Границы ответственности (джен)

Министерство магии воняло бумагой, потом и поражением.

Гермиона стояла в душном коридоре Отдела магического образования, сжимая в руках очередной доклад о школьных реформах — и в который раз думала, что пора уходить. Документ был безупречно вычитан, снабжён приложениями и таблицами, но всё равно отправлен «на доработку» — в корзину, если называть вещи своими именами.

Третья попытка за полгода.

Она выдохнула сквозь зубы и пошла в сторону лифта, стараясь не замечать, как один из бывших соратников деликатно прячет взгляд.

Саботаж был тихий. Он выглядел как вечная вежливость — «мы рассмотрим», «в следующем квартале», «поступило замечание от старшего специалиста».

В какой-то момент ты перестаёшь верить в здравый смысл и начинаешь подозревать, что старшие специалисты вовсе не люди, а самообновляющийся рой бюрократических дементоров.

Она хлопнула дверью своего кабинета и плюхнулась в кресло, позволяя себе впервые за день ударить кулаком по столу.

— Да чтоб вас, — прошипела Гермиона. — Пусть хоть Арагог воскреснет и возглавит этот комитет.

Рядом на столе лениво вспыхнуло письмо — как будто магия тоже решила подбросить искру. Запечатанное сургучом, с двумя гербами: один — Хогвартса, другой — Флитвика.

Она приподняла бровь.

Дорогая Гермиона,

Я долго размышлял, но пришёл к решению, которое откладывал слишком долго. Я устал. Совсем. Хотел бы наконец уделить время своей коллекции музыкальных арф и внукам.

С этого года я ухожу с поста преподавателя Чар. И если ты не против, я с удовольствием передам эстафету тебе.

Ты с блеском прошла экзамен на мастера по Чарам. Ты сильный практик, и у тебя есть то, чего нет у большинства: страсть к преподаванию. Минерва полностью меня поддерживает.

С уважением — Филиус Флитвик.

Следом шло короткое дополнение от Минервы:

Мы уже обсудили твою кандидатуру с Советом. Снейп недоволен, но он не может наложить вето.

Если хочешь — твой кабинет ждёт тебя.

Гермиона долго смотрела на письмо, не шевелясь.

Сначала ей хотелось рассмеяться. Потом — зарыдать. А потом она просто положила голову на руки и какое-то время сидела так, глядя в пустоту стола. Неожиданно, но будто что-то внутри щёлкнуло.

Она не увольнялась — ещё. Но, пожалуй, пришло время.

Переход в Хогвартс не был капитуляцией. Это был манёвр. Новый фронт.

И, может быть, впервые за последние годы — возможность что-то изменить по-настоящему.

* * *

Первый день в Хогвартсе пах дождём и мокрым камнем.

Гермиона стояла у подножия лестницы, ведущей к учительской, в мантии преподавателя, с острым чувством нереальности происходящего. Бессчётные разы она поднималась по этим ступеням как ученица, а теперь…

Теперь это был её дом. Или, по крайней мере, новый рубеж.

Она уже прошла по пустым коридорам — смахнула пыль с полок в своём классе, подправила списки учеников, поздоровалась с Хагридом и парой старых портретов.

И вот теперь — педсовет.

Снейп опаздывал. Или намеренно задерживался. Остальные преподаватели — Минерва, Спраут, Биннс, Трелони и прочие — уже были на месте.

Слава Мерлину, не было Плаксы Миртл.

Гермиона сидела, сложив руки на столе, выпрямившись до абсурда. Она слышала за спиной, как профессор Биннс ворчит о новых учебных планах, а Минерва что-то терпеливо объясняет мадам Спраут. Всё казалось почти уютным. Почти.

Дверь в учительскую открылась тихо, но от этого звук её был только резче.

Снейп вошёл в тишине, как тень. Его мантия мелькнула чернильным всполохом, взгляд — холодный, скользящий. Он кивнул коллеге слева, затем резко повернулся в сторону Гермионы.

— Грейнджер, — сказал он с тем же оттенком, с каким другие произносят «мокрица» или «плесень».

Она встала, сдержанно.

— Профессор Грейнджер, если позволите. — Лёгкий кивок головы, почти поклон. Почти насмешка.

Минерва одёрнула подбородок — предчувствие бури.

Снейп сел в кресло, сцепив руки на столе. Он смерил Гермиону взглядом от головы до ног.

— Стало быть, Совет решил обойтись без предварительных консультаций, — обронил он лениво. — Как трогательно.

— Совет принял решение, — спокойно ответила Минерва. — Филиус ушёл на покой, и мы посчитали Гермиону идеальной кандидатурой.

