Вдова мистера Коллинза (гет)

Июнь 1811 г.

Колесо кареты наехало на небольшую кочку, и Элизабет резко проснулась. С самого раннего утра она была в пути, и, открыв глаза, поняла, что скоро вернётся в то место, которое когда-то считала домом. Впрочем, Лонгборн всё так же и оставался её домом, несмотря на то что обычно после замужества обратно юным леди пути не было. Элизабет должна была признать, что хоть в этом её брак был для неё полезным. Сев немного прямее, она расправила чёрное траурное платье у себя на коленях, так как во сне, сама того не заметив, скомкала его ткань в своих крепко сжавшихся кулаках. Вот уже почти три года она не могла избавиться от этой дурной привычки, однако в связи с недавними событиями Элизабет надеялась, что ей более не придётся жить в постоянном волнении и переживаниях. Теперь она могла быть спокойна.

Элизабет была благодарна леди Кэтрин де Бёр за то, что она предоставила ей один из своих экипажей, чтобы добраться в Хартфордшир. Как бы эта престарелая брюзгливая дама не раздражала её, но всё же её желание казаться всем вокруг самой щедрой и великодушной рабой Божьей сыграло Элизабет на руку, так что после смерти супруга ей пришлось заботиться лишь о собственных сборах и более ни о чём. Хотя она должна была признать, что, стоит ей ступить на землю Лонгборна, как забот у неё будет полон рот.

Подняв с пола кареты упавшую книгу, Элизабет с удовольствием вздохнула. Как же давно она не держала в руках произведения, которое не было ни Библией, ни проповедями, ни наставлениями. Её покойный супруг был категорически против её столь фривольного времяпрепровождения, а посему жёстко контролировал, какие книги попадают в её руки. Хотя, чего уж там, со дня свадьбы вся её жизнь полностью подчинялась её мужу, а не только то, как она решает занять себя в свободное от домашних обязанностей время. Однако, погружаться в печальные воспоминания у Элизабет не было возможности, ибо из окна она увидела, что карета вот-вот подъедет к Лонгборну.

Элизабет не сдержала улыбки, увидев столь родные стены. Всё казалось таким же, как прежде. Таким же, как когда она в последний раз посмотрела на свой отчий дом, будучи шестнадцатилетней наивной девочкой, которая ещё не успела даже толком выйти в свет, а уже была выдана замуж. Казалось, что все перемены выпали лишь на долю самой Элизабет, а в Лонгборне время замерло. Но нет… Элизабет увидела, как из дома выбежали её сёстры, а за ними и матушка. Почти три года она не видела их. Единственным способом обменяться новостями были письма. Покойный супруг Элизабет не привечал в Хансфорде гостей, ибо они могли помешать его работе или, не приведи Господь, стать помехой его ежедневным визитам в Розингс Парк. А посему Элизабет даже представить не могла, как выросли её младшие сёстры и в какую истинную красавицу превратилась старшая.

Карета замедлилась у главного входа в Лонгборн и остановилась перед нетерпеливыми обитательницами имения. Лакей соскочил с ко́зел и подбежал к дверце кареты, помогая Элизабет спуститься. Стоило её ногам коснуться земли, как её тут же захватила в объятия её матушка, едва сдерживавшая слёзы.

— Лиззи, девочка моя! — воскликнула миссис Беннет, прижимая к себе свою дочь. — Ах, как же мы скучали по тебе!

— Мама, — прошептала Лиззи, обнимая её в ответ. — Я тоже бесконечно скучала по вам всем.

— Ах, что же это я, — засуетилась миссис Беннет, обернувшись на остальных своих дочерей. — Тебя сестрицы ждали больше, чем всех балов вместе взятых. Иди к ним, а я пока распоряжусь, чтобы твои сундуки отнесли в твою старую комнату, — улыбнулась она уже не сдерживая слёзы, обеими ладонями обхватив лицо Элизабет. — Иди к ним, иди.

Элизабет тепло ей улыбнулась и ещё раз на мгновение обняла её, прежде чем направиться к своим сёстрам. Когда она уезжала из Лонгборна, Лидии было всего одиннадцать лет, а теперь перед ней стояла высокая четырнадцатилетняя девушка. Китти теперь была в том возрасте, в котором Элизабет покинула отчий дом. А Мэри и Джейн, которые были ближе всего Лиззи по возрасту, вдруг показались ей одновременно и неимоверно повзрослевшими, и необычайно юными, по сравнению с ней самой. Не успела Элизабет и пары шагов сделать в сторону своих сестёр, как все четверо побежали ей навстречу, позабыв о правилах этикета, и столпились вокруг неё в одном огромном объятии, смеясь и плача одновременно.

— Элизабет, — наконец смогла сквозь всхлипы сказать Джейн. — Прошу, прими наши соболезнования. Мы скорбим вместе с тобой.

— Милая Джейн, — печально улыбнулась ей Элизабет. — Благодарю тебя. Но какие бы печальные события не привели меня к вам, я рада вновь всех вас видеть.

— Да, Элизабет, — сказала Мэри. — Мы были невероятно опечалены, когда узнали, что тебя постигло несчастье потерять супруга в столь молодом возрасте. Как же тебе, должно быть, было горько в те несколько дней, которые ты провела в Хансфорде в одиночестве со столь ужасными новостями наедине.

— Я, вне всяких сомнений, была глубоко огорчена случившимся, — кивнула Элизабет. — Однако я не была одна. Её светлость и мисс де Бёр проводили со мной весь день, уезжая в Розингс Парк лишь на ночь, так что за выслушиванием поучительных наставлений о необходимости следить за своим здоровьем у меня не было особенно много времени для того, чтобы погрузиться в печальные мысли, — с едва сдерживаемым сарказмом произнесла Элизабет.

— Ах, Лиззи, — недовольно воскликнула Лидия, дотрагиваясь до чёрной ткани её траурного платья. — А тебе обязательно ходить в таких мрачных нарядах? Тебе в таком виде пристало быть главной героиней готического романа…

— Таковы правила, Лидия, — усмехнулась непосредственности своей младшей сестры Элизабет. — Мне предстоит придерживаться строгого траура целый год.

— Даже дома? — спросила Китти.

— Даже дома, Китти, — ответила ей Элизабет. — Нельзя позволить, чтобы кто-то увидел меня не в трауре. Это вызовет осуждение среди наших знакомых.

— Это так нечестно, — скривилась Лидия. — Если б ты умерла, твой муж уж точно не стал бы себе отказывать в развлечениях на целый год!

— Лидия! — прикрикнула на неё Джейн. — Как ты можешь произносить такое!

— Всё хорошо, Джейн, не беспокойся, — Элизабет положила руку на плечо своей старшей сестры.

— Ах, ну что же вы стоите? — прозвучал голос миссис Беннет. — Лиззи, твои сундуки уже занесли в дом. Идём, уж вечер на дворе. Скоро подадут ужин, а тебе наверняка хочется освежиться с дороги. Хилл! — закричала она, заставив всех своих дочерей закрыть уши руками. — Немедленно передай служанке, чтоб принесла таз с тёплой водой в комнату Элизабет!

Только сейчас Элизабет обратила внимание, что всё это время на пороге дома стояли миссис Хилл, которая, еле сдерживая слёзы, прижимала руки к груди, и невысокий мужчина, который был явно чем-то очень недоволен. Встретившись взглядом с Элизабет, он тут же развернулся и направился внутрь дома, не удостоив её ни приветствием, ни даже просто кивком головы.

— Да, миссис Беннет, сию же минуту! — присела в реверансе миссис Хилл и побежала в дом.

Элизабет была крайне озадачена столь странным поведением незнакомого мужчины, однако ни её сёстры, ни матушка не обратили на него внимания, а поэтому она решила, что он один из слуг, который просто недавно устроился на службу и ещё не знал, как себя вести.

— Идём, идём, — поторапливала своих дочерей миссис Беннет.

Зайдя в дом и сняв с себя шляпку и перчатки, Элизабет глубоко вдохнула давно забытый запах Лонгборна, её родного дома. Миссис Беннет сообщила, что ей необходимо переговорить с поваром, а в это время Элизабет может немного передохнуть в своей комнате. Всем девицам Беннет очень не хотелось отпускать свою сестру, однако они понимали, что она, должно быть, очень устала с дороги, а посему условились собраться вновь за ужином.

Элизабет поднялась на второй этаж имения по слегка скрипучим ступенькам, впитывая в себя каждый уголок едва не забытого ею дома, освещённого лучами заходящего солнца, и прошла по коридору к своей старой девичьей комнате, в которой она прожила самые счастливые годы своей жизни. Повернув ручку двери, она зашла в небольшую спальню, в которой её уже ждали смена одежды и таз с водой и чистым полотенцем. И впервые за три года она почувствовала, что она Элизабет Беннет, а не миссис Элизабет Коллинз.

Миссис Беннет превзошла саму себя, планируя этот ужин. Она желала, чтобы на столе были самые любимые блюда её второй дочери, хотя она и не могла быть уверена, что за почти три года её вкусы не поменялись. Элизабет, переодевшись в простое чёрное платье, спустилась в столовую и увидела, что все уже были в сборе, оставив ей место во главе стола. Хоть ей и было непривычно занимать это место, однако она понимала, что теперь именно она хозяйка Лонгборна, а благодарить за это она может того самого человека, который до неё по праву занимал это место, и это был вовсе не её супруг. Поэтому отказываться от этой чести она не имела права. Блюда, приготовленные поваром, и правда в юности были её любимыми, хотя теперь она испытывала отвращение к мясным пирогам, которые когда-то с удовольствием ела, и её любовь к сладкому тоже стала не такой ярой, как была в девичестве.

— Элизабет, дорогая, — сказала миссис Беннет, занимая место на другом конце стола, — прошу, садись. Уже всё готово.

— Благодарю вас, матушка, вы постарались на славу, — улыбнулась ей Элизабет и села на то место, которое раньше принадлежало её бедному отцу. Как только подали миндальный суп, Элизабет принялась расспрашивать своих домочадцев. — Что ж, расскажите мне, что нового произошло в Мэритоне за последнее время?

— Да что может произойти в нашем краю, Лиззи? — закатив глаза, спросила Лидия. — Скукотища знатная.

— Лидия, ну что ты такое говоришь? — обратилась к ней Джейн. — Недавно мисс Альдер вышла замуж. Свадьба была очаровательная. Теперь она миссис Сеймор и проживает вместе со своим супругом в Корнуолле, где он унаследовал небольшое имение от своего покойного отца. Она недавно писала мне и с удовольствием рассказывала, какой прекрасный там климат.

— Ещё бы… — вздохнула Лидия. — Самый юг Англии! Как же там, должно быть, тепло.

— Хартфордшир тоже находится на юге Англии, Лидия, — сказала Элизабет. — Зимы у нас вполне сносные, а лето жаркое, но, в отличие от Корнуолла, не славится духотой. Я бы, если честно, не была против морозной зимы. В Кенте любой выпавший снег превращался в грязь, стоило ему полежать на земле пару часов.

— А здесь последние пару зим снега не было совершенно, — заметила миссис Беннет. — Только иней иногда собирался на земле. Меня удивляет, что в эти года хоть что-то уродилось в полях.

— Неужели у нас нет более интересных тем для разговоров, чем погода? — подала голос Мэри. — Лиззи только что вернулась!

— Мэри, с каких это пор, ты в нашей семье стала голосом разума? — спросила её Китти.

— С тех пор, как уехала Лиззи, кто-то же должен был им стать? — серьёзно ответила вопросом на вопрос Мэри.

Старшие сестрицы и миссис Беннет лишь рассмеялись над поведением младших девочек.

— Полагаю, мисс Альдер не единственная из моих подруг юности, которая успела выйти замуж, — сказала Элизабет. — Как поживает Шарлотта?

Лидия и Китти заговорщицки засмеялись, а Джейн и Мэри лишь укоризненно взглянули на них.

— Шарлотта Лукас, — таинственным тоном начала Лидия, — осталась в старых девах. Ей ведь уже двадцать пять, а замуж её всё никто не зовёт… — нараспев произнесла она, словно этот факт приносил ей радость.

Элизабет была поражена тем, как ведёт себя Лидия. Для столь юной девушки подобное поведение было недопустимым, ибо с возрастом оно может лишь усугубиться без должного исправления, а матушка явно не предпринимает никаких попыток как-либо повлиять на неё. Ещё Элизабет страшило то, что Китти, будучи от природы менее деятельной, похоже, начала с Лидии брать пример. Закончиться это могло лишь тем, что эти две девушки, оказавшись вдвоём в обществе, очень быстро обзаведутся славой вертихвосток и сплетниц. Как бы Элизабет не любила своих сестёр, подобного допустить она не могла.

— Лидия, нельзя говорить подобное о нашей доброй подруге, — одёрнула свою младшую сестру Джейн, явно взволнованная её столь неподобающим поведением.

— А что я такого сказала? — воскликнула Лидия. — Лиззи только девятнадцать, а уже вдова!

Джейн собиралась было вновь отчитать её, ибо щёки её покрылись румянцем от негодования, однако Лиззи положила ладонь ей на руку, давая понять, что это лишнее. Дотронувшись до руки своей сестры, Элизабет кое на что обратила внимание. Рукав платья Джейн был покрыт множеством стежков, словно его зашивали не один раз, и в это мгновение она впервые со своего приезда оценивающим взглядом осмотрела одеяния своих сестёр и матери. В радостном порыве столь долгожданного воссоединения она даже не заметила многочисленных заплаток на их платьях, хотя она должна была признать, что сделаны они были довольно искусно.

— Маменька, — в ужасе ахнула Элизабет. — Что с вашей одеждой? Я, конечно, понимаю, после смерти батюшки вам пришлось экономить, но ведь мистер Коллинз назначил вам выплаты, согласно закону. Треть от дохода Лонгборна, как и полагается вдове. Это почти 800 фунтов в год. На эти деньги можно было без всяких проблем покупать по два-три новых платья каждый год, даже с учётом всех остальных расходов. Неужто вы вознамерились младшим девочкам накопить приданого побольше? — закончила она с лукавой улыбкой.

А вот всем остальным за столом было не до улыбок. Её сёстры и мать смотрели на неё так, словно у неё вторая голова выросла.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Лиззи, девочка моя, какие 800 фунтов? — в недоумении спросила миссис Беннет. — Мистер Ричардс по наставлению твоего супруга выделял нам всем 80 фунтов в год.

— Что? — Элизабет ровным счётом ничего не понимала. — Кто такой мистер Ричардс?

— Управляющий, которого назначил мистер Коллинз через неделю после вашего отъезда в Кент. Все три года именно он занимался всеми делами имения.

— Но ведь… — едва не теряя дар речи продолжила Элизабет. — Прожить впятером на 80 фунтов в год, при этом поддерживая дворянский статус почти невозможно! — воскликнула она. — Почему вы мне ничего не писали о вашем финансовом положении?

— Как же не писала? — ахнула миссис Беннет. — В первый год твоего замужества я часто упоминала в письмах тебе о нашем бедственном положении, однако ты никогда на них не отвечала. Мы с Джейн подумали и решили, что у тебя просто самой недостаточно содержания и тебе неприятно обсуждение этой темы, поэтому я и перестала об этом упоминать в письмах.

— Я ни разу не получала от вас писем, где было бы хоть слово написано о деньгах, — пробормотала Элизабет, наконец, начиная понимать, как так вышло, что в первый год её жизни в Кенте она получала так мало писем от матушки.

Окинув взглядом своих сестёр и заметив, что все они потупили взоры, Элизабет сделала глубокий вдох.

— Мы старались не тратить денег на платья, которые носим дома, — сказала миссис Беннет. — Бальные платья носились крайне осторожно и переходили от Джейн младшим девочкам, мы лишь немного подгоняли их по фигуре, а ей самой мы смогли купить два новых платья на выход.

— Что ж, полагаю, что завтра мне предстоит начать разбираться в том, какое финансовое положение сложилось в Лонгборне за последние три года, — сообщила серьёзным тоном Элизабет. — А пока давайте не будем обсуждать это. Время будет.

Остаток ужина прошёл за непринуждёнными разговорами, несмотря на то что всё в Элизабет бурлило праведным гневом. Все три года она терпела и мучилась, успокаивая себя тем, что её мать и сёстры обеспечены и не знают нужды, а потому её страдания не впустую. Но об этом она подумает завтра.

После ужина сёстры Элизабет были так утомлены событиями дня, что немедленно отправились в свои комнаты, а миссис Беннет осталась в гостиной, дабы переговорить с миссис Хилл. Элизабет же хотела наведаться в одну комнату, по которой скучала, кажется, больше, чем по собственной спальной. Пройдя вглубь дома, она остановилась перед дверью, за которой, как ей казалось в детстве, таился магический мир, где рыцари спасают прекрасных дам, где пираты встают на путь истинный и становятся благовоспитанными джентльменами, где храбрые воины идут на защиту своего отечества. Библиотека мистера Беннета. Повернув ручку двери, Элизабет зашла в комнату и едва не упала в обморок, увидев открывшуюся перед ней картину.

— Мама! — закричала она так громко, что её наверняка слышали все обитатели дома.

Миссис Беннет тут же явилась на её зов.

— Что? Что такое, Лиззи? — взволнованно пролепетала она. — Господи Боже, как же ты меня напугала.

— Мама, что это? — спросила Лиззи, обводя взглядом пустые полки, которые в её памяти ломились от множества книг, как художественных, так и энциклопедических. — Где? Куда подевались все книги?

— Ах, Лиззи. Как только в Лонгборне появился мистер Ричардс, он распродал все книги твоего отца, заявив, что, по мнению мистера Коллинза, не пристало юным леди иметь доступ к таким книгам, — крайне опечаленным тоном ответила миссис Беннет. — Поспрашивай своих сестёр. Помнится мне, что им удалось спрятать несколько произведений до того, как мистер Ричардс вычистил библиотеку.

— Но ведь эта коллекция собиралась многими поколениями семьи Беннет. Как минимум пять поколений трудились над ней. Там были невероятно редкие книги. Эта библиотека стоила целое состояние! — возмущённо воскликнула Элизабет, но её негодование было прервано появлением незнакомого ей человека.

— Миссис Беннет, миссис Коллинз, — поклонился им тот самый невысокий мужчина, которого Элизабет заметила на пороге Лонгборна, когда только приехала. Это был мужчина средних лет и невпечатляющего телосложения. Волосы его были редки, хотя ещё не успели покрыться сединой. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Полагаю, что можете. Вы, как я понимаю, мистер Ричардс, управляющий Лонгборна? — с вызовом произнесла Элизабет, на что тот просто кивнул. — Не соизволите ли объяснить мне, куда подевались книги из библиотеки моего покойного отца?

— Они были распроданы согласно желанию вашего многоуважаемого супруга, — как ни в чём не бывало ответил мистер Ричардс.

— В таком случае просветите меня, где деньги, которые были за них выручены?

— Все полученные средства были направлены на улучшение домашнего хозяйства, — спокойным тоном известил её управляющий.

— Странно, — протянула Элизабет, — я не заметила особых перемен в доме.

— Полагаю, вам стоит повнимательней приглядеться, мадам, — с нахальной ухмылкой заметил он.

Подобный тон ещё пуще разозлил Элизабет. Этот человек явно что-то скрывает от неё, и она не собиралась терпеть подобного отношения от управляющего имения, которое теперь по праву принадлежит ей.

— Мистер Ричардс, — вкрадчивым тоном обратилась она к нему, — полагаю, что именно вы последние три года были ответственны за ведение учётных книг? Так ведь?

— Да, всё верно, мадам, — важно кивнул он.

— В таком случае, завтра утром я жду от вас полной отчётности по расходам имения за всё это время. Я буду ожидать аудиенции с вами в этой комнате после завтрака, — заявила Элизабет и собиралась было уйти.

— Но… — едва не поперхнулся мистер Ричардс. — Это титанический труд! Уже поздний вечер!

— Я попрошу на кухне сварить вам кофе, — усмехнувшись, сказала Элизабет. — Судя по всему, у вас впереди бессонная ночь.

Январь 1808 г.

Мистер Беннет лежал в своей постели и думал, как же ему поступить, пока доктор осматривал его и слушал его сердце. Уже третий сердечный приступ за год, и, в отличие от первых двух, которые хоть и были болезненными, но после них он довольно быстро приходил в норму, этот, судя по всему, приведёт к фатальным последствиям. Мистер Беннет ещё не был пожилым человеком, ему было всего лишь сорок пять, однако нервное расстройство, которое он ото всех скрывал, сыграло с ним злую шутку. А причины нервничать у него были. За девятнадцать лет брака с миссис Беннет у них так и не появилось наследника. Все пять дочерей были для него и отрадой, и причиной бесконечных волнений, ибо по правилам наследования ни одна из них не сможет стать хозяйкой в Лонгборне после его смерти. Даже сама миссис Беннет, оставшись вдовой, не будет иметь права претендовать на роль его наследницы.

У него была возможность это изменить. При составлении брачного договора с дочерью стряпчего у него была абсолютная власть решать, на каких условиях их будущие дети будут наследовать имение, ибо отец мисс Френсис Гардинер не посмел бы перечить джентльмену. Но он был молод… молод и самоуверен. У него в двадцать шесть лет даже мысли не возникло, что у него может не родиться сын. А посему он воспользовался тем же брачным договором, который составил в своё время поверенный его отца, согласно которому Лонгборн переходил в наследство строго по мужской линии.

А теперь он умирает. Доктор ещё даже не закончил осмотр, но мистер Беннет знал, что услышит. Ему осталось недолго. Последний приступ случился больше месяца назад, а он до сих пор едва может подняться с постели. Какое уж тут выздоровление.

— Я закончил осмотр, мистер Беннет, — сказал доктор Стивенс. — Можете застегнуть рубашку.

— Ну же, старик, не томи, и хватит этих церемоний, — проворчал мистер Беннет, застёгивая пуговицы на своей груди. — Я знаю тебя с детства и взгляд этот видел много раз. Сколько?

— Месяц, — тяжело вздохнув ответил старый доктор. — Может, чуть больше…

— Что ж, — прохрипел мистер Беннет, невесело усмехнувшись, — похоже ты и меня переживёшь, старый лис.

— Томас, я сколько раз говорил тебе принимать успокоительное на ночь, — строго взглянул на него доктор Стивенс. — Но ты же слов не понимаешь! Неужели твоя гордость стоила загубленного здоровья? — он осуждающе покачал головой. — Мне самому сообщить твоим домочадцам, или ты им расскажешь?

— Я сам, — просто ответил мистер Беннет.

— В таком случае, я тебя покину, — сказал доктор Стивенс, собирая свою сумку.

— Попроси миссис Хилл зайти ко мне, прежде чем уйдёшь.

Доктор лишь кивнул в ответ и закрыл за собой дверь.

Мистер Беннет ненадолго остался наедине со своими мыслями, которые были совсем не радужными. Вот и случилось то, чего он больше всего боялся, а своими волнениями он лишь приблизил этот день. Ну разве не ирония? Его старшей дочери, красавице Джейн, только недавно исполнилось восемнадцать; Элизабет, второй его дочери, было шестнадцать; а остальные девочки ещё даже не были выведены в свет ввиду их юного возраста. Ни одна из его старших дочерей не имела даже жениха, который мог бы быть их достоин и имел бы возможность спасти всю его семью от нищеты. Как же низко с его стороны надеяться на благоволение чужого джентльмена… Миссис Беннет наверняка, узнав новости, сделает всё, что в её силах, чтобы как можно скорее выдать Джейн замуж, ибо, как бы мистеру Беннету не претила идея поспешного брака, другого выхода и правда не было.

Раздался стук в дверь и на пороге показалась миссис Хилл.

— Вы звали меня, мистер Беннет? — присела она в реверансе.

— Да, Хилл, пожалуйста, пригласите сюда мою супругу и двух старших девочек, — попросил её мистер Беннет, с трудом садясь на постели, ибо не желал говорить с ними, выглядя совсем уж немощным.

— Сию минуту, — кивнула она и отправилась на их поиски.

Мистер Беннет решил, что не стоит младшим сёстрам пока знать, что происходит. Они могут испугаться, и напуганные дети всегда приносят своей матери беспокойство, а этого миссис Беннет и без того будет вдоволь. Немного расправив плечи, превозмогая уже такую привычную боль в груди, мистер Беннет потянулся за своей клюкой, без которой в последнее время даже подняться на ноги не мог, и проковылял к креслу рядом с небольшим столиком у камина. Едва он успел в него сесть, как в дверь снова постучали.

— Войдите, — громко сказал мистер Беннет.

Отворилась дверь и в комнату зашли миссис Беннет, Джейн и Лиззи. Все они имели крайне взволнованный вид, а Лиззи крепко держала за руку свою старшую сестру, словно подозревала, что её отец собирается им поведать. Все трое стояли перед ним в ожидании, словно он готовился вынести им приговор. Ни миссис Беннет, ни девочки не смели и слова вымолвить, пока сам мистер Беннет не начнёт говорить.

— Что ж, — тяжело вздохнул он. — Полагаю, вы догадываетесь, по какой причине я позвал вас к себе.

— От вас только что вышел доктор Стивенс, папа, — неуверенным тоном начала Джейн. — Он что-то сказал вам? Что-то плохое?

Миссис Беннет была необычайно тиха, поочерёдно то сжимая, то разжимая кулаки. Такой молчаливой мистер Беннет видел её разве что на их свадьбе, когда она слушала священника. Это заставило мистера Беннета вспомнить ту юную девушку, в которую он без памяти влюбился, едва ему исполнилось двадцать пять. Она не была представлена в свете, её манеры не были великосветскими, она не была хорошо образована, но она была добродушна, весела, красива. Теперь же перед ним была молодая женщина, которой не исполнилось даже сорока, но на плечи которой вот-вот обрушится весь мир.

— Да, — наконец ответил мистер Беннет после долгой паузы. — К сожалению, здоровье моё не позволяет мне надолго задержаться подле вас. Доктор Стивенс считает, что я не переживу эту зиму.

«Лонгборн,

Хартфордшир,

17 января.

Мой дорогой брат,

пишет вам убитая горем сестра, которая молит вас протянуть ей руку помощи. Не прошло и получаса с тех пор, как мы получили в высшей степени горестные вести о крайне прискорбном состоянии здоровья моего дорогого супруга, мистера Беннета. Как вы знаете, ему пришлось перенести три сердечных удара за довольно непродолжительный промежуток времени, и доктор Стивенс считает, что последний эпизод, произошедший чуть более месяца назад, не даст мистеру Беннету оправиться. По самым оптимистичным прогнозам, мой бедный супруг проживёт не более двух месяцев, пока его сердце не поддастся болезни окончательно.

Как вам известно, со смертью мистера Беннета я и все мои дочери окажемся на улице, Лонгборн перестанет быть нашим домом, перейдя по наследству следующему представителю мужского пола из семьи мистера Беннета, и всё, что у нас останется, это назначенное мне вдовье содержание в 50 фунтов годовых, ибо до наступления совершеннолетия ни у одной из моих дочерей не будет доступа к доходу от их приданого. Если бы у нас была крыша над головой, то положение наше было бы не столь бедственно, однако прожить на такую сумму и при этом оплачивать комнаты мы будем не в состоянии, не опустившись на самое дно общества. Я вовсе не прошу вас приютить нас, ибо такая просьба была бы крайне неуместна, учитывая, что ваша дорогая супруга, миссис Гардинер, ныне находится в положении, и мы ни за что не пожелали бы так её утруждать в столь непростой жизненный период для любой женщины. Однако просьба у меня всё же есть.

Если вы не против, я хотела бы отправить мою старшую дочь, Джейн, к вам в Лондон, дабы она могла поучаствовать в сезоне. Как бы ужасно это не звучало, но наша единственная надежда заключается в том, что её добрый нрав и очаровательная внешность смогут привлечь достойного и обеспеченного жениха, который будет иметь возможность и средства оказать нам финансовую поддержку. Лондон куда более богат такими молодыми людьми, чем Мэритон, а посему и вероятность отыскать подобного жениха там выше, чем в наших краях. Смею заверить вас, что, коли вы согласитесь принять мою дорогую Джейн, то вам не придётся потратить на неё ни фунта, ибо на данный момент она обеспечена всем необходимым для достойного представления в высшем свете Лондона.

Прошу вас, дорогой брат, не медлите с ответом. Искренне преданная вам

миссис Ф. Беннет».

Отложив перо и закрыв ладонями лицо, миссис Беннет испустила тяжёлый вздох. Вот и случилось то, чего она так страшилась последние десять лет. Когда родилась её пятая дочь, малышка Лидия, она знала, что более детей у неё не будет. Роды были крайне тяжёлыми и едва не привели к её собственной смерти. Мистер Беннет тогда шутил, что она осталась на этом свете только благодаря своему упрямству. Судьба распорядилась так, что из всех её детей выживали лишь девочки. Ей пришлось познать горе от потери детей трижды, и все они были мальчиками. Через год после Джейн миссис Беннет разродилась, как тогда казалось, здоровым сыном, однако на третьи сутки он забился в горячке, а спустя неделю после рождения умер у неё на руках. А после Лиззи и Мэри она теряла своих сыновей за два и три месяца до положенного срока. Эти выкидыши тяжело сказались на её женском здоровье, однако она была неумолима в своём желании подарить мистеру Беннету наследника. Случиться этому, конечно, было не суждено, ибо затем у них появились Китти и, наконец, Лидия.

Миссис Беннет бесконечно любила своих дочерей и знала, что и мистер Беннет души в них не чает. Особенно он привечал свою вторую дочь, Элизабет, которая родилась через год после смерти их сына. Она была единственной из всех дочерей, кому именно мистер Беннет дал имя.

— Мама? — прозвучал голос старшей мисс Беннет. — Мама, вы плачете?

Миссис Беннет оторвала ладони от лица и взглянула на свою прелестную Джейн.

— Нет, милая, не плачу, — улыбнулась она заботливо своей дочери. Время слёз для неё наступит, но не сейчас.

— Вы пишите мистеру Гардинеру? — спросила Джейн.

— Да, — кивнула миссис Беннет. — Хилл! — закричала она своим пронзительным голосом, заставив Джейн подпрыгнуть на месте.

— Вы звали, мадам? — тут же появилась в дверях экономка.

— Проследите, чтобы это письмо как можно скорее отправили на Грейсчёрч-стрит моему брату, мистеру Гардинеру, — строго сообщила миссис Беннет, запечатывая письмо. — И обязательно скорой почтой, — добавила она, протягивая миссис Хилл конверт.

— Всенепременно, миссис Беннет, — присела в реверансе экономка, забирая письмо и немедленно удаляясь из комнаты.

Когда дверь закрылась, между матерью и дочерью повисла тишина. Джейн тихонько прошла к столу, за которым сидела миссис Беннет, и села на свободный стул, тревожно глядя на свою матушку. Никто в доме никогда не видел миссис Беннет столь задумчивой и немногословной. Она всегда была дамой суетливой и неорганизованной, однако сегодня что-то в ней переменилось.

— Я рассказала девочкам новости, мама, — вдруг произнесла Джейн, отчего миссис Беннет одарила её обескураженным взглядом. — Вам и без того сейчас нелегко. Я решила хотя бы этот груз снять с ваших плеч.

— Как они? — спросила миссис Беннет, подспудно чувствуя благодарность, ибо она действительно даже представить не могла, что сказать своим младшим дочерям, как сказать им, что скоро их отец, их единственный защитник и опора в этом мире, умрёт.

— Напуганы, — прошептала Джейн. — Я постаралась их успокоить. Они уже не плачут, но Лиззи осталась с ними.

Миссис Беннет вновь накрыла ладонями лицо, оперевшись локтями о стол. Слёз не было, но была бесконечная усталость, какую она ещё никогда в жизни не испытывала. Как ей сказать теперь Джейн, что ей придётся сделать? Как объяснить ещё совсем юной девушке, что ей придётся выставлять себя напоказ в Лондоне, дабы любой ценой привлечь состоятельного жениха? Миссис Беннет всегда желала своим дочерям успешного брака, но это вовсе не значило, что она была готова пожертвовать их счастьем ради денег.

— Джейн, — вздохнула миссис Беннет, взяв свою дочь за руки, — красавица моя. Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в Лондон к дяде и тёте Гардинер? Уверена, они будут рады видеть тебя своей гостьей, — постаралась она улыбнуться.

— Маменька, вам вовсе не обязательно лукавить, — серьёзно взглянула на неё Джейн. — Может, я ещё юна, но не глупа. Я понимаю, в каком мы сейчас положении. Если дядя и тётя не откажут мне в доме, то я поеду в Лондон и постараюсь исполнить свой долг, — натянуто улыбнувшись, кивнула она.

— Джейн… — печально взглянула на неё миссис Беннет.

— Не надо, мама. Не огорчайтесь ещё сильней, — сжала задрожавшие пальцы своей матери Джейн. — Я всё понимаю.

Уже на следующий день пришло письмо с ответом от мистера Гардинера, где сообщалось, что он и его супруга с удовольствием примут у себя старшую мисс Беннет и даже пришлют за ней карету, дабы ей не пришлось путешествовать в почтовой повозке. Сборы проходили в натянутом молчании, и, когда через три дня у Лонгборна остановилась карета со слугой мистера Гардинера, Джейн уже была готова ехать. Когда сундуки погрузили на карету, а лошадям дали отдохнуть, все собрались, чтобы проводить Джейн в дорогу. Все, кроме мистера Беннета, ибо его состояние с каждым днём всё ухудшалось, и ему было тяжело даже спуститься в столовую к трапезе.

— Девочка моя, — со слезами на глазах обратилась к Джейн её мать. — В добрый путь.

— Спасибо, матушка, — улыбнулась ей Джейн и обняла. — Прошу, берегите себя.

— Конечно-конечно, — пролепетала миссис Беннет и обернулась на остальных своих дочерей. Джейн тоже взглянула на них и, отстранившись от матери, пошла к ним.

— Сестрицы мои, — вздохнула она. — Я не прощаюсь. Мы скоро с вами увидимся, — как можно более жизнерадостно улыбнулась она.

— Ты уж постарайся, — усмехнулась Элизабет. — И умоляю тебя, не выходи замуж за дряхлого старика.

— И кто же в твоём понимании дряхлый старик, сестрёнка? — засмеялась Джейн. У Лиззи всегда была необыкновенная способность заставить людей искренне улыбаться даже в самые грустные моменты. Однако, ей хватало мудрости использовать свою способность лишь тогда, когда это было уместно. А именно сейчас им всем просто необходимо было немного веселья.

— Ну… — призадумалась Лиззи, театрально взявшись за подбородок. — Как наш кузен Коллинз!

— По-твоему, в двадцать пять мужчину можно назвать дряхлым стариком? — спросила её миссис Беннет, пока Джейн продолжала смеяться, качая головой.

— Маменька, я вовсе не про возраст, — закатила глаза Лиззи, — а про то, как он себя ведёт. Вы что, не слышали письмо, которое он написал батюшке? У этого человека в голове всё мхом заросло!

— Мисс! — вдруг прозвучал голос кучера. — Простите, что отвлекаю, но коли мы хотим добраться до Лондона до наступления темноты, то нам пора уж ехать.

— Я уже иду! — отозвалась Джейн и посмотрела на своих младших сестёр. — Не обнимите меня?

Все пять девочек столпились вместе и обнялись, расцеловав свою старшую сестру в щёки и пожелав ей доброго пути и весёлого времени в Лондоне, а после Джейн пошла к карете. Уже ступив одной ногой на ступеньку, она обернулась и взглянула на окна второго этажа Лонгборна, и внезапно для самой себя увидела там своего бедного отца, который провожал её печальным взглядом. Джейн вдруг осознала, что это почти наверняка последний раз, когда она видит своего батюшку. Когда она вернётся… Если она вернётся, то к тому времени он, скорее всего, уже отойдёт в мир иной. От этой мысли у Джейн ком подкатил к горлу, и она, ласково улыбнувшись, поклонилась своему отцу, а затем села в карету.

Июнь 1811 г.

Неспокойно… Почему ей так неспокойно? Она ведь возвратилась домой, всё хорошо, всё позади. Больше ей не нужно с отвращением ждать ночи, гадая в безопасности она на этот раз или нет. Крепко сжимая в кулаках угол одеяла, Элизабет постаралась успокоить своё бешено бьющее сердце. Больше никто не потревожит её среди ночи, больше не будет унизительных обвинений, больше не будет боли…

Внезапно раздался стук в дверь от явно мужского тяжёлого кулака. Элизабет подскочила на кровати и впилась взглядом в закрытую дверь. Закрытую… но не запертую… Ручка двери медленно повернулась и в комнату зашёл грузный мужчина, а затем прозвучал его заискивающий голос.

— Миссис Коллинз, надеюсь, я вас не разбудил…

Резко втянув в себя воздух, Элизабет села на постели и схватилась за сердце. Тяжело дыша, она окинула взглядом свою старую девичью комнату, в которой не спала уже несколько лет, и, крепко зажмурив глаза, издала жалобный то ли стон, то ли всхлип. Когда же она избавится от призраков своего прошлого? Теперь уже прошлого… Но целых три года она провела, в отчаянии думая, что это будет длиться всю её жизнь до самой её смерти. Конечно, её вовсе не радовала смерть супруга, однако, как бы это ни было ужасно, она не могла не признать, что его преждевременная кончина подарила ей чувство спокойствия и умиротворения.

Вытерев с щёк выступившие против её воли слёзы, Элизабет опустила ноги на прохладный пол и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь прогнать от себя морок сна. Выглянув из окна, она увидела, что на горизонте уже забрезжили первые робкие лучи солнца, а значит уже совсем скоро все обитатели Лонгборна начнут просыпаться. Понимая, что она уже не заснёт, Элизабет встала и прошла к небольшому столику, где стояла одинокая свеча. Все её вещи уже были разложены в шкаф и комод благодаря расторопности Бэтси, которая всё так же служила в Лонгборне под неусыпным надзором вездесущей миссис Хилл. Элизабет была рада, что хоть какие-то вещи остались неизменными. Взглянув повнимательней на стол, за которым она расположилась, сердце её ёкнуло.

Эта проклятая бутылочка… Элизабет даже не помнила, чтобы клала её в сундук, но, видимо, сделала это, не обратив на неё внимания. А Бэтси, наверное, решила, что это какой-то парфюм или средство для кожи, а потому поставила её на видное место, чтобы Элизабет могла легко её найти. На самом деле, видеть этот флакон было последним, чего ей хотелось. Она желала более никогда не видеть его, ведь, хоть в некотором роде это средство помогало ей, но служило напоминанием об отвратительном и низменном акте, о котором она мечтала забыть навсегда. Схватив со стола ненавистный бутылёк, она собиралась было вылить его содержимое в ночной горшок, чтобы утром служанка избавилась от него, однако засомневалась, подумав, что маслянистая жидкость могла вызвать подозрения. Вместо этого Элизабет прошла к комоду и открыла небольшое отделение, где хранились ленты и небольшие отрезки ткани, которые ещё можно было использовать, и закопала его там. С глаз долой — из сердца вон.

Стоило ей закрыть дверцу комода, как в дверь её комнаты и правда постучали, отчего Элизабет вздрогнула. Понимая, что это кто-то из её домочадцев, она встряхнула головой.

— Войдите, — тихонько позвала она, так как в тишине утра даже шёпот было хорошо слышно.

— Лиззи, — прозвучал голос миссис Беннет. — Ты не спишь? Я услышала шаги…

— Мама? — Элизабет была искренне удивлена этим визитом. Она была уверенна, что это кто-то из её сестёр. — Нет, я только что проснулась. Прошу, проходите.

Миссис Беннет держала в руке наполовину сгоревшую свечу, а сама была одета в ночную сорочку и капот. Осторожно прикрыв за собой дверь, она подошла к столу и поставила на него подсвечник.

— Бэтси всё правильно разложила? Ничего не запамятовала? — спросила она.

— Нет, матушка, всё хорошо, — улыбнулась Элизабет. — Всё так, словно я никуда не уезжала.

После этой фразы миссис Беннет потупила взор, а выражение лица её стало необычайно печальным. Она смотрела куда угодно, только не на свою дочь.

— Мама, с вами всё хорошо? — нахмурилась Элизабет.

— Да-да, — пролепетала миссис Беннет. — Ты не присядешь вместе со мной? — предложила она, садясь на край расправленной постели Элизабет, на что она лишь кивнула и села рядом со своей матерью, подогнув одну ногу под себя.

Миссис Беннет всё так же не глядела на свою дочь, рассматривая свои ладони, сложенные на коленях, словно пыталась отыскать на них те самые слова, которые хотела сказать. Чем дольше длилось молчание, тем сильнее она теряла контроль над своими эмоциями, и даже не обратила внимание на то, что в глазах её начали скапливаться слёзы, пока одна капля не упала ей на руку.

— Маменька, — взволнованно прошептала Элизабет. — Почему вы плачете?

— Я плачу, — пробормотала миссис Беннет, однако голос её задрожал, и она сделала пару глубоких вдохов, прежде чем продолжить. — Я оплакиваю ту шестнадцатилетнюю девочку, которая уехала из этого дома три года назад, — выпалила она, наконец подняв глаза на Элизабет. Увидев её ничего непонимающий взгляд, она ласково погладила её по щеке. — Когда ты прошлым вечером вышла из кареты, мне показалось, что ты совершенно не изменилась. Может, только стала чуть выше… Но взглянув в твои глаза, я поняла… От моей весёлой, озорной и немного дерзкой девочки не осталось и следа.

Услышав последнюю фразу своей матери, Элизабет почувствовала, как кровь отлила от её лица. Ей показалось, что её словно ударили под дых. Однако, стараясь сохранять спокойствие, она взяла свою матушку за руку, которой она гладила её по щеке, и ободрительно сжала её пальцы.

— Вам просто показалось, мама, — вымученно улыбнулась Элизабет. — Просто горечь ураты ещё свежа, поэтому я немного сама не своя.

— Лжёшь мне? — печально спросила миссис Беннет, тяжело вздохнув. — Что ж, я и правда не заслуживаю твоей искренности, — покачала она головой. — Я совершила самый непростительный грех, на который могла решиться мать. Выдала свою юную дочь замуж, прекрасно зная, что она будет несчастлива.

— Мама, ну что вы такое говорите? — пробормотала Элизабет. — Я сама согласилась выйти замуж за мистера Коллинза. Никто не принуждал меня.

— Да, но тебе было шестнадцать, — безапелляционным тоном заявила миссис Беннет. — Ты была юна и наивна, а вот у меня не было такого оправдания. У тебя не доставало опыта общения с мужчинами, чтобы понять, что тебя может ожидать в браке, а я могла! — воскликнула она, вытирая вновь выступившие слёзы. — Я предполагала, каким мужем может стать мистер Коллинз, но я была так напугана перспективой того, что я и все твои сёстры могут оказаться без крыши над головой, что намеренно не позволяла себе об этом задумываться.

Элизабет видела, что её мама смогла разглядеть то, что она так отчаянно пыталась скрыть ото всех. Ей даже представить было трудно, каким бы она была сейчас человеком, если бы не последние три года. Та женщина, которая в данный момент сидела перед своей матерью, не имела ничего общего с беззаботной и игривой девочкой, которую та помнила.

— Мама, вам не за что себя винить, — постаралась успокоить её Элизабет. — Вы же помните, даже батюшка был против этого брака, но я настаивала.

— Нет, Элизабет, — строго взглянула на неё миссис Беннет, — я не позволю тебе думать, что то, что тебе пришлось пережить, произошло из-за твоего решения. Ты была ребёнком, а мы с твоим отцом воспользовались твоей неопытностью, дабы обезопасить себя.

Элизабет не знала, что ответить своей матери, но в этот момент осознала, что если она и может кому-то довериться, то только ей. Между ними повисло долгое молчание, во время которого обе пытались понять, что они могут сказать друг другу. Первой нарушила тишину миссис Беннет.

— Скажи, он… — начала было она, но осеклась на полуслове. — Он был жесток с тобой?

Прикрыв глаза, Элизабет испустила тяжёлый вздох. Решив, что будет лучше, если она хоть что-то расскажет своей матери, она собралась с духом и спустила подогнутую под себя ногу на пол, закинув на неё другую, как совершенно не подобало благовоспитанной даме. Такую позу она приняла осознанно, ибо страшилась смотреть своей матери в глаза, пока будет отвечать на её вопрос.

— Смотря что вы считаете жестокостью, мама… Если вы спрашиваете, бил ли он меня, то нет, — откровенно призналась Элизабет. — В первые полгода нашего брака он несколько раз отвешивал мне пощёчину за мой чересчур острый язык, но я быстро усвоила урок. Более это не повторялось, так что физически он не был со мной жесток.

— Но он явно проявлял иной вид жестокости, — настаивала миссис Беннет. — Иначе в твоих глазах не было бы той пропасти, которую я увидела. Если уж он в Лонгборне избавился от всех книг, то я даже представить боюсь, каким образом он ограничивал тебя…

— А какой супруг не ограничивает свою жену? — горько спросила Элизабет.

— Твой батюшка меня не ограничивал, — как ни в чём не бывало ответила миссис Беннет.

— Батюшка любил вас, мама, — усмехнулась Элизабет. — А мой муж меня не любил. В первый год брака я была для него олицетворением его благодетельности и милосердия, а стоило миновать году с нашей свадьбы, как я превратилась в крест, который ему суждено было нести, — с едва сдерживаемой злобой произнесла Элизабет, почувствовав, что начинает распаляться. — Последний год он каждое утро приветствовал меня фразой: «Доброго вам утра, моя бездарная супруга», — горько засмеялась она.

— О чём ты говоришь, Лиззи? — спросила миссис Беннет.

— А вы сами не догадываетесь, мама? — теперь уже печально спросила Элизабет, красноречиво взглянув на неё, отчего та потупила взор, ибо действительно понимала причину столь отвратительного отношения её супруга. — Я всё испробовала, — покачала головой Элизабет. — Я была у четырёх разных повитух, меня осматривал доктор, и все они говорили, что не видят причин, по которым я не способна зачать. Но за три года я ни разу даже не забеременела, — в искреннем отчаянии воскликнула она. — А я правда хотела ребёнка, ведь тогда в моей жизни появился бы хоть один человек, который любил бы меня, — произнося последние слова Элизабет не сдержалась, и слёзы хлынули из её глаз.

Миссис Беннет немедленно обняла свою дочь и притянула её к своей груди, позволяя ей выплакаться в материнских объятиях. Она даже представить себе не могла, какие душевные страдания испытывала её дочь, страстно желая иметь ребёнка, когда Господь явно отказывал ей в этой благодати. Всё, что она могла, это укачивать Лиззи в своих руках, пока она рыдала от обиды, боли и унижения, которые испытывала на себе несколько лет. А когда она немного успокоилась, то посмотрела ей в глаза.

— Здесь тебя любят, Лиззи, — прошептала миссис Беннет. — Я люблю тебя, Джейн любит тебя, Мэри любит тебя, Китти любит тебя, Лидия любит тебя…

Элизабет засмеялась сквозь ещё невысохшие слёзы и поцеловала руки своей матери.

— Спасибо, мама, — улыбнулась она. — И спасибо, что пришли поговорить со мной. Мне… мне это было нужно.

— Мне ты можешь рассказать всё, что угодно, девочка моя, — тепло улыбнулась ей миссис Беннет. — Я усвоила свой урок. Никогда в жизни я больше не поставлю ничто в этом мире выше твоего счастья и счастья твоих сестёр.

В это мгновение на их лица упал яркий луч солнечного света, и они обе зажмурились.

— Похоже, утро настало, — отметила миссис Беннет, вставая с кровати. — Я оставлю тебя, чтобы ты могла одеться и подготовиться к завтраку.

— Хорошо, доброго вам утра, мама, — сказала Элизабет.

— И тебе доброго утра, родная, — ответила с улыбкой миссис Беннет, закрывая за собой дверь.

Спускаясь вниз по лестнице и предвкушая спокойное утро в окружении своей семьи, Элизабет была встречена гулом голосов, доносящихся со стороны парадного входа имения. Не понимая, что происходит, она немедленно направилась туда, откуда доносился шум, и увидела около десятка главных арендаторов Лонгборна, которых Элизабет помнила ещё со времени своего девичества. Они собрались у входа в дом и что-то яро обсуждали с миссис Хилл, которая очевидно старалась их успокоить, однако, стоило им увидеть Элизабет, как они тут же начали звать её.

— Миссис Коллинз!

— Мадам!

— Просим вас, уделите нам минуту!

Элизабет в полной растерянности подошла к миссис Хилл, а за ней в то же мгновение подоспела и миссис Беннет, только что спустившаяся со второго этажа.

— Господа, — обратилась к мужчинам Элизабет. — Мистер Браун, мистер Тревис, мистер Уилсон, назвала она по имени трёх арендаторов, которые явно были главными организаторами этого сборища. — Что вас привело к нам в столь ранний час?

— Миссис Коллинз, — начал говорить мистер Уилсон, — умоляем вас, не сочтите за дерзость. Мы пришли к вам, дабы просить вашей помощи. Как только мы прознали, что вы воротились в Лонгборн и теперь будете здесь полноправной хозяйкой, мы поняли, что молитвы наши были услышаны.

Все остальные мужчины начали перешёптываться и энергично кивать, подтверждая слова своего товарища.

— Чем же я могу помочь вам? — спросила Элизабет.

— Видите ли, с тех пор, как погиб ваш бедный батюшка, а супруг ваш принял наследство и назначил мистера Ричардса управляющим, нас бросили на произвол судьбы. За все три года мы не получали никакой поддержки со стороны Лонгборна, — в отчаянии развёл руками мистер Уилсон. — Болезни, неурожаи, пожары… Всё нам пришлось пережить без какой-либо помощи. Мы исправно платили аренду в память о вашем многоуважаемом отце, однако втайне молились, что вы вернётесь и сможете нам помочь.

— Разве… Разве мистер Коллинз не распорядился, чтобы вам оказывалась поддержка в непредвиденных ситуациях? — в недоумении спросила Элизабет. — Матушка, вы знали об этом? — повернулась она к миссис Беннет.

— Конечно, знала, дорогая, но что я могла поделать? — она беспомощно развела руками. — Я пыталась говорить с мистером Ричардсом, объясняла, что так поступать нельзя, что арендаторы имеют право на поддержку землевладельцев, но он только отмахивался от меня, заявляя, что всё необходимое делается, а мистер Беннет просто чересчур радел за своих арендаторов.

— Мы тоже пытались поговорить с ним, — подтвердил мистер Браун, — но получали в ответ только пренебрежение.

— Я писал вам лично в Кент, мадам, надеясь, что вы сможете повлиять на своего супруга, — сказал мистер Уилсон, — но ответа так и не получил.

Элизабет была просто в ужасе от услышанного. Как такое могло произойти?

— Я не получала от вас писем, — прошептала она, молясь, что они поверят ей. — Предполагаю, что некоторые письма не доходили до меня не просто так.

— Мы так и подумали, миссис Коллинз, — кивнул мистер Уильямс. — Мы бы никогда не заподозрили вас в безразличии к нам, а поэтому даже собрали денег для того, чтобы один из нас лично навестил вас в Кенте, однако, когда Эдвард, — мистер Уильямс указал на одного из мужчин, стоявших позади него, — прибыл в Хансфорд, его встретил мистер Коллинз и пригрозил не только констеблем, но и тем, что лишит его права арендовать землю в Лонгборне.

— Господь всемогущий, — выдохнула Элизабет, прижав руку к груди. — Миссис Хилл, — обратилась она к экономке.

— Да, мадам?

— Позовите сюда мистера Ричардса. Немедленно.

— Сию минуту, мадам, — миссис Хилл присела в реверансе и поспешила в дом.

— Помимо отсутствия поддержки со стороны обитателей Лонгборна, было ли ещё что-то, о чём мне следует знать? — спросила Элизабет мистера Уильямса.

— За последние три года стоимость аренды в Лонгборне повысилась на десять процентов, в то время как в других имениях Хартфордшира — только на четыре, — сообщил он ей.

— Час от часу не легче, — прошептала Элизабет, потирая пальцами виски. — Куда же ушли все эти деньги? — задала она вопрос, интересующий всех присутствующих.

— Мадам! Мадам!

— Миссис Коллинз!

Ни с того ни с сего раздались два разных голоса, один из которых принадлежал миссис Хилл, которая на всех парах мчалась к ней, а другой — от конюха, бежавшего с улицы.

— Так, подождите! — прикрикнула Элизабет, слишком взволнованная всем происходящим. — По одному! Миссис Хилл, — чуть спокойней обратилась к ней Элизабет, — говорите.

— Мадам, я нигде не могу найти мистера Ричардса, — тяжело дыша, сообщила экономка.

— Что? — возмущённо спросила Элизабет. — Как это, не можете найти? Где он? — в ярости воскликнула она, на что миссис Хилл лишь развела руками. — Так, — выдохнула Элизабет, на мгновение прижимая ладони к лицу, — понятно. Мистер Кроули, у вас что за дело? — обратилась она к до смерти перепуганному конюху.

— Миссис Коллинз, прошу, не серчайте, — прижал руки к груди старый конюх. — Этой ночью одна из лошадей пропала.

— Пропала? — приподняла брови Элизабет, начиная понимать, что произошло. — Что ж, не думаю, что это совпадение. Если мистер Ричардс решил, что проще всего будет просто сбежать, это значит, что в учётных книгах творится такая путаница, что даже Канцлер казначейства Его Величества не разберётся.

Элизабет на несколько мгновений задумалась, пытаясь решить, как ей поступить, прежде чем вновь обратить к собравшимся на пороге имения мужчинам.

— Господа, я прошу вас дать мне время разобраться в финансовых делах Лонгборна. Я обещаю вам, что отныне я начну восстанавливать всё то, что было разрушено, когда мой отец ушёл из жизни, но мне понадобится время и ваша поддержка. Понимаю, что вы достаточно натерпелись за эти три года, но я клянусь вам, что скоро всё станет на круги своя. Скажите, вам довольно моих заверений? — с надеждой спросила она.

— Конечно, мадам, — склонил перед ней голову мистер Уилсон, а все остальные мужчины одобрительно кивали. — Вы даже представить не можете, как мы счастливы видеть вас здесь и знать, что отныне именно вы будете здесь хозяйкой. Доброго вам дня, — ещё раз поклонился он и повернулся к своим товарищам. — По домам, ребята! И за работу принимайтесь, а думы оставьте миссис Коллинз. Вам думать много вредно! — прикрикнул он на перешёптывающихся мужчин, которые послушно отправились по своим делам.

Январь 1808 г.

Ближе к концу второго месяца зимы мистер Коллинз, как и обещал, наведался с визитом в Лонгборн, ибо в переписке с мистером Беннетом ему стало ясно, что вступить в наследство ему удастся куда раньше, чем он смел мечтать. Более того, его недавнее назначение пастором в приход Хансфорда, который находился под патронажем леди Кэтрин де Бёр, означал, что ему просто необходимо в самое ближайшее время обзавестись супругой. А что может быть более достойным для раба Божьего, чем проявить милосердие к несчастной участи семейства, чьё благополучие находилось в полной его власти? Сообщив своей многоуважаемой патронессе о намечающихся событиях, мистер Коллинз со всей смиренностью попросил её отпустить его в Хартфордшир на несколько недель, дабы исполнить свой долг, как и полагается достойному священнослужителю, на что она дала своё добросердечное согласие, наказав ему не возвращаться в Хансфорд, покуда он не сочетается узами священного брака с одной из девиц Беннет, которую он сочтёт наиболее подходящей на роль супруги пастора.

Мистеру Коллинзу было известно, что мистер Беннет является отцом пяти дочерей, из которых лишь две старшие были представлены в обществе, а посему на протяжении всего путешествия из Кента в Хартфордшир тешил себя фантазиями о том, как две юные особы будут добиваться его внимания. Всё, что ему останется, это выбрать наиболее красивую, почтительную и бережливую, ведь именно эти качества леди Кэтрин де Бёр наказала ему искать в невесте. Именно воспитание и умение вести хозяйство, наравне с красотой физической, красят юную леди, которой предстоит стать женой служителя церкви.

Выйдя из кареты и осмотрев оценивающим взором имение, которое в скором времени перейдёт в его владение, мистер Коллинз был радушно поприветствован миссис Беннет и её дочерями. Мистер Беннет, к величайшему сожалению и лёгкому раздражению пастора, не смог в тот день спуститься к гостю, хотя по мнению мистера Коллинза он мог бы и приложить усилия, дабы встретить своего будущего зятя и благодетеля. Однако Господь требует от нас милосердия к нашим близким, а потому мистер Коллинз лишь с уважением отнёсся к немощи своего старшего родственника. Увидев перед собой лишь четырёх сестёр, он решил, что младшая девочка была занята учёбой, или же заботливая мать не пожелала выводить на мороз своё самоё юное дитя, но дела до младшей ему не было. Его крайне разочаровало то, что он увидел, взглянув на двух старших девушек. Та, что помладше, была крайне неприятной внешности, хотя вела себя благовоспитанно и учтиво, а самая старшая хоть и обладала весьма привлекательной внешностью, но в глазах её было столь непотребное для юной девушки выражение иронии, что это возмутило пастора. Однако, вспомнив о своей роли духовника, он решил, что делать поспешные выводы ему не пристало, а потому вознамерился последить за поведением юных особ за ужином, которого с нетерпением ждал.

— Дорогая миссис Беннет, позвольте сделать вам комплимент, касаемо сего великолепного стола, — высокопарно произнёс мистер Коллинз, накладывая в свою тарелку мясное рагу. — Столь замечательные яства я раньше видывал лишь в Розингс Парке, имении моей многоуважаемой патронессы, — заискивающе улыбнулся он.

— Ах, благодарю вас, мистер Коллинз, вы очень добры, — ответила ему миссис Беннет, натянуто улыбнувшись.

— Позвольте поинтересоваться, миссис Беннет, почему младшая мисс Беннет… Если мне не изменяет память, её зовут Лидия, не присоединилась к нам за ужином? — спросил мистер Коллинз.

— Как же? — удивилась миссис Беннет. — Вот же она, — сделала она мимолётный жест рукой в сторону самой юной девушки за столом.

— Ох, — немного растерялся гость, — в таком случае, я не совсем понимаю… Я полагал, что у вас пять дочерей, миссис Беннет.

— Так и есть, — кивнула она. — Моя старшая, мисс Джейн Беннет, неделю назад отправилась в Лондон, дабы погостить у своих дядюшки и тёти.

Это известие несказанно огорчило мистера Коллинза, ибо это означало, что девушка, которая при первой встрече показалась ему из двух старших более невзрачной ещё даже не достигла подходящего возраста для брака. Такое положение вещей стало для молодого человека крайне неприятным, ведь теперь его возвышенные мечты о том, как две юные леди будут соревноваться друг с другом за его внимание, разбились в дребезги. В сложившейся ситуации у него оставалось лишь два варианта: либо сосредоточить своё внимание на мисс Элизабет, либо подождать возвращения старшей сестры. Единственным сдерживающим фактором для него было время. Ведь он рассчитывал жениться до того, как мистер Беннет отойдёт в мир иной, дабы все окружающие видели в нём лишь благодетеля обитателей Лонгборна. А если он промедлит и сделает предложение после кончины хозяина имения, то его могут обвинить в том, что он воспользовался безвыходным положением юной девицы, а он не мог позволить, чтобы хоть кто-то посмел так о нём думать.

— Ах, — после непродолжительной паузы вздохнул мистер Коллинз. — Когда же она должна воротиться?

— Мы с братом условились, что она погостит у него до окончания сезона в Лондоне, — с улыбкой ответила миссис Беннет. — Но довольно о нас. Вы, кажется, говорили, что вашу патронессу зовут леди Кэтрин де Бёр?

— О да! — немедленно воодушевился мистер Коллинз, когда ему напомнили о его благодетельнице. — Более великодушной дамы свет ещё не видывал! Она так была добра к своему покорному слуге, — прикоснулся он ладонью к груди, слегка склонив голову, — что даже посетила меня в моём скромном обиталище и дала неоценимые советы о том, как лучше устроить хозяйство. Однако! — вдруг нараспев произнёс он. — По её собственным словам, ни один её совет не сможет сравниться с заботливым радением хозяйки дома, коей она наказала мне как можно скорее обзавестись.

В это мгновение мистер Коллинз одарил Элизабет многозначительным взглядом, стараясь выглядеть как можно более очаровательным. Каково было бы его разочарование, если б он знал, что Лиззи показалось, будто его в этот момент пучит…

Вот уже четыре дня мистер Коллинз гостил в Лонгборне и каждую свободную минуту проводил рядом с Элизабет, прилипнув к ней словно клещ. Сама Лиззи очень быстро поняла, что именно происходит и к чему ведёт его неусыпное внимание к её персоне, и даже не знала, что об этом думать. Хоть она ещё была совсем молоденькой девушкой, но обладала достаточным пониманием и разумом, дабы оценить бедственное положение своей семьи. Мистер Коллинз был наследником её отца и после его смерти имел полное право выгнать из Лонгборна всех нынешних жильцов. До его приезда вся надежда возлагалась на Джейн и на то, что она сможет привлечь состоятельного холостяка в Лондоне, который женится на ней и поспособствует всей её семье. Лиззи знала, что недавно её матушка получила письмо из Лондона, после прочтения которого была крайне взволнована, но не в хорошем смысле. Она была беспокойна и взвинчена. А значит в Лондоне что-то пошло не так…

И сейчас перед Лиззи встал совершенно очевидный выбор: принимать ухаживания мистера Коллинза или нет. Конечно, как и подобает шестнадцатилетней девице, Лиззи мечтала о том, как однажды на балу она встретится взглядом с привлекательным джентльменом, который тут же в неё без памяти влюбится и будет красиво за ней ухаживать. Она мечтала о добром и образованном молодом человеке, с которым она могла бы вести умные и порой забавные беседы часами напролёт. В своих девичьих мечтах, которым она предавалась по вечерам, начитавшись книг из библиотеки её отца, которые ей явно нельзя было трогать, ибо пару раз в них даже описывались поцелуи, от прочтения которых щёки Лиззи покрывались ярким румянцем и ей в порыве смущения приходилось захлопывать книгу и прятаться под одеялом, она уже вообразила себе даже внешность своего будущего избранника: высокий, стройный, темноволосый, широкоплечий, с тёплыми карими глазами и доброй улыбкой.

А мистеру Коллинзу можно было приписать лишь два прилагательных из перечисленных, а один из них и то с натяжкой. Он действительно был высок и в некоторой степени образован, ибо без этого никому не стать пастором. Но его образование, кажется, ограничивалось лишь богословием, ибо ни о чём другом он поддерживать беседу не мог. Ну, конечно, если не считать бесконечных восхвалений в сторону его многоуважаемой патронессы. На эту тему он мог петь, подобно соловью, не часами, а днями напролёт. Насчёт всех остальных качеств, которые Лиззи желала бы видеть в потенциальном супруге, он решительно не подходил. Мистер Коллинз даже в свои двадцать пять уже был довольно грузным мужчиной с очень даже выпирающим животом, волосы его были светло-русого, даже какого-то мышиного цвета, а глаза — блёклые серо-голубые.

Насчёт доброты мистера Коллинза Лиззи не была уверена. Всё же, будучи воспитанной в лоне церкви, она придерживалась мнения, что духовник по определению не может быть злым, однако что-то в поведении мистера Коллинза настораживало её. Его заискивающие взгляды, неискренние улыбки, льстивые речи… Всё это не вязалось в её мыслях с образом доброго человека, ведь добрый человек не может быть лицемерным.

Однако Элизабет понимала, что вполне вероятно скоро ей предстоит сделать выбор, и, хоть она боялась даже самой себе в этом признаться, она уже всё решила.

— Нет! — в ярости пробормотал мистер Беннет, нервно расхаживая по комнате и тяжело опираясь на клюку. — Я никогда не дам своего согласия! Его мерзкие заискивающие речи звучат по дому столь пронзительно, что даже от моего внимания не ускользает каждое сказанное им слово! Я ни за что на свете не выдам свою шестнадцатилетнюю дочь замуж за такого идиота!

— Мистер Беннет, прошу вас, тише, — прошептала миссис Беннет, оборачиваясь на закрытую дверь комнаты мистера Беннета, которая в последнее время стала для него едва ли не темницей. — Он же ведь ещё даже не сделал предложения.

— Но, по вашим словам, всё к тому и идёт, — всё сильней распаляясь, заявил он

— Мистер Беннет, послушайте меня, — увещевала его супруга. — Может, этот брак всё-таки будет удачным… Элизабет уже третий день почти всё время проводит в его компании по собственной воле и без каких-либо жалоб. Может, она действительно испытывает к нему симпатию?

— Фанни, да ты слышишь себя? — возмутился мистер Беннет. — Ты знаешь Лиззи не хуже меня! Её живой ум не позволит ей быть счастливой в браке с таким простофилей!

— Да почему же сразу простофилей? — всплеснула руками миссис Беннет. — Он священник, а значит он образован. Как может быть иначе?

— Господь всемогущий, женщина, ты рассуждаешь так, словно вчера родилась! — воскликнул мистер Беннет. — Ты, конечно, не самая интеллектуально подкованная дама в Англии, но ты же не дура! Что Лиззи может понимать в мужчинах в её возрасте? Она в свет-то вышла всего два месяца назад! Какой бы смышлёной она ни была, она ещё неопытная девчонка! — он в возмущении посмотрел на свою супругу. — Вспомни себя в её возрасте. Что, ума много было?

— Достаточно, чтобы выйти за вас замуж! — уколола его миссис Беннет. — Я получила письмо от миссис Гардинер. Слухи о вашем здоровье просочились среди общества Лондона. Теперь все в городе знают, зачем Джейн проводит сезон там. Ни один молодой человек даже не глядит на неё, страшась, что она может его скомпрометировать, лишь бы выйти замуж поудачней.

— И вы хотите, чтобы ваша вторая дочь принесла себя в жертву из-за этого?

— Мистер Беннет, — устало вздохнула его супруга. — А что нам остаётся? Вам с каждым днём становится всё хуже. Если бы я могла как-то исправить сложившуюся ситуацию, я бы сделала это, но вы сами знаете, что мы в безвыходном положении! Конечно, мы могли бы понадеяться на доброту наших родственников и соседей. Кто-то из них наверняка приютил бы нас, но в таком случае девочки могут даже думать забыть о том, чтобы выйти замуж за джентльменов! Как бы это ужасно ни звучало, это огромная удача, что одна из них выйдет замуж за вашего наследника, тем самым обезопасив и себя, и всех своих сестёр!

В этот момент в дверь кто-то постучал.

— Не сейчас! — выкрикнул мистер Беннет.

— Папа, — прозвучал из-за двери робкий голосок Элизабет. — Это я. Прошу, позвольте мне войти.

Мистер Беннет тут же остановился, как вкопанный, почувствовав, как сердце закололо, и миссис Беннет мигом подлетела к нему, помогая ему сесть в кресло.

— Томас, родной, — пробормотала она взволнованно, — как ты?

— Всё хорошо, просто перенервничал, — прокряхтел он. — Впустите её, миссис Беннет.

Отворив дверь комнаты, миссис Беннет впустила Элизабет в комнату отца и протянула ей свои руки.

— Девочка моя, что тебя сюда привело? — ласково спросила она.

— Я пришла, чтобы сообщить вам новость, — испустив подрагивающий вздох, произнесла Элизабет и повернулась к своему отцу. — Только что мистер Коллинз сделал мне предложение, — повисла непродолжительная пауза, которая мистеру Беннету показалась вечностью, — и я приняла его, — натянуто улыбнувшись объявила Лиззи. — Папенька, прошу вас дать своё согласие на этот брак и благословить нас.

От лица мистера Беннета, казалось, отлила вся кровь, таким бледным он стал. Даже в самом страшном сне он не мог представить, что его Лиззи решится на такое. Он-то думал, что она посмеётся над глупыми притязаниями этого высокопарного борова. Но вот она стоит перед ним и абсолютно серьёзно просит его благословить её на брак с ним. Даже улыбаться пытается.

— Миссис Беннет, — прохрипел он. — Прошу, оставьте меня наедине с моей дочерью.

— Но… — хотела было возразить миссис Беннет, но её супруг так красноречиво посмотрел на неё, что она отказалась от своей затеи и тихонько вышла за дверь.

— Лиззи, подойди ко мне, — протянул мистер Беннет руки к своей дочери. — Девочка моя, ты правда хочешь этого брака? Не верится мне, что за четыре дня ты смогла влюбиться.

— Значит, придётся вам поверить, — ответила она, не поднимая на него взгляда.

— Милая, посмотри на меня, — прикоснулся к её подбородку мистер Беннет и, взглянув в её глаза, увидел в них лишь непоколебимую решимость. — Я понимаю, почему ты это делаешь, но я прошу тебя подумать ещё раз. Ты яркая, озорная, жизнерадостная. Жизнь с подобным человеком может сломить тебя.

— Разве не вы всегда твердили мне, что я сильная? — спросила Лиззи. — Так почему же вы сейчас сомневаетесь в моей стойкости?

— Я не сомневаюсь.

— И правильно делаете.

Мистер Беннет закрыл потяжелевшие веки, признав своё поражение. И миссис Беннет, и Лиззи правы. Его благородные порывы продиктованы лишь тем, что его не будет в этом мире, когда для его семьи настанут тяжёлые времена. А им придётся их пережить.

— Пригласи ко мне мистера Коллинза.

Сидя за своим рабочим столом, который перенесли из библиотеки в его комнату, дабы он мог продолжать следить за делами имения, не утруждая своё сердце постоянными походами по лестнице, мистер Беннет размышлял о том, что он может сделать для своей семьи. Сейчас к нему зайдёт самый недостойный представитель мужского пола, и ему предстоит согласиться отдать ему свою любимую дочь и благословить их брак. Как бы ему не претила эта перспектива, он ещё мог кое на что повлиять. Та ошибка, которую он сам совершил по молодости и которая стала причиной нынешнего бедственного положения его семьи, будет исправлена. Пусть поздно, но исправлена.

— Мистер Беннет, — прозвучал до безобразия довольный голос мистера Коллинза, после того как ему было позволено войти. — Моя очаровательная невеста сообщила мне, что вы желаете видеть меня.

— Да, мистер Коллинз, — ответил мистер Беннет и поднялся на ноги, опираясь на клюку, дабы в течение разговора быть на равных с пастором. — Моя дочь поведала мне, что вы сделали ей предложение, а она приняла его.

— О да! — воскликнул мистер Коллинз. — Мой дорогой сэр, вы даже представить себе не можете, как я счастлив! Ваша прелестнейшая дочь стала зеницей моего ока, стоило мне впервые увидеть её! Однако я предвижу ваши возможные сомнения, — лукаво прищурившись заметил он. — Хоть мисс Элизабет и правда очень юна и неопытна, позвольте заверить вас, что благоверней и милосердней супруга ей не сыскать. А оказавшись под благороднейшим патронажем достопочтенной леди Кэтрин де Бёр, она обретёт столь милостивую покровительницу, что…

— Позвольте вас прервать, мистер Коллинз, — строго глядя на своего родственника, произнёс мистер Беннет.

По правде говоря, мистер Коллинз не желал позволять этого, ибо сию тираду он готовил уж три дня. Нельзя же ей было пропадать впустую! Но всё же он не посмел перечить старшему джентльмену и замолк, слегка растерянно поглядев на него.

— Моя Лиззи заверила меня в своей готовности вступить с вами в брак, — продолжил мистер Беннет. — Однако прежде, чем я дам своё согласие и благословение, у меня есть два условия. Оба они будут напрямую относиться к пунктам брачного договора, а посему вам сначала предстоит подготовить все необходимые бумаги, а уже потом заручиться моим согласием. Если там не будет тех двух пунктов, которые я сейчас вам озвучу, ни о какой свадьбе и речи быть не может.

Мистер Коллинз был в высшей степени возмущён. Этот едва стоящий на ногах джентльмен вскоре оставит свою семью нищей и ещё смеет пререкаться со своим благодетелем! Неслыханно! Да ему впору ноги ему целовать за то, что он даже взглянул в сторону его дочери, которая, к слову, была не так хорошо воспитана, как он желал бы. Её постоянные попытки иронизировать над его речами, слишком уж фривольный смех, а её бессмысленное увлечение романами так и вовсе повергло его в шок! Успокаивало мистера Коллинза лишь то, что мисс Элизабет была ещё очень молода, а потому переделать её под себя не составит ему особого труда. К тому же, за постоянными домашними делами и обязанностями супруги священнослужителя, у неё не останется времени на её глупые выходки. А коли она пожелает сохранить свои привычки и под сенью матримонии, то ничто не может помешать ему воспитывать её, согласно закону Его Величества и наставлениям Господа нашего.

— Мистер Беннет, — заискивающе улыбнулся мистер Коллинз, — уверяю вас, я ни в коем случае не желаю нанести ущерб вашей родне! Прошу, поверьте, когда я вступлю в права наследования Лонгборна, ни одной из ваших прелестнейших дочерей не будет отказано в этом доме, а ваша супруга до конца своих дней будет обеспечена.

— В этом заключается моё первое требование, однако я желаю, чтобы оно было произнесено не только на словах, но и записано на бумаге, — заявил мистер Беннет, впиваясь взглядом в несуразного пастора. — Более того, я требую, чтобы после моей кончины моей супруге полагалось содержание, которое предусматривает закон, а именно треть от доходов Лонгборна. Тогда она будет располагать суммой в 750-800 фунтов в год. Это позволит ей, хоть и экономно, но поддерживать статус вдовы джентльмена, и этих средств будет достаточно, дабы она смогла достойно представить младших девочек в обществе.

Хоть мистер Коллинз и был крайне недоволен услышать подобное требование, но понимал, что мистер Беннет, сославшись на закон Его Величества, поставил его в тупик. Как служитель церкви, он не мог позволить себе не подчиниться правилу, установленному самим главой англиканской церкви, коим и являлся монарх. За четыре дня, проведённые им в Лонгборне, мистер Коллинз уже смог подсчитать, на какую сумму мог рассчитывать в дополнение к своему заработку пастора, однако ввиду сего требования от чистых доходов Лонгборна, которые он уже мысленно положил себе в карман, ему останется не 2400 фунтов, а 1600. Что ж, очевидно, ему придётся найти способ возместить сей убыток…

— Я не смею противиться богоугодному закону Его Величества, — в показном благоговении склонил голову мистер Коллинз. — Но позвольте узнать, в чём заключается ваше второе требование?

— В случае, если миссис Элизабет Коллинз останется вдовой, не успев обзавестись наследником мужского пола, то именно она унаследует Лонгборн и станет здесь полноправной хозяйкой.

Июнь 1811 г.

Вот уже две недели Элизабет пыталась разобраться в том хаосе, который творился в учётных книгах и счетах Лонгборна, однако она была на грани того, чтобы признать своё поражение. Она решительным счётом ничего не понимала: счета были подписаны одной датой, а в расчётных книгах та же сумма была записана совершенно иным днём. Все три года слугам выдавали расчёт как попало: то частями, то полной суммой, то авансом. Поступающие средства тоже документировались крайне безалаберно. У Элизабет даже закралась мысль, что подобная путаница была сделана намеренно, чтобы было крайне сложно доказать недоимку или перерасход денежных средств. Но больше всего её поразило вот, что: в документах, по которым миссис Беннет получала содержание, действительно была прописана сумма в 80 фунтов. Элизабет предполагала, что в них будет указана та сумма, на которой условились мистер Беннет и мистер Коллинз, дабы не оставить улик своих махинаций, но нет… Элизабет прекрасно помнила, что в копии брачного договора, который оставил ей батюшка, указывалась сумма в «1/3 от чистых ежегодных доходов поместья Лонгборн». Как мистер Ричардс мог решиться на столь неприкрытый обман?

В бессилии отбросив перо и оттолкнув от себя гору бумаг, Элизабет откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, пытаясь унять непрекращающуюся головную боль. Пора бы ей признать: она не справится без профессионала своего дела. Но где ей его отыскать, да ещё такого, чтобы она могла ему доверять? Для этого нужны связи. С тех пор, как она вернулась в Лонгборн, Элизабет ещё ни разу не наведывалась в Мэритон, только лишь по воскресеньям ходила на мессу. Конечно, как новоиспечённой вдове, ей было запрещено посещать любые балы и даже ходить по гостям. Через три месяца она вновь получит право принимать у себя посетителей, но намеренно навещать кого-то в ближайший год — ни в коем случае. Так как же ей найти хорошего и надёжного управляющего, не имея возможности даже быть в обществе?

— Лиззи, ты ещё занята? — прозвучал голос Джейн после того, как она тихонько постучалась. — Ты с самого утра здесь. Не желаешь прогуляться по саду?

— Желаю, Джейн, очень желаю, но я… — Элизабет в бессилии опустила голову на руки, сложенные на столе. — Я думала, что я справлюсь. Понадеялась, что, стоит мне взглянуть на бумаги, как я волшебным образом сразу во всём разберусь, и дела пойдут так же, как и при батюшке! — с горькой иронией воскликнула она.

— Всё настолько плохо? — спросила Джейн, нахмурившись.

— Ты себе даже не представляешь. Нет ни единого документа, который был бы вписан в учётные книги, как положено, — всплеснула руками Элизабет и покачала головой. — Нет. Какой бы упрямой я ни была, но пора мне признаться самой себе: я ничего не смогу решить без помощи знающего человека. Но где я его возьму? — задала она риторический вопрос. — Я не то, что познакомиться ни с кем не могу, так мне даже письма запрещено писать ближайшие три месяца, чтобы не разразился скандал от сего вопиющего поступка, — с лёгкой издёвкой в голосе заметила она.

— Лиззи, — успокаивающе прошептала Джейн, подходя к Элизабет и садясь рядом с креслом, где она расположилась её сестра, на корточки. Она снизу вверх посмотрела ей в глаза и погладила по руке, — сестрица моя, не переживай так. Мы найдём выход, — улыбнулась она. — К тому же, ты похоже забыла, что зять нашей матушки — самый лучший стряпчий в Мэритоне. Неужто у него не найдётся на примете человека, который будет достаточно сведущ, чтобы помочь нам?

Элизабет пришлось лишь рассмеяться над собственной недалёкостью. Ну конечно же! Ей так долго приходилось все свои невзгоды решать самостоятельно, без чьей-либо помощи, что она и вовсе позабыла, что, оказывается, ей вовсе необязательно бороться со всем и вся в одиночку.

— Джейн, как мне тебя не хватало все эти годы, — вздохнула Элизабет, дотронувшись ладонью до щеки своей старшей сестры.

— Идём, Лиззи, — распрямилась Джейн и протянула ей руку. — Погода сегодня чудесная, а матушка и наши сёстры тоже все пошли в сад. Тебе нужно побыть на свежем воздухе.

Элизабет взяла свою сестру за руку и направилась вслед за ней в сад. Выйдя за порог, она сощурилась от яркого солнечного света и тут же достала свой веер, ибо чёрная ткань её траурного платья делала жаркий летний день едва ли не невыносимым. Но Элизабет была согласна с Джейн: ей действительно следует чаще бывать на улице. Девочкой она могла целыми днями пропадать в землях Лонгборна, представляя себя феей или каким-нибудь лесным зверьком. Если первое ещё куда ни шло, то второе всегда заканчивалось до безобразия грязным, а порой и порванным платьем, что матушку её, мягко говоря, не радовало. Будучи юной девушкой, она уже не находила удовольствия в своих диких играх, но всё так же любила гулять, часто беря с собой какую-нибудь книгу. А теперь она стала заложницей тех правил, которыми сковал её покойный супруг, не позволявший ей ни читать ничего кроме отобранных им книг, ни отправляться на долгие прогулки, считая сие занятие недостойным для замужней дамы. От этого у неё и силы уже были не те, и даже синяки начали появляться под глазами.

— Ох, Джейн, — послышался приближающийся голос миссис Беннет. — Тебе-таки удалось её выманить?

Обе девушки обернулись и увидели, как их матушка торопится к ним, держа в руках охапку свежих цветов, среди которых особенно много было лаванды.

— Да, мама, — ответила ей Джейн. — Хотя пришлось вести её за руку, — с доброй улыбкой заметила она.

— Признаюсь, я немного растеряла привычку выходить из дома без особой надобности, — Элизабет приподняла лицо к солнцу и глубоко вдохнула аромат цветов, исходящих от корзинки, которую держала её матушка.

— Мама, скажите, вы не очень утомились? — вдруг спросила Джейн.

— Нет, дорогая, — удивилась такому внезапному вопросу миссис Беннет. — Цветов в этому году столько, что я всю эту охапку срезала минут за десять.

— В таком случае, — красноречиво взглянула на неё Джейн, — не прогуляетесь ли вместе с Лиззи, а я пойду посмотрю, как там младшие девочки. Что-то уж слишком тихо. Это не к добру, — усмехнулась она, протягивая руку, чтобы забрать корзину с цветами из рук своей матери.

— Ах, конечно, — воскликнула миссис Беннет и передала своей старшей дочери цветы. — Идём, Лиззи, пройдёмся по тропинке в лесу. В тени тебе будет намного комфортней. Я сама ещё слишком хорошо помню, как ужасно жарко в этих чёрных платьях.

