Всё дело в шляпе (джен)

– Я понимаю, мистер Поттер, что моя просьба прозвучит несколько неожиданно для вас, но, поверьте, у меня не было другого выхода.

Сухое обращение Минервы МакГонагалл вызвало у Гарри стойкое ощущение, что его только что поймали в очередной раз за руку за провинность. Он так и ожидал, что сейчас строгая профессор снимет с него пару десятков баллов, навредив собственному факультету. Но вместо этого Минерва произнесла, мужественно пытаясь скрыть панику в голосе:

– Гарри. Мне нужна ваша помощь. Хогвартсу грозит беда.

Гарри не совсем понимал, что случилось. Вчера вечером он получил письмо, которая принесла школьная сипуха. Минерва МакГонагалл просила его о встрече. Гарри недоумевал, что такого срочного и важного понадобилось новоиспечённому директору Хогвартса. Он понял только, что Минерва не стала бы его беспокоить по пустякам.

Магический мир ещё не отошёл от ран. Громкие разоблачительные процессы над уцелевшими пожирателями прокатились волной по всей Британии. Гарри вместе с друзьями пришлось стать свидетелями многочисленных допросов, слушаний и решений. Он смертельно устал от неослабевающего внимания к своей персоне. Одни, завидев его, кидались пожимать руки, хлопать по плечу и обязательно интересоваться, как он себя чувствует. Другие прожигали спину взглядом, полным благоговейного ужаса. Он не напрашивался быть талисманом, идолом или ещё чем-нибудь подобным. Он хотел, наконец, зажить обычной нормальной жизнью, не вскакивая по ночам от необходимости кого-то спасать и принимать жизненно важные решения. Пока он не мог себе позволить даже попросту завалиться вечером в кафешку. На следующий день газеты обязательно пестрели подробными отчётами о том, что предпочитает герой войны, сколько он заказал салатов и какие у него пристрастия в алкоголе. Уже вошло в привычку шмыгать по людным улицам, низко опустив голову. Рон потешался над Гарри, хотя внимания и к его персоне было более чем достаточно.

Ввиду особых обстоятельств всем троим – Гарри, Рону и Гермионе – разрешили закончить магическое образование заочно. Экзамены, конечно, придётся сдавать наравне со всеми, но не нужно будет сидеть за партами ещё целый год. Гарри и Рон всерьёз подумывали о карьере игроков в квиддич. Да и вообще, нужно было прийти в себя после всего, что случилось.

Гарри не был в Хогвартсе с мая. Он знал, что древний оплот магии потихоньку приходит в себя. Иногда новости приносили совы, часто ими делились Невилл или Гермиона, которые были в курсе всего, что происходило в замке после победы.

Вряд ли Хогвартс выглядел победителем после страшной разрухи, оставленной последним сражением. Больно было смотреть на руины в крошку рассыпавшихся горгулий, некогда монументально восседающих на постаментах; остовы мёртвых деревьев, в летний зной всегда дававших уютную прохладу. Посреди большого двора зияли безобразные дыры – вырванные заклинаниями целые пласты плитки с укоризной торчали из глубоких ямин. Но Гарри знал, что раны, нанесённые Хогвартсу, излечимы. Министерство магии лично взяло под свой контроль восстановление замка. Осенью школа волшебства должна была заработать в привычном русле. Это была своего рода акция победителей. Война закончилась. Необходимо было как можно скорее вернуться к прежней жизни, успокоить магическое население и дать ему гарантии безопасности.

Что же случилось? Пока Гарри шёл от Хогсмида, он прокручивал возможные варианты, но так и не пришёл к какому-то решению. Почти всё свободное время он проводил в Норе. Свободное от разбирательств и слушаний. Молли ходила сама не своя, и Гарри каждый раз было тревожно при мысли о том, что к осени Нора опустеет. Джинни собиралась вернуться в Хогвартс, Гарри с Роном планировали перебраться в Лондон. Ещё было слишком больно. Слишком мало времени прошло, чтобы однажды утром проснуться в безмятежном состоянии.

