Лунная соната (гет)

Мы с тобою лишь два отголоска:

Ты затих, и я замолчу.

Мы когда-то с покорностью воска

Отдались роковому лучу.

Это чувство сладчайшим недугом

Наши души терзало и жгло.

Оттого тебя чувствовать другом

Мне порою до слёз тяжело.

М.И. Цветаева

Сентябрь 2017 года

Дверь кабинета директора распахнулась, и вошла Минерва МакГонагалл. За эти годы она сильно постарела, но присутствия духа не утратила. Глаза были всё такие же голубые, не потеряли прежней яркости и энергичности. Она вела за руку рыжего мальчишку, с любопытством озиравшегося кругом.

— Северус! — обратилась Минерва к Снейпу. Из множества портретов она почему-то выбрала его. — С вами хотят познакомиться! Северус взглянул на мальчика, с интересом разглядывавшего его. Он не мог не узнать этого ученика, увидев его глаза. Умные, карие, немного высокомерные. Как часто ему приходилось видеть торжество по поводу своей эрудиции в них. Глаза Гермионы Грейнджер. Минерва подошла к портрету и тихо проговорила:

— Миссис Уизли попросила меня познакомить его с вами, — мужчина кивнул, а МакГонагалл улыбнулась мальчику:

— Это Северус Снейп, любимый учитель вашей мамы. Северус, это — Хьюго Уизли, — Северус сдержанно засмеялся, вспоминая Гермиону:

— Директор МакГонагалл преувеличивает: Гермиона вовсе не любила меня, но, тем не менее, сама была лучшей ученицей.

— А она говорила, что вы были отличным учителем. Она очень хочет, чтобы вы помогали нам с сестрой с зельями.

— Конечно, Хьюго. Вам стоит гордиться родителями, особенно матерью. В юности они пережили очень страшную войну, но сумели построить свою жизнь. Передавай им от меня привет.

— Передам, — сказал Хьюго, страшно гордый за родителей.

Сентябрь 1975 года

Каким взрослым он стал, её сын. Выше её самой на несколько дюймов, худенький, тёмные волосы почти до плеч. А глаза… чёрные, глубокие, внимательные. Эйлин вздохнула, глядя в них. Тревога снова охватила её. Мать ещё не знала, что в глубине этих глаз увидит не нежность и радость, а боль и ненависть, но уже чувствовала тревогу. Они снова расстаются на целый год. Она вгляделась в его лицо: аристократическая бледность, высокий лоб, длинный орлиный нос, римский профиль. Северус улыбнулся:

— Мам, мам, ты чего? — обеспокоенно спросил он. Эйлин только что заметила, что по щекам катятся слёзы. — Ну не навсегда же уезжаю.

— Ничего, хороший мой, — растерянно пробормотала она. — Иди в вагон, Северус, иди.

— Нет, мам. Мы с Лили договорились здесь встретиться. Она целую неделю была у бабушки.

— Ну-ну, Северус. Будь осторожней с этой девушкой.

— Хорошо.

Они обнялись на прощание, и Эйлин задержала на сыне взгляд. Её согревало тепло чёрных глубоких глаз. Вдруг его взгляд стал холодным и колючим. Он смотрел уже не на мать, а поверх её плеча на Тобиаса. Он внезапно вырос за спиной жены.

— Идём, — резко сказал он ей.

— До свидания, отец, — тихо и гордо проговорил Северус. Тобиас не удостоил его ни словом. Он грубо взял жену за локоть.

— Подожди, — неуверенно прошептала Эйлин, цепляясь за руку сына. — Будь осторожен, Северус.

— Хватит уже с ним сюсюкаться! Мы и так на него изрядно потратились в этом году!

Северус почувствовал себя страшно уязвлённым. Как хотелось поскорее избавиться от этого жестокого человека, которого он никогда не считал своим отцом. Тобиаса кто-то позвал. Чуть он отошёл, Эйлин бросилась к сыну, схватила его тонкую руку и вложила в неё несколько монет.

— Нет, мама, что ты! Я не могу оставить тебя без денег! Из-за меня вы на мели.

— Что ты, мы купили всего лишь новую форму и учебники! Это только самое необходимое. Возьми, возьми, Северус! Сводишь свою девушку куда-нибудь.

Северус густо покраснел и опустил глаза.

— Лили не моя девушка, мы… мы просто…

— Ладно, ладно, сынок, вы просто друзья, — Эйлин загадочно улыбнулась.

— Иди сюда! — донёсся до них голос Тобиаса. Он взмахнул рукой, лицо его было яростным.

— Будь осторожен, Северус! — повторила она, сжимая его руку. Эйлин быстро, как будто украдкой поцеловала сына в щёку и побежала к мужу. Юноша видел, как отец грубо взял её под руку и стал отчитывать. Эйлин виновато смотрела на мужа, чёрные волосы развевались по ветру, как вдовий платок.

Через несколько секунд он увидел Лили. Она в сопровождении своей семьи шагала ему навстречу. Подбежав к нему, она слегка вскинула руки, как будто хотела обнять его, но остановилась.

— Лили!

— Привет, Сев!

Она слегка покраснела. На ней был разноцветный топ, расклешённые джинсы и сумка с бахромой через плечо. Тёмно-рыжие волнистые волосы развевались на ветру, а изумрудные глаза словно смеялись.

— Такое чувство, что я сто лет тебя не видела! — воскликнула она. Родители Лили болтали с какими-то знакомыми, а Петунья подошла к Северусу. Её злые глаза сузились.

— А-а. Наш чародей Снейп завёл подружку! — она противно захихикала.

— Прекрати, Петунья, — отозвалась Лили. Снейп угрюмо посмотрел на старшую сестру.

— А знает ли наш Ромео о том, что его Джульетта всё лето переписывалась с Поттером? — противным голоском сказала Петунья, наслаждаясь произведённым эффектом. Северус поражённо смотрел то на одну, то на другую сестру. Младшая покраснела и перестала улыбаться. Петунья, наоборот, самодовольно оскалилась. Лили взглянула на Северуса.

— Я ему не отвечала. Ты мне веришь? — спросила она и тут же поймала себя на мысли: «Почему я оправдываюсь? Я же ни в чём перед ним не виновата, я не обманываю». Она ещё сильнее покраснела.

«Почему она оправдывается, если говорит правду?» — спросил себя Снейп. Посмотрев на опущенные ресницы, он ощутил сильный укол в сердце.

Поезд прогудел. Родители Лили попрощались с дочкой, а Северус пытливо смотрел в лицо Петуньи. Она была явно польщена вниманием высокомерного мага. Потом Лили холодно поцеловала сестру и, взяв Северуса за руку, вошла в вагон. Петунья завистливо усмехнулась им вслед.

