Забыв, начать сначала (гет)

Дождь не прекращался уже третий час. Далекие раскаты грома и тихий перестук капель о крышу были единственными звуками, нарушавшими тишину, царившую в небольшом домике на Терренс Вуд в Хэмптоне. Влажный уличный воздух проникал через открытую форточку и разносился по всему первому этажу коттеджа.

Возле окна, прижавшись лбом к стеклу, стоял молодой мужчина и невидящим взглядом провожал стекающие по прозрачной поверхности капли дождя.

От его когда-то ярких изумрудно-зеленых глаз, цвета надежды, осталось одно лишь воспоминание, да и то какое-то уж слишком бледное. Он иногда отшучивался на замечания своих друзей и говорил, что глаза, как трава, выгорели на солнце. Вот только почему-то никто даже не улыбался в ответ...

Годы борьбы, лишений и потерь многих изменили до неузнаваемости, что уж говорить о том, кому в этой постановке была отведена самая главная роль.

А цвет глаз... не слишком большая плата за победу.

После тех ужасов и смертей, которые пришлось пережить чуть ли не всем жителям магической Британии в последней войне, каждый старался наладить свою жизнь. Кто как мог.

И мальчик, который все-таки выжил, не был исключением. Он, как никто другой, торопился заглушить боль потерь, наверстывая упущенное время и спеша жить.

Сначала были учеба и работа в аврорате, потом женитьба на любимой девушке, рождение сына — Джеймса Сириуса, названного в честь любимых мародеров.

Он всегда мечтал о большой семье. О доме, полном малышей. Поэтому рождение через год второго ребенка — Альбуса Северуса — было так же желанно.

Двое малышей, так похожих на него.

А еще спустя два года родилась Лили, и Гарри Поттер почувствовал, что где-то глубоко внутри растаял последний кусочек льда, большего счастья он и представить себе не мог. Заглядывая в окруженные ореолом золотых ресниц изумрудно-зеленые глаза маленькой дочки, он уже видел, как она будет похожа на Лили Эванс. Такая же добрая и умная. А может и чуточку вспыльчивая. Он улыбался при мысли, что гены искрометной Джинни Уизли не могли не проявиться в малышке.

И вот сбылось все, к чему он шел. Семья, дети, друзья, любимая работа, но... но не может же все быть идеально? И за несколько лет счастливой жизни, как правило, приходится платить.

Сейчас, спустя пять лет после рождения дочери, он уже почти не помнил, как это, когда все нормально. За его спиной, у потухшего камина, сидела рыжеволосая девушка, ее глаза и лицо покраснели от слез, а взгляд был ничуть не лучше, чем у него самого.

Сравнивая сегодняшнюю Джинни с той сильной девочкой, какою она была в школе, Поттер лишь качал головой. Кто бы мог подумать, что охотница, продолжившая играть за Холлихедские Гарпии даже после рождения двух сыновей, вдруг так изменится и оставит любимый спорт. Но у каждого есть что-то, способное его сломить.

— Я устала, Гарри, ты же знаешь... так нельзя дальше, — девушка запустила пальцы в волосы и сжала их в кулаки. — Да очнись же ты! Не молчи! С того момента, как я вошла через камин, ты так ничего и не сказал!

Ее голос, полный отчаяния, сорвался, и по щеке скатилась очередная слеза.

Как будто наконец очнувшись от своих мыслей, Гарри Поттер повернулся в ее сторону. Он не хотел встречаться с женой взглядом, поэтому просто уставился куда-то в пространство за ее спиной.

— Я согласен, — его голос был хриплый, как будто он давно не разговаривал. — Тебе тяжело и я это понимаю. Я знаю, зачем ты пришла, — он передернул плечами, скидывая навалившееся оцепенение. Гарри взял с подоконника бумаги с гербом Министерства Магии и протянул их жене. В ответ девушка с сомнением посмотрела на него, но все же достала палочку и, прошептав "Акцио", призвала листы. Ее руки дрожали, когда она, пробежавшись взглядом по документам, ахнула и подняла на него испуганные глаза.

— Но...

