Rise (гет)

Я думал, что лучший из лучших,

Считал, что мне все по плечу,

И что от тревог злополучных

Я с легкостью в небо взлечу.

На деле же было иначе —

Я падал без шанса спастись.

И вот: я разбит. И я плачу,

Смотря в ту желанную высь.

Мне чужды и смех, и улыбки.

Ночами терзаюсь без сна.

Пусть гордым был, но за ошибки

Теперь заплачу я сполна...

Я ненавижу войну.

Мне никогда не хотелось рисковать своей жизнью ради чьей-то прихоти. Признаюсь, гордость и юношеский максимализм сыграли со мной злую шутку, я возомнил себя выше других, потому почти не сомневался, когда шел принимать Темную Метку. Казалось, это знак принадлежности к высшей касте волшебников, в реальности же — не более чем рабское клеймо. Я считал, что буду выполнять высокую миссию — освобождать магический мир от «мусора», тех, кто, по мнению чистокровных, не был достоин относиться к магическому сообществу. На деле все оказалось совсем не так. Фанатичные Пожиратели Смерти просто физически истребляли маглов и маглорожденных, при этом используя методы, достойные палачей Средневековья. Я не был готов к таким убийствам и не хотел забирать чужие жизни. Не так я видел процесс очищения волшебного мира от недостойных… Да и мама всегда мне твердила, что убийство — это ужасно, и не важно, кто выступает в качестве жертвы: магл или маг. Жаль, что я не слишком внимательно слушал ее в детстве, больше полагаясь на мнение отца, который был полностью охвачен идеями Волдеморта.

Общие «рейды» в немагический мир по выходным, когда другие наслаждались весельем в Хогсмиде, просто выбивали меня из колеи, доводили до исступления, практически сводили с ума. Я почти перестал спать и есть, картины зверств преследовали меня повсюду. Темный Лорд видел или же просто чувствовал, что я к такому не готов и мне все это противно, и отправлял на еще более страшные задания. Я жестоко ошибся в своем выборе жизненного пути. Но выйти из этой «организации» я уже не мог. Это означало бы немедленную смерть. И если через некоторое время со своей смертью я уже был готов смириться, то смерти родителей, которых этот больной псих именно так наказал бы за то, что их отпрыск его предал, я не хотел.

После первых нескольких вылазок с другими Пожирателями я еще трусливо надеялся, что есть возможность сбежать и быть в стороне от этого сумасшествия и от войны, которая неизменно надвигалась. Но очень скоро я понял, что выхода нет абсолютно, и меня поглотило отчаяние. Вязкая тягучая безысходность, казалось, навсегда поселилась в моей жизни. Я боялся и впадал в приступы ярости. А потом на меня напала унылая апатия.

Кое-как пережив месяцы беспросветных кошмаров, я не сомневался, что мне предстоит участвовать в захвате Хогвартса, и бой там будет не на жизнь, а на смерть. Но мне было уже почти все равно.

Удивительным мне казалось, что гриффиндорцы собирались на войну, как на матч по квиддичу, будто это было так захватывающе, что не возникало даже мысли уклониться, они были готовы отдать жизнь ради победы добра. Но у них было что защищать, на их стороне была правда. Ради чего были готовы отдавать жизни соратники Лорда, я не понимал. Вероятно, они были слишком самоуверенны и ослеплены гордостью, а также ощущением собственного величия. А еще они были глупы, если не видели, что их хозяину абсолютно наплевать на них, ведь он был безумен, и волновала его только власть. Почему никто этого не замечал и ничего не предпринимал? Неужели всех, кто был рядом с серым гадом, ослепила возможность доминирования над другими? А может и был кто-то, кто понял, к чему все идет, да вот только побоялся выступить против? Как я?..

Я был слаб и с горечью это осознавал. Даже стал ощущать нечто похожее на зависть к гриффиндорцам. Никогда не понимал, откуда Поттер черпает силы на борьбу с красноглазым монстром. Откуда в нем столько жертвенности и мужества? Хотелось бы знать. Возможно, все дело в том, что рядом с ним всегда находятся преданные друзья, такие, как Уизли или... Грейнджер?

* * *

Битва за Хогвартс продолжалась уже не один час. «Хорошие», «плохие» — все смешались, кто-то уже был мертв, кто-то стойко и отчаянно сражался. Для меня не существовало «своих» и «чужих». Одни не приняли бы меня, потому что я изначально был не на их стороне, а других я больше не собирался поддерживать ни при каких обстоятельствах. Я заранее решил для себя, что не собираюсь никого убивать, и вообще, по возможности, уйду от столкновений. Хотя это было непросто. Я не особо надеялся пережить этот день, и только подсознательный инстинкт самосохранения не давал мне оставаться на месте и безвольно ожидать смерти.

