Здесь кто-то делает смерть (джен)

Северус Снейп не ждал внезапного прихода гостей уже много лет — ещё когда он жил в своей квартирке в Паучьем тупике у него оных не бывало. А уж на Фолклендских островах, где все друг друга знают, неожиданные визиты — это что-то совсем из ряда вон выходящее. К тому же он сдал уже сегодня очередной заказ и мог теперь спокойно сидеть в своём кресле, потягивая горячий терпкий чай — Северус добавлял в него в изобилии растущий на острове вереск, покрывающий дворик перед его домом сплошным розовым ковром. Сладкое он в какой-то момент (а в какой — он и сам не помнил) любить перестал, а вот любой терпкий бодрящий напиток после работы приходился в самый раз — отличный способ стимуляции мыслительной деятельности. Наверное, лучше всего подходил пробованный им однажды мате, но достать его в этих местах было трудно, да и само его употребление не поощрялось.

В любом случае, когда кто-то подёргал за дверной звонок, это стало для него неожиданностью. Зачем к нему, не слишком часто обременяющему себя общением с людьми, не связанным с его работой, мог кто-то пожаловать, Северус не знал. В первое мгновение мелькнули мысли о том, что его сдали или вычислили, но чуть поразмыслив, он решил, что это слишком маловероятно, а потому отставил чашку, поднялся и лениво поплёлся открывать дверь, дабы посмотреть на незваных гостей. Открытие его ошарашило: человек снаружи определённо был не из местных (если только не решил на днях сменить место жительства) и более того, Северус его знал и хорошо помнил. Его вообще было тяжело забыть, раз увидев.

— А... э... — Снейп потерял дар речи, и тот, кажется, пока не спешил возвращаться.

— Чего-то, смотрю, мне здесь не особо рады, — поприветствовал хозяина дома визитёр. Северус же не то чтобы был рад или, напротив, огорчён — он и сам не мог разобрать, что же испытывал в тот момент. — Мне разворачиваться или ты, может быть, впустишь гостя? — тон стал несколько издевательским.

— А... да, точно, — хозяин дома вышел, наконец, из ступора. — Проходи, что ли...

Северус не слишком любил вспоминать прошлое, зато оно, судя по всему, решило вспомнить о нём.

* * *

В Хогвартсе разговоры о Тёмном Лорде и его последователях носили сугубо теоретический характер, и на факультете чаще всего кончались выводом, что вот возьмёт он власть, прищучит грязнокровок — и будет всё замечательно. А если не успеет взять до того, как говорящий окончит учёбу, то надо к нему присоединиться и помочь. Потому что бороться с засильем магглофилов и грязнокровок и запретами на тёмную магию — это святое. Сам Снейп к грязнокровкам относился спокойно, если не считать одну конкретную, а вот магглофилов, как и магглов люто ненавидел, поскольку уже успел на своей шкуре почувствовать, что ничего хорошего из союза магов и магглов выйти не может. Жизнь в нищете и почти без использования магии (отец-маггл ненавидел любые её проявления), вечно пьяный и нередко срывающийся на мать или самого Северуса отец, смешки соседей — всё это отнюдь не способствовало появлению хороших чувств к тем, кто находится за пределами магического мира. Конечно, Эйлин — так звали его маму — часто говорила своему сыну, что раньше «папа был совсем другим», но верилось в такое с трудом. Тем более сам Северус никакого «другого» папу не помнил, а с этим не хотелось иметь ничего общего, даже фамилии. В общем-то, в школе он так и предпочитал себя назвать, Принц-полукровка. Полукровка — понятно почему, а Принц была фамилия матери.

Что же касается магглокровок, то ничего против них Снейп не имел — гораздо хуже для него были вполне себе чистокровные «Мародёры», как они себя называли, и те, кто поддерживал устраиваемую ими травлю и прочие развлечения. Но на факультете (а обучался он на Слизерине) было принято не любить тех, у кого среди родителей нет хотя бы одного мага, а нередко и зло подшучивать над ними. Он, конечно, сам никогда не поддерживал такие развлечения, но очень быстро уяснил, что если ему что-то в них не нравится, надо молчать и не высовываться.

