Собственность Т. М. Риддла (гет)

Автор: FieryQueen

Том Риддл казался Джинни не таким, как все. Прежде, едва заслышав эту фразу, она лишь презрительно искривляла лицо. Джинни ненавидела людей, мнящих о себе невесть что. Но Тому эта фраза подходила, как никому другому.

С этим парнем она училась на одном потоке естественно-научного факультета, и Джинни не могла отделаться от мысли, смотря за Томом, привычно чуть сгорбившим узкие плечи, что за спиной у него есть два невидимых негабаритных крыла, которые он неловко сложил, чтобы иметь возможность помещаться среди них, простых смертных, не застревать в проходах и между рядами парт. У его крыл были длинные и черные глянцевые перья, и это именно под их тяжестью Том не мог расправить плечи.

Том не был таким, как все. Он был другим. Иным. У него были такие чистые голубые глаза, что от его взгляда, пронизывающего человека насквозь, невидящего, направленного внутрь, почти всегда расфокусированного (будто ничто вокруг не представляло для него интереса), у Джинни все тревожно замирало и холодело.

Джинни не сказала Тому и пары фраз за те полгода, что они учились вместе. Обычно даже на её «привет» он отвечал одним лишь своим безразличным взглядом, и Джинни перестала даже здороваться.

Но наблюдать не перестала.

На лекциях он даже не записывал. Том рисовал в тетради какие-то схемы, странные модели то ли самолетов, то ли аквалангов, то ли диковинных птиц — в общем, чего-то, что мало относилось к теме лекций. А ещё смотрел в окно, и дневной свет высвечивал его глаза до бесцветной прозрачности. Ему было скучно. Сама Джинни давно решила для себя, что закончит университет только затем, чтобы мама спала спокойно, а сама грезила лишь спортом, проводя в тренировках всё свободное время. А чтобы скоротать бесконечные учебные часы, у неё был Том, словно диковинная птица в оранжерее ботанического сада. Странным образом, даже не слушая лекцию, он умудрялся всегда точно отвечать на вопросы преподавателей, если вдруг тем надоедал его отсутствующий вид и такой очевидный внутренний нескончаемый монолог.

— Почему ты смотришь?

— Что, прости? — Джинни, шедшая за Томом, отставая на пару ступеней широкой белой мраморной лестницы в главном здании университета, едва не упала, налетев на него.

— Смотришь и смотришь, постоянно. — Том поймал её за плечи, оборачиваясь и не давая упасть. Убедившись, что Джинни устояла, он опустил руки. — А мне от твоего взгляда вот здесь становится тревожно. — Он положил узкую длинную ладонь на грудь поверх серой хлопковой футболки.

Том замер посреди пролета и казался Джинни статуей, ожившей, чтобы шагнуть из ниши в стене. А его глаза вблизи были ещё более фантастичными. Фантасмагорическими. Джинни казалось, будто она стоит на краю бескрайнего неба, и один только шаг вперёд — и она сорвётся головою вниз.

— Прости, я не хотела тебя… тревожить, — она с силой вытолкнула слова из горла, удивляясь тому, как же тяжело они даются.

У Джинни не было крыльев. А у Тома были. Это было таким осязаемым тревожным чувством, что Джинни захотелось сбежать. Она уже почти развернулась назад, как вдруг Том схватил её за запястье, не позволяя уйти.

— Так что же ты видишь, Джинни?

Она застыла, на секунду ощутив себя на сцене большого театра, когда одна только реплика должна была сыграть весь спектакль. И, помедлив, на выдохе произнесла:

— Я вижу небо. У неба нет дна.