Гарри ответил Минерве МакГонагалл, что непременно прибудет завтра в Хогвартс. Он трансгрессировал ближе к обеду, когда нещадное солнце заставило всех укрыться в спасительной тени лавочек, домов и магазинчиков. Не глядя по сторонам, сразу направился к дальним воротам замка, надеясь, что внутрь удастся попасть без проблем. Совсем не удивился, когда у ворот обнаружился Хагрид. Великан заключил Гарри в свои медвежьи объятия и сразу поинтересовался, как Гарри себя чувствует. Но в добрых глазах Хагрида не было того любопытства и унизительного участия, которые встречались во взглядах незнакомых людей. Гарри незаметно потёр плечо, пострадавшее от дружеских объятий, и с большим теплом ответил, что у него всё нормально. Хагрид умудрялся быть большим ребёнком, несмотря на свой возраст. Он радостно улыбнулся, словно Гарри ему только что сообщил, что Рождество наступит на три месяца раньше.

– Вот и молодец! Я и говорю – не такой наш Гарри, чтобы сломаться. И писаку эту, Риту, прости её Мерлин, не слушай. Надо же – герой войны почивает на лаврах, – Хагрид сердито сжал арбалет, который жалобно пискнул, и решительно зашагал вперёд.

– Тяжело нам пришлось, да. От замка, почитай, одни руины остались. Но Флитвик и МакГонагалл и не в таких передрягах бывали. Ты бы видел, что они тут вытворяли с министерскими волшебниками! Сейчас почти всё уже восстановили. Не след ребятишкам осенью увидеть развалины. Все хотят побыстрее забыть то, что случилось.

Пока они разговаривали, тропинка вывернула на косогор, с которого открывался великолепный вид. Гарри даже остановился на мгновение. До боли родные башенки и башни Хогвартса наперекор всему тянули вверх свои шпили. Величественный и могущественный, замок предстал во всей своей красе. Гарри показалось, что Хогвартс стал ещё прекраснее, словно все напасти его только закалили. Он догнал Хагрида у самого озера. Вот озеро выглядело странно. Никогда ещё Гарри не приходилось видеть его таким суровым. Оно словно жило своей жизнью, отдельной от августовской жары и зноя. Вода, почти чёрная, мрачно излучала тревогу. Гарри остановился как вкопанный. На этот раз Хагрид заметил, что Гарри отстал. Он терпеливо подождал, пока его спутник выйдет из ступора и вздохнул:

– Не знаю, что случилось. Замок восстановили, и защитные чары все работают, а здесь творится непонятное. МакГонагалл здорово переживает. Я видел, они вчера с профессором Флитвиком тут долго ходили. Это началось сразу после той битвы. Сначала, понятное дело, внимания никто не обращал, везде была такая разруха. А потом стало очевидным. Злое что-то во всём этом. Я думаю, профессор МакГонагалл и позвала тебя из-за этого, – Хагрид виновато помял арбалет в руках: – Я слышал, как они говорили про тебя, что ты можешь помочь разобраться.

Арбалет треснул. Хагрид ошарашено посмотрел на результат, покачал головой и засунул остатки арбалета в один из карманов своей огромной кротовой шубы. Гарри всегда удивлялся, как это Хагриду не жарко летом. Но сейчас одежда лесничего занимала его меньше всего. До самого замка они почти не проронили ни слова.

Вроде и был тут как вчера. Те же дубовые двери, та же Большая лестница… Но Гарри чётко понимал, что детства больше нет. Они дошли до горгульи, охраняющей вход в кабинет директора, и Хагрид попрощался:

– Береги себя, Гарри. Профессор МакГонагалл велела встретить тебя возле ворот и проводить в замок. Дальше уж ты сам – у меня дел много.

Гарри проводил взглядом Хагрида до поворота, сказал горгулье пароль, написанный в письме Минервы, и шагнул на лестницу, которая стремительно понесла его вверх.

Кабинет Дамблдора, вернее, теперь его следовало называть кабинетом МакГонагалл, ничуть не изменился. По крайней мере, таким его Гарри запомнил. Гарри после положенного этикета приветствия уселся в кресло напротив своей бывшей преподавательницы и выжидательно замер.

– Я понимаю, мистер Поттер, что моя просьба прозвучит несколько неожиданно для вас, но, поверьте, у меня не было другого выхода. Гарри, мне нужна ваша помощь.

– Что случилось, профессор МакГонагалл?

– Я не могу вам сказать. В смысле, я сама не понимаю, что происходит. Но я чувствую, что над Хогвартсом нависла опасность.

Гарри недоумённо вскинул брови.

– Вы видели озеро по пути к замку?

– Да.

– Вам ничего не показалось странным?

– Я заметил, что оно не совсем обычное. Оно же всегда было прозрачным, можно было увидеть, как кальмар греет свои щупальца.

