Слёзы феникса (гет)

Сон был отвратительный. Гермионе казалось, что она и правда стоит на балконе какого-то жилого домика в спальном квартале Лондона. Моросит мелкий холодный дождь, холодный ветер пробирает до костей. В ее руках палочка, которая направленная на Поттера. Гарри в свою очередь направил палочку на Гермиону.  

— Грейнджер! Положи свою палочку к ногам! Не сопротивляйся и я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе! Положи свою палочку!— голос Гарри был чужим, холодным. Как усиливающийся дождь. 

Гермиона сделала шаг назад — к карнизу крыши. До края ей оставалось еще около пяти шагов. Дом был совсем невысокий: всего 4 этажа, но падать все равно не хотелось. А сдаваться хотелось и того меньше.

— Гермиона, одумайся! — Завопил Гарри. —  Я не могу отпустить тебя! Мне придется тебя арестовать! А если будешь сопротивляться — убить! Одумайся и делай, что я тебе говорю! 

Мелкий дождь превратился в ледяной ливень, который теперь уже нещадно бил девушку по лицу. Даже во сне она чувствовала боль от ударов холодных острых капель. Конец этого сна уже был известен Гермионе, а проснуться не получалось. 

— Грейнджер! Это последнее предупреждение! — голос старого друга стал подобен металлу и резал незащищенную душу девушки, как теплый нож сливочное масло, — Именем Аврората, ты арестована! Сдавайся, или я вынужден буду применить силу! 

Во сне язык отказывался слушаться хозяйку, но почему-то только до этого момента. Дальше она могла говорить, но лишь то, что хотел создатель этого сна… 

— Гарри! Это не я! Я его не убивала! Гарри, мы друзья, помнишь? Отпусти меня, Гарри! Плевать на Аврорат! Отпусти! 

— Гермиона, это было последнее предупреждение! — Поттер взмахнул палочкой. — Ступефай! 

Заклятье проскользнуло в паре сантиметров от плеча девушки. Прошептав нелепое "извини", Гермиона сделала ответный выпад: 

— Сектумсемпра! 

Она попала. Последнее, что видела Грейнджер в своем сне, было изрезанное сотнями невидимых лезвий тело Гарри, согнувшееся пополам…  

Пробуждение было болезненным. Казалось, что все кости стерты в порошок, мышцы ныли, а тяжелые веки не желали открываться. Гермиона перевернулась на другой бок и прислушалась. 

Шум стоящего на кухне телевизора заглушал мужской голос из ванной, фальшиво напевавший песню Modern Talking: «Ю а май харт! Ю а май соул… »

Гермиона улыбнулась: Крэбб. Бывший слизеринец не имел ни слуха, ни голоса, что абсолютно не мешало ему басить в душе с утра пораньше. Грейнджер все-таки нашла в себе силы, встала и отправилась на кухню. Пахло имбирным печеньем и глинтвейном. За столом сидел Невилл и уплетал вышеупомянутые продукты.

— Добгое утго, Гегмиона!— поздоровался с набитым ртом Лонгботтом, после чего кивнул на свободный стул рядом.— Садись. 

— Доброе, Невилл… — поприветствовала парня Гермиона, усаживаясь на предложенное место. Сделав пару пассов волшебной палочкой, которая неизвестным никому, кроме девушки, образом всегда помещалась в любой карман, Гермиона притянула к себе чашку с кофе. 

— Вкусно?— Невилл терпеть не мог кофе, из-за чего слегка поморщился. 

— Очень,— улыбнулась девушка, смакуя ароматный напиток. — То, что надо. 

— Не могу представить, как ты это пьешь,— паренек уже не сдерживал отвращения к этому дурацкому, на его взгляд, напитку. 

В кухню вошел Крэбб: 

— Я того же мнения о твоей винной маггловской лабуде. Я вот хлебну лучше огневиски! 

С этими словами бывший слизеринец направился к шкафчику бара, откуда выудил пузатую бутылку с алкоголем. Откупорив ее, он уже хотел выпить из горла, но его остановил жест Гермионы: 

— Акцио рюмка. 

Стеклянный стаканчик подлетел сначала к Герми, а потом, повинуясь взмахам ее палочки, отправился к Крэббу. 

— Нам тоже может приспичить выпить этой дряни,— улыбнулась волшебница. 

Крэбб молча плеснул огневиски в рюмку и мгновенно опустошил ее. 

— Я так и понял. 

Гермиона, окончательно проснувшись, еще раз оглядела миниатюрную кухню: светло-бежевые обои, оранжевые занавески, скатерть апельсинового цвета с узором из этих же апельсинов, мини-бар, прикрученный к стенке, кухонная стенка с веселыми узорчиками из фруктов на шкафчиках столешницах…  Столь милая обстановка была и в остальных 6 комнатах дома. В этом жилище мисс Грейнджер успела провести уже четыре месяца, скрываясь от Аврората вместе с Невиллом, Винсентом и Полумной. 