Она взяла Элизабет под руку, и они вместе отправились к опушке небольшого лесопарка, находящегося поблизости от Лонгборна. Элизабет понимала, зачем Джейн предложила им прогуляться вдвоём. С раннего возраста её характер не позволял ей просить помощи у других, а уж на виду у её сестёр — так и подавно. Эта прогулка наедине с матушкой была идеальным моментом для неё, чтобы поговорить о делах, не привлекая к этому внимания младших сестёр.

— Джейн ведь не просто так предложила мне составить тебе компанию, дорогая? — поинтересовалась миссис Беннет, стоило им укрыться от палящего солнца в тени деревьев. — Не могу даже представить себе, чтобы Джейн отказалась провести с тобой пару часов наедине, если б на то не было веской причины.

— Маменька, с каких пор вы стали такой проницательной? — усмехнулась Элизабет.

— С тех пор, как за твоего отца замуж вышла, — проворчала она. — Господом Богом клянусь, иногда понять этого человека была настоящей наукой.

— Что правда, то правда, — Элизабет весело рассмеялась над замечанием миссис Беннет.

— Ну так, — вздохнула миссис Беннет, не желая окунаться в воспоминания, — о чём ты хотела со мной поговорить?

— О делах Лонгборна, — тяжело выдохнула Элизабет и покачала головой. — К сожалению, придётся мне признать, что сама я не в силах разобраться со всеми бумагами и счетами, да ещё и попытаться отыскать, куда ушли те средства, которые мистер Ричардс совершенно очевидно забирал из бюджета поместья. Нам нужен сведущий в этих делах человек, — она серьёзно взглянула на миссис Беннет, которая обеспокоенно нахмурилась. — Мама, могу я попросить вас наведаться с визитом к вашей сестре, миссис Филлипс, и узнать у неё, сможет ли мистер Филлипс посоветовать толкового управляющего, который был бы готов в ближайшие сроки нам помочь?

— Милая, неужели дела Лонгборна так запущены? — взволнованно спросила миссис Беннет.

— Так как я не обладаю достаточными знаниями, чтобы во всём разобраться, то и масштабов проблемы не могу осознать, — пожала плечами Элизабет. — А терпение наших арендаторов не бесконечно. Эту проблему необходимо решить, и как можно скорее.

— В таком случае, я не буду медлить, — кивнула миссис Беннет. — Как раз на послезавтра моя сестра пригласила меня к себе на чашку чая и партию в вист, так что у меня будет возможность с ней переговорить. А коли мистер Филлипс сам будет дома, то обращусь к нему напрямую.

— Спасибо, мама, — улыбнулась Элизабет.

— Не благодари, Лиззи, — погладила её по руке миссис Беннет. — Теперь, когда ты являешься здесь полноценной хозяйкой, и нет никакой опасности, что Лонгборн могут у нас отобрать, нам особенно важно следить за его благосостоянием. Нам всем, а не только тебе.

— Фанни, как я рада тебя видеть! — воскликнула миссис Филлипс, стоило миссис Беннет переступить порог её квартиры. — Последние две недели ты и носу не показывала из Лонгборна, кроме как по воскресеньям. Хотя я понимаю… С приездом миссис Коллинз у тебя, должно быть, дел невпроворот, — причитала она.

— Ох, Мэдди, — вздохнула миссис Беннет. — На самом деле, занята я была ничуть не больше, чем обычно, а даже меньше, ибо с приездом сестры девочки стали куда более деятельными. Видимо, пример моей Лиззи на них влияет, так как она сама вся в делах.

— Неужто? — заинтересованно спросила миссис Филлипс, проходя в гостиную, где уже всё было готово к чаю. — В Лонгборне какие-то проблемы? Я слышала, как в городе поговаривают, что с приездом миссис Коллинз из вашего дома ушёл управляющий, — чуть ли не шёпотом произнесла она, словно в этом было нечто скандальное. — Ходят слухи, что она сама его выгнала и даже расчёта не выдала.

— Что за глупости? — возмутилась миссис Беннет. — Этот прохвост сам сбежал под покровом ночи! А за собой оставил такой кавардак в делах имения, что дочери моей нет ни минуты отдыха!

— Ах, вот в чём дело, — приподняла брови миссис Филлипс, уже предвкушая, как она будет со знающим видом всем это рассказывать. — Экий негодяй, — покачала она головой.

— Как я погляжу, — недовольно сжав губы, заметила миссис Беннет, — языки Мэритона не дремлют. Стоило моей Лиззи воротиться, как сплетни тут же пошли своим ходом, — вздохнула она. — Мадлен, дорогая, прошу не утаивай от меня ничего. Ты всегда знаешь, о чём говорят в городе.

Миссис Филлипс поставила полупустую чашку чая обратно на столик и немного взволнованно взглянула на свою сестру.

— Фанни, я боюсь тебя расстроить…

— Не томи, Мэдди! — строго взглянула на неё миссис Беннет.

— Поговаривают, что миссис Коллинз сама стала причиной смерти своего супруга, — выпалила миссис Филлипс, страшась поднять взгляд на свою сестру, ибо знала, что в глазах её будет страшная ярость. — Кто-то из местных в прошлом году был в тех краях, где проживали мистер и миссис Коллинз, и видел их издалека. Этот человек, я не знаю, кто он, но он рассказал, что мистер Коллинз был невероятно тучен и с трудом ходил, а после пары десятков шагов начинал уж тяжело дышать. Все в городе винят в том миссис Коллинз, ибо именно супруга следит за тем, что подают на стол в доме и именно ей вменяют обязанность заботиться о здоровье мужа, когда дело касается его питания.

— Господь Всемогущий, какая чушь! — воскликнула миссис Беннет. — Неужто мистер Коллинз безропотное дитя, которое будет есть то, что подали? Более того, хозяйка дома всегда составляет меню, угодное супругу, ибо именно он в доме главный. Я не припомню и дня из своей замужней жизни, когда не спрашивала бы у мистера Беннета, что он желает на ужин, и всегда учитывала его предпочтения!

— Вот и я так же подумала, дорогая сестра! — важно кивнула ей миссис Филлипс. — Как же бессердечно обвинять убитую горем вдову в смерти её супруга…

— Эти слухи ни в коем случае не должны дойти до Лиззи, — строго взглянула на свою сестру миссис Беннет с немного заговорщицким видом, на что та воодушевлённо закивала. — У нас есть ещё год до того, как ей будет позволено выйти в общество. Этого времени вполне достаточно, чтобы пресечь на корню эти отвратительные сплетни.

— Конечно, Фанни, — в ободрительном жесте дотронулась до её руки миссис Филлипс. — Нужно все эти злые языки заставить замолчать. Через пару недель состоится бал, там-то и начнём, но не забывай про остальных своих девочек…

— Да, я поговорю с ними, — вздохнула миссис Беннет. — Однако, у меня есть другая тема, которую я хотела обсудить с тобой.

Миссис Филлипс заинтересованно вскинула брови, надеясь услышать ещё какую-нибудь крамольную сплетню. Все в Мэритоне знали, что эта дама — просто кладезь слухов и пересудов. Коли что случалось в округе, она тут же могла всё разузнать и в необычайно крайние сроки распространить новость, приукрасив её такими сочными подробностями, что любой автор романов позавидовал бы такому воображению. Однако, к близким своим она относилась с крайней учтивостью и никогда не позволила бы себе хоть слово дурное сказать в адрес своей семьи, ибо за неимением у неё детей, она не могла себе позволить лишиться доверия и расположения кого-либо из них. А услышав от миссис Беннет о том, какие дела сложились в Лонгборне, она пообещала своей сестре как можно скорее уведомить об этом мистера Филлипса и наказать ему найти подходящего человека, дабы он смог привести в порядок дела в имении. По прошествии пары часов и нескольких партий в вист за обсуждением последних новостей, сёстры попрощались, но пообещали друг другу в скором времени вновь встретиться.

Несколько дней Элизабет провела в нервном ожидании ответа от мистера Филлипса. Как только её матушка возвратилась домой после своего визита к миссис Филлипс, она сообщила ей, что обо всём рассказала своей сестре, а та, в свою очередь, обещалась поговорить со своим супругом. Но прошла почти уж неделя, а вестей всё не было, и Элизабет начала даже терять надежду. Однако, в таком печальном расположении духа долго пребывать ей не пришлось, ибо как раз через неделю у Лонгборна остановилась карета, из которой вышли мистер и миссис Филлипс, а также ещё один мужчина, которого Элизабет, как ей казалось, когда-то видела, но не могла припомнить, при каких обстоятельствах. Собравшись в гостиной Лонгборна, мистер Филлипс представил сопровождавшего их господина, которому на вид было около пятидесяти.

— Дамы, позвольте представить вам мистера Шепарда, — объявил он, после чего Элизабет и миссис Беннет присели в лёгком реверансе, а сам мистер Шепард поклонился им. — Как мне кажется, этот человек будет в силах помочь вам. Я вкратце объяснил ему положение дел, и он выразил готовность выручить вас в столь непростой ситуации.

— Мы очень рады вам, мистер Шепард, а коли мой дядя ручается за вас, то я с радостью вам доверюсь, — поприветствовала его Элизабет. — Однако могу я поинтересоваться, какой у вас опыт в ведении дел имения?

— Несомненно, мадам, — почтительно отозвался гость. — До недавних пор я работал на мистера Морриса. Как вам наверняка известно именно ему принадлежит Незерфилд Парк. Там я и был управляющим последние пятнадцать лет. Однако совсем недавно моего работодателя постигло несчастье потерять единственного сына, а потому он решил уехать из графства и воссоединиться с остальной своей семьёй в Норфолке. Приняв это решение, он распустил большинство слуг, а также дал мне расчёт и рекомендации, а сам особняк закрыл до того момента, пока не найдёт добросовестного и благонадёжного арендатора. Сейчас в том доме остались лишь экономка, да пара служанок для поддержания порядка.

— Ах, такой богатый дом! — воскликнула миссис Беннет. — Кто бы его ни арендовал в будущем, должен быть весьма состоятельным джентльменом!

— Несомненно, мадам, — кивнул мистер Шепард. — Однако мистер Моррис весьма педантичный джентльмен. Одного лишь богатства ему будет мало, чтобы позволить кому-либо заселиться в его родовое поместье.

— Что ж, — воодушевлённо отозвалась Элизабет. — Я ни разу не слышала, чтобы в Незерфилд Парке были сколько-нибудь серьёзные проблемы, касательно финансов и управления, а раз именно вы вели там дела всё это время, то я готова обсудить условия вашей работы в Лонгборне.

— Премного благодарен, миссис Коллинз, — слегка склонил голову мистер Шепард.

Проводив всех гостей в библиотеку покойного мистера Беннета, Элизабет просмотрела договор, составленный заранее мистером Филлипсов о временном назначении мистера Шепарда управляющим делами Лонгборна, и осталась довольна условиями.

— Мистер Шепард выразил готовность заключить новый трудовой договор на несколько лет, — объявил мистер Филлипс после того, как обе стороны поставили свои подписи, — коли после первоочередного упорядочивания накопившихся дел, вы пожелаете дать ему постоянное назначение, — сообщил он Элизабет.

— Я была бы не против, — улыбнулась она.

— Увы, мне придётся покинуть вас, — вздохнул мистер Филлипс. — Дела ждут, — он поклонился хозяйке дома и миссис Беннет, а затем обратился к своей супруге. — Миссис Филлипс, прошу вас.

После прощания со своей сестрой миссис Беннет оставила Элизабет в библиотеке с мистером Шепардом, вернувшись к остальным своим дочерям.

— Ну-с, миссис Коллинз, — хлопнул в ладоши мистер Шепард. — Приступим? Показывайте и рассказывайте, что тут у вас творится?

Крайне воодушевлённая энтузиазмом этого джентльмена, Элизабет принялась вводить его в курс дел в той мере, в которой она сама смогла в них разобраться, что, по правде говоря, было крайне невпечатляющим рассказом. Мистер Шепард, осознав, что ему предстоит поистине исполинская работа, предложил миссис Коллинз не утруждать себя, а оставить его наедине с той кипой бумаг, которая накопилась за последние три года, попросив лишь, чтобы ему принесли кофе и что-нибудь перекусить.

Почти четыре дня кряду мистер Шепард не покидал стен библиотеки, отлучаясь лишь на сон, и чтобы попросить на кухне приготовить ему еды, на которую ему не придётся особенно отвлекаться. Миссис Беннет и Элизабет наказали младшим девочкам ни в коем случае не беспокоить этого господина, так как вся их будущая жизнь и, возможно, судьба Лонгборна зависит от того, сможет ли он привести их дела в порядок. Единственными проявлениями того, что мистер Шепард вообще жив, для жительниц имения были лишь крайне редкие, но весьма громогласные нелицеприятные возгласы в адрес своего предшественника, а также письма… целая река писем, написанная его рукой, которую следовало отправить то местному констеблю, то судье, то какому-то трактирщику, то торговцам, то даже Хансфорд!

— Миссис Коллинз, — обратилась к Элизабет миссис Хилл как-то раз по прошествии тех четырёх дней, пока она репетировала партию на фортепиано с Мэри, а Лидия и Китти танцевали в гостиной. На этот раз роль джентльмена досталась Лидии, чем она была в высшей степени недовольна.

— Да, Хилл? — оторвалась от своего занятия Элизабет.

— Мистер Шепард просит вас пройти в библиотеку, если вы не заняты, — сообщила ей экономка.

Все в гостиной тут же затихли, взволнованно взглянув на Элизабет. Миссис Беннет и Джейн ушли по делам в город, а потому не смогли составить компанию младшим сёстрам. Элизабет немедленно поднялась с банкетки и, попросив прощения у своих сестёр за прерванный танец, направилась в библиотеку. Зайдя внутрь, она заметила, что теперь все бумаги были разложены аккуратными стопками, а также были помечены ярлыками с надписями и датами. Это ни в какое сравнение ни шло с тем хаосом, которое повстречало мистера Шепарда, когда он впервые ступил на порог этой комнаты.

— Мистер Шепард, — поприветствовала его Элизабет.

— Миссис Коллинз, — тут же поднялся с кресла управляющий. — Прошу вас, проходите. Думаю, что я готов дать вам некоторый отчёт о проделанной работе, однако, смею заранее разочаровать вас: выводы мои неутешительны.

— В таком случае, хорошо, что моя матушка нынче не дома, — без капли веселья рассмеялась Элизабет. — Что вам удалось разузнать?

— Давайте начнём с содержания миссис Беннет, — сказал мистер Шепард, поднося дополнительное кресло к столу, дабы Элизабет могла расположиться рядом и вместе с ним глядеть на бумаги. — Действительно, в расчётных документах указана сумма в 80 фунтов, однако, по вашим словам, ваш покойный супруг и мистер Беннет в брачном договоре условились на положенном по закону содержании в размере третьей части от доходов Лонгборна, — Элизабет лишь кивнула в подтверждение его слов. — Однако, среди бумаг я нашёл копию вашего брачного договора, — сказал он, доставая документ на стол перед Элизабет, — который был подписан судьёй и выдан вашему отцу. Прошу, взгляните сюда.

Элизабет наклонилась и прочитала: «1/30 от чистых ежегодных доходов поместья Лонгборн». Она была так поражена увиденным, что целую минуту ничего не могла вымолвить, лишь с приоткрытым ртом глядя на число 1/30, но не веря своим глазам.

— Этого не может быть! — воскликнула она, когда к ней, наконец, вернулся голос. — Мой отец в жизни бы не подписал этот документ, если бы там действительно было написано такое!

— Извините за вопрос, который я сейчас задам вам, — слегка потупил взор мистер Шепард. — Но к концу жизни у вашего батюшки не было проблем с памятью или, может, какая-то путаница в мыслях?

— Нет, — выдохнула Элизабет. — Он до последнего своего вздоха оставался в твёрдом уме и ясной памяти.

— Что ж, в таком случае, у меня нет объяснения этому, — пожал плечами мистер Шепард. — Если бы у меня была на руках вторая копия договора, но, как я понимаю, среди вещей мистера Коллинза вы не нашли её… Иначе вы сказали бы мне об этом.

— Но у меня есть моя копия, — вдруг вспомнила Элизабет, отчего мистер Шепард удивлённо на неё взглянул, ибо было очень странным, чтобы у женщины был подобный документ. — Она не имеет юридической силы, так как была снята до подписания договора. Батюшка попросил своего поверенного переписать договор лично для меня, чтобы я сама могла в любое время его перечитать.

— Могу я взглянуть на вашу копию?

— Конечно, одно мгновение, — Элизабет вышла из библиотеки и направилась в свою комнату. Открыв один из шкафчиков, она достала оттуда папку с бумагами и отправилась обратно в библиотеку.

— Вот, — протянула она мистеру Шепарду копию договора, закрывая за собой дверь.

— Как странно, — протянул он, потирая подбородок и вглядываясь в интересующую его страницу. — В вашей копии чёрным по белому написано 1/3. Но как такое возможно? Постойте-ка… — вдруг с подозрением произнёс он, пока Элизабет вновь садилась в кресло у стола. — Господи Боже, взгляните на договор, который хранился у мистера Беннета! Вам не кажется, что в «1/30» одна из цифр написана как-то странно? — спросил её мистер Шепард.

Элизабет взяла договор в руки и повнимательней вгляделась в него. И тут она увидела, о чём он говорил.

— Ноль написан словно другими чернилами и едва не сливается со следующим словом… — пробормотала Элизабет.

— Да, — кивнул мистер Шепард, — судя по всему, этот ноль был добавлен после того, как все подписи и печати были проставлены, и, скорее всего, уже после смерти мистера Беннета. Смею сделать догадку, что, если копия договора, переданная мистеру Коллинзу, когда-нибудь найдётся, то там будет такая же картина.

Элизабет в бессилии спрятала лицо в своих ладонях, стараясь сдержать слёзы, готовые выплеснуться из её глаз. Мистер Беннет столько усилий потратил в последние дни своей жизни, чтобы обеспечить своих дочерей и вдову безбедным существованием, и всё это было впустую. Мистер Коллинз был настолько безнравственен, настолько скуп, что даже этому не позволил случиться.

— Мадам? — обратился к ней мистер Шепард. — Вы в порядке? Может, налить вам бокал вина, дабы успокоиться? — обеспокоенным тоном предложил он.

— Нет-нет, — глубоко вздохнула Элизабет. — Это лишнее. Уже ничего не исправить, да и в прошлом всё это, так что сильно переживать нет никакого смысла.

— Желаете остановиться или продолжим? — спросил он.

— Продолжим, — кивнула Элизабет. — Что ещё вы смогли выяснить?

— Касательно дел имения всё не так уж и плохо, несмотря на финансовое положение, — отметил мистер Шепард. — Очевидно, что ваши арендаторы были очень преданы мистеру Беннету и всеми силами поддерживали земли, пастбища и скот в хорошем состоянии, так что отныне вы можете начать с чистого листа, так сказать, — ободряюще заявил он.

— Но вы сказали, что это так, несмотря на финансовое положение… — с подозрением заметила Элизабет.

— Да, вы правы, — вздохнул мистер Шепард. — Мне удалось подсчитать, сколько примерно денежных средств было вывезено из Лонгборна за последние три года, и честно признаюсь, я был в глубочайшем шоке от моих выводов. Я попытался написать в Хансфорд, ибо именно там теряется след большей части этой суммы, однако мои расспросы касательно финансов мистера Коллинза были встречены жёстким отказом, так как в приходе уже обосновался новый пастор, и он не желает разбираться с проблемами, которые оставил после себя мистер Коллинз. Полагаю, что небольшую часть этих денежных средств всё же прикарманивал ваш бывший управляющий, но бóльшая часть той суммы шла напрямую в карман вашего супруга.

— Какая это сумма? — спросила безэмоциональным голосом Элизабет, готовая услышать что угодно.

— Учитывая доход Лонгборна, стоимость проданных книг, невыданное миссис Беннет содержание, повышение стоимости аренды, а также явные урезания в снабжении арендаторов какой бы то ни было помощью, за последние три года из Лонгборна было вывезено около 8 000 фунтов.

Сентябрь 1811 г.

К удивлению Элизабет, первые три месяца её вдовства прошли необычайно быстро. Было ли это связано с тем количеством накопившихся в Лонгборне дел, которые не позволяли ей особенно скучать, или постоянное желание её сестёр находиться подле неё, она не знала. Особенно много времени она проводила с Мэри и Китти, которые, казалось, видели в её статусе вдовы нечто возвышенное, пусть и по совершенно разным причинам. Если Мэри видела в ней уже состоявшуюся даму, которая при этом обладала ореолом некоторой святости, так как покойный её муж был священнослужителем, то Китти находила в её чёрных нарядах некую таинственность и даже романтичность. Хотя Элизабет и понимала, что обе они глубоко заблуждаются в своих оценках её статуса, но переубеждать их она не видела смысла, так как со временем и опытом эти их иллюзии развеются сами по себе. Джейн относилась к ней почти так же, как и раньше, хотя всё же и выказывала ей чуть бóльшее почтение, чем всем остальным своим младшим сёстрам, а вот с Лидией ей всё не удавалось наладить общение. Элизабет понимала, что, когда она покинула Лонгборн, её младшей сестре было всего одиннадцать лет, и её характер претерпел за эти три года неимоверные перемены, как и полагается в этом возрасте. Однако Элизабет никак не могла разглядеть даже тени той девочки, которую она помнила, в Лидии. Она помнила свою самую младшую сестру очень похожей на саму себя в её возрасте: весёлой, забавной, постоянно норовящей затеять какую-нибудь игру, любопытной и любознательной. А та девушка, которую Элизабет видела перед собой сейчас, была избалованной, завистливой, жадной и неимоверно распущенной для своего возраста.

Особенно яркой демонстрацией непотребного поведения Лидии стал день её четырнадцатилетия в конце лета. Не посоветовавшись ни с кем из обитателей Лонгборна, она за две недели до своего дня рождения всем соседям и друзьям раструбила, что у них дома пройдёт приём в её честь, хотя ни миссис Беннет, ни Элизабет ничего подобного не позволяли. Более того, для этого не было никакой возможности. Во-первых, финансовое положение Лонгборна пока оставалось неутешительным, несмотря на то что мистер Шепард, заключив с Элизабет договор о найме на ближайшие пять лет, теперь всеми силами пытался восстановить прежний уровень жизни жильцов имения. А во-вторых, Элизабет до сих пор была в глубоком трауре, и устраивать праздник в доме, где живёт вдова, после смерти мужа которой не прошло и года, было неприемлемо. Слава Господу, что миссис Филлипс тут же примчалась к миссис Беннет и рассказала ей обо всём, иначе скандала было бы не избежать. Целых полтора часа Джейн и миссис Беннет отчитывали младшую девочку за столь необдуманный поступок и объявили ей, что именно ей теперь предстоит вновь обойти всех их знакомых и сообщить им, что она ошиблась, и принести им свои глубочайшие извинения. Однако Лидия была нисколько не смущена своим поступком, заявив, что она не собирается отказываться от развлечений только потому, что умер муж её сестры. Она даже посмела предложить, чтобы Лиззи на время праздника сняла комнату в трактире. Джейн была так возмущена поведением и словами Лидии, что, в невиданном для её чуткой натуры приступе гнева, схватила её за руку и отвела в спальню, где и заперла её, сказав, что выйти она сможет лишь к ужину. Самой Элизабет не было поблизости, когда разворачивалась эта сцена, ибо матушка попросила Мэри и Китти вывести её в сад прогуляться на свежем воздухе. Сама же миссис Беннет почти всё время молчала, пока Джейн отчитывала Лидию, лишь печально глядя на своё младшее дитя, а после безропотно отправилась сама по соседям вымаливать прощение за поведение своей дочери и дабы опровергнуть заверения Лидии в том, что в Лонгборне намечается праздник.

Элизабет искренне надеялась, что после этого инцидента миссис Беннет серьёзно возьмётся за воспитание Лидии, однако та лишь жалела свою младшую дочь, увещевая её, что сложившееся положение вещей завершится так скоро, что она и глазом моргнуть не успеет. У Элизабет, может, и не было опыта в воспитании дочерей, однако она могла предположить, что подобное потакание капризам уже не маленькой девочки не могло закончиться ничем хорошим. Элизабет возлагала надежду лишь на время, ибо до представления Лидии в обществе было ещё целых два года, а значит и времени повзрослеть у неё ещё в достатке. Однако и эта надежда разбилась в дребезги однажды вечером, когда все сёстры, кроме Лидии, которая уже пару часов после ужина где-то пропадала, обсуждали предстоящий бал в Мэритоне, пока Элизабет сидела у камина и читала одну из тех книг, которые Мэри смогла спасти из библиотеки мистера Беннета.

— Ну уж нет, Китти, — всплеснула руками Джейн. — Ты в прошлый раз брала мои жёлтые туфли! Теперь моя очередь их надевать. То, что у нас с тобой один размер ноги, ещё не означает, что ты можешь просто так брать мою обувь.

— Джейн, ну пожалуйста! — взмолилась Китти, театрально встав на колени перед своей старшей сестрой, сидящей на тахте.

— Не-ет, — нараспев ответила Джейн. — К тому же, как я поняла, ты собираешься надеть своё новое розовое платье, а те туфли совершенно с ним не сочетаются.

— Ах да! — вдруг осознала Китти. — Лиззи, ах, спасибо тебе ещё раз огромное за новое платье! — воодушевлённо подбежала она к другой своей старшей сестре. — Как же великодушно с твоей стороны было купить нам с Мэри по новому платью на выход со своего содержания!

— В сотый раз не за что, Китти, — посмеиваясь, ответила Элизабет, переворачивая очередную страницу.

— Можешь взять кремовые туфли Мэри, если она не против, — предложила Джейн. — Ей, наверняка тоже хочется надеть новое платье, а у неё как раз есть прекрасные синие, подходящие к голубой ткани её наряда.

— Да, Китти, возьми их, — оторвалась Мэри от рисования наброска портрета Элизабет. — Как раз кремовые хорошо подойдут к розовому платью.

Китти, кажется, немного призадумалась.

— Но у Мэри нога больше, — вздохнула она.

— Так подложи ткань в носочек, — как ни в чём не бывало предложила Джейн, одобрительно рассматривая проделанную Мэри работу.

Тут, ни с того ни с сего, в гостиную ворвалась Лидия, пританцовывая и прижимая к себе оранжевое платье, которое когда-то носила Джейн, но выросла из него.

— Наконец-то! Наконец-то! — восклицала она. — Я выбрала! Ах, вот, в чём заключается польза большого количества старших сестёр: всегда есть, из чего выбрать.

— Лидия, ты уверена, что стоит надевать такое яркое платье на свой первый бал? — нахмурившись, спросила Мэри.

— Боже, Мэри, какая же ты скучная! — фыркнула Лидия. — Может тоже чёрное платье наденешь, как кое-кто? — с издёвкой спросила она.

Элизабет же, совершенно не обратив внимания на очевидный укол в её сторону, обескураженно переводила взгляд то на Лидию, которая продолжала скакать по комнате, то на Джейн, которая потупила взор, стоило ей взглянуть на Элизабет.

— Ах, ну наконец-то я смогу по-настоящему повеселиться! — продолжала восторгаться Лидия. — Клянусь, я буду танцевать до упаду, даже если у меня пальчики на ногах начнут отваливаться! — она вдруг остановилась, как вкопанная. — Кстати о пальчиках! Китти, идём, поможешь мне выбрать туфли! Но не смей предлагать уродливые, иначе я снова тебя выгоню! — Лидия схватила Китти за руку и уволокла за собой прочь из гостиной.

После сего буйства эмоций в гостиной воцарилась мертвецкая тишина, которая продлилась добрых пять минут, пока Элизабет приходила в себя, а Джейн и Мэри в страхе ждали реакции своей сестры.

— Как это понимать? — прошептала Элизабет. — Какой первый бал? Какие танцы? Какие платья? — в возмущении перечисляла все недопонятые ею восхищения Лидии. — Джейн, говори со мной! Что это значит?

— Лиззи, — вздохнула Джейн, не смея оторвать взгляд от ковра. — Ещё весной маменька пообещала Лидии, что этой осенью она будет представлена обществу. Она так упрашивала, что мама сдалась.

— Но ей только четырнадцать! — воскликнула Элизабет, вскакивая с кресла. — Она ещё ребёнок! К тому же не самый хорошо воспитанный! Да где это видано, чтобы девицу выводили в свет в четырнадцать? В пятнадцать — ещё куда ни шло! Но четырнадцать? — возмущалась она. — О чём матушка думала, обещая подобное?

— Элизабет, — поднялась на ноги Джейн и взяла свою сестру за руки, — успокойся. Может, — она в растерянности оглянулась по сторонам. — Может, ты поговоришь с маменькой? Когда я с ней говорила на эту тему, она не стала меня слушать, но ты же сама знаешь, как она относится к Лидии. Стоит ей слово сказать, как мама уже тут как тут, чтобы ей угодить. Однако у тебя здесь больше авторитета, чем у меня. Может, к тебе она прислушается?

— Я в любом случае не позволю Лидии выйти в общество, но я не желаю портить отношения с матушкой, — Элизабет задумчиво потёрла пальцами виски.

— Мама и правда может к тебе прислушаться, Лиззи, — добавила Мэри. — После того, как ты вернулась, она несколько раз мне говорила, какая ты стала рассудительная и мудрая. Она искренне тебя уважает.

Элизабет было очень приятно слышать подобное, однако она не могла забыть и об отношении миссис Беннет к своей младшей дочери. Она действительно всегда ей во всём потакала. Даже после того вопиющего случая с её днём рождения, когда Джейн, проявив необычайную для своего характера строгость, заперла её в комнате, миссис Беннет выпустила её, стоило той жалобно позвать свою маменьку. Лидия всегда знала, что миссис Беннет особенно её привечает, и пользовалась этим без зазрения совести.

— Мама уже отправилась в свою спальню, — сказала Элизабет после недолгих раздумий. — Не буду её тревожить на ночь глядя. Завтра с ней поговорю.

Всю следующую ночь Элизабет обдумывала, как же ей поступить касательно Лидии. То, что её воспитанием и образованием необходимо заняться в самые ближайшие сроки, было неоспоримым фактом, однако она никак не могла решить, как именно взяться за решение этой проблемы. Лидия уже не маленькая девочка, на которой могут сработать обычные нотации и выговоры, да и к самой Элизабет она явно испытывала мало уважения, так что её слова и увещевания будут потрачены впустую. Матушка не сможет быть с ней строгой и требовательной, даже если согласится с доводами Элизабет. А Джейн слишком добросердечна, чтобы поддерживать дисциплину. Нет. Исправить непотребное поведение Лидии в стенах Лонгборна будет непосильной задачей. Надо бы её отправить в хорошую школу, где, помимо дисциплины, ей привили бы хорошие манеры, а также обучили занятиям, достойным дочери джентльмена. Ибо ещё Элизабет беспокоило в Лидии то, что она ровным счётом ничем не интересовалась и не увлекалась. Она не играла на фортепиано, не пела, не рисовала, не читала… Её интересовали лишь танцы да сплетни.

И вот снова Элизабет натолкнулась на проблему, в которой ничего не понимала. Она даже не знала, какие есть в Англии хорошие школы для девочек. Те, про которые она слышала, славились весьма дурными методами воспитания, и туда в основном попадали незаконнорожденные дочери и сироты, которых не желали приютить родственники. Такого Элизабет своей сестре ни в коем случае не желала. Она была готова платить за образование Лидии, лишь бы от него был толк, а в школе не применялись жестокие методы воспитания учениц.

Вспомнив, как Джейн в прошлый раз указала на то, что ей вовсе не обязательно решать все проблемы без посторонней помощи, Элизабет вдруг осознала, что у неё и впрямь есть одна знакомая дама, которая всегда рада снабдить своими великодушными советами страждущих, а по части воспитания юных особ она так и вовсе мнила себя величайшим экспертом. Уж она, без всяких сомнений, знает, в какую школу следует отдать такую девицу, как Лидию.

Пододвинув свечу чуть ближе и достав пару чистых листов, Элизабет с лёгкой ироничной улыбкой взялась за перо и принялась писать длинное и витиеватое письмо, которое несомненно сподвигнет сию благородную даму ответить ей в ближайшие сроки.

Не собираясь откладывать неприятный разговор, утром после завтрака Элизабет попросила матушку пройти в библиотеку, чтобы обсудить кое-что, а миссис Беннет, решив, что там их ждёт мистер Шепард с вопросами и проблемами дел Лонгборна, тут же поспешила за ней. Однако мистера Шепарда там не оказалось. Этим утром он был занят в адвокатской конторе Мэритона, а посему в доме его не было.

— Мама, — обратилась к ней Элизабет, — почему вы пообещали Лидии, что ей будет позволено выйти в общество так рано? — без обиняков спросила она.

— Ах, Лиззи, — всплеснула руками миссис Беннет. — Я уж думала, ты хочешь поговорить о чём-то важном…

— Это важно, мама. Лидия ещё слишком юна, ей только четырнадцать.

— Ну и что? — пожала плечами миссис Беннет. — Все девочки ходят на балы, а ей каково? Она такая жизнерадостная, энергичная... Мне просто было горько смотреть, как она тоскливым взглядом провожает своих сестёр на приёмы.

— Горько? — нахмурилась Элизабет. — Мама, а вам не горько наблюдать, как разнузданно она себя ведёт? Вам не горько слушать, как она подхватывает каждый слух и сплетню в Мэритоне? Вам не горько представлять себе то, в каком свете она выставит нашу семью, стоит ей начать участвовать в светских раутах?

— Лиззи, ты преувеличиваешь! — покачала головой миссис Беннет.

— Нет, не преувеличиваю, мама! — воскликнула Элизабет и громко выдохнула, стараясь сохранять спокойствие. — Послушайте, я понимаю, что Лидия ваше последнее дитя, и вы любите её в той мере, на которую ни Джейн, ни я, ни Мэри, ни Китти не сможем претендовать. Она младше всех нас, и в ней вы видите вечного ребёнка и не расцениваете её поступки и поведение всерьёз…

— Что за глупости, — перебила свою дочь миссис Беннет. — Я ко всем вам отношусь одинаково!

— Неужели? — вскинула брови Элизабет. — В таком случае, не напомните ли вы мне, как вы отреагировали, когда я в тринадцать лет, услышав сплетню про скандал с миссис Ирвинг, заявила, что в её поступке не было ничего дурного?

Миссис Беннет угрюмо молчала.

— У вас тогда рука не дрогнула, — усмехнулась Элизабет. — А наш пастор на следующий же день был осведомлён о моих непотребных мыслях, и он прочитал мне долгую лекцию о праведном и благочестивом поведении юных особ.

Теперь миссис Беннет потупила взгляд в пол, но всё так же продолжала молчать.

— А может вспомнить Джейн, когда она немного чересчур откровенно флиртовала с мистером Ривзом, когда ей было семнадцать? Он был так впечатлён, что даже стихотворение ей написал! — со всё бóльшей иронией продолжала Элизабет. — Помнится мне, что Джейн тогда провела взаперти около месяца…

— Хорошо-хорошо, твоя взяла! — воскликнула миссис Беннет, спрятав лицо в ладонях. — Да, ты права, признаю. Но это вовсе не значит, что я всех вас не люблю!

— Я этого и не говорила, — Элизабет положила обе руки на плечи своей матери, словно пытаясь этим жестом убедить её, что, несмотря на её слова, она не в обиде. — Я знаю, что вы любите нас всех. Но ваше обещание Лидии вывести её в общество в четырнадцать было опрометчивым…

— А что уже поделать? — миссис Беннет печально посмотрела на свою вторую дочь. — Лидия так радуется, так ждёт этого бала.

— Мама, позвольте мне быть прямолинейной, — серьёзно взглянула на неё Элизабет. — Если Лидия сейчас выйдет в свет, это ничем хорошим не кончится. Она опозорит себя, а в последствии и всех нас.

— Но что же теперь делать?

— Этим утром я отправила письмо в Розингс к леди Кэтрин де Бёр с просьбой, дабы она посоветовала хорошую школу для дочерей джентльменов, — заявила Элизабет. — Здесь привести Лидию на путь исправления мне видится невозможной задачей. А в окружении незнакомых благовоспитанных юных леди и под неусыпным надзором учителей это будет более достижимо.

— Школа? — ахнула миссис Беннет. — Но как же? Лиззи, я… Я сама возьмусь за её воспитание! — взволнованно запричитала она.

— Нет, мама, — покачала головой Элизабет. — Лидия слишком хорошо знает, как добиться от вас того, чего желает она сама. Может, первое время вы и будете стойкой, но, не пройдёт и двух недель, как она вновь вернётся к прежнему своему поведению.

У миссис Беннет не было достойного ответа на этот аргумент, и в глазах её начали скапливаться слёзы.

— Мама, я вовсе не собираюсь отнимать у вас дочь, — Элизабет притянула свою матушку в объятия. — Но Лидии это необходимо, даже если она сама пока этого не осознаёт.

— Ах, как же мне ей сказать об этом? — печально покачала головой миссис Беннет.

— Если желаете, я сама с ней поговорю.

— Нет, — возразила ей матушка. — Я сама ей обещала, и сама должна теперь объяснить наше решение.

— Наше? — вскинула брови Элизабет, усмехнувшись.

— Да, Лиззи, наше, — чуть подрагивающим голосом заявила миссис Беннет.

Однако, несмотря на обещание миссис Беннет поговорить со своей младшей дочерью, момент сего обсуждения откладывался каждый раз на следующий день. Элизабет старалась сохранять спокойствие и позволить своей матери самой обо всём поведать Лидии. До предстоящего бала оставалось лишь полторы недели, а Элизабет уже успела получить ответ из Розингс-Парка.

«Розингс-Парк,

Кент,

15 сентября

Миссис Коллинз,

прежде чем я уделю внимание основной теме вашего письма, позвольте мне в очередной раз заявить, как я недовольна вашим решением покинуть меня и мою дочь Энн, несмотря на то что мы со всем великодушием предложили вам обосноваться во вдовьем домике на окраине земель Розингса. Уверенна, для супруги священнослужителя было бы много благочестивей провести год глубокого траура в уединении и затворничестве, дабы всецело посвятить себя молитве и скорби по вашему покойному супругу. Ваше же решение немедленно вернуться к своей семье я по-прежнему считаю неслыханным! Столь юная вдова, да ещё и хозяйка имения своего отца! Да где ж такое видано! Однако, как вы, наверняка, помните, я не одобряю, когда женщин в семье лишают наследственных прав, а посему готова усмирить своё недовольство.

Я была рада узнать, что все ваши сёстры, а также матушка в добром здравии, поскольку нет ничего важнее в нашем бренном мире, чем здоровье. Я надеюсь, что вы не забываете следовать всем моим наставлениям, касаемо принимаемых настоек и питания. Ваш достопочтенный супруг, к сожалению, несмотря на все его достоинства, был слишком падок на жирные и сладкие блюда, а также, как оказалось, чересчур увлекался вином, отчего в таком молодом возрасте его постигла столь неприглядная кончина посреди глубокого сна. А посему пусть вам это будет уроком, миссис Коллинз!

Что касается вашей сестры и ваших опасений, касаемо её будущего, я должна признаться, что в высшей степени разочарована воспитательными навыками вашей матушки. Вы тоже по приезде в Хансфорд три года назад не были олицетворением благовоспитанности и учтивости, хотя, должна отдать вам должное, ученица вы крайне смышлёная и быстро всему научились благодаря наставлениям мистера Коллинза, а также видя перед собой столь идеальный пример, как моя дорогая Энн.

В ваших догадках о том, что я, наверняка, могу посоветовать школу, куда можно было бы отправить мисс Лидию, вы, вне всяких сомнений, абсолютно правы. Со всей ответственностью могу предложить вам школу Мейнард в Девоне, которая вот уже два с половиной века обучает юных девушек, которые затем без труда и со всей степенностью находят своё место в аристократических кругах Англии. Вас может смутить лишь расстояние, которое вашей сестре придётся преодолеть, дабы там оказаться, и по той же самой причине частые визиты домой будут совершенно невозможны. Что касается стоимости обучения, то оно составляет 50 футов за год полного пансиона, однако юным леди, которые лишились отца и не имеют иного родственника мужского пола, предоставляется пониженная на десять процентов оплата. Касаемо достоинств образования и отношения к воспитанницам, извольте не беспокоиться, миссис Коллинз. Строгая дисциплина, изучение Библии, обучение светским манерам и правилам поведения, изучение музыки, литературы и живописи — всё это будет в полной мере занимать дни вашей младшей сестры.

Если вас устраивает предложенная мной школа, то немедленно напишите мне ответ, и я напишу директору, дабы сообщить, что лично я прошу его принять мисс Лидию Беннет на обучение. Школьный год уж начался, но одно моё слово, и он примет вашу сестру без колебаний.

Леди Кэтрин де Бёр»

Сентябрь 1811 г.

— ХИЛЛ! — раздался громогласный и слегка истерический вскрик миссис Беннет, едва забрезжил свет солнца. — Немедленно неси девочкам тазы с тёплой водой! Готовь платья! Утюжь перчатки! Ох, Господи Боже, как же всё успеть?

Если до этого в Лонгборне ещё и оставался хоть кто-то, окутанный объятиями Морфея, то теперь у них точно сна не было ни в одном глазу. Кому нужны петухи в хозяйстве, если есть миссис Беннет? Именно эта мысль промелькнула у Элизабет, когда она услышала голос своей матери. Только она успела сесть на своей кровати и потянуться, как началась эта суматоха. Сегодня её сёстры идут на бал в Мэритоне, а это означало, что, во-первых, целый день будет занят приготовлениями, а во-вторых, нервы миссис Беннет вновь начнут шалить. Однако вовсе не это беспокоило Элизабет. Её волновало то, что миссис Беннет так и не поговорила со своей младшей дочерью о предстоящих переменах в её жизни. У неё было почти две недели, чтобы сообщить Лидии новости, и Элизабет старалась сохранять спокойствие и позволить своей матери самостоятельно оповестить Лидию о её скором отъезде. Но с каждым проходящим днём она всё больше волновалась, ибо отъезд Лидии неумолимо приближался, а сборы так и не начались.

Леди Кэтрин исполнила своё обещание и связалась с директором школы Мейнард, выразив просьбу принять ещё одну ученицу под своё покровительство через месяц после начала учебного года, и он не посмел отказать столь благородной даме, заверив её, что для мисс Лидии всенепременно найдётся место среди учениц Мейнарда, начиная с 30 сентября. Элизабет уже распорядилась, чтобы мистер Шепард скорой почтой оплатил полный пансион Лидии на ближайший год, и даже предупредила кучера и конюха о том, что в ближайшее время единственная карета Лонгборна отправится в довольно дальнее путешествие. Путь действительно предстоял неблизкий: три дня в пути с остановками на ночь в Реддинге, а затем в Чиппенхаме. Это означало, что Лидии предстояло отправиться в путь уже послезавтра, а она пока ни о чём даже не подозревала. Элизабет воздержалась от обсуждения данной темы даже с Джейн, не желая скомпрометировать авторитет своей матери в Лонгборне, но этим утром она стала подозревать, что у миссис Беннет всё же не хватит решимости так опечалить свою младшую дочь, а значит участь сообщить Лидии новости, которые, без всяких сомнений, вызовут в ней целый шквал негодования, упадёт на плечи именно Элизабет уже сегодня.

Понимая, что сегодня она может не рассчитывать на внимание единственной горничной Лонгборна, Элизабет самостоятельно облачилась в своё неизменно чёрное платье и заплела свои длинные волосы в незамысловатую причёску, слушая, как за дверью её спальни по коридору бегают туда-сюда миссис Беннет, миссис Хилл и Бэтси, стараясь всё успеть перед тем, как начнётся время завтрака, после чего все девицы имения примутся готовиться к балу. Не желая участвовать в надвигающемся хаосе с утра пораньше, Элизабет расположилась у окна и, распахнув ставни, провела около часа за чтением недавно приобретённой ею книги, впервые изданной не многим более полугода назад, под названием «Самообладание» авторства миссис Мэри Брантон. Элизабет находила жизнь и произведения этой дамы весьма интересными, ибо такая судьба могла быть вполне схожа с её собственной, если бы ей повезло с супругом. Миссис Брантон была замужем за священнослужителем, за которого та вышла замуж по взаимной любви, и её супруг совершенно очевидно поддерживал желание молодой писательницы изучать философию и языки. Элизабет всё на свете отдала бы, если бы мистер Коллинз проявлял к ней хоть толику того же уважения и любви, однако, прожив в браке три года, ей так и не удалось ни разу почувствовать себя в полной мере не то что женой, а хотя бы человеком рядом со своим мужем. Элизабет никогда не покидало чувство, что мистер Коллинз видел в ней лишь выставочный экспонат, когда они бывали в обществе; личную прислугу, когда они были дома; и свиноматку, когда он приходил к ней в спальню. Теперь же, читая произведения этой дамы, сердце Элизабет наполнялось надеждой, что всё же её случай — это редкое и весьма прискорбное стечение обстоятельств. А значит ей в ближайшие годы предстоит стать свидетельницей того, как её сёстры смогут познать счастье в браке, а она сама останется в Лонгборне с миссис Беннет, окружённая спокойствием и порой своими будущими племянниками и племянницами.

Размышления её были прерваны лёгким стуком в дверь и сообщением Бэтси о том, что завтрак уж подан, и все остальные домочадцы ожидают Элизабет к столу. Спустившись в столовую, Элизабет застала там всех своих сестёр и матушку уже сидящих за завтраком и взволнованно обсуждающих предстоящий вечер. Сев во главе стола и улыбнувшись Джейн, которая сидела по правую руку от неё, Элизабет налила себе кофе и принялась слушать радостные пересуды своих младших сестёр.

— Мэри, ты обязана мне помочь, — сказала Китти. — Если Генри Лукас снова будет ходить за мной весь вечер, как потерянный щенок, то меня вообще никто больше на танец не пригласит. Ну отвлеки его как-нибудь, а? — немного жалобно попросила она.

— Каким образом ты предлагаешь мне сделать это? — спросила Мэри. — Не я в семье главная красавица. Попроси Джейн.

— Ну вот, чуть что, так сразу Джейн… — полушёпотом пробормотала только что упомянутая старшая сестра, усмехнувшись посмеивающейся Элизабет.

— У Джейн и так от кавалеров отбоя нет, — возразила Китти. — Ей будет не до нас, а вот тебе не помешало бы проявить немного инициативы в общении с джентльменами, вместо того чтобы весь вечер стоять у стены.

— Китти, не беспокойся, — встряла в разговор Лидия, — если наша дурнушка Мэри не отвлечёт на себя внимание сына сэра Лукаса, то это сделаю я. Хотя мне сложно представить, чтобы у меня был недостаток кавалеров этим вечером, — самодовольно усмехнулась она. — Я прикажу Бэтси так затянуть мне корсет, чтобы ни один джентльмен не смог отвести взгляд от моего декольте.

— Лидия! — воскликнула Джейн. — Как ты можешь произносить подобное? Тебе не стыдно?

— А почему мне должно быть стыдно за то, чем одарил меня Господь? — усмехнулась Лидия.

Пока младшая девочка хвасталась своей и правда не по годам оформившейся фигурой, Элизабет подняла строгий взгляд на свою мать, сидевшую напротив неё. Миссис Беннет была явно смущена тем, что так и не набралась смелости сообщить своей младшей дочери о том, что ни на какой бал она сегодня не пойдёт, а весь следующий год проведёт за учёбой. Ей было так неловко смотреть на Элизабет, что она была готова сместить внимание на что угодно, лишь бы не видеть осуждающий взгляд своей второй дочери.

— Китти, а ну прекрати так много пить! — прикрикнула явно взволнованная миссис Беннет. — Сколько раз повторять, что перед балом следует воздержаться от обильного питья! Я не собираюсь снова водить тебя в уборную каждые полчаса, — упрекнула она покрасневшую от стыда Китти, пока Лидия с издёвкой хихикала. — Это джентльменам не составляет труда справить нужду, а с вашими платьями следует вести себя сдержанней!

— Но мама, — немного обиженно пробормотала Китти, — до бала почти десять часов. Я же обещала вам, что больше подобное не повторится.

— И правда, матушка, — вступилась за свою сестру Джейн, — я всегда перестаю пить за три часа до бала, и у меня никогда не было никаких проблем. Пусть Китти спокойно позавтракает.

Элизабет была крайне разочарована тем, что миссис Беннет была готова поднять такую унизительную тему для одной из своих дочерей, лишь бы отвести внимание от Лидии. Это подтверждало то, что она не готова каким-либо образом расстраивать свою младшую дочь, а значит ждать от неё выполнения данного обещания нет никакого смысла. Видимо, желание Элизабет позволить своей матери показать, что именно она принимает решения, касаемо воспитания своих дочерей, оказалось тщетным. Сейчас же перед ней вновь встал выбор: испортить всем завтрак, но, наконец, закончить весь этот фарс, или подождать, пока все начнут расходиться по своим делам. Элизабет собиралась было отложить неприятный разговор с Лидией на пару часов, но следующие её слова стали последней каплей, переполнившей чашу терпения Элизабет.

— Лично меня ничто не заставит даже на минуту выйти из бального зала, — Лидия едва не подпрыгивала на стуле. — Клянусь, сегодня я буду флиртовать со всеми симпатичными джентльменами, и, помяните моё слово, к концу вечера у меня уже будет дюжина ухажёров.

Джейн уже была готова вновь попытаться одёрнуть свою младшую сестру, однако внезапно её ладонь накрыла рука Элизабет.

— Лидия, ни на какой бал ты сегодня не идёшь, — ничего не выражающим тоном произнесла она, отчего за столом на несколько мгновений воцарилась гробовая тишина, однако вскоре она была прервана заливистым смехом Лидии.

— Лиззи, а ты, оказывается, сохранила своё чувство юмора! — воскликнула она. — Я-то думала, что ты стала такой высокопарной дамой, что шутки теперь ниже твоего достоинства! — с явной иронией продолжила она, всё так же весело смеясь. — Но это было очень смешно…

— Я не шучу, Лидия, — всё так же спокойно ответила Элизабет. — Более того, в ближайший год ты можешь даже думать забыть о том, чтобы быть представленной в обществе.

Лидия тут же перестала смеяться и нахмурилась, глядя на свою старшую сестру, однако немедленно обратилась за поддержкой к человеку, который никогда не смел ни в чём ей отказать.

— Маменька, что это значит? — возмущённо спросила она. — Вы же обещали мне!

— Лидия, девочка моя, мы с Лиззи поговорили, и твоя сестра считает, что тебе было бы полезно ещё годик не выходить в свет, — дрожащим голосом произнесла миссис Беннет.

— Она так считает? — в ярости воскликнула Лидия. — Да какое право она имеет решать, что мне можно, а что нельзя?

— Я имею на это право, так как именно я являюсь хозяйкой Лонгборна, а значит и главой семьи, — строго ответила ей Элизабет, осознав, что её мать не собирается показывать свой авторитет в этом доме, а посему ей можно не утруждать себя делать вид, что миссис Беннет обладает равной ей властью в Лонгборне. — Ты ещё слишком юна для балов и общения с джентльменами. К тому же, ты, похоже, не до конца понимаешь, для чего юных леди принято выводить в свет не раньше пятнадцатилетнего возраста. Дочерей джентльменов представляют в обществе вовсе не для того, чтобы они могли развлекаться, а для того, чтобы они заводили знакомства и искали себе супруга. Но своим нынешним поведением достойного джентльмена ты не привлечёшь.

Услышав эти слова, выражение лица Лидии немедленно переменилось с обескураженного и обиженного на разгневанное и даже злобное. Джейн, заметив, что простым препирательством эта ситуация не завершится, решила действовать.

— Мэри, Китти, прошу, идите в свои комнаты, — сказала она, не желая, чтобы младшие девочки стали свидетелями надвигающейся ссоры. — Я позже позову вас, чтобы вы могли закончить свой завтрак.

Убеждать дальше обоих девушек не пришлось. Они как можно скорее встали из-за стола и убежали прочь из столовой, закрыв за собой дверь.

— Я две недели готовилась к этому балу, мама! — закричала Лидия. — Как вы можете позволять ей запрещать мне что-то? Немедленно скажите ей, что я пойду на этот бал! — капризно воскликнула она, отчего даже миссис Беннет возмутилась.

— Лидия, прекрати вести себя так, — сказала она. — Лиззи права. Моё обещание вывести тебя в свет в столь раннем возрасте действительно было опрометчивым. Ни одна из твоих сестёр не посещала балы в четырнадцать.

— Да какая мне разница? — завопила Лидия.

— Лидия, успокойся, — постаралась утешить её Джейн. — Это ведь не конец света.

— И что я буду делать следующий год? Опять помогать Джейн, Мэри и Китти собираться на балы и приёмы, а сама буду прозябать здесь с чопорной вдовой? — возмущённо взмахнула рукой Лидия в сторону Элизабет.

— Вовсе нет, — изо всех сил сохраняя спокойствие произнесла Элизабет, делая глоток кофе. — Следующие девять месяцев ты проведёшь в школе в Девоне. Помнится мне, ты с завистью отзывалась о нынешнем месте проживания миссис Сеймор… Ну так, школа Мейнард находится в соседствующем с Корнуоллом графстве, так что ты сможешь в полной мере насладиться мягким климатом тех мест.

Сказать, что Лидия была обескуражена, значит ничего не сказать. Целую минуту она не могла вымолвить ни слова, лишь переводя взгляд то на Элизабет, то на Джейн, то на свою матушку. Надеясь, что миссис Беннет, как всегда, встанет на её сторону, она бросилась к ней.

— Маменька, маменька, — запричитала она, стараясь сделать свой голос как можно более детским, — вы же не позволите ей выгнать меня из Лонгборна, так ведь? Батюшка никогда не отправил бы меня в школу, — вглядываясь в глаза своей матери, пролепетала Лидия, понимая, что, упомянув мистера Беннета, надавит на слабое место миссис Беннет.

— Увы, Лидия, — не позволила Элизабет матери ответить на мольбы своей младшей дочери. — Твой пансион на следующий год уже оплачен, а кучер оповещён о твоём скором отъезде. К тому же, ты сама высказала недовольство тем, что тебе придётся следующий год провести в компании чопорной вдовы, — саркастично заметила она, — а в Мейнарде ты будешь окружена юными леди твоего возраста, многие из которых будут рады стать тебе подругами.

— Я никуда не поеду! — закричала Лидия, вскочив на ноги. — Думаешь, из-за того, что ты была замужем, а теперь носишь траур, ты стала такой важной? — её лицо вдруг исказила издевательская ухмылка. — Ты ведь даже не знаешь, какие слухи ходят о тебе в Мэритоне…

— Лидия! — возмущённо воскликнула Джейн, а Элизабет в недоумении нахмурилась.

— Все говорят, что ты сама своего мужа убила, — никак не желала угомониться Лидия. — Я слышала, что мистер Коллинз к концу жизни был толстый и обрюзгший, что ты сама специально кормила его всем жирным и постоянно подливала ему вина! Говорят, ты так делала в надежде, что он умрёт молодым, а ты сможешь стать хозяйкой здесь! — прокричала она, тяжело дыша от гнева.

Выслушав всё это, Элизабет лишь печально вздохнула и, поднявшись из-за стола, подошла к своей младшей сестре.

— Лидия, я понимаю, что ты сейчас очень обижена на меня, — сказала она, — но неужели ты правда веришь, что я способна на подобное? Знаю, последние три года мы с тобой не виделись, но до моего замужества мы с тобой были очень дружны. Ты знаешь меня и знаешь, что я не жестока, — мягко произнесла она и с радостью заметила, как в глазах Лидии промелькнула искра сожаления и осознания, а значит её характер ещё не был окончательно испорчен. — Более того, ты такая же женщина, как и я, и ты живёшь в том же мире, что и я. В мире, где всё решают именно мужчины. Именно мужчина является хозяином своей жизни и жизни своей супруги. Я не обладала властью заставить мистера Коллинза следить за своим здоровьем, хотя в начале своего замужества я ещё лелеяла эту надежду. Поверь, мой супруг очень жёстко дал мне понять, что мои переживания ему неинтересны.

Пока Элизабет говорила, подбородок Лидии начал дрожать, а из её глаз покатились горькие слёзы.

— Мне очень жаль, что новость о твоём скором отъезде была сегодня так внезапно преподнесена тебе, — сказала Элизабет, мельком бросив взгляд на миссис Беннет, которая молча наблюдала за развернувшейся перед ней сценой. — Но всё уже решено. Послезавтра ты уезжаешь в Девон, а я могу лишь посоветовать тебе постараться извлечь как можно больше пользы из посещения школы и общения с другими ученицами, — лёгкая улыбка, которая до сего момента украшала лицо Элизабет, вдруг померкла. — Это будет намного приятней, чем целый год быть запертой в четырёх стенах с чопорной вдовой.

Едва произнеся последнюю фразу, Элизабет резко развернулась и умчалась прочь из столовой, оставив позади обескураженных Джейн, миссис Беннет и Лидию. Пробежав вверх по ступенькам, она ворвалась в свою спальню и, кинувшись на кровать, уткнулась лицом в подушку, заглушая свой крик.

Следующие несколько часов миссис Беннет провела вместе с Лидией, помогая ей собирать свои вещи, пока сама девушка заливалась слезами и продолжала пытаться убедить свою матушку не отправлять её в школу, однако все её мольбы были тщетны. В конце концов, после трёх часов нескончаемых капризов и рыданий, Лидия была так вымотана, что уснула в своей комнате, пока миссис Беннет вместе с Хилл продолжали собирать её в дорогу. Элизабет также на всякий случай предупредила всех слуг, что мисс Лидии следующие два дня не позволяется покидать стены Лонгборна и, коли они увидят её, направляющейся прочь от имения, то им позволяется немедленно вернуть её обратно, оповестив при этом лично миссис Коллинз. Конечно, она надеялась, что подобное распоряжение будет лишним, но всё же решила перестраховаться.

Как и было принято в день бала, обед был заменён на лёгкий перекус холодным мясом и сыром, после чего Джейн, Мэри и Китти начали готовиться к приёму. Элизабет была рада помочь своей старшей сестре с приготовлениями, а потому остаток дня провела в её комнате.

— Лиззи, то, что сказала тебе Лидия… — в какой-то момент сказала Джейн, наконец решившись поднять эту тему.

— Не нужно, Джейн, — перебила её Элизабет, не желая ставить свою сестру в неловкое положение. — Не утруждай себя попытками убедить меня в том, что Лидия всё выдумала, — тяжело вздохнула она, продолжая вплетать свежие цветы в причёску Джейн. — Буду с тобой откровенна. Я видела, какими взглядами одаривают меня наши соседи во время мессы, и меня настораживало то, что от вас я не слышала, какие пересуды ходят обо мне в городе. Я прекрасно понимала, что моё возвращение породит волну слухов, однако я не предполагала, что слухи будут такого толка… Теперь я, по крайней мере, знаю, с чем мне предстоит столкнуться, когда для меня настанет время возвратиться в общество, — усмехнулась она.

— Лиззи, поверь мне, к тому времени с этими слухами будет покончено, — серьёзным тоном объявила Джейн, после чего заговорщицки усмехнулась. — И не без нашей помощи…

Элизабет весело рассмеялась над намёком своей сестры.

— Скажи, — вдруг неуверенно обратилась к ней Джейн, — а что ты имела в виду, когда сказала, что мистер Коллинз жёстко дал тебе понять, что твоя забота о его здоровье ему не интересна?

Уже успев пожалеть о сказанных словах, Элизабет вновь мысленно упрекнула себя в том, что она не сдержала свои эмоции в присутствии своих сестёр и матери. Её незамужним сёстрам не следовало знать о её семейных неурядицах, дабы их романтичные надежды, касательно их подвенечного будущего, не были омрачены её собственным неудачным опытом. Однако слово не воробей, отрицать сказанное не было смысла, а посему Элизабет решилась быть откровенной со своей старшей сестрой.

— Как ты помнишь, тебе удалось вернуться в Лонгборн лишь за пару дней до моей свадьбы, — вздохнула Элизабет, — и тебе не представилась возможность понаблюдать за поведением мистера Коллинза, пока он гостил здесь. Уже тогда его чревоугодие невозможно было не заметить. Он много ел, а особенно любил жирное мясо, пироги на топлёном сале и сладкие блюда. В первый месяц нашего брака я пыталась изменить его привычки, просила повара готовить постные блюда, больше овощей и рыбы, из сладостей оставить только джем и фрукты. Однако мистер Коллинз, мягко говоря, не оценил мои старания, — Элизабет внезапно замолкла, резко передумав рассказывать Джейн подробности своих отношений с супругом. — Джейн, не проси меня рассказать тебе, как именно мистер Коллинз выказывал своё недовольство. Это дело прошлое и…

— Лиззи, если не хочешь, не рассказывай, — участливо взяла её за руки Джейн, повернувшись к ней лицом. — Если тебе тяжело это вспоминать, то не надо.

— Спасибо, Джейн, я… — пролепетала Элизабет. — Не следовало мне упоминать это в пылу ссоры.

— Сколько же тебе, наверное, пришлось вынести за эти три года в браке с нелюбимым человеком, — печально покачала головой Джейн. — А всё из-за того, что я не смогла исполнить свой долг.

— Джейн, ты ни в чём не виновата, — засмеялась Элизабет над столь глупым выводом своей сестры. — Поверь, ты последний человек, которого можно хоть в чём-то обвинить! — закатила она глаза. — Но у меня есть к тебе вопрос, если ты не против…

— Задавай, и я постараюсь ответить, — заулыбалась Джейн в ответ Элизабет.

— Вот я гляжу на тебя и никак в толк не возьму, почему в Лондоне у тебя не появилось хотя бы воздыхателя? Такую красавицу ведь днём с огнём не сыщешь, — сказала Элизабет, усаживаясь рядом с Джейн у её туалетного столика и всматриваясь в её отражение. — Что случилось тогда в Лондоне? Я припоминаю, что после твоего отъезда матушка получила письмо, которое невероятно её взволновало.

— А маменька тебе не рассказывала? — нахмурилась Джейн, покраснев от столь щедрого комплимента Элизабет, но та лишь покачала головой в ответ. — Тогда в Лондон просочились слухи об ухудшающемся здоровье батюшки, и многие джентльмены избегали меня, боясь, что бесприданница способна на что угодно ради богатого жениха, — с горечью вспомнила те дни Джейн.

— И что же, ты почти целый месяц посещала балы, и никто не приглашал тебя на танец? — в недоумении спросила Элизабет.

— Ну почему же? Нет, — ответила Джейн. — То есть… Так и было бы, но на одном из приёмов мне повстречался джентльмен, который пригласил меня на первый танец, тем самым дав понять остальным, что меня можно не опасаться. Он сам был весьма завидным холостяком, но сразу дал мне понять, что мне не стоит ждать от него ухаживаний, а предложения — так и подавно. Но на каждом балу, где мы были вместе, он всегда приглашал меня на первый танец.

— А ты не спрашивала его, зачем ему это? — обескураженно спросила Элизабет, которую подобное поведение джентльмена привело в полное недоумение. — Согласись, что это очень странно…

— Соглашусь, — засмеялась Джейн. — Но я и впрямь спросила его об этом. Он ответил мне, что год назад он и его сестра сами лишились отца, так что рана утраты была ещё очень свежа, а, по его словам, я очень напоминала ему его младшую сестру… Так что это был лишь жест сочувствия.

— И как же звали этого джентльмена?

— Мистер Дарси.

Это имя показалось Элизабет странно знакомым, словно она уже слышала его когда-то, но никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах. Видимо, её задумчивый вид заинтересовал Джейн, потому что она немедленно пожелала узнать о причине её столь серьёзного взгляда.

— В чём дело, Лиззи? — спросила она. — Ты так глядишь на меня, словно я упомянула твоего знакомого.

— Нет, это вряд ли, — покачала головой Элизабет. — Но я, кажется, уже слышала это имя, и не раз…

— Даже если и так, — улыбнулась Джейн, — очень маловероятно, что мы говорим про одного и того же мистера Дарси. Тот джентльмен был родом из довольно далёкого графства. Из Дербишира, если быть точнее.

— Точно! Дербишир! — воскликнула Элизабет. — Его имение Пемберли называется!

— Да, — обескураженно взглянула на неё Джейн. — Ты с ним знакома?

— Нет-нет, — Элизабет вдруг поднялась со стула и вновь принялась украшать причёску Джейн, — мы никогда не были друг другу представлены. Но мистер Дарси — это племянник леди Кэтрин де Бёр, и мистер Коллинз рассказывал мне о нём и его семье.

— Как же так вышло, что вы не были друг другу представлены? — недоумевала Джейн. — Неужто он столь безразличен к своей тётушке, что даже ни разу не навестил её за три года?

— Вовсе нет, мистер Дарси навещает леди Кэтрин каждую весну и проводит в Розингсе пару недель, занимаясь делами её имения, — оповестила её Элизабет. — Видишь ли, хоть леди Кэтрин и весьма расточительна на советы по ведению экономного хозяйства, но сама следовать своим советам не считает нужным, а потому после смерти её супруга, сэра Льюиса, в Розингс Парке не хватает мужской руки, если позволишь так выразиться.

— Ах, как великодушно с его стороны помогать своей тётушке с ведением финансов, — добродушно воскликнула Джейн. — Но всё же я не понимаю, почему вы с ним не знакомы?

— Причиной этому является мой покойный супруг, — тяжко вздохнула Элизабет. — Мистер Коллинз считал, что, вместо того чтобы заводить знакомства с джентльменами, мне следует побольше времени уделять молитве, ведению дома и стараниям обзавестись наследником, — горько усмехнулась она. — Мистера Дарси я лишь мельком видела во время мессы.

— Понятно, — вздохнула Джейн, боясь продолжать эту тему, дабы не расстраивать свою сестру ещё сильней. — Как тесен мир, — улыбнулась она.

Сентябрь 1811 г.

С наступлением вечера в Лонгборне поднималась всё более встревоженная суматоха: то особенно непослушный локон выбивался из причёски, то лента вдруг казалась не того оттенка, то внезапно была обнаружена дырка в перчатке. Элизабет искренне не знала, кого ей жалеть больше: Бэтси или нервы миссис Беннет. Вот уже около получаса она стояла у выхода из имения вместе с Джейн и терпеливо дожидалась, пока Китти и Мэри закончат свои приготовления, хотя Мэри не особенно была взволнованна. Она оставалась подле миссис Беннет лишь для того, чтобы успокаивать её, и подле Китти, чтобы не позволить ей паниковать ещё сильней. Однако нервозность Китти можно было легко понять, ведь она вышла в общество всего пару месяцев назад и ещё не успела привыкнуть к столь обыденному для её старших сестёр ритуалу, тем паче что она рассчитывала этот вечер провести в компании Лидии, присутствие которой всегда вселяло в Китти некую уверенность, так как из них двоих именно младшая девочка была более инициативной, но недавние известия о будущем Лидии не позволяли этому случиться.

— Как бы я ни скучала по балам и обществу, не могу не признаться, что сборы на сии мероприятия никогда не приносили мне удовольствия, — пробурчала Элизабет, оперевшись бедром на стену и сложив руки на груди.

— Помнится мне, что на свой первый бал тебе пришлось идти без чулок, — засмеялась Джейн, — и танцевать крайне осмотрительно, потому что кое-кому вздумалось в тех самых новых чулках поскользить по только что натёртому полу в коридоре…

— Всё-то ты помнишь, — недовольно цокнула языком Элизабет и взглянула на часы. — Юные леди! — закричала она на весь дом. — Если вы сейчас же не спуститесь, то опоздаете на первый танец!

Этого было достаточно, чтобы спустя лишь несколько мгновений на втором этаже начал раздаваться торопливый топот трёх пар туфель, вслед за которым на лестнице появились Мэри, Китти и миссис Беннет.

— Ах, девочки, быстрее, быстрее! — причитала миссис Беннет. — Мы с вами ужасно опаздываем! А вдруг все джентльмены уже нашли себе партнёрш на первую половину бала! Коли мы будем так опаздывать, то все вы останетесь старыми девами! Помяните моё слово!

— Матушка, не стóит так переживать, — обратилась к ней Джейн. — Бал начинается в девять, но вы же сами знаете, что никто не приезжает туда вовремя. Успокойтесь.

— Ну да, ну да, — пролепетала миссис Беннет.

— Карета уже полчаса как готова, — сказала Элизабет и вышла на улицу вместе со своими сёстрами и матерью после того, как все набросили на себя накидки. Хоть конец сентября выдался необычайно тёплым, но вечерами воздух уже наполнялся поистине осенней прохладой.

— Лиззи, неужели тебе нельзя даже сопровождать нас? — спросила Китти, печально глядя на неё. — Ведь три месяца уже прошли.

— Китти, дорогая, — обратилась к ней Элизабет, — я уже говорила тебе, что три месяца для вдовы составляют только глубочайший траур. У меня впереди ещё почти год затворничества. Сейчас я имею право лишь принимать гостей время от времени, да писать письма. Балы и званые вечера для меня пока под запретом.

Китти недовольно нахмурилась и опустила взгляд на свой веер, который она нервно сжимала в ладонях.

— Не нужно печалиться за меня, сестрица, — улыбнулась ей Элизабет, погладив по щеке. — Всё хорошо. К тому же, кто-то же должен остаться здесь, чтобы приглядывать за твоей младшей сестрой.

— Китти, идём, — позвала её Джейн, которая уже успела сесть в карету вместе с миссис Беннет и Мэри.

Лакей помог Китти присоединиться к остальным леди и закрыл за ней дверцу.

— Езжайте с Богом, — улыбнулась Элизабет выглядывающим из окна кареты сёстрам. — Увидимся утром.

В этот момент карета тронулась с места, и девушки помахали своей сестре, оставшейся в Лонгборне и провожающей их взглядом. Стоило карете скрыться за поворотом, как Элизабет заметила в опускающемся мраке вечерних сумерек маленький огонёк в том месте, где в саду у Лонгборна стояла скамейка. Заинтересовавшись, что это могло быть, Элизабет прошла в сад и, подойдя ближе, увидела, что на скамейке сидел мистер Шепард и курил сигару.

— Миссис Коллинз, — поприветствовал её сей господин, поднявшись со скамейки. — Добрый вечер.

— Мистер Шепард, простите, я в темноте не разглядела, что это вы, — немного замялась Элизабет. — Вы не против, если я немного посижу с вами? Если вы, конечно, не хотите побыть одни…

— Прошу вас, присаживайтесь, — добродушно отозвался мистер Шепард, садясь обратно и оставляя достаточно места для своей собеседницы. — Вам не холодно в одной лишь накидке?

— Нет-нет, — ответила она, располагаясь рядом с ним. — Мне приятна такая прохлада.

— Вы не против, что я курю? — спросил он. — Знаю, многим дамам запах табака неприятен.

— Нисколько, — улыбнулась Элизабет. — Мой батюшка любил порой выкурить трубку, и меня никогда этот запах не отталкивал, а наоборот. Теперь он мне даже напоминает об отце.

— А супруг ваш курил?

— Нет. Он находил вкус и запах табака крайне отталкивающим, — пожала плечами Элизабет.

— Смею предположить, — усмехнулся мистер Шепард, — что мистер Коллинз скупился на хороший табак, хотя, учитывая наши открытия касаемо финансов Лонгборна, не могу понять причин его скупости.

— У моего покойного супруга было много слабостей, однако расточительства среди них не было, — горько усмехнулась Элизабет. — Если бы не забота леди Кэтрин, то мистер Коллинз урезал бы моё содержание столь сильно, что у меня не было бы возможности даже пару перчаток в год покупать. Лишь её личное вмешательство позволило мне сохранить то содержание, на котором условились мой отец и мистер Коллинз по брачному договору.

Внимание мистера Шепарда и Элизабет было отвлечено от их беседы зажёгшимся светом в одной из комнат на втором этаже. Судя по всему, Лидия, наконец, проснулась после многочасового сна, в который она провалилась после своей истерики и рыданий. Сейчас она наверняка пытается открыть дверь своей комнаты, но она не поддаётся. Элизабет на всякий случай отдала распоряжение миссис Хилл запереть дверь комнаты Лидии. Скоро Элизабет сама откроет её, чтобы поговорить со своей младшей сестрой и дать ей поужинать, а после сразу же отправит Лидию обратно в комнату, где той предстоит провести весь следующий день вплоть до её отъезда в Девон.

— Может, ваш второй супруг будет обладать более изысканным вкусом, касательно табака, и более щедр к вам, — добродушно улыбнулся мистер Шепард, однако его слова заставили Элизабет обескураженно взглянуть на него. — Прошу, простите за мою дерзость, — тут же одёрнул себя он.

— Ничего страшного, — вздохнула Элизабет. — Но у меня нет намерения вновь выходить замуж. Я желаю лишь спокойной жизни здесь, в Лонгборне, и надеюсь стать свидетельницей того, как все мои сёстры со временем разъедутся, вступив в браки с достойными джентльменами. Бóльшего я не смею желать.

Мистер Шепард не посмел что-либо ответить на это заявление, понимая, что столь категоричное мнение о браке у такой молодой женщины может возникнуть лишь на основании крайне горького опыта. Ему было неловко, что он позволил себе поднять столь деликатную тему с благородной дамой, ведь у него не было на это никакого права.

— Думаю, мне стоит навестить мою младшую сестру, — сказала Элизабет, желая прервать неловкую паузу, и поднялась со скамейки. — Доброго вечера, мистер Шепард.

— Уже можно сказать, что спокойной ночи, — улыбнулся он, слегка ей поклонившись, и проводил её взглядом, пока она направлялась к дверям Лонгборна, а сам мистер Шепард остался на скамейке, чтобы докурить свою сигару. И не зря, ибо буквально через десять минут он смог лицезреть крайне любопытную картину.

Зайдя обратно в дом, Элизабет немедленно была встречена миссис Хилл и Бэтси, которые поинтересовались, нужно ли ей что-нибудь.

— Миссис Хилл, вы можете идти отдыхать. Ваши услуги сегодня больше не понадобятся, — сказала Элизабет, видя, что старшая женщина едва держалась на ногах от усталости. — Бэтси, будь добра, попроси на кухне подать лёгкий ужин на двоих в комнату мисс Лидии через полчаса. Ничего особенного не нужно. Мы удовольствуемся тем, что есть.

— Конечно, мадам, — присела в реверансе Бэтси. — Я сейчас же сообщу на кухне.

Пройдя в общую гостиную, Элизабет задумчиво посмотрела на книги, лежавшие на столе рядом с недоделанными вышивками и шитьём. Там лежали три книги: Библия, из которой все жительницы Лонгборна читали по паре глав каждый день; «Проповеди Фордайса», которые с неумолимым усердием читала Мэри; а также ещё одна новая книга, приобретённая Джейн в Мэритоне по просьбе Элизабет. Последнее произведение Элизабет прочитала с большим удовольствием, а Джейн только недавно сама закончила чтение, и обе сестры сошлись во мнении, что автор сей книги имеет большое будущее. Как жаль, что имя её было им неизвестно. Однако они знали наверняка, что это была именно женщина, так как вместо имени было указано, что произведение принадлежало перу «Леди». Элизабет хотела дать Лидии в дорогу какую-нибудь книгу, которая могла бы помочь ей скоротать время, а также, возможно, заложить некоторый фундамент для её будущего исправления. Понимая, что первые две книги никоим образом не смогут привлечь внимание её младшей сестры, Элизабет взяла со стола последнюю книгу и направилась на второй этаж, дабы поговорить с Лидией за ужином. Подойдя к двери её комнаты, Элизабет прислушалась, но не уловила ни шагов, ни каких-либо других звуков. Отперев ключом и распахнув дверь, она увидела перед собой картину, которую совершенно не ожидала увидеть.

Первое, что бросалось в глаза, это настежь распахнутое окно и полностью разворошённый чемодан, который только сегодня был собран общими усилиями миссис Хилл и миссис Беннет. Только потом Элизабет заметила, что Лидии в комнате вовсе не было, а вещи, которые всего пару часов назад были аккуратно сложены в чемодан, теперь были неизвестно где. Однако, стоило Элизабет присмотреться, она обнаружила, что с кровати были стянуты одеяло и простыня, а один конец той самой простыни был привязан к ножке тяжёлого комода, а остальная её часть скрывалась в окне. Подбежав к окну и выглянув на улицу, Элизабет увидела, что все вещи Лидии были связаны между собой, образуя собой некое подобие верёвки, спускающейся до самой земли, и по которой она, судя по всему, намеревалась сбежать.

— Вот же глупая девка! — воскликнула Элизабет, ударив ладонями по подоконнику, и кинулась прочь из комнаты Лидии, намереваясь отправиться искать свою непутёвую сестру. Однако далеко бежать ей не пришлось, потому что, стоило ей спуститься на первый этаж, как до её слуха донеслись возмущённые крики Лидии.

— Немедленно пусти! Да кто ты вообще такой! Как ты смеешь даже пальцем меня касаться?! Вот погоди, я всё матушке расскажу! Она тут же тебя выгонит! И твоя чванливая хозяйка не поможет тебе!

Пройдя в коридор, ведущий к выходу из Лонгборна, Элизабет увидела, как мистер Шепард заводит Лидию обратно в дом, держа её за локоть, пока та изо всех сил пыталась вырваться из его хватки. Видимо сил этому господину было не занимать, ибо все усилия Лидия были тщетными, а она вовсе не была хрупкой девицей.

— О, миссис Коллинз! — с преувеличенно беззаботной улыбкой воскликнул мистер Шепард, стоило ему завидеть Элизабет. — Позвольте мне быть откровенным. Знал бы я, какое веселье меня может поджидать в доме, где проживают юные леди, я бы давным-давно от мистера Морриса ушёл и нанялся бы к вам.

Элизабет шумно выдохнула и спрятала лицо в ладонях. С одной стороны, она была необычайно рада, что Лидии не удалось убежать далеко, ведь было уже очень темно, и одинокая девушка могла привлечь к себе не самое желанное внимание и накликать на себя ужасную беду. С другой стороны, ей было страшно стыдно перед мистером Шепардом за поведение своей младшей сестры, несмотря на то что он явно старался облачить всю ситуацию в шутку, тем самым сгладив скандальное поведение Лидии. Вновь открыв глаза, Элизабет осмотрела свою младшую сестру: на ней было то самое оранжевое платье, которое она выбрала для бала, а волосы были крайне небрежно уложены в причёску, которая безнадёжно растрепалась, пока Лидия пыталась бежать, а затем вырваться из хватки мистера Шепарда.

— Мистер Шепард, — обратилась к нему Элизабет, — могу я положиться на ваше молчание? Я буду очень разочарована, если об этом происшествии станет известно кому-либо, помимо нас троих.

— Не тревожьтесь понапрасну, мадам, — поклонился ей мистер Шепард. — Ни одна живая душа не узнает об этом от меня.

— Благодарю вас, а теперь прошу, оставьте меня наедине с моей сестрой.

— Конечно, — кивнул он и, отпустив руку Лидии, направился в свои комнаты, выделенные ему при назначении. — Доброй ночи.

Стоило ему скрыться в глубине дома, как между сёстрами повисла гробовая тишина, ибо Элизабет не знала, что сказать, а Лидия не желала ничего говорить.

— Давай пройдём в гостиную, Лидия, — сказала Элизабет, протянув руку в сторону коридора, ведущего в упомянутую комнату, и позволяя младшей сестре пройти вперёд.

Лидия понимала, что теперь упираться и препираться было бессмысленно, а потому безропотно прошла в гостиную и села на тахту. Элизабет зашла вслед за ней и расположилась в кресле напротив, задумчиво глядя на притихшую девушку. Внезапно в гостиную ворвалась крайне взволнованная Бэтси.

— Миссис Коллинз! Миссис Коллинз! — в панике воскликнула она. — Мисс Лидия сбежала! Я только что была в её комнате, и там… — она резко осеклась, заметив, что помимо самой Элизабет в гостиной присутствовала и виновница крайне встревоженного состояния Бэтси. — Ой. Я… То есть…

— Не беспокойся, Бэтси, — успокоила девушку Элизабет. — Прошу, не болтай о том, что видела. И будь добра, принеси приготовленный ужин сюда, а после приберись слегка в комнате мисс Лидии: закрой там окно и заправь постель, но вещи её собирать снова не нужно. Мисс Лидия сама это сделает, когда вернётся в свою комнату.

— Хорошо, мадам, — Бэтси присела в реверансе и вышла из гостиной.

Следующие несколько минут Элизабет и Лидия провели в напряжённом молчании. Лидия нервно сжимала в руках платок, которым порой вытирала с щёк выступающие слёзы злости и обиды, а на лице её была гримаса оскорблённой невинности и раздосадованного ребёнка, а Элизабет в полнейшем недоумении смотрела на сидящую перед ней девушку, которая была настолько избалована любовью своей матери, что, видимо, искренне считала своё поведение оправданным. Даже в кошмарном сне Элизабет не могла предположить, что Лидия решится на побег. То, что она предупредила слуг о том, что Лидии не позволено куда-либо отлучаться из Лонгборна, вовсе не было продиктовано её убеждённостью в том, что Лидия на это способна, а скорее являлось крайней предосторожностью. Вскоре в гостиную вернулась Бэтси, держа в руках поднос с нарезанным холодным мясом и сыром, йоркширским пудингом с подливкой, а также пятнистым пудингом на десерт и чайником с двумя чашками.

