Герой (джен)

— Хорошо, класс, приступаем к обсуждению в группах. Джереми, можешь это раздать? Я жду от вас краткого изложения того, что вы обсудите за десять минут. Итак, группа возле доски начинает обсуждать первый вопрос. Бен, твоей группе достается вопрос номер два, и, если я еще раз увижу эту трость, оставлю тебя после уроков. Меня не волнует, что у тебя футбол. Зачем вообще давать детям такие вещи, я бы ... Так, группа в дальнем углу приступает к третьему вопросу...

— Вопрос номер три. Рассмотрите тему семьи. Как отношения «родитель-ребенок» формируют особенности характера персонажей в произведении? Каково влияние различных стилей воспитания на ... бла-бла-бла.

Брайан Типтон бросил лист бумаги на парту.

— В этот раз ты пойдешь, Дадли, так что лучше обрати внимание на вопросы.

— Прекрасно, — проворчал Дадли.

— Ты хоть читал? — раздраженно спросил Дерек Джонс.

— Да, да, — проворчал Дадли, становясь похожим на умственно отсталого. Всё же не за горами контрольная, а ему позарез нужно исправить оценки по английской литературе, если он хочет сохранить за собой место в команде по борьбе.

Он растерянно делал заметки обсуждения, заставляя себя настроиться хоть на какой-то рассказ у доски.

— Родители относятся к Эллиоту весьма жестоко.

— Жестоко относятся? — спросил в замешательстве Дадли. — О чем ты говоришь?

— Ты же сказал, что читал, — последовал упрек.

— Читал! — огрызнулся Дадли. — Но я не собираюсь нести чушь перед всем классом. Там нет жестокости. Я даже не помню, чтобы его били или еще что-то.

В ответ лишь широко раскрыли глаза. Наверное, Дадли заслужил такую реакцию, ведь он так и не смог прочесть книгу целиком.

— Вовсе не нужно кого-то бить, чтобы быть жестоким. С ним явно плохо обращаются. Родители всегда унижают его и, ну, ты же читал, знаешь.

— С ним вечно какие-нибудь проблемы. Это, конечно же, раздражает родителей, — запротестовал Дадли. Эллиот напоминал ему идиота-брата. С Гарри обращались точь-в-точь как с Эллиотом.

— Понимаешь, есть некая граница между ором на детей за какие-то проступки и просто словесными оскорблениями. Случай с Эллиотом — явный перегиб, психологическое насилие над личностью. Мне кажется, автор пытается связать жестокое обращение с поступками главного героя. Он и ведет себя столь импульсивно потому, что думает, что никому до него нет дела, — проговорил Дерек, тряся книгой перед носом Дадли.

— Взгляните-ка на будущего психолога, — поддразнил Бренден Фарн.

— Эй, нас просили рассмотреть семейные отношения. Я не виноват, что умнее вас,— легко парировал Дерек.

Бренден рассмеялся.

— А когда занимаешься психоанализом, вообще чертовски хорош, да?

— Да, черт возьми, — ухмыльнулся Дерек. — Так или иначе, родители персонажа очень жестокие, так что говорить тебе лучше именно об этом.

Дадли посмотрел на него непонимающим взглядом, и Дерек вздохнул.

— Ладно, поясню. Они его так замучили, что он чувствовал себя дерьмом, ясно? Их поведение никак нельзя назвать родительским: они никогда не объясняли, почему его наказывают, одним словом, ясно давали понять, что им плевать на ребенка. Автор показывает последствия всего этого в конце, подожди-ка, сейчас найду цитату...

Пока ребята старались собрать материал для доклада в единое целое до того, как отведённое на задание время истечёт, Дадли раздумывал над словами одноклассников. Отношения героев художественного произведения были довольно-таки спокойными по сравнению с нестабильными отношениями в его собственной семье. Разумеется, все из-за магии Гарри. Дело именно в этом. Если бы Эллиот был таким же опасным, одноклассники бы поняли причину таких взаимоотношений.

Верно?

Он прочитал доклад своей группы скучающему классу, закончив чтение незадолго до прозвеневшего на обед звонка. Все засуетились, стали запихивать в портфели учебники. Учительница выкрикивала домашнее задание сквозь оживленную болтовню и шум двигающихся стульев.

Дадли медленно собирал портфель. Он махнул друзьям рукой, сказав, что догонит. Когда последний человек скрылся за дверью, Дадли подошел к учительскому столу.

— Чем могу помочь, Дадли? — спросила пожилая женщина.

Дадли мгновение колебался, но потом все же решился задать вопрос.

— В своем докладе я сказал, что между Эллиотом и родителями установились жестокие отношения. Как вы думаете, это правда?

Женщина удивлённо посмотрела на него.

— А ты сам?

— Я ... ну, родители злились из-за дурного поведения сына. Но ребята считали это жестоким обращением с ребенком.

Женщина серьёзно посмотрела на него.

— Почему бы тебе не взять стул, Дадли? Я напишу учителю объяснительную.

Дадли кивнул и схватил ближайший стул.

— Жестокость — это не только физическое насилие, Дадли. Тому, как родители обращаются с Эллиотом, нет оправдания. Ты обратил внимание, с каким пренебрежением они относятся к нему? Мать даже не считает его частью семьи, заметил? Автор говорит об отсутствии у них родительского инстинкта, а Эллиот, когда рассуждает о своей жизни, убежден, что так должно и быть. Ты обратил на это внимание?

— Не совсем. Может, только сейчас, — пробормотал Дадли, напряжённо размышляя над тем, как же он мог пропустить такое. — Вы имеете в виду, что им всё равно, где он, пока нет работы по дому и всего такого?

Она кивнула.

— И не только это. Возможно, тебе стоит перечитать книгу.

Дадли рассеянно кивнул.

— Так это действительно жестокое обращение?

— Знаешь, у многих подростков проблемы с родителями, но родители Эллиота еще и часто критиковали его и манипулировали им. Подумай, какую психологическую травму можно получить, если с тобой будут обращаться именно так? — объяснила она, серьёзно глядя на него.

— Дадли, почему это тебя так интересует? Родители обращаются с тобой так же?

— Нет, — быстро ответил Дадли, — вовсе нет. Просто... некоторые люди этого заслуживают, правда? По крайней мере один человек, которого я знаю. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, теперь родственники вынуждены воспитывать его, хотя они терпеть его не могут. Они ненавидят его из-за ужасного поведения.

— Они прямо так и сказали ему? — немного потрясённо спросила учительница.

— Не знаю, может быть, — смущенно ответил Дадли, краснея ото лжи. — Знаете, он ненормальный. Он ... как сказать ...хм ... обуза для них. С ним вечно много проблем, а родственники уверены, что в будущем их станет еще больше. Они никогда не хотели брать его к себе, им его навязали. Из-за него столько неприятностей, ну, прямо как с Эллиотом, хотя ... даже больше, чем с ним.

— Как же так? У него проблемы с законом?

— Нет, — неохотно признался Дадли, — он просто странный, а семья всего лишь хочет быть нормальной.

Дадли боялся, что она всё поняла. Может, он зря всё рассказал. Женщина выглядела слегка расстроенной, и Дадли надеялся, что она не расплачется. Иначе он просто выбежит из класса.

— Понимаю, всегда тяжело справляться с трудными детьми. Но неважно, как себя ведёт ребенок. Даже если он нарушает закон или просто отличается дурным поведением, никогда нельзя использовать недопустимые методы воспитания. Иногда это трудно определить, ведь нет физического насилия, но стоит посмотреть глубже, станет ясно — что-то не так, вы перешли границу допустимого. Как в случае с Эллиотом.

Повернувшись к компьютеру, она открыла сайт школьной библиотеки.

— Будет время, возьми в библиотеке книги, посвященные психологическому насилию в семье. Это поможет тебе взглянуть на того мальчика в ином свете. Если же всё окажется серьезнее, чем ты думаешь, книги хотя бы помогут прояснить ситуацию, в которой он оказался.

Она написала какой-то номер на листке бумаги и протянула его Дадли.

— Если захочешь с кем-то поговорить, смело обращайся ко мне, договорились? А если твоему другу понадобится помощь, пусть позвонит по телефону, который я тебе дала.

Дадли кивнул, и учительница написала обещанную объяснительную.

ххх

Через неделю Дадли оказался в библиотеке, где никогда не бывал прежде. Он, как и все мальчишки в школе, для подделывания списка литературы в докладах пользовался лишь взятыми из Интернета библиографическими данными.

Когда он сказал, что пошел в библиотеку, одноклассники только рассмеялись и закатили глаза, полагая, что на самом деле он отправился искать того, у кого можно достать алкоголь или сигареты. Однако позже они разочаровались — Дадли вернулся ни с чем, хотя, как и всегда, он мог бы ответить, что просто не встретил того, у кого их взять.

Он нашел нужные книги и отнёс их в дальнюю кабинку для индивидуальной работы. Сначала он пытался забыть обо всем, не хотел верить сказанному, ведь он знал, что это нельзя назвать насилием. Учительница и одноклассники просто не понимают этого, а он не может толком объяснить.

Но чем больше он думал обо всём, тем больше осознавал, что нельзя найти логического объяснения обращению с Гарри. Всегда он считал, что так должно и быть, ведь ненормальный Гарри представляет опасность для окружающих и портит всю семейную жизнь. Но если дело именно в опасности, не лучше ли было бы относиться к нему хорошо? А если всё из-за того, что он урод, его ли это вина? Ведь мама Гарри приходилась Дадли тётей, и как бы обстояли дела, если бы и Дадли вдруг оказался волшебником? Представив, что он сам мог оказаться на месте кузена, Дадли почувствовал себя неловко. А если всё из-за того, что Гарри испортил им жизнь, ну, право же, как мальчик мог что-то сделать, если его взяли и оставили на пороге дома?

Но ведь у него хорошие родители! Его родители! Они же не могли просто так издеваться над Гарри, без веских причин, правда?

Он не знал, что может отыскать в этих книгах, но ему было крайне необходимо их просмотреть. Нужно всего лишь найти, что означает термин «жестокое обращение» и убедиться, что речь идет вовсе не о происходящем дома, и совсем неважно, что там твердит внутренний голос.

Но чувство облегчения так и не наступило, наоборот, сбылись самые худшие опасения. Хотя и не все, но большая их часть. Гарри не воровал, не страдал никакой медицинской патологией, не травмировал себя, но некоторые признаки указывали на то, что он является жертвой насилия.

Куча всего, многие симптомы даже противоречили друг другу. Причем, некоторые из них могут проявляться у большинства людей, а вызваны отнюдь не психологическим насилием. Ну, например, у Гарри низкая самооценка, так это потому, что он ненормальный и знает об этом! Он странный, и никто не хочет с ним дружить. Да, они никогда не ладили, даже в глубоком детстве все тянулись к Дадли, а не к Гарри. Этого вполне достаточно для того, чтобы появились вышеперечисленные симптомы.

А вот игнорировать признаки эмоционального насилия было куда сложнее. «Насильник манипулирует человеком, вызывая чувство вины, с которым невозможно бороться». Да, они заставляли Гарри чувствовать себя виноватым при любой возможности. Теперь уже не смешно наблюдать за матерью, которая, устроив беспорядок на кухне, зовёт Гарри и кричит на него за то, что тот устроил этот бардак. Он вспомнил и времена начальной школы. Мать что-то пролила и, заговорщически подмигнув сыну, громко позвала племянника. Тот, напуганный до смерти, прибежал и трясся от страха, а мать наорала на него и треснула по затылку. Дадли подумал тогда, что это здорово. Он даже не считал Гарри человеком. Сейчас это казалось неправильным.

«Негативно сравнивают человека с другими людьми». Боже, Гарри же всегда сравнивали с ним, с Дадли, именно так. Разве это было правдой? Может, они поступали так, чтобы поведение Гарри улучшилось? Но опять же, Дадли уже тогда понимал, что многое из сказанного родителями — откровенная чушь, отнюдь не способная заставить Гарри вести себя лучше. Гарри — враг, жалкое ничтожество, как считали родители, поэтому всячески оберегали сына от него.

