Под дых (джен)

-Доброе утро! Вставайте, собирайтесь, скоро папа приедет! — ноутбук отложен, твой голос разносится по дому весело и звонко, словно сегодня Рождество, ты сама — ребенок и будишь младших сестру и брата. Двери детских распахиваются мгновенно и две пары пяток звонко стучат по ступенькам вниз.

— А мы уже готовы!

Две пары рук тебя обнимают, две пары глаз стараются поймать твой взгляд, и к обеим щекам сладко прижимаются детские губы. Твои дети. Плоть от плоти...

— Не спалось?

— Мама, но ведь это такой важный день, ты же понимаешь! — хмурится дочь.

— Мы ведь не можем опоздать, правильно? — волнуется сын.

— Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если не развивать и не оттачивать бережное отношение ко времени.

Беречь время и изучать сокровища магических познаний, накопленные вашими предками,— первейшая обязанность тех, кто вступает на широкий путь, ведущий к знаниям, — указательный палец поднят, голос звучит выспренно и веско.

Хьюго начинает заливаться сразу, минуту спустя вежливое сдавленное хрюканье Розы превращается в хохот, начисто перекрывающий смех брата. Тебе остается лишь уповать на судьбу, что высказанное, как и было задумано, не окажется чем-то большим, чем повод для смеха. И нет причин опасаться, что оно имеет отношение к реальности и может напрямую коснуться твоих детей.

Стук столовых приборов, привычные шепотки, солнечный луч на клетчатой скатерти. Запомнить, вобрать в себя минуты жизни, которая с сегодняшнего дня уже не будет прежней...

Завтрак подходит к концу, когда раздается долгожданный звонок в двери и в дом вваливается возбужденный донельзя Рон Уизли. Дети на мгновение повисают у него на шее, чтобы тут же выскочить во двор.

— Круто! Нет, Роза, ты посмотри, какая тачка у нашего папы!

— Не понимаю, зачем об этом кричать на всю улицу? Автомобиль, он и есть автомобиль — четыре колеса, фары и руль.

— Я тебе поражаюсь — одиннадцать лет, а ты рассуждаешь как малявка!..

Рон захлопывает двери, чмокает тебя в щеку, окидывает взглядом помещение, затем обходит, трогает зачем-то сувениры на специальной полочке, панель телевизора и чрезвычайно серьезно изрекает:

— Ничего так ... В квиддич, конечно, не поиграешь, но на день рождения Хьюго, пожалуй, все гости поместятся. Кстати, знаешь, Гарри поговаривает о новом доме.

— Да ну? Будешь завтракать?..

...Громкий голос размышлявшего над твоим вопросом Рона возвращает тебя в сегодняшнее утро:

— ...все равно почему-то страшно есть хочется!..

— Это от нервов, — насмешливо окидываешь взглядом его, по-прежнему, худую фигуру, задвигаешь подальше запретные воспоминания, улыбаешься и пододвигаешь заранее приготовленные сэндвичи с сыром, наливаешь чай.

У тебя никогда не было ни сестры, ни брата. Зато есть и всегда будет Рон.

Всю дорогу до Лондона дети и их папа не закрывают ртов, спеша поделиться новостями. А ты, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, лениво прислушиваешься к родным голосам и привычно перебираешь список дел и планов.

...Рабочее расписание шефа — составлено.

— И тогда мы с дедушкой поплыли ночью ловить рыбу...

...Предстоит несколько деловых обедов — проверить гардероб.

— Да, Роза, мы встречаемся с Поттерами возле последнего вагона.

...Еще раз встретиться с мистером Смитом — откорректировать программу дистанционного обучения.

— Как, Хьюго, называется то, чем ты занимаешься — кидую? Повтори: ай— ки — до? Мерлин, язык можно сломать!

...В среду встреча в Кейптауне — перенести занятия Хьюго на субботу и поручить Эллис найти ответственного, но неформального бэби — ситтера по месту.

— Папа, не сомневайся, мы проведем рождественские каникулы в Норе, как обычно. Правда, мама?

— Правда, солнышко... А Хьюго может отправиться туда прямо сегодня, если, конечно, хочет.

— Вау! Я хочу-хочу-хочу!

...Забрать пригласительные, выставка в воскресенье ...

Личный помощник главы английского отделения MSF просто не может по-другому.

* * *

Вот и привокзальная площадь. Рон сосредоточенно пыхтит, стараясь как можно аккуратнее втиснуть машину на парковку. Наконец, все маневры окончены, он выходит и с видимой гордостью приоткрывает дверцу с твоей стороны. Удержаться невозможно:

— Рон, ты такой молодец! Так уверенно держишься за рулем! Неужели при сдаче на права обошлось без волшебства, даже без легонького Конфундуса?

— А то! — он гордо выпячивает грудь, однако кончики ушей начинают предательски краснеть. Ты быстро отворачиваешься, чтобы скрыть улыбку, — ах, Рон, ты все так же предсказуем!

