Трое — уже компания (джен)

— Это оно? — спросил Майлз, на секунду отвлёкшись на Толстяка Нинни.

— Чуть дальше вот там, — сказал Петр. — Тропа скоро сузится, держись поближе ко мне, — он оглянулся на нежеланного третьего участника этой небольшой экспедиции, окинув его неодобрительным взглядом, и добавил: — И ты тоже. Мой сын послал тебя с нами в качестве особо изощрённой формы пытки? В моё время ты бы и пяти минут тут не продержался. Мы бы привязали тебя как приманку для цетагандийцев.

Капитан Иллиан не ответил, но его посадка на лошади улучшилась. Совсем немного. Улучшать там было что.

— Ботари в отпуске, — вставил Майлз уже не в первый раз за сегодня. — А папа сказал, что дяде Саймону нужен выходной.

— И это, по-твоему, выходной, капитан?

— Думаю, регент в самом деле так считал, — ответил Иллиан, пришпорив коня.

В этот конкретный момент Петр не нашёл, к чему придраться в его верховой езде. Он поравнялся с Майлзом. Времени ещё будет предостаточно. Возможно, Эйрел прислал Иллиана в качестве точильного камня, чтобы он мог поострее отточить язык.

И он бы это сделал.

Истинная причина присутствия Иллиана неотступно терзала его, как камень в сапоге, впивающийся в ногу при каждом шаге. Ему не разрешалось брать внука с собой без вооружённого эскорта. Вооружённого против него самого, потому что он никогда не должен был оставаться наедине с мальчиком. И никогда не оставался последние девять лет. Он с этим смирился и научился не замечать, но этот камень в сапоге, который было никак не убрать, никуда не исчезал. Возможно, это даже к лучшему. Эскорт избавлял его от необходимости принимать решение. Его заставляли терпеть наследника-мутанта под дулом бластера, что ж, он потерпит. Но если оружие опустят... он никогда не был тем, кто отступает.

А всё же присутствие Иллиана воспринималось как оскорбление. Ботари хотя бы был безумцем, тем самым психом, которого Петр мог уважать: фанатично преданным мальчику и его матери, сверх всяких клятв и логики. Он бы бросил вызов самому старому императору Эзару, чтобы защитить Майлза. Именно с таким человеком Петр был бы рад столкнуться. А этот Иллиан был всего лишь чиновником. Да, он, видимо, верно служил Эйрелу, но помимо этого был пустышкой, несмотря на то, что Майлз, похоже, к нему привязался. Дети вообще печально известны своей неразборчивостью в симпатиях.

— Здесь наверху, — сказал Петр, снова делая вид, что капитана Иллиана не существует, — пять лет была наша штаб-квартира. Пока не выдалась исключительно дождливая зима, и её не затопило. Сорок человек базировались в этих пещерах. Я разбивал их на группы по четыре человека для диверсий и засад по всему округу. Сюда нельзя попасть иначе, как пешком, а ещё лучше верхом на привычной к такому лошади.

Он оценивающе взглянул на молодого Толстяка Нинни Майлза и на клячу Иллиана из конюшни. Оба — дендарийской породы, сгодятся.

— Дай ему волю здесь. Он лучше тебя видит путь.

Петр намеренно говорил достаточно громко, чтобы Иллиан тоже услышал.

Узкая дорожка круто поднималась вверх. С каждым шагом лошади Петр будто возвращался в прошлое. Оглянуться он не мог, чтобы проверить Майлза, потому что любое движение могло вывести из равновесия его собственного коня, но он слышал за спиной проворный стук копыт. Он узнавал каждый звук. С мальчиком всё было в порядке.

Неожиданно тропа перевалила через гребень и пошла вниз. Петр услышал, как Нинни легко преодолел спуск, затем последовала лошадь Иллиана. Всё чисто.

Он чувствовал, что если закроет глаза, то снова услышит, как Эзар докладывает о прибытии...