Список на этом не заканчивался: «со всеми, за исключением жертвы, обращаются спокойно и вежливо», «обвиняют человека во всех жизненных неудачах», «ставят свои интересы выше потребностей жертвы», «считают трудности и проблемы жертвы несущественными, незаслуживающими внимания», «словесные угрозы насилия». Но это же было не всерьёз, правда? «Ожидают, что жертва выполнит любую работу (даже неприятную или унизительную)». На Дадли вдруг нахлынули воспоминания, от которых на душе стало тошно. «Считают себя мучениками и требуют соответствующего обращения». Господи...

А это, кажется, вообще не связано с признаками психологического насилия. «Холят и лелеют жертву, пока она не доставляет хлопот». Ну, такого отродясь не было. Не потому ли Гарри никогда не проявлял привязанности?

«Часто не довольны поведением жертвы ». Часто? Да постоянно. «Проявляют жестокость лишь тогда, когда недовольны поведением жертвы». Не значит ли это, что Гарри и вовсе не нужно было вести себя плохо, чтобы его унизили или обругали?

Однако больше всего Дадли напугали слова о физическом насилии: «... в том числе бить, бросать предметы чуть ли не в жертву».

Он с шумом захлопнул книгу и пробежался дрожащей рукой по волосам. Сколько раз он был свидетелем того, как родители в гневе швыряли в Гарри вещи? Сколько раз видел, как Гарри едва успевал юркнуть в шкаф, спальню или просто за дверь перед тем, как какой-нибудь предмет, ударившись о стену, разлетался на кусочки? А сколько раз у Гарри не получалось увернуться, и эти вещи всё-таки попадали в него? Сколько раз Гарри получал подзатыльники, удары по рукам или, хоть и редко, по лицу? А однажды мать бегала за Гарри со сковородкой. Раньше это казалось смешным.

Теперь Дадли чувствовал себя ужасно и был окончательно сбит с толку.

Так что на самом деле творилось дома все эти годы? Нет, это не то, о чем пишут книги. Родители же добрые и любящие люди! Они дали ему всё, что он хотел, даже чуть больше. В книгах говорится совсем о других. Его родители не похожи на родителей Эллиота.

Дадли отложил книги. Он бы не стал копаться в них, если бы не навязчивая мысль о том, что нужно найти ответы на все вопросы. Выяснять было особо нечего, просто многие могли его неправильно понять, потому что не знали всей сути. Не могли знать. Всё ведь обстояло иначе. Гарри был...ну, тем, кем был. Из-за этого родители и обращались с ним таким образом. Всё именно так, и не нужно никакого психолога, чтобы это понять.

ххх

Ночью Дадли приснилось, что он вернул книги в библиотеку, но, придя домой, нашел их на своем письменном столе. Забросив одну из них за книжный шкаф, он подошел к столу и обнаружил там Гарри, разглядывающего список книг.

— Все здесь, — сказал Гарри, тихо закрыв книгу, и посмотрел на кузена. — Ты можешь игнорировать произведение про Эллиота, но тут обо мне, ты же знаешь. Ты не можешь порвать их, Дадли. Это же библиотечные книги, нельзя уничтожать чужое имущество.

Гарри вздохнул.

— Я хочу есть. Так сильно, что могу умереть от голода. Если я умру, пожалуйста, не храните моё тело в шкафу. Я снова ударюсь головой о полки.

Дадли резко проснулся от ощущения легкой боли. Опершись на тумбочку, он достал мобильный и книгу по английской литературе. Включив подсветку на телефоне, он начал тщательно перечитывать книгу.

В этот раз он заметил то, на что раньше не обращал внимания: книга о его семье.

Дадли пытался отогнать неприятные мысли, терзавшие его в течение последних недель, но тщетно. Теперь он смотрел на события, которые раньше казались ему пустяковыми, глазами одноклассников и учительницы. В их глазах он выглядел дурно.

Он понял, что учительница обо всём догадалась. Казалось, у него на лице было написано: «мои родители издеваются над кузеном». Даже его глупые друзья смогли это прочесть.

Возвращаясь с одноклассниками на поезде домой, он вдруг ощутил, что боится вновь увидеть родителей, чего никогда не бывало прежде. Ему стало стыдно за них. Конечно, он виноват, раз стыдится собственных родителей. Всё перевернулось с ног на голову.

Но, сойдя с поезда и увидев, что глаза отца и матери сияют гордостью за него, он вмиг приободрился. Он вдруг вспомнил, как мама заботилась о нем, когда он болел, как отец учил его кататься на велосипеде, как родители укрывали его одеялом и читали сказки перед сном. Эти воспоминания заглушили неприятные ощущения. В конце концов, он любил родителей и знал, что и они будут любить его, что бы ни случилось. Этого вполне достаточно.

Подъехав с ними к дому, он заметил, что Гарри красит сарай. Войдя в дом, Дадли понял, что его уверенность в родителях пошатнулась.

ххх

— Где Гарри? — спросил Дадли, когда мать накрывала к ужину стол. Обычно Гарри помогал ей. Разумеется, ему не позволяли обедать со всеми, только после них. Но сегодня Дадли не видел кузена весь вечер.

— Он наказан, — нахмурился Вернон. — Ах, Петуния, любовь моя, это так аппетитно выглядит!

— Спасибо, дорогой! Я нашла рецепт в одной из старых поваренных книг, внесла только чуточку изменений,— ответила мать Дадли и элегантно села за стол. — Думаю, вкус должен отличаться от оригинала.

— За что он наказан?— настаивал Дадли.

— Небрежно выполняет свои обязанности, — быстро объяснил Вернон, пробуя на вкус кусок мясного рулета. — Изумительно, дорогая.

— Здорово! Он с низким содержанием жира, поэтому я рада, что рулет получился отличным. Я так горжусь, что Дадличек приходит в форму. Он становится таким красивым, да, Вернон?

— Как он наказан?

— Не волнуйся, сынок, он еще извинится за это, — заверил его Вернон.

Но Дадли не успокоился.

— Ну, я тут подумал, что Гарри не следует пропускать обед. Это же вредно для здоровья, правда?

Родители бросали на сына недоуменные взгляды.

— Этот оборванец получит еду тогда, когда научится себя вести, — самоуверенно заявил Вернон после небольшой паузы.

— Почему у Гарри так много работы по дому, а у меня нет? — спросил Дадли, искренне надеясь, что родители смогут дать убедительный ответ. — Сколько себя помню, всё время так. Он ведь, кажется, не делает ничего плохого, ну, разве что дерзит иногда, но он злится из-за несправедливости.

— Мальчишка сказал тебе, что с ним обращаются несправедливо?— сердито спросил Вернон, швырнув вилку на стол. — Этот мелкий...

— Нет, он не говорил ничего такого,— перебил Дадли, немного раздражаясь из-за того, что они не отвечают на вопросы должным образом.

Родители недоуменно смотрели на сына.

— Я читал по английской литературе книгу о семье, похожей на нашу, и все говорили, что в книге с ребенком жестоко обращаются, — раздраженно пробормотал Дадли.

— Малыш, — со вздохом произнесла мать, — разве герои того произведения сталкиваются с чем-то ненормальным?

— Нет, — признал Дадли.

— Сынок, мы должны быть строгими с мальчишкой для нашего же блага. Он должен понять, что мы не станем терпеть его уродство. Только так мы останемся в безопасности, — объяснил отец.

Дадли кивнул и принялся за еду.

— Ну, если с ним хорошо обращаться, он же не применит к нам магию? Единственный раз, когда он это сделал, был тот случай с тетушкой Мардж, но она плохо отзывалась о его матери. А тот великан наградил меня хвостом, потому что я ел торт Гарри, а вы плохо отзывались о школе.

— Дорогой, я выросла с одной из них. Они опасны. Поверь нам, мы знаем, как обращаться с Гарри, — сказала мать, мягко похлопав сына по руке. — Ну, хватит об этом. Давай поговорим о тебе.

— У меня еще один вопрос,— упрямо проговорил Дадли, проигнорировав вздохи родителей. — Что было бы, если б я был уродом? Вы бы относились ко мне так?

Родители замерли и, казалось, почувствовали себя плохо.

— Мы бы сделали всё возможное, чтобы тебе помочь, — поклялась мать.

— Вы бы завалили меня работой, запирали в шкафу и орали на меня, да? — с вызовом спросил Дадли. Мать выглядела обеспокоенной, на ее глаза навернулись слезы.

— Разумеется, нет, милый! Мы бы обращались с тобой, как с ангелочком, — заверила его мать.

— А почему с Гарри всё по-другому? — настаивал Дадли.

— Довольно,— сурово сказал отец. — Прекрати задавать глупые вопросы, Дадли. Ты расстраиваешь мать. Мы твои родители, поэтому лучше знаем, как воспитывать вас обоих. Расскажи теперь, как дела в школе.

— Я не хочу больше ни о чем разговаривать, — проворчал Дадли, злясь на отца за то, что тот нагрубил ему.

— Но Дадлик! — в панике пробормотала мать. — Я испекла на десерт твой любимый шоколадный торт!

При упоминании о торте Дадли поднял голову. Он хмуро глядел на еду.

— Прекрасно, но я думаю, что так неправильно.

— Просто расскажи нам о школе, — приободрила его мать. — Ты так и не сказал, чем закончились соревнования по борьбе, которые устроили в школе две недели назад. Почему судья остановил поединок?

Вздохнув, он взглянул на родителей и принялся рассказывать об инциденте ... не вдаваясь в подробности, незачем родителям знать всё до мелочей.

Они возмущались несправедливостью к сыну, говорили, что всё равно гордятся им, и просили забыть разговор о кузене. Так и должно быть. Родители — замечательные люди, они сильно любят его. А он любит их. Они болтали о судейском произволе, ели торт и смеялись, но мысли Дадли уносились туда, наверх, где голодный кузен находился в одиночестве.

В тот вечер даже любимый шоколадный торт не казался таким сладким.

ххх

Утром, надев тапочки, Дадли, зевая и шаркая ногами по полу, спустился вниз. Поприветствовав отца, читающего газету, он направился в кухню, откуда тянулся соблазнительный аромат яичницы с беконом. От хорошего настроения не осталось и следа, когда он увидел мать, сидящую за столом и неторопливо листающую журнал, и понял, кто готовил еду.

Дадли неловко присел рядом с матерью. Вскоре к нему подошел Гарри со сковородкой и выложил кусочки яичницы на тарелку, прямо как в детстве. Почему-то раньше он не обращал внимания на такое неравенство. Сейчас всё иначе.

— Доброе утро, Гарри, — сказал он, поймав на себе тревожный взгляд матери. Гарри тоже смотрел на кузена так, словно того сильно ударили по голове.

— Доброе, Дадли, — смущённо ответил он и направился за кувшином с апельсиновым соком.

Когда он вернулся, Дадли выхватил кувшин из его рук, не дав налить сок в стакан.

— Уже завтракал? — спросил он.

Гарри подозрительно смотрел на кузена.

— Нет, — медленно проговорил он, — я по-прежнему наказан.

— Ты должен поесть. Садись. Можешь взять немного моей яичницы, — твердо произнес Дадли, игнорируя взгляд матери.

Гарри стоял как вкопанный, тревожно глядя на тетку.

— Гарри занят, Дадли. Ты же слышал, он наказан, — сухо ответила Петуния.

— Он ничего не ел со вчерашнего дня, мам,— настаивал Дадли.

Согласно книгам, лишение еды означает проявление физического насилия. И хотя Дадли знал, что родители поступали так и раньше, он чувствовал, что если мать сейчас позволит Гарри поесть, то всё былое забудется, и начнется какое-то новое развитие отношений.

На лице Гарри появилось выражение робкой надежды. Заметив, что он бросил взгляд на его тарелку, Дадли вдруг понял одну вещь. Мать сидела здесь именно потому, чтобы Гарри не смог тайком взять что-то из продуктов.

— Дадли, милый, хватит. Гарри готовит завтрак. А ты ешь, а потом займемся тем, чем хочешь. Тебе нужно что-нибудь из одежды? Мы можем пройтись по магазинам. А можешь позвать друзей в гости.