После инцидента в Выручай-комнате, где Крэбб так глупо погубил свою жизнь и вдобавок чуть не сжег живьем меня, Гойла и Поттера со своими вечными спутниками, опрометчиво наколдовав адское пламя, я не успел даже толком прийти в себя, как почувствовал жжение в предплечье. Красноглазый урод призывал всех к себе. Сопротивляться было бесполезно, и я окольными путями выбрался из замка. Метка, казалось, выжигала всю руку изнутри, она гнала меня в сторону Запретного Леса, и я шел туда, игнорируя здравый смысл и вспышки заклинаний, готовые убить меня в любую секунду. Вдруг в какой-то момент боль исчезла, как будто ее и не было. Я сразу же остановился, пытаясь перевести дух. Но поле боевых действий только разрасталось, и, чтобы не оказаться в гуще событий, мне нужно было снова бежать.

Стараясь скрыться от разноцветных лучей заклинаний, летевших со всех сторон, я направился с открытого пространства обратно в сторону замка, под защиту серых стен. Пробегая недалеко от подобия колонны, что находилась не особо далеко от входа в замок, я заметил двоих Пожирателей, кравшихся примерно туда же, куда направлялся и я. Они заметили меня и взяли на прицел своих палочек.

— А ты что тут делаешь, щенок? — спросил меня один из них, высокий мужчина со спутанными волосами, выглядевший как оборванец.

— Это не ваше дело, — старался как можно более высокомерно ответить я, скрывая предательскую дрожь в голосе.

— Повелитель всех, кроме нас двоих, отправил на противоположную сторону! Ты что, вздумал сбежать? Предатель!

— Ступефай! — прокричал второй Пожиратель, не дожидаясь моего ответа. Я кое-как увернулся от заклинания, упав на землю.

— Не смейте атаковать меня, идиоты! Я на вашей стороне, — возмутился я, поднимаясь и уворачиваясь от очередного луча. Возможно, я выбрал неправильную тактику, и нужно было просто молить их о пощаде? Кажется, авторитет фамилии «Малфой» остался в прошлом.

— Экспеллиармус! — прокричал кто-то сзади меня знакомым голосом, и один из Пожирателей, оставшись без волшебной палочки, развернулся и стремительно побежал в ближайшее укрытие.

Я обернулся и увидел Поттера и Уизли. Снова наши пути пересеклись, и я не был этому рад.

— Авада кеда... — донесся до меня голос второго Пожирателя почти сразу же после голоса Поттера, но договорить ему не дал Уизли, послав в него Ступефай. Пожиратель отлетел на несколько метров и упал без сознания.

— Второй раз за день спасаем твою никчемную шкуру, — прорычал Уизли. — Скройся с глаз, иначе я сам тебя прикончу.

— Рон, не надо. Пойдем, нам сейчас не до него, — Поттер бросил на меня быстрый взгляд, в котором я не заметил ненависти или злобы, там была только мрачная тяжелая решимость; схватив Уизли за рукав, он потащил его за собой.

Я только скривился и тихо вздохнул; мысленно выругавшись, что так надолго задержался вне стен Хогвартса, уже собирался слегка сменить направление в нужную сторону, как вдруг яркий красный луч, посланный неизвестно кем — возможно, это был тот самый Пожиратель, которого обезоружил Поттер, а может быть, кто-то другой хотел меня убить — пронесся мимо моей головы, едва не задев, но, не достигнув своей цели, ударился прямо в колонну, и та с грохотом начала рушиться.

«Надо бежать», — это была единственная мысль, которая успела пронестись в моей голове в тот самый момент, как сразу же следом за первым в меня полетело второе заклинание. Я потерял внимательность, черт! Но как бы то ни было, я оказался сбитым с ног как раз в тот момент, когда разнесенная заклинанием колонна была готова обрушиться прямо на меня. Удар об землю, вспышка резкой боли, и я уже лежал придавленный тяжелыми каменными обломками. Моя палочка давно потерялась, должно быть, где-то в Выручай-комнате, так что я оказался абсолютно беспомощным. Оставалось только терпеть и ждать. Надеяться, что меня не убьют вот так позорно, придавленного каменными глыбами и абсолютно безоружного. А чего я мог вообще еще ждать?

