Клинки Хаоса (гет)

— Не сработает!

Вопль Ученой оторвал меня от блаженного созерцания происходящего. До этого момента я спокойно летала вокруг своего, но занятого другой тела, любуясь на все, что она вытворяет. Честно говоря, по ходу Турнира я все больше и больше радовалась тому, что какие-то высшие силы создали такой вот парадокс. В том, что Ксенос Морион справился бы с этой ситуацией — я даже не сомневалась. То, что вытворяла моя «альтер эго» — доставляло мне море удовольствия. Но вот что бы я делала сама? Особенно, учитывая то, что мне вряд ли хватило бы нахальства подкинуть свое имя, и Гарри остался бы без поддержки! Ну, почти без поддержки, советы я не считаю...

— Почему?

Время привычно по тренировкам еще во внутренней реальности замедлилось, и я могла обсудить все с множественным потоком сознания, которые есть леди Аметист. Конкретно сейчас со мной говорила Ученая.

— Она не испытывает ярости, не жаждет крови. Ей — любопытно. Так можно дозваться разве что до Господина Перемен, а чтобы сработало — нужен Владыка Войны.

— Но... что же делать? — Я и в самом деле растерялась.

— Санктуум экстерминатус мы не потянем даже вместе... — Мое тело еще летело к кубку-порталу, хотя время, отведенное нам уже почти вышло. — А вот локальный прорыв Инферно — устроим. Кай, Мори, помогайте!

— Конечно.

Миа говорит, что у Ксеноса Мориона очень приятный, теплый голос... но мне он почему-то всегда представляется ледяным.

От моего тела, уже почти коснувшегося порт-ключа, отделился еще один силуэт. Очень сильно присмотревшись, можно было бы заметить, что он несколько младше меня, но... замечать разницу между мной и Миа было просто некому. Леди Аметист щелкает пальцами, и между нами и набегающими Упивающимися встает светящаяся голубым для избранных вязь щита. А потом черный клинок пробивает Адские Врата, открывая их и выпуская таящийся за ними ужас наружу. Варп хлынул в реальность, и мы с Миа, ухватившись за серебряную нить, улетаем туда, куда кубок-портал уже унес мое тело. Последнее, что мне удалось увидеть, были черно-серебряные крылья, закрывшие нас от потока пламени, и ощущение того, что пространство изогнулось в какой-то мучительной судороге. И еще... может быть, мне это показалось, но Воландеморт, кажется, успел аппарировать... а вот того из Упивающихся, что стоял ближе всего к нему какая-то невидимая тварь просто перекусила пополам.

Но и нас встряхнуло капитально. Леди Аметист и лорд Морион быстренько сбежали в свой мир. Я же не рискнула даже исчезнуть в своем внутреннем мире. Манипулировать реальностью на глазах стольких квалифицированных наблюдателей было бы несколько... самоуверенно. Так что я, пользуясь своим нематериальным состоянием, просто заняла тот же объем пространства, что и моя... более материальная составляющая, и старалась повторять все движения за нынешней хозяйкой тела, благо эффект растяжения времени еще не кончился.

Представление, которое устроила «я» по возвращении, принесла мне много радости. Особенно приятно было следить за лицом Гарри, когда «я» сдавала Питтегрю. Его эмоции просто опьяняли... так что я даже не заметила, что именно пьет «вторая я».

А потом напряжение последних дней и жуткий напиток, который Миа назвала «самогон», пояснив, что просто передает мне слова Кай, сделали свое черное дело, и в теле я снова осталась одна. К счастью, на этот раз моя соседка просто заснула, оставляя мне возможность тоже немного отдохнуть от призрачного состояния, и немного повеселиться.

Первым под руку подвернулся дементор, которого этот придурок Фадж попытался натравить на Питтегрю и Крауча, даже не допросив их. Нет, ну сколько надо иметь ума, чтобы притащить в школу, к детям — дементора?! Хотя, наверное, несколько больше, чем для того, чтобы притащить в ту же школу сотни дементоров.

Страшно было — до безумия. Но шанс оправдать крестного Гарри... В общем, я отпрыгнула подальше, а когда дементор попытался пройти мимо оставшегося без единой души тела к Питтегрю — треснула его по морде, управляя собственным телом как марионеткой. Как оказалось, у дементоров есть достаточно материального, чтобы кулаку было куда ударить. Но при этом они какие-то... легкие. Тварь отбросило на пару шагов, а потом... потом это порождение Пастыря Обреченных повернулось уже ко мне. Нет, не к моему телу. Ко мне. Тварь явно видела меня!

