Просто помни (джен)

Ветер. Ветер, треплющий волосы, откидывающий их со лба. Ветер, приносящий ощущение свободы и силы.

Ветер — вестник перемен.

Битва за Хогвартс окончена. Темная сторона пала. Где же долгожданный покой и радость? Где счастье и любовь? Где?

Утро второго июня выдалось на редкость теплым и солнечным.

«Это, наверно, первый раз со дня победы», — мрачно подумал Джордж, позволяя шальному ветру трепать его волосы.

Он смотрел, как птицы кружат в небе, наслаждаясь свободой, которую дарил им ветер. Ветер, который всегда был его другом, теперь приносил не только ощущение силы, но и напоминание о том, что мир не стал идеальным. Тёмный Лорд пал, но его наследие всё ещё ощущалось в воздухе. Но ему до этого нет особого дела. Пускай потревожаться авроры.

Солнце медленно клонилось к закату. Ветер стих, и на окружающий Нору лес опустилась мягкая прохлада. Уже несколько раз звучали крики матери, зовущей его к столу.

Джордж молчал, не откликаясь на зов. В конце концов и он стих, позволяя Джорджу окунуться в долгожданную тишину и предвечернюю прохладу.

На улице уже совсем стемнело, на черно-сером небе виднелись зловещие силуэты деревьев.

— И долго ты пялиться будешь?

Голос, сквозивший насмешкой, резко разорвал тишину. Джордж не обратил на него ни малейшего внимания, списывая все на горе.

— Эй, оглох? Так вроде у меня уха нет, а не у тебя.

Медленный поворот головы — и усыпанное веснушками лицо задорно улыбается в ответ на шокированный взгляд Джорджа.

— Ф-фред? — голос дрожит, и слова звучат тихо, едва слышно. Он неверяще смотрит на брата, думая, что либо он сошел с ума, либо все происходит во сне...

— А то! Наконец-то узнал! — задорная улыбка сияет на лице Фреда, а глаза принимают прежний таинственный блеск, не предвещающий ничего хорошего. Секунду улыбка ослепительно горит на его лице, а потом меркнет, тая под неверящим взглядом брата.

Джордж, вытянув руку, осторожно касается его плеча. Ничего. Рука прошла пустоту. Хотя Фред выглядит как живой.

— Ты призрак?

— Скорее мираж. Или иллюзия. Или... черт, я не могу этого объяснить. Понимай как хочешь.

Фред изо всех сил старался сохранять на лице веселое и беззаботное выражение, но с треском эту задачу провалил. О чем не преминул сообщить Джордж:

— Мина у тебя, конечно, та еще.

И оба, неожиданно для самих себя, расхохотались. Чувство напряжения и оглушённости постепенно покидало Джорджа. Странная, светлая радость поселилась в душе, когда он посмотрел на заливающегося смехом брата.

— Ты же умер. Почему я вижу тебя?

— А ты меня и не видишь. Я же иллюзия.

— Это абсолютно не смешно! — Джордж запальчиво выкрикнул эти слова ему в лицо и чувство радости начало утекать, сменяясь напряжением и тоской. Фред, будто почуяв перемену в настроении брата, сразу же стер с лица идиотскую улыбочку, становясь на редкость серьезным.

— Это не иллюзия, Джордж, — голос Фреда звучал тихо, но твердо. — Я здесь, потому что ты этого хочешь.

Брат молча глядел на него. То, что происходило у него в голове, никак не сочеталась с бурей, творящейся в душе. Чувства: противоречивые, радостные, злые — все смешались в одно целое. Все путалось, носилось в хаотичном порядке и мелькало перед глазами как стайка испуганных птиц.

— Я умер, Фред, — наконец прошептал он. — Я мёртв. Потому ты и здесь.

Фред вздохнул и сделал шаг вперед, словно хотел обнять брата, но остановился, будто передумал.

— Нет, Джордж, ты не мёртв. Ты застрял здесь, потому что не можешь отпустить прошлое.

— Отпустить прошлое? — Джордж горько рассмеялся. — Ты серьезно? Я потерял все, что имел. Я потерял тебя. А ты говоришь, отпустить...

Фред нахмурился, его лицо стало еще более серьезным, чем раньше.

— Ты не потерял меня, Джордж. Я всегда был здесь. Просто ты этого не видел.

Джордж почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Он хотел кричать, что это ложь, что Фред не может быть прав, но слова застряли в горле. Неужели Фред его... не понимает? Как можно отпустить то, к чему ты привязан всей душой и сердцем? Как можно отпустить часть себя?

— Я... я не понимаю, — прошептал он, опустив голову.

— Понять — это самое сложное, — ответил Фред и в его голосе прорезались утешающие и печальные нотки, — Но ты должен. Ты должен найти в себе силы отпустить то, что держит тебя здесь. В этой печали.

— Как? — Джордж поднял глаза, и Фред прочитал в его взгляде всю боль и отчаяние, находящиеся в душе. Ту же самую боль, что терзала его самого. — Как мне это сделать?

Фред улыбнулся, и на этот раз его улыбка была почти искренней, хоть примесь горечи все еще чувствовалась.

— Ты знаешь, Джордж. Ты всегда знал.

С этими словами Фред исчез, оставив Джорджа одного в пустоте. Он чувствовал, как его сердце разрывается на части, но в то же время ощущал странное облегчение. Может быть, Фред был прав. Может быть, ему действительно нужно было отпустить прошлое, чтобы двигаться дальше.

Но как это сделать? Как найти в себе силы жить дальше, когда кажется, что вся жизнь ушла вместе с братом?

* * *

— Ты придешь еще?

— Нет. Это последний раз. Хватит, Джордж. Ты мучаешь не только себя, но и меня. Хватит.

Джордж отвернулся, устремив взгляд вдаль. Небо окрасилось в такие ослепительно яркие и необычные тона, что глазам стало больно. Или это невыплаканные слёзы жгут изнутри?

— Небо сегодня красивое. Ты не находишь? — Фред остановился у него за спиной, положив руку на плечо.

Джордж этого не почувствовал, но краем глаза заметил движение руки. Фред молчал, будто собираясь с силами перед важным и трудным рывком. Минуты молчания вереницей тянулись одна за другой, тянулись, превращаясь в пытку. И когда им обоим осточертело это молчание, они оба вскинулись, порываясь что-то сказать.

Но не произнесли ни слова.

Лишь взглядом высказали друг другу все, что терзало и мучало душу.

А потом Фред отошел. Тихо, абсолютно бесшумно отступил назад, чуть склонив голову.

«Он понял, он меня понял», — вдруг подумал Джордж и эта мысль приятно согрела его.

А Фред отходил все дальше и дальше, и вот уже лишь его рыжие волосы ярким всполохом выделялись на фоне вечернего неба. А затем и они превратились в расплывчатое, тающее прямо на глазах пятно.

Джордж не сделал ни одной попытки остановить уходящего брата. Зачем? Пусть он и не увидит его, но будет чувствовать. Будет знать, что в тяжелые времена тот всегда рядом, мысленно помогает и оберегает его.

Пронзительный крик ночной птицы заставил Джорджа распахнуть глаза. Сон медленно уходил, и голова потихоньку прояснялась. Вот только... Джордж не мог объяснить странное жгучее тепло внутри, разливающееся в сердце и наполняющее приятным мягким жаром все тело. Ему снилось что-то хорошее, но что — он не помнил. Ухватываясь за смутные отрывки, он тут же терял их, они ускользали из рук.

Но где-то на задворках памяти всплывали чьи-то невысказанные слова: «Просто помни. И прими».