Нигредо (гет)

Посвящается юным и непокорным, рок-н-ролльным душам

В благодарность группе "Пикник"

— Никогда!

В личную спальню влетела Гермиона Грейнджер — ум, честь и совесть "Золотого трио". Рыжеватые вьющиеся волосы окончательно растрепались, галстук сполз на бок, а по её щекам текли слёзы. Да, она единственная из их троицы вернулась в Хогвартс, дабы завершить обучение! Да, ей сотни раз твердили, что Снейп — гад ползучий, но разве можно так об усопшем?!!! И если Гарри после Финальной битвы частично поменял свою точку зрения, то Рон оставался также непроницаемо туп! Ну а последней каплей стала статья гнусной Скиттер про него... Как там звучало? "Тёмная сторона Снейпа" — большей гадости пополам с чушью Гермиона не встречала... А главное как символично — статья вышла как раз ко дню рождения усопшего! Стерва!!!

Гермиона нервно начала кружить по комнате, краем мантии смахивая безделушки, перья и пергаменты. Да, теперь, как и все, она называла Снейпа усопшим, непризнанным героем, видела его могилу и не единожды приносила туда цветы, но в тоже время едва осознавала то, что он мёртв. Занятия всё также вёл Слахгорн, но это не мешало Гермионе закрывать глаза и представлять бархатный голос со стальными нотками... Как же ей хотелось, чтобы тот вновь звучал в подземельях, пусть бы он даже глумился над ней, но главное — он был бы жив! Не только в её воспоминаниях, не только в её душе, которая, кажется, перевернулась после того, как Гарри рассказал им с Роном всё. Хотя, наверное лавина из уважения, сопереживания, волнения и... любви к профессору Снейпу смела её с «правильного пути» гораздо раньше. Влюбилась в мёртвого... А если бы он был ЖИВ? Но этого никогда не случится...

— Никогда! — она в сердцах швырнула учебник зельеварения прямо в своё зарёванное отражение в зеркале. Стекло гулко ухнуло, треснуло... Тонкий стеклянный надлом засветился зелёным и начал втягивать в себя книжку. Гермиона подбежала к зеркалу и попыталась вырвать книгу, но чем сильнее она тянула на себя учебник, тем быстрее он погружался в разбитую зеркальную поверхность. Миг, и её рука тоже начала проваливаться внутрь. Гермиона ощутила покалывание в теле, как будто прямо сейчас переместится в пространстве... А потом было ощущение полёта и заполняющий всё пространство зелёный свет...

* * *

Гермиона очнулась через непонятный промежуток времени... Во рту была неприятная сухость, немного пугающей была звенящая тишина. Кончики пальцев немного покалывало, будто она отлежала руки. Гермиона попыталась пошевелиться. Оказалось, что её руки были связаны. Где-то справа она услышала шорох.

— Кто здесь? — несмело спросила она.

— Очнулась... — констатировал голос, принадлежащий какому-то старику. Тем временем, он продолжил: — Мы в Нигредо, дитя. Однако, ты ещё слишком молода, чтобы оказаться здесь... Что же ты натворила в том мире, раз выбрала небытие?

Нигредо... Что-то знакомое скреблось в памяти. Когда-то Гермиона читала фэнтези... Ей тогда было около двенадцати лет. Так было проще привыкнуть к переходу из маггловского мира в магический. Своеобразное связывание миров через литературу. Мерлин, как это было давно! "Вышли из Нигредо, ничего не ведая..."*, вот что крутилось на языке. Маггловская песня, которую она услышала, бродя по улицам Лондона через неделю после Финальной битвы. Её пел иностранец, длинноволосый паренёк в кожаной куртке с клёпками. Гермиона обратила на него внимание из-за сходства со Снейпом — тёмные сальноватые пряди застилали лицо, а длинные красивые пальцы били по струнам старенькой потёртой акустической гитары. Чтобы понять, о чём поёт "недоСнейп", тогда она даже невербально произнесла заклинание всезнания языков. Но заговорив с незнакомцем, который оказался русским рокером, приехавшим в Лондон на какой-то небольшой музыкальный фестиваль, она поняла, что на внешности сходство и заканчивалось. Парень оказался интересным собеседником, но в нём не было и толики ехидства или хотя бы харизмы исчезнувшего из мира живых профессора. Что было потом, Гермиона сейчас уже не могла вспомнить... Да и зачем. В этом "нигде" подобные воспоминания вряд ли пригодятся.

Она потихоньку открыла глаза. Так и есть — перед ней полулежит старец со связанными перламутровой верёвкой руками. И на её руках такие же путы.

— Давно я здесь? — без особой надежды спросила Гермиона.