Гарри не дал ей договорить, предупреждающе подняв руку.

— Не спорь, ты за этим и пришла. Ты знала... Должна знать, что я не оставлю нашу малышку. Никогда. Несмотря ни на что.

Девушка дернулась от его слов, как от удара, и, бросив бумаги, резко вскочила с кресла, в два шага преодолев расстояние, отделявшее ее от мужа. Сквозь зубы она прошипела в лицо мужчине:

— Не считай меня плохой матерью, Гарри Поттер! Я несколько лет делала все от меня зависящее! Я показала ее лучшим специалистам! Перепробовала самые известные зелья и заклятья! Не моя вина, что она ОБЫЧНАЯ! Я сделала все, что могла! — руки девушки были сжаты в кулаки, и казалось, что она готова ударить его в любую секунду.

Вглядевшись в разъяренное лицо Джинни, Гарри лишь обреченно вздохнул.

Сколько раз он пытался переспорить жену! Объяснить, что если магические способности у старших сыновей появились практически сразу, то это не значит, что у всех детей будет так же.

Даже приведение в пример их друга Невилла Лонгботтома не возымело должного эффекта, и миссис Поттер начала свои поиски...

Гарри не раз убеждался, что Джинни была достойной дочерью своей матери, Молли Уизли. В упорстве ей не было равных!

За три года чего только не перепробовала его жена. Были и поездки за границу, где она встречалась с весьма сомнительными личностями, обещавшими стопроцентную гарантию в определении, волшебник ли ребенок. И покупка дорогостоящих артефактов, оценивающих магический уровень. И зелья, ингредиенты для которых ему пришлось доставать, прибегнув к помощи довольно сомнительных типов. В обычное время сам Гарри с чистой совестью отвел бы им в личное пользование одну из камер Азкабана, но обстоятельства... Вспоминать можно до бесконечности.

Он терпеливо ждал, надеясь, что рано или поздно Джинни просто примет дочь такой, какая она есть. С магическими способностями или без них.

Сам же Гарри не видел проблемы в отсутствии магии. Для него было важным благополучие Лили. Поэтому, когда малышке исполнилось два, именно он повел ее в маггловский детский сад, и именно там его впервые посетила мысль оставить Аврорат и получить немагическую профессию.

Что из этого получилось, стало понятно гораздо позже. Когда, встретившись однажды вечером за ужином, они не нашли, о чем поговорить.

Учеба Гарри в маггловском колледже и его практика в небольшой фирме в центре Лондона были малопонятны Джинни, которая продолжала ежедневно сталкиваться с последствиями неудачного колдовства в больнице Святого Мунго. А слышать об очередном провалившемся эксперименте, которые продолжала ставить Джинни, пытаясь выявить магические способности у Лили, не было сил уже у Гарри.

Жена устроилась в лечебницу в качестве практикантки еще тогда, когда дочери минул год и навязчивая идея о не проявляющихся у Лили способностях стала приобретать поистине глобальные размеры.

В итоге, Гарри Поттер не выдержал, и на четырехлетие Лили, после долгих уговоров, действующий директор Хогвартса согласилась прислать список одногодок их дочери, зачисленных в школу чародейства и волшебства. Оказалось, что среди них фамилии Поттер нет...

Эксперименты были прекращены. Гарри даже показалось, что Джинни смирилась с действительностью. Она сама стала отводить Лили в детский сад и чаще отправляла сыновей к бабушке Молли, где они свободно могли приобщаться к колдовству, не акцентируя на этом внимание младшей сестры.

И вроде бы, все должно было наладиться. Но почему-то, изо дня в день, становилось только хуже.

О чем думала Джинни, когда высказала мысль отдать Лили на воспитание родственнику, о чьем существовании в семействе Уизли вспоминали крайне редко и который “кажется” был бухгалтером, Гарри не знал. Но празднование пятого дня рождения дочери в Норе в тот день было сорвано безвозвратно. Не желая выслушивать других предложений жены, Гарри Поттер забрал дочь и переместился в их дом в маггловском городке Хэмптон.

