Дивергентные драбблы (гет)

Автор: lajtara

Бета: morrodel

Размер: драббл, 706 слов

Пейринг/Персонажи: Эрик/Трис

Категория: гет

Жанр: драма/романс

Рейтинг: PG-13

Краткое содержание: "Альтруистов, перешедших в Лихость, я знаю лишь двоих. Маловато для статистики, но достаточно, чтобы заметить нечто общее — оба не дают мне покоя".

Примечание/Предупреждения: Фразы, выделенные курсивом — прямые цитаты из канона.

Если бы кто-то сказал мне раньше, что я заинтересуюсь девчонкой-«сухарем», я бы послал недоумка куда подальше.

Однако, факты упрямая вещь. Кому, как не бывшему эрудиту, знать это. Конечно, фракция выше крови, и все такое... Выходцы из Товарищества становятся душой компании и, как правило, любят выпить. Из правдолюбов получаются жесткие бойцы — истина порой калечит не хуже кулака. А вот ум никуда не денешь, разве что приключится слабоумие после тяжелого сотрясения — случалось и такое.

Альтруистов, перешедших в Лихость, я знаю лишь двоих. Маловато для статистики, но достаточно, чтобы заметить нечто общее — оба не дают мне покоя.

Четыре слишком хороший лихач.

Трис слишком хорошая.

Она не красавица, о да. Далеко не красавица. Пожалуй — миловидная, и только. Хотя недели подготовки избавили ее от малейших излишков жира, взамен подарив крепкие мышцы, поневоле залюбуешься. Черт, да при виде ее попки я начинаю забывать, зачем на самом деле наблюдаю за новичками. Я ищу дивергентов. Дивергентов, а не девчонку. Тем более — не «сухаря».

Сегодня неофиты учатся метать нож. Трис не спешит схватить свои ножи как можно скорее, подобно остальным. Нет, она все делает правильно, настолько правильно, что мне хочется... Хочется.

Трис первая попадает в мишень. При броске она удачно разворачивается корпусом, майка еще сильнее обтягивает ее тело, а я начинаю задыхаться и чертовски злиться на самого себя. Поэтому, когда неуклюжий великан Ал остается единственным неофитом, ни разу не поразившим цели, я срываюсь.

— Ты настолько туп, правдолюб?! — рявкаю я. — Нужны очки?

Этот гад, этот мелкий — о, простите, крупный! — говнюк осмеливается мне возражать. Сначала неуверенно, а потом и задрав подбородок. Я замечаю, как смотрит на приятеля Трис, и мне хочется врезать ему лишь для того, чтобы увидеть, как гаснет огонек жизни в его глазах.

Но можно и проще.

— Встань перед мишенью, — говорю я. — Эй, Четыре! Не поможешь?

Разумеется, Четыре не согласен со мной. Но вся суть в том, что я лидер Лихости, а он — нет. Так что этот раунд будет за мной в любом случае.

— Прекратите!

Я ошибся. Этот раунд за девчонкой-«сухарем». За Трис, черт бы побрал ее светлые волосы, ее взгляд и то, что она готова жертвовать собой ради никчемных друзей.

Когда она стоит у мишени, мне почти становится страшно. Почти — потому что я знаю, что Четыре не промахнется. Ведь я учился с этим гениальным «сухарем», я знаю, на что он способен.

Последний нож тускло сверкает в полете. Трис ойкает и хватается за ухо. Я сжимаю кулаки, чтобы сдержаться и не заорать в тот же момент.

Четыре сделал это нарочно.

— Я хотел бы остаться и посмотреть, все ли вы такие отчаянные, как она, — говорю я спокойно, — но на сегодня, пожалуй, достаточно.

Я сжимаю плечо Трис. Она отвечает мне взглядом, способным заморозить тысячу солнц. Плевать. Мы еще посмотрим, кто кого.

Я ухожу. Но остаюсь у самой двери, наблюдая, как неофиты один за другим покидают зал, пока внутри не остаются лишь Трис и Четыре. Так я и думал, стоит похвалить себя за проницательность.

Потом из зала, словно ошпаренный, вылетает Четыре. Трис что-то кричит ему вслед, но Четыре, не замечая меня, быстро идет в сторону Ямы. Пить или пить. Я действительно слишком многое о нем знаю, пора завязывать.

Трис выходит из зала, потирая оцарапанное ухо. Быстро, чтобы не успел вмешаться внутренний эрудит, который всегда со мной, я хватаю ее за руку, прижимаю к себе. Легко очерчиваю большим пальцем линию губ, прежде чем поцеловать — совсем не нежно, скорее грубо, не особенно заботясь о том, чтобы ей понравилось.

В конце концов, это нужно мне, а не обоим.

Всего несколько секунд.

У Трис по-прежнему плохая реакция, она начинает сопротивляться только тогда, когда я сжимаю ее ягодицу. Конечно, если бы я хотел добиться своего, ей бы ничего не помогло.

Но я не хочу. Не так.

Как только я отпускаю Трис, она резко отшатывается назад. Смотрит на меня безумным взглядом, на скулах пятна болезненного румянца. Я знаю, что она боится меня. Боится сильнее, чем стоять перед мишенью, когда в нее бросают ножи. Сильнее, чем быть изгнанной из фракции.

И эта Трис поджимает губы, размахивается и бьет меня в челюсть. Хорошо бьет, следует признать. Разворачивается и уходит. Что-то мне подсказывает, что об этом эпизоде наших жизней не узнает никто из ее друзей. Момент, которого не было.

Я сплевываю кровь и усмехаюсь. Если бы кто-то сказал мне раньше, что я заинтересуюсь девчонкой-«сухарем», я бы послал недоумка куда подальше.

Жаль, что самого себя послать куда-либо затруднительно.