Лунная соната (гет)

Любили вместе и росли мы,

Её бездонные глаза.

Э.А. По

Май 1998 года

Зелёные глаза. Последнее, что он видел перед смертью. Глаза цвета удивления. Он смотрел в них, и умирать было не страшно. Последние мгновения жизни осветились безмолвной любовью в чёрных глазах.

Он знал, что не переживёт этой проклятой войны. Конец близко — он понял это, когда Малфой тревожно шепнул: «Тебя хочет видеть повелитель». По затравленным серо-голубым глазам всё стало ясно. Северус пришёл в Визжащую хижину, выслушал речь Волдеморта. Снейп чувствовал, что Гарри рядом, и думал о том, как оправдать себя в глазах юноши перед гибелью. Острыми клыками смерть впилась в горло. Не было боли, был лишь страх, что мальчишка никогда не узнает о его истинной роли в этих событиях.

Решение внезапно пришло само — воспоминания. Умирая, он не думал о мучениях, об обиде, о предательстве — он отбирал воспоминания для Гарри. Такие, чтобы он всё понял, но не увидел ничего лишнего. Самые счастливые, которые всегда были с ним, грели его истерзанную душу, он заберёт с собой в могилу. Придя в себя после провала в смертельную бездну, Северус почувствовал, что нет боли утраты, тревоги и страданий. Он не чувствовал души. Она была уже не с ним. Она была там, где есть только счастье.

Он оглянулся вокруг и с удивлением заметил, что находится в знакомой обстановке. Вопреки ожиданиям, шея не болела, крови не было, он не ощущал тела. Вдруг перед глазами мелькнула взъерошенная голова, зелёные глаза виновато смотрели на профессора:

— С возвращением в Хогвартс! — Гарри улыбнулся. — Я вам рад.

«Какого чёрта! — пронеслось в голове Снейпа. — Неужели всё это было зря, и мальчишка тоже умер?» Он увидел вокруг портреты великих директоров, которые вечно лезли не в свои дела, потому что своих дел у них уже не было, и вздохнул. То ли с облегчением, то ли с сарказмом.

— Я что, буду висеть на стене в кабинете директора? Неужели Хогвартс посчитал меня достойным этого?

— Да, профессор. Все теперь так считают. Все всё знают. Мы были глупы, а вы — как всегда правы…

— Хорошо, что ты это понимаешь. Впредь я не хочу больше об этом слышать, понял? Я делал то, что делал, и не для того, чтобы Гарри Поттер и его друзья пели мне посмертные дифирамбы. Но я не хотел, чтобы ты считал меня подлецом и предателем, — Северус пристально посмотрел на Гарри. — Ты похож на отца. Не знаю, плохо это или хорошо. А еще — тебе это тысячу раз говорили, но я повторюсь — у тебя чудесные глаза. Да, Поттер, после смерти я могу позволить себе лиричность и сентиментальность.

— Я не могу теперь спокойно думать об отце. Раньше я хотел во всём быть похожим на него, но теперь я понимаю, как много ошибок он совершал. Я отчасти разочарован в нём. Это больно, но я всё равно люблю его.

— У тебя есть только хорошие воспоминания о семье. Это твоё счастье. «Но мне это чувство, к сожалению, неизвестно…» — печально подумал Снейп.

* * *

Апрель 1969 года

Маленький Северус, закутавшись в плед, сидел на диване. Отец уже почти час кричал на мать. Слёзы отчаянья и беспомощности катились по лицу мальчика. Эйлин умоляла мужа не трогать сына, заслонив его собой, и принимала все удары на себя. Каждый из них отдавался глухим эхом в сердце Северуса, и с каждым новым он преодолевал порыв вскочить и ответить отцу за всё. Мать дрожащими руками втолкнула сына в гостиную и закрыла дверь. Северус слышал все грязные слова, которые говорил отец, упрёки, что он не сын Тобиаса. Втайне он мечтал, чтобы это оказалось правдой — Северус не хотел быть полукровкой.

Он слышал, как повышался голос отца, слышал сдавленный от слёз голос матери, терпеливо сносившей унижения и побои ради сына. Видимо, Тобиасу это надоело, и оттолкнул Эйлин так, что она с грохотом упала на пол.

Дверь раскрылась, и отец вошёл в комнату. Северус бесстрашно взглянул ему в глаза, а Тобиас, будто цепной пёс, воспринял это как вызов.