Многоголосица вокзала сменяется чуть иной многоголосицей платформы 9 и ¾: общий тон выше — ведь, в основном, говорят дети да вплетаются звуки, издаваемые домашними любимцами.

Тебе кажется, что вокруг просто брызжет энергия детства и юности, напоенная летним солнцем, привольем и безмятежностью. Алый паровоз тихонько пыхтит, готовясь перевезти всю эту ораву туда, где их головы будут набивать (зачастую даже успешно!) премудростями превращений, заклинаний и зелий, траекториями планет и повадками животных, описаниями растений и натальных карт. А ведь еще будут настоящая дружба и «смертельная» вражда, первая любовь и жгучая ревность, смех от души и горючие слезы.

Как ты им завидуешь! Как хочется снова вдохнуть запах свежего пергамента, на который ложатся выверенные строчки эссе, ощутить жар огня под котлом, почувствовать отклик палочки после выученного заклятия и услышать одобрение в голосе профессоров...

... Ты вернулась в Хогвартс и ради этого тоже: хоть на минуту почувствовать себя — прежнюю.

На 7-й курс, повторный. Вместе с Роном.

Он не горел желанием учиться, но объяснил без утайки:

— Понимаешь, мама будет рада. Я знаю, это глупо, что значит ЖАБА по сравнению с тем, что...Фреда больше нет, но ведь лучше что-нибудь, чем ничего, правда? — и вскинул на тебя непривычно серьезные глаза, — и еще я буду рядом с тобой...

И вы были рядом. Сидели на уроках, делали домашние задания, истошно кричали на квиддичных матчах, поддерживая игроков, гуляли вдоль озера. Его присутствие помогало делать вид, что не замечаешь, как постарели учителя, слишком взрослые взгляды старшекурсников, отметины недавних разрушений. Зачастую к вам присоединялась Джинни, удваивая количество фонтанируемой энергии и неубиваемого оптимизма. Или Невилл с Луной составляли компанию.

Но, все равно, ты чувствовала себя обделенной, ветераном, потерявшим правую руку. С замиранием сердца следила за совами, несущими корреспонденцию. Ловила себя на неуместном повороте головы, на почти сорвавшемся с губ имени, адресованном опустевшему месту. А по вечерам, накинув заглушку на полог, чтобы не напугать соседок по комнате, привычно плакала в подушку...

...Дни шли, восстанавливались старые навыки, накапливались новые знания. Письма из Лондона были редки и скупы на слова. А однажды, в апрельских сумерках ты, казалось, узнала взгляд, почти забытый; казалось, невозможный ни в каких иных глазах, кроме зеленых. И сердце замерло, а потом зашлось частым стуком. Встала на цыпочки, закинула руки на шею Рону и потянулась к его губам... Во второй, но не последний, раз.

* * *

Вы неторопливо проходите к концу поезда. Дети, пользуясь ранним прибытием, выбирают, как им кажется, самое лучшее купе. Рон заносит изящный саквояж дочери — что-что, а чары незримого расширения ты, пожалуй, сможешь нанести даже во сне. И Роза, задрав нос от важности момента, выпроваживает всех на перрон, чтобы переодеться, наконец, в мантию.

Хьюго, с видимым усилием стараясь не поддаваться зависти, подбегает к группке мальчишек, судя по всему, второкурсников. Рон тут же берет быка за рога:

— По-прежнему хочешь, чтобы Роза продолжала учиться в маггловской школе?

— Да, Рон. И Роза. И, потом, Хьюго. Хочу, чтобы они закончили нормальные университеты, получили настоящие профессии. Не в маггловском мире, Рон, назови, наконец, вещи своими именами — в Большом. Я хочу, чтобы у моих детей был выбор, которого не было у меня.

Думаю, ты не забыл, какой я приходила из Министерства. Сам же отпаивал меня чаем, а порой и огневиски. И соглашался со мной: я была не нужна.

Во всяком случае, такая, какая я была — я была, как ни парадоксально, совсем не ко двору новой власти.

Ох, уж эта новая старая власть! Все эти начальники отделов, министерские клерки, их жены, их друзья, друзья их друзей. Воистину, они ничего не забыли и ничему не научились.

Поняв лишь, что все вернулось на круги своя, что можно жить как жили, ничего не меняя, что все хорошо — от раболепности домовиков до гоблинов, исправно чеканящих для них галеоны.

И что некому объединить тех, кто был угрозой их благополучию и положению, тех, кто понимал, что нужны реформы, цельная система реформ, что нужно вливать новое вино в старые меха, чтобы снова не пришлось литься крови. Кингсли — хороший человек сам по себе, честный и отзывчивый, насколько может быть отзывчивым аврор. Но этого было слишком мало...

