Душа самурая - меч (джен)

Кто вы — черти, демоны?

Не знаю.

Чур меня, уж дайте

Доиграю.

Пикник

Жар, нестерпимый, непередаваемый... Тягучесть, плавкость — слова мешались в голове... Голова? Что такое голова? У него? А кто он? Он?! Кажется, расплавились не только чувства, но и самосознание. Ещё бы знать, что это, да! Но мысли, чем бы ни являлись, всё-таки были и даже видоизменялись, плавясь во что-то совершенно необыкновенное, плохо поддающееся объяснению.

И каждое поднимаемое из неопознанного нечто слово влекло за собой лишь новую порцию недоумения и превосходящий возможности познания на этом этапе шквал вопросов. Да-да, было непонятно решительно ни черта — это не просто внезапная голова, здесь внезапное всё... Вообще всё, начиная с вкуса, цвета, запаха и тактильности этой жизни.

Что-то торжествующе брякнуло внутри, уцепившись за «жизнь». Будто вот оно, нечто очень значимое. Но домыслить не удавалось: поднимающейся из недр соз... сознания, да — кипящей жижкой, лопающимися пузырьками булькали всё новые и новые вопросы... И почти никаких ответов в сухом остатке. Хотя ведь именно это и делает огонь — выпаривает жёсткость и... Гермиона! Сознание застопорилось, вспышкой мелькнула грива каштановых... волос, да? Это Гермиона? Кажется, плавление внутри только сильнее разогналось и уже не только из-за воздействия температур. От самого упоминания имени... было жарко.

А что значит расплавились? И жарко? Кажется, что-то растеклось рыжей кляксой, то есть это совершенно разные «жарко». Ведь сейчас его действительно настолько прожаривало, что и представить невозможно. Скорее всего, мозги спеклись, раз не могли внести хоть какой-то порядок во всю эту околесицу. Может, он не самый умный, далеко нет — это и с расплавленными мозгами было ясно, но никогда ещё не было вокруг такой сумятицы. Будто бы шахматное поле перевернули, раскидали фигуры, оторвали ферзю и королю их короны, почти лишив отличительных черт. Удивительно стройное и длинное предложение, всплывшее несгораемым мостиком в этой лаве, удивило его.

Столько вопросов... Почти бездна. Вот и получалось в котелке (что-то беспокойно вскинулось о каком-то там Снейпе, чего, а? Что это за зверь такой, м-м? А нечто внутри поддакнуло: зверь и есть, правда, сейчас, что-то пострашнее происходит, много страшнее, поэтому и холод подземелий был бы благословением Мерлина. Так, а это что за чувак? И почему что-то внутри почти орёт, что он не Гарри Поттер и не должен был так влипнуть? Ну почему, почему? Почему именно сейчас, ещё и так необъяснимо, а?) месиво, сплав из примесей щепоточки непознанных чувств, обрывков слов, непонятных конструкций и всепожирающего пламени. Последнее единственное, что горело ясно-ясно. Но гаснуть всё же собиралось.

Потому что чуть позже пришло осознание, что его сперва куда-то то ли вылили, то ли кинули, но на этом не остановились. И вот уже его (почему-то именно это местоимение вспыхивало, да) колотит... Но не трясёт. Просто сильные и прицельные удары странным звоном отдаются где-то... По телу? У него тело? Это непохоже на тело. Совсем. То уже должно было в отбивную превратиться и стать мягким-мягким, и тогда точно некому было бы все эти думки думать. Хотел было нахмуриться, но понял, что не знает как. Вот вообще никак. Мысль проворачивалась, а как применить на практике — терялся.

Ещё пара мгновений пролетели, точно каникулы. Мгновений чего? Вопрос потухает где-то в ритмичных ударах, что-то внутри снова хмыкает: «Вот им б зажечь на Святочном Балу вместо ударника!» Эта мысль, однако, тоже быстро выбивается, перетекает, пока ещё может, куда-то вглубь, да и застывает то ли наростом, то ли шишкой... Да, важной шишкой он бы себя ощутить не отказался б, если бы ещё так лениво не было, да. Но ему именно что лениво, а каникулы как раз это делать и позволяли... Спать, есть, летать, играть, лежать на траве... Ах, как хорошо было в Норе? Что-то внутри возмутилось, что люди не могут жить в норе. Они же не хоббиты. И снова голосом... Гермионы, да. На этот раз его не обожгло, а точно ударило. Прям, как она, обладательница гривы каштановых волос, что пошла с Крамом на Святочный... Да что же это? Мешанина внутри решительно запуталась, связавшись в тугой узел, который начал мучительно давить. А потом и не только давить.

И вот он начал менять форму, его заставили, но... Руки, что это делали, — они знали, как, они умели договариваться с раскалённой сталью... Они... Откуда взялись все эти слова? Сталь? Он сталь? Да ну! Нет, точно нет — что-то внутри резко воспротивилось. Сказало, что хоть он и роднился с огнём, солнцем и раскалённым железом, но никогда им не был. И пока вопросы всё так же снедали, жар постепенно отступал, он остывал, а разум... прояснялся.

Всё больше и больше слов всплывало внутри и уже не бухалось камнем в непроглядную глубь, а оставалось на поверхности, сталкиваясь и вызывая всё новые и новые вспышки воспоминаний. Более того, слова закреплялись за явлениями, предметами и даже почти лицами, ага. Только мысль: «А что с его собственным лицом?» — приводила теперь в панику. Хоть и не комплексовал никогда — не девчонка же, или... Лгать самому себе не стоило, не сейчас. Кажется, зря переживал по поводу веснушек и прыщика. Эти удары, этот жар — от него не должно было остаться и мокрого места уже, раз даже на здоровенного тролля грубая сила, дубинка, подействовала... Воспоминание это оказалось очень ярким, почти как то первое, удачно применённое колдовство — и он зажмурился, понимая: нечто очень-очень важное в голове (точно в ней? У головы были бы уши, и их можно было б заткнуть, чтоб не слушать жуткие удары) отказывалось вставать на место.

А потом ему внезапно повезло: что-то удачно щёлкнуло и состыковалось. Например, то, чем по нему били — тупое и твёрдое — это не дубинка, это молот. То, на чём он лежал — наковальня. И находится наверняка в кузне... Хоть и не был никогда в таком месте. Хотя в Хогвартсе много штук из этого места было — все эти доспехи рыцарские, их оружие, меч Гриффиндора... Точно! Предел крутости, гоблинская работа — впрочем, разглядеть, кто держит молот, не получалось — протереть глаза возможности тоже не было. Потому что... Он не был уверен, что те у него ещё были, хотя мир всё ещё... осязался, виделся и слышался, только запаха не было. Будто нос наглухо заткнули. Точно он не дышал. Значит, мёртв? Но ведь мыслит... Да что б...

Паника подхлёстывала, остужала хуже вымораживающего внутренности ледяного ветра и толпищ дементоров рядом. Отчего-то внутри сквозила уверенность, что с ним такого происходить не должно. Вот не укладывалось никак, будто пыталось на метле влететь в кольцо для квоффла. То есть полный бред — это он как вратарь говор... Кто такой вратарь? Мысль мигнула да сменилась другой, более пугающей, так что Моргана с квиддичем... А вот мама будет в ужасе — наверняка же часы сейчас показывают крайне нехорошую отметину... Мама? Внутри живо всколыхнулось что-то тёплое, но не обжигающее, а именно ласково-приятное. Кто она? И что за часы?! Домыслить не удавалось — этому мешало нечто завывающее на разные лады, будто хор на пиру в Хогвартсе, что надо прикрыться, поднять руки, отразить удар, прошептать контрзаклинание... Заклинание? Он... он...