Боль, казалось, заполнила каждую клеточку моего тела и захватила мысли. Тело будто бы горело, и перед глазами поплыли красные пятна. Я старался отвлечься от боли, вспомнить счастливые моменты прошлого, но получалось плохо. Блеклые образы спокойного, теплого общения с родителями в далеком детстве, когда отец еще не требовал от меня ничего сверхъестественного, а мама ласково гладила по волосам и с улыбкой подавала мне чашку горячего чая, сейчас не приносили той умиротворенности, что раньше. Смутная гордость от первых идеально выполненных заклинаний и похвалы отца сейчас казались вообще бессмысленными. Перед глазами проносились другие воспоминания: все, что я натворил за последние несколько школьных лет, все те искаженные ненавистью лица, обращенные на меня, бездыханные тела в неестественных позах (наверное, я сейчас выглядел немногим лучше), Лорд с безумной усмешкой на змееподобной морде, вечные искатели приключений — Поттер и его друзья. Как же я это все ненавидел! Почему, почему я не замечал многих важных вещей, когда принимал серьезные решения?..

Жизнь изменила свои краски, когда я впервые понял, что в действительности собой представляет Темный Лорд и его приспешники. Как же мне не хотелось признавать, что я заблуждался. Весь мой мир рушился по кусочкам, потому что все, во что я верил до этого, было ложью. Мои теперешние выводы грозили свести меня с ума и обесценить все мои поступки, и я неистово искал любые возможности опровергнуть свои новые, такие неприятные для самооценки, мысли. Я сомневался, метался между двумя разными точками зрения и совершенно не представлял, как докопаться до истины. В итоге я начал наблюдать за окружающими, слушал их разговоры и пытался понять ход их мыслей и приоритеты...

Грейнджер была самой большой костью в горле. Как же… всезнайка, готовая доказывать любому, что она лучше всех, а к тому же — маглорожденная. Лучшая подруга Поттера. Именно в ней я искал изъяны, пытаясь убедить себя, что позиция Темного Лорда была справедливой. Однако дни шли, а я не находил подтверждения своим прежним убеждениям. У Грейнджер действительно был и острый ум, и серьезный магический потенциал, она в самом деле превосходила по мастерству любого чистокровного студента в Хогвартсе, включая и меня. Я наблюдал за тем, как они общаются с Поттером и Уизли. Несмотря на то, что на горизонте уже черной тучей маячила война, в компании друг друга они часто улыбались, будто пока они вместе, им не страшны никакие ужасы. Я даже позавидовал их отношениям. У меня не было никого, кого я мог с уверенностью назвать своим другом. Были выгодные союзники, знакомые или просто массовка. Крэбб и Гойл никогда не были моими настоящими друзьями — они были полезны, они часто служили моим прикрытием и защитой, но их умственные способности оставляли желать лучшего, и случай в Выручай-комнате только подтвердил последнее. Нет, я всегда был сам по себе.

Скоро я убедился, что многие мои жизненные ценности строились на дремучих предрассудках. Больно было осознавать это, казалось, я возненавидел всех за то, что сам ошибался. Особенно мне не давали покоя некоторые гриффиндорцы: Поттер меня бесил геройством, все Уизли злили бедностью, смешанной с так называемым благородством и чрезмерной нарочитой лояльностью к маглам, Грейнджер жутко раздражала умом, внешностью и чертовыми талантами, даже Лонгботтом удивил, из маленького недотепы превратившись в смелого и уверенного, если не лидера, то его правую руку точно. А ведь я был не хуже их, в этом у меня никогда не было сомнений, так почему же именно я оказался в идиотском положении? Это приводило меня в бешенство. Я всеми силами гнал от себя мысли о них, потому что они только лишний раз подчеркивали серьезность моих промахов и ошибок. Но вспоминал их даже тогда, когда они ушли из Хогвартса, не появившись в начале нового учебного года. Невольно сравнивая себя с ними, я презирал свой страх — и все равно плыл по течению.

Сейчас, когда я лежал, придавленный каменными глыбами, а боль атаковала мое тело и сознание, глупо было думать о Поттере, Грейнджер, Лорде, всех тех маглах, которых убили на моих глазах. Первые, скорее всего, выживут и станут победителями Волдеморта в этой войне (это было бы лучше для всех, я понимал), а вторым уже было все равно.

Боль становилась все нестерпимее. Она накатывала волнами, и казалось, что я скоро в ней захлебнусь. В глазах помутнело. Я уже не мог понять, что происходит вокруг. Уши заложило, и шум битвы доносился теперь будто бы откуда-то издалека. Не знаю, сколько времени прошло, но постепенно темнота начала поглощать меня, растворяя все ощущения, так, что даже боль стала чувствоваться не настолько сильно, и я уже без особого страха решил, что сейчас и закончится моя жизнь. Что ж, я был готов к такому исходу, и, возможно, для меня так было лучше. Сейчас бороться не было ни сил, ни желания. Мой мир утонул во мраке.

