Черная королева (гет)

— Признавайся, — выдохнула Сьюз. — Признавайся, ты — Том Реддл?

Гарри некоторое время молчал. Он понимал цепочку рассуждений Сьюзи, хорошо понимал — наверное, сам бы делал такие же выводы, если бы когда-то не вышел на залитый молочным туманом Кингс-Кросс. К сожалению, юная Боунс ведала историей только по эту сторону Арки.

Но что делать? Она все молчит и смотрит этими ожидающими серыми глазами, которые только недавно так блаженно прикрывала. Так постойте — она думала, что он, натурально, Волдеморт и все равно была с ним? Поди еще разберись, что она хотела этим сказать. Призналась таким интересным способом в доверии, что ли?

Потому что — давай, старина Поттер, посмотрим правде в глаза, как бы она ни вертелась — ни вопросы, ни теории, ни пророчества не изменят простого факта. Девочка, с которой ты когда-то танцевал под Magic Works, стала твоей, старая сволочь, женщиной. И ничего с этим не поделать.

Значит, как бы не пошло дальше, она останется? Тепло, приятно, но так соблазнительно скормить ей, как когда-то Рите, более-менее веристичную историю, к которой она сама же себя и подвела. Гарри, наверное, лучше всех живущих — за одним полуживым исключением — знал свойства хоркруксов, и с этим можно было бы поиграть.

Но именно со Сью играть не хотелось.

— Нет, — он дотянулся до ее губ, прошептав прежде, чем поцеловать. — Нет, тут сложнее. Послушай...

Долгая то была история. Холодное тело Диггори на плечах, рыдающая в главном зале Чжоу Чанг. Медленно, будто на экране, падающий за черную завесу Сириус. Амелия Боунс в запертой комнате старого книжного. Исходящий кровью на холодном подвальном полу Скримджер. Плотные квадраты студентов во дворе Хогвартса. Показательные процессы магглорожденных. Огонь слепого дракона и ледяное озерцо в Динском лесу. Грязь на полах егерей и ржавчина кандалов. Похороны на песке. Пустой портрет, из которого к старому бармену приходит юная девушка с нездешней улыбкой. Ярость кентавров и великанов, падающие стены и расколотые доспехи. Школьники и трупы. Колин и Деннис Криви, Ремус и Нимфадора Люпин.

— Дальнейшее, — Гарри вздохнул, не думая, что сейчас, на радостно смятой кровати, время для Джинни, — уже к делу не относится. Может, потом. Так или иначе, когда я умер, я встретил Смерть. Нет, буквально!

История о Дарах Смерти пошла легко, Сьюзи не Гермиона, сказку эту она знает. И действительно, на сосредоточенном, смертельно сосредоточенном личике Сью появилась смутная тень узнавания, когда Гарри рассказывал о том, как леди в глухом балахоне просила принести назад ее игрушки.

— ...Так что в итоге я оказался здесь, — закончил Поттер. — И, знаешь, ни на секунду не жалею. Быть живым, знаешь ли, приятно — и особенно приятно из-за тебя, — рассеяно улыбнулся он, поднимая глаза — и озадаченно замер.

Сьюзи Боунс сидела на кровати, обняв колени и уткнувшись в них лицом. Не плакала, но дышала как-то сбивчиво. Еще немного — и тихонько зарыдает, как девочка-первокурсница. Замечательно, Поттер, ты все-таки все запорол! У нее уже плечи дрожат.

— Сьюзи, — начал он как-то сбивчиво, протянул руку, погладил ее по плечу — и с ужасом почувствовал, как она попыталась было отдернуть его. — Сьюзи, я не мог сказать этого раньше. Прости. Если ты хочешь, чтобы я, — он поискал слово и выдал самое неподходящее, — чтобы я перестал, я пойму.

— Ничего-то ты не понял, Гарри Поттер, — Сью говорила устало, тихо, но каким-то чужим голосом. Чужим, но пугающе знакомым. — Ничего. Даже меньше, чем поняла я.

— И что же я должен был понять? — спросил Гарри, чувствуя, как включается чутье. То, что совершенно нормально в допросной, но как нельзя менее уместно в постели с любимой девушкой. — Что? Ну же, Сью. Меня испугать, сама видишь, трудно — говори, как есть!

