Gloomy Strike (гет)

Массивные колонны, устремленные в темноту высокого стрельчатого потолка. Тяжелые дубовые скамьи, помнящие тысячи людей... Приторно-сладкий запах ладана, пропитавший все за века. Мозаичные витражи, преломляющие, искажающие, но тем не менее, пропускающие лучи Темного Солнца. Свечи, десятки свечей, пытающихся разогнать мрак, но не способные озарить даже близлежащие предметы. И он. Хозяин этого мрачного, но удивительно спокойного места. Стоящий на коленях. Не как раб, как преданный слуга.

Anima Christi, sanctifica me.

Corpus Christi, salve me.

Его тихий размеренный голос мерно разносится по всему собору, наполняя его жизнью — оживляя этот старый камень, пропитанный потом и кровью сотен людей.

Sanguis Christi, inebria me.

Aqua lateris Christi, lava me.

И свечи зажглись сильнее, освещая больше, тьма постепенно начала отходить в углы этого величественного храма...

Passio Christi. conforta me.

О bone lesu, exaudi me.

Затрепыхалась на слабом ветру хламида молящегося.

Infra tua vulnera absconde me.

Ne permittas me separari a te.

Тихо приоткрылись резные ворота, окованные железом. Раньше именно они служили символом защиты, именно за ними люди пережидали свои невзгоды — войны, пожары, смерть.

Ab hoste maligno defende me.

In hora mortis meae voca me.

Одинокая фигура осторожно начала свое движение к человеку, стоящему на коленях перед распятием. Эхо от шагов растворялось в мерной речи, как бы боясь потревожить, прервать.

Et iube me venire ad te,

ut cum Sanctis tuis laudem te

Еще два шага, и неизвестный замер, дожидаясь окончания молитвы.

in saecula saeculorum.

Amen.

И все — померкли свечи, тьма мгновенно опутала высокие столбы; стих небольшой ветерок, позволяя зажженному ладану вить причудливые фигуры из своего дыма; даже луна спряталась за облаком. И тут, следом за одиноким раскатом грома, начался дождь.

— Беллатрикс... — монах, лишь чей старый, выщербленный подбородок виднелся из-под капюшона, даже не проговорил, прокаркал эти слова.

— Бенедикт, мой старый добрый враг. Я уже и не ожидала тебя увидеть. Но наш общий знакомый поведал, что ты все-таки жив. — Притворно-радостно сказала женщина, обнажая свою голову от верха накидки.

— Ведьма! Что ты забыла в храме Божьем! — вспорхнул с колен собеседник самой разыскиваемой женщины магической Британии.

— Спокойно, святой отец, я ненадолго — только заберу Долг Жизни. — Лишь блеск глаз выдал напряжение. Очень был велик шанс, войдя сюда, сразу же оказаться в знаменитых казематах Йоркского собора. — Надеюсь, ты не забыл о нем?

— Bis dat, qui cito dat. — Пробормотал старый монах и развернувшись, тихонько заскользил к едва заметной двери возле кафедры, не забыв поманить за собой ту, которой тут не место.

Маленькая процессия шла уже минут десять скорым шагом. Встречные им служители Церкви расступались, приветствуя столь уважаемого в здешних чертогах Бенедикта. И недоуменно смотрели вслед его спутнице, накинувшей капюшон.

— У вас тут, часом, не война начинается? — спросила Беллатрикс, осматривая большой зал, через который они проходили: множество послушников и монахов переносили ящики с грузами — оружие, боеприпасы, стальные клинки и серебряные колья заставляли задуматься.

— Именно.

— И с кем же?

— С вами, исчадия дьявола. — И, предрекая следующие слова, монах добавил, — потом расскажу, сначала твое дело.

Они как раз подошли к небольшой келье — массивная дубовая дверь, небольшое распятие, библия на столе — ничего лишнего, что может истинному служителю своей веры помешать исполнять долг.

— Так как ты хочешь, чтобы я с тобой рассчитался по нашим старым долгам, Беллатрикс Лестрейндж? — вполне себе спокойно вопросил Бенедикт.

— Блэк, — машинально поправила она его. — Долгая история. А вообще, ища встречи с тобой, я хотела только одного, но, похоже, придется тебе поработать джинном. — С ехидной улыбкой сообщила та, кем пугают маленьких детей. И сразу же перешла к делу, — Что тебе известно об Арке Смерти?

— Даже так? Хм... — задумался он. — По нашим хроникам, эта вещь появилась на Британских островах одновременно с римскими легионами. Точная суть Арки потеряна, но ее долгое время использовали как инструмент казни — ни лишней крови, ни расходов на содержание особо опасных заключенных. Ни шансов, что они восстанут.

— А если я сообщу, что нужно вытащить оттуда человека?

— Как давно он туда попал?

— Четыре дня назад.

— Сам?

— Нет, в том моя вина.

— Неужели такую грешницу и ведьму, как ты, зацепил ангел раскаяния? — усмехнулся монах.

— Не смешно, тупой магл. Это был мой кузен — Сириус Блэк.

— Тогда это меняет дело. — Бодро подскочив с своего стула, он открыл дверь. — Пошли, Блэк, нас ждут такие дела, после которых ад для нас покажется курортом!