Границы ответственности (джен)

Министерство магии воняло бумагой, потом и поражением.

Гермиона стояла в душном коридоре Отдела магического образования, сжимая в руках очередной доклад о школьных реформах — и в который раз думала, что пора уходить. Документ был безупречно вычитан, снабжён приложениями и таблицами, но всё равно отправлен «на доработку» — в корзину, если называть вещи своими именами.

Третья попытка за полгода.

Она выдохнула сквозь зубы и пошла в сторону лифта, стараясь не замечать, как один из бывших соратников деликатно прячет взгляд.

Саботаж был тихий. Он выглядел как вечная вежливость — «мы рассмотрим», «в следующем квартале», «поступило замечание от старшего специалиста».

В какой-то момент ты перестаёшь верить в здравый смысл и начинаешь подозревать, что старшие специалисты вовсе не люди, а самообновляющийся рой бюрократических дементоров.

Она хлопнула дверью своего кабинета и плюхнулась в кресло, позволяя себе впервые за день ударить кулаком по столу.

— Да чтоб вас, — прошипела Гермиона. — Пусть хоть Арагог воскреснет и возглавит этот комитет.

Рядом на столе лениво вспыхнуло письмо — как будто магия тоже решила подбросить искру. Запечатанное сургучом, с двумя гербами: один — Хогвартса, другой — Флитвика.

Она приподняла бровь.

Дорогая Гермиона,

Я долго размышлял, но пришёл к решению, которое откладывал слишком долго. Я устал. Совсем. Хотел бы наконец уделить время своей коллекции музыкальных арф и внукам.

С этого года я ухожу с поста преподавателя Чар. И если ты не против, я с удовольствием передам эстафету тебе.

Ты с блеском прошла экзамен на мастера по Чарам. Ты сильный практик, и у тебя есть то, чего нет у большинства: страсть к преподаванию. Минерва полностью меня поддерживает.

С уважением — Филиус Флитвик.

Следом шло короткое дополнение от Минервы:

Мы уже обсудили твою кандидатуру с Советом. Снейп недоволен, но он не может наложить вето.

Если хочешь — твой кабинет ждёт тебя.

Гермиона долго смотрела на письмо, не шевелясь.

Сначала ей хотелось рассмеяться. Потом — зарыдать. А потом она просто положила голову на руки и какое-то время сидела так, глядя в пустоту стола. Неожиданно, но будто что-то внутри щёлкнуло.

Она не увольнялась — ещё. Но, пожалуй, пришло время.

Переход в Хогвартс не был капитуляцией. Это был манёвр. Новый фронт.

И, может быть, впервые за последние годы — возможность что-то изменить по-настоящему.

* * *

Первый день в Хогвартсе пах дождём и мокрым камнем.

Гермиона стояла у подножия лестницы, ведущей к учительской, в мантии преподавателя, с острым чувством нереальности происходящего. Бессчётные разы она поднималась по этим ступеням как ученица, а теперь…

Теперь это был её дом. Или, по крайней мере, новый рубеж.

Она уже прошла по пустым коридорам — смахнула пыль с полок в своём классе, подправила списки учеников, поздоровалась с Хагридом и парой старых портретов.

И вот теперь — педсовет.

Снейп опаздывал. Или намеренно задерживался. Остальные преподаватели — Минерва, Спраут, Биннс, Трелони и прочие — уже были на месте.

Слава Мерлину, не было Плаксы Миртл.

Гермиона сидела, сложив руки на столе, выпрямившись до абсурда. Она слышала за спиной, как профессор Биннс ворчит о новых учебных планах, а Минерва что-то терпеливо объясняет мадам Спраут. Всё казалось почти уютным. Почти.

Дверь в учительскую открылась тихо, но от этого звук её был только резче.

Снейп вошёл в тишине, как тень. Его мантия мелькнула чернильным всполохом, взгляд — холодный, скользящий. Он кивнул коллеге слева, затем резко повернулся в сторону Гермионы.

— Грейнджер, — сказал он с тем же оттенком, с каким другие произносят «мокрица» или «плесень».

Она встала, сдержанно.

— Профессор Грейнджер, если позволите. — Лёгкий кивок головы, почти поклон. Почти насмешка.

Минерва одёрнула подбородок — предчувствие бури.

Снейп сел в кресло, сцепив руки на столе. Он смерил Гермиону взглядом от головы до ног.

— Стало быть, Совет решил обойтись без предварительных консультаций, — обронил он лениво. — Как трогательно.

— Совет принял решение, — спокойно ответила Минерва. — Филиус ушёл на покой, и мы посчитали Гермиону идеальной кандидатурой.

— Безусловно, — протянул Снейп, не глядя на неё. — Кто ещё, как не Грейнджер, будет с пеной у рта отстаивать «современные подходы» и «интерактивные уроки»?

— Это ещё не повод для иронии, — сказала Гермиона ровно.

Он повернулся к ней — медленно, почти театрально.

— Полагаю, вы ещё не успели стереть с доски слово «революция»?

На секунду повисла тишина.

Минерва кашлянула. Спраут уставилась в чай. Биннс прошептал что-то о реформах времён Мерлина.

Гермиона выдержала его взгляд.

— Я здесь, чтобы учить, — сказала она. — А не чтобы вступать в словесные дуэли.

— Это вы так думаете, — тихо заметил Снейп. — Но у Хогвартса, как и у магии, есть своя память. Он не прощает вторжений.

Он резко повернулся к Минерве.

— Начнём совещание, если вы не возражаете. У нас сегодня семь пунктов повестки, а только один из них звучит как объявление войны.

Гермиона молча села.

И впервые поняла, что войны не избежать.

Но отступать она не собиралась.