Опасное зельеварение (джен)

Прежде всего, необходимо упомянуть об одном очень важном обстоятельстве: Северус Тобиас Снейп не спал три дня и три ночи. А теперь можно и к истории приступить.

Шел, значит, урок зельеварения, объединивший под сводами подземного класса пятый курс Гриффиндора и Слизерина. Почтил это сборище своим присутствием и сам уважаемый профессор данной дисциплины, чье полное имя было выше упомянуто. В обиходе — просто Снейп.

Темой урока был умиротворяющий бальзам. А ученики упорно варили что угодно, лишь бы не заданное зелье. Впрочем, Снейп давно привык к такому положению вещей. Ограничивался кислой миной и едкими насмешками, но не переходил пока что на личности и массовые изгнания детей вон. Если бы они делали это специально. Нет же, сей тупой народец в большинстве своем искренне старался сотворить нужный бальзам. Но измельчали умы и таланты Магической Британии. И трава раньше была зеленее. И в составе зелий действовала качественней.

Однако, если по правде, не все было так плохо. Малфой, например, мог похвастаться самым чистым голубым цветом варева, все как прописано в учебнике, но, вот беда, остановить исходящую от этой голубизны и убивающую микробов, мух и флобберчервей вонь он был не в силах. Грейнджер, всем известная за счет славы Поттера всезнайка, с расстроенным видом помешивала зеленоватую, но хотя бы лишенную запаха бурду.

Теперь о худших. Поттер — о ехидство! — изучал рассеянным взглядом розовую, как жвачка, совершенно гладкую твердь на дне котла.

Снейп подумал про верх банальности происходящего, когда заметил, как угрожающе пенится и шипит содержимое котла Лонгботтома. Каждый урок. Каждый. Проклятый. Урок. Этот поганец варит какую-то отсебятину, не оставляя надежды вознести к небесам кабинет или как минимум убить-искалечить парочку однокашников.

Нельзя было выгнать его из класса, поэтому Снейп настоял на том, чтобы это недоразумение хотя бы варило свои отравы в самом отдаленном от остальных углу, но за первой партой, дабы преподаватель в случае чего успевал добегать. Не существуй огромная вероятность, что сделать какую-то мерзкую и опасную дрянь может любой из учеников, Северус всегда стоял бы у Лонгботтома за плечом, не уставая уничтожать продукты его жалкой зельеварческой деятельности и время от времени запуская идиоту в голову чем-то потяжелее. Но, эх, не судьба.

Итак, Снейп поспешил к столу Невилла. Черная мантия пафосно развевалась позади, всё норовя утопиться краешком ткани в чьем-то разъедающем все и вся зелье.

Заметив подле себя облаченную в вечный траур фигуру профессора, Невилл ссутулился, низко опустив голову, черпак в его руке предательски задрожал, однако Снейпу сейчас было не до издевок над перепуганной бездарью. Он, словно загипнотизированный, прикипел взглядом к содержимому котла Лонгботтома.

Желто-оранжевая мягкая пена, глубокий бордово-красный цвет…

Снейп почувствовал, как все внутри леденеет от ужаса, волосы, несмотря на немалую длину, становятся дыбом, а спину обдает холодным потом. Дыхание перехватило, с лица схлынула последняя краска. Не в состоянии дышать, Северус потянулся неверной рукой к воротничку, пытаясь растянуть тугую полоску ткани.

Готовясь к скорой смерти, профессор закрыл глаза, вспоминая все свои грехи. Кто же мог подумать, что Невилл Лонгботтом, жалкий недосквиб из Гриффиндора, приготовит на его уроке жидкую взрывчатку, по мощности равную самым страшным маггловским бомбам, известную из древних алхимических манускриптов под именем «Похлебка Пандоры»? ..

Территория поражения обещала быть огромной, ведь нескольких капель должно было хватить для уничтожения половины Лондона, а в котле Невилла плескалось явно больше двух литров жидкости.

Самым ужасным было то, что, если верить книгам, эту дрянь невозможно было ликвидировать с помощью «Эванеско» — энергия заклинания могла только помочь взрывному процессу.

Все это Снейп обдумывал не дольше двух секунд, но, по его расчетам, и этого времени хватило бы, чтобы «Похлебка Пандоры» начала действовать. Удивившись подозрительной тишине, профессор приоткрыл сначала левый глаз, а потом и правый.

