Не в деньгах счастье (джен)

* * *

Гарри аккуратно закрутил тюбик с зубной пастой и положил его на полку. Это была его личная паста: жгуче-мятная, супер-отбеливающая, против кариеса и с защитой десен. Гарри сам ее выбрал! Дороговато, конечно, и не такая приятная на вкус, как клубничный Колгейт Дадлза, но зато сколько у нее преимуществ! Давайте считать: объем — это раз. Хватает надолго, в чем мальчик уже имел возможность убедиться. Вроде бы как защищает десны, а это значит, что можно не тратиться на бальзам-ополаскиватель. Вот вам и два. Три — кузен не польстится: мяту и ментол он на дух не переносит!

За зубами Гарри следил. И вообще гигиену соблюдал, потому как дядя ему с детства говорил, что в здоровом теле — здоровый дух. А раз так, то и к врачам ходить не нужно. Не то, чтобы Гарри боялся стоматологов, — ничего подобно, он же не глупый Дадли! — но вы видели их ценник?! Кто за все это будет платить?! Уж точно не Гарри, нет, сэр!

Гарри еще раз проверил, что тщательно закрыл все краны, развесил влажное полотенце на змеевике и снова покосился на тюбик пасты. Там оставалось совсем чуть-чуть, но, если отрезать верхнюю и нижнюю часть тюбика, а потом соскрести остатки со стенок, то еще на несколько раз хватит. Мальчик удовлетворенно кивнул: экономия должна быть экономной. Так, кстати, тоже дядя говорит.

Убедившись, что все в порядке, Гарри вышел из ванной комнаты.

Сегодня важный день — одиннадцатилетие кузена! А это значит, что можно будет немного подзаработать.

* * *

Сколько он себя помнил, Гарри жил с тетей, дядей и кузеном — Петуньей, Верноном и Дадли Дурсль, — в маленьком провинциальном городке Юго-Восточной Англии. Неплохо жил, как для сироты, подкинутого ночью на чужой порог. Тетя рассказывала, как холодным ноябрьским утром открыла входную дверь, чтобы забрать бутылку молока, а обнаружила его. Кто так опрометчиво поступил с маленьким ребенком точно утверждать невозможно, но судя по письму за подписью некоего А.П.В.Б. Дамблдора, счет на лечение от двусторонней пневмонии следует предъявлять именно ему. Внушительный счет, надо сказать.

Было бы значительно проще получить медицинское обслуживание (и возможно даже бесплатное!), если бы у Гарри обнаружились документы, но их, увы, не было, и на это тоже дяде пришлось раскошелится самому.

Тетю и дядю Гарри уважал. Были они истинными англичанами: аккуратными, бережливыми, щепетильными в делах и немного чопорными. Поначалу мальчик на них обижался, ведь Дадли всегда доставалось все самое лучшее, в то время как ему самому перепадали крохи: малая часть внимания, меньшая порция еды, большая по размеру одежда (раньше она принадлежала кузену, а мальчиком он всегда был крупным). Но потом, когда он стал достаточно взрослым, чтобы все понять, ему объяснили: за все нужно платить.

Было это перед поступлением в младшую школу.

— Послушай, Гарри, — с чувством собственной значимости начал дядя Вернон, усаживаясь в кресло в гостиной, — ты уже взрослый мальчик, поэтому мы можем, наконец, поговорить серьезно.

Пятилетний Гарри, сидящий в кресле напротив, важно кивнул в ответ. Тетя Петунья примостилась на диване, нервно поправляя складки строгого домашнего платья.

— Ты уже заметил, что в отличие от других детей, ты живешь не с родителями, а с нами, и спрашивал, где же твои мама и папа. Так вот, Гарри, твоих родителей нет в живых, их убил нехороший человек. Конечно, этого бы не случилось, не будь они ненормальными…

Тут тетя Петунья резко закашлялась, и дядя умолк, вроде как даже смущенно отводя взгляд в сторону.

— Ненормальными, сэр? — переспросил мальчик.

Он уже знал, что к дяде можно обращаться «дядя», «мистер Дурсль» или «сэр», и всегда, отвечая на вопрос или задавая собственный, нужно добавлять к нему в конце обращение. Потому что так делают все вежливые люди.

— Я хотел сказать, людьми крайне специфичными, обладающими некоторыми особенностями, которые, скорее всего, перешли и к тебе.

— То есть и я ненормальный? Сэр?

Хоть Гарри и был маленьким мальчиком, с логическим мышлением у него все было в порядке, и всякие параллели он проводил влет.

— Особенный, — осторожно поправила тетя Петунья, укоризненно смотря на супруга. — Ты особенный. Такой, какой когда-то была моя сестра и ее муж. Она распорядилась этими своими странными талантами неправильно. Надеюсь, ты сделаешь выводы из их истории, оценишь то, что мы делаем для тебя, и не повторишь печальной судьбы своих родителей.