* * *

На миг боль утихла, и я огляделся по сторонам. Не было слышно ни звука, даже ветер не шелестел молодой травой или листвой на деревьях, в небе надо мной летала одинокая птица.

Я попытался встать, но что-то тянуло меня обратно к земле, будто чья-то рука крепко вцепилась в мою мантию.

— Не можешь подняться? — раздалось откуда-то сверху.

Липкая волна страха накрыла меня внезапным холодом — надо мной, возвышаясь как черная каменная статуя, стоял Волдеморт.

— Предал меня? Тогда будь готов заплатить. Круцио!

Все тело скрутило в жутких судорогах боли, такое нельзя было просто отодвинуть в дальний угол сознания и перетерпеть. Я заорал.

— Запомни, Драко, — сказал Лорд, прервав пытку, — у каждого выбора есть последствия. Но не думай, что мир справедлив. Если не умеешь зубами выгрызать себе место под солнцем, значит, ничего так и не добьешься. Те, кто просто лежит и ждет чуда, заканчивают плохо. Круцио!

Новая вспышка боли поразила тело, и я снова не смог сдержать крика.

— Стой! — раздался рядом еще чей-то голос, и Лорд, отвлекшись на звук, потерял контроль над заклятием. Я жадно глотал воздух, пытаясь прийти в себя.

Я повернул голову, чтобы увидеть своего спасителя и потенциального покойника — Лорд никогда не прощал тех, кто мешал ему. Снова Поттер, Грейнджер, Уизли. Мне везло на встречи с ними сегодня, впрочем, так было всегда. Ненавижу.

— Это ты! — сказал Волдеморт, оскалившись, однако не удосужился даже перевести палочку в сторону своего злейшего врага.

— Что, Малфой, не нравится быть жертвой Лорда? — спросил Поттер, вместо того, чтобы как-то отреагировать на слова Волдеморта. — Прочувствуй, каково это — быть по другую сторону от него.

— Тряпка, я же сказал, чтобы ты больше не попадался мне на глаза, — выплюнул Уизли.

— Ребята, пойдем. Если ему настолько не терпится умереть, пусть так и будет. Малфой уже перестал бороться, а значит, никто не в силах помочь ему.

— Нет! — закричал я. — Поттер, убей его! Помоги!

— Помоги себе сам! — сказала Грейнджер ледяным тоном, Поттер согласно кивнул, и они пошли своей дорогой.

Лорд не предпринимал никаких действий, и это было странно.

— Я — твой вечный кошмар, — сказал Волдеморт, вновь посмотрев на меня. — Живи с этим или сдохни. Круцио!

— Нет! — успел прокричать я до того, как заклинание достигло моего тела. Инстинктивно я выставил вперед руку в попытке защититься, но, разумеется, это ничем не помогло. Боль снова начала выкручивать мое тело наизнанку. — Помогите, — прохрипел я, кашляя, но меня никто не слушал.

«Я хочу жить!» — промелькнуло в голове, и мир померк.

* * *

Мысли с трудом пробивались в сознание, будто были вязкими и тяжелыми. Боль жгла изнутри, но рядом не было никого, кто бы мог колдовать на меня Круцио. Я с большим трудом сумел открыть глаза, однако сфокусировать взгляд все никак не получалось. Было понятно пока только одно — я все еще лежал под обломками колонны, а значит, все, что было совсем недавно — это просто сон. На самом же деле ничего не изменилось. Хорошо это или плохо — судить было еще рано. Не успев развить эти мысли дальше, я уловил-таки некоторые изменения в окружающем мире. Стало тихо. Как-то неестественно тихо. После гула ожесточенной битвы эта тишина была даже болезненной. Хотя, если прислушаться, кое-какие звуки все-таки были слышны. Чьи-то слабые стоны боли, горестные всхлипы, а еще напряженный отрывистый смех, который выдавал колоссальное нервное напряжение смеявшегося.

Я все свои оставшиеся силы направил на то, чтобы суметь рассмотреть происходящее. Сложно сказать, сколько времени ушло на тщетные попытки повернуть голову, но я не сдавался и, превозмогая боль, все же сумел всмотреться вдаль, туда, откуда доносились приглушенные голоса. Около входа в Хогвартс стоял Гарри Поттер, потрепанный, явно уставший, но с гордо поднятой головой, а рядом — его неизменные спутники: Рон Уизли и Гермиона Грейнджер. Кошмар всех моих лет учебы в полном составе. Похоже, битва закончилась. И «добро» победило. Значит, теоретически, я уже был свободным от Метки, только вот вряд ли это победившее общество примет меня с распростертыми объятиями. Да и не был я уверен, что вообще выживу, учитывая мое состояние. Одно только терзало — что там с родителями? Найдет ли меня кто-то, пока я жив, и успею ли я узнать, как они?