Лицо Гарри помрачнело, он взял теткину тарелку со стола и, выбросив остатки недоеденного завтрака в мусорное ведро, положил ее в раковину. Заметив, что Гарри собрался уходить, Петуния кашлянула и нахмурила брови. Гарри вздохнул и сжал в кулаке губку для мытья посуды. Всё как всегда, но это первый раз, когда Дадли понял, что происходит. Если Гарри сказали мыть посуду, то еды он уже не получит, а может довольствоваться объедками из мусорного ведра.

— Мам, Гарри необходимо поесть! Хватит уже издеваться! — отчаянно запротестовал Дадли.

— Гарри, посуда подождёт. Иди работать в сад, — велела мать, и тощий подросток пошел на улицу, напоследок бросив на Дадли непонимающий взгляд.

— Дадли, что происходит? Ты пытался на что-то намекнуть? Боишься, что Гарри испортит завтрак? Злишься, что он вообще здесь? Скажи мне, дорогой.

— Мам, я читал в книге по психологии, что лишать кого-то еды — значит жестоко обращаться с ним, — тихо сказал Дадли. — Мы же не такие, мам, мы не можем так поступать.

Мать вздохнула.

— Дадли, ты, разумеется, слышал о детях, которых оставляют без ужина за плохое поведение. Вот и с Гарри нужно быть строже, ведь он опасен. Только представь, что с нами будет, если мы позволим ему делать всё, что заблагорассудится.

— Но мам, я просто ... это неправильно, — пытался описать Дадли. — Я не знаю ... после прочтения книг по психологии и ... когда я перечитал книгу по литературе...я стал ненавидеть таких людей, мам. А с Гарри мы обращаемся именно так. Почему нельзя его накормить, поговорить с ним, ну, и всё такое?

— Дадли, есть вещи, которые ты не в силах понять. Я удивляюсь, после всего, что произошло, особенно с Мардж, ты так и не понял, что мальчишка опасен? Мы с отцом стараемся для тебя, Дадли. Я мечтала о такой жизни. Ты никогда не будешь на втором плане, даже если кто-то обладает необычными способностями. Ты всегда будешь первым. Это оградит тебя от его ненормальности, он не посмеет навредить тебе. Всё только ради тебя, неважно, что ты там читал или говоришь, я люблю тебя и не стану что-то менять, — закончила мать.

— Мам...

— Закрыли тему, Дадли,— сурово сказала мать. Раньше она никогда не разговаривала с сыном таким тоном. Сегодня первый раз за всю жизнь. Это не сулит ничего хорошего.

ххх

Вечером Дадли, сидя за обеденным столом, смущенно ёрзал на стуле, пока Гарри подавал ужин.

— Спасибо, — сказал он, когда Гарри поставил перед ним тарелку с едой. Гарри снова с осторожностью взглянул на кузена. Для него было загадкой, почему Дадли целый день ведёт себя так странно. Он даже стал склоняться к мысли, что Дадли задумал очередной коварный план, частью которого должен стать Гарри.

— Пожалуйста, — с подозрительностью в голосе пробормотал Гарри.

Дадли чувствовал себя очень неуверенно и тревожно, поэтому не смог в полной мере насладиться ужином. Когда тощий подросток вернулся в кухню, отцу Дадли стоило бы сказать, разрешено ли, наконец, Гарри поужинать, а матери — что из продуктов можно съесть.

Но Вернон уплетал ужин за обе щеки, с беспокойством поглядывая на вернувшегося в кухню племянника. Гарри пришел раньше, чем его позвали, возможно, всё-таки надеялся получить кусочек чего-нибудь. Он убирал со стола тарелки, а отец Дадли невозмутимо продолжал рассказ о надоедливом клиенте, игнорируя присутствие мальчишки. Разумеется, всё как обычно, но сегодня это казалось чересчур странным.

Когда Гарри забрал пустую тарелку у Дадли, тому вдруг стало неуютно, он вспомнил о том, что Гарри с нетерпением ждёт разрешения поесть.

Когда Гарри включил кран, родители Дадли, не прекращая обсуждать очередную телевизионную программу, встали из-за стола.

— Э-э-э, дядя Вернон?— осторожно начал Гарри.

— Отправляйся к себе, не смей сегодня показываться нам на глаза.

— Пап, Гарри ничего не ел, — с надеждой напомнил Дадли. Он увидел, как Гарри опустил глаза в пол и понял, что родители начали сердиться.

— Дадли, что за чушь? Я не хочу больше это слышать, ясно?— сурово сказал отец.

— Чушь? Это же еда, пап! Разве нельзя просто разрешить ему поесть? Меня вы никогда не отправляли спать голодным. И не лишали еды на такой срок!

— Потому что мы любим тебя, милый. И не допустим, чтобы с тобой случилось что-то подобное, — сказала мать, стараясь утешить сына. Но её слова не успокоили Дадли, ведь она произнесла их на глазах у Гарри, не это ли проявление психологического насилия?

— А как насчёт Гарри? Он ведь ваш племянник. Вы его воспитываете. Не должны ли вы любить и его тоже? Может, хватит ему голодать? — сердито спросил Дадли. Почему родители так поступают? Неужели они не понимают, что делают? Семья становится ужасной!

— Этот щенок не достоин нашей любви, — проговорил отец, бросив на Гарри полный отвращения взгляд.

— Очень надо, — громко усмехнулся Гарри. Дадли взглянул на кузена. Мальчишка стоял, скрестив руки на груди, и сердито смотрел на всех, но Дадли показалось, что за такой позой скрывалась боль. Пожалуй, не слишком хорошо говорить такие слова, особенно если эти люди — единственные родители, которых Гарри знал.

Эта мысль потрясла Дадли. Да, ему неприятно слышать нелестные отзывы о родителях, но он никогда прежде не смотрел на ситуацию глазами кузена. Ему вдруг захотелось узнать, как сам Гарри относится ко всему этому, как сильно его задели только что сказанные слова?

— Не смей дерзить мне, маленький говнюк, — рявкнул отец Дадли. — Убирайся наверх сейчас же, не то будешь голодать ещё неделю.

Гарри взглянул на него и побрёл вон из кухни.

— Дадли, я не шучу. Хватит подобных разговоров.

— Или что? Тоже станете морить меня голодом? — серьёзно ответил Дадли.

— Не говори так, Дадлик, — упрекнула его мать.

— Мы не купим тебе новую игровую приставку, — пригрозил Вернон.

Дадли рассердился. Он знал, что не должен выходить из себя из-за приставки, но ничего не мог с собой поделать. Кроме того, ему казалось, что родители упустили главное. Поэтому он поступил так, как в детстве — выразил гнев через бунт. Демонстративно подойдя к шкафу с посудой, он достал оттуда тарелку.

— Дадли... — предупредил отец, но Дадли даже не обратил на него внимания, а просто сгрёб в тарелку побольше всякой еды со стола.

— Милый, вспомни, как ты хотел эту приставку! — отчаянно проговорила мать. — Летом же будет скучно без неё! Твои друзья так обрадуются. Миссис Полкисс сказала, что её Пьерс останется без приставки, так что ты будешь единственным ребенком в округе, у кого появится плейстейшн. Твои друзья умрут от зависти. Дадли, пожалуйста!

Но он, держа в руках тарелку с едой, прошел мимо беспомощных родителей и направился в комнату Гарри.

Чувствуя себя героем, он постучал в дверь. Гораздо легче просто неповиноваться родителям, чем думать об истинных причинах непослушания.

Гарри сразу открыл дверь и с сомнением посмотрел на кузена. Дадли сунул тарелку в руки Гарри, чем крайне удивил последнего.

— Твой отец передумал? — недоумённо спросил он.

— Нет, но ты должен поесть, — твёрдо сказал Дадли.

Гарри слегка побледнел и попытался вернуть тарелку обратно.

— Нет, спасибо.

— Что? Ты же голоден, разве нет?

— Да, но я бы не хотел лишиться еды на всё лето.

— Просто возьми, — настаивал Дадли, чувствуя себя немного смущённым. — Обещаю, что этого не произойдёт.

— Почему? — недоумённо спросил Гарри.

Дадли пожал плечами и пошел к себе в комнату. Гарри захлопнул дверь, но Дадли всё же решил оставить дверь своей спальни на какое-то время открытой, чтобы убедиться, что родители не придут наверх и не отнимут у Гарри ужин. Он не позволит им так поступить. Дадли очень надеялся, что родители усвоили сегодняшний урок.

ххх

Ночью Дадли проснулся по неизвестной причине. Взглянув на часы, он мысленно застонал. Дадли терпеть не мог, когда сон внезапно обрывался. Через несколько мгновений ему всё же удалось удобно устроиться в кровати.

Повернувшись на бок, он закрыл глаза, но, услышав какой-то стук, резко открыл их. Может, что-то правда его разбудило?

Чувствуя, что почти проснулся, он тихо встал с кровати, думая о том, как справиться с грабителями в одиночку, а потом объяснить полицейским, выводящим воров из дома в наручниках, как он пытался защитить свою семью. Тогда для всех он был бы настоящим героем! А родители уж точно купили бы ему всё, что он захочет!

Выйдя в коридор, он услышал приглушенный шепот, доносившийся, по-видимому, из комнаты Гарри. Наверное, родители правы насчет него! Возможно, он пытается наложить на них какое-нибудь заклятье! Может, он сейчас плавит их расчёски над огнём и помешивает в котле волшебное варево! Если это так, всё прояснится окончательно!

Подкравшись к двери на цыпочках, он чуть приоткрыл её и просунул голову в комнату, мечтая поймать Гарри на месте преступления.

Но, увидев источник шума, он пришел в ужас.

Отец прижал Гарри лицом к стене, схватил его за тонкие запястья и заломил руки за спину. Очки Гарри упали на пол, и Дадли заметил, что под носом у кузена следы крови.

Отец Дадли яростно зашипел и ещё сильнее заломил племяннику руки, заставляя его вскрикнуть от боли.

— Я ничего не делал, клянусь! — настаивал Гарри.

— Заткнись, не то разбудишь Дадли, маленький паршивец, — зарычал Вернон.

— Папа? — с порога спросил Дадли, чувствуя себя ужасно.

Вернон тут же толкнул Гарри, и тот ударился головой о дверной косяк. Когда Вернон пробрался к сыну, от былого гнева на лице не осталось и следа. Глядя поверх плеча отца, Дадли заметил, как Гарри прижал руку к груди и нагнулся за очками.

— Дадли, что ты делаешь? — сухо спросил отец.

— А что ты творишь? — в ужасе спросил Дадли.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверил его отец, а Дадли стало тошно из-за того, что случившееся казалось отцу пустяком.

Вернон вывел Дадли из комнаты, но в дверях обернулся и устремил взгляд в темноту.

— Никакой еды до тех пор, пока я лично не удостоверюсь в том, что ты всё исправил, а твоя палочка останется у меня до конца лета, — прорычал он и резко захлопнул дверь, закрывая её на все замки. Когда Вернон снова взглянул на сына, на лице его появилось выражение тёплой нежности и, как ни странно, сострадания, и он увёл Дадли подальше от комнаты Гарри.

— Ты ударил его, — выпалил Дадли, как только они вошли в его спальню. Он надеялся, что отец начнёт хоть немного сожалеть о содеянном, но тщетно.

— Я не жду, что ты поймёшь, Дадли. Мальчишка опасен, он совершил непростительные поступки. Если мы хотим защитить семью, то должны строго обращаться с ним. А сейчас ложись-ка спать и не волнуйся ни о чём. Он не заслуживает беспокойства.

— Что он сделал? — тихо спросил Дадли.

Вернон сердито стиснул челюсти.

— Не хочу тебя пугать, но уверен, что он каким — то образом заколдовал тебя.

— Что? — Дадли молча смотрел на отца.

— Не волнуйся, сынок. Клянусь, больше он тебя не тронет. Я не дам ему это сделать.

— Ты шутишь, да? — недоумённо воскликнул Дадли. — Я не заколдован!

— Ты не можешь знать, так ли это на самом деле, — с сожалением сказал Верно. — Мы поговорили с твоей матерью. Как ещё объяснить твоё странное поведение вечером? Ты встал на его сторону...это точно колдовство.

— Вы бы не узнали, что он наложил на меня заклятье? Чушь собачья! Да его за это выперли бы из школы. До другого вы додуматься не смогли? — орал Дадли.

Отец крепко обнял сына.

— Не волнуйся, мы во всём разберемся.

