Последние из Хогвартса (гет)

Воздух в поместье Малфоев был холодным и неподвижным, словно застывшим в вечном ожидании. Даже пламя в огромном камине, казалось, не давало тепла, его отсветы лишь резче очерчивали тени в углах зала. Лорд Волдеморт сидел во главе длинного полированного стола, его алые глаза с вертикальными зрачками были прикованы к дрожащей фигуре, стоявшей перед ним на коленях. Нагини, его огромная змея, медленно обвивала ножки кресла, её шипение сливалось с тихим потрескиванием дров.

— Ты уверяешь меня, Драко, что это сработает, — прошипел Волдеморт, его голос был тоньше паутины, но острее лезвия. — Ты уверяешь меня, что этот… артефакт, который твой отец так трусливо прятал в своих подземельях, действительно способен на то, о чем ты говоришь.

Драко Малфой не смел поднять глаз. Холод каменного пола пробирал сквозь тонкую ткань брюк, но куда сильнее его знобило от страха. Он чувствовал на себе взгляд Темного Лорда, словно физическое давление, грозящее раздавить его.

— Да, мой Лорд, — выдавил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — «Осколок Иномирья». Легенды гласят, что он был создан из материи, не принадлежащей нашему миру. Он не убивает. Он… стирает. Перемещает цель в случайную реальность, разрывая её связь с нашей. Безвозвратно.

На лице Волдеморта отразилось нечто похожее на хищное любопытство. Он давно понял, что убить Гарри Поттера не так-то просто. Мальчишка был защищен старой магией, любовью, дружбой — всей той сентиментальной чепухой, которую так ценил Дамблдор. Но что, если отнять у него не жизнь, а опору? Что, если вырвать из его мира ту, кто является его мозгом, его совестью, его непоколебимой поддержкой?

Гермиона Грейнджер. Грязнокровка, но, как ни прискорбно было это признавать, блестящая ведьма. Она была якорем Поттера. Без нее мальчишка станет импульсивным, безрассудным, сломленным. Он совершит ошибку. И тогда Волдеморт нанесет удар.

— Ты хочешь доказать свою преданность, Драко, — медленно произнес Волдеморт, поднимаясь. Он обошел стол и остановился прямо перед юношей, который сжался еще сильнее. — Ты хочешь искупить провалы своего отца. Очень хорошо. Ты знаешь, что делать. Ты отправишься в Хогвартс. Ты найдешь грязнокровку. И ты используешь артефакт. Провались — и я скормлю тебя Нагини. А потом примусь за твою мать.

Драко судорожно сглотнул, чувствуя, как ледяные пальцы страха сжимают его сердце. Он поднял дрожащую руку, в которой был зажат небольшой, тусклый кристалл, похожий на кусок дымчатого кварца. Он неровно пульсировал слабым, нездоровым светом. Это была его единственная надежда на спасение. И проклятие для кого-то другого.

— Я не подведу вас, мой Лорд, — прошептал он.

* * *

В гостиной Гриффиндора было тепло и тихо. За высокими стрельчатыми окнами бушевала октябрьская буря, дождь яростно барабанил по стеклам, а ветер завывал в башнях замка, но внутри, у камина, царил хрупкий покой. Огонь весело потрескивал, отбрасывая на стены длинные, пляшущие тени. Большинство студентов уже разошлись по спальням, и в уютном полумраке остались только двое.

Гарри сидел в своем любимом кресле, но не читал и не делал домашнее задание. Он просто смотрел на огонь, а его мысли были далеко. Груз пророчества, постоянная угроза со стороны Волдеморта, жизни, которые уже были потеряны — все это давило на него свинцовой тяжестью. Иногда ему казалось, что он вот-вот сломается.

Гермиона сидела на ковре у его ног, прислонившись спиной к креслу. Перед ней была раскрыта толстая книга по древним рунам, но она тоже не читала. Она чувствовала его настроение, как всегда. Её присутствие было тихим, но ощутимым якорем в бушующем море его страхов.

— Ты опять об этом думаешь, — сказала она мягко, не оборачиваясь. Это был не вопрос, а утверждение.

Гарри вздохнул, проводя рукой по волосам. — А как не думать, Гермиона? С каждым днем становится только хуже. Мы прячемся в замке, пока они там, снаружи, набирают силу. Иногда мне кажется, что это просто затишье перед концом.

Она повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. В ее карих глазах отражались отблески пламени, и в них читались беспокойство и бесконечная преданность.

— Мы не прячемся, Гарри. Мы готовимся. Мы учимся. И мы вместе. Это самое главное. Он не сможет победить, пока мы вместе.

