Зайчонок (джен)

― Поттер, Гарри!

Это прозвучало резко и неожиданно. Гарри вздрогнул, но тут же вытянулся по струнке и направился к табурету, незаметно скрестив пальцы на счастье. В этот момент решалась его судьба.

Мальчик прекрасно помнил, как в день его рождения в дверь на Тисовой улице раздался звонок. В этот момент Гарри лежал на своей постели в чулане и, закусив губы, баюкал обожжённую руку, одновременно прижимая к груди махрового зайца, набитого тряпьём. У зайца не было уха и лапы, но Гарри это не расстраивало. Заяц был единственным, кто ждал его, когда он возвращался домой из школы или со двора, где занимался непосильной работой.

Этим утром, когда Гарри под окрики тёти Петуньи готовил завтрак, вниз сбежал горящий энтузиазмом Дадли. Что произошло дальше, он так и не понял. Вот только что чайник мирно кипел на плите, а в следующий момент ― грохот, обжигающая волна, катящаяся от кисти к локтю, и весёлый смех кузена. Шарахнувшись в сторону, Гарри натолкнулся на кухонный стол и смахнул с него две тарелки. Лучше всего в его память врезалась наступившая вслед за этим тишина и кусок лосося, лежащий на полу среди осколков. Отойдя от первого шока, тётя залепила Гарри оглушительную оплеуху. Выбегая из кухни, мальчик услышал вслед её гневный крик: «Неделю без еды, маленький уродец!»

Теперь же, когда в дверь позвонили, он секунду надеялся, что тётя сжалилась и вызвала врача, но потом понял, что в таком случае она не стала бы навешивать замок на дверь его чулана. Скорее всего, это её подруга, которая вряд ли подозревает о том, что в этом доме есть второй ребёнок, или страховой агент, или…

― Петуния Дурсль, я полагаю? ― раздался в прихожей мужской голос. Гарри от удивления даже приподнялся на своей лежанке: никогда ему не приходилось слышать такого глубокого красивого голоса. Как бы в противовес ему, тётя разразилась гневным визгом:

― Это ты! Думаешь, я тебя не узнала! Ты из этих ненормальных! Убирайся прочь, иначе я вызову поли…

Она внезапно замолчала. Гарри почему-то вспомнил, что так же неожиданно осеклась героиня какого-то фильма, который однажды смотрели Дурсли. В этом фильме разговаривающий с ней мужчина внезапно вытащил пистолет. А вдруг их пришли ограбить?! От этой мысли Гарри подпрыгнул, стукнулся головой о низенький потолок и крепче прижал к себе зайца. Он слышал, что особо опасные преступники убивают людей, а потом поджигают дом, чтобы замести следы. Значит, Гарри с зайцем сгорят в чулане!

Но, похоже, незваный гость был вовсе не грабителем или опасным преступником.

― Где Поттер? ― спросил голос, и мальчик, услышав это, забыл и о мучающей его боли, и о телефильмах, и о грабителях. Кто-то пришёл к нему в его день рождения! А если всё-таки за ним?! На всякий случай Гарри решил пока не подавать голоса, сидя в тишине и закусив уцелевшее заячье ухо.

Тётя молчала.

― Приведи сюда Поттера, ― потребовал голос. Гарри ясно различил в нём нотки нетерпения.

Послышалось шарканье шлёпанцев и звон ключей. Дверца в чулан распахнулась, и Гарри сначала зажмурился, ведь он с самого утра сидел в кромешной темноте.

― Поттер! ― позвал голос незнакомца. Делать было нечего, и мальчик осторожно вышел из чулана, выставив впереди себя прижатого к животу зайца. Нутром он чувствовал, что таинственные письма, ни одно из которых так и не попало ему в руки, и этот неожиданный визит ― явления одного порядка, и именно поэтому боялся поднять глаза. Он понимал, что его рассматривают, но, не смея поднять глаза на незнакомца, сжимал зайца всё сильнее и сильнее. Он видел только, что незваный гость был одет в какую-то чёрную хламиду, из-под которой высовывались носки чёрных ботинок. К тому же только сейчас он смог рассмотреть свой ожог, и нервно попытался прикрыть его рукавом растянутой футболки. Если незнакомец увидит, что с ним не всё в порядке, он, может быть, рассердится…

― Поттер! ― раздалось над его головой восклицание, в котором изумление мешалось с ужасом и жалостью одновременно.

