Такие пироги (джен)

— Здравствуйте, дети! Тема сегодняшнего урока: сковорода.

По классу пронеслось радостное возбуждение, переходящее в хихиканье, но старый учитель нахмурился, сурово качнул рогами, и чертята притихли.

— Но сначала мы будем делать что?

— Клеймить! — раздался нестройный хор.

— Верно. Тема прошлого урока была…

— Любовь!

— И кто у нас с ней не справился?

— Тринадцатый!

— Что он завалил?

— Начхательство!

— Тринадцатый, иди к доске. Все тебе скажут «фу».

Чертенок с тринадцатым номером на груди вышел вперед. Каждый в классе указал на него пальцем, прокричал «фу!», и он пустил слезу.

— Достаточно, — сказал учитель, — садись.

Тринадцатый вытер нос рукавом и с печальным видом поплёлся на место.

— Итак, что такое сковорода и для чего она нужна? — Учитель обвёл взглядом класс и выбрал самого вертлявого ученика. — Двадцатый!

Тот подскочил, завис в метре над партой и поджал ноги.

— Чтобы яишенку жарить?

— Садись, два! — заявил старый чёрт.

Двадцатый плюхнулся за парту, скривил недовольную рожицу и пожаловался:

— Я всё маме скажу! Мама каждое утро жарит нам на сковородке яишенку, а она та ещё чертиха.

— Вот именно. На сковородке! А я спрашивал, для чего нужна ско-во-ро-да!

Дети зашушукались, и сорок четвёртый поднял руку.

— Ну?

Учитель с надеждой глянул на него поверх очков.

Сорок четвёртый взмыл вверх и затараторил:

— Сковорода — предмет пыток, используется для жарки грешников в кипящем масле с целью возмездия за земные грехи.

— Молодец, пять! — учитель снова обвёл взглядом класс. — А какое масло следует заливать в сковороду? — он терпеливо выждал с полминуты. — Ни одной руки?

— Подсолнечное? — предположил кто-то с места.

— Неверно. — Учитель зашагал по классу. — Температура кипения подсолнечного масла всего двести сорок градусов.

— Точно не оливковое экстра вирджин, — снова крикнул с места Двадцатый. — Мама говорит, на нём вообще лучше не жарить. Ну разве что кипящим на голову лить…

— Молодец, двадцатый! Исправляем двойку на четвёрку. Ну? Кто внимательно читал дома параграф?

Взметнулась одна рука.

— Сорок четвёртый!

— У каждого масла свой порог закипания, который обычно указывают на этикетке. Грешников следует жарить на кунжутном масле, так как его температура закипания двести семьдесят градусов!

— Молодец, дополнительный вопрос: почему не на масле из авокадо?

Всё ещё парящий над партой Сорок четвёртый подобрал под себя ноги и выпалил:

— Авокадо лучше съесть целиком.

— Садись, вторая пятёрка!

— А куда вы поставите ему вторую пятёрку? — поинтересовалась Пятьдесят седьмая. — У вас же в журнале одна клеточка?

— Зависть — прекрасное чувство, но учить параграф всё же нужно, — ответил ей учитель. — Через наклонную черту, конечно.

Он снова прошёлся по классу, глянул в окно и задумчиво произнёс:

— Для того, чтобы использовать сковороду по назначению, недостаточно стать порядочным чёртом. Надо много учиться, закончить чёртову академию…

Учитель умолк, словно погрузился в приятные воспоминания.

— И тогда мы сможем жарить грешников на кунжутном масле? — с довольным видом спросил Двадцатый.

— Нет, — изрёк учитель, назидательно поднимая палец, — только после того, как вы получите звание «кандидат дьявольских наук». А для этого придётся писать диссертацию.

— А мой папа — профессор дьявольских наук, и он никого не жарит, — сказал Тринадцатый.

— Значит, о его работе мы поговорим завтра. Тема завтрашнего урока — котлы.

Класс зашевелился, кто-то хлопнул крышкой парты, кто-то стал засовывать тетрадь в портфель.

— Тихо! — гулко проговорил чёрт. — Куда это вы засобирались? Урок ещё не окончен.

Чертята притихли.

— Но вы же обещали практику, — пожаловалась Пятьдесят седьмая и скривила обиженную рожицу. — А теперь говорите, кандидат наук.

— А с каких это порт чёрт должен держать обещание? — рассмеялся учитель. — Ты что, пропустила тему «Враки»?

Пятьдесят седьмая потупилась.