Её слова были простыми, но они всегда действовали на него успокаивающе. Она была его голосом разума, его компасом. Он опустил руку и коснулся её спутанных волос. Они были мягкими на ощупь. В этот момент, в тишине старой гостиной, он ощутил укол чего-то большего, чем просто дружба. Острое, почти болезненное чувство страха потерять её — не просто как друга, а как неотъемлемую часть самого себя.

— Я боюсь, — признался он шепотом. — Не за себя. За вас с Роном. Если с вами что-то случится из-за меня…

Гермиона взяла его руку в свои. Ее ладони были теплыми. — Ничего не случится, Гарри. Мы сделали свой выбор. Мы с тобой до конца.

Она улыбнулась ему — той самой теплой, ободряющей улыбкой, которая могла разогнать любую тьму в его душе. Он улыбнулся в ответ, чувствуя, как напряжение немного отпускает его. В этот момент он поверил ей. Пока они вместе, они со всем справятся.

Именно в этот момент тишину нарушили шаги. Из коридора, ведущего к спальням мальчиков, появился Деннис Криви, младший брат Колина. Он выглядел взволнованным и немного напуганным, что, впрочем, было для него обычным состоянием.

— Гарри? Гермиона? — робко позвал он. — Простите, я… я не могу решить одно задание по Трансфигурации. Профессор МакГонагалл задала такое сложное…

Гермиона тут же встрепенулась. Её натура не позволяла ей проигнорировать просьбу о помощи в учебе. Она поднялась на ноги, отряхивая мантию.

— Конечно, Деннис, что у тебя не получается? Покажи.

Она шагнула к нему, её лицо выражало искреннее участие. Гарри с теплотой наблюдал за ней. Даже посреди войны она оставалась собой.

Деннис, или тот, кто скрывался под его личиной, нервно сглотнул. Его глаза на секунду метнулись к руке, спрятанной в кармане мантии.

— Да вот, тут… про невербальные заклинания для преобразования неживого в живое… — пробормотал он, делая неловкий шаг вперед.

Он споткнулся, словно случайно, и всем телом навалился на Гермиоону.

— Ой, прости! — воскликнул он.

Все произошло за долю секунды. В момент столкновения его рука выскользнула из кармана и коснулась её плеча. Гарри увидел, как между его пальцами мелькнул тусклый, дымчатый кристалл. Раздался еле слышный шепот, похожий на треск сухого листа: «Dissipa in nihilum».

Гарри не успел даже вскочить. Воздух вокруг Гермионы исказился, замерцал, словно раскаленный летний марево. Её удивленное лицо на мгновение застыло, глаза расширились от ужаса. Она открыла рот, но вместо крика из него не вырвалось ни звука. Казалось, само пространство вокруг нее сворачивалось, втягивая её в себя. Её силуэт стал прозрачным, размытым, а затем, с беззвучным хлопком, исчез.

Книга по рунам, которую она держала секунду назад, с глухим стуком упала на каменный пол.

В гостиной повисла оглушающая тишина.

Гарри замер, глядя на пустое место, где только что стояла Гермиона. Его мозг отказывался принимать увиденное. Этого не может быть. Какой-то трюк. Сложное заклинание невидимости.

— Гермиона? — хрипло позвал он, его голос прозвучал чужим.

Ответа не было.

Он посмотрел на Денниса Криви. Но мальчик тоже исчез. На полу, там, где он стоял, лежал лишь тусклый, переливающийся кристалл. Артефакт.

Осознание обрушилось на Гарри ледяной лавиной, вымораживая все чувства, кроме одного — первобытного, всепоглощающего ужаса. Она не просто исчезла. Её как будто стёрли.

Он бросился к тому месту, где она стояла, ощупывая руками воздух, словно мог наткнуться на невидимый барьер. Но там была лишь пустота. Холодная, безразличная пустота.

— ГЕРМИОНА! — его крик был ревом раненого зверя, полным отчаяния и ярости. Он разнесся по пустой гостиной, отразился от каменных стен и затих, оставив после себя лишь звон в ушах.

Он рухнул на колени, его руки сжались в кулаки. Слёзы ярости и бессилия застилали глаза. Её нет. Волдеморт добрался до нее. Он отнял её у него. Не убил, нет. Он сделал что-то гораздо хуже. Он вырвал её из самой ткани реальности.

Гарри поднял голову, его взгляд был прикован к пустому пространству. Боль в груди сменилась холодной, как сталь, решимостью. Он не знал, как и куда она исчезла. Он не знал, что это был за артефакт. Но он знал, кто за этим стоит. И он заставит их ответить. Он найдет её. Даже если для этого ему придется сжечь дотла весь мир.