Только тогда Гарри поднял голову.

Первое, что он увидел, были глаза, в которых радужка, казалось, сливалась со зрачком. Непонятно почему, у Гарри возникло неприятное ощущение, что эти безжалостные глаза взрезают ему мозг, и он отступил, подняв зайца повыше. Только потом он обратил внимание и на бледное лицо, и на неопрятные чёрные волосы, и на то, что на незнакомце вся одежда чёрного цвета. Как Гарри ни боялся, ему было ясно, что в этом человеке что-то есть…

Это воспоминание как молния пронеслось у мальчика в голове. И вот он уже сидел на табурете, и показавшаяся огромной шляпа сползла ему на глаза, закрывая обзор. Пахла она плесенью, пылью и ещё чем-то неизвестным.

― Так-так… ― раздался вдруг тихий голос. ― Интересно…

Гарри вцепился в края табурета, внезапно показавшегося ему эшафотом. Он понял, кто это говорил ― Распределяющая Шляпа!

― Да, это я, Гарри, ― сказал голос с усмешкой, и мальчик утвердился в своём предположении. ― Так куда же тебя отправить? Выбор сложный…. В тебе есть и трудолюбие, и жажда знаний, и смелость, и необычные способности…

― Какие? ― хотел было спросить Гарри, но не успел.

― Если бы тебе предложили выбрать самому, куда бы ты пошёл? ― вкрадчиво прошептала Шляпа.

Зажмурившись, Гарри вспомнил, как выходил из чулана, прижав к себе зайца, вспомнил чёрный цвет, который с тех самых пор стал ассоциироваться с покоем и защищённостью…

― Если можно, Слизерин, ― смущённо попросил он и почувствовал, что сам покраснел от такой наглости.

― Слизерин… ― задумчиво повторила Шляпа. ― Ну что же, видимо, тебе это сейчас нужнее…

И она выкрикнула:

― Слизерин!

Тут же Гарри почувствовал, что МакГонагалл сдёрнула Шляпу у него с головы.

― Гарри, это Гарри Поттер!

― Поттер!

― Мальчик, который выжил!

Шепотки витали по залу, словно живые, и Гарри чувствовал, что все до единого взгляда устремлены на него. Он чувствовал, что собенно сильно взгляды жгли затылок, ведь сзади был учительский стол.

Аплодисменты раздались не сразу. Гарри, не чувствуя ног, дошёл до слизеринского стола и плюхнулся на скамью рядом с надменным светловолосым мальчиком, которого распределили в Слизерин перед ним.

Только тут он обернулся и посмотрел на учителей. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что они чем-то расстроены и озадачены. Профессор в тюрбане смотрел в сторону Гарри, даже не скрывая свой интерес, Дамблдор вроде бы не смотрел, но мальчик ощущал его тяжёлый взгляд. А что же до Снейпа… он посмотрел на Гарри так, что радость того словно высосали. В ту же секунду его шрам пронзило острой, ноющей болью. Гарри от неожиданности съёжился и схватился за него.

«Да что же это такое! ― в отчаянии подумал он. ― Неужели профессор Снейп действительно умеет сверлить мой лоб?»

Тем временем профессор МакГонагалл, сурово поджав губы, продолжила читать список. Гарри почему-то очень не хотелось, чтобы Рона тоже распределили в Слизерин, хотя он с удовольствием полюбовался бы на лицо рыжего, если бы это случилось. К счастью, Уизли, когда до него дошла очередь, буквально через несколько секунд сидения на табуретке попал в Гриффиндор, где его особенно бурно приветствовали ещё три рыжих парня.