Все оставались на своих местах, включая варево Лонгботтома. Никто не двигался.

Никто. Не. Двигался.

Северус едва удержался от желания совершенно по-детски ущипнуть себя ради проверки происходящего на предмет сновидений. А окружающие между тем продолжали стоять в самых обыденных, порою смешных позах, будто восковые фигуры в музее, а не свора живых сорванцов на уроке.

Поттер замер с занесенным над котлом ножом в руке, лицо его скривилось в жестоком предвкушении, что выглядело особенно пугающе в контексте отсутствия движения. Уизли глупо улыбался не то очередной сварганенной отраве, не то своему отражению в черноватой глади оной. Малфой согнулся над партой, прикрывая лицо рукавом мантии, чтобы защититься от ужасной вони, которую создавала его голубая водица. Часть зелья зависла в воздухе нерушимым маленьким водопадом, то ли выплескиваясь из черпака, то ли заливаясь в него из котла. Отскочившие в стороны капельки едва заметными шариками висели в воздухе. Ещё несколько учеников, судя по всему, только что пытались убежать от страшного зловония, но так и замерли: кто на одной ноге, кто в прыжке. Еще пара десятков детей очень странно выглядели, но не описывать же их всех. В общем, картина Северусу открылась завораживающая.

— Время, — едва слышно прошептал он, — остановилось? ..

Каркнув последнее слово, Снейп содрогнулся и для чего-то отступил на шаг. Затем еще на один. И еще. Вскоре он буквально врезался в дверцу ближайшего шкафа. Еле держась на ногах, профессор нашарил, откупорил и проглотил успокоительное, а также проясняющее мысли зелья.

Немного придя в себя, он тщательно пригладил волосы и осторожно подкрался к столу Лонгботтома. Готовый окончить свой жизненный путь, Снейп склонился над котлом с «Похлебкой Пандоры». Сомнений не было. Каждый пузырь, каждая «волнистость» зелья еще раз подтверждала первую догадку. Самое страшное, что остановить реакцию на данном этапе не представлялось возможным.

Вопрос оставался один: как Лонгботтом умудрился наколдовать из необходимых для приготовления Умиротворяющего бальзама ингредиентов вещество, способное потопить Британские острова? Впрочем, рецепт «Похлебки Пандоры» все известные профессору источники благоразумно умалчивали. Северус подозревал, что и древним он был неизвестен. Мало того, до сегодняшнего дня Снейп вообще считал «Похлебку Пандоры» выдумкой темного Средневековья, несмотря на то, что несколько достойных доверия источников, независимых друг от друга, описывали действие и вид зелья, по сути, идентично.

Подавив порывы чистой паники, Снейп направился в библиотеку. На пути ему повстречалось несколько десятков очень натуралистичных «скульптур». За окнами в воздухе висели птицы, солнце и тучи наотрез отказывались двигаться. Приближаясь к библиотеке, Северус все больше волновался. Под конец своей «прогулки» он начал распахивать двери всех встречных кабинетов, обнаруживая всё новые и новые неподвижные фигуры.

Мадам Пинс восседала на кресле с удобной плетеной спинкой. Морщинистые пальцы вместе со спицами запутались в серого цвета вязании. Если бы не широко распахнутые немигающие глаза, можно было бы подумать, что библиотекарша просто спит. Большой мягкий моток не спешил падать на пол, оставшись висеть на небольшом расстоянии от него.

Мадам Пинс не пошевелилась, ни когда Северус вошел в библиотеку, ни когда спустя час закрыл за собою дверь со стороны коридора.

Чушь какая-то получалась. Не мог же тот тип продать ему такой артефакт. Хотя и Лонгботтом, как думал раньше Снейп, не мог сотворить что-то столь… великое. Куда там Темному Лорду с его «Авадами Кедаврами» до этого неприметного мальчишки.

Возвратившись в подземелья, Снейп, ожидаемо, нашел учеников в том самом положении, что описывалось выше. Вонь от котла Малфоя стояла по-прежнему убийственная, но Северусу сейчас было не до этого. Еще раз убедившись воочию в правдивости своих суждений насчет зелья Невилла, он тяжело привалился к учительскому столу.

Расстегнув несколько верхних пуговичек, профессор достал на поверхность небольшой медальон с цепочкой. Ракушка улитки из черного камня. У нее есть своя история. Рассмотрим.