— Благодарю, Бэтси, — сказала Элизабет. — После того, как управишься в комнате мисс Лидии, можешь идти отдыхать. И закрой, пожалуйста, за собой дверь.

— Конечно, мадам, — отозвалась Бэтси и, выходя из гостиной, добавила. — Доброй ночи.

После того, как за служанкой закрылась дверь, ещё несколько мгновений в комнате было тихо, но вскоре Элизабет не выдержала.

— Лидия, о чём ты думала? — воскликнула она, поднимаясь на ноги и начиная мерить шагами гостиную. — Ты хоть понимаешь, к чему мог привести твой побег?

— Вот только не надо драматизировать! — возразила капризным голосом Лидия. — Я бы просто пошла на бал и всё!

— А ты не подумала, как тебе пришлось бы добираться до Мэритона? — строго взглянула на неё Элизабет. — Туда идти целую милю. И хоть ты туда ходишь очень часто, но это всегда происходит при свете дня, когда дорога сравнительно безопасна, и ты при этом никогда не бываешь одна. А ты не подумала, что вечером по этой же самой дороге может проходить человек с не самыми благородными намерениями? И такому человеку будет совершенно всё равно, кто ты: дочь джентльмена или дворовая девка. А даже если бы ты и не встретила никого и добралась бы до Мэритона без препятствий, в каком бы виде ты заявилась на бал? В пыльном платье и с растрёпанной причёской? И что бы о тебе там подумали?

— А что могли бы подумать? — всё сильней расстраиваясь спросила Лидия сквозь слёзы. — Меня всё равно все там знают.

— То, что тебя все знают, не имело бы никакого значения, если бы всем стало ясно, что ты поздно вечером самовольно пришла на бал без сопровождения, — прошипела Элизабет, с трудом сдерживая злость. — Одним своим появлением на этом балу ты разрушила бы свою репутацию и репутацию всех своих сестёр. Ты навлекла бы на нашу семью такой скандал, что отмыться от него нам не удалось бы и за полвека.

Видимо тирада Элизабет всё-таки пробудила немного здравого смысла в Лидии, потому что теперь выглядела она не столько обиженной, сколько испуганной и виноватой, отчего слёзы ещё более бурным потоком хлынули из её глаз. Пока она планировала свой побег, ей даже в голову не приходило, как опасно было то, что она задумала. А теперь, когда разбуженное словами Элизабет воображение нарисовало ей картинку того, что ей на пути мог повстречаться пьяница или просто безнравственный мужчина, Лидия поистине испугалась.

Элизабет, заметив, что ещё совсем молоденькую девушку сильно напугали её слова, подошла к ней и села рядом на тахту.

— Прости, что напугала тебя, — вздохнула Элизабет. — Я искренне пытаюсь понять тебя. Правда.

— Я просто хотела потанцевать на балу, — заикаясь от плача, пролепетала Лидия, и, услышав это, Элизабет вдруг осознала, какой она ещё ребёнок. Внешность её была так обманчива, ведь Лидия действительно была физически развита не по годам. Если бы её увидел человек, не подозревающий о её истинном возрасте, то он, основываясь на её фигуре и росте, мог бы предположить, что ей как минимум шестнадцать лет, а то и все восемнадцать.

— Я знаю, — прошептала Элизабет, обнимая свою младшую сестру и прижимая её к себе.

— Так зачем ты отсылаешь меня в школу? — пробормотала Лидия, уткнувшись лицом в плечо своей сестры. — Что я такого плохого сделала, чтобы заслужить подобное?

— Лидия, — не удержалась от смеха Элизабет, — ты так говоришь, будто я тебя в Ловудскую школу отправляю! Но это же не так! Ты будешь учиться в высококлассном заведении, где к ученицам относятся с уважением, а наказания применяются только в крайних случаях и никогда не принимают физическую или унижающую достоинство форму. Ты будешь окружена такими же девушками, как ты сама. И ваша повседневная жизнь будет наполнена не только учёбой, но и выездами на природу, пикниками и играми.

— Но ведь никто из вас школу не посещал, — уже не столь недовольным тоном постаралась возразить Лидия.

— Нет, не посещали, — согласилась с ней Элизабет. — Мама и папа не считали это необходимым, хотя у нас даже гувернантки не было. А зря.

— Я всё равно не понимаю, зачем мне ехать в школу! — снова закапризничала Лидия. — Какая разница, выйду я в общество сейчас или через год? Что изменится?

— Если ты останешься здесь, то ничто не изменится, — снова строгим тоном отрезала Элизабет и, слегка задумавшись, цокнула языком. — Знаешь, рискну быть с тобой донельзя откровенной. Я бы никогда не решилась поднимать эту тему ни с одной из вас, но, видимо, тебе это необходимо.

Лидия в недоумении посмотрела на свою сестру, не понимая, о чём она могла ей рассказать, что было бы столь неприемлемо обсуждать с остальными сёстрами. К этому времени слёз уже не было, но глаза её были опухшими.

— Когда я сообщила тебе о твоём отъезде в Мейнард, ты обмолвилась о слухах, которые нынче перетирают в Мэритоне обо мне и моём покойном супруге. Ты бросила это мне, словно обвинение. Однако позволь вот что тебе сказать: я вышла замуж за мистера Коллинза, потому что у меня не было другого выбора, — серьёзным тоном заявила Элизабет. — Да, я всех пыталась тогда убедить, что это моё решение и я понимаю, что делаю, но это было не так. Я понятия не имела, что такое брак. Но моё безвыходное положение было продиктовано внешними факторами, а именно положением нашей семьи. Я вышла замуж, потому что это уберегло бы всех вас от беспризорничества и нищеты.

— Я не понимаю, как это со мной связано…

— Это связано, — перебила Лидию Элизабет, — потому что ты можешь оказаться в том же положении, что и я, но по собственной вине. Видишь ли, то поведение, которое ты сейчас демонстрируешь, может привлечь лишь джентльменов с крайне неустойчивым характером и мимолётными чувствами. И поверь мне, ты не хочешь оказаться в союзе с таким джентльменом, потому что ты и глазом моргнуть не успеешь, как он начнёт изменять тебе, а через пару месяцев брака его влюблённость может трансформироваться в презрение или, упаси тебя Господь от этого, жестокость.

— Но я же не собираюсь сразу замуж выходить! — воскликнула Лидия. — Я просто хочу на балы ходить!

— Ещё раз повторяю: у тебя может просто не быть другого выбора, — настойчиво сказала Элизабет. — Твой весёлый, жизнерадостный и игривый характер может сыграть с тобой злую шутку, и ты окажешься в ситуации, из которой не будет иного выхода, кроме как вступить в брак с не самым достойным джентльменом. И тебе ещё повезёт, если он согласится на это.

Выслушав всё это, Лидия целую минуту задумчиво глядела на свою сестру. Она явно никогда ни о чём подобном не думала, полагая, что посещение балов не может быть чем-то серьёзным.

— Так значит, — неуверенно начала Лидия, — говоришь, выезды на природу и пикники будут?

Услышав столь невинный вопрос, Элизабет не удержалась от смеха и лишь кивнула в ответ.

— Давай-ка немного поужинаем, — сказала она, садясь за стол, на котором был принесённый Бэтси поднос. — Все эти переживания пробудили во мне аппетит.

Лидия тут же улыбнулась и села рядом с Элизабет, пододвинув к себе тарелку с йоркширским пудингом и утопив его в подливке.

— Скажи, откуда ты такого ума набралась? — спросила Лидия. — Ты же вроде говорила, что мистер Коллинз тебя из дому почти не выпускал… С чего такая умудрённость?

Не сказав ни слова, Элизабет потянулась к занятой книгами и тканью части стола, взяла «Проповеди Фордайса» и протянула сей фолиант Лидии.

— Ты сейчас серьёзно? — скривилась в отвращении Лидия, взяв в руки книгу с таким видом, будто ей мёртвую крысу дали подержать.

— Хоть я и недовольна тем фактом, что мистер Коллинз позволял мне читать лишь Библию да проповеди и наставления, но такой узкий выбор заставил меня не вскользь прочитать их, а истинно вчитаться в их смысл, — сказала Элизабет. — Пусть в этой книге и даётся крайне обезличивающий взгляд на женщин, но писал эту книгу мужчина, а значит через неё можно очень хорошо понять то, как мужчины видят женщин через призму своего воспитания.

Лидия с сомнением вертела в руках Проповеди, порой недоверчиво поглядывая на свою старшую сестру, но в какой-то момент положила книгу рядом с собой.

— Может, почитаю как-нибудь на досуге.

«Школа Мейнард,

Девон,

3 октября.

Дорогая матушка и сёстры,

прошу простить меня за то, что я не написала вам в первый же день моего пребывания в школе, однако эти три дня были столь суматошными, что я едва находила в себе силы, чтобы дойти вечером до своей постели. Карета с кучером уже наверняка воротилась в Лонгборн, так что о том, как прошло моё путешествие, вы уже наверняка осведомлены. Но позвольте всё же и мне рассказать вам обо всём, так как я ещё ни разу в жизни так далеко не уезжала от дома, а посему меня переполняют эмоции.

Первые два дня пути прошли довольно непримечательно и легко, так как расстояние между остановками было не очень длинным. А вот последний день дороги стал для меня настоящим испытанием, и я не постесняюсь в этом признаться, ведь от Чиппенхама до школы ехать пришлось почти сто миль, и я понимаю, почему: по пути не было ни единого сколько-нибудь приличного трактира. Выехать из Чиппенхама нам пришлось ещё затемно, а в Мейнард я прибыла, когда все ученицы уже завершили ужин.

Встретили меня с большим радушием. Ко мне сразу же приставили наставницу, которая в ближайший месяц будет мне помогать привыкнуть к здешней жизни. Обычно у наставниц бывает по десятку учениц, находящихся под их надзором, но, так как я прибыла в школу на месяц позже остальных, то делить её мне ни с кем не придётся. Все ученицы здесь живут в комнатах по четыре человека, и кровати наши разделены лишь ширмами, но всё же я не смею жаловаться, потому что все девушки оказались очень приятными особами.

Что касается распорядка дня, то с понедельника по пятницу мы с утра проводим час за изучением Библии, что, честно признаться, мало кому здесь нравится, но затем, после завтрака, начинаются весьма интересные занятия. Миссис Эшер преподаёт историю и географию, и я даже предположить не могла, что эти науки могут быть столь занимательными. Так же перед обедом мы занимаемся каллиграфией, грамматикой и арифметикой, которые как не преподавай, всё равно они будут смертельно скучными. После обеда начинаются уроки итальянского или французского. Оказывается, здесь сами ученицы могут выбрать, какой язык изучать. Я выбрала итальянский, потому что на этот же урок ходит одна из моих соседок по комнате, с которой я уже успела подружиться, ведь французский она уже знает с детства. Затем нас обучают танцам, музыке и живописи, а моя соседка всё не перестаёт уговаривать меня присоединиться к книжному кружку, который возглавляет главная наставница школы, миссис Риверс. Но пока я не дала согласия. Слишком уж много всего нового на меня навалилось здесь. Как мне сообщили, суббота здесь проходит за развлечениями и отдыхом, а в воскресенье после мессы единственными обязательными занятиями будут шитьё и вышивка.

Мне следует завершить письмо, так как послеобеденный перерыв уже подходит к концу. Я очень надеюсь, что все вы в добром здравии, и в Лонгборне всё хорошо. Прошу пишите мне почаще. Лиззи, я очень надеюсь, что ты не обижаешься на меня за те слова, которые я успела наговорить тебе в последние дни моего пребывания дома. Китти, не забывай писать мне про всех джентльменов, с которыми ты танцуешь на балах. Мэри, если я всё же присоединюсь к книжному кружку, то обязательно напишу тебе, какие книги здесь читают. Джейн и маменька, я очень по вам скучаю и надеюсь, что вы тоже напишите мне хоть несколько строк.

Неимоверно тоскующая по вам сестра и дочь

Лидия Беннет.»

Элизабет с нескрываемым удовольствием прочитала это полученное ею ещё прошлым вечером письмо своим домочадцам за завтраком. Последние несколько дней миссис Беннет места себе не находила из-за того, что от её младшей дочери не приходило никаких вестей. И даже заверения кучера и лакея о том, что добрались они до Мейнарда без каких-либо затруднений, а мисс Лидия была встречена лично директором и главной наставницей школы, не смогли успокоить растревоженные нервы обеспокоенной матери. Она просто отказывалась верить, что у её малышки Лидии всё хорошо, пока она сама о том не напишет. Но теперь миссис Беннет могла немного расслабиться, хотя по мере того, как Элизабет читала письмо, не могла не возмутиться тем, как же были загружены учёбой девушки в Мейнарде. Китти, в свою очередь, была немного раздосадована тем, что она сама не могла присоединиться к Лидии, ведь, по её словам, вдвоём им было бы куда веселей в школе. По правде говоря, Элизабет была бы не против и её отправить в школу, однако тот факт, что Китти уже была представлена в обществе, не позволял ей вступить в число учениц не только Мейнарда, но и любой другой школы для благородных леди. Воодушевлённая тем, что Лидия явно смогла сдружиться с весьма образованной и благоразумной девушкой в школе, Элизабет лишь было интересно, кто эта юная особа, которая уже успела так положительно повлиять на неё, что Лидия даже решила посещать уроки итальянского, несмотря на то, что его она не знала совершенно, в то время как основы французского были ей знакомы, а значит и посещать уроки по нему было бы проще. К тому же эта юная леди даже почти добилась того, чтобы Лидия занималась литературой. Видимо, её новая подруга была весьма вразумительна. Однако её имени Лидия не упомянула, так что необходимо было ждать следующего письма, к тому же по правилам школы ученицам разрешалось писать не больше одного письма в неделю и получать не более трёх, так что ожидание вполне могло затянуться.

— Ах, бедняжка Лидия, — запричитала миссис Беннет, — как же ей, должно быть, тяжело… Столько занятий! У неё, наверное, с понедельника по пятницу вовсе и минуты свободной нет.

— Мама, что вы такое говорите? — усмехнулась Джейн. — Она же смогла найти время письмо написать. А третьего октября был четверг. Так что не волнуйтесь. К тому же, Лидии, кажется, хоть и не все занятия нравятся, но от большинства уроков она получает удовольствие.

— Похоже на то, — отметила Мэри и с подозрением взглянула на Элизабет. — Лиззи, ты что-то скрываешь от нас, так ведь? Слишком уж поведение Лидии переменилось тем утром после бала. Она даже мою копию Проповедей Фордайса с собой забрала. Сказала, что хочет в дороге её почитать. Видели бы вы моё лицо, когда она мне это сообщила, — даже по прошествии недели Мэри всё никак не могла отойти от шока.

— Просто мы с Лидией поговорили по душам, — сказала Элизабет, складывая письмо.

— Если уж ты до Лидии смогла достучаться, то ты кого угодно сможешь привести на путь истинный, — хмыкнула Мэри. — Может, проповедником стоило быть тебе, а не твоему супругу?

— Для этой профессии у меня волосы чересчур длинные, Мэри, — рассмеялась Элизабет. — Да и не пристало пастору ходить в корсете.

— Если верить слухам, то как раз мистеру Коллинзу корсет не помешал бы, — не удержалась от едкого замечания Китти, но веселье её было недолгим, ибо она испугалась, что этими словами могла оскорбить Элизабет, и, устыдившись своих мыслей, закрыла свой рот руками.

Однако её сестра была нисколько не уязвлена высказыванием Китти и лишь насмешливо взглянула на свою младшую сестру, слегка качая головой.

С отъездом Лидии в Лонгборне установилась крайне несвойственные сему имению тишина и покой, и даже миссис Беннет немного угомонилась после того, как пришло письмо от её младшей дочери. Все обитатели дома были заняты самыми обыденными делами: Китти упражнялась в живописи и музицировании; Мэри читала каждую новую книгу, которая приобреталась в Лонгборне, и часто присоединялась к Китти за фортепиано; Джейн и миссис Беннет навещали арендаторов и разрешали некоторые возникающие бытовые проблемы; а Элизабет полностью взяла на себя обязанности хозяйки Лонгборна, управляя делами имения и слугами, что, впрочем, мало отличалось от её жизни в Хансфорде, но приносило куда больше радости и не омрачало её жизнь неприятными аспектами замужества.

Вскоре после того, как от Лидии было получено первое письмо, в Лонгборн пришла гостья, которую Элизабет с нетерпением ждала, хотя и знала, что сия особа крайне скрупулёзно относилась к правилам приличия, а потому на встречу с ней в первые три месяца вдовства Элизабет не надеялась. Конечно, они мельком виделись по воскресеньям в церкви, но вдове не полагалось проявлять радость или интерес к людям в обществе, а потому они до сих пор не обмолвились ни единым словом.

— Миссис Коллинз, — обратилась к Элизабет миссис Хилл однажды после обеда, когда она сидела в библиотеке, — к вам пожаловала гостья.

Элизабет удивлённо вскинула брови и оторвалась от чтения письма от тётушки Гардинер, которая написала ей, дабы одобрительно отозваться о её решении отправить младшую девочку семейства в школу, а также выразить надежду, что она с супругом и детьми в скором времени смогут навестить Беннетов в Хартфордшире.

— Неужели? И кто же это? — спросила Элизабет.

— Мисс Лукас, мадам.

— Ах, пригласите её сюда, — радостно улыбнулась Элизабет, складывая письмо и пряча его в ящик стола, намереваясь дочитать его позже.

Миссис Хилл присела в реверансе и вышла из комнаты, а через пару мгновений на пороге появилась долгожданная гостья.

— Шарлотта! — воскликнула Элизабет и чуть ли не бегом направилась к своей давней подруге, дабы крепко её обнять. — Как же я по тебе скучала!

— Дорогая Лиззи, — улыбнулась Шарлота, обнимая свою подругу в ответ, — как я рада снова тебя видеть! Дай хоть взглянуть на тебя, — сказала она и немного отпрянула от Элизабет и оглядела её с ног до головы. — Господи, как же ты повзрослела! От той шестнадцатилетней забияки, которую я помню, и следа не осталось, — засмеялась Шарлотта.

— А вот ты ничуть не изменилась, — ответила Элизабет. — Ты всё та же серьёзная юная леди, которую я помню.

— Ну, уже и не такая юная, — покачала головой Шарлотта. — Всё-таки 26 лет для женщины — возраст весьма солидный.

— Ах, не говори глупостей, — отмахнулась от её слов Элизабет. — Прошу, присаживайся, — сказала она, указывая рукой в сторону софы, рядом с которой стоял небольшой столик, и позвонила в колокольчик. — Я сейчас попрошу, чтобы нам принесли чай.

На её зов немедленно явилась Бэтси и, выслушав просьбу хозяйки имения, отправилась на кухню за угощением.

— Я смотрю, ты полностью вошла в роль хозяйки Лонгборна, — с улыбкой заметила Шарлотта, когда Элизабет села подле неё.

— Что ж, кто-то же должен был, — усмехнулась Элизабет. — К тому же это дало мне возможность быть деятельной в то время, когда список одобряемых занятий для меня крайне ограничен. Если бы не мои обязанности, то, боюсь, я сошла бы с ума от скуки.

— Полагаю, что до недавних пор ты, помимо дел имения, была занята и устройством дальнейшей судьбы твоей младшей сестры, — отметила Шарлотта. — Должна признаться, я была довольна услышать такие новости. Когда она посетила Лукас Лодж и пригласила нас с Мэрайей на якобы намечающееся празднество в Лонгборне, все были столь поражены, что не знали, как реагировать. Все наши друзья и соседи были в не меньшем смущении. Однако твоё решение заняться воспитанием Лидии было всеми встречено с большим одобрением. Даже почтенные матроны стали уважительно перешёптываться о тебе, — улыбнулась она.

— А с чего вы все взяли, что это было моё решение? — нахмурилась Элизабет. — Я ведь ей не мать… Не логичнее было бы заключить, что на то была воля миссис Беннет?

— Лиззи, — едва не закатила глаза Шарлотта, — всем в округе прекрасно известно, как миссис Беннет относится к Лидии. Она бы никогда сама не решилась отослать свою младшую дочь в школу, да ещё и в столь дальнюю!

— Может, Девон и не самое близкое к нам графство, но это не Нортумберленд, — засмеялась Элизабет. — Однако это действительно было моё решение. Я не могла более смотреть на то, в какую особу превращается Лидия, и решила действовать. Вернувшись в Хартфордшир, я открыла для себя, что миссис Беннет воспитывает самую младшую из нас куда менее строго, чем остальных, отчего у неё не сложилось мнения, что, дабы порадовать матушку, ей следует проявлять скромность, благоразумие и непритязательность манер. А коли этого от неё не требуется, чтобы угодить окружающим, то она не видела смысла в таком поведении и среди общества. Но наш мир так устроен, что юная леди, не приученная вести себя сдержанно и почтенно, обрекает себя на очень незавидную судьбу. Моё решение отправить Лидию в школу было продиктовано лишь моей заботой о ней.

— Дорогая Лиззи, любой, кто хоть раз находился в компании с Лидией, поймёт твоё решение и сочтёт его благоразумным, — кивнула Шарлотта, взяв с только что принесённого Бэтси подноса чашку горячего чая. — Хоть мне это и не до конца понятно, но наше общество с готовностью закрывает глаза на множество несовершенств у противоположного пола, а нашему никогда их не прощает. А потому счастье и покой любой семьи в наибольшей мере зависит от репутации именно дочерей, а не сыновей.

— В таком случае, мы, Беннеты, просто обречены, — засмеялась Элизабет, и к её смеху присоединилась сама Шарлотта, понимая, что сказано это было лишь для того, чтобы сменить тон разговора, который вдруг стал столь серьёзным.

— Элизабет, расскажи же мне немного о своей жизни в Кенте, — попросила Шарлотта. — Мы ведь почти совсем не переписывались, да и в тех немногих своих письмах ты была крайне немногословна, словно в жизни твоей не происходило ничего нового. А ведь ты уехала в другое графство, управляла собственным домом, проводила время в обществе весьма почтенной дамы и её дочери, как мне говорили. Неужто тебе было нечего рассказать?

— Шарлотта, — вздохнула Элизабет, — дело вовсе не в том, что у меня не было новостей, а в том, что те перемены в моей жизни нисколько меня не радовали, а потому я не желала переживать их вновь, записывая их на бумагу. Замужняя жизнь оказалась не той романтичной сказкой, в которую я верила в шестнадцать лет. Не пойми меня неправильно, мистер Коллинз вовсе не был изувером, однако он считал своё желание видеть меня такой, какой он вообразил себе свою будущую супругу ещё до приезда в Лонгборн, выше моего благополучия и счастья. Полагаю, что моё отношение к нему было бы совершенно иным, знай я хоть немного о его истинных недостатках наперёд.

— То есть, коли ты была бы осведомлена об изъянах его характера, то не вышла бы за него замуж? — удивлённо спросила Шарлотта.

— Нет, моё решение сочетаться с мистером Коллинзом узами брака было продиктовано вовсе не моими иллюзиями, а нуждой, а потому я сомневаюсь, что отвергла бы его предложение, даже если бы была знакома с ним целый год, — покачала головой Элизабет. — Однако это уберегло бы меня от многих тщетных попыток стать ему истинной жизненной спутницей.

— Романтичные мечтания юных леди в наш век стали камнем преткновения во многих браках, как я начинаю замечать, — отметила Шарлотта. — Может, не зря наше духовенство порицает увлечённость дочерей джентльменов французскими романами?

— Я не берусь судить об этом, ибо не в моей компетенции вынести вердикт о характерах всех представителей противоположного пола, — усмехнулась Элизабет. — Моё общение с мужчинами было недолгим, а после свадьбы ограничивалось лишь моим супругом.

— Неужто твой круг общения в Кенте был столь узким? — спросила Шарлотта. — Насколько мне известно, мистер Коллинз находился под патронажем весьма высокородной дамы, разве не так?

— Да, леди Кэтрин де Бёр и её дочь часто приглашали меня в своё имение, Розингс Парк, на обед или чтобы просто составить им компанию. А со временем мисс де Бёр даже стала мне доброй подругой, несмотря на нашу разницу в возрасте, — улыбнулась Элизабет.

— Разницу в возрасте? — поинтересовалась Шарлотта.

— Да, она почти на десять лет меня старше.

— И она до сих пор живёт со своей матушкой? Но ведь я слышала, что она единоличная наследница своего имения. Неужели она всё ещё не замужем?

— Дело в том, — не удержалась от смешка Элизабет, — что леди Кэтрин лелеет надежду выдать свою дочь замуж за своего племянника, мистера Дарси, а потому даже не пытается вывести её в свет. Мисс Энн часто жаловалась мне на то, что её матушка просто отказывается признать, что мистер Дарси нисколько не заинтересован в браке с ней. Если честно, мне кажется, что она уже смирилась с тем, что ей предстоит участь старой девы, ведь она оказалась в капкане безосновательных амбиций своей матери.

— Разве мисс де Бёр так ограничена в выборе жениха?

— Вовсе нет, — покачала головой Элизабет. — Розингс Парк приносит доход в семь тысяч фунтов в год, хотя само имение выглядит так, словно приносит в два раза больше, что, полагаю, является следствием работы многих поколений. Но леди Кэтрин непреклонна в своём желании объединить богатства своего рода и рода Дарси, который хоть и не носит титула, но обладает более обширным состоянием.

— Что ж, похоже, что любые крайности приносят лишь разочарования. Возвышенные романтичные мечтания приводят к унынию, а сухой расчёт — к отчаянию, — отметила Шарлотта.

— Где же нам набраться такой мудрости, чтобы сохранять равновесие? — задала риторический вопрос Элизабет.

— У тех, кто это равновесие не смог постичь, пострадал от этого, а ныне имеет возможность предостеречь других, — дала неожиданный ответ Шарлотта, красноречиво взглянув на свою подругу.

Элизабет удивлённо взглянула на свою давнюю подругу. Она и помыслить не могла, что хоть кто-то мог рассматривать её жизненную ситуацию в таком свете, но слова Шарлотты заставили её задуматься. Все молодые незамужние женщины не имеют ровным счётом никакого представления о том, что в себе таит брачный союз с мужчиной, а те, кто уже состоит в браке, закованы в кандалы правил приличия, которые не позволяют им просвещать юных особ о возможных неурядицах и горестях, поджидающих их в будущем. Те же дамы, которые были освобождены от брачных уз либо теряли своё положение в обществе, ибо развод, будучи явлением крайне редким и позорным, влёк за собой гонение такой дамы из уважаемого общества, либо, вследствие смерти супруга, были уже в тех летах, которые не позволяли им стать наперсницами юным особам. До сего момента Элизабет ни разу не задумывалась о том, насколько её жизненная ситуация была уникальной в своём роде.

— Прости мне мою прямолинейность, Лиззи, — потупила взгляд Шарлотта, — но я видела твой взгляд, когда мы мельком виделись в церкви, и в нём не было скорби. Лишь меланхолия. Я дерзнула сделать вывод, что траур твой заключается лишь соблюдении правил приличия, а не в искренней печали по почившему супругу.

— Ты как всегда проницательна, Шарлотта, — хмыкнула Элизабет. — Но я надеюсь, что ты свои дерзновенные выводы не сделала достоянием общественности? — саркастично спросила она.

— Право, твои подозрения беспочвенны, — улыбнулась Шарлотта. — Хотя смею заметить, что в Мэритоне разве что только последний глупец считал мистера Коллинза достойным тебя джентльменом, так что бóльшая часть наших знакомых хоть и шёпотом, но поздравляют тебя со столь скорым избавлением. Господи, прости меня за такие речи…

— А как же те слухи, которые ходят в городе о здоровье мистера Коллинза перед смертью и моей якобы причастности к его кончине? — нахмурилась Элизабет.

— Ах, Лиззи, тебе об этом известно? — удручённо воскликнула Шарлотта. — Прошу тебя, не придавай этим злым языкам значения. Эти мерзкие инсинуации были распространены озлобленными маменьками, которые только спят и видят, как бы собственных дочерей выдать замуж поудачней. Ты же знаешь, что если юная девушка выходит замуж, то все незамужние леди старше её выглядят в глазах общества старыми девами. Вот их маменькам и неймётся, — засмеялась она.

— В таком случае, мне не стоит бояться моего возвращения в общество следующим летом? — усмехнулась Элизабет.

— Ни в коем случае.

Июнь 1812 г.

Всем доподлинно известно, что молодая вдова, располагающая собственным состоянием, по возвращении в общество должна подыскивать себе супруга.

Как бы мало ни были известны намерения и взгляды такой дамы, эта истина настолько прочно овладевает умами неподалёку живущих семейств, что на неё тут же начинают смотреть как на законную добычу того или иного джентльмена.

— Мой дорогой сэр, — обратилась однажды вечером к своему супругу леди Лукас, — не запамятовали ли вы, что на следующей неделе миссис Коллинз оставит позади свой траур?

— Да-да, замечательно, замечательно, — в присущей ему добродушной манере отозвался сэр Уильям Лукас. — Столь очаровательная барышня станет прекрасным дополнением нашему провинциальному обществу.

— Ах да, и как удачно для наших сыновей!

— Как так? Разве это имеет к ним отношение?

— Дорогой сэр Лукас, — ответила его жена, — ну как вы можете быть столь непрозорливы? Разумеется, я надеюсь, что один из них женится на ней!

— Неужели миссис Коллинз планирует сей союз?

— Планирует! Господи Боже, ваше прямодушие порой пугает меня! Но ведь вы сами знаете, как это неприлично: миссис Коллинз всего-навсего двадцать лет отроду, а она не имеет над собой покровителя, да ещё и владеет собственным имением! — с видом оскорблённого благочестия воскликнула леди Лукас. — Это просто противоестественно для женщины!

— Даже если и так, но как вы пришли к умозаключению, что именно один из наших сыновей станет её избранником? — спросил её сэр Лукас.

— Наша дорогая Шарлотта приходится миссис Коллинз самой близкой подругой, а потому именно у Уильяма, Генри и Закари больше всего шансов завоевать её. Конечно же, Уильям может найти себе партию поудачней, ведь он ваш наследник, а вот Генри или Закари могут обзавестись собственным имением, если добьются её расположения, а посему я прошу вас поговорить с нашими младшими сыновьями касаемо того, как им стоит вести себя в обществе миссис Коллинз, когда она выйдет в свет.

— Мне кажется, моя дорогая, что вы слишком переживаете из-за пустяков, — усмехнулся сэр Лукас, поднимаясь с кресла. — К тому же, насколько мне известно, — он на мгновение замолк, ибо в гостиную пожаловала старшая дочь семейства и слегка присела в реверансе перед своими родителями, прежде чем сесть с книгой у камина, — насколько мне известно, Генри увлечён мисс Кэтрин Беннет. Должен признаться, что мне даже жаль девчушку. Он так без памяти влюблён, что даже не замечает, как она по углам прячется от него на балах, — захохотал он, чем заслужил лишь строгий взгляд от леди Лукас. — А что касается Закари, то ему ещё только семнадцать. Каким бы обаятельным он ни был, но для миссис Коллинз он слишком юн.

При упоминании имени своей дорогой подруги Шарлотта резко повернулась в сторону своих родителей и с любопытством взглянула на леди Лукас. Она уже подозревала, что её матушка строит планы, касаемо возможного будущего своих младших сыновей, и о присутствии Элизабет, а точнее Лонгборна, в этих планах. Мэритон уже пару недель гудел в ожидании возвращения миссис Коллинз в общество, и на следующей неделе это ожидание подойдёт к концу, так как она собирается появиться на балу в сопровождении трёх своих сестёр.

Сэр Лукас пожелал своей супруге и дочери доброй ночи и удалился в свои покои.

— Матушка, что вы задумали? — слегка склонив голову набок, спросила Шарлотта.

Но леди Лукас не удостоила свою старшую дочь ответом, а лишь сжала губы в тонкую линию и обиженно фыркнула. Шарлотта могла её понять, ведь семейство Лукас вовсе не было богато, несмотря на то что сэр Лукас смог обзавестись титулом, а тот факт, что из пяти её детей никто ещё не вступил в брак, был крайне истощающим для их бюджета. Хоть Шарлотта и понимала, что в том не было её вины, но она не могла не чувствовать себя в некотором роде ответственной за это, ведь она была старшим ребёнком леди Лукас и в свои двадцать семь должна была бы уже обзавестись собственной семьёй, что значительно бы облегчило финансовое положение семейства Лукас.

— Мама, простите если я разочарую вас, но Элизабет не стремится вновь выйти замуж.

— Дорогая Шарлотта, — снисходительным тоном обратилась к ней леди Лукас, — все юные леди стремятся выйти замуж, даже если и не выставляют это напоказ, и твоя дражайшая Элайза не исключение!

— На всё воля Божья, матушка, — мягко увещевала Шарлотта. — Коли Элизабет повстречает джентльмена, который её полюбит и завладеет её сердцем, то я сомневаюсь, что она откажет ему, однако посмею предостеречь вас от попытки манипулировать её чувствами. Она достаточно пострадала в первом своём браке и никогда не пойдёт на поводу у льстивых комплиментов и угодливых ухаживаний как раз из страха вновь оказаться в подобном союзе. Так что не тратьте зря силы.

Элизабет собиралась было отправиться в свою спальню после ужина, однако сёстры ей этого не позволили, встав все втроём у неё на пути, стоило ей направиться к выходу из гостиной.

— Значит, вот как ты с нами обходишься? — приподняла бровь Джейн.

— Ещё сестра называется… — протянула нарочито недовольным тоном Китти.

— Нет, вы это видели? — возмущённо вопрошала Мэри. — Даже не зовёт нас с собой!

— Не по-христиански поступаешь, сестрица, — еле сдерживая улыбку пожурила её Джейн.

— Нам, знаешь ли, тоже хочется посмотреть! — воскликнула Китти.

Оказавшись мишенью столь насмешливого негодования своих сестёр, Элизабет оставалось лишь посмеяться над их шалостью и позвать их сопроводить её в свою комнату. Ведь именно этого они и добивались. На протяжении года Элизабет постепенно обзаводилась платьями, которые ей будет позволено носить, когда она вновь присоединится к светским раутам. Те наряды, которые она носила в девичестве, уже давно стали ей малы, а те, что она надевала в замужестве, не подходили ей по статусу, ибо вдове не пристало появляться на людях в светлых оттенках и лёгких тканях. Теперь её одеяние должно быть тёмных цветов и быть сшито из более плотных тканей. До сего дня Элизабет не доставала платья из сундука, но сегодня их уже пора было готовить к её предстоящему выходу в общество.

— Ну наконец-то ты можешь снять эти чёрные платья! — воскликнула Китти, забегая в комнату Элизабет вместе со всеми.

Джейн помогла Элизабет достать сундук и поставить его в центр комнаты, а младшие девочки с удобством устроились на ещё заправленной постели Элизабет, готовые лицезреть новые наряды. Хоть для Мэри мода и платья и не были чем-то особенно интересным, но она предпочла провести время с сёстрами и разделить с ними их забаву. А вот Китти готова была часами обсуждать разные кружева, ткани и расцветки, и для неё не было ничего более захватывающего, чем новые наряды.

— Ох, ну и тяжёлый же сундук, — вздохнула Джейн.

— Да уж, — согласилась Элизабет. — Как тут вам не завидовать с вашими муслиновыми платьями, — усмехнулась она.

— Жалко, что Лидия до сих пор не вернулась, — заметила Китти. — Она наверняка тоже с удовольствием посмотрела бы на новые платья.

— Насмотрится ещё, — улыбнулась Элизабет. — К тому же, возвращается она в середине июля, так что ждать недолго.

— Даже не верится, что целый год прошёл, а Лидия ни разу даже не запросилась домой, ведь ей из-за ужасной погоды даже на Рождество не удалось к нам приехать, — покачала головой Мэри.

За обсуждением последнего письма Лидии, а также недавних и ещё предстоящих событий, юные леди принялись разбирать платья Элизабет. Теперь она могла себе позволить носить тёмно-лиловые, серые, коричневые платья, а также и другие тёмные оттенки. Конечно же, Элизабет могла и не тратиться на новые платья, ведь она могла просто добавить к своим траурным нарядам белые кружевные воротники и манжеты, однако Элизабет не могла дождаться, когда сможет снять с себя так надоевший ей чёрный цвет. По мере того, как юные леди опустошали сундук, Китти и Джейн начали предлагать, как можно было бы украсить столь тёмные платья, при этом не нарушая строгости нарядов. Китти была столь воодушевлена мыслью о лентах, что тут же бросилась искать подходящие по цвету к особенно понравившемуся ей тёмно-синему платью.

— Должна признаться, что я сама очень удивлена тем, какие перемены претерпел характер Лидии, — отметила Элизабет. — Хоть я и надеялась, что общество благовоспитанных леди, дисциплина и учёба окажут своё влияние, но о столь кардинальных изменениях я даже мечтать не смела. Даже через её письма можно понять, что она стола куда серьёзней, хотя и собственную задорную натуру не растеряла.

— Если судить только по нашей переписке, то Лидия стала очень походить на тебя, Лиззи, когда тебе было шестнадцать, — улыбнулась Джейн. — А коли так, то через месяц в Мэритоне будет две юные леди с острым языком и безупречными манерами.

— Бедные наши джентльмены, — вздохнула Мэри, отчего все сёстры задорно рассмеялись.

— Лиззи, — прервав всеобщий смех, позвала свою старшую сестру Китти, — а что это такое?

Элизабет повернулась, дабы посмотреть, о чём её спрашивала сестра, и, к своему ужасу, увидела, что Китти в поисках лент открыла тот самый ящик комода, где Элизабет хранила разные обрезки ткани. Тот самый ящик, где Элизабет в свою первую ночь в Лонгборне в порыве отвращения спрятала бутылёк с маслом. И сейчас Китти держала его в руке и заинтересованно рассматривала его содержимое.

Пока Элизабет приходила в себя от столь неожиданного напоминания о своём замужнем прошлом, Джейн и Мэри тоже успели заинтересоваться находкой Китти, не понимая, зачем было Элизабет прятать столь обыкновенную вещь. На первый взгляд это было самое обычное масло и ничего более. Такими маслами дамы часто ухаживали за волосами или натирали руки на ночь. Правда для таких целей масло разливалось в более объёмные флаконы. А этот бутылёк был совсем небольшим, словно предназначался для парфюма.

— Это… — начала было Элизабет, но голос её был столь хриплым, что ей пришлось прочистить горло, прежде чем продолжить. — Это самое обычное масло. Ничего особенного, — протараторила она, подойдя к Китти.

Юная девушка тут же отдала бутылёк своей сестре, однако все девушки не преминули заметить, как замешкалась и заволновалась Элизабет, а щёки её покрылись румянцем.

— А зачем ты его спрятала тогда? — нахмурилась Мэри.

Элизабет взглянула на лица своих сестёр, в которых отражалось искреннее непонимание, и решила, что, пусть не полная, но правда будет куда лучше, чем попытка как-то их обмануть. Пройдя к столу, она поставила бутылёк рядом с подсвечником.

— Это и правда самое обычное оливковое масло с добавлением некоторых ароматических эссенций, однако его применяют для весьма специфической цели, — тяжело вздохнула Элизабет и села за стол, на который поставила бутылёк. — На втором году моего замужества этот флакон дал мне доктор, чтобы… — она вновь слегка откашлялась, — чтобы поспособствовать зачатию ребёнка.

Стоило ей произнести эти слова, как лица всех её сестёр стали ярко-красными от смущения. Хоть сёстры Элизабет и не были в полной мере осведомлены о том, что в себе таит супружеская постель, однако имели представление о том, каким образом появляется потомство. Это у городских барышень имелась возможность быть совершенно несведущими в данном вопросе, но те юные леди, которые всю жизнь проводили в провинции много раз становились свидетельницами того, как происходит чудо зарождения и появления новой жизни у животных.

— После того, как по истечении года я так и не смогла исполнить свой долг и обеспечить мистера Коллинза наследником, он отправил меня к местной акушерке. Однако она не смогла определить причин моей неспособности зачать и отправила меня к доктору. Он тоже лишь развёл руками, но дал мне это масло, предположив, что оно может помочь. Как видите, его догадка была неверна, — опустила взгляд Элизабет.

Хотя она крайне редко вспоминала об отсутствии у неё ребёнка, но всё же это печалило её, ведь вновь выходить замуж она не желала, а это значит, что и детей у неё никогда не будет. К тому же, тот факт, что за три года брака она так и не зачала, наводил Элизабет на мысль, что она просто на это не способна. Так что, даже если бы она и вышла замуж, то она лишь обрекла бы какого-то мужчину на бездетный брак.

— На всё воля Божья, Лиззи, — подала голос Мэри. — Может, у Него для тебя имеется другое предназначение.

— Или другой муж… — пробормотала Китти.

Неделю спустя

— Ах, девочки, как же я рада, что отныне Лиззи может сопровождать вас на балы, — в который раз заявила миссис Беннет, помогая Китти затянуть корсет, пока Бэтси занималась шнуровкой на талии Джейн, а Мэри пару часов назад ушла в комнату Элизабет, чтобы они могли помочь друг другу с приготовлениями. — Теперь я могу ходить с вами только на те приёмы, где мне будет, чем заняться. Все эти общие сборища не для меня. Я с куда большим удовольствием останусь в Лонгборне и поберегу свои бедные нервы.

— Матушка, неужели балы так утомляли вас? — спросила Джейн.

— Посещать сии мероприятия — это долг любой матери, у которой имеются дочери, однако не буду вам лгать. В последнее время я испытывала там лишь скуку, ибо Господь одарил меня самыми благовоспитанными дочерями, — миссис Беннет не удержалась и слегка потрепала Китти за щёку.

— Мама! — возмущённо воскликнула Китти.

— То ли дело — частные балы, — не обращая внимание на смущение своей дочери, продолжила миссис Беннет. — Там я хотя бы могу присесть за карточный стол с другими старшими дамами и вдоволь пообсуждать последние новости.

Завершив приготовления, все юные леди спустились на первый этаж, где их уже ожидали две другие сестры. На первый свой бал Элизабет решила надеть не самое нарядное платье в своём распоряжении, дабы не провоцировать местных сплетниц на нелицеприятные толки. Она остановила свой выбор на платье тёмно-серого цвета с чёрной кружевной отделкой, а руки закрыла белыми перчатками. Дорога до Мэритона прошла совершенно непримечательно, однако, стоило сёстрам Беннет зайти в бальную залу, как тут же весёлые разговоры уже пожаловавших гостей стихли, но продлилось это недолго, ведь так беспардонно реагировать на прибывших леди было просто верхом вульгарности. Первыми встретить миссис Коллинз и девиц Беннет решились сэр Лукас и его старшая дочь.

— Миссис Коллинз, — благодушно обратился к ней сей джентльмен, — как же мы рады видеть вас на этом скромном балу! Вашего возвращения в общество ждали с таким нетерпением, что даже появление принцессы Софии осталось бы незамеченным, коли она решила бы появиться в наших краях, — засмеялся сэр Лукас.

— Благодарю вас за гостеприимство, сэр, — улыбнулась ему Элизабет, присев в реверансе. — Я тоже рада вновь стать частью общества Мэритона, а также компаньонкой моим дорогим сёстрам.

— Как же? — воскликнул сэр Лукас. — Миссис Беннет не с вами?

— Нет, сэр, — ответила Элизабет. — Наша матушка решила воспользоваться тем, что теперь я могу исполнять её обязанности. Она будет нас сопровождать лишь на небольшие сборища.

— Ах, замечательно! Замечательно! Что ж, юные леди, желаю вам приятного вечера, — откланялся сэр Лукас и отправился к небольшой компании джентльменов, собравшихся в углу зала.

Не прошло и десяти минут, как Джейн и Китти были приглашены на первый танец, хотя сказать, что Китти была этому рада, было бы сильным преувеличением. Генри Лукас, казалось, был настолько ослеплён своей влюблённостью, что даже не заметил, как его избранница мученически скривилась, нехотя соглашаясь. У неё просто не было выбора. Откажись она танцевать первый танец, и ей пришлось бы провести весь вечер без кавалеров.

— Бедняжка Китти, — покачала головой Шарлотта. — Мой брат даже меня не слушает. А я пыталась вразумить его. Но всё без толку.

— Бездумная влюблённость делает человека слепым и глухим к увещеваниям, — отметила Мэри. — А влюблённые джентльмены, кажется, не способны распознать даже откровенную незаинтересованность объекта их ухаживаний.

— Мужчинам сложно понять, как это девушка может быть не рада их вниманию, — усмехнулась Элизабет. — Они часто воображают себе, что юные леди готовы к ухаживаниям любого, кто пожелал бы выказать к ним интерес.

— Как бы это ни было печально, но я с вами соглашусь, — кивнула Шарлотта. — Однако посмею заметить, что подобное поведение простительно лишь тем джентльменам, у которых не имеется сестёр. Мои же братья довольно осведомлены о том, что нашему полу по душе, а что — нет. Так что я весьма разочарована в таком откровенном невежестве Генри.

Вскоре Мэри и Шарлотта тоже были приглашены на танец, а Элизабет осталась у стены и внимательно наблюдала за ними, но, судя по всему, слова миссис Беннет о том, что на балах ей было ровным счётом нечем заняться, были правдивы, ибо все её сёстры вели себя в высшей мере почтительно и степенно, а потому Элизабет решила не терять времени, стоя в одиночестве и подошла поближе к компании не участвовавших в танце дам, дабы не выглядеть чересчур неприступной.

— Миссис Коллинз! — обратилась к ней одна из уважаемых местных дам, которая стояла в окружении ещё нескольких молодых женщин. — Не присоединитесь к нам? Мы были бы рады услышать ваше мнение по обсуждаемой нами теме.

Элизабет с радостью согласилась присоединиться к разговору, ибо провести весь вечер в угрюмом молчании не входило в её планы. Обменявшись приветствиями и узнав имена собравшихся дам, она начала вспоминать, что и до своего замужества была с ними вскользь знакома, однако их общение было крайне ограничено, ибо на тот момент Элизабет была лишь молоденькой девицей, не обладающей достаточным статусом, чтобы быть принятой в сей круг дам, большинство из которых состояли в браке, а пара старших матрон уже пережили своих мужей.

— Мы говорили о том, в коей мере замужняя дама обладает властью заботиться о своём супруге, — улыбнувшись ей, сказала миссис Кловер, весьма моложаво выглядящая дама лет тридцати пяти. — Стоит ли благоразумной женщине настаивать на своём, коли она уверена в своей правоте, если супруг её активно противится её заботе?

Что ж, судя по всему, местные дамы решили не терять времени зря и исподволь незамедлительно выяснить у миссис Коллинз, как она относится к тем слухам, которые вот уже год гуляют о ней в Мэритоне.

— Ни у одной представительницы слабого пола нет власти над супругом более той, которой он соизволит её наградить, — ответила Элизабет. — К тому же, смею заметить, что нам не следует путать заботу о муже с заботой о малом ребёнке. Мужчина — хозяин своей судьбы, а супруга имеет возможность лишь дать мягкий и ненавязчивый совет.

— Но может ли сия особа ограничиться лишь этим, коли видит, что действия её супруга ведут к катастрофе? — спросила леди Лукас, тоже присутствовавшая в данном сборище.

— И что же вы предлагаете? — усмехнулась Элизабет. — Запереть его в кладовой, пока не одумается?

Все дамы были настолько поражены её комментарием, что не удержались от заливистого смеха. Столь бурная реакция не осталась незамеченной всеми присутствующими в зале. Никто раньше не слышал, чтобы местные замужние дамы так весело хохотали хором, а потому на несколько мгновений все гости, включая тех, кто участвовал в танце, повернулись в их сторону, в недоумении глядя на развеселившихся особ.

Оставшийся вечер Элизабет провела в компании принявших её в свой круг местных женщин, порой возвращаясь к своим сёстрам и Шарлотте. Она не надеялась, что на этом балу кто-то из джентльменов дерзнёт пригласить её на танец. Ей предстояло стать в полной мере частью местного общества, прежде чем это произойдёт. Однако этот вечер послужил Элизабет на пользу, ибо местные замужние дамы и почтенные матроны были весьма позабавлены её лёгкой манерой разговора и остались довольны её рассудительностью и стойкостью. Следующим же утром во всех гостиных близ Лонгборна с нескрываемым удовольствием пересказывали искромётные замечания Элизабет, а о самой хозяйке Лонгборна не смели сказать ничего дурного.

Июль 1812 г.

Как сильно характер юной девушки способен перемениться менее, чем за год? Дабы ответить на сей вопрос, стоит, несомненно, упомянуть, насколько девушка юна, ибо есть большая разница между девицей тринадцати и шестнадцати лет. Если первая ещё не обладает достаточным опытом и знаниями, которые бы успели в полной мере сформировать её взгляд на жизнь, то девица, достигшая шестнадцати лет, благодаря тому что уже, скорее всего, была принята в число участников светских раутов, имеет достаточно твёрдую почву для формирования незыблемого характера, изменить который способны будут лишь невероятное счастье или ужаснейшее горе.

Вот и мисс Лидия Беннет, находясь на пороге пятнадцатилетнего возраста, не могла не припомнить, как десять месяцев назад она путешествовала в этой же карете и по этой же дороге, только в обратную сторону. Прошлой осенью, хоть сестре и удалось убедить её в том, что школьная жизнь не станет для неё карой, а будет, скорее, благом, но всё же Лидия страшилась своего отъезда. Какой бы смелой и бесстрашной она ни казалась окружающим, но она была ещё ребёнком, который ни разу в своей жизни не уезжал из родного дома более, чем на пару недель, и, тем паче, не лишался общества близких родственников. За те три дня, которые Лидия провела в пути от Лонгборна до Мейнарда, она успела не раз разреветься от тоски, однако, стоило ей ступить на порог школы, как вся её печаль мигом улетучилась. Столько новых знакомств, столько занятий… А сколько каверзных слухов и сплетен о высшем обществе Лидия имела честь услышать от девиц из особенно высокородных семейств! Истории о соблазнениях, предательствах, охотниках за приданым, развратных вдовах и не менее сластолюбивых мужьях… Как тут не начать писать романы?

Однако, хоть поначалу ей было невероятно любопытно узнать самые сочные подробности всех сплетен, которыми могли поделиться родовитые девицы, в семьях которых было принято уезжать из Лондона в провинцию лишь на пару самых жарких месяцев лета, но вскоре Лидия начала замечать некоторую не самую радужную тенденцию: все юные леди, замешанные в описываемых событиях, имели весьма незавидную судьбу. Кто-то, поддавшись мимолётным чувствам, оставался у разбитого корыта; кто-то становился изгоем в обществе или собственной семье; а кто-то и вовсе лишался жизни или, того хуже, приобретал профессию, о которой не принято упоминать в приличном обществе. Джентльмены же, если их можно так назвать, в большинстве своём не несли никакой ответственности за свои поступки, а в глазах общества выглядели едва ли не избавителями от беспринципных дочерей Евы.

Школьные дни Лидии Беннет стали для неё как источником радости, так и разочарований, ибо невозможно сотне девушек жить в непосредственной близости друг к другу без ссор, коварства и заговоров. Конечно, в Мейнарде учились и такие особы, которые не желали участвовать в интригах. И именно с одной из таких леди Лидии удалось завязать весьма прочную дружбу, хотя характеры их были практически противоположными. Где Лидия Беннет была деятельна и вспыльчива, там Джорджиана Дарси была размеренна и терпелива. Стоило Лидии Беннет проявить горячность своего характера, тут как тут была Джорджиана Дарси со своей безмятежностью и смиренностью. Единственная черта характера, которая их объединяла, — это романтичность. Несмотря ни на что, обе девушки лелеяли надежду на то, что в их будущем таится прекрасная история любви, и этими своими мечтами обе юные леди любили делиться друг с другом, тихо перешёптываясь во мраке позднего вечера после комендантского часа. Теперь же этой крепкой дружбе предстояло пройти испытание расстоянием и постараться остаться на плаву лишь с помощью переписки.

«Прошу, дорогая Ди, не переставай писать мне. И молю тебя, расскажи, как поживают твои сёстры. Мне предстоит следующие пару месяцев провести в Рэмсгейте с гувернанткой, а ты сама знаешь, что она способна поддержать разговор немногим искуснее коня моего брата. Мне будет невероятно одиноко, а твои письма будут способны скрасить мои дни.

Джорджиана Дарси, также известная тебе, как Джи-Джи»

Дочитав небольшое письмо, которое мисс Дарси дала ей в дорогу, Лидия выглянула в окно кареты. Её путь уже подходил к концу, и скоро она сможет воссоединиться со своими родными. На горизонте уже виднелся Мэритон, а значит до Лонгборна осталось недолго. Спустя полчаса карета свернула на дорогу, ведущую прямиком к её родному дому, и Лидии уже больше не удавалось избавиться от счастливой улыбки, пока она не увидела, как её матушка и сёстры выбегают из поместья, дабы встретить её. Карета ещё даже не успела остановиться, как Лидия сама открыла дверцу и, опустив одну ногу на ступеньку, начала махать своим домочадцам.

— Мисс! — закричал лакей. — Да что ж вы делаете? Убьётесь же! Да обождите же, пока остановимся!

Но никакие предостережения не были способны вразумить чересчур разволновавшуюся юную особу, так что лакей махнул рукой и что-то проворчал кучеру про то, что у дочерей джентльменов порой ума не больше, чем у доярок.

И секунды не прошло с того момента, как карета остановилась на подъездной дорожке у входа в Лонгборн, как Лидия выскочила из неё и понеслась к своей матушке и сёстрам, которые немедленно захватили младшую девочку в общие объятия.

— Лидия, девочка моя, — запричитала миссис Беннет. — Ах, как же давно я тебя не видела. А исхудала-то как! Вас, что же, там одной водой да хлебом кормили?

— Маменька, ну полно вам, — засмеялась Лидия. — Я не исхудала, а просто слегка постройнела. И не спорьте, — воскликнула она, заметив, что миссис Беннет уже вознамерилась с ней не согласиться. — Все мои старые платья мне всё так же в пору, правда лодыжки уже еле прикрывают, — засмеялась она.

— Да, ты, похоже, ростом пошла в батюшку, сестрица, — улыбнулась ей Джейн.

Осмотревшись вокруг, Лидия пыталась отыскать глазами ту свою сестру, которую она искренне хотела лично поблагодарить за всё, несмотря на то что в своих письмах уже не раз выказывала ей свою благодарность. Она стояла чуть поодаль и что-то говорила миссис Хилл и лакею, указывая на вещи Лидии, которые начали доставать из кареты. Ещё раз обняв каждую сестру по-отдельности, Лидия подошла к Элизабет и оценивающе осмотрела её коричневое платье.

— Что ж, теперь ты выглядишь не как главная героиня готического романа, а как второстепенный персонаж, — усмехнулась младшая девушка, на что Элизабет лишь цокнула языком и в притворном негодовании покачала головой.

— Я тоже по тебе скучала, Лидия.

Лондон

Джорджиана Дарси никогда не причисляла себя к тем леди, которым в одиночестве становится смертельно скучно. С самого детства она была едва ли избалована вниманием своей семьи. Свою матушку, леди Энн, она никогда не знала, ибо сама была причиной её столь скоропостижной кончины. Отец и брат всегда были к ней добры и заботливы, однако на момент её рождения её брату, Фицуильяму Дарси, было уже двенадцать лет, а потому всё его время занимала учёба и свойственные юношам увлечения и забавы, а старший мистер Дарси очень тяжело переживал смерть супруги и старался похоронить своё горе в делах имения и попытках преумножить состояние семьи. Посему с самого своего рождения Джорджиана Дарси была окружена нянечками и гувернантками, среди которых юной девочке всегда было одиноко, ведь для них забота о ней была лишь частью их рабочих обязанностей. Так что чувство одиночества не было ей в новинку, оно было чем-то привычным и даже умиротворяющим. Но прошлый год всё переменил.

Она и не надеялась, что последний год, который она проведёт в Мейнарде, будет как-то выделяться на фоне трёх предыдущих. Из-за своей тихой и безмятежной натуры Джорджиане было сложно обзавестись подругами. Конечно же, приятельницы у неё были, однако истинной дружбы она так и не познала. Переменилось всё в начале октября, когда довольно поздно вечером в комнату, которую она делила с ещё двумя юными леди, привели немного растерянную высокую девушку в дорожном платье, а лакей поставил сундук у единственной свободной кровати. Эту девушку звали мисс Лидия Беннет, но Джорджиана звала её просто Ди. Дело в том, что эта юная особа показалась ей невероятно взрослой: она была высока и обладала женственными формами, о которых Джорджиана могла только мечтать в своём возрасте. Из-за этого она ужасно стеснялась заговорить с новой соседкой, но, видимо, мисс Беннет смелости было не занимать. Она немедленно принялась знакомиться со всеми тремя девушками, с которыми в ближайший год ей предстояло делить комнату. Стоило ей обратиться к Джорджиане, как она так сильно разволновалась, что неправильно произнесла её имя.

— Рада познакомиться, мисс Лилия. Я мисс Джорджиана Дарси, — сказала она в ответ на бойкое приветствие.

— Ди! — воскликнула она. — ЛиДИя!

Так между ними и повелось, что Джорджиана обращалась к ней «Ди», а сама мисс Беннет, возмущённая тем, что для неё придумали сокращённое имя, а ей самой приходится выговаривать целый пассаж, принялась называть мисс Дарси «Джи-Джи».

Теперь же, вернувшись из школы в Лондон, мисс Джорджиана впервые в своей жизни испытывала некую горечь в своём одиночестве. После смерти батюшки, когда Фицуильям вступил в наследство, Джорджиана была немедленно отправлена в школу, а лето часто проводила или где-то у моря, или у своей тётушки, леди Кэтрин. Вот и сейчас она лишь на неделю приехала в Лондон, прежде чем отправиться в Рэмсгейт под присмотром своей гувернантки, миссис Янг. Ей так не хотелось ехать. Всем сердцем она желала остаться с братом, которому именно это лето предстояло провести в Лондоне. Пройдя к кабинету Фицуильяма, Джорджиана робко постучалась.

— Войдите, — услышала она.

Отворив дверь, она увидела такую знакомую ей сцену: её брат сидел за столом и с серьёзным видом читал какой-то документ, при этом порой отвлекаясь, чтобы сделать пометки в расходных книгах. У них, конечно, был управляющий, однако покойный мистер Дарси всегда твердил, что безоговорочно верить можно лишь Господу Богу и себе, так что все дела имения подлежали строгому контролю именно со стороны хозяина.

— Джорджиана, — улыбнулся ей Фицуильям, завидев её на пороге своего кабинета. Он поднялся со стула и надел сюртук, который до этого висел на спинке занимаемого им стула, — чем обязан, сестрёнка? — спросил он, подойдя к ней ближе.

— Уильям, — слегка дрожащим голосом обратилась к нему Джорджиана, стараясь собрать всю свою смелость в кулак, — я хотела попросить тебя кое о чём, если ты не против…

— Проси. Коли твоя просьба будет мне по силам, я постараюсь её исполнить, — ответил он и жестом пригласил её присесть на софу в углу комнаты, где они вдвоём и расположились.

— Скажи, — начиная заламывать себе пальцы, произнесла Джорджиана, — мне обязательно ехать в Рэмсгейт?

— Ты не желаешь ехать? — удивлённо спросил Фицуильям. — Я думал, тебе нравятся поездки на море.

— Нравятся, — тяжело сглотнув ответила она, не отрывая взгляда от своих пальцев. — Просто… Я так скучаю по тебе. Если ты не против, я бы хотела остаться с тобой, Фицуильям. Обещаю, я не буду обузой… Я…

Услышав, как голос его сестры начал сдаваться под гнётом эмоций, Фицуильям накрыл её ладони своей рукой, заставив её перестать заламывать себе пальцы от волнения. Второй рукой он прикоснулся к её подбородку, чтобы она посмотрела на него. Встретившись с ней взглядом, он нежно улыбнулся своей юной сестре.

— Джорджи, ты никогда не бываешь мне обузой, но пойми, я до конца лета останусь в Лондоне. Мне необходимо помочь мистеру Бингли с делами того поместья в Хартфордшире, которое он намеревается арендовать осенью. Я буду целыми днями занят, а тебе, вместо того чтобы совершать приятные прогулки на берегу моря, придётся мучиться от нестерпимой городской жары. Мне очень жаль, но даже если ты останешься здесь, я не смогу уделить тебе должного внимания.

— Да, ты прав, — вздохнула Джорджиана. — Прости, что побеспокоила тебя.

«Лонгборн,

Хартфордшир,

28 июля

Джи-Джи,

а ну-ка прекрати хмуриться и улыбнись! Вот так-то лучше! А то, что это ты удумала? Читать письмо от своей лучшей подруги с печальным видом? Разве так можно?

Я очень надеюсь, что не прогадала с временем, и ты сейчас в Рэмсгейте, потому что будет очень досадно, если письмо придёт на адрес, который ты мне дала для переписки, а тебя самой там нет. Но ты говорила, что в Лондоне проведёшь всего лишь неделю, так что думаю, моё письмо тебя застанет уже на побережье. Ах, ты, наверное, каждый день гуляешь у моря и наслаждаешься приятным бризом. А у нас в Мэритоне духота ужасная! Из дому не выйти! Приходится днём окна зашторивать, дабы солнце не проникало в комнаты. Зато вечером на улице благодать. Ох, довольно о погоде…

Джи-Джи, если ты стоишь, то сядь, потому что у меня столь потрясающие новости, что у меня едва хватает выдержки, чтобы не скакать от радости. Моя сестра Элизабет сообщила мне, что очень довольна теми переменами в моём поведении, которые она ныне лицезреет, а потому дала мне разрешение быть представленной в обществе в начале осени! Ты даже представить себе не можешь, как я рада! После целого года постоянного общения с десятками людей, мне, по правде говоря, немного странно вновь быть ограниченной лишь своим семейством и несколькими нашими самыми близкими соседями. Но через пару месяцев я смогу участвовать в балах и званых вечерах!

Должна признаться, что теперь я понимаю, почему моя сестра столь яростно противилась моему выходу в свет год назад. Вспоминая себя, могу со всей ответственностью заявить, что я могла без всякого труда сделать и себя, и моих дорогих сестёр посмешищем в глазах нашего местного общества. Я вовсе не утверждаю, что стала совершенно другим человеком. По своей сути я всё та же Лидия, однако теперь я понимаю, какое поведение уместно дома среди родных, а какое — среди общества благовоспитанных дам и джентльменов.

Ты, помнится, просила меня написать поподробнее про моих сестёр. Что ж, исполняю твоё желание.

Моя старшая сестра Джейн за этот год, кажется, стала ещё большей красавицей! Честное слово, это просто невежливо по отношению к остальным незамужним девицам! Однако, полагаю, что именно поэтому она до сих пор не замужем, ведь джентльмены так очарованы её ангельской внешностью, что порой даже боятся приблизиться к ней. Логично было бы предположить, что у неё бесконечное число кавалеров. Выбирай — не хочу. Но на деле всё совсем не так.

Элизабет или, как все в округе ныне её зовут, миссис Коллинз, пару месяцев назад сняла строгий траур и теперь снова вышла в свет. Оказывается, незадолго до моего возвращения в Лонгборн она произвела настоящий фурор в местном обществе! У нас теперь почти каждый день бывают гости, желающие хоть полчаса провести за разговором с ней. Не стану отрицать, Элизабет всегда была отменной собеседницей, а теперь благодаря своему статусу вдовы она не скована столь строгими правилами приличия, как остальные дамы, а потому может высказываться куда более остроумно и даже дерзко. Она получает от этого такое неземное удовольствие, что за неё невозможно не порадоваться.

Что касается моей сестры Мэри, которую я тебе описывала, как чересчур строгую и набожную, то моё решение по отъезде забрать из Лонгборна «Проповеди Фордайса» оказалось необычайно полезным для всех моих домочадцев. За неимением сей книги ей пришлось начать читать нормальные произведения, а не эти морализаторские завывания. Хоть она всё так же не очень хороша собой, но теперь она стала куда более приятной и лёгкой собеседницей, что весьма положительно сказалось на том, как часто молодые люди приглашают её танцевать на балах.

Ну и наконец самая близкая мне сестрица Китти… Мне ли рассказывать тебе, дорогая Джи-Джи, как я по ней скучала! Мы ведь были не разлей вода. Не буду скрывать от тебя, я немного волновалась, что она может начать ревновать, ведь мы с тобой стали столь близки. Но волнения мои оказались напрасны. Китти была рада, что я смогла найти такую прекрасную подругу в Мейнарде. Ты не поверишь, но тот хмырь, Генри Лукас, до сих пор никак не может взять в толк, что ему пора бы уже и честь знать. Увязался за ней и всё тут, и не отделаешься. Но думаю, что я смогу помочь моей дорогой Китти, когда начну посещать балы вместе с ней.

Моя чудеснейшая Джи-Джи, прошу, не затягивай с ответом. Я так сильно желаю знать, чем заняты твои дни в Рэмсгейте. Как часто ты гуляешь у моря? В каких апартаментах поселил тебя твой брат? Завела ли ты новые знакомства? Я очень надеюсь, что ты счастлива и получаешь удовольствие от тёплых летних дней на берегу моря.

ЛиДИя Беннет»

По мере того, как мисс Дарси читала письмо от свой дорогой подруги, эмоции её менялись столь стремительно, что горькие слёзы начинали течь из её глаз ещё до того, как она успела перестать смеяться. Мисс Лидия Беннет была из не самой богатой дворянской семьи, а приданое её было столь скудно, что о нём не приходилось даже упоминать. Она много раз за их знакомство говорила, как же Джорджиане повезло с тем, в какой семье ей суждено было родиться: богатые дома, личная прислуга, щедрое приданое, десятки дорогих нарядов. Но сама Джорджиана находила мало удовольствия от всех этих прелестей своей жизни, ведь рядом с ней не было ровным счётом никого близкого и родного. Она всё на свете отдала бы, чтобы сопровождать своего брата в его поездках, однако он не желал утомлять её, считая, что ей будет неприятно разъезжать по стране вместе с джентльменом. Джорджиана могла его понять. Разве захочет молодой мужчина быть обременённым обществом юной девушки, для которой и особые условия нужны, ведь с благородной девицей не остановишься на ночь в не самом приличном трактире, и верхом никуда не сорвёшься? Конечно же, нет. А Лидия была окружена родными сёстрами, с которыми всегда можно было поговорить на равных, сыграть дуэт на фортепиано, да и просто провести вместе время! Ах, как Джорджиане этого не хватало!

Растревоженная столь противоречивыми чувствами и как никогда опечаленная своим одиночеством, мисс Дарси встала из-за стола, за которым читала принесённое ей письмо, и легла на свою кровать поверх бархатного покрывала. Ещё даже не пришло время ужина, но вставать с постели ей совершенно не хотелось. Её терзали не самые радужные мысли. Ей уже было пятнадцать лет, и Фицуильям не планировал отсылать её обратно в Мейнард на следующий год, но чем же в таком случае она будет заниматься? Где она будет жить и с кем? В огромном и пустом Пемберли или в их доме в Лондоне, где ей выходить на улицу будет позволено лишь на утреннюю прогулку да на выезд в театр раз в две недели? Или, не приведи Господь, у тётушки Кэтрин? Ни один из этих вариантов не вызывал в Джорджиане и тени радости. Какое бы решение ни принял Фицуильям, она всё равно будет совершенно одна.

Вдруг раздался стук в дверь и прозвучал приглушённый голос миссис Янг.

— Мисс Дарси, я могу войти?

— Я устала, миссис Янг, — ответила Джорджиана, даже не пошевелившись. — Я выйду к ужину.

— Но мисс, вас ждёт посетитель в гостиной, — настойчивым тоном произнесла её гувернантка.

— Посетитель? — воскликнула тут же оживившаяся Джорджиана. — Я сейчас выйду! Одну минуту.

В её мыслях не было ни единого сомнения в том, кто этот гость. Наверняка, Фицуильям сжалился над ней и приехал, чтобы забрать её в Лондон, чтобы побольше времени провести со своей единственной сестрой!

Едва ли не вприпрыжку добежав до гостиной, Джорджиана открыла дверь. В комнате её действительно ждал джентльмен, но это был не Фицуильям…

Август 1812 г.

С недавних пор принимать гостей в Лонгборне стало делом столь обыденным, что миссис Хилл и Бэтси успели запомнить имена всех почтенных дам, живущих поблизости от Мэритона, а также их взрослых дочерей. Казалось, что все местные представительницы прекрасного пола желали хоть ненадолго сбежать от своих повседневных дел и пообщаться с миссис Коллинз, дабы немного развеяться. С тех пор, как Элизабет вернулась в общество, скучать ей не приходилось. Если раньше все её дни были заняты лишь делами имения да общением с сёстрами, то теперь она стала самой востребованной собеседницей в округе, а юные незамужние леди даже глядели на неё, как на наперсницу, к которой всегда можно было прийти за советом или просто рассказать о своих бедах.

Однако в одно утро пятницы в Лонгборн пожаловала вовсе не дама, а молодой джентльмен. Не теряя времени, он попросил Бэтси передать свою карточку миссис Коллинз с просьбой поговорить. Хоть Бэтси и была удивлена визитом сего джентльмена, но не посмела ему отказать. Пока он ждал разрешения встретиться с хозяйкой имения, младшая из сестёр Беннет как раз проходила из гостиной в сторону личных комнат семьи и краем глаза заметила непрошенного гостя. Едва он попал в её поле зрения, как она тут же сорвалась с места и со всех ног помчалась в комнату одной из своих сестёр.

— Прошу, сэр, — позвала гостя Бэтси. — Миссис Коллинз примет вас в библиотеке.

— Благодарю.

Пройдя вслед за служанкой, джентльмен открыл дверь и зашёл в комнату, где его уже ждала Элизабет, сидя за широким дубовым столом.

— Мистер Лукас, — Элизабет поднялась со своего места, дабы поприветствовать гостя. — Рада вашему визиту. Что привело вас ко мне в столь замечательное утро?

Присев в реверансе перед молодым джентльменом, Элизабет вновь села за стол и жестом пригласила его сесть напротив. Конечно же, она прекрасно понимала, что привело его в Лонгборн, и уже предвкушала сей диалог. И, судя по всему, не одну её он интересовал, потому что стоило Генри Лукасу сесть, как Элизабет услышала за дверью предательский скрип одной из половиц, которую у неё всё никак не доходили руки велеть починить. Элизабет с улыбкой представила себе, как все её домочадцы сейчас собрались у двери и прижались к ней ухом, страшась упустить хоть одно слово.

— Миссис Коллинз, — чуть подрагивающим голосом произнёс джентльмен, — я тоже рад вас видеть… Я… То есть…

Что ж, это было необычно. Пусть Генри Лукасу было только девятнадцать, однако никто из знакомых не посмел бы назвать его робким. А сейчас он так волновался, что едва мог поднять на Элизабет взгляд. Всем в округе уже несколько месяцев было ясно, что не за горами тот момент, когда он решится просить руки мисс Кэтрин Беннет. С чего вдруг такое волнение? Элизабет никогда раньше не видела его таким взволнованным, когда он столь откровенно выказывал знаки внимания одной из её младших сестёр, отчего же сейчас, в мгновение, когда его желание, как ему кажется, должно осуществиться, он внезапно превратился в заикающегося юнца?

— Мистер Лукас, — обратилась к нему Элизабет, надеясь хоть немного успокоить молодого человека, — я внимательно слушаю вас. Коли у вас ко мне дело, я готова выслушать вас, и у вас нет ни единой причины так волноваться. Может попросить принести нам по чашке чая?

— Да, благодарю вас, — прохрипел он, слегка откашлявшись.

Позвонив в колокольчик, Элизабет попросила Бэтси принести угощение. Когда дверь библиотеки закрылась за служанкой, она заметила, как в проёме промелькнуло платье Джейн, которое она надела сегодня утром, а значит, что и все остальные её сёстры сейчас собрались гурьбой на пороге. Стоило мистеру Лукасу взять в руки чашку, как он тут же опустошил её, а Элизабет спокойно сделала глоток и вновь обратилась к нему.

— Что ж… Должна признаться, вы меня заинтриговали. Могу я, наконец, узнать причину вашего визита?

— Да, я… — мистер Лукас сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду. — Я пришёл, дабы просить вашей руки, миссис Коллинз. Не окажите ли вы мне честь выйти за меня замуж?

Элизабет очень пожалела, что не поставила чашку обратно на стол, потому что она мало того, что едва не поперхнулась, услышав это, так ещё и умудрилась разбить её. Кашель Элизабет хоть и был весьма неуместным, но всё же был во благо, ибо это позволило скрыть целый хор удивлённых ахов, прозвучавших за дверью. Сказать, что Элизабет была поражена, значит ничего не сказать. Ей даже показалось, что ей послышалось. Этого просто не могло быть. Этот джентльмен в течение года непрестанно крутился вокруг Китти, не давал ей покоя, а теперь осмелился просить руки не просто у другой леди, а у старшей сестры предмета его очарования!

Немного придя в себя, Элизабет поднялась из-за стола и, степенно выпрямившись, обратилась к молодому человеку.

— Мистер Лукас, должна признаться, что вам удалось меня удивить, однако я, несмотря на выказанную вами мне честь, вынуждена отказать вам. До сего дня мы с вами ни разу не имели возможности даже поговорить. Более того, всем в округе известно, что ваш интерес направлен вовсе не в мою сторону, — она строго взглянула на джентльмена, который с удивительной скоростью менял цвет лица от мертвецки бледного до пунцового. — Ваше предложение мне льстит, однако я, в виду этих обстоятельств, не могу принять его.

Генри Лукас находился в таком смятении, что даже не соизволил встать, когда Элизабет поднялась на ноги, а просто продолжал сидеть, словно громом поражённый, и старался смотреть куда угодно, только не на миссис Коллинз.

— Я… — едва ли не теряя голос, произнёс он. — Прошу простите. Полагаю, мне пора, — протараторил он и поспешил к двери.

Понимая, что если он немедленно выйдет из библиотеки, то натолкнётся на всех сестриц Беннет вместе взятых, Элизабет попыталась задержать его, дабы они успели убежать из поля зрения. Мистер Лукас и без того был невероятно смущён, а коли он поймёт, что их всё это время подслушивали, то он может и вовсе сквозь землю провалиться от стыда.

— Мистер Лукас, — окликнула его Элизабет, когда он уже успел схватиться за ручку двери, — думаю, я теперь вправе потребовать от вас прекратить ваши настойчивые ухаживания за моей младшей сестрой. После того, что только что произошло, полагаю, ваше внимание к ней будет неуместным.

Молодой человек уже едва держался на ногах от смущения, стыда, а теперь и разочарования, ведь ему искренне очень нравилась мисс Китти, а теперь все его надежды разбились вдребезги.

— Конечно, миссис Коллинз, я понимаю, — ответил он. — Позвольте откланяться.

Стоило молодому джентльмену выбежать из библиотеки, Элизабет буквально упала обратно в кресло, на котором до этого сидела. Такого она действительно не ожидала. Когда Бэтси передала ей карточку сего джентльмена, она немедленно приняла его, предвкушая занятную беседу, касаемо его притязаний на руку и сердце Китти. Они уже обсуждали такой вариант событий, и Китти недвусмысленно дала понять своей старшей сестре, что не желает такого союза, так что Элизабет была готова мягко отвадить Генри Лукаса. Что за бес в него вселился, чтобы просить руки Элизабет? Конечно, формально она уже не была в глубоком трауре и могла вновь выйти замуж, хотя на это всё равно бы косо посмотрели. Но ведь Генри Лукас был увлечён Китти! Элизабет начала растирать себе виски, как вдруг дверь в библиотеку резко распахнулась.

— Я, конечно, прошу прощения, — возмущённо воскликнула Китти, воинственно уперев руки в боки, — но что это сейчас было?!

Вслед за ней в комнату зашли растерянная миссис Беннет, взволнованная Джейн, скучающая Мэри и умирающая от смеха Лидия. Всё, что оставалось Элизабет, это позвать Бэтси, чтобы она убрала разбитую чашку, и продолжать натирать себе виски в надежде унять внезапно накатившую головную боль.

— То есть я в течение целого года терпела его ухаживания, граничащие с приставаниями, а замуж он тебя зовёт?! — продолжала негодовать Китти.

— Китти, поверь, я никоим образом… — начала было оправдываться Элизабет, испугавшись, что её младшая сестра может быть обижена на неё.

— Нет-нет, Лиззи, — поспешила остановить её Китти. — Я вовсе не на тебя сержусь, меня просто возмущает сама ситуация!

— Похоже, кому-то захотелось обзавестись собственным имением… — язвительно протянула Лидия, стоило ей отдышаться от смеха.

— Лидия, как можно? — удивлённо взглянула на неё Джейн. — Может, предложение мистера Лукаса было от чистого сердца? Вдруг за эти два месяца его чувства переменились, а он просто стеснялся в них признаться?

— Джейн, твоя доброта не знает границ, и это достойно похвалы и уважения, — ответила Лидия. — Но наивность — вовсе не добродетель.

— Да, здесь я склонна согласиться с Лидией, — подала голос Элизабет. — Мистер Лукас явно был не в восторге от перспективы стать мне супругом. Выражение лица у него было такое, словно его на эшафот ведут. Однако Генри Лукас не меркантильная, а скорее романтичная натура. Думается мне, что на это решение его сподвиг кто-то другой.

— Уверенна, это была леди Лукас, — разгорячённая от растревоженных нервов сказала миссис Беннет, обмахиваясь платком. — Она, наверняка, только и думает, как бы женить одного из своих сыновей на тебе, Лиззи! Ещё бы, ведь в таком случае именно он станет здесь хозяином! Ну, я ей устрою! Помяните моё слово!

— Маменька, успокойтесь, — обеспокоенно запричитала Джейн. — Где ваши нюхательные соли?

Мэри и Джейн увели растревоженную миссис Беннет в её комнату, дабы она могла успокоиться, а младшие девочки остались в библиотеке вместе с Элизабет. Некоторое время они ни слова не произносили, обдумывая всё, что успело произойти этим утром. Первой прервать молчание решилась Лидия.

— Что ж, теперь тебе, Китти, не придётся прятаться от Генри Лукаса на балах. Сомневаюсь, что он осмелится приблизиться к тебе, — усмехнулась она. — Он же наверняка понимает, что все мы осведомлены о его сегодняшней выходке.

— Да, хоть что-то хорошее из этого вышло, — согласилась Китти.

— Миссис Коллинз, — позвала хозяйку имения миссис Хилл, постучавшись в дверь.

— Да, миссис Хилл?

— Пришло письмо для мисс Лидии Беннет из Рэмсгейта, — сказала она.

— Ах, это, должно быть, от Джи-Джи, — подскочила Лидия и забрала из рук экономки конверт. — Лиззи, можно я прочту?

— Конечно читай, — улыбнулась ей Элизабет, заметив неприкрытую радость своей сестры.

Лидия села на стул, который менее получаса назад занимал мистер Лукас и развернула письмо. Пока она читала, Китти пожелала отправиться к матушке, дабы справиться о её состоянии. К тому же, ей наверняка хотелось обсудить со своей дочерью то, как же подло поступил молодой мистер Лукас. Элизабет же продолжила проверять записи в расходных книгах, чем она и занималась до того, как пожаловал гость. Однако краем глаза она заметила, что радость Лидии, которую она испытала при виде полученного письма, почему-то улетучилась, и теперь лицо её младшей сестры было омрачено тревогой. Не желая лезть не в своё дело, Элизабет решила ни о чём не расспрашивать. Коли Лидия пожелает поделиться с ней новостями, то сама это сделает.

— Лиззи, — едва ли не испуганным голосом прошептала Лидия, — мне нужна твоя помощь.

— Господи Боже, — тут же забеспокоившись ответила Элизабет. — Что стряслось?

— Ты же помнишь, как я тебе в письмах рассказывала про мою подругу, мисс Джорджиану Дарси? Ты ещё в ответе писала, что через своего супруга, мистера Коллинза, знакома с её братом, хоть и не лично…

— Да, всё так, — нахмурилась Элизабет. — Впрочем, я и о твоей подруге довольно осведомлена. Мне о ней рассказывала леди Кэтрин в самых восхищённых эпитетах. Однако никакие её восхваления не были способны скрыть то, как печальна судьба этой девушки: никогда не знать свою мать, жить с убитым горем отцом и уже взрослым братом. Для юной девушки это, должно быть, очень тяжело.

— Да, ты права, — кивнула Лидия. — И я очень переживала за неё, когда мы прощались в Мейнарде, ведь ей снова предстояло остаться одной лишь в сопровождении гувернантки. Я надеялась, что мои письма будут ей хоть небольшим, но утешением, а теперь… — она вдруг сбилась с мысли и посмотрела на исписанный лист бумаги в своих руках. — Лиззи, прошу, прочитай, — сказала Лидия, протягивая письмо своей сестре.

— Ты уверена? — удивилась Элизабет.