Дадли открыл было рот, чтобы прокричать ещё что-то, но быстро сообразил, что такое поведение ухудшит и без того ужасное положение Гарри.

— Слушай, пап, честно, всё дело в школьной книжке. Я могу показать тебе. Можешь сам спросить учительницу. Книга о психологическом насилии, там с персонажем обращаются так, как с Гарри. Потом я еще набрал разные книги в библиотеке. Вот поэтому я думаю, что это плохо, а не из-за того, что Гарри наложил на меня заклятье, — сказал он как можно спокойнее.

— Конечно, ты считаешь так, потому что он заколдовал тебя, сынок. Он внушил тебе, что мы над ним издеваемся, вот истинная причина перемены твоего поведения.

— Я начал думать об этом ещё две недели назад, — запротестовал Дадли.

— Пока мальчишка учится в школе, он может вытворять свои фокусы-покусы, не боясь наказания от этих уродов, — обосновал отец. — Наложив на тебя заклятье, он думал, что ему это сойдёт с рук, но я и твоя мама не допустим этого. Мы поможем тебе, обещаю. Хватит уже разговоров, иди спать, а мы с матерью всё уладим.

Дадли недоверчиво смотрел отцу вслед, когда тот вышел из спальни, боясь возразить ему, как важно всё это для Гарри.

Всю ночь он так и не смог сомкнуть глаз, увиденное в комнате Гарри не давало ему покоя. Он сам стал свидетелем, как отец... Почему всё так? Он считал, что родители обращаются с Гарри немного грубо, но никогда не думал, что дела будут настолько плохи. Теперь они думают, что Гарри заколдовал его, а он, Дадли, понятия не имеет, сколько вреда это принесёт. Мать же ясно объяснила, что они так ведут себя с Гарри, потому что он может использовать против них магию.

Так, чем больше он старался восстановить родителей против насилия над кузеном, тем хуже они обращались с Гарри. Должен ли он сидеть сложа руки и просто наблюдать за происходящим?

Может, увидев, что всё по-прежнему, они решат, что якобы наложенное заклятье снято? Но где гарантия, что они не применят к Гарри радикальные меры, желая убедиться, что он не совершит это снова?

Дела обстояли просто ужасно.

ххх

Дадли не видел другого выхода для решения накопившихся проблем, кроме как закатить истерику. Именно так он и поступал раньше. Но, глядя на синяк на щеке Гарри и на то, как он морщится каждый раз, когда готовит завтрак повреждённой рукой, он раздумывал спорить с родителями, потому что понимал — Гарри достанется ещё больше.

Сейчас нет никаких сомнений в том, что отец — настоящий тиран. Как это произошло?

Родители болтали за завтраком, делая вид, что всё в порядке. Им кажется, что всё нормально? Случалось ли такое раньше? Дадли до сих пор не мог поверить в происходящее.

Когда Гарри убрал со стола посуду, Дадли заметил, что кузен выглядит ...немного не так, как обычно.

— Дядя Вернон,— спросил Гарри, догадываясь, какой последует ответ.

— Мы прошлой ночью всё обсудили, — складывая газету пополам, отмахнулся Вернон.

— Я себя неважно чувствую, — осторожно начал Гарри. — Я не смогу сделать домашние дела.

— Не нужно ничего делать, кроме как готовить еду. Будешь сидеть в своей комнате до тех пор, пока не исправишь то, о чём мы говорили.

— Я ни в чём не виноват!— сердито запротестовал Гарри.

— Не смей мне дерзить, несносный мальчишка, — заорал Вернон, вставая со стула.

Дадли как вкопанный продолжал сидеть за столом, не зная, как себя вести.

— Вы не сможете морить меня голодом всё лето. Если я перестану отвечать на письма друзей, они станут искать меня, приедут сюда и...

— Если не расколдуешь Дадли, я убью тебя, маленький сучонок, — орал Вернон, сверкая глазами.

Дадли словно примёрз к стулу и недоумённо смотрел на отца.

— Пап, ты не можешь, — сказал он слабым голосом.

Взгляд Вернона смягчился, когда он повернулся к сыну.

— Если он умрёт, то никогда больше не наложит на тебя заклятье, Дадли. А я пойду на всё, чтобы защитить тебя.

Он повернулся к Гарри, и во взгляде вновь появился холод. Потом он приблизился к мальчишке, и тот попятился назад, пока край стола не упёрся ему в спину. Отец Дадли так крепко схватил Гарри за руку, что у мальчика перехватило дыхание.

— Ты будешь сидеть в комнате, пока не снимешь заклятье с моего сына!

— Отстаньте от меня!— закричал Гарри, когда Вернон поволок его из кухни.

Дадли молча стоял, не зная, что делать. Мать осторожно потянула его за руку.

— Доедай завтрак, Дадлик. Всё будет хорошо. Мама с папой всё уладят.

— Мам, пожалуйста, так нельзя! — беспомощно запротестовал Дадли. — Он ничего мне не делал!

В глазах матери стояли слёзы, она кивнула и нежно пробежалась рукой по волосам сына.

— Всё в порядке, милый. Всё наладится.

Дадли позволил матери обнять себя, но её в ответ не обнял. Ничего не наладится, всё просто ужасно.

ххх

Гарри так и не разрешали покидать свою спальню. Дадли несколько раз видел кузена с отцом в коридоре, но, как правило, отец заталкивал мальчишку обратно в комнату или вёл его куда-то, или просто запирал дверь спальни.

Дадли не знал, как быть. Если встать на сторону Гарри, это «докажет», что его действительно заколдовали. Но и игнорировать происходящее он тоже не хотел — слова отца о том, что он лично убьет Гарри, казались вполне правдоподобными. Если родители поймут, что он снова стал собой, отец, чего доброго, действительно пойдет на убийство, чтобы впредь не позволить Гарри пользоваться магией.

Семейная жизнь, ещё совсем недавно казавшаяся такой веселой и безопасной, теперь стала напряжённой. Чувство вины гложет всё чаще, особенно тогда, когда отец находится в комнате Гарри и «тепло» беседует с ним. Он, Дадли, конечно, не знает, что происходит за дверью комнаты, да и не хочет знать.

Раньше он проводил много времени вдали от дома — с друзьями, они забавлялись над прохожими или искали приключения на свою голову. Дадли даже часто забывал возвращаться назад. Сейчас он вспоминает те дни с ужасом.

Неужели и у Гарри возникали такие чувства, и ему хотелось остаться в школе, а не приезжать к ним каждое лето?

Ведь тяжело жить, когда даже поговорить не с кем. Сколько раз, оставаясь дома один, он думал, что неплохо было бы поболтать со своим другом Пьерсом, тем самым развеять скуку. Но ни он, ни Пьерс даже представить себе не могли, насколько бывает важно простое человеческое общение. Почему раньше они не понимали этого? Разумеется, когда рядом родители, а жизнь течёт своим чередом, совсем не до беспокойства.

И уж тем более не замечаешь, как родители издеваются над кузеном.

А ты ещё и помогаешь им в этом...

Раньше он никогда не таскал втихаря еду с кухни, хотя подозревал, что Гарри так делает. Ему казалось, что таким образом он предаёт родителей.

Прислушавшись, он понял, что родители всё еще в гостиной, и, вытащив еду из кармана рубашки, сунул её в дверцу для кошки. Когда Дадли было двенадцать лет, отец сделал такое отверстие в двери одной комнаты, ставшей потом спальней Гарри. Но только сейчас Дадли понял, что сама мысль — просверлить эту кошачью дверцу — была ужасной, словно Гарри животное, а не человек.

Он стиснул зубы и направился в свою комнату.

ххх

Отношение к Гарри не изменилось, он по-прежнему был заперт в спальне. Дадли хотелось верить, что дела не так плохи. Он представлял, что Гарри просто тоскует по друзьям, закрывшись в комнате, даже иногда отказывается от холодной еды.

Но однажды, сунув еду в дверцу для кошки и услышав, как Гарри настойчиво зовёт его из-за двери, Дадли замер от удивления.

— Э-э-э, да? — спокойно спросил он.

Гарри помолчал несколько секунд, а потом спросил:

— Не можешь выпустить меня ненадолго? Клянусь, у тебя не будет проблем из-за этого, просто ... хм... твой отец выпускает меня два раза в день, чтобы ... хм... я сходил в туалет, но сегодня он этого не сделал, вот я и...

Дадли вдруг ощутил себя виноватым и почувствовал невероятную жалость к кузену. Как, наверно, стыдно просить открыть дверь, чтобы сходить в туалет.

А если б он не оказался рядом? Были ли случаи, когда отец не пускал Гарри в уборную?

Он загнал эти мысли куда подальше и открыл дверные замки.

За столько дней он впервые увидел Гарри. Тот выглядел очень бледным, стёкла очков треснули, а на подбородке красовался огромный порез. Гарри почувствовал себя унизительно и опустил глаза в пол. Потом, бросив полный тоски взгляд на дверь напротив, он услышал доносившееся снизу звуки какой-то телепередачи и понял, что родители Дадли в гостиной.

— Спасибо, — сдавленно прошептал он. — И, хм, спасибо за еду. Можешь, хм, потом снова закрыть дверь, чтобы твой отец не заметил, что я выходил?

Дадли кивнул, и Гарри на цыпочках прошел в ванную комнату. А Дадли не давала покоя одна мысль — как ужасно просить кого-то вновь запереть тебя в спальне. Это издевательство.

ххх

— Дадли, спустись, пожалуйста.

Выходя из спальни, Дадли заметил, что дверь в комнату Гарри открыта, но самого Гарри в спальне нет. Не совсем понимая, что всё это значит, Дадли неохотно спустился вниз по лестнице.

Его смутные надежды застать Гарри за домашними делами, а родителей — за просмотром очередной телепередачи не оправдались. Вместо этого в гостиной взору Дадли предстала невероятная картина: отец крепко схватил Гарри за руку. Гарри выглядел изнурённым и ослабевшим. Дадли поймал взгляд кузена — в зелёных глазах стоял страх.

— Он подтвердил, что наложил на тебя заклятье, — проговорил отец.

Дадли изумлённо смотрел на кузена. О чём, черт возьми, он думал, когда решился сказать такое? Впрочем, и так ясно. Отцу удалось довести его до ручки, и у него просто не осталось другого выхода.

— Он утверждает, что сейчас заклятье снято.

Что нужно сделать? Гарри крышка в любом случае.

— Да, я чувствую. Чары развеялись.

Родители смотрели не него с тревогой и скептически.

— Было довольно странно, — продолжал он, пытаясь успокоиться и взять ситуацию под свой контроль.— Я понял, что заклятье спало. Я почувствовал, будто прыгнул в океан.

Он не представлял, какую чепуху сейчас мелет. Он придал лицу свирепое выражение, хотя сам ужасно нервничал.

— Не хочу больше его видеть. Пусть убирается отсюда. Отправьте его к этим уродам, пусть даже не смеет возвращаться обратно!

— Докажи, — с сомнением в голосе сказал отец.

— Доказать? — запнулся Дадли.

— Ударь его, — грубо проговорил отец.

Дадли в ужасе смотрел на него.

— Что?

— Докажи, что заклятье спало, врежь ему.

Гарри напрягся всем телом. Он не слишком удивился происходящему, в отличие от Дадли, но всё равно испытывал страх. И ждал удара с минуты на минуту.

— Пап, пожалуйста, — умолял Дадли, в ужасе качая головой. — Ты же шутишь, да?

Вернон яростно встряхнул Гарри.

— Снимай заклятье сейчас же, не то убью тебя!

Невзирая на слабость, Гарри попытался пнуть дядю по голени, но эта бесплодная попытка не вызвала в Дадли ничего, кроме жалости и сочувствия.

— Прекрати, пап! — в ужасе закричал Дадли и схватил отца за руку, занесённую для удара. Плачущая мать стояла позади них и умоляла сына уйти отсюда.

— Дадли, не лезь, — твёрдо сказал отец и, вырвав руку из цепкой хватки сына, толкнул Гарри в сторону лестницы.

Гарри не хотел возвращаться наверх и сопротивлялся изо всех сил: брыкался, хватался руками за всё, до чего мог дотянуться. Вернона это разозлило ещё больше.