Самое ужасное, что он не представлял даже, откуда ему ждать сюрпризов. В самом худшем случае девица сейчас признается, что ее ему подложили злобные Боунсы с целью заговора и политических игрищ — так Гарри, вроде как, и не против, и Сьюзи, вроде бы, тоже.

— Как есть... — горько произнесла Боунс и подняла взгляд. В ее глазах что-то блестело. — В своей реальности я умерла за тень Темного Лорда, Гарри. Того самого, которого ты упокоил.

Вот ведь черт. А он думал, что после Дамблдора таких сюрпризов уже не будет. Он молчал, глядя на Сьюзи — более чем знакомые губы в незнакомой ухмылке.

— Три дара смерти, три посланника, — вздохнула она. — Должен быть еще один, но, сдается мне, это был Дамблдор. Это так многое объяснило бы, — Сьюзи... Сьюзи ли?.. покачала головой. — Так что есть ты. Везучий мальчик, получить свое собственное тело уже в здравом возрасте, — вздох. — Она тебя любит, Гарри. Я знаю, это довольно легко.

— А тебе, значит, пришлось по-другому? — Гарри вспомнил Хогвартс-экспресс, идущий в три разных даты. Да, у него был выбор. А Сьюзен Боунс, автор учебников и монографий... значит, ей пришлось идти в свои собственные десять? Бедная девочка.

— Да, — Сьюзи сухо усмехнулась. Так, как, может быть, иногда улыбался сам Гарри — строго когда никто не видел. — Совсем по-другому. Тело Сьюзен Боунс, милой маленькой девочки. И разум — совсем другой, — она мягко улыбнулась. Той улыбкой, что так нравилась Поттеру. — Мы ведь почти ровесники, может, я чуть постарше.

— Ну вот, а я уже думал, что меня потянуло на школьниц, — Гарри изо всех сил пытался шутить. Плохо, вымученно. — Разум-то хоть женский?

— Не волнуйся, женский, — Сьюзи так же натянуто улыбнулась в ответ. — Тут у нас у обоих все нормально.

Кто же? Кто? Столько ключей. Женщина. Из Упивающихся или ближнего окружения. Тихая библиотечная девочка... Алекто Кэрроу? Чистокровная с исторической памятью... Нарцисса? Или... или...

— Все указывало на мою гипотезу, — продолжала она. — Столько фактов, столько совпадений, даже... ладно, не будем об этом.

— О чем? — Поттер поежился. Разгадка уже напрашивалась, но он до последнего искал хоть какие-то другие выходы. — И когда же ты умерла?

— Второго мая, — бесхитростно ответила Сьюзи. — Если так угодно, не будем о черешне.

Нет. Нет, нет и нет. Пожалуйста, Мерлин и полузабытый Иисус, пожалуйста. «Такой я тебя видеть не могу и не хочу». «Какой ты лорд без своей...» Нет.

Гарри сам не заметил, как подхватил с тумбочки палочку, но в следующий миг уже упер ее под левую грудь собеседницы. Тут же почувствовав прижатое к своим ребрам полированное дерево.

Встретились, называется, два профессионала.

— Я же говорила тебе, дурачок, — у нее в глазах стояли слезы, но она усмехалась. Так, как усмехалась тогда у Арки. Так, будто вот-вот взорвется безумным высоким смехом. — Я же говорила. Все это время. Беллатрикс должна быть при своем Лорде.

Повисла долгая, какая-то нездоровая пауза. Двое молодых людей, обнаженные, сидели, уткнув друг в друга палочки, а аккурат между ними на белой простыне оказалось небольшое кровавое пятно.

— ...И что теперь? — тихо спросил Гарри, не отводя палочки. Все казалось каким-то нереальным, будто очередной сон про Камбоджу. Ненастоящий студент Поттер, ненастоящая Сьюзен Боунс. В свете свечей все это выглядело старой фотографией в истертой сепии.

— Что теперь? — так же почти шепотом повторила Сьюзи... Беллатрикс... Сьюзи. — Теперь будет то, что вы хотите, мой Лорд. То, что вы выберете. Хотите, — ее палочка, уткнувшаяся в ребро Гарри, дрожала. И у Гарри тоже подрагивали руки. Как непрофессионально. — Хотите, разбейте вон ту пару китайских ваз, отец, — пауза, — господин Боунс не слишком дорожит ими. И уезжайте. Продолжайте воевать, найдите себе хорошую девушку, — Сьюзи надолго замолчала, по щеке скатилась слеза. Одна. Она сильнее сжала палочку.