— Да, ты поймёшь моё беспокойство, лишь прочитав его.

«Рэмсгейт,

Кент,

11 августа

Моя дорогая Ди,

я сердечно благодарю тебя за письмо. Мне было необычайно приятно узнать, что у твоей матушки и сестёр всё хорошо. Надеюсь, что та нестерпимая жара, о которой ты писала, уже ушла из Хартфордшира, и вам удаётся насладиться последним месяцем лета.

До недавних пор дни мои были заняты монотонными прогулками и музицированием, которое, должна признаться, всё меньше доставляет мне удовольствие. Мне порой кажется, что я продолжаю практиковаться на фортепиано лишь потому, что это единственное занятие, в котором я преуспела. Всем моим знакомым нравится, как я играю, однако я не могу сказать того же про себя.

Мой любимый брат снял для меня прекрасные апартаменты. Здесь есть гостиная, музыкальная комната, небольшая библиотека и комната для прислуги, а моя собственная спальня обустроена именно так, как мне нравится. Правда, после нашей общей комнаты в школе мне иногда сложно уснуть без храпа Клары. Помнишь? Ты в первые пару недель с ума сходила от него!

Думаю, ты обратила внимание на мои слова о том, что всё это длилось «до недавних пор». Ах, Ди, я наконец-то не одинока! Недавно моя гувернантка, миссис Янг, сообщила мне, что ко мне пожаловал гость. Я так обрадовалась, что мой брат решил приехать за мной, что тут же помчалась в гостиную, желая поскорее увидеть его. Но я увидела не его. Не помню, рассказывала ли я тебе о мистере Джордже Уикхеме, друге детства моего брата… Он сын бывшего управляющего в Пемберли, а мой батюшка приходился ему крёстным. Когда я была маленькой, они с Фицуильямом порой развлекали меня. Однако вскоре после смерти папеньки Джордж покинул Пемберли. И вот он вновь появился в моей жизни!

Ах, Ди, как же приятно знать, что хоть кто-то, кроме тебя, помнит обо мне! Вот уже пару недель Джордж гостит неподалёку и каждый день навещает меня. Мы по утрам ходим на прогулку по берегу моря, а вечерами иногда сидим вдвоём в гостиной и читаем стихи или играем в карты. Сначала я не знала, как реагировать на его визит, но Джордж заверил меня, что мой брат осведомлён о его приезде ко мне. Ведь Фицуильям знает, что меня может порадовать компания Джорджа. Нынче же радости моей нет предела, ибо сообщу тебе по секрету: я, похоже, влюблена! Мой дорогой Джордж так внимателен, так добр ко мне. И я счастлива уведомить тебя, дорогая Ди, что он тоже испытывает ко мне самые нежные чувства! Прямо сейчас я пишу это письмо, а всего пару часов назад мы признавались друг другу в нашей взаимной привязанности. Ах, Ди, мне кажется, что у меня выросли крылья от того, как я счастлива!

Сегодня Джордж предложил мне сочетаться с ним браком, однако я ещё не представлена ко двору, а значит и выйти замуж по всем правилам не могу, так что мой любимый пообещал мне, что устроит нам поездку в Гретна-Грин! Ему лишь нужно немного времени, чтобы обо всём позаботиться. Единственное, что заставляло меня сомневаться — это реакция Фицуильяма, но и здесь мой дорогой Джордж обо всём позаботился! Он сообщил мне, что написал моему брату о своих намерениях, и он ответил, что не против нашего союза, коли я на него согласна. Как я могла сомневаться в том, как Фицуильям воспримет эту новость? Я такая глупая! Ведь они с Джорджем с детства дружат! Конечно, он будет рад, за свою сестру и друга!

Моя дорогая Лидия, полагаю, что следующее моё письмо ты получишь уже из Гретна-Грин и с другой подписью.

Твоя парящая в небесах от счастья подруга,

Джорджиана «Джи-Джи» Дарси»

Прочитав письмо, Элизабет пару минут не могла прийти в себя. Какой же подлец этот Джордж Уикхем! Явиться без приглашения к юной дочери джентльмена, которая живёт лишь с гувернанткой без сопровождения старшего родственника, да ещё и песни ей петь о любви! Нет ничего удивительного в том, что молодая впечатлительная девочка очарована таким вниманием…

— Лиззи, что мне делать? — прервала молчание Лидия. — Я боюсь, что если напишу ей о своих опасениях касаемо этого мистера Уикхема, то она меня не послушает или, того хуже, поделившись ими с этим пройдохой, обидится на меня, ведь он, без всяких сомнений, сможет выставить мои слова в неблагоприятном свете.

Элизабет ничего не ответила, усиленно думая, как же поступить в такой ситуации. Оперевшись локтями о стол, она сомкнула ладони и уткнулась в них лбом.

— Меня ещё страшит, насколько Джи-Джи успела сблизиться с мистером Уикхемом, — добавила Лидия. — В письме чёрным по белому написано, что её гувернантка оставляет их наедине по вечерам. Я боюсь, как бы он не воспользовался этим в самых гнусных целях.

Громко выдохнув, Элизабет подняла взгляд на свою младшую сестру.

— Ты знаешь, где сейчас её брат, мистер Дарси? — спросила она, доставая из ящика стола чистый лист бумаги.

— Да, Джи-Джи говорила мне, что он всё лето будет в Лондоне в их фамильном доме, — нахмурилась Лидия. — Думаешь написать ему?

— Именно, — кивнула Элизабет обмакивая перо в чернила.

— А вдруг этот Уикхем не врёт? — вдруг замешкалась Лидия. — Что, если мистер Дарси и правда обо всём знает. Джи-Джи ведь написала, что они друзья детства…

— Если так, то мистер Дарси просто проигнорирует это письмо. А если нет, то он примет меры.

— Может, тогда мне ему написать? — спросила Лидия. — Ведь Джорджиана именно со мной всем этим поделилась…

— Лидия, — тяжело вздохнула Элизабет, — ты ещё незамужняя девица, к тому же, не представленная в обществе. Не приведи Господь, это письмо попадёт не в те руки. Если узнают, что ты написала джентльмену, твоя репутация будет уничтожена. Я же могу это сделать без особых для себя последствий. На меня могут только взглянуть косо, но не более.

— Да, ты права.

Лондон

На следующий день

Мистер Дарси был в отвратительном настроении. Как бы он ни уважал своего друга, но решение арендовать Незерфилд он считал крайне необдуманным, особенно если учесть, что мистер Бингли делал это с перспективой того, что в будущем выкупит его, дабы вступить в число истинных джентльменов. Пусть сам дом был весьма неплох, несмотря на то что в нём уже давно никто не проживал, но имение такого размера должно было поддерживаться довольно обширными землями, а именно этого там и не хватало. Более того, за последний год прилегающее к Незерфилду имение выкупило у его владельца несколько гектаров земли и теперь владельцы того имения выращивали этой земле сахарную свёклу. А с нынешними ценами на сахар в купе с его дефицитом дело это было необычайно прибыльным. Незерфилду же осталась крайне скудная земля как по площади, так и по плодородности. Но Чарльз был так очарован этим южным графством, что и слышать никаких доводов против не желал.

Менее чем через месяц им вдвоём предстояло отправиться туда и попытаться поставить Незерфилд на ноги, но мистер Дарси искренне сомневался, что у них это получится. К тому же ещё одно обстоятельство очень его удручало: вскоре после их с мистером Бингли прибытия в Хартфордшир к ним присоединятся мисс Бингли с сестрой и мужем. Стоило ему вспомнить о мисс Бигли, как мистер Дарси непроизвольно страдальчески застонал, прикрыв ладонью глаза. В этой девице было столько гонора и самомнения, что даже тётушка Кэтрин обзавидовалась бы. Однако больше всего его беспокоило то, что она по неизвестной ему причине возомнила себя будущей хозяйкой Пемберли, что поначалу его забавляло, а потом стало действовать на нервы. Да, она была богата, но её характер отталкивал его получше бородавок на лице. Высокие худощавые девицы никогда не привлекали его. Даже в годы своей дикой юности, когда под влиянием одного своего бывшего друга мистер Дарси частенько наведывался в элитные бордели Лондона, он предпочитал пусть и стройных, но фигуристых девушек среднего роста. У таких хоть было, за что ухватиться.

— Мистер Дарси, — обратился к нему его камердинер, зайдя в кабинет, — вам срочное письмо из Хартфордшира.

— Из Хартфордшира? — в недоумении переспросил мистер Дарси. — Господь всемогущий, я же только вчера с Бингли виделся! Он что, вечером сел на коня да ринулся туда?

Распечатав письмо, мистер Дарси понял, что его догадка была неверна. Письмо было написано явно женской рукой, а его содержание заставило кровь мистера Дарси кипеть от ярости.

— Передай на конюшню, чтоб запрягали Арно, — еле сдерживая себя сквозь зубы произнёс он.

— Арно? — удивился камердинер, услышав кличку самого быстрого и выносливого коня во владении мистера Дарси. — Вы куда-то торопитесь, сэр?

— Да, тороплюсь…

Август 1812 г.

Рэмсгейт

Может ли молодой человек, родившись без титула и состояния, быть обласканным судьбой и удачей? У мистера Джорджа Уикхема не было в этом никаких сомнений, ибо именно так всё и сложилось для него, несмотря на то что преждевременная кончина его покровителя всё же подпортила ему планы на жизнь. Хотя… Он до сих пор не понимал, зачем наплёл старику про то, что желает стать священнослужителем. Мистеру Уикхему было смешно даже представить себя в рясе. И всё же старый Дарси был невероятно благосклонен к своему крестнику. С самого детства Джордж Уикхем ни в чём не был обделён: образование, развлечения, связи. К тому же ему удалось стать лучшим другом сыну своего покровителя, нынешнему мистеру Дарси. Признаться, им действительно было необычайно весело в юности. Мальчишками они вместе играли, ходили на рыбалку, учились верховой езде; учась вместе в Кембридже, они частенько вместе наведывались в джентльменские клубы, где после определённого часа вход был открыт для самых дорогих потаскух Лондона… Ах, простите, «жриц любви». Они именно так предпочитали зваться. Однако, стоило отдать должное тем девкам. От обычной уличной шлюхи не дождёшься таких услад, на которые с готовностью шли они. Но и оплату они брали приличную. А Уилл Дарси никогда не скупился и, порой, помогал Уикхему оплатить их услуги, хотя и не понимал, куда его друг девал средства, которые весьма щедро выдавал ему старый мистер Дарси. Ещё бы он понимал! Самым главным отличием между двумя молодыми людьми было то, что Дарси совершенно не понимал прелести азартных игр! Что за нонсенс! Как можно не испытывать удовольствия от партии в карты, когда на кону стоит такая сумма, на которую можно жить целый год?! И прямо сейчас мистер Уикхем разыгрывал самую важную партию в своей жизни.

Признаться, он не ожидал, что его задумку будет так легко исполнить… С тех пор, как старый мистер Дарси почил, его сын рассудил, что его сестре, мисс Джорджиане, будет куда полезней и приятней посещать школу для благородных девиц, где она сможет и образование получить, и обзавестись подругами, чем сидеть затворницей в Пемберли. Лето же она часто проводила на берегу моря в сопровождении одной лишь гувернантки. Разузнав через своих старых знакомых среди слуг в Пемберли, где именно проводит время этим летом мисс Дарси, мистер Уикхем немедленно направился в Рэмсгейт. Убедить миссис Янг в том, что ей вовсе необязательно коршуном следить за их общением, было делом необычайно простым, стоило ему заикнуться о том, что в случае благоприятного исхода его визита, она будет вознаграждена достаточно, чтобы более не беспокоиться о том, как заработать себе на кусок хлеба. И где Дарси откопал такую дуру в гувернантки своей сестре?

У него уже почти всё было готово: экипаж до Гретна-Грин был заказан на завтра, голова малолетней дурочки была запудрена, а Дарси был в блаженном неведении всего происходящего. Уже был довольно поздний вечер, но мистер Уикхем в весьма приподнятом настроении шёл в гости к своей «невесте», ибо нельзя слишком надолго оставлять её наедине со своими думами, чтобы в ней вдруг не проснулось здравомыслие. Куй железо, пока горячо, как говорится… Конечно, для пущей надёжности надо было бы девчонку оприходовать, но Уикхем боялся перегнуть палку. Нельзя допустить, чтобы поднялся шум до того, как они сядут в карету завтра.

Пройдя к роскошным апартаментам, он постучал в дверь, но встречен был не миссис Янг, как обычно, а одной из служанок.

— Добрый вечер, мистер Уикхем, — улыбнулась она, присев в реверансе. — Прошу, проходите.

— Добрый вечер, — едва кивнув головой, ответил ей Уикхем. — А где миссис Янг?

— Этим вечером у неё голова разболелась, и она попросила меня встретить вас, — объяснила ему девушка, забирая у него трость и шляпу. — Мисс Джорджиана скоро спустится в гостиную. Можете подождать её там.

— Благодарю, — сказал он и направился прямиком в гостиную.

Отворив дверь комнаты, мистер Уикхем, не удосужившись оглянуться, прошёл к ближайшему креслу и с удобством расположился в нём, ожидая появления Джорджианы. Однако, не прошло и нескольких секунд, как позади себя он услышал голос.

— Какой же ты всё-таки выродок, Уикхем…

Молниеносно поднявшись на ноги, он повернулся в ту сторону, откуда раздался знакомый ему с детства голос. В дальнем углу комнаты за небольшим столиком сидел Фицуильям Дарси и глядел на новоприбывшего гостя с таким огнём в глазах, что мог на месте испепелить его. Чёрт возьми, откуда он здесь взялся? А самое главное, как много ему известно? А что, если он только догадывается о том, что происходит? Может, ему ещё удастся выпутаться из этой ситуации?

— Дарси! — нарочито радостно поприветствовал друга своей юности Уикхем, стараясь скрыть волнение в голосе. — Сколько лет, сколько зим! Представляешь, я совершенно случайно встретился в этом очаровательном городке с Джорджианой. Вот, решил навестить её…

Казалось, что с каждым произнесённым словом лицо мистера Дарси становилось всё более яростным и грозным. А услышав последнюю фразу он едва не оскалился и со всей силы ударил кулаком по столу, за которым сидел, отчего стоящий на нём графин с водой покачнулся и чуть не упал. Стремительно поднявшись со своего места и вплотную подойдя к Уикхему, мистер Дарси впился в него взглядом.

— Не смей даже имени её произносить, подлец! — закричал он. — И даже не думай, что сможешь обвести меня вокруг пальца, — уже спокойней продолжил он. — Я тебе не пятнадцатилетняя наивная девочка. Со мной твои обычные методы не сработают. Ты, что же, забыл, что я знаю тебя, как облупленного? Все твои ужимки и уловки мне с юности знакомы.

— Да ладно тебе, Дарси, — начиная волноваться всё сильней, попытался разрядить обстановку Уикхем. — Что я такого сделал? Я с твоей сестрой с детства знаком. Я её вместе с тобой на санках катал зимой в Пемберли. Неужели ты думаешь, что я мог хоть как-то навредить ей?

— То есть, ты не проводил с ней время наедине в этой гостиной по вечерам, что могло бесповоротно разрушить её репутацию, если бы об этом стало кому-то известно? Ты не лгал ей о том, что мне прекрасно известно о твоём визите? Ты не уговаривал её сбежать в Гретна-Грин, при этом посмев заверить её в том, что я нисколько не против этого?

С каждым заданным ему вопросом Уикхем всё больше осознавал, что партия проиграна. Откуда ему всё это известно? Джорджиана точно не писала ему. Он же договорился с миссис Янг, что она не будет отправлять те письма, которые она напишет брату, а отдаст их ему. Так как же он узнал?

— Что ты молчишь? — угрожающим тоном спросил мистер Дарси. — Не припомню за тобой такой черты характера, как немногословность. Джорджиана ведь не первая барышня, которая, наслушавшись твоих серенад, вообразила себя влюблённой? Правда, у тех леди не имелось сколько-нибудь приличного состояния, так что всё, чего лишились они, это их репутация и целомудрие. А мою сестру ты ещё решил обречь и на нищету?

— Дарси, что заставляет тебя так думать? — не теряя надежды не потерять лицо спросил Уикхем. — Неужели, так тяжело представить, что кто-то может полюбить твою сестру, а не её приданое?

Едва он успел закончить говорить, как тут же осознал, что совершил огромную ошибку. Мистер Дарси, не сдержав своего гнева, схватил мистера Уикхема за грудки и ударил его спиной о стену.

— Пытаешься выставить меня мерзавцем? — прорычал он. — Ещё раз повторяю, я не наивная девочка, которой ты можешь вертеть, как тебе вздумается. Если бы ты правда любил её, то не посмел бы поставить под удар её репутацию! — выкрикнул он и, снова ударив Уикхема о стену, выпустил его.

Такой реакции Уикхем не ожидал. Дарси никогда не был вспыльчивым, а уж тем более жестоким человеком. Но видимо в этот раз даже его выдержки не хватило, чтобы справиться с эмоциями.

— Что опять стряслось, Уикхем? — спросил мистер Дарси. — Деньги уже кончились? Ты же, вроде бы, говорил мне, что желаешь стать адвокатом… Те три тысячи фунтов, которые я тебе выплатил, как компенсацию за обещанный тебе приход, были достаточной суммой, чтобы и лицензию получить, и начать достойно жить, устроившись в какую-нибудь контору.

— Легко тебе говорить, — прошипел Уикхем, отринув всё притворство, ибо понял, что дальше ломать комедию нет смысла, — ты родился и будешь всю жизнь богачом, а мне пришлось из привычного роскошного образа жизни спуститься чуть ли не на самое дно общества.

— Не надо делать вид, Уикхем, что у тебя не было возможности сохранить достойный уровень жизни, — пренебрежительно взглянул на него Дарси. — Ты мог без всяких препятствий стать священнослужителем, как и обещал моему отцу. Хотя, на мой взгляд, с твоими нравами это было бы богохульством. На те деньги, которые ты получил после смерти моего отца ты мог безбедно жить несколько лет, а к тому моменту уже обзавестись собственным делом. Даже в провинциальных городках стряпчие получают достойный доход и без труда обеспечивают свою семью. Но вместо этого ты промотал все деньги на азартные игры, алкоголь и шлюх. А теперь посмел явиться к моей сестре, а точнее, к её тридцати тысячам фунтов.

— И что же ты сделаешь, Дарси? — усмехнулся Уикхем. — Убьёшь меня? Сомневаюсь. Но в таком случае я не могу ручаться за то, что через пару дней во всех гостиных Лондона не начнут обсуждать то, как твоя юная сестра каждый вечер принимала у себя мужчину и проводила в его компании по несколько часов. Конечно, этого можно избежать…

Последнее, что ожидал увидеть Уикхем, взглянув на Дарси, это ухмылку на его лице.

— Конечно, этого можно избежать, — согласился мистер Дарси. — Полагаю, мне стоит просветить тебя по поводу того, чем сейчас занимается мой поверенный. Это должно тебя заинтересовать. Прямо сейчас он обходит все кабаки, притоны, трактиры и бордели Лондона и выкупает все твои долги. Ты меня знаешь: когда надо, я не скуплюсь. Поэтому я предупреждаю тебя сейчас и повторять не буду. Если хоть одна живая душа прознает о том, что здесь происходило, ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в долговой тюрьме и уже никогда из неё не выйдешь.

Такого поворота событий мистер Уикхем не предусмотрел. Он искренне считал, что, пригрозив Дарси слухами, сможет заставить его раскошелиться. А теперь над его головой завис топор, который от любого неловкого движения мог обрушиться на него с самыми сокрушительными последствиями. От одной мысли о долговой тюрьме Уикхем побледнел, и мистер Дарси был невероятно доволен произведённым эффектом.

— А теперь, Уикхем, будь так добр, — сквозь зубы прорычал мистер Дарси, — уезжай-ка ты прочь отсюда и не смей больше никогда попадаться мне на глаза и даже вспоминать о моей сестре.

Сглотнув внезапно образовавшийся комок в горле, Уикхем смог лишь коротко кивнуть и неровным шагом выйти из гостиной, а затем и из апартаментов, оставляя позади свою надежду обзавестись прекрасным состоянием в тридцать тысяч фунтов.

Тяжело вздохнув и на несколько секунд зажмурив глаза от усталости, Фицуильям Дарси направился на второй этаж в надежде ещё раз поговорить с сестрой. Когда он прибыл в Рэмсгейт, было уже почти время обеда, и он застал Джорджиану возвращающейся с прогулки вместе с миссис Янг. Сестра была несказанно рада увидеть его и тут же побежала к нему в объятия, а вот её гувернантка была готова бежать хоть на край света, лишь бы не приближаться к нему. Конечно же, она была немедленно уволена и выгнана вон. Джорджиана же была в такой растерянности, узнав, что Фицуильяму было ничего не известно о визите к ней Джорджа Уикхема и их намерении сочетаться узами брака, что не знала, что и думать. В течение целого часа Фицуильям старался открыть глаза своей сестре на то, что на самом деле едва не произошло, однако она не желала верить, что кто-то, а тем паче человек, который знает её с детства и был другом её брату, может так подло поступить. До этого момента Фицуильям Дарси не решался рассказывать своей сестре истинные причины исчезновения мистера Уикхема из их жизни, не желая её расстраивать. Она искренне считала, что их пути просто разошлись после смерти старшего мистера Дарси. Теперь же у него не оставалось другого выхода, кроме как поведать ей о его долгах, праздности и аморальном поведении в отношении юных особ. Выслушав всё, Джорджиана ещё некоторое время не могла вымолвить ни слова, а лишь горько плакала от обиды и унижения в объятиях своего брата.

Подойдя к спальне своей сестры, мистер Дарси тихонько постучался, но в ответ ему прозвучала лишь тишина. Он знал, что Джорджиана не спит, потому что всего несколько минут назад он позволил себе выйти из себя, и она не могла не слышать его крик и грохот от его кулака и едва не разбившегося кувшина. Он корил себя за это, ведь она никогда не слышала, чтобы её брат повышал голос, а тем паче выражал агрессию. Ни одной сестре не пристало видеть эту сторону своего брата. Не желая откладывать на завтра разговор и оставлять Джорджиану в растревоженных чувствах, мистер Дарси открыл дверь и зашёл в спальню. Она уже лежала в постели, повернувшись спиной к двери. Сняв с себя сюртук и бросив его на кресло, мистер Дарси подошёл к кровати и осторожно присел на край и немедленно заметил, что плечи его сестры содрогаются от плача.

— Прости меня, Джорджи, — прохрипел он.

Это заставило Джорджиану тут же повернуться к нему и сесть на кровати, взглянув заплаканными глазами на своего брата.

— Почему ты извиняешься передо мной? — осипшим голосом спросила она. — Это я повела себя, как глупая, наивная дурочка. Это мне впору вымаливать у тебя прощение, — всхлипнула она.

— Нет, Джорджи, — нахмурился мистер Дарси и немного подвинулся вперёд, дотронувшись ладонью до влажной щеки своей сестры, — ты сама пришла ко мне перед отъездом и попросила не отправлять тебя сюда. Ты призналась мне, что тебе одиноко, а я отмахнулся от тебя. Если бы я послушал тебя, если бы я воспринял твои слова всерьёз, то ничего этого не произошло бы. Ты ни в чём не виновата.

Из глаз Джорджианы немедленно полился новый поток слёз, но теперь это были слёзы облегчения. Её брат не злится на неё, не разочарован в ней. Больше всего на свете она боялась именно этого. Осознав, что это не так, она отбросила одеяло и, сев к нему поближе, спряталась в его объятиях. Они сидели так, пока рыдания Джорджианы не прекратились, и она не начала понемногу успокаиваться. Когда она уже была более-менее спокойна, Фицуильям вновь заговорил.

— Джорджи, как ты смотришь на то, чтобы вместе со мной погостить у мистера Бингли в Незерфилде?

Она тут же подняла удивлённый взгляд на своего брата, хотя ещё не желала выбираться из его объятий, а мистер Дарси, в свою очередь, не хотел отпускать её их своих рук.

— У мистера Бингли? — переспросила она. — А он не будет возражать?

— Ты что, мистера Бингли не знаешь? — закатил глаза Фицуильям. — Он не стал бы возражать, даже если бы мне вздумалось целый балаган с собой привезти.

Джорджиана весело рассмеялась над шуткой своего брата, однако не могла с ним не согласиться. Мистер Бингли был столь добродушен и любезен, что ни за что не отказал бы своему другу.

— Я бы с удовольствием поехала с тобой в Незерфилд, — ответила она, радостно улыбаясь.

— В таком случае, завтра мы едем в Лондон, а через пару недель выезжаем в Незерфилд, — улыбнулся ей Фицуильям, и Джорджиана вновь уткнулась лицом в его жилет, но теперь прятала она не слёзы, а улыбку. Некоторое время они сидели, обнимая друг друга, пока Фицуильям вновь не заговорил. — Правда, есть в этой идее одна загвоздка…

— Какая? — забеспокоилась Джорджиана, испугавшись, что Уильям может пойти на попятную.

— Вскоре после нас в Незерфилд приедут мистер и миссис Хёрст, а также мисс Бингли, — многозначительно протянул он.

— Фу, — скривилась Джорджиана, заставив теперь рассмеяться Фицуильяма.

— Как думаешь, сможешь выдержать её непрестанное присутствие в течение нескольких месяцев? — спросил он.

— Уильям, я вполне способна выдержать пару часов пустых разговоров в день.

— Что ж, не говори потом, что я тебя не предупреждал, — усмехнулся Фицуильям. — Хотя, возможно, твоё присутствие там будет мне на руку.

— То есть? — нахмурилась Джорджиана, выпутываясь из рук своего брата, ибо у неё спина начала затекать от неудобной позы.

— Может, хотя бы при тебе мисс Бингли не станет проявлять ко мне чересчур пылкий интерес…

— Она что, всё никак не уймётся? — вскинула брови Джорджиана, на что Фицуильям лишь покачал головой. — Ну и ну. Но знаешь, когда она с мистером Бингли прошлым летом гостила в Пемберли, моё присутствие нисколько её не смущало.

— В таком случае, я хотя бы буду не единственной мишенью её лести, — хмыкнул он.

Лонгборн

Больше недели прошло с тех пор, как Элизабет написала письмо мистеру Дарси, и до сих пор её младшая сестра не получила от своей подруги ни единой весточки. Первые дни после случившегося Лидия находилась просто в состоянии непрестанного волнения, от которого едва могла заснуть по ночам, однако теперь она погрузилась в некое подобие скорби, ибо в своих мыслях рассудила, что столь долгое молчание её подруги может быть объяснено лишь тем, что мисс Джорджиана Дарси стала одной из многих жертв сладких речей джентльменов, которые приводят к гибели юных девушек в глазах общества. Конечно, сёстры старались как-то её ободрить, но Элизабет понимала, что единственным лекарством сейчас для её младшей сестры может стать лишь время, так что попросила остальных домочадцев не донимать её без надобности. Никто в Лонгборне не был осведомлён о том происшествии, участницами которого невольно стали Элизабет и Лидия, и они между собой договорились, что не станут распространяться об этом или, по крайне мере, не станут раскрывать никаких имён, ибо и без того уже слишком много людей были осведомлены об этом злоключении. Единственным человеком, с которым Элизабет рискнула поделиться случившимся, не упоминая имён действующих лиц, была мисс Шарлотта Лукас, так как её нрав просто не позволил бы ей распространять сей слух.

— Лидия так и не получила никаких вестей от своей подруги? — спросила Шарлотта однажды, прогуливаясь вместе с Элизабет по парку Лонгборна.

— Нет, — покачала головой Элизабет. — Ни словечка. Я начинаю страшиться, что догадка Лидии касаемо причин столь долгого молчания всё же верна. Боюсь, моё письмо или не возымело эффекта, или прибыло слишком поздно.

— Что ж, вы сделали, всё, что было в ваших силах, — заметила Шарлотта. — А там уж как Бог решит. Однако у меня в голове не укладывается, как близкий друг джентльмена способен столь коварно соблазнить его сестру!

— Видимо, для него эта дружба стоит меньше приданого той девушки, — хмыкнула Элизабет. — Порой молодые люди нисколько не уступают юным особам в меркантильности.

— Лиззи, — вдруг виноватым голосом обратилась к ней Шарлотта, — позволь мне ещё раз принести свои извинения за…

— О Боже, Шарлотта, сколько можно? — закатила глаза Элизабет, не дав своей подруге даже закончить. — Ты уже раз сто передо мной извинялась, хотя я до сих пор никак в толк не возьму, за что! Довольно уж, забудь! Я ни на Генри, ни на твою матушку, ни тем более на тебя не держу зла!

— Дорогая Элизабет, я и рада бы забыть, но дома от этих разговоров никуда не деться! — воскликнула Шарлотта. — Матушка всё продолжает выпытывать у Генри, что он такого тебе сказал, что ты ему отказала. Он уже не знает, куда спрятаться от неё…

— Леди Лукас считает, что мой отказ был следствием лишь той манеры, в которой Генри сделал предложение? — поразилась Элизабет.

— Именно! Как бы это глупо не звучало, но она решительно отказывается верить, что ты отвергла его по каким-то иным причинам.

— Что ж, не буду отрицать, что сделанное Генри предложение было несколько… — Элизабет на пару мгновений задумалась, пытаясь подобрать подходящее слово, — несколько неказистым. Однако мне кажется, леди Лукас забыла, за кем я была замужем. К мужской неказистости мне не привыкать, — усмехнулась она.

— Если б только в этом было дело, — страдальчески протянула Шарлотта. — Генри всё не перестаёт донимать меня, чтобы я убедила тебя отозвать твой запрет на его ухаживания за Китти. Я, конечно же, объяснила ему, что не собираюсь ни о чём подобном просить, ибо это было бы смертельным оскорблением непосредственно для самой Китти в первую очередь.

— Да, Китти, мне кажется, единственная радуется сему событию. С тех пор, как всё это произошло, у неё улыбка с лица не сходит, — заметила Элизабет. — Ты уж прости.

— Я могу её понять, — усмехнулась Шарлотта. — Я возлагаю большие надежды на то, что скоро в моём доме появится новая тема для обсуждения. Ты же слышала? В Незерфилд Парк на следующей неделе прибудет новый арендатор!

— Слышала — это мягко сказано, — хмыкнула Элизабет. — Моя матушка уже три дня ни о чём другом говорить не может. Её очень беспокоит то, как же нашей семье поприветствовать его здесь. Должна признаться, я тоже в недоумении. По правилам мы обязаны его навестить по прибытии, но эта честь всегда ложится на плечи хозяина имения или главы семейства, однако всё же предполагается, что это должен быть именно джентльмен. Я не знаю, как мне быть.

— Лиззи, хоть мой батюшка по правилам этикета и не может сопроводить тебя в Незерфилд с визитом, однако я попрошу его представить всех вас при первой же возможности, — тут же отозвалась Шарлотта. — Уверенна, он с удовольствием это сделает. К тому же, если мне не изменяет память, через две с половиной недели в Мэритоне состоится бал. Там-то уж точно будет такая возможность.

— Шарлотта, это было бы просто замечательно, — улыбнулась ей Элизабет. — Хотя, конечно же, матушка будет недовольна, что мы будем представлены ему едва ли не последними из всех местных семейств, но тут уж ничего не поделаешь.

Сентябрь 1812 г.

Лондон

— Мисс Дарси, как же замечательно, что вы согласились погостить в Незерфилде вместе с вашим братом, — доброжелательно улыбнулся Джорджиане мистер Бингли, как только карета тронулась с места. — Мои дорогие Кэролайн и Луиза были просто счастливы узнать, что смогут следующие несколько месяцев провести в вашей компании, однако должен признаться, я тоже возлагаю большие надежды на ваше присутствие, ибо верю, что любимая сестра способна смягчить моего чрезмерно угрюмого друга, — взглянул он насмешливо на сидящего напротив него мистера Дарси, отчего тот лишь тяжко вздохнул, а Джорджиана весело засмеялась.

— Хоть мне и льстит ваша вера в то, какое влияние я могу оказать на Уильяма, мистер Бингли, — ответила Джорджиана, — но смею заметить, что его угрюмость — это неотъемлемая составляющая его очарования, — улыбнулась она, взглянув на своего брата, который сидел подле неё.

— Что, Бингли, — усмехнулся мистер Дарси, — надеялся найти в моей сестре себе союзника? Как бы не так!

— А что ты ожидал, Дарси? С тех пор, как я решился арендовать Незерфилд, ты ни на минуту не перестаёшь бурчать, едва об этом разговор заходит, — покачал головой мистер Бингли. — Конечно же я буду искать любую возможность хоть немного тебя уважить.

Когда карета покинула пределы Лондона, джентльмены принялись обсуждать детали обустройства Незерфилда, а также перспективы развития прилегающих земель. Нисколько не заинтересованная в данной теме, Джорджиана достала книгу, которую выбрала себе в дорогу, и принялась читать. Благо, дорога до Хартфордшира была недолгой: всего четыре часа, так что уже к обеду они должны были прибыть в имение. Отправиться в дорогу они решили в карете мистера Дарси, а карета мистера Бингли ехала позади, везя их личных слуг и багаж. Джорджиана, хоть и искренне старалась сконцентрироваться на тексте книги, однако мысли её никак не желали окунуться в сюжет. Последние пару недель она безуспешно пыталась написать своей подруге, мисс Лидии Беннет, но каждый раз, написав не более пяти строк, не выдерживала того стыда, который на неё накатывал, и рвала незаконченное письмо в клочья. Как же она напишет Ди о том, что она едва не позволила себя столь позорно обмануть? Ей было страшно даже вспоминать о том, что она написала в том самом письме, которое она отправила Лидии незадолго до того, как в Рэмсгейт наведался Фицуильям… Какой стыд! Что Ди подумает о ней? Джорджиана надеялась, что, приехав в Незерфилд, она найдёт в себе силы всё же сообщить своей подруге о своём новом временном месте жительства…

— Бингли, я ещё раз повторяю: тебе в первую очередь необходимо наведаться с визитом в Лонгборн! Хозяин этого имения, кем бы он ни был, не только бывшего управляющего мистера Морриса к себе переманил, но ещё и добротный участок земли выкупил, — не унимался мистер Дарси, пытаясь вразумить своего друга. — Даже если…

— Лонгборн? — вдруг вмешалась в разговор Джорджиана, выдернутая из своих мыслей словами своего брата. Оба джентльмена в недоумении посмотрели на юную леди, не понимая, каким образом упоминание соседствующего с Незерфилдом имения могло вызвать в ней такой неподдельный интерес. — Почему ты упомянул Лонгборн, Уильям? — нахмурившись спросила Джорджиана.

— Лонгборн — это самое близкое имение к Незерфилду, мисс Дарси, — ответил вместо своего друга мистер Бингли. — Их разделяют только лишь три мили.

Оба джентльмена продолжали непонимающе смотреть на Джорджиану, однако та реакция, которая последовала за словами мистера Бингли, была ещё более неожиданной, чем внезапная заинтересованность юной леди соседствующим с Незерфилдом имением. Ни с того ни с сего мисс Дарси разразилась весёлым смехом, заставив мистера Дарси и мистера Бингли недоумевающе переглянуться.

— Простите, я просто не ожидала… — едва смогла выговорить Джорджиана, немного успокоившись.

— Джорджи, ты ведь понимаешь, что мы с мистером Бингли не можем не поинтересоваться, почему упоминание Лонгборна вызвало в тебе столь бурную реакцию? — нахмурившись, спросил мистер Дарси.

— Дело в том, что Лонгборн — это дом моей самой близкой подруги, — не переставая улыбаться ответила Джорджиана. — Я, конечно же, знала, что и Лонгборн, и Незерфилд располагаются в одном графстве, но даже предположить не могла, что они находятся по соседству друг от друга.

Услышав ответ своей сестры, мистер Дарси немедленно понял, насколько значимым будет это соседство. По приезде в Рэмсгейт он не стал вдаваться в разъяснение причин своего внезапного визита, так что Джорджиана считала это простым совпадением. Однако теперь ему необходимо объясниться с ней, дабы избежать возможных недопониманий. Конечно, в присутствии мистера Бингли это было невозможно, а посему с этим разговором надобно повременить до тех пор, пока они не приедут в Незерфилд.

Лонгборн

Утро в поместье семейства Беннет выдалось необычайно спокойным и не предвещающим каких-либо треволнений. Все сестрицы после завтрака собрались в гостиной и занимались привычными для юных девиц делами: Джейн взялась за вышивку; Элизабет пыталась читать одну из книг на итальянском языке, которую Лидия привезла из Мейнарда, хотя её познания сего языка оставляли желать лучшего; Мэри сидела за фортепиано и изучала новую партитуру; а Китти и Лидия отправились в сад на прогулку. Только миссис Беннет нигде не было видно, ибо она с самого утра отправилась к миссис Филлипс, надеясь узнать как можно больше о надвигающемся прибытии нового хозяина Незерфилд Парка.

По правде говоря, всем жительницам Лонгборна было весьма любопытно узнать, кто же этот джентльмен, а Элизабет, хоть она никогда бы в этом никому не призналась, испытывала некоторое беспокойство в связи с появлением сего господина, ведь в начале весны ей, наконец, удалось договориться с мистером Моррисом о выкупе части его земли, которая прилегала к территории Лонгборна, а мистер Шепард уведомил Элизабет, что получил письмо с предложением вернуться на прежнее место работы и обещанием бóльшего жалования, чем могла ему предложить Элизабет. Она уж было вознамерилась просить его не покидать её, когда Лонгборн только лишь начал делать первые шаги в восстановлении своего благосостояния, но мистер Шепард заверил её в том, что не собирается нарушать их договор и следующие четыре года будет работать во благо её семьи.

— Мама, ну скажите же, что вы узнали?

— Не томите!

— Ах, сейчас-сейчас, девочки! Не бередите! Я и так вся на нервах! Лиззи, Джейн! Где вы?

Стоило старшим сестрицам Беннет услышать взволнованные голоса в коридоре, как им тут же стало понятно, что миссис Беннет вернулась от своей сестры не с пустыми руками, а с целым ворохом сплетен и пересудов о бедном джентльмене, который даже понятия не имеет, какой шум поднялся в их провинциальном городке из-за его прибытия. Не успели они отозваться на зов своей матери, как она уж вбежала в гостиную в сопровождении своих младших дочерей.

— Девочки, девочки! Ах, у меня такие новости! — воскликнула раскрасневшаяся миссис Беннет, едва не подпрыгивая на месте.

— Матушка, угомонитесь! — подошла к ней Элизабет и взяла за плечи, пытаясь хоть немного её усмирить. — Вы себя так до апоплексического удара доведёте! Присядьте и выпейте воды.

— Да-да-да, — пролепетала миссис Беннет и взяла стакан, который только что наполнила Элизабет, сразу же его осушив.

Вокруг старшей дамы немедленно собрались все её дочери, желая знать, что же такого занимательного она могла им поведать.

— Ах, девочки, вы не поверите, как мне повезло! — слегка отдышавшись, начала свой рассказ миссис Беннет. — Мы с миссис Филлипс решили немного пройтись по Мэритону и заглянуть в пару лавок. Какое же это было удачное решение с нашей стороны! Именно в этот момент по улице проезжали две великолепнейшие кареты, направлявшиеся в сторону Незерфилд Парка! Я смогла мельком заглянуть в окно каждой. Ах, девочки, в первой карете, которая выглядела наиболее богато, сидели два замечательнейших джентльмена! Миссис Лонг рассказала по секрету миссис Филлипс, что одного из них зовут мистер Бингли, именно он и является новым арендатором Незерфилда, а другой джентльмен — это его друг. Правда имени она его не знает. С ними в карете был ещё кто-то, но я не смогла разглядеть, — протараторила миссис Беннет, обмахиваясь платком. — Ох, Боже, а джентльмены-то просто загляденье! Была бы я помоложе…

— Мама! — воскликнули хором все сестрицы Беннет, покраснев от слов своей матушки.

— А что такое? — возмутилась миссис Беннет. — Я, знаете ли, ещё не стара! Мне сорок только недавно исполнилось!

— Маменька, вы говорили, что там было две кареты, — немедленно перенаправила разговор в прежнее русло Мэри, не желая слышать о вкусах своей матушки касаемо джентльменов.

— Ах, да! — опомнилась миссис Беннет. — Во второй карете ехали, судя по всему, личные слуги, ибо одеты они были хоть и представительно, но не как джентльмены и леди. А сколько сундуков и чемоданов было нагружено во вторую карету!

— Значит, двое джентльменов и ещё один человек, чьей личности мы не знаем, — заключила Элизабет, усаживаясь в кресло. — Не так уж и плохо, — усмехнулась она.

— Это ещё не всё! — воскликнула миссис Беннет. — Миссис Филлипс просветила меня, что очень скоро к ним присоединятся две старшие сестры мистера Бингли, а одна из них будет в сопровождении супруга. Та, что ещё не замужем, мисс Бингли, будет исполнять роль хозяйки Незерфилда.

— А вот это уже плохо, — хмыкнула Лидия. — Все мы знаем, какое порой влияние могут оказывать дамы на своих младших родственников мужского пола, не так ли, Лиззи? — засмеялась она, припомнив ей недавний конфуз с мистером Генри Лукасом.

— Довольно уж все поступки мужчин списывать на влияние женщин, — усмехнулась Элизабет. — Но, матушка, не верится мне, что ваши познания о новом арендаторе Незерфилда ограничиваются лишь его именем. Не томите. Сколько же стоит сей джентльмен? — саркастичным тоном спросила она.

— Лиззи! — воскликнула до этого молчавшая Джейн.

— Ах, Лиззи, — вздохнула миссис Беннет, — увы, но, как оказалось, мистер Бингли вовсе не джентльмен. Его отец был очень успешным торговцем и оставил своему сыну богатое наследство, однако землёй их семья не владеет. Но мистер Бингли располагает доходом в четыре или пять тысяч фунтов! Так что в этом плане он многих джентльменов за пояс заткнёт, — рассмеялась она.

— Ну что, сестрицы, — засмеялась Лидия, — начинаем делать ставки, кому из местных девиц он достанется? Чур я ставлю на Джейн! С её красотой и добрым нравом она способна очаровать даже самого неприступного джентльмена…

— Лидия, откуда в тебе столько цинизма? — печально обратилась к ней Джейн.

— Да оттуда! — угрюмо ответила ей Лидия. — Какой ещё быть в мире, где даже близкому другу доверять нельзя? — задала она риторический вопрос, смысл которого поняла лишь Элизабет, и вышла из гостиной, закрыв за собой дверь.

— Что это с ней? — спросила миссис Беннет. — Лиззи, ты говорила, что она получила печальные вести от своей подруги, но уже прошло больше двух недель. Неужто всё так плохо?

— Матушка, Лидии сейчас непросто. Дайте ей время… — вздохнула Элизабет. — Будем надеяться, что выход в свет на следующей неделе немного её взбодрит.

Незерфилд Парк

По прибытии в Незерфилд мистер Бингли и его гости были встречены слугами и экономкой имения. Когда бывшие работники, распущенные мистером Моррисом после его отъезда, узнали, что в поместье появится арендатор, то немедленно заявили о своём желании вернуться на прежнее место работы, а мистер Бингли был только рад тому, что ему не придётся заниматься подбором персонала, так что слуги уже были в полной мере осведомлены о том, какие обязанности им надобно исполнять в той или иной части дома и в какое время. Вскоре после приезда мистера Бингли был подан обед, а в это время слуги занимались багажом новых хозяев имения и окончательно приводили в порядок их комнаты. И если камердинеры мистера Бингли и мистера Дарси уже с привычной расторопностью выполняли свои обязанности, то мисс Эннесли, будучи лишь неделю назад принятой на работу, старалась делать всё как можно тщательней, боясь совершить даже малейшую ошибку. До этого она никогда не работала на столь богатое семейство, хоть и обладала достаточным опытом. Однако для мисс Джорджианы Дарси она была первой горничной, которая не находилась под началом гувернантки. Мистер Дарси принял решение, что его сестра отныне в ней не нуждается и выдал миссис Янг расчёт, как, впрочем, и бывшей горничной мисс Джорджианы. Хоть никто из прочих слуг семьи Дарси и не знал подробностей того, каковы были причины столь крутого решения со стороны джентльмена, но они подозревали, что этим двум дамам удалось знатно его разозлить. А посему мисс Эннесли была особенно внимательна к своей новой подопечной и всем своим обязанностям.

Когда горничная принялась разбирать последний чемодан мисс Джорджианы, то позади неё дверь в комнату отворилась без стука и внутрь зашла сама мисс Дарси.

— Добрый день, мисс, — присела в реверансе мисс Эннесли. — Простите, я не ожидала, что вы так скоро вернётесь. Если желаете, я позже зайду, а вы пока можете отдохнуть немного.

— Ах, ничего страшного, мисс Эннесли, — улыбнулась ей Джорджиана. — Я была не очень голодна, так что быстро закончила обед, а слушать разговоры о севообороте, процентах и неисправных мельницах я нынче не в настроении, — усмехнулась она, отчего и мисс Эннесли не удержалась от смешка. — На самом деле, я была бы не против вам помочь. После четырёх часов в карете я только рада немного подвигаться.

Следующие полчаса мисс Эннесли и мисс Дарси провели за приведением в порядок гардероба и туалетных принадлежностей юной леди. Мисс Эннесли была рада тому, что её подопечная оказалась милой и дружелюбной девушкой. За последние десять лет она имела несчастье работать у самых разных господ: и у дам, которые считали вежливое обращение со слугами чем-то ниже их достоинства; и у джентльменов, придерживавшихся мнения, что они вправе распускать руки с юными служанками. Заполучив теперь место в семье, где ни того, ни другого не наблюдалось, мисс Эннесли была необычайно счастлива. Она уже собиралась оставить мисс Дарси отдыхать, как вдруг раздался стук в дверь.

— Джорджи, можно нам с мистером Бингли войти? — прозвучал голос мистера Дарси.

— Да, конечно, заходите, — отозвалась на просьбу мисс Дарси.

Когда дверь отворилась, и оба джентльмена зашли в комнату, мисс Эннесли поприветствовала их реверансом, однако вскоре удалилась, оставив благородных господ наедине.

— Мисс Дарси, — обратился к Джорджиане мистер Бингли, — надеюсь ваша комната пришлась вам по вкусу? Конечно, она ни в какое сравнение не идёт с вашими апартаментами в Пемберли.

— Полно вам, мистер Бингли, — улыбнулась ему Джорджиана. — Комната просто чудесная, благодарю вас.

— Что ж, в таком случае, позвольте мне откланяться. Дарси, — повернулся мистер Бингли к своему другу, — я буду ждать тебя в кабинете.

— Хорошо, я скоро приду.

Мистер Бингли поклонился Джорджиане и вышел из комнаты, направляясь в свой рабочий кабинет, дабы начать работать с накопившимися бумагами. А Фицуильям, оставшись наедине со своей сестрой, наконец, смог поговорить с ней по душам.

— Джорджи, я хотел кое-что обсудить с тобой, — внезапно серьёзным тоном обратился к ней брат. — Это касается того, что ты поведала нам с мистером Бингли в карете.

— Что именно тебя интересует, Уильям? — спросила Джорджиана, нахмурившись.

— Прошу, давай присядем, — предложил он, указав на небольшой столик, рядом с которым стояли пара стульев. Расположившись напротив своей сестры, мистер Дарси продолжил. — Скажи, в своих письмах из Мейнарда ты рассказывала мне о своей подруге, мисс Лидии Беннет, если мне не изменяет память… Это та самая юная леди, которая проживает в Лонгборне?

— Да, — улыбнувшись, закивала Джорджиана, — это она.

— А у неё, случайно, нет родственницы по имени миссис Коллинз? — неуверенно поинтересовался Фицуильям.

— Есть, — удивлённо ответила она, не понимая, откуда её брат мог об этом прознать. — Это одна из её старших сестёр. Миссис Элизабет Коллинз. Именно она и является хозяйкой Лонгборна.

— Прости мне такой личный вопрос, — мистер Дарси немного смущённо прочистил горло, прежде чем продолжить. — Ты не отправляла мисс Беннет писем, где раскрывала бы ей подробности того, что… — он слегка замялся, — что происходило в Рэмсгейте до моего визита?

При упоминании сего ужасного опыта, мисс Дарси тут же приобрела вид необычайно мрачный и опечаленный, однако не посмела скрыть от брата правду.

— Да, — кивнула она. — За несколько дней до твоего приезда я написала ей. Мне стыдно даже вспоминать о том, что я там написала.

— Что ж, — вздохнул мистер Дарси, — в таком случае, мне следует кое-что тебе рассказать. Видишь ли, мой визит в Рэмсгейт вовсе не был случайным. За день до моего прибытия я получил письмо от миссис Коллинз, в котором она выражала свою обеспокоенность тем, какое влияние оказывает на тебя мистер Уикхем. Именно это письмо заставило меня сесть на коня и отправиться в Рэмсгейт.

У Джорджианы не нашлось ни единого слова, чтобы выразить то удивление, которое она испытала, услышав это. Значит, Ди рассказала обо всём своей сестре, и только благодаря им она сейчас была спасена от беспринципного охотника за состоянием и ужасной судьбы жены повесы и мота.

— Понимаю, — продолжил мистер Дарси, — мисс Лидия в некоторой степени нарушила доверие между вами, ведь ты наверняка не рассчитывала на то, что содержание того письма станет известно кому-либо, кроме вас двоих. Однако, позволь тебя успокоить. Миссис Коллинз в своём письме заверила меня, что никто кроме неё самой и мисс Лидии не будет осведомлён о случившемся. Думаю, ей можно доверять, учитывая, что она посчитала необходимым в первую очередь уведомить меня о происходящем.

— Полагаю, мне предстоит от души поблагодарить её при встрече, — печально улыбнулась Джорджиана. — Мне страшно даже представить, что могло бы произойти, если бы её старшая сестра не написала тебе.

— У тебя будет возможность поблагодарить её завтра, — улыбнулся ей Фицуильям, заработав в ответ ошарашенный взгляд. — Мы с мистером Бингли поговорили и решили, что, учитывая твою дружбу с младшей мисс Беннет, то именно нам с тобой будет уместно первыми нанести визит в Лонгборн. Сегодня уже нет времени для этого, а завтра у нас его будет вдоволь. К тому же, завтра мистеру Бингли будет не до нас, так как он ожидает приветственные визиты от трёх семейств, живущих неподалёку.

— Я буду рада вновь увидеться с Ди, — заулыбалась Джорджиана, — и познакомиться с её сёстрами.

— Признаться, я тоже, — усмехнулся мистер Дарси, но вдруг слегка нахмурился. — Правда, мне кое-что всё никак не даёт покоя…

— Что, Уильям?

— Мне обе эти фамилии, и Коллинз, и Беннет, кажутся смутно знакомыми.

Сентябрь 1812 г.

Лонгборн

— Лидия! Лидия! — восторженно звала свою сестру Китти. — Ты только взгляни! — воскликнула она, забежав в комнату младшей из сестёр Беннет. — У дома остановилась роскошнейшая карета! — не унималась она, запрыгнув на подоконник выходящего на переднюю часть дома окна.

— Наверное, новый арендатор Незерфилда приехал с Лиззи знакомиться, — вздохнула Лидия, не удосужившись подняться из-за стола, за которым она сидела, увлечённая украшением одной из своих старых шляпок. — Она же оттуда управляющего увела, так ещё и участок земли недавно выкупила. Должно быть, приехал выяснять отношения, — вскинула она брови, а потом вдруг усмехнулась. — Святая наивность. Наверное, думает, что сможет надавить на неё, и всё будет, как он хочет. Его можно только пожалеть.

— Я видела, как из кареты вышел высокий джентльмен и юная леди, — нисколько не обратив внимание на слова Лидии, сказала Китти. — Наверное, это одна из его сестёр… Хотя странно, мне казалось, что обе сестры мистера Бингли старше его, да и не слышно было, что они уже приехали в Незерфилд, — нахмурилась она.

— Какой толк гадать? — вздохнула Лидия, отложив шляпку в сторону. — Всё равно нам Лиззи всё расскажет потом, — она всё же не сдержала любопытства и подошла к окну, взглянув на стоящую у Лонгборна карету. — Хмм, и правда… Карета шикарная. Я бы даже сказала слишком шикарная для молодого человека, который только недавно вступил в наследство…

Не успела младшая мисс Беннет закончить свою мысль, как в комнату постучались, и внутрь зашла Бэтси.

— Мисс Лидия, простите за беспокойство, — присела она в реверансе. — Миссис Коллинз просит вас пройти в библиотеку.

— Меня? — удивилась Лидия. — Разве у неё там сейчас не посетитель? — нахмурилась она. — Зачем я ей там понадобилась?

— Простите, мисс, я не знаю, — пожала плечами Бэтси. — Миссис Коллинз лишь попросила позвать вас.

— Что ж, ладно, — протянула Лидия. — Идём, Китти.

— Извините, мисс, но миссис Коллинз наказала мне позвать лишь вас одну, — чуть склонила голову Бэтси.

Две сестры взволнованно переглянулись между собой, однако не посмели перечить воле своей старшей сестры, так что младшая мисс Беннет безропотно отправилась на первый этаж в библиотеку. Подойдя к двери, она постучалась и вошла в комнату, совершенно не подготовленная к тому, кого она там увидит.

За небольшим столиком у окна по разным креслам сидели её старшая сестра, высокий темноволосый джентльмен и виновница недавних треволнений Лидии, из-за которой она никак не могла найти себе места последние пару недель. Встретившись взглядом со своей подругой, мисс Джорджиана Дарси немедленно поднялась на ноги, подбежала к ней с улыбкой на лице и крепко обняла. Однако мисс Лидия не торопилась отвечать ей взаимной радостью.

— Ди, здравствуй! — воскликнула мисс Дарси, всё ещё не выпуская Лидию из своих объятий. — Как же я рада снова тебя видеть! Я так скучала! — в это мгновение она слегка отстранилась от своей подруги и взглянула в её совершенно ничего не выражающие глаза. — Ди? — неуверенно обратилась к ней мисс Дарси, не понимая, как реагировать на полное отсутствие эмоций у другой девушки. — Ты мне не рада? — печально спросила она, немного нахмурившись.

— Не рада? — переспросила бесстрастно Лидия, однако лицо её начало показывать, что некоторые эмоции она всё же испытывала, а именно негодование. — Я прошу прощения, — обратилась она к ещё незнакомому ей джентльмену, хотя и догадывалась, кто он, и Элизабет и присела в реверансе. — Сейчас я покажу тебе, как я рада тебя видеть, — сказала она уже с явной ноткой недовольства в голосе и вдруг вышла прочь из библиотеки, закрыв за собой дверь. — Бэтси! Бэтси! — прозвучал её приглушённый голос из-за двери.

Когда дверь за мисс Беннет закрылась, мисс Джорджиана, и мистер Дарси в недоумении посмотрели на Элизабет, но она находилась в не меньшем смятении, чем её гости, поэтому на их вопрошающий взгляд она смогла ответить лишь лёгким пожатием плеч и таким же ничего не понимающим взглядом. Однако не прошло и минуты, как младшая мисс Беннет вернулась в библиотеку, держа в руках полотенце, которое Бэтси всегда носила на поясе своего фартука, и замахнулась им на мисс Дарси, целясь чуть ниже талии.

— Я, — шлепок, — ВСЯ, — шлепок, — ИСПЕРЕЖИВАЛАСЬ!!!

Мисс Дарси, совершенно не ожидавшая столь яростного нападения от своей подруги, пронзительно закричала и попыталась убежать от разъярённой мисс Беннет, спрятавшись за массивным рабочим столом, но Лидия не отставала. В какой-то момент мистер Дарси попытался было встать и вмешаться в разворачивающуюся у него на глазах сцену, однако Элизабет, сидящая в кресле близ него, слегка коснулась рукой его предплечья и, привлекши его внимание, покачала головой.

— ТЫ МОГЛА ХОТЬ ПАРУ СТРОК МНЕ НАПИСАТЬ? — не унималась Лидия, у которой по щекам начали течь слёзы. — Я ЦЕЛЫХ ДВЕ НЕДЕЛИ МЕСТА СЕБЕ НЕ НАХОДИЛА!

— Прости меня, Ди, прости! — искренне виноватым голосом взмолилась Джорджиана, ухватившись за столешницу, словно она могла ей как-то помочь. — Я собиралась тебе написать. Правда! Но мне каждый раз становилось так стыдно, что у меня руки опускались. Ты даже представить не можешь, как мне было стыдно!

— СТЫДНО!? — едва ли не заверещала Лидия и решительным шагом вновь устремилась к мисс Дарси, крепче сжимая полотенце в руке. — СЕЙЧАС ТЕБЕ БУДЕТ ЕЩЁ И БОЛЬНО!

Джорджиана ещё никогда не видела свою подругу столь разъярённой, а потому, заметив, как она вновь замахивается на неё своим оружием, вскрикнула и побежала прочь от неё, однако единственным оставленным ей путём отступления был выход из библиотеки, так что обе девушки выбежали в коридор дома, а Лидия не преминула весьма драматично захлопнуть за собой дверь, словно позабыв, что в комнате остались два весьма растерянных зрителя сей драмы.

Как только обе юные девушки выбежали из библиотеки, Элизабет и мистер Дарси, не зная, как себя вести, встали с кресел и лишь недоумённо смотрели на закрытую дверь, не зная, что сказать. Мистер Дарси не был особенно сведущ касаемо норм поведения юных девиц, когда их не окружали джентльмены, а уж о взаимоотношениях подруг он и вовсе ничего не знал, так что столь эмоциональная сцена привела его в настоящий шок. Однако, когда миссис Коллинз дотронулась до его руки и всем своим видом дала понять, что ему не следует вмешиваться, он рассудил, что так действительно будет лучше.

— Чаю? — внезапно прозвучал голос миссис Коллинз, однако совершенно не ожидавший столь повседневного тона мистер Дарси ответил ей лишь ошарашенным взглядом. Заметив его реакцию, Элизабет продолжила. — Судя по всему, ваш визит в Лонгборн затянется на некоторое время, — улыбнулась она, слегка взмахнув рукой в сторону закрытой двери.

— Скажите, а… — мистер Дарси запнулся, осознав вдруг, что от удивления у него даже голос слегка дрогнул, и прочистил горло. — Подобное… проявление эмоций между юными леди — это нечто обыденное? — спросил он, растерянно взглянув на Элизабет.

— Между добрыми подругами и сёстрами… — слегка призадумалась она. — Да, вполне, — беззаботно улыбнулась Элизабет джентльмену.

Именно в это мгновение они оба услышали топот у себя над головой и приглушённые вскрики двух девичьих голосов, за которыми последовал ещё один звук захлопнувшейся двери.

— Очевидно, моя сестра загнала мисс Джорджиану на второй этаж, — отметила Элизабет и без того очевидный факт. — Позвольте заверить вас, что это к лучшему, — усмехнулась она, обратившись к мистеру Дарси. — На втором этаже хранится в разы меньше острых и бьющихся предметов, чем на первом.

Мистер Дарси явно не ожидал от своего визита в Лонгборн такого накала страстей, а потому столь неуместное по меркам благовоспитанного общества шуточное замечание миссис Коллинз вызвало в нём вовсе не негодование, а искренний смех, хоть и немного нервный.

— Простите, — сквозь смех выговорил он.

— Ну так, может, чаю? — повторила свой вопрос Элизабет.

— Да, благодарю вас, — кивнул мистер Дарси.

Элизабет немедленно позвала Бэтси и попросила её принести в библиотеку чай и немного угощений. Когда служанка возвратилась с подносом и оставила его на столике у окна, мистер Дарси и Элизабет вновь сели в кресла и продолжили разговор, который был прерван, когда в комнату зашла мисс Лидия.

— Миссис Коллинз, позвольте мне ещё раз выразить вам мою признательность, — обратился к Элизабет мистер Дарси. — Если бы не ваше вмешательство, я боюсь даже представить, какие последствия могли бы постигнуть мою сестру и, как следствие, меня самого.

— Позвольте заверить вас, мистер Дарси, что моя совесть не позволила бы мне остаться безучастной, когда дело касается благополучия юной леди, которая, помимо всего прочего, приходится моей собственной сестре доброй подругой, — улыбнулась ему Элизабет. — Могу я поинтересоваться у вас: устранили ли вы гувернантку мисс Дарси от работы?

— Несомненно, — кивнул мистер Дарси. — Более того, то же самое постигло и всех остальных личных слуг моей сестры: горничная и оба лакея тоже были устранены.

— Как погляжу, вы в своих решениях не размениваетесь на мелочи, — усмехнулась Элизабет.

— Все они обладали достаточными навыками в чтении и письме, чтобы уведомить меня о происходящем, однако решили пренебречь своими обязанностями ради сиюминутной выгоды.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Элизабет.

— Как выяснилось, мистер Уикхем пообещал каждому из них по три процента от приданого моей сестры, если его задумка удастся, — с ноткой злости в голосе ответил мистер Дарси. — Вышло бы почти по девятьсот фунтов в одни руки, — услышав эту сумму, Элизабет не удержалась ошеломлённого взгляда и слегка закашлялась. — Да, сумма для их класса невероятная, поэтому их я освободил от обязанностей без особых последствий, так что им не составит труда найти новое место работы. А вот миссис Янг теперь не наймёт в гувернантки своей дочери даже трактирщик.

— Поделом, — вздохнула Элизабет. — Однако меня удивляет, что такой беспринципный человек был готов расстаться с почти десятой частью такого состояния…

— Поверьте, — усмехнулся мистер Дарси, — если бы вы знали Уикхема так же хорошо, как я, то вы никогда даже на минуту не поверили бы, что он действительно собирался выплатить им эти деньги.

Сказав это, мистер Дарси на некоторое время затих, прислушиваясь к тому, что происходило в доме, однако тот вихрь хаоса, который всего несколько минут назад покинул библиотеку, казалось, утих, ибо со второго этажа больше не доносилось никаких звуков.

— Стало как-то подозрительно тихо, — отметил он.

— Готова поспорить, что сейчас мисс Джорджиана и Лидия сидят в спальне моей сестры и рыдают в объятиях друг друга. Не переживайте, — улыбнулась Элизабет.

— Должен признаться, я не ожидал столь эмоционального воссоединения, — вздохнул мистер Дарси. — Обычно юные леди не позволяют себе проявлять бурные эмоции в присутствии джентльменов, а посему прошу простить моё немного ошарашенное состояние.

— Добро пожаловать в мир женской дружбы и её проявлений, — засмеялась Элизабет. — Хотя, если честно, я не понимаю вашего удивления. Я бы поняла, если бы у вас был брат, но ведь на вашем попечении находится сестра…

— У нас с Джорджианой весьма тёплые отношения, однако… — тяжело вздохнул мистер Дарси. — Однако, после смерти нашего дорогого отца я слишком увлёкся своей ролью хозяина имения и словно позабыл о том, что у меня имеется ещё совсем юная сестра. И лишь недавние горькие события немного отрезвили меня.

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулась ему Элизабет.

— Да, вы правы, — кивнул он, но вдруг слегка нахмурился. — Миссис Коллинз, могу я поинтересоваться у вас: мы не были друг другу представлены раньше? Мне и ваша фамилия, и фамилия ваших родных кажутся невероятно знакомыми.

— Лично с вами я никогда не была знакома, — с ухмылкой ответила Элизабет. — Не припоминаете ли вы мистера Коллинза? Он одно время служил у вашей достопочтенной тётушки, леди Кэтрин де Бёр, пастором…

Мистер Дарси призадумался, стараясь вспомнить, о ком говорила сидящая подле него дама. Не прошло и полминуты, как ему вспомнился жалкий и подобострастный священник, который с каждым годом, казалось, всё тяжелее переступал с ноги на ногу и едва мог выстоять воскресную проповедь, задыхаясь после пары прочитанных им строк, которые он даже не удосуживался выучить.

— Вы его супруга? — ошеломлённо спросил мистер Дарси.

— Была, — кивнула Элизабет, как бы невзначай показывая рукой на своё тёмно-коричневое платье, но в ответ на её заявление мистер Дарси лишь хмыкнул. — Странно, — протянула Элизабет, — обычно люди приносят мне свои соболезнования, когда узнают о моём вдовстве. А вы сидите передо мной и едва не ухмыляетесь.

— Прошу, простите, если я проявил бестактность, — взглянул ей в глаза мистер Дарси, — но я видел вас издалека во время мессы в приходе Хансфорда и могу сравнить с тем, что вижу сейчас перед собой. Мне не верится, что смерть вашего супруга стала для вас трагедией, а скорее принесла облегчение.

— Надеюсь, вы не собираетесь делиться сим умозаключением с моими знакомыми? — саркастично спросила его Элизабет, слегка прищурившись.

— Ваша тайна умрёт вместе со мной.

— А вы, оказывается, шутник… — едва сдерживая улыбку, пожурила его Элизабет. — А что касается фамилии Беннет, — решила она сменить тему, — то несколько лет назад вы проявили любезность к моей старшей сестре, мисс Джейн Беннет, избавив её от необходимости провести сезон в Лондоне, стоя у стены на каждом балу.

— Ах да, — он тут же припомнил миловидную белокурую девушку, скромно стоящую в углу бальной залы, пока все, так называемые, благородные дамы распространяли мерзкие слухи о причинах её приезда в Лондон. — Говорите, она ваша старшая сестра?

— Да, — улыбнулась Элизабет. — Я бы вновь представила вас друг другу, однако она вместе с нашей матушкой и ещё одной моей сестрой, мисс Мэри, решили прогуляться до Мэритона.

— Что ж, это дело не срочное, — сказал мистер Дарси, однако продолжить разговор им не удалось, ибо в библиотеку кто-то постучался, и после данного Элизабет разрешения войти, в комнату вернулись мисс Джорджиана и мисс Лидия.

Обе юные леди представляли из себя весьма занятное зрелище: раскрасневшиеся щёки, опухшие от слёз глаза и донельзя довольные улыбки.

— Ну что, девушки? — иронично обратилась к ним Элизабет. — Все живы-здоровы?

— Мы-то да, — ответила Лидия. — А вот Китти от увиденного, кажется, слегка в ужасе.

— Уильям, — обратилась к своему брату мисс Дарси, — Лидия предложила показать мне сады Лонгборна. Ты не против? — с надеждой в глазах спросила она.

— Мы недолго, мистер Дарси, — кивнула в подтверждение Лидия. — Только на полчасика.

С улыбкой взглянув на переглядывавшихся между собой юных леди, по выражениям лиц которых сразу можно было понять, что им нестерпимо хочется провести вместе время, мистер Дарси не посмел отказать им в этой небольшой просьбе.

— Я не против, — кивнул он. — Миссис Коллинз, я бы тоже не отказался от прогулки. Вы не составите мне компанию?

— С удовольствием, — улыбнулась Элизабет, поднимаясь с кресла. — Лидия, проводи мисс Джорджиану в сад, а мы с мистером Дарси скоро тоже выйдем.

Просить юных леди дважды не пришлось. Они тут же едва ли не вприпрыжку отправились к выходу из дома, пока Элизабет звала Бэтси в библиотеку, чтобы она убрала со стола, а затем накинула на себя шаль, прежде чем выйти на улицу. Пройдя по тропинке от дома к саду, мистер Дарси отвёл локоть в сторону Элизабет, без слов предлагая ей взять его под руку. Элизабет хоть и была слегка застигнута врасплох этим жестом, но всё же не стала отказывать джентльмену в любезности. Они спокойно прогуливались, держа достаточную дистанцию от юных леди, дабы предоставить им возможность без стеснения обменяться последними новостями.

— Скажите, мистер Дарси, — прервала их мирное молчание Элизабет, — как устроился ваш друг в Незерфилде? Он более не собирается делать попыток лишить меня управляющего? — ухмыльнулась она.

— Мистер Бингли весьма взволнован столь новым для него опытом, — улыбнулся мистер Дарси. — И позвольте вас успокоить: никто не собирается посягать на вашего управляющего. Мой друг слишком добросердечен и любезен, чтобы настаивать. К тому же ему будет полезно столкнуться с некоторыми трудностями в самом начале.

— Вы так говорите, словно вы ему не друг, а ментор, — приподняла бровь Элизабет.

— В некоторой мере так и есть, — нехотя признал мистер Дарси. — Видите ли, мистер Бингли надеется в ближайшее время обзавестись собственным имением и приобрести в своё владение участок земли, дабы в полной мере стать джентльменом, коим он и является во всём, кроме этого. Он взял Незерфилд Парк в аренду, дабы обзавестись некоторым опытом, а меня попросил сопроводить его и проследить, чтобы он не наделал фатальных ошибок.

— Признаться, я завидую мистеру Бингли, — улыбнулась Элизабет, подняв взгляд на мистера Дарси. — Я бы всё на свете отдала ради того, чтобы в моём окружении был кто-то сведущий касаемо дел имения, когда я вступила в наследство. Мне повезло, что мистер Шепард согласился предоставить свои услуги, иначе я даже представить не могу, как я бы со всем справилась.

— Судя по тому, что вам удалось выкупить у мистера Морриса чуть ли не самый плодородный участок земли, дела у вас идут неплохо, — ухмыльнулся мистер Дарси.

— И снова я должна благодарить за это мистера Шепарда, — ответила ему Элизабет.

В это мгновение из Лонгборна вышла Китти, которой, видимо наскучило смотреть за происходящим из окна, и она пожелала присоединиться к двум барышням, увлечённым беседой. Мистер Дарси и Элизабет увидели, как Лидия указала мисс Джорджиане в сторону одной из своих сестёр, а затем повела её знакомиться. После взаимного представления обе девушки обменялись реверансами, и теперь отправились вглубь сада втроём.

— Похоже, я принял верное решение, когда пригласил Джорджиану сопроводить меня в Незерфилд, — отметил мистер Дарси.

— А вы разве не собирались брать её с собой? — нахмурилась Элизабет.

— Как бы мне не было стыдно это признавать, но нет, — виновато опустил голову он.

— Что ж, — усмехнулась Элизабет, — судя по всему, даже при нынешних обстоятельствах вы редко будете осчастливлены её компанией, — сказала она, взмахнув рукой в сторону трёх юных леди, которые уже заливисто над чем-то смеялись.

За полчаса до этого

Джорджиане Дарси ещё ни разу в жизни не приходилось столь быстро ориентироваться на новом месте, однако, когда за тобой гонится разъярённая Лидия Беннет, то просто не остаётся иного выбора. Выскользнув из библиотеки, ей нужно было сделать выбор, куда бежать: направо или налево. Если побежит направо, то вернётся к выходу из Лонгборна, а если налево, то побежит вглубь дома, где наверняка найдётся незапертая комната, в которой она сможет спрятаться. Приняв решение остаться в доме, Джорджиана бросилась налево, и вскоре на её пути показалась лестница, ведущая на второй этаж особняка. Там обыкновенно располагались личные комнаты членов хозяйской семьи, а потому мисс Дарси на мгновение задумалась, насколько будет прилично, если она посмеет туда подняться, но внезапно обрушившееся на неё полотенце заставило её отринуть все сомнения и броситься наутёк. Оказавшись наверху, Джорджиана с надеждой выискивала хоть одну открытую комнату, в которой она могла бы забаррикадироваться от гнева своей подруги, и удача ей улыбнулась: третья дверь справа была распахнута, так что Джорджиана без лишних раздумий забежала внутрь и закрыла за собой дверь, и, закрыв глаза, прислонилась к ней спиной и тяжело задышала.

— ДЖИ-ДЖИ, НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙ! — прозвучал крик Ди из-за двери, за которым последовал громогласный стук и попытка подёргать дверную ручку.

Шумно выдохнув, Джорджиана открыла глаза и вдруг осознала, что она в комнате не одна. У окна стояла абсолютно шокированная барышня и обескураженно смотрела на неё с открытым ртом. Не зная, что сказать, Джорджиана лишь неловко улыбнулась ей.

— ДЖОРДЖИАНА ЭНН КЭТРИН РОЗМАРИ ДАРСИ, ИЛИ ТЫ СЕЙЧАС ОТКРОЕШЬ ДВЕРЬ, ИЛИ…

— Я открою! — крикнула ей в ответ Джорджиана, испугавшись того, что Лидия воспользовалась её полным именем. — Но давай поговорим спокойно! Брось полотенце!

Несколько мгновений за дверью стояла гробовая тишина, но вдруг в щель между дверью и полом был протиснут уголок того самого полотенца, который Лидия взяла у своей служанки. Джорджиана наклонилась и вытащила полотенце полностью, а затем бросила его на ближайший стул. Она с некоторой опаской отодвинулась от двери, однако никто не попытался её открыть, так что Джорджиана сама выглянула в коридор, но её очень смутило то, что перед ней никого не оказалось, как вдруг она услышала слева от себя сдавленный всхлип. Взглянув в сторону, откуда раздался звук, Джорджиана увидела свою подругу, сидящую на полу прислонившись к стене и спрятавшую своё лицо в ладонях.

— Ди… — прошептала Джорджиана, садясь на корточки рядом с ней. — Прости меня, пожалуйста, — она дотронулась до колена Лидии и тут же была притянута в объятия своей подруги, едва не упав на неё.

— Прости, что я так отреагировала, — просипела между всхлипами Лидия. — Просто я так переживала, а тут вдруг ты появилась без единого предупреждения. Я сама не знаю, что на меня нашло.

— Всё хорошо, Ди, — прошептала Джорджиана. — Я сама только вчера узнала, что мы с тобой сможем увидеться. Я понятия не имела, что Лонгборн находится так близко от Незерфилда…

— Незерфилда? — переспросила Лидия, слегка отстранившись и посмотрев в глаза своей подруги, вытирая оставшиеся на щеках слёзы. — Что тебя с ним может связывать? Твой брат ведь владеет имением в Дербишире…

— Так и есть, но…

— Подожди, — прервала её Лидия, — что это мы на полу сидим? Идём в мою комнату, — она взяла Джорджиану за руку и завела в ту самую комнату, где всего пару мгновений назад она пряталась.

— А где? — удивлённо осмотрелась по сторонам Джорджиана. — Чем угодно могу поклясться, что тут была, как я понимаю, одна из твоих сестёр…

— Ах, да, Китти, — кивнула Лидия. — Она, наверное, выскользнула, пока мы с тобой сидели в коридоре. Так, стоп! — вдруг воскликнула она. — О моих родственниках попозже поговорим. Джи-джи, ты чего в Хартфордшире забыла?

— Не я, а мой брат, — усмехнулась Джорджиана. — Он друг мистера Бингли, нового арендатора Незерфилд Парка. А после… — она слегка замялась, но всё же продолжила, — после всего, что случилось, он пригласил меня поехать с ним и погостить здесь. Соглашаясь, я понятия не имела, что ты живёшь по соседству.

— Твой брат… — нахмурилась Лидия. — Это тот высокий джентльмен, на глазах у которого я отлупила тебя полотенцем? — сконфуженно спросила она, на что получила смущённый кивок. — Надо же, какое у него пикантное первое впечатление, должно быть, сложилось обо мне после увиденного.

— Поверь, Ди, после того как ты и твоя старшая сестра помогли нам… а особенно мне, — стыдливо склонила голову Джорджиана, — тебе придётся очень постараться, чтобы у моего брата сложилось о тебе нелицеприятное мнение. И он, и я бесконечно благодарны тебе и миссис Коллинз за ваше вмешательство.

— Я лишь оповестила мою сестру о происходящем, — покачала головой Лидия, — а уже она написала письмо мистеру Дарси. Я бы не смогла этого сделать, не нарушив правил приличия.

— В любом случае, спасибо тебе, Ди, — улыбнулась её Джорджиана и вновь обняла свою подругу. — Если бы не вы, то мне пришлось бы всю жизнь провести замужем за беспринципным, лживым, развратным бездельником.

— Надо же, какие ты слова выучила, — усмехнулась Лидия. — Это всё равно, что услышать от моей сестры Джейн, как она называет кого-то «неприятным» …

— Думаю, нам стоит вернуться в библиотеку, — вдруг вспомнила Джорджиана о том, как они обе оставили позади себя обескураженных Элизабет и мистера Дарси.

— Ты права, — кивнула Лилия. — Мне не будет на руку, если твой брат решит, что я тебя покалечила…

— Полотенцем? — фыркнула Джорджиана.

— Это оружие, пострашнее многих!

Октябрь 1812 г.

Дороги Хартфордшира были одними из наиболее благоустроенных и охраняемых в Англии, ибо именно этом графстве находилось большинство торговых путей для перевозки всевозможных товаров из северных регионов в столицу, а потому путешествия здесь проходили крайне спокойно и комфортно. Однако миссис Луиза Хёрст и мисс Кэролайн Бингли были в столь дурном расположении духа, что ни умиротворяющие пейзажи за окном, ни плавность движения кареты нисколько их не радовали. Основной причиной их недовольства было то, что их брат по совершенно непонятной им причине решил на некоторое время обосноваться неподалёку от безвестного городишки под названием Мэритон. Они-то надеялись, что выбранное Чарльзом имение будет располагаться где-нибудь рядом с Хартфордом, раз уж ему приглянулось именно это графство. Но вместо этого их брат выбрал провинциальную глушь, где не было ровным счётом никаких развлечений, а благовоспитанное общество, как им казалось, там вовсе не существовало. Такого поругания своего достоинства они не ожидали… Конечно, недовольства им добавлял ещё и тот факт, что мистер Хёрст начал храпеть, как иерихонская труба, едва карета двинулась с места в Лондоне.

— Он только что прохрапел «пирог со свининой», или мне показалось? — презрительно спросила мисс Бингли после особенно громкого и долгого всхрапа мистера Хёрста.

— Нет, не показалось, — безмятежно ответила миссис Хёрст, продолжая рассматривать новый каталог одежды, который приобрела у модистки перед отъездом. — Ах, ты только взгляни на эти рукава! — воскликнула она, протягивая каталог своей сестре. — Уже в следующем сезоне такие будут у всех!

— Похоже, что у всех, кроме нас, — недовольно фыркнула мисс Бингли. — В такой глуши, наверное, никто слыхом не слыхивал о столь изящных кружевах и тканях.

— Ох, сестрица, ты, как всегда, права, — вздохнула миссис Хёрст. — Как думаешь, в Мэритоне хоть знают, что существуют ткани помимо льна? — обе сестрицы весело рассмеялись, хотя их нисколько не прельщала перспектива знакомства с провинциальным неотёсанным обществом.

— Меня радует лишь то, что Чарльза сопровождает мистер Дарси и мисс Джорджиана, — покачала головой мисс Бингли. — Так что поблизости будет хоть кто-то с великосветским вкусом и манерами…

— Кэролайн… — вздохнула миссис Хёрст. — Тебе не кажется, что твои попытки завлечь мистера Дарси тщетны? Уж три года прошло с вашего знакомства… Ни один джентльмен не будет столько ждать, коли леди ему по нраву.

— Моя дорогая Луиза, ни одна незамужняя дама из его окружения не может похвастаться столь близкими отношениями с ним, как я, — вскинула подбородок мисс Бингли. — Более того, пусть меня и оскорбляет то, что Чарльз выбрал для нас такое удручающее место жительства на следующие несколько месяцев, однако это позволит мне предстать перед мистером Дарси в наилучшем свете, — ухмыльнулась она. — К тому же, для меня большая удача, что мистер Дарси взял с собой свою сестру. В Хартфордшире ей будет больше не с кем общаться кроме меня, ведь мистер Дарси никогда не позволит ей знаться с представительницами столь неотёсанного общества! Помяни моё слово: к Рождеству я уже буду обручена!

— Поступай, как знаешь, — улыбнулась ей миссис Хёрст.

— ЧТО? — внезапно воскликнул мистер Хёрст, разбуженный собственным храпом, и огляделся по сторонам. — Мы что ж, ещё не приехали?

— Нет, мистер Хёрст, — ответила ему супруга. — До Незерфилда ещё полтора часа пути.

— Безобразие! — воскликнул он. — Неужто нельзя подстегнуть лошадей? Уж скоро время обеда!

— Не переживайте, мистер Хёрст, — не отрывая взгляда от модного каталога, сказала мисс Бингли. — Уверена, что в Незерфилд Парке вам окажут первоклассное гостеприимство, — заверила она его, однако сказано это было зря, ибо сей господин успел вновь провалиться в сон, оповестив всех об этом громогласным храпом, заставив мисс Бингли и миссис Хёрст переглянуться и закатить глаза.

Незерфилд Парк

Мисс Джорджиана Дарси проснулась в уже привычном ей приподнятом настроении. Она гостила в Незерфилде вот уже две недели и почти каждый день убегала в Лонгборн, дабы провести день в окружении сестёр Беннет и их матушки. На следующий день после их знакомства с семейством Беннет, мисс Лидия, как они и договорились, пришла в Незерфилд, чтобы показать Джорджиане самую безопасную тропинку, ведущую до Лонгборна, по которой можно было добраться до имения как пешком, так и верхом на лошади. С тех пор с позволения мистера Дарси, конечно же, мисс Джорджиана после завтрака убегала из Незерфилда и не возвращалась до самого ужина. Поначалу мистер Дарси невероятно переживал за её безопасность, однако младшая мисс Беннет заверила его, что показанная ей дорога ни разу не выходит за пределы владений Лонгборна или Незерфилд Парка, а потому не представляет никакой опасности даже для юной девицы.