Все мысли смыло раскалённое масло. Ага, прям утопили его... Или то не масло, а иная жидкость была — запахов-то не был. Может и зелье какое, вонючее, да! Но не успел обрадоваться прекращениям инквизиторских пыток (что-то такое этот призрак-преподаватель-мечта попечительского совета в плане зарплаты завывал, а мозг, несмотря на сонливость, запомнил), потому что недолго ему на воздухе проветриваться дали. Схватили щипцами... или как эта фигня называется? Не суть — взяли его и вынесли куда-то в другое помещение, да подставили под... вот же Мордред!

Что ж, чудище он узнал, как и бедный разум вякнул, что он теперь, похоже, того... не человек! Меч, Добби вам в телохранители! Так вот, видимо, его... меч закалили в дыхании дракона. Настоящего, да, не хвостороги, что чуть его друга не слопала (совесть? Кажется, это был не дракон, а укол именно её — чувствительно, вообще-то!), а какого-то... Китайского, что ли, но не совсем его — память от этого действа, впрочем, хлынула в сознание страшнее, чем вода в пробитую шлюпку, когда ты первокурсник и что-то крепко пошло не так... И ты вот-вот пойдёшь на корм кальмару.

Что странно, но от всех этих манипуляций с... ним, да, именно не с мечом каким-то, предметом, неодушевлённым и не тупым, а острым — боли не было. Зато было стойкое ощущение жара (в кузне) и дуновения (в загоне? Нет, в лежбище, вон скальник, а на нём, свернувшись в калачик, недовольно зыркает на... в него два ярко-золотых глаза), сильного, резкого, будто поднялся на Молнии с невероятной скоростью, — всё это пугало, но не настолько, чтоб свалиться с несуществующей метлы. Впрочем, не было и того, о чём взывала логика и мечущееся в ужасе сознание.

Вопреки всему, Рональд Биллиус Уизли был жив. Всё ещё, хоть и перенёс такие пытки, что иным Пожирателям и не снилось. Сознание голосом Гермионы шикнуло, что во времена инквизиции горение на костре было любимым развлечением некоторых ведьм, но ни в какое сравнение с тем сборищем мазохистов не шло... Ну а что? Гарри рассказывал же, как Сам-Знаете-Кто своих сторонников потчует направо и налево круциатусами. И вообще, плохое сравнение! Рон ведь не псих больной и не ведьма! Это, во-первых, а во-вторых, он не умел пламя замораживать, не умел он и удары смягчать... Да и как смягчать? Палочка где? Где хотя бы речь?

Он хотел было задёргаться, забиться, но и это не удалось. Его точно парализовало. Будто он оказался в гнезде потомков Арагога. Один. Ночью. Со сломанной палочкой, склеенный паутиной по рукам и ногам. Даже орать не мог. И дёргаться — будто яд акромантула уже проник в центральную нервну... Гермиона, хоть и вызывала какие-то светлые чувства, но не сейчас! Сейчас внутри него всё орало и сучило лапками: Гермиона, изыди из моей головы! Хотя, если подумать... Как раз подумать ему и надо было бы. И способности Гермионы к анализу, и книжки её мудрёные — всё бы пригодилось.

Как и храбрость Гарри. Но Рон — это Рон, а не сплав его друзей. Их здесь нет. Он один умудрился влипнуть. И спасаться тоже придётся одному... Что он, девчонка, что ли, его спасать? Да и глупо... безумно глупо всё получилось. Надо как-то самому. Очень надо. В первую очередь для самого себя — доказать, что чего-то стоит. Что тоже чего-то стоит. Что не просто — «перед кольцами герой»... Хотя что проку в храбрости и доказательствах, когда и прежней жизни нет? Мог бы — точно позвал на помощь, чтобы расколдоваться, но ведь и этого лишён был. Мысленно же обратиться... Он не Снейп, слава Ктулху! И не Сам-Знаете-Кто, хвала Мерлину. Эх, даже Малфою с его превращением в хорька повезло больше. Он хоть двигаться мог, а Рона... Роном вертели как хотели!

Рон всеми силами попробовал думать о том, чтобы снова обратиться... Как он хотел быть человеком, как хотел! Горячо, тем более что его больше не били и не жарили, уже можно, уже безопасно! Но расколдоваться не получалось... О трансфигурации такого уровня он только слышал. Даже сам не видел, чтоб живое... Превращали в неживое. Причём в настолько неживое, что им легко можно порезать этих самых акромантулов на колбасу.

Труп Крауча был трупом (кто-то подозрительно похожий на Гермиону хмыкнул на эту фразу, а некто белобрысый ещё и, фыркнув, сравнил его интеллект с горным троллем! Мысленно принизив Малфоя до грызуна, Рон не успокоился, вот совсем, потому что хмырь этот пожирательский не успокоится и прохода не даст его подруге! Впрочем, Гермиона неплохо справлялась и сама, да и Гарри не даст в обиду, но что-то внутри Рона протестовало), да и не видел он его. Это Гарри, как всегда, «везёт», хотя вроде и он не видел ту кость.

У профессора Макгонагалл они вещи в животных обращали, а не наоборот. Да и он всяк покрупнее крысы будет. Уизли передёрнуло: он вспомнил о Коросте. Нет, он точно не крыса, что продала своих друзей Сами-Знаете-Кому. Он, конечно, сплоховал и не поверил Гарри на турнире, но это... Это другое! Другое же, да? Что-то внутри болезненно шевельнулось. Не так легко быть шестым сыном в семье, и при этом самым жалким... Не одарённым (кроме шахмат, но этим на жизнь и славу не заработаешь), не шустрым, ещё и вечной тенью знаменитого друга пребывать. Угу. Питер Петтигрю, говорили, тоже был самым сирым и убогим среди мародёров. Ну как, приятно осознавать сходство с тем трусливым облезлым засранцем? Вовсе нет... Потому-то Рон и старался. Не трусить, жертвовать собой... С переменным успехом ему это удавалось.

А вот не завидовать Гарри и, что греха таить, умнице Гермионе — с этим сложнее было. Особенно когда друзья походя показывают, что они не бедствуют... А ты нищий. И вся семья такая. Ещё и Малфой, белобрысый богатенький поганец, бесит. Так что не всегда себя побороть удаётся. Вообще, он и сейчас-то из-за этого сюда влип. Из-за бедности своей.

И дело не в палочке калечной. Ту ему ещё после Тайной комнаты купили — слава Мерлину, выиграли в лотерею. Правда, деньги утекли — только их и видели. Но зато хоть к Биллу в гости наведались, хоть немного себя людьми почувствовали, ну Рон уж точно. Эх, сюда бы старшего братца — он бы разобрался с проклятьем в два счёта... Непременно. И пусть бы уши ему откручивал — те у Рона хотя бы были, а?

А сейчас что делать? Как ни пыжился, ровным счётом ни шиша не переменилось. Да и простое (ага, продвинутой трансфигурацией, вообще-то, далеко не все владели! Может, среди его знакомых профессор Макгонагалл да директор Дамблдор! Вот те, да — могли сами себя в какой-нибудь комодик (или ночной горшок — с профессора Дамблдора сталось бы!) превратить, разговор подслушать чей да расколдоваться) превращение это напоминало мало. Скорее уж, затягивание внутрь уже существующего предмета. Пугающе? Конечно, но Уизли отчаянно уговаривал себя не паниковать... Выходило плохо: он ощущал себя так, будто его уменьшили и посадили в банку к паукам, плотно закрыли, да ещё и лже-Грюму отдали. То есть был бы всё ещё человеком — точно б от испуга за сердце уже схватился.

