Я схоронил свое сокровище...  (джен)

Молодой Вильморт Фержингард любил читать гораздо больше, чем упражняться с оружием. Он был высоким и тощим, и отец говорил, что доспехи держатся на нем, как на жерди, разве что не гремят. Тем не менее, Вильморт научился неплохо управляться с длинным мечом и копьем, и в двенадцать лет, как положено, заслужил в поединке право называться воином. А в семнадцать ему было суждено стать лордом замка Кейремфорд и властителем земель, столь же обширных, сколь захолустных.

Доживших до совершеннолетия братьев у него не было, старших сестер давно выдали замуж, и после смерти родителей юный лорд остался в замке один, не считая, разумеется, рабов и слуг. Это было бы опасно для него, если бы хоть кому-то из соседей было дело до его владений. Не питавший особой любви ни к пирам, ни к пьянкам, ни к охоте, ни к поединкам, не видя необходимости скорее жениться и заводить потомство, Фержингард с головой ушел в то единственное занятие, к которому у него лежала душа, то есть в чтение. Он много времени проводил в замковой библиотеке, знал старое наречие лучше многих мастеров, и слуги иногда за глаза называли его «наш лорд-книжник». Особенно Вильморту нравились старинные баллады и легенды, он тянулся ко всему древнему, тому, что не сохранило устное предание и память людей, но осталось на пожелтевших иссохшихся пергаментах.

Поздним вечером безвестного дня юный Фержингард сидел в кресле у камина в своих покоях и читал вслух, хрипловато и нараспев, «Скорбь лорда Менриарда из Рогшентона». Это был очень старинный бродячий сюжет, воплощенный во множестве вариантов, повествующий о некоем лорде, который любил прекрасную девушку, однако она трагически погибла очень молодой, не успев подарить ему наследника. Скорее всего, ни лорда Менриарда, ни замка под названием Рогшентон никогда не существовало, а были они всего лишь выдумкой талантливого сказителя. Вильморт не думал об этом, постукивая костяшками пальцев по подлокотнику кресла, отбивая ритм, просто наслаждался стройной красотой рифмы и нежной, скорбной лирикой повествования. Слишком короткая, нескладная строчка в конце строфы резко нарушила рифму, сломав все очарование стиха. Вильморт поднес свиток ближе к лицу, щурясь, вгляделся в написанные слова, снова перечитал неудачную строчку, меняя ударение, но ничего не вышло — слоги не совпадали.

…Se kvam da rotten dhosh sam krevis al’ peera osh

Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

— Ad marna valmet dii… В великой скорби день… — начал переводить лорд. — Norretis esd shiis… Я схоронил свое сокровище… Norretis — tis, tis… да, точно, «я схоронил». Странно.

Вильморт продолжил чтение, запомнив это место. На следующий день утром он отправился в библиотеку. Мастера-книжника Арлобора он отыскал в глубине помещения, под тенью высеченных из камня стеллажей. Мастер сидел за низким столом, заваленным пергаментами, перьями, переплетными дощечками и прочими письменными принадлежностями. Фержингард отодвинул в сторону кипу бумаг и положил перед книжником свиток с балладой.

— Мастер Арлобор, посмотрите, в этом списке есть ошибка.

Старик, близоруко прищурившись, низко склонился над свитком, ведя узловатым сухим пальцем по строчкам.

— Где ошибка, мой лорд?

— Вот же, — нетерпеливо повысил голос Вильморт, указывая на короткую, выбивающуюся строчку.

— Нет, милорд, это не ошибка. Я сам делал этот список много лет назад с более древнего свитка, и там было написано то же самое.

— Значит, искажение возникло еще раньше при переписывании. Взгляните сами — эта строчка совершенно не в рифму, в ней другое количество слогов. И к тому же «norretis» — «я схоронил» вместо «norretos» — «он схоронил». Здесь точно ошибка!

— Что ж, милорд, если вам угодно, я сделаю новый список, исправленный, — старик глухо, скрипуче закашлялся. — Но должен сказать вам, что именно это великолепное произведение, «Скорбь лорда Менриарда из Рогшентона», всегда переписывали с большим тщанием и аккуратностью…

— В самом деле? — с легким удивлением и интересом переспросил Фержингард и выхватил пергамент из рук старика. — Потом исправишь. Я хочу еще раз его прочесть.

— Как вам будет угодно, милорд, — отозвался старик, снова сильно закашлявшись.