— Мелкий уродец! У меня не может быть таких выродков, я нормальный человек, а твоя мать спуталась с кем-то! Убью вас всех! — пошатываясь от выпитого, Тобиас подошел к сыну и ударил его. Голова Северуса закружилась, мысли менялись калейдоскопом. Он убрал тёмные пряди от лица и с ненавистью, переполнявшей его, посмотрел в глаза Тобиаса. Внезапно тот отлетел и ударился об стену, но мальчик даже не удивился, а только подошел к нему убедиться, что он оглушён. Отец не шевелился. Северус выбежал из комнаты и увидел мать. Она лежала на полу, разорванный рукав светло-серого платья был запачкан кровью. Он склонился над ней и поднял её голову. Под глазом стоял синяк. Северус так сильно сжал зубы, что они скрипнули. Он закатал рукав её платья и увидел

глубокий шрам. Очевидно, отец попал в неё чем-то, когда кидался посудой. Северус поднёс ладони к руке матери и сказал слово, не раз слышанное от нее ранее: «Вульнерасанентур…» Он увидел свет, исходящий от рук, шрам стал исчезать. Эйлин дёрнулась и медленно поднялась.

— Северус, что…— прошептала она, озираясь вокруг. Её растерянный взгляд остановился на бледном личике сына. Эйлин дрожащими пальцами коснулась разбитых губ мальчика, горький ком душил её. Она крепко прижала сына к груди, и уткнулась в его длинные, гладкие, как полотно, чёрные волосы. Она заплакала. Северус обхватил худую шею Эйлин и, задыхаясь от горечи, зажмурился. Его била дрожь от холода, и не скоро матери удалось отогреть мальчика в своих объятиях. Позже Северус заснул чутким, беспокойным сном. Эйлин переложила его на диван и поцеловала в высокий лоб, роняя горячие слёзы на белую кожу.

Эйлин привела мужа в чувства и уложила в постель. Тобиас не произнёс ни слова, он был напуган поступком девятилетнего сына. С того дня Эйлин постоянно беспокоилась за сына, в котором видела огромную магическую силу и великое будущее.

* * *

Май 1998 года

— Почему Принц-полукровка? — спросил Гарри, вглядываясь в гордые, суровые черты Снейпа. Он никогда не пытался увидеть в профессоре привлекательность, но теперь подумал, что в нём была особая красота.

— Ты, наверное, знаешь ответ на этот вопрос. Моя мать, Эйлин Принц, была чистокровной волшебницей, а отец — магл. Не стану лукавить, мне тогда было не безразлично происхождение человека. Да и сейчас тоже. Все мои товарищи были чистокровными, а я… Приходилось зарабатывать авторитет как-то иначе. Видимо, получилось, — Снейп едко усмехнулся.

— А мама? — робко спросил Гарри.

— Твоя мама… В её случае это совершенно неважно. У меня, конечно, была масса проблем из-за её сестрицы, но это того стоило.

* * *

Июль 1971 года

Северус давно начал следить за двумя соседними девочками. Одна совершенно его не интересовала, но другая всецело приковала к себе его внимание. О неудачной попытке познакомиться с ней Северус предпочитал не вспоминать. Он испытал радость и облегчение, но в то же время был растерян, когда миниатюрная рыженькая девочка сама подошла к нему. Она явно робела, и была без своей противной сестрицы. Лили извинилась за неприветливое поведение Петуньи и спросила, не пошутил ли он тогда насчет того, что она колдунья. Северус убедил её в правдивости своих слов, и ее глаза засияли счастливым блеском. Глаза цвета восторга. Она засмеялась от радости, от того, что давнее желание сбылось, и Северус засмеялся тоже. Он смеялся, потому что она радовалась, и эту радость подарил ей он.

Они почти каждый день, за редким исключением, встречались и гуляли, и Северус рассказывал ей о Хогвартсе, о магии. Лили слушала его, затаив дыхание. Вечной помехой их прогулкам и беседам была Петунья: она откровенно завидовала сестре. Ей и чудесная школа, и лишняя опека родителей, и черноглазый мальчик. Петунья пыталась побольнее уязвить их обоих, заставляя Лили и Северуса прятаться. Они находили убежище на поляне в лесу недалеко от речки. Во время грозы молнией повалило многолетний дуб, и за ним можно было скрыться от кого угодно.

Теперь Северус и Лили не встречались на площадке, а в условленный час приходили на поляну. Северус в красках рассказывал о волшебном мире, куда скоро унесёт их «Хогвартс-экспресс». Лили трепетала от счастья, ведь она всегда чувствовала в себе некую тайную силу, которой теперь найдено объяснение. Северус восхищался ею, её задорным смехом, искорками в ярко-зелёных глазах. Ей нравилась его серьёзность и образные рассказы. В то же время она немного побаивалась за сестру: один раз Северус не смог сдержать свою магическую силу по отношению к ней. Несмотря на то, что Лили чувствовала себя в безопасности, она нередко обижалась на друга из-за Петуньи, хотя долго злиться не могла, глядя в его восхищённые, полные нежности глаза.