На службу к Лорду он попал благодаря своим талантам и Эйвери, который вовремя шепнул, кому надо, что Снейп лучше всех в своём выпуске разбирается в тёмных искусствах и зельеварении. Изначально его хотели поставить рядовым членом, с которым связываются, когда он необходим, и говорят, что же нужно сделать или когда следующая акция, но на слова его приятеля внимание обратили. А после того, как выяснили, что он сам на свой страх и риск правил рецепты школьных зелий, дабы улучшить их качества или упростить процесс изготовления, то привели лично к Лорду, в домик, где тот обитал и принимал посетителей по одному.

— Северус Снейп, да? – спросил его Лорд; он выглядел усталым, но величественным волшебником. — Или... говорят, вы предпочитаете называть себя Принц, по фамилии матери?

— Да, мой Лорд, — а что он ещё мог ответить?

— В чём-то даже похвальное стремление — стремиться быть продолжателем некогда великого рода... — он сделал паузу и призадумался. — Мне сказали, что вы претендуете на большее, чем место рядового члена, и умеете больше многих других... по крайней мере, в зельеварении. Надеюсь, это правда?

— Я дорабатывал рецепты из школьной программы, мой Лорд, — сейчас Снейп казался себе желторотым юнцом, который стоял перед бывалым ветераном и пытался выглядеть как можно взрослее.

— Неплохо, — прокомментировали его достижения в указанной области, — а что-нибудь ещё? Окклюменцию, допустим, знаете?

— Я... изучал ее, самостоятельно, — выговорил Северус. — Так что... немного умею.

— Хорошо... — он снова задумался, нахмурив высокий лоб. — Допустим, я готов дать вам место, лучше подходящее вашим талантам. Правда, для этого вас надо долго расспрашивать, экзаменовать, — Лорд пристально посмотрел на собеседника, сверкнув своими красноватыми глазами. — А давайте сэкономим время, и я сам просмотрю вашу память? — он хитро уставился на Снейпа. — Нет-нет, вы не думайте, что это обязательно, — добавил Лорд, заметив замешательство на его лице. — К тому же, в углу стоит думосброс, и вы можете скрыть от меня в нём эпизоды, которые не хотели бы показывать.

— Я с-согласен, — дрожащим голосом подтвердил Северус и уставился на спасительный думосброс, — М-можно, я им в-воспользуюсь?

— Конечно, я подожду, — и действительно, он ожидал сидя за столом почти неподвижно всё то время, что Снейп старательно перетаскивал туда самые яркие эпизоды с Лили и самые постыдные проигрыши мародёрам — ни то, ни другое показывать не хотелось совершенно.

— Готовы? — Лорд вошёл в его мысли, и каким-то липким, омерзительным показалось ощущение присутствия в его памяти другого человека, который буквально потрошил нужные ему места. И это мерзопакостное прикосновение чужого разума, казалось, длилось целую вечность, хотя в действительности закончилось всё всего-то через несколько минут.

— Хорошо. Всё, что мне нужно, я увидел, — так Снейпа оповестили об окончании импровизированного сеанса, — можете забрать ваши воспоминания. Вы подходите, — пока Северус доставал то, что скинул в думосброс, обратно, Лорд тоже его-то достал и положил на стол. — Я подготовил для вас магический договор и портключ, который сработает завтра, ровно в девять вечера.

С-спасибо, — он уже разобрался со своей памятью и подошёл прочитать договор.

— И кстати, — неожиданно добавил собеседник, — у вас же сейчас есть работа? Какая?

— Ассистент в магазине ингредиентов для зелий Фосетта, — ответил он, ставя подпись на пергамент — выбор-то всё равно уже был по сути сделан.

— Тогда увольняйтесь завтра же, — приказал Лорд. — Занятость у нас я вам гарантирую.

— Будет исполнено, мой Лорд, — Северус взял со стола портключ и вышел. Колени его подрагивали, но в целом он был невероятно возбуждён и счастлив, что, судя по всему, дело выгорело.

Работу в лавке он не шибко любил: всегда приходилось делать именно ту работу, которую владельцу магазина и продавцу в одном лице выполнять не хотелось, то есть самые неприятные дела вроде возни с опасными и противными ингредиентами или обслуживание именно тех покупателей, которых сам Фосетт запомнил как привередливых. Платили там тоже совсем немного, так что Северус не испытывал никаких отрицательных эмоций, отдав хозяину заявление об увольнении по собственному желанию и сразу же получив расчёт и пожелание провалиться к дракклам. Остаток дня он готовился произвести первое впечатление так, чтобы оно было приятным — даже попытался причесаться и привести в порядок поношенную мантию (новых у него не было — тратиться на такое было жалко) так, чтобы она выглядела наиболее презентабельным образом. Бесполезно — даже его куцых познаний в одежде хватало, чтобы понять: мантия на нём не сидит.