«Не вздумай умереть до лета, — со злобной досадой подумал Вильморт. — Где я найду другого мастера-книжника зимой? Какой самоубийца или безумец поедет сюда?».

— Мастер Арлобор, найдите для меня другие варианты этой баллады или более ранние списки — все, что есть. Нужно определить, откуда пошла ошибка.

— Как прикажете, милорд, — хрипло просипел старик вслед уходящему из библиотеки господину.

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…В день великой скорби я схоронил свое сокровище…

Речь шла, видимо, о возлюбленной лорда Менриарда, которую тот оплакивал. Эти слова запали в память и не выходили из головы. Внимательный к мелочам, привыкший к самостоятельному скрупулезному изучению рукописей, Фержингард крепко задумался над этим фрагментом. Баллада была безупречна, ни одной помарки, ни одного потерянного знака, только одна неверная, укороченная строчка. Это было тем более странно, что Вильморт прекрасно знал: мастер Арлобор крайне аккуратен в работе и почти не допускает описок и искажений, даже сейчас, уже будучи больным близоруким стариком.

Не выдержав, уже через три дня молодой лорд снова пришел в библиотеку, но мастера там не нашел, тот чувствовал себя плохо и лежал в постели.

— Проклятие! Чтоб его побрали упыри! — разозлился Фержингард и, схватив за руку первую попавшуюся служанку, приказал коротко: — Иди, подними его и скажи, чтобы искал то, что я ему велел!

Старый мастер последнее время часто болел, и лорда это весьма беспокоило. Позвав к себе кастеляна замка, сира Роджа, он распорядился, чтобы нашли пару толковых мальчиков, умеющих читать, для дальнейшего обучения старому наречию и изготовлению списков. В помощники к книжникам обычно шли простолюдины, каким-то образом показавшие способности к наукам, или благородные юноши, не сумевшие годам к пятнадцати получить меч. Только нужно было, конечно, позаботиться этим раньше, когда мастер Арлобор еще был в добром здравии. Теперь оставалось только сетовать на свою же непредусмотрительность.

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…В день великой скорби я схоронил свое сокровище…

В библиотеке нашлись еще три рукописи с текстом «Скорби лорда Менриарда из Рогшентона». Самый ранний свиток был в плохом состоянии, истрепанный, посеревший, расходящийся на волокна. Фержингард аккуратно развернул его, стараясь не повредить слишком сильно, нашел нужное место.

…Se kvam da rotten dhosh sam krevis al’ peera osh

Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

Опять неверная строчка, как и говорил мастер Арлобор. Два других пергамента содержали альтернативные варианты баллады, в первом вовсе не было сцены с похоронами — лорд Менриард оплакивал возлюбленную у самого смертного одра, второй вариант отличался не содержанием, но исполнением. Во всяком случае, предположение, что строчка относится к другому варианту баллады, не подтвердилась. Фержингард чувствовал себя только более запутавшимся.

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…В день великой скорби я схоронил свое сокровище…

— Esd shiis… его сокровище, драгоценность, — бормотал себе под нос Фержингард, вглядываясь в рукопись при свете канделябров. — Он ее очень любил, но почему именно «shiis»? Сокровище, ценная вещь, достояние, имущество… но не любимый человек. Так почему «shiis»?

Он проводил так многие вечера, успел уже выучить наизусть всю балладу и самостоятельно перевести ее в нескольких вариантах. Иногда просто всматривался в широкие, близко расположенные штрихи, пока не уставали глаза и буквы не сплетались в одну сплошную линию.

В конце зимы кастелян передал Вильморту письмо от лорда Нертона из Враймута. Тот сообщал, что его старший сын и наследник женится, и приглашал на торжества. В конце письма была обычная приписка, что, учитывая положение замка Кейремфорд и сопутствующие путешествию трудности, лорд Нертон не усмотрит оскорбления, если Фержингард не прибудет лично. Обычно под этим предлогом — опасность путешествия зимой через лес — Вильморт отказывался от визитов к своим соседям. Но это приглашение воспринял едва ли не как подарок высших сил. Дело в том, что замок Враймут был знаменит двумя вещами: во-первых, в спальне лорда стояло пять кроватей, чтобы тому было не слишком утомительно ходить ночью от одной любовницы к другой, во-вторых, у Нертонов было одно из лучших собраний книг на Севере, за сохранностью которых следил не один, а три мастера с десятком помощников.

