Три женщины Аластора Грюма (гет)

— Раз-два! Раз-два! Не халтурить! Браун, хватит возить рожей по грязи! Десять штрафных отжиманий! РАЗ-ДВА!

Школа авроров, самая лучшая, самая суровая. Сэр Солдже ведет подготовительные занятия для семикурсников, которые хотят посвятить свою жизнь борьбе с темными волшебниками. Вместо тренировочного поля — большая лужа грязи, с неба льет холодный дождь, Аластор Грюм уже окоченел, а руки сводит судорогой, но раз-два — продолжать отжиматься.

— Встать! — скомандовал сэр Солдже. — Разбиться на пары. Отрабатывать дуэльные заклинания в условиях ближнего боя. Никаких непростительных! Никаких стандартно запрещенных заклятий. Начали!

Аластор попал в пару с Фрэнком Филчем, способным пареньком, отлично работающим в обороне. Говорили, что брат Фрэнка — сквиб, никто об этом точно не знал, но многие чистокровные поглядывали на Филча с легким презрением. Поле осветилось от вспышек заклятий, шла ожесточенная борьба.

— СТОП! — гаркнул сэр Солдже, голос у него был, что Иерихонская труба, поэтому к Сонорусу прибегать не приходилось.

— Идиоты! Бездарности! Ваше место на кухне, рядом с домовыми эльфами! — разъяренно орал старый аврор. — Вы хоть знаете, что такое невербальное заклинание?! Кретины! Палочки наизготовку!

* * *

Аластор, едва передвигая ноги, тащился по коридорам Хогвартса. Грюм был весь в грязи, а по лицу текла кровь, которую будущий аврор с хлюпаньем утирал рукавом. В голове тупо билась мысль из трех слов: душ, еда, сон.

— Рита! Ну, пожалуйста! Давай сходим завтра в «Три метлы»! Будет весело, — упрашивал яркую блондинку симпатичный когтевранец.

— Я не знаю, Билли! — капризно отмахивалась та, поправляя крупные, неестественно блестящие локоны.

— Рита! Если хочешь, можем зайти в «Сладкое королевство».

— Ты иногда бываешь невыносимо занудным, — фыркнула Скитер и принялась рассматривать своё отражение в оконном стекле. Когтевранец топтался рядом.

Аластор с немым восхищением уставился на красотку. Ярко-красное платье дерзко открывало весьма пышную для пятикурсницы грудь, зеленые глаза призывно сверкали из-под густо накрашенных ресниц, огромные кольца-серьги искрились поддельными бриллиантами. Возможно, Рита Скитер и не была самой красивой студенткой в школе, но одной из самых популярных — точно. Грюм влюбился в неё почти год назад, но, такой храбрый на дуэлях, парень трепетал от смущения перед развязанной девицей.

— О, это же мистер Угрюм, — внезапно воскликнула Скитер, окидывая вздрогнувшего Аластора насмешливым взглядом.

Тот словно увидел себя со стороны: невысокий, коренастый, в старой, замызганной мантии, волосы сбились в грязный колтун, нос разбит.

— П-привет, Рита, — похоже, он ещё и заикаться стал.

Блондинка, покачивая бедрами и стуча каблуками, подошла к нему. Ослепительно улыбнулась:

— Я не знаю, на какой помойке ты лазил, Угрюм, но тебе лучше уйти и не портить своим кошмарным видом этот коридор влюбленных. Правда, милый?

Последнее было сказано уже когтевранцу, тот кивнул, бледнея при одной мысли о возможном сражении с оскорбленным Грюмом. Но Аластор лишь слегка вздрогнул, словно Рита ударила его, и, ссутулившись, пошел прочь, оставляя грязные следы.

* * *

Наконец, он, измотанный и расстроенный, добрался до постели, но и тут ему не дали насладиться долгожданным сном.

— Тор! Моргана тебя задери! — рявкнул кто-то прямо над ухом.

В следующую секунду Грюм прижимал к полу своего лучшего друга, заломив ему руки.

— Тор! Придурок! Отпусти, — прохрипел тот.

— Извини, Артур, не стоило так подкрадываться, — Грюм убрал свою палочку, которой обезоружил нарушителя сна, и протянул другу руку.

— Иногда мне кажется, что однажды тебе приснится кошмар, и ты спалишь к дьяволу всю нашу спальню, — пробурчал Артур Уизли, поднимаясь с пола.

— Я же сказал — извини! — рявкнул Грюм.

— Ладно-ладно, мистер будущий Великий аврор не в духе, рассказывай, что случилось, — и друг уселся на постель.

Артур Уизли был на год его младше, но по прихоти судьбы (точнее Пивза, который сломал вентиль, и спальни шестикурсников были затоплены) временно и с большим удовольствием переселился в комнату Грюма.

Аластор очень кратко и очень мрачно рассказал, как прошел его день. Грюму заметно полегчало — Артур, как никто другой, умел выслушать. Потом дошло дело и до проблем Уизли.

— А это вот для Молли, — парень, немного смущаясь и рассеянно почесывая веснушчатый нос, достал из кармана блестящую коробочку.

Аластор взял её и открыл. На алом бархате лежал небольшой кулончик в виде сердечка.