Несколько лет назад пестрящая сюрпризами профессия Снейпа занесла его прямиком в Египет. Естественно, шпион не мог работать в тех краях днем. Никаких интересных причин, просто там было жарко, да и загорать Северус никогда не любил. В общем, в одну темную, как склеп изнутри, ночь на окраине селения ему перегородил дорогу непонятный старик в глубоком капюшоне. Следующее мгновение: Северус Снейп, мастер окклюменции и легилименции, стоит сам в ночи с вышеупомянутой «улиточкой» в руке и с совершенно пустым кошельком за пазухой. Что это такое было, он не мог понять до сих пор.

Но ненавязчивый дизайн и родной окрас пришлись профессору по душе, так что он неожиданно полюбил «улиточку». Заказал специально для нее серебряную цепочку и привык носить на шее, под многослойными одеждами, никогда не снимая (только после того, конечно, как проверил ее на наличие всевозможных проклятий, сглазов и заговоров). Даже забыл уже, что есть таковая.

А тут — иллюстрация на полстраницы с его скромным сувениром из Африки. И, главное, где? В книге из Запретной Секции под названием «Магия времени»! Оказалось, «улиточка» — вовсе не обычный миловидный камешек, а один из пропавших Элементов Всевластия фараона Тутанхамона. Описания были весьма расплывчатыми, но основная идея понятна: «улиточка» должна останавливать время, если владелец подвергается страшным переживаниям, какие вызывают самые ужасные моменты. Как шанс что-нибудь предотвратить. Только небезопасно это, твердили многие ученые мужи. Мол, неизвестно, как эта вещица должна работать, а такие «эксперименты» со временем пока ни к чему хорошему не приводили. Ведь, чего доброго, нарушится еще баланс Мироздания, и все мы вместе с космосом немедля полетим прямиком в тартарары. Однако, если верить «Магии времени», «улиточка» являлась «одноразовым» артефактом: чтобы восстановить поток времени, нужно было ее просто уничтожить, бросив в обыкновенный огонь.

Вернемся к реальности. Северус переживал. Ух, нечасто в последние годы его можно было заставить волноваться по-настоящему. Постоянно пребывая на грани, он предпочел нервным срывам и сумасшествию окклюменцию. Затолкав все страдания в самые дальние углы сознания, Снейп разве что стал в два раза ядовитей прежнего. Но сейчас ментальные блоки не выдерживали давления, давая трещины один за другим. И, несмотря на принятые недавно зелья, Снейп едва сдерживал желание рвать и метать.

Как должен он поступить? Что должен выбрать? Самой идиотской была абсолютная неуверенность в том, сколько времени на раздумья ему предоставлено. Вечность? Считанные секунды? Что может случиться, если «улиточка» будет действовать слишком много времени? Что, если ее использование уже само по себе равноценно уничтожению мира?

Северус сдавленно зарычал, схватившись за голову.

Позволить Невиллу Лонгботтому пустить ко дну Британию? Оставить время стоять на месте, провоцируя спонтанный Конец Света? Что делать? Почему, черт побери, именно он, Снейп, обязан стать судьей стольких жизней?!

Спустя несколько минут Снейп, наконец, осознал, что находится в очень тихом пространстве. Ни единого движения. Ни ветерка, ни шороха. Только его персона создавала шум. Слишком громкий и резкий, непривычно. Снейп начал слышать, как шуршит его одежда, слышать собственное дыхание. Даже сердцебиение, чтоб его! Все это то ли раздражало, то ли, наоборот… притягивало.

Осев на землю и закрыв глаза, чтобы не смотреть на всех этих жертв «улиточки», Северус сделал глубокий вдох и не менее глубокий выдох. Необходимо было взять себя в руки.

В мозгу возникла очень странная мысль. Северус хотел бы ее подавить, но проклятая так и лезла в рассуждения.

«Больше не будет этой войны», — гласила мысль предательским голоском.

Боже, Боже, сколько лет Северус жил надеждой, что когда-нибудь над Магической Британией повиснет-таки по-настоящему мирное небо. Кто же мог подумать, что мечта эта осуществится так внезапно и таким вот печальным образом?

А ведь если б мир был уничтожен, войн больше не было бы…

Северус одернул себя. Кто он такой, чтобы так думать, имея в руках прямую власть? Открыв глаза и увидев перед собою лица хоть и противных, но, по сути, невинных пока что детей, Снейп укрепился в мысли о неимении никаких прав на уничтожение планеты.