Ему понадобилось несколько дней на то, чтобы решиться на сегодняшний разговор. И он был намерен довести его до конца.

Гарри вынырнул из тягостных воспоминаний и сосредоточенно свел брови к переносице.

— Кроме как принять ее такой, какая она есть... — эту фразу он проговорил шепотом, но Джинни его все равно услышала. Она уже собиралась, что-то возразить, но Гарри ее остановил.

— Не надо, прошу, хватит. Эти бумаги — единственный выход. Печать министерства там уже стоит, надо лишь поставить подписи, — он снял очки и устало потер глаза. — У меня есть лишь несколько условий...

Гарри Поттер отвернулся к окну и, не смотря на стоящую за его спиной рыжеволосую девушку, негромко продолжил:

— Первое касается мальчиков. Если будет что-то серьезное, обязательно свяжись со мной. Если они захотят навестить нас, я не буду возражать. Только объясни им, подготовь. И сама... Я... — казалось, что мужчина борется сам с собой, — я буду скучать.

Джинни попыталась что-то сказать, но снова была прервана.

— Я помню, Джин, помню, мы любили друг друга, — он нервно сглотнул ком, появившийся в горле, и, часто прерываясь, попытался подобрать подходящие слова. — Но последние несколько лет... Я же не слепой, я вижу, что выгорели не только мои глаза, и я... понимаю. Но и ты пойми, — Гарри обернулся и протянул ладонь к лицу девушки. Едва касаясь кончиками пальцев, он провел рукой по ее щеке. В глазах Джинни стояли слезы. Она сделала последний шаг, разделяющий их, и уткнулась мужчине в грудь. Он приобнял жену за плечи и осторожно провел ладонью по ее спине, пытаясь поддержать. Было видно, что этот разговор никому из них не дается легко. Оба выглядели разбитыми. Гарри крепче обнял вздрагивающую от рыданий девушку и зарылся лицом в ее волосы. "Как так получилось, что мы потеряли друг друга?" — подумал он и, справившись с тяжелым дыханием, легонько отстранил от себя жену.

— И второе условие, пожалуй, самое главное, — он помедлил, прежде чем продолжить. Достав из кармана флакон с молочно-белым содержимым, он аккуратно вложил его в руку девушки. — Когда ты сотрешь мне память... — Видя, как расширились от испуга глаза Джинни, он крепче сжал флакон в ее руке и продолжил: — Когда ты сотрешь мне память, тебе надо будет вложить эти воспоминания на освободившееся место. Я готовил их на всякий случай весь последний год, подправлял, убирал лишнее. В них просто больше не будет магии, войны. Воспоминания о смерти некоторых людей подправлены. Я не убирал никого из них, не убирал чувства, которые испытывал к тебе и ко всем остальным. Я всегда хотел забыть те ужасы. С ними тяжело жить. А теперь так надо. Так будет проще для Лили и для нас...

Он выпустил все еще дрожащие руки Джинни из своих ладоней и, достав волшебную палочку, призвал бумаги, брошенные у камина. Одно прикосновение кончиком палочки, и на листе появилась его магическая подпись. Он протянул застывшей в нерешительности жене договор.

— Твоя очередь.

Дрожащими руками девушка взяла у него бумаги и чуть помедлила, прежде чем прикоснуться к ним волшебной палочкой, которую до сих пор сжимала в ладони. На краткий миг их обоих охватило золотистое сияние и пропало. Так же, как исчезли и кольца, вот уже несколько лет находившиеся на безымянных пальцах бывших супругов.

Горькая улыбка промелькнула на лицах обоих, когда они поняли, что первая часть закончилась и предстоит самое трудное.

— Сегодняшний день исправь сама, я тебе доверяю. Только магию убери из воспоминаний, остальное можешь оставить. И когда будешь уходить, не забудь, пожалуйста, выйти через дверь... Сама понимаешь... соседи магглы...

— Да, — хрипло пробормотала девушка.

— Ну, ты готова?

Джинни со слезами на глазах посмотрела на бывшего мужа. Ее Гарри. Где же теперь ее влюбленный мальчишка с изумрудными глазами? Может, если начать все с чистого листа, у него еще будет шанс стать прежним? В новом мире. Без нее.