— Хотите, мы выйдем под Разиллюзионным. Прямо сейчас, мой Лорд. Здесь хороший парк, и если вы пожелаете, мы закончим все раз и навсегда, — она будто печатала слова, но в глазах было чистое отчаяние, которое Гарри хорошо знал. Так смотрели узники Азкабана. — Второй раз никому из нас не вернуться.

Гарри думал. Напряженно, упорно, но не слишком-то результативно. Как же он ее ненавидел тогда, в свой первый шестнадцатый год! Как же он орал по ночам, когда видел, как Сириуса пожирает темнота! Но Сириус сейчас лежит дома, обнимая за плечи беременную жену.

Как страшны были пустые глаза старших Лонгботтомов в коридоре Мунго и Невилла, когда он просил отдать ему Лестрейнджей. Но Лонгботтомы живы, и тот оборотистый колдомедик, что поднимет их из беспамятства, сейчас, наверное, читает свои первые книжки по маггловской нейрохирургии. А Невилл... Невилл получит свои жертвы, раз уж он умеет их приносить.

Беллатрикс Лестрейндж сейчас воет от ужаса, сжимая решетки Азкабана, а перед ним сидит... кто? Женщина — да, женщина, теперь уже во всех смыслах — с которой ему было легко. Может, потому, что у обоих в жизни всякое бывало. Может, потому, что они больны одним и тем же.

Вспомнился покойный Альбус. Нет, не с «силой любви», им обоим слишком много лет для этого. С тем разговором о Флетчере тысячу лет назад. «Ты обвиняешь его за то, что он еще только сделает». Но эта женщина уже сделала все, за что Гарри ее помнит.

Но сделала и многое другое. Он вспомнил, как сияющий золотой щит Боунс принял на себя заклинание Беллатрикс и выдержал. Так легко дуэлировать с собой и так трудно убивать себя.

Она бы могла тысячу раз уйти, оставив за собой холодный труп Избранного. Она могла бы тысячу раз переиграть события так же, как сам Поттер, но к совсем другому концу. А она гладила его по голове на своих коленях и выпивала смертные мысли. Просто потому, что она одна и могла их понять.

— Я не хочу выбирать из этих вариантов, — наконец сказал Поттер. — Есть как минимум третий.

— И какой же? — было странно и непривычно видеть на лице Сьюзи совершенно чужое выражение глаз: прищуренные, будто целящиеся.

— Давай попробуем выдохнуть, успокоиться и подумать, — спокойно, Поттер, спокойно! — У тебя была масса возможностей не влезать во все это дело. Особенно после моих программных заявлений. Так?

— Так, — девица, хотя, какая, к гоблину, девица, еле заметно кивнула.

— Сириус жив. Лонгботтомов в моей реальности вытащили. Значит, остались только мы с тобой и наша память, — Поттер облизнул губы, подбирая нужные слова. — И вот я задаю тебе вопрос: что изменяется в наших отношениях после всего этого? Я думаю, что уже ничего.

Сьюзи... Беллатрикс посмотрела на него очень тяжелым, недоверчивым взглядом.

— Если даже сейчас ты говоришь "мой Лорд", что же, возле уважающего себя Лорда должна быть своя Беллатрикс.

Она вздрогнула и медленно отвела палочку. Гарри, почти не задумываясь, отбросил свою к стене.

— Ты с ума сошел, — покачала головой Сьюзи.

— Кто бы говорил, — Поттер притянул ее к себе. — Ты уже все решила. На тебе нет метки, но есть значок с молнией. Ты со мной, а не с ним. А кем ты предпочитаешь себя называть — Беллой, Сью — это дело твое.

— Белла Сью... — девушка медленно произнесла имена, будто пробуя их на вкус. — Знаешь, мне это даже нравится.

— А тебе идет, — хмыкнул Поттер. — Помнишь, что ты говорила тогда в поезде? «Я — все сразу», а я, дурак, не понял. А сейчас уже все, конечно, ясно, но поздно, — Гарри философски пожал плечами.

— Ничего, на то, чтобы соблазнить хорошо воспитанную школьницу, тебя хватило, — фыркнула Белла. — Слушай, иди ко мне? Раз уж теперь не надо изображать девицу.