А я понимала, что попала в ловушку — бессильная что-либо изменить ЗДЕСЬ и не могущая так жить, я не могла почти в 30-ть лет, имея двух детей, оканчивать школу и только начинать получать образование, чтобы строить жизнь ТАМ!..

Ты отворачиваешься, чтобы перевести дыхание и успокоиться. Ну, вот, снова все вывалила на Рона, словно пытаешься переубедить его. А ведь это ты себя продолжаешь убеждать, дорогуша, что поступила тогда правильно...

Смотришь на стремительно увеличивающуюся толпу, изредка ловишь удивленные, узнающе-неузнающие взгляды, но они ничего не задевают в тебе. В магмире ты чужая всем уже достаточно давно, со дня празднования 10летнего юбилея битвы при Хогвартсе. Да и они все тебе тоже чужие. Кроме Рона, разумеется, — дети связали вас навсегда.

И, честно говоря, тебя это абсолютно не волнует...

* * *

Глаза твоего собеседника вспыхивают от гордости, когда на подножке вагона появляется ваша дочь с элегантно-независимым видом, в сшитой под заказ мантии — совладелец УУУ может себе такое позволить.

— Вот откуда это в ней? — невольно задаешься вопросом, — наверное, от Джинни. Не той Джинни, которую я впервые увидела робкой первокурсницей. А той, которая могла одним лишь взглядом пригвоздить на месте незадачливого ухажера, а затем легкой полуулыбкой подарить ему ощущение счастья. Правда?

— Подожди! Какие ухажеры?! Какие полуулыбки?! Причем тут Джинни?! Конечно, когда Роза родилась, то я сразу понял, что наступит момент, когда придется бросить магазин, взять у Гарри его мантию и с утра до вечера отслеживать Розино перемещение по школе. Но, я думал, у меня есть в запасе еще хотя бы пару лет. Или этот момент настал прямо сейчас?

— Разумеется, нет! Она еще маленькая, будет просто учиться и просто дружить. И с девочками, и с мальчиками, разумеется.

— Ага, дружить! Мы с тобой тоже семь лет дружили. И, чем это закончилось? — Рон патетически указывает на сына и дочь.

— Тебе не нравятся результаты?

— Почему это не нравятся?! Очень даже нравятся. Да и сам процесс, вообще-то, тоже...

— Рональд!

— А, что Рональд? Как только я говорю правду, так сразу «Рональд»! Ты лучше сама не уходи от разговора! Уверена, что Роза справится с двумя школами? Посмотри — она такая маленькая, худенькая, как бы ни надорвалась. Вспомни себя на 3-м курсе!

— Разумеется, справится! Я нашла очень хорошего учителя, он много лет работает с детьми, обучающимися экстерном. Это значит всего-навсего, Рон, что эти дети учатся не в школе, а дома, но под руководством опытных профессионалов.

Да, она сможет — ведь ей не нужно доказывать всем и каждому, что она самая-самая, и лишь потому имеет право принадлежать миру волшебников. Как пришлось мне. Роза уже ему принадлежит — по праву рождения. Она ведь — Уизли.

— Гермиона, ты так это сказала, что я прям сейчас лопну от гордости, даже не дождавшись ее 12 —ти «превосходно» по СОВ и ЖАБА. А согласись, не очень хорошо, если такое случится в ее первый школьный день. Но, тем более, зачем ей тогда маггловское образование? Она прекрасно устроится и здесь. А уж если учесть, что она — моя дочь!

Если захочет в Большой, как ты выразилась, мир, я дам ей денег — пусть поедет, развлечется.

— Нет, Рон, это совсем другое! Вопрос не в том, чтобы поехать. Вопрос в том, что она будет делать «здесь»? Быть 3-й помощницей 2-го заместителя 6-го клерка в министерстве? Оттеснять детей Джорджа от семейного бизнеса?

Ты знаешь, что у нее прекрасное пространственное мышление? Что она отлично рисует? Из нее получился бы стоящий архитектор, поверь. Помнишь «Сладкое королевство»? Так вот, в каждой нашей поездке она смотрит на здания так же, как ты смотрел на товар в этом магазине.

А что она сможет строить здесь? Лавку раз в 10-ть лет, если кто-то из торговцев Диагон аллеи, вдруг, решится пойти в ногу со временем?

Нет, Рон. У меня есть сегодняшний день — день, в котором благодаря и моей работе удается приносить реальную пользу многим людям. И я хочу, чтобы у моих детей было такое же будущее!..

— Привет! — раздается совсем рядом. Ты поворачиваешь голову — и тебе не хватает воздуха.

Словно удар под дых.

На перроне, уже полностью заполненном людьми и клубами пара, среди клеток, сундуков и чемоданов, оставив за спиной своих родных, сияющими зелеными глазами 11-летнего мальчишки, мельком взглянувшего на тебя, посмотрело на тебя твое прошлое.

Прошлое, которое ты так и не сумела забыть.