— И что же у них было такого особенного и странного? — уточнил Гарри. Ему нужно было знать, чего же делать не стоит, потому как умирать не хотелось. Не то, чтобы он точно понимал, что это такое — умирать, но ему всегда казалось, что это что-то очень грустное и холодное.

— Магия, — мрачно и веско произнес дядя Вернон. — Твои родители были чертовыми волшебниками. И пока что хватит об этом. Обсудить я с тобой хочу другое. В своем возрасте ты уже должен понимать, что ничто не берется из ниоткуда. Все имеет свою цену и ценность.

Это Гарри знал. Тетушка нередко брала его в магазины, и мальчик видел, что она всегда передавала деньги продавцам, когда что-то покупала. Деньги люди получали на работе. Это Гарри тоже знал.

— Так вот, — продолжил свою мысль Вернон, — хм… деньги. Сейчас на тебя я уже потратил 18520 фунтов, Гарри. Твои документы, врачи, подготовка к начальной школе, еда — все это обходится в кругленькую сумму. Это я пока еще не включил сюда твое проживание, коммунальные услуги и наше с Петуньей участие в твоей судьбе. Дальше будет только больше. Пока что нам удавалась немного сэкономить, поскольку ты мог носить одежду и обувь Дадли, но теперь ты пойдешь в школу, а значит тебе потребуется огромное количество новых вещей. По статистике, Гарри, содержание одного ребенка от 6 до 11 лет обходится его родителям или опекунам в 60000-70000 фунтов. Речь идет о больших суммах, мальчик, и я хочу убедиться, что ты понимаешь: тебе придется их вернуть. Все чеки и счета я, разумеется, храню. Чужого мне не надо, но мое, уж будь любезен, возмести.

Гарри был ошеломлен: да он даже считать до таких чисел пока не умел! Но сумма, должно быть, была совершенно заоблачной! Иногда к ним на Тисовую приезжала сестра дяди Вернона — Марджори Дурсль. Женщина грубая и громкая, неприкрыто нелюбящая Гарри, она, между тем, боготворила собственного племянника. Поэтому тетушка Мардж всегда дарила Дадли подарки и 20 фунтов сверху. Целое состояние! На них можно было столько всего купить: и мороженое, и жвачку, и супер-крутого робота! А 20 фунтов — явно меньше, чем 70000. И даже меньше, чем 18520.

— Но, дядя… У меня совсем нет никаких денег. Где же я возьму столько, чтобы вам отдать? — испуганно прошептал мальчик. В его зеленых глазах, огромных то ли из-за шока, то ли из-за увеличительного эффекта линз очков, стояли непролитые слезы.

— Действительно, нет, — кивнул дядя Вернон, — но будут. Во-первых, ты не всегда будешь маленьким мальчиком: ты вырастешь, выучишься и будешь работать, а значит — получать деньги. Во-вторых, скорее всего, родители оставили тебе наследство. Наверняка я, конечно, утверждать это не могу, но можем пока так предполагать. Когда-то, когда я знакомился с твоими родителями перед нашей с Петуньей свадьбой, Джеймс, твой отец, говорил, что у него есть свое небольшое состояние.

— Правда, сэр? — обрадовался маленький Гарри, невольно перебив мужчину.

— Да. Я тогда спрашивал, где работает твой отец, а когда узнал, что он безработный, хотел по-родственному помочь ему с трудоустройством. Тогда-то он и заявил, что таким, как он, для того чтобы жить на широкую ногу и обеспечивать семью, работа не нужна — об этом уже позаботились поколения его предков. Поэтому, если Джеймс сказал правду, каким-то наследством после совершеннолетия ты будешь располагать.

— Здорово! — ярко улыбнулся мальчик.

Волнение о том, как же он вернет такие большие деньги стало понемногу отступать. А, может, он просто как любой маленький ребенок (что бы там ни думал Вернон) устал удерживать внимание на таком серьезном разговоре.

— Не перебивай и слушай дальше! — Вернона же, как любого человека, занимающего сколь-нибудь руководящую должность, крайне нервировало, когда ему не давали договорить или пропускали его слова мимо ушей. — В-третьих, та сумма, о которой мы говорили — она гипотетическая. Я имею ввиду не сумму уже понесенных расходов, а только те из них, что нам с тобой предстоят. Возможно, она будет меньше, возможно — больше. Тут уж только от тебя все будет зависеть.

— Как это, сэр? — снова не удержался Гарри.

— Хм… Скажу так: позаботься о пенсах, фунты о себе позаботятся сами — мой тебе совет.

Мальчик нахмурился: он не мог понять, что ему нужно сделать. Все-таки несмотря на то, что ребенком он был смышленым, улавливать сразу смысл пословиц, поговорок и идиом он еще не научился.