Значит, пожертвовать Британией?

Снейп хрипло рассмеялся от глупости звучания последнего предложения. Интересно, кто это там, наверху, распорядился подарить именно ему такие полномочия? Не могли выбрать кого-нибудь поальтруистичней, кого-то с большей волей к жизни? А то он, Северус, уже неоднозначно косится на полку с ядами.

Снейп всегда прекрасно ориентировался в часах, минутах и даже секундах. А сейчас не имел ни малейшего понятия, сколько времени вот так вот сидит на полу своего кабинета, пялясь в никуда. Но в какой-то момент он резко сорвался на ноги и целеустремленно зашагал между партами.

Громкий шлепок. Голова Невилла запрокинулась назад и чуть влево. Еще один шлепок, более звонкий, по другой щеке. Затем глухой удар кулаком под дых. Снейп благоразумно отошел, чтобы не продолжать. Черт, это ведь как трупа избить.

Следующим на очереди был, конечно же, Поттер. Снейп с минуту стоял перед сим несчастием, вынув оружие. Поразмыслив, он бросил в содержимое котла Поттера «Эванеско»: розовый цвет раздражал.

— Выглядишь как идиот, — заметил Снейп вслух, но без энтузиазма. Поттер, не стоит удивляться, молчал.

«А молчание — знак согласия», — невесело позлорадствовал профессор в своих мыслях.

Чуть помедлив, будто собирался еще что-то добавить, Снейп наконец отвернулся.

Он прошелся к столу Малфоя и, вынув из кармана платочек, протер заляпанную голубой «вонючкой» парту. Будь сын Люциуса сейчас «здесь», получил бы выговор за непозволительную неаккуратность. И плевать на все статусы-обстоятельства.

Взмах палочки — и классная доска избавилась от уже ненужного рецепта.

Северус еще раз окинул взглядом присутствующих. Подошел к котлу Невилла.

Затем снял с шеи и, положив на ладони, разглядел как следует свой сувенир из Африки, один из пропавших Элементов Всевластия фараона Тутанхамона. По велению магии «улиточка» соскользнула с цепочки и взмыла в воздух на уровне его глаз.

— Кажется, иду к тебе, Лили, — вымолвил Северус тихо.

«Улиточка» мгновенно воспламенилась и зашипела, рассыпаясь в прах просто на глазах.

И в мир ворвался шум.

Шум. Движение. Краски и раздражение. Эмоции и ветер. Сквозняки и дыхание. Полет и… взрыв.

Взрыв.

Взрыв?

Так где же этот чертов взрыв?!

Северус закрыл глаза и снова открыл.

Прямо перед ним согнулся Невилл Лонгботтом, обхватив себя руками, задыхаясь и сипя. Щеки его горели двумя красными фонарями. Поттер испуганно разглядывал под разными углами пустой котел. Остальные в недоумении смотрели то на чистенькую доску, то на профессора. А «Похлебка Пандоры» кипела, шипела и убивать никого не спешила.

Северус, скорчив страшное лицо, издал грозный рык и яростно помотал головой. Да как такое вообще возможно?! Неужели его обманывают собственные глаза?

Шум вонзался в голову болью, возня вокруг бесила. Но больше всего раздражала неугомонная вонь «бальзама» Драко.

Несколько резких движений — и в эпицентр зловония полетела целая очередь освежающих заклинаний. Затем невербальное «Эванеско» преобразовало никудышное варево в пустоту.

— Что это? Что это ты сварил, Лонгботтом?! Я тебя спрашиваю, ничтожество! — орал Снейп, схватив несчастного за грудки.

Окружающие в ужасе пятились и бормотали глупости.

— Н-не знаю, с-сэр, п-профессор, — хрипел, продолжая задыхаться, Лонгботтом.

Отбросив, наконец, Невилла с такой силой, что тот упал наземь, Снейп бросился к его котлу.

Шумно втянув носом воздух, Снейп почувствовал голод. Это его озадачило.

Принюхавшись, он уловил нечто смутно знакомое. Очень давно забытое, но до конца не забываемое. Околдовывающее разум и тело, заграничное и прекрасное.

Вспомнилась командировка на восток, та самая…

Черт, а причем здесь восток и…

Так, стоп… командировка, восток, непривычный обед в местной маггловской столовой.

Что. Здесь. Забыл. Украинский борщ?!