Лили сидела у окна, Северус расположился рядом. Поезд тронулся, и они некоторое время упрямо молчали, но все же им обоим надоела напряжённая тишина.

— Я не позволю ей встать между нами, — уверенно сказала Лили, нарушив затянувшееся молчание.

— А Поттер? — спросил Северус.

— А что Поттер? — встрепенулась она, сузив глаза. — Да, он писал мне какую-то пошлость. Но я действительно не отвечала. Ещё чего, — она гордо передёрнулась. — Переписка с Поттером! И если учесть его моральные и интеллектуальные качества… Нет, уж, только не Поттер!

— С чего это он решил тебе написать? — задумчиво спросил Снейп.

— Не знаю. Он вообще чудной малый, сам знаешь! — высокомерно протянула она. — Я до сих пор забыть не могу!

— Лили, ну я же просил!

Она обезоруживающе улыбнулась Северусу, и он почувствовал себя так, будто ничего не случилось. Он стал читать книгу, а Лили сначала смотрела на знакомый пейзаж за окном, потом откинулась на спинку сидения. В купе они были вдвоём.

Северус был поглощён книгой. Вдруг он ощутил приятную мягкую тяжесть её головы на своём плече. Он смущённо улыбнулся. Лили задремала, на её губах застыла умиротворённая улыбка. Северус осторожно повернул голову, случайно коснувшись губами её шелковистых волос. Сильная волна нежности захлестнула его. Он блаженно потёрся щекой об её огненные локоны.

Этим летом в долгой разлуке он осознал, что его чувство к Лили изменилось. Он начал понимать, почему его одолевает робость при встречах с ней, почему лицо заливается краской от её взгляда, почему по телу пробегает дрожь от прикосновений. Он влюблён. Этот недоступный и загадочный в глазах друзей, злой и безобразный в глазах врагов юноша влюблён. А через пару лет он поймёт, что это больше, чем просто влюблённость, это счастливая, сладостная болезнь, от которой ему не излечиться, даже если удастся снова полюбить.

Он знал, что никогда не будет встречаться с Лили из-за глупых предубеждений. Получистокровый светила тёмных искусств и зельеварения с факультета Слизерин не пара грязнокровке-гриффиндорке, а весёлая искренняя девушка не чета мрачному таинственному юноше. Но и просто друзьями они быть не могли. Да и когда они были "просто друзьями"? Теперь уже он точно не посмотрит на неё как "просто друг", и она, в свою очередь, теперь ему как "просто друг" не ответит. Но гриффиндорке и слизеринцу нужно держать свои чувства даже от самих себя. Поэтому, прежде всего Северус научится любить её так, чтобы сознательно она этого не поняла. Пусть пока так.

Лили и Северус возвращались к обеду, беззаботно болтая. Он шёл уверенно, несмотря на не одобряющие взгляды сокурсников, а вот девушку это немного тревожило. На входе в большой зал они встретили Поттера и компанию.

Джеймс был не очень высоким и худощавым юношей. У него были чёрные взъерошенные волосы и смешные круглые очки, за которыми блестели дерзкие глаза. Прошлогодний инцидент со Снейпом почти ничему не научил его, поэтому он не прекратил своих издевательств, однако теперь выбирал менее жестокие заклинания. Римус Люпин был немного выше друга. Он явно доброжелательней и вежливей Поттера. Сириус Блэк — самый красивый из компании. Он не ладил с роднёй и предпочитал общество Поттера. Питер Петтигрю был маленький, с бегающими глазками, напоминающий крысу.

Компания двинулась навстречу идущей паре.

— О, нет… — еле слышно протянул Северус. Стычки с Поттером ему сейчас очень не хотелось.

— Да посмотрите, кто идёт! Нюнчик! — начал Поттер, его глаза злобно блеснули, Сириус язвительно усмехнулся. Хвост возбуждённо заёрзал на месте, подобострастно глядя на Джеймса.

Лили остановилась, как вкопанная. Она знала, что ярость переполняла Северуса, но его терпимость была продиктована отнюдь не трусостью, а благоразумием. Женское чутье подсказывало Лили, что его может не хватить, поэтому надо увести друга куда-нибудь подальше. Она взглянула на Северуса: он стоял нахмурившись, исподлобья глядя на врага, в чёрных глазах, обычно таких бархатных и отрешённых, лихорадочно горела самая настоящая ненависть.

— Что, Нюнчик, в гляделки со мной поиграть хочешь? — насмешливо спросил Джеймс. — Со своей девчонкой не наигрался? — сказал он с язвительной горечью, как будто эти слова дались ему непросто. Бледная рука Снейпа потянулась к складкам мантии, чтобы достать палочку. Лили сразу заметила это и перехватила его ладонь.

— Не надо. Не уподобляйся.

Он не посмотрел на неё, но ярость медленно уступала. Наконец он расслабил руку, однако Лили, опасаясь новой вспышки, всё ещё держала её.

— О-о-о! Да наш Нюнчик чокнутый псих! Ха-ха-ха! Видимо, только Эванс известен рецепт его успокоения! Да, Эванс? Ну-ка, расскажи, как ты это делаешь? А со мной так можешь? Посмотрите-ка на него! Да он сейчас взорвётся! — Сириус усмехнулся на слова Джеймса.

— Ты, Нюнчик, лечился бы лучше, — съязвил Поттер, сочувственно положив руку ему на плечо. В тот же миг Северус вырвался, достал палочку, направил её на врага, хотел уже сказать заклинание, но вдруг услышал властный голос друга:

— Северус! — выкрикнул Люциус. Он шёл на обед вместе со своей девушкой. Нарцисса поражённо смотрела на компанию.

— Что ты делаешь? Иди быстро в зал! — Люциус смерил презрительным взглядом Мародёров, но больше всех досталось Лили. Встретив холодный обвиняющий взгляд голубых глаз, она отвернулась. Нарцисса высокомерно вскинула красивую голову. Лили обошла Мародёров и направилась в Большой зал. Северус рванулся было за ней, но недоумевающий взгляд Малфоя остановил его. Обливать презрением теперь было некого, и Люциус строго посмотрел на Мародёров.

— Что здесь происходит? Вы что, драку в первый день затеяли?

— Не лезь, Малфой! — Сириус шагнул вперёд, словно заявляя, что он будет вести переговоры.

— Ты забылся, Блэк? Позволь напомнить, я староста школы.

— Неважно. Это Нюнчик хватался за палочку.

— Ему я назначу дисциплинарное наказание. Ты нагрубил старосте, Блэк. Я буду настаивать на том, чтобы с Гриффиндора сняли баллы. Советую вам всем не попадаться мне на глаза. И если что, я не буду вас покрывать, как в прошлый раз, поняли? — он толкнул Северуса локтём к двери. Нарцисса смотрела на происходящее так, будто этот спектакль разыгрывался специально для неё, а её любимый выступал в роли главного героя.