Едва спустив ноги с постели, мисс Джорджиана вдруг мученически застонала и вновь упала на кровать, вспомнив что именно сегодня ей не удастся провести день со своими подругами.

— Мисс Дарси, — прозвучал голос мисс Эннесли из-за двери после робкого стука, — вы уже проснулись?

— Да, мисс Эннесли, входите, — безэмоционально ответила Джорджиана, после чего дверь в её спальню отворилась и внутрь зашла её горничная с тазом тёплой воды и полотенцем.

— Доброе утро, мисс, — улыбнулась ей мисс Эннесли, однако Джорджиана продолжала лежать на кровати, раскинув руки в стороны. — Мисс, вы не заболели? — забеспокоилась мисс Эннесли. — Если желаете, я сообщу мистеру Дарси…

— Я не больна, — сказала Джорджиана, сев на край кровати, — просто в предвкушении начала дня, — иронично протянула она.

— Слышала, сегодня в Незерфилд прибудут гости, — улыбнулась мисс Эннесли, поставив принадлежности для умывания на туалетный столик и начиная готовить для своей подопечной утренний наряд. — Приезжают сёстры мистера Бингли. Вы, должно быть, рады тому, что теперь вы будете не единственной благородной леди в доме.

— Я бы не назвала испытываемую мной эмоцию радостью, — хмыкнула Джорджиана, подходя к тазу.

Умывшись и одевшись к завтраку, мисс Джорджиана быстро подготовила записку для жительниц Лонгборна, где предупреждала, что сегодня не сможет насладиться из компанией, и попросила мисс Эннесли передать её мальчишке-посыльному, чтобы тот немедленно доставил её, а в качестве дополнительной платы за срочность попросила горничную передать ему две карамельки. Так как Джорджиана находилась в гостях, то не имела права передавать слугам даже пенни, но мальчишки-посыльные с радостью брали свою сладкую плату.

После того как волосы мисс Джорджианы были убраны в причёску, она спустилась на первый этаж к завтраку, ожидая увидеть, что оба джентльмена уже сидят в столовой, однако она застала там лишь своего брата, стоящего у окна с чашкой кофе.

— Доброе утро, Уильям, — улыбнулась Джорджиана и села за стол.

— Доброе утро, Джорджи, — улыбнулся он ей в ответ и присоединился к своей сестре. — Мистер Бингли скоро к нам присоединится. Он проверят, всё ли готово к приезду Хёрстов и мисс Бингли, но передал, чтобы мы начинали завтрак без него, так как он может задержаться, — сказал он, ожидая, что Джорджиана обязательно поинтересуется о том, где сейчас хозяин дома.

— Понятно, — вздохнула Джорджиана, намазывая булочку сливочным маслом. — Я уже отправила записку в Лонгборн, что я сегодня не смогу туда наведаться.

— Боишься, что тебя снова изобьют полотенцем? — усмехнулся мистер Дарси, но в ответ увидел лишь сердито поджатые губы своей сестры. — Всё, молчу! — поднял он обе руки вверх в подтверждение своего поражения.

— Просто, последние две недели я с таким удовольствием наведывалась в Лонгборн, — печально вздохнула Джорджиана, — а теперь мне придётся чаще оставаться здесь и развлекать сестёр мистера Бингли…

— С чего ты это взяла? — нахмурился мистер Дарси, накладывая на свою тарелку пару жареных яиц. — Приезд сестёр мистера Бингли ни в коей мере не скажется на твоих повседневных занятиях. Мы будем вместе проводить завтраки и ужины, а остальным своим временем ты вправе распоряжаться, как пожелаешь. Это у меня есть дела, которые обязывают меня почти весь день проводить с Бингли. А ты вольна общаться и проводить время, с кем хочешь, — улыбнулся своей явно повеселевшей от его слов сестре. — К тому же я даже приветствую твоё желание сбегать из Незерфилда. Последнее, чего я хочу, это чтобы ты набралась манер у мисс Бингли.

— Господи упаси, — еле слышно пробормотала Джорджиана. — Ах да! Я рассказывала тебе, что миссис Коллинз вчера познакомила меня со своей доброй подругой, мисс Шарлоттой Лукас, и её младшей сестрой, мисс Мэрайей?

— Нет, не рассказывала, — покачал головой мистер Дарси, улыбнувшись воодушевлению своей сестры.

— Я так переживала, что останусь единственной в округе леди, ещё не выведенной в свет, ведь Ди уже послезавтра отправится на свой первый бал! Но мисс Мэрайя на год меня младше и тоже ещё не представлена в свете…

— Тебя не обижает, что мисс Лидия младше тебя, а ей уже разрешено посещать балы? — спросил мистер Дарси.

— Нет, Уильям, нисколько, — покачала головой Джорджиана и немного помрачнела. — Честно говоря, после того, что случилось, мне кажется, я ещё не готова. Я буду рада подождать ещё год или два.

— Всем доброго утра! — прозвучал воодушевлённый голос мистера Бингли. — Дарси, мисс Дарси, — он слегка поклонился брату и сестре, а затем сел во главе стола, — прекрасное утро, не находите?

— Доброе утро, мистер Бингли, — улыбнулась ему Джорджиана. — Погода и правда сегодня просто замечательная.

— Я так рад, что именно сегодня приезжают Кэролайн и Луиза! Уверен, они будут счастливы насладиться столь погожим днём на природе, — сказал мистер Бингли, наливая себе чай. — В городе невозможно насладиться прелестью тёплого осеннего дня. Вы, мисс Дарси, столько времени проводите вне дома, что, наверное, знаете земли Незерфилда лучше меня, — улыбнулся он слегка покрасневшей Джорджиане, — а потому я надеюсь, что вас не обременит моя просьба показать моим сёстрам окрестности, когда они приедут?

— Благодарю вас, мистер Бингли, — кивнула ему Джорджиана. — Я буду рада сопроводить мисс Бингли и миссис Хёрст на прогулке, коли они того пожелают.

— Когда нам следует ожидать их приезда, Бингли? — спросил мистер Дарси.

— Они должны были приехать к полудню, однако, зная моих сестёр, могу предположить, что они выехали из Лондона на пару часов позже запланированного времени, так что к обеду они должны уже быть здесь.

Закончив завтрак, все жильцы Незерфилда отправились по своим делам: мистер Дарси и мистер Бингли закрылись в кабинете с недавно нанятым управляющим, а мисс Джорджиана решила заняться вышивкой, к которой вот уже две недели даже не прикасалась. Столь умиротворяющее занятие позволило ей впервые за всё время пребывания в Незерфилде поразмыслить над всем, что произошло за последние две недели.

На следующий день после их с Фицуильямом визита в Лонгборн, брат дал ей позволение проводить сколько угодно времени в компании сестёр Беннет, доколи она удостоит его и мистера Бингли своим присутствием на завтраке и ужине. И Джорджиана не преминула воспользоваться такой свободой, каждый день едва не вприпрыжку убегая из Незерфилда в Лонгборн. Все представительницы семейства Беннет были невероятно гостеприимны, а младшие сёстры были только рады новой подруге. Познакомившись со всеми сёстрами, мисс Джорджиана смогла сделать вывод, что, хоть все они невероятно отличались друг от друга темпераментом и характером, но были прекрасным дополнением друг другу и замечательно ладили между собой. С миссис Коллинз и мисс Китти она удостоилась знакомства в свой первый визит в Лонгборн, а вот остальные его жительницы ещё были для Джорджианы загадкой. Однако её переживания были беспочвенны, ибо все они оказались любезными и добрыми барышнями. Особенно тепло её поприветствовала миссис Беннет, которая, узнав, что мистер Дарси позволил ей проводить время в Лонгборне в течение дня, немедленно поставила Джорджиану в известность, что отныне она приглашена на каждый обед в Лонгборне. А когда мисс Дарси попыталась отказаться, то не пожелала слышать никаких возражений, заявив, что не позволит ей и дня провести голодной.

— Мисс Дарси, — вырвал Джорджиану из её воспоминаний голос мисс Эннесли, — мистер Бингли и мистер Дарси просят вас пройти в парадную. К дому подъезжает карета.

— Хорошо, мисс Эннесли, я сейчас подойду, — откликнулась Джорджиана, пряча принадлежности для вышивки в шкатулку.

Как только её горничная скрылась из виду, Джорджиана драматично застонала, запрокинув голову, но, сделав глубокий вдох, натянула самую доброжелательную и гостеприимную улыбку и отправилась встречать сестёр мистера Бингли. Пройдя в парадную дома, она увидела там своего брата и тут же подбежала к нему, взяв его под руку.

— Ну что, — обратился к ней мистер Дарси, — готова выслушивать, сколь ты талантлива и безупречна в самых приторных и льстивых выражениях?

— А ты готов выслушивать, какой у тебя изящный почерк и идеальный вкус? — парировала Джорджиана. — Мне порой кажется, что, если ты при мисс Бингли упомянешь о том, как хороши тараканы на вкус, она и их начнёт есть.

— О Господи, Джорджиана! — с отвращением в голосе воскликнул мистер Дарси. — Какая мерзость… Ты слишком много времени проводишь в компании сестриц Беннет, — покачал он головой.

— Предпочитаешь, чтобы я слишком много времени проводила в компании мисс Бингли? — усмехнулась Джорджиана.

— Что угодно, только не это, — пробормотал в ответ мистер Дарси, однако продолжить их не самое лестное обсуждение сестры мистера Бингли не позволило появление самого хозяина Незерфилда.

— Ох, вы уже здесь! — воскликнул молодой человек, увидев брата и сестру. — Идём, карета уже подъезжает.

Мистер и миссис Хёрст, а также мисс Бингли были весьма обрадованы видом поместья, которое арендовал мистер Бингли, ибо ожидания их были весьма невелики. Незерфилд Парк окружал благоустроенный и живописный сад, а сам дом обладал всеми атрибутами жилища великосветских джентльменов и леди. Обменявшись приветствиями, новоприбывшие обитатели Незерфилда отправились в отведённые им комнаты, дабы освежиться и переодеться с дороги, а затем спустились в столовую, где их уже ждал обед.

— Сегодня я распорядился, чтобы обед подали позже, чем обычно, дабы вам удалось отобедать вместе с нами, — сказал мистер Бингли, обращаясь к своим сёстрам. — Надеюсь, вам всё понравится, Хёрст, — слегка склонил он голову в сторону своего зятя, который уже успел наполнить свою тарелку, хотя все остальные едва сели за стол.

— Как так? — удивилась мисс Бингли. — Ведь всего полчетвёртого! Неужто вы эти две недели обедали раньше?

— Мы с мистером и мисс Дарси по приезде стали придерживаться провинциального режима дня, — с улыбкой отметил мистер Бингли. — Признаюсь, мне такой распорядок более по нраву, чем городской.

— Ах, Чарльз, как я рада, что приехала! — воскликнула мисс Бингли, поражённая столь дикими местными нравами, а также тем, что её брат, судя по всему, решился в сей манере оскорбить мистера и мисс Дарси. — Теперь я смогу снять с твоих плеч заботу о благоустройстве быта поместья. Негоже нам уподобляться простолюдинам, — засмеялась она, и ей немедленно начала вторить миссис Хёрст. — Отныне мы вновь будем жить, как положено, мистер Дарси, — улыбнулась она джентльмену, — и придерживаться городского режима дня.

Услышав это, Джорджиана взволнованно взглянула на сидящего подле неё брата. Коли мисс Бингли вознамерилась не менять столь привычный и полюбившийся ей образ жизни, то Джорджиане тогда придётся едва ли не до полудня ждать завтрака, а едва завершив его, мчаться в Лонгборн, где уже к тому времени начнётся обед. Заметив беспокойство своей сестры, мистер Дарси немедленно ободрительно взял её за руку и обратился к мисс Бингли.

— В таком случае вы очень ограничите себя в общении и знакомствах, мисс Бингли. Все местные семьи живут в соответствии с провинциальными устоями, и ваши соседи будут ожидать, а также наносить визиты соответственно. Не кажется ли вам опрометчивым отказывать себе в удовольствии находиться в компании местных леди ради нескольких часов утреннего сна?

— Мистер Дарси, единственная леди, чьей компании я жажду, это наша дорогая Джорджиана, — мисс Бингли вдохновенно улыбнулась мисс Дарси. — Моя дорогая, вам, должно быть, было невероятно одиноко эти две недели… Но, уверяю вас, отныне вам больше не придётся скучать. Мы с Луизой всегда будем с вами.

— Благодарю вас, мисс Бингли. Вы очень добры, — смущённо пробормотала Джорджиана, не зная, стоит ли расценивать её слова, как угрозу.

— Мисс Дарси очень полюбились здешние пейзажи, Кэролайн, — отметил мистер Бингли, — и она любезно согласилась показать вам с Луизой окрестности. А сегодня погода просто замечательная. Уверен, прогулка на свежем воздухе доставит вам несказанное удовольствие.

— Неужели? — удивлённо спросила миссис Хёрст. — Мисс Дарси, вы часто здесь выходите на прогулку?

— Да, миссис Хёрст, — с улыбкой ответила Джорджиана. — Мне очень понравилась природа в Хартфордшире. Хоть я всё так же люблю Дербишир, но там пейзаж отличается некоторой каменистостью и глухими лесами. Здесь же, куда не пойди, вы словно находитесь в Эдемском саду, — воодушевлённо расписывала она прелести местной природы, однако её восторги были прерваны мисс Бингли.

— Но моя дорогая Джорджиана, вам не следует часто бывать на солнце, — с ноткой обеспокоенности заметила она, заставив юную леди помрачнеть. — Вы так загорели за эти две недели. От вашей прелестной белой кожи не останется и следа, коли вы продолжите подолгу гулять. Мистер Дарси, — она вновь обратилась к джентльмену, — извольте не беспокоиться. Я понимаю, что эти две недели у вас не было времени следить за времяпрепровождением вашей дорогой сестры, ведь вы так заняты помощью Чарльзу… Но теперь я здесь и возьму Джорджиану под своё крыло, — улыбнулась мисс Бингли, довольная тем, что ей удалось показать не только то, сколь сильно она заботится о сестре мистера Дарси, но ещё и проявить понимание того, как должна вести себя благовоспитанная леди.

— Ваша забота о моей сестре не знает границ, мисс Бингли, — сохраняя вежливый тон, обратился к ней мистер Дарси, хотя внутри у него всё кипело от наглости этой дамы. — Однако, я искренне полагаю, что Джорджиана достаточно благоразумна, чтобы самостоятельно решать, как проводить время. К тому же должен отметить, что пара веснушек на её щеках сделали её лишь милее, — улыбнулся он своей сестре, давая понять, что он всегда будет на её стороне, а Джорджиана лишь смущённо покраснела в ответ на сей комплимент.

А вот мисс Бингли немного озадачил столь неожиданный для неё ответ мистера Дарси. Неужто он поощряет такое поведение у своей сестры? Целыми днями пропадать на улице, да ещё и в одиночестве? Это же просто неслыханное поведение для юной благовоспитанной леди!

Остаток дня все обитатели Незерфилд Парка провели за ничего не значащими беседами, игрой в карты и чаепитием, а после ужина леди удостоили джентльменов своей игрой на фортепиано. Довольно поздно вечером, когда уже все отправились по своим спальням, мистер Дарси весьма удачно встретился в коридоре с горничной своей сестры.

— Мисс Эннесли, добрый вечер. Не уделите мне минуту?

— Добрый вечер, мистер Дарси, — присела она в реверансе. — Безусловно. Мисс Дарси уже легла спать и отпустила меня.

— Послушайте, — мистер Дарси отвёл мисс Эннесли немного в сторону от основного коридора, — с завтрашнего дня в Незерфилд Парке будет установлен немного иной распорядок дня. Однако я попрошу вас лично ему не следовать. Приносите мисс Дарси завтрак в её комнату в обычное время и сообщите ей завтра, что я даю ей своё позволение уходить в Лонгборн, не дожидаясь меня.

— Но как же мистер Бингли и мисс Бингли? — нахмурилась горничная. — Не будет ли это проявлением неуважения к хозяевам дома?

— Если возникнет какое-либо недопонимание, то я сам его улажу, — заверил её мистер Дарси. — Я не желаю расстраивать мою сестру и заставлять её проводить время в компании, которая ей не по нраву. В будущем она ещё успеет этим пресытиться, — с некоторой горечью в голосе отметил он.

Октябрь 1812 г.

Проснувшись этим утром, мисс Джорджиана Дарси уже была готова в печали провести начало дня, однако вскоре к ней в комнату постучалась мисс Эннесли и сообщила ей о распоряжении её брата. Хоть она и понимала, что Уильям таким образом позволяет ей не соблюдать некоторые правила приличия, которым обязан подчиняться любой гость, однако не собиралась отказываться от возможности проводить время со своими новыми подругами, ведь альтернативой этому могла быть лишь компания миссис Хёрст и мисс Бингли. Так что, завершив свой утренний туалет, Джорджиана немедленно принялась за завтрак, который принесла ей в комнату горничная, а затем отправилась к выходу из Незерфилда. Видимо, мисс Бингли и впрямь решила, что провинциальный уклад жизни был ниже её достоинства, так как Джорджиане никто не повстречался, пока она шла по коридорам Незерфилда, стараясь как можно меньше шуметь. Но, судя по всему, не одна она проснулась спозаранку, потому что, выйдя на улицу, она заметила у имения Арно, которого явно только что запрягли для его хозяина. Видимо, Фицуильям тоже не собирался отказывать себе в занятиях, доставляющих ему удовольствие, из-за великосветских претензий мисс Бингли…

Пройдя по тропинке, тянувшейся по краю поля, на котором уже паслись коровы, наслаждаясь последними тёплыми деньками осени и оставшейся зеленью, постепенно меняющей свой цвет на блёкло-рыжий, мисс Джорджиана Дарси свернула на дорожку, ведущую прямиком к Лонгборну. Миновав сад, она вышла к имению, в котором, кажется, проводила даже больше времени, чем в Незерфилде.

— Доброе утро, миссис Хилл, — улыбнулась юная леди, заметив экономку Лонгборна, которая собирала один из последних урожаев цветов в этом году.

— Здравствуйте, мисс Дарси, — присела в реверансе миссис Хилл. — Мисс Лидия была очень опечалена, что вы не смогли нас навестить вчера. Прошу, проходите. Все леди только недавно окончили завтрак.

— Благодарю, миссис Хилл, — кивнула Джорджиана и направилась ко входу в Лонгборн.

Оставив на столике у двери шляпку и перчатки, она немедленно отправилась в гостиную дома, ожидая увидеть там всех юных представительниц семейства Беннет, ведь именно там они обыкновенно собирались после завтрака, однако сегодня Джорджиана застала там только лишь их матушку.

— Миссис Беннет, доброе утро, — присела в реверансе Джорджиана перед старшей дамой.

— Ах, милая Джорджиана, здравствуй! — тут же засеменила к гостье миссис Беннет и тепло обняла её.

Вот уже неделю она именно таким образом приветствовала новую подругу своих дочерей, но та, хоть и была немного ошарашена, когда это произошло впервые, с тех пор стала с удовольствием принимать столь душевное отношение, ведь у мисс Дарси никогда ещё не было возможности получить тепло и ласку от старшей женщины.

— А где Лидия и остальные? — спросила Джорджиана.

— Ох, дорогая, вы разминулись всего десять минут назад, — запричитала миссис Беннет. — С приближением первого бала Лидии им вдруг вздумалось наведаться в Мэритон. Помню, они что-то упоминали о новой накидке, которую ей заказала Элизабет. Вот они и направились туда все вместе… Если хочешь, можешь отправиться вслед за ними или остаться здесь и подождать их. Не думаю, что они там задержатся…

— О! — немного разочарованно вздохнула Джорджиана. — Мой брат запретил мне ходить в Мэритон без сопровождения, а раз они ушли десять минут назад, то сомневаюсь, что смогу нагнать их на полпути…

— В таком случае, оставайся! — улыбнулась ей миссис Беннет. — Библиотека и фортепиано в полном твоём распоряжении. Или коли желаешь, можешь помочь мне распутать эти ленты, — указала она на огромную разноцветную кучу, лежавшую на столе посреди гостиной. — Вчера девочки с таким энтузиазмом подбирали подходящие к своим платьям, что всё перепутали, — недовольно вздохнула старшая дама.

— Я с радостью помогу вам, — улыбнулась Джорджиана.

Устроившись за столом вместе с миссис Беннет, Джорджиана принялась за распутывание лент и их разделение по цветам.

— Лидия сказала нам, что вчера в Незерфилд прибыли сёстры мистера Бингли, — отметила миссис Беннет. — Потому у тебя и не получилось к нам наведаться… Расскажи мне, дорогая, что это за особы? По твоим рассказам мистер Бингли весьма учтивый и добропорядочный джентльмен. Полагаю, его сёстры ему под стать? — улыбнулась она.

— Даже не знаю… — замялась Джорджиана, боясь сказать лишнего, но не желая лгать. — Мисс Бингли и миссис Хёрст весьма… учтивые дамы и… эмм… — задумалась она, стараясь подобрать ещё какой-нибудь комплимент, который не будет противоречить истине.

— Миссис Хёрст, как я полагаю, старше мисс Бингли? Давно она замужем? — увела в иное русло разговор миссис Беннет, заметив, как начала осторожничать в выборе слов Джорджиана. Однако годами натренированный острый нюх на всякого рода неприязненные и даже враждебные отношения немедленно заметил, что у обыкновенно милой и доброй девушки едва шерсть не встала дыбом, как у кошки, при упоминании новоприбывших жительниц Незерфилд Парка.

— Нет, на самом деле, мисс Бингли старше миссис Хёрст, хотя разница между ними всего лишь один год, — полностью сосредоточившись на лентах, ответила мисс Дарси. — Миссис Хёрст вышла замуж только полгода назад.

— Ах, старшим сёстрам всегда тяжело, коли младшая выходит замуж раньше, — вздохнула миссис Беннет. — Помню, моя дорогая Джейн была весьма опечалена, когда Лиззи выходила замуж, правда на людях старалась не подавать виду…

— Но миссис Коллинз и мисс Беннет невероятно дружны! — удивилась Джорджиана. — Не могу представить, чтобы мисс Беннет испытывала столь дурное чувство, как зависть, по отношению к миссис Коллинз.

— О нет, ни в коем случае! — воскликнула миссис Беннет. — Полагаю, я неправильно выразилась… Джейн была опечалена вовсе не тем, что Лиззи вышла замуж, а тем, что она сама, как ей казалось, не смогла исполнить свой долг старшей дочери.

Понимая, что их разговор принял форму не самую уместную для беседы между юной леди и уже взрослой и умудрённой дамой, Джорджиана немного замялась, боясь задать тот вопрос, который её без конца интересовал, но который она до смерти боялась задать. Был ли брак миссис Коллинз заключён по любви? Как и полагается всем юным девицам, Джорджиана разумела, что не может быть иных причин для того, чтобы выйти замуж, кроме как огромная любовь. Однако недавно пережитый ею опыт заставил её убеждения дать трещину. Она сама была на грани того, чтобы оказаться запертой в браке с мужчиной, который не только не любил её, но ещё и не испытывал к ней даже капли уважения. Это заставило юную леди задуматься, а скольким девицам не посчастливилось, как ей, у которых не имелось брата, способного их защитить, и подруги, которая не побоялась вмешаться в ситуацию? Конечно, Джорджиана слышала отголоски великосветских сплетен, которые даже ученицы Мейнарда передавали из уст в уста с непоколебимым воодушевлением, однако она сама находила сие занятие крайне недостойным, а потому редко становилась непосредственной участницей продвижения сих пересудов.

— Сегодня все девочки будут подбирать наряды на завтрашний бал, — сменила тему миссис Беннет. — Уверена, они будут рады, если ты к ним присоединишься. Правда, Мэри и Джейн весьма неприхотливы в этом плане, а вот Китти порой до самого вечера бала не может определиться, что ей надеть. Боюсь, что и Лидия будет ей под стать. Тем более, что завтра её первый бал.

— Я с удовольствием к ним присоединюсь, — заулыбалась Джорджиана. — Мне ещё ни разу не доводилось участвовать в подготовке к балу!

— Ах, да пора уже! — воскликнула миссис Беннет. — Ещё год-другой и тебе настанет пора выйти в общество! Но не переживай, в наших краях часто устраивают званые ужины, на которые и тебе будет позволено явиться.

— Я буду рада, если брат позволит мне присутствовать на них.

— Судя по тому, что мистер Дарси позволяет тебе целыми днями пропадать в Лонгборне, то и провести пару часов в неделю в гостях под его надзором он не запретит, — усмехнулась миссис Беннет. — Скажи, дорогая, а мистер Бингли и мистер Дарси собираются на завтрашний бал в Мэритоне?

— Да, несомненно, — кивнула Джорджиана. — И мисс Бингли с мистером и миссис Хёрст тоже там будут.

— То есть ты почти всю ночь будешь одна в Незерфилде? — нахмурилась миссис Беннет. — Ах, это никуда не годится! Сегодня же передай мистеру Дарси, что я приглашаю тебя остаться в Лонгборне в ночь бала вместе со мной.

— А вы разве не собираетесь на бал? — удивлённо спросила Джорджиана.

— Нет, дорогая, — улыбнулась миссис Беннет. — С тех пор, как Элизабет вернулась в общество после окончания своего траура, она взяла на себя обязанности компаньонки для своих сестёр на время балов. А я могу воспользоваться этим временем, чтобы привести в порядок свои бедные нервы.

— В таком случае, я не смею вам мешать, — запричитала Джорджиана.

— Милая моя, ты ни в коем случае не помешаешь мне, — покачала головой миссис Беннет. — Я буду рада, если ты погостишь ночь у нас. Если ты сама не против, просто спроси у мистера Дарси разрешения. Я не настаиваю, но неужели тебе хочется провести ночь в одиночестве в ещё малознакомом тебе месте?

— Хорошо, — смущённо улыбнулась Джорджиана. — Я спрошу.

Незерфилд Парк

Мистер Дарси уже два часа сидел в библиотеке Незерфилда и ожидал, когда же новоприбывшая хозяйка имения соизволит пробудиться ото сна и спустится в столовую, дабы приступить к намеченным на сегодня делам. Конечно, эта библиотека не шла ни в какое сравнение с той, которая имелась в фамильном доме Дарси в Лондоне и тем паче библиотекой Пемберли, однако содержала достаточное количество томов, чтобы занять джентльмена в ранние утренние часы.

Проснувшись по привычке рано утром, мистер Дарси оповестил Роджерса, своего камердинера, что желает проехаться верхом, и дал указания запрягать Арно. Выйдя из своей спальни, он в коридоре столкнулся с мисс Эннесли, которая уносила из комнаты Джорджианы таз с водой и влажное полотенце, и попросил, чтобы та дала указание одной из служанок принести ему чашку чая в малую гостиную, ибо садиться в седло на совершенно пустой желудок он не желал. Мисс Эннесли немедленно откланялась и направилась в сторону кухни. Пройдя в малую гостиную, которая находилась недалеко от парадного входа Незерфилд Парка, мистер Дарси встал у окна в ожидании. Едва служанка успела прибежать с подносом, на котором располагался чай и лёгкое угощение, приемлемое для завтрака, как мистер Дарси заметил, что Арно уже подвели ко входу в имение. Понимая, что торопиться ему некуда, он неспешно пил свой чай, когда вдруг увидел свою сестру, выбегающую из дома. Она на мгновение остановилась, заметив любимого гнедого коня мистера Дарси, и подошла к нему, чтобы погладить по морде, взглянув вверх на окно второго этажа, где располагалась выделенная ему спальня, однако, не увидев там своего брата, отправилась прочь от Незерфилд Парка по уже знакомой ей тропинке к Лонгборну.

Вернувшись в имение после непродолжительной конной прогулки, мистер Дарси тут же направился в библиотеку, где и провёл остаток утра, дожидаясь, когда все остальные жильцы имения покинут свои спальни. Последние две недели у него не было свободного времени, чтобы проводить его в праздных раздумьях, ведь все его дни были заняты делами Незерфилда, с которыми он помогал Бингли, а вечера он старался проводить с Джорджианой. Теперь же, судя по всему, ему едва ли не каждое утро предстояло проводить в тишине и уединении. Мистер Дарси вовсе не был против этого, однако, устроившись в одном из кресел в библиотеке, вдруг осознал, что мысли его не желали сосредотачиваться на книге, которую он держал в руках. Вместо этого он без конца вспоминал своё знакомство с миссис Коллинз. С того дня им не удалось более увидеться, но мистер Дарси не мог не признать, что он с нетерпением ждал встречи с сей дамой на предстоящем балу.

Приехав четыре года назад к своей тётушке, леди Кэтрин, дабы проследить за работой управляющего Розингс Парка, мистеру Дарси пришлось провести там почти две недели из-за некоторой неразберихи в книгах прихода, а посему и присутствовать на мессе ему нужно было именно в Хансфорде. Он до сих пор помнил, как впервые увидел ещё совсем юную девушку, стоящую за спиной у льстивого и подобострастного пастора, которая ни разу не оторвала своего взгляда от пола и не проявила даже малейшей эмоции за всю проповедь и после, когда мистер Коллинз провожал его и леди Кэтрин из церкви, отодвинув юную леди за свою спину. Позже мистер Дарси смог разузнать у своей тётушки, что это была миссис Коллинз, юная супруга мистера Коллинза. В следующие годы он всё так же видел её во время мессы, но мистер Коллинз никогда не считал нужным представить их друг другу. С годами миссис Коллинз становилась всё мрачнее, и именно поэтому мистер Дарси был столь ошеломлён, увидев её пару недель назад. Её было просто не узнать! От очевидно бесчувственной и холодной дамы не осталось и следа. За год вдовства в ней словно заново проснулась жизнь… И мистеру Дарси пришлось признаться самому себе, что те пара часов, проведённые в её обществе, доставили ему несказанное удовольствие. Миссис Коллинз была дамой благоразумной и образованной, умеющей поддержать ненавязчивый, но содержательный разговор, а её чувство юмора так и вовсе очаровало его. Конечно, не мешал ещё и тот факт, что миссис Коллинз была весьма привлекательной дамой с прелестными чертами лица и элегантной фигурой…

— Мистер Дарси, — прозвучал голос Роджерса, вырвав мистера Дарси из его мыслей. — Скоро все соберутся в столовой. Мисс Бингли уже распорядилась, чтобы подали завтрак.

— Благодарю, Роджерс, — выдохнул мистер Дарси, поднимаясь с кресла и надевая сюртук, брошенный им ранее на стул, — я сейчас приду.

Выйдя из библиотеки, мистер Дарси уже морально готовился к тому, что ему ближайшие полчаса придётся сдерживать желание нагрубить мисс Бингли, ведь эта леди явно задалась целью использовать время, проведённое в Незерфилде, для того чтобы подобраться к нему поближе, воспользовавшись Джорджианой. Была бы мисс Бингли с самого детства воспитана в великосветской среде, то понимала бы насколько неуклюжи были её попытки. Ни одна дама из высшего света не позволила бы себе столь явную лесть и показное угодничество из страха быть высмеянной, однако мисс Бингли, хоть и мнила себя аристократкой, но по сути понятия не имела, как достойно себя вести, считая, что великосветское поведение заключается в возвышении себя над людьми, несоответствующим её запросам. Хотя, кого мистер Дарси пытался обмануть? Он и сам порой грешил таким отношением к окружающим, впрочем, как и многие другие великосветские особы, однако здесь, в Хартфордшире, он нынче не мог себе этого позволить хотя бы ради Джорджианы и её спокойствия.

— Доброе утро, мистер Дарси! — прозвучал донельзя довольный голос мисс Бингли, едва он переступил порог столовой. — Надеюсь, вам хорошо спалось?

— Замечательно, мисс Бингли, благодарю вас, — удостоил её кивком головы мистер Дарси, садясь по правую руку от Бингли.

— Полагаю, мисс Дарси скоро спустится? — поинтересовалась миссис Хёрст. — Мы ожидали, что она придёт к завтраку вместе с вами.

— Моя сестра уже закончила завтрак, — оповестил всех присутствующих мистер Дарси, наливая себе чашку кофе, — и отправилась навестить своих подруг.

— Подруг? — едва не поперхнулась от удивления мисс Бингли. — Когда же наша дорогая Джорджиана успела обзавестись здесь ими?

— Оказалось, что в соседнем имении проживает одна из одноклассниц мисс Дарси из Мейнарда, — улыбнулся своей сестре мистер Бингли. — Мисс Лидия, если мне не изменяет память? — он вопросительно взглянул на мистера Дарси, а после его одобрительного кивка продолжил. — Да-да, а у неё ещё четыре сестры имеется, так что, с тех пор как мы сюда приехали, мисс Дарси целыми днями проводит в Лонгборне. По правде говоря, Дарси, я заинтригован, — вновь взглянул мистер Бингли на своего друга. — Надеюсь завтра на балу ты нас представишь?

— Всенепременно, — кивнул мистер Дарси. — Уверен, и вы, мисс Бингли, найдёте компанию всех мисс Беннет весьма благотворной.

— Вы тоже знакомы с сим семейством, мистер Дарси? — начинала всё сильнее волноваться мисс Бингли. — Право, представить не могу, что вас может связывать со столь провинциальными людьми…

— Мы с Джорджианой нанесли визит в Лонгборн на следующий день после нашего приезда ради возобновления её знакомства с мисс Лидией, однако выяснилось, что хозяйка сего имения, вдовствующая миссис Коллинз, была супругой пастора в приходе у леди Кэтрин, так что я посчитал уместным познакомиться с ней поближе.

Услышав это, мисс Бингли была несказанно рада, ибо в её представлении миссис Коллинз, будучи вдовой, не могла быть дамой сколько-нибудь моложе сорокалетнего возраста, а значит и опасности никакой не представляла. Упомянутая же мисс Лидия была одного возраста с Джорджианой, так что тоже не станет помехой для мисс Бингли. А об остальных сёстрах мистер Дарси ни разу даже не упомянул.

— Ах, мистер Дарси, как же великодушно с вашей стороны не отказать в знакомстве людям столь далёким от высшего света, — улыбнулась ему мисс Бингли. — В таком случае, я тоже с превеликим удовольствием познакомлюсь с ними при возможности. Уверена, нашей дорогой Джорджиане будет куда спокойней, если я буду сопровождать её на время визитов в Лонгборн.

— В этом нет никакой необходимости, мисс Бингли, — сдержанно ответил ей мистер Дарси. — Я бы ни в коем случае не хотел отрывать вас от ведения быта в Незерфилд Парке, ведь у вас ещё так мало опыта в данном вопросе. Хотя, думаю, вам следует познакомиться с миссис Коллинз, ведь она не только была хозяйкой пасторского прихода, но нынче самостоятельно управляется с делами собственного имения. Уверен, она с удовольствием поделится с вами своим неоценимым опытом, — улыбнулся он, довольный тем, что смог уколоть самомнение мисс Бингли, которая в свою очередь не нашла иного способа ответить джентльмену и просто благодарно ему улыбнулась.

Лонгборн

Как и говорила миссис Беннет, Джорджиане не пришлось долго ждать возвращения сестриц Беннет из Мэритона, ведь все они воротились в имение к обеду, который обыкновенно подавался к часу дня. Так как на следующий день был назначен бал, то было крайне маловероятно, что кто-то соизволит нанести послеобеденный визит миссис Коллинз, а потому она тоже смогла присоединиться к юным леди в подготовке к намечающемуся сборищу.

— Лидия, неужто ты отказалась от своей идеи надеть то оранжевое платье на свой первый бал? — с усмешкой спросила она, увидев выбранное её младшей сестрой светло-голубое платье.

— Да, отказалась, — ребяческим передразнивающим тоном ответила Лидия, заставив всех остальных рассмеяться. — И хватит уже об этом! Меня уже на этот счёт Китти и Мэри задразнили. Тебя ещё не хватало, Лиззи…

— Ди, уверенна, миссис Коллинз не со зла… — попыталась смягчить свою подругу Джорджиана.

— Джорджиана, ну сколько раз мне просить тебя называть меня Элизабет, когда ты в Лонгборне?

— Простите, Элизабет, просто мне непривычно столь фамильярно обращаться к старшей леди…

— Но Джейн ты называешь по имени… — лукаво улыбнулась ей Элизабет.

— Ну, я… — вдруг занервничала Джорджиана.

— Джи-Джи, не переживай ты так, — усмехнулась Лидия. — Она прекрасно знает, почему именно к ней тебе сложно обращаться по имени. Она просто дразнится.

Взглянув в смеющиеся глаза миссис Коллинз, Джорджиана смущённо улыбнулась и продолжила рассматривать перчатки, разложенные на кровати Лидии. Ей и правда было неудобно обращаться к вдовствующей даме по имени. Даже сестёр мистера Бингли она никогда по имени не называла, хотя мисс Бингли много раз на этом настаивала и даже самой себе разрешила называть её Джорджианой, а не мисс Дарси, как требовал этикет.

— Лидия, взгляни на вот эти перчатки, — сказала старшая мисс Беннет, заходя в комнату и держа в руках белую атласную пару. — Мне кажется, что кружева на них очень похожи на отделку твоего платья, не находишь?

— И правда! — воскликнула Лидия. — Ах, Джейн, ты позволишь?

— Конечно же! — улыбнулась ей Джейн. — Для чего же я их тебе показала?

— Спасибо! — запищала Лидия, обнимая свою старшую сестру за шею. — КИТТИ! МЭРИ! — закричала она на весь дом, тем самым перепугав всех находящихся в комнате леди. — Я ПЕРЧАТКИ ВЫБРАЛА! ТЕПЕРЬ И ВАМ МОЖНО!

Не прошло и минуты, как на пороге комнаты показались только что не самым деликатным образом окликнутые девицы.

— Безмерно благодарим вас, госпожа Лидия, — саркастично произнесла Мэри, а Китти тут же направилась к перчаткам, — за ваше великодушное позволение прикоснуться к столь ценной детали вечернего туалета…

— А вас, госпожа Мэри, я покорнейше благодарю за туфли, которые вы мне одолжили на завтрашний вечер, — в столь же высокопарной манере ответила ей Лидия.

Пока разворачивалась сия ребяческая сцена, Джорджиана наблюдала за происходящим и не могла поверить, как она могла жить раньше без искренних и добрых отношений с юными леди, ведь ей ещё никогда в жизни не приходилось столько улыбаться, как за последние пару недель.

— Джорджиана, а расскажи нам о сёстрах мистера Бингли? — обратилась к ней Китти. — Матушке нашей ты сказала, что они дамы учтивые, но, зная тебя, могу сказать, что подобное описание из твоих уст — это, скорее, оскорбление, чем похвала, если тебе только это слово пришло на ум, — хмыкнула она.

— Китти, нельзя просить мисс Джорджиану рассказывать о сёстрах мистера Бингли что-то, что ей кажется неуместным, — пожурила свою младшую сестру Джейн.

На самом деле Джорджиане очень хотелось поделиться хоть с кем-нибудь тем, что она на самом деле думает о мисс Бингли и миссис Хёрст. Даже со своим братом она никогда особенно их не обсуждала, позволяя себе лишь лёгкие остроты по поводу столь явного увлечения мисс Бингли Фицуильямом.

— О миссис Хёрст я мало знаю, — осмелилась дать волю словам Джорджиана. — Мы никогда с ней особенно не общались, и до замужества она ни на шаг не отходила от мисс Бингли и разговаривала в основном с ней. Правда, с появлением в её жизни мистера Хёрста это мало изменилось, — вдруг сама для себя открыла Джорджиана, ведь раньше она об этом не задумывалась.

— Думаю, если бы Лиззи не отправила Лидию в Мейнард, то у нас с ней были бы такие же отношения, — засмеялась Китти, и с ней тут же засмеялась Лидия.

— Даже представить не могу, чтобы ты, Ди, ходила за кем-то по пятам! — удивлённо воскликнула Джорджиана.

— Как раз-таки наоборот, — хмыкнула Мэри.

— А мисс Бингли? — спросила Элизабет.

— Мисс Бингли… Она… — тяжело вздохнула Джорджиана и поджала губы, заставив тем самым всех сестриц Беннет навострить уши. — Она возомнила себя будущей женой моего брата и изо всех сил старается показать ему, насколько удачной партией она была бы для него, — иронично заметила она, позволяя себе, наконец, высказать всё, что у неё накопилось на сердце. — Она не гнушается даже попытками взять меня под своё крыло, словно у неё есть на это хоть какое-то право!

— А что же мистер Дарси? — не сдержала своего собственного любопытства Джейн, помня того неприступного джентльмена, с которым танцевала несколько лет назад в Лондоне.

— Он ни разу никоим образом не давал ей даже малейшей надежды на то, что её притязания имеют под собой хоть какую-то почву! — воскликнула Джорджиана. — Они уже три года знакомы. Неужто он не сделал бы предложения, если бы испытывал к ней чувства? Но в чём мисс Бингли не упрекнёшь, так это в уступчивости. Я точно знаю, что за ней ухаживали джентльмены из высшего света, а один лорд даже делал предложение, но она ему отказала, о чём мисс Бингли не преминула рассказать в присутствии моего брата, одарив его многозначительным взглядом. Фицуильям тогда так глаза закатил, что, наверное, мог картину, висящую позади него, рассмотреть!

Выслушав столь эмоциональную тираду, все присутствующие леди не сдержали заливистого смеха, немедленно представив себе сию комичную сцену. Более того, все они были поражены тем, что мисс Бингли посчитала уместным рассказать постороннему джентльмену о столь деликатном деле, ведь любая благовоспитанная леди знает, что об этом распространяться было просто неприлично.

— Но ведь, ты говорила, что мисс Бингли старшая в их семье… — немного успокоившись, заметила Мэри. — Мистеру Бингли, если мне не изменяет память двадцать три года. Сколько же лет мисс Бингли?

— Двадцать шесть, — ответила Джорджиана.

— Что ж, по крайней мере, у неё имеется состояние, позволяющее ей быть привередливой в выборе спутника жизни, — отметила до сих пор молчавшая Элизабет. — Однако не стоит забывать и о благоразумии.

Октябрь 1812 г.

Мэритон

Мистер Дарси никогда не пылал любовью к большим сборищам, а уж к балам так и вовсе испытывал некоторую неприязнь. Будучи мишенью бесконечных чаяний и надежд юных леди и их матерей, начиная с семнадцатилетнего возраста, ему с каждым годом становилось всё труднее верить в искренность хоть одной из представительниц прекрасного пола, которые имели честь быть ему представленными. Его отец при жизни часто указывал ему на то, что он, похоже, унаследовал стеснительность своей матери, и учил его скрывать сию не самую подобающую джентльмену черту за равнодушием и отстранённостью, ибо лучше уж прослыть гордецом. С возрастом его стеснительность стала куда менее заметной и всплывала на поверхность лишь в незнакомой компании, однако привычка держаться холодно осталась.

Теперь же, сидя в карете вместе с мистером и мисс Бингли на пути на бал в Мэритоне, мистер Дарси не так уж и страшился скорой встречи с жителями сего провинциального городка, ведь он знал, что в случае чего у него есть, с кем завязать беседу, не пробудив ни в ком ложных надежд. Более того, возможно, сия дама сможет помочь ему разубедить другую даму в её необоснованных чаяниях, ибо мисс Бингли всю дорогу ни на минуту не замолкала, искренне считая, что своим недовольством худородностью своих нынешних соседей сможет впечатлить мистера Дарси.

— Как считаете, мистер Дарси, — усмехнулась мисс Бингли, выглянув в окно кареты, — нам здесь ничего не угрожает?

Ответом на её вопрос был лишь тяжёлый вздох.

— Должна признаться, я завидую нашей дорогой Джорджиане, — продолжила она. — Пусть она и осталась в Незерфилде одна, но ей хотя бы не придётся любезничать со столь захолустным обществом.

— Моя сестра не в Незерфилде, мисс Бингли, — сообщил ей мистер Дарси.

— Как? — в притворном ужасе воскликнула мисс Бингли. — Где же она?

— Миссис Беннет пригласила Джорджиану переночевать в Лонгборне, и я решил, что будет весьма разумно не оставлять её в одиночестве в ещё малознакомом доме, — сказал мистер Дарси тоном, который ясно давал понять, что никаких возражений он не потерпит. — Полагаю, вы не обратили внимание на отсутствие вашей гостьи, ведь вы были так увлечены выбором подходящей накидки к вашему платью, — с едва заметной ноткой сарказма добавил он.

Мисс Бингли не нашлась, что ответить на замечание мистера Дарси, однако её спасло то, что карета уже подъехала к месту проведения бала, и лакей открыл дверцу, дабы господа смогли выйти. Немного подождав, когда из своей кареты выйдут мистер и миссис Хёрст, вся компания направилась в бальную залу, дабы в полной мере стать частью местного общества и быть представленными самым видным особам среди здешней знати.

Едва успев переступить порог ярко освещённого зала, все новоприбывшие гости были встречены сэром Уильямом Лукасом.

— Мистер Бингли, позвольте поприветствовать вас на нашем скромном балу! — добродушно обратился он к единственному джентльмену, с которым он уже успел завязать знакомство.

— Благодарю, сэр Лукас, — склонил в ответ голову мистер Бингли. — Я несказанно рад присутствовать здесь и надеюсь, что смогу познакомиться со всеми моими соседями, с которыми ещё не имел удовольствия встретиться.

В это время в противоположном конце зала происходил совершенно иной разговор.

— Что ж, очевидно, слухи о двенадцати юных леди были лишь слухами. Я вижу лишь две сестры мистера Бингли, — отметила Шарлотта Лукас. — Батюшка рассказывал мне, что одна из них замужем за мистером Хёрстом. Лиззи, это который из двоих? Тот, который словно только что проснулся, или тот, который, похоже, кого-то взглядом выискивает?

— Высокий темноволосый джентльмен — это мистер Дарси, хороший друг мистера Бингли, — ответила ей Элизабет. — А другой — мистер Хёрст.

— Ах, они все так элегантны, — улыбнулась Джейн.

— Вот только у дам такие лица, словно они земляного червя проглотили, — усмехнулась Лидия.

— Лидия! — шикнула на неё Джейн. — Как можно?

Замечание Шарлотты по поводу того, что мистер Дарси, казалось, искал кого-то среди участников бала, было сделано неспроста, ибо сей джентльмен действительно надеялся отыскать уже знакомую ему даму, дабы провести этот вечер в более удобоваримой компании, чем мисс Бингли. А заметив среди светлых и ярких платьев один тёмный островок, он немедленно обратился к своему другу с предложением представить его барышням из семейства Беннет, на что тот тут же согласился. Пройдя через всю бальную залу, они вдвоём оказались перед небольшой группой молодых леди. Мисс Бингли и миссис Хёрст держались чуть поодаль, не отходя друг от друга, словно боялись, что к ним кто-то может прикоснуться, а мистер Хёрст уже сел за стол и наполнил бокал вина.

— Миссис Коллинз, — обратился к ней мистер Дарси, — добрый вечер. Я рад вновь встретиться с вами.

— Здравствуйте, мистер Дарси, — присела в реверансе Элизабет. — Добро пожаловать.

— Позвольте представить вам моего доброго друга и вашего нового соседа, мистера Бингли, — слегка повернулся он в сторону улыбающегося джентльмена. — Бингли, это миссис Коллинз, хозяйка Лонгборна.

— Рад знакомству, мадам, — поклонился ей мистер Бингли. — Должен признаться, Дарси хоть обычно и скуп на слова, но о вас и вашей семье отзывался лишь в самых лестных выражениях. А потому я с нетерпением ждал нашего знакомства.

— Благодарю вас, сэр, — улыбнулась ему Элизабет, обрадованная столь любезным расположением сего джентльмена. — В таком случае, позвольте представить вам моих дорогих собеседниц: моя добрая подруга, мисс Лукас; моя старшая сестра, мисс Беннет; и моя младшая сестра, мисс Лидия Беннет, — представила она по очереди всех стоящих подле неё леди. — У меня имеется ещё две сестры, мисс Мэри и мисс Кэтрин, но они сейчас заняты в танце.

— Несказанно рад познакомиться со всеми вами, — поклонился каждой из представленных ему дам мистер Бингли.

— Мисс Беннет, — обратился к старшей из сестёр мистер Дарси, — счастлив вновь встретиться с вами после стольких лет. Признаюсь, не ожидал увидеть в Хартфордшире знакомое лицо. Бингли, мисс Беннет и я четыре года назад были представлены друг другу в Лондоне, — сказал он, обращаясь к своему другу. — Мне посчастливилось провести в её компании несколько танцев.

— Вы очень добры, сэр, — слегка покраснев, улыбнулась ему Джейн. — Не думала, что вы меня вспомните после стольких лет.

— Коли моему другу запомнились танцы с вами, мисс Беннет, — обратился к ней мистер Бингли, — не соизволите ли провести со мной следующий танец, если, конечно, вас ещё не пригласили…

— Я свободна для следующего танца, мистер Бингли, — кивнула Джейн.

— Отлично.

— Чарльз, мистер Дарси, — прозвучал голос мисс Бингли, — не представите ли нам ваших друзей?

Последние несколько минут держась за спинами джентльменов, мисс Бингли и миссис Хёрст не переставали поражаться тому, каким дружелюбным и оживлённым был в, казалось бы, незнакомой компании обычно нелюдимый и сдержанный мистер Дарси. Самого разговора они не смогли расслышать, ибо в этот самый момент в зале проходил задорный танец, однако его доброго расположения к собеседницам невозможно было не заметить, и мисс Бингли была намерена немедленно разузнать, кто эти самые дамы, к которым мистер Дарси был так расположен, ведь, насколько ей было известно, из всех присутствующих он был знаком лишь с некой вдовствующей миссис Коллинз, но самой старшей из этих леди была некая мисс, которой на вид было около двадцати пяти лет, не более.

Мистер Бингли обернулся на своих сестёр и слегка замешкался, однако ему на выручку пришёл мистер Дарси, который заметил растерянность своего друга, ведь мисс Бингли совершенно проигнорировала все возможные правила этикета, попросив представить ей дам, которые были выше её по социальному статусу.

— Миссис Коллинз, вы позволите? — спросил мистер Дарси.

— Конечно, мистер Дарси, — кивнула Элизабет, уже предвкушая занятное знакомство.

— Позвольте представить вам сестёр моего друга: миссис Хёрст и мисс Бингли, — взглянул на представленных им дам мистер Дарси, и обе они вежливо присели в реверансе, хотя мисс Бингли и была оскорблена тем, как развернулась ситуация. — Дамы, это миссис Коллинз, мисс Лукас, мисс Беннет и мисс Лидия Беннет. Мисс Беннет и мисс Лидия — сёстры миссис Коллинз.

Увидев, кого именно мистер Дарси представил, как миссис Коллинз, у мисс Бингли кровь отлила от лица, ведь этой даме было не больше двадцати лет! Она-то думала, что этой вдове лет сорок, не меньше! Молодая хозяйка имения, пусть и не самого богатого! Такого удара мисс Бингли не ожидала.

— Рада приветствовать вас в Хартфордшире, — улыбнулась им Элизабет.

Вскоре зазвучала музыка, приглашающая на следующий танец, и мистер Бингли повёл Джейн в центр зала к остальным парам. Лидия тоже была приглашена, а Мэри, оставшись без кавалера на один танец, после того как была представлена мистеру Дарси и сёстрам мистера Бингли, завязала разговор с мисс Лукас, оставив Элизабет с ними наедине.

— Миссис Коллинз, — обратилась к ней мисс Бингли, — если я не ошибаюсь, вы супруга покойного пастора в приходе леди Кэтрин де Бёр, не так ли?

— Да, всё верно, — кивнула Элизабет.

— Ах, как вы, должно быть, огорчены, что лишились столь многоуважаемой покровительницы! — воскликнула мисс Бингли. — К сожалению, я ещё не удостоилась чести быть ей представленной, однако я достаточно о ней наслышана, чтобы понимать, как тяжело вам далось возвращение в Лонгборн после того великолепия, к которому вы успели привыкнуть в Розингс Парке.

— Право, вы так говорите, словно Розингс был моим домом, — усмехнулась Элизабет. — Хоть я и была там частой гостей, но домом моим всё же был пасторский приход. Леди Кэтрин предлагала мне остаться подле неё после смерти мистера Коллинза, однако я сочла более уместным вернуться в отчий дом.

— Скажите, миссис Коллинз, — вмешался в разговор мистер Дарси, не желая слушать дальнейшие восхваления в сторону своей многоуважаемой тётушки из уст мисс Бингли, — моя сестра благополучно добралась сегодня до Лонгборна? Когда она уходила, уже начинало смеркаться.

— Не беспокойтесь, мистер Дарси, — улыбнулась ему Элизабет. — Мисс Дарси пришла, когда ещё было довольно светло.

Новоприбывшим гостям было невдомёк, какое впечатление произвело на местное общество то, что одним из первых их знакомств стала именно миссис Коллинз. Будучи весьма популярной собеседницей и желанной гостей в каждом из ближайших домов, её явное одобрение мистера Дарси и мистера Бингли сыграло неоценимую роль в том, какое мнение сложилось о сих джентльменах во всех гостиных благородных семей в округе Мэритона.

Мистер Бингли оказался любезным молодым человеком с непринуждёнными манерами, а обе его сестры — особами изящными и весьма светскими. Мистер Дарси привлёк внимание всей женской половины зала своей статной фигурой и аристократической внешностью. Не прошло и пяти минут с их прихода, как всем стало известно, что он владелец богатого дома на севере Англии, приносящего десять тысяч фунтов годового дохода. Оттого все дамы, ранее оценившие его лишь как достойного представителя мужского пола, объявили его просто неотразимым. Однако их восхищение было омрачено тем, что мистер Дарси, казалось, совершенно не желал покидать компанию миссис Коллинз. Стали поговаривать, что он уже увлечён, и местным девицам стоило бы поумерить свои аппетиты, но амбициозные маменьки не теряли надежды.

Мистер Бингли же вскоре перезнакомился почти со всеми присутствовавшими, участвовал в каждом танце, сетовал на раннее завершение бала, а вскоре и вовсе обмолвился, что стоило бы в скором времени устроить бал в Незерфилде. Стоит ли говорить, что все его соседи были в высшей степени очарованы сим доброжелательным и оживлённым молодым человеком! Однако и тут местным барышням приходилось лишь тяжко вздыхать. Пусть мистер Бингли и не считался истинным джентльменом, но, зная его ежегодный доход в четыре или пять тысяч фунтов, все они готовы были закрыть на это глаза. Истинной причиной их меланхолии стал тот факт, что, хоть он и проводил каждый танец с новой мисс, но после сразу же устремлялся к старшей мисс Беннет, а с ней самой провёл вместе целых два танца, в отличие от остальных барышень.

Мистер Дарси же провёл по одному танцу сначала с миссис Коллинз, затем со всеми её сёстрами, а также сёстрами мистера Бингли. Всё остальное время, когда миссис Коллинз не была приглашена на танец, он оставался подле неё, вовлечённый в непринуждённую беседу. Лишь один раз он оставил свою собеседницу одну, дабы поговорить со своим другом, при этом Элизабет невольно пришлось подслушать их разговор.

— Бингли, поумерь пыл, — усмехнувшись, сказал мистер Дарси. — Ты так от старшей мисс Беннет всех кавалеров отпугнёшь. Оставь её в покое хоть на мгновение.

— О, но как я могу? Это самое очаровательное создание, какое мне когда-либо приходилось встречать! — воскликнул в ответ мистер Бингли. — Она просто ангел!

— Если мне не изменяет память, это твой восьмой ангел с начала прошедшего сезона, — уже серьёзней отметил мистер Дарси. — Бингли, раньше я никоим образом не вмешивался в твои амуры, ведь не я тебе представлял тех барышень. Но теперь всё иначе. Я поручился за твой характер, представив тебя Беннетам. Не заставляй меня пожалеть об этом, — довольно мрачным тоном завершил он.

— Кхм, — смутился мистер Бингли, — я… то есть…

— Бингли, я вовсе не запрещаю тебе проявлять интерес к понравившейся даме, — покачал головой мистер Дарси. — Но не спеши внушать надежду и заставлять всех в округе думать, что у тебя имеются серьёзные намерения, а твоё нынешнее поведение все присутствующие сейчас именно так и расценивают.

Стараясь сделать это как можно более непринуждённо, мистер Бингли осмотрелся вокруг и к своему ужасу и впрямь заметил, как взгляды местных матрон мгновенно устремились в противоположную от него сторону, стоило ему посмотреть на них.

— Но ведь, — едва не заикаясь начал было мистер Бингли, — ты ведь сам весь вечер провёл подле миссис Коллинз. В чём же разница?

— Разница в том, что миссис Коллинз — вдова, и к ней мало применимы те оковы приличий и благопристойности, которые сковывают незамужних девиц, а потому и на моё внимание к ней реагируют куда менее бурно, — чуть склонив голову ответил мистер Дарси. — Не теряй голову, Бингли.

Мистер Бингли последовал этому совету и остаток вечера провёл лишь изредка беседуя с мисс Беннет, а остальное время уделял разговорам с другими своими новыми знакомыми. А Элизабет не могла не задуматься о том, что на её счёт сказал своему другу мистер Дарси. Хоть любая благовоспитанная леди и была бы оскорблена заявлением о том, что с ней джентльмен может особенно не беспокоиться о правилах приличий, но всё же ей пришлось признать, что мистер Дарси прав. Ей, как вдове многое прощалось. Очень многие женщины из высшего общества, овдовевшие в молодом возрасте, не спешили вновь выходить замуж, а довольствовались тем, что заводили себе любовников, и их окружение, хоть и делало вид, что ни о чём подобном никогда не слыхивали, но на самом деле прекрасно знали о происходящем и мало её осуждали. Конечно, Элизабет не собиралась идти по стопам таких дам. Ей это было ни к чему. Но если подобное снисхождение к её персоне позволяло ей проводить время в компании джентльмена, с которым она могла поговорить на интересующие её и его темы, то она не собиралась проявлять чопорность и отказываться от сего удовольствия. Однако Элизабет взволновал явный намёк мистера Дарси на то, что характер мистера Бингли, на первый взгляд, столь любезный и добродушный, страдает недугом ветрености, когда дело касается увлечённостей. И теперь мишенью его склонности стала Джейн.

— Миссис Коллинз, — обратилась к Элизабет одна из сестёр мистера Бингли, миссис Хёрст, с которой ей не удалось и словом обмолвиться за весь вечер, — вы не против, если я составлю вам компанию?

— Ни в коем случае, миссис Хёрст, — улыбнулась ей Элизабет. — Неужто ваш супруг не пригласил вас на танец? Я не видела, чтобы вы хоть раз встали с ним в пару…

— Боюсь, мистер Хёрст сейчас уже никому не сможет составить сносную пару в танце, — горько отметила миссис Хёрст, взглянув на своего супруга, который уже успел столько выпить, что едва не засыпал за столом с лёгкими закусками.

Проследив за взглядом миссис Хёрст, Элизабет содрогнулась от того, какое сильное дежавю она испытала.

— Прошу, называйте меня Элизабет, — с теплотой взглянула она на свою собеседницу, к которой не могла не испытывать лёгкое сочувствие.

— Луиза, — слегка склонив голову, ответила ей миссис Хёрст, сразу же повеселев. — Мистер Дарси рассказал нам, что его сестра, мисс Джорджиана, часто наведывается с визитом в Лонгборн. Признаюсь, я завидую. Когда мы находимся в одной компании, то её внимание чаще всего занимает Кэролайн, и мне не удаётся побеседовать с ней.

— Кэролайн? — нахмурилась Элизабет, не понимая, о ком она.

— Моя сестра, мисс Бингли.

— Ах! — кивнула Элизабет. — Да, мисс Дарси познакомилась с моей младшей сестрой в Мейнарде, и они стали добрыми подругами, так что теперь их и двух других моих младших сестёр просто не разлить водой, — с улыбкой отметила она. — А моя матушка только рада, что в её окружении появилась ещё одна девочка, о которой можно заботиться.

— Будет ли у нас возможность познакомиться с миссис Беннет? — спросила миссис Хёрст.

— Несомненно. На следующей неделе леди Лукас устраивает званый ужин, а на небольшие сборища наша матушка ходит с превеликим удовольствием.

Остаток вечера Элизабет провела за приятным разговором с Луизой Хёрст, а затем и с воротившимся к ней мистером Дарси, пару раз прерываясь на танец с тем или иным джентльменом. А вот мисс Кэролайн Бингли наблюдала лишь издалека за их общением, завязывая знакомства с теми семьями, в которых маменьки считали себя лично оскорблёнными тем, что миссис Коллинз уже в шестнадцать лет умудрилась удачно выйти замуж, тогда как их собственные дочери были на пороге перезрелого возраста, а в двадцать так и вовсе стала единоличной хозяйкой имения своего покойного отца. Таковых в обществе Мэритона оказалось немного, но и от них мисс Бингли смогла почерпнуть весьма занятные сведения касаемо семейства Беннет.

Лонгборн

— Ох, как же я устала! — воскликнула Лидия, первой выпрыгивая из кареты. — И что же, так каждый раз? Я завтра с постели встать не смогу!

— Ой, Лидия, — вздохнула Китти. — Это ещё цветочки! Этот бал длился только четыре часа… А помните прошлогодний бал у Робинсонов?

— Даже не напоминай! — пробурчала Мэри.

— Да, — сдерживая зевок, согласилась Джейн, — это было слишком.

— Если я правильно помню, то вы тогда в Лонгборн к завтраку вернулись, — засмеялась Элизабет, последней выходя из кареты. — Матушку чуть ли не на руках пришлось в её спальню нести.

— Вот тебе смешно, а нам почти во всех танцах участвовать приходится, — возмутилась Лидия. — Тебя-то приглашают на четыре или пять сетов и всё! Хотя сегодня не только Джейн удостоилась пристального внимания от джентльмена… — многозначительно протянула она.

На пороге Лонгборна их всех встретила Бэтси, оповестив, что в спальнях их уже ждут принадлежности для умывания, а сами комнаты подготовлены ко сну.

— Матушка и мисс Дарси уже спят? — спросила Элизабет.

— Да, мадам, уж пару часов как уснули, — ответила ей Бэтси.

Когда Джейн и Элизабет остались одни, после того как помогли младшим сестрицам переодеться, пока Бэтси занималась помощью Мэри, Джейн, до того отзывавшаяся о мистере Бингли весьма сдержанно, призналась сестре, насколько он ей понравился.

— У него имеются все качества идеального джентльмена, — сказала она. — Он умён, добр, жизнерадостен. В нём видны хорошее воспитание и привитые ненавязчивые манеры!

— Ещё и весьма хорош собой, — добавила Элизабет, ослабляя шнуровку на корсете своей сестры, — а джентльмену следует таковым быть, коли это возможно.

— Признаюсь, я была польщена его вниманием ко мне, а когда он пригласил меня на второй танец, я так и вовсе едва не обомлела! Ты могла себе представить такую любезность? — восторженно вспоминала прошедший вечер Джейн, отчего Элизабет не сдержала тяжёлого вздоха, припомнив разговор мистера Дарси и мистера Бингли. — В чём дело, Лиззи?

— Дорогая Джейн, я понимаю, что мистер Бингли весьма очаровательный джентльмен, но прошу тебя, не бросайся в омут с головой, — стараясь не обидеть свою сестру, сказала Элизабет, однако увидев в глазах Джейн подозрение, решилась признаться. — Я невольно стала свидетельницей личного разговора между мистером Дарси и мистером Бингли. Если я всё правильно поняла, то мистер Бингли весьма влюбчивый молодой человек. Его чувства быстро вспыхивают и столь же быстро гаснут.

— Ох, — печально вздохнула Джейн. — Что ж, у всех нас есть свои недостатки, но это ведь не значит, что лишь по ним о нас следует судить, — меланхолично улыбнулась она. — Не переживай, Лиззи, конечно же я не стану рисковать своей репутацией и добрым именем из-за увлечённости, но ведь я могу надеяться на искренность чувств мистера Бингли?

— Конечно же можешь, Джейн, — тепло обняла её Элизабет. — Вне всяких сомнений.

Незерфилд Парк

— Неужто вас так очаровала миссис Коллинз, мистер Дарси? — спросила мисс Бингли насмешливым тоном, когда все воротились в имение и собрались в гостиной. — Вы почти весь вечер не покидали её присутствия.

— Должен признаться, что я ещё в жизни не встречал столь любезных людей и очаровательных леди, — не дал ответить своему другу мистер Бингли.

— Чарльз, ты просто поражаешь меня, — покачала головой мисс Бингли. — Лично я не заметила очарования здешнего общества, а их манеры так и вовсе приводят в ужас. Но, видимо, нам придётся на некоторое время закрыть на это глаза, не правда ли, мистер Дарси? Полагаю, что к одной даме вы уже весьма расположены…

— Миссис Коллинз — весьма эрудированная и почтенная дама, мисс Бингли, — отметил мистер Дарси, продолжая стоять у камина. — Вам следовало бы тоже завязать с ней знакомство. Как выяснилось, в здешнем обществе она одна из самых востребованных собеседниц.

— Смею согласиться с мистером Дарси, Кэролайн, — улыбнулась своей сестре миссис Хёрст. — Мне удалось немного пообщаться с ней, и на меня она произвела впечатление не только умной, но и доброй дамы.

— Что ж, впечатление она, может, и производит, однако не все в Мэритоне в восторге от миссис Коллинз, — многозначительно усмехнулась мисс Бингли.

— О чём ты, Кэролайн? — нахмурился мистер Бингли.

— Этим вечером я разузнала, что покойный мистер Беннет перед смертью был вынужден требовать от мистера Коллинза того, чтобы именно миссис Коллинз стала наследницей Лонгборна, коли у неё не родится сын в браке. И именно миссис Коллинз перед своим замужеством вынудила своего больного отца настоять на этом, — с ядовитой усмешкой сообщила всем мисс Бингли. — А бедный мистер Коллинз по слухам сам стал жертвой отвратительного отношения своей супруги, оттого и скончался в столь раннем возрасте. Поговаривают даже, что она напрямую причастна к его смерти…

— Мисс Бингли, — прервал столь отвратительный монолог мистер Дарси, — я настоятельно советую вам не становиться звеном в цепочке распространения сих омерзительных слухов! Это лишь завистливые и злые пересуды, и не стоит обращать на них внимание.

— Но, мистер Дарси! — воскликнула мисс Бингли. — Как я могу не обращать внимание, коли наша дорогая Джорджиана так сблизилась с этим семейством? Вы же знаете, как я пекусь о ней! Я вовсе не собиралась распространять дальше эти слухи, ведь такое поведение просто неприемлемо для благовоспитанной леди, но вас оповестить я была просто обязана, чтобы вы могли принять меры!

Дарси был уже на грани того, чтобы нагрубить мисс Бингли, а потому очень красноречиво взглянул на Бингли, давая тому понять, что перед ним стоит выбор: либо он что-то скажет, либо мистер Дарси сам выскажется.

— Кэролайн, сестрица, право такие разговоры сейчас немного не к месту, — подошёл к своей сестре мистер Бингли. — Не знаю, как все вы, но я смертельно устал и хотел бы отправиться спать.

— Да, Чарльз, я согласна, — тоже поднялась со своего места миссис Хёрст. — Коул! — позвала она лакея. — Прошу, помогите мистеру Хёрсту добраться до его спальни. Спокойной ночи, — миссис Хёрст присела в реверансе и вышла из гостиной, направляясь в сторону выделенной ей комнаты.

— Доброй ночи, мисс Бингли, — слегка поклонился мистер Дарси, тоже намереваясь отправиться спать. — Бингли, увидимся утром.

На сей ноте мистер Дарси покинул гостиную, оставив там мистера и мисс Бингли наедине в надежде, что его друг всё же найдёт в себе стержень, чтобы немного осадить свою старшую сестру.

Вскоре после бала в Мэритоне миссис Луиза Хёрст смогла убедить мисс Бингли в необходимости нанести дружеский визит в Лонгборн, дабы поближе познакомиться с проживающими там леди. Хоть мисс Бингли и не была в восторге от миссис Коллинз, однако ей пришлось признать, что старшая мисс Беннет весьма учтивая и воспитанная юная леди, с которой она была бы не прочь продолжить знакомство. Младшие сестрицы Беннет мало её интересовали, а вот предмет её негодования требовал пристального внимания, ибо мисс Бингли не могла отрицать того факта, что она может стать непреодолимым препятствием в достижении той цели, ради которой она так старалась последние три года… Хотя какие три года? Почти всю жизнь!

Мало кто знал, что уже покойный мистер Бингли вовсе не сразу смог обзавестись состоянием. Те сто тысяч фунтов, которые он смог оставить своему сыну, и сорок тысяч фунтов, которые он разделил между сёстрами для их приданого, не были чем-то, что просто свалилось ему на голову. Первые двенадцать лет своей жизни Кэролайн провела в крайне стеснённых обстоятельствах и была лишена тепла и любви своих родителей. Её мать была доброй женщиной, однако всё её внимание занимала Луиза, так как она была крайне болезненным и слабым ребёнком, а отец был без конца занят делами и воспитанием своего сына, не жалея ни времени, ни денег на его образование, надеясь, что в будущем тот сможет вырваться из сословия торговцев и стать истинным джентльменом. Таким образом Кэролайн мало интересовала своих родителей почти с самого рождения. Едва ей исполнилось шесть лет, её отправили в приходскую школу, чтобы она могла учиться и получить какое-никакое, но воспитание и при этом не крутилась под ногами. Отец не посчитал нужным тратить деньги на более приличную школу, где ученицам предоставлялось бы всестороннее образование, ведь считал, что достойное приданое будет куда более привлекательным атрибутом для его дочери, чем начитанность. А потому всё её образование сводилось к изучению Библии, грамматики и шитью.

Возвратившись в двенадцатилетнем возрасте домой, старшая мисс Бингли была поражена тем, как изменился быт её семьи за время её отсутствия. Их дом теперь располагался не на Кэннон-стрит, где были лишь торговые склады и крохотные магазинчики, а на Бонд-стрит, улице, которая по праву могла считаться центром лондонской моды. Ещё совсем юной девочкой Кэролайн научилась тому, что, дабы понравиться учительницам и настоятельнице в школе, достаточно немного лести и доносов на других учениц, а теперь, находясь в эпицентре роскоши и светскости, она имела возможность набраться манер у высокородных дам, которые были частыми гостьями на Бонд-стрит. Однако старшая мисс Бингли всё также оставалась дочерью торговца, а потому могла наблюдать за этими дамами лишь издалека, а значит и её понимание их поведения было весьма поверхностным. Огорчает лишь то, что она сама, кажется, не могла отличить манерность от манер.

Влюбившись без памяти в ту жизнь, которую вели дамы из высшего света, мисс Кэролайн Бингли задалась целью во что бы то ни стало влиться в их ряды, а добиться этого можно было одним-единственным способом: удачно выйдя замуж. Благодаря успехам старшего мистера Бингли в бизнесе обе мисс Бингли были представлены высшему свету Лондона в семнадцатилетнем возрасте. Конечно, ни Кэролайн, ни Луиза не удостоились особого внимания от джентльменов из-за того, что к тому моменту у них ещё не имелось приданого в двадцать тысяч фунтов, ведь в первую очередь их отец намеревался обеспечить пассивным доходом именно своего наследника, а для этого нужно было накопить как минимум сотню тысяч, так что приданому для дочерей он не уделял особого внимания вплоть до последних лет своей жизни.

Когда младшему брату Кэролайн, Чарльзу Бингли, исполнилось двадцать лет скоропостижно скончался их отец, а вскоре и матушка, совершенно внезапно оставив своих детей сиротами. Молодой мистер Бингли старался как мог взять в свои руки бразды правления над делами своего отца, однако он ещё ни разу до этого не проводил ни единой сделки без контроля своего отца, а потому мог бы наломать дров, если бы не счастливая случайность, благодаря которой он познакомился с необычайно состоятельным джентльменом по имени Дарси, который в свои двадцать пять лет не только являлся хозяином обширных и состоятельных земель, но и был весьма сведущ в бизнесе, так как располагал столь высоким доходом от своего имения, что мог без затруднений заниматься инвестициями и принимать участие в торговых соглашениях, получая от этого ещё бóльшую прибыль.

Это знакомство привело к тому, что мистер Бингли нашёл для себя советчика в делах и покровителя в высшем свете Лондона, а мистер Дарси обзавёлся добрым другом, который в силу своего добродушного и дружелюбного характера мог без труда выстоять порой весьма мрачное настроение своего нового знакомого, а заодно и слегка смягчить его характер.

Когда мисс Кэролайн Бингли была впервые представлена сему джентльмену, её разум немедленно заполонили мысли о том, какая роскошная и праздная жизнь ей могла бы предоставиться, если бы она добилась его расположения: самые роскошные дома, королевские балы, знакомства в высших кругах Лондона, да и сам мистер Дарси был лишь на два года её старше и очень хорош собой. А потому ничто в мире не могло отвратить старшую мисс Бингли от её цели!

Теперь же, сидя в карете по дороге в захудалое поместьице семейства Беннет, мисс Кэролайн Бингли не могла поверить в то, что мистер Дарси столь почтительно и любезно относится к хозяйке Лонгборна.

— Я очень надеюсь, что миссис Беннет будет дома, — завила миссис Хёрст. — Миссис Коллинз говорила, что мы сможем с ней познакомиться на приёме у леди Лукас, но я буду рада узнать её пораньше. Мисс Дарси с большим теплом отзывалась об этой даме.

— Луиза, неужто тебе так хочется, чтобы в твоём окружении появилась ещё одна маменька? — иронично засмеявшись спросила мисс Бингли. — Я могу Джорджиану понять: она леди Энн никогда не знала. Но ты-то куда? Наша матушка недостаточно изнежила тебя?

— Кэролайн, ну зачем ты так? — с ноткой обиды в голосе прошептала миссис Хёрст. — Неужели тебе хочется провести несколько месяцев взаперти в Незерфилде? Беннеты — наши ближайшие соседи и, к тому же, добрые друзья мистера и мисс Дарси. Завязать с ними дружбу нам будет только на руку, а тебе — так тем более.

— Это почему же? — недовольно спросила Кэролайн.

— Да потому! — воскликнула Луиза. — Ты всеми силами пытаешься выставить миссис Коллинз в дурном свете перед мистером Дарси, но этим самым лишь отталкиваешь его от себя. Я не знаю, почему ты так яростно вознамерилась именно за него выйти замуж, но я желаю тебе счастья, и коли союз с ним сделает тебя счастливой, то тебе следует быть учтивой с теми людьми, которых он уважает. Ни один высокородный джентльмен не пожелает жениться на даме, которая пренебрежительно относится к его окружению…

Мисс Бингли в ответ на слова своей сестры лишь вздёрнула подбородок и, шумно выдохнув, устремила свой взгляд в окно кареты, где уже виднелось приближающееся имение. Когда кучер остановил лошадей на подъездной дорожке, у входа в Лонгборн их встретила служанка и пригласила пройти в гостиную, куда скоро должны были прийти старшие жительницы дома.

— Миссис Хёрст, мисс Бингли, рада приветствовать вас в Лонгборне, — улыбнулась им первой вошедшая в гостиную миссис Коллинз, а за ней и мисс Беннет и старшая дама. — Маменька, позвольте представить вам сестёр мистера Бингли: мисс Бингли нынче ведёт хозяйство в Незерфилд Парке, а миссис Хёрст гостит там с супругом. Дамы, это наша матушка, миссис Беннет. Ну, а мою старшую сестру вы знаете.

— Добрый день, миссис Беннет, мы очень рады с вами познакомиться, — присела в реверансе миссис Хёрст. — Мы были удивлены, что вас не было на балу в Мэритоне.

— Ах, миссис Хёрст, с тех пор как моя дорогая Элизабет вернулась в общество, я и позабыла, что такое общественные балы, — засмеялась миссис Беннет. — Но на частные балы и званые вечера я хожу с превеликим удовольствием.

Вскоре Бэтси принесла в гостиную поднос с чаем и угощениями и дамы продолжили беседу, расположившись за небольшим столиком.

— Миссис Коллинз, скажите, а где ваши младшие сёстры? — спросила мисс Бингли. — Нам с Луизой так и не представилось возможности в полной мере с ними познакомиться… Сами понимаете, столько людей желали завести с нами знакомство, что у нас и мгновения свободного не было на балу!

— Они с мисс Дарси отправились в Мэритон, — ответила Элизабет, не сдержав задорной улыбки от попытки мисс Бингли уколоть её. — Сегодня местной портнихе доставили новые ткани, и девочки хотели посмотреть, понравится ли им что-нибудь.

— Я бы тоже с удовольствием пошла с ними, — отметила мисс Беннет, — но нам с матушкой нужно было навестить некоторых арендаторов, а задерживать девочек мы не пожелали, ведь никогда не знаешь, сколько такие визиты могут занять времени.

— Это правда, — кивнула миссис Беннет. — Недавно в нескольких семьях дети один за одним заболели ветряной оспой, так что наш визит нельзя было откладывать.

— И вы не боитесь заразиться? — в полном недоумении спросила мисс Бингли.

— Нет, что вы! — махнула рукой миссис Беннет. — И я, и все мои девочки в детстве ей переболели, так что нам этот недуг не страшен.

— А как же мисс Дарси? — обеспокоенно спросила миссис Хёрст. — Она не заразится?

— Я сообщила мистеру Дарси о распространении болезни среди детей наших арендаторов, — ответила миссис Коллинз, — и он заверил меня, что и он с сестрой тоже в детстве переболели, так что не беспокойтесь миссис Хёрст.

— Ах, ну хорошо. Я тоже пережила ветряную оспу, когда мне было лет пять, помимо всего прочего, а вот Кэролайн, насколько мне известно, нет, — настороженно повернулась к своей сестре миссис Хёрст.

— Что ж, похоже, мне следует избегать общения с детьми простолюдинов, раз на то пошло, — язвительно отметила мисс Бингли.

Сие заявление стало причиной весьма напряжённого молчания среди дам, однако миссис Хёрст нашла, о чём спросить жительниц Лонгборна, чтобы прервать его.

— Миссис Беннет, скажите, как мисс Дарси провела ночь бала с вами?

— Ах, Джорджиана — такая славная девочка, — прямо на глазах растаяла миссис Беннет. — И так обделена женским вниманием, — печально покачала она головой. — Мы с ней весь вечер говорили по душам за вышивкой, а потом пошли спать.

— Странно, — нахмурилась миссис Хёрст, — мне показалось, что она была такой же невыспавшейся, как и мы, когда вернулась утром в Незерфилд.

Услышав это замечание миссис Коллинз и старшая мисс Беннет неловко переглянулись между собой.

Лонгборн

Ночь после бала в Мэритоне

Джорджиана Дарси проснулась посреди ночи оттого, что ей нестерпимо хотелось пить. Встав с кровати, она вдруг вспомнила, что она вовсе не в Незерфилд Парке, а в гостевой спальне Лонгборна. Подойдя к небольшому столику, на котором располагался кувшин с водой, она к своему разочарованию обнаружила, что воды в нём осталось лишь на полглотка, а этого ей точно не хватило бы. Выпив ту воду, которая оставалась в кувшине, Джорджиана решилась выйти из комнаты, дабы отыскать путь на кухню, где она наверняка смогла бы отыскать чан с питьевой водой. На часах уже было почти два ночи, так что все жительницы Лонгборна уже должны были воротиться с бала, а значит и слуги тоже уже отправились спать, и Джорджиане не придётся смущаться, если ей вдруг кто-то повстречается в коридоре. Однако спустившись на первый этаж и пройдя в ту сторону, откуда слуги обыкновенно выносили еду, мисс Дарси внезапно обнаружила, что из кухни виднеется едва заметный свет, который мог исходить лишь от пары свечей, а из-за двери доносились мягкие женские голоса. Хоть Джорджиане и было немного неловко, но чувство жажды было сильнее смущения, а потому она тихонечко постучалась и вошла на кухню, где её встретили две пары удивлённых глаз.

— Джорджиана, — улыбнулась ей миссис Коллинз, одетая лишь в ночную рубашку и капор, — почему ты не спишь?

— Уже, должно быть, третий час! — воскликнула Джейн.

— Я… — засмущалась Джорджиана. — Просто… Я пить захотела, а… — не зная, как продолжить, она лишь показала им пустой кувшин.

— Ох, — засмеялась миссис Коллинз, — давай сюда, я наполню, — она поднялась из-за стола и, забрав из рук Джорджианы кувшин, наполнила его свежей водой из чана, который стоял в углублении в углу кухни.

— Джорджиана, может присоединишься к нам? — улыбнулась Джорджиане мисс Беннет.

— Я… Даже не знаю…

— Ах, проходи! — взяла её за плечи Элизабет. — Садись с нами!

Когда миссис Коллинз едва не силой усадила Джорджиану за кухонный стол, она смогла, наконец, разглядеть, чем они занимались: на столе располагался какой-то пирог, два бокала и откупоренная бутылка вина.

— На балах барышням редко удаётся поесть, а мы с Лиззи никогда до завтрака дотерпеть не можем, — усмехнулась Джейн.

