Ты руку другу протяни (джен)

Август 2009

Вот уже больше трёх лет Тедди Люпина мало кто видел с его привычными бирюзовыми волосами. Почти всё время они были ярко-рыжими всклокоченными вихрами. На вопрос о том, кто же из Уизли является его кумиром, Тедди не отвечал и загадочно отмалчивался.

Письмо из Хогвартса принесло много волнений и переживаний, но едва ли не главным стал вопрос о том, смогут ли они видеться с самым лучшим в мире другом. Тот здорово переживал, исчез накануне поездки в школу, но обещал вернуться...

Август 1967

Артур оглядывался вокруг с большим интересом, одновременно пытаясь почистить край мантии, запылившейся при не совсем удачном приземлении. Поместье Пруэтт выглядело милым и уютным, а когда Артур увидел спешащую к нему навстречу Молли, он и вовсе подумал, что это самый чудесный дом на свете.

— Ты как раз вовремя! — просияла Молли и, схватив Артура за рукав, потащила по тропинке так резво, что возможности полюбоваться аккуратными клумбами и небольшим фонтаном на лужайке у него уже не осталось.

И всё же на самом крыльце ему удалось сдержать натиск. Он вцепился в колонну, заставив Молли притормозить.

— Я всё же до сих пор не уверен, что это было хорошей идеей — приглашать меня на семейный обед.

Она закатила глаза.

— Ой, не начинай! Ты должен поближе познакомиться с моими родителями. Уверяю тебя, вы обязательно понравитесь друг другу. Главное, при маме не заводи разговор о маггловских изобретениях, она им не очень доверяет.

Артур неуверенно улыбнулся, поправил волосы, тщательно вытер ноги. Что ж, у него в отношении Молли самые серьёзные намерения. Учиться им осталось всего год, а потом они поженятся. И плевать, что миссис Пруэтт считает, что для её единственной дочери лучшей партией будет один из братьев Лестрейндж.

Тереза Пруэтт — такая же огненно-рыжая, как и её дети — встретила Артура Уизли весьма сдержанно. И на том спасибо. За столом Артур старался вести себя тихо и чинно, вежливо отвечал на вопросы Персиваля Пруэтта, не смотрел на подмигивающих Гидеона и Фабиана и всеми силами пытался не запаниковать, когда коленка Молли будто случайно касалась его ноги.

— Чем вы собираетесь заниматься после школы, мистер Уизли? — услышал Артур очередной вопрос главы семейства и поспешно отодвинул от лица вилку с насаженным на неё кусочком жаркого, который намеревался съесть.

Мясо слетело с зубчиков и шмякнулось в подливку, забрызгав белоснежную скатерть.

— Я хочу заняться изучением изобретений магглов, — выпалил Артур, тут же ощутив одновременно тычок в бок от Молли и прилив краски к ушам.

Артур знал, что теперь они стали ярко-малинового цвета.

Это было почти фиаско.

— Хм-м-м, — не удержалась от шпильки в основном молчавшая Тереза Пруэтт. — Какое перспективное и похвальное занятие для молодого человека!

Артур в надежде кинул на неё взгляд — вдруг она говорит серьёзно, но Тереза, чётко смотря ему в глаза, припечатала:

— Полная безответственность.

Артур понял, что ему вынесли приговор. Не годен.

Что ж, значит, добиться руки Молли будет немного сложнее, чем он рассчитывал.

Он совсем сник и теперь лишь вяло ковырялся в тарелке с пирогом, ожидая момента, когда можно будет встать из-за стола и позорно ретироваться.

Так ушёл в свои переживания, что не сразу обратил внимание на шум на лестнице. Однако там точно что-то происходило: кто-то стучал по перилам, гремел и даже подпевал.

Артур с удивлением посмотрел на дверной проём гостиной, откуда видно было подножие лестницы, а затем перевёл взгляд на семейство Пруэтт, словно ожидая прочитать на их лицах ответ о загадочном виновнике шума.

Мистер Пруэтт выглядел сосредоточенным, Молли встревоженной, а вот лицо Терезы Пруэтт — на удивление — сменило маску суровости на выражение крайнего участия и теплоты. Артур всё бы отдал, чтобы она так посмотрела на него. Но нет, её взгляд был адресован странному молодому человеку, буквально скатившемуся по перилам и приземлившемуся на пол бесформенной кучей. Впрочем, он тут же подскочил, хохотнул и, довольно потирая место пониже спины, быстро засеменил в гостиную.

— Карлсон, милый, ты не ушибся? — с участием спросила Тереза Пруэтт, пока молодой человек отнюдь не тихо усаживался за стол.

Несмотря на довольно-таки упитанную комплекцию, движения его были быстрыми и, как бы это сказать, хаотичными. Он стремительно придвинул к себе ближайшее блюдо, сунул в него нос и с величайшим трагизмом произнёс:

— Ну я так не играю. Всё слопали, а меня не позвали. А где мои тефтельки?

