то место, которое когда-то считала домом. Впрочем, Лонгборн всё так же и оставался её домом, несмотря на то что обычно после замужества обратно юным леди пути не было. Элизабет должна была признать, что хоть в этом её брак был для неё полезным. Сев немного прямее, она расправила чёрное траурное платье у себя на коленях, так как во сне, сама того не заметив, скомкала его ткань в своих крепко сжавшихся кулаках. Вот уже почти три года она не могла избавиться от этой дурной привычки, однако в связи с недавними событиями Элизабет надеялась, что ей более не придётся жить в постоянном волнении и переживаниях. Теперь она могла быть спокойна.

Элизабет была благодарна леди Кэтрин де Бёр за то, что она предоставила ей один из своих экипажей, чтобы добраться в Хартфордшир. Как бы эта престарелая брюзгливая дама не раздражала её, но всё же её желание казаться всем вокруг самой щедрой и великодушной рабой Божьей сыграло Элизабет на руку, так что после смерти супруга ей пришлось заботиться лишь о собственных сборах и более ни о чём. Хотя она должна была признать, что, стоит ей ступить на землю Лонгборна, как забот у неё будет полон рот.

Подняв с пола кареты упавшую книгу, Элизабет с удовольствием вздохнула. Как же давно она не держала в руках произведения, которое не было ни Библией, ни проповедями, ни наставлениями. Её покойный супруг был категорически против её столь фривольного времяпрепровождения, а посему жёстко контролировал, какие книги попадают в её руки. Хотя, чего уж там, со дня свадьбы вся её жизнь полностью подчинялась её мужу, а не только то, как она решает занять себя в свободное от домашних обязанностей время. Однако, погружаться в печальные воспоминания у Элизабет не было возможности, ибо из окна она увидела, что карета вот-вот подъедет к Лонгборну.

Элизабет не сдержала улыбки, увидев столь родные стены. Всё казалось таким же, как прежде. Таким же, как когда она в последний раз посмотрела на свой отчий дом, будучи шестнадцатилетней наивной девочкой, которая ещё не успела даже толком выйти в свет, а уже была выдана замуж. Казалось, что все перемены выпали лишь на долю самой Элизабет, а в Лонгборне время замерло. Но нет… Элизабет увидела, как из дома выбежали её сёстры, а за ними и матушка. Почти три года она не видела их. Единственным способом обменяться новостями были письма. Покойный супруг Элизабет не привечал в Хансфорде гостей, ибо они могли помешать его работе или, не приведи Господь, стать помехой его ежедневным визитам в Розингс Парк. А посему Элизабет даже представить не могла, как выросли её младшие сёстры и в какую истинную красавицу превратилась старшая.

Карета замедлилась у главного входа в Лонгборн и остановилась перед нетерпеливыми обитательницами имения. Лакей соскочил с ко́зел и подбежал к дверце кареты, помогая Элизабет спуститься. Стоило её ногам коснуться земли, как её тут же захватила в объятия её матушка, едва сдерживавшая слёзы.

— Лиззи, девочка моя! — воскликнула миссис Беннет, прижимая к себе свою дочь. — Ах, как же мы скучали по тебе!

— Мама, — прошептала Лиззи, обнимая её в ответ. — Я тоже бесконечно скучала по вам всем.

— Ах, что же это я, — засуетилась миссис Беннет, обернувшись на остальных своих дочерей. — Тебя сестрицы ждали больше, чем всех балов вместе взятых. Иди к ним, а я пока распоряжусь, чтобы твои сундуки отнесли в твою старую комнату, — улыбнулась она уже не сдерживая слёзы, обеими ладонями обхватив лицо Элизабет. — Иди к ним, иди.

Элизабет тепло ей улыбнулась и ещё раз на мгновение обняла её, прежде чем направиться к своим сёстрам. Когда она уезжала из Лонгборна, Лидии было всего одиннадцать лет, а теперь перед ней стояла высокая четырнадцатилетняя девушка. Китти теперь была в том возрасте, в котором Элизабет покинула отчий дом. А Мэри и Джейн, которые были ближе всего Лиззи по возрасту, вдруг показались ей одновременно и неимоверно повзрослевшими, и необычайно юными, по сравнению с ней самой. Не успела Элизабет и пары шагов сделать в сторону своих сестёр, как все четверо побежали ей навстречу, позабыв о правилах этикета, и столпились вокруг неё в одном огромном объятии, смеясь и плача одновременно.