— Кой чёрт тебя дёрнул опять ввязываться в ссору с Поттером? Ты что, мимо пройти не мог? Да, я понимаю, он подлец и вместе с Блэком порочит имя настоящего волшебника! Но ты-то, ты? Подумай, подумай, и не отворачивайся: что было бы, если бы меня не оказалось рядом тогда и сейчас? Хорошо, что Блэк такой несдержанный, и я всегда могу припереть его к стенке и заставить заткнуться. Тебе несказанно повезло, что я опять оказался рядом! — Северус не слушал друга: ничего нового он не сказал. Обед был испорчен нравоучениями Люциуса и косыми взглядами Лили.

— Так что с Поттером не связывайся, слышишь? А эта, — Люциус впервые за весь свой монолог запнулся. — Эта Эванс… Не доведёт до хорошего ваша"дружба". Никто из наших этого не одобряет: сам знаешь, она грязнокровка!

Северус вздрогнул, будто из всей тирады услышал только это слово. Лили... Ведь она всегда этого стеснялась! С самого детства тревожилась: родители — оба маглы. Он обернулся на неё, и встретил быстрый смущённый взгляд. Она поняла, о чём он думает, и от этого Северус ощутил сильный укол совести.

Октябрь 2017 года

Северус скучающе оглядел кабинет директора. Минерва МакГонагалл ничего не меняла в интерьере комнаты, всё осталось так же, как при Дамблдоре. В глубине души Северус не считал себя полноправным директором, поэтому не трогал ничего в кабинете, где всё напоминало о прежнем директоре. А он совсем не изменился даже после смерти. Разбудил Северуса рано утром, сообщив о том, что решил нанести визит Полной Даме. Финеас Найджелус отсутствовал уже третий день по каким-то делам. Иными словами, поговорить было не с кем.

Вдруг тихонько заскрипела тяжёлая дверь, раздались странные звуки, похожие на приглушенный смех. Воздух в центре комнаты колыхнулся. Такое явление Северус видел только когда Поттер (неважно, какой) надевал мантию-невидимку. И смех ему был знаком: это Джеймс Поттер-младший. Он стащил мантию, и перед Северусом предстали два мальчика. Один — Джеймс, а второго Северус раньше не видел. Первым, на что он обратил внимание, были глаза, такие знакомые, такие любимые. Глаза цвета полосок на галстуке мальчика, глаза цвета Слизерина. Сам он был чем-то похож на Снейпа в юности: длинные чёрные волосы, римский профиль.

Северус, печально улыбнувшись, посмотрел в родные глаза и перевёл взгляд на Джеймса.

— Доброе утро, директор, — сказал он. Зеленоглазый мальчик проницательным не по годам взглядом смотрел на портрет. — Это мой брат Ал, — представил его Джеймс.

— Доброе утро, сэр, — уверенно, но скромно проговорил Альбус.

— Здравствуйте, молодые люди. Меня зовут…

— Я знаю! — с восторгом воскликнул Ал. — Вы директор Снейп, самый смелый человек! — мальчик осёкся, потому что брат толкнул его локтём.

— Наш профессор не любит, когда перечисляют его заслуги, не правда ли?

— Да, Джеймс. Ты должен перестать дерзить старшим, — назидательно ответил Снейп. — Поверить не могу: сын Поттера — ученик Слизерина, — он указал на отличительные знаки на мантии мальчика.

— Это из-за вас. Вернее, благодаря вам. Отец много рассказывал о вас. Кажется, он чувствует себя виноватым перед вами. Меня зовут Альбус Северус Поттер, и я горжусь, что меня назвали в вашу честь. — И в честь моего лучшего друга, не забывайте об этом, — пробормотал Северус. Он был растроган и думал о том, как убрать блестевшие в чёрных глазах слёзы.

Декабрь 1975 года

День за днём Северус жил в состоянии душевного равновесия и спокойного счастья. Что ещё можно желать? Рядом любимая девушка, друзья, любимое дело. Однокурсники Северуса считали, что для него Лили ничего не значит, что она просто хорошенькая игрушка в его руках. Гриффиндорцы думали, что со стороны Лили это просто благодарность юноше, который помог ей освоиться в новом мире. Никто и не подозревал, насколько больше они значат друг для друга.

Северус поставил последнюю колбу в ящик и взглянул на Лили, очередной раз заставившую его помочь Слагхорну убраться в классе. Ох уж эта гриффиндорская натура! Настоящий слизеринец никогда ничего делать бескорыстно не станет. Но Северус не злился: ему приятно было проводить с Лили время наедине, потому что Слагхорн никогда не принимал участия в уборке. Девушка сидела за учительским столом и раскладывала свитки. Она почти закончила, а своё дело Северус сделал. Он сел за первую парту и залюбовался сосредоточенным лицом Лили. Она перевела взгляд от пергамента на Северуса:

— Ты чего?

— Любуюсь.

— Ну погоди, я сейчас ещё пять последних разложу, и пойдём.

— Я помогу, — он подошёл к столу и, склоняясь над ним, взял свиток и прочитал надпись. Северус приблизился к Лили и почувствовал живое тепло её кожи и тонкий аромат, исходящий от волос.

— Ну всё, я закончила, — она резко поднялась и начала складывать вещи в сумку. — Так, кстати, как насчёт бала?

— Насчёт чего? — Северус неловко дёрнулся, и несколько свитков упало на пол. Лили наклонилась, чтобы поднять их. — Это ты про очередную"гениальную" идею Слагхорна?

— А почему нет, Сев? Подумай только: он устраивает бал ради меня! Ради меня, Сев! Я чувствую, как он ко мне относится. У него ведь нет детей, и в Хогвартсе он заменил мне отца. Даже не думала, что слизеринский декан может быть таким добрым и заботливым. Мы просто должны пойти на этот бал!

— Без вопросов, Лили. Но я не умею делать главного: я не умею танцевать. Я неуклюж, как слон, некрасив, как горбун… — Северус осёкся, потому что Лили в гневе закрыла ему рот рукой.

— Ни слова больше об этом. Поттер только об этом и говорит, тебя ещё не хватало! А он просто слеп, глупый мальчишка, и дружки его такие же! Он не видит тебя! — Лили взяла его за руку и подвела к зеркалу Слагхорна, стоящему в самом углу класса. — Посмотри, посмотри, Северус!

Он обречённо взглянул на своё отражение. Долговязый, сутулый, бледный, носатый. Да и к тому же, обряженный в лохмотья. Любоваться нечему. А рядом миниатюрная, стройная Лили с женственной фигуркой и тонкими чертами лица. Тёмно-рыжие мягкие волны локонов лежат на плечах, ярко-зелёные глаза оценивающе сузились, головка склонилась.