Ибо то, что с ним произошло... Это уже что-то из разряда приключения (угу, с огромным знаком минус и кровавой пометкой — громкий ужас!) Джинни и Тайная Комната. Только теперь уже сам Рон как-то стал духом. Духом из меча. А что если его тоже развоплотило, как Того... Волдеморта, короче?!

Поверить в это Рон отказывался. Что-то его сегодня мотает неслабо. То сравнивает себя с Хвостом, то вот с Главным Гадом — это ж не дело! Совсем. Но и его нынешнее бытие сводило с ума, низводя все попытки успокоиться и думать логически, как в шахматах, пока разбивались о паническую мысль, что он теперь предмет... Даром что и не человек, и не дубина, а клинок!

Мысли путались, почти как петли в спицах мамы, когда та начинала нервничать. И лишь одно он знал точно: не стоило доставать из кучи хлама в Выручай-комнате красивый, мощный и буквально взывающий к себе меч с почти стёршимся иероглифом (Это были не руны! Уизли хоть и не ходил на этот спецкурс, но уж это понимал. Иероглиф и есть — отец ему с восхищением тыкал в магловские коробки, там такое было. Вместе с надписью: «Сделано в Китае». Правда, этот какой-то немного другой был) на простой, но выглядевшей удобной рукояти. Не стоило трогать меч, потому что теперь он и сам был мечом.

Скорее всего, именно тем, за которых и схватился, иначе это вообще лишено смысла... Но вот беда — совсем не в Хогвартсе они были! Об этом свидетельствовало его странное, но сохранившееся зрение. А, впрочем, чего странного — видели ж как-то доспехи, картины и призраки? Не, Хогвартс и вообще незнакомое, чудное место... Да и меч, его точно только выковали? Неужели Рон в прошлом? Вот мало ему было стать мечом, так ещё и настолько всё худо?! Причём мечом, к которому сейчас внимательно присматривался зоркий взгляд какого-то азиата... Это что ещё за родственники Чжоу Чанг, а? Нет, верить не хотелось ни в одно из этих звеньев логической цепи. Хотя какая тут логика, а? Впрочем, если клинок был проклят и спрятали его не случайно... Уизли застонал, если мог бы. Но, увы, теперь он душа меча. Прекрасно. Не просто шестой сын и тень героя, а отныне всего лишь оружие в чужих руках. Это просто непостижимо ужасно! Хуже было только портками тролля стать!

Будучи не в силах и дальше выдерживать всё ещё чересчур жаркое осознание происходящего с ним бреда тролля-коматозника, Рон всё же решил воззвать к своему разуму шахматиста и попытаться размотать этот порочный клубок нитей с самого начала...

С того момента, как его схватили чужие мозги.

* * *

Именно с него, да. Кому-то привидится в этом злая ирония, мол, своих-то не хватало, вот и полез... Но это неправда. Плутали по Отделу Тайн в поисках зала с пророчествами всем Отрядом Дамблдора. И если б Рон не полюбопытствовал, то это мог быть и кто-то другой. Хуже того — это могли быть Гермиона или Джинни. Поэтому хорошо, что вышло, как вышло. Его мадам Помфри подлечила, ну а шрамы — ерунда. До Грюма ему всё равно далеко.

Зная, теперь уж точно зная, что Отдел Тайн не просто так называется — легко отделался. Всего-то чужие мысли ужалили и ранили... А может, то мрачное предзнаменование было. Ведь теперь от Уизли одни мысли и остались. Больше ничего. Ни пожрать нормально, ничего. Даже нос не почесать, потому что носа нет. Не как у Волдеморта, а совсем-совсем, увы. Ни глаз не закрыть, ни ушей, никуда не деться, даже не умереть, похоже. Прям мечта идиота, блин. Сдалось кому такое бессмертие, а?

В любом случае — из Отдела Тайн они выбрались. Рона подлечили, остальные и не пострадали особо сильно. Гарри только жаль... Морально ему хреново совсем. Уизли плохо представлял: он же никогда один и не был, вечно рядом с кем-то, порой даже слишком уж много вокруг было... братьев. А у его друга, почитай, никого, кроме него да Гермионы... Вот Сириус появился, а вместе с ним и надежда на семью. И на тебе. Последняя семья — и та в бездну Арки Смерти сгинула.

Внутри что-то от этих мыслей свернулось в тугой узел. Это что же значит... Гарри и так в раздрае, а теперь ещё и Рон... Пропал, если и вовсе не валяется в Выручай-комнате его тело бездыханное. Карта Мародеров! Его найдут... Друзья и найдут. Это ужасно... Несправедливо. А мама? Мама в ужасе будет, у неё часы тоже наверняка... Уизли стало нехорошо. С одной стороны, вроде хоть и шестой сын, и тень героя, но... Не такой уж он и незначительный, выходит. Хуже было бы, будь всем всё равно. Хуже, если Гермиона пожмёт плечами и скажет: «Хоть одним грузом меньше». Хуже... А ещё ему не хочется, чтоб та расстраивалась. Чтоб страдали они с Гарри. Но и чтоб забывали — тоже нет!

Был бы кулак, Рон им стукнул бы, но, увы, и этой малости лишён был. Ах, зачем он полез в эту клятую комнату?! Взбрело же. Не иначе и правда чужие мозги ужалили — испугался, что помрёт, так и решил, что менять чего-то надо. И не придумал ничего лучше, чем порыться в барахле чужом, брошенном, с глаз долой спрятанном.

С какой целью? Не крыса же помойная? Ну вот так... Делать было особенно нечего. СОВ уже сданы, Гермиона на нервах (Маховики побили! Это катастрофа! Гарри совсем не в порядке... А ещё, кажется, я завалила СОВ! Ага, Герми и завалила... Так же, вероятно, как балерина из Гроха!), Гарри в печали, на его попытки расшевелить не реагировал... Вот Рон сдуру и сунулся. Вспомнил, что барахла, владельцам уже не нужного, там навалом, а ему бы пригодилось. Если справит мантию поновее, может, чуть лучше себя чувствовать будет, а? Не то что именно этого ему для счастья не хватало, но... Нужно было сделать хоть что-то, а не то общая нервозная обстановка и его угнетала, а мозги... Чужие мозги из банки так живо тянули щупальца свои к нему по ночам, что и сон нарушился. Страшно засыпать было. Очень. Напоминало магловские фильмы о зомби, про которые Гарри рассказывал. Рон не прочь глянуть был, сравнить с инферналами.

Вот и в тот злополучный вечер он проснулся в холодном поту, да и решился прокрасться до Выручай-комнаты. Потому как уже завтра по домам разъезжаться, шанса не будет. Ну а баллы... Соревнование. Плевать на него. Волдеморт возродился, они едва не погибли. А может, скоро и погибнут. Рон имеет право на неношеную и не коротковатую мантию!