Они петляли по склону. Иллиан немного отстал, но оба коня по-прежнему уверенно ступали следом. Петр в своё время водил сюда и не таких неопытных всадников.

— Держу пари, здесь можно устроить несколько отличных засад, — раздался сзади голос Майлза. — Вы так и делали?

— Не было нужды, — отозвался Петр. — Ни один цетагандиец не забрался бы так далеко. Мы выставляли дозоры за пять миль отсюда, и если кто-то приближался, отвлекали и уводили подальше, а потом убивали, чтобы не возникло никаких подозрений из-за частых смертей в этом районе. Они даже близко не подобрались к нашему убежищу.

— Да... — протянул Майлз. — Да, понимаю. Ого.

Петр объехал последний крутой поворот, и его конь спустился в узкую долину, где когда-то размещались импровизированные конюшни. За спиной он услышал, как Нинни прибавил шагу, почуяв скорый конец пути.

— Стой! — рявкнул Петр, но было уже поздно.

Конь споткнулся, нога соскользнула с тропы. Он фыркнул и вскарабкался обратно, но резко откинулся назад, пытаясь выполнить этот маневр, и сбросил своего всадника. Петр так и не понял: Майлз упал или сам спрыгнул, чтобы не сорваться вниз вместе с животным.

Так или иначе, мальчик с болезненным стоном рухнул на землю. Петр мгновенно спешился. Испуганный Нинни понёсся в сторону долины, едва не сбив его с ног. На мгновение Петр замер, уставившись на внука, затем рванул вперёд.

Он никогда не попадал в засаду на этом пути. Но теперь, когда он спешил к Майлзу, с вершины холма раздался резкий окрик:

— Отойдите от него!

Петр взглянул наверх. Иллиан уже спешился и быстро спускался по тропе. Его парализатор был направлен прямо на Петра.

— Он упал с лошади! — выкрикнул тот, но не двинулся с места.

— Медленно отойдите. Вернитесь к лошади и оставайтесь там, — голос Иллиана был подобен удару молота по наковальне.

— Дядя Саймон? — Майлз попытался подняться, и первая волна страха в груди Петра отступила, когда мальчик пошевелился и заговорил. — Дедушка?

Свирепый взгляд Петра не произвёл на Иллиана никакого впечатления, а если голос Майлза его и тронул, то он не подал виду.

— Ну же, граф Форкосиган.

— Я ошибался на твой счёт, — произнёс Петр, отступая от внука. — Негри правильно тебя выбрал. Мы бы поставили тебя на внедрение. Отправили бы подольститься к цетагандийцам, а потом приказали бы ударить в спину, когда они расслабятся.

— Сейчас же!

Петр развёл руки в стороны и медленно отошёл. Краем глаза он видел, как капитан Иллиан подошёл к Майлзу, опустился рядом на колени, тщательно осмотрел его и что-то негромко сказал. Он наблюдал, как Майлз сел. Падение, похоже, оказалось не таким уж сильным, да и крепчал он понемногу. Совсем немного. Возможно. Но Иллиан нахмурился, глядя на мальчика, и настойчиво уложил его обратно.

Петр подошёл к Толстяку Нинни, отстегнул сумку со снаряжением и неторопливо направился обратно. Иллиан резко обернулся, и Петр застыл на месте.

— Тебе понадобится это, — сказал он ровным голосом. Ирония казалась здесь неуместной.

Иллиан хмыкнул в знак согласия, и Петр подошёл ближе. Первичная паранойя капитана, казалось, немного утихла, но всё же он благоразумно отступил на шаг. Дразнить разозлённого сторожевого пса было неразумно. Но теперь он точно знал, зачем тот был здесь.

— Кажется, большая берцовая, — прошептал Майлз.

Иллиан уже достал диагностический сканер.

— Малая, — поправил он. — Большая берцовая цела. Не двигайся.