Грейнджер глубоко вздохнула, погружаясь в воспоминания… 

После смерти Темного Лорда и окончания войны все стало налаживаться. Гермиона настояла на том, чтобы Рон и Гарри вместе с ней все-таки окончили Хогвартс и сдали экзамены. После этого обладатели одних из самых громких имен в магическом мире легко смогли утроиться на работу. Вернее, устроились только Гарри и Рон. Гермиона все не могла решить, чем все-таки будет заниматься. Поттер стал работать в Аврорате, а Уизли — в одном из отделов Министерства Магии. Грейнджер же сняла квартиру в маггловском районе Лондона и обосновалась там. Рон очень часто бывал у нее в гостях. Несколько раз он пытался заикнуться о свадьбе, но Гермиона быстро его одергивала. Девушка была уверена, что в девятнадцать лет выходить замуж слишком рано, да и не хотела быть обузой Рону. Она искала свое призвание. Не прошло и двух месяцев, как Гермиону пригласили преподавать в Хогвартсе Защиту от Темных Искусств. Решение она приняла быстро. Ответ, конечно же, был положительным. Однако проработала там девушка около полутора месяцев, после чего ушла по собственному желанию. Ей было очень больно ходить по родной школе, отвечать на многочисленные вопросы учеников о Войне, особенно о погибших. И она ушла из Хогвартса, опять переехав в маггловский район. Рон даже не скрывал своего разочарования, но Гарри заставлял друга сдерживаться. Гермиона чувствовала, как Рон отнесся к ее увольнению, но старалась не разговаривать на эту тему. Поиски новой работы были безрезультатны, пока Магический мир не потрясло новое происшествие: "Ежедневный пророк" лишился своего специального корреспондента. 

Причина гибели Риты Скитер не была установлена, в связи с чем ее списали на несчастный случай. Единственное известное обстоятельство смерти: Рита направлялась в "Три метлы" после интервью с директором Хогвартса, профессором МакГонагалл. Из неофициальных источников звучало, что на теле журналистки были обнаружены следы Непростительного заклинания "Круцио", но это были всего лишь слухи. 

Новый корреспондент был необходим, и главный редактор газеты Варнава Кафф предложил эту работу Гермионе. Грейнджер в свою очередь согласилась. Первым заданием девушки было написать статью о смерти своей предшественницы. При этом Кафф запретил всяческие намеки на возможность убийства бывшей сотрудницы "Ежедневного пророка". Все нужно было представить как несчастный случай. Гермиона тут же принялась за статью. 

Ее и Скитер никогда не связывали дружеские узы. Даже, можно сказать, наоборот. Во время Турнира Трех Волшебников «юная мисс Всезнайка» достаточно резко и не без основания отозвалась о лживых и оскорбительных статьях Риты о Гарри Поттере, на что Рита ответила новой нелестной статьей о Гермионе в "Ведьмином досуге". Грейнджер смогла остановить холодную войну, лишь намекнув, что знает о том, что Рита — незарегистрированный анимаг. Но даже когда конфликт был исчерпан, ничто не смогло изменить неприятельских отношений Скитер и Грейнджер. 

И вот теперь девушка была вынуждена писать скорбную статью о гибели самой скандальной и лживой журналистки всего Магического мир. Надо признать, это далось ей нелегко. Статья, в которой было слишком много скорби и сожаления, писалась с трудом, а все эмоции были высосаны из пальца. Но читатели поверили, и Грейнджер утвердили на новой работе. 

Очередной намек Рона на свадьбу закончился скандалом и двухнедельной ссорой. Они не виделись и не общались, старались избегать любого упоминания друг о друге… 

Вместе их свела работа. 

Грейнджер поручили взять интервью у нового главы Отдела обеспечения магического правопорядка. Встреча, по иронии судьбы, была назначена в «Трех метлах». 

Гермиона поежилась. Эти воспоминания доставляют ей слишком много боли… 

— Эй, ты чего? — Невилл тронул девушку за плечо.— Все в порядке? 

— Да, Невилл, не волнуйся. Я просто еще не проснулась, — отмахнулась Гермиона. 

Встреча в «Трех метлах» была недолгой. Механически задав полагающиеся вопросы, корреспондент «Пророка» вышла из бара. Рон кинулся за ней, но Грейнджер успела скрыться за углом раньше, чем Рон ее заметил. Уже стемнело, и девушка не была очень-то заметна в полумраке смежной улицы. А вот она отчетливо видела тень Рона, которая падала буквально к ее ногам. 

Миона! — уверенный голос Рона гулом прокатился по пустой улице. 

Гермиона молчала. Она прикрыла глаза, и мысленно просила, чтобы Рон ушел. Она услышала чьи-то шаги совсем рядом и еще сильнее вжалась в стену. Она была уверена, что это Рон. 

Ошиблась. 

Все, что она услышала, это тихий хрипловатый голос, который прошептал ей почти на ухо: 

— Империо! 

Она открыла глаза, но не могла разглядеть лица Пожирателя. На нем был накинут капюшон, так, что была видна только кривая усмешка. Губы были слегка перекошены, кожа была грубой, потрескавшейся. С правой стороны был виден расплывшийся ожог. 

Отвратительный рот зашевелился, выплевывая не менее отвратительные слова: 

-Убей его. 

Взмах палочки Пожирателя направил Грейнджер обратно на центральную улицу к «Трем метлам». Последнее, что помнила бывшая гриффиндорка, это недоумевающий взгляд рыжего приятеля и слишком чужой собственный голос: 

-Авада Кедавра. 

Гермиона вынырнула из воспоминаний и встретилась с Невиллом глазами. 

— Гермиона, ты хорошо себя чувствуешь? 

— Да, Невилл… Просто сегодня мне приснился кошмар… 

Девушка оглядела кухню. Крэбба не было. 

— Нев, я подремлю еще… Разбуди меня, когда все соберутся. 

— Хорошо. Иди, ложись. 

Грейнджер провалилась в сон, едва коснувшись кровати.