— Я не понимаю, сэр.

— Вернон имеет ввиду, — вступила в диалог Петунья, которая некоторое время назад отошла, чего увлеченный разговором Гарри даже не заметил, а теперь стояла в дверях, держа в руках пухлую папку, — обрати внимание на свои расходы. Каждая покупка для тебя будет увеличивать сумму твоего долга. Если ты хочешь какую-то дорогую вещь, и она действительно тебе нужна, то мы, скорее всего, купим ее тебе, но вполне возможно, что есть вариант подешевле или же ты и вовсе можешь обойтись без этой вещи. К чему тогда увеличивать долг? Научись экономить и считать деньги.

Гарри усиленно закивал головой. Действительно: зачем ему что-то лишнее и ненужное?

Вернон удовлетворенно выдохнул. Все эти годы он пребывал в напряжении: еще один ребенок, да еще и незапланированный, да и при этом вообще не его — нет, сэр, нет. О таком они не договаривались! Вернон был деловым человеком и цену деньгам знал. Одно дело, когда приезжают гости, например, его сестра Мардж, и нужно позаботиться об их быте неделю-другую. Совершенно иное дело — содержать постороннего ребенка, который хоть и родственник, но родственник, между тем, чрезвычайно проблемный.

— Что ж, молодой человек, раз мы обо всем договорились, то подпишем документы. Хоть ты еще и мал, но это, — тут тетя Петунья передала дяде Вернону какой-то лист, похожий на бумагу, который и был аккуратно размещен на кофейном столике, стоящем между кресел, — это особый документ. Его могут подписывать все ненормальные… эээ, то есть я хотел сказать, все такие, как ты и твои родители. У нас осталось несколько бланков с тех пор, как Лили и Петунья продавали дом, доставшийся им в наследство.

Вернон почему-то почувствовал себя неловко и даже запереживал, а потому пустился в пространные объяснения о том, как важно выполнять все договоренности, к каким последствиям приводит неисполнение, какие штрафные санкции налагаются на каждую из сторон в случае… в случае… Дядя говорил и говорил, словесные конструкции все усложнялись, а Гарри потерял мысль еще в самом начале. Словом, мальчик практически ничего не понял, но уточнить не решался.

— Гарри, — взяла все в свои руки Петунья, которая по остекленевшему взгляду племянника поняла, что объяснять нужно все-таки попроще, — здесь написано, что ты должен будешь вернуть нам все, что мы на тебя потратили или потратим в будущем. Это понятно?

Это было понятно, и мальчик облегченно кивнул.

— Далее. Если ты что-то испортишь или сломаешь, то это тоже нужно будет оплатить. Кто сломал — тот и платит. Это понятно?

Гарри снова утвердительно качнул головой. Он не собирался ничего ломать или портить! Он в принципе был достаточно аккуратным и бережно относился к вещам.

— Хорошо. Ну и последнее: вернуть все тебе будет нужно не позднее того, как тебе исполнится 21 год. Совершеннолетие у вас наступает в 17, но возьмем некоторый запас по времени, чтобы уж наверняка.

Гарри совсем успокоился: 21 год! Да он же уже практически старым будет! Не таким старым, как тетя Петунья и дядя Вернон, конечно, но уж явно к этому времени он придумает, как все-все вернуть.

— Ты точно все понял? — еще раз уточнила женщина. — Тогда напиши свое имя и фамилию вот здесь, справа внизу.

Мальчик взял протянутую ему ручку, соскочил с кресла и подошел к кофейному столику, на котором лежал договор. Прикусывая губу от усердия, он старательно вывел крупными неровными буквами внизу листа, прямо под текстом, который даже не прочитал: «Гарри Поттер». Внезапно лист засветился золотым и раздвоился.

Гарри Поттер впервые в своей сознательной жизни увидел чудо.

* * *

Гарри сидел в своем чулане под лестницей и сосредоточенно сводил дебет с кредитом.

«Так, ну допустим, стрижка газона — это пять фунтов. Еще три — это я дядину машину помыл. Присмотр за кошками мисс Фигг, пока она в больнице — нет, все-таки как удачно она сломала ногу! — это еще двадцатка. Уже неплохо. А потратил сколько?» — увлеченно прикидывал мальчик.

Считал он в уме, для простейших арифметический действий ему не требовалось делать записи — так на все тетрадок не напасешься! Конечно, Гарри подумывал о калькуляторе, но тетя сказала, что в Хогвартсе он работать не будет, а потому покупка была признана нецелесообразной.

У Дадли сегодня день рождения, и он с семьей и Пирсом уехали в зоопарк. Нет, Гарри тоже предложили, но он что, дурак, что ли? Входной билет купи, на бензин до Лондона скинься. Потом там, наверняка, мороженое какое купить придется, чтобы не выделяться… Чтобы что? На животных полюбоваться? Так видел уже, спасибо каналу Дискавери. Телевизор можно и дома за бесплатно посмотреть: дядя разрешил не платить денег за просмотр в качестве подарка на его восьмой день рождения.