— Смотри, Сев, — тихо проговорила девушка. — Смотри на свою сломленную осанку, — она осторожно коснулась худых плеч, как крылья расправлявшихся под её ладонью. — Видишь, какой ты высокий. Волосы у тебя красивые, цвета воронова крыла. Ну а профилю твоему позавидовали бы гордые птицы, — она провела пальцем по холодной глади зеркала, где отражался нос Северуса. — Ты красивый, очень красивый, только не все это видят. За время учёбы я невзлюбила это слово, но твоя красота аристократична, сдержанна, изысканна.

Он удивлённо посмотрел на Лили. Какой искренний красноречивый поток деталей, очень правдивых, между прочим! Всё это так, но выразить можно по-разному. Северус всегда знал, что Лили видит в людях душевную красоту, но не задумывался о том, что это распространяется и на внешнюю. У неё был прекрасный вкус, он это хорошо знал и доверял ему. Никто никогда раньше не говорил ему подобного.

— Ты правда так считаешь? — неуверенно спросил Северус.

— Конечно. Тебе я всегда говорю то, что считаю. Хоть тебе не врать. Хочу на бал, Сев! — она за руку оттащила задумавшегося Снейпа от зеркала на середину класса. Он и не думал ей отказывать и сопротивляться. Лили положила одну руку на его плечо, вторую вложила в напряжённую ладонь. Северус остолбенел. — Не глупи, ты что, не видел, как люди танцуют? Обними меня за талию! — бледные щёки Северуса залились стыдливым румянцем. — Ну, Сев!

Он, ещё больше краснея, положил руку на девичий стан.

— Ну, давай! Шаг вперёд, так, раз, два, три; раз, два. Ой! — Лили остановилась, а Снейп отошёл от неё, как будто боясь повредить.

— Прости. Я слон.

— Ничего, Сев, бывает, — она, ловко изогнувшись, потёрла отдавленную ногу. — Давай ещё попробуем. — Лили подошла к нему и положила руку на напряжённое плечо. — Ничего-ничего, — улыбнулась она, хотя боль не утихла.

— Прости, прости, Лили! Тебе больно?

— Есть немного, — призналась она, усевшись на стул, вытянула стройную ножку. — Ничего, Сев, ничего. Сейчас продолжим.

— Нет, Лили, нельзя мне танцевать. Нечего людей калечить. Ни одна девушка не согласится со мной танцевать, ноги дороже, — вздохнул он, садясь на стул рядом с ней.

— Сев, ты чего говоришь! А с кем я тогда пойду? С Поттером, что ли? Я согласилась с тобой танцевать. Подумай, ведь настоящий слизеринец обязательно должен уметь это делать. Малфой танцует превосходно!

Северус виновато посмотрел на девушку. Она ласково потрепала его за плечи.

— Ты так многому меня научил. Без тебя я не стала бы любимой ученицей Слагхорна. Без тебя у меня не было бы высшей оценки по защите от темных искусств. Позволь мне хоть чему-нибудь тебя научить. А нога уже прошла, это рабочий момент. Ты будешь танцевать лучше всех!

— Правда? — спросил он. Бледные губы чуть дрогнули.

— Конечно, — она с улыбкой провела пальцем по его длинному загнутому носу.

Слагхорн был доволен своей феноменальной затеей. Балы в Хогвартс давались только в очень большие, особенные праздники. Декан Слизерина организовал бал, пусть не очень большой, точнее, совсем маленький, но настоящий бал. Для этого торжественного события был использован один из залов Хогвартс. Запретный лес потерял одну из своих ёлок. Зал был украшен в лучших английских традициях.

Среди приглашённых были только избранные, члены "клуба слизней", конечно, в основном слизеринцы. Исключение составляла Лили Эванс, виновница торжества. С первых дней знакомства с ней Слагхорн почувствовал нечто особенное к этой девочке. Он видел, что ей непросто в Хогвартсе, что ей нужна помощь и поддержка не только верного друга, но и сильного преподавателя. И Слагхорн взял обоих детей под своё крылышко. Со временем Лили стала для него как дочь, которой у профессора никогда не было. Через несколько дней она уедет на рождественские каникулы домой, и это огорчало профессора. Глаза Слагхорна наполнялись слезами умиления, когда Лили грациозно кружила в объятиях сосредоточенно выделывавшего па Северуса.

Профессор стоял, держа в руке бокал с шампанским, и любовался танцующими учениками. Только что закончился первый тур вальса, и Лили, таща Северуса под руку, подошла к Слагхорну. На ней было чудесное сиреневое платье, подчёркивавшее тонкую талию, открывавшее девичью грудь и стройные ножки в бархатных лодочках. Рыжие волосы были убраны в высокую причёску, а несколько мягких локонов струились по вискам и шее. Северус выглядел необыкновенно презентабельно. В строгом чёрном, старомодном смокинге он казался особенно подтянутым. Чёрные волосы гладко причёсаны, а лицо серьёзное и сосредоточенное. Такие разные внешне, Лили и Северус красиво смотрелись рядом: яркая весёлая девушка и чёрно-белый загадочный молодой человек. Между ними, казалось, пропасть, но они на удивление гармонично дополняли друг друга.

Слагхорн поставил бокал на стол и обнял студентов за плечи.

— Прекрасно, прекрасно, дорогие мои! Вы замечательно танцуете. Зря, Северус, ты говорил, что ужасно танцуешь. Это неправда. Лили, а тебе самое место среди слизеринцев, на моём факультете, а не среди дикарей-гриффиндорцев.

— А мне и так неплохо, профессор, — весело ответила Лили, оглядывая зал. Большинство учеников Слизерина уже смирились с нежной привязанностью Слагхорна и Снейпа к грязнокровке Эванс и относительно спокойно переносили её присутствие.

— Я вот тоже говорю: с твоим умом, остроумием только на Слизерине нужно учиться, — подтвердил Северус слова Слагхорна, и Лили, смеясь, обняла за плечи обоих.

В один из первых январских выходных Северус встал очень поздно. Почти все слизеринцы разъехались по домам на рождественские каникулы. Остались только "беспризорные" Эйвери и Мальсибер, Северус Снейп да ещё несколько студентов. Ему некуда было ехать. Рождество — семейный праздник, а у него не было настоящей семьи. По закону она, конечно, имелась, но страшного человека, который считался его отцом, он за члена семьи никогда не принимал. В семью хочется вернуться, но возвращаться в дом, где унижают его любимую мать и его самого, Северус ничуть не желал. Хотя отец уже давно не поднимал руку на взрослого сына, но показывать неприязнь и отвращение не переставал. "Хорошо, что у Лили всё в порядке", — со вздохом подумал он, поднимаясь с постели. Сегодня Лили должна была приехать, от этой мысли сердце приятно забилось.