* * *

Было уже почти утро — раннее летнее утро, когда солнце вот-вот переберется через кусты сада, но пока еще лежит сумрак. Гарри с новообретенной Беллой, вопреки ожиданию, не нежились в подушках, пытаясь хоть теперь-то отдохнуть, но сидели на кровати с сосредоточенными лицами.

Нет, все было — как оказалось, брак не прошел для миссис Лестрейндж бесследно, и отменно чистокровная дама умела много интересного. И что самое замечательное, ничего и не думала стесняться. Но сейчас было самое время думать о другом.

— ...Послушай, я в курсе, что ты у нас тоже специалистка в тайных операциях, — задумчиво признал Гарри. — Притом с другой стороны. И я готов признать, что ты сейчас стала поспокойнее.

— Еще бы, — Сью только улыбнулась, — у Боунсов, знаешь ли, нет больших причин волноваться — у меня было очень милое второе детство.

— Ну да, выросла ты очень милой, — Гарри хмыкнул в ответ, — но сдается мне, что ты все же перебираешь на радостях. По сути, ты предлагаешь мне выиграть войну в одно лицо.

— Почему в одно? — удивилась Сьюзен. — У тебя неплохая организация, немного любительская, зато «настоящих» больше нашего. Уже больше, — она вздохнула.

— Я не об этом! — Поттер был как-то далек от того, чтобы не одобрять Упивающихся за бардак с рекрутами, напротив. Но решил тему не развивать. — С мадам Амелией я говорил о том, что в принципе не против широкого фронта, а ты предлагаешь вообще разогнать всех остальных?

— Разогнать? Гарри, на это уже есть добровольцы! — всплеснула руками Белла, и грудь, которой мадам Лестрейндж в прошлой жизни похвастаться не могла, колыхнулась, чему Гарри уделил самое пристальное внимание. — И я прекрасно помню, что с авроратом мы управились быстро.

— И ты предлагаешь мне просто подождать?

— Недолго, — отмахнулась Белла, — Гарри, ты так и не понял, что это — совершенно не те волкодавы, которых ты вырастил! Это политическая полиция. А мы ее привычки за двадцать лет изучили и, когда пришли к власти, уже знали, что от них ждать. Смотри, — заговорила она хорошо знакомым тоном Сьюзи, объясняющей про историю. — Ты же сам сделал точно так же, когда начал строить ФОБ на материалах тех, кого всю жизнь и ловил.

— Занятно получается, — протянул Поттер. — То есть, значит, я у нас организованно иду по пути старины Тома?

— Гарри, не надо так, — Сью поморщилась. — Я все понимаю, но что делать, если ты сам на него выходишь? Нет другого пути, нет! Мы все это понимали тогда, в семидесятых.

— Ну разумеется, — поморщился Поттер, — для Темного Лорда-то. Для диктатуры чистокровных. И слава Мерлину.

— Я сейчас не о целях, — покачала головой Сью. Да, юная Боунс осталась собой — со всеми ее лекциями. — Я о способах как-то достучаться до верхов. Сперва Крауч, потом Фадж оставили нам только насилие. Они слышат только Непростительные, Гарри, — горячо говорила она, и Гарри видел Беллу Блэк в шестнадцать, худую и горящую. — Ты просто не жил в семидесятые, и то Фадж чуть не похоронил тебя.

— То есть, по-твоему, я все делаю правильно? — посмотрел на нее Гарри. — С клубом «Хайберри», с Фронтом, со значками. Правильно и... как Лорд?

— Именно так, — горячо кивнула Сью, — и важнее даже то, что ты обязан продолжать. Без тебя стучаться в пол небожителям уже некому!

Ого. Вот так номер.

— Как то есть некому? — озадаченно спросил Поттер. — А... ну... этот? — он прикрыл нос в полном удивлении.

— Лорд Реддл умер в восемьдесят первом году, — траурно сообщила Сьюзи. — И я, знаешь ли, ревела в тот Хэлоуин.

* * *

Сьюзи все-таки успела уйти, и утром все было как всегда — амбициозный вожак молодежки школьник Поттер, милая девочка и почтительная дочь Сьюзен Боунс. Был долгий разговор с Амелией о способах связи и с Этельредом о документах; все утрясалось, все входило в рабочее русло.

Под самый финал Гарри снова оказался в кабинете господина Боунса.

— Итак, мистер Поттер, допустим, я считаю вас серьезным человеком, — Этельред смотрел на него почти в упор, оглаживая бородку. Явно несколько нервничал. — Допустим. И поэтому я спрошу кое-что у вас, хотя должен был бы писать Сириусу Блэку, как вашему опекуну.