Я выхватила из своей внутренней реальности палочку. К сожалению, когда я вернусь в тело — я не смогу пользоваться этой палочкой. Протащить материальный объект в идеальную субреальность — это одно, а вот вывести созданный во внутреннем мире объект в мир внешний — это совсем другое. Так что призрачная палочка остается реальной только для призрачной меня.

— Экспекто патронум!

Я вспомнила поцелуй с Гарри на Рождественском балу... Честно говоря, я не надеялась ни на что большее, чем вспышка света, которая сможет отвлечь дементора... так что одновременно с заклятьем я снова ударила тварь кулаком тела.... И чуть не упала в обморок, когда от моей палочки к дементору протянулся подозрительно знакомый черный клинок, удар которого обратил тварь в горстку пепла!

— Все — прах! — Радостно завизжала я, возвращаясь в собственное тело.

Вокруг удивленно перешептывались. Способности псакера, на которые меня натаскали за прошедшие полгода («мизер конечно, но лучше, чем совсем ничего» — как выразился Морион), позволили мне услышать.

— Что это с ней?

— Да напилась она.

— Как?! Ведь выпила...

— У этих русских вечно с собой какая-то дрянь...

— Так ведь Крам — не русский, а болгарин?

— А какая разница?

Я, старательно печатая шаг, шла через нездоровые волны шепота, воспринимавшиеся мной почти как реальные. Барти Крауч младший, глядя на это шествие, застонал, и попытался отползти. Зря это он... Шла-то я прямо к нему. Кажется, по дороге я наступила на неудачно подвернувшуюся ладонь Питтегрю... Ну и Тзинч с ним!

— Ты... ты кто?! — Барти был уже на грани настоящей паники. И тут мне вспомнилось, как девочки приветствовали меня во внутреннем мире леди Аметист. Конечно, повторять чужие шутки — нехорошо, но здесь-то ее никто не слышал!

— Мы — Аргел Тал. Твоя душа принадлежит нам!

— НЕЕТ!!! — Вопль Крауча-младшего заставил содрогнуться все кусты лабиринта.

— Говори!

И Барти заговорил. Он что-то рассказывал, заставляющее ахать и вздрагивать публику, но мне это было неинтересно. Я схватила Гарри за руку и утащила за собой. Останавливать нас никто не стал. И даже Рон почему-то не увязался следом.

Я тащила Гарри до тех пор, пока мы не оказались в коридоре без единого портрета. Паранойя леди Аметист оказалась очень заразна... Да и вообще, то, что я хотела показать — я хотела показать только Гарри.

— Гер... Гермиона? — Зеленые глаза смотрели на меня... Как бы я хотела, чтобы в них было не удивление, а..., ну да ладно. Все еще впереди.

— Садись вот сюда. — Я показала ему в угол. — Спиной к углу.

— Хорошо. Но зачем?

— Чтобы ты не упал. Я хочу показать тебе один фокус. — Улыбнулась я, усаживаясь напротив него. — Как там оно делалось...

Атейм в первый раз покинул Ножны Небытия для меня. Капля крови ударилась о каменный пол.

— Герми... — Гарри потянулся ко мне. Кажется, он был уверен, что я совершенно неадекватна, и хотел уже спасать меня от самой себя.

— Гори, темная кровь!

И кровь вспыхнула. Вся, а не только капля на полу. Вспышка Хаоса была... болезненная. Но, к счастью, Миа уже учила меня работать с этой стихией. А вот для того, кто окунулся в эту ярость неожиданно.... Призрачный крик донесся откуда-то издалека, а Гарри схватился за лоб, и стал заваливаться вперед. В страхе я дернулась к нему. Не повредила ли ему моя выходка?! Но Гарри тут же поднял голову, и в зеленых глаза вновь засветилось настоящее счастье, как и тогда, когда «вторая я» сдавала Питтегрю.

— Ему больно. Ему очень больно. Я чувствую это!

Гарри схватил меня в охапку, и... Это было не почти случайное касание губ, как тогда, на балу, но самый настоящий поцелуй. К сожалению, ни на что боьше меня уже не хватило. Выпитая «соседкой» фляга сделала свое черное дело, и я успела только вернуть «второе я» на место. А потом... Кажется, в больничное крыло Гарри нес нас на руках...