— Элизабет, — наконец смогла сквозь всхлипы сказать Джейн. — Прошу, прими наши соболезнования. Мы скорбим вместе с тобой.

— Милая Джейн, — печально улыбнулась ей Элизабет. — Благодарю тебя. Но какие бы печальные события не привели меня к вам, я рада вновь всех вас видеть.

— Да, Элизабет, — сказала Мэри. — Мы были невероятно опечалены, когда узнали, что тебя постигло несчастье потерять супруга в столь молодом возрасте. Как же тебе, должно быть, было горько в те несколько дней, которые ты провела в Хансфорде в одиночестве со столь ужасными новостями наедине.

— Я, вне всяких сомнений, была глубоко огорчена случившимся, — кивнула Элизабет. — Однако я не была одна. Её светлость и мисс де Бёр проводили со мной весь день, уезжая в Розингс Парк лишь на ночь, так что за выслушиванием поучительных наставлений о необходимости следить за своим здоровьем у меня не было особенно много времени для того, чтобы погрузиться в печальные мысли, — с едва сдерживаемым сарказмом произнесла Элизабет.

— Ах, Лиззи, — недовольно воскликнула Лидия, дотрагиваясь до чёрной ткани её траурного платья. — А тебе обязательно ходить в таких мрачных нарядах? Тебе в таком виде пристало быть главной героиней готического романа…

— Таковы правила, Лидия, — усмехнулась непосредственности своей младшей сестры Элизабет. — Мне предстоит придерживаться строгого траура целый год.

— Даже дома? — спросила Китти.

— Даже дома, Китти, — ответила ей Элизабет. — Нельзя позволить, чтобы кто-то увидел меня не в трауре. Это вызовет осуждение среди наших знакомых.

— Это так нечестно, — скривилась Лидия. — Если б ты умерла, твой муж уж точно не стал бы себе отказывать в развлечениях на целый год!

— Лидия! — прикрикнула на неё Джейн. — Как ты можешь произносить такое!

— Всё хорошо, Джейн, не беспокойся, — Элизабет положила руку на плечо своей старшей сестры.

— Ах, ну что же вы стоите? — прозвучал голос миссис Беннет. — Лиззи, твои сундуки уже занесли в дом. Идём, уж вечер на дворе. Скоро подадут ужин, а тебе наверняка хочется освежиться с дороги. Хилл! — закричала она, заставив всех своих дочерей закрыть уши руками. — Немедленно передай служанке, чтоб принесла таз с тёплой водой в комнату Элизабет!

Только сейчас Элизабет обратила внимание, что всё это время на пороге дома стояли миссис Хилл, которая, еле сдерживая слёзы, прижимала руки к груди, и невысокий мужчина, который был явно чем-то очень недоволен. Встретившись взглядом с Элизабет, он тут же развернулся и направился внутрь дома, не удостоив её ни приветствием, ни даже просто кивком головы.

— Да, миссис Беннет, сию же минуту! — присела в реверансе миссис Хилл и побежала в дом.

Элизабет была крайне озадачена столь странным поведением незнакомого мужчины, однако ни её сёстры, ни матушка не обратили на него внимания, а поэтому она решила, что он один из слуг, который просто недавно устроился на службу и ещё не знал, как себя вести.

— Идём, идём, — поторапливала своих дочерей миссис Беннет.

Зайдя в дом и сняв с себя шляпку и перчатки, Элизабет глубоко вдохнула давно забытый запах Лонгборна, её родного дома. Миссис Беннет сообщила, что ей необходимо переговорить с поваром, а в это время Элизабет может немного передохнуть в своей комнате. Всем девицам Беннет очень не хотелось отпускать свою сестру, однако они понимали, что она, должно быть, очень устала с дороги, а посему условились собраться вновь за ужином.