– Увы, – Минерва печально улыбнулась. – Я вообще не уверена, что кальмар ещё жив. Это началось сразу после победы. Мы были заняты восстановлением замка – столько работы! Хогвартс серьёзно пострадал. Магические разрушения сложно поддаются обратному процессу. Пришлось повозиться. И у нас было мало времени, ведь к сентябрю мы планируем, как обычно, начать занятия. Магический мир не может лишиться самой выдающейся школы волшебства.

– Профессор МакГонагалл, я не совсем понимаю. Что не так? Я видел замок. Он выглядит, как раньше! Если не знать, что тут происходило, ни за что не скажешь. Со временем всё плохое забудется, новые ученики будут читать о той войне лишь в учебниках.

– Гарри, всё не совсем хорошо. Хогвартс – это не просто здание, в котором юные волшебники получают знания. Хогвартс – это старинный кладезь магии. Он сам – живое существо. Видимо, Волан-де-Морт, – тут профессор передёрнулась, – или его приспешники нарушили баланс, равновесие. Очевидные раны мы убрали. Мы восстановили стены и башни, стараниями мадам Спраут окрестности вновь радуют глаз разноцветием, но есть вещи, которые невидимы глазу. Озеро начало умирать постепенно. Я боюсь, что это только начало. Потом начали отказывать некоторые лестницы. Они больше не поворачиваются, как обычно. На третьем и шестом этажах портреты стали просто портретами. Обычные магловские неподвижные картины. Позавчера вечером пропала Распределяющая шляпа… Это недобрый знак. Допустим, мы найдём способ распределить учеников по своему усмотрению, но всё это неспроста.

– Распределяющая шляпа? Пропала? – Гарри невольно перевёл взгляд на полку, где всегда лежала старая мудрая шляпа. Полка была пустой.

– Это говорит о том, что Хогвартс протестует. Он не хочет больше набирать новых учеников. Это похоже на прореху, которую старательно штопаешь, но она расползается в новом месте. Боюсь, школу придётся закрыть. Что-то случилось с самой магией школы.

Гарри задумался. Он настолько привык, что портреты дают советы, что лестница неожиданно поворачивалась совсем к другому коридору, а не к тому, в который ты стремился попасть. Что всё это значит?

– Гарри, вы понимаете не больше моего, но я решила обратиться к вам. Никто из Министерства пока не знает о происходящих вещах. Вы же догадываетесь, что если информация просочится в газеты, родители побоятся отпускать своих детей. Последние события здорово подорвали репутацию Хогвартса. Дурмстранг и Шармбатон могут похвастаться неслыханным доселе количеством заявок на обучение. Но Хогвартс… Это же Хогвартс!

Гарри прекрасно понимал, почему волнуется Минерва МакГонагалл.

– Профессор… Чем я могу помочь?

– Я пока не знаю. Но вы же Гарри Поттер! Придумайте что-нибудь! – сейчас перед Гарри сидела не строгая профессор трансфигурации, а уставшая женщина, которая всеми силами старалась держаться.

Гарри проглотил все свои разумные отговорки.

– Хорошо, профессор МакГонагалл, я постараюсь во всём разобраться.

На лице Минервы читалось явное облегчение.

– Вот и хорошо. Я не смею настаивать, но, наверное, какое-то время вам придётся пожить в замке.

– Я бы мог ночевать у Хагрида.

– Не думаю, что это разумное решение. Можете расположиться в гостиной Гриффиндора, если вы не против. Библиотека, кабинеты, кухня, да всё, что угодно – в вашем распоряжении. У нас мало времени, Гарри. Если дела пойдут так дальше, случится непоправимое. Речь не просто о репутации школы, вы понимаете.

Гарри совершенно не представлял, с какой стороны подобраться к разгадке проблемы и как ему обойтись без помощи друзей в случае необходимости, но Минерва словно прочитала его мысли:

– Гарри, если будет нужно, можете пригласить сюда своих друзей, я доверяю вам полностью. Вместе мы сумеем разобраться.

Гарри кивнул и посчитал аудиенцию законченной. Когда он уже держался за ручку двери, Минерва его окликнула:

– Гарри! Спасибо тебе. Я всегда знала, что ты настоящий гриффиндорец.

Гарри ступил на вращающуюся лестницу, а перед глазами стояло лицо уставшей Минервы, на плечи которой взвалилась непосильная ноша.