Рождество он провёл очень "весело". Эйвери и Мальсибер раздобыли где-то бутылку огневиски и устроили вечеринку в гостиной. Сами "хозяева вечера" напились раньше всех, а "гости" (в состав которых входил Снейп, МакНейр и несколько девчонок) уговаривали их пойти лечь спать. Вскоре МакНейру надоело это неблагодарное занятие, и он тоже опрокинул в себя несколько бокалов. Северус был самый трезвый из всех: ему досталась участь оттаскивать пьяного Мальсибера от девочки, с которой он собрался танцевать под омелой. А на следующий день он нелегально проник в кабинет зельеварения и варил зелье от похмелья для жалких друзей, лежавших на диване в гостиной. День Подарков превратился в день стонов и головной боли.

Среди подарков под рождественской елью Северус нашёл несколько для себя. Среди них была открытка от сестёр Блэк, брошюра по алхимии от Люциуса, пара носков от братьев Лестрейндж (на каждом по белой букве S, что являлось "остроумным" намёком), опустошенная бутылка огневиски от Эйвери с Мальсибером («Век бы их не видеть, пьяницы окаянные!») и ещё какое-то барахло. Он надеялся найти два подарка от самых дорогих ему женщин. Вот одно: зелёный вязаный шарф в полосочку с вензелем S.P. на изнанке. Северус улыбнулся и сразу обмотал шарф вокруг шеи. Должно быть ещё одно. Маленькая открытка в виде сердечка и изображением рыженькой девочки, которая машет ему рукой. «Не забыла,» — подумал он, и в душе разлилось тепло.

Северус Снейп сидел на деревянной скамейке в холле у главных дверей Хогвартса. Мысли волчком вертелись в его голове, сливаясь в безумный калейдоскоп. Вдруг, тяжёлые двери распахнулись, прерывая этот поток. В холл, безобразно хромая, вошёл Филч, школьный смотритель. Он неодобрительно посмотрел на единственного ученика в помещении и заковылял в зал на ужин. А за ним, как луч света, прорвавшийся сквозь тучи, вбежала Лили. Свежая, румяная от мороза, в распахнутой шубке, она с радостной улыбкой подбежала к парню и бросилась на шею. На шубке ещё блестели нерастаявшие снежинки, обжигая холодом при прикосновении. Он обнял её за талию, скидывая меховую помеху. Она засмеялась так звонко, так счастливо, что он улыбался, не помня себя от радости. Она быстро коснулась губами его щеки, и Северус, краснея, впился взглядом ей в глаза. Яркие, с задорными огоньками зелёные глаза. Любимые. Любящие.

Внезапно Лили почему-то перестала смеяться. Она приблизила к нему лицо, и он ощутил холодный свежий запах её волос. Его потянула вперёд блаженная нега, в глазах помутилось, и он почувствовал тёплый, сладкий поцелуй. Забылось всё: друзья, враги, дурацкие предубеждения, весь мир. Как всё было это мелко в тот момент, как нереально. Есть только он и она: два тела, два сердца, бьющиеся в такт друг с другом.

Она первая отстранилась, с нежностью глядя на Северуса. Рука скользнула к его груди. Она прислушивалась к сердцу, а Северус, затаив дыхание, наблюдал за её странной выходкой.

— Бьётся, как у зайчика, — прошептала Лили.

— Счастье моё, — в чёрных бархатных глазах стояли слёзы от разрывающей душу любви.

— Ты, что же, забыл? — она захохотала, всплеснув руками. — Сегодня же твой день рождения! Девятое января!

Он легонько ударил себя по лбу и рассмеялся. И правда, забыл. Он никогда не ждал подарков и поздравлений. Впрочем, самый дорогой и желанный подарок судьба уже преподнесла ему. Он наслаждался её смехом, её глазами, рыжими волнами волос: ему больше ничего не было нужно.

— Неужели никто из твоих друзей не поздравил тебя? — в голосе Лили слышалось сожаление.

— Я не слишком-то расстроен, — пожал плечами Северус. — И потом, у нас как-то не принято.

— Да глупости всё это! Я тебе подарок приготовила! И мама привет передавала! — Лили достала из поставленного Филчем на пол чемодана блестящий свёрток.

— Это тебе, Сев. С днём рождения! — она вложила подарок ему в руку. — Пойдём на ужин. Я страшно проголодалась! — они взялись за руки и направились к залу.

Сентябрь 2017 года

Северус был приятно удивлён детьми Гермионы и Рональда, отчасти из-за причудливого сходства с родителями. Хьюго имел карие глаза матери, а черты лица — Рона. Роза же, наоборот, была похожа лицом на Гермиону, а глаза унаследовала отцовские. Но больше всего Снейпа радовало то, что обоим передались незаурядные способности матери. Однажды во время разговора Хьюго упомянул сына Драко Малфоя: мол, он первый в роду, кто учится на Гриффиндоре. Северус был немало удивлён этим известием и решил лично познакомиться с сыном крестника.

Скорпиус шёл в компании Джеймса и Хьюго по коридорам Хогвартса. Первое, на что упал взгляд Северуса, это стать и величие юного Малфоя. В нём чувствовалась порода, как и в каждом из его семьи. Северус вспомнил старого друга и почувствовал, что скучает по снисходительному взгляду Люциуса, по его надменным шуткам, по его аристократическим замашкам. Приглядываясь к Скорпиусу, он понял, что мальчик не будет столь высокомерным и спесивым, как отец и дед. Взгляд Малфоя-младшего отличался доброжелательством и приветливость/

— О, директор Снейп! Доброе утро, сэр, — насмешливо поздоровался Джеймс. Хьюго кивнул.

— Так-так. Мистер Малфой, если не ошибаюсь?

Скорпиус вежливо поклонился портрету. Снейп задал особый аристократично-шутливый тон их разговору.

— Имел честь быть знакомым с вашим отцом и дедом.

— Я знаю, сэр. Дед велел передать вам пламенный дружеский привет.

— Ох уж этот Люциус. Передавай и ты ему привет. Как бабушка? Как родители?

— Бабушка ничего, спасибо. Папа работает в министерстве. Вообще-то, он избегает разговоров о вас, хотя бабушка с дедом говорят, что вы спасли родителям жизнь.

— Я вижу, вы выбрали Гриффиндор.

— Да, в нашей семье несколько изменились ценности. Все хотели, чтобы я попал на Гриффиндор.

Скорпиус задумался.

— Жаль, что нет факультета, объединявшего черты Гриффиндора и Слизерина, я бы с удовольствием на него поступил.

Северус понимающе посмотрел на мальчика. Когда-то он тоже сокрушался по этому поводу.