Петр вспомнил первый и единственный раз, когда сломал ногу, получив осколком от неудачного взрыва. Джексонианские торговцы оружием подсунули им партию дешёвого бракованного товара, и Ксав потом жестоко с ними разобрался. Тогда он не знал, какая кость повреждена, не пытался лежать смирно и не сдерживал криков. Впрочем, учитывая общую обстановку, его вопли тогда всё равно никто бы не услышал. Только позже он научился молча терпеть боль.

Но Майлзу было всего девять. Петр с бесстрастным лицом наблюдал, как Иллиан применил медицинский шокер и обездвижил ногу. Гримаса боли на лице мальчика постепенно разгладилась.

— Лучше? — спросил Иллиан, и Петр не мог не признать, что в его голосе звучала искренняя забота.

— Да... — Майлз приподнялся на локте. — Я ведь... я сам спрыгнул. Подумал, что Нинни сейчас сорвётся. Дедушка тут ни при чём...

Иллиан медленно кивнул.

— Хорошо. Прекрасно.

Он поднялся, убрал инструменты в медкомплект и передал обратно Петру.

— Займитесь лошадьми. Я вызову помощь. Боюсь, ваше историческое путешествие придётся перенести на другой день. — Его тон был резким и холодным. Настоящий ученик Негри.

— Тебе повезет, если поймаешь сигнал... — начал Петр, но вдруг резко обернулся.

Иллиан просто бросил коня, увидев Майлза лежащим на тропе, даже не удосужился его привязать. Оставшись один в узком, похожем на туннель, проходе, мерин запаниковал, услышав крики и топот других лошадей. «Прямо как его всадник», — мелькнуло у Петра, уже спешившего к Майлзу.

Животное быстро сообразило, куда подевались сородичи, и помчалось вниз по тропе к узкой долине.

Иллиан бросился вперёд, будто собирался встать между ребёнком и напуганной полутонной тушей. Петр подхватил Майлза на руки и прижался к скале, заслоняя собой. Иллиана отбросило в сторону, и через мгновение лошадь пронеслась мимо, громыхая копытами, а вскоре уже спокойно стояла в долине рядом с Толстяком Нинни и конём Петра, будто ничего не произошло.

Майлз смотрел широко раскрытыми глазами.

— Ты так быстро двигаешься, — произнес он с благоговением в голосе.

Петр хмыкнул и огляделся в поисках Иллиана. Тот с трудом поднялся на ноги, потирая плечо.

— Лошади, — ворчал он. — Кому вообще нужен транспорт, который по прихоти сбегает и пытается тебя убить, стоит оставить его на пять минут?

— В этом нет никакой прихоти, — возразил Петр. — Это абсолютно предсказуемое поведение.

Он не выпускал Майлза из рук. Иллиан, наблюдая за ним, снова потянулся к комм-линку. Петр ничуть не удивился, когда капитан нахмурился, встряхнул устройство и попытался снова.

— Слишком много скал вокруг, — сказал Петр. — Почти как в пещерах. Ты не поймаешь сигнал. Так что забудь про флаер или что там у тебя на уме. Даже цетагандийцы со всей своей техникой и мощью не смогли сюда пробраться, и у тебя не выйдет. Единственный путь — тот же, по которому мы пришли.

— Мама не разрешает мне ездить со сломанной ногой, — подал голос Майлз. — Я пробовал однажды, но это не очень удобно.

— Я и не предлагал, — отрезал Петр.

— Тогда что вы предлагаете? — потребовал Иллиан.

— Я могу нести его и ехать обратно верхом. Вызовем помощь уже оттуда. Ты можешь пойти вперёд и встретить нас.

— Вы не сможете нести его и одновременно управлять лошадью!

— Ты не смог бы, — парировал Петр. — Я смогу. И не в первый раз, кстати.

Иллиан снова потянулся к парализатору, и Петр буквально видел, как тот просчитывает варианты. Если Петр будет верхом на лошади с хрупким ребёнком на руках, оружие окажется совершенно бесполезным.

Майлз переводил взгляд с одного на другого, но, что было для него необычно, молчал.