— Прекрати управлять моим сыном этим своим вуду!

— Вы не сделаете этого! — истошно взвыл Гарри, а Дадли пришел в ужас, представив, что случится, если вдруг Гарри и отец останутся наедине.

— Папа, хватит! — Если ударишь его, я убегу из дома! Я не смогу жить с деспотами!— отчаянно кричал Дадли, но всё стало еще хуже. На последних лестничных ступенях отец впечатал Гарри в стену, а потом схватил его за шиворот и потащил к двери.

Мать обвила руки вокруг спины Дадли и привлекла сына к себе.

— Дадличек, всё хорошо. Позволь отцу со всем разобраться. Он хочет помочь тебе. Мы любим тебя сильно-сильно. Пойдем со мной, я заварю чай. Скоро всё образуется.

Вернон втолкнул Гарри в спальню и вошел следом.

— Папа, НЕТ! — закричал Дадли. Всё, что он мог сделать, это схватить настольную лампу и швырнуть её на пол. Мать вскрикнула, отец обернулся.

— Папа, если ты его ударишь, я больше не твой сын! Я уйду отсюда, ты больше никогда меня не увидишь!

Отец разрывался на части, но, сердито вздохнув, всё же вышел из комнаты Гарри и запер дверь. Кивнув, он крепко обнял сына. Мать подошла к ним, обняла Дадли сзади и уткнулась ему в волосы.

Их семья разваливалась.

— Обещай, что не тронешь его, пап. Обещай мне, — дрожащим голосом произнёс Дадли. — Я не могу на это смотреть. Это невыносимо. Я хочу, чтобы мы были нормальной семьей. Ты должен пообещать.

После долгой паузы отец неохотно ответил:

— Обещаю.

Дадли почувствовал облегчение.

— Спасибо.

ххх

В ту ночь Дадли проснулся с отвратительным чувством и понял, что вопли жертв в компьютерной игре были лишь отголосками настоящих приглушенных криков, доносившихся из коридора.

Сначала он подумал, что родители солгали ему, и, вскочив с кровати, собрался выбежать в коридор, но понял, что заперт в собственной спальне. Родители его предали.

Он бил кулаками в дверь, надеясь, что её откроют, но вместо этого услышал голос матери, просивший не беспокоиться ни о чем. Он не мог поверить в реальность происходящего.

Ничего не закончилось, это будет продолжаться до тех пор, пока Гарри не окажется мёртвым. Его родители не просто тираны, он убийцы.

Не зная, что делать, он обвёл комнату невидящим взглядом. Он хотел было включить радио на всю громкость или поиграть в какую-нибудь жестокую видеоигру, лишь бы не думать о происходящем.

Но вместо этого он стал рыться в шкафу, пытаясь найти спальный мешок, которым пользовался в детстве, когда оставался на ночь у друзей. Отец сначала купил его для походов, но, поняв, что придётся просто лежать на земле без телевизора, выбросил такие мысли из головы. Развернув мешок, Дадли подумал, что было бы, если б Гарри оказался в его спальне.

Возможно, ничего этого бы не случилось!

Шаря рукой на дне мешка, он нашел свой хорошо спрятанный тайник, где хранил несколько отобранных у Гарри вещей. Их было немного, обычные безделушки, ничего не значащие для кузена, но напоминавшие ему, Дадли, о волшебстве. Он бы ни за что на свете не признался родителям или даже Гарри, что втайне интересовался той, другой жизнью кузена с тех самых пор, когда узнал, что тот волшебник. Так, у него есть целая коллекция необычных фантиков от конфет, страница, вырванная из какого-то магического журнала, там люди двигались, точнее сказать, летали на мётлах, ну, и еще много всяких вещей. Однако то, что он искал, оказалось в мусорной корзине. Тогда эта вещица показалась ему забавной, хотя родители так не думали. Достав конверт из мусорного ведра, он улыбнулся огромному количеству марок, которые друзья Гарри на него наклеили.

С конвертом в руке он подошел к компьютеру, намереваясь сделать что-то важное, и взял переносной телефон. Он использовал такую гарнитуру, подаренную на день рождения, чтобы отвечать на звонки, когда быстро набираешь на компьютере какой-нибудь текст.

— Большой Дэ, что случилось?

— Я должен кое-что рассказать тебе. Это важно. Мне нужна твоя помощь.

ххх

В половине первого, когда в доме, наконец, воцарилась глубокая тишина, Дадли почувствовал, что может выйти из комнаты. Родители виновато отперли дверь пару часов назад и объяснили, почему им пришлось запереть сына в спальне. Они хотели лишь убедиться, что дверь открыта, если вдруг начнётся пожар. А может, Дадли захочет попить. Что ж, они заботятся хотя бы о ком-то из своих подопечных.

Он знал, что родители не сомкнут глаз еще какое-то время, чтобы не позволить Дадли пойти к Гарри. Помня об этом, он осторожно, на цыпочках, шел по коридору. Он много раз тайком уходил ночью из дома, поэтому хорошо умел делать всё бесшумно. Подойдя к спальне кузена, он приложил большое полотенце к замочной скважине, чтобы заглушить звук открывающихся замков.

Прислушавшись к звукам, доносившимся из комнаты родителей, он понял, что отец по-прежнему храпит. Пока всё шло хорошо.

Он вошел в комнату и удивился, насколько тихо это сделал — Гарри даже не проснулся. Осторожно подойдя к кровати, он вновь прислушался — тишина, родители спят.

— Гарри, — прошептал он, положив руку на плечо кузена и с тревогой поглядывая на дверь. Ответа не последовало.

Дадли наклонился и, взглянув на Гарри, нахмурился. Гарри неважно выглядел. На лице небольшие кровоподтёки и синяки, но они не представляют угрозу для жизни.

Боже, отец же избил его!

— Гарри, проснись, — прошептал он и мягко сжал ладонь кузена.

Резко вздрогнув, Гарри открыл глаза, а Дадли зажал рот кузена своей рукой, чтобы тот, не дай Бог, не вскрикнул то ли от боли, то ли от страха. Зелёные глаза удивлённо смотрели на него.

— Т-с-с, — предупредил он и убрал руку.

— Что ты делаешь? — слабо пробормотал Гарри.

— Увожу тебя отсюда, — бросил Дадли. — Где твои вещи?

Гарри непонимающе смотрел на него, да Дадли и сам до конца не осознавал того, что затеял.

— Тебе влетит, если они застанут тебя здесь. Иди спать, — посоветовал Гарри, прикрывая глаза.

Тощий подросток вздрогнул и, натянув маленькое потрепанное одеяло до шеи, свернулся калачиком. Для него принять помощь Дадли означало признать тот факт, что он плохо себя чувствует. И неудивительно. Спальня выглядела ужасно. На окнах решетки, в комнате невыносимо душно. Дадли знал, что здесь никогда не убирались, и от накопившейся пыли у любого, кто решит зайти сюда, начинает саднить горло. Из клетки с совой идет чудовищный запах, но, глядя на птицу, понимаешь, что её всё-таки кормят. Дадли вдруг понял, что Гарри, наверно, отдавал большую часть своего скудного пайка ей. Дадли почувствовал неловкость, что не приносил еду сове, но всё лето птицу не было слышно, поэтому он благополучно забыл о ней. Он слышал уханье лишь однажды, когда отец был в спальне Гарри.

Даже сейчас птица вела себя тихо и подозрительно смотрела на него. А ведь уханье совы могло только осложнить ситуацию. Но она не издавала ни звука. Дадли готов был поклясться, что она знает, что он задумал.

Всё, теперь остался только Гарри. Но то, что кузен снова улегся спать, не сулило ничего хорошего. Дадли снова потряс его за плечо, и Гарри зашипел от боли.

— Оставь меня, — простонал он.

— Не вздумай уснуть, — твёрдо проговорил Дадли. — Я отнёс сову и все вещи в машину. Давай, надо торопиться.

Гарри распахнул глаза и взглянул на кузена так, как будто увидел у него внезапно выросшую вторую голову. Поморщившись, он посмотрел туда, где обычно стояла клетка, и резко вздохнул, не найдя её месте.

— Что ты с ней сделал? — спросил он, кажется, начиная понимать происходящее.

Он попробовал сесть, но со слабым стоном повалился обратно на кровать.

— Т-с-с! Слушай, ты сможешь идти, если обопрешься на меня? — спросил Дадли, нервно поглядывая на дверь.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросил Гарри, словно боялся, что Дадли причинит ему боль.

— Я тебе помогу, хорошо? — твёрдо сказал он. — Но мы должны идти.

— Он тебе что-нибудь сделал? — неуверенно спросил Гарри.

— Нет. Можешь на время заткнуться и не задавать глупых вопросов? — сердито прошептал Дадли. — Я помогу тебе сесть.

Гарри хотел было сказать, насколько опасна эта затея, но Дадли уже подхватил его за спину и осторожно усадил на кровать, боясь, как бы с его губ не сорвался стон боли.

— Ещё есть вещи под досками, — выдохнул Гарри, — под кроватью.

Пока Дадли искал секретный тайник, Гарри поднялся на ноги. Покачнувшись, он вытянул руку, чтобы ухватиться за что-нибудь, но Дадли тут же оказался рядом и не дал ему упасть.

— Тебе сильно досталось? — обеспокоенно спросил он.

— Не знаю, — прошептал Гарри, опираясь на Дадли.

— Я вытащу тебя отсюда, — поклялся он, и они тихо направились к двери.

Проходя мимо родительской спальни, Дадли поднял голову, чтобы убедиться, что дверь в их комнату закрыта. Гарри крепко вцепился в Дадли, когда они спускались по лестнице, и, казалось, каждый шаг давался ему с трудом.

Дойдя до гаража, Гарри ещё сильнее оперся на Дадли, пока тот открывал замок. Они вдруг разом застыли, когда услышали, как наверху хлопнула дверь. От испуга дыхание Гарри участилось, и Дадли толкнул кузена внутрь и, войдя следом, закрыл дверь как можно тише.

— Давай, идём, — прошептал он, помогая Гарри залезть на пассажирское сиденье автомобиля своего отца. Клетка с белой совой была пристёгнута ремнями безопасности на заднем сиденье. Увидев своего хозяина, птица громко ухнула. Гарри с широко раскрытыми глазами смотрел на то, как Дадли захлопнул дверь, обошел машину, сел за руль и достал из кармана украденные у отца ключи.

— Мерлин, — Гарри изумлённо вздохнул. — Мы угоняем машину твоих родителей? Ты хотя бы водить умеешь?!

— Конечно. Пьерс постоянно тайком брал у своего отца машину. Я за рулём почти год.

С громким шумом ворота гаража начали медленно открываться, и Дадли, бросив пульт управления на землю, повернул ключ в замке зажигания. Мотор взревел, и Гарри с тревогой посмотрел на дверь.

— Пристегни ремень, — произнёс Дадли дрожащим голосом, когда ворота закрылись.

Внезапно дверь дома распахнулась, и Дадли увидел, как Гарри побледнел и вжался в сиденье, когда Вернон рванулся в гараж. Петуния последовала за мужем. Увидев сына, Вернон в недоумении замер, но в следующую секунду он заметил Гарри на пассажирском сиденье, и глаза его налились кровью. Мужчина побагровел и направился к машине. Дадли сдал назад, с тревогой смотря в зеркало заднего вида на то, как ворота гаража медленно открываются.

— Боже, Боже, Боже, — бормотал Гарри, когда Вернон дёрнул ручку двери и постучал в окно.

— Ты мёртв, парень! Прекрати колдовать над моим сыном сейчас же, а то размозжу тебе мозги к чёртовой матери! — взревел он.

Мать Дадли тоже стучала в окно, плача и умоляя сына выйти из машины.

— Дадли, клянусь, я не накладывал на тебя заклятье! — в ужасе бормотал Гарри. — Не открывай двери, прошу тебя. Пожалуйста, не открывай. Он убьёт меня.

Когда ворота открылись настолько, что машина могла выехать, Дадли, стараясь не задеть мать, аккуратно нажал на газ. Отец тем временем схватил монтировку и погнался за ними. Дадли посмотрел по сторонам — машин не было, и он выехал на дорогу. Мать, казалось, вот-вот бросится на автомобиль, а отец выбьет стекло со стороны Гарри. Так, сильнее нажав на газ, он помчался прочь, оставив причитающих родителей позади.