— К этому я не была готова... — еле слышно пробормотала девушка, откидывая с лица влажные золотистые пряди и вглядываясь в тусклые глаза черноволосого мужчины. — Вдруг у меня не выйдет?

Стоящий напротив нее Герой Магической Британии лишь грустно улыбнулся и покачал головой.

— Ты хороший целитель, — успокаивающе проговорил Гарри, с нежностью смотря на нее. — У тебя все наладится, я знаю. Только позаботься о мальчиках. Не бросай их.

— Гарри!

— Молчу-молчу! Давай начинать.

Но Джинни все еще нерешительно всматривалась в глаза бывшего мужа, ища в них хоть какой-нибудь признак сомнения.

— А если ты когда-нибудь захочешь вспомнить?

— Нет. Не захочу, — оборвал ее фразу Гарри Поттер. — Готова?

Джинни обреченно кивнула и постаралась отбросить ненужное волнение: слишком серьезное дело ей предстояло, а эмоции могут лишь навредить. Влажный ветер, до этого пробиравший до самых костей, внезапно утих, как будто помогая сосредоточиться.

Палочка волшебницы мягко коснулась виска Гарри Поттера, и, прежде чем Джинни успела произнести "Обливиэйт", он одними губами прошептал:

— Прощай...

* * *

Сквозь открытую дверь увитого зеленью дома на Теренс Вуд в Хэмптоне вышла, зябко кутаясь в легкий шарф, накинутый на плечи, рыжеволосая девушка. Дождь уже прекратился, и лишь редкие капли падали с деревьев, подчиняясь слабому ветерку, периодически качавшему раскидистые кроны.

Пройдя за калитку, она обернулась и в последний раз бросила взгляд в сторону коттеджа.

На втором этаже, в одном из окон, где сквозь занавески с розовым тюлем угадывалась детская, вспыхнул свет.

По щеке девушки скатилась слеза, но тут же была стерта дрожащей рукой.

“Так будет лучше для всех”, — убеждая себя, твердо проговорила Джинни, покидая так и не ставшую за пять лет родной улицу в пригороде Лондона.

* * *

— Джинни! Джин! Джинни!

Через длинный коридор холла больницы Святого Мунго, размахивая газетой и абсолютно не замечая задетых ею по пути магов, спешила Гермиона Уизли. К своим двадцати девяти годам она, помимо замужества, успела обзавестись двумя детьми и получить порядка пяти степеней магистра по разным магическим дисциплинам. И это только приблизительные данные, уследить за деятельностью заместителя начальника отдела Тайн для Джинни было практически нереально. Даже с учетом того, что замужем эта девушка была за ее братом.

Джинни с досадой подумала, что в любой другой момент она была бы безумно рада видеть подругу, но именно сегодня, а точнее конкретно сейчас, ей наконец-то представился замечательный случай решить вопрос ее будущей карьеры.

После трех лет непрерывных попыток разобраться с проблемой дочери с помощью колдомедицины, девушка всерьез задумалась о смене профессионального поприща. Столько сил было потрачено, и никаких результатов...

Вера в когда-то безоговорочно выбранную стезю исчерпала себя полгода назад, завершившись наверняка ошеломившей бы все магическое общество новостью. Самая известная пара — развелась! Повезло еще, что эта новость пока не просочилась в прессу и в курсе были лишь близкие родственники и друзья, да министр, который подписал договор о разводе.

Девушка каждый раз кривилась, представляя реакцию репортеров. Наверняка, раздуют из этого не пойми что. Ей и сейчас-то с трудом удается отвязаться от ухаживаний Томаса и Корнера, а что будет, когда новость окажется обнародована? Страшно представить.

Джинни заправила за ухо выбившуюся рыжую прядь и, глубоко вдохнув пропитанный запахом лекарственных зелий воздух, витавший в коридорах больницы Святого Мунго, постаралась собраться с мыслями. Она уже несколько дней безрезультатно пыталась поговорить с пациентом, поступившим в отделение “Травм от рукотворных предметов” с переломом обеих ног. Однако собственные больные и другой лечащий врач не давали ей этой возможности. И вот именно сегодня, в день его выписки, такая возможность появилась! И упускать ее она была не намерена.