— Я понесу его. Пешком. А вы ведите лошадей.

— Ты видел тропу. Ты всерьёз считаешь, что так будет безопаснее на этих подъёмах?

— Безопаснее чего? — вдруг вспылил Иллиан, с неожиданным раздражением взмахнув рукой. — Безопаснее, чем позволить человеку, который уже пытался убить этого мальчика, нести его, зная, что я ничего не смогу сделать, чтобы защитить его?

Петр молчал, узнавая позу и тон человека, загнанного в угол, но не желающего сдаваться. Вот только Форкосиганы тоже не сдаются.

— Всё будет хорошо, дядя Саймон, — вдруг сказал Майлз.

Это был не голос испуганного ребёнка, пытающегося успокоить рассерженных взрослых. В нём звучала уверенность, наполненная детским доверием к совершенно не гарантированному будущему.

«Доверься своему дяде Саймону», — промелькнуло у Петра, и он вспомнил другого мальчишку, который тоже верил, что тот его защитит.

Он шагнул вперёд и передал ребёнка Иллиану, не сказав больше ни слова, потом развернулся и пошёл ловить лошадей.

Петр не стал садиться в седло, а повёл всех трёх коней к началу тропы. Иллиан осторожно спускался по крутому склону, неся Майлза на руках, и лишь один раз оступился на осыпи. Сердце Петра дрогнуло. Оно пропускало удар каждый раз, когда Майлз оказывался на грани смертельной опасности, и он уже не мог сказать, когда это перестало быть надеждой и превратилось в страх. Разница была почти незаметна.

— Садитесь, — Иллиан всё ещё говорил без всякого почтения к его званию или положению.

Тем не менее он подошёл к стремени и без колебаний передал Майлза. Петр осторожно посадил мальчика поперёк седла, удерживая обеими руками.

— Когда-то ты заставил меня делать так с большим мешком муки, — заметил Майлз.

— Теперь ты понимаешь зачем. — Петр дождался, пока Иллиан сядет в седло. — Нинни пойдёт за нами. Ты езжай сзади. Уверен, у тебя припасено что-то посерьёзнее парализатора. Хотя бы отомстишь, если окажешься прав.

— Если я допущу, чтобы вы ему навредили, лучше использую его на себе, — мрачно ответил Иллиан. — Эйрел всё равно прикончит меня.

— Ты оказался куда более свирепым псом, чем я думал, — парировал Петр. — Думаю, Эйрелу ты ещё понадобишься. Обещаю не давать тебе повода. Сегодня, — добавил он, но сам услышал фальшь в голосе. Не сегодня, капитан. И не в какой-либо другой день.

Майлз ухмыльнулся, словно тоже распознал эту дешёвую оговорку, и Петр внутренне вздохнул. Теперь пути назад не будет, что бы он ни говорил.

— Дедушка, а правда, что ты выносил раненых повстанцев через эти тропы? — спросил Майлз, когда они начали подъём.

— И пленных тоже. Иногда, — ответил Петр. — Для допросов. Потом мы убивали их, чтобы они не выдали наше расположение.

Он мягко направлял коня в основном бёдрами, тщательно выбирая путь, чтобы не потревожить сломанную ногу мальчика. Чуть поправил хватку.

Тропа круто повернула, и он увидел внизу Иллиана. Тот на миг остановился, видимо, чтобы наконец поймать сигнал, тем самым оставив Петра одного с наследником в горах без присмотра.

Майлз тоже глянул вниз, и Петр уловил в его взгляде знакомые расчёты. Хорошо. Форкосиганы не должны быть слишком доверчивыми, должны уметь просчитывать все возможные последствия, даже когда дело касается семьи. Особенно когда дело касается семьи.

Майлз отвернулся и кивнул на крутой обрыв по другую сторону тропы:

— А тела ты туда сбрасывал, дедушка?

— Если не будешь сидеть смирно, — сказал Петр, — сам там окажешься.

Майлз рассмеялся и посмотрел на него без тени страха в глазах.