Элизабет поднялась на второй этаж имения по слегка скрипучим ступенькам, впитывая в себя каждый уголок едва не забытого ею дома, освещённого лучами заходящего солнца, и прошла по коридору к своей старой девичьей комнате, в которой она прожила самые счастливые годы своей жизни. Повернув ручку двери, она зашла в небольшую спальню, в которой её уже ждали смена одежды и таз с водой и чистым полотенцем. И впервые за три года она почувствовала, что она Элизабет Беннет, а не миссис Элизабет Коллинз.

Миссис Беннет превзошла саму себя, планируя этот ужин. Она желала, чтобы на столе были самые любимые блюда её второй дочери, хотя она и не могла быть уверена, что за почти три года её вкусы не поменялись. Элизабет, переодевшись в простое чёрное платье, спустилась в столовую и увидела, что все уже были в сборе, оставив ей место во главе стола. Хоть ей и было непривычно занимать это место, однако она понимала, что теперь именно она хозяйка Лонгборна, а благодарить за это она может того самого человека, который до неё по праву занимал это место, и это был вовсе не её супруг. Поэтому отказываться от этой чести она не имела права. Блюда, приготовленные поваром, и правда в юности были её любимыми, хотя теперь она испытывала отвращение к мясным пирогам, которые когда-то с удовольствием ела, и её любовь к сладкому тоже стала не такой ярой, как была в девичестве.

— Элизабет, дорогая, — сказала миссис Беннет, занимая место на другом конце стола, — прошу, садись. Уже всё готово.

— Благодарю вас, матушка, вы постарались на славу, — улыбнулась ей Элизабет и села на то место, которое раньше принадлежало её бедному отцу. Как только подали миндальный суп, Элизабет принялась расспрашивать своих домочадцев. — Что ж, расскажите мне, что нового произошло в Мэритоне за последнее время?

— Да что может произойти в нашем краю, Лиззи? — закатив глаза, спросила Лидия. — Скукотища знатная.

— Лидия, ну что ты такое говоришь? — обратилась к ней Джейн. — Недавно мисс Альдер вышла замуж. Свадьба была очаровательная. Теперь она миссис Сеймор и проживает вместе со своим супругом в Корнуолле, где он унаследовал небольшое имение от своего покойного отца. Она недавно писала мне и с удовольствием рассказывала, какой прекрасный там климат.

— Ещё бы… — вздохнула Лидия. — Самый юг Англии! Как же там, должно быть, тепло.

— Хартфордшир тоже находится на юге Англии, Лидия, — сказала Элизабет. — Зимы у нас вполне сносные, а лето жаркое, но, в отличие от Корнуолла, не славится духотой. Я бы, если честно, не была против морозной зимы. В Кенте любой выпавший снег превращался в грязь, стоило ему полежать на земле пару часов.

— А здесь последние пару зим снега не было совершенно, — заметила миссис Беннет. — Только иней иногда собирался на земле. Меня удивляет, что в эти года хоть что-то уродилось в полях.

— Неужели у нас нет более интересных тем для разговоров, чем погода? — подала голос Мэри. — Лиззи только что вернулась!

— Мэри, с каких это пор, ты в нашей семье стала голосом разума? — спросила её Китти.

— С тех пор, как уехала Лиззи, кто-то же должен был им стать? — серьёзно ответила вопросом на вопрос Мэри.

Старшие сестрицы и миссис Беннет лишь рассмеялись над поведением младших девочек.

— Полагаю, мисс Альдер не единственная из моих подруг юности, которая успела выйти замуж, — сказала Элизабет. — Как поживает Шарлотта?

Лидия и Китти заговорщицки засмеялись, а Джейн и Мэри лишь укоризненно взглянули на них.

— Шарлотта Лукас, — таинственным тоном начала Лидия, — осталась в старых девах. Ей ведь уже двадцать пять, а замуж её всё никто не зовёт… — нараспев произнесла она, словно этот факт приносил ей радость.