Поэтому рискнул, занял у спящего Гарри и карту, и мантию-невидимку. Будить не стал — во-первых, стыдно, а во-вторых, спал тот тоже крайне плохо. Вымотанный весь, пусть хоть так беспокойно, но прокрутится в постели, отдохнёт. Ну и стыдно — это основная причина. Будто он, Рон Уизли, вор, хотя это не так. Захламили Хогвартс... Он только поможет замку, если возьмёт чуток. Да там есть и вообще хлам, старее Дамблдора и Маккошки! Владельцы умерли давно, да и отказались они от этого.

Так что пришёл он, походил меж груд, с тоской думая, что тут и семи лет не хватит, чтоб порядок навести, по пути заметил, что учебников тут навалено... На пару выпусков хватит. Правда, и годы изданий некоторых — доисторические. Хотя какой смысл тут книжки прятать? Что они, с ценными заметками на полях? Рон пролистнул весь исписанный продвинутый курс Зельеварения, да и откинул обратно в кучу. Зная Снейпа, фиг ему, а не Превосходно, значит, о мечте стать аврором можно забыть. Да и то мечта Гарри, не его. Сам Рон Уизли толком и не знал, кем стать.

Хорошо братьям... Билла тянуло к чарам, тайнам и приключениям, Чарли — к животинкам, Перси-зануду — к крючкотворству, близнецов — к розыгрышам... А у Рона к чему сродство? К неудачникам? Ну, прямо скажем, его любимая квиддичная команда они и есть. Эх... К еде и лени? Ну, так Гермиона, когда злилась, говорила. А кого не тянет-то? Что плохого в отдыхе и вкусной пище? Не он один такой. Не все могут книжками питаться, ух... И геройствами, как Гарри. Хотя тот и не специально — неприятности сами находят его друга.

Так и что Рон любит лично? Шахматы и квиддич. Но в квиддич у него не особо получается, даже в Пушки Педдл не возьмут, наверное, да и там денег не заработаешь, а он хочет вылезти из нищеты. Хочет, чтоб Гермиона свысока не смотрела и не умничала тоже. Остаются шахматы. Но, увы, даже по плюй-камням есть коммерческие чемпионаты, а по магическим шахматам — всё только любительское. К маглам идти? Так Статут же... Вот и выходит, что Рон в жопе.

Только и смог на собеседовании промямлить, что куда Гарри, туда и он. В пекло, мир спасать... Героем стать. Вроде как пока им троим везёт. Хотя и помереть страшно. Да и Снейп мечту порушил.

В любом случае Уизли не зря любит шахматы. Он понимает, что, снедая себя, он ничего не изменит. Только несчастнее станет. Надо жить спокойно, пока живётся... У мамы за фартуком, да, подавись, Малфой... Рон любит маму. И не стыдится. Ни капельки. Стыдиться родителей и стыдиться мантии потёртой — разные вещи. И последнее он собирается исправить.

Правда, и Уизли думал об этом вскользь и перед тем, как войти в Выручай-комнату: он был не прочь, наконец, найти свой путь в этой жизни. Чтоб без оглядки на братьев, на Гарри, только его. Особый, и хорошо бы хоть чуточку великий... Оглядываясь назад, Уизли понимает, что именно эта, вспышкой мелькнувшая мысль его и сгубила.

Потому что почти сразу в груде хлама он узрел блеснувший в пыли меч. Даже не тускло — вот ведь магия какая. Подобно мечу Короля Артура, тот был воткнут острием, но не внутрь камня, а в хлам. Рон чуть приоткрыл рот. Это кто же в Хогвартсе такую штукенцию оставил? Выглядел, может, не вычурно-богато как меч Гриффиндора, но не менее круто.

Сразу видно, что меч с историей. Вон как стёрлась гравировка на рукояти, представляете! Иероглиф-то этот, чудной, что был на коробках магловских вещичек некоторых, еле угадывался. И знал бы этот их китайский, а то японский аль корейский — не прочёл бы. И сеч пережил этот меч старинный немало — вон сколы, кое-где царапинки, а вот и пятнышко еле приметное, ржавое... Кровь, запёкшаяся века назад?

Рон мотнул головой: ну какие века... Забрали б раньше отсюда. Разве никто не знает про место это? Знают ведь. Или это он один такой, бессовестный? Руки сжались в кулаки. Меч точно ценный. Не как Гриффиндора, но тоже крутой. Толкать такой опасно, много вопросов возникнет, даже в Лютном, да и не пойдёт он туда, когда вернулся Сами-Знаете-кто. Но вот захотелось Уизли потрогать... А может, и лично себе забрать. Понятно — не умеет он фехтовать, да и таскать неудобно, а василиск всего один был, но... Хотелось, и всё! Почему-то тянуло от меча таким одиночеством и болью, что никак нельзя было мимо пройти.

Хотя, казалось бы, ну что может чувствовать предмет? Но нет — Рона точно приворожило. И он решил забрать тот с собой, тем более махыч всё же намечался. С Волдемортом. А меч... Спросит Билла, может, уменьшить можно. Вот у него палочку приманят и начнут глумиться, а он меч увеличит как-то хитро и тут же гадам лапу с палочкой и отсечёт! Эффект неожиданности, оба-на!

В общем, не устоял пред искушением. Не подумал даже, что проклят тот был и что спрятали не просто так. Схватил рукоять... Дёрнул на себя — меч поддался, а потом, через мгновение, мир и потонул в яркой вспышке огненной — и вот уже Рон плавится в кузне. Точнее, медленно всё это вспоминает, пока какой-то дедок с куцей бородкой (куда ему до директора Дамблдора!), большими скулами, узкими глазами и в чудной одёжке (ладно, фартук и рукавицы, кажись, шкура дракона, но вот под фартуком мантия из ткани ярче, чем у их директора, ещё и расшита, а на башке шляпа-колпак-хрен пойми что, ещё и с камнем зелёненьким — чудно!) рассекает им со свистом воздух... Вжух, вжух! А главное, и тарабарщину какую-то под нос бормочет. Вообще непонятно что — ни слога. На ругательства похоже.

Рон стонет. Мысленно, разумеется. Тут и Герми бы не разумела, что происходит. Она знала французский, а вовсе не китайский или какой уж там язык. Он даже сомневался, что Чжоу Чанг бы поняла: она вроде в каком-то поколении уже эмигрант. Отлично он справил мантию...

Теперь вовек печься об одёжке, жратве и славе не придётся. Вообще ни о чём. Отныне ты, Рон, вещь. Бесправное орудие в руках тех, кого ты даже и понять не можешь. Только по действиям угадывать. Вдали от дома, может, и во времени даже не своём... Ты точно от Гарри заразился. И ни хрена тебе это не понравилось. Вот выберется — никогда завидовать не будет! Ни за что! Только б выбраться... Потому что это очень страшно — жить долго и не по своей воле. А вдруг вообще схоронят вместе с владельцем? А что? Он же был в Египте... Там фараоны, да и просто вельможи какие всё с собой на тот свет забрать пытались. Вдруг эти азиаты такие же, м-м? Восток — дело тонкое... А ещё Рон ни бельмеса про него не знал. Ну вот сейчас и узнает, что уж там... Всё равно деваться некуда.

* * *

Рон Уизли мрачно пялился в водную гладь. Меч точно именно тот, который он столь неосторожно схватил в Выручай-комнате. Только новее, да. Гравировка иероглифа настолько яркая, что и муха не сидела. Хотя тут и мухи странные. Уизли внутренне поморщился. Да уж — как же этот меч занесло в Хогвартс?!