— Излагайте, — почтительно ответил Гарри. После вчерашней ночи он не боялся уже ничего. Да и удивить его еще больше было бы трудновато.

— Буду предельно краток, — Этельред чуть наклонился вперед, к собеседнику. — Гарри Джеймс Поттер, вы, вообще, имеете намерение жениться на моей дочери, или вы тут ради политики?

Гарри представил себе реакцию самой вполне себе замужней — или нет, все-таки вдовы? Чертовы временные парадоксы, — Лестрейндж. Одно это стоило дела. Да и чего скрывать, еще отправляясь на день рожденья к девочке Сьюзи, он полагал, что этим может кончиться.

— Сейчас, — он подчеркнул, — я здесь ради политики. После войны же, как нам с ней исполнится семнадцать... — он хмыкнул, — не будете возражать?

Боунс даже не задумался.

— Не буду. Если доживем.

* * *

Прояснение этого простого вопроса тут же сделало жизнь Поттера радостнее. Теперь, по крайней мере, до конца лета Боунсы не имели ничего против того, чтобы Сьюзи аккуратно ходила по камину на Гриммо каждый божий день после завтрака. Официально — сидеть в библиотеке, неофициально — работать с архивом ФОБ, на самом же деле...

Гарри встречал Сириуса с Ритой исключительно за ужином, когда, проводив Беллу, он сползал по лестнице хоть как-то восстановить силы. Блэки, разумеется, понятия не имели, что в доме их стало еще больше. Оба они соревновались в шуточках на тему «дорвался дядюшка Поттер до школьниц!», а Рита от щедрот отдала старый запас противозачаточного зелья — «Раз уж мне оно все равно не пригодилось. Дети, не повторяйте этого дома!». Они всё понимали правильно.

Потому что такого с Поттером не проделывали даже в его медовый месяц. Любовь и разговоры о политике чередовались совершенно хаотически: с бешеной Беллы сталось как-то сбегать в мантии-невидимке — и только в ней — за картой в библиотеку просто потому, что лень одеваться.

Бывало, они пробирались в Дуэльный зал, чтобы наконец-то поработать в полную силу, со всем темным арсеналом; чтобы загнать друг друга до сладко гудящих мышц, а потом вместе стоять под холодным водопадом, не чувствуя воды.

Как-то они вернулись в ту самую гостевую, откуда их спугнул Финеас. «А знаешь, я останавливалась тут с Руди», — хихикнула Белла и была за это немедленно наказана. Наказание было столь суровым, что они сломали совершенно безвинный карточный столик на гнутых ножках, стоявший под тем самым натюрмортом — уже без яблок. Чинили потом в два Репаро, хихикая, как близнецы Уизли.

А вечером, после всего разврата и всего мозгового штурма, Беллатрикс Лестрейндж, человек, ветеран и гордая обладательница двух пожизненных, аккуратно одевалась и уходила, потому что: «Мама будет волноваться». Не забыв остановиться у зеркала и батистовым платочком вытереть губы.

Все это, конечно же, не могло закончиться ничем вменяемым.

* * *

То было двадцать восьмое августа. В честь последнего свободного дня перед очередными сборами в Хогвартс Боунсы, проявив демонстративное непонимание ситуации, согласились-таки отпустить милую Сьюзи на ночь; Белла, правда, клялась, что они заподозрили очередной полевой выход. Что же, завтра Амелия будет проглядывать сводки происшествий особенно внимательно.

Наконец не надо было никуда торопиться. Огромный дом с двумя взрослыми парами и вышколенным домовиком был тих и безмятежен, толстые стены и пышные ковры скрадывали и шаги, и слова, и резкое, жаркое дыхание. Пришедшего вечера Поттер с Лестрейндж просто не заметили.

Зато когда полная серебряная Луна наконец показалась из-за густых лондонских туч, Белла поднялась, стряхнув с плеча руку Поттера.

— Вставай. Я хочу тебе кое-что показать, — отчего-то шепотом заговорила она.

— Отстань, Белла, что я еще не видел? — промычал Поттер в подушку, но, повинуясь тычку в ребра, с кровати все-таки сполз.

— Я хочу проверить, видит ли это кто-то еще, — сосредоточенно проговорила она. — И заодно — бывает ли так с другими вроде меня.