Ближе к осени Лили стало интересовать распределение на факультеты. Ей хотелось попасть на один факультет с Северусом, но здесь их взгляды на учёбу разошлись.

— На Слизерине замечательно! Перед тобой откроется огромный мир возможностей. Ты можешь стать кем захочешь: политиком и работать в Министерстве, учёным и изобретать новые зелья и заклинания, журналистом, писателем, кем угодно!

— Да не нужна мне головокружительная карьера, Северус! Я хочу приносить людям пользу, хочу быть врачом. Слизерин не считает, что это престижная профессия.

— На Гриффиндоре тебя научат, как правильно снести башку, летая на метле! Чтобы стать медиком, нужно знать зельеварение, а Слизерин славится зельеварами.

— Я буду знать! Ты ведь мне поможешь, — Лили склонила голову набок. Северус покраснел.

— Конечно, это твоё решение. Но подумай над тем, что я тебе сказал.

— Хорошо. Расскажи мне, пожалуйста, про привидения.

— В Хогвартсе их много, ты их сама увидишь на пиру. У каждого факультета своё: у Хаффлпафа — Толстый Монах, у Гриффиндора — Почти безголовый Ник, у Слизерина — Кровавый Барон…

— Какие ужасные имена. Почему их так прозвали?

— Кровавый Барон был жесток и нелюдим. Его смерть окутана тайной. Они враждовали с Николасом. Ему почти отрубили голову в каком-то бою.

— Какой кошмар! Тёмные дела творились в Хогвартсе!

— Да, было дело. Но теперь нечего бояться.

— А я и не боюсь.

Северус посмотрел сбоку на решительно вздёрнутый носик Лили. Она упрямо смотрела в небо, стараясь найти ответы на множество вопросов, которые мучили её. А Северус молчал, чувствуя её состояние и понимая его. Он сам задавал себе эти же вопросы. Установилась тишина, которую никто из них не хотел нарушать.

— Я вот думаю: почему небо меняет цвет? Даже когда идёт дождь. Почему тучи серые, а не такие же голубые, как небо?

— Не знаю, Лили, — задумчиво ответил он, глядя в голубые бездонные небеса. — У неба есть настроение. Оно бывает хорошим, как сейчас, а бывает плохим. Тогда оно плачет и идёт дождь.

— Почему у неба бывает плохое настроение? Мне кажется, что плачет любовь. Она плачет, потому что в неё не верят люди, потому что её обижают.

Северус с нежностью посмотрел на наивную девочку. Мечтательницей она будет всю жизнь. И всю жизнь она будет стремиться не заставлять небо плакать.

* * *

Май 1998 года

— Она всегда хотела творить только добро, но быть хорошей для всех не получалось. Со временем она изменила свои мечты, хотела работать в аврорате. Она никому не хотела причинять зла, даже мне, хотя я так обижал её. Я по себе знаю, хорошим для всех быть не получается, но Лили очень старалась.

Гарри молча задумался. Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Гермиона Грейнджер.

— Идём, Гарри, нас все ждут в Большом зале, — возбуждённо сказала она, не сразу заметив портрет директора.

— Добрый вечер, мисс Грейнджер.

— Здравствуйте, профессор, — девушка подошла ближе и внимательно вгляделась в лицо Снейпа. В карих глазах отразилось недоверие.

— Что, не ожидали? — губы Северуса скривились в ухмылке.

— Честно говоря, нет. Но надеялась. Спасибо вам за… — начала Гермиона, но Снейп остановил её жестом.

— Не стоит. Не говорите со мной об этом больше, сделайте одолжение.

— Как вам угодно, профессор, — сказала она, глядя на Северуса снизу

вверх.

— Чёрт вас подери, мисс Грейнджер! Не смотрите на меня так, я, знаете ли, не привык.

— Извините, — тихо проговорила Гермиона. Она хотела уйти, но Северус окликнул её.

— Мне теперь нечего придираться и врать. Я вам со всей уверенностью говорю, что вы были моей лучшей ученицей за всё время преподавания. Гермиона польщено улыбнулась и, напомнив Гарри про собрание в зале, вышла.

— Сейчас все отмечают победу и ждут меня. Как странно: я герой. Даже не верится. А ничего этого не было бы без вас, — Гарри обратил на Снейпа полные слёз зелёные глаза. Северус смотрел в них, а потом отвернулся.