— Он не очень дорогой, точнее, самый дешевый, — грустно произнес Артур, — но ведь это не главное?

— Для Молли — нет, — вздохнул Аластор.

Он отлично знал свою однокурсницу Молли Пруэтт, энергичную, веселую и добрую девушку, которая любила Уизли просто так. А вот Рита любила яркие украшения и дорогие вещицы.

— Сейчас в Хогсмите появились новомодные лампы в виде роз, все девчонки по ним с ума сходят. Но они стоят сумасшедших денег.

— Да, деньги — это проблема, — мрачно сказал Грюм, в семье которого была на счету каждая копейка, — а в честь чего такая кутерьма?

— Так завтра это дурацкое четырнадцатое февраля, — сладко зевнул Уизли, — и девчонки совсем рехнулись.

* * *

— Рита! — он так ждал этого момента.

Блондинка небрежно поправила прическу и, подойдя к нему, снисходительно спросила:

— Чего тебе?

— Вот.

Она берёт в руки сверкающую розу — новомодную лампу.

— Гм, неплохо.

Аластор любуется девушкой, алая помада призывно блестит, верхние пуговицы на праздничной кружевной блузке соблазнительно расстегнуты.

— Ой! — неожиданно разноцветные искры в стекле розы гаснут.

На щеках у Аластора выступают багровые пятна — не стоило заказывать сувенир в Лютном переулке! Но там было дешевле, а на эту драгоценную безделушку и так были потрачены все накопленные деньги, и ещё пришлось влезть в долги.

— Пф! Подделка, — презрительно роняет Скитер.

Грюм чувствует, как кровь стучит в висках.

— Ненавижу подделки, Угрюм. Я достойна только самого лучшего. И ты к этому не относишься, нищий полукровка!

Она уходит. Роза валяется на полу. Глаза жгут постыдные слезы. Грюм в бешенстве разбивает в кровь кулак о каменную стену, приходит боль — уходят сопливые рыдания. Пусть Рита не вернется, но у него в жизни ещё есть цель...

* * *

Рита вернулась....

Прошло семь лет. Первая Магическая война расцветала кровавыми язвами на теле страны. Аврор Аластор Грюм — командир боевой группы, кавалер ордена Мерлина, двадцатипятилетний герой мирно жарил омлет на кухне своей новенькой холостяцкой квартиры. Звонок в дверь заставил его бросить сковородку и схватить волшебную палочку.

На пороге стояла Рита Скитер в вульгарной розовой мантии и туфлях с лентами:

— Аластор! Я так рада тебя видеть.

— Что ты тут делаешь? — мрачно спросил Грюм.

— Я пришла к тебе, — Рита соблазнительно улыбнулась, — ты позволишь мне войти?

Грюм слегка посторонился, пропуская Скитер в квартиру, но не дал ей пройти дальше коридора.

— Ну, я тебя слушаю.

— Аластор, милый, я так скучала, — сладостно простонала Рита, прижимаясь к нему и обдавая запахом дешевых сигарет.

— А я нет! — отрезал Грюм.

— Не будь букой, я сделаю все, что ты захочешь.

Её мантия распахнулась, обнажая кружевное платье, больше похожее на белье, и кружевные чулки.

— Однако, я вижу, ты на работе, Рита? — процедил Аластор.

— Я журналист, — прошипела Скитер.

— Да неужели? — сарказм просто сочился из его слов.

— Грюм! У меня нет денег совсем! Меня выгнали из «Ведьминого Досуга» за статью о Барти Крауче.

— Не читал.

— Конечно, не читал. Журнал ведь сразу изъяли! Хотя, я точно знаю, что Крауч приходил в Кабаре «Озорные куклы». Точно!

— Ты так говоришь, будто правда его там видела?

— Да! Видела.

— А ты что там делала?

— Я... я... там подрабатываю. У меня нет денег, родители выгнали меня из дома, — тут Рита зарыдала, размазывая жирными потеками косметику по лицу.

— Черт с тобою! Сколько тебе надо?

— Сорок галлеонов.

— Мерлин! Зачем тебе такие деньги?

— Я влезла в долги. С работы выгнали, родители не дают денег, требуют, чтобы я вышла замуж за противного старикашку! А я только тебя люблю, Аластор! — проныла она, опускаясь на пол и обнимая ноги Грюма.

На секунду ему стало невообразимо жалко её, хоть школьная любовь давно прошла. Но тут он увидел взгляд дерзких, бесстыдных и жадных глаз.

— Лжет, — бесстрастно подумал Грюм, брезгливо отцепил её руки и достал кошелек.

Рита сразу подобралась, с трудом пытаясь сдержать радостную улыбку.

— Бери, — он высыпал ей деньги в раскрытые ладони.

Монеты сыпались золотым дождем, сыпались в жадно раскрытые руки, сыпались в развратное декольте, сыпались на колени в подол мантии.

— Грюм, милый! Все, что хочешь..., — распутно прошептала она.

— Пошла вон, — тихо выдохнул он.

Рита вскинула намазанные брови, поднялась, бережно держа монеты, равнодушно пожала плечами и вышла за дверь. А вскоре стихли и шаги.

— Шалава, — устало подумал Грюм

Ему было жаль своей наивной детской любви, от которой осталась лишь пара монеток на грязном коридорном полу...