Артура поразило, как мгновенно менялось настроение этого Карлсона. Вот он излучал радость и беззаботность, вот чуть натурально не расплакался, а вот снова засиял улыбкой, когда Тереза поспешно щёлкнула пальцами, призвав домовуху Данки с серебряным блюдом, накрытым колпаком.

— Милый, мы не хотели тебя будить, но Данки держала твой обед под чарами согревания.

Артура так и подмывало спросить, кто это вообще такой — невоспитанный Карлсон, перед которым так заискивает мать Молли, но он считал невежливым задавать вопросы, а потому просто наблюдал, как Карлсон принялся уплетать картофельное пюре с тефтельками с немыслимой скоростью. При этом он чавкал, облизывал пальцы, жмурился от удовольствия и причмокивал. Артур всё же не удержался и посмотрел на Молли. Она еле заметно покачала головой.

Наконец, десерт был доеден, да и внимание старших Пруэттов было полностью занято Карлсоном, который заехал локтем в вазочку с джемом, заляпал скатерть и размазал джем по своей клетчатой рубахе со словами: «Пустяки! Дело житейское!» Тереза и Персиваль Пруэтт принялись хлопотать вокруг Карлсона, Гидеон с Фабианом под шумок выбрались из-за стола, а Молли вновь ткнула Артура локтем под ребра, давая понять, что можно вставать.

— Спасибо. Всё было очень вкусно, — вежливо произнёс Артур, не вполне уверенный, что его кто-нибудь услышал.

Молли схватила его за руку и потащила на второй этаж, в свою комнату.

— Думаю, ближайшие полчаса мама с папой будут заняты, — сказала она, закрывая дверь и прижимая Артура к створке. — Ну? Зачем ты разозлил маму?

Артур уже хотел сказать что-нибудь в своё оправдание, но внезапно понял, что Молли совсем не сердится. В её глазах мелькнули знакомые искорки, а в следующую секунду она его поцеловала.

— Если нас тут застукают целующимися, меня вообще спустят с лестницы и закроют доступ в этот дом, — с трудом разорвал поцелуй Артур, чувствуя, как кровь стучит в висках.

Молли лукаво улыбнулась и потянула его на кровать.

Какое-то время они целовались, а потом Молли крепко обняла Артура и положила голову ему на плечо.

— Думаешь, они разрешат нам пожениться? — спросил Артур.

— Я всё равно не выйду за Лестрейнджа! — воинственно ответила Молли. — Если не разрешат, сбежим. Всего и делов-то.

— Сумасшедшая… — прошептал Артур, ощущая, как внутри разливается теплотой счастье.

Мысли о шальном поступке — если придётся сбегать от родительских запретов — неожиданно повернули к стихийному бедствию под названием Карлсон. Надо же, за поцелуями совсем вылетело из головы!

— Молли, а кто он такой? Этот Карлсон? — тут же выпалил Артур.

Молли вздохнула печально, потом села. Поднялся и Артур, ожидая её ответа.

— Это мой двоюродный брат, — сказала она. — Папин племянник, сын дяди Игнатиуса.

— Правда? — удивился Артур. — Ни разу о нём не слышал. Но как? Я в Хогвартсе никогда не видел его.

— Конечно, — вновь вздохнула Молли. — Он сквиб. Ну или не совсем сквиб, не знаю. Он особенный, понимаешь…

— Я заметил, — осторожно ответил Артур.

— И вообще он не Карлсон.

— А кто?

— Так-то его зовут Гарольд, но когда он был маленький, он не мог выговорить своё имя и называл себя «Карол» или «сын». А чаще сразу и так, и так. Вот и получилось «Каролсын», которое со временем превратилось в Карлсон. Так и осталось.

— И… сколько ему?

На самом деле Артуру хотелось задать десяток вопросов, но он не знал, какой озвучить первым.

Молли подошла к зеркалу, расчесала кудри, потом налила воды из кувшина на столике, сделала глоток, протянула чашку Артуру.

— Ему двадцать четыре.

— В самом деле? Я думал, меньше.

— Он как большой ребёнок, я понимаю, — согласилась Молли.

— Но почему ты никогда не говорила, что у тебя есть двоюродный брат? — всё никак не мог взять в толк Артур.

Молли пожала плечами.

— Да как-то не приходилось. Хотя в нашей семье стараются про него не говорить. А уж в семействе тёти Лукреции и подавно.

— Лукреции Блэк? — уточнил Артур.

Молли кивнула.

— Ну да. Чистота крови для них важнее всего. Рождение сквиба в семье Блэк считается чуть ли не преступлением. Странно, что имя тёти Лукреции не стёрли с родового гобелена. Твою-то маму быстро убрали.⁽¹⁾

— Да разве она виновата, что её сын родился… особенным?

Молли ничего не ответила. Отобрала чашку у Артура, осушила остатки воды одним глотком, села на стул. Артур перебрался на соседний.