Элизабет была поражена тем, как ведёт себя Лидия. Для столь юной девушки подобное поведение было недопустимым, ибо с возрастом оно может лишь усугубиться без должного исправления, а матушка явно не предпринимает никаких попыток как-либо повлиять на неё. Ещё Элизабет страшило то, что Китти, будучи от природы менее деятельной, похоже, начала с Лидии брать пример. Закончиться это могло лишь тем, что эти две девушки, оказавшись вдвоём в обществе, очень быстро обзаведутся славой вертихвосток и сплетниц. Как бы Элизабет не любила своих сестёр, подобного допустить она не могла.

— Лидия, нельзя говорить подобное о нашей доброй подруге, — одёрнула свою младшую сестру Джейн, явно взволнованная её столь неподобающим поведением.

— А что я такого сказала? — воскликнула Лидия. — Лиззи только девятнадцать, а уже вдова!

Джейн собиралась было вновь отчитать её, ибо щёки её покрылись румянцем от негодования, однако Лиззи положила ладонь ей на руку, давая понять, что это лишнее. Дотронувшись до руки своей сестры, Элизабет кое на что обратила внимание. Рукав платья Джейн был покрыт множеством стежков, словно его зашивали не один раз, и в это мгновение она впервые со своего приезда оценивающим взглядом осмотрела одеяния своих сестёр и матери. В радостном порыве столь долгожданного воссоединения она даже не заметила многочисленных заплаток на их платьях, хотя она должна была признать, что сделаны они были довольно искусно.

— Маменька, — в ужасе ахнула Элизабет. — Что с вашей одеждой? Я, конечно, понимаю, после смерти батюшки вам пришлось экономить, но ведь мистер Коллинз назначил вам выплаты, согласно закону. Треть от дохода Лонгборна, как и полагается вдове. Это почти 800 фунтов в год. На эти деньги можно было без всяких проблем покупать по два-три новых платья каждый год, даже с учётом всех остальных расходов. Неужто вы вознамерились младшим девочкам накопить приданого побольше? — закончила она с лукавой улыбкой.

А вот всем остальным за столом было не до улыбок. Её сёстры и мать смотрели на неё так, словно у неё вторая голова выросла.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Лиззи, девочка моя, какие 800 фунтов? — в недоумении спросила миссис Беннет. — Мистер Ричардс по наставлению твоего супруга выделял нам всем 80 фунтов в год.

— Что? — Элизабет ровным счётом ничего не понимала. — Кто такой мистер Ричардс?

— Управляющий, которого назначил мистер Коллинз через неделю после вашего отъезда в Кент. Все три года именно он занимался всеми делами имения.

— Но ведь… — едва не теряя дар речи продолжила Элизабет. — Прожить впятером на 80 фунтов в год, при этом поддерживая дворянский статус почти невозможно! — воскликнула она. — Почему вы мне ничего не писали о вашем финансовом положении?

— Как же не писала? — ахнула миссис Беннет. — В первый год твоего замужества я часто упоминала в письмах тебе о нашем бедственном положении, однако ты никогда на них не отвечала. Мы с Джейн подумали и решили, что у тебя просто самой недостаточно содержания и тебе неприятно обсуждение этой темы, поэтому я и перестала об этом упоминать в письмах.

— Я ни разу не получала от вас писем, где было бы хоть слово написано о деньгах, — пробормотала Элизабет, наконец, начиная понимать, как так вышло, что в первый год её жизни в Кенте она получала так мало писем от матушки.

Окинув взглядом своих сестёр и заметив, что все они потупили взоры, Элизабет сделала глубокий вдох.

— Мы старались не тратить денег на платья, которые носим дома, — сказала миссис Беннет. — Бальные платья носились крайне осторожно и переходили от Джейн младшим девочкам, мы лишь немного подгоняли их по фигуре, а ей самой мы смогли купить два новых платья на выход.

— Что ж, полагаю, что завтра мне предстоит начать разбираться в том, какое финансовое положение сложилось в Лонгборне за последние три года, — сообщила серьёзным тоном Элизабет. — А пока давайте не будем обсуждать это. Время будет.