— А что это? — спросила Джорджиана, разглядывая на четверть съеденный пирог.

— Пирог с сыром, — как ни в чём не бывало ответила миссис Коллинз.

— Но… Это же еда для слуг, — прошептала удивлённо Джорджиана.

— Да, — сказала Джейн, ставя перед ней чистую тарелку и отрезая кусок пирога. — Миссис Хилл, с тех пор как мы с Лиззи стали на балы ходить, оставляет нам целый пирог, иначе за завтраком мы будем просто невыносимы.

— Попробуй! Это очень вкусно, — показала миссис Коллинз на тот кусок пирога в тарелке Джорджианы, который только что туда отправила Джейн.

— А где взять вилку и нож? — недоумённо спросила Джорджиана.

В ответ на её весьма резонный вопрос миссис Коллинз с совершенно невозмутимым видом рукой взяла со своей тарелки уже надкушенный кусок пирога и откусила добротный кусок.

— А пальцы тебе на что? — спросила она. — Здесь никого, кроме меня и Джейн нет, так что расслабься.

Ещё никогда в своей жизни мисс Дарси не позволяла себе такой фривольности. Брать еду руками, как дикарка? Неслыханно! Однако посмотрев на двух леди, которых она за последние пару недель начала считать эталоном поведения для дам, Джорджиана вдруг осознала, что в кругу самых близких людей можно, оказывается, не бояться и не стесняться, а потому она широко улыбнулась и немного неловко подняла с тарелки ещё тёплый кусок пирога и откусила.

— Как вкусно! — воскликнула она, вызвав тем самым радостный смех Джейн и Элизабет.

— А попробуй-ка вот это, — заговорщицким тоном сказала Элизабет, наливая в чистый бокал немного вина, которое она пила вместе с сестрой.

Взяв предложенный ей бокал, Джорджиана вопросительно посмотрела на тёмно-бордовую жидкость, словно не знала, что с ней делать.

— Я… Я ещё никогда в жизни вино не пробовала…

— Как по мне, так у тебя представился замечательный случай сделать это впервые, — усмехнулась Джейн.

— Только брату своему не рассказывай! — насмешливо погрозила ей пальцем Элизабет. — А то ещё решит, что мы его младшую сестру споить вознамерились, — засмеялась она.

Увидев, как Джейн делает небольшой глоток из собственного бокала, Джорджиана решила, что от одного бокала не может быть никакого вреда, а потому осторожно сделала маленький глоток, ощутив на языке слегка терпкий, но приятный напиток.

— Смотри-ка, — усмехнулась Джейн, — даже не сморщилась!

Обменявшись взглядами, Элизабет и Джейн решили, что не стоит распространяться о том, как мисс Дарси провела время вплоть до пяти часов утра в ту ночь.

— Видимо, ей было просто непривычно на новом месте, вот и всё, — сказала Элизабет на замечание миссис Хёрст. — Мне тоже всегда плохо спится в незнакомой обстановке.

— Миссис Коллинз, — обратилась к ней мисс Бингли, — позвольте поинтересоваться, как вам удалось стать единоличной хозяйкой Лонгборна? Извините за любопытство, но это так… диковинно.

— «Удалось» — это не самое подходящее слово, мисс Бингли, — немедленно помрачнев, ответила Элизабет. — Я вовсе не стремилась к этому. Мои нынешние жизненные обстоятельства — это следствие весьма прискорбных событий, которые постигли меня в довольно юном возрасте. Мой покойный супруг был единственным наследником нашего отца, а потому после его смерти не оставалось никого, кроме меня, кто мог бы претендовать на права владения Лонгборном.

— А от чего умер мистер Коллинз? — задала совершенно неподобающий вопрос мисс Бингли, заставив всех сидящих за столом дам в ужасе устремить на неё ошеломлённые взгляды. — Он ведь был ещё так молод. Ему же было всего двадцать восемь, не так ли?

— Да, всё так, — едва ли не сквозь зубы ответила Элизабет. — У мистера Коллинза был некий недуг, из-за которого он порой во сне словно забывал, как дышать. К сожалению, доктор не смог выявить причины этого состояния. Обычно такие задержки дыхания длились всего несколько секунд, а потому не представляли опасности, но однажды личный слуга мистера Коллинза обнаружил на утро его бездыханное тело в постели.

Джейн и миссис Беннет были просто ошарашены тем, что мисс Бингли позволила себе задать столь деликатный вопрос, однако то, что рассказала Элизабет было для них такой же новостью, как и для их гостий, ведь до этого они были лишь осведомлены о том, что мистер Коллинз умер во сне, а подробностей они не знали.

Оставшееся время визита сестёр Бингли в Лонгборн прошло хоть в натянутой, но более приемлемой беседе, ибо старшая мисс Беннет решила перенести внимание мисс Бингли на себя, задавая ей вопросы о минувшем сезоне в Лондоне и недавних переменах в модных тенденциях высшего света, а на эти темы мисс Бингли могла разговаривать днями на пролёт. Когда визит уже начал подходить к концу, в Лонгборн возвратились мисс Дарси и младшие сестрицы Беннет, а потому было решено, что Джорджиана отправится обратно в Незерфилд вместе с миссис Хёрст и мисс Бингли в их карете. Стоило жительницам Лонгборна проводить гостей, лицо Элизабет немедленно переменилось, сбросив с себя ту натянутую улыбку, которую она старалась держать последние полчаса, и едва не бегом направилась в свою комнату, оставив позади своих обеспокоенных домочадцев.

Май 1811 г.

Хансфорд

У Элизабет всегда был очень чуткий сон, а потому первый год замужества стал для неё крайне сложным из-за того, что мистер Коллинз имел привычку невероятно громко храпеть. Даже раздельные комнаты не были спасением для Элизабет, ведь мистер Коллинз наотрез отказался выделить ей спальню, которая находилась бы подальше от его собственной комнаты, заявив, что спальни супругов должны находиться в смежных комнатах, дабы чувства мужа по отношению к жене не гасли. Со временем Элизабет научилась спать под громогласный храп мистера Коллинза, раздававшийся из-за двери, начав концентрироваться не на самом звуке, а на его ритме, но и это однажды сыграло с ней злую шутку, когда этот ритм вдруг начал сбиваться. Если бы не Элизабет, мистер Коллинз никогда и не узнал бы о своём странном недуге, хотя, даже зная о нём, лишь крайне редко и весьма неохотно следовал рекомендациям доктора, а спустя некоторое время вовсе перестал приглашать его для проведения осмотра под предлогом того, что на всё воля Божья.

Элизабет обнаружила, что порой задержки дыхания у мистера Коллинза прекращалась, если во время приступа его разбудить и попросить перевернуться на бок. Когда сей недуг только начал проявляться, после этого мистер Коллинз обыкновенно спал до самого утра без каких-либо затруднений. Однако со временем его состояние лишь ухудшалось. Порой Элизабет приходилось просыпаться по восемь, а то и десять раз за ночь, чтобы разбудить своего супруга, ведь задержки дыхания становились более долгими, а это не могло привести ни к чему хорошему. И вот однажды Элизабет в очередной раз проснулась посреди ночи от того, что храп мистера Коллинза внезапно прекратился. Встав с кровати и пройдя в спальню своего супруга, Элизабет уже в привычном жесте потянулась к его плечу, дабы разбудить его, но в этот раз всё было немного иначе. Мистер Коллинз, будучи очень грузным мужчиной, всегда имел слегка красноватый оттенок лица, особенно в тёплое время года, но в этот раз даже в едва брезжущем свете свечи, которую Элизабет держала в руке, она смогла разглядеть, что кожа её супруга стала необычайно бледной, даже синюшной. В это мгновение Элизабет вдруг замерла. Что-то остановило её руку. Сделав шаг назад от постели мистера Коллинза, она сказала лишь одно:

— На всё воля Божья, мистер Коллинз.

Вернувшись в свою спальню, она легла в кровать и немедленно уснула, вымотанная бесчисленными бессонными ночами, а на утро личный слуга её супруга сообщил ей прискорбную весть.

Мистер Дарси уже начал привыкать к тому, что каждое утро у него имелась пара свободных часов, а потому, пока позволяла погода, он проводил это время в седле, порой спешиваясь, дабы немного прогуляться пешком. Это даже стало немного напоминать его обычный распорядок дня в Пемберли, правда в Незерфилде не было бесчисленных арендаторов, о благополучии которых ему необходимо было печься, а потому и думы мистера Дарси были заняты совершенно иными вещами.

Этим вечером все жильцы Незерфилд Парка были приглашены на званый ужин в Лукас Лодж, и мистер Дарси с нетерпением ждал возможности не только провести побольше времени со своей младшей сестрой, которая тоже там будет присутствовать, но и жаждал вновь провести время в компании миссис Коллинз. Она была одной из немногих женщин, да впрочем и мужчин, из его окружения, которая могла поддержать поистине занятную беседу, а за то время, которое он имел возможность провести с ней, мистер Дарси начал вдруг замечать, что миссис Коллинз весьма хороша собой, а прекрасное выражение её тёмных глаз придавало её лицу невероятно одухотворённый вид. Правда, энтузиазм мистера Дарси немного охладился, стоило ему вспомнить, что на этом же приёме будет присутствовать и мисс Бингли. Он до сих пор не мог выбросить из головы те мерзкие слухи, которыми она позволила себе поделиться после бала в Мэритоне. Слава Богу, что Джорджиана этого не слышала… Видимо, мисс Бингли было невдомёк, что у любого землевладельца есть недоброжелатели. Если собрать всех видных джентльменов Дербишира и их домочадцев в одном месте, то и о мистере Дарси примерно четверть из них поведают столь экстравагантные сплетни, что даже работницы Ковент-Гардена возмущённо ахнут. А если бы мисс Бингли хоть раз увидела мистера Коллинза, когда тот ещё был жив, то у неё не осталось бы никаких сомнений по поводу того, из-за чего тот скончался.

Проделав путь до церкви, мистер Дарси собирался было повернуть обратно в сторону Незерфилд Парка, однако, проведя коня по дороге, огибающей приход местного священника, он заметил, что на кладбище кто-то есть, что было весьма странно в это время. Присмотревшись, мистер Дарси узнал стоящую посреди могил фигуру. Это была миссис Коллинз. Терзаемый любопытством и желанием поприветствовать её, он не знал, как лучше поступить: подойти к ней сейчас или подождать, когда она выйдет за ворота кладбища. Решив, что поджидать даму в таком месте, как ни посмотри, было бы весьма зловещим занятием, он принял решение оповестить её о своём присутствии. Спешившись с коня и привязав его к ограде, мистер Дарси отправился к своей знакомой.

— Миссис Коллинз, — позвал он её, не желая напугать своим внезапным появлением. — Доброе утро.

— Мистер Дарси, — она резко повернулась в его сторону, немедленно узнав его голос, и присела в реверансе. — Что вы здесь делаете? — в недоумении спросила она, от неожиданности позабыв поприветствовать его.

— Я проезжаю здесь каждое утро, — ответил он. — Обычно я доезжаю до церкви, делаю круг, а затем возвращаюсь в Незерфилд.

— Утренний осенний воздух весьма бодрит, — усмехнулась Элизабет.

— Несомненно, — улыбнулся мистер Дарси, встав рядом со своей собеседницей. Взглянув на надгробие, напротив которого стояла миссис Коллинз, мистер Дарси тут же понял, почему она находилась на кладбище. — Здесь похоронен ваш отец?

— Да, — тяжело вздохнула Элизабет. — Я тоже каждое утро выхожу на прогулку, но сегодня мои ноги привели меня сюда.

На несколько мгновений они оба замолчали. Мистеру Дарси страшно было даже подумать, каково было целому семейству женщин остаться без защиты единственного мужчины в семье. Если бы у Джорджианы не было его, то после смерти их отца она осталась бы открытой мишенью для любого проходимца, который был бы достаточно обаятелен, чтобы завоевать её доверие. Впрочем, именно это едва и не произошло…

— Даже представить не могу, что испытывали вы с сёстрами и вашей матушкой на похоронах мистера Беннета, — прошептал он.

— Я тоже, — внезапно отозвалась Элизабет. Эти слова привели мистера Дарси в недоумение, и он, нахмурившись, посмотрел на неё вопрошающим взглядом. Заметив его растерянность, она решила объясниться. — Меня не было на похоронах батюшки.

— Но… Почему? — не веря своим ушам, спросил мистер Дарси.

— Папенька умер в середине марта, однако моя свадьба состоялась почти за месяц до этого, — ответила Элизабет. — Когда в Хансфорд пришло письмо с сообщением о его смерти, мистер Коллинз не позволил мне отлучиться из прихода, ссылаясь на то, что я ещё недостаточно хорошо справляюсь с обязанностями супруги пастора, чтобы позволить себе уехать.

— Но это же просто жестоко! — возмутился мистер Дарси. — Он ведь был священником! Неужто христианское милосердие было ему чуждо?

— Ох, извольте не беспокоиться, — горько усмехнулась Элизабет, — свой запрет он подкрепил словами из Священного Писания. «И да оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью…»

— И у Марка, и у Матфея это высказывание Иисуса Христа упоминается, однако… Хоть я и не претендую на звание великого толкователя Священной Библии, но я всегда воспринимал этот стих, как наставление именно мужьям… не жёнам, — отметил мистер Дарси.

— В таком случае, у вас с мистером Коллинзом могла бы состояться весьма пламенная богословская дискуссия, — хмыкнула Элизабет, а мистер Дарси не нашёлся, что ей ответить. Тяжело вздохнув, Элизабет повернулась к нему и присела в реверансе. — Простите, но мне пора возвращаться в Лонгборн. Мистер Шепард просил моей аудиенции этим утром.

— В таком случае позвольте сопроводить вас, — немедленно отозвался мистер Дарси.

— Но вы прибыли сюда верхом, — нахмурилась Элизабет, бросив взгляд в сторону коня, ожидавшего своего наездника у калитки.

— Арно преданный конь, — улыбнулся мистер Дарси. — Он вполне способен шагать подле нас.

— Что ж, раз так, то я буду не против вашей компании, — улыбнулась ему Элизабет, взяв мистера Дарси под руку. Выйдя за ограду кладбища, мистер Дарси отвязал своего коня, и тот действительно весьма смиренно побрёл неподалёку от своего хозяина. — Говорите, его кличка — Арно? Не слишком ли опрометчиво называть коня на столь французский манер в наше-то время? — усмехнулась Элизабет.

— Эту кличку дал ему не я, — ответил мистер Дарси, — а его прошлый владелец. Мистер Кроули использовал его для скачек в Эпсоме и смог знатно на нём заработать, но в Дерби могут участвовать лишь трёхлетние жеребцы, а потому мистер Кроули устроил аукцион на него, как только он перерос этот возраст.

— Не сочтите за дерзость, но не поделитесь, сколько вы за него заплатили? — полюбопытствовала Элизабет.

— За него боролись ещё несколько джентльменов, — вздохнул мистер Дарси, предчувствуя реакцию миссис Коллинз, когда та услышит выплаченную им сумму. — Торг остановился на четырёх сотнях.

— Вы заплатили четыреста фунтов за коня? — совершенно ошарашенным тоном переспросила Элизабет, не поверив своим ушам. — Что за наваждение толкнуло вас на это?

— Он мне понравился, — пожав плечами простодушно ответил мистер Дарси. — А я не люблю, когда то, что мне нравится, достаётся кому-то другому, — добавил он, взглянув сверху вниз на свою собеседницу.

Эта фраза не прошла мимо внимания Элизабет. Хоть она и не отрывала своего взгляда от обсуждаемого ими коня, но краем глаза всё же заметила, как посмотрел на неё джентльмен. А вот чего она не ожидала, так это своей реакции на этот взгляд: на щеках немедленно появился румянец, корсет внезапно показался чересчур сильно затянутым, а руку, покоящуюся на сгибе локтя мистера Дарси, вдруг обдало жаром.

Мистер Дарси заметил смущение своей собеседницы, а потому решил сменить тему разговора на более приемлемую, а именно на обсуждение предстоящего приёма в Лукас Лодж. Потому оставшийся путь до Лонгборна они провели в непринуждённой беседе, а после мистер Дарси откланялся и, сев на Арно, отправился обратно в Незерфилд Парк.

Лукас Лодж

Когда в не самой богатой дворянской семье имеется трое сыновей и две незамужние дочери, то главной жизненной целью матери сего семейства становится их успешная женитьба и замужество. Леди Лукас уже один раз просчиталась, когда буквально вынудила своего второго сына, Генри Лукаса, сделать предложение миссис Коллинз, едва та вышла из глубокого траура, однако больше она такой ошибки не собиралась совершать. Хоть леди Лукас уже и не надеялась на внимание мистера Бингли или мистера Дарси к её старшей дочери, Шарлотте, но вот мисс Кэролайн Бингли и её двадцать тысяч фунтов вызывали у неё неподдельный интерес. Пусть она уже была девицей не первой свежести, но такое приданое с лихвой компенсировало сей прискорбный недостаток. Генри всё ещё пребывал в унынии из-за потери своей обожаемой зазнобы, мисс Китти, а вот старший сын леди Лукас, Уильям, разделял амбиции своей дорогой маман, так что на предстоящем приёме он намеревался продемонстрировать старшей сестре мистера Бингли всё своё обаяние. Помимо мисс Бингли леди Лукас ещё была весьма заинтересована в юной мисс Дарси, хотя та ещё даже не была выведена в свет. Однако ещё год-другой и она тоже станет частью общества, а значит заложить фундамент её будущей сердечной склонности можно было уже сейчас. И здесь леди Лукас было очень на руку то, что её младший сын, Закари, которому только недавно исполнилось восемнадцать, был необычайно хорош собой. А что ещё требуется юной неопытной девице, чтобы влюбиться без памяти?

Сидя за карточным столом с другими дамами, леди Лукас краем глаза наблюдала за тем, что происходило в гостиной. Пока её супруг, сэр Лукас, был, как всегда, в прекрасном расположении духа и без конца восхищался гостями, двое их менее бестолковых сыновей старались произвести впечатление на уже упомянутых дам, в то время как Генри лишь печально вздыхал, издалека наблюдая за мисс Китти.

— Мистер Дарси, вы не позволите вашей сестре станцевать с моим младшим братом, коли кто-нибудь из приглашённых леди удостоит нас игрой на инструменте? — спросил мистер Уильям Лукас, так как Закари был слишком напуган строгим взглядом и внушительной фигурой господина, который был на десяток лет его старше. — Вечера, устраиваемые матушкой, весьма домашние и непритязательные, а…

— Извините, мистер Лукас, но мисс Дарси, если она того пожелает, пока может встать в пару лишь со мной, — безапелляционно заявил мистер Дарси в окружении других джентльменов, дабы ни у кого не возникло недопонимания.

— Ах… Ну… Что ж... — замялся мистер Лукас.

— Как погляжу, ваша сестра и моя младшая дочь прекрасно поладили, — добродушно заметил сэр Лукас, взглянув в сторону юных леди, собравшихся неподалёку от камина и весело над чем-то смеявшихся. — Просто водой не разольёшь! — засмеялся он.

— Я очень рад, что моя сестра смогла найти себе в Хартфордшире добрых подруг, — вежливо кивнул мистер Дарси, однако его безмятежность в мгновение улетучилась, когда он заметил, что младший Лукас, не участвовавший в разговоре джентльменов, чересчур уверенным шагом направился в сторону Джорджианы.

Мистер Дарси собирался было принести извинения своим собеседникам и направиться своей сестре на выручку, но в последний момент он увидел, как, словно из ниоткуда, появилась миссис Коллинз и перехватила мистера Закари на полпути, взяв того под руку, и повела в противоположную от Джорджианы сторону.

— Ах, мистер Закари, — любезнейшим тоном обратилась она к юноше, — я всё хотела расспросить вас о вашем предстоящем обучении в Оксфорде, да всё никак не представлялось случая… Молю, расскажите мне всё!

— Я… — запнулся молодой человек, бросая алчущие взгляды в сторону мисс Дарси, но посмотрев на миссис Коллинз, понял, что она не примет никаких возражений. — Конечно, миссис Коллинз, — поникшим тоном согласился он и пустился в рассказ о своих предстоящих занятиях и намерении обрести профессию адвоката.

Вскоре мистер Дарси всё же покинул компанию джентльменов и присоединился к разговору с более близкими своими знакомыми. Миссис Коллинз к тому моменту уже успела закончить беседу с мистером Закари, а мисс Мэри вместе с Джорджианой и Мэрайей Лукас заняли место за фортепиано и развлекали гостей музыкой. Мисс Китти и мисс Лидия в свою очередь не преминули воспользоваться случаем и намекнуть присутствовавшим на приёме офицерам, что они были бы не прочь потанцевать, чему те были только рады.

— Скажите, полковник Форестер, вы прибыли в Хартфордшир, дабы подавить возможные общественные волнения или же чтобы защищать нас от французов? — поинтересовалась миссис Коллинз, не скрывая юмора в своём голосе.

— Надеюсь, что ни того, ни другого мне не придётся делать, мадам, — усмехнулся полковник. — Мои офицеры желают лишь мирно перезимовать в Хартфордшире подальше от стужи северных графств. К тому же, моим солдатам требуется время на муштру, а офицерам — на радости светского общества.

— В таком случае, вам следует дать бал, — улыбнулась миссис Коллинз.

— Ах, дорогой, и правда! — восторженно воскликнула миссис Форестер.

— Полагаете, бал будет иметь успех? — задал риторический вопрос полковник.

— Несомненно, полковник Форестер! — заявил мистер Бингли. — Я сам почти месяц назад обещал устроить в Незерфилде бал, да всё никак руки не доходят. Столько дел в новом имении! Я, должно быть, своей медлительностью в данном вопросе разочаровал всех моих соседей!

— Мистер Бингли, как можно? — участливо возразила Джейн, стоящая подле него. — Прошу, даже на мгновение не позволяйте таким мыслям поселиться в вас! Все мы прекрасно знаем, как тяжело устроить быт в доме, где так давно никто не следил за порядком, а потому нисколько вас не виним!

— А что вы думаете на этот счёт, мистер Дарси? — любезнейше улыбнулась ему мисс Бингли.

— Не могу представить себе, чтобы перспектива скорого бала не вызвала бы интерес у дам, — отметил мистер Дарси. — Впрочем, какая леди не воспламенится от подобной темы!

— Мистер Дарси, вы слишком строги к нам, — печально покачала головой Элизабет. — Неужто в вас нет снисходительности к лёгким дамским увлечениям?

— Я не считаю, что дамские увлечения требуют снисхождения джентльменов, — ответил ей мистер Дарси, чуть улыбнувшись, — они скорее нуждаются в понимании и принятии.

— Однако не стоит забывать, что этого достойны лишь те дамы, которые своими заслугами добились такого отношения джентльменов, — заметила мисс Бингли.

— О чём ты, Кэролайн? — спросил мистер Бингли.

— Ни одна дама не может претендовать на снисхождение к своим легкомысленным увлечениям, коли она не обучена музицированию, пению и модным языкам, — заявила мисс Бингли. — Да и в ней самой должно быть нечто одухотворённое.

— Поспешу согласиться с мисс Бингли, — подал голос мистер Уильям Лукас. — Что может быть более привлекательным для джентльмена, чем компания образованной юной леди с безупречными манерами? — задал он риторический вопрос, вдохновенно глядя на мисс Бингли.

— Охота на оленя! — совершенно внезапно предложила миссис Коллинз, заставив всю компанию, кроме мистера Лукаса и мисс Бингли, рассмеяться.

По мере того, как вечер постепенно приближался к своему завершению, гости начали разбредаться по небольшим группам и вели менее светские, а скорее дружеские беседы.

— Ох, как же непривычно допоздна не спать, — постаралась скрыть зевок Джорджиана, стоя в компании пары других юных леди.

— Обычно званые вечера у маменьки так не затягиваются, — сказала Мэрайя. — Но сегодня у нас собралась слишком уж приятная компания.

— Это правда, Джи-Джи, — кивнула Лидия. — В прошлый раз к этому времени я уже седьмой сон видела.

Некоторое время три самых юных леди, присутствовавших на званом вечере, вели безмятежную беседу, пока леди Лукас не прервала их, отправив Мэрайю в комнаты готовиться ко сну. Нехотя пожелав доброй ночи своим подругам, она смиренно отправилась прочь из гостиной, оставив Джорджиану и Лидию вдвоём.

— Джи-Джи, твои глаза видят то же, что и мои? — лукаво спросила Лидия.

— Ди, мне кажется, все глаза в зале видят то же, что и твои, — усмехнулась Джорджиана.

— Джи-джи, дурочку из себя не строй. Тебе не идёт, — недовольно взглянула на неё Лидия, а затем слегка кивнула в сторону двух пар, стоящих неподалёку друг от друга. — Как мне кажется, в скором будущем нас будет ждать по крайней мере одна свадьба.

— Да, я заметила, — улыбнулась Джорджиана. — Мистер Бингли одаривает мисс Беннет столь щедрым вниманием… Думается мне, что из них могла бы выйти замечательная пара. Они оба так добросердечны и любезны.

— Да уж, они оба столь добры, что даже ссоры между ними будут иметь в высшей степени учтивую форму, — улыбнулась Лидия и вдруг прочистила горло. — Моя дорогая, ну зачем же вы все комнаты цветами заставили? Неужто вам не жалко мой нос? — понизив голос, театрально произнесла она, имитирую манеру мистера Бингли, заставив Джорджиану рассмеяться.

— Ах, дорогой, но вы же мой нос не жалеете, когда своих борзых пускаете в гостиную! — слегка переигрывая, ответила Джорджиана, стараясь звучать, как старшая мисс Беннет.

— Туше, дорогая, туше, — всё тем же низким голосом ответила Лидия, после чего обе юные леди ещё пару минут не могли успокоиться. — Однако меня интересует ещё одна намечающаяся пара, — заговорщицким тоном добавила Лидия, когда они отдышались от смеха.

— О ком ты? — спросила Джорджиана, но ответом ей был лишь красноречивый взгляд её подруги, проследив за которым, она увидела, как её брат ведёт приятную беседу с миссис Коллинз. — Мой брат и Элизабет? — ошарашенно прошептала она.

— Именно, — с ухмылкой ответила Лидия.

Лонгборн

Октябрь 1812 г.

— Да, что же это за напасть такая! — негодовала Элизабет. — Мы же всех арендаторов предупредили, что у Уилсонов и Тревисов дети разом ветряную оспу подхватили! Неужто нельзя было принять меры, чтобы другие дети не заразились? Теперь ещё в четырёх семьях болеют! — возмущалась она.

— Миссис Коллинз, мы-то с вами понимаем, что нельзя позволять болезни распространяться, — мистер Шепард постарался мягким тоном слегка успокоить свою работодательницу. — Но вы же знаете, как порой невежественны бывают фермеры. Матери ведь как считают: чем раньше дитя переболеет, тем лучше. Вот и водят намеренно своих детей в дома с заболевшими.

— Глупость какая! — воскликнула Элизабет. — Теперь у нас не две семьи, где у взрослых мысли заняты не работой, а переживаниями за детей, а шесть! — поняв, что она начинает чересчур распаляться, Элизабет сделала глубокий вдох и продолжила уже более спокойным тоном. — Ни у кого из детей осложнений нет?

— Насколько мне известно, болезнь протекает, как дóлжно, — ответил мистер Шепард, — однако у Клаймов четверо погодок младше шести лет, и у всех довольно жестокая лихорадка. Мэритонский доктор назначил примочки, но жар не уходит. Учитывая их возраст, это может плохо кончиться…

— Этому старику давно на покой пора, — закатила глаза Элизабет при упоминании доктора из Мэритона. — Я слышала, в Уотфорде новый врач появился. Доктор Сибилл, вроде бы… — вдруг вспомнила она. — Говорят, он весьма неплох, — Элизабет призадумалась на пару мгновений. — Пусть Клаймы воспользуются нашей каретой и отвезут к тому доктору своих детей. Нельзя их с лихорадкой перевозить в октябре в открытой коляске. Мистер Шепард, отправьте записку доктору: пусть счёт выставит на моё имя.

— Вы очень великодушны, миссис Коллинз, — удивившись такой щедрости, прошептал мистер Шепард.

— Великодушие здесь не при чём, — отрезала Элизабет. — Чем скорее поправятся дети, тем быстрее их родители вернутся к работе, да и хоронить четырёх детей я нынче не в настроении, — хмыкнула она.

Через полчаса мистер Шепард уведомил Элизабет, что карета уже была отправлена к дому Клаймов, а кучер сам передаст записку доктору в Уотфорде. Поблагодарив мистера Шепарда за расторопность, Элизабет решила покинуть библиотеку и присоединиться к своим домочадцам, ибо она была слишком растревожена новостями и была не в состоянии сосредоточиться на расходных книгах. Ступив в гостиную, она тут же была встречена взволнованными перешёптываниями и видом того, как миссис Беннет нависает над Джейн, пока та что-то читала.

— Что за новости взволновали вас с утра пораньше? — усмехнувшись спросила Элизабет.

— Ах, Лиззи! — воскликнула Джейн, завидев свою сестру. — Миссис Хёрст и мисс Бингли приглашают меня пообедать с ними сегодня.

— Моя дорогая Джейн, это прекрасный знак, — запричитала миссис Беннет. — Коли сёстры мистера Бингли пригласили тебя одну, значит они понимают, к чему дело идёт… — восторженно захлопала в ладоши миссис Беннет.

— Матушка, я понимаю ваши восторги, — немного скептически отозвалась Элизабет, — но не кажется ли вам неприличным приглашать незамужнюю девицу в дом, где живут двое холостяков, без сопровождения? Пусть в Незерфилде будут мисс Бингли и миссис Хёрст, но они не годятся Джейн в компаньонки.

— На этот счёт не переживай, Лиззи, — улыбнулась ей Джейн. — Мистера Дарси и мистера Бингли пригласил в гости полковник Форестер, так что они весь день проведут в компании офицеров…

— Всем доброе утро! — прозвучал весёлый голос Джорджианы, едва она переступила порог гостиной. — Мэри, я принесла партитуру, о которой рассказывала… — сказала она, заметив среднюю сестрицу Беннет у окна, и помахала папкой, однако вдруг заметила, что она очевидно прервала разговор. — Я не помешала?

— Нет, Джи-Джи, — сказала ей Лидия и, подойдя к ней, расцеловала в щёки. — Просто сёстры мистера Бингли пригласили Джейн на обед. Вот у нас и переполох, — засмеялась она.

— Надо сообщить кучеру, чтоб карету готовил, — засеменила к выходу из гостиной миссис Беннет.

— Мама, постойте! — тут же остановила её Элизабет. — К сожалению, наша карета сейчас занята. Джейн, прости, — она взяла за руку свою сестру. — Если б я знала, что она тебе сегодня понадобится, то отправила бы карету завтра.

— Куда отправила? — спросила миссис Беннет.

— У Клаймов четверых маленьких деток сильно лихорадит, и я приняла решение отправить их к доктору в Уотфорд. Вот и наказала кучеру отвезти их.

— Ах, ничего страшного, Лиззи, — улыбнулась ей Джейн. — Я тогда возьму Нелли.

— Что-то облака собираются… — протянула Мэри, выглядывая из окна. — Не боишься под дождь попасть?

— Ах, Мэри, ты что, нашу погоду не знаешь? — воскликнула миссис Беннет. — В октябре за день по сто раз то затянет небо, то разъяснится…

— Это правда, — кивнула Лидия. — Джи-Джи, мы же как договаривались идём в Мэритон за новыми книгами?

— Да-да, — ответила Джорджиана. — Китти, Мэри, не пойдёте с нами? — спросила она у двух других девушек.

— Если честно, я бы с бóльшим удовольствием осталась дома и порепетировала с этой партитурой, — улыбнулась Мэри, беря в руки принесённую Джорджианой папку.

— Я тоже сегодня не в настроении для прогулки, — отозвалась Китти, не отрывая взгляда от вышивки.

Три часа спустя

Вот уже пару часов Элизабет и миссис Беннет не могли оторвать тревожных взглядов от вида за окном. Не прошло и получаса после того, как Джейн вместе с Лидией и Джорджианой покинули Лонгборн, как на улице разразился сильнейший дождь, который всё никак не прекращался. Элизабет надеялась, что девочки успели дойти до Мэритона и укрыться от непогоды. Более того, она уповала на то, что у них хватит здравого смысла не пытаться в такую погоду вернуться обратно в Лонгборн, а вместо книг потратиться на ночь в трактире. Однако больше её беспокоила именно Джейн, ведь, сидя в дамском седле, по размытой дождём тропинке лошадь галопом не пустишь, а значит очень маловероятно, что ей удалось добраться до Незерфилд Парка прежде, чем начался дождь.

Тяжело вздохнув Элизабет продолжила вглядываться в мрачные от нависших туч окрестности Лонгборна, которые едва можно было разглядеть из-за затянувшегося ливня, как вдруг на дорожке, ведущей ко входу в поместье, появились две со всех ног бегущие фигуры.

— Господь всемогущий! — воскликнула Элизабет. — Маменька, немедленно зовите Бэтси и миссис Хилл! Пусть несут полотенца! — прокричала она, выбегая к парадному входу дома.

— А мокрые как мыши! — ахнула миссис Беннет, завидев из окна свою младшую дочь и её подругу, и тут же сорвалась с места. — Хилл! Бэтси!

Отворив входную дверь Лонгборна, Элизабет стояла на пороге и ждала, когда Лидия и Джорджиана забегут внутрь, а после тут же вновь затворила её, чтобы холодный воздух с улицы больше не мог добраться до их насквозь промокших платьев. Как раз в это мгновение к ним подбежали и миссис Беннет вместе с экономкой, держа в руках сухие полотенца, и начали обтирать руки и лица двух девочек.

— Лидия, почему вы не остались в Мэритоне? — спросила Элизабет. — У тебя же было довольно денег, чтобы оплатить ночь в трактире!

— Все комнаты были заняты, Лиззи! — воскликнула Лидия. — Апчхи! Думаешь, я сама бы не догадалась до этого? — недовольным тоном спросила она. — Апчхи! А вот эта вообще чуть не удумала в Незерфилд бежать! — показала она пальцем на Джорджиану, которая тоже никак не могла перестать чихать. — Я еле убедила её вернуться сюда! Апчхи!

— Я просто вас не хотела утруждать, миссис Беннет, — пролепетала Джорджиана, пока старшая дама вытирала ей лицо от дождя. — Апчхи!

— Так, это никуда не годится! — всплеснула руками миссис Беннет. — Хилл! Готовь гостевую комнату и разведите огонь в камине! В комнате Лидии тоже! Бэтси, ну-ка на кухню воду греть! Чует моё сердце, этим двум надо ноги парить.

Отправив обеих промокших до нитки девиц в спальню Лидии, чтобы те могли полностью переодеться и отогреться у камина, миссис Беннет вместе с Элизабет пошли на кухню, дабы приготовить им горячий чай с мёдом, пока Бэтси и миссис Хилл занимались подготовкой гостевой комнаты для Джорджианы, ведь её ни в коем случае сейчас нельзя было отправлять обратно в Незерфилд, учитывая то, что дождь, казалось, вовсе не собирался утихать в ближайшее время. Провозившись весь день с уходом за двумя без конца чихающими и кашляющими девушками, они и не заметили, как прошёл день, а Джейн всё не возвращалась обратно. Решив, что жительницы Незерфилда настояли на том, чтобы Джейн осталась переночевать с ними, Элизабет была спокойна. Единственное, что её беспокоило, это то, что мистер Дарси мог сейчас места себе не находить из-за отсутствия своей сестры. Пусть она и имела привычку целыми днями пропадать в Лонгборне, но на ночь она всегда возвращалась в Незерфилд Парк.

Незерфилд Парк

На следующее утро

— По правде говоря, я никак в толк не могу взять, чем Чарльза так очаровала мисс Беннет, — недовольно поджала губы мисс Бингли, сидя за столом и наслаждаясь завтраком. — Ни приданого, ни связей, а тех, что у неё имеются, пошло даже упоминать.

— Кэролайн, мисс Беннет представительница дворянского сословия по рождению, — отметила миссис Хёрст, — чем ни ты, ни я не можем похвастаться. Впрочем, как и Чарльз. И он объективно не может рассчитывать на партию с высокородной мисс, у которой имеется всё, что ты перечислила. Ты ведь сама прекрасно знаешь, что продвижение в обществе происходит за счёт мужчины в браке. Любая дама, которая согласится на брак с Чарльзом, будет обречена понизить свой статус, в то время как мы с тобой имеем возможность с помощью замужества возвыситься в обществе.

— Но семья их дяди живёт на Грейсчёрч-стрит, Луиза! — возмутилась мисс Бингли.

— А наши родители в своё время жили на Кэннон-стрит! — воскликнула в ответ миссис Хёрст.

— Что ж, по крайней мере, Джейн довольно мила, этого у неё не отнять, — соблаговолила снизойти до комплимента мисс Бингли, но ей не позволили пуститься в обсуждение положительных качеств старшей из сестёр Беннет, так как в столовую вошёл Мэритонский доктор, которого они вызвали в связи с болезнью их гостьи.

— Доктор, как себя чувствует мисс Беннет? — спросила миссис Хёрст.

— У неё жар и довольно сильный кашель. Я оставил пару настоек, чтобы она принимала их каждые пару часов, — ответил престарелый доктор. — Скажите, вы сможете приставить к ней служанку, чтобы та следила за приёмом лекарств?

— Несомненно, доктор, — кивнула миссис Хёрст.

— В таком случае, позвольте мне откланяться, — чуть склонил голову доктор и покинул Незерфилд парк.

Не прошло и пары минут, как в столовую вошли джентльмены, которые отсутствовали весь прошлый день.

— Сестрицы, мы с Дарси заметили доктора, когда пришли, — обеспокоенно отметил мистер Бингли. — Что-то случилось?

— Мисс Беннет вчера приняла наше приглашение на обед, но по пути попала под дождь и простудилась, — ответила мисс Бингли, — вот мы и послали за доктором.

— Она здесь? — удивился мистер Бингли.

— Да, — кивнула мисс Бингли, — не беспокойся, через пару дней с ней всё будет хорошо. Это просто простуда. Поэтому мы с Луизой и предоставили ей комнату для гостей. Как вижу, вы с мистером Дарси тоже решили переждать непогоду в гостях?

— Да, — улыбнулся мистер Бингли, — полковник Форестер не пожелал даже слышать наши возражения и предоставил нам весьма комфортные комнаты на эту ночь.

— Мисс Бингли, — обратился к ней мистер Дарси, — а где моя сестра?

— Ах, мистер Дарси, — улыбнулась она, — мисс Джорджиана ушла вчера в Лонгборн.

— То есть она не ночевала в Незерфилде? — настороженно спросил он и получил отрицательный ответ. — Вы отправили мальчишку-посыльного в Лонгборн, дабы удостовериться о её благополучии?

— Нет, но вы же позволяли мисс Джорджиане уже ночевать в Лонгборне, — пожала плечами мисс Бингли, не понимая, почему джентльмен начинает сердиться.

— Но тогда я был уверен, что она под присмотром миссис Беннет, — сквозь зубы прорычал мистер Дарси. — А вы понятия не имеете, осталась ли она в Лонгборне или её отправили в Незерфилд на карете… А может она и вовсе под дождь попала, и по дороге с ней что-то случилось! И вы ещё смеете столь безмятежно мне сообщать, что не соизволили даже убедиться в её невредимости?

— Дарси… — попытался было успокоить своего друга мистер Бингли, но тот лишь бросился прочь из гостиной, пока мисс Бингли беспомощно то открывала, то закрывала рот, не зная, что ей сказать взбешённому джентльмену.

— Стаутон! — услышали они крик мистера Дарси. — Не распрягай Арно!

Направляясь размашистыми шагами в сторону конюшен, куда уже успели увести коней, мистер Дарси едва мог держать под контролем свой гнев на мисс Бингли и страх за свою сестру. Хоть его рациональная сторона и говорила ему, что с Джорджианой скорее всего всё в порядке и что она осталась ночевать в Лонгборне, чтобы не попасть под дождь, но всё-таки за этим рациональным голосом слышался еле доносящийся шёпот, подсказывающий ему, что Джорджиана всё же каким-то образом осталась одна, попала под дождь, и с ней что-то стряслось. А мисс Бингли ещё посмела так непринуждённо сообщить ему, что она понятия не имеет, где находится его сестра! Каким образом эта женщина ещё имеет дерзновенность полагать, что из неё может выйти хорошая хозяйка Пемберли, если она не способна нести ответственность за благополучие единственной юной гостьи в её доме?

Добежав до конюшен, мистер Дарси увидел, что конюх держал за поводья Арно, в недоумении ожидая его хозяина.

— Благодарю, Стаутон, — пробормотал мистер Дарси, забирая поводья из рук конюха, и собирался было забраться в седло, как вдруг услышал, как его окликает женский голос.

— Мистер Дарси! Мистер Дарси, постойте!

Обернувшись, он увидел, как в его сторону едва ли не бегом направляется миссис Коллинз, придерживая в руках перед своего платья, дабы не споткнуться, а его подол был безнадёжно испачкан. Оставив Арно, мистер Дарси пошёл ей навстречу и, когда их разделяли лишь пара метров, степенно поклонился ей.

— Миссис Коллинз, доброе утро, — нахмурившись, поприветствовал он её. — Вы что же, пешком сюда пришли?

— Доброе утро, мистер Дарси, — присела она в реверансе. — Ваши глаза вас не обманывают, — усмехнулась она, пытаясь отдышаться. — Полагаю, вы только что собирались на поиски вашей сестры? — спросила она и получила в ответ короткий кивок. — Не утруждайте себя. Джорджиана в Лонгборне. К сожалению, они с Лидией вчера попали под дождь и слегка простудились, — сообщила она, но, заметив обеспокоенный взгляд мистера Дарси, продолжила. — Прошу, не волнуйтесь. Маменька сейчас заботится о них. Через пару дней они обе полностью поправятся.

— Вы уверены? — спросил мистер Дарси. — Может, мне следует послать за Мэритонским доктором?

— Мистер Дарси, — едва не рассмеялась Элизабет, — моя матушка вырастила пятерых дочерей. Уверяю вас, такого опыта в лечении простуды, как у неё, этому старику никогда не набраться. Однако, я пришла сюда не только для того, чтобы вас успокоить, — уже серьёзней отметила она. — Я получила записку от Джейн этим утром, где сообщалось, что она тоже приболела, и я посчитала необходимым быть подле неё. Вы не отведёте меня к ней?

— Я… Да, конечно, — кивнул мистер Дарси. — Одно мгновение, я попрошу конюха увести Арно.

Когда мистер Дарси вошёл обратно в столовую вместе с миссис Коллинз, все присутствующие были немало удивлены таким появлением. Мисс Бингли и миссис Хёрст были поражены тем, что Элизабет прошла пешком по размытым дождём тропинкам целых три мили, а видом её запачканного платья были и вовсе возмущены. Мистер Бингли же выразил признательность хозяйке Лонгборна за её заботу о мисс Беннет, а мистер Хёрст, который буквально за минуту до прихода миссис Коллинз соизволил спуститься к завтраку, не удостоил её даже взглядом.

Пока миссис Коллинз ухаживала за своей сестрой, мистер Дарси не смог сдержать своей тревоги и всё-таки ускользнул из Незерфилд Парка, дабы съездить в Лонгборн, благо он наказал конюху не распрягать коня. Прибыв в имение, он был встречен экономкой, которая без лишних разговоров провела его в гостевую комнату к Джорджиане, где помимо неё находилась и миссис Беннет.

— Мистер Дарси! — воскликнула сия дама, когда миссис Хилл завела его в спальню. — Доброе утро. Право, мы не ожидали вашего визита.

— Мадам, — поклонился он в ответ, — я не смог сидеть сложа руки и приехал, чтобы навестить мою сестру, — сказал он и посмотрел на бледное лицо своей сестры, которая лежала в кровати и устало улыбалась ему. Он сразу же подошёл ближе и присел на край кровати, дотронувшись ладонью до щеки Джорджианы, ощутив жар, исходящий от её кожи. — Как ты, Джорджи? — спросил он.

— Всё хорошо, — сиплым голосом ответила она. — А как мисс Беннет? Она ведь тоже заболела…

— С ней сейчас миссис Коллинз, — улыбнулся ей мистер Дарси. — Не переживай. Лучше отдыхай и выздоравливай поскорей.

— Я только что дала ей настойку, так что мисс Джорджиане сейчас лучше поспать, — обратилась к нему миссис Беннет.

— В таком случае, поспи, Джорджи, — погладил он её по голове. — Я не могу надолго здесь задерживаться, но надеюсь, что через пару дней заберу тебя полностью здоровой, — улыбнулся мистер Дарси и поцеловал свою сестру в лоб.

— Хорошо, Уильям, — просипела она.

Оставив больную в тишине спальни, мистер Дарси и миссис Беннет вышли в коридор.

— Миссис Беннет, может мне отправить посыльного в Мэритон за доктором?

— Это лишнее, мистер Дарси, — запричитала она. — Я прекрасно знаю, как лечить простуду. Видит Бог, моя Лиззи в детстве так часто простужалась, что мне пришлось стать экспертом в этом деле.

— Миссис Коллинз была болезненным ребёнком? — удивился мистер Дарси, ведь он не замечал за ней признаков слабого здоровья.

— Скорее слишком проказливым, — махнула рукой миссис Беннет. — Уж сколько раз я ей говорила не бегать под дождём и не прыгать по лужам, но нет. Вот не было у этой девчонки бóльшей радости, чем промокнуть до нитки, да ещё и испачкаться в довесок. Ну, и как результат, что ни дождь, так простуда.

Мистер Дарси не смог сдержать смеха, услышав это, ведь теперь он понимал подоплёку слов миссис Коллинз об опыте её матери в области лечения простуды.

— Что ж, — прочистив горло, сказал он, — в таком случае, я вверяю заботу о моей сестре вам, миссис Беннет. Мне не стоит здесь задерживаться. Я возвращаюсь в Незерфилд.

— Ах, мистер Дарси, скажите с Джейн всё в порядке? — спросила миссис Беннет, прежде чем джентльмен успел направиться в сторону выхода из имения.

— Этим утром у неё был доктор, а сейчас с ней миссис Коллинз. Думаю, всё хорошо, но буду честен, мои мысли были заняты Джорджианой, так что я не осведомлён в подробностях о состоянии мисс Беннет, — покачал он головой.

— Ох, — вздохнула миссис Беннет, — тогда придётся дождаться возвращения Элизабет, чтобы всё разузнать…

— Разве она не останется в Незерфилде до выздоровления мисс Беннет? — слегка нахмурился мистер Дарси. — Я бы не хотел, чтобы моя сестра оказалась в доме, где живут двое джентльменов без сопровождения близкой ей дамы.

— Но Элизабет ушла сегодня, взяв с собой только настойку да пару перчаток, — пожала плечами миссис Беннет. — Как же она останется?

— Как только я вернусь в Незерфилд, то немедленно отправлю к вам слугу, чтобы он привёз для неё необходимые вещи, — безапелляционным тоном сообщил мистер Дарси, выходя за порог Лонгборна. — Вы сможете собрать всё необходимое на пару дней? — спросил он, надевая перчатки для верховой езды.

— Конечно, мистер Дарси, — кивнула миссис Беннет. — Вы очень добры.

— Не стоит благодарности. Всего доброго, мадам, — мистер Дарси поклонился старшей даме и, сев на коня, отправился обратно в Незерфилд Парк.

Незерфилд Парк

Октябрь 1812 г.

Стоило Элизабет покинуть комнату, в которой разместили её сестру, оставив Джейн спокойно спать после принятого лекарства, как одна из горничных сообщила ей, что слуга уже воротился из Лонгборна с её вещами. Озадаченная сим заявлением, она прошла в гостиную, где застала всех жителей Незерфилда за различными занятиями: мистер Бингли и мистер Хёрст были увлечены карточной игрой, мисс Бингли и миссис Хёрст о чём-то перешёптывались, попивая чай, а мистер Дарси, глубоко задумавшись, глядел в окно. Поинтересовавшись у мистера Бингли, почему в Лонгборн был отправлен слуга за её вещами, Элизабет узнала, что на то отдал распоряжение мистер Дарси, и мистер Бингли согласился, что ей непременно следует остаться подле своей сестры, пока та не поправится. Элизабет сердечно поблагодарила обоих джентльменов за заботу, а мисс Бингли вызвалась показать выделенную ей комнату.

— Я подумала, что наилучшим решением будет разместить вас неподалёку от бедняжки Джейн, миссис Коллинз, — улыбнулась мисс Бингли, ведя Элизабет по коридору. — Уверена, так вам будет спокойней.

— Вы очень добры, мисс Бингли, — ответила Элизабет.

— Ах, как же печально, что она заболела, — вздохнула мисс Бингли, — ведь простуда — это такая скука! Что может быть хуже, чем не иметь возможности участвовать в светских беседах и чаепитиях?

— Даже представить себе не могу что-то более ужасное… — с ноткой сарказма пробормотала Элизабет.

— Я знала, что вы со мной согласитесь, миссис Коллинз! — чересчур радостно заявила мисс Бингли, а затем остановилась перед дверью, которая располагалась напротив комнаты, где спала Джейн. — А вот ваша комната на следующие несколько дней, — сказала она, отворив дверь. — Ваши вещи уже здесь, так что предлагаю вам немного отдохнуть после вашей утренней прогулки, — хмыкнула она, бросив взгляд на грязный подол платья Элизабет. — Правда, боюсь, вам придётся немного подождать обеда. Мы в Незерфилд Парке придерживаемся городского распорядка дня, а не провинциального, — ядовито отметила мисс Бингли.

— Я вполне способна подождать пару часов, мисс Бингли, — вежливо улыбнулась ей Элизабет.

— В таком случае, я удаляюсь, — слегка кивнула головой мисс Бингли. — Желаю вам хорошо отдохнуть.

Когда дверь за хозяйкой Незерфилда закрылась, Элизабет не сдержала порыва закатить глаза и драматично выдохнула, поджав губы. Переодевшись в чистое платье и отыскав в чемодане кулёк, в который была завёрнута бутылочка с настойкой, которую явно положила туда миссис Беннет, она возвратилась в комнату Джейн. Те лекарства, которые выписывает при простуде Мэритонский доктор никуда не годятся, от них только сонливость наступает, а вот настойка маменьки, хоть и ужасная на вкус, но от кашля избавляет за пару дней. В детстве все сестрицы Беннет ненавидели, когда матушка заставляла их выпить горячий чай с добавлением этой настойки, и бывало, что миссис Беннет приходилось по всему дому вылавливать юрких девчонок, чтобы дать им это лекарство. Однако, чем старше они становились, тем более безропотно принимали эту горькую настойку, хотя этому поспособствовало ещё и то, что миссис Беннет, в конце концов смягчённая слезами своих ещё совсем маленьких дочерей, стала добавлять в чай пару ложек мёда.

Не желая будить Джейн только ради того, чтобы дать ей ещё лекарства, Элизабет расположилась в кресле у окна, однако вскоре ей стало неимоверно скучно, и она приняла решение оставить свою сестру ненадолго, дабы отыскать библиотеку и позаимствовать какую-нибудь книгу. Выйдя обратно в коридор, Элизабет направилась по тому же пути, по которому её провела мисс Бингли, но, оказавшись на небольшом перепутье, стала в недоумении оглядываться по сторонам, надеясь, что кто-то и что-то подскажет ей, куда идти. Так и произошло.

— Миссис Коллинз? — прозвучал знакомый мужской голос, и Элизабет, обернувшись, увидела в противоположном конце коридора мистера Дарси, который направлялся в её сторону. — Я могу вам помочь?

— И в самом деле можете, мистер Дарси, — улыбнулась ему Элизабет. — Я надеялась отыскать путь в библиотеку, но очевидно я потерпела фиаско.

— Я готов сопроводить вас, коли желаете, — ответил он, предлагая ей свою руку, которую та тут же приняла.

— Благодарю вас.

— Чтобы от вашей комнаты дойти до библиотеки, нужно пройти по коридору, — начал объяснять мистер Дарси, ведя Элизабет по оговариваемому пути, — повернуть налево, спуститься по лестнице и, наконец, завернуть за лестницу, и первая дверь справа приведёт вас в библиотеку, — прокомментировал он их дорогу и отворил дверь перед своей спутницей.

Зайдя в комнату, Элизабет была весьма довольна увиденным. Хоть библиотека Незерфилда не отличалась размахом, но всё же в ней присутствовало достаточно заполненных томами полок, чтобы удовлетворить потребность Элизабет.

— У мистера Бингли прекрасная библиотека, — улыбнулась она, подходя к одному из шкафов и рассматривая корешки расставленных там книг.

— Может, она и неплоха, но лишь для человека, который только недавно обзавёлся имением, — хмыкнул мистер Дарси, немного скептически осматривая окружавшие его полки.

Это заявление заставило Элизабет оторваться от своего занятия и повернуться к нему.

— Весьма высокомерное заявление, мистер Дарси, — немного обиженно сказала она. — Неужто вы оцениваете людей лишь по тому, сколько благ смогли накопить их предки?

— Вовсе нет, миссис Коллинз, — нахмурился мистер Дарси, захваченный врасплох столь прямолинейным обвинением. — Я прошу прощения, если мои слова прозвучали оскорбительно, — он слегка склонил голову, словно провинившийся ребёнок. — Право, порой я сам не замечаю, как могу ненароком обидеть окружающих своими словами.

— Что ж, — усмехнулась Элизабет, расслабившись, — сей недостаток может быть исправлен лишь практикой.

— Боюсь, что в данном аспекте я бываю врагом самому себе, — нехотя признал он. — Могу я поинтересоваться, почему вас так задело моё заявление о столь тривиальной вещи, как библиотека? — недоуменно поинтересовался он.

— Помните тот кабинет, в котором я принимала вас с мисс Дарси в ваш первый визит в Лонгборн? — тяжело вздохнув, спросила Элизабет, на что получила короткий кивок. — На самом деле это раньше была библиотека…

— Но там ведь был один-единственный шкаф, если мне не изменяет память, — удивился мистер Дарси, — да и он не был полностью заполнен…

— Именно, — кивнула Элизабет. — Раньше там было столько книг, что батюшка даже подумывал перенести библиотеку в более просторную комнату в дальней части дома, однако не успел…

— Но такое количество книг могло быть собрано лишь при помощи нескольких поколений семьи! — воскликнул мистер Дарси. — Куда же всё пропало?

— Вскоре после смерти мистера Беннета мой супруг, не уведомив меня, распродал все имевшиеся в Лонгборне книги, присвоив себе вырученные деньги.

— Но почему? — мистер Дарси никак не мог понять мотивы мистера Коллинза. — Зачем ему было это делать? Он ведь стал владельцем Лонгборна и получал бы прибыль от земель, не опускаясь до столь мелочного поступка…

— Он посчитал, что в доме, где проживают одни лишь женщины, будет довольно Библии и проповедей Фордайса, — горько рассмеялась Элизабет. — Простите мне мой смех, — вздохнула она, — просто это так абсурдно…

— Абсурдно — это ещё мягко сказано, — пробормотал мистер Дарси и заметил, что Элизабет достала с полки книгу. — Не поделитесь, что вы выбрали?

— Только попрошу без саркастичных комментариев, — усмехнулась Элизабет и протянула ему выбранную ей книгу.

— «Итальянец» Анны Радклифф, — протянул мистер Дарси, едва скрывая улыбку, и взглянул на свою собеседницу. — Без саркастичных комментариев, — прочистив горло заявил он и вернул книгу в руки Элизабет.

— Благодарю вас, сэр, — преувеличенно низко присела в реверансе Элизабет. — Ваше снисхождение к дамским увлечениям не знает границ, — не скрывая собственного сарказма произнесла она, заставив мистера Дарси рассмеяться. — Однако позвольте мне удалиться, — уже серьёзней сказала Элизабет. — Мне нужно вернуться к сестре.

— Конечно, миссис Коллинз, — кивнул мистер Дарси и пропустил свою собеседницу к выходу из библиотеки.

Когда наступило время обеда, и все жители Незерфилда вместе с миссис Коллинз собрались в столовой, мистер Бингли с большой заинтересованностью принялся расспрашивать новоприбывшую гостью о состоянии больной. К сожалению, Элизабет не могла сообщить ничего утешительного, ибо Джейн, проснувшись, едва могла говорить от того, как сильно болело её горло, и лишь горячее молоко с мёдом, которое Элизабет попросила приготовить на кухне, смогло хоть немного унять боль. Жар тоже пока не желал идти на убыль, так что Джейн, приняв очередную порцию настойки, приготовленной миссис Беннет, вновь погрузилась не в самый спокойный сон. Миссис Хёрст и мисс Бингли тоже приняли участие в обсуждении состояния своей гостьи, однако эта тема не смогла надолго удержать их интерес, а потому вскоре они заговорили на совершенно иную тему. Мистер Дарси расспросил Элизабет о том, как именно Лидия и Джорджиана добрались вчера до Лонгборна и в каком они были состоянии. А мистер Хёрст был как всегда крайне немногословен, лишь однажды открыв рот не для того, чтобы отправить туда очередную порцию жаркого, а для того, чтобы спросить, намечается ли на сегодня какое-нибудь развлечение для джентльменов.

Сразу же после обеда Элизабет вернулась к Джейн, и, как только она вышла из комнаты, мисс Бингли принялась злословить на её счёт. Её манеры были признаны вызывающими и самонадеянными, а отсутствие вкуса и способности поддерживать разговор на нынче модные в светском обществе темы ставило крест на возможности считать её особой, с которой стоит водить близкое знакомство. Миссис Хёрст за всю тираду своей сестры не произнесла ни слова, хотя порой на её лице проскальзывали стыд и смущение.

— Вы только представьте, какой самоуверенностью необходимо обладать, чтобы пройти целых три мили по грязи в полном одиночестве в дом, куда её даже не приглашали! — возмущалась мисс Бингли. — Как по мне, так это просто апогей пренебрежения всеми возможными приличиями… Хотя чего ещё можно ожидать от столь провинциальных людей, — с видом оскорблённой невинности вздохнула она.

— Признáюсь, Кэролайн, я сей поступок расценил совершенно иначе, — возразил мистер Бингли. — На мой взгляд, это было проявлением весьма похвальной привязанности о родной сестре и заботы о ней.

— Но Чарльз, её платье было чуть ли не по колено в грязи, а волосы — донельзя растрёпаны! — воскликнула мисс Бингли. — Она выглядела, словно какая-то дикарка! Но полагаю, что вам, мистер Дарси, это не помешало насладиться её эрудированностью, ведь именно этим качеством миссис Коллинз вы восхищались после бала в Мэритоне.

— Вы как никогда правы, мисс Бингли, — ответил ей мистер Дарси. — А что касается того, в каком виде она явилась в Незерфилд Парк этим утром, то должен отметить, что долгая прогулка весьма благотворно сказалась на её облике и придала её взору ещё бóльшее сияние, — сообщил он, прекрасно понимая, какой эффект вызовут эти слова у мисс Бингли.

Мисс Бингли и правда опешила от столь лестного комментария в сторону миссис Коллинз от джентльмена, который не разу на её памяти не высказывался сколько-нибудь одобрительно о какой-либо даме из его окружения. Не зная, как уйти от обсуждения миссис Коллинз, когда разговор столь внезапно сменил курс с её критики на комплименты, мисс Бингли замолчала, отчего в гостиной на несколько секунд повисла тишина, которую прервала миссис Хёрст.

— Мне очень нравится Джейн Беннет, — сменила тему она. — Она славная девочка с прекрасными манерами и добрым нравом.

— Ах, я с тобой полностью согласна, Луиза! — воскликнула мисс Бингли. — Я от всей души желаю ей счастливо устроиться в жизни, однако при такой родне и связях у неё для этого мало возможностей. Один дядюшка — стряпчий в Мэритоне, другой живёт в Чипсайде. Ну не прелесть ли? — рассмеялась она.

— Даже если бы вся их родня была родом из Чипсайда, — решительно заявил мистер Бингли, — мисс Беннет не стала бы от этого менее привлекательной!

— Да, но всё же это могло бы помешать ей выйти замуж за джентльмена, обладающего достойным положением в обществе, — заметил мистер Дарси. — Из всех сестёр лишь у миссис Коллинз имеется возможность претендовать на союз с благородным джентльменом, а вот остальные девицы Беннет мало что могут предложить в браке, кроме самих себя.

Вскоре компания разбрелась по своим делам: джентльмены отправились стрелять куропаток, а дамы расположились в гостиной и коротали время за вышивкой и сплетнями. Джейн по-прежнему чувствовала себя плохо, и Элизабет не покидала её весь оставшийся день, передав слуге, чтобы тот принёс извинения жителям Лонгборна от её имени за то, что она не спустится к ужину. Все были очень огорчены тем, что состояние мисс Беннет не позволило миссис Коллинз присоединиться к ним, хотя мисс Бингли и высказала мнение, что подобное оправдание её отсутствия не умаляет того факта, что миссис Коллинз проявила неуважение к хозяевам.

После ужина мистер Дарси отыскал мисс Эннесли и распорядился, чтобы та с утра отправилась в Лонгборн и помогла миссис Беннет заботиться о Джорджиане, ведь в отсутствие миссис Коллинз ей приходится не только ухаживать за двумя больными девушками, но ещё и вести домашнее хозяйство. Мисс Эннесли была только рада выручить миссис Беннет, ибо ей самой было очень любопытно познакомиться с дамой, которая с такой теплотой относится к её подопечной, да и без мисс Дарси у неё было мало дел в Незерфилде. К тому же за день тропинки успели немного подсохнуть, так что мисс Эннесли не придётся идти по грязи целых три мили. После разговора с горничной своей сестры мистер Дарси направился в библиотеку, попросив у своего камердинера принести ему бутылку бренди в надежде, что алкоголь поможет ему уснуть, ведь из-за переживаний за сестру и взволнованности от присутствия в доме миссис Коллинз он даже не питал надежды на спокойный сон. Сняв с себя сюртук и развязав галстук, мистер Дарси расположился в одном из удобных Вольтеровских кресел в углу библиотеки с книгой в руке.

Ближе к вечеру настойка миссис Беннет начала в полной мере действовать, и кашель Джейн начал давать свои не самые приятные, но необходимые плоды. Элизабет всё это время провела на коленях у постели сестры, помогая ей вытереть рот и внимательно рассматривая мокрóту, чтобы в ней ни дай Бог не было следов крови. Даже когда Джейн уснула, Элизабет так и осталась сидеть на полу, оперевшись грудью на перину и положив голову сверху на одеяло, которым была укрыта больная.

Тяжесть… Опять эта отвратительная удушающая тяжесть… Давит на грудь… Ну зачем он постоянно наваливается на неё всем телом? Крепко сжимаются кулаки, ногти изо всей силы впиваются в тонкую кожу ладоней. Что угодно, лишь бы не сосредотачиваться на том, что он с ней делает… Едва успев начать, ему уже трудно поддерживать ритм… Он устаёт и ещё сильней наваливается на неё, продолжая свои движения. Теперь ей самой тяжело дышать. Но уже вот-вот… Скоро всё кончится…

Элизабет едва не закричала, проснувшись от столь яркого ночного кошмара, однако, хоть она больше и не была в заложниках у своего сна, но всё её тело откликалось так же, как когда пережитые ею воспоминания были реальностью.

Ноги затекли от сидения на коленях и едва гнулись… Сердце билось с такой скоростью, словно готово было выпрыгнуть из груди… Мокрые и холодные ладони, на которых виднелись красные отметины от ногтей… Оттолкнувшись от перины, Элизабет наконец избавилась от давящего чувства, которого она до сих пор так боялась, и постаралась сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но у неё ничего не получилось. Оглянувшись вокруг, она увидела, что Джейн спокойно спит на кровати, но сама комната кренится в разные стороны перед глазами. Кружится голова, и Элизабет кажется, что она вот-вот упадёт в обморок, а из груди вырвется душащий её всхлип. Но нельзя беспокоить Джейн. Она проснётся и будет волноваться за неё. Куда убежать? Выделенная ей комната находилась напротив, и Джейн всё равно могла её услышать… Где же ей переждать эту бурю эмоций?

Пройти по коридору, повернуть налево, спуститься по лестнице, завернуть за лестницу, первая дверь справа…

— Коридор, налево, лестница, завернуть, первая дверь, — пробормотала про себя Элизабет, поднимаясь на ноги, которые немедленно пронзили миллионы иголок. — Коридор, налево, лестница, завернуть, первая дверь, — продолжала повторять она.

Как можно тише закрыв за собой дверь спальни Джейн, Элизабет бросилась на едва гнущихся от боли ногах по тому пути, который она непрестанно вторила еле слышным шёпотом. Добежав до библиотеки, она захлопнула за собой дверь, не боясь кого-то побеспокоить, ведь спальни жителей Незерфилда находились далеко, а за окном была глубокая ночь. Схватившись обеими руками за край стоящего у входа книжного шкафа, Элизабет испустила всё это время душивший её всхлип и осела на пол, продолжая держаться за полку, пока из её глаз текли безудержные слёзы. Она даже не обратила внимание на то, что в углу библиотеки до сих пор брезжил свет от камина и пары свечей.

Всю эту сцену без ведома Элизабет наблюдал до глубины души потрясённый мистер Дарси, который до сих пор никак не мог уснуть, а став свидетелем сей картины, он и помыслить о сне больше не мог. Испугавшись, что могло произойти нечто ужасное, он немедленно поднялся с кресла и подбежал к растревоженной чем-то даме.

— Миссис Коллинз, — негромко позвал её он, боясь напугать своим внезапным появлением, и опустился рядом с ней на колено, положив одну ладонь ей на плечо, — что произошло? Отчего вы так плачете?

Застигнутая врасплох столь внезапным вмешательством, Элизабет резко втянула в себя воздух от испуга и едва не упала на спину, инстинктивно отстранившись от источника прозвучавшего голоса, однако увидела перед собой знакомое лицо и полный сострадания и участия взгляд. Но слёзы всё никак не утихали, хотя голова перестала кружиться, а чувство паники от пережитого сновидения отступило. И всё же её молчание и плач ещё сильней взволновали мистера Дарси.

— Прошу, миссис Коллинз, скажите, что стряслось? — спросил он, опуская ладонь на её предплечье. — Что-то с мисс Беннет? Мне позвать на помощь?

В ответ Элизабет смогла лишь энергично помотать головой, стараясь убедить джентльмена никого не тревожить и не поднимать шум.

— Вам нужно успокоиться, — вздохнул мистер Дарси, осматривая её опухшее от слёз лицо. — Прошу, давайте присядем у камина, — сказал он и попытался помочь Элизабет подняться с пола, придерживая её за предплечья, однако она внезапно вскрикнула от боли, почувствовав, как в её ноги вновь впились миллионы иголок, и снова опустилась на пол.

Мистер Дарси никак не мог взять в толк, что же произошло с обыкновенно столь спокойной и благообразной дамой, но не распознать того, что миссис Коллинз испытывала некую боль, было просто невозможно. Эта боль не позволяла ей подняться на ноги и сделать всего несколько шагов до кресла у камина, а потому мистер Дарси принял не самое благопристойное решение и осмелился поднять Элизабет на руки и донести её до кресла. К тому моменту она уже начала немного приходить в себя, а поток слёз сошёл на нет. Передав ей свой платок, который мистер Дарси достал из кармана сюртука, брошенного им на небольшой пуф, стоящий неподалёку, он принялся терпеливо ждать, когда миссис Коллинз будет в состоянии говорить. Однако ему ещё никогда в жизни не случалось быть наедине с дамой, которая явно была чем-то встревожена или напугана, и ему пришлось признаться самому себе, что он не знал, как себя правильно вести, отчего, стоило миссис Коллинз начать вытирать с лица остатки слёз, как ему не пришло в голову ничего лучше, чем попытаться привнести лёгкость в сложившуюся ситуацию.

— Признаться, я даже не предполагал, что у Анны Радклифф столь мрачный слог, что её произведения способны довести даму до нервного срыва…

Совершенно не ожидавшая столь внезапного проявления чувства юмора у сидевшего напротив неё джентльмена, Элизабет разразилась слегка истерическим, но всё же весёлым смехом.

— Простите, — смущённо опустил глаза мистер Дарси, — шутка была не к месту.

— Нет-нет, мистер Дарси, прошу, не извиняйтесь, — помотала головой Элизабет, всё ещё тяжело дыша. — Всё в порядке.

— Что случилось, миссис Коллинз? — вновь взволнованно спросил он. — Что вас так встревожило?

— Элизабет… — прошептала она в ответ.

— Что?

— Элизабет, — чуть громче повторила она. — Прошу, называйте меня Элизабет, коли мы наедине. Не называйте меня миссис Коллинз.

Хоть мистер Дарси и понимал, что это было в высшей степени неприлично, но не стал спорить с и без того расстроенной дамой. Элизабет же двигали совершенно эгоистичные мотивы, ведь увиденный сон всё ещё был свеж в её памяти, и последнее, чего она хотела, это слышать непрестанное напоминание о своём замужнем прошлом.

— Извините, что я побеспокоила вас, — слегка улыбнулась она джентльмену. — Мне приснился кошмар, который очень меня напугал, вот я и прибежала сюда в поисках места, где не потревожу мою сестру.

— Должно быть, это был действительно незаурядный ночной кошмар, коли вызвал в вас такую бурю эмоций, — нахмурился мистер Дарси. — Но с вами явно ещё что-то стряслось, ведь вы не смогли и пары шагов сделать…

— Ах, у меня ноги страшно затекли от того, что я уснула, сидя на коленях, — махнула рукой Элизабет.

— Что заставило вас спать в столь неудобное позе? — удивился мистер Дарси.

— Ближе к ночи у Джейн начался очень сильный кашель, вот я и сидела у её постели, но незаметно для самой себя уснула вскоре после неё.

На несколько мгновений в библиотеке повисло тяжёлое молчание. Никто из них не знал, как себя вести в сложившейся ситуации и о чём говорить. Конечно, Элизабет понимала, что ей стоило немедленно уйти в выделенную ей комнату и немного поспать, ведь ей предстояло весь следующий день ухаживать за Джейн, но лёгкое тревожное чувство всё не оставляло её, и ей не хотелось сейчас брести обратно по тёмным коридорам незнакомого дома. Но ей вдруг пришла в голову мысль, что она могла бы воспользоваться тем положением, в которое попали она и мистер Дарси. Ведь, ввиду полного пренебрежения этикетом, ничего особо не поменяется, если Элизабет сделает ещё один шаг в сторону недопустимых в приличном обществе разговоров между леди и джентльменом.

— Мистер Дарси, я хотела спросить у вас…

— Фицуильям.

Не ожидавшая столь внезапного отклика, Элизабет в недоумении взглянула на своего собеседника.

— Раз уж вы, позволили мне наедине обращаться к вам по имени, — улыбнулся мистер Дарси. — То я считаю правильным оказать вам ту же честь.

— Фицуильям, — протянула она в ответ, — простите за моё вмешательство и даже посягательство на дружескую конфиденциальность между вами и мистером Бингли, но я не могу оставить данную тему без внимания, — слегка волнуясь, начала Элизабет, заставив мистера Дарси посмотреть на неё ничего не понимающим взглядом. — На вашем первом балу в Мэритоне я случайно стала свидетельницей вашего с ним разговора, из которого я смогла сделать весьма обоснованный вывод, что у мистера Бингли есть свойство часто попадать в сети яркой и краткосрочной влюблённости. Ни для кого не секрет, что нынче он оказывает недвусмысленные знаки внимания моей старшей сестре, и меня страшит то, что она, похоже, тоже начинает испытывать к мистеру Бингли нежные и трепетные чувства, которые вскоре могут быть растоптаны. Вы сами пару месяцев назад стали свидетелем тому, как на юную девушку может повлиять предательство джентльмена, который убедил её в силе своих чувств, и полагаю, что вы способны понять моё беспокойство…

Такого мистер Дарси точно не ожидал. Раздосадованно прикрыв веки и потерев переносицу, он потянулся к столику, на котором стоял бокал с парой глотков бренди, и осушил его.

— Я не могу с полной уверенностью ручаться за долговечность чувств моего друга, Элизабет, — после недолгой паузы сказал он. — В прошлом у Чарльза действительно была склонность к мимолётной влюбчивости, однако позвольте мне отметить, что прежде он больше обращал внимание на миловидное лицо и мало интересовался нравом юной леди и уж точно не стремился проводить, например, званый вечер за беседой с ней.

— Что ж, — лицо Элизабет озарила довольная улыбка, — для моего душевного спокойствия этого довольно.

— Говорите, мисс Беннет тоже неравнодушна к моему другу? — поинтересовался мистер Дарси.

— Да, — кивнула Элизабет. — Я ещё ни разу не слышала, чтобы она с таким воодушевлением говорила о знакомом ей джентльмене. Потому я и беспокоилась.

— В таком случае, нам остаётся лишь наблюдать за тем, как всё пойдёт дальше…

Примечание автора:

Это последняя глава, которую я написала до того, как забросила данный фанфик. Следующая глава уже готова и будет опубликована на этих выходных. Далее главы будут выходить по мере написания, но я постараюсь обновлять историю как минимум раз в две недели.

Всем приятного чтения!

Незерфилд Парк

Октябрь 1812 г.

Все, кто знаком с миссис Беннет, были прекрасно осведомлены, что сия дама обладает многими недостатками, и они вовсе не исчерпывались лишь дефектами её характера. Ввиду не самого благородного воспитания, если выражаться мягко, ей было невдомёк, почему некоторые её высказывания и манеры воспринимались среди леди и джентльменов, как нечто неслыханное и неприемлемое. Однако, за закрытыми дверями гостиных среди более благородных особ из её окружения ходили пересуды, что некоторым высокородным маменькам стоило бы кое-чему у неё поучиться. В чём миссис Беннет никто не мог упрекнуть, так это в холодности и чёрствости по отношению к её домашним, а особенно к дочерям. Ведь всем было столь привычно видеть, как ещё молодые матери повзрослевших дочерей начинали с завистью и даже некоторым соперничеством относиться к их первым шагам в обществе и тому вниманию, которое они сыскивали среди джентльменов. Но миссис Беннет была не такова: всё, что её заботило, это благополучие её дорогих дочек. Однако следует признать, что до некоторых пор её представление об этом благополучии было весьма примитивно и ограничивалось лишь финансовым благосостоянием.

Именно материнская забота заставила её отправиться в Незерфилд, как только она управилась со всеми утренними домашними хлопотами. И Лидия, и Джорджиана уже шли на поправку, а прибытие мисс Эннесли так и вовсе позволило миссис Беннет со спокойным сердцем отправиться в соседнее имение в надежде узнать, что и её старшая дочь так же уже на ногах. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Добравшись до Незерфилд Парка, она нашла Джейн в не самом добром здравии, хотя её жар начал понемногу утихать, но ужасный кашель, в котором она порой заходилась, был весьма удручающ.

— Миссис Беннет, — обратился к ней мистер Бингли, когда она и Элизабет спустились в гостиную, — я надеюсь, что состояние мисс Беннет не оказалось более тяжким, чем вы ожидали?

— Увы, сэр, именно так! — ответила она. — Боюсь, нам придётся ещё некоторое время пользоваться вашим гостеприимством. С таким сильным кашлем мне страшно перевозить её обратно в Лонгборн.

— Не переживайте, миссис Беннет, — с холодной учтивостью отозвалась мисс Бингли. — Мисс Беннет будет уделено всё необходимое внимание!

— Благодарю вас, — ответила старшая дама, — однако я всё никак в толк не могу взять, отчего же моя младшенькая и мисс Дарси так быстро поправляются, а Джейн до сих пор так плоха? — в недоумении вопрошала она.

— С Джорджианой уже всё хорошо? — тут же встрепенулся мистер Дарси.

— У неё осталось лишь лёгкое недомогание, не переживайте, сэр, — сказала миссис Беннет. — Если желаете, она сегодня к ужину уже будет с вами.

— У вас больше опыта в этих делах, мадам, — улыбнулся ей мистер Дарси, — так что с моей стороны будет разумней довериться вам.

За сим разговором с недоумением и негодованием наблюдала мисс Бингли и никак не могла уразуметь, почему мистер Дарси, в высшей степени светский и благородный джентльмен, выказывает столько уважения и безграничное доверие этой неотёсанной мамаше.

— Наша дорогая Джорджиана обладает замечательным здоровьем, — улыбнулась она мистеру Дарси. — Так что меня совсем не удивляет, что она так скоро пошла на поправку.

— Я бы не стал столь безапелляционно высказываться по поводу крепости здоровья моей сестры, мисс Бингли, — покачал головой мистер Дарси. — На самом деле в этом плане она унаследовала комплекцию нашей матушки, леди Энн, а она очень часто и надолго становилась пациенткой нашего семейного доктора.

— Ах, эти великосветские доктора порой такую чушь советуют, что я до сих пор не перестаю удивляться! — воскликнула миссис Беннет. — Взять хотя бы этого Стивенса! Мало того, что он не смог моего дорогого мистера Беннета уберечь, упокой, Господи, его душу, так в его настойках от кашля одно только масло!

— А мы именно доктора Стивенса и позвали к мисс Беннет на утро, — пробормотала слегка обескураженная миссис Хёрст.

— Ну тогда ясно, отчего моя Джейн так хворает! — запричитала миссис Беннет. — От его лекарств больше вреда, чем пользы. Мисс Бингли, миссис Хёрст, послушайте моего совета: коли вам понадобится врач, то лучше уж наведайтесь в Уотфорд. Там недавно обосновался доктор Сибилл. Два дня назад Лиззи отправила к нему детей одного из наших арендаторов, у которых из-за ветряной оспы началась лихорадка, так уже этим утром от них пришла весть, что все они идут на поправку…

— Матушка, я рада это слышать, — улыбнулась ей Элизабет. — Значит они скоро вернутся?

— Да, миссис Клайм оповестила меня, что завтра они возвращаются.

— Вы позволили своим арендаторам оставить работу и уехать в соседний город? — с нескрываемым укором спросила мисс Бингли. — Великодушия вам не занимать, миссис Коллинз, но стоит ли столь щедро освобождать от работы простолюдинов?

И Элизабет, и миссис Беннет обе хотели было возразить на столь бессердечное замечание, однако их опередил мистер Дарси.

— Мисс Бингли, вы, видимо, путаете Англию с нашими бывшими колониями. Наши арендаторы не рабы, которыми мы можем помыкать, как нам вздумается, — покачал он головой. — Более того, наша Церковь призывает к великодушию и порицает жестокосердие по отношению к представителям низших сословий. Ни один арендодатель не имеет права называться леди или джентльменом, если проявляет безразличие и тем паче презрение к своим арендаторам.

Если бы только мистер Дарси знал, какое неизгладимое впечатление произвели его слова на Элизабет… Но, к сожалению, за время всей своей тирады он ни разу не оторвал взгляда от мисс Бингли, которая, казалось, с каждым произнесённым им словом становилась всё более мрачной и пристыженной. Однако, если бы он хоть на мгновение поднял взгляд на Элизабет, то не смог бы не заметить, как в её глазах зародилось нечто, что он страстно желал увидеть, хотя сам ещё не был готов себе в этом признаться.

Вскоре после этого разговора миссис Беннет отправилась обратно в Лонгборн, перед этим условившись с мистером Бингли, что Элизабет и Джейн будет предоставлена его личная карета, как только старшая девушка оправится от болезни, на что миссис Беннет предложила отправить мисс Джорджиану обратно на той же самой карете. Мистер Дарси был не против оставить свою сестру на попечении миссис Беннет ещё на пару дней, а потому согласился с её предложением.

В остальном день прошёл почти так же, как предыдущий, однако на этот раз, ввиду понемногу улучшающегося состояния своей сестры, Элизабет смогла присоединиться к обществу за ужином, а после короткого визита в комнату больной, она, убедившись, что Джейн уже мирно спит, спустилась в гостиную, дабы провести время в компании остальных жителей Незерфилда. Мистер Дарси сидел за столом и писал письмо, нахмурив брови. Мисс Бингли в это время хищно наблюдала за движениями его пера, усердно раздумывая, что бы такого сказать джентльмену, дабы сгладить свой утренний конфуз. Мистер Бингли и мистер Хёрст играли в пикет, а миссис Хёрст наблюдала за их игрой.

Стоило Элизабет расположиться на одном из кресел и раскрыть книгу, как мисс Бингли, видимо, достаточно обдумала следующие свои слова и принялась расхваливать почерк мистера Дарси, ровность строчек и скорость, с которой он пишет. А нечастые равнодушные ответы джентльмена сделали сей диалог лишь забавнее.

— И кому же вы пишите на ночь глядя, мистер Дарси? — сладко улыбаясь, спросила его мисс Бингли. — Неужто у вас появились от нас секреты?

— Никаких секретов у меня нет, мисс Бингли, — ровным тоном ответил ей мистер Дарси, не переставая писать и не отрывая взгляда от бумаги. — По крайней мере в том, что касается этого письма. Я пишу моей достопочтенной тёте в Кент.