— Сир Родж, — в волнении отдавал приказания Фержинград. — Завтра я намерен отправиться в Враймут, чтобы почтить моего доброго соседа, лорда Нертона. Приготовьте все к отъезду… и найдите что-нибудь, что можно будет преподнести в качестве подарка. Что-нибудь по-настоящему ценное.

«Мне нужно задобрить этого старого хрыча Нертона» — добавил он про себя.

Лорд Нертон был больше удивлен прибытием Фержингарда, нежели обрадован, однако преподнесенная хрустальная чаша, переплетенная золотой филигранью, стерла всякую неловкость. Вильморт умел быть учтивым, когда это было ему нужно, и сумел расположить к себе Нертона. После свадебного пира тот попросил испытать в поединке его младшего сына, которому уже пора было получить меч. Младший Нортон был неуклюжим подростком лет четырнадцати, толстым, как набитый трухой бычий пузырь. Фержингард четверть часа гонял его по залу, легко отбивая неловкие выпады, потом сам подставил руку под его клинок, слегка оцарапав себе предплечье, а следующим ударом обезоружил мальчишку. Вильморт торжественно поднял руку, показывая присутствующим кровь на разорванном рукаве. Поросенок был назван воином. Лорд Нертон, очень довольный и расположенный к гостю, предложил Фержингарду в жены свою дочь. Вильморт поглядел на кокетливо улыбающуюся ему девицу лет шестнадцати и подумал, что она, наверное, весит больше, чем он сам вместе с мечом и доспехами, и пробормотал, что не достоин такой чести.

— Лорд Нертон, — обратился Фержингард, выбрав подходящий момент. — Я наслышан о вашей замечательной библиотеке, говорят даже, что ваше собрание книг не уступает по количеству и разнообразию собранию Эстергаров. Я бы очень хотел увидеть его своими глазами.

— Конечно, мой дорогой гость, если хотите, вас проводят туда в любое время.

В книгохранилище Вильморт рассказал мастерам о том, что заехавший к нему в том году бард спел великолепную балладу о лорде Менриарде, оплакивающем свою умершую возлюбленную, однако в Кейремфорде не нашлось записанного варианта этой истории, и попросил отыскать для него свиток с этой балладой на старом наречии. Мастера с радостью выполнили просьбу гостя и вскоре перед Фержингардом лежало четыре свитка с разными вариантами «Скорби лорда Менриарда из Рогшентона». Первые два Вильморт сразу отбросил, они содержали не нужные ему поздние пересказы баллады. Третий и четвертый были идентичными копиями именного того варианта, который был нужен. Необычайно волнуясь, оглядываясь по сторонам, словно вор, Фержингард развернул свиток и отыскал то самое место.

…Se kvam da rotten dhosh sam krevis al’ peera osh

Ad doe neretos esd idlii dei marnee valmet itii…

Никакого нарушения рифмы не было, Вильморт произнес вслух, пересчитал слоги. Строчка была верного размера и изящно замыкала строфу.

— Ad doe neretos esd idlii… В день похоронил свою дорогую… Dei marnee valmet itii… Днем величайшей скорби стал… — буквальный перевод не сходился, как часто бывало в стихотворных текстах, Вильморт уже в следующую минуту понял, что неверно истолковал предлог. — Тот день, в который он похоронил свою дорогую, стал днем величайшей скорби…

Теперь верно. Слова похожие, и значение, на первый взгляд тоже, только…

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…В день великой скорби я схоронил свое сокровище…

Вильморт огляделся, убедившись, что находящийся поблизости мастер-книжник не может его видеть, достал привезенный из Кейремфорда свиток с не интересующим его вариантом истории, а только что прочитаный поспешно спрятал на груди, под подкладкой нарядного дублета. Он был уверен, что подмену никто не обнаружит, вряд ли хоть один из мастеров помнил балладу наизусть. Поблагодарив за помощь, он спокойным шагом вышел из книгохранилища и тем же вечером, попрощавшись с лордом Нертоном, отправился домой. Сидя в закрытой карете, несущейся по ледяному тракту, в неярком голубом свете феатты Фержингард перечитывал украденный манускрипт, снова и снова возвращаясь к единственной отличающейся строчке.