— Безусловно, — протянул Снейп, не глядя на неё. — Кто ещё, как не Грейнджер, будет с пеной у рта отстаивать «современные подходы» и «интерактивные уроки»?

— Это ещё не повод для иронии, — сказала Гермиона ровно.

Он повернулся к ней — медленно, почти театрально.

— Полагаю, вы ещё не успели стереть с доски слово «революция»?

На секунду повисла тишина.

Минерва кашлянула. Спраут уставилась в чай. Биннс прошептал что-то о реформах времён Мерлина.

Гермиона выдержала его взгляд.

— Я здесь, чтобы учить, — сказала она. — А не чтобы вступать в словесные дуэли.

— Это вы так думаете, — тихо заметил Снейп. — Но у Хогвартса, как и у магии, есть своя память. Он не прощает вторжений.

Он резко повернулся к Минерве.

— Начнём совещание, если вы не возражаете. У нас сегодня семь пунктов повестки, а только один из них звучит как объявление войны.

Гермиона молча села.

И впервые поняла, что войны не избежать.

Но отступать она не собиралась.

Класс Чар для шестого курса был просторным, с широкими арочными окнами, пропускающими тёплый дневной свет. За окнами медленно шевелились кроны деревьев, ветер колыхал верхушки, и всё казалось почти умиротворённым — если бы не напряжение, свившееся в груди Гермионы.

Она стояла у доски, держа в руках мел. В центре было выведено аккуратное заглавие: «Экспериментальные заклинания: основы подхода».

— Итак, — начала она, развернувшись к ученикам, — сегодня мы с вами займёмся тем, что традиционно не входит в школьную программу.

На первой парте Розалинд Бут, отличница с Рейвенкло, приподняла бровь. С заднего ряда раздался еле сдержанный смешок — это наверняка был Томас Годфри с Гриффиндора. Гермиона проигнорировала.

— Все вы изучали основы структуры заклинаний: формулу, компонент, ментальную направленность. Но что, если я скажу вам, что каждый из вас уже сейчас способен создать новое, собственное заклинание?

Гул удивления прошёлся по классу.

— Я не говорю о боевых или опасных формах, — она подняла руку, предупредив возражения. — Я говорю о чём-то прикладном. Полезном. Простом, но вашем.

— Простите, профессор, — подала голос Джинни Пакстон с Хаффлпаффа, — разве такие вещи не делают только после окончания школы?

— Формально — да. Официальная программа Министерства не поощряет разработку чар до прохождения всех курсов и сертификации. Но никто не запрещает нам учиться думать. А школа, — она выделила это слово, — должна учить не только повторять, но и понимать, как работает магия.

— Амбициозно, — раздался голос с задней части класса. Но он был не ученическим.

Гермиона обернулась — на дверном проёме, прислонившись к косяку, стоял Снейп. Его руки были за спиной, лицо — бесстрастным. Только блеск в глазах говорил, что он уже сделал свои выводы.

— Прошу прощения за вторжение, — сказал он медленно. — Как директор, я иногда выбираю наугад, где провести внеплановое наблюдение.

Гермиона кивнула сдержанно.

— Вы выбрали хороший момент.

Снейп ничего не ответил, лишь вошёл в класс, остановившись у стены сбоку — как хищник, наблюдающий за территорией.

Гермиона усилием воли вернула внимание к ученикам.

— Итак. Ваша задача: за следующие две недели каждый из вас придумает идею простого заклинания. Оно может быть связано с бытом, самоорганизацией, безопасностью. Важно не то, чтобы оно работало идеально, а чтобы вы смогли объяснить логику его конструкции.

Несколько человек начали что-то записывать.

— Вы можете использовать любые известные вам принципы трансфигурации, наложения чар, ментальной визуализации. Все вспомогательные материалы есть в библиотеке. Я составлю список рекомендованной литературы.

— И, полагаю, уровень риска мы тоже игнорируем? — произнёс Снейп, холодно и вкрадчиво.

— Только если кто-то из учеников решит изобрести Круциатус, — парировала Гермиона, не оборачиваясь. — Что, надеюсь, всё же маловероятно.

В классе кто-то хихикнул. Снейп — нет.

— Как будет оцениваться работа? — спросила Розалинд.

— По аргументации. Вы должны доказать, что понимаете, почему вы выбрали те или иные компоненты. Практическая реализация — по желанию. Но если кто-то из вас сможет создать заклинание, которое действительно сработает — получите сто баллов… плюс моё искреннее восхищение.

— Запишите это, — вдруг сказал Снейп отрывисто. — Сто баллов за волшебные фантазии. Очень педагогично.