— Прекрати это, Поттер! Не выношу слёз в зелёных глазах, — тихо сказал он. Гарри понимающе кивнул и вышел из кабинета.

* * *

Июнь 1973 года

Родители Лили Эванс хорошо относились к Северусу. Они были благодарны ему за то, что он помогает их любимой дочери адаптироваться в новом мире. Он легко избавил их от обязанности рассказать Лили о её истинном предназначении, что она приняла бы с трудом. Она воодушевлённо рассказывала родителям и сестре о Северусе, о Хогвартсе. Мистер и миссис Эванс радовались, что рядом с их девочкой есть человек, который не бросит её в трудную минуту. Петунья была иного мнения. Она завидовала сестре чёрной завистью, не понимая, почему именно Лили достались лавры судьбы. Петунья ревновала их друг к другу: сестра проводила много времени с Северусом, а он не обращал на старшую никакого внимания. Петунья подставляла Лили и пыталась показать Северуса в дурном свете, порой даже настраивала против него сестру. Лили терпеливо оправдывала друга. Находясь в Хогвартсе, она часто получала от сестры язвительные письма, и это её ужасно её расстраивало. Лили старалась не плакать на людях, скрывала слёзы и их причину.

Окончив третий курс, Лили и Северус поехали на каникулы. Как обычно, перед дорогой домой Северус был угрюмым и молчаливым, а Лили вся сияла от радости. Он помог занести в вагон чемодан девушки, а она занимала места. Им досталось купе, в котором помимо них ехали ещё две девочки с Хаффлпафа. Северус всю дорогу молчал, повесив голову, а Лили не пыталась его развеселить, понимая и принимая его состояние. Она читала книгу. Эта повесть станет её любимой. Книга называлась «Маленький принц». Северус невесело усмехнулся, прочтя заголовок. Лили, сидевшая напротив, подняла на него яркие глаза.

— Что такое, Северус? Ты какой-то нерадостный…

— Что за название такое — «Маленький принц»? — скептически спросил он.

— Зря ты так, Сев. Тебе стоит прочитать. Эту книгу написал знаменитый французский лётчик Антуан де Сент-Экзюпери. Был очень талантливый человек, — Лили склонила голову набок, пристально рассматривая серьёзное лицо Северуса. Губы дрогнули, в глазах задорными искорками засияла нежность. — Маленький принц чем-то очень похож на тебя. Ты, конечно, не такой наивный и инфантильный, но всё равно похож.

Девчонки, громко смеясь, вышли из купе. Лили проводила их взглядом, а потом перевела взгляд на Северуса.

— Что такое, Сев? Ты с утра сам не свой, — сочувственно спросила она, положив нежную ладошку на длинные бледные пальцы.

— От отца записка пришла: мама слегла, они не встретят меня сегодня. Он выслал мне денег на такси, — Северус осёкся. — Наверное, это он забил её до смерти!

Лили осторожно погладила напряжённо сжавшуюся в кулак ладонь.

— Мои родители — врачи, они помогут. Твою маму положат в лучшую клинику. Пойми, это не шутки, всё очень серьёзно.

— Она не примет помощь от… Да и отец не даст ей обратиться к врачам, — он поднял на неё затравленные глаза, и Лили улыбнулась. Она умела поддерживать его без слов, одним взглядом, одной улыбкой. Видя её задорные, нежные зелёные глаза он не мог расстраиваться, улыбался в ответ.

— Как хорошо, Лили, что у тебя счастливая семья.

Она понимающе посмотрела в чёрные глаза Северуса. Лили Эванс была нежным комнатным цветком, выращенным в тепле и любви. Она не знала ни нужды, ни горя. Она изо всех сил тянулась к деревцу, выращенному в тени, отдавала ему нежность и тепло. И он простёр к ней свои тонкие веточки, наслаждаясь их общим счастьем.

На станции Лили встречали родители вместе с сестрой. Северус шёл впереди, оборачиваясь на девушку. В сером дыме поезда она была яркой, солнечной: волосы выделялись на фоне тёмного свитера, глаза счастливо сияли. Увидев родных, она поставила чемодан на каменный пол у ног Северуса и побежала к ним навстречу. Юноша залюбовался трогательной сценой приветствия: Лили бросилась на шею отцу, а мать, приобняв обоих, гладила дочь по шелковистым волосам. На глазах миссис Эванс были слёзы. Отстранившись от родителей, Лили крепко обняла Петунью, которая хоть и скорчила недовольную мину, но сестру обняла. Потом повернулась и поманила Северуса рукой, он послушно взял её чемодан и подошёл. Родители Лили приветливо улыбнулись, а Петунья закатила глаза. Лили забрала чемодан и повернулась к другу:

— Северус, ты будешь ждать родителей? — спросила мама Лили. Северус явно растерялась, но девушка пришла на помощь.