Гарри, тяжело дыша, потрясённо глядел на него.

— Не могу поверить, что ты это сделал.

Дадли ничего не ответил. Он всей душой хотел бы, чтобы родители продолжали спать.

— Э-э-э, я не хочу всё испортить, но разве твои родители не вызовут полицию и не скажут, что их машину угнали? — нервно спросил Гарри.

— Так и сделают, — ответил Дадли, проезжая мимо соседских домов.

— Зачем это тебе? — спросил Гарри после секундного молчания.

Дадли не отрывал взгляд от трассы.

— А сам-то как думаешь, гений? Или ты хотел бы остаться, а отец каждый вечер избивал бы тебя, а мать морила голодом? Хотел бы, чтобы с тобой обращались, как с дерьмом? — язвительно спросил он.

— Но почему именно сейчас? Твои родители всегда так относились ко мне. Может, ты и не знал, что отец меня бьёт, но всё остальное тебе уж точно было известно. Мне казалось, тебя это тоже забавляло.

Дадли вздохнул.

— Да, но я был ребёнком тогда и делал то, что хотели родители. Да, я был тупицей, но они ведь взрослые! Они обещали заботиться о тебе! То, что они по-разному относились к нам, неправильно и ... просто кошмар! Мы читали книгу на уроке литературы, и я понял, что происходит на самом деле.

Машина замедлила ход и остановилась прямо напротив открытого гаража.

— Где ... — нервно начал Гарри, но докончить фразу не смог. Прямо перед ним возник Пьерс Полкисс с бутылкой пива в руках.

Дадли заметил, что кузен напуган и не понимает, что происходит. Настало время всё объяснить.

Выключив зажигание, он вышел из машины и поймал связку ключей, которую с усмешкой бросил ему Пьерс.

— Я твой должник, — сказал Дадли другу, пристально рассматривающему Гарри.

— Привет, большой Дэ, твой груз что-то совсем бледный — нахмурившись, сказал Пьерс. — Не могу поверить, что твои родители стали нормальными.

— Нет, чёрт возьми, — пробормотал Дадли. — Помоги перенести эти вещи. Гарри, посиди тут минутку. Пьерс, возьми бумаги рядом с моим сиденьем.

Парни открыли багажник и вытащили оттуда чемодан Гарри. Пьерс отнёс его к автомобилю, припаркованному на обочине, а Дадли тем временем открыл заднюю дверь машины, чтобы взять клетку с совой и всякий хлам, найденный под кроватью Гарри и так много значащий для него.

— Можешь выпустить Хедвиг. Скажи ей, чтоб летела к Уизли, — произнёс Гарри с переднего сиденья.

— Хм, ладно, — нерешительно ответил Дадли.

Он открыл дверцу клетки, и сова вылетела на волю.

— Э-э-э, лети к Уизли, сова.

Но птица не послушалась. Подлетев к Гарри, она села ему на плечо и мягко ухнула.

— Хедвиг, лети к Уизли. Я тоже скоро приеду туда, — поручил сове Гарри, поглаживая перья птицы. Он открыл дверь машины и слегка подтолкнул Хедвиг. Она неохотно вылетела из автомобиля и взмыла в небо. Дадли до сих пор считал, что иметь сову в качестве домашнего питомца весьма странно, но в глубине души думал, что, должно быть, круто, когда птица, кажется, понимает тебя с полуслова. Ему хотелось узнать, так ли это на самом деле. Может, это волшебная сова. Он обрадовался, когда Хедвиг вылетела из машины. Дадли не хотел, чтобы волшебная птица следила за ним.

Парни, наконец-то, подошли к Гарри. Дадли помог ему осторожно вылезти из машины, а Пьерс захлопнул за ним дверь. Как можно быстрее они направились к припаркованному на обочине автомобилю, украдкой бросая взгляды на дом Пьерса и боясь, как бы его родители не проснулись.

— Это машина твоих родителей? — недоверчиво спросил Гарри Пьерса, пока Дадли помогал ему усесться на пассажирское сиденье.

Пьерс зловредно ухмыльнулся.

— Да. Отец, конечно, придёт в ярость, когда узнает, но мама его успокоит. Я объясню ей, в чём дело. Короче, будет чертовски весело наблюдать за разборкой родаков.

— Я могу вернуть её обратно до того, как твой отец узнает о пропаже. А твоя мать, уверен, меня вообще не переваривает.

— Шутишь? Да она без ума от тебя. И будет чертовски рада, если ты приедешь к нам завтра.

— Здорово. Спасибо. Вот, — Дадли достал из кармана полиэтиленовый пакет и протянул его другу.

— Бабки? Большой Дэ, ну ты даёшь, черт возьми!

Увидев недоверчивое выражение на лице кузена, Дадли закатил глаза и захлопнул пассажирскую дверь.

— Лучше ворота закрой, — посоветовал Дадли другу, прежде чем сеть на место водителя.

Через несколько секунд Гарри и Дадли снова двинулись в путь.

— Куда мы едем? — спросил Гарри, когда они повернули на шоссе.

— В дом твоего друга.

Гарри растерянно смотрел на него.

— Уизли,— объяснил Дадли. — Я нашел их адрес на старом конверте, деревня Оттери-Сент-Кэчпоул. Точный адрес, конечно, не знаю. Они писали, что живут в Норе. Когда въедем туда, покажешь, куда ехать дальше.

— Но я не знаю, как добраться до их дома.

— Ну, ладно, у меня есть мобильный, позвони им да спроси.

Гарри поморщился, и Дадли расценил это как не очень хороший знак.

— Я не знаю их номер. И понятия не имею, подключен ли ещё к сети их телефон. Но пару раз мы гуляли по деревне. На грунтовой дороге, совсем недалеко от их дома, есть паб «О'Мэлли», хм, небольшая аптека, какой-то магазинчик бытовой техники и ещё что-то. Да, там еще был магазин мороженого, на вывеске нарисована большая радуга.

— Это «Кэй». Э-э-э, на заднем сиденье есть подушка и одеяло. Откинь спинку кресла и ляг. Пьерс прав, ты неважно выглядишь.

Гарри пристально посмотрел на Дадли, отчего тому стало не по себе. Потом, откинув спинку кресла назад, он попытался повернуться и дотянуться до подушки с одеялом, но, резко вздохнув, принял прежнее положение, схватился руками за живот и зажмурился.

— Что такое? — с беспокойством произнёс Дадли, взглянув на него.

— Не знаю, — слабо ответил Гарри.

— Желудок болит? — спросил Дадли и, держа руль одной рукой, достал с сиденья подушку с одеялом.

— Да, — пробормотал Гарри, принимая протянутые ему вещи.

— Тебя не вырвет? — с тревогой спросил Дадли. Он был абсолютно уверен, что мистер Полкисс устроит из-за этого истерику, и не хотел бы несколько часов просидеть в вонючей машине.

— Нет, это просто боль.

— Что именно тебе сделал отец? — мрачно спросил Дадли.

— Ладно тебе, Дадли, ты же не хочешь знать, — тихо сказал Гарри, пытаясь найти ручку и опустить спинку кресла ещё сильнее. Откинувшись назад, он зашипел от боли.

— Мне нужно знать, — угрюмо настаивал Дадли.

Гарри вздохнул.

— Твоя смелтингская трость.

Дадли нахмурился.

— Прости.

— За что ты извиняешься? Ты ведь увёз меня оттуда, — напомнил ему Гарри.

— Так, у нас есть три часа. Постарайся немного отдохнуть.

ххх

— Попить есть? — слабо спросил Гарри.

— Нет, извини.

Кузен разочарованно вздохнул.

— Я пить хочу, — печально произнёс он.

Дадли с беспокойством взглянул на него. Кузен бледен, лицо покрыто потом. И дышит он как-то странно, будто совсем не отдыхал.

— Может, надо в больницу? — с сомнением в голосе предложил Дадли.

— Нет, — запротестовал Гарри. — Он найдёт меня там. Пожалуйста, прошу, не останавливайся. Осталось ведь ещё чуть-чуть, да?

— Где-то сорок пять минут, — нахмурившись, произнёс Дадли. — Вид у тебя не очень.

— Они вылечат меня, правда, — настаивал Гарри. — Пожалуйста, Дадли, я знаю, ты думаешь, что я...

— Я не Бог, успокойся,— перебил Дадли. — Звучит так, будто случится катастрофа.

— Это всего лишь жажда, — пробормотал Гарри, закрыв глаза.

— Прости, я забывал приносить тебе воду, — проговорил Дадли, только сейчас он понял свою ошибку.

— Всё нормально. Я пил из крана, когда ходил в ванную. А Хедвиг было плохо. Твой отец же следил за мной, поэтому я не мог принести воду в кружке. Я приносил ей только то, что мог набрать в рот. Надеюсь, теперь она в порядке. Наверное, утолит жажду по пути к Уизли.

Гарри вздрогнул и натянул одеяло до самой шеи. Облизнув губы, он с трудом сглотнул.

— Ты выглядишь хуже некуда.

— Всё хорошо, только не надо в больницу, пожалуйста.

— Ты странно дышишь.

Гарри не ответил, отчего Дадли забеспокоился. Он понимал, что с кузеном что-то не так, но не знал, что делать. Оставалось лишь продолжать вести машину, сильнее нажав на газ.

ххх

— Вижу магазин мороженого. Скажи, куда дальше. После минутного молчания Дадли потряс Гарри за плечо. — Эй, проснись.

Но Гарри не ответил. Дадли охватила паника. Кузен пока жив, но тяжелое дыхание и запавшие глаза говорили сами за себя.

Гарри издал слабый стон. Дадли затрясло.

— Чёрт, — выругался он. — Ладно, они на месте. Он надеялся, что дом Уизли где-то поблизости.

Он достал мобильный, зубами открыл крышку и набрал номер Пьерса. Нажав кнопку вызова и с тревогой слушая телефонные гудки, он заехал в деревню.

— Три часа ночи, чёрт возьми,— раздался в ответ пьяный голос.

— Нужно найти в интернете кое-что, — резко сказал Дадли.

— Что?

— Паб «О'Мэлли» в Оттери-Сент-Кэчпоул.

— Ага, — неохотно ответила трубка. — Как дела?

— Не очень. Гарри без сознания, не просыпается. Кажется, он скоро того, — сказал Дадли, бросив взволнованный взгляд на кузена.

— Чёрт, может, отвезёшь его в больницу?

— Я почти на месте. Они должны его вылечить.

В трубке раздалось ворчание, и послышались щелчки мыши. Наконец, Пьерс продиктовал какой-то адрес, Дадли нацарапал его на листке бумаги и, поблагодарив друга за помощь, выключил телефон.

Держа лист перед собой, Дадли ехал по пустым улицам. В столь ранний час навстречу им попалось лишь несколько машин.

Дадли облегченно вздохнул, когда невдалеке показался паб и грунтовая дорога, о которых рассказывал Гарри. Дадли вздрогнул, услышав, как колёса скрипят и вязнут в грязи. Он надеялся, что отец Пьерса не сильно разозлится, когда увидит, что чёрный блестящий автомобиль весь покрыт пылью.

Проехав мимо нескольких домов, он понял, что ни один из них не подходит под описание Гарри, несмотря на то, что в темноте он с трудом различает надписи на фасадах домов. Дадли подумал, что дорога скоро закончится или превратится в узкую пешеходную тропку.

Он уже хотел повернуть обратно и начать искать больницу, когда заметил странный старый дом. И если бы он не верил в магию до этого момента, то благодаря этому дому изменил бы своё мнение. Как такое кривое и высоченное здание до сих пор не рухнуло, было за гранью понимания любого рядового архитектора.

— Гарри, приехали! — воскликнул Дадли, остановив машину возле тропинки к дому. Он выключил зажигание и попытался снова разбудить кузена, но тщетно.

Всё шло не так, как он предполагал. Он хотел бы высадить Гарри и остаться в машине, ну, или хотя бы помочь Гарри дойти до тропинки, а потом быстро скрыться из виду. Однако он совсем не хотел объяснять этим людям, что произошло. Он их терпеть не мог, да и они его тоже. Почему нельзя просто оставить Гарри тут? Обязательно надо будет говорить гадости про своих родителей?