Джеймс подскочил к Скорпиусу и обнял его за плечи.

— Это хорошо, что он на Гриффиндоре! Даже не скажешь, что Малфой, — сказал Поттер, хлопая друга по плечу.

— А между тем, Скорпиус самый настоящий Малфой, только исправившийся. Я хорошо знал твоего отца и деда, ты очень похож на обоих. Ты настоящий чистокровный Малфой, только не повторяешь ошибок предков. И ты, Джеймс, исправившийся Поттер, — философски заметил Снейп.

— А было, что исправлять? — ехидно спросил Джеймс.

Снейп многозначительно взглянул на мальчика и перевёл взгляд на Скорпиуса.

* * *

Апрель 1976 года

Люциус величественно развалился в кресле, сверху вниз глядя на Снейпа, сосредоточенно переставлявшего шахматные фигуры.

— Не вижу смысла в том, что ты делаешь.

— Я сам себе задаю ребусы и разгадываю их, нахожу оптимальный вариант. В паре тебя вечно отвлекают, подгоняют, а когда ты один, ничто не мешает тебе сосредоточиться.

— То есть я для тебя "ничто". И то, что я здесь сижу, ничего не значит? — в бархатном голосе зазвучали ледяные обиженные нотки.

— Это значит, что ты хочешь мне что-то сказать. А если тебе не нравится, я могу закончить игру, — невозмутимо сказал Северус. Он коснулся палочкой фигур, и они исчезли.

— Ты знаешь, я последний год в школе, а потом некому будет следить за тем, чтобы всё было прилично. В том числе, это касается тебя, Северус. Ответь мне честно: что у тебя с Эванс?

— Ничего, — честно ответил он, хотя голос немного дрогнул. Люциус пронзил друга взглядом.

— Тогда порви с ней. Ничего хорошего от неё не было, только лишние хлопоты. Помнишь, год назад Поттер чуть не придушил тебя из-за неё? Из-за неё, Северус, не мотай головой! У него от ревности скоро стёкла на очках лопнут. Просто так не ревнуют. Мне совершенно не нравится твоя безумная привязанность к этой грязнокровке, — Люциус подался вперёд и прошептал — Тёмному Лорду это тоже не понравится. Я всё понимаю, хорошенькая она, но это уже перешло все границы. Ты же не хочешь, чтобы это дружба оставила несмываемое пятно на твоей репутации. Перестань с ней общаться, неужели нет других красивых девушек? Эйвери с Мальсибером жалуются, что ты с ними из-за этой грязнокровки ссоришься. Они в недоумении, не понимают, почему именно эту девицу так ревностно защищаешь. Я, честно говоря, тоже.

— Люциус, то, что они делают с гриффиндорскими девицами — это жестоко. Я не хочу, чтобы с Лили…

— И когда это в тебе проснулось сочувствие к грязнокровкам? Неужели грязнокровая стерва тебе дороже, чем мы и наша Цель? — Люциус склонился вперёд и пристально, как на допросе, посмотрел в сверкающие от гнева глаза Снейпа.

— Она не стерва, — проскрипел он, сжимая кулаки.

— Неважно. Пора уже выбрать, Снейп, ты с нами или с ней, но против нас, соответственно. После школы она, конечно, вступит в аврорат, так что… Пользуйся своим главным естественным правом, пока есть немного времени. Я надеюсь увидеть тебя на стороне Эйвери и Мальсибера, — Люциус грациозно поднялся и похлопал Северуса по плечу. — Спокойной ночи! Северус угрюмо кивнул, а когда Люциус вышел из гостиной, он уронил голову на устало сложенные на столе руки. Так, не двигаясь, не вздрагивая и не вздыхая, он просидел около часа за шахматным столиком, почти никем не замеченный.

Лили Эванс стремительно шла по внутреннему дворику Хогвартс. Они с Северусом договорились встретиться в библиотеке. В последнее время они стали видеться реже, оба были поглощены подготовкой к СОВ, и от этого их долгожданные встречи стали радостью для обоих. Лили нужна была помощь по защите от темных искусств, а Северус прекрасно разбирался в них. После всех дополнительных занятий, около семи часов вечера, она почти бежала в библиотеку, прижимая к груди учебник. Лили собиралась повторить материал на ходу, но убедилась, что только Юлий Цезарь и Северус Снейп могут успешно и эффективно заниматься нескольким делами одновременно. Молодое апрельское солнце бросало апельсиновые полосы на стройную фигурку в серой мантии, прощаясь с рыжеволосой девушкой. Услышав шаги за колоннами, Лили ускорила шаг, а увидев Джеймса, резко свернула в сторону, чтобы избежать неприятной встречи.

— Эй, Эванс! Лили, постой! — окликнул Поттер, направившийся за ней. Девушка украдкой обернулась и краешком глаза заметила всю компанию за спиной Джеймса. Она нисколько не хотела разговаривать Поттером, опаздывая на встречу с Северусом.

— Ну куда же ты, Эванс? Красивым девушкам не к лицу торопиться. На пару слов, Лили, пожалуйста, — последние слова прозвучали так жалостливо, что она, не выдержав, обернулась и заметила, что Поттер стоит один, его друзья скрылись. Целый план по обольщению. Лили вздохнула, стала уговаривать себя тем, что остаться холодной к умоляющему не просто немилосердно, а ещё и жутко неприлично.

— Чего, Поттер? Только говори скорее, я действительно тороплюсь.

Джеймс, явно волнуясь, подошёл к ней поближе и заглянул в глаза.

— Давай сходим в "Три метлы" в воскресение, — сказал он, приближая к ней лицо. Он вот-вот поцелует её, но ей совершенно не хотелось от него ни нежностей, ни ухаживаний. Хотя любопытство влекло её к Поттеру, ведь ни один юноша, кроме Северуса ни разу не целовал её по-настоящему. Почему-то это вспомнилось только сейчас.

— Нет, Джеймс, я не могу в воскресение. Мне надо готовиться к СОВ. Прости, я правда не могу, — резко отодвинувшись, сказала Лили. Лицо Поттера исказила яростная гримаса.

— Ты становишься похожей на Снейпа, на эту книжную крысу! Ты пожалеешь, Эванс! Я могу дать тебе намного больше, чем этот нищий хлюпик!

— Северус — мой друг. И я его не променяю на то, что ты мне обещаешь. Я-то думала, что ты хоть немного изменился, повзрослел. Нет, всё такой же вспыльчивый позёр, чуть не убивший Северуса однажды!

— Если дело только в этом, я исправляюсь, заглажу вину перед Снейпом, извинюсь, в конце концов! Если дело только в этом!

— Нет, Поттер, дело в тебе. Не пытайся со мной разговаривать больше, нам нечего друг другу сказать! — Лили развернулась и ушла, оставив разочарованного во всём мире Поттера в одиночестве.