— Его мама заболела, поэтому никто не встретит, — уверенно сказала Лили. Северус покраснел.

— Мы подвезём тебя, — добродушно предложил мистер Эванс.

— Нет, спасибо, я, пожалуй, на такси… — ещё больше краснея, проговорил он.

— Не вздумай отпираться, Сев. Я и сама хотела предложить.

Он посмотрел на супругов Эванс с благодарностью, а на Лили — с неподдельной нежностью. Петунью он вовсе не удостоил взглядом, зато свет чёрных глаз не остался для неё незамеченным.

Пока они ехали, Северус думал о том, как всё-таки много для человека значит семья. Общительная, весёлая Лили выросла в счастливой семье, окружённая любовью и заботой. Он сам, замкнутый и суровый, воспитан кнутом и бранью отца. Даже в компании друзей-слизеринцев он не чувствовал себя раскованнее. Своё истинное лицо он мог себе позволить открыть перед единственным человеком. Перед той, которая дарит ему настоящую радость, перед той, что с заботой к нему относится, перед той, что смотрит на него пристальным, оценивающим взглядом, который потом превращается в самую нежную, самую любящую и любимую улыбку. Он чувствовал, как в тесноте машины к нему прильнуло её тёплое тело, слышал, как она мурлычет себе под нос какую-то песенку. Она была очень счастливой, и готова была делиться этим счастьем со всеми.

Через несколько дней Северус зашёл за Лили, но её не было дома. Миссис Эванс показалась ему встревоженной. Зато и без того неприглядное лицо Петуньи портила самодовольная улыбка. Она опять поссорилась с сестрой! Где прячется Лили от нападок Петуньи? На любимой поляне с поваленным деревом. Северус стремительно пошёл туда.

Лили сидела на траве, прижавшись спиной к стволу и обхватив колени. Северус медленно подошёл к ней, будто боясь спугнуть. По бледному личику катились крупные, как жемчужины, слёзы, а она даже не пыталась их вытереть. Увидев её заплаканное лицо, Северус страшно растерялся, ноги подкосились, и он опустился на траву рядом с ней. Лили никак на это не отреагировала, будто его совсем не было рядом. Северус стал напряжённо срывать травинки и сминать их длинными пальцами. Лили замкнулась в себе, а он не мог ей ничем помочь, и от этого становилось ещё тяжелее.

— Как твоя мама? — после долгой паузы спросила Лили. Голос срывался от слёз.

— Лили, пожалуйста, скажи мне. Что случилось? Это просто невыносимо!

Лили вздрогнула, разжала тонкие пальцы и обратила к Северусу умоляющий взгляд. Глаза цвета обиды.

— За что? За что, Северус, Петунья меня так ненавидит? Что я ей сделала? Что во мне не так?

Северус, онемев от ненависти к Петунье и от обиды за Лили, смотрел в полные слёз, изумрудные глаза. Эта девочка впервые сталкивалась с несправедливостью, пыталась изменить жизнь к лучшему, но была слабее хитрости, корысти и подлости вместе взятых.

— Тунья подставила меня: подбросила в мою тумбочку свои золотые серьги и сказала, что это я их украла. Родители решили меня наказать: я не поеду с ними в Грецию этим летом. В чем я виновата перед ней, Сев, в чём? — сказала она и закрыла лицо руками, рыдая в голос.

Проклиная свою робость, преодолевая нерешительность. Северус придвинулся ближе к ней и осторожно, будто боясь сломать, обнял её. Опасаясь её реакции, он замер, чувствуя, как под его рукой дрожит худенькое плечо. Вдруг он ощутил жаркую волну: Лили повернулась и, уткнувшись в его плечо, слабо обняла в ответ. Северус коснулся густых тёмно-рыжих волос и подумал, что нет ничего мягче. Ему хотелось отдать ей всю любовь, весь свет только ради того, чтобы она перестала плакать. Её дрожь утихала. Лили принимала его тепло. И не нужно было слов утешения, пустых обещаний. Просто быть рядом, поддерживать друг друга любовью. На Лили невозможно было долго злиться, поэтому родители не исполнили своих угроз. Семья Эванс на две недели уехала в Грецию. Северус с грустью проводил подругу, но в то же время был рад за неё: Лили всегда мечтала побывать на море. А ему оставались две недели одиночества и пустоты, заполняемой воспоминаниями о её смехе.