Всё другое. Совсем всё. Правда, создали его маги. Не гоблины, ага. Маги. Азиатские какие-то. Ну это вы уже слышали. А вот Рона удивляло это до глубины души. И еда у них другая, и приборы, и одежда, и говор, и заклинания, и мебель — вообще всё, почитай! Даже шахматы — и те какие-то дюже странные. Поля не чёрно-белые. Фигуры — таблички какие-то с иероглифами, то ли деревянные, то ли каменные. И ходят по-другому. Хотя Уизли было любопытно, и часть правил он уже и без языка допетрил. Вон у них даже часть фигур в руке могла отлёживаться.

И вообще, понаблюдать было за чем. Он всё ещё на кузне обретался. Видимо, штучным продуктом сей меч был и среди магов. Или просто ждал кого-то. Хотя Рону нравилось в кои-то веки себя уникальным ощущать. Работа на кузне не то что бы безостановочно кипела — да, топили печь, горнила, какие-то элементы доспехов чудных (связанные меж собой пластинки) делали, какие-то зубастые звёздочки, короткие мечи, ножи... Но вот таких мечей, как прибежище духа Рона нынешнее, за время его препровождения тут пока не ковали.

Было тут и магов-то всего ничего. Старичок, что его выковал, подмастерье, видать, молодой, и девка. Бравая девка. Симпатичнее даже когтевранской старосты. Уизли аж засмотрелся. Интересная такая — лицо круглое, скулы мощные, носик острый, глазки на лисьи похожи. И волосы длиннющие, прямые. Ох, побила бы его Гермиона. Честно, не Флёр Делакур, но чем-то влекла, было в ней что-то нечеловеческое, да. Наблюдать интересно было. Благо меч не пролёживал без дела. Занимался старик со своим подмастерьем и фехтованием. Правда, в основном или палками какими, или затупленными мечами. А его редко выносил, да и то больше, чтоб прихвастнуть да восхититься балансом или чем ещё. Тарабарщину их Рон по-прежнему не понимал, хотя в паре слов уже догадывался о значении.

Имена почти выучил. Название жрачки. Та тут тоже не такая, но выглядела вкусно... Увы и ах, эта радость Уизли теперь недоступна была. Тут у них целый ритуал был — это он видел, да. Хоть к мечу он и привязан был, но не совсем. Цепь, невидимая, метров на 10 простиралась — можно было то ли отлетать, то ли ещё что делать и подсматривать. И что тут пьют, и что едят...

Как у них только ноги не отвалились, особенно у старикана. Всё ж на полу делают — никаких тебе стульев, кроватей, даже лавок и тех толком фиг! Столик низкий, сидеть на подушке... Они ж маги, Мордред бы их побрал. К слову, магия у них тоже странная была. Очень. Часть явно на этих иероглифах завязанная, зельеварение развитое, да, но палочек не было. Только те, что вместо ложек-вилок.

Так магичили. Беспалочковые маги! Хотя среди его знакомых, наверное, один Дамблдор к ним относился, вот те на. Причём как магичили — вон, фехтованием занимались старик и ученик. Явно без магии в этих прыжках дело не обошлось — прыгали на 2 — 4 метра без шеста. И удар такой, что разбивал дерево... И скорость высокая. Эх, их бы в квиддич — шансов никаких у соперников б не было.

У старикана, впрочем, был какой-то то ли жезл, то ли ещё какая фигня. Но смысл похож на палочку — явно магию усиливал. Дюймов десять хреновина, инкрустированная камнями. Не деревянная — из золота, кажется. Богатые азиаты, м-да. Ещё и наконечник — морда, страшная, звериная, не то дракон, не то гиппогриф, или ещё хрень какая с крыльями, а глаза — рубиновые. Эх, жаль, в Выручай-комнате подобной штуки не было... На мече украшений ноль. Да и не из золота сделан, рукоять простецкая, никакого тебе инкрустирования. Зато рубил даже камни...

Вообще, вещиц ценных и забавных здесь было немало. Взять хотя бы ткани на мантиях этих, кроя необычного, или заколки... Причём те не только у дамочки были. Ещё и посуда — красивая, фарфоровая, что ли, расписная. А какая-то и вовсе будто из камня вытесанная. Какие-то палочки, порошки жгли в прикольных штуках, на цветок похожих. Непривычно, короче, а вместе с тем — хоть не скучно Рону.

Дракон тоже у них жил интересный. Ни тебе загона, ни цепей... Свободно жил. У него гряда камней была, под ними даже какие-то то ли сокровища, то ли ещё что. Рон с удивлением обнаружил, что старик дракону платит — делится частью заработанного. А к чему тому деньги? Видимо, сам факт обладания красивым успокаивал. Вспоминалась ремарка Гермионы про книжку магловскую и дракона Смауга — маглы, видать, не шибко на пустом месте всё брали. И любили драконы блеск металлов благородных. Более того, тот его будто... понимает. Вроде Чарли у него в драконах сёк, но такого вот разумного он встретить не ожидал. Летал себе, крылья разминал, но всегда возвращался... Кормили его живыми козлами да барашками. Тот, правда, прежде чем есть, поджаривал их... Так и жили.

Пока однажды Рон не перекочевал на пояс к какому-то воину сурового вида. Он купил, отвалив прилично золота, и меч, и доспех, и щит — полный набор. Не торговался даже. Прошло, наверное, месяца три. До этого тоже его в руках вертели, но старика цена не устроила. Один такой пытался силой забрать... Думаете, старик растерялся? Задал трёпку воину, деваха — и та наваляла... Причём побежал горемыка, именно узрев, как у той ушки проклюнулись, лисьи, прехорошенькие, да хвост полез. Рон тогда решил, что она анимаг, а это было неполное превращение, но потом уже, прокручивая от суки, понял, что хвостов-то два было. Значит, не анимаг. И не вейла. Интересно...

Но, увы, разглядеть получше не вышло. Унёс его воин-маг из дома мастера. Больше и не свиделись ни с ним, ни с учеником, ни с девушкой-лисой, ни с драконом-накопителем злата. Позже, оказалось, что покупатель не стал его новым владельцем... Пф! Да, всё ещё бил такой выверт мыслей, но куда денешься — теперь Рон Уизли совсем уж никто, даже не шестой сын (седьмой звучало б хоть круто, да, наверное), а так — вещь, ещё и безымянная. Ну, последнее не удивительно, конечно: какой же псих вещам даёт имя? Даже меч Гриффиндора просто меч Гриффиндора и не более... Вот и ему повезёт: если владелец прославится, может, хоть по его имени славу обретёт...

Хотя сомнительная радость. Быть орудием слепым в чужих руках. Даже хуже куклы чревовещателя. Те жутко выглядели и чуть не напугали на какой-то заезжей ярмарке в Косом переулке маленького Ронни до икоты. Не паук вместо мишки любимого, но тоже жуть... Вы бы видели, какие там куклы были — брр, хотя — и он скоро в этом убедился — у этих азиатов и пострашнее рожей маски и куклы имелись. Вот те и искусство, блин.

Вёз его тот посредник очень-очень долго, естественно, заезжал пожрать, отпариться в деревни и городишки... Точно древность! Не исключение та кузня была, более того, они ещё и побогаче явно были. Вот там-то Рон и насмотрелся на театры... Кукольные, масочные — он не ребёнок давно, так что, скорее, интересно было. Жаль, что понимал Уизли по-прежнему с напёрсток.