Гермиона всё-таки повернулась к нему.

— Я стараюсь формировать мышление, а не дублировать экзаменационные шаблоны.

Он чуть склонил голову.

— Прекрасно. Тогда я с нетерпением жду результатов.

* * *

Несмотря на присутствие Снейпа, урок развивался удивительно живо. Гермиона ходила между рядами, задавала уточняющие вопросы, помогала с идеями. Класс вовлекался: кто-то спорил о возможной формуле временной остановки капель дождя, кто-то пытался изобрести беспламенное освещение.

Да, они ещё не волшебные разработчики. Но их глаза горели — и в этом было то, ради чего она вообще пришла сюда. Чтобы вернуть в магию мысль, инициативу и личное усилие.

— Мисс Стоун, формулировка «щелчком создать аромат свежей выпечки» технически допустима, но, боюсь, с вами будет тяжело делить библиотеку, — усмехнулась Гермиона.

Класс захихикал. Да, даже шестой курс.

— Кому не хватает идей, — продолжила она, — попробуйте взять за основу уже существующее заклинание. Modificare Lumos, например, или преломление Silencio. Только помните: магия не любит бессмысленных конструкций. Она на них отвечает… странно.

Снейп, стоящий у стены, издал почти неслышный звук — смесь смешка и фырканья.

— А теперь, — сказала Гермиона, — откройте тетради. Мы разберём структуру заклинания на примере инвертированного эффекта — как можно обратить функцию чар, сохранив их стабильность.

Она повернулась к доске и взмахнула палочкой.

Появилась схема: тройной вектор — импульс, направленность, результат.

— Простейшая модель. Используем теорию трёх осей: направление действия, область распространения и устойчивость. Кто может сказать, что будет, если мы изменим последовательность?

— Эм… если импульс нестабилен, а направленность задана, эффект может — рвануть? — нерешительно поднял руку Годфри.

— Почти, — одобрила она. — Но не рвануть, а откатиться — и наложиться обратно на заклинателя.

— Эффект обратного удара, — хмыкнул Снейп, наконец вмешавшись. — Я рад, что мы заговорили об ответственности. Иногда кажется, вы забываете, что преподаёте в школе, а не на симпозиуме артефакторов.

Гермиона обернулась, сохранив лицо спокойным.

— Это шестой курс. Они уже сдали СОВЫ. Сейчас — самое время научиться применять знания, а не просто воспроизводить их.

— Я против, когда под видом «применения» учащимся подсовывают иллюзию свободы, — холодно парировал он. — Особенно если это идёт в ущерб основам.

Её глаза вспыхнули, но она ответила ровно:

— Именно поэтому мы с вами так хорошо дополняем друг друга.

Снейп ничего не сказал. Просто уставился на неё, вымеряя, пробуя, как противник, решающий, стоит ли атаковать сразу — или оставить на потом.

Звонок, наконец, прозвенел — протяжно, со спасительной торжественностью. Ученики начали собираться. Кто-то ещё что-то спрашивал на ходу, Гермиона успевала кивать, обещать список литературы и напоминать про аккуратность с экспериментами.

* * *

Когда последний ученик закрыл за собой дверь, тишина в классе стала почти ощутимой.

— Очень эффектно, — сказал Снейп.

— Вы про что конкретно? — сухо.

— Про спектакль. Где роль педагога вторична, а миссия просветителя — на первом плане.

Она выдохнула, коротко:

— Если вы пришли для оценки, то скажу честно — урок прошёл хорошо. Если пришли для спора — мы можем выбрать другое место.

Он подошёл ближе. Уже не стоял у стены, уже не тень — а прямая угроза. Его голос остался холодным, но тон стал жёстче:

— В кабинет. Сейчас.

— Прекрасно, — отрезала Гермиона. — Я как раз хотела с вами поговорить.

* * *

Кабинет директора встретил её глухим, враждебным покоем.

Огонь в камине не столько согревал, сколько освещал стены — резкими бликами по книгам, портретам и лакированной поверхности стола. Гермиона вошла первой, ровно, с выпрямленной спиной, и не обернулась, пока дверь не закрылась за Снейпом — сухо, почти демонстративно.

— Садитесь, — сказал он.

— Предпочту стоять, — отрезала она. — Если это будет выговор, оформите его письменно. Так проще будет отследить, где именно начинается административное давление и заканчивается здравый смысл.

Снейп сцепил руки за спиной, как на дуэли.

— Это не выговор. Пока. Это — необходимость. Мы должны прояснить, что допустимо в вашей манере преподавания, а что — категорически нет.

— Прекрасно. Проясняйте.