Наконец, распределение было завершено, и Дамблдор, привстав, хлопнул в ладоши. Тут же на столах появились блюда с едой, и Гарри совершенно забыл и о взглядах, и о боли в шраме. Никогда ещё он не видел столько еды сразу, разве что во сне, когда ему мнилось, что он сыт и в тепле. Он положил себе на тарелку картошку, мясо и салат и принялся уплетать, не глядя ни на что вокруг. Никогда ещё с того времени, как профессор Снейп явился за ним на Тисовую улицу, Гарри не был так счастлив. Его радовало даже то, что остальные первокурсники Слизерина не обращают на него внимания, только полная девочка, похожая на мопса, смотрит на него в упор.

― Здравствуй, Гарри Поттер! ― раздался голос над ухом Гарри, и мальчик подскочил на месте. Рядом парило в воздухе самое настоящее привидение. Это был грозного вида мужчина в старинных одеждах, которые местами были испачканы чем-то серебристым. С трепетом Гарри догадался, что эти пятна изображали кровь.

― З-здравствуйте, сэр, ― вежливо поздоровался Гарри, несмотря на то, что рядом с призраком ему стало не по себе. ― А вы кто?

Привидение погрозило ему пальцем:

― Как вы невежливы, юноша! Такие вопросы старшим не задают, вы должны были подождать, пока я сам представлюсь!

― Из-звините, ― пролепетал Гарри. К их разговору уже начали прислушиваться.

― Ничего, я вас прощаю. Я Кровавый Барон, привидение Слизерина, ― с достоинством ответил призрак. ― Но ты можешь звать меня просто Ваша Кровавость.

― Эм… ― сказал Гарри, не уверенный, что нужно отвечать.

― Я очень рад, что ты попал на Слизерин. Ты истинный слизеринец! ― Барон попытался покровительственно похлопать его по плечу, но его рука прошла сквозь тело Гарри, и мальчик ощутил только холод. ― Удачи тебе, ― сказало привидение, отплывая. ― Если что, обращайся ко мне.

Гарри был немного смущён подобными словами: что-что, а истинным слизеринцем он себя пока что не ощущал. К тому же он подозревал, что призраки обычно не выделяют себе любимчиков среди вновь поступивших. Это подтверждали и косые взгляды сокурсников. Гарри так задумался об этом, что пропустил речь директора и забыл распеть вместе со всеми гимн Хогвартса. Очнулся он только тогда, когда заскрипели отодвигаемые скамейки, раздался топот ног и весёлый хохот.

― Первокурсники, ко мне! ― громко позвала темнокожая старшеклассница со значком на мантии. Рядом с ней стоял спортивного вида юноша с таким же значком. Первокурсники выстроились парами, и их повели из зала. Гарри пары не досталось, поэтому он пристроился позади всех.

― Не отставать! ― прикрикнула на него староста. ― Запоминайте дорогу!

Они свернули на ведущую вниз мрачную лестницу. Гарри сосчитал ступеньки ― их оказалось сорок. Потом они шли по коридору, потом свернули вправо, потом влево… или нет, сначала влево, потом вправо… Гарри с ужасом понял, что дороги не запомнил.

Они остановились перед аркой, внутри которой была глухая стена.

― Это вход в гостиную, ― объявила староста. ― Запомните пароль: «Слава Салазару».

Арка исчезла. За ней оказалась большая просторная комната, оформленная в зелёных тонах. По стенам горели лампы в виде черепов, в углу был камин. Обстановка показалась Гарри мрачноватой.

Из гостиной вели две двери, как объяснили старосты, в комнаты девочек и комнаты мальчиков. Первокурсники столпились в гостиной, оглядываясь по сторонам. Гарри клонило в сон, и он присел на ближайший пуфик, решив, что большой беды не будет.

― Поттер! ― раздался над ним гневный окрик. Мальчик подскочил. Ему показалось, что Хогвартс ему приснился, что уже утро и нужно вставать и готовить Дурслям завтрак.