Но Гарри действительно было плохо, он не просыпался, и Дадли понимал, что, если помедлит ещё хоть минуту, кузену станет ещё хуже. С этой мыслью он вылез из машины и, подбежав к дому, стал громко стучать в дверь, пока в окнах не загорелся свет, а за дверью не послышались шаги.

— Кто там? — раздался тревожный мужской голос. — Отвечай.

Дадли отступил на шаг и недоумённо уставился на дверь. Нет, эти люди точно сумасшедшие.

— Э-э-э, Дадли Дурсль? Кузен Гарри.

— Что? — удивлённо воскликнули в ответ и что-то забормотали.

— Послушайте, Гарри со мной. В машине. Он очень болен или ранен. Ему нужна помощь.

— Гарри ранен? — послышался взволнованный женский голос.

— Молли, что за глупости! Это же не Пожиратель Смерти. Если бы Гарри был ранен, с чего бы его кузен проехал столько миль и привёз его именно к нам? — тихо сказал мужской голос.

— Послушайте, Гарри действительно плохо и, хм, мои родители ничем не могут помочь. Я хотел отвезти его в больницу, но он просил не делать этого. Он сказал, что вы поможете ему, — произнёс Дадли. В ответ раздалась тишина. — Пожалуйста, он не просыпается!

Вновь послышались шаги и голоса, но дверь не открылась.

— Что произошло, когда мы пришли к вам в прошлый раз? — потребовал другой мужской голос.

Дадли сжал челюсти.

— Кто-то бросил мне волшебную конфету, я её съел, и мой язык стал огромным.

— Не знаю ... эту историю знают все факультеты в школе, — произнёс чей-то молодой голос.

— Так мог ответить и Пожиратель Смерти.

— А вдруг он говорит правду?

— Боже! Времени совсем мало! Как вы не понимаете? С ним что-то не так!— яростно кричал Дадли.

Вновь раздалось бормотание.

— Ладно, оставьте! — яростно выкрикнул он и хлопнул ладонью по двери. Подбежав к машине, он открыл дверь с пассажирской стороны. Гарри выглядел ужасно. Дадли достал мобильный, снова набрал номер Пьерса и, не обращая внимания на ругань друга, попросил его найти в интернете адрес ближайшей больницы. Дадли прощупал пульс на запястье Гарри, не зная, что ещё может сделать. Пульс он нашел, но понятия не имел, в норме он или нет. Кожа Гарри была липкой. Это всё, в чём Дадли не сомневался. А также ещё и в том, что дыхание Гарри ухудшилось, а цвет лица стал пугающе бледным.

Он хотел было захлопнуть дверь машины, но чей-то голос остановил его.

— Отойди от машины и подними руки вверх.

Дадли узнал отца гарриного друга и близнецов, которые подбросили ему конфету. Отец стоял к нему ближе всех, а сыновья кружили вокруг автомобиля.

Все трое направили на Дадли палочки.

— Пьерс, я перезвоню, — произнёс в трубку Дадли, не сводя глаз с взрослого мужчины. Выключив телефон, он медленно отошел от машины.

— Фред, Джордж, смотрите за ним в оба, — сказал отец и, подойдя к Гарри, осторожно направил на него палочку, как будто тот в любой момент мог вскочить и атаковать его.

— Пап, кажется, он всё-таки магл, — сказал один из близнецов.

— Всё равно смотрите за ним. Я не знаю, какие ещё козыри прячут в рукаве Пожиратели Смерти, — ответил отец, проводя палочкой над бессознательным Гарри.

— Вы поможете ему или нет? — сердито спросил Дадли. — Если вы будете просто тыкать в него этой палкой, я лучше отвезу его в больницу.

— Пап, это точно он? — с тревогой спросил второй близнец.

— Похож, хотя он совсем плох...

— Но Грюм тоже был похож на настоящего, — закончил один из близнецов.

— Слушайте, я понятия не имею, о чём вы, но клянусь, что я настоящий, как и Гарри. В багажнике все его вещи! Чемодан с птичьей клеткой и какой-то странный плащ.

Один из близнецов направил палочку на машину, произнёс что-то похожее на «Алоха мари», и багажник открылся.

— Пап, это вещи Гарри. Вон его мантия-невидимка!

— Хорошо, но не опускай палочку, допустим, он говорит правду, — сказал отец и, похлопав Гарри по щеке, позвал его по имени.

— Я же говорил, что он не проснётся! Я не раз пытался его разбудить! — с досадой прокричал Дадли.

Мужчина расстегнул гаррин ремень безопасности и взял мальчика на руки. Дадли и близнецы последовали за ним в дом.

— Это он, Артур? — спросила из окна пухлая женщина, тревожно сминая ночную рубашку. Рядом с ней стоял обеспокоенный парень. Дадли догадался, что это друг Гарри. Потом он увидел рыжеволосую девушку, изнывающую от нетерпения.

— Думаю, что да, — но всё равно будьте начеку. Джинни, ты пыталась связаться с кем-то из Ордена? — спросил мужчина, войдя с близнецами и Дадли в дом.

— Да, но все спят или на задании. Меня никто не услышал. Может, воспользоваться каминной сетью? — спросила девушка, испуганно глядя на Гарри.

— Сначала свяжись со скорой Св.Мунго. Пусть срочно пришлют колдомедика. Скажи, что речь идёт о жизни Гарри Поттера. Надеюсь, услышав это, они приедут быстро, — решил мужчина и осторожно положил Гарри на диван.

Дадли с широко раскрытыми глазами смотрел на то, как девушка сунула голову в пламя камина.

— Почему не отвезти его туда самим? — спросила жена.

— Я так и сделаю, если целитель не появится здесь прямо сейчас или скажет, чтобы мы доставили Гарри к ним. Ты же знаешь, в Св.Мунго так много народу, что на Гарри легко напасть, особенно учитывая его теперешнее состояние.

Женщина, миссис Уизли, кивнула и побежала доставать из шкафа дополнительные одеяла.

— Что с ним? — спросил гаррин друг, став перед бледным и горячим Гарри на колени. Как его зовут? Кажется, имя начинается на букву «Р».

— Не знаю, Рон, — нахмурившись, ответил мистер Уизли. Вот как его зовут: Рон. Дадли затрясло, когда он заметил, что взгляд главы семейства направлен на него.

— Что произошло, Дадли?

Дадли стало стыдно, и он понял, что краснеет. Вот поэтому он не хотел заходить к этим людям в дом. Он отвёл глаза и замолчал.

Через мгновение девушка высунула голову из пламени и отошла, чтобы человек в зеленой мантии мог выйти из камина.

Дадли неловко отступил на шаг.

После нескольких взмахов палочкой над Гарри в воздухе появились какие-то огоньки и цифры. Колдомедик достал что-то похожее на кислородную маску без трубок и лямок и прижал к лицу Гарри. Затем, достав из кармана какоё-то шар, сунул его себе в рот.

— Это целитель Эспиноса. Срочно пришлите бригаду колдомедиков в Нору в деревню Оттери-Сент-Кэчпоул. У пациента гиповолемический шок и обширное внутреннее кровоизлияние, вызванное тупой травмой живота. Состояние критическое.

Шар засветился зелёным светом, и мужчина сунул его обратно в карман. Дадли почувствовал себя плохо. Обширное внутреннее кровоизлияние? Разве от таких вещей не умирают?

— Когда он получил травму? — обратился ко всем целитель.

Дадли нервно шагнул вперёд.

— Точно не знаю, но, наверное, сегодня вечером. Может быть, днём. Мы ехали на машине два с половиной часа, а это началось за несколько часов до поездки. Но, хм, он был в сознании ещё полчаса назад. Я думал, он просто уснул.

— Он поправится? — побледнев, спросил Рон.

— Мы сделаем всё возможное. Пульс нитевидный, но он ещё с нами. Это даёт надежду, особенно если учесть и то, что в течение нескольких часов он медленно истекал кровью. У него повреждены внутренние органы, и мы должны привести их в порядок. Мозг, кажется, цел. Он потерял много крови, и его сердце может остановиться ещё до того, как мы закончим лечение.

— Он не истекал кровью, — испуганно возразил Дадли.

— Люди умирают от внутреннего кровотечения, не имея никаких внешних проявлений, — мрачно сказал колдомедик.

— Вы отвезёте его в Св.Мунго? — тихо спросил мистер Уизли.

— Давление слишком низкое, он не транспортабелен. Его сердце может не выдержать, если мы попытаемся сделать это.

Миссис Уизли зарыдала и вытерла слёзы рукавом ночной рубашки.

В тот миг огонь камина вспыхнул ярко-зелёным пламенем, и оттуда, держа в руках флакончики с зельями и какие-то странные инструменты, вышли несколько целителей.

— Вы с семьей подождите в другой комнате, — вежливо обратился один из колодомедиков к мистеру Уизли.

Дадли, открыв рот, смотрел, как спинки дивана исчезли, и люди в зелёных одеждах окружили Гарри. Кто-то, произнеся заклинание, разрезал его рубашку, и прежде чем колдомедики снова накрыли мальчика одеялом, Дадли успел увидеть, что же на самом деле сделал его отец. Всё тело Гарри было сплошь покрыто гематомами: синяки от рук отца на плечах и от ударов на груди.

К горлу Дадли подступила тошнота.

Он вздрогнул, когда рука сжала его плечо. Мистер Уизли кивнул в сторону кухни и направился туда с семьей. Дадли подали стул, и вскоре перед ним оказалась дымящаяся чашка чая.

Мистер Уизли скрылся в гостиной, оставив Дадли наедине с мрачными рыжеволосыми детьми, всё еще одетыми в ночные рубашки.

— Что случилось? — вдруг спросил один из близнецов.

— Ты же слышал. Тупая травма живота, — спокойно ответил Дадли.

Задавший вопрос близнец яростно швырнул чашку на пол.

— Думаешь, это смешно? Что с ним произошло?

Дадли отвёл взгляд.

— Когда они сняли рубашку, — сдавленным голосом сказала красивая рыжая девушка, — я увидела синяки на его теле, кто-то его избил.

Мать, стоящая возле них, мягко взяла его за руку.

— Дадли, милый, твои родители в порядке?

Дадли удивлённо взглянул на неё.

— Что?

— Ты сказал, что не смог помочь Гарри. На вас напали? — мягко спросила она. — Люди в масках и мантиях?

Это было ужасно. Женщина и правда думала, что родители Дадли стали жертвами нападения.

Он убрал ладонь из её рук.

— Нет. На нас никто не нападал.

Женщина, казалось, чуть смутилась, но дети быстро смекнули, что к чему, и яростно уставились на Дадли.

— Выкладывай, что произошло, — грозно сказал один из близнецов.

— Я не хочу об этом говорить, — пробормотал Дадли.

Рон со злостью вскочил на ноги.

— Знаешь, что я думаю? Это ты его так отделал! Ты со своими друзьями с ранних лет издевался над Гарри, а теперь зашел слишком далеко. Испугавшись, что тебе влетит, ты ничего не сказал родителям, а привёз его сюда, чтобы мы поставили его на ноги! Именно так всё и было, правда? ДА ВЕДЬ?

— НЕТ! — закричал Дадли. — Я больше не издевался над ним.

— Ты всегда точил зуб на Гарри! Он много об этом не говорил, но хватало и пары фраз, чтобы понять...Мерлин! Ты всегда выбивал из него дурь, а сейчас, малость перестаравшись, приехал к нам. Дескать, пусть вылечат его с помощью магии, а то я не хочу марать об него руки!

Дадли ударил кулаком по столу.

— ЗАТКНИСЬ! ПРОСТО ЗАТКНИСЬ! Ты понятия НЕ ИМЕЕШЬ, что произошло за последние две недели!

— Кажется, из вас двоих только у Гарри открылось внутреннее КРОВОТЕЧЕНИЕ? — взревел в ответ Рон.

— Рональд Уизли, ПРЕКРАТИ! — строго сказала мать. К удивлению Дадли, рыжий тут же замолчал. Дадли вдруг стало интересно, как она смогла это сделать, не произнеся ни единой угрозы. Гарри бы ни за что не захотел приехать сюда, если бы эти люди обращались со своими детьми так, как родители Дадли с ним, правда?