Впрочем, хоть мог из меча выходить и на том спасибо. А то ехал завёрнутый в несколько рядов — у воина был свой меч, его ни разу не доставал. Уизли как-то пробовал крикнуть тому — ну, мечу, всему потёртому и избитому, но тот не откликался, стало быть, он, Уизли, вызвездился тут... Один особенный. Прям как Гарри после Авады. Только радости это не приносило, только грусть.

Однажды, когда воин — ну, капец, у него тело в шрамах... А на лицо не скажешь, что братан Грюма, м-да. В общем-то, отправился он, как водилось часто, на горячий источник — всё равно, видно, мимо проезжал. Ну и сложил вещи. А Рона чуть не украли! Какое-то жульё! Хорошо, воин магом был, что-то охранное повесил, видать, своей беспалочковой мумбой-юмбой (или это Африка? Ах, Гермиона... Ты бы пригодилась!), вот и предотвратил.

Зато Уизли узнал, что у магов победнее проводником могла быть и бамбуковая палка... По крайней мере, удары она наносила такие, что каменную гряду разрушила и не сломалась... Неспроста же это, а?!

Долго ли коротко, но дошагали воин и Рон, видимо, к пункту назначения. Как раз расцвела повсюду какая-то розовая хрень. То ли слива, то ли яблоня — мама или Герми точно бы сказали. Ну или Спраут. В любом случае было красиво, а на душе у меча почему-то больно. Особенно когда воин (которому за «доставку» нехило так отвалил деньжат какой-то богатый хрен в особенно роскошном халате) продемонстрировал этому самому важному хрену остроту доставленного оружия, раскрошив мечом-Роном лепесток на семь частей, предварительно подбросив тот в воздух... Мог бы — присвистнул от такой филигранности.

Вот и богатый хлыщ поаплодировал, да и отпустил этого Мидзуки или как там его — Рон не понял: путешествовал он один, по имени не представлялся, с деньгами. А меч, покрутив, вложил в ножны, да и велел кого-то позвать. Да-да, на это знаний Рона хватило. Хоть он и понятия не имел, в каком он царстве-государстве, но захочешь хоть что-то понимать — раскорячишься и не так. Благо на сон ему времени тратить не надо было. Как и на еду. Короче, мечта Гермионы. Хотя нет. Не мечта. Книги переворачивать надо, свитки распускать — даже не почитаешь, да и дальность его отлёта от металлической тушки низкая. Одно развлечение — наблюдать, как окружающие играют в странные шахматы-шашки, да ещё какие-то кости. Ну и говорят меж собой.

Да уж, была б голова — давно закружилась бы. Все так часто кланяются... Друг другу, шишкам... Вот этому хрену вообще очень-очень низко. Какие-то окончания у них в словах. Допетрил понемногу Рон, что степень поклона порой совпадает с окончанием обращения. Вот те на! Ну в принципе оно, наверное, понятно. Иерархия, все дела. Вот отца ни много ни мало в честь короля Артура назвали, там тоже рыцарство, все дела. И это король Артур, между прочим, круглый стол придумал! До него-то такого не было... А тут равенство почти. Ну или ему Мерлин подсказал — крутой мужик.

Вообще, Рон неплохо знал историю. Но не благодаря Бинсу — тот мог интереснейшую штуку своим тоном превратить в скукотень смертную. Нет, он по карточкам коллекционным из Шоколадных лягушек все выучил. Скажете, так себе источник информации? Но Уизли специально у Гермионы как-то спросил, сверили — вполне соответствовала энциклопедии кратенькая справка с вкладыша.

Неожиданно накрыло пониманием: на волне этих воспоминаний он с удовольствием бы вернулся назад. В те дни, когда его главной проблемой была бедность и мечта о том, чтобы однажды... Нет, конечно, и полную тележку сладостей и лягушек, в частности, купить, но, вообще-то, и самому попасть на вкладыш! Вот это цель в жизни, да? Чтоб дети выпрашивали у родителей денежки с целью забрать тебя в коллекцию.

Но, увы, пока Рон лишь смотрел за тем, как к крутому мужику (сколько ему лет? Сорок? Пятьдесят? По этим дремучим временам почти старик, да) подошёл пацан. Вот иначе и не назовёшь. Его возраста. Может, младше. Долговязый и щуплый, волосы — цвета как у всех, глаза — разреза как у всех, а вот скулы имел более выдающиеся, да. Квадратные какие-то, от этого вид имел диспропорциональный немного. Одет был добротно, но просто. И вот, после долгой и воодушевляющей (кажется) речи, старик всучил пацану Рона, тот, всё так же стоя на коленях (как те у них в старости не отваливаются? Азиатская особая магия, не иначе — вот Мюриель, тётушка незабвенная, хоть и ведьма, но и та стонала порой на артрит, а эти... Охренеть!), с благоговением принял подарок (а не тяжёл ли меч? Парень-то дохловатый) и поцеловал клинок... Рон хоть ничего и не почувствовал, но душу его знатно перетряхнуло.

Но не это главное, а то, что на его особенно заковыристых выражениях пацан пару раз вздрогнул. Будто слышал. Но этого же не могло быть, да?

* * *

Может не может, а со временем странности накапливались. Так, постепенно Рон втыкнулся, что счастливый обладатель меча-Уизли — это сын владельца сего поместья немаленького. Да только беда — один из младшеньких. Карма, видать, у Рона такая, да. Как он понял, чтоб не делить земли, не дробить до бесконечности, старший получал всё, второй и третий сын отправлялись вместе с ним учиться в столицу (видать, не так просто это было устроить, то ли по деньгам, то ли ещё по какой причине), но они были кем-то вроде запасных — а то... средневековье, детка! Эх, жаль, на карточках про Азию ничего почти не было, м-да. В общем, старшие потом либо получали всё, либо должность какую при дворе — ибо учёные ж мужи, имели возможность себя содержать, да.

Четвёртого и пятого сына, как с трудом понял Рон, отцу-молодцу (шесть парней! И ещё дочерей... Кажется, их здесь никто не считал, но как сбыть замуж думали еженощно. Даже ему, выходцу из многодетной семьи, было дико от количества) удалось пристроить типа адъютантами. На войну, короче, но в штаб. А вот его... То ли влияния уже не хватало, то ли отец-молодец эксперимент ставил, но Рокеро (так звали счастливого обладателя клинка) снабдили мечом, провизией, слугой и выпихнули из дома с рекомендательным письмом куда-то в учебку местных авроров.

Вообще, не так плохо, если бы Рон не видел, что остальные ржут. И вообще, тут был нюанс. Сыновья-то у старпёра влиятельного от разных женщин были. Да-да, тут это... Гаремы были! Настоящие! Вот и у этого жён было аж четыре. Видимо, Рокеро от младшей — почти молодая женщина плакала, обнимая сына.

Да и был нюанс, скажем так: кажется, здесь про статут слыхом не слыхивали. И вперемешку все были — маги, маглы. Более того, одни не управляли другими. Старикашка, например, магл. А вот мать Рокера — ведьма, и уважением та не очень пользовалась. Может, ещё и потому его так обделили, м-да.

Хотя видел он, как к той лечиться ходили и вообще, за советом. В общем-то, явно сказывалось то, что магов мало было. Пацан — маг тоже, но его чему мать сумела обучить, то и умел. А это... Ну немного было, да.

В общем, переживал Уизли, что убьют того скоренько, и тогда достанется какому-нибудь уроду моральному. Ну или жиром заплывшему — будет на одном месте пылиться... А ему приключений хотелось. Ну и одновременно, чтоб не убили малого. Подспудно Рон на себя переносил несправедливость обращения с тем. Глупо, ага...