— Да что такое? — уже озадаченно осведомился Гарри, нагнав ее. Белла стояла перед старым ростовым зеркалом, возле которого сам Гарри проводил время разве что пытаясь причесаться. Хотя нет — не перед ним; от того, чтобы ввести свое отражение, как гостя, в предел широкой рамы, ее отделял еще один шаг. Поттер обнял ее за плечи.

— Я понимаю, что это нормально, но ты меня пугаешь, — прошептал он ей на ухо. — Картина как на моем первом курсе, когда я у зеркала Еиналеж стоял.

— А что ты увидел? — так же шепотом спросила Белла. В этом теле она, солнечная и рыжая, смотрелась в свете луны немного странно. Немного.

— Родителей.

— Ты видел дорогих тебе умерших людей... — она проговорила задумчиво. — Тогда смотри.

Увлекая Гарри за собой, Беллатрикс ступила вперед, встав в лунный свет перед зеркалом — и заглянула в него.

— Я так и думала, — Теперь Гарри мог видеть, как Беллатрикс улыбалась. Он посмотрел в зеркало, отвел взгляд на Сьюзи — и вышел из-за ее спины, поднимая руку. Нет, не показалось.

Отделенные от них годами, смертью и стеклом, с той стороны перед зеркалом стояли двое, также обнаженные и так же всматривающиеся в отражения. Беллатрикс Лестрейндж, высокая, худая черноволосая женщина; узкие бедра, небольшая грудь, шрамы на лодыжках и запястьях. И аврор Поттер, поджарый коротко стриженый мужчина, чуть седеющий и покрытый шрамами так, что кое-где они сплелись в сетку. Демоны войны.

Сьюзи Боунс перед зеркалом мягко улыбалась, но тонкие губы Лестрейндж сжались в ту самую ухмылку из подвалов Малфой-мэнора. Ладони аврора, со сбитыми костяшками и следами от ожогов, что лежали на ее плечах, казались непропорционально огромными.

— А ты хорош! — оценила его Сьюзи, прижимаясь к Гарри спиною. Отражение со все тем же насмешливым выражением повторило ее движение — и такую Беллатрикс Гарри и представить себе не мог. Может быть, еще и потому, что кое-что было неправильным. Он видел домашнюю милую Сьюзи, но Беллатрикс Лестрейндж навсегда отпечаталась в его памяти как человеческая форма Круциатуса.

Казалось странным, непривычным, неестественным видеть ее не просто улыбающейся, а домашней и чуть ли не умиротворенной. Положившей ладонь поверх его ладони. Гарри отчего-то вспомнил, как кормил с руки тестрала.

— Впечатлен? — Белла Сью повернула к нему голову. — По полнолуниям в зеркале отражаются наши настоящие лица. И не только они.

— Метки у тебя почему-то нет, — отметил Поттер.

— Почему-то мне не удалось пронести ее с собой. И, если честно, мне без нее неудобно, — улыбнулась Беллатрикс. — Может, самое время исправить этот недостаток, мой Лорд?

— Ну что же, юная мисс Белла Сью, — улыбнулся в ответ Гарри, пробегая пальцами по ее левому предплечью. В конце концов, сходить с ума — так сходить! — Где ты хочешь ее? Здесь, на старом месте?

— Если вы того хотите, — кивнула Сьюзи. Ей хорошо удавалась приличная девочка, но Белла, делая все то же самое, выглядела как минимум глумливо.

Он вспомнил молнию на руке Дианы Картер. Чуть выше, от локтя к плечу. Нет, не там. Гарри провел вдоль позвоночника девушки, отчего обе выгнулись. Тут уже Сьюзи выглядела куда как эффектнее.

— Можно здесь.

— М-можно, — прошептала она в ответ.

— Можно и здесь... — ладонь Поттера прошлась под левой грудью, там, где сердце.

— Да, можно и здесь! — радостно подтвердила Белла.

— Но, пожалуй, она будет здесь, — Гарри резко развернул девушку снова спиной к себе — и коротко поцеловал в левую же лопатку. — И пусть ее буду видеть только я.

— Вот уж это, — проговорила Белла, прикрывая глаза, — мог бы и не обговаривать! Пойдемте, вообще, от зеркала, мой Лорд. А то я не понимаю уже, кого из меня вы сейчас хотите.

Гарри, разумеется, не ответил. У него и так были обе.