— Около суток, дитя. Ты бредила и звала какого-то профессора, — старик внимательно рассматривал её в неверном свете странной лучины, пламя которой было зеленоватого цвета. Единственный источник света висел над узниками прямо в воздухе, но кроме лиц друг друга стены, дверь или решётки рассмотреть было невозможно. Да и не факт, что они были, просто сознание упрямо подсовывало аналогию с подвалом Малфоев. И от этого становилось не по себе. "Я звала Снейпа в бреду... Ох, что же это такое! Раньше я не позволяла себе быть настолько несдержанной..." Мысли девушки прервали шаги издалека.

Темнота вокруг выплюнула фигуру в чёрном плаще с капюшоном, едва различимую в зелёном свете. Фигура развернулась к ней и протянула руку. Почему-то страха Гермиона не испытала, но и подняться сама не смогла, сказался долгий сон в неудобной позе. Фигура некоторое время взирала на её попытки подняться, но, видимо вдоволь наглумившись, прямо за путы без особого труда подняла узницу, помогая встать. Всё также безмолвная, фигура поволокла Гермиону прочь от старца и лучины. Всё произошло столь быстро, что девушка даже не успела попрощаться со своим собеседником. Вокруг была только темнота, ровная и безмерная... Нигредо...

* * *

Неизвестно, сколь долго Гермиона следовала за тёмной фигурой. Руки уже не болели, их освободили от перламутровых пут некоторое время назад. Толи глаза начали привыкать в темноте, толи они прошли часть пути... Вообщем, она начала различать цвета в темноте. Это было странно и невероятно красиво: темнота стала меняться, обретать силуэт, как будто кто-то кистью начал рисовать по чёрному холсту. Коричнево-золотистым обрисовалась высокая гора справа, а перед путниками расстилалась дорога из тёмно-серого камня, которая огибала гору. Слева же была широкая иссиня-чёрная река, исчерченная насыщенными чёрно-кобальновыми бликами. Небо, если его так можно назвать, тоже было тёмным, а точнее фиолетово-чёрным... Красивое тёмное безветренное безмолвие, хотя и дышалось удивительно легко.

Фигура остановилась около спуска к тёмной реке и приглашающим жестом указала вниз. Кромка воды омывала песок, каждая песчинка которого казалась безумно маленькой чёрной жемчужиной. У воды лежало старое решето. Гермионе и без слов было понятно, что ей предложили поносить воды в решете. Она зачерпнула воды и скривилась от боли — каждая упавшая на землю капля воды причиняла боль, будто Круцио... А её палач уже нетерпеливо указывал вперёд. Гермиона распрямила плечи, зыркнула на сопровождающего и гордо понесла решето перед собой, будто это была старинная ваза и нести её — великая честь. Губы то и дело пытались скривиться от боли, но гордость не позволяла Гермионе продемонстрировать свою слабость. Чтобы хоть как-то отстранится от боли, она начала считать капли, но после третьей сотни сбилась. Руки тряслись от усталости, заставляя капли срываться всё чаще. По лицу лились пот и слёзы, но Гермиона не позволяла себе останавливаться, а лишь упрямо шла за фигурой в чёрном балахоне.

Наконец, вода в решете закончилась, но Гермиона была уверена, что на этом её мучения не закончатся. Тёмная река ушла левее, уступая дорогу невиданному лесу, каждое дерево в котором можно было смело считать творением художников-импрессионистов — так они были непохожи на привычные тисы, ели и дубы в Запретном лесу. Дорога вела путников через лес, но как только они подошли к опушке, деревья начали шуметь, пытаться порвать всё на своём пути и даже перепрыгнуть через дорогу, не давая пройти. Фигура же подвела Гермиону к старому указателю из тёмного дерева, на котором зелёными мерцающими буквами были начертаны строки:

«Часть жизни твоей и древесное чудо

Позволят тебе быстро выйти отсюда»

Ещё не дочитав загадку до конца, Гермиона уже знала ответ. Она похлопала себя по карманам мантии и достала волшебную палочку, служившую ей верой и правдой долгих семь лет. Точный взмах и режущее заклинание тонкой полосой чиркнуло запястье, срывая с него капли крови. Там, где кровь впиталась в землю, почва засветилась зелёным светом. Гермиона основанием воткнула в неё свою палочку. Затихли и успокоились деревья вокруг, а её палочка вмиг стала небольшим зеленоватым деревцем с золотистыми листочками на чуть опущенных ветвях и медными цветами-пружинками. Как ни было больно расставаться с предметом, всегда напоминающем Гермионе о том, что она — часть магического мира, но её проводник уже шёл дальше по тёмно-серой дороге. Странный лес закончился быстро. Огромная гора была всё также справа, слева расстилалась чёрная пустыня, исчерченная красноватыми трещинами и зелёными всполохами костров, которые не смогут согреть, не смогут разогнать темноту вокруг. Гермиона невольно замедлила шаг, ощущая в сердце странную тоску. Вдруг один из костров запылал сильнее других, и она увидела у костра Люпина, Тонкс, Сириуса Блэка и ещё десятки любимых лиц. Гермиона рванулась к ним, но её остановили сильные руки. Она обернулась к своему конвоиру, но так и не смогла разглядеть его лица. Слёзы застилали всё вокруг... В этом тёмном мире было слишком мало света, слишком мало тепла. Что-то знакомое было в этой чёрной фигуре. Будто прочитав её мысли, провожатый отпустил Гермиону и столь быстро пошёл вперёд, что ей пришлось чуть ли не бежать следом.