Остаток ужина прошёл за непринуждёнными разговорами, несмотря на то что всё в Элизабет бурлило праведным гневом. Все три года она терпела и мучилась, успокаивая себя тем, что её мать и сёстры обеспечены и не знают нужды, а потому её страдания не впустую. Но об этом она подумает завтра.

После ужина сёстры Элизабет были так утомлены событиями дня, что немедленно отправились в свои комнаты, а миссис Беннет осталась в гостиной, дабы переговорить с миссис Хилл. Элизабет же хотела наведаться в одну комнату, по которой скучала, кажется, больше, чем по собственной спальной. Пройдя вглубь дома, она остановилась перед дверью, за которой, как ей казалось в детстве, таился магический мир, где рыцари спасают прекрасных дам, где пираты встают на путь истинный и становятся благовоспитанными джентльменами, где храбрые воины идут на защиту своего отечества. Библиотека мистера Беннета. Повернув ручку двери, Элизабет зашла в комнату и едва не упала в обморок, увидев открывшуюся перед ней картину.

— Мама! — закричала она так громко, что её наверняка слышали все обитатели дома.

Миссис Беннет тут же явилась на её зов.

— Что? Что такое, Лиззи? — взволнованно пролепетала она. — Господи Боже, как же ты меня напугала.

— Мама, что это? — спросила Лиззи, обводя взглядом пустые полки, которые в её памяти ломились от множества книг, как художественных, так и энциклопедических. — Где? Куда подевались все книги?

— Ах, Лиззи. Как только в Лонгборне появился мистер Ричардс, он распродал все книги твоего отца, заявив, что, по мнению мистера Коллинза, не пристало юным леди иметь доступ к таким книгам, — крайне опечаленным тоном ответила миссис Беннет. — Поспрашивай своих сестёр. Помнится мне, что им удалось спрятать несколько произведений до того, как мистер Ричардс вычистил библиотеку.

— Но ведь эта коллекция собиралась многими поколениями семьи Беннет. Как минимум пять поколений трудились над ней. Там были невероятно редкие книги. Эта библиотека стоила целое состояние! — возмущённо воскликнула Элизабет, но её негодование было прервано появлением незнакомого ей человека.

— Миссис Беннет, миссис Коллинз, — поклонился им тот самый невысокий мужчина, которого Элизабет заметила на пороге Лонгборна, когда только приехала. Это был мужчина средних лет и невпечатляющего телосложения. Волосы его были редки, хотя ещё не успели покрыться сединой. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Полагаю, что можете. Вы, как я понимаю, мистер Ричардс, управляющий Лонгборна? — с вызовом произнесла Элизабет, на что тот просто кивнул. — Не соизволите ли объяснить мне, куда подевались книги из библиотеки моего покойного отца?

— Они были распроданы согласно желанию вашего многоуважаемого супруга, — как ни в чём не бывало ответил мистер Ричардс.

— В таком случае просветите меня, где деньги, которые были за них выручены?

— Все полученные средства были направлены на улучшение домашнего хозяйства, — спокойным тоном известил её управляющий.

— Странно, — протянула Элизабет, — я не заметила особых перемен в доме.

— Полагаю, вам стоит повнимательней приглядеться, мадам, — с нахальной ухмылкой заметил он.

Подобный тон ещё пуще разозлил Элизабет. Этот человек явно что-то скрывает от неё, и она не собиралась терпеть подобного отношения от управляющего имения, которое теперь по праву принадлежит ей.

— Мистер Ричардс, — вкрадчивым тоном обратилась она к нему, — полагаю, что именно вы последние три года были ответственны за ведение учётных книг? Так ведь?

— Да, всё верно, мадам, — важно кивнул он.

— В таком случае, завтра утром я жду от вас полной отчётности по расходам имения за всё это время. Я буду ожидать аудиенции с вами в этой комнате после завтрака, — заявила Элизабет и собиралась было уйти.

— Но… — едва не поперхнулся мистер Ричардс. — Это титанический труд! Уже поздний вечер!

— Я попрошу на кухне сварить вам кофе, — усмехнувшись, сказала Элизабет. — Судя по всему, у вас впереди бессонная ночь.