Когда Лили ворвалась в библиотеку, было больше восьми часов. Профессор Флитвик задержал её в обширном коридоре с просьбой помочь разобрать бумаги. Краснея, Лили пыталась отделаться от маленького надоедливого профессора, но скоро сдалась. Вырвавшись из его кабинета, Лили поняла, что опоздала, и стала подбирать слова извинения по пути в библиотеку.

Просторное помещение казалось чрезвычайно тесным из-за плотных рядов стеллажей и близко расположенных столов между ними. Несмотря на это, библиотека Хогвартс была одной из самых больших в мире, хотя ученики воспринимали её как ещё одно рабочее помещение. Пройдя мимо стеллажей в поисках друга, Лили почти никого не встретила. В такое время никто не оставался в библиотеке, кроме Северуса. Он ведь особенный. Лили была уверена, что он не ушёл, что-то подсказывало, что он ждёт её и ждал бы, если она опоздала бы ещё больше.

В самом углу зала, скрытый от всех широкими шкафами с книгами, за столом дремал юноша. Он уронил голову на руки. На столе лежали перья и книги. Он уснул неожиданно, проиграв в борьбе с переутомлением. Лили подошла и села на стул рядом. Она, склонившись, посмотрела в спящее лицо Северуса. Даже во сне оно не теряло того сурового, загадочного выражения, которое было в нём так привлекательно. Девушка отвела со лба длинную и блестящую, как уголь, прядь. Чёрные ресницы дрогнули, и глубокие, как две бесконечности, глаза посмотрели на Лили. Северус поднялся и, потирая шею, спросил:

— Который час?

— Половина девятого, — ответила она. — Прости, Сев, я опять опоздала! Прости!

— Ничего. Если поторопимся, успеем до отбоя.

— Ты переучился. Сон на рабочем месте — плохой признак. Может, лучше прогуляемся?

— Нет, Лили, если ты не понимаешь этот материал, ты не сдвинешься в будущем.

— Какой строгий, — шутливо сказала она, морща лобик и улыбаясь. Северус скользнул взглядом по румяному личику и не смог не улыбнуться в ответ. Пока она доставала из сумки перья и свитки, он украдкой разглядывал её. Благоговея, юноша наблюдал за плавными движениями её рук, пожирал глазами складки мантии, поднимаясь вверх по груди к шее, где был небрежно повязан полосатый галстук. Рыжие волны, заманчиво блестя в тусклом свете лампы, покрывали плечи и грудь. Одну прядь она заправила за ухо, и волосы медной лентой повторяли контур шеи. Длинные полуопущенные ресницы поднялись, и зелёные, с тысячами задорных огоньков, глаза вопрошающе уставились на Снейпа:

— Сев, ты чего опять? У меня с лицом что-то не так?

— Нет-нет, всё отлично. Ты очень красиво выглядишь сегодня… — он опустил глаза в учебник, умоляя себя не краснеть.

— Только сегодня? — кокетливо спросила Лили. — Видимо, обычно я выгляжу хуже. А сегодня какой-то особенный день, все мою красоту отмечают.

— Кто это "все"? — настороженно спросил Северус.

— Ну, Поттер по дороге встретился, с комплиментами лез. На свидание пригласил.

Лицо Северуса окаменело, сделалось бледным и суровым, а взгляд — ненавидящим. В ушах противно зазвенело от напряжения.

— А ты? — хрипло спросил он, но Лили, казалось, этого не заметила.

— А я сказала, что мне надо готовиться к СОВ, на что он обозвал нас с тобой, кажется, крысами, и я ушла. Северус, не пугай меня! На тебе лица нет. Хватит с тебя на сегодня учёбы. Пошли, прогуляемся, пока не поздно.

— Не надо, всё нормально, — Северусу стало очень жарко от сжигавшей его ненависти и ревности; любви и страстного желания. Он дёрнул на шее галстук. — Смотри, вот список необратимых заклинаний. Почти все занесены в перечень Тёмных. Вот непростительные: Авада Кедавра, Круциатус и Империус. Здесь несколько формул, посмотришь потом, — голос Северуса срывался из-за захватывавшего его волнения. Он остановился, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Лили приблизилась к нему и положила голову на его согнутую руку. Не было никакого настроения заниматься. Северус взглянул на рыжие локоны, покрывшие его плечо, на изящную ручку, скручивавшую шерстяную ткань его мантии, и вздохнул.

— Лили, Лили, — покачал он головой.

— Сев, Сев, — сонно ответила она. Северус чуть двинул локтём, и Лили обхватила его руку. — Не уходи. Я сейчас засну, у тебя мягкая рука, — она зевнула. — А если я засну, за мной должен кто-нибудь присматривать.

— Хорошо, не будем заниматься. Пойдём, я провожу тебя, — сказал Северус, одной рукой закладывая в потрёпанную сумку вещи.

— А ты уже дочитал книгу, которую я тебе подарила на день рождения? — не размыкая закрытых глаз, спросила Лили.

— "Маленького принца"? Да, дочитал, — Северус задумчиво вздохнул. Читая эту книгу, он понял, почему несколько лет назад Лили назвала его Маленьким принцем. Потому, что он — принц, а она — его прекрасный цветок, только не Роза, а Лилия. Наверное, тогда она имела в виду что-то другое, но на самом деле они очень похожи на персонажей, хоть и принц наивнее Северуса, а Роза капризнее Лили.

— Ну как тебе?

— Понравилось, спасибо. А ты знаешь такого композитора — Людвиг Ван Бетховен? — внезапно спросил он, вспомнив тот день.

— Конечно, знаю. Он был гениальным музыкантом. А к чему ты спросил?

— Я однажды нашёл пластинку с его произведением и маленькую книжку о нём.

— О, да, у него была трагичная жизнь. Но я не одобряю его поступка, когда он не пустил на порог свою любимую, свою музу. Не могу это объяснить, не понимаю его. Он был гордым, и это неплохо, но любовь ведь выше гордости.

Северус с удивлением и восторгом посмотрел на поднявшуюся Лили. Как это странно и приятно, что мысли двух людей совпадают. Наверное, это происходит не просто так.

— Ты слышала "Лунную сонату"?

— Конечно, очень красивая музыка. Красивая история, красивая девушка, красивая музыка, — Лили мечтательно посмотрела наверх, ещё не осознавая, что человек, подаривший ей самую красивую сказку, сидит рядом с ней и смотрит на неё влюблёнными глазами.