— Ах, многоуважаемая леди Кэтрин де Бёр! — воскликнула мисс Бингли. — Я мечтаю о встрече с ней, мистер Дарси. Я так много слышала о её великодушии, мудрости и рассудительности, что могу лишь завидовать тем, кто удостоился быть с ней знакомым.

— Что-то случилось, Дарси? — отвлёкся от игры мистер Бингли. — Раз письмо не могло подождать до утра, значит это что-то срочное…

— Срочности нет, Бингли, — покачал головой мистер Дарси, — просто не хочу откладывать на завтра. Леди Кэтрин почему-то требует, чтобы в этом году я провёл ревизию дел Розингса раньше, чем обычно, — сказав это, он многозначительно посмотрел на своего друга, давая ему понять, что о большем он не может распространяться в присутствии дам, на что Бингли понимающе кивнул и вернулся к игре.

— Прошу, мистер Дарси, напишите леди Кэтрин обо мне, — едва ли не обольстительно произнесла мисс Бингли, вставая вплотную к столу, за которым сидел мистер Дарси, — и сообщите ей, что я была бы несказанно счастлива быть ей представленной.

В ответ прозвучало лишь молчание.

— Похоже, ваше перо пришло в негодность, — не унималась мисс Бингли и тут же потянулась за упомянутым ей предметом. — Позвольте, я очиню.

— Я всегда чиню перья собственноручно, — ответил ей джентльмен, макая перо в чернильницу, тем самым не дав своей собеседнице до него дотянуться. — Благодарю вас.

— Сколько же писем вам приходится писать на протяжении года! — восхищённо вздохнула мисс Бингли. — Да ещё и деловые письма! Представляю себе, какое это изнурительное занятие.

— Что ж, ваше счастье, что оно досталось на мою долю.

— А вы, миссис Коллинз, — совершенно внезапно сменила собеседника мисс Бингли, — тоже бегло пишите? Вы, как и мистер Дарси, являетесь землевладелицей, хотя Лонгборн, конечно же, ни в какое сравнение не идёт с просторами и богатством Пемберли, но вам ведь тоже приходится вести деловую переписку, не так ли?

Если мисс Бингли считала, что её попытка одновременно и принизить Элизабет, и исподволь выставить её конкурентом мистера Дарси пройдёт мимо внимания всех присутствующих, то она жестоко ошибалась. Единственным, кто не обратил внимания на её слова, был мистер Хёрст, однако сей джентльмен почти ни к чему не испытывал интерес, а посему его невнимательность никого не удивила. А вот все остальные немедленно навострили уши, а мистер Дарси не удержался от беззвучного смешка, мельком взглянув в сторону Элизабет.

— Мисс Бингли, я не осведомлена о том, какое образование получили вы, — ухмыльнулась Элизабет, — но я до своего замужества воспитывалась, как подобает дочери джентльмена, а потому хитрости ведения дел поместья мне неведомы, хотя должна признаться, что я лелеяла надежду самостоятельно всему научиться, когда вступила в наследство. Однако порой нам приходится признаваться себе в собственной некомпетентности, дабы не прослыть невежами. Поэтому я и наняла мистера Шепарда управляющим и с тех пор не знаю забот.

— Миссис Коллинз, вы бередите мою старую рану, — засмеялся мистер Бингли. — Что я только не делал, чтобы переманить мистера Шепарда обратно в Незерфилд, но всё без толку.

— Как бы то ни было, но я благодарна за то, что вы отказались от своих притязаний на моего управляющего, — улыбнулась ему Элизабет. — Вы же смогли найти ему замену?

— Пока Дарси гостит в Незерфилде, это не требуется, — ответил Бингли. — С тех пор, как мы обосновались здесь, он, к моему удивлению, находится в весьма приподнятом расположении духа, а посему учитель из него куда более сносный, чем обычно. А я только рад набраться у него премудрости касаемо ведения дел имения.

— Не намекаете ли вы на то, что до приезда в Незерфилд настроение мистера Дарси было чем-то омрачено? — искоса взглянув на обсуждаемого ими джентльмена, спросила Элизабет.

— Не намекаю, а говорю вам без обиняков, — не промедлил с ответом мистер Бингли. — Те несколько недель, что мы провели в Лондоне перед приездом в Хартфордшир, он не переставал бурчать и бранить меня за то, что я снял Незерфилд, не разузнав подробностей состояния поместья.

— Бингли, ты мне всю жизнь собираешься припоминать моё дурное настроение? — с ноткой недовольства вмешался мистер Дарси в обсуждение своей персоны. — Я уже много раз тебе повторял, что мои прежние суждения о Незерфилде оказались по большей части надуманными. Имение и правда в прекрасном состоянии. Довольно уж…

— Ваша готовность признать собственные ошибки в суждениях, мистер Дарси, — сказала Элизабет, — делает вам честь. Немногие обладают достаточной устойчивостью характера, чтобы позволить себе такое.

— Мне приятно, что вы обращаете эту не самую лестную историю о моём темпераменте в похвалу моей натуры, — слегка улыбнулся мистер Дарси.

— Как может быть иначе, мистер Дарси? — воскликнула мисс Бингли, оскорблённая тем, что её вытеснили из разговора. — Должна признаться, я ещё ни разу не встречала джентльмена со столь твёрдым внутренним стержнем, как у вас, — услышав это, миссис Хёрст слегка закашлялась, а Элизабет пришлось прикусить губы, чтобы не засмеяться в голос. Мистеру Дарси же пришлось задействовать все свои силы, чтобы не залиться краской от необдуманных слов мисс Бингли.

— Ваши комплименты, мисс Бингли, — отвечал Дарси, — не могут меня не радовать, — за этими словами последовала неловкая тишина, которая только усугублялась тем, что мисс Бингли, довольная собой, вздёрнула подбородок и улыбнулась.

— А вот мне, — посмел прервать молчание мистер Бингли, — как раз не достаёт некоторого постоянства. Я до сих пор не могу себя простить за то, что наобещал всем своим соседям устроить бал в Незерфилде, но даже не приступил к приготовлениям!

— Прежде чем принять решение устраивать танцы, Чарльз, — с упрёком обратилась к своему брату мисс Бингли, — я бы тебе советовала узнать, как к этому относятся присутствующие в этой комнате. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что среди нас может найтись кто-то, кому бал едва ли будет по вкусу.

— Ты, видимо, имеешь в виду Дарси, — ответил мистер Бингли. — Но, быть может, его доброе расположение духа позволит ему насладиться вечером среди наших соседей, вместо того чтобы мрачной тенью стоять в углу бальной залы или, того хуже, отправиться спать, пока все будут веселиться.

Постепенно все присутствующие начали расходиться по своим комнатам и готовиться ко сну. Элизабет поинтересовалась у одной из служанок, не просыпалась ли Джейн за то время, пока она была в гостиной, и была рада услышать, что её сестра ни разу не была разбужена приступом кашля, а значит, что её выздоровление было не за горами. Поставив на столик у постели Джейн бутылёк с настойкой, чтобы та могла его выпить, коли проснётся посреди ночи, Элизабет решила наведаться в библиотеку и ещё поискать материал для чтения, ибо после непродолжительного разговора с мистером Дарси прошлой ночью Элизабет более не была способна уснуть, а потому провела полночи у догорающей свечи с книгой Анны Радклифф и нашла эту историю невероятно увлекательной, что и привело к тому, что она осилила всё произведение менее чем за пять часов.

Зайдя в библиотеку, Элизабет увидела, что в камине горел яркий огонь, а на столе, за которым она прошлой ночью сидела с мистером Дарси, стоял канделябр с пятью явно только недавно зажжёнными свечами. Бросив взгляд на Вольтеровское кресло, расположенное неподалёку у камина, Элизабет увидела небрежно накинутый на его спинку тёмный сюртук, как вдруг за её спиной раздался голос владельца сего предмета одежды.

— От чего прячетесь на это раз, миссис Коллинз? От своих снов или от зловещих монахов, вышедших из-под пера мисс Радклифф?

— От воспоминаний о беседе, давеча состоявшейся в гостиной, — усмехнулась Элизабет, поворачиваясь к мистеру Дарси, который стоял позади неё, весьма вальяжно прислонившись спиной к книжным полкам.

— Если вам так невтерпёж пошутить по поводу моего внутреннего стержня, то сейчас наилучшее время для этого, — изо всех стараясь изобразить недовольство, протянул он. — Предпочту стать мишенью ваших насмешек без свидетелей.

— О, я нахожу огромное удовольствие в выискивании у людей тех качеств, над которыми можно посмеяться, — улыбнулась ему Элизабет, — однако нынче вовсе не вы стали объектом моих изысканий. По сравнению с вами мисс Бингли просто кладезь столь своеобразных черт характера, что, боюсь, моё самообладание рано или поздно мне изменит.

— Как я вас понимаю… — уже более серьёзно пробормотал мистер Дарси. — И всё же, что вас привело сюда в столь поздний час, миссис Коллинз?

— Разве мы не условились с вами обращаться друг к другу по имени, коли мы наедине? — лукаво прищурилась Элизабет.

— Совершенно верно, Элизабет, прошу простить мою забывчивость, — галантно поклонился мистер Дарси своей собеседнице.

— Со всей смиренностью принимаю ваши извинения, Фицуильям, — присела в реверансе Элизабет. — А что касается моего визита в библиотеку, то должна признаться, что мисс Радклифф чересчур занятно пишет. Я всю прошлую ночь не могла оторваться от книги, а потому пришла посмотреть, чем ещё меня может порадовать коллекция мистера Бингли.

— Что ж, в таком случае, не смею вам мешать, — улыбнулся ей мистер Дарси и прошёл к креслу, раскрыв собственную книгу.

Некоторое время Элизабет и Дарси в тишине занимались своими делами. Мистер Дарси был занят тем, что притворялся увлечённым читателем, в то время как на самом деле крайне редко опускал взгляд на страницы, вместо этого как можно незаметней разглядывая присоединившуюся к нему даму. Особенно его завораживали моменты, когда она, стремясь рассмотреть корешки книг, стоящие на верхних полках, приподнималась на носочках. Элизабет же была в блаженном неведении истинного занятия мистера Дарси, а потому безмятежно осматривала содержимое книжных полок. Однако сия безмятежная сцена была прервала стуком в дверь, что было весьма диковинно услышать в библиотеке, и через мгновение на пороге появился один из слуг Незерфилда.

— Прошу прощения, миссис Коллинз, — обратился он к даме, — только что прибыл гонец из Лонгборна. Вам пришло письмо, которое приказали передать лично вам в руки и как можно скорее.

— Благодарю, мистер Эртон, — Элизабет подошла к нему и забрала письмо.

— Доброй ночи, мадам, — поклонился он ей, — сэр, — он повернулся в сторону мистера Дарси и так же поклонился, а затем вышел за дверь.

Элизабет немедленно оставила свою затею найти занимательную книгу и расположилась за тем же столом, за которым сидел мистер Дарси и принялась распечатывать письмо, на котором уже увидела до боли знакомый ей почерк.

— Вы успели всех слуг в Незерфилде по именам запомнить? — усмехнулся мистер Дарси.

— У меня хорошая память на имена, — улыбнулась ему Элизабет и начала читать, что же такого срочного желает ей сообщить автор письма.

«Розингс Парк,

Кент,

15 октября

Миссис Коллинз,

позвольте сообщить вам, что я в высшей степени недовольна! Вот уж больше месяца от вас не приходит писем, из которых я могла бы узнать, как идут дела в Лонгборне и как сказалось на вашей младшей сестре получение образования в столь уважаемом заведении, как Мейнард. Вашему молчанию нет никаких оправданий! Чем вы можете быть так заняты, что не находите времени написать мне, вашей самой милостивой доброжелательнице? Так вы собрались отблагодарить меня за всё, что я сделала для вас и вашего семейства? Неужто вы забыли, что лишь благодаря моим мудрым наставлениям мистер Коллинз, да упокоится он с миром, не стал урезать ваше содержание, несмотря на все недочёты в вашем поведении и воспитании, совершенно неподобающие супруге священнослужителя? В вас нет ни капли благодарности, юная леди!

Если вы хоть немного сохранили ту смиренность и кротость, которые мистер Коллинз всё же смог вам привить, то вы уже наверняка тянетесь за пером, дабы написать ответ на моё письмо, однако не утруждайте себя. Я не собираюсь терпеть столь пренебрежительного к себе отношения, а потому уведомляю вас, что в ближайший вторник я и моя дочь, Энн, наведаемся к вам с визитом и воспользуемся вашим гостеприимством. Прошу вас подготовить три гостевые комнаты в Лонгборне. Если мне не изменяет память, то как раз три их и имеется в вашем имении. Мы проведём в Хартфордшире две с половиной недели, а затем направимся в Лондон, дабы обновить гардероб Энн в связи со скорыми переменами в её жизни, которые, я как никогда прежде уверена, произойдут в ближайшее время.

Леди Кэтрин де Бёр»

Если бы мистер Дарси не был осведомлён о том, что Элизабет читает письмо, то по выражению её лица мог бы подумать, что предметом её изучения является отчёт констебля о самом изуверском убийстве, такой ужас читался в её взгляде, а лицо стало белее тончайшего фарфора. Он вовсе не был из числа малодушных джентльменов, которые лишь на словах смельчаки, а поставь их перед лицом опасности, и они тут же делают ноги, однако его всё же напугала реакция Элизабет. Неужели что-то случилось в Лонгборне?

— Элизабет, вы меня пугаете, — мистер Дарси, нахмурившись, осмелился прервать повисшее молчание. — Какие-то неурядицы в Лонгборне? Что-то стряслось с вашей матушкой? Или с младшей мисс Беннет? Или с Джорджианой? — вдруг заволновался он.

— Нет-нет, не беспокойтесь, — тут же постаралась успокоить волнение джентльмена Элизабет. — В Лонгборне всё хорошо. Письмо не оттуда.

— Что же тогда так вас встревожило? На вас лица нет, — поинтересовался мистер Дарси, на что услышал тяжёлый вымученный вздох.

— Сегодня в гостиной вы упомянули, что получили письмо от вашей тётушки, — посмотрела на него Элизабет, на что получила подтверждающий кивок, — так вот, вы не единственный удостоились такой чести.

— Это письмо от леди Кэтрин? — удивлённо воскликнул мистер Дарси.

— Да, — вздохнула Элизабет. — Она уведомляет меня о том, что она и мисс де Бёр в скором времени прибудут с визитом в Лонгборн и осчастливят моё семейство своей компанией на ближайшие две с половиной недели.

Теперь настала очередь мистера Дарси бледнеть.

— Полагаю, кхм, — он слегка закашлял от неожиданности, — что это решение было принято не только из желания навестить вас. Уверен, моя тётя прознала, что я ныне гощу в Незерфилде, и хочет убить двух зайцев одним выстрелом.

— Чем же вы ей не угодили? — стараясь немного разрядить обстановку усмехнулась Элизабет.

— Я могу рассчитывать на то, что произнесённые мной слова не покинут стен этой библиотеки? — совершенно серьёзно спросил её мистер Дарси.

— Конечно, — прошептала Элизабет, слегка нахмурившись.

— Дело в том, что на протяжении последних четырёх месяцев леди Кэтрин просит меня оказать финансовую поддержку Розингс Парку, — вздохнул мистер Дарси. — Я, конечно, в состоянии это сделать, однако я хотел бы для начала ознакомиться с положением дел в её имении, а, как вы сами прекрасно осведомлены, я приезжаю в Кент каждую весну, дабы провести ревизию дел поместья. Потому я каждый раз просил её подождать до апреля, однако в своём последнем письме, на которое я как раз отвечал этим вечером, она была особенно настойчива.

— Она осмелится просить у вас денег лично? — не могла поверить своим ушам Элизабет.

— О, ещё как осмелится! — начиная распаляться воскликнул мистер Дарси, стремительно поднимаясь с кресла, и начал мерить шагами библиотеку. — Видите ли, по мнению моей тётки моё благосостояние по праву является и её благосостоянием. Вы наверняка знаете, что она лелеет надежду женить меня на моей кузине, Энн, тем самым объединив два состояния в одно. Вы достаточно осведомлены о её характере чтобы понимать, что никакие возражения ни с моей стороны, ни со стороны Энн не воспринимаются ею всерьёз. Потому я и не горю желанием вкладывать какие-либо средства в Розингс Парк… Ведь пока все притязания леди Кэтрин на наш с Энн союз являются лишь плодом её фантазии, а если я начну оказывать ей финансовую поддержку, то у неё появятся основания утверждать, что у меня в самом деле имеются твёрдые намерения жениться на Энн.

— Фицуильям, успокойтесь, — встала со своего места Элизабет и подошла к джентльмену, который с каждым произнесённым словом казался всё более сердитым, — в своём письме леди Кэтрин ни разу даже не упомянула о вас. Может, вы ошибаетесь, и встреча с вами здесь будет для неё неожиданностью? — но было очевидно, что предположение Элизабет показалось мистеру Дарси неубедительным, ибо черты лица его всё так же были омрачены гневом и раздражением. Не в силах видеть этого джентльмена в столь расстроенных чувствах, Элизабет позволила себе нечто возмутительное в приличном обществе. Она взяла его за руки. — Послушайте меня. Всё обойдётся, — улыбнулась она ему.

Мистер Дарси ещё никогда в своей жизни не был так обескуражен, в хорошем смысле, поведением дамы. Взглянув вниз на их соединённые ладони, он впервые почувствовал в своих руках её тонкие пальцы и их нежную кожу, ощутил, насколько хрупки были её запястья по сравнению с его собственными. Внезапно все его тревоги куда-то улетучились, а о гневе он и думать забыл. Не желая сдерживать свой порыв, мистер Дарси обхватил пальцы Элизабет и, соединив их вместе так, чтобы все десять её пальчиков выстроились в ровный ряд, поднял их к своему лицу и одарил нежным поцелуем, который продлился куда дольше, чем полагалось, заставив Элизабет втянуть в себя воздух как от удивления, так и от внезапной вспышки удовольствия, когда губы джентльмена коснулись ничем не прикрытой кожи её пальцев.

Спустя день после того, как Элизабет получила письмо от своей бывшей покровительницы, Джейн была уже вполне здорова и готова отправиться обратно в Лонгборн. Как, впрочем, и Элизабет, у которой впереди было несколько дней нескончаемых хлопот из-за надвигающегося визита леди Кэтрин де Бёр и её дочери. Двое джентльменов, проживающих в Незерфилд Парке, посчитали необходимым выйти из дома, дабы проводить гостий, в то время как обе сестрицы Бингли и мистер Хёрст только начинали пробуждаться ото сна в столь ранний для них утренний час.

— Мисс Беннет, — обратился к Джейн мистер Бингли, — я считаю недопустимым, что ваш визит в Незерфилд отныне будет вам напоминанием о столь неприятном недуге, как простуда, — улыбнулся он. — А потому я решил, что как только Николс наготовит достаточно белого супа, я немедленно разошлю приглашения на бал всем нашим соседям.

— Уверенна, все наши друзья будут рады такому событию, — улыбнулась ему в ответ Джейн. — И я буду рада запомнить Незерфилд Парк в связи с более приятным времяпрепровождением, чем лихорадочный сон, — усмехнулась она, заставив мистера Бингли рассмеяться.

— Не сочтите за дерзость, мисс Беннет, — вдруг слегка занервничал он. — Понимаю, что перспектива бала пока существует лишь в моих обещаниях, однако могу я заранее попросить вас оставить за мной первые два танца с вами?

Джейн и правда слегка смутилась. Она не была слишком хорошо осведомлена, как подобное поведение джентльмена оценивалось в светских кругах Лондона, но в провинции провести первые два танца с одной дамой считалось прямым доказательством самых серьёзных намерений мужчины. А потому, прежде чем ответить, Джейн на пару мгновений замешкалась, заставив тем самым мистера Бингли ещё пуще занервничать.

— Я с радостью проведу первые два танца вечера с вами, мистер Бингли, — всё же ответила Джейн, немного судорожно вздохнув, отчего мистер Бингли расплылся в самой лучезарной улыбке.

За всем этим разговором с лёгкими улыбками наблюдали мистер Дарси и Элизабет, время от времени переглядываясь.

— Раз уж Бингли заручился парой в первых двух танцах, то чем я хуже? — осмелился прервать затянувшуюся паузу мистер Дарси. — Миссис Коллинз, не соизволите ли вы оказать ту же честь и мне?

А вот теперь пришло время Элизабет занервничать. Хоть после её последней встречи с мистером Дарси в библиотеке она и начала осознавать, что и она, и он испытывают друг к другу некоторое расположение и симпатию, но она страшилась, что сей джентльмен может начать думать, что их знакомство может перерасти в нечто бóльшее, однако в то же самое время сердце её противилось тому, чтобы напрямую отталкивать мистера Дарси.

— Мистер Дарси, давайте не будем горячиться, — шутливо ответила Элизабет. — Мы ещё даже не знаем, пойдёт ли наша матушка на этот бал, а коли нет, то именно на мои плечи падёт ответственность неусыпным ястребом следить как за этой парой, — указала она рукой в сторону Джейн и Бингли, заставив их обоих залиться краской, — так и ещё за тремя юными девицами. А если я весь вечер проведу подле вас, то когда ж вы прикажете мне исполнять свой долг? — задала она риторический вопрос, а мистер Дарси к тому времени уже вовсю улыбался, понимая, что он и правда погорячился, а Элизабет лишь старается сгладить его неловкость. — А потому я считаю, что первого лишь танца с вас будет довольно, — с напускной важностью заявила она.

— Что ж, — нарочито разочарованно вздохнул мистер Дарси, — придётся мне удовольствоваться лишь одним танцем с вами.

На том порешив, мистер Бингли и мистер Дарси помогли дамам сесть в карету и попрощались с ними, прежде условившись, что они оба в скором времени нанесут визит в Лонгборн, дабы справиться о здоровье Джейн. Кучер уже вот-вот должен был подстегнуть лошадей, как Элизабет вдруг выглянула из окна и посмотрела на мистера Дарси.

— А знаете, — лукаво усмехнулась она, — я буду не против провести с вами второй сет после ужина. Вас удовлетворит такой расклад?

— Более чем, — с улыбкой поклонился ей джентльмен, а затем повернулся к кучеру. — Трогай!

Старшая мисс Беннет никогда не мнила себя знатоком человеческой натуры, ибо была прекрасно осведомлена об одной особенности своего характера, которая заставляла её всегда видеть в людях лучшее и находить оправдание самым неприглядным их поступкам, в то время как самой себе она редко что прощала. И всё же она искренне считала, что если и существуют люди, чей характер и поведение были для неё открытой книгой, то это несомненно были её дорогие сёстры, а особенно самая близкая ей по возрасту сестра. Конечно, почти трёхлетняя разлука не могла не сказаться на их дружбе, ведь выпала она на самые трансформирующие ранние годы юности в жизни каждого человека. Однако, стоило Элизабет возвратиться в Лонгборн, как двум сёстрам удалось преодолеть барьер, образовавшийся между ними и возобновить их взаимную привязанность, хотя Джейн всё-таки считала, что теперь не имеет права относиться к Элизабет с прежней фамильярностью, а должна проявлять к ней, как к уважаемой вдове, заслуженное почтение и даже некоторую кротость. Но она никогда не осмелилась бы признаться в этом своей младшей сестре, ведь та непременно стала бы всё отрицать и отвергла бы подобное к себе отношение.

Сейчас же, сидя вдвоём с Элизабет в карете, направляющейся в Лонгборн, Джейн совершенно не понимала, почему её сестра изо всех сил вцепилась пальцами в своё платье и зажмурила глаза, слегка запрокинув голову и неразборчиво, еле слышно нашёптывая что-то.

— Господи! — вдруг воскликнула Элизабет. — Как можно быть такой дурой? «Я буду не против провести с вами второй сет после ужина», — передразнила она сама себя, как частенько делали сёстры друг с другом, когда одна из них говорила что-то достойное передразнивания. — Зачем я это сказала?

— Элизабет, — обратилась к ней Джейн, — в чём дело? Мне показалось, что вы с мистером Дарси прекрасно поладили. Что тебя так беспокоит?

Несколько мгновений Элизабет ничего не отвечала своей сестре, молча смотря в окно кареты. Что она должна ответить своей сестре? То, что она до смерти боится тех чувств, которые начинает испытывать к мистеру Дарси? Что ещё сильней её пугает тот факт, что джентльмен очевидно испытывает к ней взаимные чувства? Что её необдуманное кокетство может быть им воспринято, как призыв к дальнейшим действиям? А может быть сказать Джейн, как мерзко и отвратительно то, что ждёт каждую даму в браке, каким бы очаровательным и привлекательным ни был её избранник? Если каждой юной девице это будет известно, то ни одна из них в жизни не согласится на брак по собственному желанию. Неудивительно, что всех дочерей джентльменов держат в абсолютном неведении…

— Всё в порядке, Джейн, — улыбнулась своей старшей сестре Элизабет, — просто на этом балу скорее всего будет присутствовать леди Кэтрин, а она будет не очень довольна увидеть меня в паре с её племянником…

— Ах, — вздохнула Джейн. — Что ж, ты лучше знаешь её Светлость. Говоришь, она со своей дочерью погостят у нас две с половиной недели? Может, мистер Бингли и не успеет за это время устроить бал? Это дело хлопотное…

— Ох, поверь мне, — закатила глаза Элизабет, — если леди Кэтрин прознает про намечающийся бал, на котором будет присутствовать мистер Дарси, то она не преминет продлить своё пребывание в Лонгборне хоть на полгода!

— А почему её Светлость попросила подготовить три гостевые комнаты, а не две?

— Наверное, миссис Дженкинсон будет их сопровождать, — пожала плечами Элизабет. — Это компаньонка мисс де Бёр.

— У неё есть компаньонка? — удивилась Джейн. — Но ведь она живёт со своей матерью, разве нет? К чему ей компаньонка?

— Спроси что-нибудь полегче, — усмехнулась Элизабет. — Я тоже в недоумении. Компаньонок обычно нанимают одинокие дамы или же те, у кого из родни остались лишь мужчины. А решение леди Кэтрин нанять миссис Дженкинсон для своей дочери — это всё равно, что объявить всему высшему свету Англии, что её дочь отныне старая дева, непригодная для замужества.

Оставшийся недолгий путь до Лонгборна сёстры провели за обсуждением скорого приезда высокородной гостьи и намечающегося бала, о котором пока было известно лишь им. Как только карета остановилась у поместья семьи Беннет, их встретила миссис Хилл.

— Мисс Беннет, как я счастлива видеть вас в добром здравии. Мы все так переживали, — запричитала она, забирая у обеих леди их накидки. — Прошу, проходите. Все сейчас завтракают, ведь вашего прибытия не ждали раньше полудня.

— Благодарю, миссис Хилл, — улыбнулась ей Джейн. — Мы тогда пойдём в столовую. Да, Лиззи?

— Да, матушке наверняка не терпится тебя увидеть.

Когда они зашли в столовую, завтрак и правда был в самом разгаре, однако это не помешало миссис Беннет вскочить со своего места и крепко обнять свою старшую дочь, расцеловав её в обе щёки, приговаривая при этом, как она счастлива, что Джейн поправилась, ведь её нервы ни за что бы не выдержали, если бы она умерла от лихорадки, на что все присутствующие девицы, включая Джорджиану, возмущённо зашумели, порицая миссис Беннет за такие мысли. После того, как всеобщее волнение утихло, Элизабет и Джейн тоже расположились за столом, хотя уже позавтракали в Незерфилде вместе с джентльменами, однако не отказались бы от чашки чая.

— Ах, так кучер меня ждёт, наверное? Мисс Эннесли! — крикнула Джорджиана, забеспокоившись.

— Джорджиана, дорогая, не переживай ты так, — засмеялась Элизабет. — Закончи спокойно завтрак, а потом отправишься в Незерфилд. Мисс Эннесли, — обратилась она к подбежавшей на зов горничной, — прошу, передайте кучеру, что мисс Дарси будет готова примерно через час, а пока пригласите его на кухню. Пусть его угостят чаем да куском пирога.

— Конечно, миссис Коллинз, — присела в реверансе мисс Эннесли и вышла из столовой.

— У меня есть некоторые новости, — тяжело вздохнув объявила Элизабет. — Позавчера я получила письмо от леди Кэтрин де Бёр с сообщением о том, что она желает навестить меня вместе со своей дочерью. В этот вторник они приедут и станут нашими гостьями на две с половиной недели.

Так как никто из домочадцев Элизабет не был лично знаком с сей высокородной дамой, их реакции на эту новость были крайне скудными и невыразительными. А вот мисс Дарси тотчас же побледнела и едва не подавилась куском тоста, да так сильно, что Лидии пришлось постучать ей по спине, чтобы та смогла прокашляться.

— Тётя Кэтрин? — едва не задыхаясь переспросила Джорджиана, глядя на Элизабет, и, получив утвердительный кивок в ответ, призадумалась. — Как думаете, мой брат не будет против, если я на эти две с лишним недели переселюсь в подвал Незерфилда? Мне-то многого не надо… Только чтоб мисс Эннесли пару раз в день носила мне еду…

— Господь всемогущий, Джи-Джи, — нервно засмеялась Лидия, — что ж за мегера такая твоя тётя, коли ты согласна провести полмесяца в компании крыс и пауков?

— А ты свою сестру поспрашивай! — буркнула Джорджиана, после чего на Элизабет устремились пять пар заинтересованных глаз.

— Её Светлость… эмм, — замешкалась Элизабет, не зная, как лучше описать сию даму. — Леди Кэтрин весьма своеобразная личность. Она прекрасно образована и может поддержать занимательную беседу, однако она крайне редко ожидает, что её собеседник будет высказывать своё мнение, особенно если оно даже в мелочах не соответствует её собственному.

Накануне приезда в Лонгборн высокородных гостей все сестрицы Беннет вместе с Джорджианой решили прогуляться в Мэритон. Мисс Дарси была вовсе не против этого, так как ожидала, что в ближайшие пару недель не сможет так часто наведываться в гости к своим дорогим подругам, как привыкла, а потому жаждала провести с ними как можно больше времени до приезда её достопочтенной тётушки и кузины. Китти и Лидия надеялись приобрести каких-нибудь безделушек, которые можно было бы вплести в причёски для надвигающегося бала, о котором по секрету рассказали им Элизабет и Джейн, а Мэри хотела взглянуть, нет ли в местной книжной лавке новинок. Прогуливаясь по улочкам Мэритона, старшие сёстры Беннет ожидали, когда младшие девочки покончат со своими покупками, а на полпути им повстречался полковник Форестер, с которым они имели удовольствие познакомиться на званом ужине у леди Лукас. Несмотря на то, что он был явно занят разъяснением чего-то некоему незнакомому молодому человеку благородной наружности, полковник Форестер выразил своё почтение миссис Коллинз и предложил представить ей и мисс Беннет своего собеседника.

— Дорогие дамы, позвольте представить вам мистера Уикхема, — улыбнулся полковник. — Он давеча прибыл и был зачислен в мой полк в ранге майора. Уикхем, это миссис Коллинз, хозяйка Лонгборна, а это её старшая сестра, мисс Беннет, — представил он всех присутствующих.

— Мы рады знакомству, мистер Уикхем, — присела в реверансе Джейн. — Полк мистера Форестера вот уж месяц расквартирован в Мэритоне, а потому мы со всеми уже успели познакомиться. Уверена, вы сможете найти добрых товарищей среди своих сослуживцев.

— Благодарю вас, мисс Беннет, — добродушно отозвался молодой человек. — Уверен, так и будет. Я с нетерпением жду, когда смогу приняться за свои обязанности, ибо не терплю праздности.

— Дамы, мистер Уикхем, — вновь обратился к ним полковник, — вы не против, если я оставлю вас на пару минут? Мне нужно кое с кем переговорить, — сказал он, оглядываясь на другого господина в армейской форме, который стоял по другую сторону улицы.

— Конечно, полковник Форестер, — улыбнулась ему Джейн.

А вот Элизабет не разделяла ни добродушия представленного им молодого человека, ни приветливости Джейн, ни любезности полковника. Как она однажды упомянула в разговоре с мистером Дарси, Элизабет обладала замечательной памятью на имена. А уж имя мистера Уикхема запечатлелось в её воспоминаниях обжигающим клеймом. Пока Джейн занимала его непринуждённой беседой, Элизабет про себя молилась, чтобы полковник Форестер поскорей вернулся и забрал мистера Уикхема в казармы, пока Джорджиана вместе с младшими сестрицами Беннет не успели к ним присоединиться. Однако мольбы её были тщетны, ведь спустя только лишь пару минут, за её спиной раздались торопливые девичьи шаги и весёлый щебет юных леди, обсуждающих новые ткани, которые появились в ассортименте у местной модистки.

— Миссис Коллинз, миссис Коллинз, — подбежала к Элизабет Джорджиана, совершенно не обращая внимания на их собеседника, — поглядите, какая ткань появилась у мадам Коузи! — воодушевлённо воскликнула она, протягивая Элизабет образец ткани тёмно-зелёного цвета. — Мне кажется, этот цвет прекрасно подойдёт под ваш цвет глаз, а для вышивки на подоле у меня есть замечательная идея. Уверена, к балу я успею… — она тут же осеклась, когда её взгляд ненароком упал на молодого человека, стоящего напротив, однако в растерянности тут же отвела взгляд и судорожно вздохнула, стараясь взять себя в руки.

— Мистер Уикхем, позвольте представить вам моих младших сестёр: мисс Мэри, мисс Кэтрин и мисс Лидия. А это их добрая подруга, мисс Дарси, — решила придерживаться правил приличия Элизабет, дабы сгладить ситуацию и не позволить Джорджиане оказаться в неловком положении.

— Уикхем? — еле слышно прошептала Лидия, бросив взгляд на Джорджиану, однако тут же заметила, что Элизабет строго посмотрела на неё, давая понять, что не стоит сейчас устраивать сцену.

— Бесконечно рад знакомству, — с ещё более добродушной улыбкой, граничащей с оскалом, поклонился юным леди мистер Уикхем. — Однако с мисс Джорджианой я уже имел честь быть знакомым. Видите ли, я друг детства её брата, — не отрывая взгляда от девушки уведомил он всех присутствующих.

— В таком случае, — усмехнулась Элизабет, — вы будете рады узнать, что её брат, мистер Дарси, нынче гостит в Незерфилд Парке, одном из ближайших к Мэритону имений.

— Неужели? — нахмурился мистер Уикхем, переведя взгляд на единственную даму, которая не соизволила при встрече с ним присесть в реверансе, но, несмотря на некоторое беспокойство в голосе, быстро вернул ему прежнюю непринуждённость. — Что ж, раз так, то мы часто будем видеться, не так ли Джорджиана?

— Мисс Дарси, — вдруг прозвучал голосок Джорджианы.

— Прошу прощения? — слегка наклонив голову вбок, спросил мистер Уикхем.

— Мистер Уикхем, — уже более уверенно обратилась к нему Джорджиана, — попрошу вас обращаться ко мне, как подобает дочери джентльмена. У меня нет старшей сестры, а потому вам следует обращаться ко мне, как к мисс Дарси.

И Элизабет, и Лидия, будучи единственными из присутствующих, кто знал о событиях, развернувшихся в этом августе в Рэмсгейте, с гордыми улыбками взглянули на юную особу, которая нашла в себе силу воли не поддаться на провокации своего обидчика, но вскоре их гордость за подругу сменилась на волнение по поводу возможного кровопролития, ибо именно в это мгновение неподалёку послышалось цоканье копыт двух лошадей, на которых в сторону Лонгборна направлялись мистер Бингли и мистер Дарси. Увидев знакомых дам, всадники подъехали ближе и засвидетельствовали им своё почтение. Мистер Бингли уведомил их, что они как раз ехали в Лонгборн, дабы справиться о здоровье мисс Беннет, за что Джейн сердечно его поблагодарила и заверила его, что она полностью оправилась. Мистер Дарси в это время собирался было спешиться и тут же подойти к миссис Коллинз и стоявшей подле неё Джорджиане, однако это его желание было отодвинуто на второй план, стоило ему заметить, с кем вели беседу барышни. Мгновенно спрыгнув с коня, мистер Дарси, наплевав на все правила этикета, тотчас же оказался лицом к лицу с Уикхемом и потребовал от него разговора tête-à-tête. Джорджиана попыталась было схватить брата за локоть, дабы остановить его, но тот не желал ничего слушать, и Элизабет пришлось удерживать мисс Дарси, чтобы она не вмешивалась в разговор двух мужчин. Она знала, что мистер Дарси ни за что не поставит свою сестру в неловкое положение, устроив неприглядную сцену посреди оживлённой улицы Мэритона, а потому не желала, чтобы Джорджиана своим вмешательством привлекла к ним ненужное внимание прохожих.

Мистер Бингли был крайне озадачен поведением своего друга, однако не стал мешать ему, порешив, что дело, должно быть, весьма серьёзное, раз Дарси повёл себя столь резко. Потому он принял решение рассказать дамам о том, что с помощью мисс Бингли и миссис Хёрст сможет устроить бал уже через пару недель, так что всем жительницам Лонгборна в скором времени следует ожидать приглашений.

— Эй, эй, Дарси, успокойся, — возмущался Уикхем, пока мистер Дарси отталкивал его от дам в противоположную сторону улицы. Когда оба мужчины оказались рядом с одной из временно закрытых лавок, Дарси, наконец, отпустил Уикхема.

— Ты что здесь забыл? — прорычал джентльмен.

— Дарси, не горячись, — Уикхем поднял руки в примирительном жесте, — я понятия не имел, что ты с сестрой гостишь здесь. Я смог зачислиться в полк Форестера, потому я в Мэритоне. Уверяю тебя, наша встреча — это чистая случайность.

— Очень надеюсь, что это так, — грозно взглянул на него мистер Дарси. — А ещё я надеюсь, что твоё пребывание здесь никоим образом не скажется на моей сестре. Потому настоятельно советую тебе сконцентрировать своё внимание на своих служебных обязанностях и даже думать забыть о том, чтобы появляться на званых вечерах и балах местного общества. Уверен, ты сможешь так всё обыграть, чтобы у тебя появлялись внезапные дела каждый раз, когда подобное сборище будет намечаться. Ты же у нас такой великий стратег, — без толики юмора усмехнулся он.

— Мистер Дарси, — прозвучал голос полковника Форестера, — вижу, вы уже познакомились с моим новым офицером! Рад, очень рад. Однако нам пора. Уикхем, за мной!

— Одно мгновение, полковник, — обратился к нему мистер Дарси. — Могу я занять ещё минуту внимания вашего подопечного?

— Конечно, мистер Дарси, — поклонился ему полковник. — Как я могу отказать вам? Я пока попрощаюсь с миссис Коллинз и другими барышнями. Уикхем, я жду тебя, — напомнил он и направился в сторону дам.

— Дарси… — начал было Уикхем.

— И последнее, — перебил его джентльмен, нисколько не смущаясь своей грубости, — если я узнаю, что ты взялся за своё и ведёшь себя с дочерями местных жителей так же, как с некоторыми служанками Пемберли и девушками Лондона, то я, благодаря некоторым своим знакомым здесь, смогу такие слухи о тебе пустить, что даже у тебя волосы станут дыбом. По правде говоря, мне даже ничего придумывать не придётся… И не забывай о том козыре, который я держу в своём рукаве, Уикхем, — заявил мистер Дарси и, не дожидаясь какого-либо ответа, развернулся и пошёл в сторону дам, чьё общество ему пришлось покинуть.

Мистер Дарси и полковник Форестер, встретившись на полпути, слегка поклонились друг другу в знак уважения и отправились каждый по своим делам.

— Брат, — подбежала Джорджиана к мистеру Дарси, — ах, прости меня. Мне не следовало заговаривать с ним. Просто, я так растерялась, увидев его здесь.

— Джорджи, ты чего извиняешься? — едва не засмеялся мистер Дарси, обняв свою сестру. — Не беспокойся, — прошептал он, целуя её в макушку, — он и на милю к тебе не приблизится.

В ответ Джорджиана лишь благодарно улыбнулась своему брату, и они вместе пошли в сторону оставленной ими компании. Узнав, что все сестрицы Беннет уже покончили с покупками и собирались возвращаться в Лонгборн, джентльмены немедленно вызвались проводить их. Их предложение было встречено крайне благосклонно. Взяв своих коней под уздцы, мистер Бингли шёл впереди вместе с мисс Беннет, а мистер Дарси — позади с миссис Коллинз. Между ними шли остальные четыре юных леди, перешёптываясь о чём-то. Мистер Дарси и Элизабет подозревали, что Джорджиана и Лидия посчитали необходимым хотя бы в общих чертах объяснить Мэри и Китти, что только что произошло, дабы они не придумали себе чего-то страшного.

— Да уж, красочная выдалась встреча, — вздохнула Элизабет.

— И не говорите, — пробормотал мистер Дарси. — Уж кого-кого, а этого прохвоста я не ожидал здесь увидеть.

— У Джорджианы не будет проблем из-за его присутствия?

— Нет, я дал Уикхему понять, что ему лучше быть тише воды, ниже травы, пока полк расквартирован в Мэритоне, — ответил ей мистер Дарси. — Не только у Джорджианы. Ни у кого не будет проблем из-за его присутствия.

— Рада слышать, — выдохнула Элизабет.

— Как проходит подготовка к прибытию Её Нуднейшества?

— Мистер Дарси! — захохотала Элизабет, шлёпнув по его руке веером. — Позор! Как можно так говорить о своей собственной тётушке?

— Ну, она же меня не слышит? — усмехнулся он.

— Джорджиана уже просила мистера Бингли переселить её в подвал? — не переставая смеяться, спросила Элизабет.

— Нет, к нему она не посмела обратиться, а вот мне в самых ярких красках высказала своё недовольство по поводу приезда леди Кэтрин, — покачал головой мистер Дарси. — Должен признаться, раньше моя сестра никогда не позволила бы себе высказывать своё мнение столь категорично. За последние пару месяцев она стала намного уверенней в себе. Я даже начинаю подумывать, что не стоит затягивать с её представлением в обществе.

— Она и правда очень преобразилась, — улыбнулась Элизабет. — Но не думаю, что с этим стоит торопиться.

— Возможно, я устрою приём на Рождество в нашем фамильном доме в Лондоне, — задумчиво протянул мистер Дарси. — Поглядим, — вздохнул он, глядя вслед своей сестре.

Хлопоты, охватившие Лонгборн в преддверии визита леди Кэтрин де Бёр, заключались не только в подготовке трёх гостевых комнат и увеличении запасов в погребе и кладовых, но ещё и в том, что Элизабет было необходимо оповестить всех своих домашних о весьма диковинном характере их высокородной гостьи и раздать советы, как следует реагировать на разговоры с ней и какое поведение не приведёт ни к чему, кроме расстроенных нервов. Джорджиана весьма благоразумно решила остаться в Незерфилде в день приезда своей тётушки, так что в Лонгборне присутствовали лишь домочадцы. Повару были отданы указания касаемо предпочтений леди Кэтрин, а Бэтси и миссис Хилл приготовили спальные места в комнатах слуг для горничных и кучеров, которые прибудут вместе с высокородными гостьями. Весь дом пребывал в слегка нервозном ожидании их прибытия, но ближе к четырём часам пополудни в библиотеку, где коротала время Элизабет, постучались.

— Миссис Коллинз, — прозвучал голос миссис Хилл из-за двери.

— Прошу, входите, — отозвалась Элизабет.

— Мадам, прошу прощения, — присела в реверансе экономка, открыв дверь, — на подъездную дорожку только что въехала карета.

— Хорошо, миссис Хилл, — тяжело вздохнув ответила Элизабет. — Оповестите мою матушку и сестёр. Пусть собираются у входа в имение.

— Да, мадам, — снова присела в реверансе миссис Хилл и вышла.

Оставшись одна, Элизабет сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. В ближайшие две с половиной недели она будет ходить по острию ножа, ведь леди Кэтрин обладала достаточным весом в обществе, чтобы при желании уничтожить репутацию семьи Беннет. Ей необходимо вновь научиться держать язык за зубами, но при этом простая покорность, которую она так привыкла изображать в Хансфорде и Розингсе, будет неуместна. Теперь Элизабет хозяйка имения, а леди Кэтрин будет здесь гостьей, а не наоборот. Хотя Элизабет даже не сомневалась в том, что эта мадам едет в Лонгборн в полной уверенности, что её положение в обществе делает её хозяйкой любого дома, куда бы она ни соизволила явиться. Решив не накручивать себя наперёд, Элизабет ещё раз шумно выдохнула и направилась к парадному входу Лонгборна, где уже собралась вся её семья и слуги.

— Лиззи, ты только взгляни, какая роскошная карета! — тут же воскликнула Китти, заприметив свою старшую сестру.

Элизабет немедленно обратила внимание на действительно впечатляющий экипаж, который она сама, однако, до этого ни разу не видела за все три года своего проживания по соседству с Розингс Парком. Это могло лишь означать, что она была приобретена сравнительно недавно, но, помня содержание письма, которое её Светлость написала мистеру Дарси, это совершенно не вязалось с нынешним положением дел в Розингсе.

Стоило экипажу остановиться на подъездной дорожке Лонгборна, как кучер немедленно спрыгнул с кóзел и, поставив под дверцей небольшую ступеньку, принялся помогать гостям выйти из кареты. Первой без всякого сомнения появилась леди Кэтрин де Бёр, а за ней спустилась мисс Энн де Бёр. Однако третьим гостем оказалась вовсе не миссис Дженкинсон, как предполагала Элизабет, а высокий, худощавый мужчина лет пятидесяти, хотя можно было предположить, что его излишняя худоба могла добавлять ему возраста, а потому ему могло быть и около сорока.

— Леди Кэтрин, мисс де Бёр, — тепло улыбнулась Элизабет знакомым дамам, — рада приветствовать вас. Добро пожаловать в Лонгборн, — она присела в реверансе перед прибывшими гостьями, и её примеру последовали все её сёстры и матушка.

— Миссис Коллинз, — подошла к ней леди Кэтрин, воткнув свою трость в землю столь решительно, словно хотела задавить назойливого паука, — я тоже несказанно рада видеть вас в добром здравии. Соизвольте представить мне ваших родственников, — потребовала она не приемлющим возражений голосом.

— Конечно, — не убирая с лица любезнейшей улыбки, кивнула Элизабет, и принялась перечислять имена своей матушки и всех своих сестёр. После обязательного обмена любезностями леди Кэтрин тоже решила представить мужчину, который сопровождал её в этом визите.

— Миссис Коллинз, позвольте представить вам мистера Браунинга, — высокий джентльмен слегка поклонился, однако лицо его не было искажено приветливостью, а скорее строгостью. — Я решила, что вам следует познакомиться с человеком, который нынче исполняет обязанности вашего покойного супруга. Мистер Браунинг занял Хансфорд вскоре после того, как вы покинули его.

— Рада знакомству, мистер Браунинг, — присела в реверансе Элизабет. — Меня радует, что паства мистера Коллинза после его смерти попала в надёжные руки, ведь если леди Кэтрин одобрила ваше назначение, то вы несомненно являетесь примером христианской добродетели и великодушия.

— Благодарю за столь высокую оценку моих качеств, о которых вы, впрочем, ничего не знаете, — прогудел своим низким голосом мистер Браунинг, глядя на окружавших его дам сверху вниз, ведь рост его, как показалось Элизабет, достигал по меньшей мере шести футов и трёх дюймов, а потому выглядел он весьма внушительно, даже угрожающе. Слова же его поставили Элизабет в тупик. Он не выразил ни радости познакомиться, ни благодарности за гостеприимство, а потому на несколько мгновений между гостями и жителями Лонгборна воцарилась тишина, прерываемая лишь перешёптываниями миссис Хилл с кучерами, прибывшими горничными и слугами Лонгборна, которые уже разносили чемоданы гостей по комнатам.

— Прошу, давайте пройдём в гостиную, — наконец подала голос миссис Беннет. — Через пару минут Бэтси подаст чай и угощения. А после, когда слуги разложат ваши вещи, вы сможете немного отдохнуть и переодеться с дороги, а там и время ужина подойдёт.

Чаепитие прошло за весьма натянутой беседой, хотя беседой это было сложно назвать, ведь говорила в основном леди Кэтрин. Она высказала своё мнение, что гостиная была слишком тёмная и не подходила для времяпрепровождения после полудня, на что миссис Беннет ответила тем, что вторая гостиная Лонгборна находится с северной стороны поместья и осенью и зимой там бывает прохладно, да она и меньше. Леди Кэтрин посоветовала ей заменить шторы на более светлые, а над камином, вместо портретов, повесить большое зеркало, чтобы в нём отражался тот мизерный свет, что присутствовал в комнате. Далее она продолжила высказывать своё не самое лестное мнение как о доме, так и о саде, который можно было видеть из окна, и возмутилась тем, что на земле лежали опавшие листья в середине октября. Мисс Энн де Бёр всё это время помалкивала и лишь изредка бросала взгляды на Элизабет, давая ей понять, что, стоит ей улучить момент, и им предстоит разговор без вездесущего присутствия её маменьки. Мистер Браунинг же активно соглашался с каждым словом её Светлости, внимательно осматривая убранство гостиной и изучая поданные угощения, хотя попробовать их он так и не соизволил, а лишь пил пустой чай, даже не добавив в чашку молока.

Сёстры Беннет были до глубины души впечатлены прибывшими гостями, но каждая по разным причинам. Джейн была удивлена некоторой резкостью манер леди Кэтрин и мистера Браунинга, однако была готова отнестись к этому со снисходительностью и пониманием, объясняя себе их поведение тем, что, проведя столь долгий путь в карете, настроение человека вполне может быть омрачено усталостью. Мэри пребывала в крайне разрозненных эмоциях, ведь если раньше она бы с упоением и пиететом слушала каждое слово, брошенное столь высокородной дамой и тем паче пастором, то теперь, зная по опыту Элизабет, что ряса вовсе не является доказательством добропорядочности священнослужителя, она не знала, как относиться к гостям. Китти находилась под впечатлением от богатства одеяний прибывших дам и, будучи в семье Беннет главным знатоком расценок всех тканей и украшений, мысленно подсчитала у себя в голове, что весь наряд леди Кэтрин вышел примерно на сотню фунтов, а её украшения — фунтов на пятьсот по нынешним ценам, не меньше; платье мисс де Бёр было несколько проще, фунтов на восемьдесят, а из украшений она носила лишь серьги, которые Китти не смогла разглядеть со своего места, такие они были крошечные; мистер Браунинг её вовсе не интересовал. Лидия же всё чаепитие не могла перестать переводить обескураженный взгляд с её Светлости на Элизабет, про себя поражаясь, как её сестре с её характером удалось уживаться в самом близком соседстве с такой дамой на протяжении почти трёх лет.

Когда чай был выпит, а гости выразили желание немного отдохнуть, Элизабет и миссис Беннет пригласили гостей на второй этаж, дабы показать им их комнаты. Леди Кэтрин была выделена самая просторная из гостевых спален, хотя она всё же не преминула заметить, что кровать была узковата, и посоветовала миссис Беннет одного мастера в Лондоне, который по рекомендации её Светлости будет готов изготовить для Лонгборна мебель по приемлемой цене. Мисс де Бёр сердечно поблагодарила Элизабет и миссис Беннет и сразу же позвала свою горничную, чтобы та помогла ей переодеться. А мистер Браунинг лишь мрачно осмотрел предоставленную ему спальню, ни слова не сказав. После всех этих хлопот миссис Беннет пожелала удалиться в собственную комнату, дабы немного успокоить свои растревоженные нервы, младшие девочки собрались в музыкальной комнате, чтобы обсудить гостей, а Джейн и Элизабет отправились в библиотеку и некоторое время тоже провели за непринуждённой беседой, однако вскоре их разговор был прерван стуком в дверь.

— Миссис Коллинз, прибежал мальчишка с запиской из Незерфилд Парка, — прозвучал из-за двери голос Бэтси. — Говорит, что никому её не отдаст, кроме вас. Пустить его?

— Да, Бэтси, пусти, — откликнулась Элизабет, и сию же секунду на пороге библиотеки появился мальчик лет десяти, который с важным видом жевал яблоко.

— Мадам, вам записка, — заявил он. — Мне приказано подождать вашего ответа.

— Хорошо, раз тебе приказано, — улыбнувшись, ответила ему Элизабет. — Бэтси, принеси нашему почтальону молока и… — она вдруг осеклась. — Ты обедал? — спросила она мальчика, на что тот помотал головой, продолжая жевать яблоко. — И пару сэндвичей.

— Да, миссис Коллинз, — присела в реверансе Бэтси и вышла из библиотеки.

— Спасибо, мадам! — восторженно воскликнул мальчишка и плюхнулся на стул в ожидании угощения и ответа на записку.

Элизабет же расположилась за рабочим столом и развернула записку.

«Миссис Коллинз,

прошу как можно скорей ответить и спасти мой разум от самых страшных фантазий о том, что сейчас происходит в Лонгборне. Меня интересуют лишь две вещи: живы ли вы и насколько несносна моя тётка. Первое меня волнует, потому что мне необходимо знать, будет ли у меня партнёрша на первый и второй после ужина сет во время надвигающегося бала. А второе — потому что мне желательно быть в курсе того, сколько самообладания мне понадобится на ближайшие две с половиной недели.

Ваш Ф.Д.»

Пока Элизабет читала полученное сообщение, Бэтси уже принесла мальчику угощение, которое тот с аппетитом принялся уплетать за обе щеки, а Джейн с любопытством наблюдала, как слегка встревоженное выражение лица её сестры сменилось на улыбчивое.

— Что там, Лиззи? — спросила она, и Элизабет просто протянула ей листок, зная, что там не содержится ничего, что ей стоило бы держать от своей старшей сестры в тайне, а сама начала писать ответ.

«Мистер Дарси,

успокойте свою фантазию. Уверяю вас, с приездом леди Кэтрин в Лонгборн не происходит ничего такого, чего я не ожидала. А потому отвечаю по двум интересующим вас вопросам: я живее всех живых, а леди Кэтрин нынче в том же настроении, как когда мистер Коллинз распорядился установить в шкафах полки, прежде, по собственной недальновидности, не посоветовавшись с её Светлостью. Надеюсь, ваш разум спасён.

Ваша Э.К.»

К тому моменту, как Элизабет закончила свой ответ, мальчик-посыльный уже был готов бежать обратно в Незерфилд, а потому, ещё раз поблагодарив её за угощение, умчался.

— Мистер Дарси тебе уже личные записки пишет, Лиззи? — с лукавой улыбкой спросила Джейн, когда они снова остались наедине.

— Джейн… — слегка раздражённо вздохнула Элизабет, поднимаясь из-за стола.

— Да брось, Лиззи!

— Джейн, — уже строже сказала Элизабет, — я понимаю, что ты влюблена, и твои чувства взаимны, потому тебе хочется всех вокруг видеть столь же счастливыми. Но не нужно делать никаких домыслов по поводу моих взаимоотношений с мистером Дарси.

— Да, ты права, — слегка пристыженно потупила взгляд Джейн, — прости.

— Извини, — выдохнула Элизабет, — мне не стоило быть такой резкой. Просто для меня это…

Ей не удалось закончить свою мысль, потому что в дверь библиотеки вновь постучались, но за этим не последовало ни голоса Бэтси, ни миссис Хилл.

— Войдите, — позвала Элизабет, и на пороге появилась мисс Энн де Бёр. — Энни, — улыбнулась Элизабет и пошла навстречу гостье с явным намерением её обнять.

— Элиза, — тоже заулыбалась мисс де Бёр, закрыв за собой дверь и обнимая свою давнюю подругу в ответ. — Я не помешаю? — спросила она, отстранившись от Элизабет и взглянув на Джейн.

— Энн, конечно же нет!

— Мисс де Бёр, не волнуйтесь, — присела в реверансе Джейн. — Я лучше пойду посмотрю, как там матушка, а вы можете поговорить наедине, — добродушно улыбнулась она и вышла из комнаты.

— Леди Кэтрин соизволила дать тебе возможность покинуть её компанию? — усмехнулась Элизабет.

— Если бы. Она решила прилечь. Слишком уж вымотала её дорога, а я в карете выспалась, — сообщила ей Энн, садясь за небольшой столик у окна вместе с хозяйкой дома. — А вот мистер Браунинг сейчас твоим младшим сёстрам вслух зачитывает некоторые особенно занудные отрывки из Проповедей Фордайса, так что ему тоже не до меня.

— Китти и Лидия, должно быть, просто в восторге…

— Не то слово, — без капли юмора ответила Энн. — Ты хорошо выглядишь, Элиза, — улыбнулась она. — Я рада видеть твою улыбку. Помнится, в Кенте ты редко себе это позволяла.

— Только когда мне удавалось проводить время с тобой наедине, Энн, — усмехнулась Элизабет. — Ты единственная понимала, как тяжело мне жилось в Хансфорде.

— Ну, матушка тоже обо всём была осведомлена.

— Её осведомлённость о моём положении не вызывала в ней и толики сочувствия, — покачала головой Элизабет. — Ты сама знаешь, когда мои силы терпеть были на исходе, я набралась решительности пожаловаться леди Кэтрин на моего супруга, однако мои претензии были встречены лишь пренебрежением и равнодушием с её стороны.

Мисс де Бёр заметила, что их внезапное погружение в воспоминания принесло Элизабет лишь печаль, а потому решила сменить тему разговора.

— Давай не будем о грустном, — ободрительно улыбнулась она. — Я пришла к тебе не просто так. Скажи, ты знаешь джентльмена по имени мистер Дарси? Он должен сейчас гостить в Незерфилд Парке.

— Да, я с ним довольно хорошо знакома, — нахмурилась Элизабет. — Он ведь твой кузен?

— Да, всё так, — кивнула Энн. — Могу ли я надеяться, что ты будешь в силах устроить мне с ним встречу tête-à-tête? Мне нужно кое-что обсудить с ним, но присутствие моей матушки при этом разговоре будет недопустимым.

— Полагаю, что смогу устроить вам встречу, — призадумалась Элизабет. — Мистер Дарси почти каждое утро проводит в седле, и мне известно, каким путём он совершает свой променад. Думаю, мы сможем его встретить, если ты присоединишься ко мне во время моей прогулки перед завтраком.

— О, это было бы просто идеально! — воодушевлённо воскликнула мисс де Бёр. — И матушка к этому времени ещё будет спать, так что не заметит моего отсутствия.

Элизабет тут же взяла колокольчик, лежавший на столе, и позвонила в него. В библиотеку спустя несколько мгновений явилась служанка.

— Бэтси, будь добра, разбуди завтра мисс де Бёр, чтобы она смогла сходить со мной прогуляться до завтрака. Но не болтай об этом, — серьёзным тоном заявила Элизабет.

— Конечно, миссис Коллинз, как прикажете, — кивнула Бэтси. — Я могу идти?

— Да, Бэтси, спасибо.

После того, как служанка удалилась, обе дамы некоторое время молчали, однако Элизабет вскоре не смогла сдержать любопытства.

— Разговор будет о том, о чём я думаю?

— И да, и нет, — сморщилась Энн, тяжело вздохнув, отчего тут же слегка закашлялась. Элизабет знала, что в детстве мисс де Бёр едва не распрощалась с жизнью из-за скарлатины, которая теперь откликалась ей болями в груди и суставах. — Думаю, мне стоит отдохнуть перед ужином.

Перед ужином Элизабет пришлось немного подкорректировать план рассадки гостей, так как вместо миссис Дженкинсон приехал мистер Браунинг, человек выше по статусу, чем компаньонка мисс де Бёр, да к тому же мужчина. А потому получилось так, что леди Кэтрин, как самая высокородная гостья, заняла за столом место миссис Беннет напротив Элизабет, сама миссис Беннет расположится по правую руку от Элизабет, а по левую руку от неё будет сидеть мисс Энн де Бёр. Мистер Браунинг будет сидеть между миссис Беннет и Мэри, а рядом с мисс де Бёр расположится Джейн, затем Китти, ну а Лидии достанется несчастье сидеть по правую руку от леди Кэтрин, ничего уж не поделаешь.

Все обитатели Лонгборна в ожидании ужина вновь собрались в гостиной, и именно этот момент леди Кэтрин выбрала для того, чтобы справиться, полезен ли был её совет касаемо выбора школы Мейнард для младшей мисс Беннет, хотя у неё самой, конечно же, не было никаких сомнений в том, что её совет был полезен, но вот смогла ли Лидия вынести из этого пользу, леди Кэтрин очень интересовало.

— Скажите, миссис Коллинз, сильно ваша младшая сестра преобразилась после девяти месяцев обучения в Мейнарде?

— Должна признаться, леди Кэтрин, что рекомендованная вами школа оказала на Лидию самое благотворное воздействие, — улыбнулась своей сестре Элизабет, заставив ту гордо вскинуть подбородок. — Не скажу, что её истинный характер претерпел какие-либо кардинальные изменения, однако она стала более уравновешенной, спокойной, лучше разбирается в людях, и к тому же она приобрела некоторые достойные юной леди интересы.

— Неужели? — вскинула брови леди Кэтрин. — И какие же? Я слышала издалека звуки фортепьяно, когда отдыхала, да и вижу там, в углу, стоит мольберт с незавершённым пейзажем. Весьма похвальные занятия для молодой девицы. Моя дорогая Энн была бы истинным виртуозом в музицировании, обладай она достаточно крепким здоровьем, чтобы практиковаться, как, впрочем, и я сама, если бы меня этому обучили с самого детства.

— К сожалению, леди Кэтрин, — обратилась к даме Лидия, — ни то, ни другое меня не очень увлекает. Игрой на фортепьяно у нас в семье больше всех занимается Мэри, а рисованием — Китти. Я же в Мейнарде с большим удовольствием изучала итальянский и теперь с любовью читаю книги на этом языке.

— Вы считаете подобное занятие респектабельным для вашей сестры, миссис Коллинз? — совершенно внезапно прозвучал зычный голос мистера Браунинга. — Не кажется ли вам подобное времяпрепровождение фривольностью?

— Не вижу ничего фривольного в интересе к достойной литературе, сэр, — ответила ему Элизабет.

Их беседа была прервана приглашением к столу, на котором уже был подан ужин. Элизабет постаралась припомнить все самые любимые блюда леди Кэтрин, чтобы сразу же её уважить. И судя по реакции её Светлости ей это удалось. Все поданные блюда были встречены одобрительными кивками и похвалой в адрес повара.

— Скажите, миссис Беннет, — обратилась леди Кэтрин к матери семейства, когда со стола убрали тарелки из-под миндального супа, — вы уже отпустили гувернантку ваших дочерей?

— Мы с мистером Беннетом никогда не нанимали гувернантку нашим девочкам, леди Кэтрин, — покачала головой миссис Беннет.

— Да, миссис Коллинз рассказывала мне об этом упущении, которое вы допустили в их воспитании, — поджала губы леди Кэтрин, — однако перед её отъездом из Хансфорда я строго-настрого наказала ей исправить эту вашу ошибку. Миссис Коллинз, неужели вы осмелились меня ослушаться?

— К сожалению, леди Кэтрин, когда я вернулась в Лонгборн, это оказалось невыполнимой задачей, — как ни в чём не бывало ответила ей Элизабет. — Финансы имения были в удручающем состоянии, а потому нанять гувернантку было бы весьма опрометчивым поступком. А когда Лидия вышла в свет, я посчитала это излишним.

— Как это? — возмутилась леди Кэтрин. — Что же — все четыре девицы из вашего семейства одновременно представлены в обществе? И это прежде, чем старшая успела выйти замуж?

— По совести говоря, леди Кэтрин, — подала голос Джейн, — я бы чувствовала себя неимоверно неловко, если бы из-за меня младшие девочки были лишены своей доли светских развлечений. Сомневаюсь, что при таком раскладе младшие сёстры жаловали бы меня, — улыбнулась она своим младшим сёстрам, на что они лишь захихикали.

— Ваши дочери высказываются весьма решительно для их юного возраста, миссис Беннет, — заявила леди Кэтрин.

— Именно поэтому я и поинтересовался, как вы относитесь к увлечению вашей сестры итальянской литературой, миссис Коллинз, — обратился к ней мистер Браунинг. — Я всё чаще обращаю внимание, что юные леди, в семьях которых поощряется чтение книг, начинают проявлять совсем неестественные для вашего пола самоуверенность и стремление к знаниям, забывая о добродетели и смирении.

— Но разве само общество не требует от юных леди, чтобы они умели поддержать интересную беседу? — спросила Мэри. — Как же мы можем стать достойными собеседницами, если не будем тянуться к знаниям?

— Ох, миссис Коллинз, — вздохнула леди Кэтрин, — как я погляжу, вы нисколько не переняли замечательные навыки вашего супруга в перевоспитании юных девиц. Вы ведь такая же были, когда только приехали в Хансфорд.

Элизабет нервно промакнула губы салфеткой и положила её обратно на колени, однако рук на стол не вернула, а крепко сжала кулаки под столом, скомкав ткань своего платья.

— Вы только послушайте! — не унималась леди Кэтрин, внезапно развеселившись. — Мистер Коллинз был столь прозорлив и столь хозяйственен в этом вопросе. Как только он обратил внимание, что миссис Коллинз слишком много времени проводит за книгами, то тут же стал библиотеку в Хансфорде запирать на ключ, а чтобы освободившееся время она проводила не в праздности, а в добродетельных занятиях, уволил доярку и прачку! Несомненно, я немедленно подыскала им другое место работы. Нельзя же их было оставлять без средств к существованию. Но с тех пор их обязанности в приходе исполняла именно миссис Коллинз. Но помнится мне, что это решение мистера Коллинза было встречено его юной супругой не со смирением и покорностью. Что тогда сделал ваш многоуважаемый супруг, миссис Коллинз? Он с присущим ему человеколюбием вовсе не стал пользоваться своим правом побивать жену, а в целях исправления недостатков и изъянов её характера лишь ставил её на горох!

— Это возымело эффект? — искренне поинтересовался мистер Браунинг.

— Несомненно!

На время всей этой тирады между представительницами семейства Беннет воцарилась такая гробовая тишина, что даже упавшая на пол крошка хлеба была бы слышна подобно пушечному залпу. На Элизабет воззрились пять полных ужаса пар глаз. В какой-то момент Элизабет заметила, что в её матушке начинает просыпаться гнев, который пробудился бы в любой любящей матери. Она уже начала набирать в грудь воздух, чтобы высказать леди Кэтрин, что она думает по поводу всего, что её Светлость только что им поведала, но Элизабет крепко схватила миссис Беннет за руку и, привлёкши её внимание, с мольбой в глазах покачала головой, заклиная её ничего не говорить.

Переодевшись в ночную рубашку и заплетя волосы в косу, Элизабет готовилась ко сну, надеясь, что утром всё, что произошло этим вечером, будет забыто или хотя бы не будет так ярко отзываться в её памяти. Она уже собиралась лечь в постель, как вдруг услышала шаги за дверью своей спальни. Бэтси ещё не успела задуть свечи в коридоре, и Элизабет смогла увидеть тень, выглядывавшую из щели под дверью. Кому бы эта тень ни принадлежала, этот человек был крайне обеспокоен, потому что тень исчезала и возвращалась раз десять меньше чем за минуту. Конечно, Элизабет прекрасно знала, кто сейчас стоит в коридоре.

— Матушка, прекратите переминаться с ноги на ногу и заходите, — достаточно громко сказала она, и дверь тут же отворилась. Миссис Беннет зашла в спальню Элизабет и закрыла за собой дверь, а затем направилась к своей дочери, протягивая к ней руки.

— Девочка моя, — прошептала она и крепко обняла Элизабет. — Ах, почему ты мне ничего не рассказала, когда мы с тобой разговаривали тогда в этой самой комнате?

— Ни о чём таком вы меня не спрашивали, — устало ответила Элизабет, мягко отстраняясь от матери.

— Я спрашивала, был ли мистер Коллинз жесток с тобой! — со слезами на глазах воскликнула миссис Беннет.

— Многих детей ставят на горох в качестве наказания, и никто не считает это жестокостью, — сказала Элизабет, садясь на край кровати. — Вы с папенькой никогда так нас не наказывали, но это вполне обыденный способ поддерживать дисциплину.

Миссис Беннет, не желая это слушать, подошла к Элизабет и, ни слова не сказав, приподняла подол её ночной рубашки, чтобы посмотреть на колени своей дочери, и увидела, что на них были мелкие, еле заметные рубцы.

— Вот только на детях всё легко заживает, — усмехнулась Элизабет. — А если подобное делать со взрослым, ему не посчастливится остаться без следов от такого обращения.

— Поэтому ты так мало гуляла, когда только вернулась в Лонгборн? — с болью в голосе спросила миссис Беннет. — У тебя болели колени?

— Да.

— Почему ты мне не рассказала? — повторила свой вопрос миссис Беннет.

— Да потому что мне было стыдно, мама! — едва не закричала Элизабет, поднимаясь на ноги. Миссис Беннет немедленно сама села на кровать, боясь, что ноги предадут её, и она просто упадёт на пол. — Наш закон позволяет мужу побивать свою жену дабы наставить её на путь истинный, — заявила Элизабет. — Я не настолько самоуверенна и заносчива, чтобы противиться закону Его Величества. Но даже в этом мистер Коллинз отказал мне в супружеском отношении! Он не стал бить меня, как положено по закону! Нет, наказывая меня таким способом он низвёл меня до положения непослушного ребёнка! Даже в этом он не относился ко мне, как к жене! — Элизабет и не заметила, как посреди своей тирады начала всхлипывать и судорожно дышать.

Всё, что могла делать миссис Беннет, это слушать душевные излияния её дочери, стараясь необдуманными словами не причинить ей ещё больше боли, однако в её мыслях начали складываться некоторые факты.

— И кружевные перчатки… — пробормотала она. — Первый месяц в Лонгборне ты почти никогда не снимала чёрных кружевных перчаток. Это из-за того, что мистер Коллинз уволил прачку? Твои руки были воспалены от стирки?

— Да, — по щекам Элизабет уже начали течь слёзы обиды. — Как бы это ужасно ни звучало, но я даже рада, что мистер Коллинз уволил ещё и доярку. Ведь мне удавалось смазывать руки парным молоком, так что они не задубели окончательно, а через пару месяцев здесь вовсе пришли в норму.

— Но почему ты об этом ничего не говорила? — вновь задала интересующий её вопрос миссис Беннет.

— Потому что мне было стыдно! — теперь и впрямь закричала Элизабет, благо гости были в другом крыле дома, а значит не могли её услышать, а вот сёстры наверняка всё слышали. — Я вовсе не хочу принизить ту работу, которую выполняют прачки в дворянских домах, — вдруг сменив крик на шёпот сказала Элизабет. — Но скажите, мама, что может быть унизительнее для дочери джентльмена, чем стирать исподнее её супруга?

Миссис Беннет пребывала в таком шоке, что даже представить себе не могла, что можно сказать в ответ. Она лишь протянула руки навстречу своей дочери, приглашая её в свои объятия. Элизабет же была столь подавлена, что немедленно бросилась на колени своей матери и, уткнувшись лицом в её ночную рубашку, зарыдала от обиды и унижения.

Если у каждого жителя Мэритона спросить, какая мисс Беннет самая непримечательная, то, казалось бы, их ответ очевиден. Те, кто был мало знаком с сёстрами немедленно выбрал бы среднюю сестру, мисс Мэри, однако хорошие знакомые сего семейства возразили бы. Пусть Мэри Беннет и была наименее привлекательной и порой проявляла некоторую чопорность в своих высказываниях, но она всё же запоминалась и производила яркое впечатление на своих собеседников. А вот следующая за ней по возрасту сестра, мисс Кэтрин, несмотря на свою миловидность и энергичность, имела крайне мало запоминающихся черт как в характере, так и во внешности. Самой же Китти порой казалось, что у неё самой вовсе нет индивидуальности. Оказываясь в компании того или иного человека, она просто подстраивалась под его манеры и поведение. До того, как её младшая сестра, Лидия, уехала в Мейнард, Китти даже не замечала за собой ничего подобного, ведь она почти всё своё время проводила именно с ней, лишь изредка оставаясь без её компании на балах. Но стоило Лидии на девять месяцев исчезнуть из её жизни, как Китти вдруг осознала, что понятия не имеет, каков её истинный темперамент. Будучи наиболее пассивной из всех своих сестёр, она, взрослея, впитывала в себя те или иные черты характера каждой из своих сестёр. Однако её это вовсе не угнетало, ведь сёстры её, особенно старшие, были эталоном добронравного поведения и манер, так что жаловаться Китти не приходилось. И всё же одна вещь её беспокоила: как же ей тогда общаться с джентльменами? Тут уж не подстроишься, не переймёшь их манер. На такую леди сразу же посмотрят, как на умалишённую. Потому Китти и была крайне обеспокоена, когда средний сын леди Лукас стал проявлять к ней чересчур ярый интерес. Она просто понятия не имела, как на это реагировать.

А посему, будучи натурой крайне чувствительной к настроению окружающих, этим вечером мисс Китти никак не могла заставить себя лечь спать. Она всей своей кожей ощущала нервозность своих сестёр и беспокойство матери.

— Китти, выходи! — вдруг прозвучал громкий шёпот за дверью её спальни.

— Что случилось? — так же еле слышно спросила она, открыв дверь и увидев в коридоре Лидию и Мэри.

— Мама пошла к Лиззи, — нервно подёргивая ногой, сказала Лидия, — а мы идём к Джейн. Пошли с нами.

— А что нам у Джейн делать? — нахмурилась Китти, но в ответ Мэри лишь показала откупоренную бутылку красного вина, которую она до этого прятала за спиной. — Вы где это взяли? — выпучила глаза Китти.

— Это она меня заставила! — заявила Мэри, тыча пальцем на Лидию.

— Да ладно вам! — продолжая шептать махнула рукой самая младшая сестра. — Всё равно никто из нас сейчас не сможет заснуть. А бутылку на четверых поделим и, может, успокоимся. Пошли!

— Этому тебя в Мейнарде научили? — спросила Мэри.

— Да, — хмыкнула Лидия, — только не учительницы.

Пройдя на цыпочках мимо спальни Элизабет, три младшие сестры Беннет остановились у двери, которая вела в комнату Джейн, и постучались. Не прошло и минуты, как им открыла их старшая сестра.

— Девочки, — удивлённо взглянула она на своих гостий, — почему вы ещё не в постелях? Уже так поздно! Идите спать!

Мэри, Китти и Лидия переглянулись, и Мэри, ни слова не сказав, просто показала старшей сестре бутылку вина. Увидев сей предмет, Джейн выглянула в коридор и оглянулась по сторонам.

— Где маменька? — спросила она.

— У Лиззи, — ответила ей шёпотом Лидия.

— Ладно, заходите, — Джейн открыла дверь пошире, чтобы все три девушки смогли пройти в её спальню.

Стоило им всем вместе расположиться на кровати Джейн и сделать по глотку вина, как у всех них кровь застыла в жилах.

— Потому что мне было стыдно! — прозвучал слегка истерический крик Элизабет, приглушённый разделяющими их стенами и дверьми.

— Видимо, маменька всё-таки смогла разговорить Лиззи, — тяжко вздохнула Китти, положив голову на плечо Джейн.

— Я не понимаю, — покачала головой Мэри, — как священнослужитель, человек, столь близкий к Господу, может быть столь скупым и, как выяснилось, бессердечным. Так относиться к своей жене… Ведь даже на венчании всегда читается завет апостола Павла о том, что муж должен любить свою жену, как самого себя…

— Мэри, нам сегодня уже мистер Браунинг все уши прожужжал своими нотациями, — скривилась Лидия. — Может, хватит? Неужели до сих пор не поняла, что характер человека никоим образом не зависит от его положения в обществе? А то, каким он пытается показаться на людях, далеко не всегда соответствует тому, каков он на самом деле?

— Ты права, Лидия, — вздохнула Джейн. — Но я никак не могу понять, почему Лиззи ничего нам не рассказывала…

— А ты не слышала, что только что Лиззи маменьке прокричала? — приподняла одну бровь Китти. — Чего уж тут непонятного? Она-то почти три года думала, что своим терпением она покупает нам безбедную жизнь. А мы вместо восьми сотен фунтов в год получали только восемьдесят. Некоторые дворецкие зарабатывают больше…

— Да и что она нам могла сказать? — едва не засмеялась Лидия. — «Сестрицы, замужество — это дело гиблое. Не советую…» Так, что ли?

— Очень сомневаюсь, Лидия, что Лиззи столь узколоба, чтобы всех мужчин считать тиранами, — строго взглянула на свою младшую сестру Джейн. — Она всё-таки не сторонится джентльменов, не испытывает перед ними страх, так что мистеру Коллинзу, как он ни старался, не удалось её сломить…

Спустя полчаса сестрицы Беннет услышали, как мимо спальни Джейн кто-то прошёл, а так как час уже был довольно поздний, то это могла быть лишь их матушка, а значит их разговор с Элизабет подошёл к концу, и она отправилась спать. Молча переглянувшись, девицы решили последовать примеру миссис Беннет и отправились по своим спальням, оставив полупустую бутылку вина в комнате Джейн.

— Ох, — никак не могла перестать зевать мисс де Бёр, когда они с Элизабет уже подходили к местному приходу, — как же непривычно просыпаться столь рано. И как тебе только это удаётся?

— После того, как мне в Хансфорде порой приходилось в начале пятого вставать, чтобы со всеми делами управиться, — усмехнулась Элизабет, — подъём в седьмом часу кажется мне просто блаженством.

— Элиза, молю тебя, прости за то, что случилось вчера за ужином, — начала сокрушаться мисс де Бёр. — Я сама не понимаю, что нашло на мою мать. Конечно, она никогда не отличалась тактичностью и чуткостью, но даже для неё это было слишком: в столь глумливой манере припоминать твоё положение при мистере Коллинзе на глазах у всей твоей семьи…

— Энн, если кто-то и должен приносить мне извинения, то это уж точно не ты, — с горькой улыбкой на губах прошептала Элизабет, а затем тяжело вздохнула. — Я подозревала, что ваш визит может явить свету то, что я так отчаянно пыталась скрыть ото всех, но всё же во мне теплилась надежда, что этого удастся избежать. Теперь мне хотя бы не придётся гадать.

— Ты не рассказывала своим родным о своих горестях? — нахмурилась мисс де Бёр. — Почему?

— Если ты ещё не заметила, Энн, — хмыкнула Элизабет, — то в Лонгборне живёт четыре девицы на выданье, и в идеале нам с матушкой всех их нужно выдать замуж. Сомневаюсь, что они горели бы энтузиазмом от подобной перспективы, если б я им поведала все прелести моей замужней жизни. К тому же, им и ни к чему сравнивать своё замужнее будущее с моим прошлым. Я вышла замуж не за джентльмена. Мистер Коллинз не был им ни в общепринятом смысле, ни даже в своём поведении. А моим сёстрам это навряд ли грозит…

Продолжая неспешно идти по тропинке, ведущей вокруг церкви, Элизабет заметила, что мисс де Бёр начинает уставать, а потому взяла свою подругу под руку, чтобы та могла на неё опереться. Энн благодарно улыбнулась ей и обратила своё внимание на окружавшую их природу. В Кенте ей удавалось выходить лишь на непродолжительные прогулки в садах Розингс Парка, которые были обустроены во французском стиле, а значит от истинного пейзажа там почти ничего не осталось: во всём чувствовалась рука человека, изо всех сил старающаяся подчинить себе свойственное природе буйство и непокорность. Каждый кустик и травинка были дотошным образом подрезаны, словно по линейке. Здесь же, в окрестностях Лонгборна, всё было в точности да наоборот: казалось, что сама природа подчиняет себе всё окружение, а вот людям приходится подстраиваться под её своенравие. Даже саду вокруг Лонгборна было позволено разрастаться, как ему вздумается, а в чистоте поддерживались лишь тропинки да лужайка.

— Элиза, — после недолгой паузы подала голос мисс де Бёр, — мне очень неудобно об этом говорить, но ты же осознаёшь, по какой причине моя матушка пригласила мистера Браунинга ехать вместе с нами в Лонгборн?

— Да уж догадываюсь, — недовольным тоном протянула Элизабет. — Слава Господу и миллион благодарностей моему покойному папеньке, что теперь ни у меня, ни у моих сестёр нет никакой нужды выходить замуж лишь ради выгоды. А уж недовольство леди Кэтрин я вполне способна выдержать.

— Действительно, слава Богу, — вздохнула мисс де Бёр. — Узнав его немного, было очень легко догадаться, что из него муж выйдет много раз хуже, чем мистер Коллинз.

— Он мне показался невероятно чёрствым и строгим человеком…

— Так и есть. В этом плане он похож на мистера Коллинза, только он не пытается замаскировать свою натуру раболепием и напускным дружелюбием, — отметила мисс де Бёр. — И строгость проявляет не только к окружающим, но и к самому себе.

Их разговор был прерван тем, что на тропинку, по которой они прогуливались, вышла другая пара. Этим утром мистер Дарси, очевидно, изменил своим привычкам и вместо обычной прогулки в седле решил составить компанию своей младшей сестре. Мисс де Бёр была явно удивлена увидеть свою юную кузину в Хартфордшире. Когда обе пары заметили друг друга, то немедленно направились навстречу и обменялись приветствиями.

