Первый выброс (джен)

Почему-то визиты grandmaman Вивиен всегда были краткими по времени, а отец, узнав о приезде тещи, ссылался на неотложные дела и скрывался у себя в кабинете. Grandmaman обычно трепала одну из сестер по щеке, чаще всего это была Цисси, бросала:

— Как вы выросли, девочки!

Девочки под строгим взглядом maman вежливо улыбались и соглашались с бабушкой. Белла, правда, иногда что-то шептала. На взгляд Цисси, это явно было какое-то проклятие. Потом старшие сестры вместо со взрослыми шли пить чай, а Цисси отправлялась в детскую. Ей очень хотелось поучаствовать наравне с сестрами, но она не спорила.

В последний визит grandmaman Цисси впервые сочли достаточно взрослой, чтобы принимать участие в чаепитии. Сестры по этому поводу особой радости не проявляли, лишь загадочно переглядывались.

Когда grandmaman Вивиен заметила maman, что их "поместье — возмутительно маленькое, ma cherie!", Цисси не поняла, о чем она говорила. Так и застыла с широко распахнутыми синими глазами, держа в руке чашку, пока Меда, сидевшая рядом, не взяла ее за руку. Цисси никак не ожидала, что grandmaman будет недовольна размерами их поместья, да и самим поместьем тоже. Тем более, как можно было быть недовольной их поместьем сейчас, в разгар августа, когда в саду полно яблок и груш? Когда небо такое изумительное синее?

Как это их поместье с чудесным названием "Ясени" могло быть маленьким? Там был и большой светлый дом с красивым фасадом, вечно цветущий сад самой maman, куда не пускались дети, и заросший парк с двумя лужайками. Там было здорово играть с сестрами, там maman, сидя на поваленном деле, любила рассказывать сказки. И не скучные сказки барда Бидля, а французские — maman называла их очень красиво: бретонские легенды. Отец лишь насмешливо фыркал и потом собирал дочерей у себя в кабинете, рассказывал им скандинавские мифы. Правда, у него это получалось не так интересно, как у maman, и Цисси часто засыпала на плече у Меды, Белла же потом насмешливо фыркала, что Цисси никак не вырастет. Будто бы сама больно взрослая!

После отъезда grandmaman, родители, сославшись на важные дела, скрылись в кабинете. Белла с Медой занялись какими-то своими делами в библиотеке.

— Это не для маленьких, Цисси, — строго сказала Белла. — Ты нам будешь мешать.

— Белс, — вздохнула Меда, но спорить не стала.

Впрочем, Цисси и не собиралась в библиотеку. Ясно же, что сестры будут тренироваться в магии. И зачем там Цисси, у которой пока не было первого выброса? А судя по некоторым сказкам, свидетели всегда страдали зря.

Все это Цисси бормотала себе под нос, направляясь в сад. С собой она несла двух любимых кукол, на плече болталась сумка с набором юного зельевара.

Она шла в укромное местечко, где плотно сплетенные ветви яблонь образовывали подобие крыши — Цисси представляла, что это ее личная пещера ведьмочки. Там уже был разложен плед, заколдованный от воды домовичкой.

Цисси усадила кукол поудобнее — сына Тора и дочку Айрис. Разложила набор, торжественно водрузила на треногу миниатюрный медный котел, куда налила принесенной во фляжке из дома воды. Сосчитала до десяти, как учил их отец, и представила, что зажигает под котлом огонь. К сожалению, только воображаемый. А ей очень хотелось, чтобы огонь стал настоящим.

Цисси варила бодроперцовое зелье, чтобы ее дочка выздоровела. Она несколько дней старательно учила рецепт, пересказанный ей maman. Цисси подозревала, что та сильно упростила рецепт, но тут уже ничего не поделать. Как любил говорить отец — работать надо с тем, что есть.

Не то, чтобы кукла, красивая фарфоровая кукла, изображающая белокурую девочку в пышном платье, чем-то похожая на свою хозяйку, действительно болела. Нет, просто Цисси как-то случайно ее уронила, и на фарфоровой ручке появились трещины, еще одна трещина пересекало личико, от уголка правого глаза ко рту. Родители могли бы привести ее в порядок. Но отец, когда она их попросила об этом, строго заметил:

— Нарцисса, надо бережнее относиться к вещам. Не нравится разбитая кукла — выброси. У тебя достаточно игрушек.