Ровно в девять портключ сработал, перенеся Северуса на незнакомый ему пустырь, что стало для юноши некоторой неожиданностью: ожидалось, что он сразу окажется в нужном месте. Но в следующий момент он решил, что так даже правильнее — не хватало ещё членам Организации засвечивать новичкам свои схроны, к тому же... а что если есть способ как-то выследить след портключа? Надо было по-быстрому подготовиться и начать выглядеть так, как подобает представителю рода Принцев, но и здесь скрывалась проблема: в Хогвартсе умение подать себя он не считал полезным, а потому в данный момент догадывался, что лучше бы своим старанием не перегнуть палку. Но как это отследить?

— Значит, это ты Снейп? — неожиданно раздалось сбоку, и пришлось сдержать себя, просто повернувшись, безо всякого выхватывания палочки и, тем более, колдовства. Рядом стояла довольно высокая фигура в чёрной мантии и белой маске. Она словно застыла наблюдательной позе, а до этого, видимо, скрывалась под дезиллюминационными чарами. – Дай руку, перенесёмся на место.

— Лучше Принц, по фамилии матери, — он ответил скорее для того, чтобы снова обрести потерянную только что уверенность в себе, а вот человек под маской на это замечание только заметно хмыкнул.

Они перенеслись к какому-то двухэтажному зданию, явно старой постройки. Уличные фонари, располагавшиеся в некотором отдалении, достаточно слабо освещали его, а вход, выкрашенная в тёмные тона деревянная дверь, смотрелся на лице дома уродливым зияющим провалом, окаймлённым границами крыльца. Оно высунуло перед визитёрами свои ступени, приглашая следовать внутрь, в бездну.

— Дальше ты сам, — сказал так и не представившийся проводник. — Можешь спокойно входить — тебя там ждут. По крайней мере, я так понял, — и человек с характерным хлопком растворился в воздухе.

Северус вздохнул постарался успокоиться, и резко, словно боясь в последний момент развернуться и броситься наутёк, не в силах совершить окончательный выбор, вошёл внутрь, оказавшись в неожиданно пустом, но просторном помещении. Источники света, пара масляных или керосиновых ламп, висела по разные стороны от входа, тем самым освещая только входившего, но не давая тому хорошо рассмотреть того, кто находился на другом конце помещения. А оттуда, сидя в глубоком кресле, за ним кто-то явно наблюдал. Черты лица и детали одежды терялись в полумраке, воцарившемся не только по углам, но и возле самой середины того конца комнаты. Было только понятно, что встречает, а точнее, поджидает Северуса какой-то пожилой волшебник, лениво, провалившись в своё кресло и пытаясь оттуда рассмотреть, кто же прибыл. Ещё в комнате был шкаф, находящийся как раз возле входа, и массивный письменный стол, за которым и должен был, по всей видимости, работать колдун, потревоженный приходом Северуса.

— Добрый вечер, я Северус Снейп, — пора было перестать стоять истуканом и, наконец, представиться. — Меня к вам прислал Лорд., я...

— Снейп, говорите? — спокойным тоном произнёс неизвестный волшебник.

— Да, хотя, лучше называйте меня Принц, — Северус сам испугался своей наглости и поспешил объясниться, — это фамилия моей матери. Мой отец был магглом...

— Принц, значит? — волшебник ухмыльнулся, и даже с противоположного конца помещения было заметно, что этот жест не предвещает ничего хорошего. — И что же сам Принц забыл в этой пропащей лаборатории какого-то там Лорда? Тем более, никаких «принцев» я не ждал — я, знаете ли, вам не экзальтированная юная леди. Или, — он сделал небольшую, выжидательную паузу, в которую Северус мог бы влезть, если бы не был так шокирован происходящим. — Может ты мне ответишь, где же, о Принц, твоё королевство? — последние слова были сказаны с особенным, насмешливым презрением.

— Принц — это фамилия, старинный род, — Северус решительно не понимал, что же и почему происходит, но в данный момент не стал возмущаться, а взял себя в руки и попытался всё терпеливо объяснить. — И поскольку так уж получилось, что моим биологическим отцом стал презренный маггл, с которым меня ничто не связывает, — он сам удивлялся, насколько ровной у него в эти минуты получалось речь — обычно плавности ему не доставало, — то я являюсь продолжением рода матери, так сказать.