Но не глупее того, что они спустя месяц притирки Рокеро к мечу (да был тут один учитель, больше бамбуковой палкой бил), потопали из дома долой. Вообще, владел тот клинком неплохо, лучше, чем весь вид жилисто-обтянутый говорил, но всё равно — как-то не по-людски это. А потом школа авроров оказалась вовсе не школой авроров. А сортировочным центром. Сказали: было бы мирное время — поучили, а так — маг-мечник подойди и распишись, прикреплён туда-то. А ещё через две недели они скакали (ладно, хоть папаша на коня расщедрился) на войну.

После Отдела тайн Рон Уизли уже не думал, что битвы и ратный подвиг — это круто и что стоит сделать это делом жизни. Интересно, что раньше он не особо внимал маминым скупым, тихим и горьким рассказам о дядях. А теперь вот понял, что та имела в виду. Война — это страшно.

И это ещё у противника магов мало было, да и те вспышкам заклинаний предпочитали усиливать магией клинки, камни и иное, м-да. Рубился Рокеро так, что Рон-меч точно сблевнул бы, если б мог. Несуществующая башка кружилась, запах крови, который он не мог почуять, всё же преследовал его. Крови и отчего-то скошенной травы. Так бывало, когда мама заклинанием иногда приводила в порядок лужайку... Так странно — сплелись два запаха... Мира и войны... Войны и мира. В какой-то момент в Рокеро летела горящая стрела, увернуться тот не успевал, мечом отбить тоже — тот был прижат к клинку соперника. В этот момент Рон что есть мочи подумал: «Протего!» — неизвестно отчего в нём возникла эта идея, ведь он — меч, и вообще, протего — щит от заклинаний, но... Сработало. Стрелу отбило.

В том первом бою Рокеро выжил, став, кажется, ещё задумчивее, чем был раньше. И да, он был очень странный малый. Кажется, писал стихи — во всяком случае, Уизли занятие его именно это напоминало. Ну не заклинания же... Не с таким мечтательным видом, не так ли? Или да?

В любом случае сам Уизли войну больше не романтизировал — холодно, голодно, слякотно и опасно. Хотя ему это всё было нипочём. Хорошо быть мечом... Да, хорошо быть. Хотя порой, особенно в битвах, на него внезапно накатывали чувства — страх, восторг, трепет, запахи... И ветер — он ощущал его.

Очень нескоро Рон понял, что может сливаться сознанием с мечником. Но как сделать это осознанно — поймёт лишь позднее. Причём сделает это он с помощью Рокеро. Тот оказался догадливым и начал практиковать медитации. Кажется, отец что-то такое рассказывал. Ментальная магия, все дела, это не только окклюменция, которой мучил Гарри Снейп. Или то ли...

В любом случае азиаты точно мастера постигать... дзен вроде. Себя слушать, копаться. Вот и Рокеро докопал до Рона. Они познакомились. Даже худо-бедно с языком у него сошлось и потрепались мечник и меч. Рокеро не из робких, так что меч не оставил, решил, что, наоборот, ему повезло с действительно уникальным артефактом, являющимся личностью.

С тех пор Рону уже не было так одиноко. Они много и часто говорили мысленно. Рокеро рассказал ему много и о стране, и о культуре, а также и о местной магии, Рон — что знал о своей. Кажется, мечник принял его за гостя из другого мира, а тот разубеждать не стал. Далёкий странник Рон. И пусть странствует лишь душа, что воплотилась в металл — он всё ещё что-то значил, а ещё мыслил и чувствовал.

Повезло ему, как вскоре понял. Рокеро не был отмороженным, не был фанатиком долго... Романтичный юноша — ему не место было на войне. Выживали-то лишь благодаря тому, что в танце мечей Рон и Рокеро были в одной связке, и что у Рона глаза были, благодаря его особенности, повсюду. Мог прикрыть тылы и предупредить. Мог и помагичить подсобить.

Ещё они играли в сёги. Кажется, благодаря этой игре, Рокеро нажил врагов и состояние. Ну... Рон не мог не выигрывать. Это его стезя. Неизвестно, чем бы всё кончилось, но их заметили раньше, чем сослуживцы устроили тёмную.

Оказалось, продвижение Рокеро было закрыто из-за его способностей мага. Побаивались их маглы. Очень старались удерживать баланс во власти — не более десяти процентов магов, чтоб не сотворили те переворот. И все места были заняты давно и до него.

Но... Рокеро повезло. Разглядел один генерал и приблизил к себе, как некогда Артур Мерлина. Ну или Моргана их знает. В любом случае выбил тот разрешение в этой системе сдержек и противовесов. Так, Рокеро и Рон обосновались в штабе на должности стратега.

Кажется, именно для этого был рождён Шестой сын... Потому что его новая деятельность хоть и не была шахматами в прямом смысле, а, как хорошо продемонстрировала игра на первом курсе, скорее, уж живыми шахматами, но... это было его. Не заучивать что-то, не собирать всю славу, принимая парад на коне, а в тени вершить судьбы, служить на благо высшей цели.

Удивительно, но Рокеро сочетал свой романтизм с патриотизмом. Если первый с годами пообтрепался, то вот второй... Кажется, процветание государства стало для него высшей целью. Уизли видел, что остаётся после варваров, и он поддерживал того. Это всё равно, что пожирателям позволить победить... Даже понимал, почему магов угнетают. Боятся. Смутно он припоминал, какое маглам место уготовил Геллерт. Нет, статут — лучший выход... Но тут до него ещё далеко.

Поэтому его разрывало: с одной стороны, сегрегация была обоснованной, а с другой — это меньшее зло, сам Рокеро на себе испытал... Так, постепенно, когда спустя десятки лет Рокеро и Рон вместе с ним уже были в статусе советника государя, в меч вонзилась мысль, которую было ничем не выкинуть. А что, если самому устроить здесь статут? На конкретной локальной территории?

Увы, не все маги-братья-сёстры поддержали его. Многие ушли за ним в скрытые деревни, создание которых было согласовано Императором, но вот часть... Их, увы, надлежало приструнить — иначе сорвалась бы вся идея. Тогда в последний раз меч Рон пел в руках Рокеро... А затем жизнь великого мага-советника оборвалась. Причём сразил его иностранец. Тот, кто был ни в коем случае не согласен, что маги должны прятаться. Чем завершилось в итоге преобразование, Уизли не узнал. Его душа плакала. Казалось, что от неё оттяпали весомую часть. Настолько одиноко он себя ещё никогда не ощущал... Точно тигр в лесу.

Он мало что соображал, только что иностранец забрал его с собой. Что, судя по акценту, он британец, но это его не радовало, а лишь раздражало. Потому что тот навёл суеты и свалил. Дальше, как слабо понял Рон, изучать магию Востока.

Пройдёт не мало Лун (а он научился местным календарям, да, теперь профессор Синистра должна им быть довольна, только... Это настолько поросло в памяти бурьяном, что уже не вызывает почти живого отклика), прежде чем до него дойдёт, что человеком, на чьих ножнах он повис, был не кто-то совершенно незнакомый, а сам чёртов Салазар Слизерин.