Бесплатное Гарри очень любил — это позволяло экономить и копить. О, это непередаваемое чувство, когда монетки складываются в такие приятные глазу стопки: пенсы, шиллинги, флорины, короны… В отдельной жестяной коробке, запирающейся на ключ, лежали фунты. Раз в неделю Гарри любил их доставать и пересчитывать. Иногда он вспоминал, как в далеком детстве засветился и раздвоился подписанный им с дядей договор, и фантазировал, что вот сейчас снова случится чудо, и вдвое больше станет его фунтов. В мечтах мальчика деньги все удваивались и удваивались, до тех пор, пока его чуланчик полностью не оказывался заполненным стопками монет и ворохом купюр самого разного номинала.

Гарри, конечно, понимал, что просто хранить вот так деньги — глупость несусветная. Деньги должны работать. Так дядя говорит, и в этом Гарри с ним согласен. Но немного помечтать-то можно?

«Ага, а что у меня еще по приходу? — продолжал размышлять мальчик. — Одна «Охота на Гарри» от Дадли, выгул собак миссис Саммерс, розы тети Петуньи… Негусто».

Гарри хотел по старой детской привычке взлохматить волосы, но — увы! Теперь они были достаточно длинными, и мальчик начал собирать их в хвост, подвязывая то лентой, то резинкой. Длину он стал отпускать из экономии — вы вообще цены у парикмахеров видели?! Тем более, что посещать их приходилось частенько. Сразу после стрижки волосы очень быстро начинали отрастать, и внешний вид становился неопрятным. Почему-то с растрепанной прической Гарри сразу производил впечатление завзятого хулигана и ненадежного человека. Это не нравилось ни тете Петунье, ни потенциальным работодателям: мало кто захочет, чтобы его приличных собак выгуливал какой-то неприличный мальчишка! Поэтому, рассудив здраво, Гарри решил волосы больше не стричь.

Скрепя сердце, также мальчик купил себе новые очки, так как старые «велосипеды» с круглыми стеклами теперь ему совсем не подходили. Денег на незапланированные траты было жалко до слез, но логика и предпринимательская жилка, которую он начал развивать у себя после прочтения книг Наполеона Хилла, подсказывали, что этот шаг себя окупит.

Кроме того, с новой прической Гарри напоминал себе капитана Блада, а это, по его мнению, было очень круто. Он представлял, как стоит весь из себя такой мужественный и брутальный на палубе собственного корабля, вокруг — сундуки с золотом, а верная «Арабелла» хищно скользит по волнам навстречу приключениям!

«Эх, жалко, что нельзя махнуть на Тортугу, — подумал Поттер, — да и пиратов сейчас уже и нет. Но, может, в волшебном мире по-другому».

Гарри оглянулся по сторонам. Его чуланчик был совсем небольшим, сюда и помещалась-то только односпальная кровать, узкий стеллаж для одежды и школьных принадлежностей, да маленький столик для письма, на котором сейчас лежала его любимая книга — «Самый богатый человек в Вавилоне».

Обстановка, может быть, и скудная, но здесь было по-своему уютно. А еще Гарри не любил открытых пространств и больших площадей.

Переехать в чулан под лестницей Гарри попросился сам, когда ему исполнилось семь лет. Раньше он занимал маленькую спальню на втором этаже, но после какого-то школьного занятия ему пришла в голову одна мысль, которую он и поторопился проверить.

— Дядя, скажите, пожалуйста, а ведь отопить маленькое пространство — это проще и дешевле, чем большое?

Вернон по случаю заключенной сделки был настроен благодушно. Впрочем, он и так не отказывался делиться житейским опытом и своим мнением относительно политики, финансов и общего мироустройства.

— Конечно дешевле, — подтвердил он.

Отопление в принципе было больной темой для англичан. Тарифы на электричество были космическими, а газ на Тисовую почему-то так и не провели. Обогреть целый дом с наступлением холодов влетало в копеечку, поэтому прижимистый Вернон поддерживал температуру на таком уровне, чтобы не совсем уж замерзать, но и не платить лишку. Мерзлявый Гарри страдал и кутался в старые шерстяные пуловеры кузена. За свой электронагреватель Поттер, конечно, платил сам, но мощности его не хватало, чтобы прогреть достаточно большую комнату.

— Сэр, а можно тогда я перееду жить на первый этаж, в чуланчик под лестницей? — волнуясь, спросил мальчик.

Вернон считал себя хорошим человеком, а потому, в качестве подарка на Рождество, идею племянника одобрил. Гарри был в восторге и о своем решении с тех пор ни разу не пожалел.