* * *

Обогнув гору вслед за фигурой, Гермиона увидела огромный тёмно-радужный круг, в центре которого возвышался чёрно-зелёный, будто малахитовый, трон, на котором сидела темнокожая женщина в белом саване. Белый цвет непривычно резал глаза, ведь всё вокруг было тёмным, траурно-красивым. Фиолетово-чёрное небо будто стало давить на это плато. Вокруг трона будто ровно по радужному кругу стояли незнакомые люди в тёмных выцветших одеждах. Фигура вывела девушку в центр круга напротив женщины на троне.

— Здравствуй, Гермиона. Как тебе моё обиталище? — мягким голосом спросила дама. Подойдя ближе, она увидела, что кожа женщины отливала фиолетовым, а глаза были белёсыми, как у слепой, но Гермиона была уверена, что собеседница видит всё.

— Здравствуйте, — она слегка кивнула даме. Мысли стрекозами летали в её голове с того момента, как она увидела женщину на троне. Миг, и паззл сложился. — Вы ведь Смерть, верно?

— Правильно, — собеседница улыбнулась лишь губами. И жеманно продолжила: — Ты уже догадалась из-за кого смогла сюда попасть, правда?

— Да. Но отпустите ли Вы его?

— Возможно, — Смерть неопределённо махнула рукой. — Я ведь тоже размышляю над смыслом жизни, дорогая. И то, что ты со своими друзьями наконец отдала мне беглеца Томаса Реддла, поступок очень важный. Конечно, всех кто погиб в этой Битве и прочих, я вернуть не могу. Только одного. И только в том случае, если ты достойно мне объяснишь, почему именно его.

Могла ли Гермиона предположить, что задача будет столь простой и сложной одновременно. "Профессор Снейп, где Вы? Слизеринский ублюдок, шпион, зельевар, Пожиратель смерти... Северус" — мысленно звала она, по кругу смотря на людей вокруг трона и не находя нужного лица в толпе. "Мисс Грейнджер..." — зазвучал надтреснуто-насмешливый бархатный голос в голове. Она обернулась и подошла к фигуре в капюшоне, своему провожатому на разговор со Смертью.

— Гермиона, — шепотом поправила она, скидывая капюшон с профессора. Северус мало изменился, разве что в волосах появились серебряные нити, он был худ и бледен, но неизнемождён. Уродливый шрам от укуса Нагайны алел на левой стороне шеи, но это не испугало Гермиону. Глаза — вот что стало главным шоком для неё. В них больше не было и тени презрения и надменности, лишь невероятная боль, усталость, печаль... и надежда.

Она несмело положила ладони на плечи профессору и робко его поцеловала. Губы Северуса были тёплыми и сухими, от него веяло горечью полыни, свежестью цитруса и спокойствием.

— Трогательно, светло... и обыденно, — разочарованно вынесла вердикт Смерть. Гермиона испуганно обернулась, спиной заслоняя своего профессора.

— Я ждала чего-то необычного, девочка, — грустно продолжила Смерть, поднимаясь с малахитового трона. — Но и против столь искреннего ответа быть не могу. Здесь вы можете оставаться, сколько пожелаете, но есть и другие пути... А мне пора.

Смерть вышла за пределы радужного круга и открыла дверцы появившегося ниоткуда фиолетово-чёрного шкафа. Из него она достала косу и чёрную мантию, в которую тут же облачилась и вошла в шкаф. Захлопнувшись, резные фиолетово-чёрные дверцы исчезли вместе с хозяйкой. Ссутулившиеся люди расходились кто куда, подгоняемые фигурами в чёрном, коих оказалось немало.

На троне Смерти лежало две книги: тот самый учебник зельеварения, который Гермиона швырнула в зеркало, и второй учебник зельеварения, являющийся "собственностью Принца-полукровки".

— Куда мы теперь? — спросила Гермиона, поворачиваясь к Северусу. Ответом ей был поцелуй...

___________

* Пикник — Нигредо