— Джорджиана, — улыбнулась молодой девушке мисс де Бёр, — не ожидала увидеть тебя здесь. Ах, позволь обнять тебя, — мисс Дарси тотчас подошла к своей старшей кузине и обняла её в ответ. — Как же ты выросла! Мы, должно быть, с прошлого года не виделись… Я думала, ты сейчас в Мейнарде!

— Нет, Энн, — покачала головой Джорджиана, — брат решил, что мне более не нужно посещать школу и пригласил меня погостить в Незерфилд Парке вместе с ним. А я и рада…

— Мисс де Бёр, — поклонился ей мистер Дарси, — как вы себя чувствуете? — в крайне вежливой манере поинтересовался он.

Энн взглянула на своего кузена и, тяжело вздохнув, многозначительно посмотрела на Элизабет, напоминая ей, ради чего она напросилась на прогулку в столь раннее утро.

— Мисс Дарси, — улыбнулась Элизабет, беря юную девушку под руку, — мы с вами так давно не говорили по душам. Мои младшие сёстры просто узурпировали вас! Давайте пройдёмся вместе. Уверенна, вашему брату и кузине будет, о чём поговорить и без нас.

Джорджиана не стала возражать и безропотно пошла под руку с миссис Коллинз вперёд, оставив позади своего брата. Мистер Дарси же был крайне озадачен. Хоть он прекрасно понимал, что визит леди Кэтрин и мисс де Бёр не может на нём не сказаться, но не ожидал, что его кузина сама будет искать встречи с ним, да к тому же наедине. А другого объяснения сложившейся ситуации просто не могло быть. Миссис Коллинз явно намеренно оставила его наедине с Энн. Когда между парами образовалась достаточная дистанция, чтобы они не могли услышать разговор друг друга, мисс де Бёр решилась начать.

— Я рада видеть тебя, Фицуильям, — улыбнулась она. — Правда, увидеть Джорджи было неожиданно. Обычно ты её не берёшь в свои поездки…

— На то были свои причины, — коротко ответил мистер Дарси. — Вы так и не ответили на мой вопрос. Как вы себя чувствуете?

— Как и всегда, — вздохнула мисс де Бёр. — Ты получил письмо от моей матери?

— Да, получил, — кивнул мистер Дарси. — Давно в Розингсе проблемы? Помню, ещё в прошлом году в расходных книгах была неразбериха. Да и до этого многое не сходилось в книгах учёта. Я, конечно, просил леди Кэтрин заменить управляющего, но тот, которого она наняла, кажется, вовсе ничего не смыслит в ведении дел имения.

— Матушка не посвящает меня в эти дела, но её недовольство касаемо финансов я начала ощущать примерно полгода назад.

— Вас лично это пока никак не коснулось? — всё тем же деловым тоном поинтересовался мистер Дарси.

— Фиц, прекрати так со мной разговаривать! — Энн ни с того ни с сего дёрнула своего кузена за локоть, заставив того остановиться и повернуться к ней.

— Как «так»? — недоумённо спросил он.

— Так, словно ты в десять лет не подкладывал выловленных в пруду Пемберли лягушек мне в спальню с утра пораньше! — воскликнула она, припомнив ему одну из их детских шалостей.

— Да, это было весело, — не удержался от ухмылки он.

— Так же весело, как потом получить розог от своего отца? — язвительно поинтересовалась мисс де Бёр.

— Нет, — тут же помрачнел мистер Дарси, — вот это было ни капельки не весело, — вздохнул он, вспомнив, как Уикхем всё свалил на него, притворившись перед покойным мистером Дарси, что он понятия не имел об этой затее, хотя изначально это была его идея.

— Фицуильям, я вообще не понимаю, что творится с финансами Розингса, — покачала головой Энн. — Ты упомянул, что в книгах учёта уже много лет не сходятся цифры… Возможно дело не только в этом, но тебе вряд ли известно, что с моего совершеннолетия мама использует те пять процентов годовых, которые положены мне с моего приданого.

— Что? — не мог поверить своим ушам мистер Дарси. — Но у тебя ведь приданое даже больше, чем у Джорджианы… Если мне не изменяет память, сорок тысяч фунтов. То есть леди Кэтрин присваивает себе по две тысячи фунтов в год вот уже семь лет? Почему ты раньше мне ничего не говорила?

— А когда я могла это сделать? — всплеснула руками мисс де Бёр. — Мы виделись с тобой только в Розингсе, а там я всегда или при маменьке, или при миссис Дженкинсон! Не буду же я тебе ябедничать при них! А писать тебе личные письма мама мне запрещает, ты сам знаешь…

— Господь всемогущий, — мученически простонал мистер Дарси, изо всех сил сжимая пальцами свою переносицу, — а я-то думал, что просто севооборот наконец нормализовался, оттого и доход больше, а дурак управляющий не вносит его в учётные книги. А оказывается, дурак вовсе не управляющий… Мне для душевного спокойствия было довольно и того, что расходы не превышают доходов, — мистер Дарси на мгновение задумался. — Хотя даже эти две тысячи всего не объясняют…

— Фицуильям, ты же понимаешь, что всё это можно остановить лишь одним способом, — многозначительно посмотрела на своего кузена Энн.

— Вот только ты не начинай! — возмущённо воскликнул мистер Дарси. — Я думал, мы с тобой оба против этого брака, который леди Кэтрин сама себе придумала.

Вдруг испугавшись, что кто-то может их услышать, мисс де Бёр оглянулась по сторонам, но миссис Коллинз и мисс Дарси, заметив, что их старшие друзья остановились, тоже прервали свою прогулку и сели на старое поваленное дерево на таком расстоянии от них, что никак не смогли бы расслышать их разговор.

— Ты совершенно прав, — вздохнула мисс де Бёр, — с моим здоровьем я боюсь, что просто не переживу последствий замужества. С годами я всё больше убеждаюсь в том, что деторождение убьёт меня. А с твоим темпераментом, — вдруг усмехнулась она, — я боюсь, что и первой брачной ночи не переживу.

— Вот уж не знаю, — ошарашенно взглянул на свою кузину мистер Дарси, поражённый тем, что она заговорила на столь табуированную в приличном обществе тему, — расценивать твои слова, как оскорбление или как комплимент…

— Расценивай их, как хочешь, — проворчала мисс де Бёр. — Фицуильям, заставить мою матушку перестать отравлять нам с тобой жизнь может только твоя женитьба. Если ты женишься, моя мать и тебя оставит в покое, и меня. А потому я прошу, нет, молю тебя: женись уже, наконец!

— Энн… — вздохнул мистер Дарси.

— Дарси, я никогда не поверю, что за твоей спиной не стоит целая очередь из претенденток! — воскликнула Энн. — Неужели ни одна из лондонских дебютанток тебе не по нраву? Неужели нет ни единой дамы из твоего окружения, которая бы тебе нравилась?

Услышав этот вопрос, мистер Дарси непроизвольно бросил мимолётный взгляд в сторону миссис Коллинз, которая была увлечена беседой с Джорджианой. И хоть свой взгляд он задержал на ней лишь на мгновение, это не ускользнуло от внимания мисс де Бёр, которая тут же ошарашенно воззрилась на него, прикрыв рукой открывшийся от удивления рот.

— Ты сейчас серьёзно? — еле слышно спросила она. — Элиза?

— Энн, — сквозь зубы прошипел мистер Дарси, — я пока никаких намерений не озвучивал, и между нами не было никаких признаний, а потому, прошу тебя, держи язык за зубами.

— Я буду нема, как рыба, — мисс де Бёр приподняла руки в примирительном жесте, — но тогда у меня к тебе ещё одна просьба.

— Какая? — пробормотал мистер Дарси.

— Когда ты будешь моей матушке рассказывать о том, на ком собираешься жениться, устрой всё так, чтобы я при этом присутствовала, — усмехнулась Энн. — Я отказываюсь упустить такое зрелище!

Когда обитатели Лонгборна только начали пробуждаться ото сна, мистер Браунинг уже пару часов был на ногах и непрестанно молился перед привезённым с собой распятием, повторяя утреннее правило из Книги общей молитвы и читая Псалтирь.

С ранних лет он находился под надзором строгого, деспотичного отца и забитой, бесхарактерной матери. Старый мистер Браунинг знал Библию наизусть и требовал того же и от своего сына, и в том не было бы ничего дурного, вот только кроме Священного Писания старый мистер Браунинг не знал ровным счётом ничего и считал какие-либо другие знания излишеством и для своего сына. За свою жизнь мистер Браунинг был женат уже дважды. Первая его супруга, на которой он женился сразу после смерти родителей, когда ему было девятнадцать, не перенесла тягот беременности и умерла, не дождавшись трёх месяцев до родов. Вторая супруга родила девочку раньше срока, но скончалась от послеродовой горячки, а слабый недоношенный ребёнок без матери не прожил и трёх дней. Долгое время мистер Браунинг служил священником в одном из небольших приходов Ланкашира, однако к сорока пяти годам решил перебраться в более южное графство, оставив тяготы жизни северного графства более молодым пасторам.

Обзаведясь приходом в Хансфорде, мистер Браунинг узнал от самой выдающейся прихожанки и главной покровительницы его прихода, леди Кэтрин де Бёр, что прошлый пастор оставил свою молодую супругу вдовой, а сама леди Кэтрин желала вновь видеть сию даму в своём окружении, а потому мистер Браунинг был решительно намерен жениться вновь. Таким образом он не только выполнит волю Божью, но и уважит свою покровительницу, да и к тому же избавит миссис Коллинз от страшной для женщины обузы владения собственным имением.

План этот остался в силе и после того, как он познакомился с миссис Коллинз и её домочадцами, хотя и претерпел некоторые изменения. Мистер Браунинг думал, что встретит благочестивую даму, наученную своим покойным супругом правилам поведения и учтивости, однако, вопреки его ожиданиям, ему повстречалась весьма своенравная женщина. Это нисколько не отвратило мистера Браунинга от намерения жениться, ведь подобные неестественные для слабого пола черты характера легко корректируются наставничеством мужа, а у миссис Коллинз уже был самый благоприятный опыт подобного влияния супруга, так что ему предстояло лишь слегка освежить ей память.

Закончив читать утренние молитвы, мистер Браунинг взглянул в сторону окна и обнаружил, что солнце уже не касается горизонта, а значит вскоре необходимо будет отправляться в столовую, дабы провести завтрак в окружении дам. Подойдя к окну, он с удивлением заметил, что по направлению к имению под руку шли мисс де Бёр и миссис Коллинз. Леди Кэтрин упоминала, что её дочь была в хороших и даже дружеских отношениях с женой бывшего пастора Хансфорда, однако он не предполагал, что они настолько близки, чтобы позволить себе прогулки наедине, словно они ровня.

Когда мистер Браунинг закрыл за собой дверь предоставленной ему спальни, то тут же смог услышать доносящийся с первого этажа голос своей покровительницы, которая явно была чем-то крайне недовольна. Спустившись по лестнице, ему предстала картина, как леди Кэтрин ругает служанку Лонгборна, которую, кажется, звали Бэтси.

— Как это ты не знаешь, где сейчас мисс де Бёр?! — кричала высокородная дама на склонившую голову девушку. — Если мисс Риджис не нашла её в комнате, когда пошла помочь ей одеться, значит ей помог надеть платье кто-то другой! А ты в этом домишке единственная служанка, что я считаю просто неприемлемым!

— Простите, леди Кэтрин, — пробормотала Бэтси, — но я правда не знаю, где сейчас мисс де Бёр. Но прошу вас немного подождать. Я уверенна, что они с миссис Коллинз вернутся к завтраку.

— Ах, так значит это миссис Коллинз куда-то уволокла мою дочь, — недовольно протянула леди Кэтрин.

— Леди Кэтрин, доброе утро, — поздоровался с дамой мистер Браунинг, слегка поклонившись. — Прошу, не тревожьтесь. Я только что видел из окна, как мисс де Бёр и миссис Коллинз идут в сторону Лонгборна.

Именно в это мгновение дверь в Лонгборн отворилась, и миссис Хилл принялась помогать двум дамам снять накидки, которые уже стали необходимостью в раннее осеннее утро.

— Миссис Коллинз! — прозвучал громогласный голос леди Кэтрин. — И куда, позвольте поинтересоваться, вы водили мою дочь, едва забрезжил свет? Энн, ты же знаешь, что у тебя очень хрупкое здоровье! Неужто тебе хочется следующие две недели провести в постели?

— Мама, со мной всё хорошо, — примирительно ответила мисс де Бёр. — Я сама попросила миссис Коллинз взять меня на прогулку и показать окрестности. Мне не спалось. И мы не ходили далеко.

Вскоре был подан завтрак, и внимание леди Кэтрин было перенаправлено на миссис Беннет и её дочерей, к которым у сей дамы имелся целый список того, чем она была недовольна в имении и каким образом следует усовершенствовать ведение хозяйства и распорядок дня. Дообеденное время, несмотря на несмолкаемые причитания леди Кэтрин, которые благополучно игнорировались жительницами Лонгборна, прошло во вполне привычном ритме, однако ближе к середине дня леди Кэтрин решила явиться в библиотеку, где в тот момент Элизабет и мистер Шепард обсуждали некоторые дела имения.

— Миссис Коллинз, — без стука распахнув дверь, сказала она, — я желаю поговорить с вами. А это ещё кто? — спросила она, увидев мистера Шепарда.

— Леди Кэтрин, — встала из-за стола Элизабет, — позвольте представить вам мистера Шепарда, управляющего Лонгборна.

— Ваша Светлость, — учтиво поклонился он, не обратив внимания на столь грубое обращение, ибо миссис Коллинз заблаговременно уведомила его о привычках сей дамы, — в высшей степени рад знакомству.

— Управляющий, значит, да? — недовольно поджав губы, вымолвила её Светлость. — Не сочтите за грубость, мистер Шепард, но я прошу вас оставить нас с миссис Коллинз наедине. У меня есть к ней весьма серьёзный разговор.

Мистер Шепард неуверенно повернулся в сторону миссис Коллинз и вопрошающе взглянул на неё. Элизабет слегка кивнула ему, давая понять, что ему действительно сейчас лучше уйти, а с делами они разберутся чуть позже. Когда за управляющим закрылась дверь, леди Кэтрин уверенным шагом направилась к месту за рабочим столом, которое только что занимала Элизабет, и заняла его. Элизабет же, снисходительно улыбнувшись, села за небольшой столик у окна, тем самым заставив леди Кэтрин сидеть вполоборота.

— Как я погляжу, миссис Коллинз, вы сочли себя столь опытной в ведении хозяйства, что даже осмелились заменить управляющего, которого назначил в Лонгборн ваш покойный супруг, — недовольно сжала губы леди Кэтрин.

— К сожалению, у меня не оставалось иного выбора, ваша светлость, — покачала головой Элизабет. — Когда я вернулась домой, то узнала, что дела велись из рук вон плохо, а учёт доходов и расходов поместья…

— Когда вы вернулись домой? — перебила свою собеседницу леди Кэтрин. — То есть за три года Хансфорд так и не удостоился сего титула для вас? Не хотите ли вы сказать, что ни вся та забота, которой я вас одаривала, ни достойнейшее наставничество вашего мужа, ни благосклонность моей дочери нисколько не тронули ваше сердце?

— Ничего подобного я не говорила, леди Кэтрин, — ответила Элизабет. — Хансфорд был мне домом, пока был жив мой супруг.

— Учитывая все те блага, которые вы обрели в замужестве, я ожидаю, что вы всей душой стремитесь вновь их обрести, — заявила леди Кэтрин. — Не собираетесь же вы всю оставшуюся жизнь провести в Лонгборне, оставив это поместье на растерзание местных землевладельцев после вашей смерти? Ведь кроме мистера Коллинза у вашего отца не было наследников, а вы не имеете права передать Лонгборн во владение даже вашим собственным сёстрам…

В это самое мгновение всё нутро Элизабет вдруг сжалось, и она почувствовала, что даже её общительная натура внезапно рассудила, что нынче в Лонгборне гостит слишком много людей.

Поздравляю всех дам с 8 марта!

Вопреки всеобщему убеждению в том, что затишье всегда предшествует буре, визит леди Кэтрин, наоборот, начавшись с тревог и волнений, вскоре стал спокойным и размеренным. Миссис Беннет, Элизабет и Джейн довольно много времени проводили в компании мисс де Бёр и леди Кэтрин за ничего не значащими беседами, а вот младшие девочки занимались тем, что изо всех сил старались избегать мистера Браунинга, который, казалось, задался целью до смерти наскучить Китти и Лидии своими нотациями, а у Мэри и вовсе отбить последние крупицы её любви и приверженности к проповедям и назиданиям. Вечера же были для Элизабет омрачены тем, что мистер Браунинг был непреклонен в своём желании заручиться её безраздельным вниманием. Однако миссис Беннет, прослышав от миссис Хилл, что пастор нарушает по вечерам покой её дочери, стала делать всё возможное, чтобы никогда не оставлять их наедине.

Спустя три дня после приезда высокородных гостей в Лонгборн с визитом пожаловали мистер Дарси с Джорджианой, дабы поприветствовать и засвидетельствовать своё почтение их многоуважаемой тётушке. Сия встреча оказалась весьма непримечательной, несмотря на то что леди Кэтрин не стала изменять своему репертуару и все два с половиной часа расхваливала себя и свою дочь, подспудно оскорбляя всех присутствующих и не только.

— Дорогая Джорджиана, — говорила она, — не забросила ли ты игру на фортепиано? Не знаю, какой инструмент имеется в Незерфилд Парке, но тот, что в Лонгборне оставляет желать лучшего… Должна признаться, что нам с Энн порой бывает непросто, ведь мы обе столь тонко ощущаем звук инструмента.

Хоть Джорджиана и попыталась ответить на заданный вопрос, но леди Кэтрин не позволила ей и слова вымолвить, продолжив:

— Дарси, я бы на твоём месте не позволяла Джорджиане подолгу гулять. Это провинциальным мисс простительно обзавестись румянцем, но никак не утончённой и воспитанной леди! — негодовала она, вторя словам мисс Бингли, которые чересчур хорошо запомнились юной леди. — Только взгляни на нашу дорогую Энн! У неё такой замечательный фарфоровый тон лица, не так ли, Дарси?

Мистер Дарси посчитал, что пытаться превратить монолог леди Кэтрин в диалог было бы слишком утомительным и бесплодным занятием, а потому лишь тяжело вздохнул, обведя извиняющимся взглядом всех присутствующих в гостиной Лонгборна дам, пока не остановился на смеющихся глазах миссис Коллинз, отчего ему самому пришлось прятать улыбку за чашкой чая.

Однако, несмотря на крайнюю напряжённость, визит мистера и мисс Дарси привнёс радость в жизнь обитателей Лонгборна, ибо им было доверено лично пригласить всех на долгожданный бал в Незерфилде, имевший состояться в ближайший вторник. После того как с обязательными любезностями было покончено, Джорджиана была рада воспользоваться тем, что леди Кэтрин была явно слишком занята её братом, чтобы обратить на неё хоть малейшее внимание, и направилась на второй этаж Лонгборна вместе с тремя младшими сёстрами Беннет, ибо за те несколько дней, пока они не виделись, юные леди успели знатно друг по другу соскучиться, а приближающийся бал дал им нескончаемое количество тем для обсуждений. Старшим же сёстрам Беннет не посчастливилось покинуть гостиную, а потому им в компании с миссис Беннет, мисс де Бёр и мистера Браунинга предстояло стать свидетельницами начала крайне натянутого разговора между леди Кэтрин де Бёр и мистером Дарси.

— Дарси, меня удивило, что ты не явился в Кент после того, как получил моё письмо. Мне кажется, я достаточно ясно выразилась, что мне было необходимо твоё личное присутствие в Розингс Парке, — обратилась к своему племяннику леди Кэтрин.

— Леди Кэтрин, полагаю, что обсуждение наших семейных дел достойно того, чтобы проходить без свидетелей, — заявил мистер Дарси, поднимаясь со своего места и направляясь к небольшому столику в углу гостиной. — Вы позволите, миссис Коллинз? — спросил он, указывая на бутылку бренди.

— Прошу, мистер Дарси, угощайтесь, — кивнула Элизабет в ответ.

— Ты совершенно прав, Дарси! — встала на ноги леди Кэтрин, важно опираясь на свою трость. — Миссис Коллинз, миссис Беннет, мисс Беннет, будьте так добры, оставьте нас.

— Леди Кэтрин, это выходит за все рамки приличий… — начал было возражать мистер Дарси, ошеломлённый наглостью своей тётки.

— Не беспокойтесь, мистер Дарси, — поспешила прервать его тираду Элизабет, — нас это нисколько не затруднит. Однако, могу я просить вас, леди Кэтрин, отпустить с нами мисс де Бёр? Мне кажется, ей не повредит немного отдохнуть.

Леди Кэтрин немедленно взглянула на свою дочь, которая в свою очередь тут же принялась немного сильнее кашлять, прижимая платок ко рту. Заметив её состояние, достопочтенная дама великодушно позволила увести свою дочь, а сама осталась наедине со своим племянником и мистером Браунингом. Элизабет нисколько не переживала о том, как будет проходить их разговор, ибо мистер Дарси не раз доказывал ей, что способен настоять на своём, при этом никого не оскорбив. Однако о леди Кэтрин Элизабет не могла сказать того же самого, ведь у сей дамы имелась поистине сверхъестественная способность нисколько не заботиться о чувствах окружающих её людей.

Вопреки своим собственным словам, Элизабет повела свою старшую сестру и мисс де Бёр не на второй этаж, а в сторону сада, дабы подышать свежим осенним воздухом.

— Благодарю тебя, Элиза, что увела меня оттуда, — вздохнула мисс де Бёр. — Право, порой я себя чувствую кобылой на аукционе, когда матушка упоминает меня в разговоре с Фицуильямом.

— Подобное чувство знакомо большинству юных леди, представленных в обществе, — хмыкнула Элизабет.

— А потому я с нетерпением жду того момента, когда мой кузен соизволит выбрать себе жену, — отметила мисс де Бёр. — Тогда я потеряю всю свою ценность в глазах моей матушки, и она перестанет вечно держать меня подле себя.

— Вы не желаете союза с мистером Дарси? — спросила Джейн.

— Совершенно не желаю, — покачала головой мисс де Бёр, взглянув на старшую сестрицу Беннет. — Впрочем, как и он сам.

К сожалению, сей разговор был прерван миссис Хилл, которая сообщила, что миссис Беннет просит Джейн составить ей компанию. Мисс Беннет извинилась перед мисс де Бёр и направилась обратно в дом, оставив Элизабет с ней наедине.

— Я никогда раньше не осмеливалась задать этот вопрос, — неловко прочистила горло Элизабет, — но меня разъедает любопытство. Почему ты так против этого союза? Ведь это позволило бы тебе выйти из-под опеки леди Кэтрин, и мистер Дарси, я уверена, был бы с тобой добр и великодушен.

— Боюсь, что мы с Дарси нынче являемся заложниками той жизни, которую совершенно для себя не желаем, — усмехнулась мисс де Бёр. — Дарси не любитель светских раутов и общества, его больше привлекает спокойная жизнь в провинции. Будь на то его воля, он бы всю жизнь провёл в Пемберли. Однако статус холостяка и наличие юной сестры не позволяют ему этого. Я же, в свою очередь, нахожусь в кандалах моей матери, ведь без её согласия я не могу получить своё приданое и распоряжаться им. Если бы у меня была такая возможность, я бы тотчас же наняла компаньонку помоложе, сняла апартаменты в Лондоне и наслаждалась бы развлечениями светской жизни. Хоть я так и не была представлена в свете, но мои родственные связи позволили бы мне без труда влиться в высшее общество. Как видишь, если бы наш союз с Дарси свершился, то или кто-то один из нас, или мы оба были бы глубоко несчастны.

— Но твоё здоровье… — в недоумении пробормотала Элизабет. — Выдержишь ли ты столь неугомонный стиль городской жизни?

— Мне в любом случае не посчастливится дожить до своих седин, — меланхолично отметила Энн, и слова её тут же были подтверждены приступом кашля. — А если выбирать между смертью за карточным столом с бокалом вина в руке и смертью в беспамятстве и горячке после мучительных родов, то я выберу первое.

Элизабет задумчиво взглянула на свою собеседницу и не могла не поразиться тому, как они обе, будучи ещё весьма молодыми женщинами, уже имели ясное видение своего будущего. Обыкновенно о подобном задумываться юным дамам не свойственно, но раннее вдовство и недуг так или иначе проложили тропинку к столь осязаемому пониманию того, как они проведут последние годы своей жизни. Это не могло не печалить Элизабет. Пусть она и не желала вновь вступать в брак, но её молодость и живой ум не могли не противиться почти затворнической участи, к которой может привести подобное намерение.

Вскоре Элизабет и мисс де Бёр увидели, как из Лонгборна вышли мистер Дарси и Джорджиана, явно намереваясь отправиться обратно в Незерфилд, а потому решили подойти к ним, дабы попрощаться. Однако первой к ним подбежала Джорджиана.

— Миссис Коллинз, — позвала она, — могу я просить вас позволить Лидии, Китти и Мэри погостить в Незерфилд Парке несколько дней? Уверяю вас, мистер Бингли не будет против. Я уже спросила его разрешения. Пожалуйста!

— Конечно же я не против, — засмеялась Элизабет жалобному энтузиазму юной мисс. — Мистер Дарси, — обратилась она к джентльмену, который в это мгновение изо всех сил сжимал пальцами свою переносицу, — выдержите ли вы бесконечный девичий смех на протяжении нескольких следующих дней?

— Я готов выдержать что угодно, кроме бесконечных причитаний мисс Бингли о том, как она ждёт встречи с моей тёткой, — с едва скрываемым раздражением ответил мистер Дарси.

— Что ж, — выдохнула Элизабет, заметив, как изменилось настроение джентльмена с того момента, как они покинули гостиную, — в таком случае, мисс Дарси, отправляйтесь к моим сёстрам и обрадуйте их. Пусть возьмут сейчас только самое необходимое, а чуть позже я отправлю слугу в Незерфилд с одеждой для них на несколько дней.

Джорджиану не требовалось просить дважды, ведь она, широко улыбаясь, немедленно побежала обратно в дом навстречу трём юным леди, которые в нетерпении наблюдали за развернувшейся беседой из окна второго этажа.

— Я тоже вернусь в дом, — подала голос мисс де Бёр. — Мне и правда стоит немного отдохнуть, — улыбнулась она Элизабет. — Дарси, — она присела в реверансе, — видимо, в следующий раз мы увидимся на балу. До свидания.

— До свидания, Энн, — поклонился своей кузине мистер Дарси и, оставшись наедине с Элизабет, принялся ждать возвращения своей сестры вместе с её подругами. — На самом деле, — он слегка смущённо прочистил горло, — идея пригласить ваших сестёр в Незерфилд принадлежит мне.

— Неужели? — усмехнулась Элизабет.

— Так у мисс Бингли будет больше забот, да и Джорджиане будет радость.

— Понятно, — еле сдерживая смех кивнула Элизабет.

— Миссис Коллинз, могу я просить вас о ещё одном одолжении? — уже серьёзней и даже немного озабоченно спросил мистер Дарси, а получив в ответ вопрошающий взгляд, продолжил. — Не могли бы мы договориться поменять уже оговорённый между нами второй после ужина танец на последний сет перед ужином?

— Я буду не против провести ужин в вашей компании, мистер Дарси, — улыбнулась Элизабет. — Могу я поинтересоваться, чем вызвана ваша просьба?

— Вы очень скоро это узнаете и без моих объяснений, — усмехнулся он.

— Напускная загадочность вам не к лицу, сэр, — пожурила его Элизабет.

— Уважьте меня на этот раз, миссис Коллинз.

— Как прошёл разговор с леди Кэтрин? — решила сменить тему Элизабет.

— Хуже, чем я ожидал, — вздохнул мистер Дарси. — Похоже, что в Розингсе дела настолько плохи, что моя тётка начинает вести себя неосмотрительно и готова пойти на крайние меры, чтобы заручиться моей неограниченной поддержкой.

— Неужели столь обширное имение невозможно вывести в доходное русло без постороннего вмешательства? — удивилась Элизабет. — Даже Лонгборн почти за год вновь встал на ноги после утери восьми тысяч фунтов…

— Сколько? — не веря своим ушам, переспросил мистер Дарси.

— Ах, — смутилась Элизабет, совсем позабыв, что ещё ни разу не упоминала об этом в разговорах с ним, привыкнув, что соседям да друзьям в округе и без того всё было известно благодаря слухам. — Да. Когда я вернулась из Хансфорда домой, то выяснилось, что мой покойный супруг вывез из Лонгборна крупную сумму денег, но на что эти средства были потрачены, мы с мистером Шепардом так и не смогли выяснить.

— Восемь тысяч фунтов просто испарились? — в недоумении воскликнул мистер Дарси.

— Да, но средства можно как потратить, так и приумножить… — вздохнула Элизабет. — А потому я для себя решила не упорствовать в поиске пропавших денег, а направить свою энергию на дела подвластные мне.

Элизабет заметила, как в глубокой задумчивости нахмурились брови мистера Дарси, однако их разговору было не суждено продолжиться, потому что в это мгновение из Лонгборна весёлой гурьбой вышли четыре юные девушки, готовые отправиться в Незерфилд Парк. Мистер Дарси помог каждой сесть в карету, но перед тем, как самому присоединиться к юным леди, задал Элизабет ещё один вопрос, который хоть и имел отношение к предмету их недавнего разговора, но всё же застал её врасплох.

— Миссис Коллинз, помнится, вы упоминали, что помимо денег из Лонгборна была вывезена почти вся библиотека… — заметил он, на что получил положительный ответ. — Не было ли среди распроданных книг особенно ценных или редких?

— Батюшка хоть и собирал коллекцию, но редко расщедривался на покупку дорогих книг, — ответила Элизабет, не понимая, к чему мистеру Дарси эта информация, — однако у него имелось первое издание двухтомника «Дон Кихота» на испанском языке.

— Если мне не изменяет память, это издание 1615 года?

— Второй том 1615 года, а первый том был издан в 1605 году, — кивнула Элизабет. — Отец очень ценил эти книги и давал мне их в руки только под присмотром, — усмехнулась она.

Мистер Дарси вновь окинул её задумчивым взглядом, после чего степенно поклонился и, попрощавшись, сел в карету и велел кучеру ехать в Незерфилд.

— И куда же, позвольте полюбопытствовать, — раздался голос леди Кэтрин, едва Элизабет успела переступить порог Лонгборна, — запропастились ваши младшие сёстры, миссис Коллинз? Я хотела, чтобы мисс Мэри вновь сыграла ту маленькую композицию, которую она давеча сочинила.

— Мои младшие сёстры были приглашены в Незерфилд Парк, дабы составить компанию мисс Дарси, леди Кэтрин, — ответила Элизабет, проходя в гостиную, где у камина стоял мистер Браунинг, пребывая в глубокой задумчивости. — В понедельник они возвратятся для подготовки к балу.

— И что же, они уехали в карете моего племянника? — нахмурилась леди Кэтрин.

— Именно так, — улыбнулась Элизабет, после чего позвала Бэтси и распорядилась, чтобы та собрала для младших девочек одежду на ближайшие четыре дня и отправила всё в Незерфилд Парк. — Скажите, леди Кэтрин, будет ли позволено мисс де Бёр присутствовать на балу в Незерфилде? Я была бы несказанно счастлива, если она составит нам компанию.

— Моя дочь, несомненно, будет участвовать в предстоящих танцах, — кивнула леди Кэтрин. — И, как мне кажется, не только вы будете рады её обществу на этом балу, — с довольной улыбкой отметила она, взглянув на мистера Браунинга, заполучив в ответ почтенный кивок. — Вы же наверняка заметили, миссис Коллинз, как мой племянник глаз не мог отвести от Энн!

Элизабет была очень благодарна своей матери и сестре за то, что они выбрали именно этот момент, чтобы возвратиться в гостиную, ибо её мало привлекала перспектива в ближайшие полчаса без конца поддакивать всем нелепым инсинуациям, которые только могли прийти в голову леди Кэтрин.

Мысли о незерфилдском бале чрезвычайно занимали миссис Беннет, которая была склонна считать, что он устраивается в честь её старшей дочери, и чувствовала себя необыкновенно польщённой тем, что Джейн и Лиззи уже заручились приглашениями на танец от двух самых завидных холостяков в округе, о чём по секрету ей сообщили её старшие дочери, когда возвратились в Лонгборн. Некоторое время разговор в гостиной был полностью поглощён планами и соображениями по поводу предстоящего развлечения.

— Миссис Коллинз, — зычным голосом обратился к Элизабет мистер Браунинг, резко прерывая дамские восторги, — не окажите ли вы мне честь согласиться провести со мной первый танец вечера?

— Прошу прощения, мистер Браунинг, — вежливо улыбнулась ему Элизабет, — мне очень жаль, но на первый танец я уже приглашена.

— Как так? — воскликнула леди Кэтрин. — Когда ж вы успели заручиться кавалером? О бале ведь было объявлено лишь три часа назад!

— Дело в том, что мне и моей сестре мистер Бингли рассказал о своих намерениях устроить танцы более недели назад, так что для нас с Джейн намечающийся бал не стал сюрпризом, — лукаво улыбнулась Элизабет своей старшей сестре, — впрочем, как и для некоторых близких друзей мистера Бингли…

— В таком случае, — слегка недовольно процедил мистер Браунинг, — танец перед ужином. Уверен, нам с вами будет что обсудить за трапезой.

— И мне вновь придётся вас разочаровать, мистер Браунинг, — ответила ему Элизабет, начиная подозревать, что послужило причиной внезапной загадочности мистера Дарси. — Именно эти два сета у меня заняты, однако я буду рада составить вам компанию во время любого другого танца.

По правде говоря, Элизабет вовсе не была рада подобной перспективе, однако столь настойчивые приглашения мистера Браунинга и недовольный взгляд леди Кэтрин дали ей понять, что будет лучше выказать любезность и не упорствовать в своём нежеланий вставать в пару с новоявленным пастором.

P.S.: Мои дорогие читатели, мне несказанно стыдно, что вам пришлось так долго ждать новую главу. Сама не знаю, что произошло, но слог не шёл и всё тут. Надеюсь, вам всё равно понравится эта небольшая глава. Я постараюсь немного перезагрузить голову и через две недели уже порадовать вас новой полноценной главой.

До бала в Незерфилде оставалось всего четыре дня, и все обитатели имения, равно как и недавние гостьи, были весьма взбудоражены надвигающимся праздником. Мисс Бингли с утра до ночи не находила себе места, распоряжаясь слугами, внося бесконечные правки в меню и в отчаянии сокрушаясь, что надо было заказывать восьмичасовые свечи, а не шестичасовые. Мистер Бингли был занят делами имения, начиная проявлять всё больше самостоятельности в данном вопросе, а помимо этого всеми правдами и неправдами пытался успокоить своего повара, мистера Николса, когда мисс Бингли в очередной раз заявляла, что вместо тарталеток следует подавать пирожные, а вместо куропаток — перепелов. Мистер Дарси старался держаться подальше от всеобщей суматохи, частенько присоединяясь к мистеру Хёрсту на охоте. Хоть сей господин и не был особенно занимательной компанией для джентльмена, однако его немногословность позволяла мистеру Дарси в спокойствии проводить основную часть дня. Джорджиана же вместе с младшими сестрицами Беннет были заняты играми, прогулками и визитами в Мэритон, пользуясь тем, что мисс Дарси решила в преддверии бала, хоть она и не будет в нём участвовать, воспользоваться тем своим содержанием, которое она не истратила за последние три года, и помочь своим подругам приобрести у модистки то, что они пожелают.

— Джи-Джи, не надо! — возмутилась Лидия, когда её подруга объявила, что поможет ей приобрести шаль, на которую та положила глаз. — Элизабет выделяет нам достаточно денег! Я просто выберу накидку попроще!

— Но тебе понравилась эта! — воскликнула Джорджиана. — Ди, мне всё равно пока не на что тратить эти деньги… Брат даже не знает о том, что они у меня остались. Ну дай мне поучаствовать хоть в этом!

— Ладно, — вздохнула Лидия в ответ на жалобный взгляд своей подруги, — но только по одной вещице для каждой! — строго погрозила она пальцем. — Не хватало ещё чтобы Лиззи или Джейн обратили внимание на наши чересчур экстравагантные покупки…

Вскоре все четыре девицы вышли от довольной модистки с желанными обновками: Лидия — с шалью, Мэри — с перчатками, а Китти — с веером. Джорджиана же приобрела себе туфли, которые на самом деле предназначались для Китти, но, дабы Лидия вновь не разбушевалась, юные леди перешепнулись, что Джорджиана сделает вид, словно покупает их для себя. Решив ещё немного побаловать себя, девицы отправились в местный трактир, где именно в это время дня подавались свежие пирожные. Попросив у трактирщика чаю и четыре порции сладости, они расположились за самым дальним столиком у окна парадной. День у юных леди проходил во всех смыслах идеально: они наслаждались компанией друг друга, занятной беседой и вкусным угощением. Однако Китти, сидящая лицом к окну, внезапно обратила внимание на одну фигуру, проходящую мимо.

— Это, случайно, не миссис Хёрст? — нахмурилась она, стараясь разглядеть идущую даму через не очень чистое стекло.

Все четыре девицы немедленно выглянули на улицу и действительно увидели там знакомую им даму.

— Да, это она, — ответила Джорджиана, — но шляпку она, конечно, нацепила такую, что едва лицо можно разглядеть…

— Кажется, она собирается зайти в трактир, — в недоумении пробормотала Мэри, которой лучше всех был виден вход в заведение. — Что ей здесь может быть нужно? Да и к тому же одной…

И на самом деле в это же самое мгновение дверь в трактир осторожно открылась и внутрь зашла миссис Хёрст, придерживая край своей шляпки таким образом, чтобы посетителям заведения было сложно разглядеть её лицо. Лидия, Китти, Мэри и Джорджиана очень обрадовались тому факту, что они выбрали столь дальний столик, ведь так их от нежданной гостьи разделяли около трёх десятков снующих туда-сюда постояльцев. И хоть им не было слышно слов, которые произнесла миссис Хёрст, но они словно ясный день видели, как трактирщик передал ей ключ, и она направилась в сторону комнат постояльцев.

— Я за ней, — тут же спохватилась Лидия.

— Ди, ты что! — воскликнула Джорджиана, схватив свою подругу за локоть. — А вдруг она тебя увидит!

— Не увидит, Джи-Джи, — нетерпеливо прошептала Лидия, не сводя глаз с удаляющейся фигуры. — Я просто посмотрю, куда она идёт.

Трое оставшихся за столом девушек неловко переглянулись, словно стали свидетельницами чего-то зловещего. Ни одна из них даже предположить не могла, зачем миссис Хёрст могло понадобиться снимать комнату в трактире Мэритона в погожий день. Однако долго размышлять над этим им не пришлось, ибо Лидия уже возвращалась к ним.

— Ну что? — нетерпеливо прошептала Китти.

— Да ничего, — пожала плечами Лидия. — Она заперлась в крайней комнатушке на первом этаже. В той, у которой окна выходят на задний двор, где всякий хлам скидывают.

— Зачем ей снимать одну из самых замшелых и дешёвых комнат? — всё больше недоумевала Джорджиана наравне со своими подругами. — Хотя знаете… — она вдруг кое-что припомнила. — У миссис Хёрст в последнее время и правда появилась привычка частенько наведываться в Мэритон, но она говорила, что ходит к доктору…

— Какой смысл гадать? — вздохнула Мэри. — Всё равно напрямую выяснить всё нам не удастся. Это противоречит этикету. Негоже нам лезть в дела замужней дамы, — слегка пожурила она младших девушек за их неуёмное любопытство, отчего те тут же потупили взоры. — Давайте допьём чай и вернёмся в Незерфилд.

Получив в ответ не самое воодушевлённое согласие, Мэри лишь поджала губы, хотя сама была весьма озадачена сложившейся ситуацией, которой они стали невольными свидетельницами. По прошествии пятнадцати минут подруги уже собирались было подняться из-за стола и двинуться в путь, как вдруг в трактир зашёл ещё один хорошо знакомый им человек. Все четыре девушки тут же воззрились на него, но он, к счастью, даже не подумал взглянуть в их сторону. Пройдя уверенными шагами в центр парадного зала трактира, он церемонно снял свои перчатки и шляпу, когда к нему обратился проходивший мимо трактирщик.

— Вам нужна комната, мистер Уикхем? — спросил он хриплым голосом. — Или бокальчик хереса, как обычно?

— Не стоит, — резко ответил ему Уикхем. — Меня уже ждут.

Трактирщик уважительно поклонился офицеру и направился по своим делам, а Уикхем решительно пошёл в сторону комнат для постояльцев.

На этот раз все четыре девушки даже не сговариваясь поднялись со своих мест и слегка прижимаясь друг к другу последовали за ним, держась на достаточном расстоянии, чтобы, в случае чего, спрятаться за стеной. Когда Уикхем повернул за угол коридора, который заканчивался тупиком, Лидия, Джорджиана, Мэри и Китти осторожно выглянули из-за угла и увидели, как он постучался в ту самую комнату, где, по словам Лидии, сейчас была миссис Хёрст. Не прошло и пары мгновений, как дверь комнаты отворилась, и Уикхем зашёл внутрь.

— Быстро! — воскликнула Лидия, потянув за собой Джорджиану и Китти. — Бежим к окнам той комнаты!

Все девушки были так обескуражены тем, что только что увидели, что даже не подумали возразить. Даже Мэри, словно заворожённая и лишённая воли, поплелась за ними, ни слова не вымолвив. Выбежав из трактира, они направились к заднему двору здания, где были свалены старые бочки, полусгнившие ящики, вёдра, погнутая или разбитая утварь и много другого хлама, а судя по запаху, туда ещё и нечистоты порой сливались недобросовестными горничными… Осторожно пробираясь через завалы, чтобы ничего не задеть и не наделать шума, девушки подкрались к тому самому окну, которое принадлежало комнате в которой сейчас находились мистер Уикхем и миссис Хёрст. Задняя часть трактира была чуть выше от земли, чем передняя, а потому заглянуть в окно у них не получится, но они надеялись, что смогут хоть что-нибудь услышать.

— Так нельзя! — шёпотом воскликнула Мэри, наконец немного придя в себя. — Мы не можем вот так следить за ними! Нас это не касается!

— Мэри, хочешь ты этого или нет, — раздражённо прошептала в ответ Лидия, боясь, что их могут услышать, — но мы уже ввязались в эту ситуацию. Если лично тебе не хочется узнать, что тут происходит, то можешь постоять у той двери, — она указала за чёрный ход, которым обычно пользовались работники трактира, — и последить, чтобы никто нас не заметил!

Понимая, что ей не выиграть в этом споре, Мэри решила, что так действительно будет лучше и, встав у двери, стала следить, не слышно ли за ней приближающихся шагов. Остальные три девушки остались у окна в надежде что-нибудь услышать. Некоторое время они ничего не слышали, кроме пары стуков, которые прозвучали так, словно что-то уронили на пол. Но вскоре из комнаты начали доноситься приглушённые голоса. Слов было не разобрать, но мужчина и женщина явно обменивались короткими фразами. Затем голоса вновь затихли. Прошло ещё несколько минут, и на этот раз из комнаты начал раздаваться звук, который девушки никак не могли распознать. Что могло так беспощадно скрипеть? Скрип был настолько громким и частым, что, казалось, будто кто-то прыгает на старой половице. Лидия, Китти и Джорджиана в недоумении переглянулись, но внезапно их недоумение сменилось абсолютным потрясением. Из комнаты раздался невероятно громкий женский стон. Настолько громкий, что даже Мэри, находящаяся в нескольких метрах от них, услышала его и в изумлении воззрилась на своих сестёр и подругу. Этот стон стал не единственным. Пусть следующие уже не были такими громкими, но стали повторяться каждые несколько мгновений.

— О Боже! — схватившись за сердце, еле слышно воскликнула до глубины души потрясённая Джорджиана. — Он что, убивает её?

— Что-то я очень сильно в этом сомневаюсь, — протянула Лидия, слегка скривившись, и, на мгновение призадумавшись, оглянулась вокруг. Заметив неподалёку довольно крепкий ящик, она пододвинула его под интересующее их окно. — Придержите меня за руки, чтобы я не упала, — сказала она Джорджиане и Китти, пока Мэри закатывала глаза, уже начиная терять терпение.

Встав на ящик, Лидия осторожно заглянула в грязное окно, но увиденное произвело на неё такое неизгладимое впечатление, что она, не подумав, сделала неосторожный шаг назад, едва не упав, и только держащие её Джорджиана и Китти не позволили этому случиться.

— Идём отсюда, — пробормотала Лидия, спрыгнув на землю. — Давайте вернёмся в Незерфилд.

— Нет уж, постой! — дёрнула её за руку Китти. — Сначала скажи, что ты увидела! — упрямо настаивала она, когда к ним подошла Мэри.

«О да, Джордж, ты самый лучший!!!» — внезапно ясно как день прозвучал женский голос.

— Хотя, нет, я передумала, — пролепетала Китти, вторя обескураженным взглядам своих сообщниц. — Давайте сначала уйдём отсюда.

Выбежав на главную дорогу Мэритона, четверо девушек немедленно направились в сторону Незерфилд Парка. Между ними не было проронено ни слова, пока они не оказались подальше от оживлённой суматохи провинциального городка. Когда же вокруг них не осталось ни души, Джорджиана несдержанно воскликнула:

— Ди! Что ты видела?! Скажи же! Я умираю от любопытства!

В отличие от Мэри и Китти, она в силу своей невинности и неопытности так и не смогла догадаться, что именно происходило между мистером Уикхемом и миссис Хёрст. Младшие сёстры Беннет немного неловко переглянулись между собой, но Лидия понимала, что ответить подруге предстоит именно ей, ведь только она всё видела своими глазами.

— Джи-Джи, — смущённо прочистила горло Лидия, — помнишь, как мы с Китти пару недель назад водили тебя на ферму к мистеру Тревису посмотреть на случку овец?

— Куда вы её водили? — возмущённо прокричала Мэри. — О, Господь всемогущий! — подняв взгляд к небу, схватилась она за голову. — Да что ж за день сегодня такой?

— Ди, да при чём тут овцы? — воскликнула Джорджиана, но в ответ на неё воззрились три пары очень красноречивых взглядов, которые явно дожидались того, что она сама догадается, к чему Лидия упомянула сей домашний скот. — Не может быть… — пролепетала она.

— Ещё как может, — вздохнула Лидия.

После недолгой паузы девушки продолжили путь обратно в Незерфилд, по дороге обсуждая произошедшее.

— Но почему миссис Хёрст так кричала? — задала всех интересующий вопрос Джорджиана.

— Понятия не имею, — хором ответили её сестрицы Беннет.

— Может, не зря юным девицам ничего не рассказывают о супружеском ложе? — задала риторический вопрос Мэри.

— Ну, там явно было не супружеское ложе, — усмехнулась Китти. — Миссис Хёрст изменяет своему супругу…

— Как думаете, если мы Лиззи спросим, она нам расскажет? — поинтересовалась Лидия. — Она ведь была замужем. Она знает, как всё происходит.

— Не думаю, что она будет рада обсудить с нами эту тему, — покачала головой Мэри.

— Почему? — вдвоём спросили Лидия и Джорджиана.

— Ещё когда вы были в Мейнарде, — неловко начала Китти, — у нас в разговоре как-то раз вскользь возникла тема её личных взаимоотношений с мистером Коллинзом… Скажем так, эта тема её совсем не порадовала…

— И как же нам тогда узнать, отчего миссис Хёрст так кричала? — недоумевала Лидия.

— А тебе так необходима эта информация? — с ноткой сарказма спросила Мэри.

— Да, так необходима! — передразнила её Лидия, заставив Джорджиану рассмеяться. — Кстати, Джи-Джи, помнишь в Мейнарде одна из самых высокородных девиц… Её, кажется, мисс Рассел звали… — задумалась Лидия, пытаясь припомнить её имя. — Да! Эмили Рассел! Её дядя — герцог Бэдфорд!

— Ну да, помню, — пожала плечами Джорджиана. — Премерзкая девица, — скривилась она.

— Согласна, — хмыкнула Лидия, — но помнишь, как она рассказывала, что у некоторых джентльменов есть книги про супружеские отношения, которые тайно привозятся из Индии или арабских стран? А вдруг у твоего брата есть такая?

— Даже если и есть, — совершенно не понимая, к чему клонит её подруга, ответила Джорджиана, — что с того?

— Может, мы могли бы её позаимствовать на вечерок? — нарочито невинным голосом пропела Лидия.

— И как ты себе это представляешь? — рассмеялась Джорджиана. — Хочешь, чтоб я подошла к Фицуильяму и попросила у него справочник о супружеском ложе? Да он меня тут же в Бедлам отправит на лечение!

— Но ты могла бы сама поискать что-то такое в его кабинете в Незерфилде… — намекающим тоном протянула Лидия.

— Я?! — воскликнула Джорджиана.

— Ну не я же! — возмутилась Лидия. — Просто, пока его там нет, поройся в шкафах, загляни в ящики стола… Вдруг там найдётся книжица в странном переплёте или на обложке которой ничего не написано…

— Я не понимаю, в какой момент наш разговор перешёл от обсуждения миссис Хёрст к планированию того, как я буду копаться в личных вещах моего брата, — обескураженно пробормотала Джорджиана. — К тому же, с чего ты взяла, что у него вообще что-то подобное есть? А даже если и есть, к чему ему было бы брать подобную книгу с собой в Незерфилд? Как по мне, логичнее было бы что-то такое держать под замком в Пемберли!

— Так я и не утверждаю, что подобная книга обязательно есть здесь! — начиная раздражаться, воскликнула Лидия. — Но вдруг… — уже более жалобно протянула она, взглянув в глаза своей подруги.

За всем этим препирательством с искренним изумлением наблюдали Китти и Мэри. Вся ситуация казалась им настолько абсурдной, что им мало верилось, что всё это происходит на самом деле. Однако, к счастью, сей разговор не был продолжен, потому что девушки уже были достаточно близко к Незерфилду, чтобы появилась вероятность быть услышанными слугами, работающими вне дома. Зайдя в поместье, они были встречены мисс Эннесли и ещё одной служанкой, которые помогли юным мисс снять свои накидки и забрали из их рук свёртки с покупками, чтобы отнести в их комнаты.

— Мисс Эннесли, — обратилась к своей горничной Джорджиана, — скажите, мистер Дарси сейчас в Незерфилде?

— Нет мисс, — улыбнулась ей мисс Эннесли, — он вместе с мистером Хёрстом пару часов назад отправились на охоту.

— А вы не знаете, как долго их ещё не будет? — стараясь вести себя как можно более непринуждённо поинтересовалась Джорджиана, отчего стоящие неподалёку сестрицы Беннет заговорщицки переглянулись.

— В прошлый раз они провели на охоте четыре часа, — пожала плечами мисс Эннесли. — Так что думаю, что ещё полтора-два часа их ждать не стоит.

— Хорошо, благодарю вас, мисс Эннесли, — улыбнулась ей Джорджиана. — Вы можете идти.

Горничная присела в реверансе перед юными леди и отправилась вглубь дома по своим делам.

— Если я это сделаю, то только сейчас, — резко развернувшись к своим подругам, прошептала Джорджиана, — пока моё любопытство на пике. Потом ты от меня этого не дождёшься, — впилась она взглядом в Лидию. — Но все вы будете стоять у окон в разных концах поместья и, как только заметите моего брата на горизонте, тотчас же мне сообщите, чтобы я успела всё расставить по своим местам!

— Обещаем! — хором ответили Лидия и Китти, а вот Мэри ничего не ответила, отчего на неё выжидательно посмотрели три пары глаз. И вновь, уже третий раз за день, поняв, что у неё нет иного выхода, тоже согласилась участвовать в их авантюре.

Немного освежившись после прогулки и переодевшись в более подходящие для дома платья, сёстры Беннет расположились в разных комнатах дома, найдя для себя самые обыкновенные для юных девиц занятия. Мэри сидела за фортепиано в музыкальной комнате, что весьма выгодно позволяло ей смотреть в окно, выходящее на северную сторону поместья, откуда можно было видеть тропинку ведущую из Мэритона и опушку леса. Китти поднялась на второй этаж и устроилась у широкого окна с мольбертом, глядя на западную сторону имения, откуда открывался наиболее обширный вид на охотничьи угодья. Лидия же расположилась в библиотеке с книгой в руке, выбрав весьма удобное кресло у окна, выходящее на южную сторону дома, откуда можно было разглядеть за последние пару месяцев знатно протоптанную тропинку до Лонгборна. Джорджиана же в это время на слегка дрожащих ногах шла в сторону кабинета своего брата, который находился по соседству от его личных комнат. Ей оставалось лишь надеяться, что она не столкнётся с камердинером Фицуильяма. Такого конфуза её бедное сердце просто не переживёт, ведь ему придётся доложить джентльмену о том, что его сестра самовольно заявилась в его кабинет. Однако камердинера нигде не было видно, и Джорджиана без всяких препятствий прошла к двери кабинета, при этом приговаривая:

— Пожалуйста, будь заперта, — шептала она, обращаясь к двери, — пожалуйста, будь заперта… — она протянула руку к ручке двери и в надежде, что она не поддастся, повернула её, но дверь с лёгкостью отворилась. — Не заперта, — мученически хныкнула юная мисс.

Опасаясь того, что в коридор в любой момент может нагрянуть прислуга, Джорджиана поскорей забежала в кабинет и как можно тише закрыла за собой дверь. Оглянувшись вокруг, юная леди невольно сравнила окружавшую её обстановку с тем, что она привыкла видеть в кабинете своего брата в их лондонском доме и в Пемберли. Здесь, в Незерфилде, вместо целой стены, уставленной книгами, был лишь один небольшой шкаф с полками; рабочий стол был не столь просторным и внушительным; и секретер стоял в другой части комнаты.

— Что ж, — решительно вздохнула Джорджиана, — если бы я была неприличной книгой, где бы я была? — задала она сама себе вопрос, обводя взглядом комнату, после чего закатила глаза. — Ну, для начала уж точно не в руках у четырёх незамужних девиц… — пробормотала она.

Решив действовать постепенно, Джорджиана принялась осматривать шкаф с книгами, на всякий случай протягивая руку в самую глубину полок, проверяя, не спрятано ли там что-нибудь. Но столь очевидное для книги место ничем её не порадовало. Там стояли самые обыкновенные произведения и справочники. Ничего, что могло бы заинтересовать Джорджиану. Следующим местом её изысканий стал секретер. Открыв каждый из ящиков и распахнув нижние створки, она мельком просмотрела все лежащие там бумаги, но кроме счетов, отчётов и сводок о доходах и расходах ничего не нашла, а уж к личным письмам Фицуильяма Джорджиана не посмела даже прикоснуться. Последним возможным местом нахождения призрачной книги, существование которой она сама со своими подругами выдумала, были ящики рабочего стола. Верхний и средний ящик содержали в себе всё то же самое, что и секретер, правда единственное, что привлекло внимание Джорджианы, это лежащий в верхнем ящике золотой портсигар. Джорджиана понятия не имела, что её брат имеет привычку курить, ведь она никогда не видела его за сим занятием. Осторожно взяв в руку этот предмет, она открыла его и увидела, что из помещавшихся туда шести сигар отсутствовали две, а значит Фицуильям всё-таки порой увлекался курением. Положив портсигар обратно, Джорджиана закрыла верхний ящик стола и, сев на пол, открыла последнее место, где у неё была надежда хоть что-то найти. В нижнем ящике, однако, лежала одна-единственная папка с документами и больше ничего. И Джорджиана на том бы и покончила, но она никак не могла понять, почему в такой же по размеру ящик, как и два предыдущих, поместилась одна лишь папка, и больше ни для чего там не было места. Сама не зная, чего ожидать, Джорджиана постучала по дну ящика и ясно услышала, что под ним есть ещё пространство. Не зная, каким образом можно было открыть потайное место в ящике, она начала наугад ощупывать дно и вдруг, слегка надавив на заднюю часть, увидела, как поднялась передняя часть, позволяя снять крышку потайного дна.

Первое, что бросилось в глаза юной леди, это несколько футляров, явно предназначавшиеся для драгоценностей. Открыв самый большой, Джорджиана увидела сапфировое ожерелье, которое раньше видела только лишь на портрете своей матери, леди Энн. В футляре поменьше находились серьги и браслет под стать ожерелью. В самом маленьком же футляре Джорджиана увидела золотое кольцо с тремя бриллиантами, которое тоже раньше видела только на портрете своей матушки. Это было её обручальное кольцо. Джорджиана с томной грустью осматривала украшения своей матери, жалея, что ей не посчастливилось юной девочкой наблюдать, как её мама собирается на балы и приёмы и облачается в роскошные платья и драгоценности. Тяжело вздохнув, юная леди закрыла футляры и расставила их по местам. Чуть дальше в ящике лежала стопка старых писем, перевязанная лентой. Взяв письма в руки, Джорджиана прочитала имя адресата: «Моей дражайшей Энни Фицуильям». Это были письма её отца к матушке, когда они ещё не были женаты… Джорджиана не посмела открыть письма, ибо боялась, что не сможет сложить их обратно достаточно быстро и в том же порядке и собиралась уже было положить их на место и закрыть ящик, как вдруг заметила, что под письмами лежит весьма странный предмет.

Это было что-то похожее на толстый журнал с двух сторон защищённый чёрной кожаной обложкой, но сам переплёт не был закрыт корешком, а лишь прошит четырьмя шнурами. На обложке ничего не было написано, а потому Джорджиана рискнула открыть первую страницу, где увидела строки, написанные на неведомом ей языке. Эти письмена состояли из странных крючков, волн и точек, да к тому же каждая строчка явно начиналась не слева, как принято в цивилизованном обществе, а справа. Однако под каждой строчкой был перевод на английском языке. На самой первой странице сверху было название произведения: «Благоухающий сад». Сей заголовок пробудил в Джорджиане любопытство, и она решилась прочитать первые пару предложений:

«Хвала Господу, который заключил величайшее удовольствие мужчины в естественные части тела женщины и предназначил естественные части тела мужчины для величайшего удовольствия женщины.

Он не наделил женские органы каким-либо приятным или удовлетворительным ощущением до тех пор, пока в них не проникнет мужской орган; и подобно этому мужские половые органы не знают ни покоя, ни блаженства до тех пор, пока они не войдут в женские.»⁽¹⁾

Джорджиана едва не вскрикнула и резко захлопнула сию скандальную тетрадь. Покраснев до самых кончиков ушей, она закрыла лицо ладонями и постаралась немного успокоиться. Она поверить не могла, что предположение Лидии оказалось верным. У Фицуильяма действительно есть книга об интимных супружеских отношениях… Джорджиана тут же подскочила на ноги и кинулась к шкафу с книгами и, отыскав справочник, наиболее похожий по формату на найденный ею журнал, да и к тому же на котором было довольно пыли, чтобы предположить, что Фицуильям не хватится его в ближайшее время, расположила его в нижнем ящике и положила на него сверху связку писем. Джорджиана аккуратно вернула на место потайное дно, наверх вернула папку с документами и благополучно закрыла ящик.

Взяв чёрный журнал подмышку, юная леди подошла к выходу из кабинета и, для начала прислушавшись, нет ли за дверью шагов, выскользнула в коридор, затворив за собой дверь, и как можно скорей кинулась в свою комнату. Там она отворила ящик собственного секретера и спрятала свою находку как можно дальше, прежде чем отправиться к своим подругам и сообщить им, что этим вечером их ждёт весьма увлекательное чтение.

1) Ознакомиться с текстом на английском можно на сайте: https://www.sacred-texts.com/sex/garden/index.htm

Вернуться к тексту

Сказать, что мистер Браунинг находился в дурном расположении духа, значит ничего не сказать. После недавнего визита мистера Дарси в Лонгборн у него не оставалось более сомнений в том, что у него имеется весьма впечатляющий соперник в борьбе за внимание миссис Коллинз. Пусть леди Кэтрин и пребывала в блаженном неведении сего факта, ослеплённая мнением о том, что у владелицы Лонгборна не может существовать желания более всепоглощающего, чем возвращение под её покровительство, но мистер Браунинг был не столь слеп. Хоть его и возмущало, что такой представительный джентльмен имеет виды на даму, которая не стоит даже конюшен в Пемберли, но он не был настолько самоуверен, чтобы пытаться напрямую соревноваться с мистером Дарси, понимая, что при любом раскладе это ничем хорошим для него не кончится. А потому ему оставалось одно из двух: действовать более скрытно, хотя Священное писание и порицает хитрость и уловки, или же перенаправить свой интерес на дам более ему доступных. Предстоящий бал в Незерфилде мистер Браунинг рассматривал для себя, как некий смотр невест, ведь в столь захолустном обществе выбор женихов у юных мисс был весьма скромен, а значит ему будет, из чего выбрать. Конечно, ни одна из сестёр миссис Коллинз не имела ни малейшего шанса оказаться его избранницей, ведь у них не имелось ни владений, ни увесистых приданых, несмотря на то что миссис Коллинз явно хлопотала ради того, чтобы хоть немного их увеличить. Нет уж, жениться на бесприданнице он не собирался. Раз уж ему обещали супругу с имением, то соглашаться на что-то меньшее, чем десять тысяч фунтов, он не намеревался.

За пару дней до намечающегося бала в Лонгборн воротились младшие сёстры Беннет, поразившие своих старших сестёр столь несвойственной им молчаливой задумчивостью и даже некоторой озадаченностью, словно они наконец осознали весь глубинный смысл Откровения Иоанна Богослова, но что-то подсказывало Элизабет и Джейн, что вовсе не чтением Библии были заняты их сёстры вместе с мисс Дарси в Незерфилд Парке. Однако времени расспрашивать о причинах столь странного поведения ни у кого не было времени, ибо все жители Лонгборна были полностью поглощены подготовкой к балу. Миссис Беннет без конца хлопотала над нарядами своих дочерей, а леди Кэтрин не переставала восторгаться собственной предусмотрительностью, ведь она столь прозорливо указала служанкам Розингса собрать в дорогу несколько бальных платьев для себя и мисс де Бёр, несмотря на то что они вовсе не рассчитывали на посещение великосветского приёма в столь провинциальном месте.

До тех пор пока Элизабет не вступила в незерфилдскую гостиную, тщетно надеясь на то, что мисс Бингли будет столь впечатлена присутствием леди Кэтрин де Бёр, что и думать позабудет о существовании самой Элизабет, ей и в голову не приходила мысль, что сама леди Кэтрин будет вовсе не рада сему знакомству. Стоило всем жителям Лонгборна, и временным, и постоянным, появиться на пороге, как мисс Бингли, приветствовавшая прибывавших гостей вместе со своим братом, сестрой и зятем, хотя последние мало участвовали в этом действе, тут же бросилась к Элизабет, осознавая, что напрямую обратиться к высокородным гостям она не имеет права.

— Ах, моя дорогая миссис Коллинз! — с совершенно несвойственной приветливостью обратилась она к Элизабет. — Я так рада видеть вас и всех ваших родных. Миссис Беннет, мисс Беннет, добро пожаловать, — присела она в реверансе перед старшей дамой и Джейн, не удостоив даже взглядом более юных сестёр, которые, к слову, нисколько не оскорбились, а даже воспользовались своим положением и поскорее ускользнули вглубь зала.

— Мисс Бингли, — поприветствовала хозяйку бала Элизабет, — я благодарю вас за гостеприимство. Леди Кэтрин, мисс де Бёр, — повернулась она к высокородным гостьям, — позвольте представить вам мисс Бингли и её брата, мистера Бингли. Мистер Бингли арендует Незерфилд, а мисс Бингли великодушно исполняет здесь роль хозяйки. Также рада представить вам мистера Браунинга, пастора прихода Хансфорда, что при Розингс Парке.

— Леди Кэтрин, мисс де Бёр, — галантно поклонился дамам мистер Бингли, — я рад приветствовать вас. Необычайно рад знакомству. Мисс Беннет, — воодушевлённо обратился он к Джейн и незамедлительно предложил ей руку, дабы сопроводить её в зал.

— Леди Кэтрин, — едва не задыхаясь вымолвила мисс Бингли, — я неимоверна рада нашему знакомству. Я столько слышала о вас от вашего племянника, мистера Дарси, — улыбнулась она.

— Мисс Бингли, — слегка вздёрнув подбородок, произнесла леди Кэтрин, словно пробуя имя на вкус, — не являетесь ли вы потомками барона Бингли? Не ваш ли брат ныне владеет его имением, Брэмхем Парком?

— Мы не… — вдруг осеклась мисс Бингли. — Нет, мадам, — сконфуженно ответила она, — наша семья не имеет родственных связей с бароном Бингли.

— Хм, — нахмурилась леди Кэтрин, — откуда же вы родом?

— Из Лондона, ваша Светлость, — немного приободрилась мисс Бингли. — С Бонд-стрит.

— Только торговцы, стряпчие да ремесленники родом из Лондона, — пренебрежительно фыркнула леди Кэтрин. — Меня интересует ваше фамильное имение. Могу предположить, что оно располагается где-то в Западном Йоркшире. Я прекрасно осведомлена, из каких графств происходят все благородные фамилии, и обладаю замечательной памятью касаемо местоположения всех значимых поместий, — снисходительно отметила она. — Ну-с, мисс Бингли? — выжидающе взглянула она на хозяйку бала, которая с каждым словом высокородной гостьи постепенно менялась в цвете от ярко-алого до мертвецки-бледного.

— У нас нет фамильного имения, ваша Светлость, — просипела мисс Бингли. — Наши родители после свадьбы переехали в Лондон из Ланкашира.

— Хм, — с лёгкой брезгливостью усмехнулась леди Кэтрин, внезапно почувствовав необходимость осмотреть мисс Бингли с головы до ног, и уже собиралась было что-то сказать, но её остановило появление мистера Дарси.

— Тётушка, кузина, — поприветствовал он своих родственниц. — Миссис Коллинз, этим вечером вы просто обворожительны, — улыбнулся он, осмотрев её тёмно-зелёное платье, достаточно нарядное, чтобы порадовать Элизабет, но вполне тёмное, чтобы соответствовать её статусу вдовы.

— Благодарю вас, мистер Дарси, — присела в реверансе Элизабет, слегка зардевшись.

— Позвольте сопроводить вас в бальную залу, — немедленно предложил ей свою руку джентльмен, едва успел заметить, как в сторону Элизабет двинулся мистер Браунинг, стоявший за её спиной.

— Конечно, — не скрывая облегчения, Элизабет взяла мистера Дарси под локоть и направилась к остальным гостям, оставив позади мисс Бингли с леди Кэтрин, мисс де Бёр и пастором. — Спасибо, что вмешались, — прошептала Элизабет так, что её мог услышать лишь мистер Дарси. — Право, я нынче не в настроении следить за поведением и словами вашей тётушки. Мне за тремя незамужними сёстрами ещё предстоит наблюдать, так что у меня и без того забот полон рот…

— Тремя? — недоумевающе переспросил мистер Дарси. — Вы одну из своих сестёр по дороге потеряли? Или в Лонгборне оставили? Это жестоко, — усмехнулся он.

— Если бы, — вздохнула Элизабет. — Но за Джейн и наша матушка прекрасно присмотрит, хотя это и необязательно, а вот за младшими предстоит следить мне.

— Уверен, они не доставят вам хлопот, — улыбнулся мистер Дарси. — Пока они гостили в Незерфилде, их с Джорджианой было не слышно и не видно.

Это замечание было услышано всеми младшими сестрицами Беннет, которые неподалёку обсуждали последний новости с Шарлоттой Лукас, и оно заставило их слегка насторожиться. Им-то казалось, что они весьма умело скрывали свои в клочья растерзанные эмоции, а оказалось, что даже мистер Дарси заметил перемену в их поведении, а коли так, то их старшие сёстры и подавно обратили на это внимание. Желая на мгновение исчезнуть из поля зрения своих старших сестёр и матери, они подошли к мистеру Дарси и Элизабет.

— Мистер Дарси, — присев в реверансе, обратилась к джентльмену Лидия, — вы не будете возражать, если мы ненадолго наведаемся к мисс Дарси? Ей, должно быть, одиноко… Уверенна, она будет рада нас видеть, — с самой невинной улыбкой попросила она, а две сестры, стоявшие за её спиной, энергично закивали.

— Конечно, я не возражаю, — покачал головой мистер Дарси. — Она должна быть в своих комнатах. Только прошу вас не пропадать из бальной залы надолго. Не заставляйте миссис Коллинз и миссис Беннет переживать.

Едва дослушав джентльмена, младшие мисс Беннет бросились прочь от сборища гостей и побежали на второй этаж имения, понимая, что им следует торопиться, ибо им ни в коем случае нельзя пропустить первый танец, чтобы не остаться стоять у стены на весь вечер.

Пока не настало время первого танца гости были заняты новыми знакомствами, обсуждениями убранства бальной залы, приглашениями на сеты и, конечно же, перешёптываниями о прибывших высокородных гостьях. Уважаемые матроны были слегка пристыжены роскошеством наряда и драгоценностей леди Кэтрин, а юные девицы находились в недоумении касаемо мисс Энн де Бёр, которая, хоть и ни на шаг не отходила от своей матери и смиренно стояла подле неё, покорно склонив голову, но порой всё же с томлением бросала взгляд на небольшие группы молодых мисс, которые о чём-то секретничали и смеялись.

Когда зазвучали первые ноты скрипки, уведомлявшие гостей о скором начале первого танца, молодые люди начали разбиваться на пары и проходить в центр зала. Элизабет немедленно окинула взглядом комнату и увидела, что её младшие сёстры успели воротиться и уже встали в пары с тремя офицерами. Даже Мэри, которая в совершенно несвойственной ей манере начала предпринимать особые усилия, чтобы выглядеть более привлекательной, с тех пор как вернулась с сёстрами из Незерфилда. Будь у Элизабет и Джейн меньше хлопот перед балом, то они всенепременно устроили бы ей допрос касаемо столь радикальных перемен в её поведении.

— Итак, миссис Коллинз, — с насмешкой заговорил мистер Дарси, когда начался первый танец, — третий всадник Апокалипсиса уже пригласил вас на танец?

— Мистер Дарси! — искренне возмутилась Элизабет, хотя и не удержалась от смеха. — Вы лучше всех знаете, что я люблю пошутить, но кощунство даже я не одобряю!

— Но вы же поняли, о ком я…

— Трудно не понять, — хмыкнула Элизабет. — И да. Следующий танец я проведу с мистером Браунингом.

— Сочувствую, — вздохнул мистер Дарси. — Если он слишком вам наскучит, то просто падайте в обморок. Обещаю, что помогу привести вас в чувство.

— Мистер Дарси, как я погляжу, вы сегодня в ударе, — засмеялась Элизабет. — Что ни слово, то острота.

— Прошу простить моё приподнятое настроение, — слегка склонил голову мистер Дарси, когда танец повёл их навстречу друг другу. — Не каждый день джентльмену выпадает счастье оказаться в паре со столь обворожительной партнёршей.

Элизабет не посмела что-то ответить на сие заявление, ибо если она продолжит столь игривый тон беседы, то предоставит мистеру Дарси основания ожидать от неё некой взаимности, а если напрямую положит конец их беседе, то ранит его чувства и оттолкнёт от себя. Ни того, ни другого она не желала.

— Теперь, миссис Коллинз, ваша очередь поддержать разговор. Я отозвался о вашем следующем партнёре — вы могли бы сделать какое-нибудь замечание о величине зала или числе танцующих пар.

— Что ж, должна признаться, что мисс Бингли постаралась на славу, — улыбнулась Элизабет, — освещение зала и правда отменное. Расположение зеркал замечательно подчёркивает убранство комнаты, а шестичасовые свечи весьма воодушевляют.

Остальное время, проведённое в танце друг с другом, мистер Дарси и миссис Коллинз были заняты обсуждением дел хоть и тривиальных, но облачённых в столь увлекательную манеру общения, что получасовой сет показался им весьма коротким. После завершающего реверанса и поклона мистер Дарси повёл Элизабет к группе их общих знакомых, среди которых были и сёстры Элизабет, и сёстры мистера Бингли, которые уже затеяли приятную беседу.

— Миссис Хёрст, мне давеча стало известно, что вы часто наведываетесь к местному доктору в Мэритон, — с присущей ей заботой сказала Джейн. — Неужели вы заболели? Право, я очень распереживалась, когда услышала об этом.

— Дорогая Джейн, вы сама доброта, — тепло улыбнулась ей миссис Хёрст. — Однако не волнуйтесь. Доктор Стивенс просто даёт мне некоторые настойки, чтобы поправить здоровье.

— И вы довольны его услугами? — немного сконфузившись спросила Джейн.

— О да, он самый лучший! — воодушевлённо ответила миссис Хёрст, и её ответ остался бы без внимания, если бы не весьма странная реакция младших мисс Беннет на сие заявление. Все трое внезапно залились краской, потупили взоры и прикусили губы, явно стараясь сдержать смех.

— Прошу нас извинить, — едва не теряя самообладание вымолвила Мэри. — Думаю, мы отправимся поприветствовать наших подруг, — сказала она, утягивая за руки своих младших сестёр, заметив, что обе вот-вот готовы расхохотаться.

Некоторое время покинутая ими компания провожала их ничего не понимающими взглядами, однако долго размышлять над причинами столь диковинного поведения юных мисс у них просто не было времени, ведь наступило время второго танца. Мистер Дарси посчитал, что ему стоит пригласить потанцевать мисс Энн де Бёр, дабы к ней не боялись подойти иные джентльмены, ведь первый танец она провела с мистером Браунингом, а Элизабет встала в пару с пастором.

Второй танец оказался полной противоположностью первого для миссис Коллинз и поверг её в полное уныние. Это была убийственная церемония. Мистер Браунинг хоть и весьма умело исполнял все па и был вполне компетентен в танце, но Элизабет казалось, что она стоит в паре не с мужчиной, а с каменным изваянием, которое внезапно научилось двигаться. Мало того, что за всё действо лицо мистера Браунинга не озарила ни единая добродушная эмоция, так он ещё и на саму Элизабет ни разу не взглянул. Хоть она и была в некоторой степени рада отсутствию у пастора интереса к её персоне, но всё же танцевать с партнёром, который не обращает на тебя ни малейшего внимания оказалось опытом крайне удручающим. Элизабет даже на мгновение показалось, что он куда чаще поглядывал на мисс Бингли, которая проводила второй сет в паре с полковником Форестером, но как-то комментировать своё наблюдение, тем более самому мистеру Браунингу, она ни за что не осмелилась бы. Стоило танцу наконец закончиться, как Элизабет вздохнула с облегчением и направилась к своей дражайшей подруге, Шарлотте Лукас, которую она до сих пор так и не поприветствовала.

— Моя дорогая Шарлотта, — улыбнулась Элизабет своей подруге, протягивая к ней руки и целуя её в щёку, — прошу прости меня, что я совсем не уделила тебе внимания, когда прибыла на бал. Никудышная из меня подруга.

— Пустое, Лиззи, — засмеялась Шарлотта. — Я же вижу, как ты занята и с собственными гостями, и с сёстрами. Должна признаться, я тебе нисколько не завидую.

— Элайза, — раздался робкий голос мисс де Бёр, — ты не представишь нас? — с надеждой спросила она.

— Конечно же, — кивнула Элизабет. — Энн, позволь представить тебе мою подругу детства, мисс Шарлотту Лукас. Её отец, сэр Лукас, занимает Лукас Лодж. Шарлотта, это мисс Энн де Бёр, дочь леди Кэтрин, моей бывшей покровительницы.

— Рада знакомству, мисс де Бёр, — присела в реверансе Шарлотта. — Когда Элизабет воротилась в Лонгборн, то порой рассказывала мне о вас и всегда вспоминала о вас добрыми словами и с улыбкой на губах.

Дальнейший разговор двух своих подруг Элизабет не застала, потому именно в этот момент её позвала к себе Лидия, явно желавшая что-то ей рассказать.

— Что такое, Лидия? — встревоженно спросила Элизабет, испугавшись, что кто-то из джентльменов позволил себе вольность.

— Взгляни, — хмыкнула Лидия, кивнув головой в противоположную сторону зала.

Повернувшись, Элизабет увидела, как полковник Форестер представлял некую юную барышню мистеру Дарси. Это была мисс, едва достигшая семнадцатилетнего возраста, облачённая в роскошное платье по последней моде, которая весьма красноречиво улыбалась мистеру Дарси и, очевидно, смогла заручиться приглашением на танец, потому что в следующий же момент они направились в центр зала вместе с остальными парами.

— Это мисс Мэри Кинг, — не дожидаясь вопроса, оповестила свою старшую сестру Лидия, — мы с ней в Мейнарде познакомились. Она на два года меня старше, так что близко мы не общались. Она недавно получила наследство в десять тысяч фунтов от своего дедушки. Она только что по секрету мне сказала, что теперь надеется удачно выйти замуж, — хмыкнула Лидия. — Видимо, она уже начала свои планы пытаться превратить в реальность.

Элизабет сама не заметила, как ладони её сжались в кулаки, и ногти стали больно впиваться в тонкую кожу ладоней, как она часто намеренно делала, будучи в браке, дабы отвлечь свои мысли от особенно неприятных аспектов и обязанностей замужней жизни. Мисс Кинг была юна, богата, не обременена никакими обязательствами, и помимо всего прочего, очень даже хороша собой. А ещё она была нетронута, целомудренна, не запятнана. Не в силах больше смотреть на танец мисс Кинг и мистера Дарси, Элизабет отвернулась и направилась к столу с напитками. Наполнив бокал красным вином, она немедленно осушила его, пытаясь хоть немного успокоить свои столь внезапно разбушевавшиеся эмоции.

— Лиззи? — вдруг прозвучал за её спиной взволнованный голос Джейн. — Меня Лидия попросила справиться о тебе. Ей показалось, что она тебя расстроила чем-то.

— Нет-нет, — через силу улыбнулась Элизабет, не осмеливаясь повернуться к ней лицом, — она ничем меня не огорчила. Просто мне вдруг стало жарко. Вот я и отошла, чтобы немного освежиться.

— Может мне просто показалось, но твой жар будто начался, когда ты увидела мистера Дарси в паре с мисс Кинг… — осторожно предположила Джейн.

— Значит, тебе просто показалось! — внезапно рыкнула в ответ Элизабет.

Джейн немного опешила от такой резкости своей сестры. Хоть теперь Элизабет по всем правилам и была по статусу выше Джейн, но всё же никогда не позволяла себе грубости в её сторону. Подобная резкость была совершенно ей несвойственна. А потому Джейн не знала, что сказать, и лишь в недоумении смотрела на Элизабет, которая, прикрыв глаза, сделала глубокий вдох, чтобы немного успокоиться.

— Прости, Джейн, — прошептала она. — Сама не знаю, из-за чего я вдруг так рассердилась…

— Может быть, — с лёгкой опаской в голосе начала Джейн, — твоё дурное настроение спровоцировано тем, что мисс Кинг посмела положить глаз на то, что ты уже начала считать своим?

Это, наконец, заставило Элизабет повернуться к своей сестре и впиться в неё ошеломлённым взглядом, однако Джейн не соизволила более ничего сказать, а лишь слегка пожала плечами и направилась обратно в сторону мистера и мисс Бингли, которых она на мгновение покинула, чтобы справиться о состоянии своей сестры.

Элизабет вновь перевела взгляд на танцующие пары в середине зала. Китти танцевала с одним из офицеров, а Мэри — со старшим сыном сэра Лукаса. И неподалёку от них танцевали мисс Кинг и мистер Дарси. Молодая барышня с очаровательной улыбкой на губах что-то увлечённо ему рассказывала, а мистер Дарси внимательно слушал её и порой одаривал её кивком или лёгкой улыбкой. Его внимание к этой юной особе вновь пробудило в Элизабет бурю не самых приятных эмоций, однако она прекрасно понимала, что не имеет права их испытывать. Мистер Дарси за последние пару месяцев много раз проявлял заинтересованность в ней и вполне открыто заявлял о своём интересе, но каждый раз Элизабет давала ему от ворот поворот, хотя всегда и облекала это в игривое замечание или шутку. Неужели она думала, что его интерес к ней будет вечен, если она не будет проявлять взаимности? Как смеет она испытывать ревность, когда не имеет на него решительно никаких прав? Как же иронично, что ей посчастливилось в полной мере осознать глубину своих чувств по отношению к мистеру Дарси ровно в тот момент, когда он перенаправил своё внимание с неё на кандидатку куда более ему подходящую? Мистер Дарси олицетворял в себе всё, что в своём девичестве Элизабет успела придумать о своём будущем муже до того, как эти невинные мечты были растоптаны под грузом брака с нелюбимым и не любящим её супругом. Но что она может дать столь достойному джентльмену, кроме разочарования и скорби? Даже если она каким-то образом сможет переступить через собственный страх и ответить взаимностью на чувства мистера Дарси… Даже если он соизволит сделать ей предложение… Даже если она согласится… Счастье их продлится ровно до того момента, когда им придёт пора разделить супружескую постель.