— Ладно, так и быть. Практика будет, но не со сковородой, а со сковородкой.

— Мы будем жарить яишенку?

— Нет, печь пирог. Продукты принесли?

Класс радостно заволновался и загудел: все подоставали из портфелей продукты и побежали в смежную с классом лабораторию. С помощью учителя они замесили большой коричный пирог, поставили его в духовку и уселись вокруг длинного стола.

— Хватит стучать ложками, — строго сказал учитель и достал нож. — Пока пирог печётся, повторим теорию.

Кто-то недовольно пискнул, но старый чёрт пригвоздил нарушителя взглядом и продолжил:

— Вспоминаем чертовски верную цитату номер шесть. Можно с места. Девятая!

— Теория без практики мертва, практика без теории слепа.

— Молодец.

Девятая зарделась и тихо спросила:

— Пять?

— Нет, за цитату просто плюсик. Итак, вопрос: как нужно делить пирог. Тринадцатый?

Тринадцатый сглотнул слюну и неуверенно сказал:

— Поровну?

Учитель закатил глаза.

— Учишь вас, учишь, как об стенку горох. Ну, кто помнит? Урок математики, правила деления… Сорок четвёртый?

— Делить пирог нужно так, чтобы все разругались.

— Ответ неточный.

Сорок четвёртый почесал правый рог и добавил:

— И чтобы себе достался самый большой кусок.

Учитель довольно улыбнулся.

— Правильно. Вот почему надо учить дроби.

Через несколько минут по лаборатории разлился великолепный запах корицы. Учитель поставил пирог на стол и дал нож Тринадцатому.

— Давай, дели.

— А почему я? Я не умею…

— Да, это тебе не «эни, бени, раба». Тут надо думать головой, — учитель смягчился. — Я помогу. Бери нож. Сначала одна вторая… Хорошо. Теперь одна четвёртая... Ладно. Так, одна восьмая. Ну а дальше кромсай как придётся, но одну восьмую не забудь оставить себе.

Тринадцатый засунул в карман одну восьмую, закрыл глаза и нарезал пирог на неровные куски.

Что тут началось! Все стали ругаться, выхватывать куски друг у друга, над столом полетели клочья шерсти, Шестая опрокинула сахарницу в волосы Девятой… Тринадцатый бросил нож, залез под стол и испуганно оттуда выглядывал.

Когда разгром в лаборатории стал немыслимым, учитель прокричал:

— Замри!

Движение прекратилось.

— Соберись!

Рассыпанные вещи вернулись в контейнеры, разгромленные приняли первоначальный вид.

— Все за стол! Сейчас будем мерить куски. У кого больше — тот молодец.

Дети отлетели на свои места, Тринадцатый вылез из-под стола и с довольным видом сел на своё место.

— Молодец, Тринадцатый. Пятёрка за пакость! А говоришь, не умею.

В этот момент в лабораторию зашла Новенькая.

— Простите, я опоздала. Меня мама забыла разбудить, — сказала она с кислым видом.

— Так тебе и надо, — крикнул кто-то с края стола. — А мы тут пирог делили. Тебе фиг с маслом.

— Кунжутным, — пошутил кто-то ещё.

Новенькая скривила губу.

— А я так спешила, что не позавтракала...

Её глаза наполнились слезами.

Тринадцатый слез со стула и протянул ей свой кусок. Новенькая перестала плакать, схватила пирог и, не сказав «спасибо», с довольным видом уселась за стол.

Учитель схватился за голову.

— Тринадцатый, в кои-то веки я хотел поставить тебе пятёрку — и то, чтобы уважить твоего папу-профессора. А ты?

— Просто вы ещё не проходили манипуляции, — с набитым ртом сказала Новенькая. — А в моей прошлой школе их проходят в первой четверти!

— Дурочка, он же наверняка туда подложил муху или таракана, — прошептал Двадцатый.

— Это правда? — с уважением спросил учитель.

Новенькая перестала жевать и с сомнением глянула на кусок пирога.

Тринадцатый помотал головой.

— Может, у тебя аллергия на корицу?

— Нет, — Тринадцатый печально вздохнул.

— Ладно, держи половину, — Новенькая протянула ему всё ещё внушительный кусок пирога.

— Да что ж вы, черти, делаете! — учитель с укором покачал головой. — Ладно, школа из вас эту человечью дурь выбьет!

Тринадцатый взял пирог и благодарно посмотрел на Новенькую. Та сначала скорчила рожу, а потом улыбнулась.