Но Цисси не соглашалась — это был подарок ее любимого дяди Альфарда. А дядя снова поругался со всеми родственниками и не показывался в поместье. В принципе, Цисси очень хорошо его понимала — даже две сестры иногда невыносимы, а у дяди родственников куда больше! Только починить куклу не получалось, как ни старалась Цисси. Она честно брала в руки все найденные в саду веточки, направляла на куклу, произносила "репаро", но это не работало. Цисси подумывала, как бы ей добыть настоящую волшебную палочку, однако пока не решалась. Меда сочувствовала младшей сестре, Белла же не понимала страданий из куклы. Maman частно говорила, что ее старшей дочери следовало бы родиться сыном.

Цисси глубоко вздохнула, помешала против часовой стрелки воду в котле, капнула туда мятное масло — строго семь капель! Снова помешала уже по часовой. Добавила ложку острого перца — эти ингредиенты были вполне настоящими, но отец взял с нее честное слово, что она не будет «пить или как-то употреблять результат своих трудов на себе».

— Ой, Цисси, а что ты варишь? — откуда у старших сестер привычка появляться, где не нужно и когда не надо? Пусть это была всего лишь Меда, но где одна, там и другая. При мысли о том, что сейчас появится насмешливая Белла и что ее уединение нарушено, Цисси, вспыхнув от смущения, вскочила на ноги, с отчаяние посмотрела сначала на Меду, а потом на котел. Котел неожиданно забулькал, из него повалил дым, а трещины на Айрис затянулись без следа . Цисси же почему-то устало села обратно на плед.

— Ого, Цисси, вот ты даешь! — Меда с улыбкой присела рядом с младшей сестрой, сжимающей куклу. — Поздравляю с первым выбросом!

Цисси хлопнула глазами. Ой, кажется, у нее получилось починить Айрис! Она счастливо улыбнулась, разглядывая куклу.

— Вот только Белле не говори, — добавила погрустневшая Меда. — Она до сих пор подтрунивает над тем, что я сожгла зеленый горошек в своей тарелке!

Цисси хихикнула. То, как Меда сожгла свой ланч, было их семейным преданием. Сама Цисси этого не помнила, зато Белла никому не давала забыть. Про свой же первый выброс старшая сестра ничего не рассказывала, говорила — маленькие еще такие вещи знать. Впрочем, и она, и Меда часто устраивали себе тренировки — чтобы быть в Хогвартсе лучше всех, как и положено представителям рода Блэк.

* * *

После случая с куклой Цисси упорно тренировалась под присмотром Меды, но у нее пока не получалось использовать магию сознательно. А Белла озабочено косилась — Цисси казалось, что сестра подозревала в ней сквиба. Если раньше Цисси нет-нет, да и периодически опасалась, что у нее не будет магии, то теперь подозрения сестры лишь смешили ее.

" Вот родители и Белла удивятся, когда у меня получится!" — подбадривала она себя при каждой неудаче. Пыталась колдовать в одиночестве: в своем шалаше и у ручья в почти заброшенной части сада. Один раз ей удалось поменять цвет камней на дне ручья в парке — из серых они стали синими. Но это длилось буквально несколько секунд, и Цисси не успела показать это Меде. Однако ощущения постаралась запомнить.

— Неужели ты совсем не переживаешь из-за магии? — как-то спросила ее Белла, когда они играли втроем в мяч на лужайке, — Это же самое прекрасное, что есть!

Цисси лишь улыбнулась сестре.

— Тебе уже почти семь, а первого выброса до сих пор не было, — сестра раздраженно отбросила тяжелые черные волосы с плеч. — Цисси, что ты улыбаешься?

Она только пожала плечами, откидывая светлые косы.

— Ну, посмотри сама, — Белла подкинула мяч, нахмурилась, провожая его взглядом в полет. Мяч завис в воздухе, послушный ее воле. Завис над Цисси, но только ей было не подпрыгнуть, не сбить его.

— Беллс, это нечестно, — с осуждением сказала Меда. — Так нельзя!

Цисси снова улыбнулась, постаралась вспомнить те ощущения, когда у нее получилось сменить цвет камням — будто бы что-то щекотало внутри. Посмотрела на парящий мяч, и очень явно представила, как он превращается в снег, кружащийся по саду. Как в поговорке про снег в августе. Но ничего не происходило, и Белла лишь ехидно скривила губы. Цисси глубоко вздохнула, не готовая сдаваться.

— Белс, хватит! — настойчиво произнесла Меда, а Цисси напряглась, сжимая ладони в кулаки. Она справится. Стало невыносимо жарко, на висках появились капли пота.

И тут мяч сдался! Он осыпался мягкими снежными хлопьями на зеленую траву, на лица счастливой Нарциссы, изумленной Меды, и довольной своими педагогическими методами Беллы. И последняя не была бы собой, если не добавила:

— Вот, Меда! Вот это и есть нормальный первый выброс!