Я перевел взгляд на небо — все такое же холодное и безразличное. Ему нет дела до того, что здесь кто-то радуется или грустит, оно не исчезнет из-за чьей-то боли или радости, оно неизменно, в отличие от нас.

Краем глаза я уловил движение в мою сторону, кто-то направлялся ко мне. Возможно, кто-нибудь даже поможет? Я попытался слегка пошевелиться, но это причиняло ужасную боль.

Я узнал их голоса. Бредовая ситуация... Не знаю, хотел бы я, чтобы меня нашли именно эти люди, или нет. Наверное, нет, но мое мнение сейчас никого не интересовало.

— Гарри, Рон, смотрите, там кто-то живой! — встревоженный, но приглушенный голос Гермионы был слышен уже недалеко от меня.

Они подошли ко мне вплотную.

— Да это же Малфой, — неприязненно прошипел Уизли. — В третий раз за день — уже не смешно. Пошли отсюда.

— Рон, не надо так! Он ведь нас не выдал, когда мы попали в Малфой-мэнор. Он спас нас тогда, — твердо сказал Гарри. — И сегодня в Выручай-комнате он пытался остановить своих приятелей.

— Там именно ты его спас, а не он — тебя, — возразил Уизли.

— Сегодня уже достаточно смертей произошло, столько жизней оборвалось, — глухо, чуть дрожащим голосом сказала Гермиона, похоже, у нее было шоковое состояние. — Давайте не будем способствовать новым жертвам. За все, что он успел натворить, он еще ответит, я уверена. А сейчас ему нужна помощь. Просто уберем эти камни с него, — как всегда, Грейнджер представляла собой сгусток доброты и милосердия, если бы мог, я бы скривился сейчас от оскомины. — Вингардиум Левиоса!

Я почувствовал, как тяжелые глыбы прекращают давить на меня, однако за легкостью последовал новый приступ боли. Я не смог удержать вскрик.

Грейнджер вздрогнула и поморщилась, будто это она была травмирована, а не я.

— Очень больно?.. — полуутвердительно произнесла она. — Я позову колдомедиков, — с этими словами она подняла палочку и выпустила в небо сноп красных искр. — А пока придется потерпеть, — Грейнджер закрыла глаза и вздохнула. — Все будет хорошо, — последнюю фразу она произнесла абсолютно безэмоционально, будто обращалась к себе, пытаясь успокоиться.

— Да ты оптимистка, Грейнджер, — с большим трудом прохрипел я.

Ее лицо, до этого сосредоточенное и грустное, на миг тронула легкая тень жутковатой ухмылки, но тут же к ней вернулось прежнее выражение. А в глазах — непередаваемая тоска. Впрочем, Поттер с Уизли выглядели не лучше.

Она ничего больше не сказала. И ее друзья не проронили ни слова. Я прикрыл рукой глаза, пытаясь справиться с ощущением неловкости. Уже спустя несколько минут пришли хмурые колдомедики. Да... этот день был трудным для всех без исключения.

Когда меня аккуратно переместили на носилки, я взглянул на Гермиону еще раз. Она поймала мой взгляд и без единого оттенка эмоций в голосе тихо произнесла (возможно, это был просто сарказм):

— Удачи тебе, Малфой.

— Хм… И тебе удачи, — прошептал я еле слышно, но она все же услышала. Ее брови слегка изогнулись в удивлении, но она кивнула мне.

Пока колдомедики осторожно несли меня в сторону замка, я не мог оторвать взгляд от троицы друзей. Грейнджер, повернувшись, протянула руки к Поттеру и Уизли, и через секунду они уже обнимались. Настоящая, крепкая дружба... Я почувствовал себя опустошенным и одиноким на фоне этой картины с объятиями. Но на полноценный анализ ситуации сил все равно не было. Наверное, все, что тут творилось сейчас, было справедливо. И точка. Пора было выбросить из головы все эти идиотские мысли, впереди меня ждали проблемы посерьезнее.

Я теперь, кажется, был свободен, по крайней мере, от влияния Лорда. И, раз я до сих пор остался жив, нужно было подумать, что со всем этим можно сделать. Но жить в любом случае лучше, чем навсегда прекратить свое существование.