…Ad doe neretos esd idlii dei marnee valmet itii…

…Тот день, в который он похоронил свою дорогую, стал днем величайшей скорби…

Дороги на Севере, особенно зимой, очень опасны, а окрестности замка Кейремфорд были особенно жутким местом, где часто пропадали люди. Тела некоторых из них потом видели вмороженными в толщу льда или лежащими в канавах вдоль тракта. Фержингард прекрасно знал, что в лесах водится нечисть, упыри и еще твари куда страшнее, и знал, что может с ним случиться, но в тот момент даже не думал об этом и не сомневался, что благополучно доберется до замка. Все его мысли занимала только «Скорбь лорда Менриарда из Рогшентона». Снежная лошадь остановилась перед внешними воротами замка, Вильморт вышел из повозки и, не обращая внимания на приветствующих его подданных, сразу направился в книгохранилище.

— Где мастер Арлобор? — спросил он у мальчишек, недавно прибывших в замок для обучения.

— Он болен, милорд, — ответил один из помощников.

Фержинград выругался.

— Ладно, и вы сойдете. Слушайте внимательно, вы будете читать самые древние рукописи на старой речи — свитки и фолианты, все, что найдете.

— Но, милорд, мы еще не понимаем старую речь, — попытался возразить парень.

— Вам и не надо ничего понимать! — рявкнул Фержингард. — Вы будете искать эти слова.

Он написал на клочке пергамента четыре слова, как можно аккуратнее и крупнее выводя буквы: «norretis», «neretos», «shiis» и «idlii».

— И каждое предложение, в котором увидите любое из этих слов, будете переписывать на этот свиток, пока не заполните его до конца. И если допустите хоть одну ошибку, я привяжу вас обоих к столбу на внутреннем дворе и велю обливать водой, пока у вас от холода кости не потрескаются, поняли меня?

Мальчишки все поняли и с большим воодушевлением взялись за работу.

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…Ad doe neretos esd idlii dei marnee valmet itii…

Вильморт сидел в своих покоях, снова и снова сверял строчки, незаметное смысловое отличие ускользало от него, но лорд был уверен, что оно есть и что в нем скрыто нечто очень и очень важное.

Когда новые помощники мастера закончили выписывать для него фрагменты старинных текстов, Фержингард стал сравнивать употребление слов, которые на первый взгляд казались заменой друг другу.

— «В тот же год он похоронил своего отца»… здесь «neretos». «А где остался схоронен его меч, с тех пор никто не знает»… здесь norreterri — от norretis — быть схороненным, спрятанным. «Neret» означает хоронить, погребать, предавать земле, воздавать посмертные почести, а «norret» — сохранять, прятать, скрывать. Похоронил человека, но схоронил вещь…

Два похожих, родственных глагола, в поздней старой речи практически слившиеся в одном значении, но чем древнее был текст, тем разница очевиднее следовала из контекста. Разобравшись с этим, Вильморт обратился к пресловутому «shiis», о котором думал и раньше. Ни в одном тексте оно не употреблялось по отношению к женщине, даже к рабыне.

— «Камни, оружие, золотые и серебряные чаши и прочие сокровища» — «shiise». «Граф же не хотел отдавать замуж свою дорогую дочь» — здесь «idlii». Означает, дорогой, любимый, близкий, чаще женщина или ребенок.

Риела, кастелянша, которая последние четыре года следила не только за постелью лорда, но и за тем, чтобы ночью ему не было холодно и скучно, подошла к нему, обняла напряженно сгорбленные плечи.

— Господин, вы, должно быть устали… столько дней уже сидите над этими бумажками. Вам бы отдохнуть.

— Уйди, Риела, — он нервным движением сбросил ее руки. — Уйди, я не хочу.

…Ad marna valmet dii norretis esd shiis…

…В день великой скорби я схоронил свое сокровище…

— Marna valmet… великая скорбь… marnee valmet… величайшая скорбь… В чем же разница? — тихо бормотал он, пробегая глазами по строчкам.

Если предположить, что эта строчка не имеет никакого отношения к скорби лорда Менриарда, то о каком другом трагическом событии может идти речь? Dei marnee valmet… здесь все понятно, «день величайшей скорби» для лорда Менриарда, навсегда потерявшего свою возлюбленную. Но тот, кто поместил измененную строку в балладу, имел в виду нечто иное. День великой скорби для него, или… для многих?

И тут Вильморта осенило. Он вспомнил, где первый раз встретил это словосочетание «день великой скорби». Во всей фамильной хронике рода Фержингардов было много несчастий, трагедий, войн, убийств, предательств, ужасных и темных историй, но днем великой скорби могло быть названо только одно событие. Вильморту так хотелось в это верить, и он быстро уверился в своей догадке.