— Дадли, — продолжила несколько суровым тоном женщина. — Почему ты не расскажешь, что произошло?

Дадли неловко поёжился.

— Не знаю, хотел бы Гарри, чтобы вы знали правду.

— Мы его друзья и заслуживаем того, чтобы ты нам всё рассказал, — сказал один из близнецов и смерил Дадли осуждающим взглядом.

Дадли нахмурился.

— Да? За эти две недели от вас не было ни одной весточки, а Гарри так нуждался в помощи. Вы даже не открыли мне дверь, когда я просил вас осмотреть его. Если он умрёт, вы будете виноваты. Не уверен, что вы заслуживаете правды.

На лицах всех Уизли читалось выражение чувства вины и одновременно гнева.

— Послушайте, я ... я всё скажу, — произнёс он и указал головой на миссис Уизли, — но только вам.

Женщина кивнула.

— Хорошо, Дадли. Сейчас уложу детей и спущусь к тебе.

— Нет, мам! — запротестовал Рон, но мать покачала головой, дав понять, что не изменит своего решения.

— Идемте. Я знаю, вы все хотите помочь Гарри и выяснить, что случилось. Но Дадли прав, возможно, есть вещи, о которых Гарри желал бы умолчать. Если это так, вы должны смириться. Если нет — он сам всё расскажет, когда поправится.

Четверо ребят последовали за матерью, напоследок осуждающе посмотрев на Дадли.

Дадли хотел было убежать отсюда, но понял, что не может этого сделать, пока не убедится, что Гарри в порядке. Поэтому он сел за стол и, взяв чашку обеими руками, стал медленно потягивать остывший чай, то прислушиваясь к доносившимся из соседней комнаты голосам, то не обращая на них внимания. Он не знал, что лучше — слушать эти разговоры или уйти в себя.

Он не мог заставить себя посмотреть на миссис Уизли, когда она вернулась и села за стол рядом с ним.

Потом её ладони накрыли его руки, и он неохотно заговорил.

— Если я всё расскажу, откуда я узнаю, что вы не станете мстить человеку, который это сделал? — спросил он, высвобождая руки из её ладоней.

— А почему нет? Тот, кто это сделал, должен ответить за всё, — угрожающе заявила она.

Дадли скрестил руки на груди.

— Тогда я ничего не скажу.

— Почему? Или ты не считаешь, что они достойны наказания? — сердито спросила она.

Дадли пожал плечами.

— Может быть. Но я вам не позволю.

— Так это сделал магл? — удивлённо сказала она. — Что они... Зачем... Кто-то узнал, что он маг и напал на него?

Она подала Дадли отличную идею, но он вдруг возмутился её наивностью. С какой стати он должен покрывать преступление взрослого человека? Как эти люди могут быть настолько слепы, ведь у них за плечами огромный жизненный опыт? Как они не видят, что происходит у них под носом?

— Как вы не понимаете? — выпалил Дадли. — Разве вы не замечали, какой он тощий или то, что он донашивает мои старые вещи, хотя мы отнюдь не бедные? Ваш муж видел, как они обращались с ним, и вы всерьёз думаете, что они его ни разу и пальцем не тронули? Что ж, замечательно, а раз вы не помогли ему, мне пришлось это сделать, и из-за этого мой отец чуть не убил его! Он думал, что таким образом защищает меня! Вы же знаете, мои родители не признают его. Они его боятся! И это ваша вина!

Дадли понял, что кипит от злости, и, взглянув на миссис Уизли, постарался взять себя в руки. Кажется, женщина пыталась совладать со своими эмоциями, на лице её читался ужас.

Наконец, она успокоилась и серьёзно посмотрела на него.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить такое, — только и смогла произнести она.

Дадли угрюмо пожал плечами и отвернулся.

Они сидели молча до тех пор, пока из соседней комнаты не послышался шум, за которым последовала тишина. Дадли понял, что целители ушли.

Не спрашивая разрешения, он направился в ту комнату, осторожно ступая на пол, в отличие от бегущих со всех ног рыжих подростков.

Дадли взглянул на спящего Гарри, а отец семейства сообщил ему, что жизнь его кузена теперь вне опасности.

ххх

Дадли тихо сидел в одном из кресел гостиной возле спящего кузена и довольно спокойно реагировал на кучу вопросов и упрёков, но, в конце концов, заявил, чтобы все отправлялись к себе и дали Гарри поспать. Сам же Дадли остался рядом с кузеном, остальные подростки недовольно исчезли.

— Дадли, пойдём наверх? У нас есть свободная кровать в одной из комнат, ты можешь там расположиться, — мягко сказал мистер Уизли, но Дадли только покачал головой.

— Я останусь здесь, — непреклонно сказал он.

— Хорошо. Я могу наколдовать кровать, хочешь?

Едва увидев волшебную палочку, Дадли быстро затряс головой.

— Нет, спасибо. Можно мне просто одеяло или подушку?

Мистер Уизли убрал палочку.

— Конечно. Сейчас принесу подушку и спальный мешок.

Рыжий мужчина вышел из комнаты, и Дадли склонился над спящим кузеном. Гарри выглядел лучше, но это ещё ничего не значило. Ему, вероятно, было крайне необходимо принять душ и поесть что-нибудь горячее, не говоря уже о том, чтобы побыть вдали от угроз и зоркого ока отца Дадли.

Дадли до сих пор не верил, что жизнь кузена еще несколько часов назад висела на волоске. А какова же будет реакция его родителей? Наверное, просто испугаются, ведь могут возникнуть проблемы с волшебниками.

Опершись локтями на диван, он положил голову на руки Гарри.

— Мне очень жаль, — прошептал он.

Гарри, конечно, не ответил. Услышав шаги мистера Уизли, Дадли тут же вернулся к креслу.

Мужчина протянул ему постельное бельё.

— Дадли, спасибо за всё, что ты сделал. Ты спас Гарри жизнь.

Дадли понял, что мистер Уизли хотел добавить «от твоих родителей», но не произнёс эту фразу вслух. Настроение Дадли испортилось, и он не ответил.

— Гарри не вернётся назад, но я беспокоюсь о тебе, — продолжал он, а Дадли хотел лишь исчезнуть с его глаз. — Твои родители когда-нибудь били тебя или способны на такое?

— Нет, — произнёс Дадли. — Они никогда не причинят мне боль. Они хорошие родители.

Он замолчал, поняв, какую глупость сказал.

— Ну, для меня. Но я не вернусь домой сейчас, поживу пока у друга. Я знаю, его родители разрешат мне остаться.

— Хорошо. Но если вдруг будет некуда пойти, знай, что двери этого дома всегда открыты для тебя. Мы перед тобой в долгу, — сказал он и бросил взгляд на бессознательного Гарри.

Он отлично понимал, что чувствует сейчас мужчина, ведь сам всё лето страдал от такого же чувства вины. Так они и стояли, сожалея о том, что не предпринимали ничего раньше.

— Он же в порядке, да? Ну, он поправится?

Мистер Уизли кивнул.

— Физически, по крайней мере. Завтра он очнётся, но понадобится какое-то время, чтобы он смог набраться сил. Я уверен, что он сразу же захочет полетать на метле... — он запнулся, посмотрев на Дадли. — Полагаю, ты мало знаешь об этом. Гарри отлично летает. Он звезда команды по кви... звезда спорта.

Дадли молча выслушал информацию, не зная, как реагировать на неё. Гарри хорош в спорте? Да, Гарри порой был так быстр, что он диву давался. Хотя и тощий коротышка. Вообще странно думать о той, другой жизни Гарри. Дадли всегда представлял, как эти люди в странных мантиях прячутся от полнолуния, колдуют над куклами вуду или подбрасывают какой-то порошок в огонь посреди леса. Но слова о том, что Гарри занимается спортом, наводили на мысли о настоящей школе. Сколько же всего он не знал о Гарри, да и не был уверен, что хотел знать. Одни лишь мысли о том, как он и его семья унижали Гарри, казались ему чудовищными.

Он всё молчал, а мистер Уизли, похоже, расценил это как отсутствие интереса. Мужчина ободряюще похлопал его по плечу, но Дадли чувствовал его разочарование.

— Ладно, если ночью что-нибудь понадобится, наша спальня в конце коридора. Просто постучи в дверь. Я, наверное, ещё приду проведать Гарри, так что не пугайся. Потушить огонь в камине или пусть горит?

— Пусть горит, — пробормотал Дадли. Ему не слишком хотелось остаться в темноте в деревенском доме. Да и спасть без света уличных фонарей как-то жутковато.

Он почувствовал облегчение, когда мужчина вышел из комнаты, а на улице загорелся свет. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине и мягким дыханием Гарри.

В свете камина Дадли смотрел на мерно вздымающуюся грудь кузена, пока, наконец, сам не провалился в сон.

ххх

Гарри и Дадли медленно подошли к покрытому пылью автомобилю. Гарри был ещё слишком слаб, чтобы ходить быстро.

Дадли проснулся раньше Гарри и стал свидетелем того, как Уизли, стараясь не разбудить Гарри, пытаются проверить его состояние. Попытки, конечно же, не увенчались успехом, Гарри открыл глаза, и толпа рыжих ребят сдерживалась изо всех сил, чтобы не навалиться на него сверху. Дадли, чувствуя себя неловко, стоял в нескольких шагах от них. Все были довольно тактичны, никто не спросил, почему он остался здесь до утра, и Дадли хотел бы уйти из этого дома до того момента, как подростки всё же зададут ему этот вопрос. Гарри потом сам всё им расскажет.

В отличие от немного смущенного происходящим Дадли, Гарри казался спокойным и расслабленным. Дадли никогда не видел его таким. Наверное, именно сейчас Гарри чувствовал себя в полной безопасности.

Гарри попросил Уизли ненадолго уйти, заметив, что Дадли в их присутствии чувствует себя неуютно, но Дадли тут же увидел под окнами рыжие головы. Ребята не хотели спускать с него глаз, словно боялись, что тот при первой же возможности засунет Гарри в багажник автомобиля. Он никак не мог понять, почему Гарри так привязан к этим жутким людям, хотя, честно сказать, и сам кузен был довольно странным. Дадли с нетерпением ждал момента, когда окажется в нормальном мире.

— Ты действительно не вернёшься к родителям? — спросил Гарри. — Я не буду о тебе худшего мнения, даже если ты это сделаешь.

— Мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Я не могу вернуться домой, зная, что они искренне считают себя невиновными. Но я всё равно люблю их. Они же мои родители, — демонстративно сказал Дадли.

Гарри твёрдо кивнул.

— Да, понимаю. Знаешь, они ждут твоего возвращения. Они просто защищали тебя от всего этого.

— Хватит. Называй уже вещи своими именами, — раздражённо сказал Дадли.

Гарри ничего не ответил.

Дадли открыл дверцу машины, но не спешил занять место водителя.

— Ты же не наделаешь глупостей, да? Будешь держаться от них подальше, правда?

— Да. Мистер Уизли сказал, что отправится к ним за моей палочкой, но я попрошу его подождать, он должен успокоиться. Я обещаю, он ничего им не сделает, — он затих на мгновение. — Будь на связи. Я никогда не знал тебя, ну, тебя нового.

Дадли поднял глаза к небу. Не хватало ещё раскрыть семейную тайну.

— И не надейся.

Гарри кивнул, даже не удивившись такому ответу.

— Ну, ты же знаешь адрес, вдруг когда-нибудь передумаешь.

Дадли фыркнул, дав понять, что он здесь первый и последний раз, и сел на место водителя.

— Дадли?

Вздохнув с досадой, Дадли поднял глаза на тощего кузена.

— Спасибо.

Коротко кивнув в ответ, Дадли захлопнул дверь и завёл мотор. Гарри отступил от автомобиля и стал смотреть, как Дадли медленно едет по ухабистой грунтовой дороге.

Вскоре и кузен, и кривой дом остались позади.

Неожиданно Дадли почувствовал гордость. Впервые, пожалуй, за всю свою жизнь он сделал что-то правильно.

Включив радио, он опустил стёкла автомобиля и с высоко поднятой головой поехал в свой мир, в глубине души спрашивая себя: «Неужели так чувствуют себя герои?».