Разум и чувства (гет)

Ты открывал ночь,

(БИ-2, Люмен, Агата Кристи — Мы не ангелы)

1996 г.

Пятнадцать лет прошло. Подумать только. Она попала в Азкабан ещё молодой, а вышла значительно старше. Пятнадцать лет, от Хэллоуина до Хэллоуина. Она изменилась за это время: стала болезненно худая и бледная, но все такая же красивая. Не осталось былой аристократичности. Та же самая Белла, но одновременно — другая.

Азкабан подарил ей, во-первых, железную выдержку. Ведь не шутки, пятнадцать лет за решеткой ждать возвращения своего Повелителя. Она была, пожалуй, единственная, кто по-настоящему верил в его возвращение. Остальные крутили пальцем у виска, когда она утверждала, что Темный Лорд вернется. Если бы не решетка, то она, Беллатрикс, каждое мгновение вечности искала бы его. И обязательно нашла. Если бы не решетка. Если бы…

Второй дар Азкабана — безумие. В хорошем смысле. Для неё. Тот тонкий щит, который раньше иногда останавливал её, теперь полностью разрушен. Теперь для неё нет пределов, нет преград. Она стала ещё больше похожей на своего господина. Такая же холодная, жестокая, расчетливая и бессердечная. Единственное, что ещё могло удержать её гнев и ярость — приказ Волдеморта. Если он прикажет не убивать, она скорее сама умрет, чем нарушит приказ, как бы сильно ей этого не хотелось. Она выполнит любой его приказ. Безоговорочно.

Третий дар — благосклонность Повелителя. Она, можно сказать, отдала жизнь за него, хотя могла спокойно «отмазаться» и все эти пятнадцать лет провести не в грязной камере, а в поместье Лестрейнджей. Но она выбрала другой путь. Она не предала идей повелителя и осталась ему верна.

«… — Здесь должны стоять супруги Лестрейндж, но они замурованы в Азкабане. Они были преданы мне. Они предпочли отправиться в Азкабан, нежели отречься от меня. Когда стены Азкабана рухнут, они будут вознаграждены так, как и мечтать не могли».

А как все-таки быстро пролетело время. Мальчишка Поттер уже достаточно вырос, чтобы было на чем доводить до совершенства Круциатус. Как бы было красиво! Ночь, Хэллоуин и предсмертные крики мальчишки, корчащегося от боли у её ног.… Но нет! Мальчишка принадлежит Темному Лорду и никому другому. Никто не имеет права издеваться над Поттером кроме милорда, ведь это его награда.

* * *

И вот она торжественно входит в большой зал на втором этаже. Это была столовая, которая одновременно служила залом для собраний. Все так величественно и мрачно. И вот Белла увидела его, сидевшего за столом в другом конце комнаты. У Беллатрисы перехватило дыхание. Такой величественный. Темный Лорд. Только уже не тот, которого она знала. Мерлинова борода, как же он изменился.

— Повелитель… — еле слышно произнесла она и упала без чувств. Кто-то из Пожирателей успел подхватить её. Это был Люциус Малфой. Он вопросительно посмотрел на Темного Лорда:

— Найди ей отдельную комнату, Люциус, — прошипел Волдеморт, и Малфой удалился с сестрой своей жены на руках.

Никто не удивился обмороку Беллатрикс.

— А она сильно похудела в Азкабане, — сказал один из Пожирателей.

— Ну, ещё бы! Просидеть пятнадцать лет в клетке по соседству с дементорами — можно и в скелет превратиться! — усмехнулся другой.

— Но все же осталась хороша собой, — добавил третий.

— Несомненно.

Волдеморт, наблюдавший столь забавный разговор, только покачал головой и вышел из зала.

* * *

Беллатрикс проснулась в незнакомой спальне, но через несколько минут вспомнила все вчерашние события. Как могла она, железная мадам Лестрейндж потерять сознание, да ещё и на глазах у Темного Лорда? Хотя, неудивительно. В его присутствии она менялась, причем кардинально. Жестокая, хладнокровная, бесчувственная Белла становилась тихой и послушной. Видели бы её такой враги…

Спальня, в которую Волдеморт приказал её отнести, оказалось комнатой, в которой Беллатрикс жила, когда приезжала к сестре. Это была лучшая из всех комнат для гостей в доме. Здесь мало что изменилось с последнего её визита. Те же темно-зеленые обои, та же кровать, шкаф, стол... Также в комнате осталось её любимое зеркало внушительных размеров. Улыбнувшись, Беллатрикс подошла к нему. Первое впечатление от увиденного, что это на самом деле портрет какой-нибудь замученной Круциатусом волшебницы, но вскоре Белла поняла, что видит себя.

Пятнадцать лет она не видела себя в зеркале. Как же она изменилась. Щёки впали и скулы стали более заметными, кожа побелела, как алебастр. Стали сильнее видны прожилки вен. Она другая, не та Белла, что была раньше.

Сначала она не обратила на это внимание, но вдруг заметила, что все ещё одета в грязную одежду заключенного Азкабана. Ей сию секунду захотелось избавиться от этих лохмотьев.

Она открыла шкаф и была приятно удивлена тому, что её одежда все ещё висела здесь, и никто не притронулся к её вещам ещё с падения Темного Лорда.

Надевая платье, Беллатрикс поняла, что за время, проведенное в Азкабане, она потеряла былую сноровку и не может уже с прежней легкостью самостоятельно завязать корсет. Минуты две спустя, Лестрейндж все же справилась с нарядом, но и здесь без магии не обошлось, разумеется.