Душа Рона истерично смеялась. Он скучал по Рокеро и всеми фибрами ненавидел ублюдка Слизерина, что убил его и присвоил клинок, клинок, который в народе прозвали легендарным, а ещё... Утекло в народ, что Рокеро, забываясь, называл его Роном. Поэтому можно было гордиться, да, основатель Хогвартса знал его имя. Скользкий змей! И да — он чувствовал ненависть, исходящую от него. Уизли это знал: Салазар порой с ним говорил. Вслух, что всё понимает и преданность тоже... Но, как тот сказал, ему необходимо вернуться из Азии с легендарным мечом, чтобы заставить Годрика завидовать.

Очень-очень нескоро (из-за туманящих сознание боли и злобы) Рон поймёт, что именно сюда и сгинул Слизерин, когда поругался с друзьями. Вот ведь сволочь. Прикончил всё дело его жизни походя, а сам ушёл куда-то... В Китай, что ли. Или Монголию. Кажется, и там, и там был. И в других местах — везде был, секреты познавал. Готовился, сволочь... Этим мечом друга, некогда лучшего, пронзить! Каков же, а?

Ну, Рон ему покажет, похвастаться захотел. Нет, он гриффиндорец... И Слизерин умрёт от его меча. Потому что Рон больше, чем клинок. Его душа и есть этот клинок, очень зря Салазар перешёл ему дорогу. Потому что яд можно не только сварить (профессор Снейп, не капайте слюной! Да-да, она тоже вполне может прожечь!), но и выделить. Особенно если ты — проклятый клинок.

Но так как за эти годы он уже разучился бить в лоб, то подтравливал Салазара понемножку... Обрушив самую большую часть яда, едва тот вступил на земли Хогвартса. Он, наконец-то, дома... Неожиданным было только, что сам замок переварит остаток магии подонка и пустит её на создание Выручай-комнаты. Той самой. Рон почувствовал панику, осознав, что, отомстив, он ещё и себя запер... Почти на тысячу лет. В пустом сейчас помещении. Запер в одиночестве. Слизерин-то хоть умер, а Уизли к чему такое наказание?

Кажется, Хогвартс всё же обиделся за гибель создателя. Пусть и человек — говно... Замок, видимо, любил его. И понимал, кто сгубил. Или это Салазар треклятый понял всё и обставил именно так, а не иначе напоследок. Закольцевал Рона, точно муху в янтаре. Это хуже Азкабана... Хотя нет — поцелуй дементора хуже.

Но не всегда он так думал, сходя с ума от одиночества. Очень редко к нему кто-то заходил, а комната пополнялась вещами. Всё остальное время Рон отчаянно вспоминал свою человеческую жизнь — в мельчайших деталях, очень старался не забыть, крутил по кадрику. Многое понял, многое разжевал... И жизнь преданного меча с Рокиро. Её тоже разбирал, но... Горя от неё хлебал больше. От скуки он играл в сёги и шахматы в голове сам с собой.

Сумасшествие его всё же миновало, ну или никакой безумец признается в этом. М-да. Но Рон старался. Он меч, его оружие — ум, и он его постоянно совершенствовал. С веками он научился двигать предметы. Уизли прочёл все книги Выручай-комнаты, Гермионе столько и не снилось даже с маховиком, он прорешал столько логических задач, что и не счесть... Он научился шутить над студентами. Потом пошёл дальше — приманил к себе Пивза, стал его подговаривать шутить над студентами... С другими призраками не вышло, как и с портретами. Не боялся его лишь полтергейст-шут. Да и выйти за пределы не получалось. Лишь одна надежда питала Рона: однажды его оригинал возьмётся за рукоятку и тогда... Может быть, в замкнутом круге он получит назад свою жизнь и тело.

Как-то менять историю через Пивза он боялся — слишком ненадёжный товарищ. Хотя очень и хотелось, особенно когда увидел воочию более знакомые лица. Свои тайны доверяли комнате и Дамблдор, и Макгонагалл, и мама даже. Кто бы мог подумать, что та спрячет тут один очень интересный журнал! Отец с каким-то образом работающим в Хогвартсе магловским радиоприёмником неожиданностью не стал, а вот мама... Спасибо и за радио, и за журнал — Рон-меч их трепетно спрятал подальше.

А ещё раньше он удивился какому-то парню с красноватыми очами — тот спрятал, кажется, саму диадему Ровены Равенкло. Да, теперь Рон разбирался в этом, как и в том, что тот проклял эту замечательную вещь. Рон почти десять лет потратил на эту задачку. Распутывать нить проклятия было сложнее, чем вникать в японские иероглифы, но он справился и спас артефакт. Жаль, не смог примерить и найти ответ на вопрос, как вернуть тело и жизнь! А ведь была надежда... Но тот, очевидно, реагировал не на душу, а на тело, хотя Рон был не согласен. Мозги у него работали, и неважно, что вещественной формы не было.

Да уж, разве мог тогда в Отделе Тайн подумать, что мозги — это всё, что от него останется? И без щупалец даже. Это меч, переживший немало сеч, с полустёршимся иероглифом на рукояти того, что находится в самом сердце, а именно преданности 忠.

Когда Рон увидел самого себя, его душа плакала от счастья, он взывал на всю мощь своей магии к самому себе. У юного Рона не было шанса не взять в руки клинок... Миг — и меч обратился в прах, а Шестой сын Уизли открыл глаза.

Вскоре Выручай-комнату озарил крик, крик почти рождения. Рон был счастлив: сердце билось, нос дышал, кровь струилась по венам, как и магия. Он жив, он человек. Как прежде, смертен...

Но перед тем, как вернуть до конца свою жизнь, Шестой сын подцепил диадему и водрузил на чело — больше та опасности не представляла. Это он был самой опасной вещью здесь, его даже мародеры не забрали. Видимо, Салазар проклял его, на наказание обрёк. Ну или то злоба, обёрнутая на Слизерина, отвратила от него потенциальный билет из скуки и одиночества.

Диадему, прикарманивать Рон не собирался, он всего лишь хотел усилить и без того острый разум свой, чтоб постичь, как же он оказался втянут в эту временную петлю, почему что или кто столь жестоко с ним сыграло? Точно не мастер-кузнец в древней Японии.

Диадема поднатужилась и выдала два слов: Отдел Тайн. Что ж... Рон подготовится и нанесёт им визит вежливости, чтобы выяснить, почему эти экспериментаторы избрали именно его, почему столь жестоко обошлись именно с ним. Но сперва Уизли поможет семье. Отплатит Гарри и Гермионе за доброту. Он сделает это — убьёт Волдеморта, а потом в омут с головой постигать Тайны мироздания.

* * *

А где-то далеко-далеко, в сообществе душ⁽¹⁾, руководитель и основатель первого НИИ шиннигами⁽²⁾ Кисуки Урахара⁽³⁾ подавился саке. Он ясно почувствовал, как по спине его прошёл холодок. Интересно, с чего бы... Ах да, — он широко улыбнулся, отставляя стопку. Его совместный с Отделом Тайн британских магов эксперимент вышел на новую фазу.

Если в начале у немногих осведомлённых были сомнения, отчего в будущие шиннигами-исследователи готовят не Грейнджер и даже не со всех сторон избранного Поттера, а именно этого Шестого сына, неудачника почти, то теперь... Было ясно, чего те мозги из банок в том разужалили. У Рона Уизли был потенциал, и он это доказал, не чокнувшись, ну почти, в процессе закалки меча своего разума.

1) если сильно обобщать, то загробный мир

Вернуться к тексту

2) если делать аналог с западной культурой и не брать в расчёт особо анимэ Блич, то жнецы

Вернуться к тексту

3) местный фрик и гений

Вернуться к тексту