Май 1976 года

Лили, прикрыв от солнца глаза ладонью, посмотрела на безоблачное небо и положила учебник на лицо Северуса, устроившего голову у неё на коленях. До СОВ оставалось три дня, а заставить себя учиться не хватало сил. Она прекрасно понимала выдохшегося от переизбытка информации друга, полудремавшего у неё на коленях. День выдался очень жарким, поэтому Лили и Северус нашли убежище от палящего майского солнца вблизи озера, на поросшем травой берегу. Лили сидела, прижавшись спиной к старому полузасохшему дубу, чьи ветви не покрыла юная листва, и они не закрывали от горячих лучей. Бледный, уставший Северус положил тяжёлую голову на колени девушки. Лили пыталась читать учебник, отбрасывавший тень на лицо юноши. Им было уютно и спокойно, не нужно было слов, чтобы понимать состояние друг друга.

Северус, стащив учебник с лица, залюбовался девушкой. Её зелёные глаза сияли, но в то же время в них был покой. Как он любил это выражение в её глазах. Глаза цвета покоя. Солнечные лучи разливали янтарное сияние в рыжих волосах, касались белой блузки, придавая ей золотистый оттенок. Лили взглянула на Северуса, губы дрогнули в полуулыбке. Он похож на сонного кота. В чёрных, томных от усталости глазах, горели два солнышка, делая их светлее. Он прищурился, чтобы лучше видеть её лицо. Лили заметила, как миллионы искорок золотятся в чёрных волосах.

— Не засыпай, Сев. Надо ещё всё это выучить, — сказала девушка, поднимая учебник. Со стороны озера поднялся прохладный ветерок, перелистывая страницы. Из учебника выпала записка. Лили подняла её и нахмурилась, прочитав. Ненавистная фамилия встала поперёк всех мыслей Северуса.

— Что там? — волнуясь, спросил он.

— Ничего, — краснея, ответила девушка.

— Это ведь Поттер, да?

— Да, Джеймс.

— Он уже Джеймс! Что пишет?

— Как обычно, на свидание зовёт.

Северус, резко встрепенувшись, вскочил.

— Ты пойдёшь?

— Нет, конечно. Я своего мнения по поводу Поттера не изменю. Он, конечно, исправился, и я ему просто по-человечески благодарна за тебя, Сев. Видимо, ты этого чувства не испытываешь. А если бы не он, что с тобой было бы? Несмотря на скверный характер и дурацкие замашки, он проявил благородство, спасая тебя в Визжащей хижине!

— Ты заблуждаешься, Лили! Он спасал меня, понимая, что если что-то случится с твоим другом, ты не простишь ему этого! Он действовал в своих интересах, на меня ему было плевать! Не связывайся с ним, не порть себе жизнь! От него ничего хорошего не дождёшься.

— Перестань! Мне обидно за него! Он так на меня смотрит! А ты просто бессердечен! — гневно проговорила Лили. Она не сразу заметила, что Северус отвернулся. Девушка дёрнула головой в его сторону.

— Сев, ну ты чего, обиделся, что ли? — она попыталась развернуть его к себе. Северус изо всех сил старался угасить огонь ревности в душе и глазах. — Что я не так сказала?

— Всё хорошо, — после недолгой паузы сказал он, поворачиваясь к ней. В чёрных глазах она увидела не озвученную мольбу и страх.

— Что с тобой? — сама не зная зачем, спросила Лили. Она коснулась его бледной щеки. — Всё стало как-то слишком сложно. Ты, Джеймс, я, — все очень изменились, и мне это не нравится. Я хочу, чтобы всё был как раньше, просто и ясно. Я сама не знаю, что делать, я боюсь, я не хочу никого обижать, но у меня не получается. Он изменился, ты изменился, меня пугают твои друзья, но я не хочу из-за этого ссориться с тобой. Я дорожу тобой, Сев, но и к Джеймсу так же, как раньше, относиться не могу. Мне тяжело, — голос дрогнул, на глаза навернулись слёзы. Она не могла не заметить его преданный взгляд, чуть подёрнутый дымкой самоотверженной печали.

— Я понимаю.

Лили почувствовала его поддержку, и стало легче. Пусть всё сложно, но хорошо, что у неё есть Северус, который всё поймёт и всегда поддержит. Только её смутил его странный, проникающий в самое сердце взгляд.

Пошатываясь в темноте, пытаясь нащупать руками стену, Лили шла в спальню, как оглушённая. Маска холодности и уверенности спала с её лица. Она почувствовала сухую боль в глазах. Зачем она только согласилась с ним говорить? Всё, что хотели, они друг другу уже сказали. Что ещё она хотела от него услышать? Один ответ на все вопросы. Зачем ей это, ведь они же просто друзья. Просто. В последнее время всё очень даже не просто. Что за чепуху она наговорила ему? «Ты выбрал свою дорогу, а я свою». Неужели она рассчитывала, что у них будет общая дорога? Какая общая дорога может быть у Пожирателя Смерти и девушки, мечтающей работать в аврорате? Да никакой!

Но отчего-то так больно и тесно в груди. Что за щемящая боль? Разочарование, обида, гнев и обманутые ожидания. Ведь она шла к нему, зная, что он не уйдёт без разговора, зная, что станет смущённо, искренне извиняться. Но не этого она ждала. А чего тогда? К чему были те наводящие вопросы? Что он ей не сказал?

Лили скользнула к своей кровати, стараясь не обращать на себя внимание. Она юркнула под одеяло и стащила халатик, оставшись в тёплой сорочке. Ей хотелось укрыться с головой, заплакать от обиды и горечи предательства. Лили вдруг почувствовала себя слабой и одинокой. Северус — её лучший, единственный друг, настоящий друг... Её Сев. Только он понимал её по-настоящему, только он помогал ей. Он часто в последнее время вгонял её в краску своими расспросами, но ведь его можно понять: ему небезразлично её будущее. Он сам очень нервничал из-за Поттера. Сев был убеждён, что Джеймс подлец, ему чужды благородные проявления. Но он действительно изменился ради неё. А Северус нет. Не был готов, не смог, не хотел. Не изменился.

Несмотря на это, Лили чувствовала, что он готов поддержать и понять её лучше, чем Поттер. В памяти воскрес преданный взгляд чёрных глаз. «Северус, Северус, неужели сомнительные амбиции тебе дороже нашей дружбы? Твоя "грязнокровка" стала последней каплей, переполнившей чашу терпения издевательств твоих друзей над моими подругами. Я перестала чувствовать себя защищённой тобой, ты дал понять, что ты с ними заодно. Ты разочаровал меня, Сев, чем же ты лучше Джеймса?» — спрашивала себя девушка, вытирая уголком одеяла горькие слёзы. Последние холодные капли скатились по бледному лицу, освещённому голубым светом, мысли смешались в суетный гомон, Лили почувствовала, что проваливается в сонную бездну. Последнее, что она видела перед тем, как уснула, были чёрные, наполненные безмолвной любовью глаза.