Однако он ошибся: рядом раздавались приглушённые смешки, а над ним навис профессор Снейп.

― Поттер, вы вознамерились проспать мою речь? ― вкрадчиво спросил декан. ― В таком случае, не жалуйтесь, когда забредёте в глубину подземелий, и вас там кто-нибудь сожрёт. Надеюсь, мне не придётся собирать то, что от вас останется.

Никто не засмеялся, а Гарри словно окатили холодной водой. Он молча поднялся с пуфика и приготовился слушать.

Декан говорил недолго, и всё по делу. Гарри запомнил, что нужно беречь честь факультета, не поддаваться на провокации, прилежно учиться, и что со всеми вопросами нужно идти к нему, профессору Снейпу.

Потом профессор, цепко оглядев всех, спросил, есть ли вопросы. У Гарри был вопрос, что за провокации могут быть в Хогвартсе, но он сдержался.

― А если на нас нападут, можно давать сдачи? ― спросила девочка, похожая на мопса. Снейп скривился.

― Нужно, мисс Буллстроуд, ― ответил он. ― Но учтите, если вас поймают, я первый сниму с вас баллы.

«Ух ты! ― восхитился Гарри, проникаясь ещё большим уважением к профессору. ― То есть, он как бы разрешил, но велел это делать незаметно!» Его поразило ещё и то, что в Хогвартсе тоже могут быть неприятности.

Неприятности начались гораздо скорее, чем он ожидал.

― Интересно, Поттер, сколько ты заплатил, чтобы старик Дамби заставил Шляпу отправить тебя сюда? ― растягивая гласные, спросил светловолосый мальчик, едва за ними закрылась дверь спальни. Гарри, зашедший последним, так и встал у двери как вкопанный, оглядывая комнату. Если охоту устроят прямо сейчас, то поймают его быстро: лавировать между шестью кроватями будет ужасно неудобно. Гарри решил, что лучшая защита ― нападение.

― А ты вообще кто? ― спросил он, стараясь скопировать у соперника надменную манеру держаться. Тот на мгновение опешил, и Гарри понял, что такого вопроса он не ожидал.

― Я? Я Драко Малфой, наследник чистокровного рода.

― Правда? ― фыркнул Гарри. ― Не слышал.

Острое личико Малфоя вытянулось.

― Это как это ― не слышал? ― спросил он, явно выбитый из колеи.

― А вот так, ― отрезал Гарри и направился к незанятой кровати, на покрывале которой были вышиты его инициалы.

Малфой постоял ещё немного и выдал:

― Ну, Поттер, скоро ты всё узнаешь.

― Звучит многообещающе, ― как можно спокойнее сказал Гарри, хотя внутри у него всё трепетало от страха. ― Вот только не знаю, понравится ли подобное нашему декану…

Он уже понял, что два толстых мальчика ― это телохранители Малфоя. Насчёт остальных двоих он пока не беспокоился: мулат, не обращая ни на что внимания, расстилал постель, а второй мальчик вообще скрылся за изумрудным пологом кровати.

Малфой задрал нос кверху, что, вероятно, означало у него самодовольство.

― Наш декан ― мой крёстный и лучший друг моего отца! ― объявил он. ― Так что он всегда на моей стороне.

― Посмотрим, ― сказал Гарри, хотя внутри у него скребли кошки. Он-то думал… Что он думал, он не смог бы объяснить при всём желании.

Малфой прыгнул на кровать, не разуваясь. Мантия его задралась до ушей, открыв серые школьные брюки. Гарри решил, что разговор окончен, и принялся расстилать постель.

― Ты знаешь, Потти, что-нибудь о традициях Слизерина? ― раздался всё такой же надменный голос у него за спиной.

― Нет, и знать не хочу, ― отрезал Гарри. Всё, что ему сейчас хотелось, ― это незаметно для остальных ребят достать из сундука зайца и лечь спать. Но Малфой рывком выпрямился и встал с кровати.

― А придётся, Потти. Ведь теперь ты тоже слизеринец.