Он чуть склонил голову.

— Сегодня вы предложили шестикурсникам заниматься… изобретением заклинаний. Без методик. Без ограничений. Без хотя бы попытки квалифицировать риски. Это было безответственно.

— Это было — педагогично, — ответила она. — И своевременно. Шестой курс — идеальное время для прикладного подхода. СОВЫ позади, НОУ ещё не давят. Когда же, как не сейчас?

— Когда ученики будут способны осознавать последствия. А не повторять за вами, ослеплённые энтузиазмом.

Она подалась вперёд:

— Или, может быть, дело в том, что кто-то другой осмелился разрешить то, что раньше делали втайне?

Он не ответил.

— Да, я знаю, — продолжила она, голос стал жёстче. — «Сектумсемпра». «Левикорпус». Эти заклинания не из учебников. Они — из школьных тетрадей. Вашей. Так почему вы — имели право на творчество, а мои ученики — нет?

Пальцы Снейпа сжались. В его глазах промелькнула искра — не гнев, а предупреждение.

— Потому что я знал, на что способен, — произнёс он медленно. — И даже тогда… ошибся.

— Я не прошу их работать с тёмной магией, — парировала Гермиона. — Только думать. Пробовать. На уровне идеи.

— Вам не нужен один ученик, Гермиона, который создаст собственную Сектумсемпру, чтобы пожалеть об этом.

— Я прослежу, чтобы этого не произошло.

— А если не получится?

— Тогда, по крайней мере, я буду знать, что пыталась научить их ответственности, а не только подчинению.

Он молчал. Несколько долгих секунд. Потом прошёл к столу, опёрся руками о край и произнёс сдержанно:

— Вы хотите изменить школу. Я это понял. Но вы забываетесь.

— Нет. Я просто больше не боюсь, — сказала она.

Он поднял глаза. Их взгляды столкнулись в тишине — остро, как две заточенные дуэльные палочки.

— Вы свободны, — сказал он наконец.

— Уже?

— Пока что — да.

Она развернулась, шагнула к двери. И уже почти уходя, добавила, не оборачиваясь:

— И да, кстати. Урок был успешным. Даже если вы это никогда не признаете.

Дверь хлопнула резко — слишком громко для каменного замка.

Прошло больше полугода с того дня, как Гермиона Грейнджер официально заняла преподавательскую кафедру Чар в Хогвартсе.

За это время она успела выстроить расписание, наладить контакт с учениками, ввести пару новых форм отчётности и даже организовать факультатив по заклинательной логике — неофициальный, конечно, но почти всегда переполненный. Её голос уже не звучал чуждо в коридорах, и даже Плакса Миртл теперь называла её «профессор» без издёвки.

Школа приняла её. Не сразу. Не полностью. Но приняла.

Снейп — нет.

Он по-прежнему игнорировал предложения, отклонял инициативы, комментировал уроки с видом клинического скептика. Но и он был вынужден признать — пусть только себе, пусть только мысленно, — что Грейнджер не ушла. Не сломалась. И не собиралась.

Именно это, пожалуй, раздражало его больше всего.

Минерва наблюдала. Минерва знала. Минерва — выжидала.

А потом однажды, глубокой осенью, в её голосе появился новый оттенок.

— Мне нужна замена, — сказала она, не поднимая глаз от чашки с облепиховым отваром. — Я устала. Физически, морально и профессионально. У меня уже третью неделю болит спина, а Снейп вызывает желание броситься в омут с головой. Ты справляешься. Я выдвину твою кандидатуру.

Гермиона чуть не выронила перо.

— Заместитель директора? — переспросила она. — Я… Минерва, я не уверена, что готова.

— А кто уверен? — отмахнулась та. — Флитвик не хотел учить детей, когда впервые стал преподавателем. Снейп не хотел быть директором, но никто больше не справился бы. А ты, Гермиона, одна из немногих, кто может одновременно преподавать, спорить и не терять человеческий облик.

Она сделала паузу, отпила из чашки.

— Совет тебя утвердит. Я уже поговорила с большинством. МакКиннон, Бэнкс и даже старая Трелони — все за. Остался только один противник.

— Снейп, — вздохнула Гермиона.

— Снейп, — кивнула Минерва. — Но он не сможет наложить вето. Не в этот раз.

* * *

Официальное заявление Минервы было подано аккуратно, с уважением к процедуре и не меньшим — к собственным нервам. Формально она уходила с поста заместителя по состоянию здоровья, «в связи с продолжительным сроком службы и необходимостью сосредоточиться на педагогических обязанностях». Неофициально — она просто устала быть буфером между Гермионой и Снейпом.