— Папа и дядя Игнатиус — близнецы. Они всегда были очень близки.

— Как Гидеон с Фабианом, ага, — кивнул с пониманием Артур и умолк под красноречивым взглядом Молли.

Он понял, что лучше пока не перебивать.

— Они поженились в один год с разницей в несколько месяцев. Дядя Игнатиус взял в жёны Лукрецию Блэк, а папа породнился с Гринграссами. Конечно же, все стороны мечтали о наследниках. Первой забеременела тётя Лукреция, а папа и мама искренне обрадовались и стали поджидать племянника или племянницу. Впрочем, они и сами мечтали о малыше.

Артур слушал внимательно, понимая, что Молли доверяет ему семейную историю, которую на людях при всех рассказывать слишком больно.

— Мне это всё Данки рассказала, когда я сказала ей, что мы с тобой любим друг друга, — пояснила Молли.

Артур дотянулся до ладони Молли. Она продолжила.

— Ну вот. А потом случилась беда. Срок ещё был небольшой, недостаточный для того, чтобы малыш мог выжить. Малыши… Их двое было. Данки говорит, каждый размером с ладошку. Они были как рыбки, которых вытащили на берег. Открывали ротики… А глазки были закрыты.

Голос Молли дрогнул. Артур крепче сжал её руку.

— Арктурус Блэк III и Мелания Блэк, родители Лукреции, задействовали всю свою родовую магию, артефакты и всё такое, но в Мунго только развели руками. А потом дядя Игнатиус от отчаяния по наущению Артура Уизли дал разрешение на использование маггловских препаратов.

— Моего деда? — Артур так удивился, что даже перестал сжимать ладонь Молли.

— Он всегда любил баловаться маггловскими изобретениями. Ты не знал? Это у вас семейное…

— И что… случилось?

— Их назвали Гарольд и Сэмуэль. Один малыш не выжил. А второй был таким слабеньким, что никто не верил, что он выкарабкается. Но он выжил. Данки уверяет, что это его брат отдал ему свою силу. А когда угроза жизни миновала, все поняли, что маленький Гарольд не такой, как все. Он позже других пошёл, долго не говорил, зато в два года уже знал все буквы и больше всего на свете любил считать. Тефтельки — он их всегда просто обожал, — конфеты, пирожные, игрушки… Папа всегда шутил, что Гарольд станет бухгалтером, когда вырастет. Когда родилась я, все смирились с тем, что Карлсон — тогда его уже называли только так — не станет волшебником. Папа считает, что это просто чудо, что Карлсон не ушёл вслед за братом, а мама, что во всём виноваты маггловские препараты.

— Поэтому она не хочет слышать о маггловских изобретениях, да?

— Она обязательно тебя полюбит, когда узнает получше, — с уверенностью сказала Молли и поцеловала Артура.

Он ответил с большим желанием, но тут дверь комнаты распахнулась, впуская неуёмный тайфун по имени Карлсон.

Он запрыгнул на кровать Молли и принялся прыгать, радостно хохоча.

— Карлсон, вообще-то, надо стучаться, — сконфузилась Молли, отодвигаясь от Артура.

— Я самый лучший в мире прыгун! — продолжал подскакивать на кровати Карлсон. — Я умею летать!

Он замахал руками, будто и правда намеревался взлететь, не удержал равновесия и повалился на кровать.

— Карлсон, пошли с нами! Мы покатаем тебя по очереди на мётлах, — в проёме показались одинаковые макушки Фабиана и Гидеона.

Карлсон радостно эгегейкнул и умчался с близнецами.

— Ему кажется, что он умеет летать, — с печалью в голосе Молли принялась поправлять постель. — Он то со шкафа прыгает, то с лестницы по перилам скатывается. Мама боится, что он расшибётся когда-нибудь.

— Часто он у вас гостит? — спросил Артур.

— Каждое лето. И иногда на выходных. В этот раз дядя Игнатиус с тётей Лукрецией собрались на воды поправить здоровье тёти, и мама убедила их, что они с папой прекрасно присмотрят за Карлсоном. Ты не думай, он не всегда такой… несамостоятельный. В нём словно уживаются два человека. Иногда он становится вполне нормальным. Ну почти… Тогда говорит что-то такое взрослое и мудрое, будто у него нет никакого недуга. Но чаще бывают периоды, про которые он говорит, что он шалит, то есть балуется. Просто он всегда остаётся ребёнком.

Прощаясь с Молли возле антиаппарационной границы поместья, Артур думал о том, что губы её пахнут вишней. А ещё о том, что если к вентиляторному моторчику с пропеллером приделать кнопку, зачарованную чарами летучести, то можно поднять объект в воздух.

Или человека, если снабдить его таким моторчиком.

1) Седрелла Блэк была выжжена с родового древа Блэков за то, что её мужем стал предатель крови.

Вернуться к тексту