— Род матери... Принцы... — голос нёс в себе одновременно мечтательные и издевательские интонации. — Кажется, я могу объяснить, почему ты не упоминаешь про королевство... Сколько его там? — волшебник приподнял взгляд ближе к потолку. Северус тоже посмотрел туда, но ничего кроме разводов и нескольких пятен не увидел. — Восемь метров земель в тридевятой квартирке в рабочем районе? И ещё раза в два больше у отца-маггла — полкоролевства, можно сказать. Вы уж простите, ваше высочество, что я не поднимаюсь при виде столь высокородного гостя, — он издал смешок. — Но вы уж простите неотёсанного мужлана — не каждый день такие визитёры жалуют. Редко приходится иметь дело с королями помоек и принцами захламлённых комнат.

— Вы... вы издеваетесь? — Снейп не мог заставить себя поверить, что дело приняло такой оборот; да что там — он даже не мог до конца осознать, какой же именно оборот дело приняло.

— Я?! Да нисколько! — делано возмутился незнакомец. — Это вы издеваетесь над здравым смыслом в целом и мной в отдельности. Подумать только, я ждал тут кое-кого, понимаете ли, а тут пришло это... чучело. Помоечный принц. Продолжатель рода, у которого не хватило ума оставить после себя хоть что-то, кроме упоминания в учебниках истории, но представители которого додумались за жалкие пару поколений проебать всё, что собиралось, скапливалось, развивалось в течение нескольких веков! — интонации говорившего становились всё более издевательскими, а Северус, наконец, начал распаляться. — Которым хватило ума уследить за дочерью так, что она вышла замуж за пьяницу-маггла и поселилась с ним в каком-то хлеву, — он выдержал паузу, словно о чём-то задумался. — Хотя, чего это я... свиньям так вроде и положено. О да, и теперь представитель столь великого, блистательного рода, вне всяких сомнений достойный своих великих предков, снизошёл до какого-то скромного алхимика!

Дальше подобное терпеть было невозможно.

— Кто, — Северус не выдержал и решил дать отпор — не позволять же какому-то, пусть и тому, к кому он был направлен лично Лордом, волшебнику безнаказанно издеваться над ним? — дал вам право оскорблять меня, мою мать, моих родственников?! — очень хотелось выхватить палочку и показать наглецу Круциатусом, что не всегда можно безнаказанно так просто кого-то травить, особенно, если этот кто-то Северус Снейп, принц-полукровка.

— Действительно, — собеседник изобразил изумление, — кто же мне дал возможность возмущаться, что мне, явно по ошибке, привели какого-то труса, а, полупринц-полусвинья?

— Я. Не. Трус! — нет, такое обращение спускать с рук было нельзя, и Северус, совсем уже разъярённый и взбесившийся, решил показать, что же за такое бывает, и сделал несколько шагов вперёд, на ходу нащупывая палочку, которую, естественно не догадался положить себе так, чтобы её можно было выхватить моментально, ведь шёл-то он в безопасное место! Вроде как. А вот хозяин помещения такой непредусмотрительностью, как оказалось, не страдал: он неожиданно ловко и быстро (чего сложно было ожидать от пожилого человека) сделал взмах своим орудием и невербально разоружил Снейпа, а следующим заклинанием бросил того на пол. Через доли секунды палочка Северуса была в его руках, но экзекуция закончена не была: на обезоруженного и теперь уже неопасного Снейпа словно опускались пудовые кулаки, принадлежащие неведомому (и невидимому) существу, всем смыслом существования которого были удары по скрючившемуся на полу телу. Через несколько таких ударов избиение закончилось, но и их хватило, чтобы выбить из Северуса дух и пыл.

— Да... Давненько не было у меня настолько жалкого противника, — волшебник засмеялся. — А теперь вот что я тебе скажу: Принцы никому не нужны, вот нахуй не сдались, и мне в особенности, — выплюнул он последние слова. — И возиться здесь с тобой и твоими комплексами никто не собирается, никому тут мелкие спиногрызы не нужны. Если что-то не нравится — возвращайся на дно, где и пребывал до этого.