На Гарри накатила волна раздражения, что вообще-то случалось крайне редко. Он понял, что вместо спокойного сна сейчас, скорее всего, будет драка. Малфой уже похрустывал пальцами, хотя, судя по его сложению, драться сам не собирался. Два толстых мальчика переминались за его спиной, ожидая команды броситься на Гарри. В этот момент мальчик, скрывшийся за пологом, высунулся из-за него и сказал:

― Ты, Малфой, не трогал бы его.

― Отчего же, Нотт? ― сердито спросил тот, резко повернувшись к приятелю.

― Ну, он как-никак, твой родственник, ― невинно сказал Нотт и залез под одеяло. ― Или ты забыл?

Малфой побледнел. Гарри тоже. Эта немочь состояла с ним в родстве! Поверить невозможно. Наверняка Нотт решил пошутить. Тем временем Драко взял себя в руки.

― Но он полукровка! Его мать была магглорожденной!

― Моя мать была кем? ― осторожно спросил Гарри, про которого все уже успели забыть.

― Магглорожденной, ― объяснил мулат, разворачивая пижаму. ― Это значит, что её родители были магглами, а она оказалась волшебницей.

― Кто тебя воспитывал, если ты не знаешь таких простых вещей? ― скривился Малфой.

― Мои дядя и тётя, ― признался Гарри. ― Лучше объясни, с какого перепугу я должен считать тебя родственником!

Малфой наморщил лоб. Было видно, что говорить ему совсем не хотелось.

― Моя мать ― урождённая Блэк, одна из трёх сестер. Её двоюродный брат ― твой крёстный. Мало того, у их общего дедушки Карлуса Блэка была сестра, Дорея Блэк, которая вышла замуж за Чарльза Поттера, твоего прадеда. Так что вот так, ― сказал Малфой уныло. Видимо, ему совсем не хотелось иметь Гарри в числе родственников.

― Ты забыл ему сказать, что все чистокровные семьи состоят в родстве, ― напомнил мулат, который начинал нравиться Гарри всё больше и больше.

― Верно, Блейз, ― подтвердил Нотт. ― Если не ошибаюсь, я прихожусь Поттеру четверо… нет, пятиюродным братом.

― Нет такого слова, ― подавленно сказал Гарри.

― А родство есть, ― подмигнул ему Нотт совсем не насмешливо, а просто доброжелательно.

― И у меня есть крёстный? ― переспросил Гарри. Ему очень хотелось прижать к себе зайца.

― Конечно, есть, ― презрительно фыркнул Малфой.

― Не удивлюсь, если окажется, что я состою в родстве со всем Слизерином, ― печально сказал Гарри. Почему-то его эта новость совсем не радовала.

― Не удивляйся, потому что так и есть, ― сказал мулат по имени Блейз и задёрнул за собой полог.

― Но я не.… Но почему же? ― Гарри растерялся, но вовремя сумел замолчать. Одноклассникам вовсе необязательно знать, в каких условиях он жил. Но всё же, если у него такие связи в магическом мире, почему никто из родни не взял его к себе? Он ведь волшебник, а был вынужден жить с магглами! Нет, если родители Драко так же любят задирать нос (иначе почему он так важничает?), то, конечно, ни за что не усыновили бы Гарри. Но ведь есть же другие семьи, в которых он мог бы прийтись ко двору!

― Ну, тогда ладно, Поттер, ― ворчал тем временем Драко, стягивая через голову мантию. ― Посмотрим сначала, что ты из себя представляешь. Но, учти, даже то, что я являюсь твоим троюродным племянником, не означает, что я никогда-никогда тебя не трону. Ведь правда, Винс?

Один из двух толстых мальчиков, кивнул, сидя на кровати. Он приходился Гарри каким-то незапамятно далёким дядюшкой.

В полном расстройстве чувств Гарри забрался в кровать, задёрнул полог, и, когда в спальне погас свет, тихонько вытащил зайца из сундука. Обняв свою игрушку, мальчик заснул, едва только закрыл глаза.