Девушка с извиняющейся улыбкой повернулась к стоящему напротив нее молодому человеку.

— Мистер МакЛагген, если вы позволите, я узнаю, что стряслось, и мы вернемся к нашему разговору, — она постаралась как можно обворожительнее улыбнуться главному редактору спортивной колонки самой популярной в магической Британии газеты Ежедневный Пророк.

— Конечно-конечно, миссис Поттер, я подожду, — молодой человек ослепительно улыбнулся ей в ответ, сверкнув, кажется, всеми тридцатью двумя зубами. Он небрежно откинул упавшую ему на глаза прядь песочных волос и сделал шаг назад, уступая место добежавшей до них девушке.

Джинни сразу собиралась попросить подругу повременить с разговором и уже хотела объявить ей об этом вслух, когда что-то во взгляде и поведении всегда собранной Гермионы Уизли ее насторожило. Приглядевшись, она заметила, что волосы, обычно собранные в идеальную прическу, были растрепаны и более подходили к образу “школьной заучки Грейнджер”, от которого подруга долго и упорно избавлялась, чем строгому виду заместителя начальника Отдела Тайн. Карие глаза Гермионы покраснели, а на щеках были заметны мокрые дорожки.

— Гермиона... — начала Джинни, но та не дала ей договорить. Бросившись к ней, бывшая гриффиндорка разрыдалась прямо у нее на груди.

Ничего не понимая, Джинни обняла подругу.

— Гермиона, что произошло, ты можешь мне объяснить? — рыжеволосая ведьма попыталась вздохнуть, но непонятно откуда взявшийся ком в горле мешал сделать хотя бы вздох. Сердце защемило в неприятном предчувствии. Гермиона так не плакала с самых похорон после битвы за Хогвартс. Неужели кто-то...

Нащупав дрожащей рукой стену, она, на всякий случай, постаралась опереться на нее.

Ослабевшим от страха голосом девушка предприняла еще одну попытку узнать у подруги, что случилось.

— Гермиона, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь...

Однако стоящая напротив нее девушка не реагировала. Зажав рот рукой, Гермиона тщетно пыталась совладать с рвущимися наружу рыданиями. В ее взгляде было столько беспомощности и обреченности, что можно было не сомневаться — случилось что-то действительно страшное.

В одной руке она все еще сжимала смятую газету, и Джинни заметила остановившиеся картинки. Магловская. Сердце чуть отпустило.

“Так, соберись! Чего расклеилась раньше времени? В самом худшем случае, что-то произошло с родителями Гермионы. Ей нужна твоя поддержка, а таким же невменяемым состоянием ты ей не поможешь!”.

Джинни удалось, наконец, пропустить в легкие небольшую порцию кислорода, и, встряхнув волосами, она попыталась отогнать навалившееся оцепенение. Девушка вытащила из сжатой ладони подруги смятую газету и, постаравшись собраться с мыслями, взглянула на разворот.

“Авиакатастрофа над Ламаншем” было написано крупным шрифтом. Сердце пропустило удар, потом другой. Девушка продолжала просматривать мутнеющие перед глазами строчки. “Все погибли, выживших не найдено...”, “списки и фотографии погибших в авиакатастрофе пассажиров”... Взгляд опустился ниже, ища знакомую каштановую копну волос матери ее подруги, когда...

Когда Джинни Поттер начала стремительно оседать на пол, стоящий в шаге от нее МакЛагген еле успел подхватить падающую девушку. Бросив быстрый взгляд на упавшую газету, он легко поднял на руки ставшую как будто невесомой рыжеволосую девушку и немедля направился к спешащим в их сторону целителям.

В центре списка погибших под фотографией мужчины с непослушными черными волосами и девочки лет пяти значились два имени: “Гарри Поттер — двадцать девять лет, с дочерью — Лили Поттер, пять лет”...