Старик поднялся и постепенно стал приближаться к Снейпу. Теперь его можно было бы разглядеть более детально, но Северусу было не до этого — он просто лежал на полу, ему было мучительно больно, и он чувствовал себя униженным как никогда.

— Но всякие там принцы с помойки только в качестве мяса и годятся. Так вот, мальчик, — выделил собеседник последнее слово, — или как там тебя называли... Сопливус? Нюниус? — неожиданно произнесённое школьное, ненавистное ещё с первых курсов прозвище даже на секунду вывело из глубин отчаяния, поскольку не было понятно, откуда этот незнакомый волшебник вообще узнал такие факты. — А удивительно подходящее прозвище, кстати, — Северус разорвал бы говорящего на куски голыми руками, но сейчас у него получалось только лежать без сил и не пытался уже ничего предпринять. — Всё-таки, кое-что эти ваши «мародёры» видят достаточно точно, — принялся тем временем рассуждать незнакомец. — Так с чего ты решил, что такой неудачник, убегающий от реального мира и реальной жизни, в страну своих вымышленных принцев кому-то вообще нужен? Нет, может своей издохшей мамочке ты и был нужен, но... — он прервался на смех.

— Ты ещё пожалеешь об этом, — выдавил Снейп, вне себя от ярости и унижения. — Лорд...

— Что Лорд? — волшебник издал смешок ещё раз. — В отличие от всяких сопливой мелюзги с раздутым самомнением, человек, обучавший некоторым аспектам тёмных искусств Лорда, имеет кое-какую значимость, — и снова рассмеялся. — И кстати, я понял, чего над тобой так... назовём это подшучиванием, — над ним издевались, а Снейп мог только скрежетать зубами от бессилия. — Над таким трусом, боящимся признать реальный мир, и неудачником отлично можно подтрунивать. Но нам здесь мальчики для битья не нужны, впрочем... — он как будто задумался. — Я тут подумал, что такому ничтожеству необязательно иметь палочку, — с этими словами он разломал палочку Северуса пополам, вызвав у того громкий стон, и тут же выпустил из своей волшебной палочки изумрудный огонек, сжигая обломки. — Так... Что я там ещё позабыл, не знаешь? — издеваясь, обратился он к поверженному Снейпу, но у того уже не осталось сил что-либо говорить. — Повторюсь, принцы-полукровки и прочие обитатели выдуманных миров мне здесь не нужны. А кому что-то не нравится, — он ещё раз сделал паузу, — тот может проваливать в ту помойку, из которой он вылез. Так что сейчас ты сгинешь с моих глаз долой, и больше, до следующего раза, у меня никаких принцев не появится. Лови ключ, — в Северуса что-то полетело, что он схватил чисто рефлекторно, но это не помешало ему перенестись обратно на пустырь, где его совсем недавно встречали с, как ему казалось, билетом в новую жизнь, где его наконец должны были оценить по достоинству.

Снова оказавшись снаружи, он долго не пытался подняться — просто лежал, перестав сдерживать рвущиеся наружу рыдания. Пожалуй, Мародёры в школе унижали его публично, когда им это удавалось, но они не делали этого так — да и палочку сломать им не приходило в голову. Северус долго пытался перестать смотреться ничтожным, хотел стать величественным, но все его попытки — и особенно эта, последняя — терпели сокрушительные провалы. И особенно унизительным было его бессилие...

* * *

Северус не слишком любил вспоминать прошлое: в нём было достаточно мало моментов, которые хотелось бы пережить снова, и гораздо больше таких, испытывать которые по второму кругу не было никакого желания — даже вспоминать их было болезненно. Здесь, на Фолклендах, ему нравилось то, что без них можно было обойтись, как можно было обойтись почти без людей, почти без прошлого, почти без жизни — неизменными были вереск, который он стал добавлять в чай, океан поблизости, огромное количество всяких чаек, альбатросов (а где-то неподалёку бывали и пингвины, и Снейп даже выбирался посмотреть на них вблизи) и прочих морских птиц, овцы, имеющие обыкновение попадаться на глаза снаружи дома едва ли не всякий раз, когда взгляд не был направлен в сторону «большой воды», и западный перенос, как называли этот постоянный ветер, из-за которого все немногие растущие на островах деревья имели уродливый скособоченный вид попавших во время войны под проклятия калек. И Северусу такое положение дел, надо признать, в достаточной мере нравилось. А теперь вот прошлое решило напомнить о себе старым знакомым.