Совет попечителей собрался спустя неделю. Атмосфера в зале совещаний напоминала тугой узел перед затяжкой.

Пахло пергаментом, чернилами и лёгкой тревогой.

Гермиона сидела у дальней стены, в ожидании. Минерва — рядом. Остальные члены Совета — шесть человек, включая одного представителя Министерства, — расположились полукругом. Снейп стоял у окна, будто этот разговор его касался только по должности.

— Мы собрались, — начал председатель Совета, сэр Мелвин Кресвелл, — чтобы обсудить предложение профессора Макгонагалл о назначении заместителя директора. Учитывая её заявление об отставке, мы должны избрать нового заместителя большинством голосов. Предложенная кандидатура — Гермиона Джин Грейнджер, преподаватель Чар. Возражения?

Снейп повернулся. Медленно. Как будто всё это время ждал сигнала.

— Да, — сказал он спокойно. — У меня есть возражения.

Он шагнул вперёд, сложив руки за спиной. Его голос был холоден, но без явной враждебности — скорее, как у ювелира, критикующего огранку камня.

— Мисс Грейнджер преподаёт менее года. Она не прошла стандартный срок адаптации. Её методы неоднократно ставились под сомнение. Она вступала в конфликты с администрацией. Её репутация… нестабильна.

— Простите, — подняла голову Минерва, — но за шесть месяцев она проявила себя с лучшей стороны. Ни одного формального выговора. Повышенный уровень вовлечённости студентов. Положительные отзывы от коллег. Если уж говорить о нестабильности, то…

— Тогда скажем о принципах, — перебил Снейп. — Грейнджер привносит в школу дух подрыва традиций. Она не интегрируется — она реконструирует. Это опасно.

— Или необходимо, — вмешался представитель Министерства. — Учитывая недавние отчёты о снижении мотивации учеников, инновации могут оказаться именно тем, что требуется.

Снейп прищурился.

— Ах да. Инновации. Само слово теперь значит всё и ничего. Но мы, кажется, обсуждаем пост заместителя, а не должность лектора на выставке самодельных чар.

Гермиона сжала пальцы на коленях.

— Я здесь, — сказала она, — чтобы учить. А если потребуется — защищать тех, кто учится. Если вы считаете это реконструкцией, то пусть будет так.

В зале воцарилась тишина. Минерва кивнула, будто именно такой ответ и ожидала.

Секунду спустя председатель снова поднял голос.

— Голосуем.

* * *

Руки поднимались неуверенно, но по очереди. Минерва — первой, чуть склоняя подбородок. За ней — Бэнкс, Трелони, МакКиннон. Представитель Министерства сделал короткое «за», почти из вежливости. Пять голосов. Достаточно.

Снейп остался сидеть, не шелохнувшись.

— Большинством голосов, — объявил сэр Кресвелл, — Гермиона Джин Грейнджер утверждена в должности заместителя директора Хогвартса. Назначение вступает в силу с начала следующей недели.

Он повернулся к Гермионе:

— Примите поздравления, профессор.

Она встала, выпрямившись до непривычной для себя строгости, и слегка склонила голову.

— Благодарю.

Снейп всё ещё не поднял взгляда. Только сжал пальцы на подлокотниках.

Совет быстро распался — кто-то заспешил в министерский портал, кто-то ушёл обсуждать сроки передачи дел. Минерва тронула Гермиону за плечо и, не сказав ни слова, ушла следом за Бэнксом. Гермиона осталась у стола одна, будто после бури.

Снейп поднялся последним.

— Поздравляю, — сухо сказал он. — Теперь вам официально позволено лезть не только в свою, но и в мою работу.

— Никогда не хотела лезть, — спокойно ответила она. — Только не отступать.

— Ах да. В этом вы последовательны.

Он развернулся, мантия взвилась за спиной, и направился к двери. Уже в проёме он обернулся.

— Интересно будет посмотреть, сколько вы протянете в кресле, за которое так яростно боролись.

Она не ответила.

Он исчез, как сквозняк в подземелье.

* * *

Позже, уже в своём кабинете, Снейп зажёг свечу, но не стал открывать ни одной книги. За день он не произнёс ни одного грубого слова — формально. Ни одного обвинения — официально. Но внутри что-то сжалось.

Он не мог понять, что именно в этом решении бесило его сильнее — её стремление, её настойчивость… или то, что она действительно подходила на эту роль.

Он достал пергамент, набросал пару слов, задумался.

Потом вычеркнул всё и внизу, на чистом месте, аккуратно вывел:

«в топку».

И сидел долго, не глядя на огонь.